Аннотация: Бремя Сильных. Глава 13. Комментарии прошу оставлять в основном файле.
Глава 13
Сознание возвращалось наплывами. Как фрагменты из сна, проносились перед глазами Мудрейшего размытые непонятные образы. То у самого носа мелькала трава, то какие-то люди склонились над ним, что-то спрашивая. Пару раз Яр, очнувшись, мог видеть далекое небо вверху. Пахло степью и кровью, но больше всего конским потом. Мир шатался и трясся в клокочущем пламени боли. Стук копыт лился в уши сквозь въедливый несмолкаемый гул.
Только к Яру пришло понимание, что его уложили в носилки меж двух лошадей и куда-то везут, как волна темноты снова смыла все мысли. Вечный медленно падал в бездонную пропасть. Все летел, и летел, и летел... Грани времени стерлись. Казалось, падению вовсе не будет конца, но в какой-то момент пелена из вихрящихся серых клубов, что висела вокруг, растворилась, и внизу, далеко-далеко, показалось зеленое нечто. Постепенно оно разрослось, обрело очертания, стали заметны детали. Яр увидел бескрайнее море лесов с островками полян и вихлявыми змейками рек. Вон одна, что значительно шире других, убегает зигзагами в даль. Там, на самой границе доступного взгляду, поднимается к небу стена...
"Да ведь это же наша Долина!", - неожиданно приходит прозрение. "Неужели я умер и мой дух так прощается с домом? Ну-ка, что это там?"
Вдалеке, возле линии гор, что-то темное медленно движется, словно туман наползает. Но туман необычный. Густой и как-будто живой. Тянет щупальца в разные стороны, поглощает леса, и поляны, и все то, что встает на пути. Ветер, вдруг засвистевший в ушах, начинает сносить Яра к этому черному облаку. Три минуты полета, и Мудрейший парит над разливами тьмы, что дрожат и шевелятся. Здесь падение стало стремительней. Вечный мчится к земле, как стрела. Вот, туман уже ближе, и ближе, и... Неожиданно черная масса распалась на части. Орда!
Тысячи тысяч чудовищ всех виданных форм и размеров. Да и невиданных тоже хватает. Многоликое мерзкое воинство. Нет им числа. Мудрейший замечен. Уродливые морды задираются к небу, скалятся зубастые пасти, многие из которых уже покраснели от крови растерзанных жертв. Земля и твари на ней приближаются. Вот, уже можно рассмотреть жадный блеск в мутных желтых глазах. Еще немного, и...
Яр очнулся весь мокрый от пота. Жарко так, словно кто-то костер распалил в голове. Боль в груди сумасшедшая. В рану будто впихнули горячие камни. Жжет и давит нещадно, но зато и стрелы уже нет. Острие не торчит, значит вытащили. Наложили бинты и не только. От компресса противно разит чем-то резким и муторным. Тошно. Жизнь пленители Яру решили оставить, раз лечат. Только где же они, эти лекари?
Сын Ярада... Нет, Йенны попробовал повертеть головой. Получилось, но боль нестерпимая. Никого не видать в темноте, так что лучше за зря и не двигаться. С этим просто. Ни рукой, ни ногой все равно шевельнуть не выходит - они крепко связаны. А пленителей рядом и нет. Может, серые тени, что еле заметны чуть дальше, и есть егеря? Разобрать не выходит. В воспаленных глазах пелена, да и ночь погрузила округу во мрак. Яр оставил попытки узреть что-то важное и, расслабив затекшую шею, постарался прислушаться. Тоже напрасно. Тишину нарушали лишь частые трели сверчков. Звезды в небе медленно плыли по кругу, динамично мигая в такт с биением сердца южанина. Напоследок Мудрейший успел осознать, что лежит на каком-то шершавом плаще и опять провалился в беспамятство.
***
Следующее пробуждение принесло очередную порцию боли. Яра как раз поднимали с земли для погрузки в носилки. Утро уже наступило, и свет проникал под слегка приоткрытые веки Мудрейшего. Сильные руки держали не слишком-то бережно, но Вечный терпел стиснув зубы, не желая себя выдавать. Вскоре муки закончились. В гамаке из упругой материи Яр сумел хоть немного расслабился, но передышка оказалась недолгой. Две минуты покоя, и опять все вокруг затряслось.
Путь отряда продолжился. Без какой-то особенной спешки, но отнюдь и не медленно егеря бездорожьем степи пробирались на север. Курс Мудрейший сумел распознать по движению в небе светила. То же солнце, забравшись в зенит, послужило сигналом к привалу. Люди спешились, зашуршали тряпичные свертки, раздались голоса егерей, что молчали в дороге. Хруст лепешек, довольное чавканье, бульканье фляг - очевидные звуки обеда наполнили место стоянки.
"Как же хочется пить!", - пуще прежнего взялась за Вечного жажда. - "Терпим! Пусть продолжают считать, что я сплю. Тянем время и слушаем.".
А послушать что - было. Где-то справа, не так уж и близко, кто-то, первым закончив с едой, пробурчал:
- Что-то долго он в Бездне торчит. Мож, не Проклятый вовсе?
- Не... Бездушный, как есть. - возразили сквозь чавканье. - Человек бы давно уже сдох. Ты дырищу видал?
- Да. Дырища там добрая. Болт - не прутик. Чудно, что до речки добег.
- Потому и добег, что Бездушный. Эти гады такие... Живучие.
- Это точно. Вон, первый походу из наших. Обычный. Кобыла - с коней, он за ней! Под кобылой скопытился!
После всплеска дружного трехголосого гогота ушей Яра достигло еще одно предположение:
- А, который удрал, тоже нелюдь. Готов спорить на золото, что зарбагов сынок. Ты видал, как он с лошади спрыгнул? Я на ярмарке в Эйне акробатов встречал и не раз. Хрена с два кто из них сиганет, как тот мудень. Так, что точно Бездушный. Непонятно, с чего только в этого стрельнул?
- А ну, разговорчики! - вмешался в солдатскую болтовню кто-то старший.
- Господин капитан, так мы ж тихо.
- Тихо мыши сношаются! - рыкнули в ответ. - У Бездушных небось уши по лучше твоих. Вдруг он слушает? Еще успеете обо всем посудачить. Больше, чтоб до заставы ни-ни. Или хочешь без наградных остаться?!
- Никак нет, господин капитан! Виноват!
Разбавленная хрустом и чавканьем тишина снова воцарилась вокруг. Яр еще минут пять подождал для уверенности. Ничего. С дисциплиной в отряде неплохо. Получили приказ не болтать - не болтают. Так же молча егеря начали собираться в дорогу, и Мудрейший не выдержал.
То ли вышло у Вечного слишком уж тихо, то ли просто имперцы не видели срочности в облегчении мук чересчур живучего пленника, но к моменту, когда губ Мудрейшего наконец-то коснулось холодное горлышко фляги, Яр успел еще трижды повторить свой просительный стон. Струи теплой слегка горьковатой жидкости потекли в пересохшее горло. До предела напиться не дали, оторвав вожделенный сосуд через пару десятков глотков. Распахнув наконец-то глаза Вечный смог рассмотреть, склонившегося над ним, человека. А вернее троих.
Однозначно военные. Яр, хотя и недавно узнал про понятия: армия, воины, солдаты, но по схожести серо-зеленых одежд всех троих, сразу понял - служивые люди. Да и помнил же, кто их тогда догонял. Егеря-пограничники. Значит осталось недолго. Проклятым, вроде, в Империи головы рубят, если магистр не врал.
'А ведь он мог, пожалуй, соврать.' - промелькнула внезапная мысль. 'И про это, и про все остальное. Или часть все же правда? Наверное правда была. Только, как разобрать - где и что?'
- Ну, так что? Ты Бездушный? Сам признаешься, или братьев дождемся? - с иронией в голосе поинтересовался солдат.
- Да, неважно. - бросил сердито второй, щеголявший кольчугой. - То есть важно, конечно, чтоб Проклятый, но можешь молчать. На заставе во всем разберутся. С тебя дотерпеть и не сдохнуть. Смогешь?
- Постараюсь. - выдавил Яр.
- Ну, и ладненько. - расплылся в улыбке имперец. - Ко ли Проклятый, все по золотому получат. А я так и вовсе пяток. Так, что держись, бородатый. До форта, чтоб протянул.
Обращение Яра сначала немного смутило, вроде же не похож на Безродного, но присмотревшись внимательнее, Вечный все понял. Лица солдат были тщательно выбриты. Житель Долины про этот обычай - скрести себе кожу ножом, уже знал и видел, как тот же Эркюль по возможности брил подбородок и щеки кинжалом. Сам же Мудрейший волос на лице не касался аж с праздника Длинного дня. Вот и оброс сверх приличий.
- Есть хочешь? - поинтересовался все тот же имперец в кольчуге. И не дождавшись ответа, добвил: - Сейчас перевяжем, и надо пожрать. Только мяса не дам. Не сгрызешь. Кашка - самое то.
Капитан, видно это был он, бросил пару приказов и скрылся из вида. Дальше Яру пришлось пережить несколько неприятных минут. Для начала Мудрейшего аккуратно, как видимо представлялось спускавшим, опустили на землю вместе с носилками, а затем подошедший солдат с сумкой полной каких-то малюсеньких фляг и коробочек беспардонно сорвал все бинты с тела Вечного и без всяких эмоций принялся обрабатывать рану. Отвратительный запах густой жирной мази ворвался в ноздри. Обмокнутая в эту вонючую жижу тряпичная скрутка настойчиво лезла в небольшое отверстие, оставшиеся от извлеченной стрелы. Дырищей, как давеча, назвать эту дырочку сейчас уже было нельзя. И если же лекарь сумел скрыть свое удивление, то у солдат, помогавших целителю, сдержаться не вышло.
- Ого! Ты видал? Ничего себе скорость! Как пупок на груди вместо дырки, да и кровь не идет. За два дня заросло. Чудеса...Вот, бы мне так уметь!
- Да... Живучие суки. Теперь уж все ясно - Бездушный.
- А значит гульнем! - подытожил осмотр раненого другой имперец.
Закончив перевязку, молчаливый лекарь ушел, прихватив с собой и помощников. Им на смену немедля явился солдат с миской каши в руках. Он подсунул под голову Яру чей-то свернутый плащ и принялся за кормежку.
Через десять минут, завершив все дела, егеря наскоро свернули лагерь, и отряд продолжил движение. Яр, болтавшийся в гамаке между конских боков, хоть и мучился болью в груди, но сознание уже не терял. Заживавшая рана саднила и сильно чесалась. Иногда, на особенно резких рывках, там за ребрами жгло, как огнем. Сами кости тем более ныли, и особенно ключица с лопаткой, коим досталось сильнее всего.
Позабытые, но все же знакомые ощущения. Когда-то Мудрейший уже проходил через что-то подобное. Лет триста назад копье одного бородатого воина пронзило грудь сына Ярада. Тогда было хуже. Широкий тупой наконечник буквально продрался сквозь плоть, оставив огромную рану. Кожа, мясо и даже хребет уступили напору оружия. Зацепи кремень сердце, возможно бы Вечный и умер, ну а так, две недели отлежки, и все заросло. Даже шрам рассосался со временем. Чего уж говорить о менее серьезных ранениях, коих в жизни любого охотника предостаточно. Яра драли медведи и волки, цеплял лапой тигр, в различных падениях несколько раз ломались конечности. Как-то камень, сорвавшись с горы, раздробил всю ступню. Зажило, и неделю спустя сын Ярада уже смог ходить. Через месяц Мудрейший и вовсе носился, как ни в чем не бывало.
'Божьим сыном быть очень неплохо.' - думал Яр в ту далекую пору.
'Вечным быть хорошо, но не в этой стране.' - понимал Яр сейчас.
***
К упомянутой воином заставе егеря прискакали под вечер. Яр, слегка приподнявшись в носилках, исхитрился окинуть взглядом окрестности. В этой части долины тракт довольно опасно прижимался к Хартийским горам, проходя вдоль соснового леса, буквально в паре десятков миль от стены. Потому-то, возможно, и крепость, возведенная на этой дороге у самой границы с Валонгом, выглядела слишком уж новой. Да к тому же была и не каменной.
Внушительный частокол бревенчатых стен розовел в предзакатных лучах. Высоченная дозорная башня, да и другие, видневшиеся сквозь распахнутые настежь ворота, постройки имели такой же оттенок. Светлый свежеошкуренный сруб, из которого бревнышко к бревнышку и был собран форт, перекрасило заходящее солнце. Смотрелось все очень красиво, но Яр оценить не сумел. Мысли пленника занимало другое.
Дорога отряда закончилась, а значит и жизнь богомерзкого Вечного, то есть Проклятого, по мнению местных, оборвется в ближайшее время. Мудрейший отчаянно перебирал в голове варианты спасения, но отыскать хоть какой-нибудь выход не мог. Побег отметался - нет сил. Сражаться - тем более глупо. Просить, умолять, уговаривать, врать, обещать что угодно... Едва ли поможет, но пробовать нужно. Вдруг выйдет урвать день-другой? И чем длиннее отсрочка - тем лучше. Затянутся раны, вернутся и силы. Процесс этот скор. Яр и сейчас был способен подняться и даже, возможно, пройтись... не спеша. Только этого мало. Недельку бы сроку, и все восстановится. Пока же Мудрейший скрывал перемены в своем состоянии и притворялся совершенно беспомощным, каким он и был всего сутки назад.
Мимо раненого проплыли массивные створки ворот, и несколько мгновений спустя надоевшая тряска закончилась. Чувствительно качнувшись напоследок, носилки наконец-то замерли. Яр бросил осторожный взгляд назад. Последний из солдат еще въезжал за стены, а к прибывшим со всех сторон уже спешил народ.
- Поймали?!
- Этот, что ли?!
- Почему один?!
- Все целы?! Без потерь?!
Вопросы лились на солдат потоком. Вокруг мгновенно собралась толпа, и все кричали разом. Галдеж стоял, как в ярморочный день на меновой поляне, что у поселка Змей... была когда-то. Мудрейший проглотил комок застрявший в горле и отогнал не вовремя возникшую картинку. О прошлом было некогда грустить, сейчас бы разобраться с настоящим.
Имперцы из пришедшего отряда в десяток голосов вещали о подробностях погони. Их слушали, разбившись на кружки, но самая большая группа любопытных теснилась у носилок с пленником. Спускать на землю Яра не спешили. Все терли языки, и даже капитан, активно молотя руками воздух, о чем-то с жаром излагал двум офицерам, стоя в стороне. Видать, нечасто Проклятых ловили на границе, и посмотреть на редкий экземпляр явились все, включая постовых.
- Какой-то он тщедушный. - в сомнении приподнял бровь молоденький солдат. - Такого вам и я могу поймать. В ближайшей же деревне и поймаю.
- Ну, ты, Люк, скажешь тоже. Тщедушный... - хмыкнули в толпе. - Пойди вон в лужу глянься, великан ты наш. Сам дрыщ дрыщем, а умничаешь. Народ, а может Люк того? Ну, это... тоже Проклятый?
- Я жилистый. - и не подумал обижаться парень. - Вы все здесь толстозадые деды мне стройному завидуете.
- А как же. - опустилась Люку на плечо рука. - И я, как самый старый толстозадый дед, тебя из зависти отправлю мыть конюшню.
Теперь уже солдаты не смеялись, зато имперец средних лет с налетом седины в курчавых волосах, что подошел так тихо, довольно ухмылялся. По выпуклой пластине на груди и длинному богатому плащу Яр сразу догадался - командир. Сболтнувший лишнего несчастный острослов застыл по стойке "смирно", не моргая, но долго ждать парнишке не пришлось.
- Чего стоим, солдат? Запамятовал, где у нас конюшня?
- Никак нет, господин майор! - выпалил провинившийся и опрометью бросился выполнять приказ.
Другие зеваки тоже не стали задерживаться. Все, чье присутствие здесь не требовалось, тот час разошлись, а оставшиеся егеря немедля занялись делом. Солдаты спешно расседлывали коней, их капитан в подробностях докладывал майору о случившемся, а Яра, отцепив носилки, куда-то понесли.
За узкой дверью, куда втащили Вечного, по центру комнаты располагался стол накрытый простыней. Вблизи него стоял, наполненный водой, бочонок. Широкая скамья вместила стопку выстиранных тряпок и черпак. Чуть в стороне высокая жаровня чернела россыпью остывших угольков. Вдоль стен теснилось несколько шкафов забитых разным лекарским добром: флаконы, банки, пузырьки, коробки, различный медицинский инструмент, бинты и всякий прочий непонятный хлам. Естественно, здесь неприятно пахло. С порога в нос ударил резкий запах, и это при распахнутом окне.
Вопреки ожиданиям, Яра сначала опустили на пол, где полностью лишили всех одежд, и уж только потом голого водрузили на стол. Беглый осмотр раненого сподвигнул лекаря по цокать языком, и вынести вердикт:
- Здесь нечего лечить. Еда, питье и сон. Дня два, и он очухается. Оденьте в чистое и можете тащить его в застенок.
В шесть рук Мудрейшего, как малого ребенка, засунули в тряпичные штаны, затем, немного приподняв, накинули такую же рубаху. Опять носилки, снова двор и тряска. За прочной с виду дверью коридор, за ним еще один с охранником в конце. Засовы с лязгом убежали в сторону, и пленника втащили в темное, без окон, помещение. Стол, лавка две свечи, четыре черных зарешеченных провала в никуда и стражник, подскочивший в любопытстве.
- Есть постояльцы? - кивнул на камеры, сопровождавший Яра, офицер.
- Один всего.
- Гони его отсюда.
- Как так гони? - растерялся охранник. - Этот гад в телеге с зерном парчу прятал. Выкупные только через два дня подвезут.
- Насрать! За ворота его! - махнул рукой егерь. - Наш новый гость хочет отдохнуть в одиночестве. Майор приказал, чтоб один, и следить неусыпно. Давай, выводи.
Не споря больше, стражник бросился к одной из решеток и, немного побренчав ключами, распахнул невысокую дверцу. Нырнув в темноту охранник скрылся из вида пришедших, но спустя уже пару секунд вернулся обратно, волоча за собой помятого заспанного мужика. Тот непонимающе таращил глаза на державших носилки солдат и на Яра. Узник вроде бы даже решился спросить - что к чему, но, нарвавшись на взгляд офицера, одумался и в молчании проследовал прочь. Пока Вечного заносили в освободившуюся камеру и перекладывали на довольно широкую скамью, заменявшую здесь кровать, дежурный успел воротиться. Перед тем, как захлопнуть решетку, на полу рядом с ложем раненого егеря дальновидно оставили пару тарелок с едой и кувшин. Потчевать пленника с ложечки больше не собирались. Сможет - поест. А коли нет, так в застенке довольно прохладно. Продукты едва ли испортятся.
Провожатый и носильщики удалились, стражник занял привычную позу, усевшись на лавке, Яр же взглядом тянулся к свечам, размышляя над собственной участью.
"Кормят, лечат, не бьют... знать к чему-то готовят. Вот, понять бы к чему."
***
В заточении время шло очень медленно. Смену ночи на день и обратно без окна распознать тяжело. По своим ощущениям и тому обстоятельству, что охранники трижды менялись, Яр решил, что уже миновало три дня. Также о точности этих расчетов говорило количество завтраков, обедов и ужинов. На еду егеря не скупились. С каждым разом порции становились все больше, а пища сытней. Вслед за кашей явились и сало, и мясо, и хлеб. Вечный лопал, как не в себя. Силы стремительно возвращались, а на месте раны осталось только жалкое невзрачное пятнышко. Окрепший пленник даже начал всерьез задумываться о побеге, но пока слишком многое оставалось для Яра неизвестным и непонятным, чтобы идти на такой риск. Тем более дальнейшая судьба Мудрейшего по-прежнему скрывалась в пелене не знания. А после визита майора, случившегося в первый же день заточения, загадок только прибавилось.
Тогда, всего через час после появления Яра в застенке, за дверью послышались ругань и звуки какой-то возни. Охранник вскочил, попытался окликнуть напарника с той стороны, но уже слишком поздно. Засовы, сдаваясь, загромыхали, и сквозь растущую щель начал протискиваться обряженный в балахон человек. Стражник, что дежурил снаружи, все еще старался сдержать нежеланного гостя, но бой этот явно проигрывал. Почему - было ясно. Сопровождавшие борьбу слова все разъясняли. Проведать пленника явился человек имевший власть, которого так просто не спровадишь.
- Пусти, кому сказал! - визжал пришедший.
- Не велено же, Брате. - молящим голосом противился солдат, раскинув руки в стороны.
- Мне можно! Проклятый как раз по нашей части! Сие есть дело Братства!
- Но у меня приказ. Вы ж знаете порядки. - упорствовал охранник, отступая. - А ты-то, что стоишь?! - прикрикнул на напарника служака. - Беги к начальству! Живо!
Второй солдат не стал себя упрашивать и, ловко просочившись сквозь живой затор, стремглав утопотал по коридору. Буквально миг спустя церковник смог нащупать слабину в защите егеря, и, испустив победное "Ага!", прорвался-таки внутрь.
- Где он? Устроили темницу. Не видно же ни зги. - силился разглядеть внутренности камер служитель Церкви.
Видно года уже притупили зрение Брата, да и зашел он из светлого коридора во мрак, так что минута-другая истратилась только на привыкание глаз к темноте. Грузный обладатель серого балахона, присматриваясь, бродил вдоль решеток. Причем, зажатая в его руке свеча Церковнику только мешала, слепя осторожного Брата, не решавшегося просунуть источник света сквозь прутья и болтавшего им у лица. Безуспешные поиски пленника сопровождались ругательствами, обещаниями всяческих кар виноватым и просто невнятным бормотанием. Охранник тенью следовал за гостем, притворно щуря глаз и сетуя на то, что где сидит Бездушный знать не может.
- Мой пост снаружи, Брате. - сокрушался стражник. - Не ведаю, где заперт. Чуток погодьте, воротится Гашек. Он точно знает, сам же запирал.
Естественно, служитель Церкви "годить" не собирался. Он только отмахнулся от охранника, а сам попробовал пойти другим путем и напрямую обратился к пленнику:
- Эй, Проклятый, ты где? Отзовись! У меня к тебе есть вопросы.
Само собой, Мудрейший не откликнулся. Яр, замерев, лежал во тьме своей коморки и благоразумно молчал. Церковник три секунды ждал ответа, затем склонил Зарбага, плюнул под ноги и лишь потом внезапно догадался вернуть свечу на стол. Буквально полминуты, и радостное "Вижу!" совпало с грянувшим по коридору топотом. О чем хотел Брат пообщаться с Проклятым и как он думал получить ответы сквозь решетку, так и осталось тайной. Вбежавшие солдаты вежливо подвинули церковника чуть в сторону и выстроились между ним и камерой с Бездушным. Майор, вошедший в комнату последним, расстроенно вздохнул:
- Брат Рикард, каюсь. Виноват. Не сообщил вам новость. Я собирался, но... одно, другое, третье...
- Бернард, что происходит? - не стал дослушивать речь егеря церковник. - Какого лешего мне не дают пробраться к пленнику? Я должен допросить..., да и вообще, пора бы отправлять за инквизицией.
- Пора, да не пора. - поднял руку Майор. - Гонца я уже выслал, но не к вашим. Не злитесь, Брат, но у меня приказ сдать пленника гвардейцам. Пришел еще тогда, когда мы получили из Селины весть про их отряд. И между прочим, от самого наместника Ализии. Тут не по споришь. Причем, отдельным пунктом шло - допросов не чинить. Вы думаете, я бы не хотел его по спрашивать?
- Вот, так дела... - с досадой протянул церковник. - Какой-то важный гусь, видать, попался. Сказал бы сразу, что к чему, так я бы и не лез.
- Так вот же ж. Не успел - развел военный руки в примирении. - Моя вина. Обиды не держите.
- Какие тут обиды, - отмахнулся Брат. - Я ж с пониманием. Коль надо, значит надо.
Служитель Церкви разочарованно вздохнул и двинулся к выходу. На секунду задержавшись в дверях, он обернулся и бросил пару слов, расстроивших Мудрейшего, который, слушая весь этот разговор, уже воспрянул духом.
- Пусть уж там с ним поласковее. Все одно, рано, или поздно, Проклятый к нам попадет. Хотелось бы, чтоб с языком и при разуме.
- Ха! Передам. - улыбнулся Бернард. - Только, что им слова какого-то майора с границы.
Церковник уже ничего не ответил, а, тоже слегка ухмыльнувшись, тяжелой поступью двинулся по коридору прочь. Солдаты со своим командиром также не стали задерживаться. Спустя три минуты полумрак застенка Яр снова разделял в прежней компании молчаливого стражника. Все разошлись, оставив Вечного раздумывать о будущем. Оно казалось пленнику зловещим и безрадостным, но главное - оно хотя бы было. Казнь временно откладывалась, и это знание вселяло в Яра толику надежды.
***
Четвертое утро в застенке началось для Яра с сюрпризов и бурно. Во-первых, Мудрейший благополучно проспал смену стражников. Конечно он слышал, как дверь распахнулась, и слышал шаги, и слова, которыми перекинулись егеря, но переворачиваться на другой бок, чтобы рассмотреть своего нового сторожа, не счел нужным. Вот потому-то, южанин слегка и удивился, когда, привлеченный бренчаньем тарелок, пропихиваемых под решетку через щель вдоль пола, резко повернулся на скамье и встретился глазами с давешним парнишкой.
Солдат, недавно обозвавший пленника тщедушным, сам габаритами, и верно, не блистал. Нормально скроен, но довольно худ, а ростом ниже Вечного на голову. На вид лет двадцать, гладко выбрит, без усов, а сверху шевелюра в цвет соломы, прихваченная надо лбом шнурком. На молодом лице и так сгустились тучи, а тут еще и Яр невольно улыбнулся, узнавая парня. Мальчишка вспыхнул:
- Че ты лыбу давишь?! Жри давай, Бездушный!
- Не горячись солдат, - спокойным голосом проговорил Мудрейший. - Я просто рад знакомому лицу.
- А я не рад. - довольно грубо продолжал беседу Люк. - По твоей милости я вдоволь нанюхался конского дерьма.
За все три дня другие сторожа и словом не обмолвились с южанином, так что для Яра этот разговор стал первым после памятной погони. Мальчишка-егерь отчего-то приглянулся Вечному, и пленнику решилось по болтать.
- Я помню, как ваш командир Бернард придрался к шутке. Но я-то здесь причем?
- Ты посмотри, какой умник выискался, - прищурился солдат. - Раз Проклятый, мог бы и по здоровее быть. Глядишь, я и смолчал бы. Вас, что, там у себя в Валонге, не кормят? Или откуда ты там вылез. Не имперец же точно. По говору сразу слышно - не наш. Хотя, стой! Не смей отвечать! - встрепенулся охранник. - С тобой же нельзя разговаривать. Узнают - попадет мне... Эх! Правду молвят: язык мой - враг мой.
Болтун опять нахмурился, а Яр, желая подбодрить солдата, произнес:
- Сынок, не бойся. Я тебя не выдам.
- Какой я тебе сынок! Нашелся тоже, папка. У самого-то...
На полуслове Люк осекся, видать, смекнув, что разница в их возрасте огромна. Парнишка хмыкнул, почему-то улыбнулся и, показав, что разговор окончен, отправился к столу. Там хамоватый егерь не уселся, как другие стражники, а попросту улегся, подсунув под голову локоть и закрыв глаза. Яр не был уверен наверняка, но ему показалось, что через несколько минут мальчишка и вовсе заснул. Впрочем, отдых охранника продлился недолго. Не прошло и часа, как в коридоре раздались шаги. Люк, надо отдать ему должное, среагировал быстро. Когда дверь распахнулась, малыш-охранник уже стоял навытяжку, выпятив узкую грудь.
Гостей явилось четверо: сам командир заставы и трое воинов в необычном облачении. Пластины легких лат охватывали торсы неизвестных. Штаны в обтяжку густо покрывали выпуклые кожаные вставки, твердые на вид. На толстых поясах с карманами висели ножны и, причем, у каждого по двое. И это, если не считать ножей. За спинами диковинных солдат виднелись небольшие, в сравнении с размерами хозяев, рюкзаки. Все трио выделялось богатырским ростом, телосложением и шириной в плечах. Стать и осанка говорили - воины. И воины настоящие, не то, что тот же Люк. В щитах, похоже, "великаны" не нуждались. Ну, или просто не сочли разумным прихватить сейчас. На головах же колоритных незнакомцев удерживались ремешками шлемы, изящно собранные из нескольких пластин и с виду не особо прочные. По крайней мере, так подумал Яр.
- Ну, все. Пришли. Он здесь. - махнул рукой майор на камеру Мудрейшего. - Что смотришь? Открывай. - последовал приказ, и стражник мигом подскочил к двери с ключами.
Пока Люк ковырялся с замком, командир егерей успел излить свои сомнения в вопросах:
- Вы точно справитесь? Не мало ли людей? Может еще вам дать в сопровождение?
- Не нужно. - коротко ответил "великан" с полосками сержанта на наплечнике. - Как договаривались, одного у вас возьму за место кучера, и хватит.
Наконец потуги низкорослого охранника дали результат, и, под скрип открываемой решетки, мечи гвардейцев одновременно покинули ножны. Правда клинки оголили только двое из них, сержант же достал откуда-то из-за спины странного вида штуковину. Два узких металлических кольца с разрывами по дюйму, соединенные короткой железякой меж собой. Когда солдат, пригнувшись, шагнул по ближе к пленнику, Яр рассмотрел еще и некий штырь, торчавший в центре всей конструкции из незаметной прорези.
- Повернись спиной. - прозвучал первый приказ. - Теперь давай руки. Нащупал дырки? Суй.
Мудрейший уже взвесил за и против, а потому безропотно продел сквозь кольца кисти рук. Бежать - не вариант, порубят тут же. Сопротивляться, и подавно, глупо.
"Дождусь момента лучшего, чем этот", - не отметал совсем надежды Вечный. "Пусть даже справлюсь с этими сейчас, что вряд ли. Снаружи крепость полная солдат. Не проскочить".
Гвардеец тем же привычным движением извлек из-за пояса, небольшой молоток и, заставив Яра встать на колени и положить руки на лавку позади себя, начал забивать клин в прорезь на железяке. С каждым ударом разрывы в металлических кругах синхронно уменьшались, а на седьмом пропали окончательно. Запястья пленника совсем уж не сдавило, но обхватило плотно.
"Натрет ужасно", - сразу понял Яр. Но мысль, возникшая второй, сильнее напугала: "Сам не сниму. И, что теперь? Ну, разве что...".
- Теперь без кузнеца не снять, - не дал додумать пленнику сержант. - Пойдем.
Гвардеец поднял Вечного с колен и, пропустив вперед, погнал его из камеры. Добравшись до двери ведущей в коридор, сержант внезапно вспомнил про Бернарда.
- На счет людей. Давай возьму вот этого. - ткнул пальцем "великан" в застывшего у своего стола охранника. - По виду - не объест. Отпустишь, или нужен самому?
- Да забирайте! - встрепенулся егерь. - Вот только он из рекрутов. Недели не прошло, как мне его прислали. Мож, все-таки возьмешь кого по крепче?
- Не страшно, и такой сойдет. - махнул рукой гвардеец. - Поди, не в бой бросать. Солдат, с повозкой справишься?
- А то! - расцвел в улыбке Люк. Юнец, похоже, больно впечатлился выпавшей на его долю чести и позабыл, как нужно отвечать начальству. Напомнили мгновенно.
- Так точно! - грозно рыкнул "великан".
- Так точно, господин сержант! - исправился мальчишка.
- Я ж говорю зеленый. - майор скривился, как от кислой вишни. - Ну ничего. Теперь-то мозги всяко вправятся.
- Как доберемся, отсылать обратно? - на всякий случай уточнил гвардеец.
- Да, как хотите. Можете приткнуть в любой из гарнизонов. Сейчас везде серьезный недобор из-за Нарваза. Возьмут любого. А я уж обойдусь, коль что.
- Ну, хорошо. Посмотрим. - закончил разговор сержант, и, подтолкнув пленника к выходу, возобновил движение конвоя. Люк первым, получив приказ собрать пожитки и забрать свои бумаги в комендантской, стрелой умчал вперед, а остальные пятеро, Бернард, за ним Мудрейший и гвардейцы шагали узким коридором друг за другом. Шли очень плотно, без больших разрывов. Яр всю дорогу чувствовал холодное железо у спины. Пусть руки пленника отныне были скованны, но и мечей никто не убирал.
Снаружи вышедших ждал необычный транспорт. Повозкой это было сложно обозвать. Яр представлял себе большую клетку на колесах, как тот фургон, в котором он немного посидел до встречи с Дамараном. На деле же, четверка лошадей похрапывала в упряже по парам перед чудным, возможно лишь для чужестранца-пленника, шестиколесным длинным экипажем. Глухой закрытый короб с дверцей, но без окон. Наружный металлический засов бросается в глаза. Для вентиляции с боков по ряду дыр, или скорей щелей в два пальца шириной. К высоким козлам целых три ступени из прибитых досок. С торца какой-то люк - наверное, отдел для багажа. Все сделано добротно без изысков. Ни гладких форм, ни вычурной резьбы. Довольно грубовато, но надежно. В таком же духе и отделка изнутри.
Мудрейшего втолкнули в узкий лаз, считавшийся здесь дверью. Две лавки из шлифованной доски, заместо спинок выпуклые кожаные вставки прям на стенах, по центру промежуток меньше ярда - вот, и все. У потолка есть прорезь, что ведет к вознице. Довольно душно. Пахнет древесиной.
Сидеть, когда у тебя руки за спиной, не слишком-то удобно, но хорошо, хоть спинка оказалась мягкой. Яр видел в щель, как воротился Люк и что-то тихо сообщил сержанту. Гвардеец выслушал, кивнул и подозвал своих. Парнишка же полез наверх на козлы, качнув повозку и пропав из вида пленника. Дверь снова распахнулась, впустив снаружи сразу две фигуры, а сам глава конвоя, что показала в этот раз другая прорезь, запрыгнул на коня чуть в стороне. Сперва сержант подъехал к экипажу и лично запер пленника с охраной, а лишь затем махнул рукой вознице - отправляться. Недолго Вечный восседал на лавке. Внутри троим тесниться было сложно. Гвардейцы этот факт, видать, прекрасно знали и попросту согнали Яра на пол. Колеса скрипнули, фургон слегка затрясся. Прошло минуты две, и пленник не стерпел.
- Хоть скажите, куда меня везете? - не поднимая глаз спросил хранитель Племени.
- Не разговаривать. - явился ожидаемый ответ, в компании с чувствительным пинком.
Яр вздрогнул, но смолчал, решив не продолжать, и замер, погрузившись в мысли.
***
Дорога вслед за солнцем шла на запад, то забирая в степь, то прижимаясь к лесу. Тракт оказался не особо людным, а может просто вечер был тому виной. За три часа фургон гвардейцев раз обогнал обоз из нескольких телег, на встречу же попалась пара конных. Места вокруг лежали не обжитые. Ни хуторов, ни деревень, ни одного возделанного поля - дикий край. В дали сквозь щели было видно горы, но сумрак постепенно их скрывал. Граница света поднималась по стене, стремясь к вершинам. Неотвратимо приближалась ночь.
Охранники, убрав мечи, тряслись на лавках по бокам от пленника. Их сапоги нет-нет касались Яра, что, скрючившись, полулежал внизу. Мудрейший неспроста избрал такую позу. Босые ступни Вечного, как бы случайно, упирались в дверь, а плечи в стену на другом краю. Вот уже час, как Яр тихонько, по чуть-чуть, продавливал засов. Вернее, петли, что его держали. Когда колеса попадали в яму, и экипаж особенно болтало, все мышцы пленника трудились на побег.
Не зная сколько им осталось ехать, Мудрейший понимал, что лишь в пути еще есть шанс удрать. Потом конец. Смерть, пытки... Верней, наоборот, сначала будут спрашивать, скорей всего про Орден и Эркюля, затем уж к палачу. А может, как сказал тот в балахоне, гвардейцы, разузнав свое, уступят Проклятого Братству, что еще страшней. Как не крути, а все равно бежать, так лучше по скорей, пока вокруг пустое приграничье, а рядом лес. В лесу-то он уйдет. Побегать - силы есть. Жаль только руки скованы, что крайне неудобно, но даже с этой трудностью возможно разобраться. Яр все уже продумал. План сложный и рискованный, но вроде выполнимый, раз ноги Вечного уже почти-что справились с засовом. Конечно не с самой железной палкой, а с дюжиной гвоздей, на коих и держались петли. Осталось дотерпеть до полной темноты и подобрать момент.
Такой возник спустя минут пятнадцать. Стена деревьев подошла вплотную к тракту, и Яр решился. Пленник начал ерзать на полу, как будто разминая затекшие конечности. Впрочем, так оно почти и было. Гвардейцы молча наблюдали за возней Бездушного, решившего всего лишь сесть ровней. Свет небольшого фонаря, висевшего в углу, рождал игру теней на стенах, и казалось, что Вечный просто вздумал выгнуть спину - затекла. Но нет. Сведенные друг к другу руки внезапно дернулись наверх, пройдя над головой Мудрейшего. На какую-то долю секунды обогнав металлический звон, в повозке прозвучал хруст суставов. Приложив кандалами одного из гвардейцев по шлему, Яр, вскакивая, успел двинуть локтем второго в лицо и всем телом впечатался в дверь.
Расчет оправдался - ослабленные петли не выдержали и, напоследок скрипнув выдираемыми с корнем гвоздями, вместе с засовом отправились в дорожную пыль. Туда же следом за ними кубарем полетел пленник. Крики и лошадиное ржание потонули в боли удара. Несколько раз кувыркнувшись, Яр очутился в траве, где, вскочив на ноги, зайцем, припустил к лесу.
За спиной, приближаясь, стучали копыта. Повозка с солдатами только еще тормозила, прилично уйдя по дороге вперед, а вот их сержант ехал сзади и смог среагировать быстро. Гвардеец легко бы догнал беглеца, благо был на коне, но пленник петлял. То есть прыгал. Как только наездник критично разрыв сокращал и грозил дотянуться мечем, Яр резко бросал тело в сторону. Короткий полет, кувырок, и опять ноги топчут траву. Конь, с шумом, проносится мимо, но секундой спустя снова мчится на новый заход, развернувшись. Прямая - не путь! Вечный движется к лесу зигзагами. Хорошо, хоть осталось всего ничего, ярдов сто.
Рядом свистнуло! Впереди, чуть левее, траву колыхнула стрела, прилетевшая сзади. Оглянувшись, Мудрейший успел рассмотреть небольшой арбалет у сержанта в руках. Повезло. Расстояние было убойное. Зря стрелял на скаку. Заряжать теперь некогда, снова ставка на меч и копыта коня. Ну, а Яр мчится дальше. Руки в кольцах прижаты к груди. Неудобно, но времени нет сотворить, что задумал. Пока.
Кожу враз оцарапало ветками. Пусть и больно, а камень с души. Наконец-то подлесок! Дальше конным - никак. Эту мысль подтверждает и ругань гвардейца. Тяжелый! По звуку, как дерево рухнуло, а ведь просто покинул седло. Кусты позади затрещали. Сержант пер, как дикий кабан: напористо, мощно и быстро. Чересчур даже быстро.
Яр вроде бы вырвал своими скачками задел, да надолго не хватит. Для настоящего бега одних только ног не достаточно, потребны и руки. А в этих браслетах от них, лишь помеха. Догонит. И драться не выход. С мечем у него преимущество, а там и другие подтянутся. Их уже слышно. Идея, пришедшая в голову Вечного там, еще в камере, когда на запястьях сомкнулись проклятые кольца, казалась бредовой и дикой, но выбора не было.
Приметив немного правее по курсу силуэты двух близко растущих друг к другу деревьев, Мудрейший помчался на них. Как раз то, что нужно! Протиснувшись между стволов, Яр свесил вниз руки, поставил кисть левой ребром, прижимая к коре, подставил колено, уперся спиной и нажал со всей силы. Кость хрустнула, даже, наверное, кости. От боли на миг потемнело в глазах, но на это нет времени. Толкнув еще дважды для верности, беглец поднял вверх кандалы и принялся спешно облизывать кожу запястья. Противный вкус железа тот час наполнил рот, а руки тут же устремились вниз. Упершись ногой в промежуток оков, Яр начал дергать и тянуть раздавленную только-что конечность. Рывке на третьем скомканная кисть сдалась и проскользнула сквозь кольцо. Все заняло каких-то пять секунд, но ощущений море.
Меч рубит воздух там, где только-что была нога Бездушного. Сержант уже догнал и, судя по удару, хочет взять живым. Не важно. Больше он не страшен. Пусть уж теперь по ловит. Яр увернулся от второго выпада и бросился во тьму.
***
Лес, как родной. Как дома. Те же сосны, такой же воздух, свежий и душистый, такая же подстилка под ногами из опавшей хвои. Теперь бежать легко. Рука болит, но и не то терпели. Другая с грузом. Пальцы сжались на втором кольце, чтоб не болталось. Душа, которой вроде нет, поет. Сержант, наоборот, метает вслед угрозы и проклятья.
Гвардеец отстает, и сам уже все понял. Догнать Бездушного солдатам не по силам. Зачем вообще бегут? Пора бы возвращаться в форт и поднимать облаву, но ведь нет. Вояка все пыхтит у Яра за спиной, но звук все тише, тише...
Что это?! Еще один?! Как так? Там позади, чуть сбоку, кто-то мчится. Ступает мягко, сильно не шумит. Не то, что здоровяк-сержант, плодящий бурю звуков. Мудрейший поднажал. Хотя куда быстрей? И так летел, рискуя расшибиться в темноте. Деревья замелькали частоколом, иголки вихрем вырывались из под ног. Минута, две... Загадочный бегун не то, что не отстал, а только подтянулся. Уже висит на пятках. Скоро прыгнет. Настало время действовать. Пора!
Мудрейший подпустил врага почти вплотную и резко прянул в сторону и вниз. При этом, ловко извернувшись, не глядя, отмахнулся кандалами. Мимо! Браслет ударил воздух на том месте, где, по расчетам Яра, в этот миг был должен находиться недруг. Вот же проворный гад! Прочувствовал момент и отскочил. Сейчас уже встает. Какой-то больно мелкий... Неужто Люк!
Южанин обомлел, застыв на полсекунды. Мальчишка-егерь, или кто он там, и столько ждать не стал. С улыбкой превосходства на лице солдат рванул в атаку. Пустые руки сжаты в кулаки. У Яра, хоть браслеты. Сшиблись молча.
В глазах мгновенно расцвели цветы, удар пришелся в лоб. Другой под дых - вдохнуть невмоготу. Сам Вечный метил в горло. Промахнулся! Люк двигался быстрей, и это было просто невозможно. Хотя...
Еще удар! Еще! Еще! Еще! Яр может и достал противника разок-другой, но вскользь и не по тем местам, куда хотелось. Имперец же отделал беглеца по полной. Живого места нет. Как следствие, сменившая кулачный бой борьба закончилась, так толком и не начавшись. Прижав лицо Мудрейшего к земле и вывернув за спину руки жертвы, Люк ловко их обматывал веревкой.
- Признайся, удивлен? Ну, ну. И кто теперь сынок? - раздался незнакомый голос. - Вставай, шустряк. Ишь, руку изломал. Тупее этого я ничего не видел за всю жизнь. А ведь живу я долго.
Яр молчал. Сын бога чувствовал себя беспомощным и жалким.
'Все кончено. Я проиграл. Здесь не Долина.' - с тоскою думал Вечный. 'Теперь я не сильнейший, не мудрейший... Я никто! Дикарь из леса! Старый дурень, не распознавший лжи.' Избитый пленник кое-как поднялся и, следуя толчку, побрел обратно к тракту. Там впереди его ждала повозка, ждал прерванный так ненадолго путь, там ждали обозленные гвардейцы, возможно пытки и возможно смерть. Но главное, чего страшился Яр сильней всего, теперь он вряд ли, чем поможет Племени. Южанин обреченно поднял взгляд на своего пленителя, шагавшего левее. Тот улыбался. Но не зло, а... Тут губы Люка выровнялись, мгновение ушло, но пленник что-то разглядеть успел. Вот только что? Понять не получилось.