Аннотация: Бремя Сильных. Глава 18. Комментарии прошу оставлять в основном файле.
Глава 18
- Ты что, в конец одурел?! - мгновенно вспыхнула Инга. - Никого я не убивала! Уплыл твой чажанчик. По доброй воле уплыл!
В сердцах, девушка даже стукнула парня ногой по спине, так ее проняло. Охотник, не обратив внимания на пинок, продолжал сидеть на песке, бесцельно буравя взглядом озерную гладь. Вернувшись утром с малого островка, Кабаз сначала пару часов провалялся в укромных кустах размышляя о жизни, а уже после приплелся-таки обратно на пляж, где его и отыскала рыбачка. Общаться с подругой охотнику по прежнему не хотелось, но на третьем оклике парень не выдержал и весьма грубо высказал свое мнение о случившемся ночью с Лисеком. Причем, сделал это без крика и без размахивания руками. Просто слова употребил злые, да обидные. Сам же при этом, как сидел не оборачиваясь, так позы и не сменил. Не желал ее лица видеть, смотреть в глаза ее подлые.
- Ага, ври дальше. - Кабаз все так же рассматривал горизонт. - Нет тебе больше веры. Совсем завралась.
- Да говорят тебе, дурень - уплыл он. - видя, что парень не реагирует на ее буйства, сбавила тон Инга. - Как только понял, чего я хочу, так сразу же согласился. Мне даже уговаривать не пришлось.
- Ну, хватит уже. - протянул Кабан умоляюще. - Думаешь, я совсем слепой? Там помимо сломанной копанки, еще и кровь кое-где. Наследила ты сильно. Можешь не отпираться.
- Кровь! Моя это кровь, идиот тупорогий! - снова взъярилась Инга. - На, посмотри, как меня твой выкормыш ткнул!
Девушка резким движением сунула прямо Кабазу под нос свою руку. На внутренней стороне предплечья, ближе к локтю, красно-синим пятном выделялась свежая рана. Неглубокая, на пол пальца длиной. Ничего с виду страшного, ближе даже к царапине, но набрызгать немного могло. Парень вспомнил те редкие капли, что утром приметил в пожухлой траве, и неожиданно засомневался в своих прежних выводах. Про то, что пролитая на островке кровь могла и не принадлежать Лисеку, Кабаз как-то не думал. Наверное, вид преспокойно сопящей в землянке подруги отмел эту мысль подсознательно. Раз спит, значит все хорошо.
- Я его разбудить хотела. Тихонько пихнула древком сквозь дыру, а он как скоканет. Всю крышу разворотил. Я в сторону, а он меня копьем тычет. Осколок ракушки на палку приделал... А ты небось и не знал, что он оружием обзавелся?
- Зачем ты все это устроила? - перебил Кабаз Ингу. Ответ-то он в общем-то знал, но хотелось послушать, что скажет девчонка. Вернее, как она это скажет.
- Понятно зачем. Ты хотел меня бросить! И не просто бросить. а с заклятым врагом один на один оставить!
Инга и не собиралась оправдываться, или извиняться. Наоборот, она сама шла в атаку. Кабаз даже слегка удивился такому напору. Он-то ждал нежных слов о любви, горьких слез и стенаний. Думал, она станет на жалость давить, а вот нет. Не угадал. Вообще, у Безродной имелось два способа для уговоров: или нагло с нападками, прям как сейчас, или плач и несчастные полные боли глаза. Раз уж выбрала первый... Охотник по глубже вздохнул, приготовившись слушать ругательства.
- У самого мозгов нет, так радуйся, что меня боги разумом не обделили! Гаденыш бы меня во сне придушил, как пить дать! Так что выбора ты мне оставил немного. - Инга язвительно ухмыльнулась, как бы давая понять: "Сам, дурак, во всем виноват."
- Убивать не хотелось, да и сил у меня маловато. Неизвестно бы еще кто кого. Пришлось хитростью. Сказала, что не пускаю тебя никуда. Сказала, что в пузе ребенок, а ты, мол, не знал. Дала лодку, копье настоящее и еды дня на три. Он же просил отпустить его? Вот и дождался.
- А не боишься, что он теперь про нас Миртам расскажет, или Варханам? - вспомнил Кабаз аргумент, доселе мешавший им выдворить Лисека с острова.
- Сейчас уже не боюсь. Времени с запасом прошло. - в глазах девушки, и действительно, не было страха. - Ни те, ни другие сюда до сих пор не явились, а значит, не до нас им теперь. Да ладно мы. Они ведь даже не спешат наказать злодеев, что рыбацкий поселок разграбили, а всех жителей отправили к духам. А это уж будет по хлеще украденной лодки. Такое никто не прощает. А раз так, значит, плохо там все. Вовремя мы сбежали. Демоны, стало быть, добрались-таки до Великого озера. К ним-то твой Чажан и поплыл. В один край дорожка.
- Про разоренный поселок местные могут не знать. - попробовал сопротивляться доводам Безродной Кабаз. - Варханы же к Миртам спешили. Раз не пришел кто, значит Орда виновата. Любой бы на чудищ подумал.
- Это только, если в самом поселке никто с тех пор не бывал - во что я не верю. - немедля парировала Инга. - На месте-то легко разобраться: кто в непотребстве повинен. Да и пропажа лодок - любому дураку за подсказку. Думаешь, никто про остров не знает? Как бы не так.
"А ведь права девка." - мысленно сдался Кабаз. "Либо весь народ уже на востоке, и им до нас дела нет, либо..."
О том, что нынче Долина совсем обезлюдела, и по лесам только твари зарбаговы шастают, охотник старался не думать. Уж родичи-то точно спаслись. Иначе и быть не может. Только вот, как теперь их найти и, как вообще на такой поиск решиться. Бабу-то свою, пусть и обманула в очередной раз, бросить никак нельзя. Спасала она его-дурака ни единожды, да и любовь... Парень прислушался к собственным чувствам. Да, любовь к черновласой паршивке в сердце по-прежнему теплилась. И как только так получилось?! Ведь, дрянь еще та. Подлость девки Кабаз теперь знал, а поделать с собой все равно ничего не мог.
"Может, вмазать ей?!" - мелькнула в голове парня шальная мысль. - "Пусть знает, как меня злить! А то творит, что хочет! Мужик я, в конце концов, или нет!"
Кабаз даже на миг подобрался, напряг мышцы ног, но... Порыв, как спонтанно возник, так и схлынул. Не в обычаях Племени было баб бить. Да и понял охотник, что не даст этот удар ничего. Ни Безродной в урок не пойдет, ни его самого не утешит. Парень шумно вздохнул и, закрыв глаза, постарался изгнать из головы ненужные мысли. Получилось. Почти. Кто бы еще знал, что теперь делать. Кабаз не знал.
- Так что и думать забудь про дурацкие поиски непонятно чего. - почувствовав, что опять победила, продолжила нападать Инга. - До весны никуда тебя не пущу, а потом вместе двинемся. Сплаваем, разведаем что к чему и решим, как жить дальше. Коли уйдут демоны, попробуем твоих разыскать, ну а если нет, то... Лучше одним на острове жить, чем совсем помирать. Детишек тебе нарожаю...
"До весны я не продержусь." - обреченно подумал Кабаз. "Совсем изведусь от бездействия. Как же меня так угораздило вляпаться... Ведь, всегда с головой дружил, а тут, как под чары попал. Может, она на меня заговор какой наложила? Вдруг, колдовством меня держит? Все, ведь, прощаю: и ругань, и подлости, и обман. Вон, ведь, какую свинью мне с Лисеком подложила. Убить мало! Да и пацан хорош. Духами предков мне клялся, а сам... Нет! Не судьба мне теперь жизнь по-старому обернуть. Я теперь к Инге привязан накрепко. Любовь - штука страшная. И чего только люди говорят, что от любви до ненависти один шаг?! Шагаю, шагаю, а все бестолку. Ничего не меняется."
***
Перемены, на которые влюбленный охотник никак не рассчитывал, и которых, если положить руку на сердце, пожалуй, и не хотел, произошли в его жизни утром третьего дня.
Кабаз, отчего-то проснувшийся в этот раз раньше обычного, потихоньку, чтобы не разбудить подругу, выбрался из землянки и, втянув полную грудь прохладного рассветного воздуха, трусцой припустил к воде - умываться. Выскочив из зеленого сумрака леса на пляж, парень тот час же заметил в прибое какой-то предмет. Приличное, ярдов триста-четыреста, расстояние не позволяло в точности определить, что там такое дрейфует у берега, и заинтригованный Кабаз немедля устремился к находке.
По мере приближения к цели, то, что поначалу охотник принял за плавник, постепенно обрело очертания человеческого тела. Маленького тела, почти детского. Кабаз вихрем ворвался в воду, подняв тучу брызг. Лисек! Ошибки быть не могло. Худощавую фигуру мальчишки Кабан признал сразу же. Даже переворачивать лицом вверх не требовалось, чтобы понять. Тем не менее Кабаз это сделал и, подхватив утопленника под мышки, выволок Чажана на берег.
Несмотря на длительное пребывание в воде, тело парня несильно распухло. В детстве Кабазу как-то раз довелось поглазеть на вынесенный Великой рекой труп какого-то рыбака из Безродных, но того бедолагу, видно, дольше тягало течением между омутами - вонь стояла, хоть нос затыкай. Лисек выглядел лучше и совсем не пах, но все же... Мертвец вообще - зрелище не самое приятное, а утопленник, так и подавно. Даже зачерствевший душою Кабаз ощутил отвращение. А уж он-то всякой мерзости насмотрелся за последнее время.
Одеревеневшие конечности паренька навечно застыли в полусогнутом состоянии. Слипшиеся пряди волос почти полностью закрывали лицо, но один глаз, мутным белесым пятном, продолжал смотреть в никуда. Правый краешек рта, также выглядывавший из-под спутанных косм, неестественно искривился в причудливой посмертной гримасе. По всему было видно, что обретенная намедни свобода не принесла парню радости. К духам он отходил в муках. Страдания последних минут напрочь обезобразили миловидный некогда лик.
Раздосадованный Кабаз стоял на коленях возле тела мальчишки, не зная что делать дальше. Вернее, конечно, он знал, что погибшего нужно предать огню. Так с мертвыми не только в Племени поступали. У Безродных, насколько охотник знал, бытовала та же традиция. Только он же весь мокрый, да и чужак. Других-то Чажанов они с Ингой зарыли в песок на дальнем конце острова. Не стали себя утруждать. Но, ведь, это же Лисек! Его с Важгой и остальными равнять не хотелось. Совесть требовала с мальцом поступить по людски. Пусть и предал он Кабаза, не сдержал обещание - сбежал в ту же ночь. Все равно паренька было жаль.
Кроме жалости, как это не странно, склонившийся над мертвецом охотник также испытывал злость. Злился Кабаз на Ингу, отправившую мальчишку на верную смерть, злился на себя, за то что не смог предугадать случившегося, злился на самого Лисека, хотя уж он-то за все уже расплатился сполна, злился на зарбаговых тварей, погубивших привычный мир и его прежнюю счастливую жизнь, злился на богов-попустителей и на судьбу-обманщицу. Сжатый кулак Кабана с силой ударил в песок, и Кабаз громко отрывисто выругался. Дальше последовала целая серия из бранных слов и ударов. Распалившийся парень остервенело лупил ни в чем не повинную землю и орал, пока не сорвал голос и не стер в кровь костяшки пальцев. Накричавшись, охотник зачем-то пихнул тело Лисека, будто бы Чажан мог почувствовать этот толчок и ощутить себя виноватым. Тем не менее труп качнулся, и дернувшаяся голова завалилась на бок. Съехавшие же в сторону волосы обнажили тонкую шею. Кабан замер. Узкая темная полоса, расчертившая бледную кожу, мгновенно перевернула все мысли Кабаза с ног на голову.
"Душили!"
Охотник стремительно разметал слипшиеся космы Чажана и сдавленно зарычал, утвердившись в возникшей догадке. Длинный ровный синяк аккуратно опоясывал шею мальчишки. Утопленник оказался совсем не утопленником. Лисека задушили каким-то шнуром, или жилой - чем-то тонким и прочным. Причем, сзади. Кольцо синяка разрывалось немного не доходя позвонков. Кто-то ловко сработал.
Хотя, что значит "кто-то"?! Кабаз моментально все понял:
"Вот, тварь!"
В этот миг, словно почувствовав, что ее поминают, на пляж выскочила Инга. Хотя скорее, девушку встревожили крики - орал-то Кабаз на весь остров. Заметив охотника, склонившегося над чем-то у берега чуть в стороне, рыбачка стремглав припустила к источнику ругани. Разгневанный парень не видел подругу пока та бежала и только в последний момент обернулся, заслышав шуршание ног по песку.
Взгляд, которым Кабаз встретил девушку, мог на месте убить, или сжечь. Глаза парня горели огнем лютой ненависти, брови съехали к переносице, а сведенные в линию губы подрагивали. Всяк разумный, поймав на себе такой взгляд, тут же бросился бы наутек, или в ноги смотрящему - каяться и молить о прощении. Только Инга, вот, поступила иначе. Опираясь на свое любимое правило, что, мол, нет лучшей защиты, чем нападение, Безродная сама напустилась на парня:
- Ты чего здесь орешь?! Мертвяков никогда не видал?! Тоже мне горе - не доплыл заморыш до берега! Сейчас везде смерть! Этому еще повезло потонуть, а мог бы и к демонам в зубы! Так, что порадуйся за дружка своего и не буйствуй! Ишь, разорался!
На протяжении всей этой речи Кабаз молча буравил подругу глазами и только пыхтел от натуги, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться на нее с кулаками. Но Инга, то ли не замечая состояния парня, что вряд ли, то ли надеясь, как прежде бывало, опять его присмирить своей бранью, уверенно подходила все ближе и ближе. Шаг, еще и еще. Вдруг рыбачка замолкла. Ее взгляд наконец опустился с Кабаза на Лисека, и она поняла, что попалась. След удавки, темневший пятном синяка на шее мальчишки, не оставлял ни капли сомнений - убийство Чажана раскрыто.
- А для надежности! - Инга быстро пришла в себя и, уперев руки в бока, продолжила напирать, как ни в чем не бывало. - Ему так и так помирать было, а мне-то еще пожить хочется! Вот и помогла к духам уйти! Кто ж знал, что его волна вынесет?! Лодка-то далеко затоплена - сама еле-еле доплыла! И вообще, нечего на меня так глазеть! Аж покраснел весь - смотри, как бы зенки не лопнули! Ну, придушила и придушила! Сейчас время такое - по-другому нельзя! Хочешь жить - убивай! И никак иначе! А был бы ты мужиком, так давно бы и сам дело сделал! Слабак ты! Здоровый, как бык, а слабак! Повезло тебе, что меня встре... Ааа!
Закончить Инге не удалось. Кабаз вихрем взлетел с колен и метнулся к обидчице. Прыжок получился настолько стремительным, что при всей своей ловкости девушка не успела отпрыгнуть, и мозолистые пальцы охотника сомкнулись на горле обманщицы каменной хваткой.
- Повезло?! - ревел разъяренный Кабаз в лицо девушке. Могучие руки остервенело трясли шею Инги. Чернявая голова Безродной болталась из стороны в сторону, словно у соломенной куклы, что любит плести детвора. Распущенные волосы так и летали по кругу.
- Это мне повезло?!
Острые ногти девчонки отчаянно терзали предплечья охотника, но тот не замечал боли. Оторвавшиеся от земли ноги колотили коленями парня в живот и не только, но Кабаз лишь усиливал хватку - в него будто духи вселились.
- И Лисеку повезло?!
Вопрос за вопросом летели сквозь брызги слюны с губ Кабаза, вот только ответов не требовалось - просто злость выходила. Да и не могла Инга ответить - голос в горле застрял. Словно рыба ртом хлопала и глаза таращила. Все презрение с лица девушки смыло, как и не было той гадливой ухмылки и того прищура брезгливого. Теперь взгляд ее полнился ужасом, понимала Безродная, что смерть в одном шаге стоит.
А Кабаз все ярился. Кровавая красная пелена по-прежнему висела перед глазами охотника, не желая рассеиваться. Все мысли исчезли, в голове только злость клокотала. Та же злость не давала взбугрившимся мышцам расслабиться. Могучие руки продолжали душить свою жертву.
Неизвестно насколько хватило бы злобы Кабаза, но в какой-то момент тело Инги обмякло. Девушка потеряла сознание, и борьба прекратилась. В тот же миг к охотнику воротился и разум.
"Неужели убил?!" - промелькнула тревожная мысль. "Нет. Так быстро от этого не умирают. Оклемается." - страх, рассеявший только что ярость, скоротечно отхлынул и сам. "Вот сейчас отпущу, и продышится. Ведь, слегка придушил, не смертельно."
Но, хотя и прав был Кабаз в своих рассуждениях, а судьбе, богам, или еще каким другим силам неведомым сегодня возжелалось иного. Пока в прояснившейся голове Кабана мчались все эти мысли, руки охотника еще один раз по инерции тряхнули безвольное тело. Расслабленная шея несчастной качнулась, голова девушки рывком отлетела назад, и какая-то важная косточка, сдавленно хрустнув, сломалась. Вместе с ней разорвались последние нити, на коих держалась жизнь Инги. Не издав ни единого звука, Безродная умерла.
Не ведая о случившемся, Кабаз наконец разжал руки, и тело рыбачки упало в песок. Тяжело дыша и разминая онемевшие руки, охотник какое-то время просто стоял возле девушки и ждал, когда та придет в себя. Потом, посчитав что так ждать слишком долго, он все же присел над лежащей и дунул ей прямо в лицо. Не сработало. Инга продолжала бессмысленно таращить глаза и даже не шелохнулась. Тогда парень решил применить способ более действенный и несильно хлестнул ее по щеке ладонью. И опять ничего.
- Инга?
Следующий удар был гораздо сильнее, как и третий, и пятый. Кабаз в панике раздавал оплеухи покойнице, постепенно теряя надежду.
-Инга! Инга! Родная, очнись!
Злость давно улетучилась, а пришедший на ее место страх стремительно перерождался в ужас. Невольный убийца тряс тело подруги, кричал и даже пытался вдохнуть ей в рот воздух, но все оставалось, как прежде - девушка не приходила в сознание, и только избитые щеки горели пунцом. Наконец, Кабаз вспомнил, что можно послушать биение сердца и замер. Никогда еще ему не было так страшно, как сейчас. Даже в трещине, куда он свалился спасаясь от тварей, даже в плену у Ургов, когда вождь приказал его труп скормить свиньям, не испытывал Кабаз таких чувств.
"А, что, если..."
От мысли, что Инга мертва охотник мгновенно вспотел еще больше. Внутри сделалось как-то холодно, и озноб покрыл кожу мурашками. Парень застыл в нерешительности, боясь узнать правду. Его губы опять затряслись, только теперь не от злости, как минуту назад.
"Нет! Не может быть! Как же так?!"
Все же через пару секунд Кабаз сумел взять себя в руки и приложил к груди девушки ухо. Тишина! Только гул своей крови в висках. Кабан взвыл. Протяжно и громко, словно зверь потерявший детеныша. Боль утраты прорезала душу ножом, и незримая рана навсегда изменила охотника, что был прежде Кабазом.
***
Вечерело. Закатное солнце садилось куда-то за дальние горы на той стороне Долины, прощаясь с сереющим миром до следующего утра. На берегу возле самой воды, между двух мертвецов, скрючившись, сидел человек. Он тоже прощался.
Покрасневшие от долгого плача глаза, казалось бы равнодушно, глядели на бездыханное тело подруги, но душой парень все так же рыдал. Просто слезы закончились. Лицо силача осунулось и побледнело, плечи ссутулились, руки безвольно свисали вдоль туловища. Кабаз за весь день ни разу не отошел от убитой, даже встать не пытался. Как рухнул в песок на колени, в момент прозрения, так и не поднимался - все сидел и сидел.
Ветер, пригнавший давеча тело Лисека к острову, давно стих. Волны пропали. Безмятежная вечерняя тишина разлилась вокруг, и только трели сверчков нарушали всеобщий покой. Погруженный в раздумья Кабаз слушал песню трескучих малюток, ощущая себя как никогда одиноким. Ему казалось, что весь мир обезлюдел, и кроме крошечных лесных обитателей, да самого Кабана на свете больше никого не осталось. Ни родичей, ни Безродных, ни птиц, ни зверей. Только твари зарбаговы, он и сверчки. Остальные мертвы. Все мертвы. Вся Долина мертва. И главное - это теперь навсегда. Последнего человека он, Кабаз, задушил своими руками. И не просто человека - любимую женщину, частицу себя самого. Считай, что обоих убил. Как теперь дальше жить после сделанного - охотник не знал. Да и не хотел знать. Сейчас он вообще ничего не хотел, кроме как самому умереть. Лечь на песок рядом с Ингой и заснуть вечным сном, чтобы все горе и вся боль, что терзали его неустанно, пропали, забылись, растаяли в небытие.
Но хотеть - одно, а мочь - совершенно другое. Гнетущее чувство вины не давало Кабазу сбежать от проблем. Какое там - умереть! Он даже шелохнуться сейчас был не в состоянии. Застыл, как бездушный идол. Только горькие мысли летят в голове хороводом. Не обращая внимания на затекшую спину и ноющие суставы, на холод, на голод и жажду, охотник сидел без движений всю ночь и все утро, и вплоть до полудня. Все думал. О прошлом, о будущем, о настоящем, о Инге, о Племени, о родных и друзьях, о себе.
"Что теперь? Как мне жить? Что мне делать?"
Помутившийся разум рождал лишь вопросы. Ответов же у охотника не было. Сознание парня витало в каком-то тумане. Он даже на время забыл кто он сам и зачем он вообще здесь сидит. Только чувствовал каким-то неведомым чувством, что так надо. А почему, зачем? Постепенно Кабаз погрузился в какой-то не то сон, не то бред и совсем перестал осознавать происходящее вокруг. Он даже не заметил, как сходил под себя - мочевой пузырь сам все сделал.
Только ночью могучего Кабана наконец одолел настоящий сон. Парень медленно завалился на бок и проспал на остывшем песке до утра, мучаясь в непрестанных кошмарах. Когда же он наконец проснулся, ответы на все вопросы сами-собой возникли в его голове, как-будто сам Ярос вложил их туда этой ночью.
Кабаз встал, подошел к воде, напился, вымылся и приступил к работе. Теперь он знал - что делать.
***
Серая пелена облаков, набежавших за ночь, полностью заволокла небо. Вроде час, как уже рассвело, а вокруг темнота. Стылый ветер порывисто свищет в ушах и чувствительно щиплет намокшие руки. Поднимаемые веслом брызги летят прямо в лодку и окатывают гребца холодным дождем. Пахнет осенью.
Не самый удачный день для долгого плавания, но Кабаз ждать не мог. Испортившаяся погода - не повод откладывать начатое. Тем более, когда дело задумал настолько трудное, что в голове не укладывается. Тут уж не до мелочных неудобств, типа ветра и холода. Предстоящее во сто крат тяжелей переправы в грозу. А гроза предстояла нешуточная. Там, на западе, пока еще далеко, озаряя небесную высь, то и дело сверкали молнии. Звуков грома не слышно, все глушат порывы в ушах. Но то только пока. Часа три, и стихия достигнет их острова. Правда, нет никаких больше "их".
Кабаз оглянулся. Горит до сих пор. Но уже не так ярко, как раньше. Расстояние-то, конечно, приличное, но понятно - костер еле жив, затухает помалу. И это с таким-то поддувом. Ничего, пускай гаснет. Задачу свою огонь выполнил, пожрал ненужные больше людям тела, освободил души. Теперь уже бывшие недруги, коих смерть примирила, рука об руку в небо возносятся. Или падают в Бездну. Здесь уже не Кабазу решать. Парень горько вздохнул и опять заработал веслом. Нужно было спешить. Если к вечеру не добраться до берега, можно вовсе не выплыть. В беззвездную ночь направление держать не по чему. Понесет в сторону, и сам не заметишь, как начнешь по Великому озеру дуги крутить, пока совсем не обессилишь. Тут тебе и конец. Перевернет волна лодку - пойдешь ко дну, и все планы насмарку.
Погибнуть Кабаз не боялся, и так на смерть шел, а вот замысленное не выполнить - страшно. Оно-то в любом случае - шансов мало, почитай совсем нет, но попытаться он должен. Иначе бы зачем столько мучиться, плыть куда-то, потом идти долго-долго, да еще толком не зная куда. Тогда лучше уж сразу в костер к Инге с Лисеком, да все вместе духами к Яраду на небеса. Но нет! Цель себе Кабаз выбрал и отступать от задуманного не собирался. Только целью этой и жил со вчерашнего дня. Данное самому себе обещание гнало парня вперед, наполняло конечности силой и удерживало остатки поврежденного разума в голове. Без этой непосильной задачи, что взвалил на себя одуревший от горя охотник, вся дальнейшая жизнь Кабана виделась ему совершенно бессмысленной. Ведь в минуту отчаяния, когда убивший любимую парень находился на грани безумия, он с чего-то решил, что все люди мертвы. А значит и родичей своих искать, как он раньше хотел, теперь поздно. И вообще, любые дела и старания - труд никчемный. Остается только одно - отомстить! А кому? Так известно же - от Зарбага все зло! Не сдержал его Громовержец, дал прорвать твердь земную, позволил мир погубить. Лезут и лезут зарбаговы твари из Бездны. Заполонили Долину проклятые! А раз можно вылезть, значит, можно и влезть. Нужно только место найти.
Где поиски начинать, Кабаз знал. Как-никак лично первое чудище встретил у дома Мудрейшего. Поблизости, стало быть, и проход. Нужно только пробраться туда незамеченным. Вдруг, да получится. А там уже разбираться по ходу придется - что, куда... Ну да ладно. Об этом уж позже. Сейчас только путь в голове. И так не простая задача - полмира прокрасться. Куда уж загадывать дальше. Как будет, так будет. Не сдюжили боги своими руками свершить правосудие, так пусть уж мою длань направят! Кабаз не просил, а надеялся. Да и как без надежды идти на безнадежное дело? Пусть самую малость, но юноша верил в успех своей миссии. В его состоянии и крупицы от шанса хватало, чтобы считать ее настоящим шансом. Подсознательно парень готов был цепляться за любую тростинку, даже обманную, самим им и выдуманную. Не важно. Лишь бы надежда. Надежда и цель. Другого не надо.
И ведь собрался охотник не горы свернуть, не звезду с небосвода достать, не лису трехголовую изловить. По сложнее задачу он себе выбрал. Не много, не мало, а самого Зарбага шел Кабаз убивать. Раз тварей его простым честным кремнем одолеть можно, то и бога жизнь человек отобрать в состоянии. И если на всем свете никого кроме последнего из сынов Кабана не осталось, то ему это дело и делать. Больше ведь все равно некому.