Вряд ли кто-то из тех, кто забавляется ведением дневника, рассчитывает на привлечение к своим запискам постороннего читателя. И я в их числе. Тем не менее приходится следить за чистотой не только мыслей, но и самого текста. Это напрягает, теряется доля откровенности.
Но попробую.
Все мои страницы, опубликованные на популярных порталах, то есть, на тех порталах, куда посетитель заходит инстинктивно, не задумываясь, наперед зная вероятность результата, оказались на первых страницах этих порталов и засиделись там более положенного, не желая никому уступать своих мест. Для меня это не было целью, я ничего не рекламирую, рисунками своими не торгую и даже не дарю их никому. И рейтинг ничего мне не сулит. Более того, обнаружение не менее популярного рисовальщика вызывает во мне не зависть и не чувство соперничества, а искреннее восхищение. Я преклоняю колени перед моими кумирами, среди которых великолепные рисовальщики Александр Яковлев, Николяй Фешин, Frank Brangwyn, Николай Купреянов, уровня которых мне никогда не достичь. Активно посещаются и мои короткие рассказы.
И встает вопрос: с моим десятипроцентным уровнем профессионализма, с моей самодеятельностью я имею какой-то заметный результат, так почему же действительные профессионалы прячутся?
Я много читаю, я люблю почитать. Бесцельно, только из читательского интереса, то есть, из желания побыть часик-другой в иной, более интимной обстановке, где никто меня не обеспокоит глупыми домогательствами.
Но читать нечего.
Чеховская "Степь", "Город Эн", письма Дега....
В определенном возрасте интерес к событиям разного рода сильно ослабевает: одни повторы. И тогда остается только интерес художественный, творческий: линеарность в рисунке - Яковлев, Купреянов; композиция изображения, в которой великим мастером был Бренгвин; композиция текста - Добычин; цветовая композиция - опять Бренгвин; выразительность рисунка - Фешин; что-то ещё подобное сказанному, откуда "виден" автор не только как летописец или не только как фантазер, но как человек, как художник, как творец, с которым хочется посидеть на бережку тихой речужки и побеседовать о чем-то самом милом, самом добрым, самом человеческом, в конце-концов, просто поплакать.
Но вокруг, насколько хватает глаз, никого нет и опять Степь, город Эн, письма Дега...
Невольно упираешься в причины, в обстоятельства среды, в культуру. Говорить об этом не хочется, ничего нового сказать не суметь и все же: творческую личность надо бы прикармливать, не пускать её на вольные хлеба, в конце-концов просто заставлять творить, пользуясь опытом недавних времен. Мы же знаем как выращивают "Великих"! Но кому этим за....?