Аннотация: продолжение статьи "набросок, зарисовка, рисунок" в целях удобства загрузки и пользования.
18-е ноября
На ржавой поверхности железа можно разглядеть и довообразить всё, что угодно, при условии, что железо это попало на глаза случайно. На выставке же ржавчины - я был на такой - претенциозность автора без его подсказки зрителю утомительна. И тогда "акварель по мокрому" по сути есть провокация к высматриванию из хаоса пятен знакомого образа, и художник в этом случае может стать провокатором, который одновременно и провоцирует зрителя на разгадку образа и намеревается своими подсказками помочь ему отыскать то, где запрятана идея. Вполне реально, что игра на соревнование воображений могла бы помочь человеку с богатым воображением почувствовать в себе этот талант.
Должна существовать некоторая грань реальности, переходить которую нельзя: вместо того, чтобы смотреть на рисунок в целом, зритель ищет неточности в оживленных сверх допустимого деталях рисунка, по сути же второстепенных.
19-е ноября
Удивительным бывает момент, когда на странице Word`а, где загружена галерея рисунков вперемешку с художественными фотографиями, в глаза прежде всего бросаются рисунки, которые я принимаю за фотографии. Это как бы критерий того, что выразительность упомянутых рисунков удачнее выразительности фотографий, что мне кажется странным.
Проще бывает увидеть ошибки в рисунке не на мольберте, а именно на мониторе в окружении текста/а по сути - "на миру"/. Этим я объясняю инстинктивное стремление к анализу процесса оживления заготовки именно на мониторе.
У художника может быть великолепный вкус, понимание главных принципов изобразительного искусство, богатый технический арсенал и при этом ничтожное количество удач. Замечаю это при посещении художественных галерей.
И все-таки оживление заготовки, с задачей сделать художественное произведение, процесс необычайно трудный и тем приятнее почувствовать вдруг, что ты нашел начало этого процесса. Что самое трудное? самое трудное - это придавить свою страсть к вмешательству в естественный процесс, совершаемый инстинктом, то есть, как только позволишь вмешаться разуму, композиция разрушится. Если же говорить чуть проще, то если наносимые на заготовку линия, пятнышко или даже точка, не сумеют спрятаться в хаосе красок, высунутся с ничем не оправданной суетливостью, они окажутся тем лишним, которое уничтожит работу.
20-е ноября
И это ещё не окончательный вариант, высматривание может продолжаться бесконечно, ибо ничем не сдерживаемо. Каждый новый взгляд под иным ракурсом может навеять иное воображение и неудержимо захочется воплотить его, тем более, что возня с красками есть забава бесконечно живая, творческая, благодарная и одновременно не требующая никаких затрат: ни денег, ни времени, ни сил.
- где-то в цветовой композиции должно быть сочное пятно, оправдываемое идеей изображения - например, "цветок". Идея же самого рисунка может появиться только в процессе самой работы.
- не ясная цветовая идея на стадии заготовки не провоцирует на оживление, то есть, если использованные в заготовке колеры не создают совместимости.
- когда художнику сказать больше нечего, то есть уже всё сказано, на подиум взбираются цветовые композиции или по другому, хаос красок, в котором художник пытается разглядеть подсказку своему слабому воображению.
Иногда это удается.
- беда в том, что повторение манеры "запрещено": какой-нибудь третий-четвертый портрет непроизвольно повторит удачу первого; какой-нибудь пятый пейзаж, как бы красив он ни был, не сможет сказать ничего нового об авторе; и даже натюрморты не беспредельны, каким бы ни было их качество: поставленные рядом, они сливаются в одну пеструю массу.
И тогда наступает отчаяние, образом которого становится цветовой хаос, в котором художник ещё надеется выдавить из себя, как пасту из пустого тюбика, случайную идею/это всё о себе/. Но и это не может быть бесконечным: три-четыре удачных рисунка вполне исчерпают воображения художника, а затем, как и во всех прочих форматах, начнутся повторы. Увы мне!
перенесенное из ранее написанного и удаленного:
Тем не менее, попробуем разобраться в принципах художественной выразительности. Прежде всего повторю то, что выразительность определяет интерес зрителя и это, надо полагать, главное в любом художественном произведении. Другая необходимость - наличие у рисовальщика богатого воображения вообще. Убедиться в наличии воображения довольно просто: найдите при прогулке новостройку и попробуйте представить окончательный её вид. У человека, имеющего богатое воображение, новостройка окажется в её окончательном виде гораздо примитивнее варианта, им воображенного. Это, так сказать, предпосылки.
Теперь суть.
Пытаясь изобразить понравившуюся реальность ни в коем случае не следует её копировать. В этом смысле ортодоксом был Фешин: "...изображаемый предмет должен быть ни чем иным, как только предлогом заполнить холст..." и я бы добавил, что "только выразить своё представление о реальности" посредством подсказок и намеков, предоставляя зрителю самому "дорисовать" воображаемое и тем самым сохранить о картине своё эксклюзивное впечатление, ибо рисунок как бы закончен автором и в то же время оставляет зрителю возможность принять его как своё собственное творение.
И тогда, не должно быть никакой имитации реальности, никакой законченности, никаких доработанных деталей, только, повторяюсь, подсказки и намеки. Если, например, в сельском пейзаже автор вырисовывает кустики и березки, используя гелевые стержни или тонкие кисти, этим самым он имитирует реальность, не позволяя зрительское видение. Но сказать о кустиках и березках необходимо и тогда поиском изображения впечатлительный автор ищет и находит-таки возможность ненавязчиво намекнуть на их присутствие. Тень от предметов изображения или отражений в воде береговых сооружений категорически не должна копироваться, достаточно ограничиться намеком.
Допустимо оживление пейзажа, натюрморта, портрета случайными деталями для привнесения в рисунок необходимых цветных пятен, участвующих в композиционной цветовой устойчивости. Стесняться этим не следует, это всё инструменты выразительности.
Но так или иначе локомотивом выразительности может быть только воображение автора и понимание им своей роли в создании художественного произведения.
Сразу же хочется возразить себе самому, ибо с одной стороны, рисовать нужно на подсознании, чувствами, с другой, выбирать варианты следует силой мысли. Трудно. И часто хорошие теории удачливых художников не подтверждаются их работами, их проявлениями на практике, ибо теория есть вывод из удачных достижений, тогда как сами удачи редки даже у удачливых. Тем не менее, никакого другого вывода сделать нельзя и остается только видеть и знать причину очередной неудачи, исправить которую невозможно никакими ухищрениями, то есть, если работа не получилась с первого раза, разумнее всего отложить её подальше или, как делал Серов, порвать и выбросить в корзину. И выходит, что нам дано твердое убеждение лишь в том, что результат плох, что нашего ума не хватит его поправить. И не надо этого делать.
Может быть, поэтому тот же Серов не рисовал пейзажей, Шишкин и Левитан не рисовали людей или зверей, у великолепного портретиста Фешина нельзя найти удачных пейзажей, Коровину же удавалось и то, и другое. То есть сами по себе прекрасные художники имели ограниченное воображение.
21-е ноября
Вот и в рисунке.
Что может быть целью? реалистичность изображения? авангардность? популярность? большой спрос? или что-то иное? В зависимости от цели ищутся приемы. Но если выбор цели ошибочен, то и результат ничтожный при любом способе его достижения. В то же время для каждого индивидума может быть только своя индивидуальная цель, для всех одной цели быть не может. Поэтому в любом деле определяющим является индивидуум, человек, критерием которого может быть только гарантированный успех в тех делах, которыми он успел отметиться в сознании его руководителей.
"Сочность" выражений в творчестве может быть признаком стертости воображения, когда она, сочность, может показаться залогом спасения. Но "увы": нет в творчестве ничего более скучного, чем режущие слух "выкрики".
Есть ощущение, что из удачной, но безыдейной цветовой композиции, можно все-таки что-то выдавить, по меньшей мере, попытаться. Дело в том, что разглядеть будущий рисунок нельзя по причинам органического свойства: глаз увлекается. И это увлечение, подвластное мозгу, не видит ничего другого, кроме диктуемого этой властью. Но в какой-то момент мозг устает, отвлекается, уступает позицию инстинкту, чувству и перед глазами возникает совершенно иная ситуация: предстает ясная картина, невидимая до сего момента.
Это, конечно, мудрствование, но валявшаяся недели две без пользы заготовка, внезапно обнаружила в себе идею, я воодушевился. И она может не получиться, как многие другие, но некоторыми признаками, в частности, созвучием колеров удача обнадеживает. Если хватит терпенья, то попробую размещать рядом с картинкой заготовки постепенное её оживление.
Но проблема не только в органике, гораздо важнее тот факт, что в самом мозгу, в самой памяти нет достаточного количества образов, жаждущих воплощения: портрет знакомого лица вряд ли явится в хаосе красок; пейзаж может быть, но суперзалихватский, по сути авангардный, другого представить невозможно; остается натюрморт, да и то, кроме ромашек вряд получится что-то иное, разве только ромашки станут голубыми или зелеными: из заготовки невозможно вылизать розу или орхидею, всё равно получится просто "цветок".
24-е ноября
Думаю, что проще всего начинать высматривание поиском одной мелкой детали, хотя бы как-то напоминающей знакомый образ существа, предмета или явления. Найдя этот образ в своём воображении затем уже следует лепить его воплощение до состояния намека именно на этот образ, не увлекаясь портретностью./излагаемые советы относятся прежде всего ко мне самому, ибо пишутся в момент озарения и должны быть фиксированы во избежание утери/. В изображении быка я разглядел сначала только левую заднюю ногу, от неё пошло вверх к хвосту...спине и всё остальное, тореадор обозначился много позже. При окончательном осознании получившегося можно либо сохранить его, либо довольствоваться им как подсказкой к изображению сюжета вне цветовой композиции, давшей идею, то есть произвести "суверенную" картинку.
Забавность подобного рода картинок в том, что, с одной стороны, они привлекают зрителя своей выразительностью/как цветовая композиция/, с другой - интересны неожиданностью сюжета. Остается только при выявлении этого сюжета не нарушить цветовую композицию, включая и её композиционную устойчивость.
25-е ноября
Не очень уверен в том, что в этих двух "оживлениях" зритель высмотрит мною воображенное и потому размышляю над возможностью формата изображения, где в ненарушаемую композицию цветовых пятен вписывается именно вставка в четких контурах высмотренного. Интересно это может быть неожиданностью рисунка самой вставки, ибо художнику диктует не разум, не память, не инстинкт, а только случайность цветовых пятен. Правда, в таком случае исключается доработка заготовки в красках, хотя сам графический рисунок может быть исполнен достаточно четко.
/вечер/Не стал редактировать утренние строчки записи, просто в течении дня решил, что мысль о вставках-рисунках следует принять. Таким образом, лишние картинки убрал, а увеличил подработанные вставкой композиции. Не поленился сделать ещё несколько заготовок и помучиться затем над их оживлением.
27-е ноября
Следует, вероятно, уточнить для себя самого понятие - "цветовая композиция". Я не раз говорил об этом, но больше путано, нежели ясно.
"ЦК" - это соцветие, гармония которого не вызывает негативной реакции чувств, присущее какофонии звуков. Как правило, наиболее приемлима человеческому глазу композиция трех цветов, не считая белого и черного. Большее количество склонно к инстинктивному отвержению, к невозможности осмысления как всё непонятное разуму. Тем не менее при оправданных условиях допустимо к осознанию и большее количество цветов - имею в виду колерные составы - но это уже разговор отдельный. Следовательно, удачная ЦТ сама по себе есть цветовая привлекательность; какой-либо сюжет, вписанный в такую композицию, может её либо обогатить, либо подпортить. Если всё складывается удачно, то такой рисунок можно назвать художественно выразительным.
Аналогично сказанному молчальник может оказаться более выразительным, чем болтун, говорящий что ни попадя.
Примечание: инстинктивная приторможенность нашего сознания не позволяет ему, сознанию, улавливать преподносимые истины или даже собственные догадки и потому реклама, например, обязана быть бесконечной в стремлении образумить потенциального потребителя. И мои взывания к собственному разуму мне кажутся оправданными.
28-е ноября
В сотый раз убеждаюсь, что придумать ничего нельзя: просто мусоришь, затем лишь ищешь в мусоре жемчужинку. Иногда находишь.
01-е декабря
Всё чаще навещает меня догадка, что мною производимое непроизвольно нацелено на создание образа живого существа, словно бы и Природа не могла не создать растительно-животный Мир, действуя хаотично, ничего не пытаясь придумать. Вот эти мои заготовки, как образцы хаотичных пятен краски, при внимательном высматривании оказываются предтечей реальности. В то же время, пытаясь что-либо придумать, я получаю какую-нибудь очередную нежизнеспособную пошлость.
Вынужден говорить об этом по той простой причине, что как только иссякает резерв цветовых композиций/их на самом деле много не может быть/ и наседают повторы, разум пытается подсуетиться и предложить свои услуги, в результате чего рождаются на свет уродцы.
02-е декабря
В акварели "по мокрому" ни в коем случае нельзя делать предварительный эскиз рисунка, либо заранее согласиться, что рисунок будет просто по влажной бумаге, не позволяющей краске растекаться. Кстати говоря, размер акварельного листа должен соответствовать задаче изображения: чем сочнее изображение, тем меньше должен быть размер листа.
Удачная заготовка невольно затягивает меня к её оживлению и потому, "устав и ослабев", я как к помощи должен обращаться к механичности изготовления бессюжетных заготовок, складывая их в папки "на будущее". Очень возможно, что отдохнув, я вспомню о них. Подсказку к заготовке можно увидеть на любом цветном газетном листе, взглянув на него издалека. И ещё: нечеткая цветовая композиция может смываться насколько это удастся и дополняться "по мокрому".
04-е декабря
Случайное размещение картинки "болонка" в artlib.ru в конце дня, то есть в период оживленного входа посетителей, порадовало посещаемостью в полторы сотни. Если принять во внимание, что в среднем мою страницу посещают 500-700 зрителей за месяц, то полторы сотни в день удивительны. То есть ничего нельзя сказать о популярности работ без учета технической "ловкости". К тому же не удается компоновка работ на странице в желаемом порядке, например, акварели к акварелям; портреты к портретам и тому подобное: опция редактирования не срабатывает.
06-е декабря
Человеку, имеющему богатое воображение, посильно даже в пустоте увидеть то, чего на картине или даже в природе не увидит тот, кто лишен воображения. Имеющему воображение трудно понять эту ситуацию. Но есть и те, в ком это прозрение наступает внезапно из ничего: вот, в лежащей перед ним мазне он видит только мазню, но в какой-то случайный момент в мазне этой обозначился "живой" образ, краски вдруг заиграли, дополняя одна другую, и от представленного образа уйти уже невозможно. Со мной это случается каждый раз, когда в простой цветовой композиции я вижу именно эту картинку, ласкающую взор, и вдруг... Бывает и такое, чего быть не должно: воображенный предмет поначалу несовершенен, не вполне соответствует представлению о нем; это несоответствие я пытаюсь устранить, но по исходу некоторого времени, сравнивая тот и другой варианты, вдруг вижу, что первоначальный все-таки более соответствует воображению. То есть теперь уже изменилось само представление в пользу воображенной картинки: странное дело!
09-е декабря
Удивительно то, каким образов возникает озарение в создании рисунка.
Поиск образа в цветовой композиции начинается с осмотра наиболее ярких, сочных пятен. Не найдя нужного непроизвольно опускаешься до менее сочных и, наконец, до бесцветных. и в этом, последнем случае мало что удается; вероятно мозг зациклен на выборе известных ему, наиболее понятных сочетаний, он не улавливает удаленных образов. Но в какой-то момент высматривание заведомо воображенного забывается, становится неинтересным, ты отвлекаешься, и при случайном взгляде на композицию вдруг узнаешь нечто невообразимое. Коррида, тарантелла, пиранья... Никогда не интересовался ни тем, ни другим, ни третьим, а потому и не мог искать их образа, не могло того же совершить и моё воображение. Вероятно, по тому же принципу возникают сновидения: подсознательное восприятие фрагментов рекламы, случайных кадров фильма, смутных картинок непрочитанных журналов внезапно во сне сгущаются в картину, ужасая или радуя тебя. Следовательно, озарение может произойти случайно из условий настроения, ракурса, освещения и тому подобных факторов. Для зрителя в таком случае необходима подсказка в форме либо легкого графического наброска, либо подписи, что я и делаю.
Никогда не можешь быть уверен в степени привлекательности твоего произведения; популярным оно может стать из мелодичности изложения; из простоты или, наоборот, загадочности изображения; из понятной, доступной исполнению художественной выразительности. Почувствовав эту привлекательность своего произведения начинаешь плодить подобие и переходишь ту неизвестную грань, за которой у потребителя возникает усталость, а затем и отвержение автора.
В этих обстоятельствах неизбежными бывают продолжительные паузы, во время которых нужно понять допустимость продолжения найденного тобой привлекательного образа выражения своих произведений и тогда, либо убрать лишнее, либо добавить недостающее. Идеальной же может быть ситуация, когда твои извержения, четко определив свою неслучайность, прекращаются, уступая первенство чему-либо новому. Из практики художественных произведений в любой сфере искусства известны сильно ограниченные объемы шедевров: два-три, а затем уже либо повторы, либо заметное ослабление. Причин может быть несколько, но по совокупности остаются эти два-три.
В этом смысле считаю полезным для себя время от времени, ознакомив зрителя с какой-то работой, прятать её с глаз долой на страницы не вполне популярных сайтов.
10-е декабря
В рисунке каждый видит своё и потому, чем реалистичнее рисунок, тем меньше в нем зрительского интереса.
Похожестью можно восхититься и тут же забыть образ, оказавшись чуть в стороне возле другой картины, но рисунок, возбудивший воображение зрителя, не забывается.
Цветовая композиция может быть как самостоятельный рисунок сам по себе без какой бы то ни было подработки/примеры: "двойная игра", "наваждение","болонка"/; как намек на сюжет и надо только четко использовать этот намек/"птица в море"/; и как основой воображения, когда намек/словесный/ может быть только как подсказка воображению зрителя, его чувству, его настроению/портретное скотство/. При желании композицию можно оживить до полной реальности/"коррида","тарантелла"/. Повторяюсь: никакой предварительной идеи рисунка не должно быть, цветовой набор строится инстинктивно/не интуитивно/, исходя только, опять же, из рефлекторного подбора колеров по принциу,"годится -- не годится", результат совершенно не подчинен рассудку, ибо краска по влажной бумаге растекается "как богу угодно" и далеко не всегда результат этот удается принять. В том, вероятно, и состоит весь смысл этого рода творчества, ибо неожиданность результата иногда просто "зашкаливает".
17-е декабря
Во-первых, зритель не видит постепенности подползания к удивившей его картинке и ему кажется, что автор просто придумал этот формат. Но нет, все происходит во времени, от кочки к точке, постепенно и медленно, сохраняя в каждом упражнении что-то и перенося это что-то в следующую попытку.
Но и в новом формате есть жесткий предел вольности: чуть разогнался, а уж зрителю скучно. Поэтому архив художника должен быть отдален от зрителя, а в опубликованном следует постоянно делать ревизии и удалять менее интересное из галерей. Весь интерес в новом явлении - это прежде всего его неожиданность как источника опасности. "Испугавшись" же разок-другой зритель привыкает и уже пробегает мимо.
27-е декабря
Действительно, как ни упирайся мозгом в палитру, как ни высматривай колеры в газетах, но рано или поздно наступает момент, когда у тебя уже ничего не получается из того, чем ты был обнадежен ещё пару дней назад, и мелькнувшая удача уже не кажется тобой произведенной. Пачкаю лист за листом и, кроме цветной грязи - ничего! Виной тому может быть только разум, позавидовавший инстинкту и силой Воли пригнувший его. Так бывает, когда в группе претендентов на успех вперед вырывается мозговитый слабачок и переигрывает силачей. Им остается только этой своей силой удалить ему, слабачку, причину его успеха: этот мозг.
Решением в моем случае может быть только длительная пауза. И что печальнее всего - я уже не могу вернуться к привычному формату изображений: не интересно, как если бы, прыгнув на два метра, довольствоваться полуторами.
03-е января 2017
Интерес к произведению.
Если рассматривать этот казус в отрыве от индивидуального интереса, то есть в объективной реальности, критерием которой может быть независимая популярность, то интерес определяется неизмеримым потенциалом. Не бывает объективно хорошей или объективно плохой природы, но при обобщении интереса многих может оказаться, что и одна и другая оценки равнозначны. Так оно и должно быть, иначе бы началось движение людских масс , животных и растений туда, где была бы определенно лучшая природа. В искусстве происходит почти то же самое, когда неощутимое преимущество одного произведения/или автора/ позволяет ему лишь на какое-то время стать интересным для большинства.
В связи с изложенным должен бы потеряться интерес к отдельному автору, но этого тоже не происходит: Рафаэль, да Винчи, Роден, Бетховен никогда, вероятно, не потеряют своей привлекательности. В то же время любая копия их произведений останется без внимания. И тогда что может быть вечным? Мне кажется, это может быть неиссякаемое удивление зрителя/слушателя/: сколько ни смотри на картину или скульптуру, сколько ни слушай симфонию всякий раз зритель открывает для себя что-то удивительное, возносящее произведение автора на недосягаемуя для конкурентов высоту признания.
И потому вынужден признать, что не существует способа человеческим сознанием постичь это удивительное в признанном гении. И тогда остается любому другому неистово освобождать собственный инстинкт творческого таланта от влияния разума - причины разрушения этого таланта - во имя свободы самовыражения. Может быть, что именно, не обузданный сознанием инстинкт гения, и позволит этому инстинкту создать нечто вечное.
![акварель [евгений рындин акварель]](/img/r/ryndin_akwarelx_014/1081/zagot6-2.jpg)
![акварель [евгений рындин акварель]](/img/r/ryndin_akwarelx_014/1081/zagot1-3.jpg)
![акварель [евгений рындин акварель]](/img/r/ryndin_akwarelx_014/1081/zagot3-6.jpg)
![акварель [е]](/img/r/ryndin_akwarelx_014/1081/zagot4-4.jpg)
_____