Майя отмахнулась от приставучей мухи и вновь взялась за чистку чугунка. Вот ведь задание ей подсунули в наказание. А что она такого сделала? Да ничего особенного - просто переставила местами дорогую соль и не менее дорогой сахар. А в результате накормили приезжих гостей! Найти виновного людям не сложно - только Майя не обращает внимания на порядок расстановки. А вот наказать ее было посложнее. Ребенок-то хрупкий - единственный удар убьет, а на новую рабыню денег не хватит. Вот и подсунули ей невыполнимое, по их мнению, задание - очистить котлы, чугунки, кастрюли и сковородки до зеркального блеска. Вот и ладно, Майя не собиралась их разочаровывать и просвещать насчет себя. Она провозится очень долго, тем более что это дело не позволит им запрячь ее в какую-либо другую работу.
Майя который час терла черный бок, и ее все больше тянуло применить свои истинные способности. Ведь стоило только чуточку усилить нажим, и засверкает под нагаром металл. Но... вот тогда все поймут, что хрупкая девочка совсем не проста. И не настолько хрупка, какой кажется людям. Она совсем не была хрупка. Как-то она забралась в кузницу и примерилась к молоту, да так и не поняла, почему кузнец часто жалуется на тяжесть своей работы. Молот был как перышко. Люди!
Да, Майя не была человеком, хотя по внешнему виду ее никто бы и не отличил. Пока. Кто же она - даже сама девочка помнила не совсем отчётливо да и полного своего имени не знала. Но кое-что она помнила.
Например, Миару. Миара была ее самым любимым воспоминанием. Миаранате А Квар Туа-пери была самой лучшей, самой красивой и вообще, самой-самой. Она была идеалом. Она была ее матерью, и этим все сказано. Майя печально улыбнулась. Ее хрупкая мать как живая предстала перед ее глазами. Миару любили все. Да и она сама отвечала им взаимностью. Но больше всего Миара любила свою семью. Как-то Майя случайно наткнулась на страстно целующихся в глухом уголке мать и отца. А сколько раз приглашали ее на балы. Там она тоже была нарасхват. И всегда она брала с собой дочь, своего единственного ребенка.
И Миара была лучшей! Она была истинным воплощением идеала народа. А как она танцевала...
Майя давно думала, почему Миара оказалась у того хутора, где ее настигла смерть, да еще и без подобающей охраны. И с дочерью, с Майей.
Что-то серое мелькнуло на краю зрения, отвлекая Майю от воспоминаний. Мимо пробежала, всхлипывая и вытирая слезы, зареванная Кати, старшая дочка нынешних хозяев Майи. Майя проводила ее сочувствующим взглядом, замечая новые синяки, и в который раз порадовалась тому, что, по мнению людей, она некрасива. А еще она была рада слабой людской памяти. А как же иначе? Кати выдали замуж, не слушая ее протестов, в возрасте двенадцати лет. Вот она теперь уже второй год мучается со своим грубияном-мужем. И почти каждый день прибегает за утешением к матери. Бедняжка.
Майя редко жалела людей, но этот случай был исключением. Кати всегда хорошо относилась к Майе и несколько раз даже помогла ей. И хотя Майе эта помощь была не нужна, она все равно прониклась добрыми чувствами к девочке, не побрезговавшей рабской работой, готовой помочь даже Майе. Майя не считала себя низшей, но она могла понять, что о ней думали.
Но вот если они вспомнят, что Майя появилась еще до рождения Слема... Майя даже содрогнулась от внезапно нахлынувшего ужаса. Пора уходить и отсюда. Но она не готова. Она так надеялась, что повзрослеет быстрее, чем обычно. Откуда она знала, сколько это - как обычно? Да так, просто знала. И ей оставалось только десять лет... Что же, нужно или бежать, или устроить так, чтобы ее продали кому-нибудь из проезжих, то есть, куда-нибудь подальше, пока никто не вспомнил. Хоть оно и странно - не может же такого быть...
Сама же Майя вновь просматривала свои воспоминания. Теперь, заглядывая в свое прошлое, она понимала, что мать была больна, когда разбудила ее горячими руками. А той ночью девочка только удивилась странному взгляду матери. Скорее всего, отец пытался вылечить мать и удержать ее в доме. Но где ему было тягаться с мощью супруги. Ведь сильнее ее был только ее брат. Его же рядом не могло оказаться...
И Миара, гонимая бредом, воспользовалась своими способностями контроля над вероятностями. Майя тоже будет способна на это, когда достигнет зрелости. А тогда Майя только чувствовала изменения. И никто не попался им на встречу, не воспрепятствовал седланию птицы, не помешал полету в никуда, навстречу гибели Миары.
У головы о стенку ударился камешек. Слем вновь взялся за свое. Надоел уже. Ну неужели сложно понять, что он все равно не попадет в Майю, как бы ни старался. Его неуклюжесть уже давно стала предметом шуток всех окружающих. Но он все равно пытался. Один из камешков полетел вообще в сторону дома и залетел в окно. Раздался возмущенный вопль, грохот, и из дома выскочила встрепанная баба, хозяйка. Отвесив своему чаду оплеуху, она с руганью загнала сына в дом и заставила убирать все, что натворил шальной камень.
Натворил он много. На столе в весьма неустойчивом положении стоял чугунок с кашей, и плюхнувшийся туда камешек ухитрился нарушить и без того хрупкое равновесие посудины. Каша, конечно же, разлетелась по всей комнате. В другое время убирать заставили бы Майю, но наказывать своих детей за проступки тоже нужно. Вот и Слема наказали. Хотя Майя вдруг засомневалась, для кого окажется наказание. С изящностью Слема... Произошло то, что и подразумевалось. Из окошка вылетело белое облако. Слем наткнулся на мешок с мукой... Новая порция ругани полилась из окна.
Майя вернулась к своим воспоминаниям. Выдохнувшаяся птица следующей ночью опустилась в лесу, около какого-то небольшого сооружения. Шатаясь, Миара сняла с ее спины дочку и отпустила птицу. Тяжело махая крыльями, та отправилась обратно. Сама же Миара зашагала к скрывающемуся в вечерних сумерках домику. Она слабо стукнула в дверь, а потом вдруг развернулась, взглянула на дочь. Тогда, Майя помнила, в ее глазах промелькнуло понимание и страх. Чувствуя, как мать начала вновь что-то подправлять в будущем, Майя покрепче прижалась к ней.
И одновременно со скрипом раскрывающейся двери Миара рухнула на землю. Такой Миара не была никогда. Теперь и ее было невозможно отличить от человека. Майя тоже не удержалась на ногах.
- Мама!
- Майя, - слабо улыбнулась она. - Все будет хорошо.
Над Майей склонилась толстая женщина. Она нежно поставила девочку на ноги и прижала к себе.
- Тихо, деточка, тихо, - сказала она, позвав мужа. - Давай зайдем вот сюда. Ну не плачь... А мои мужчины позаботятся о твоей сестричке.
Миару похоронили наутро. У Майи уже не осталось слез. Люди пытались ее утешить.
- Ну что ты, все мы там будем. Ты же понимаешь, что ей лучше там, она больше не страдает...
Майя всхлипнула. В ней вновь проснулась скорбь тех дней. Слезы сами навернулись на глаза. Кати, чуток успокоенная матерью, вышла из дома, но домой к себе идти явно не собиралась. Она присела рядом с Майей и взяла один чугунок.
- Тебе тоже грустно, Майя?
- Да, Кати. Но тебе не стоит помогать мне.
- Почему не стоит? - ответила она, взявшись оттирать бочок. - Ты ведь одна не справишься, а я не хочу идти ТУДА!
- Он тебя бьет, почему ты не вернешься домой? - безо всякого предисловия сказала Майя.
- Майя, откуда ты появилась? - удивилась Кати. - Ведь после заключения брака только смерть может освободить супругов.
- Но ведь это будет твоя смерть...
- Скорее всего, ты права, - шмыгнула носом Кати. - Извини...
Брошенный чугунок откатился в сторонку, а Кати вылетела со двора. Да, она прекрасно понимала, что ее ждет. Майя только вздохнула. Почему и в прошлом, и в настоящем страдают лучшие из них, из людей?
Под вечер вспыхнула крыша над гостеприимным хутором. Испуганно мечась, женщина схватила за руку Майю, уцепилась за своего младшего сына и вывалилась из дома. Вот только встретило ее не спасение. Вокруг крутилось с десяток всадников, развлечения ради постреливающих во все, что движется. А в крыше торчало несколько пылающих стрел. Никто не услышал, как они подъехали. Свистнула еще одна стрела, и руку Майи сжимала уже мертвая женщина. Пронзительный крик разорвал странную тишину, нарушаемую только треском пламени и шумом леса. Их дочь пыталась спастись, но не удачно. Майя вырвалась из рук мертвеца и бросилась в спасительную тьму леса. Точнее, попыталась броситься. Сделав всего лишь несколько шагов, она споткнулась о разрубленное тело мужчины. Этот хуторянин только утром со своим старшим сыном похоронил Миару. Вся эта семья вместе с Майей проводила, ту, что носила имя Миаранате А Квар Туа-пери в последний путь. А теперь и сами они ступили на ту же дорогу.
- Нет, нет, нет... - откуда-то издалека донесся пронзительный вопль. Майя смотрела на свои руки, покрытые человеческой кровью. А потом она поняла, что это она кричит. Только она осталась в живых.
Безумный взгляд остановился на тельце мальчика, слившееся со стеной родного дома. Теперь уже навсегда. Четыре стрелы соединили их. Юная девочка с разбитой головой... Она вырвалась из чьих-то рук, чтобы умереть от удара о землю... И кровь, везде кровь. Вот только теперь напавшие засмеялись. Их смех напугал Майю еще больше молчания.
Выстроившиеся неровной шеренгой прямо напротив нее, они синхронно подняли луки. И ни одна стрела не попала в нее. Вторичный залп, и вновь мимо. Тут оцепенение спало с Майи, и испуганным зайцем она метнулась к зарослям. Еще несколько стрел пролетело мимо, а потом резкий окрик, и топот копыт. Преследователь быстро догнал ее, не останавливая коня подхватил... И свалился. Неловко повернутая шея... Еще одно безжизненное тело...
Почему остальные не убили и ее? Тогда Майя этого не поняла. Только сейчас она могла предположить, что последнее изменение, которое провела Миара, касалось именно выживания дочери. Ненадолго придя в себя, она поняла, что грозит оставшееся без присмотра девочке, и, не желая ее смерти, она чуток изменила будущее. Да какое чуток! Она сильно изменила ближайшее будущее. Да еще этот, который последним погиб. Уж очень он кстати умер. Возможно, он узнал, к какому роду принадлежит удачливая девчонка...
Миара всегда была очень аккуратной... Майя вздохнула. Так что никто не знал, что Майя не человек. Ее не раз продавали, и она раз за разом делала все, чтобы никто даже не заподозрил, что ей не десять человеческих лет, а гораздо больше. Завтра... Завтра она разобьет любимую вазу хозяйки. После этого ее выпорют и продадут. Убивать не будут - лучше получить деньги за нерадивую рабыню, чем похоронить их.
Майя не могла еще бежать. Вот когда ей исполнится пятьдесят, и она, достигнув зрелости, получит способность влиять на реальность, она уйдет. И никто не сможет ее остановить. А потом она найдет своих сородичей и займет свое место среди них. Ну и пусть она не помнит свое имя, она помнит имя матери, любимицы всех... И это значит, что и ее, дочь Миары Белоснежной, вспомнят.