Анна : другие произведения.

Проси и исполнится

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Становление

   Семья обычно рассматривается как социальный институт, в котором изобилует любовь и теплые взаимоотношения. Однако противоположное часто оказывается истиной. Насилие широко распространено в семьях...(1)
   Я в очередной раз вздохнула. Реферат навевал невеселые воспоминания. Ни за что бы не взялась за что-то подобное, да только Никитишна отчего-то решила раздать рефераты, а не предложить, как обычно, список тем. И вот, как на зло, мне досталось именно эта! Идиотизм...
   Но писать надо. Без сдачи именно этой пародии на доклад зачета не будет. Ну почему нельзя поменяться с кем-нибудь? Несправедливо!!!
   Среди детей (3-17 лет) восемьдесят процентов совершают насилие, более половины - жестокое насилие в отношении своих братьев и сестер, а около десяти процентов - в отношении своих родителей, порой со смертельным исходом. Подавляющее большинство детей - жертв убийства, были убиты своими родителями или другими родственниками. Установлено, что как в развитых, так и в развивающихся странах, половина или более всех убийств происходит в семьях, при этом большинство жертв составляют женщины. Для разных стран была обнаружена устойчивая картина насилия в семье.
   В специальном докладе Департамента социальных и политических наук Бельгии, представленном в Европейский Комитет равенства между мужчиной и женщиной указывалось, что особую тревогу вызывает тот факт, что в случаях физического насилия восемьдесят семь процентов жертв и агрессоров являлись членами одной семьи. Во Франции, согласно материалам феминистской организации, из двухста шестидесяти четырех изученных случаев сто тридцать изнасилований носили характер инцеста (девяносто случаев - отец-дочь; сорок случаев - брат-сестра). В Германии, согласно статистике, основанной на анкетах Федерального офиса и криминальной полиции, большинство (более чем сто тысяч случаев) сексуальных злоупотреблений в отношении детей случилось в семье. Более чем в девяносто процентах инициаторы - мужчины и около семидесяти пяти процентов жертв - молодые девушки.
   Очередной абзац лег на бумагу, а я опять отвлеклась, стараясь загнать воспоминания на прежнее место. Блин, психологичка чертова! Ну кто ее просил?! С какого перепугу она так поступила? За что? Я не могу об этом писать. Я не смогу воспроизвести это перед группой! Корежит и ломает только от написания, что тут говорить о пересказе?
   Люди, живущие в ситуации насилия и являющиеся пострадавшей стороной, могут испытывать следующие чувства: ужас, сверхбдительность, смятение, чувство беспомощности, безнадежности или бессилия, беспокойство о безопасности, чувство вины, чувство подавленности. Им часто снятся кошмары, они теряют уверенность в себе, им свойственны навязчивые воспоминания, приступы тревоги, депрессия, фобии, печаль, мысли о самоубийстве, самообвинения, духовные сомнения, отказ от участия в церковной жизни, в жизни общества, семьи, изменение сексуальной активности, алкогольная/наркотическая зависимость, желание возмездия.
   ...Разбито лицо, леденеют руки, все медленней бьется только что колотившееся сердце. Я не владею собой. "Жертва принята", - голос в голове. Мертвый брат заваливается на меня...
   Не могу больше! Хватит...
   Захлопнуть книгу, сложить исписанные листы в папку, краем глаза замечая очередные строчки, написанные ранее: "По мнению исследовательской группы, дети являются несдержанными членами семей; согласно оценкам, в США более двадцати девяти миллионов детей в год совершили один или более актов физического насилия в отношении братьев и сестер, причем девятнадцать миллионов нападений были настолько серьезны, что если бы были совершены вне рамок семьи, то квалифицировались бы как опасные деяния".
   А вот подняться я так и не успела - к столу подскочил Юрка Злетко.
   - Привет, Марина!
   А то мы на занятиях не поздоровались.
   - Чего тебе, Юр? - закатив глаза к потолку за неимением неба, устало вздохнула я. Только его мне и не хватало. Это сейчас он тихий. Вот только если судить по излишней активности, он уже с кем-то сцепиться успел. И теперь ему нужен кто-то, кто их спор рассудит. А если учесть, что занятия закончились полтора часа назад, то, скорее всего, в институте с нашего потока осталась только я. Ведь в читальном зале ни одного знакомого лица. Юрку я не считала - он только-только заскочил.
   - Да мы тут с Цзянем поспорили...
   Вот так и знала.
   - А я тут при чем?
   Мне нужно сдать книги. На руки их, как-никак, не выдают, приходится здесь работать. И сдерживаться. Непременно, обязательно сдерживаться. И потому Юрка со своими заскоками мне совершенно ни к чему.
   - А ты скажи, кто прав, - сообщает мне однокурсник.
   Наивный. С чего он решил, что принятая мной точка зрения будет соответствовать истине? Тем более, что с многими тезисами, выпестованными Юркой, я категорически не согласна, и он это знает. Надеется, что мнение некого Цзяня меня не устроит еще больше?
   Кстати, кто этот Цзянь? Я знаю только одного человека, носящего такое имя. Но ведь даже Юрка не может начать спор с Ювэем(2) Цзянем (вроде бы так звучит его полное имя). Как-никак этот китаец, мне так кажется, приехал преподавать у нас что-то. Или я ошибаюсь?
   - А если я не хочу этого решать? - меланхолично интересуюсь, встав и подхватив книги.
   Библиотекарша настороженно смотрит на нас, беспокоясь, не устроим ли мы тут чего непотребного, что вызовет порчу книг. Иду к ней, Юра тащится следом, хорошо хоть сумку мою прихватил.
   - Ну пожалуйста, Марина! Ну сыграй Василису Премудрую! Соответствуй же своему имени!
   Поджимаю губы, смериваю наглеца холодным взглядом и отворачиваюсь. Что тут говорить с ущербным... То по фамилии зовет, то на полное имя перескакивает.
   - Ну Весса, ну пожалуйста, - уже откровенно канючил он, пока я сдавала книги.
   Библиотекарь пока не делала замечаний, хотя уже начала морщиться. Но вот уже мне вручен читательский билет, сумка изъята у Юрки, и я поспешила покинуть зал знаний, пока нас насильно не выпихнули.
   - Весса...
   - Да пойми ты, меня не интересует ваш спор, - устало сообщаю надоеде. - Поищи кого другого.
   - Так никого из наших уже нет, - домиком поднимаются брови над наглыми карими глазами. - Только ты осталась.
   Блин! Да отцепишься ты от меня или нет, злодей этакий? Не хочу я, понимаешь, не-хо-чу!!!
   - Добрый день, - китаец неопределенного возраста, ожидающий Юрку у дверей, приветствует меня.
   - Здравствуйте.
   Неужели его тоже интересует чужое мнение? Что-то мне не верится. По первому впечатлению он больше напоминает тот самый клинок, в честь которого его назвали: прямой и всегда уверенный в своей правоте.
   Честно говоря, он не слишком соответствовал моему представлению о китайцах. Он был высоким, сантиметров на двадцать выше меня, массивным, но не рыхлым. Длинные черные волосы собраны в хвост, раскосые глаза иронично щурятся. И не идут ему джинсы со свитером, и не при чем тут мое мнение, что преподаватели должны одеваться более классически. Просто на нем более органично смотрелось бы ханьфу(3), или же доспех... Так и представляется Ювэй Цзянь в средневековом облачении китайского воина. Забавно...
   Пока я витала в фантазиях, Юрка снова начал доказывать китайцу свою правоту. Донесшиеся до меня фразы заставили удивиться. Они спорили о наличии божественных сущностей. Юрка, естественно, доказывал, что богов нет. Цзянь же безо всякого рвения, но с истинной убежденностью отстаивал противоположную точку зрения.
   - Да что тут говорить! Если бы боги существовали, разве они не показывали бы свое существование? А так - все, что происходит, соответствует физическим законам. И никакого чуда, именуемого божественностью, - пылко выступал Юрка.
   - А почему ты считаешь, что боги "не показывают свое существование"? Только потому, что конкретно ты не видишь доказательств? Так ведь это ничего не значит. Это даже не является статистически достоверным. И почему чудеса должны выбиваться за пределы известного нам? Разве рождение ребенка не чудо? Разве радуга в небе - а она возникает не после всякого дождя - не чудо? Разве странные неожиданные исцеления больных, считавшихся неизлечимыми, не чудо? Нужно только внимательнее посмотреть по сторонам, и увидишь то, что ранее не замечал. Увидишь доказательства существования тех, кого отрицал, - отвечал господин Ювэй.
   Да, лично мне трудно, точнее, совершенно невозможно отрицать существование богов. Хотя я могла бы списать это на помешательство... Как я написала? "Большинство авторов придерживаются той точки зрения, что расстройства у детей не проходят бесследно, меняют личность и могут находить отражение во всей последующей жизни. Психогенная травма образуется не в пустоте, не изолированно, а на определенном фоне, в определенном возрасте, у определенной личности, отягощенной или неотягощенной каким-либо заболеванием или нарушением развития".
   Ответом на эти мысли был тихий смех и слова: "Так кто я, божество или помешательство? А, дитя мое?" Я устало вздохнула, не желая откликаться на провокацию. И в спор мне вступать тоже не хотелось. Еще чего не хватало... Но стоило только мне шагнуть прочь от спорщиков, как Юрка вспомнил, что рядом есть та, кого он намеревался втравить в сои разборки.
   - Весса... Ой, прошу меня простить, я вас не представил друг другу. Весса, познакомься, это Ювэй Цзянь, друг моего отца и мой постоянный оппонент. Цзянь, это Василиса Марина, моя сокурсница.
   - Приятно познакомиться, - хором сказали мы.
   Я сразу же смутилась и замолчала, а китаец продолжил:
   - Да извинит мою непростительную грубость юная леди. Я не хотел проявить свое неуважение...
   - Ничего, все в порядке, - смущенно отозвалась я. - Я не обиделась. Все в порядке...
   И я снова замолчала. Юрка же ждал чего-то. Наверное, очередной реплики кого-нибудь из нас, надеясь втянуть в дискуссию обоих, а не только китайца. Но я, немного помявшись, извинилась и бросилась к выходу.
   Одно радовало - за несколько минут, проведенных рядом со спорщиками, воспоминания немного поблекли. Но, к сожалению, теперь они вернутся ко мне ночью. И в очередной раз как будто все произошло только вчера. А ведь я еще помню все, что успела написать по теме...
   Я не всегда носила фамилию Марина. Да и время было, когда я своим именем гордилась - ну как же, назвали в честь матери! Было... когда-то... Но не сейчас! Почему я не могу отстраниться от реферата? Ведь он так и вызывает на поверхность то, о чем я предпочла бы забыть...
   ...Женщины значительно чаще становятся жертвами супружеского насилия и сексуальной агрессии. Поскольку причиной изнасилований является скорее агрессия (например, крайняя форма неприязни по отношению к женщинам), нежели сексуальные мотивы, становится ясно, что в этом смысле женщины скорее станут объектами насилия, нежели мужчины. Наконец, женщины легко могут стать объектом агрессии со стороны мужчин, если представляют для них определенную угрозу.
   Кровь сочится из разбитых губ. Чужие жестокие руки сжимают плечи. Не вырваться... Чужое лицо, искаженное злобой... А ведь совсем недавно он был близким, родным! А теперь... хуже зверя! Почему? Что я сделала? За что?! Не хватает сил оттолкнуть навалившееся тело...
   - Прекрати, Максим! Что ты делаешь?
   И очередной хлесткий удар, заставляющий мир поплыть. И я больше не ощущаю свое тело, со стороны наблюдая, как он рвет мое платье.
   Почему? За что?! Помогите мне, хоть кто-нибудь! Отзовитесь... хоть кто...
   "Ты готова заплатить, дитя мое?" - спросил тогда некто, кого я еще не знала.
   "Да", - не испытывая ни малейшего сомнения отозвалась я, глядя, как чудовище, до того скрывающееся под маской моего брата, в очередной раз ударило мое уже не способное к сопротивлению тело.
   И вот мои руки, только что безвольно висевшие, наполняются неведомой силой, чей холод сумел ожечь даже меня, находящуюся вне тела, снова упираются ему в грудь. Он вскрикивает, падает. И я возвращаюсь в себя, жадно хватая воздух и в очередной раз бередя губы.
   "Жертва принята, дочь моя. Жертва достаточна. Я рада, что ты позвала меня вовремя", - сообщил мне тогда голос знакомой незнакомки.
   Воспоминания ненадолго прерывают строчки, подводящие итог случившемуся: "Живя с насильником, женщина постоянно чувствует себя в опасности. И потому появилась такая своеобразная и жестокая форма защиты - расправа с семейными тиранами. То есть единственный выход из сложившейся ситуации женщина видит в убийстве своего мучителя (этому, в частности способствует и несовершенство национального законодательства). Как видно, пока и защита от насилия порождает ответное насилие".
   Мать первая вернулась тогда домой. И именно от нее первой я услышала не утешения и успокаивания, а обвинения в убийстве. Именно она, проклиная меня, кричала, что я, шлюха этакая, должна была уступить брату, не имела права сопротивляться.
   А потом отец, пришедший с дежурства, добавил жару, заявив, что теперь у него нет дочери. Потому что та дрянь, которая осмелилась поднять руку на старшего брата, его ребенком быть не может.
   И их не касалось, что медики поставили Максиму обширный инфаркт, не касалось, что в моем диагнозе написаны слова "телесные повреждения", что милиция успешно закрыла дело о попытке изнасилования. Да что там было закрывать - предполагаемый, но не состоявшийся насильник, который отчего-то оказался братом жертвы (то есть меня), под кайфом проявил агрессию и напал. Вот только наркотики подкосили силы организма, и подстегнутое возбуждение привело к инфаркту.
   Тем, кто меня родил, было все равно. Они уже вынесли приговор, и повлиять на их решение не мог никто. Начался новый виток жестокости. "Различают четыре основные формы жестокого обращения с детьми: физическое, сексуальное, психическое насилие, пренебрежение основными нуждами ребенка".
   Я же с трудом выбравшись из пучины дурацкой вины, - спасибо школьному психологу, без него, думаю, справиться не удалось, - была забрана из семьи, переставшей для меня ею быть, органами опеки. До шестнадцати лет оставалось четыре месяца. До окончания девятого класса - два. И на это время меня поселили к тетке, которой, если честно, на меня было плевать.
   Паспорт я получила уже на иную фамилию. А Василису сменила угрюмая Весса.
   От тетки я съехала сразу же, как устроилась на работу. Мне повезло - когда меня взяли санитаркой в больницу, то выдали комнату в общежитии. Я так же сумела поступить в медучилище. Да, экономить пришлось по-страшному, сводя концы с концами. Но обращаться к "родне" ни малейшего желания не возникло. После училища поступила в институт, продолжая работать в той же больнице, теперь уже медсестрой хирургического отделения.
   Но все равно, до сих пор больно... И малейшая зацепка будит воспоминания, заставляя снова и снова перебирать прошлое. Вот и этот реферат... хорошо хоть только выводы там остались. И, может быть, читать его не придется? Надеюсь.
  
   Звонок телефона. Кто? Ага, меня просят подменить. Ладно, что уж там, ведь как обычно предлагают ночную смену. Конечно буду, хотя моя смена только завтра. Ну да ладно, все равно ведь сегодня кошмары мне были обеспечены. А так я хотя бы спать не лягу. Но интересно, что с Настей случилось? Обычно она не любит меняться...
   "Сама знаешь, случиться может всякое", - ответили мне. Моя госпожа знает, что произошло? "Даже если и да, тебе не скажу", - хитрый прищур. А интересно, я никогда не видела говорящую со мной, но иногда могу понять, с какой мимикой она произносит то или иное. И мне достаточно знать, что она существует. Вот почему никакому психологу-психиатру я не сказала ни словечка о ней. А то они еще могли бы убедить меня, что ее нет, тогда, когда я сама во всем сомневалась.
  
   Дежурство обещало быть легким. В палатах только выздоравливающие, ни у кого нет осложнений. Хотя, если подумать, никто не предскажет очередного наплыва пострадавших. Но мы будем надеяться на лучшее. На то, что ночь пройдет спокойно.
   - Привет, Даша. Все в порядке?
   - Привет, Весса! Сегодня разве твоя смена?
   - Настя попросила поменяться.
   Даша очаровательная девчонка. Всегда добродушная, веселая. Вот только несчастливая. Сирота, не так, как я, при живых родителях, нет, просто действительно сирота. Мать умерла при родах, ребенок, брат дашин, ее не пережил. Отца Даша похоронила в прошлом году. Осталась только бабка, с которой инсульт случился. И как бедолага осмеливается оставлять несчастную старушку одну на время дежурств? Ну, не совсем одну, просит соседку присмотреть. Хотя да, с нашим уровнем жизни ничего не остается - надо зарабатывать, чтобы выжить. И никакой личной жизни. Хотя не мне об этом говорить.
   А она улыбается, умеет находить во всем в жизни хорошее. Я ей временами даже завидую, такой солнечной, светлой. Живой. У меня так не получается. Просто не умею. И потому радуюсь, что наши смены редко совпадают. Ведь видеть ее больно.
   "Зато жить она будет долго и счастливо. Еще и потому, что всякий раз, как ты ее видишь, ты просишь за нее", - ответила мне госпожа. Я рада. Веришь, повелительница моя? Смеется. А вот верит или нет - не знаю.
  
   Павел Иванович, дежурный хирург, уже давно закрылся в ординаторской, велев будить, если что случится. А я продолжала мучить патфизу. Что тут поделаешь, завтра прямо с работы на занятия, а препод любит старательно проверить наличие или отсутствие знаний по заданной теме. Не готов - на отработку. А мне время дорого!
   В общем учу... И когда подняла голову в следующий раз, обнаружила, что зачиталась. Пора поднимать Дашу - ее половина ночи осталась.
   Даша проснулась быстро, выглядела огорчительно выспавшейся. Пожелав мне спокойного сна, закрыла за собой дверь сестринской. Я слышала, как она прошлась по коридору, прислушиваясь к сопению в палатах. В общем, как и я, если честно, когда посреди ночи моя очередь вставать, - а вдруг кто-то захрипит, или застонет. Может, у кого открылась зашитая рана...
   "А спать нельзя", - сообщили мне. И почему я не удивлена, а? "Не дерзи". Ладно, ладно, куда идти-то? "К реанимации". Угу, а там заметят и начнут расспрашивать, чего я позабыла... Язвительное хмыканье подстегнуло меня, напоминая, что рассуждать я рассуждаю, но и делать должна. Уже иду. Хоть и не радуюсь, что вместо полуночи сна придется делом заняться. Завтра весь день буду вареная...
   Даша, читающая какую-то книгу, не заметила ни открывшуюся дверь, ни меня. И я в очередной раз почувствовала себя призраком. Меня не видели и в других отделениях. Никого не удивляли раскрывающиеся дверцы лифтов, открывающиеся и закрывающиеся двери коридоров. Но это они не замечали странностей. А для меня всякое аналогичное странствие подстегивало удивление.
   Вот и реанимация, а вопроса я так и не успела задать. Значит, погодим.
   Прислушиваюсь и слышу плач.
   Эй, кто тут? Кто рыдает? Иди ко мне, иди, бедолага, я укажу путь.
   На меня немедленно нахлынули нежелание, отказ, чувство обмана, предательства и жажда жить, жить дальше.
   Я прислонилась к двери лбом, чувствуя жалость к умершему или умершей. Но сделать для этой души я могла только одно - проводить через грань.
   Прости, но изменить уже начертанное не могу. Не держись за умершее тело, не надо, иди ко мне. Я жду тебя.
   Опять нахлынули чувства - сопротивление, боль, вопрос.
   Да, пришла твоя смерть. Но неужели ты предпочтешь дождаться, пока тело рассыплется прахом, и только после того, как не за что станет цепляться, отправишься в следующую жизнь? Не надо глупостей, не надо. Ты родишься снова и проживешь новую жизнь. Спрашиваешь - не обманываю ли тебя? Нет, голос смерти не позволяет лжи. Я, осененная крыльями Мары, не могу лгать. Особенно умершим. А тебя спасти не смогли. Прости.
   Светлое нечто, больше напоминающее туманный клок, выскользнуло из щели в двери, повисело немного передо мной, как будто бы всматриваясь в глаза, а потом ринулось вперед, чтобы раствориться в груди. Меня ощутимо тряхнуло, как обычно при таком переходе. Но я предпочитала подобный мирный исход, а не смертельную пляску с хлыстами на кладбище, где потом только и оставалось удивляться, как удалось выжить.
   "Потому что вас должно быть двое, - соизволила отозваться моя повелительница. - Как минимум! Ты же одна..."
   Я зажмурилась. Владычица моя тайнолюбивая, ты как одаришь своей драгоценной мудростью, так после этого остается только гадать, чего ты еще не сказала из того, что может прояснить твои слова. Смеется... Весело ей? Нет, смех какой-то натянутый. Но если нас должно быть двое, то где второй? Молчит, напряженно так... Ответа мне явно не дождаться.
   Снова глаза открыла я уже в сестринской. Как будто и не выходила. Хотя кто знает - не в первый раз брожу так, и ни одна напарница не заметила, не поинтересовалась, куда это меня по ночам носит. И слухов обо мне не ходит - иначе бы уже кто-нибудь да просветил.
   А двери реанимации все-таки были какими-то не такими. Нужно будет как-нибудь подойти и освежить память.
   Моя повелительница молчала, то ли одобряя размышления, то ли попросту не слушала. А может просто обиделась на последний вопрос. Хотя чего там такого оскорбительного было? Хотя бывает всякое - и на много дней она затихает, а потом трах-бах - завал.
   Будильник на мобильнике тихо квакнул, готовясь разразиться громкой трелью, извещающей, что наступило утро. Я вовремя предотвратила ор и, встав с кушетки, накинула халат, повернулась к зеркалу, висевшему на двери. Отразившаяся физиономия с заспанными серо-голубыми глазами удивленно уставилась на всклоченные волосы. Мды... косичка моя не выдержала тягот ночевки в больнице. Устало вздохнув поплелась к сумке за расческой. Да и умыться б не помешало.
   Интересно, почему у Даши получается проснуться не растрепой? А я вроде бы и не спала - незамеченной шлялась по больнице, а на голове отчего-то образовалось гнездо повышенной комфортности. Хорошо хоть одежду додумалась выбирать из немнущейся ткани - если и сплю в ней, то окружающие этого, как правило, не замечают.
   А теперь поставим чайник.
   - Доброе утро, Весса, - радостно провозгласила Даша, заманенная в сестринскую запахом кофе. - У нас все нормально, ничего непредвиденного не случилось. Ой, ты и мне кофе заварила! Спасибо!
   - Садись. Павел Иванович уже выходил?
   - Да нет! Как будто бы ты не знаешь, что раньше шести он выйдет только в случае каких-либо неприятностей. Это ж не Антоновна. А у нас сегодня тихо.
   На любую другую я бы предупредительно шикнула. Но Даша еще ни разу не сглазила. Так что ей мы разрешали говорить о тихости дежурств.
   Так что сначала мы подстегнули организмы кофе, потом появился Павел Иванович, которому тоже вручили средство сбросить сонливость, а потом пришло время утренних процедур.
   За всем этим я чуть было не проворонила появления моей сменщицы. В очередной раз мысленно возблагодарив старшую медсестру, предусмотрительно смещающую мои дежурства на час, и Настю, позвонившую Нине с сообщением, что со мной поменялась (надо будет не забыть - теперь я Нине час должна), быстро собралась и резвой рысью поспешила на занятия. Надеюсь, сегодня меня особо терзать не будут. Потому что уже на третьей паре мне захочется спать.
  
   Я ошиблась. Спать мне захотелось еще на первой паре. Хотя философия и без того обладала усыпляющим действием. Патфиза несколько взбодрила, но ненадолго, только и позволив пережить опрос. А дальше стало хуже. Меня как будто окунуло в туманное марево, глаза старательно слипались, казалось, в них налили клею. По ощущениям, я не здесь, а где-то рядом. Причем не вижу этого самого "рядом". А чуть позже мне показалось, что за мной следят. Причем следят не только на переменах, но и на занятиях тоже.
   Сонливость как рукой сняло, а вот туманное чувство - нет. Насколько раз я пыталась понять, откуда у меня возникла эта уверенность в чужом взгляде, наблюдающем за мной, но обнаружить шпиона не удавалось.
   А взгляд его я все равно ощущала!
   "Да, за тобой действительно следят", - подтвердила госпожа мои подозрения.
   Опасный? Почему следит?
   "От этого наблюдателя опасности для тебя нет, - в ответе чувствовалась улыбка. - Хотя заполучить тебя он бы не отказался. Если бы мог".
   Зачем? Госпожа моя, можно поподробнее? И почему сейчас?
   "А просто раньше он тебя не заметил. Точнее, заметил, но как ту, кого я коснулась. А теперь от тебя, после этой-то ночи, так и тянет моей силой. И специфически, как от Голоса, кем ты и являешься. А его я тоже интересую, потому он и здесь. Но уверена, это не единственная причина".
   Заметил, как ту, кого коснулась Мара - то есть ту, что скоро умрет. Я таких еще не могу видеть, значит, наблюдающий за мной сильнее. А это не есть хорошо.
   "Не сильнее, просто шел в другом направлении", - лукаво поправили меня.
   Зачем я ему? Или надо говорить "мы"?
   "Он бы не отказался заполучить тебя, - весело хмыкнула она, повторяя уже сказанное. - Вот только раньше, до того, как ты позвала меня. А теперь о тебе можно говорить "мы"".
   Так я и думала. И кто же этот таинственный "он"? молчит. Заинтриговала и молчит. Типа так и надо. А мне сиди и думай - кто, зачем, почему... И при всем этом чувствуй этот внимательный взгляд неизвестно откуда. Блин!
   За всеми этими переживаниями я почти не заметила, как прошли оставшиеся занятия, хотя потом придется у старосты попросить переписать конспект. Как-никак вместо записывания я пыталась справиться с раздражением. Зато и не вспоминала вчерашнее. А сейчас - вспомнила и снова заскрипела зубами. Реферат-то еще не закончен. Не-бу-ду! Не сегодня...
   "Да, не сегодня, - в мои мысли вкрадчиво вплелись слова повелительницы. - Чтобы не думать о нехорошем, надо его или окончательно забыть, или принять. У тебя же не удается ни первое, ни второе. Что же, тогда напряженным трудом отодвинем воспоминание подальше. Собирайся. Сегодня продолжим наш нелегкий труд на ниве смерти".
   Уууу!!! Нарвалась. Это не тихое-мирное уговаривание мне светит. Уууу!!!
  
   Куцая косичка снова хлопала меня по шее. Две скакалки без ручек притаились в карманах свободной куртки. "И когда же у тебя получится формировать хлыст без материального носителя", - устало буркнула госпожа. Я промолчала - ответа на этот риторический вопрос никто не ожидал.
   Перед входом на кладбище в очередной раз проверила, хорошо ли застегнуты ботинки, не мешает ли что двигаться, поправила пояс, одернула джинсы. А потом решительно шагнула за ворота, приветливо кивнув сторожу.
   Солнце низко висело над горизонтом, освещая невысокие холмики, вокруг которых возвышались узорчатые оградки. А мне почему-то казалось, еще до входа на кладбище, что оградок там не было...
   Далеко ли идти, госпожа моя?
   "Просто не останавливайся, дитя. Кстати, можешь достать свой любимый костыль".
   Это она о скакалках. И не собираюсь пропускать мимо ушей даже этот совет, произнесенный издевательским тоном. Все прекрасно понимаю - она уже пять лет со мной бьется, а хлысты получаются только основываясь на чем-то, будь то веревка, скакалка, да даже нитка! Вот только веревки и нитки неудобны, скакалки в самый раз.
   А ведь сначала она пыталась научить меня призывать мечи. Вот только мечник из меня вышел хуже чем никудышный...
   Холод прошел сквозь все тело, и в руках зазмеились серебристые плетенки. Как обычно я немного удивилась их живости, чтобы тут же забыть, будучи подстегнутой чувством опасности. Один из хлыстов немедленно взметнулся над головой и обрушился на отвратное щупальце из костей и гниющей плоти, попытавшееся схватить меня за косу. Вот и еще повод удивиться - раньше хлысты такую самостоятельность не проявляли.
   Следом за первым бренным вестником со всех сторон полезло множество его собратьев, таких же мерзких. Пришлось хорошенько поуворачиваться, одновременно сшибая гадов хлыстами. Странное чудище, поселившееся на данном кладбище, не унималось, выплеснув из земли целый лес таких же отвратительных придатков. Мерзко несло мертвечиной. Но я-то уже привычная... хотя к попыткам прихлопнуть меня, как какую-то муху, все никак не привыкну...
   На меня одновременно обрушились четыре щупальца, остальные уцелевшие почему-то запоздали. Увернувшись - щупальца тяжело рухнули друг на друга, да так и запутались, - я отсекла и их. А потом с удивлением увидела, что оставшийся десяток меня вроде бы атаковать передумал. А я только-только разогрелась!
   Мало того, передумавшие придатки начали трусливо зарываться в землю, чего я допускать не собиралась. Протестующее закричав что-то, я хлестнула обоими хлыстами по тому месту в земле, где, по моим расчетам, должны были сойтись все щупальца.
   И угадала.
   Почва веером взвилась надо мной, обнажая четыре трупа, сплетшиеся в противоестественном объятии. Какой-то ритуал тут когда-то проводили. Вот откуда эта пакость... От каждого трупа тянулись полупрозрачные ниточки, дальше уплотнявшиеся и переходящие в те самые щупальца, что атаковали меня. И щупальца явно были составлены из тел похороненных на этом кладбище.
   Едва четвертка недоумерших поняла, что я уже слишком близко к ним подобралась, оставшиеся отростки с решимостью камикадзе накинулись на меня. Побегать-попрыгать, уворачиваясь и припадая к земле, сшибая наиболее наглые и потерявшие бдительность конечности, пришлось немало, но наконец один из хлыстов обрушился на конгломерат трупов, разнося их в костяную пыль. С небольшим запозданием обрушила на еще дергающиеся остатки второй хлыст, довершая разрушение. И едва рассыпалась последняя кость, как щупальца рухнули, а в меня вонзились четыре сгустка душ, пылавших ненавистью ко мне и нежеланием уходить. Именно этот удар сбил меня с ног, а потом я долго хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. В общем, приходила в себя некоторое время, прежде чем решила, что пора вставать. И встану я теперь безо всякой опаски.
   - Ненавижу походы на кладбища, с чувством сказала я, опираясь о какой-то памятник.
   "Потому что вас должно быть двое, Голос и Клинок", - сообщила мне владычица моей души, продолжая начатую в больнице тему.
   Ну и где же этот Клинок?
   "Он пока не воззвал ко мне, - тоскливый вздох. - И еще... его сумели перехватить в момент рождения. Я ведь на вас печатей не ставлю. Только обещания даю".
   Вот ведь! Каждый ответ порождает еще больше вопросов.
   Больше ничего о нем не скажешь?
   Молчит.
   А на каком из кладбищ мы сейчас? Уж явно не на том, куда я шагнула.
   "А, заметила!" - лукавство так и сочится из голоса.
   Да и давно. И не только на кладбищах. А потом присматривалась. Да и раньше мне не слишком-то верилось, что на одном кладбище (причем спокойном долгие годы), столько нежити вдруг заведется.
   "Спокойном! - с насмешкой прокомментировали мои слова. - Но ты права. Я переношу тебя туда, где напор уже не удается сдержать. Вас ведь раньше было много больше. Ну что же, вперед. Возвращаемся".
   Я огляделась по сторонам, отметив, что на кладбище не осталось ни следа от боя - как и раньше. И снова не сумела понять, как такое возможно. Шаг, еще один. С очередным миганием реальность изменилась. Моя повелительница больше не считала нужным скрывать переход, о котором я успела догадаться. Шаг уже по кладбищу, на котором у могил не было оградок... И шею захлестнула удавка. Не отпущенные хлысты взметнулись вверх уже своей волей - я не управляла ими, мои руки рефлекторно уцепились за удавку, - звон, скрежет, петля ослабла и испарилась прямо из ладоней. Под громкое предупреждение госпожи об осторожности, развернулась, еще не видя, никого за спиной, но уже крест-накрест стараясь достать хлыстами врага, оказавшегося за спиной. Усталое тело взвыло болью, протестуя против новых физических усилий. А напавший издевательски отступил, скрещивая на грудной клетке лишенные кистей кости рук. В глазницах оголенного черепа горел глумливый алый огонь.
   "Как он вылез?! - возмущенно прокричала моя госпожа, заставив меня поморщиться от головной боли. - В одиночку ему не пробить заслон!"
   Значит, он был не один! - огрызнулась я, оглядываясь по сторонам, но при том не упуская из виду скелет. А вот и второй. Уж это точно был еще живой человек, наряженный в балахон типа "злой колдун". Атрибутов выбранной стези тоже хватало. Тут был даже черный петух, принесенный в жертву. Кроме того, и это было самым важным, от человека тянуло той самой мерзкой силой, что и от слишком шустрого мертвеца.
   Сдавленно зашипев, я атаковала лича. Тот, как бы танцуя, отступал, пока не коснулся памятника из белого мрамора. "Плачь, прохожий..." - внезапно бросилось в глаза, а потом на голову как будто рухнула стена.
   Перед глазами все плыло. Лич, отчего-то видимый в странном ракурсе - как будто у него ноги длинные-длинные, а все прочее чем выше, тем больше уменьшается, - помахал своими культяпками, пощелкал челюстью и отошел. А потом мне почудилось, что на кладбище появился кто-то еще. Он сначала бросился к трупу, уже устроившемуся рядом со мной и что-то малюющему на земле кинжалом. Как он его удерживает, интересно? Я же отсекла ему кисти. В руках новоприбывшего вспыхнул синим огнем немного изогнутый длинный клинок, чье лезвие легко рассекло кости чудика. Душа, высвобожденная из плена мертвой нетлеющей плоти, в нерешительности замерла, не в силах решить, куда двигаться. А меченосец уже был рядом с некромантом. Со снесенной головой не выживет и чародей. Вроде бы...
   И только очистив поле боя от опасных субъектов, воин подошел ко мне. Аккуратно переступив то, что успел начертить скелет, он приподнял меня и заглянул в глаза. Его взгляд сумел развеять и оцепенение, и равнодушие, и какое-то странное безмыслие, что сливались во что-то, напоминавшее сказочное "что воля, что неволя - все равно..."
   И только тогда я снова услышала голос своей госпожи.
   - Ну здравствуй, Глас Мары, - сказал мой помощник, пытливо вглядываясь в меня.
   - Здравствуйте, господин Цзянь. Или вы предпочтете, чтобы я обращалась к вам господин Ювэй? - безо всякого удивления отозвалась я.
   - Меня устраивает первый вариант, - не удивился он вопросу.
   - Что же забыл в наших местах паладин Гуань-Гуна? - вслух озвучила я вопрос богини.
   - Паладин, - китаец насмешливо фыркнул, - здесь в поиске. И, как оказалось, искал он Голос смерти.
   - А для чего? - снова передала я чужой вопрос, который не меньше интересовал и меня.
   Мою богиню сильно злила наша заведомо слабая позиция. Китаец спас меня - и я оказалась должна жизнь. А подобный долг легко не выплатишь. Еще ее сильно тревожило, что какой-то некромант, пусть и совместно с личем, сумел не то что расшатать - уничтожить узы, удерживающие этого мертвеца. Да еще так быстро, что даже Мара не успела среагировать, отчего под ударом оказалась я, не слишком приспособленная для подобных битв. Как-никак ими должен был заниматься Клинок.
   - Мой повелитель открыл мне, что здесь я найду идеально подходящего моему ученику напарника, а то он все к группе тяготит, а ее, подходящей, все нет и нет. Кто же знал, что найдется только один интересный кандидат. И он окажется Голосом смерти!
   - То есть, за спасение вы хотите, чтобы я отправилась с вами? - уточнила я, вставая.
   - Да, - ровно ответил он, наблюдая за моим ковылянием к душе лича.
   - Понятно, - отозвалась я, протягивая руку к душе. Та обожгла меня яростью и ненавистью, попыталась отшатнуться, но не сумела. Но пропускать ее через себя я пока не собиралась, считывая послемертную память того, кто чуть не убил меня.
   Китаец равнодушно скрестил руки на рукояти уже побледневшего меча, ожидая, что я еще скажу. А я закрыла глаза, переваривая поток информации, полученной от мертвеца. Оказалось, мертвый маг уже несколько десятков лет назад сумел дотянуться до сознания кладбищенского сторожа. А тот и рад стараться. В общем, за все эти годы новоявленный некромант и древний мертвец подкладывали под запоры Смерти этакие магические мины. А когда их уже было достаточно, на кладбище зачастила я. Лич, естественно понял, кто я есть, и предложил дружку-сообщнику чуток перенести час "Х" на более позднее время, когда можно было бы поохотиться и на меня. Да еще и с пользой, заключающейся в принесении меня в жертву. Хотя кому бы досталась эта жертва? Только самому личу... Но им этого не удалось, спасибо воину Гуань-Гуна.
   - Хорошо, я поеду с вами, господин Цзянь. Вот только пойти в напарники вашему ученику не обещаю. Да и о переводе меня поближе к вашему городу вам придется позаботиться, - еще чего не хватало, самой обивать пороги! Не дождутся.
   Одарив китайца приторно-сладкой улыбкой, я отправилась к выходу с кладбища, где меня чуть ритуально не пришили.
  

Выпуск

   - Все здесь?
   - Да, наставник Цзянь.
   "А то ты не видишь", - читалось в слаженном хоре девяти человек. Как будто нас столько много, что переспрашивать нужно.
   - Как вызнаете, из вас вылупилось две группы. Недовольных нет? Никто в одиночки не рвется? - мы промолчали. - Хорошо. Тогда пусть лидеры групп получат выпускное задание. Время выполнения не ограничено, но рекомендую поторопиться. Чем быстрее вы справитесь, тем лучше для вас.
   Ну да, за промедление камнями не побьют. Львенок подошел к наставнику, взял конверт со стола, на котором оставался еще с десяток. Интересно, что за пакость для нас подсунули обожаемые наставники?
  
   До деревеньки мы добрались быстро, хотя Счастливчик все нудел, что машина Буяна омерзительно воняет. Но в качестве кондиционера выступать не пожелал. В результате его постоянно затыкали, чуть ли не посылали куда подальше, а он все бухтел и бухтел. Но вот мы и на месте. Еще не выходя из машины, Львенок вслух зачитал задание:
   - Жители жалуются на русалку. Говорят, она в последнее время людей убивать стала. Договориться с ней не удалось. Разобраться, принять меры. Рок, что скажешь?
   Глаза нашего пророка пожелтели, он сглотнул пару раз, а потом ответил:
   - Должны идти ты и Вереск. Остальные - умрут.
   - Что? - удивилась я. - Как это умрут.
   - Не глупи, детка, - успокоил Буян. - Мы умрем, если пойдем с вами. А оставшись - выживем.
   - Вот только сначала надо найти, где живет эта человеконенавистница, - напомнил Счастливчик. - Так что расползаемся для расспросов.
   Русалка тут действительно существовала. Она поселилась здесь очень давно, ее помнили еще прадеды живущих. Но ни одно из сказаний не повествовало о ее буйстве. У нее даже были возлюбленные, хотя это и не удивительно - питаясь жизненной силой мужчин, но при том не убивая, она и должна была завести себе любовника. И не одного, потому как одного быстро истощит до импотенции а то и смерти. Что произошло полгода назад, никто не знал, но вот именно тогда начались смерти. И жители деревни связывали их с русалкой. Так оно или нет - неизвестно. Нужно было идти к самой предполагаемой злодейке.
   Больше всего нервировало сообщение о том, что нынче у русалки нет возлюбленного. Последнего нашли два месяца назад, растерзанного, объеденного. Но Львенка это, похоже, не заботило. Он шел вперед, упрямо стиснув губы и не обращая внимания на людей, бросавших на нас сочувствующие взгляды.
   Деревня располагалась на весьма живописном месте. Было бы достаточно одного моря, переменчивого, ласкового, нежно целующего белый песок, чтобы не забыть ее, а тут еще и роща, вся такая прозрачная, чистая, чуть ли не светящаяся на солнце, со второй стороны окружающая ее. Красиво...
   А чтобы добавить колорита тут есть еще и злобная русалка.
   - Мы пришли, Вереск.
   - Да, это здесь.
   Берег здесь круто обрывался, переходя в довольно глубокую впадину, где, по словам местных и устроила жилье злодейка. В отдалении дно щерилось клыками камней-рифов, но здесь, в этом тихом местечке, дно было чистым. И только песок виднелся сквозь прозрачную синь.
   - Ты ее видишь? - кого еще спрашивать, как не мага Воды? Вот только почему именно он не окажется мертвым, как и я? Русалка же все-таки водяное существо.
   - Пока нет... О, что-то мелькнуло. Она!
   Тихая мелодия наложилась на шелест волн. Задумчивый нежный голос прошептал:
   - Вы пришли в гости ко мне? Я рада...
   - Гости? Мы? - тут же удивилась я.
   - Да, - почти пропела собеседница.
   Тонкие руки, вооруженные длинными когтями, легли на камни берега. Невероятной красоты личико, увенчанное зеленоватыми волосами, лукаво вынырнуло из воды. Вот только все очарование куда-то исчезло, стоило только глянуть в страшные глаза, в которых горела злоба и ненависть. А еще ужасный голод.
   - Ты убивала, - обвиняющее произнес Львенок, не изменившись в лице.
   - Я и не отрицаю, - многообещающе мурлыкнула русалка.
   - Убила многих, - добавила я.
   - А как же иначе, - согласилась она. - Но и вы тоже убивали и будете убивать. Вы и сейчас пришли убить меня.
   Она явно пыталась нас на что-то спровоцировать.
   - Даже не старайся, ничего не выйдет, - немедленно отреагировал Львенок.
   - А жаль... Но зря вы, дети смерти, думаете, что это из-за отсутствия влечения. Нет, просто вы уже давно не принадлежите себе. Но и не тем принадлежите, кто, как вы думаете, владеет вами. Нет, другие руки держат вас, даже если вы с ними еще не столкнулись. И я надеюсь, что вам от них всегда плохо будет, больно будет, как и мне!!!!
   Глаза ее сверкали обжигающей яростью, но бежать от нас она не собиралась. Львенок призвал клинок, и русалка сама подставила лебединую шею под призрачное лезвие. Мой друг зажмурился, не в силах перерезать горло несопротивляющейся твари.
   В отличие от него я видела, как торжеством наполнились глаза русалки, как ее руки потянулись к ногам Львенка. Больше ждать было нельзя. Хлыст тихо свистнул, захлестывая шею, а потом уж наполнила его силой смерти.
   - Ничего личного, рыба, - сообщила я ей равнодушно. - Но своего друга не отдам.
   Слишком легкое задание для выпускного.
   Львенок чувствовал неловкость, что так и не сумел справиться со своей слабостью, а остальные парни восхищались телом дохлой твари, непонятно за что ополчившейся на мужчин. Ведь не из-за того, что ее любовник бросил?
   А в парнях чувствовалось что-то не то. Как будто даже мертвая, это гадина могла на них воздействовать. И сегодня я их почти боялась.
  
  

Команда

   Снова еле поймали... Но ведь поймали же! Поставленную на ноги, меня так качало и штормило, что отпускать свой единственный островок стабильности и безопасности я не собиралась.
   - Мда, Вереск, тебе опять не повезло, - сочувственно сообщил Львенок, обхватывая меня за талию.
   - Угу, - отозвалась я, не открывая глаз и продолжая держаться за его руку. Все равно пока что ничего не увижу. - Сегодня меня сбросило с высоты, наверное, твоего роста. Что же будет в следующий раз? Меня по частям телепортируют?
   - Да кто же тебе виноват, что ты не такая, как мы? - язвительно прокомментировал мои слова Счастливчик откуда-то слева. - Для нас все нормально проходит. А тебя уцепить тяжко.
   Ну, кто-кто, а Счастливчик это знает...
   - Сегодня и Року нехорошо, - отозвался еще и Буян.
   - Не тревожьтесь, - сообщила я, наконец отцепляясь от Львенка и осматриваясь. Перед глазами еще мельтешили мушки, но они уже не заслоняли обзор. - У него не дезориентация после перемещения. Это реакция на пророческий транс и питие какой-то высокоградусной алкогольной гадости. Признавайтесь, кто недосчитался бутылки?
   Рок висел на плечах Буяна, бледный до зелени. Часто сглатывал. Руки его, соскальзывая, судорожно цеплялись за все, что попадало под пальцы, заставляя Буяна болезненно морщиться, потому что чаще попадала под них его коса, как бы он ни пытался ее убрать.
   - Ты что, Вереск! Никто и ничего...
   И глаза у нормально стоящей троицы такие хитрые, что помимо воли начинаешь думать, что они специально напоили нашего пророка.
   - Так кто-нибудь знает, чего наш будущегляд насмотрел? Или все тогда разбежались?
   Я и Львенок в это время получали задание. А двое остальных?
   - Ну... Вереск, ну откуда мы знали, а? Он что, предупреждал? Вы ушли, а мы тоже... - виновато заныл Счастливчик. Буян же даже не стал оправдываться.
   - А теперь мы не знаем, что он видел. А может быть что-то нехорошее! - возмущенно процедила я, тоже чувствуя за собой вину. Ведь меня тоже не было! Пусть это наставник Цзянь позвал меня и Львенка, но ведь я пошла. А Року в это время что-то открылось. Но он не способен запомнить свои пророчества!!!
   - Нечего про меня говорить, - прохрипел Рок, все-таки отпуская свою подпору и тяжело плюхаясь на землю. Я бросилась к нему. - Никто же не знает, когда на меня нахлынет. Даже я сам. И прости, сестренка, что тебе пришлось глаза наставникам отводить.
   Да что с того, мне не сложно. А вот если бы они обнаружили, что кто-то из группы не готов в любое время на выполнение задания... То нам было бы ой-ой-ой. Не зависимо от причины.
   - Рок, миленький, ну хоть что-нибудь ты помнишь? - взмолилась я, подпитывая друга собственной энергией. Хоть что-нибудь полезное бы сказал...
   Львенок тоже бросился к нам. Как лидер нашей команды именно он отвечал за все. И слова пророка всегда учитывались как в планах, так и в действиях.
   - Мало что... - Рок дышал тяжело, у него продолжался откат. Волосы от пота слиплись, завились тугими пружинами. Где-то минут через пятнадцать после последнего приступа парень оклемается, окончательно придет в себя, но заглядывать вперед пока не сможет. - Смертью к смерти идем... Аметистовое пламя... Потом жажду помню. Что-то пил. И... и... и вроде бы я куда-то звонил. Что сказал и кому, - хоть убейте, - не припоминается!
   А знать бы хотелось. Если кому-то звонил, значит, что-то от этого человека предвиденью было нужно. Но что? Чего он избежать хотел? И сумел ли? Но что же? Что нас ждет? Почему он так сказал, и как бы звучало полное пророчество? Не знаю... А значит, придется быть вдвойне осторожной. Мне. Ведь поскольку я - Голос смерти, то вполне возможно, именно от меня пойдет опасность для остальных. Но я не хочу!
   За время этого короткого отчета парни успели натаскать дерева для костра. Ведь как ни крути, Рок сейчас неходящий. Так что нам сегодня придется тут заночевать. Тем более что наставники для перекидывания выбрали удобное место. Нового искать для ночевки не надо - и без того тут все хорошо: с двух сторон углом возвышаются скалы (которые вообще-то огромной стеной простираются дальше, охватывая всю долину каменным кольцом), есть небольшая никем не обжитая трещина, уже обследованная непоседой Счастливчиком, в которой при необходимости можно будет держать оборону, кустарник на расстоянии около трехсот метров, подобраться незаметно под его прикрытием не удастся. Да и мелкие камешки громко скрипят под ногами. Хотя со скалы кто-нибудь может спрыгнуть...
   Чувство опасности просто взвыло, и я немедленно метнула с обеих рук за спину кинжалы, до того мирно покоившиеся в ножнах на предплечьях. В тот же миг над плечом свистнул еще один клинок - Буян постарался, а Львенок уже бежал к глухо плюхнувшемуся телу.
   Я развернулась и с отвращением выругалась. Передо мной лежала туша гигантского паука, размером с хорошего добермана. В туше торчало четыре кинжала - видно Львенок успел тоже метнуть свой. Счастливчик, выползший из расщелины, неодобрительно присвистнул.
   - Вот это гадость! - сказал он.
   Львенок с чмоканьем выдрав кинжалы, перебросил их хозяевам, то есть мне и Буяну, а свой продолжил держать в руках. Я, поймав клинки, пару раз воткнула их в землю, очищая от слизи-ихора (или что там у них в сосудах течет), а потом засунула их обратно в ножны. Чуть позже надо будет поплотнее заняться. Кто знает, когда будет время обиходить.
   - Нет, ну вы мне скажите, почему они постоянно атакуют меня?! Кто бы ни попался, именно я оказываюсь под первым ударом! Вот и сейчас! - возмущенно рыкнула я. - Как какая-нибудь тварь ни попадется, меня в первое блюдо записывает!
   - А они слабейших выбирают, - весело сообщил Счастливчик, оттаскивая тушу за кусты.
   - Это я-то слабейшая?! - какой поразительный ответ!
   - Не-а, но от остальных ты отличаешься - маленькая, щупленькая такая... И пахнешь, конечно же, иначе.
   "Я не маленькая! Это вы все вымахали, каланчи. И не стыдно наезжать на девушку?" Испепеляться взглядом Счастливчик не пожелал. А его глаза блестели так язвительно, что хотелось начистить наглую физиономию, чтобы мерзавец не издевался.
   - При чем тут размеры, - прохрипел Рок. - У Вереск аура отличается от нашей, вот потому ее и считают слабейшей. Видимо, никогда ранее с такими не сталкивались.
   "Конечно, ведь моих детей обычно волнуют мертвые и души, цепляющиеся за умершие тела. Живых трогать незачем".
   Мне это им повторить?
   "Для чего?"
   А вдруг?
   Хмыкает и замолкает. Но что, Весса, продолжим огрызание? Буян и Львенок, например, пока ни слова не сказали. Хотя... на лице Львенка прямо-таки читалось огорчение. Ну в чем дело?
   Счастливчик, поглядев на нас всех, дал ответ на мой молчаливый вопрос.
   - А Львенок у нас снова тоскует от убиения невинной зверюшки. Эй, страдалец, не метни ты клинок, эта самая зверушка покусала бы нашу Вереск!
   - Знаю, - буркнул Львенок. - И снова бы повторил, если бы пришлось. Даже зная, что наша подруга сама способна и сумела о себе позаботиться. Но после имею право рефлексировать столько, сколько мне угодно.
   - Так ведь Вереск же озадачена твоим поведением. Она еще их не видела. Может быть, наконец, пояснишь, отчего такие раскаяния?
   - От воспитания, - огрызнулся Львенок, отворачиваясь.
   - Вау! - восхитился Счастливчик. - А я и не знал, что наставник Цзянь настолько чувствителен!
   - Да при чем тут наставник? - слабо прошептал Рок, так что только я расслышала, да и то только потому, что как раз сейчас устраивала нашего страдальца поудобнее. - Это от семьи идет. Там сильно зверей любят. Всех.
   Буян по-прежнему молчал, занявшись копанием по нашим скаткам. На землю легла тряпица, обычно изображающая у нас стол, следом появился набор бутербродов, заначенных мной на всякий случай - кто знает, а вдруг бы нам пришлось улепетывать со всей возможной скоростью, а мы так ведь не то что не поужинали, мы даже не завтракали. Хотя "мы" - это я и Львенок, насчет остальных не знаю. Но, если судить по мгновенно прекратившейся болтовне и жадным взглядам, есть хотелось всем. А для готовки нужно кого-то поймать. Хотя что это я... Моя заначка вообще-то побольше будет. На пару дней не особого шика хватит, а там вернемся. А ведь, я уверена, запасы не только я сделала.
   Захрустели камешки под решительными шагами. Львенок присел рядом со мной, как обычно.
   - Рок, не спишь?
   - Нет, - слабо отозвался парень. - Рассказывай.
   - Хорошо. Итак, наше задание - поймать василиска.
   - Львенок, но ведь василиска мы изучали и прибивали, - поразился Счастливчик.
   - А вот и нет, - сразу же сообщил ему Буян, решивший прервать свое молчание. - Изучали мы кокатрису!
   - Да? - переспросил Счастливчик недоверчиво. - А разве они не одно и то же?
   - Нет, - тихо отозвался Рок, и попросил дать ему одеяло. Поскольку все скатки валялись рядом с Буяном, то он его и полез доставать.
   - А в чем разница? - продолжал расспрашивать Счастливчик.
   Я вздохнула, не желая отвечать, занялась кинжалами. Но не все были настолько равнодушны.
   - Гоблин ты необразованный, - сказал Буян, перебрасывая Року одеяло. Поймала его я, и я же накрыла нашего больного. - Интересно, где ты был, когда мы проходили их? Вроде бы никуда не сматывался... Ну да ладно. И василиск, и кокатриса окаменяют врага. Но василиск - что-то вроде рогатой ящерицы, которая рождается совершенно нормальным способом, как и прочие ящерицы, а кокатриса вылупливается из яйца, которое снес черный петух, а высидела жаба.
   - Вот это да! Это ж как надо извратиться, чтобы хотя бы первое выцарапать! Да и почему нам позволили такого персона прикончить? Ведь потом следующего выводить придется! А почему, если василиски сами размножаются, их только сейчас захотели получить? Вроде бы наши наставники практичнее!
   Во-во, практичнее! А василиска еще не поймали. Послали нас. И отчего-то мне в голову приходит только одна мысль - нас отправили исключительно потому, что мы нестандартная группа, а все группы стандартной комплектации провалились. И к этому выводу хорошо подходит недавнее видение Рока, которое никто не знает. Блин!
   Львенок молча слушал оживленную перепалку, завязавшуюся между Буяном и Счастливчиком. Он уже сказал все, что хотел. Задание, вроде бы несложное, но сомнений вызывало в нем не меньше, чем во мне. Но в чем подвох - никто не знал. Наставники же не сказали, и не назвали ни единой группы, что была отправлена до нас. И потому мне становилось страшно. А что говорить Львенку? Не хотела бы я оказаться на его месте. Он же командир наш, и ответственность за нашу безопасность тоже на нем.
   Горящий огонь отбрасывал красноватые отблески на лица друзей. Я еще ни разу не пожалела о том, что три года назад приняла приглашение Ювэя Цзяня. Ведь у меня появились четверо братьев, которые, в отличие от прежних родственников, никогда и ни за что не причинят мне боли. Да, все четверо вышли из разных народов, ну и что? И какая разница, что я не знаю их настоящие имена, а они никогда не слышали моего? Мы вместе...
   Счастливчик, китаец по происхождению, язвительный порыв ветра, закружит, заболтает, голову задурит, подобьет на гадость и умчится дальше, чтобы снова вернуться к друзьям с новыми силами и фантазиями. Наш Воздух, наш ключ домой - отовсюду откроет дверь, но сам при том выложится до полусмерти. И потому его сила ни в атаке, ни в защите не учитывается.
   Буян, японец, переменчивый огонь ясный, ярость и тепло, защита и атака, способный убить и обогреть. То он молчаливый, то язвительный... В общем, он со Счастливчиком часто поединки на языках устраивают. Заботливый он, и хозяйственный, только не запасливый. Наш Огонь, один из двух атакующих клинков.
   Рок, полукровка-самбо(4), основательный, крепкий и надежный, как сама земля. Могучий щит, чья мощь позволяет остальным не так озабочиваться в бою собственной защитой и отражением чужих атак. Но при том его нападение тоже весьма могущественно, и потому Рок - наш последний аргумент. Наш пророк у нас Земля.
   Львенок, европеец, воспитанный в китайской семье. Мечтательный и нежный, пылкий и бурный, иногда обманчиво тихий, а потом оскаливается клыками льда. Истинное воплощение своей стихии, Воды. Наш второй клинок, вместе с Буяном способный сдержать почти любую силу до тех пор, пока остальные не отступят. Вот только зря они думают, что мы их оставим.
   И я, несущая дыхание смерти. Защита от потусторонних чар. Для убийства моей силой требуется прикосновение. Так что я, как и Рок, щит, но без возможности атаки. А еще я мститель, если падут остальные - убить меня все-таки сложнее.
   Команда... Семья моя. Именно они, парни, помогли усмирить боль, позволили поверить, что не все люди плохи.
   Наставники твердили, что с моим появлением команда стала неравновесной, что не хватает еще одного, того, кто станет рядом со Смертью Жизнью. А пока мы распределили его обязанности между собой. Целительство, например, на мне. Вот где медицинское образование пригодилось. Хотя, если честно, тут больше пользы приносит грань Голоса. Не станет же Мара обижать меня, забирая братьев.
   "Еще чего! Это ведь какое подспорье! Мы ж теперь их с собой таскаем, так что тебе одной корячиться не надо!"
   Да-да, конечно. Каждый о своем. При чем тут обижание...
   "Естественно! Кое до кого ты бы еще долго не добралась, не будь у тебя такой поддержки. Так что я рада, что ты присоединилась к воинам Гуань-Гуна".
   Но как ни крути, наиболее близок мне Львенок. Нет, не потому, что я тоже европейка, какая, собственно, разница, кем родился человек... Тем более что Львенок мало похож на прочих мужчин нашей расы - воспитание сказывается. Просто... Он первый поддержал меня. Он не бежал от моих истерик, с каждым днем жестокого обучения становившихся все разрушительнее - ведь все чаще выплескивалась смертоносная сила, с которой я еще не могла справиться. А он приходил и вытаскивал меня из пучин отчаяния, заставлял отвлечься и забыть о прошлом. И именно он нашел способ прийти ко мне в сны и уже там сразиться с мучающими меня образами.
   Рок присоединился позже, когда кошмары стали уже не такими интенсивными. Но оказаться наравне с Львенком он уже не мог. Но только эти двое теперь могли без опаски неожиданно поймать меня или же разбудить от кошмара. Счастливчику и Буяну все-таки приходилось защищаться, хотя и им я доверяла. Но не настолько, как ни крути...
  
   Ночь наступала медленно. Сиреневые тени потихоньку меняли оттенок, переходя вначале в серость, а потом уж и в черноту. Я вызвалась было дежурить первой, но на меня сердито рыкнули, сказав, что и без меня справятся. Как обычно... Побурчав немного о дискриминации, завернулась в собственное одеяло и прислонилась к плечу Львенка. Тот легонько приобнял меня, позволяя использовать себя как подушку.
   "Да, чуете вы друг друга", - умилилась Мара.
   Ты это о чем?
   "Чуете..."
   Грррр! Могла бы - покусала б тебя, госпожа моя!
   Смеется...
   А вот интересно... Раз нас сюда перекинули, вместо того, чтобы самих дорогу искать отправить, значит, иного хода нет. То есть вся долина окружена плотным кольцом предположительно непроходимых скал. Если учесть, что скалы не слишком высокие, мы бы смогли забраться на них отсюда, а дышать тут несколько тяжелее, чем в Жотяне(5), то находится эта долина на и без того высокой круче. То есть это что-то вроде давно погасшего кратера огромного вулкана. А василиски тут выжили потому, что нормальные люди сюда пока не добрались. А мы что? Так мы ж ненормальные! Мы василисков истреблять не будем, нам только одна особь нужна - для наставников. Хотя... где одна, там и две понадобятся, а потом три... Как бы нам сюда не зачастить... И не стоит забывать предположение, что не мы первые посланы... И если так, то на чем провалились предыдущие?
   "Тут что-то не то, - сообщили мне. - Что-то скрывается, даже от меня".
   Вот обрадовала! Если Смерть чего-то не знает, что-то от нее сокрыто, то тут закопана большая лажа!
   - Львенок, Вереск!
   - Чего тебе, Счастливчик? - хором отозвались мы.
   - А вы знаете, что вы похожи?
   Похожи? Разве?
   - Бред!
   - Не-а, Вереск, не бред. Похожи. Так вы из-за своего родственного сходства к той русалке вместе пошли?
   Снова здорово! Сколько можно! Это было наше первое задание. Рядом с одной деревенькой издревле жила русалка. Ну, жила себе, никого не трогала, а потом вдруг как взбесилась - начала топить людей. Наставники нас и послали, выпускной экзамен, видишь ли. А Рок на месте заявил, что справиться с ней сумеем только мы. Вот потому мы отправились к злодейке вдвоем.
   Русалка была невероятно, сказочно красива. Вот только в глазах ее горела ярость и ненависть. Она ненавидела нас, потому что знала, что мы пришли ее убивать. Но ничего не могла поделать. Да, мы ее убили, но перед этим она заговорила с нами, назвав нас детьми смерти. И слова ее озадачивали, ведь говорила она, что мы, я и Львенок, принадлежим не тем, кому думаем...
   - Заткнись, Счастливчик, - простонал Рок. - Ты вспомни, мы увидели ее уже мертвой, но что ты почувствовал тогда?
   Счастливчик скривился. Буян тоже поморщился и ответил вместо друга:
   - Восторг, тягу, и чувство ревности ко всем, кто смотрел на нее.
   - А теперь представьте, что она была бы живой. Да мы перерезали б друг друга, сражаясь за один ее благосклонный взгляд.
   - А почему Львенок и Вереск справились? - удивился Счастливчик.
   - Похоже, потому, что девственники, - отозвался Рок.
   Убила бы гада! И точно такая же мысль читалась в глазах у Львенка. А Счастливчик смотрел на нас так, как будто бы увидел настолько неведомое чудо, что о нем даже в мифах не упоминалось. Говорю же, убила бы!
  
   Проснулась я на коленях у Львенка, все же не удержалась на плече. Он же, тотчас поняв, что я не сплю, немедленно вручил мне кинжал. Солнечная улыбка расплылась по лицу, заплескалась в голубых глазах.
   - Ты уж извини, дорогая, но я тебе не подушка, чтобы под меня ножи прятать.
   Вот блин! На щеки начал наползать румянец.
   - Прости, я не хотела...
   - Не трясись, ногу ты мне не пропорола.
   - А мы таааак ждааали! - немедленно влез Счастливчик, сверкая очами, и был немедленно дернут за растрепанные космы и получил по наглой морде. - У, злыдня! За что!
   - А чтоб за другими не следил! - доверительно сказала ему.
   Неподалеку заворочался Рок, но Буян прикрикнул на него, велев лежать спокойно, пока я не соизволю осмотреть пострадавшего. Соизволю, соизволю, куда я денусь. Хотя, раз уже рвется на подвиги - значит здоров! Даже без осмотра.
   Так и оказалось. А вот когда я сбегала к ручью, умылась, причесалась, легкий завтрак меня уже ждал. Кстати, я права - не только у меня запасы водились. Кто-то из парней тоже нахватался. И тоже бутербродов, теперь с копченым мясом. А еще лежала горка яблок. Уж не знаю, с собой ли притащили, или же тут нарвали, но яблоки я люблю...
   - Ну что, пойдем искать василиска? - спросила я, сцапав фрукт.
   - Угу, - отозвался Буян. - Вот только как его ловить будем? Эта ж пакость взглядом окаменяет...
   - Найдем - тогда придумаем! - оптимистично заявил Счастливчик.
   Вот интересно, Счастливчиком его за что назвали? Не думаю, что за способность удачно выпутаться из неприятностей, в которые он с разгону вляпался. Он же обычно заранее обдумывает, не с бухты-барахты рвется вперед. Так что же с ним такое сейчас?
   - Зеркало нам применять нельзя, - отозвался Рок. - Нам же его не убить, а поймать надо. Значит, защита ловца должна быть иной. Не отражающей.
   - Так ведь иначе окаменеем, - снова напомнил Буян.
   - А что, мы обязательно должны к нему подходить? - поинтересовалась я, скручивая тряпицу-стол.
   Львенок даже подпрыгнул.
   - Ну-ка, ну-ка! Вереск, ты не убивать, а усыплять можешь?
   - Могу, - насторожено отозвалась я.
   - Ага... Друзья, я придумал, как нам справиться с заданием. Вот только в долине после его выполнения нам придется остаться, пока у Счастливчика силы не восстановятся.
   Сразу же начался гомон, парни пытались угадать, что Львенок придумал. А я так и не успела вмешаться в спор, хоть и хотела.
   "Не спешите уходить".
   Что такое?
   "Ты им вначале волосы расчеши. А потом можно. И каждое утро здесь расчесывай".
   Опа! И как мне объяснить тюкнувшую мне в голову блажь? Да еще у них волосы длинные... Пока с ними справишься! Но не пропускать же мимо ушей слова моей госпожи!
   - Мальчики, не ссорьтесь. А за это я вам волосы расчешу.
   Парни озадаченно уставились на меня, а Рок даже потрогал мне лоб - проверить, нет ли у меня жара. Ну, я тоже сомневаюсь, что здорова.
   - Вереск? Ты чего? - хором спросили Счастливчик и Львенок. Буян тоже смотрел удивленно.
   - Так надо, поймите, - а щеки снова загорелись, парни тааак смотрели, как будто сомневались в здравости моего рассудка. - Ну что я поделаю, если госпожа моя требует?
   - А, так это Мара! - облегченно вздохнул Львенок. - Тогда расчесывай.
   И первый развязал шнурок, стягивающий его хвост.
   Пшеничные волосы рассыпались по плечам. Гребень легко шел по их глади, а я чувствовала, как вокруг Львенка начинает сплетаться что-то вроде оберега из моей силы. Так вот зачем ты велела мне это, госпожа. Но неужели нельзя было объяснить?
   Следующим был Рок. Его волосы тоже были длинны, однако черные кудри не слишком поддавались гребню. Но и с ними я справилась. А черная копна волос Счастливчика была также своевольна, как и он сам, волосы липли к рукам и гребню, и даже после расчесывания выглядели все тем же стогом травы, разметанным буйным ветром. Волосы Буяна напомнили мне черную реку с каким-то странным рыжеватым отблеском. Гребень как будто тонул в них, и даже не чувствовалось, что его вообще нужно расчесать.
   Парни все еще заканчивали свои прически, когда я, сосредоточившись, сплела вокруг себя такой же оберег. Счастливчик, особо не заботящийся о своих волосах, просто перевязывал голову ремешком на манер хайратника, чтобы пряди в глаза не лезли, вдруг присмотрелся к моим действиям.
   - Вереск, ты умница!
   И вокруг всех тут же заплясал ветер, создавая второй слой защиты. А потом и остальные присоединились. Вот вспыхнул огонь, следом поднялась земля, а потом и вода накрыла нас.
   Зачем нам такое, госпожа моя? Что ждет нас?
   "Не могу понять, вот и страхуюсь".
   - Львенок, а я, кажется, догадалась, что ты для василиска готовишь!
   - Ну еще бы, ведь что-то похожее мы только что применили.
  
   Как самой, скажем так, зрячей, мне доверили выслеживание василиска. Если честно, в обычное время этим бы занимался Рок, но поскольку сейчас он не в состоянии, то приходится выслеживать жизнь. С помощью силы смерти. "Смертью к смерти идем..." Ох, только бы не это означали слова Рока. Только бы не это!
   Несколько озадачивало, что в этой долине были животные, но птиц не имелось. Интересно, почему...
   - Нашла! Вон там, за камнем, прямо в расщелине сидит.
   Вот только кто там сидит, василиск или простая змеюка-ящерка, проверять придется кое-кому другому. Счастливчик прикрыл глаза, вокруг него завертелись струйки воздуха, раздувая одежду. Несколько прыснули к нам, потрепали рубашки, попробовали брюки, не справились, а за скатки так и не взялись - тяжко. А потом Счастливчик сказал:
   - Если василиск - черная ящерица с рогами золотого цвета, растущими на ее голове, как корона, то мы его нашли.
   Львенок прикоснулся к Счастливчику, тоже закрыл глаза.
   - Указывай.
   Резко похолодало, пока Львенок строил ледяную клетку вокруг затаившейся тварюшки. А потом пришла моя очередь. Я потянулась вовне, к замершей в испуге ящерице, и аккуратно тронула трепещущее тело, погружая в сон, подобный смерти.
   После этого ледяная корка тихо хрупнула, давая доступ воздуха, а потом Рок и Буян бросились вперед, за камень. Я испуганно вскрикнула - кто знает, может, спящий василиск тоже способен превратить в камень. Но все обошлось. Парни вынесли этакую камнеобразную штуковину с дырочками, обожженную огнем Буяна. То есть, Рок не хотел рисковать, совместил свою силу с силой Буяна. Вот теперь, даже если василиск проснется (что сомнительно без моего позволения) ни вырваться, ни окаменить врагов ему не удастся.
   - Счастливчик, ты как? - спросила я, видя, что тот несколько побледнел.
   - Ничего, порядок. Но перекинуть нас не смогу. Сегодня.
   Да, все так, как сказал Львенок. Нам еще раз переночевать тут придется. Естественно, было решено вернуться на прежнюю стоянку.
   Мы шли тем же путем, но теперь я смотрела по сторонам нормальным зрением. И увиденное несколько озадачивало тем, что парни это не замечали. Вот там как будто бы была улица, большая, она даже не сильно заросла. А вдоль ее - нагромождения камней, в которых еще угадываются фундаменты. А ведет улица прямо в зев большой пещеры, где чудились белые столбы-призраки.
   - Рок, - дернула я друга за рукав, - посмотри туда. Что ты видишь?
   - Камни откуда-то скатились, пещера какая-то. А что?
   - Нет, ничего. Счастливчик, - продолжала я настаивать, - а ты там ничего странного не видишь?
   На второй вопрос, адресованный уже другому человеку, в указанную сторону повернулись все.
   - Что с тобой, Вереск? Нет там ничего, камни валяются! - немного раздраженно сказал Счастливчик.
   А Буян добавил:
   - И пещера какая-то странная. Мне туда бы попасть не хотелось. А вдруг она зубы сомкнет.
   - Что-то там не так, - сказал Львенок. - Но не могу понять, что может быть не так в сорвавшихся со скал камнях и пещере... Проверять не будем! - тут же осадил он вдруг загоревшегося энтузиазмом Счастливчика.
   Так, Львенка сильно пробрало. И он тоже что-то не то чует. Господи, как же мне не нравится, что это место так близко от нашей стоянки!
   "А еще сегодня новолуние".
   Угу. Что полнолуние, что новолуние - один черт. И то, и другое чаще всего означает неприятности. Блин. "Смертью к смерти идем..." Что же значили эти слова? "Аметистовое пламя" же даже не пугает. Ох, ну почему Рока тогда одного оставили?!
   Василиска добыли слишком легко... Как же мне все это не нравится!
   День пролетел незамеченным, вечерело. Парни занимались кто чем, но ни один не стал рассеивать защиту. Тоже чуяли неприятности. Хотя вон Счастливчик свернулся калачиком и дрыхнет, да и Рок что-то прикорнул. Львенок напряженно осматривается, а на пальцах Буяна время от времени вспыхивают искры. Нервничают, как и я. Я же не выпускала рукоять кинжала, а второй рукой уже успела ослабить крепления любимой металлизированной веревки. Вторую потом будет легче вытянуть.
   Рок вдруг замотал головой, подскочил. Глаза его невидяще распахнулись, удивив сменой цвета радужки. Обычно темно-карие, теперь они сверкали желтизной, как во время видения. Но он не мог сейчас видеть будущее! Ему еще восстанавливаться почти неделю! Ничего не сказав, он встал и механически направился в сторону тех самых остатков чего-то.
   Я вскочила. Львенок почти из положения лежа бросился на Рока, но тот увернулся, споткнулся о Счастливчика, удержался на ногах, и бегом бросился к пещере. Все мы ринулись за ним, даже Счастливчик, разбуженный таким зверским образом. Рок, как это ни удивительно, умудрялся уворачиваться от всего, что должно было его поймать, при том не сбавляя ходу ни на шаг. У него явно была цель.
   Вот мы все уже пронеслись по той улице, ведущей к пещере, а Рок уже вступил в нее, скрылся в темноте. Ни малейшего сомнения не было и у нас, когда мы поспешили за ним. И тут мою голову чуть не разорвало криком: "Назад!"
   - Назад! - кричал и Рок.
   Вот только кто же его (и мою госпожу тоже, заранее прошу прощения) теперь послушал бы! Ведь один из команды попал в беду, и это было понятно еще тогда, когда он вскочил и бросился сюда. А значит, его нужно спасать.
   Мы вылетели из темного туннеля на песчаную арену, открытую небесам. То есть, это была не совсем пещера. Рок был там, лежал прямо по центру, а над ним склонил голову огромный костяной дракон.
   "Драколич! - простонала Мара. - Здесь драколич! Как хорошо, зараза, спрятался, только очень близко почуяла! Нет, нет! Я не хочу потерять тебя, беги!"
   Куда "беги", какое "беги"?! Совсем спятила? Там же Рок!
   "Вы не справитесь. Против этой твари выходило много больше магов, чтобы победить. И погибали многие! Дитя, уходи. Року уже не помочь. И остальным тоже. Ты только выйди отсюда, и я тебя выдерну в безопасное место!"
   Ага, счаз! Как только - так сразу! Меня - в безопасное место, а им гибни? Ну да, как же! Если суждено умереть, то умрем вместе. Или победим, но тоже вместе!
   "Дура!"
   А в этом я и не сомневаюсь.
   Не я одна дурой была. Парни уже воззвали к Гуань-Гуну, в руках их засверкали призрачные мечи. А я высвободила свои хлысты, наполняя их силой смерти. Шоу начинается!
   Недолго музыка играла. Вот уже отлетел в сторону Счастливчик, захлебываясь воздухом. Вот Буян, только что атаковавший одновременно огнем и клинком, получил хвостом и замер у ног дракона. Рок захрипел, тяня из себя силу. Земля содрогнулась. Его призрачный клинок вдруг вырос из песка, венчая каменный пик, нацеленный прямо в место, где у нормальных драконов сердце. Несколько пиков поменьше так же рванули к противоестественному телу. А навстречу им падали ледяные клинки Львенка, а ведь он еще и клинком Гуань-Гуна орудовал. Пара маленьких ураганчиков Счастливчика пыталась растащить кости. Буян выплескивал огненные вихри, пытаясь сжечь нежить, и бледнел с каждым новым клубом огня, как будто творил его из собственной крови. Мои хлысты рассеивали все, что попадалось под них...
   Но всех наших усилий было мало, мало, мало!!! Мне уже начинало казаться, что для этой твари все наши усилия - не более чем блошиные укусы. Но нет, вот драколич захромал, взревел недовольно. Но все равно, этого было мало. Немертвая тварь была слишком сильна. До нас она пока не дотянулась, но явно уже скоро и мы окажемся в беспомощном состоянии. Вот уже нет больше пламени Буяна - он от перенапряжения лишился чувств. Рок сосредоточенно вырывал из стен камни и осыпал ими врага, да только камни были все меньше, пока не прекратились вообще. Ураганчики слабеют, значит, Счастливчик тоже выдыхается. А драколич прет на нас.
   "Нет, нет, нет! - внезапно услышала я. - Не может все это так кончиться! Гуань-Гун, кто-нибудь! Придите!"
   "Мне не кажется? Гуань-Гун решил поделиться? Он отдает мне мой Клинок?"
   Что?
   "Прими же мою силу, дитя!"
   В руке у Львенка вдруг появился еще один клинок, от которого веяло так знакомой мне силой смерти. Парень запрокинул голову и свел обе руки, смешивая призрачные мечи. Полыхнуло. Когда я проморгалась, откувыркнувшись назад, Львенок сжимал двуручник, который теперь не выглядел призрачным. На лице Львенка читалось такая одержимая ярость, что даже мне стало непосебе. А потом он бросился вперед, кромсая и круша до того казавшиеся неподатливыми кости. Я завопила что-то несусветное, и тоже бросилась в атаку.
   Вдруг драколич непонятным образом извернулся, отшвыривая нас, снова взревел. И над ним взметнулась черная радуга. И там, где она касалась костей, исчезали повреждения, что мы нанесли. Огни, горевшие в глазницах, недобро сверкнули на нас, еще стоявших на ногах. Чудовище сделало шаг вперед, не отпуская своих радуг. И мой хлыст беспомощно мазнул по черноте. Меч Львенка тоже не сумел преодолеть преграду, оставив только едва заметную царапину там, где раньше крошил кости.
   Мы переглянулись, не зная, что теперь делать. Львенок еще раз ударил льдом, но его осколки теперь брызгами воды разлетелись вокруг. Огромная пасть распахнулась, готовая обрушить на нас ад стихий, какой бы она у этого гада ни была.
   И в небе над нами раздался громкий крик, напоминающий орлиный. Пронеслась огромная тень, заставив нас отвлечься от бездны перед нами - таких птиц не бывает, они же летать не сумеют! Но ведь летает... А потом со спины птицы вдруг что-то отделилось, запылало в небе аметистом, и метеором рухнуло сверху на спину драколичу. Тот жалко вскрикнул, охваченный пламенем, и сразу рассыпался. А упавший с неба легко приземлился на ноги, и лучезарно улыбнулся.
   - Братик, ну ты хоть предупреждай, когда в такую гадость вляпаешься!
   Львенок, блаженно улыбаясь, шагнул к нашему спасителю.
   - Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть!
   Он рад видеть... А для меня как будто небо рухнуло на землю и время остановилось. И сила Жизни, которой этот человек разбрасывался, тут не при чем. Совершенно! Дело в другом.
   Львенок о чем-то говорил со своим братом, а я не могла отвести от него глаз. По сравнению с Львенком, парень казался невысоким и хрупким. Но только казался. Изящный, каждое движение строго выверено, отточено. Вот он глянул на меня, наши взгляды встретились, и мы оба застыли. Аметистовое пламя горело и в его глазах. Господи, кто же он? И почему на меня так действует?
   "Я выполнила свое обещание, дорогая".
   Это он? Это его я просила?
   "Да. Ты хотела с ним снова встретиться".
   Я... я не знаю... не могу... Забери меня отсюда!!!
   Знакомое головокружение... Но не сбежать от памяти...
  

Эпилог

   Мне для успокоения хватило всего лишь трех дней. А меня ждали. Львенок выловил меня прямо у ворот жотяньского кладбища.
   - Привет.
   - Привет.
   - Я ждал тебя.
   - Я пришла.
   - Чтобы уйти от нас?
   - Нет... да... не знаю...
   - Великолепный ответ. Почему ты сбежала?
   - Мне надо было подумать.
   - Подумала?
   - Ага...
   - До многого додумалась?
   - Ну...
   - А он тоже ждет тебя.
   - Что? Кто? - удивилась я.
   - Мой брат.
   Не может быть! Я остановилась, но Львенок цапнул меня за руку и потянул за собой.
   - Ты что делаешь?
   - Не смей больше бежать без предупреждения!
   - Отпусти!
   Львенку надоело бороться со мной, и он попросту схватил меня на руки. Скорость явно прибавилась, а желание бороться куда-то ушло. Распугивая не привыкших к такому поведению прохожих, он быстро добрался до поместья, где мы проходили обучение. Вот только и там не отпустил, ошарашив всех, кто попался на дороге. И только перед дверью, ведущей в его комнату, поставил меня на ноги.
   - Тебе туда. Иди.
   Я знала, кто находится за дверью. Сердце радостно застучало, а душа тоскливо подпрыгнула, узнавая и не веря. Разум же был в полном раздрае, боясь и надеясь.
   - Иди же, Вереск!
   "Что же ты медлишь, девочка моя? Ты ведь так просила снова встретить его. Пусть он даже не был бы твоим. Но он твой, он даже помнит тебя. Как бы меня ни удивляла тяга моих детей и духов жизни друг к другу".
   Пальцы, уже протянутые к дверной ручке, дрогнули. А потом я решительно рванула дверь. Он стоял у окна, развернулся, и я утонула в аметистовых глазах.
  
   ************************************
   Примечания
      -- Здесь и далее цитаты из реферата "Насилие в семье", автор - Н.С. Сыроед
      -- Ювэй - "имеющий большое будущее"
      -- Традиционная китайская одежда, напоминающая кимоно
      -- Помесь монголоида и негра
      -- Город в Китае
  
  
  
  
  
  
  
  
  
      --
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"