На углях он пёк большого краба, облепил глинистой грязью и теперь пёк.
Не было соли, но хватило сил отыскать и нарвать на приправы травок. Несколько пучков зелени, выбирал на вкус и запах.
Пылал над морем закат, на зубах хрустел пепел, Скрюченный был бодр и чувствовал себя живым.
Позади послышались шаги.
Обернулся - шла тройка мальков Пузыря.
Особняком, сбоку, вышагивала Колдун.
Высокая, почти вровень ему, она была на несколько лет младше. Но ребята с ней не то, что не нянчились - не давали спуску. Очень уж была строптивая и занозистая.
Колдун была меркой. Её народ называли альтмеры. Высокие эльфы. Впрочем, они предпочитали, чтоб их называли высшими.
Доброй встречи не вышло, ребята не видели в нём друга и товарища.
Раньше они почти дружили. Особенно по вечерам, когда собирались в подвале после дневных дел.
Особенно, когда Дим был в настроении рассказать малькам свои истории. Для ребят он находил рассказы про море, про лов рыбы и торговые корабли, про свирепые абордажи и купцов из далёких стран. В руки малышне он обычно давал обрывки шнура или верёвок, и, пока мы вязали знакомые узелки, рассказывал.
Прерывался, чтоб поправить ошибшегося - "чего ты вяжешь? Разве двойной узел такой? Таким дамы бантики себе повязывают, это бабий будет. А двойному надо в разные стороны петли гнуть, его тогда видно сразу, что двойной, он на крендель булочницы тётки Манжи похож, которая в Сиродил уплыла..."
А затем продолжал рассказ о пиратах.
Для Колдун и для Ерика были другие истории. Но мы все их с интересом слушали - про тайный орден магов, где магических учеников учили самым необычным вещам - прислушиваться к своим ощущениям, или перестать в уме разговаривать с собой, а то вообще чувствовать происходящее, но без чувств к тому, что происходит.
Рассказывал, что в древности могли зачаровать драгоценность, не тратя камень душ, просто брали колечко, изъявляли своё желание, и получался нужный амулет. Говорил, как волшебники мгновенно перемещались, куда пожелают, а некоторые летали высоко над землёй, и даже не требовалось махать ни крыльями, ни руками.
Ерик и Колдун у нас были одарённые. Ну, они и сейчас одарённые, это я теперь не с ними. А они, если за их обучение кто-нибудь заплатит, их можно на настоящих магов обучить.
Ерик может двигать сухие листья и холодить руками, не дотрагиваясь. А Колдун даже Пузыря однажды рассердила, ей старшие сказали разжечь огонь в очаге и суп варить, а она тогда была у нас новенькая, и варить не хотела. А вместо того, чтобы зажечь дрова, выдала такой огненный шарик, почти как взрослая, что дрова из очага выпали и Пузырю щепка в сапог прилетела. Горящая.
Ух, как он её за уши эльфийские, длинные, оттаскал.
Когда ругал, обозвал Колдуном сраным. Вот так прозвище у неё появилось.
Это всё давно было, Колдун подросла, и уже настоящий взрослый огнешар выдавать научилась. Маленький и только один, на два сил не хватит, но покалечить сможет.
Ребята начали без разговоров.
Пинками уронили мои сушилки для одежды. Пнули вчера мною найденный котелок, расплескали отвар сладкой колючки. Ерик ударил меня в грудь.
Лишь после этого заговорили, и очень неприятными словами - "а Скрюченный-то разогнулся... а зря."
Про "зря" добавила Колдун.
Руки она подняла, навела на меня и между ладоней уже замерцало неяркое свечение.
В этом свете мне было видно, с какой брезгливой мордочкой она меня глядит.
А ребята, только что пинавшие моё прибежище, оказывается, уже поняли, к чему идёт дело, и отошли в стороны, боязно им попасть под огнешар.
Что делать, я не знал. Но, вот ведь странное дело, опять не боялся. Но не потому, что всё безнадёжно, а ... потому, что чувствовал себя так, будто не один.
Вроде, со мною рядом хороший друг. Вроде, мне есть, кого защищать.
Поэтому я сделал очень странную, как потом до меня дошло, очень странную штуку.
Поднял правую руку, и махнул на Колдун мягким движением, слитным - сверху вниз, и сразу слева и направо.
Никогда такое не делал и не видал, но сам понимал, что то ли чего запрещаю этой дуре, то ли её ограничиваю в чём-то.
Вложил в этот жест чувство какой-то справедливости, наверное, может, и гнева.
А у Колдун мерцание между ладоней взяло, и пропало.
Уже должно было разгореться и по мне адским жаром вылететь, это всем было ясно, и ребята готовы были смотреть, как меня пожгёт, как от вулканической бомбы. Они бы сейчас посмотрели с интересом, а завтра бы, в подвале у себя, с таким же интересом обсуждали, как Колдун меня сожгла. Ещё бы радовались молча, что вовремя отошли - кто же думал, что Колдун на такое решится.
А мерцание пропало. А ещё решимость у неё пропала. Она дёрнула руками, по лицу испуг настоящий прошёл, а потом головой дёрнула, и побежала от меня.
Ребята тоже как-то сникли, ещё дальше раздвинулись, да тоже пошли.
А я понял только, что у Колдун сорвалось что-то, и что мне стоит поискать другое место, дальше от шайки Пузыря.
А ещё стал вспоминать, в какие места уплывали корабли из нашей бухты.
Некоторые ходили даже на мою Родину, к нордам.