: другие произведения.

Управление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  
  
   Pосвящаю большому мастеру виньеток Gортензии Aкосте.
  
   Самуэль Фэйхо.
   Виньетки и эпиграммы.
   * * *
  
  
   Сделай все, чтоб наставить на истинный путь
   Зарвавшегося грубияна.
   Храбрец,! коль не дано ему
   С его пути свернуть,
   Что ж ,покажи ему блеск стали твоего кинжала.
   * * *
  
  
  
   Той стороною жизни быть довольным,
   Где сплошь опасности и грязь -
   Вот твой удел и здесь твоя обитель.
   Да будут ноги твои крыльями‚ о победитель.
   * * *
  
  
  
  
  
   Нужно верить в то, что есть на самом деле,
   Чтоб правильные совершать дела,
   Не поддаваясь демагогии влеченью
   С ее логическими умозаключениями.
   * * *
  
  
   В чем угодно могут заподозрить,
   Как угодно могут обижать
   И обида может больно ранить,
   Что ж и этого не избежать.
   Ты глух и нем. Не для того живешь ты,
   Чтоб это близко к сердцу принимать.
   Живи и смейся, стань огнем, стой твердо на своем.
   * * *
  
  
   Дождю я радуюсь.
   Славе я радуюсь.
   Смеху я радуюсь.
   Солнцу я радуюсь.
   * * *
  
  
  
   Среди тысячи ослов олень
   Растоптан будет в тот же день.
   * * *
  
  
   Для тщедушного певца
   Трагичней творческих провалов
   Жить в окружении мужланов.
   Жизнь становится пустыней,
  
  
   Песня верная молчит.
   Еще не смерть- ей лишь прелюдия звучит.
   * * *
  
  
   Пению глупцов я с жаждою внимал,
   Да так, что в песнях собственных
   Слова позабывал.
   * * *
  
  
   Любой глупец себе шар надувает
   Мечтами о наживе, бесплодных грез парами.
   Но кто из нас цены глупцам не знает,
   С их славой, с их раздутыми шарами.
   * * *
  
  
   Глупо быть пессимистом.
   Порою бываю я мрачен.
   Мне не понять абсурдность ситуации:
   поэт- и вдруг унынием охвачен.
  
   Ведь я поэт и в сонме образов летаю,
   Страдаю, радуюсь. За то, хвала Творцу!,
   Что в собственных эмоциях себя я обретаю,
   А значит пессимизм мне не к лицу.
   * * *
  
  
   Трудись, как муравьи,
   От них ты не услышишь ропот
   И в делах они снуют
   Без оглядки на слоновий топот.
   * * *
  
  
   Какое благо, вбирая влагу,
   Во тьме подземной корнем быть,
   цветку, еще не ведавшему счастья
   зреть красоту небес лазурных, жизнь дарить.
   * * *
  
  
   Какое счастье, что никто не подвергает
   Сомненью искреннее слово, сказанное нами
   И счастье в том, что нас воспринимают
   Лишь теми, кем являемся мы сами,
   Как любой предмет от взора скрытый:
   Дерево, седло, корыто,-
   Их наличие в природе вряд-ли кем-то отвергается,
   Им никто не удивляется.
   * * *
  
  
   Аудиенция у короля.
   Пред ним, как пред судьей, о справедливости моля,
   Семьсот травинок начали рассказ:
   Куст розы своенравен, государь великий,
   Ему законы не указ.
   В цветеньи буйном , выдавая нрав свой дикий,
   Колючих стебельков дремучее сплетенье
   Усеянных соцветьем роз, рождает это вредное растение.
   Розы, будто вышиты из разноцветных ниток,
   дикие, изящные, к чему такой избыток?
   Умрет пусть, коль нам равным стать не пожелает.
   Никак апрель его не покидает.
   Апрель в крови его.
   Король сруби его!
   * * *
  
  
   Будь критичен,
   Все должно твоей сатирой обличаться.
   Ну, вот, как и предвидел я,
   Твой друг вдруг начинает волноваться.
   Несовершенства своего
   Немногие имеют осознанья твердость.
   Наступит день,
   Каким бы другом не был он
   Его ослепит гордость.
   * * *
  
  
   Власть и слава -
   Слабому отрава.
   Во власти и во славе
   Безобразье - слабому подстать.
   На него благообразью наплевать.
   * * *
  
  
   Обычное дело.
  
   Даму некую однажды осенило,
   Сочинить квартет она решила.
   Его издал изысканный поэт,
   Счел, что собою автор не дурна. А она?
   Улыбнуться лишь смогла в ответ,
   Представив взору стан свой гибкий и прямой, как стрела.
  
   И если, тот изысканный эстет,
   Издать другое порожденье ее музы не захочет,
   От нее пусть ждет совсем другой привет.
   Оплюет при случае его и опорочит.
   * * *
  
  
  
   Людишкам слабым хочется блистать.
   Похвальною была бы сия дерзость,
   Если б в том стремленьи не пришлось тебе узнать
   Всю их отвратительную мерзость.
   * * *
  
  
   Чтоб красивая строфа да не имела
   Желтой риторичной тени... Удивительно!
   Такое встретить затруднительно.
   * * *
  
   В обычной дружбе друг не тот,
   Не тот, кто завлекает
   В жеманства топь, друг избегает
   Притворства зыбких мест, пустот.
   * * *
  
  
  
   В обычной дружбе друг не тот‚
   Не тот, кто наделяет моменты спора,
   Дружба их не исключает,
   Фальшью лжеуступок - духом нечистот.
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
   У многих, у друзей, глаза
   Словно мерцающие звезды и палящие:
   Со всем соглашаются, все одобряют - они холодны.
   Ах‚ как мало друзей настоящих.
   * * *
  
  
   Если бы звезды свое мненье выражали,
   Их понизили бы в чине.
   И вот по этой то причине
   Они б булыжниками стали.
   * * *
  
  
  
   Стань великаном и ты увидишь
   Великую смуту невежд:
   торжественных, серьезных - ты их ненавидишь
   За их оскал и рык не восприятья редкостных идей, надежд.
   * * *
  
  
   Говорит поганый буржуа:
   IСначала я!I
   IНу а после, спросите вы, кто?I
   Буржуа ответит вам:I Никто!I
   * * *
  
  
   Темою тех строк, что я пишу,
   Хочу‚ чтоб были без затей, простые притязания.
   Вот поэтому я очень, о мудрец, тебя прошу:
   IИзбавь от твоего излишне вычурного миросозерцаньяI
   * * *
  
  
  
  
  
   Новые Люди да здравствуют!
   Добра, благородства вернейшие слуги.
   Не объятия твои о любви к ним явствуют.
   Нужно просто признать их заслуги.
   * * *
  
  
   Несчастен тот идеалист наивный,
   Готовый поддаться соблазну предать.
   Изменою в воображеньи рисуется край дивный.
   Решимости он полон его завоевать.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Какие приносить ему плоды,
   Пусть каждый для себя решает сам.
   Но стерегись‚ ведь столько разыгралось драм‚
   По вине беспутств.
   Гляди!
   Ах, кабы не было беды.
  
  .
  
  
  
  
  
  
   Сделай, чтобы мир достичь мог брега
   Гуманизма, человеколюбия
   В безбрежном океане эго,
   В пучине себялюбия.
   * * *
  
  
   Новый Человек на горизонте показался.
   Ему под силу стать героем новых эпопей.
   Счастлив тот, кто оказался
   Им раскованным от всех своих цепей.
   * * *
  
   Мне ли их не знать, религиозных маразматиков?
   Многое скрывает за собою храмовый фасад.
   Все они забитые догматики,
   У каждого из них - свой личный ад.
  
   * * *
  
   Размышлял я под ветвями пальмы,
   Размышляя нежился, зевал,
   О том, кто любит жизнь маниакально,
   Но так ее и не завоевал.
   * * *
  
  
   Под сенью смоквы мне нашлась забава.
   Пустился я наивно рассуждать,
   Как мне попасть в покои славы,
   Как фаворитом ее стать.
   * * *
  
  
  
  
   Есть те, кто хотят с неба звезды достать
   Лишь те, что видны им, взобравшись на гору.
   Мне же нужно должное воздать
   Красоте, с любой горы недостижимых звезд, в любую пору.
   Ай - ля, ля - ля.
   Красоте лишь тех, что недоступны даже взору.
   Ай - ля, ля - ля.
   * * *
  
  
   Иезуит пока живет
   Весь он в том, что интриги плетет.
   Тянет жилы, из них веревки вьет,
   Этого бросит, того уберет.
   * * *
  
  
  
   Если в том, что свято для меня
   Твоей любви мне не увидеть...
   Почему меня ты должен ненавидеть,
   Если у меня нет рифмы для тебя.
   * * *
  
  
   Гимн свиней.
  
   Тра - ля - ля.
   Тра - ля - ля.
   Тра - ля - ля.
   Тра - ля - ля. Ля - ля.
  
   Трурули, уруру.
   Тралилу, урури.
   Трурули.
   Тралилу.
   * * *
  
  
   Однажды я стоял и зрел
   На небеса, их необъятность поражала.
   Чем больше я на них смотрел,
   Тем больше их лазурь мне землю отражала.
   * * *
  
  
  
  
  
  
   В лазури я смогу увидеть
   То, что во мраке не смогу.
   Тьму, что приходится мне видеть,-
   Жизни тьма, ее лишь зреть могу.
   Кто в непроглядной тьме горазд
   Себя увидеть хоть малейший след?
   Синева простор для жизни даст,
   Тьма - спутник смерти, истины древнее нет.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Коль моя вера цвета неба, я увижу без труда
   Неба синь, сулящую блаженства.
   Душей небесною отныне - навсегда
   Сам себе я небо, без внушенья духовенства.
   Все вижу на бескрайних небесах моих,
   Сквозь облака ажурные,
   И небеса чистые, и небеса хмурые.
   * * *
  
  
   Фантазия, спасибо, тебе благодаря,
   На самолетах по небу летаю я,
   Рисую я тобою данные пейзажи,
   Радуюсь подвигам тем, чьи свершенья - труд тяжкий и даже
   Радуюсь траве, в которой всякие снуют букашки.
  
   * * *
  
   Тот, кто крыльев не имеет,
   Имеет стрелы, имеет гнев,
   Копье и стрелы. Он сумеет
   В ход пустить все, ничего не призрев.
   Кто крылья имеет - летает.
   Кто не имеет - прочим крылья подрезает.
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
   Я слышу от глупца:
   IМои идеи - моя поэзия.I
   Его неправомерное тщеславие
   Ждет закономерное бесславие.
  
   * * *
  
  
  
  
  
   Верх экипажа тенью обдал.
   В даль глядел я, временами размышляя,
   Под вращающийся вал,
   О том, кто был рожден блистать и кто живет блистая.
   * * *
  
  
   Дешевою строкою
   На свой престиж не плюй.
   Не будь вульгарным. Речь твоя
   Должна быть чистою такою,
   Как чист воздушный поцелуй.
   * * *
  
  
   Чтоб достичь вершины мира,
   Что смогла твою пустячность восхитить,
   Тобой разбита скрипка, лира,
   Ты умудрился даже в кровь лицо разбить.
   * * *
  
  
   Лишь земным быть может рай,
   Иначе рай не для кого не мил.
   Так войны не затевай
   От земли и до светил.
   * * *
  
  
   Даже почтеннейший Иисус Христос,
   Имевший, помнится, сухой, почти что лисий, лик,
   Взяв палицу свою, ее понес
   Туда, куда был послан - на конфликт.
   * * *
  
  
   Я в святость неба не влюблен.
   Люблю я землю, к ней я льну.
   Поскольку грешным я рожден,
   Я ввергну даже рай в войну.
   * * *
  
  
  
  
  
   Не говори мне, что моя душа
   Должна вернуться вновь на небеса,
   Где‚ обретя покой,
   Вернется вновь на землю древом,
   Нависшим над рекой.
   * * *
  
  
   Своим небом страх не нагоняй.
   Это ложь, как сказки все про ад и рай.
   Пока живу я и‚ стало быть‚ чувствую боль,
   Земля то место, где мне жить,
   Ведь мне она диктует мою роль.
   * * *
  
  
   Если б Новый Человек, что полон чистоты и разума, существовал,
   Тогда имел бы форму крыльев весь смертоносный арсенал,
   И этот крыльев взмах напоминал
   Из ножен вынутый кинжал.
   * * *
  
  
   Я по земле хочу идти беспечно,
   Превозмогая глупость, бессердечность.
   Хочу детьми, садами наслаждаться, всяко...
   Я, удалой повеса и гуляка.
   * * *
  
  
   Какое счастье видеть, как над богачом,
   Стоящем на вершине своей подлости, порока, правосудие
   Свершается карающим мечом
   Социальной справедливости. Не чудо ли?
   * * *
  
  
   Обойти окрестные плантации,
   Работать там, где захочу,
   Пшеница где сочней и слаще,
   В лучах целебной радиации
   Оранжевого солнца злачной чащи.
  
   * * *
  
  
  
  
   Архангелы небес и ангелята,
   Владыки мавров арфы и алмазы,
   Улицы из злата и агата
   Городов небесных - вот зараза.
   * * *
  
  
  
  
   Блаженные, в грезах о небе, певцы
   Пускай воспевают их тонкие сферы,
   Падите в прах воздушные дворцы
   На песках той сказочной Ривьеры.
   * * *
  
  
   Я не атеист, скажу вам без юродства,
   Но мои боги - истинные, вечные:
   женщина, искусство, благородство,
   справедливость социальная, конечно.
   * * *
  
  
   Импровизация.
  
   Говоришь ты, что созвучья в моих строках нет,
   Что не дано мне чувства рифмы вдохновение.
   Отвечу я без долгих рассуждений:
   IПросто форм, в чьи рамки был бы загнан я, на свете нет.I
  
   Тот мир для меня слишком тесен,
   Где нет пульсирующих форм
   И если в своих песнях отступлюсь от всех я норм,
   Буду ли рабом я своих песен?
   * * *
  
  
   Эпиграмма о чудовище, что мочится в цветах.
  
   Чудовище, что мочится в кустах -
   Созданье безобразное.
   Чудовище, что мочится в кустах
   Имеет язычище грязное.
   Оно видноў, когда кричит цветам:IUnder control,I
   Или так: IСейчас цветов ничтожна роль.I
   Чудовище, что мочится в цветах -
   Созданье безобразное.
  
   Вдохнувшая его дыханье личность - разрушается
   И глохнет тот, кто слышит его пение,
   Кто на дорогу его ступит - крупно ошибается,
   Кто видит сновиденья в зареве его - теряет зрение.
   * * *
  
  
   Фантазию кто гонит прочь,
   Кто прелестью зари пренебрегает, дня преддверьем,
   Как рептилия ползет он день и ночь,
   Развеяв по ветру своих мечтаний перья.
   * * *
  
  
   Бывают облака, срисованы как-будто с фруктов спелых,
   Фиолетовые, желтые и красные,
   Хотя могли бы быть всегда в одеждах белых,
   Или иметь цвета другие, но такие же, как белый цвет, бесстрастные.
   Так почему же не съедаются они?
   И почему цветы не объедаются,
   И птицы перелетные умеренно питаются?
   Спросил правдоискатель у свиньи.
   * * *
  
  
   Идеи можно видоизменить,
   Улучшить, на другие поменять.
   Если уродливы они -
   Благоприятный вид придать.
   * * *
  
  
   Поэзия‚ отмеченная семенем любви‚ -
   Мост между теми,
   Кто друг другу мил.
   Она не изменяется со временем,
   Окутывает ласк и поцелуев сенью
   И нет в ней разума - в ней юношеский пыл.
   * * *
  
  
   Иллюзию, что накалилась до красна,
   В себе костер прекрасный треплет твой, Весна,
   Вечно младая четверть всех времен.
   * * *
  
  
  
  
  
   В собственное пламя жизнь вложила,
   Что в костре не зримом, не багряном.
   Весна! Ты его воспламенила -
   Так освети мои изъяны.
   * * *
  
  
   Мало кто сумел бы полюбить
   Скромное местечко, там трудиться, размышлять, любить,
   Возможно‚ выделиться чем-то, чтобы ярче жить.
   Неисчислимы те, кто любит пыль в глаза пустить
   И ею ослепить.
   Им вряд-ли скромное местечко полюбить.
   * * *
  
  
   Парня, что лишился чувств и умирает
   На своем скромном одре и не знает
   Мира, его блеска, не забуду никогда.
   Мир крепче - он и побеждает.
   * * *
  
  
   Лицо, что щедро юность одарила,
   С годами сморщится сильней, чем у мандрила.
   А роза та, что так пышна сейчас,
   Поистрепаться может через час.
   Это правда, но сейчас, о Юность, вырви
   Ты меня из лап мандрила,
   Не лишай того, чем прежде щедро одарила!
   Но если свету обратиться суждено во мрак,
   В прах лепесткам рассыпаться,- пусть будет так!
   * * *
  
  
   Песнь флейты юного флейтиста удалого
   Не пронзает радостью глубокого искусства.
   Ты послушай мастерство флейтиста пожилого,
   Его младость в мудрости его мотиве, такта чувстве.
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
   Янки убивали во Вьетнаме.
   Горечь хлеба чувствуешь ли ты,
   Во вкусовой его гамме?
  
   Хлеба твоего, воспетого тобой,
   Чувствуешь ли горечь?
   Хлеба твоего, извечно бывшего твоей мечтой,
   Ты тот, кто созидает,
   Чувствуешь ли горечь?
  
   Ты тот, кто молитвы к небу обращает,
   Чувствуешь ли горечь хлеба твоего?
   * * *
  
  
   Если поле уж не то и уж не вьется
   Аромат в его ковре зеленом, что же остается?
   А вот теперь лишь наблюдать осталось,
   Как на развалинах чистой иллюзии жизнь разыгралась.
   * * *
  
  
   Плохое искусство - напрасное старанье.
   Улан лунатический, жирный скорей всего его изображает.
   Оно способно не гнушаться даже ржаньем,
   Чтоб словечко рифмовалось красное.
   Искусство скверное - старание напрасное,
   Нелепо, как квадратное яйцо, не вдохновляет.
   * * *
  
  
   Мой друг, уже нежная музыка леса,
   На закате падающих листьев золотых,
   В тебе неистовства не вызывает,
   Неистовства поэзии всей твоей жизни,
   Всего того, что ты вместил в себе,
   Всего, что смог.
   Сейчас, словно вялая лошадь,
   Ты тянешь, ты тянешь повозку.
   Повозку свою ты все тянешь и тянешь.
   Вдыхая воздух того леса,
   Ты все же запах узнаешь его.
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
   Есть люди, у них не отнять
   Возможность и умение мечтать.
  
   Кто мечтает - тот растет,
   Тот без сомнения пожнет
   Плоды своих мечтаний:
   Честь, кротость, чистоту желаний.
  
   Нет, мечту не запретить,
   Как и иное волшебство, я знаю.
   Ей еще долго нам дарить
   Ключи от рая.
  
   * * *
  
  
   Певец поет
   И очарованье придает
   Труженику-лесу нашему.
   Я знаю - это соловей
   И то, что голосом небес
   Он очаровывает лес.
  
   Тебя в ладонях наших будем укрывать,
   Устами нашими ласкать,
   Слезами обожания встречать и провожать.
   * * *
  
  
   Любишь ты меня, когда я в поле,
   В цветах, когда в открытом море.
   Так любят категории известные:
   Лишь те, кто кем-то очарован, кто влюблен и соловьи прелестные.
  
   Дано ль тебе любить меня, когда в труде я,
   больного, уставшего, в адской рутине.
   Так любить дано не каждой женщине,
   Не каждому мужчине.
   Без декораций, любовь твоя наивна,
   Бесславна и бесперспективна.
   * * *
  
  
  
  
  
   С маскою шута и тысячами ухищрений,
   Удаляю прочь от жизненных стремлений
   Мумии серьезность, облаченной
   Известностью,
   И кич обезьяны ученной
   И необъятного живота.
   * * *
  
  
   -Он замечательный писатель.
   Но будет ли фундамент под его ногами?-
   Так рассуждает наблюдатель
   Моего пути, осел - ослиными мозгами.
   * * *
  
  
   Кружусь, ребячусь, прыгаю, мечусь;
   Здесь тускнею - там свечусь.
   Пожалуй, ветреная суть,
   С единой целью - лишь спугнуть,
   Внушаю неприятье желтизной своей. В тумане
   Скрываюсь я, в траве-дурмане,
   В помете лошадином, избегая
   Литератора, в одном лице, и попугая,
   Ученые слова его и действа,
   Чтобы дорогою идти своей
   Без лести и лакейства.
   * * *
  
  
   Основа моя, у меня вместо бога,- дорога.
   Моя основа - дыханье ветра.
   Почему?
   Да потому, что все мои желанья -
   Раствориться ветром так,
   Как это делает дыханье.
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ум и сердце мне питает,
   Чувство мужества вселяет,
   Тот могучий дух-творец,
   Народ мой,
   Наилучший души моей жилец.
   Кто на меня не смотрит никогда,
   Как на пустое место и с укором,
   И постоянно движется туда,
   Не зная никакой опоры,
   Где свобода общего и частного,
   Где жажда Iпочему?I прекрасного.
   * * *
  
  
  
   Сорвать с себя личину мудрости,
   Торжественности мину.
   Не дать для удивления причину
   Другим, растопить эту льдину.
   * * *
  
  
   Однообразие манер, однообразье моды
   Не приемлет ни жизнь, ни искусство.
   Есть те, кто человеческой природе
   Искусственные нужды прививают, чувства.
   * * *
  
  
   Все мы неведомое ищем.
   Как воздух то разрежен, то насыщен
   Бывает пылью,
   Неизвестность тоже может напылить
   Славою своею. В пыльных сумерках ей быть.
   * * *
  
  
   Имена, имена, именај
   За именем имя,
   Одно за другим -
   В уступах той горы необозримой.
   Уйди, чтобы не слышать имена.
   За именем имя,
   Одно за другим.
   Имена, имена, именај
   * * *
  
  
   Точно так, как муравей
   По экрану телевизора ползет,
   Кино не зная, теле-новостей.
   И в жестах, образах, сюжетах, голосах
   Хоть что-нибудь навряд ли разберет.
   И я иду своей дорогой,
   Землей, ее просторами, с улыбкой.
   Одни себе придумывают бога,
   Другие для себя изобретают скрипку.
   Намного лучше, как по мне,
   Себе насвистывая что-то,
   Пропустить стакан вина
   Бездерзастно и безбоязненно.
   * * *
  
  
   Те лишь народы меня восхитят,
   Что ведут борьбу за мир и свое дело,
   За то, чтоб под ногами их врагов земля горела
   И прожигала обувь их до пят.
   Пусть каждый народ тот, сознанием зрея,
   Един был, правдив, счастлив, чист. Чтоб в нем зрели
   великие, благородные цели.
   В умах сыновей его зрели идеи,
   Его сыны чтоб над собой имели власти полноту,
   Друг другу помогая,
   Единодушно воплощая,
   С усердием, единую мечту.
   * * *
  
  
  
   Судьбу иметь бы не желал я
   Растений. Василек, Иван да Марья,
   Им свой скромный вид не изменить,
   А простотою никого не удивить.
   Писатель я и я пишу. Да, это неизбежно,
   Что имя наше в космосе безбрежном
   Исчезнет, но возникнет снова, словно семя силой жизни наделенное,
   То семя, что роняет наземь птица несмышленая.
  
   Иван, Василий и, как знать, может многим Василиям
   Пришлось взойти колосом хлебным иль дать имя лилиям.
   Я имя свое написать предпочел
   В надежде, что однажды его бы кто-нибудь прочел.
   * * *
  
  
  
   Имен поэтов тысячи тысяч,
   За стилем стиль, эпоха за эпохой,
   Всех величайших языков народов мира,
   С собою каждый век приносит и уносит.
   Пленен тщеславный славой литератора,
   Ее приятной внешней стороною.
   От ситуации он стонет, улыбается
   И пухом стелится пред прессою,
   Что щедро расточает похвалы избыточно,
   Их адресуя имени его ничтожеству.
   Вот, требуха литературы‚ какова.
   * * *
  
  
  
   На старика гляжу я моего
   Сквозь время сумасшедшее.
   Вот, глаз его ослепший улыбается,
   Другой подернут, зрячий, пеленой печали.
   Лишь он - причина его скорби.
  
   И слышу героическое эхо:
   IЭто жизнь. Крепись, ведь это жизнь,
   Ей быть для нас с тобою
   Всегда враждебною средой.
  
   В единственном глазу отца почтенного
   Какую-либо ценность потеряло все.
   * * *
  
  
   Поэма не мудреная,
   Простая - ни зеленая,
   Ни желтая, ни серая, ни темная, ни светлая,-
   Бесцветная.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"