Через минуту в кабинет вошла голая пышногрудая женщина с ошейником на шее. В руках она несла поднос с открытой бутылкой коньяка и двумя полунаполненными рюмками…
Это такое ужасное зрелище… Как какие-то дикие звери, вооружившись камнями, палками, битами, алюминиевыми трубами, кастетами, ножками от табуреток, цепями, ножами, "розочками" от битых бутылок, и прочим дворовым оружием, сотня молодых парней пыталась изничтожить, растоптать, покалечить друг друга…
Каменистый реголит крошился в пыль под тяжестью наползавших на него титановых пластин гусениц поискового ситчера Љ21ЛП-00. Громоздкий механизм прокладывал себе путь по пустынной лунной глади ни на секунду не переставая сканировать сотни метров вглубь поверхности и анализировать пробы почвы, собранные гусеничными пробозаборниками...
- Нет, уж выслушай меня! Не перебивай! Я слишком хорошо понимаю всё то, о чём ты так безудержно мне говоришь. И как же мне не понимать, ведь ТЫ – это Я… Но ТЫ, выслушай своё Я… не перебивай… дай объяснить…
Борис ввёл иглу в мохнатую спинку животного. Поршень медленно выдавливал мутно-красную жидкость из шприца. Инъекция завершена. Ещё одна подопытная крыса инфицирована...
Ощущение беды не покидало моё сознание. Оно, словно, дивный паразит, впилось в мозг и никак не хотело отпускать… С каждым метром, отдаляющим меня от земли, оно усиливалось, разрасталось, засоряло собой потаёмные уголки моего воображения…
Странный мужчина подошёл к Сергею, похлопал по плечу и подсел к нему на диван. Раздался женский крик. Потом ещё один. По рядам пошёл гул негодования. Никто из зрителей ещё не видел наяву "Смеющегося в темноте"… Многим из них он приходил в страшных снах. Неистово смеясь, он предавал их тела адским мучениям…
Случается мне, не всё время, конечно, но часто, ночами в постели ворочаться, пребывать в состоянии невозможности сна. Тяжкие думы меня сверлят, покой отнимают… Анализа дня прошедшего требуют… И размышляю ночами на пролёт, каждый свой шаг мельчайший просматриваю, каждое слово мною сказанное и мне адресованное…