В те далёкие времена, когда мы сами были молодыми и бесшабашными, когда ещё детей принимали в пионеры и колбаса стоила два двадцать, но отпускалась только из-под прилавка, и простые советские граждане даже не подозревали о наличии слова секс, а начитанная молодёжь о нём уже слышали, жили-были в городе Тушканове ...
1. Борьба противоположностей.
Старые двери общежития строительного института проскрипели два такта незнакомой оратории для навесов с оркестром и нехотя выпустили на улицу группу молодых людей. Серый кот, беззаботно дремавший на ступеньках, выгнул спину, фыркнул и скрылся под лавочкой. Мимо с гулом военного бомбардировщика пролетел огромный шмель в поисках первого весеннего нектара. Утреннее солнце, отражаясь в серых лужах вчерашнего дождя, разбросало по асфальту яркие блики и защекотало в носу.
- А-а-ап-чхи, - вырвалось у высокого парня с атлетической фигурой и не по моде короткой причёской из густых чёрных волос.
- Будь здоров, Дядя, - сказал, почти не уступающий первому ни ростом, ни фигурой, блондин.
- Будь здоров, - как эхо повторил толстячёк с рыжей копной кучерявых волос и в очках на картофельном носу.
- Спасибо, - ответил первый, и разноцветная троица направилась в сторону шумной автомагистрали.
Тушканов - областной центр, промышленный гигант, оплот научной мысли, рассадник многочисленных учебных заведений и, наконец, просто город-миллионер, задыхался от транспортной проблемы. Строительство метро явно не успевало за ростом населения. Остановка общественного транспорта в микрорайоне с интересным названием "Пашкино поле" каждое утро превращалась в подобие рыночной площади или митинга в защиту безработных Занзибара. Опаздывающие, уже опоздавшие и еще не потерявшие надежду успеть, штурмовали переполненные автобусы и троллейбусы.
- Обратите внимание, - заговорил рыжеволосый, подойдя к толпе на остановке, - борьба противоположностей в классическом виде, люди делятся на пассажиров и желающих ими стать. Счастливые обладатели закомпостированных талонов лихорадочно упираются в поручни, сидения, окна, соседей по счастью и стараются не пустить претендентов в свой призрачный мир. Желающий присоединиться к ним народ, в свою очередь, цепляясь изо всех сил за двери, пытается получить свою долю счастья.
- Кеша, доклад по философии тебе явно пошёл не на пользу. Смотри, дураком не заболей, а то, говорят, что такие случаи бывали, - высокий брюнет похлопал товарища по плечу.
- Смотри сам не заболей. Мне сказали, что ты скоро женишься. Потом ты переедешь от нас, бросишь пить, а там и до сумасшествия рукой подать. Скажи, Тучка.
- Кто женится? Дядя, это правда? - округлил глаза третий, с длинными светлыми волосами и с тубусом в руках.
- Ты кого слушаешь? Это у него от передозировки пивом. Эй, лишенец, кто тебе мог
такое сказать??
- Томка твоя и сказала.
- Нормальный ход педалей, а я где был в это время? Или у вас там от меня уже секреты появились?
Кеша хитро улыбнулся, показав прищуренные глаза сквозь очки, и язвительно заметил:
- Не твоё дело.
- А в рыло? - Дядя заиграл желваками на скулах.
- Да оставь ты его, она вчера приходила, когда ты уже спал, но ничего такого не говорила, - вмешался Тучка.
- Вот, я и говорю, у Отелло сдвиг по фазе тоже с ревности начинался. Ладно, я пошутил. Только и меня подначивать не нужно, - теперь наступила Кешина очередь похлопать по плечу Дядю.
Тем временем, после непродолжительной, но упорной борьбы человек победил холодный металл, дверные ролики очередного троллейбуса не выдержали натиска и выскочили из пазов вместе с креплением. Двери транспортного средства безжизненно повисли в пространстве и стали похожими на уши африканского слона, болтающиеся на ветру и хлопающие назойливых мух. Водитель осторожно направил своего монстра к обочине и с многочисленными эпитетами объявил: - "Троллейбус неисправен, дальше не пойдёт". Остановочный народ злорадно заулыбался, а обладатели недавнего счастья начали яростно возмущаться и требовать от водителя продолжения так позорно закончившегося движения, им очень не хотелось терять свою синюю птицу и очередную квартальную премию.
Не зря студентов называют самой прогрессивной прослойкой человечества. Их не волнуют премии, им некуда спешить, им нечего терять кроме зачётки и мизерной стипендии.
- Дядя, а может ну его к монахам? Давай сегодня в школу не пойдём. Я как посмотрю на этот дурдом, у меня зубы начинают болеть. Сегодня первая пара теормех, Филипыч нормальный мужик а, на семинаре отработаем, - с просящими нотками в голосе предложил Тучка.
- Так мы вчера не были, а сегодня вторая пара детали машин, надо пойти, - вмешался Кеша.
- Тучка прав, мы всё равно в транспорт ещё часа полтора не попадём. Я больше не хочу пуговицы пришивать и от штанов помаду отстирывать, - поддержал предложение Дядя.
Друзья рассмеялись, вспомнив эпопею с помадой на самом интимном месте дядиных белых брюк. Народ, живущий транспортными проблемами города, с недоумением начал поглядывать на друзей и выказывать своё недовольство непонятным весельем в такое трудное для всей страны время.
- Ладно, тогда пошли на пивкафедру. Сегодня в "Павлинку" свежачок завезли, сам видел. Попьём пивка, а на вторую пару подъедем, - после некоторых душевных терзаний согласился и Кеша.
Друзья больше не стали искать веских аргументов, чтобы отказаться от соблазна и отправились в близлежащий стеклянный павильон. Пивбар встретил посетителей устойчивой смесью дешёвых сигарет, разбавленного пива и грязного туалета. По широкому подоконнику и барной стойке в поисках пищи сновали огромные тараканы, а за грязными столами немногочисленная публика вела неспешные беседы о смысле жизни.
Ребята взяли по две кружки янтарного напитка и пристроились в углу.
- Это правильно, что пиво называют вторым хлебом, - сдувая пену с бокала, заметил Дядя, - студент без пива, что хохол без сала, вроде бы всё и на месте, но чего-то не хватает.
- В плане второго, с этим утверждением можно спорить, особенно после обильных вечерних возлияний. Заставьте, например, похмельного товарища с горящими трубами вместо пива употребить утром хлеб. Правильно, не получится, - подхватил тему Кеша.
- Значит, пиво можно смело называть первым хлебом, кстати, я в этом никогда не сомневался, - подвёл итог Тучка.
К животрепещущей теме присоединились и остальные посетители бара.
2. Соло на водосточной трубе.
Сергея Мизина стали называть Тучкой ещё в школе, после урока географии. В тот день им рассказывали о природных явлениях, а Сергей, сидя на последней парте, мастерил рогатку.
- Мизин, что ты там делаешь? - неожиданно спросила учительница, - ты знаешь, что такое круговорот воды в природе?
- Конечно знаю, - не задумываясь выпалил ученик и вскочил с места.
- Тогда ответь мне, что является причиной дождя?
- Тучка, - без тени сомнения в голосе ответил ученик.
- Сам ты тучка, - сказала учительница и заулыбалась.
Стёкла в классе задребезжали от детского смеха.
Происходило это в маленьком городке Ясино Тушкановской области. Именно там Тучка окончил школу, занимался спортом, научился играть на гитаре, освоил профессию токаря и стал штатным гитаристом дома культуры машиностроительного завода.
В один теплый весенний день их ансамбль пригласили с выступлением в областной студенческий клуб города Тушканова, который в дневное время был обычной столовой, и в простонародье назывался "Бухенвальд", за низкое качество предлагаемой продукции и основную причину желудочных заболеваний.
Отыграв вечер, музыканты вынесли аппаратуру на ступеньки столовой и в ожидании транспорта стали чинно созерцать окрестности. Вокруг протекала совсем незнакомая, молодая и суетливая жизнь. Студенты, и особенно студентки расцвечивали своими нарядами и без того красивые улицы вокруг возвышающихся повсюду общежитий.
Тучка с замиранием в сердце смотрел на совершенно новую для себя жизнь. Весь вечер перед его глазами мелькали длинноногие, красивые, но недоступные соблазнительницы в окружении своих кавалеров. Чувство душевного дискомфорта и доброй зависти к местным сверстникам зародилось в душе самодеятельного музыканта. Его размышления были прерваны неординарным происшествием.
К одному из общежитий, явно женскому, изрядно пошатываясь, подошёл паренёк и при полном равнодушии окружающих начал проворно взбираться по водосточной трубе вверх. Окна, устремившиеся ввысь своими открытыми проёмами, зияли как амбразуры башен с заточенными в них принцессами, и поэтому трудно было определить конечную цель его путешествия.
Тучка начал внимательно следить за продвижением местного скалолаза.
Два этажа были преодолены без особого труда, вблизи третьего камикадзе-самоучка зацепился брючным ремнём за кронштейн. Большое количество возбуждающего явно подавляло инстинкт самосохранения и пагубно влияло на умственные процессы будущего инженера. Не поняв причины своей незапланированной остановки, он начал дёргаться и раскачивать трубу, стараясь возобновить свой путь, но та не выдержала незапроектированных нагрузок, выскочила из крепления и начала своё ускорение свободного падения. Вместе с ней устремился вниз и неудавшийся покоритель вершин. Свернутый цилиндром оцинкованный металл издал громыхающий шум, подобный звуку театрального реквизита имитирующего грозу. К его раскатам скромно приплёлся слабый шлепок расслабленного тела.
К месту трагедии поспешила проходившая мимо парочка.
Пострадавший плохо вписывался в окружающую среду, он лежал на клумбе среди алых тюльпанов, белых нарциссов и синих анютиных глазок. Цветы мирно покачивались под порывами теплого весеннего ветра, подчёркивая нелепость ситуации.
- Димон, ты как? - спросил парень, подбежав к пострадавшему. Ответа не последовало.
- Надо скорую вызывать, Лёша, беги в общагу, звони, - прокричала девушка.
- Да пошли вы со своей скорой, водка есть? - выдохнул вместе с перегаром Димон, открывая глаза и медленно поднимаясь.
- Водки нет.
- А чё тогда пристали? - огрызнулся несостоявшийся пациент травматологии и, не выпуская трубы, направился в сторону столовой.
- Димка, ты куда?
Ответа не последовало. Из окон послышались крики:
- Димон, брось трубу.
- Ты чё, мужик металлолом собираешь?
- Тебе сестрёнку вызвать?
Дима непонимающим взглядом посмотрел вокруг, затем на обломок водосточного счастья в своих руках, смачно выругался, отшвырнул трубу, изменил траекторию и направился в сторону ближайшего магазина. Вдаль понеслись нестройные обрывки популярной песни:
"Листья жёлтые над городом кружатся,
с тихим шорохом нам под ноги ложатся.
И от осени не спрятаться, не скрыться,
Листья жёлтые скажите, что вам снится"...
Из открытых окон многоэтажек студенческого городка, соперничая с подвыпившим солистом, и друг с другом в стилях, направлениях и громкости, звучало музыка. Она не просто звучала, она лилась, струилась, висела в воздухе, сползала по ступеням, переваливалась через подоконники, пенилась, бурлила и растекалась по асфальту, сверкая в лучах заходящего солнца своими нотами, интервалами и скрипичными ключами.
Атмосфера городка, пропитанная романтикой неизведанных приключений, завораживала. Тучка взял электрогитару, которую купил на собственные деньги, по внешнему виду очень напоминающую совковую лопату и начал что-то наигрывать. Жизнь в Ясине внезапно стала для него скучной и серой, вспомнились поучения родителей о необходимости высшего образования. В памяти всплыли заводские начальники, наряды, обеденные перерывы, старый токарный станок с облезлыми боками и однообразная до отупения работа.
Тучка твёрдо решил поступать в институт, которому принадлежали соседние общежития.
3. О большом достоинстве и мелких недостатках.
Дядя, а в миру Томский Анатолий, в компании сокурсников был старшим, отсюда и почётное звание, отражённое в прозвище. За свои двадцать два года он успел один раз поступить в политех, с успехом проучиться год и завалить зачёт по начертательной геометрии. Он сам сдался в военкомат, отслужил армию в должности писаря строевой части, и в звании рядового благополучно демобилизовался. После подготовительного отделения Толик был автоматом зачислен в строительный ВУЗ города Тушканова на специальность "Строительные машины и механизмы". Парень он был видный. Широкие плечи, красивое волевое лицо на мощной шее, чёрные волнистые волосы и великолепная улыбка полная здоровых зубов, достойно гармонировали с высоким ростом владельца. Его внешность вызывала восхищение и зависть. Эмоции зависели от противоположности полов, сокурсники завидовали, особы женского пола восхищались. Толик, на радость женщинам, имел ещё одно большое достоинство, но о нём знали только близкие, правда общая душевая в студенческом общежитии значительно расширила круг посвящённых и о величине этого самого органа начали ходить легенды.
Дядя в институте был не только старостой группы, но и активным участником оперативного студенческого отряда. Добровольные оперативники имели право бесплатного проезда в городском транспорте, что значительно экономило их скудный бюджет и дежурили вместе с участковым на "Опорном пункте". Дежурство сводилось к прогулкам вблизи злачных мест и поиску мелких хулиганов, которые с невероятным постоянством распивали спиртные напитки и оправляли малую нужду в самых неположенных местах. Расторопные помощники нарушителей вылавливали, препровождали на опорный пункт, добровольно принимали полные бутылки с преступным зельем, и торжественно отпускали их восвояси. Нераскаявшиеся, или несознательные жмоты, отказавшиеся добровольно отдавать свои бутылки, направлялись к участковому. После дежурства контрибуция делилась между милицейским начальником и оперативниками. Делили не поровну, но почестности: дорогие и красивые бутылки забирал официальный представитель власти, остальное подметали добровольцы.
Дядя регулярно снабжал конфискованной продукцией своих соседей по комнате и прочих желающих из числа друзей.
В те далёкие времена строительный институт боролся за моральный облик своих студентов и порядок в подведомственных общежитиях, категорически запрещая совместное проживание. Оперативников часто привлекали в женское общежитие для оказания помощи неподкупным вахтёршам. Ночевали служители правопорядка в изоляторе, но имели свободный доступ на заветные этажи. Ровно в двадцать два сорок пять, строгие блюстители брали у бабульки список несознательных посетителей и отправлялись выполнять общественный долг по изгнанию засидевшихся гостей. В зависимости от оказанного приёма, принимались соответствующие меры. Запрещённые мероприятия с распитием спиртного пресекались на корню, а точнее откладывались по взаимному непротивлению сторон до завершения обхода. Посетители покидали помещения через парадный вход и благополучно доставлялись обратно по пожарной лестнице в окно. Все были довольны: оперативники сыты, а окна целы, за целостность остального богатства, так ревностно охраняемого высоконравственными вахтёрами женского общежития, отряд ответственности не нёс.
Бабушки Дядю любили. Он часто коротал с ними вечера, за чашкой чая и развлекал разговорами о проблемах стариков и разгильдяйстве молодого поколения.
- Толик, ты бери варенье, сама варила из клубники.
- Спасибо, Зинаида Григорьевна, я уже не могу, и так пол банки съел, а пирожки у вас отменные.
- Я тесто на сметане замешиваю, вот они такие пушистые и получаются.
- Моя мама тоже так делает.
- Вот смотрю я на тебя и думаю, все бы такими были. А то набегут как кобели. Ни стыда, ни совести, а на замечания огрызаются ещё.
- Да, чувствуется недостаток воспитания.
- Я бы их воспитала... Вот мы совсем другими были. Не то, что нынешние. Задрать бы подолы всем и выпороть. Представляешь, они прямо в фойе целуются...
- Да вы что? Нет на них железной руки...
- Точно, попробовали бы они при Сталине себя так вести.
- Конечно, Сталин это сила, а чем вы поясницу лечите?...
Так и проходили вечера.
В одно из таких дежурств, далеко заполночь, Дядя во время чтения английского детектива надумал попить чайку. Ложки в изоляторе не нашлось. Решение пришло само собой. Дядя надел спортивные штаны, комнатные тапочки и скрылся за дверью...
Утренние поиски пропавшего полуночника успеха не принесли.
Ровно через неделю, и тоже заполночь, дверь изолятора открылась, вошёл Дядя, заварил чай и принесённой ложкой стал невозмутимо помешивать сахар, в ответ на многочисленные вопросы собратьев по охранному ремеслу он молчал и только загадочно улыбался.
После этого события о большом достоинстве Томского узнала и женская половина строительного института.
4. Вот вам серп.
Дядю, Тучку и Кешу или Фёдора Зайцева, как было написано в его студенческом билете, поселили в одну комнату ещё на первом курсе. Сначала всё шло хорошо. Ребята скинулись из домашних заначек и приобрели для совместного пользования всевозможный инвентарь: утюг, кастрюли, сковороду, тарелки, чашки и большое круглое зеркало. На оставшиеся деньги купили картошку с макаронами, овощи и пакетики с концентрированным супом. Вечером, в порядке дежурства, стали готовить ужин и прилежно учить уроки, днем ходили на занятия и в библиотеку.
Так продлилось до конца сентября.
В один прекрасный, но пасмурный день в аудиторию вошёл заместитель декана Севрюк Иван Павлович и торжественно объявил:
- Всем внимание! С первого октября ваш поток выезжает в сельскую местность для оказания посильной помощи колхозникам в борьбе с урожаем. Сбор возле третьего общежития. Явка строго обязательна. Не выехавшие в колхоз будут отчислены из института. Все вопросы и замечания принимаются только в письменном виде лично деканом.
В аудитории поднялся шум, реакция студентов на данную новость была неоднозначной: одни радовались неожиданному перерыву в учёбе, другие, не привыкшие к сельскому труду, опечалились. Фёдору оказались ближе по духу вторые, он был домашним мальчиком, увлекался радиоэлектроникой, паял различные штучки и безделушки, читал специальные журналы и никогда не держал в руках лопату. Читал он всегда, всё и везде, чем и умудрился испортить зрение молодого неокрепшего организма. Очки его мало украшали, но без них он не видел дальше собственного носа. Федя никогда не был в колхозе и о сельском быте имел смутное представление, его родители были убеждёнными горожанами, дачи не имели, консервацию на зиму не заготавливали. Они всячески ограждали сына от физического труда, поощряли усердие в учёбе и пристрастие к умственным упражнениям.
На сборы и подготовку деканат дал три дня. Все три дня Кеша провёл в поисках подходящей одежды. К моменту отъезда он полностью был экипирован: Дядя торжественно вручил ему армейскую шапку с кокардой, Тучка привёз из дома свитер и железнодорожный бушлат, а сапоги он выменял у старшекурсников на две бутылки водки. Получилось простенько, но тепло.
Первого октября, ровно в девять ноль-ноль, возле общежития собралась толпа по внешнему виду напоминающая беженцев после наводнения. Фуфайки, старые дедовские ватники, вытянутые из сундуков и побитые молью курточки с меховыми воротниками, резиновые и кирзовые армейские сапоги, старые рабочие ботинки и даже несколько поношенных узбекских халатов с тюбетейками, украсили утренний пейзаж студенческого городка. Среди разношёрстной и разноцветной публики, собравшейся на сельхозработы, отсутствовало только местное население. В городе срочно вспыхнула эпидемия мыслимых и немыслимых заболеваний. Три дня все больницы города работали в авральном режиме, выдавая шланговитым студентам необходимые справки о неизлечимых и хронических заболеваниях.
Проживающие в Тушканове студенты в колхоз ехать не хотели.
Подали автобусы. Неискушенные в житейских вопросах первокурсники с речёвками и песнями двинулись навстречу романтике.
"Я снова жду осенних холодов,
Мне кажется, они уже подули.
И осень начинается в июле
Внезапным увяданием садов.
Мы не заметили, как все нас обманули,
Охрипнувших в пещерах городов"...
Романтика не заставила себя долго ждать, и началась сразу же по приезду в колхоз.
Девочек поселили в недостроенном телятнике, а мальчиков в полуразвалившемся сельском доме культуры. Местные власти оказались неподготовлены не только к сбору очередного урожая, но и к приёму городских помощников. В срочном порядке стали возводить навес для столовой, и по всей округе собирать кровати. Поток электромеханического факультета, насчитывающий полторы сотни ещё развивающихся молодых организмов, требовал достойного питания и нормального отдыха. Декан укатил на разборки с местной администрацией.
Для проведения общегосударственного мероприятия под лозунгами "Победим урожай" и "Поможем студентам в сборе сельскохозяйственной продукции", были задействованы все резервы немногочисленной деревни. В первую очередь решили укомплектовать телятник, для чего половину кроватей из клуба вынесли и отправили девочкам. Клуб обещали пополнить мебелью только к полуночи за счёт интерната для малолетних преступников и пустующей больницы.
Жизнь забурлила.
Два пьяных механизатора стали срочно мастерить из подручных материалов умывальник и обязательное в таких случаях отхожее место. До поздней ночи стучали молотки сельских умельцев, ревел арендованный экскаватор "петушок", лаяли перепуганные собаки, тучами летали голодные комары в поисках новой, ещё трезвой крови и сновали местные жители с несложной домашней утварью: лавками, столами, тазиками. Тазики оказались очень кстати, они на целый месяц заменили студентам ванны и душ. Бани в деревне не было. Деревенские "Мойдодыра" не читали.
Утром над клубом и телятником гордо взвились красные знамёна.
Весь следующий день ушёл на изучение местных достопримечательностей и обустройство нехитрого быта. Достопримечательностями колхоз не страдал, они ограничивались только маленьким сельмагом, полки которого сиротливо опустели после первого же набега новоиспечённых тружеников села. Забрав из-под носа нерасторопных сокурсников три последних банки с килькой, Дядя не на шутку разволновался. На обратном пути он провёл беглый опрос колхозников и с готовым планом прибыл к друзьям:
- Так, мужики, нужно отправляться в разведку. Без помощи местного населения нам не выжить. Я тут познакомился с одной бабулькой, она обещала помочь на счёт самогончика и харчей. Правда, не бесплатно, нужно будет ей дров наколоть. Вы как?
- Я за, - сказал Тучка, поднимаясь с кровати. Железное чудо заиграло пружинами, огласив клубный кинозал фальшивой гаммой ля минор, по своему звуку напоминающей что-то среднее между стоматологической бормашиной и скрипом тормозов.
Фёдор скорчил физиономию и простонал:
- Ребята, а может, я тут поваляюсь? Я и так натаскался этих железок, потом собирал из них кровати, а теперь ни ног, ни рук не чувствую. Ещё и мозоли натёр, вот, огромные какие.
На Федю жалко было смотреть. Ноги распухли, пальцы рук походили на мясные заготовки для колбасы, на лбу красовалась большая лиловая шишка.
- Ладно, оставайся здесь, колхозник, без соплей скользко, только руки помой, и забинтуй как следует, - пожалел незадачливого работника Дядя.
- Сиди уже, горе луковое, без тебя справимся, - сочувственно улыбнулся Тучка.
Друзья отправились к сердобольной старушке без Кеши.
5. Потный, Аллах и бутерброды с салом.
Куратором первокурсников на время пребывания в колхозе был назначен доцент кафедры деталей машин Юрий Петрович Соломатин. Всю свою жизнь, а точнее пятьдесят два года он прожил холостяком, с мамой, своенравной и деспотичной женщиной. За долгие годы ни одна из претенденток на гордое название жены любимого сыночка ей так и не подошла. Она ревностно относилась к личной жизни Юрочки, ухаживала за ним и лелеяла, оберегая своё чадо от всевозможных неприятностей. Вопреки причитаниям мамочки Юрий Петрович занялся туризмом. Походы были единственным местом, где он мог отдохнуть от неустанной опеки и почувствовать себя взрослым, самостоятельным мужчиной. На природе он выпивал, курил и даже приставал к женщинам. Два года назад мама умерла. Доцент из ухоженного и аккуратного человека превратился в исключительного неряху. Раньше его за внешнюю схожесть с одноимённым героем фильма "Война и мир" Пьером Безуховым студенты называли просто - Пьер, а в последнее время - Потный. Это прозвище идеально отражало действительность. Он неделями ходил в нестираных рубашках с засаленными воротниками, дешёвый одеколон, которым пользовался Юрий Петрович, не только не уменьшал запах выделений большого организма, а скорее усиливал их.
Потного студенты не любили. Доцент отвечал своим ученикам взаимностью.
В целях поддержания морального облика молодых студенток, Юрий Петрович поселился в сторожке телятника. Он каждый вечер проводил обход, пересчитывал поголовье, делал невозмутимый вид, и украдкой рассматривая голые коленки девушек. Девушки хихикали и словно невзначай демонстрировали свои ножки. Перед отбоем куратор принимал доклад у дежурных по сельскому гарему о наличии присутствующих, командовал отбой и лично проверял запоры на окнах и дверях.
Соломатин вначале пытался бороться с таким антиобщественным злом, как распитие спиртных напитков но, студенты стали разбредаться по окрестностям, прятаться и даже теряться. Это не способствовало повышению производительности труда на полях и затрудняло общий надзор за вверенным коллективом. После непродолжительной и бессмысленной борьбы алкоголь в умеренных дозах пришлось разрешить. К тому же, спиртное было единственным лекарством от простуды. Сам куратор в посиделках не участвовал, он со студентами не пил. Он всегда пил один.
Юрий Петрович оценил старания Феди Зайцева в работе с кроватями, проникся жалостью к его производственным травмам, невольно примерил рыжего толстяка к себе, пожалел и назначил завхозом, с необязательным выездом на необъятные колхозные просторы. Федя с благодарностью принял назначение и с энтузиазмом взялся за работу. В клубе появились электрические чайники, бак с питьевой водой и даже огромная кадка с пальмой, а территорию украсили посыпанные песком дорожки. Сцену украсил старый чёрно-белый телевизор с маленьким экраном, у которого Потный пытался усаживать студентов для просмотра программы "Время".
К ночи пошёл дождь и задул холодный северный ветер. Погода шептала - "Налей и выпей". С шёпотом природы согласились все. После ужина поток разбился на мелкие и крупные группы. Самая большая группа сгрудилась возле разноцветных друзей. Тучка пел лирические песни и аккомпанировал себе на гитаре. Дядя наливал казённые и доморощенные напитки, Федя подставлял стаканы и алюминиевые кружки забинтованными руками, остальные резали овощи, сало, хлеб, и открывали консервы с килькой в томатном соусе. Начался второй ужин.
Ветер утих.
Вечер потеплел.
В дальнем углу бывшего дома культуры, а ныне ночлежки для студентов, сгрудились представители солнечного Узбекистана, согреваясь от холода потрёпанными одеялами, и неотрывно следили за весельем однокурсников. Коран запрещал им участвовать в мероприятиях с потреблением спиртных напитков и продуктов свиного происхождения в любом виде.
Первым несправедливость заметил Федя, которого гладила по голове смазливая девчонка по имени Ирочка и приговаривала:
- Феденька, ты на моего кота похож, его Кешей зовут, он тоже рыжий. Рыжие, говорят, счастье приносят.
- Точно, Кеша, и ленивый ты как кот, а ещё говорят, что рыжие способствуют в денежных вопросах, трояк гони, мы же с Тучкой за свои всё покупали, - продекламировал Дядя, разливая очередную порцию самогона.
Все выпили за удачное воссоединение города с деревней.
Кеша полез в карман, достал деньги и отдал Дяде три рубля, затем посмотрел в угол, где просматривались узкоглазые лица, и неожиданно сказал:
- А давайте узбеков пригласим, неудобно, мы гуляем, а они в углу мёрзнут.
Все согласились. Девочки с шумом и смехом соскочили с кроватей, составленных вокруг стола, и притянули упирающихся представителей загадочной страны мечетей и верблюдов к себе за стол. Кружки быстро наполнились горячительным зельем местного приготовления и дружелюбно перекочевали в руки приглашённых вместе с огромными бутербродами из хлеба, сала и лука.
- Нам нельзя, - неуверенно запротестовали мусульмане в лице самого старшего из них, - Аллах не позволяет.
- Ми не пьём, Коран, - поддержали земляка ещё несколько человек.
- Коран, Коран, - услышав знакомое слово, с жалкими улыбками на лице загалдели остальные и закивали головами в тюбетейках и армейских ушанках.
В Кеше заговорил врождённый атеизм и алкоголь.
- Вот, скажи мне, как тебя зовут? - спросил он у самого активного оппонента.
- Рустам.
- Так вот, Рустам, ты здесь видел мечеть?
- Нет, не видел.
- А мулла здесь есть?
- Нет.
- Так откуда здесь Аллах возьмётся, он там, у вас дома остался. Здесь Христос, Будда и Кришна. А они ни водку, ни сало не запрещают. И вообще, - Кеша сорвался на крик, - Не будете пить, замёрзните нахрен. Пейте, говорю!
Рустам единственный из земляков жил в Ташкенте и хорошо знал русский язык, за что и стал неоспоримым лидером, остальные успели выучить только матерные слова, которые с успехом применяли даже на занятиях в институте. Предводитель взял кружку в одну руку, бутерброд в другую и посмотрел на собратьев. За ним последовали остальные.
- Пей, сказал, и сразу закусывай, закусывай, - настаивал Кеша.
Все выпили, страшно сморщились и невольно заели совсем не кошерными бутербродами.
- Ну, что, живы? Я же сказал, Аллах далеко. Всё будет хорошо. Сало - сила, спорт -могила.
- Да, хорошо, тепло, а Аллах далеко, - согласился Рустам и заулыбался.
Узбеки одобрительно закивали, до предела растянув улыбки, от чего их глаза совсем закрылись и спрятались за щеками. Все засмеялись, девушки захлопали в ладоши, кружки снова наполнились буряковым самогоном.
С этого дня мусульмане первого курса, включая азербайджанцев, татар, туркменов, и всех остальных приверженцев Магомета, перестали брезговать местной кухней.
С этого дня за Федей закрепилось прозвище - Кеша.
6. Любовь - страшная сила.
Осень, как насморк, непредсказуема и слякотна.
Дневной дождь плавно перешёл в ночной.
Студенты на поле не выезжали, а работали в помещении, перебирая кукурузу. После ужина грелись, чем бог послал. Многочисленные дозы согревающего провоцировали юных ловеласов на подвиги, основным из которых считались ночные походы в телятник. Это не были любовные приключения, трудно себе представить постельную сцену на виду у нескольких десятков завидующих соперниц. Это, скорее всего, напоминало демонстрацию дерзости и независимости.
После второго ужина Кеша стал настойчиво агитировать своих друзей в поход за славой:
- Дядя, ну пошли сегодня к девчонкам.
- Не-а, я не пойду. Мне облом в такую погоду шляться, я лучше покемарю. И вообще, что за кайф зажиматься на кровати под пристальными взглядами и постоянно оглядываться по сторонам? Я уже старый для таких развлечений.
- Тучка, а ты пойдёшь?
- Нет, я с Галкой поссорился.
- Вот и хорошо, иди к Светке. Вон как она на тебя пялится.
- Ты чего, на глазах у Галки?
- Тучка-а-а... Ну пошли. Я сам на чердак не залезу, а меня Ирка ждёт.
- Дурак ты, Кеша. На кой ляд ты договаривался. Ну, посидите, поохаете, и всё?
- Я договорился уже. Я обещал, понимаешь?
- Ладно, я тебя затащу на чердак, а потом уйду. Сам назад выберешься?
- Конечно выберусь, спасибо, ты настоящий друг.
Тучка нехотя оделся и направился за Кешей в промозглую ночь.
Дорогу развезло от моросящего дождя, абсолютная темень не позволяла правильно ориентироваться не только в пространстве, но и во времени. Обычно в такую погоду вспоминают собак с хорошими хозяевами и маму с родственниками инициаторов ночных походов. По пути к заветному телятнику Кешиной родительнице от Тучки досталось по самые помидоры.
Впереди засветились заветные окна телятника и показался огромный клён, на который и предстояло затащить юного любовника. Дальше ему, уже без посторонней помощи, нужно было пройти на высоте двух метров по ветке, дотянуться до оконного проёма чердака, влезть в окно и благополучно спуститься по лестнице внутрь. В обычные дни это было под силу даже младенцу. Но младенцы в это время суток, и тем более в дождливую погоду, спят дома, самозабвенно пуская пузыри, и глупости не совершают. Но Кеша не был младенцем, он был почти взрослым, а взрослым свойственно ошибаться.
Минут пятнадцать Тучка тщетно пытался впихнуть товарища на ближайший сучок клёна. Кеша очень старался, но вопреки всеобщим усилиям скользил по стволу и срывался вниз, пачкая своему помощнику куртку и брюки грязными ботинками. Тучка в своих выражениях начал вспоминать более дальних Кешиных родственников. С восемьдесят какой-то попытки женский сердцеед был водружён на почётное место под листвой раскидистого дерева.
- Так, всё, я домой. Больше не проси, это был последний раз. Учись подтягиваться. Пиши письма.
- Спасибо, Тучечка. Я твой должник.
- Да ладно, смотри, не сорвись. Под окном чердака навозная куча, - не дожидаясь ответа, Тучка повернулся и направился в клуб.
- Не-е-е, я аккуратно. Я как обезьяна. Я крепко. Я. Я. Я-я-я-я-а-а-а-а-а-а!!!
Тучка обернулся.
Кеша стоял на ветке покачиваясь и размахивая руками как ветряная мельница, затем остановился, присел и вцепился в единственную опору руками. Данная манипуляция равновесия не прибавила, руки и ноги заскользили по мокрой коре и он, кувыркнувшись как заправский ныряльщик, полетел вниз головой.
Кеша был не просто ныряльщиком, он был ныряльщиком первопроходцем, так как первым в мире нырнул вниз головой в кучу со свежим свиным навозом, заботливо свозимым сюда местными животноводами. Тучку прорвало на гомерический хохот. В окнах телятника начали появляться любопытные лица. В сторожке зажёгся свет. Незадачливый любовник с проворностью гепарда выскочил на дорогу и рванул в сторону дома культуры, подальше от женских глаз и своего позора.
На отмывание последствий приключения ушла вся ночь, шесть ведер воды, три флакона туалетной воды и бутылка отменного кукурузного первака. Вещи пришлось выбросить. Остаток срока Кеша проходил в рваном ватнике и стоптанных кирзовых сапогах, купленных утром за два рубля у местного тракториста.
В оплату за принесённые мучения и сохранение интимной тайны о ночных похождениях, Кеша выставил Тучке ящик пива, но, как говорят, шило в мешке не утаить. Весь следующий день о рекордном заплыве у телятника шептался весь поток. Ира с Кешей перестала не только встречаться, но и здороваться. За халатное отношение к своим обязанностям, по официальной версии, и за попытку проникнуть в запретную для посещений зону, неофициально, Кеша был смещён с должности завхоза и отправлен на поля вместе с остальными. Нужно заметить, что на обширных колхозных просторах Кеша стахановской работой не отличился, мёрзлая капуста и грязные кучи свеклы, которые необходимо было обрезать от ботвы и загружать в тракторные лафеты, так бы и остались под снегом, если бы не работящие узбеки, которые постоянно выручали очкарика в благодарность за его доброту.
Погода портилась, временами срывался снег, начались ночные заморозки. Запоздавшие стаи диких гусей лихорадочно проносились по небу, стараясь успеть до наступления настоящих морозов в тёплые края. Домашние гуси бойкотировали прогулки на свежем воздухе и сидели в своих сараях, куры перестали кудахтать и нести яйца. Вода отказывалась выливаться из умывальников, успевая замёрзнуть за ночь. Заложники продовольственной программы забыли о личной гигиене, и думали только о ежедневном плане и скорейшем возвращении к цивилизации. Больше всех преуспели узбеки, привыкшие к постоянным десантам на хлопковые поля, они выполняли норму на триста процентов, заодно и согревались.
Запахло зимой, грязными носками и окончанием срока мучений.
Руководству института светила премия, поощрение по партийной линии и материальная благодарность от колхозного начальства в образе мешков со свежими овощами.
7. Улица абсурда.
Трудовой десант на бескрайние поля великой Родины не прошёл даром, учёба пошла прахом. Нет, ребята конечно старались, но уже без прежнего рвения. Появилась тяга к алкоголю, влечение к девочкам и страсть к весёлой жизни. Первокурсники стали настоящими студентами. Только опыт старшего товарища и постоянные рассказы Дяди о нелёгкой армейской службе сдерживали Кешу с Тучкой от самых необдуманных поступков и возвращали к суровой действительности.
На строймаше учились в основном ребята. Половую особенность электромехаников очень любил проректор по хозяйственной части, за что и приходилось расплачиваться безвозмездным физическим трудом на всевозможных городских мероприятиях. Работа была разной: замена трамвайных рельсов, вывоз мусора со строек коммунизма, расчистка снега на улицах родного города и даже высадка тополей в парке "Парижских коммунаров". Режим обучения, предложенный руководством института, знаний не прибавлял, зато успешно пополнял нецензурный лексикон будущих строителей и способствовал получению практических навыков. Общественные мероприятия обычно заканчивались складчиной и распитием спиртного в общественных местах с неизменным продолжением в студенческом общежитии. Аудитории в утренние часы после "субботников" значительно пустели, зато трест кафе и ресторанов перевыполнял план по реализации пива и копчёной мойвы в картонных коробочках.
Прогулы на строймаше по давней традиции смывались хорошей работой на субботниках и донорской кровью. Особо отличившиеся в прогулах студенты, добровольно-принудительно становились почётными донорами. Им конечно денег не платили, зато списывали энки, выдавали по шоколадке и бесплатно кормили обедом.
Улица Красноармейская бала выбрана очередным местом трудового десанта не случайно. Несколько последних пятилеток здесь шёл ремонт трамвайного полотна, которое проходило прямо посередине дороги, что вызывало справедливые нарекания со стороны населения и городских властей. Для завершения работ были выделены курсанты военных училищ и студенты строймаша, а в целях безопасности перекрыто движение.
При отсутствии обычного транспорта улица выглядела непривычно сиротливо и прозрачно. Кеша второй час обнимал черенок лопаты, опираюсь на неё всем телом, и задумчиво созерцал окрестности. Он первым обратил внимание на обилие магазинов, кафешек и подвальчиков с барами.
- Тучка, смотри какая миленькая улочка. Я раньше и не замечал, - как бы невзначай обратился он к товарищу.
- Улица как улица. Что в ней миленького? - вогнав лом в землю и посмотрев по сторонам, ответил Тучка.
- Обрати внимание на количество злачных мест. Интересно, а можно пройти её всю, с условием, что в каждом заведении выпивать по одной порции спиртного?
Тучка визуально померил длину улицы, посчитал заведения, прикинул дозу и сказал: