Мне сказала пианистка,
расколдовывая звук:
"За цыганское монисто
побрякушек и разлук,
за весенний пьяный гудеж - 
без желанья обвинять - 
милый мой, ты позабудешь
слишком строгую меня.
Но за всякою утратой
во спасенье мне
искупительной отрадой
в недомолвленной вине
будет этот чёрный ящик
с нежной странною душой,
с полоумной и скорбящей,
с ненасытной и пустой.
В нём не струны тяжкой меди -
нервы тела моего.
Лишь ему верна до смерти,
вам, трусишки, ни-че-го..."

Что нагадано - случилось.
Тает времени свеча.
Недоигранное сбылось.
Мы тоскуем, хохоча.

На затоптанных подмостках
кто позёр и кто герой?
Во шелку или в обмотках - 
все одну играют роль.

И с восхода до заката
вся дорога - в полшага.
А от счастья зарекаться - 
что от славы убегать.

А за счастье, как за славу,
платит жизнью род людской
и земную пьёт отраву,
неземной томясь тоской.

А до счастья /вывод пьесы/ -
три антракта пустоты.
Соломонова "Песнь песней"
вся в едином слове: "Ты..."

И когда, рабы призванья,
презираем мы закон,
что нам дарит выживанье, - 
унижает, мстит нам он.

От ничтожеств - к идеалу,
от бравады - до мольбы
только шепчем: "Мало, мало...
боже, душу не губи!"

И словами забываясь,
разноцветных клавиш ложь
обрываем, обрываем...
На кону - последний грош!

Проиграться - сердцу легче!
Счастья вкус - свечи нагар.
Но зачем: всё - плечи, плечи...
губ рябиновый отвар!?

Но зачем: всё - звуки, звуки...
глаз прищур темней, темней...
и натруженные руки
в перстнях матовых камней!?

От девчонки до старухи
уж не ждёт, не ждёт, не ждёт...
И любовь с улыбкой шлюхи
сигаретку в пальцах мнёт.