Зрачками внутреннего взора
обшарив череп, не нашёл
там, кроме хлама, снов и вздора,
иных небес нетканый шёлк.

Из чрева чёрного квадрата,
как непрощённая вина,
моя лишь жизнь течёт куда-то,
расплёскиваясь вся до дна.

И в зеркале того потока
на склоне лет увидишь вдруг,
что возвращение к истоку
не замыкает жизни круг.

В благодареньи, что с тобою
не исчезает мир иной,
спокойно примешь звон отбоя,
отдав себя волне ночной.

И в черепе вновь совмещая
две абсолютных темноты,
уходишь, всем себя прощая,
как пыль осевшей суеты.

Меня вспомянуя нечасто,
прочтите, друг мой, в книге сна,
что мудрость вся Екклесиаста
смешинке жизни не равна.