Среди героев русских мифов и былин встречаются такие, о которых говориться мало и как-то неопределенно, так что дошли до нас только обрывки легенд и сказаний о них. А между тем, если внимательно прочитать эти сказания - интересные вещи всплывают, и предстают тогда эти герои в ракурсе самом неожиданном, и хочется сказку до конца дочитать, оглянуться, и увидеть таких персонажей вокруг себя числом немалым.
Взять хотя бы Тугарина, к имени которого в былинах часто добавляют прозвище "Змей". Значит ли это, что действительно был Тугарин змеем, пыхал огнем и летал над бескрайними российскими просторами, неся с собой разор и запустенье? Конечно, нет. Не надо путать его со Змеем Горынычем - это совершенно разные представители сказочного мира. Даже крылья у Тугарина, которые во время боя ему подпалил Алеша (не очень-то, между прочим, это соответствует условиям богатырского боя), названы в былине "бумажными". Мы теперь можем гадать, что это значило тогда (не на маскараде же они были в этот момент, в самом деле!), но уж точно - не настоящие, качественные драконьи крылья, размах коих "закрывал города, как черная туча".
Что еще мы знаем о Тугарине? То, что был он не единожды бит Алешей Поповичем, да еще то, что в какой-то момент даже сидел в палатах княжеских на славном молодецком пиру (то есть был среди приглашенных богатырей!) и за женой князя Владимира демонстративно ухаживал. Причем, о протестах с ее стороны никаких упоминаний нет, а напротив, она его всячески поощряла и даже на постель к себе сажала. Честное слово, так черным по белому и написано! Вот, где собака-то и зарыта! То есть Тугарин этот большой был ходок по женской части, и на пир к князю Владимиру затесался не столько из-за желания пообщаться со знаменитыми русскими богатырями, сколько для того, чтобы соблазнить княгиню, возраст и внешние данные которой, кстати, в былине указаны как-то слишком расплывчато.
Недаром же в бой с ним вступает именно Алеша Попович, а не какой-нибудь другой былинный богатырь. Ведь и об Алеше Поповиче ходили самые злостные слухи сходного толка. Так что бои их - это схватки за тот огород, в котором каждый из них хотел быть единственным и неповторимым, и ни с кем не делиться признанием у прекрасной половины человечества.
По всем статьям Алеша Тугарина обошел, почему, никому неизвестно, и остался один и швец, и жнец, и на дуде игрец. Больше о Тугарине, как о сопернике он не беспокоился. Говорят, вроде бы Алеша его даже жизни лишил. Но такие слухи в былинах повторялись с завидной регулярностью, а потом Тугарин снова возникал в новых сюжетах. Так что остается предположить, что слухи о смерти Тугарина распространил сам Алеша Попович, чтобы женщины о Тугарине забыли и только ему, богатырю Алеше, сердца свои безоглядно дарили.
Ну, отделал, конечно, Алеша Тугарина знатно. Долго тот хоронился и на люди старался не показываться. А что из этого следует? Да то, что внешность у Тугарина была довольно привлекательная и составляла значительную часть его капитала. Так что пришлось ему потом лечиться и в порядок себя приводить. Есть еще, правда, версия, что после боя с Алешей укрылся Тугарин от общества еще и потому, что назревал тогда как раз новый поход на половцев, а Тугарин к военному делу не очень был расположен, хоть по всем статьям и подходил к нему как нельзя лучше. В общем, откосил, и слухи о его кончине были весьма своевременными. А то князь Владимир-то Киевский очень уж настоятельно требовал от богатырей, коих кормил и поил, исполнения воинского долга.
А потом, что ж? Опять, разумеется, принялся за старое. Стал ходить по княжеским да боярским домам, устраивался там в качестве, ну, предположим, секретаря хозяина, или представителя богемы, а потом уж дело техники. Соблазнял он жен и дочерей своих щедрых хозяев, они его кормили, поили (не просто так, само собой), Тугарин благоденствовал до тех пор, пока у хозяина не открывались глаза, и он не изгонял наглеца взашей.
И так умел Тугарин дамочек обольщать, что они обо всем на свете забывали и счастливы были только тогда, когда рядом был с ними красавец и удалец Тугарин. После разлуки никогда они его не забывали, скучали сильно. И даже тогда, когда обнаруживалась пропажа каких-нибудь дорогих сердцу вещиц, вроде брошки, или там колечка, мужем на годовщину свадьбы подаренное, то не гневались они на славного молодца и прощали ему маленькие слабости.
Кстати, Тугарин вещицы эти изымал не потому, что был по природе своей жуликом, а в силу необходимости. Он использовал их для того, чтобы был у него задел на следующий заход: ухаживая за очередной чаровницей, как правило, дарил он ей в подарок ту или иную ценность, прихваченную у предыдущего предмета страсти.
Шло время, а Тугарин не менялся, да и с чего бы? Какой бы век на дворе не стоял, а женщины всегда хранили в своем сердце слабость к льстивым речам и умелому обхождению. Профессии Тугарин никакой не выучился, но умел хорошо танцевать, играть на разных музыкальных инструментах, складно говорил, и иногда почитывал литературу, дабы в хорошем обществе уметь поддержать беседу. Случалась, конечно, и на старуху проруха - попадались иногда хозяева, воспринимавшие обиду со стороны Тугарина как-то очень темпераментно, но тот, памятуя об уроке, преподанном ему Алешей Поповичем, научился ловко уклоняться от непосредственного столкновения с оскорбленными мужьями. Исчезал он феноменально, поэтому в криминальных хрониках в течение многих веков не фигурировал, а главное, сохранял в неприкосновенности свою уникальную красоту. Внешность у него и правда была редкая - высокий шатен с пронзительно синими глазами, ямочкой на подбородке и хорошо тренированной фигурой. Голос тоже играл не последнюю роль, и Тугарин использовал всевозможные модуляции для выражения различных чувств и эмоций. Кстати, мужчины Тугарина красивым не находили, считали его слащавым, смазливым и никак не могли понять, что женщины в нем находят. Но это они, конечно, от зависти, потому как у Тугарина просто отбоя не было от восхищенных поклонниц, ищущих его расположения. Так что пришлось Тугарину даже несколько откорректировать направление своей деятельности, не мог же он на части разорваться. Мыслил Тугарин всегда трезво и исходил только из собственных интересов. Естественно, что нравились ему больше привлекательные и достаточно молодые особы. Но, подумав, Тугарин понял, что немногим он тут разживется. Красавицы капризны, требовательны и не очень щедры на подношения, больше сами на них рассчитывают, и претендуют на исключительное внимание. Это только для удовольствия и тренировки, так, кратковременная интрижка. А привык Тугарин сладко есть и мягко спать, и в любой исторический момент комфорт был для него делом наиважнейшим и определяющим. А то в Смутное время прельстился Тугарин молодостью и красотой предводительницы иноземных захватчиков Марины Мнишек. В краткий промежуток между двумя Лжедмитриями пыталась она и из Тугарина сделать "не мальчика, но мужа" и все требовала от него активных действий на государственном поприще. Тугарин понял, что не в красоте спутницы счастье и сбежал, воспользовавшись полной неразберихой в стане поляков.
Так что выбрал он себе определенный профиль - богатые дамочки средних лет, скучающие дома, пока мужья обеспечивают материальное благополучие семьи или горят на государевой службе. К тому же в этом случае можно было не опасаться женитьбы.
Особенно трудные время у Тугарина было в первой половине девятнадцатого века. Очень уж распространилась мода на дуэли, причем не шпагах и саблях, и тем более не на кулаках, как в старые добрые времена, а на, язви их, пистолетах. Огнестрельного оружия Тугарин просто на дух не переносил, потому что мордобой, конечно, дело неприятное, но, по крайней мере, не смертельное. А Тугарин частенько нарывался на то, чтобы бросили ему в лицо перчатку, и русские офицеры были какие-то, с точки зрения Тугарина, нервные, особенно после войны с Наполеоном (сам Тугарин во время этой войны отсиделся в тихом приволжском городке). Тугарин первым свары никогда не затевал, считал, что не из-за чего - всем хватит, вон женщин сколько! Так нет, эти военные то и дело пытались его на дуэль вызвать. Особенно досаждал Тугарину один молодой артиллерийский офицер по фамилии Толстой. Вот уж настырный был, считал, что Тугарин оскорбляет своим недостойным поведением честь русского дворянина (в этот период Тугарин как раз представлялся великосветским львом, недолго, правда). Пришлось временно переместиться в среднероссийские города. Там было привольно, встречали без церемоний, радовались любому гостю, тем более столь любезному и веселому.
Жил Тугарин, не тужил, и немало еще княжеских жен "сажали его на свою постель и целовали во сахарны уста". Голодать ему не доводилось, всегда как-то устраивался. Только однажды его чуть было не заставили работать. Было это вскорости после революции. Охмурил Тугарин тогда одну серьезную даму, вдову довольно известного революционера, который еще на заре классовой борьбы в прислужников царизма бомбы метал. Имя его теперь стало знаменем для его молодых последователей, и вдову неплохо обеспечили. Тугарин думал, что при ней спокойно несколько лет переживет, пока в стране все устаканится. Но случались в его деятельности и серьезные промахи. Вдове бы на лаврах почивать, да пользоваться именем мужа для получения всевозможных благ. Так нет, пламенная вдова не менее пламенного революционера не только сама решила активно участвовать в строительстве коммунизма, но и вовлечь в это крайне беспокойное дело своего сердечного друга. Долгие годы потом с содроганием вспоминал Тугарин бесконечные субботники, где ему приходилось таскать разные тяжелые вещи, и поездки в деревню с попытками убедить несговорчивых крестьян в преимуществах нового строя. Вдова была апологетом аскетического образа жизни, отказалась от дополнительных пайков и от квартиры в окрестностях Кремля. Ласково прижавшись вечером к Тугарину, она шептала ему:
- Как хорошо жить без этого буржуйского уюта! Нам ничего не нужно, правда, Элик ? (Тугарин в свое время представился вдове Аскольдом, но это имя она отвергла, как старорежимное и предпочитала называть его Элевстраном, что означало "Электрификация всей страны).
- Разумеется, нет, но знаешь, лапочка, может быть все-таки переехать из этого сарая в более тихое место? - пытался воздействовать на упрямую вдову своими чарами Тугарин.
- О каком тихом месте ты говоришь? Мы строим новую жизнь! Скоро на земле вообще не останется тихих мест! Мы переворошим все эти мещанские гнезда!
Тугарин понял, что надо отступать, иначе из него запросто сделают участника мировой революции. Когда вдова собиралась в очередную поездку по деревням, Тугарин сказался больным, напугал даму сердца, что у него может быть "испанка" (единственная болезнь, в существование которой революционная вдова верила) и остался дома. После отъезда подруги, Тугарин быстренько собрал вещички, перерыл всю комнату в поисках чего-нибудь ценного под укоряющим взором покойного мужа, брюзгливо взирающего с фотографии, сделанной по случаю во время его вынужденной эмиграции в Женеве, ничего не нашел, кроме различных мандатов. Пришлось Тугарину бежать так, и он был уж рад, что вырвался из крепких объятий революционерки, которая подкупила его в свое время тем, что категорически отвергала отжившую систему брака. После этого случая Тугарин стал еще более осторожным и в период ухаживания старался четко выяснить политические убеждения и шкалу жизненных ценностей нового объекта.
Он заметил, что женщины в течение двадцатого века несколько изменились: стали более независимы, принялись рассуждать на темы, издавна считавшиеся прерогативой мужчин, работали наравне со своими благоверными, вели себя раскованнее. С шестидесятых годов и вовсе уж началось какое-то безобразие - дамы влезли в брюки, закурили и заговорили с представителями мужской половины человечества на новом языке, который с сожалением приходиться определить как язык силы и шантажа. Тугарин осторожно озирался вокруг, дивился бурным изменениям, но не особенно переживал. Даже в такое трудное для каждого уважающего себя мужчины время он находил дамочек, сохраняющих в своем сердце природную слабость к статным красавцам, рьяно добивающихся их внимания. Надо сказать, что особенно много таких водилось летом на курорте. Но расчетливый Тугарин быстро понял, что тут есть свои недостатки. Во-первых, довольно сильная конкуренция. Создавалось впечатление, что все мало-мальски привлекательные (а иногда и малопривлекательные) особи мужского пола летом расправляли крылья и летели на юг косяками в поисках романтических приключений. Так что Тугарин пару раз даже попадал в неприятные истории. А во-вторых, он быстро смекнул, что на курорте дамы выглядят немного не так, как в местах постоянного проживания. Летом в Сочи - она оденет на себя всеми правдами и неправдами приобретенные тряпки, драгоценностями обвесится, и, пожалуйста, супруга почтенного бизнесмена. А на деле - мать семейства, муж которой трудится с утра до ночи в какой-нибудь конторе средней руки. В общем, летом разобраться труднее, кто есть кто. Поэтому перебрался Тугарин в большие-большие города, где по статистике (он сверился с научными данными) женщин было больше, чем мужчин.
А надо сказать, что за прошедшие века никакого капитала Тугарин не нажил. Он умел только тратить да жить за счет женщин. Все, что удавалось унести в клюве, он проедал, пока приглядывал себе новый объект увлечения. К тому же, надо было держать марку - прилично одеваться (хотя сердобольные женщины порой западали и на плохо одетого и голодного красавца), посещать всякие увеселительные заведения (Тугарин был большим театралом и иногда намекал, что имеет отношение к высокому искусству), уделять внимание своей незаурядной внешности (приличный цирюльник всегда стоил больших денег, хоть при Иване IV Грозном, хоть при Никите Сергеевиче Хрущеве). Так что деньги для Тугарина были постоянной насущной проблемой. А еще, надо сказать, что далеко не все дамочки оделяли его деньгами - кормили, одевали, водили везде с собой на всякие светские рауты, но денежек в руки не давали.
Тугарин поморщился, когда вспомнил одно из своих последних приключений - престарелую звезду театра и кино, которая снималась еще в немых фильмах и, кажется, помнила живую Веру Холодную.
Дама таскала Тугарина по всей стране с концертами, куда посмотреть на нее приходили бабульки и дедульки, чтобы освежить воспоминания счастливого детства, когда, затаив дыхание, они следили в темном зале на черно-белом экране за перипетиями жизни ее многочисленных героинь. Тугарин ужасно устал от постоянных переездов, а также от истерик, скандалов и красочных сцен ревности, которыми щедро одаривала его возлюбленная. Возможно, Станиславский и воскликнул бы "Верю!", и одобрил бы ее поведение, но Тугарин был с ним категорически не согласен. Она не скупилась на покупку вещей для своего "бабуинчика", кормила тоже с размахом (потому что сама любила поесть), но на каждую просьбу Тугарина дать ему денег (всякий раз он приводил вескую причину - для чего), звезда теряла слух, память и ориентир в пространстве. В конце концов, обозленный Тугарин сбежал с молодой актрисой, тоже ездившей по концертам, которая снялась в двух ролях (передовой ткачихи и секретаря комсомольской организации завода) и считалась надеждой российского кинематографа. Актрисулька, отличавшаяся бесшабашным нравом и крайней степенью запутанности личной жизни уехала вместе с Тугариным после страшного скандала со своим любовником - администратором, возившем их группу по бескрайними просторам родины. Она за свой счет довезла Тугарина до столицы, но на большее тот и не рассчитывал, поэтому расстались они добрыми приятелями, вполне довольные друг другом.
Годы перестройки и, позже деликатно названный, "период первичного накопления капитала", Тугарин перебился у "богемных" дам. В данном обществе, хоть и не всегда имелась еда, но уж напоить и дать приют хорошему человеку никогда не отказывались. Не очень шикарно, конечно, зато от него никто не требовал даже иллюзии какой-либо деятельности. Во время массовых возлияний Тугарин туманно намекал, что раздумывает над произведением, которое, как минимум, потрясет мир. Из какой области будет без пяти минут созданный шедевр, обычно никто не уточнял, а сразу предлагали выпить за гениальность или за искусство, или еще за что-нибудь. Но, в конце концов, валяться на диване и изображать на лице неимоверные творческие усилия Тугарину надоело, все богемные друзья-товарищи постепенно стали определяться в жизни, а очередная любовь как-то слишком демонстративно оказывала внимание молодому, но уже довольно громко заявившему о себе дизайнеру модной одежды, и Тугарин понял, что место в комнате необходимо освобождать. В общем, он об этом не жалел, но опять-таки ничего за прошедшие годы не скопил, так что побрел от кормушки, голый и босый, и прихватить с собой на память ничего не успел, потому что собирался под нетерпеливыми взглядами бывшей подруги и ретивого модельера.
Тугарин шел навстречу своей судьбе, как делал это уже неоднократно за прошедшие сотни лет. Он твердо верил, что кривая вывезет, и не сомневался, что такой удалец, как он, уж конечно, привлечет внимание какой-нибудь состоятельной дамы. Само собой, он заметил изменения, происшедшие в жизни страны за последние двенадцать-пятнадцать лет. Появились особы, которых принято было теперь именовать "бизнес-вумен", отличались они железной деловой хваткой, но все же были женщинами, со всеми вытекающими последствиями. Тугарин решил отправиться на поиски своего счастья. Он прикинул, что встретиться и познакомиться на улице с птицей такого полета невозможно, да и было это для него как-то мелко. К ним можно подкатиться в ресторане (но у него нет денег, а если не выгорит с первого раза, чем будет расплачиваться?), в ювелирном салоне (но туда его не пустит охрана, которая всегда безошибочно угадывает настоящего клиента), или в роскошных магазинах одежды, которых нынче расплодилось видимо-невидимо. Туда его пустят, потому что внешний вид Тугарина отвращения не вызывал, и на магазинного вора он похож не был, скорее на скучающего прожигателя жизни. Туда и направил свои стопы искуситель женских сердец.
Чтобы не ошибиться, он решил посмотреть на стоянке перед входом в бутик, из какого автомобиля будет выходит выбранный объект, хватит с него проколов. Покапризничав какое-то время про себя, он увидел, как из блестящей, легкой и стопроцентно иностранной машины не спеша выбрались две дамочки: высокая стройная блондинка в модных сапогах и короткой юбке и полноватая брюнетка в обтягивающих джинсах и огромных сережках, блеск которых ослепил Тугарина даже на расстоянии пяти метров. Он деловито прищурился (за прошедшие века все-таки научился немного разбираться в камнях), кажется, и правда - бриллианты. Возраст этих милых особ определить было почти невозможно, но, отчасти, по ряду признаков, отчасти, интуитивно, Тугарин дал им от сорока до пятидесяти. Это был его любимый рубеж, и он вальяжно двинулся за прелестницами внутрь дразнящего витринами большого магазина. Там располагались бутики, принадлежавшие самым известным европейским домам моделей.
В марках одежды Тугарин был большим специалистом, не только потому, что его образ жизни требовал трепетного отношения к моде, но и потому, что это соответствовало его собственным пристрастиям. Давно канули в вечность домотканые рубахи и портки, в которых Тугарин обольщал румяных и чернобровых красоток патриархальной Руси. Но даже тогда он старался, чтобы одежда смотрелась побогаче. Поэтому он с удовольствием к середине восемнадцатого века перешел на европейский костюм, да так и сохранил свою тягу к заграничному одеянию. В этом смысле вторая половина двадцатого века дала ему широкие возможности, и свою страсть к тряпкам Тугарин теперь и холил, и активно реализовывал. Хотя иногда и страдал от своего непомерного увлечения. В пятидесятых годах одна известная художница одела его как с картинки иностранного журнала. Все удовольствие было испорчено тем, что на улице мальчишки громко свистели и противно кричали ему вслед: "Стиляга!". А однажды в парке, где проходила выставка картин его "мамулички", молодой человек в белой рубашке и широких темных брюках запрыгнул на высокий бордюр, отделяющий одну цветочную террасу парка от другой, выразительно ткнул ладонью в Тугарина и громко продекламировал, подвывая: "Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст!". Был выходной день, все гуляющие пялились на Тугарина, смеялись, некоторые даже предлагали позвать милицию и посадить его на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка. Отбиться удалось только благодаря художнице, которую в городе хорошо знали и уважали.
Для Тугарина не составило труда отметить, что дамочки выбрали один из самых дорогих бутиков, в котором была и мужская одежда, так что Тугарин смело последовал за ними. Подруги двигались вдоль выставленных моделей, с привычной сноровкой одновременно болтая и выбирая понравившиеся вещи.
- Мы с Петрушей отлично в этом клубе оттянулись, рекомендую, тебе там тоже понравится. - щебетала стройная блондинка, которую можно было бы назвать красивой, если бы не странно неподвижное лицо, даже губами она шевелила как-то осторожно.
- Одна я, что ли пойду? Очень весело! - сдергивая очередную тряпку, недовольно буркнула брюнетка.
- Какие проблемы! Только свистни! - удивилась блондинка.
- Тебе легко говорить! У тебя свободного времени - вагон, а я - женщина рабочая, времени свободного - ни минуты.
Приглядевшись, Тугарин увидел, что блондинка, пожалуй, будет постарше, ей явно было около пятидесяти, хотя на неискушенный взгляд - не больше тридцати. Брюнетка, наверное, помоложе - сорок с небольшим, но не столь хороша собой, хотя отличалась ухоженностью и той особой аурой, которая сразу выдает состоятельных женщин.
- Ланочка, все в твоих руках, я тебе это каждый день твержу! - блондинка обратилась к теме, видимо хорошо знакомой обеим.
- Да не хочу я брать первого попавшегося проходимца! Ты своего Петрушу где нашла?
- Ты ж знаешь! - хихикнула блондинка. - У Ритки переманила!
- Ну, не на улице же подобрала! Ты у нас, Альбина, везучая, все само в руки падает. - Ланочка с тщательно скрываемым отвращением посмотрела на подругу.
- Да, Петруша паренек ничего! Жаль придется на праздники его бросить. Прикинь, моему муженьку вздумалось с сыном и внуком повидаться, так что придется мне тащиться в Афины. Надоело! - Альбина лениво повела плечиками.
- А тебе что, с внучком пообщаться не хочется? - усмехнулась Лана.
- Хочется, конечно, я его обожаю! Но эта ... , моя невестка, подучила его орать на всю улицу: "Бабусенька приехала!". Где бы ни были - он всегда меня только "бабусенькой" называет. Мрак! - Альбина рассказывала эту страшную историю шепотом, но Тугарину удалось расслышать почти все.
Лана засмеялась заливисто и громко, наверное, не смогла скрыть удовольствия, вообразив себе встречу дорогой подруги с обожаемым внучком.
- А ты Петрушу с собой возьми, твоему благоверному ведь все равно! - Лана вернулась к сердечным делам.
- Не хочу его баловать, и потом, он еще не наигрался с кафе, которое ему на день рождение подарила. Пусть развлекается!
- Смотри, уведет его кто-нибудь! А что с кафешкой тогда будет?
- Что я, дура? Записано-то все равно на меня! Сейчас я его с поводка спущу, как же! - разбушевалась Альбина.
К дамочкам неслышно подлетела работница бутика и, аккуратно подхватив вещи, понесла в примерочную. Подруги тоже направились туда же. В примерочную за ними, Тугарин, конечно, не пошел, а задумчиво бродил между стильными английскими пиджаками. Но информации ему, в общем, хватило, чтобы сделать несложные выводы. Роскошная Альбина понравилась ему значительно больше ее раздражительной подруги, но там вклиниваться некуда. А темненькая Лана явно страдает от одиночества и представляет собой объект, покорить который Тугарин с его-то опытом и внешними данными сможет с налету.
Примерка заняла достаточно большое время, чтобы Тугарин смог подготовиться к проведению операции. Пакеты дамы с собой не несли, наверное, их отправят по адресам. Потоптавшись немного, они направились к кафе, расположенному на втором этаже торгового центра. Как собака, взявшая след, Тугарин рванул за ними. В кафе подруги сели за столик и ждали официанта. Лана достала из сумочки пачку сигарет, резким движением бросила ее на стол и, негромко ругаясь, продолжала копаться в сумочке. Свой шанс Тугарин не упустил. Небрежной походкой подойдя к столику, он артистично щелкнул зажигалкой, которую ему подарила при расставанье в шестидесятых годах жена одного министра. Роман был недолгим, но бурным. К сожалению, министр о нем узнал, так как его жена совершенно потеряла голову, а вместе с ней и чувство осторожности. Расстались скомкано, но не без элементов романтики.
Лана закурила и, выпустив дым, подняла глаза, чтобы рассмотреть благодетеля. Тугарин улыбался лучезарно и немного загадочно.
- Мы с вами незнакомы, пока... - он многозначительно понизил голос. - Но я знаю о вас все!
- Все? - на какой-то момент достаточно бойкая Лана все же опешила.
- Ну, кто же знает такую деловую и успешную женщину? Мне рекомендовали вас..., нет, не просите сказать кто - люди очень известные. Но случилось несчастье - я потерял адрес. И вот - вы здесь! - конечно, человек с меньшими навыками был бы немедленно разоблачен и с позором изгнан, но в устах Тугарина весь этот маловразумительный бред звучал как-то убедительно.
- Мы встречались? - некрасиво наморщила лоб Лана.
- О да! - Тугарин немного отстранился, как бы оскорбившись, что красавица его не помнит.
Альбина молчала, но ела Тугарина глазами.
- Странно, я вас не помню... - мучительно перебирая в голове разные встречи, прошептала Лана.
- Слышать это больно, но все еще можно исправить. Дайте мне вашу визитку, и буду хранить ее у самого сердца. - Тугарин чувствовал себя как рыба в воде.
Лана действительно была женщиной деловой, поэтому визитку протянула привычным, немного механическим, движением. Визитка исчезла в недрах куртки из тонкой кожи со скоростью звука.
- Теперь мы увидимся очень скоро. - почти проворковал Тугарин.
- Молодой человек, а вы ресторанным бизнесом не хотите заняться? - опомнилась наконец барбиобразная Альбина.
- Увы, мадам, увы! Мои интересы лежат в сферах более эфемерных и возвышенных! - Тугарин всегда был любезен с представительницами прекрасного пола, даже если не собирался их обольщать.
- Чего? - не поняла дамочка.
- Я имею в виду, что моя стезя - высокое искусство, - продолжал интересничать Тугарин.
Решив, что для первого раза достаточно, он поцеловал ручки обеим подругам и растворился в гламурных далях торгового центра. Но откладывать надолго следующий этап было нельзя. Добычу мог кто-нибудь отобрать, да и идти Тугарину было в общем-то некуда. Поэтому, выждав несколько часиков, он явился по адресу, указанному на визитке, оформленной не без претензии на художественные потуги. Оказалось, что по этому адресу находится салон красоты. Назывался он "Цветок жизни" и, судя по количеству и качеству автомобилей, стоящих на отделенной возле салона стоянке, пользовался большим успехом. На отделанном мрамором крыльце стоял охранник, на лице которого не было и тени скуки, свойственной некоторым представителям этой профессии. Он озирал окрестности орлиным взором и поигрывал небольшой резиновой дубинкой. Тугарина он окинул быстрым взглядом, но в салон пропустил без малейшего сомнения, хотя какая-то неприятная толика презрения все же мелькнула в его обычно непредвзятых глазах.
Внутри салон оправдывал самые смелые ожидания. Над его интерьером наверняка работал дизайнер, имеющий, видимо, не только диплом, но и достаточно высокий уровень вкуса. Эстетические претензии Тугарина оскорблены не были. Он с удовольствием озирался, прикидывая, на сколько же может "потянуть" очаровательная Лана. У него давно не было дамы сердца, устроившей свою жизнь с таким размахом и шиком.
К Тугарину подлетела худенькая девчонка со специфическим выражением лица, свойственным последние годы работникам сферы услуг.
- Вы у нас первый раз? Что желаете? - ее любезность заставила Тугарина вспомнить "ненавязчивый" сервис предшествующей эпохи. Впрочем, даже тогда работницы магазинов, салонов красоты и прочих учреждений, должных облегчать и украшать жизнь граждан, умели находить ласковые слова для красавца, как будто сошедшего с экрана зарубежного фильма, пусть и искалеченного немилосердно тогдашней цензурой, вырезавшей все сомнительные с точки зрения коммунистической морали эпизоды, но все-таки, доносящего до зрителей атмосферу такой прекрасной и такой далекой жизни.
- Мне нужна Лана. - Тугарин постарался придать себе вид доброго знакомого хозяйки.
- Лана Викторовна скоро будет. Проходите сюда, - девушка отвела Тугарина в уютный уголок для клиентов. - Чай, кофе, сок?
Попивая из маленькой чашечки довольно неплохой кофе, Тугарин разглядывал окружающее пространство. Все вокруг как будто тихо шептало о классе "люкс". Это не бросалось в глаза, но как будто обволакивало посетителей, убаюкивало их. Стать клиентом этого заведения, конечно, мог далеко не каждый. На стене за диваном висели фотографии, с которых улыбалась Лана рядом с какой-нибудь знаменитостью. Никаких подписей, это был бы дурной вкус, да они были не нужны. Вот рядом с Ланой, щека к щеке, безоглядно любимая уже четвертым поколением российских граждан, певица. А вот ей небрежно целует руку культовый актер, на очередном кинофестивале получивший звание "самого обаятельного злодея нашего кино". Были фотографии и с политиками, с женами политиков, с котом, снимавшимся в рекламе кошачьего корма (интересно, какими услугами салона он воспользовался?), с прыщавым вундеркиндом, в суперигре популярной телевикторины угадавший слово из четырех букв, обозначающее ночное светило. Любой потенциальный клиент отринет последние сомнения и поймет, что попал в самое достойное и уважаемое общество.
Тугарин не забывал поглядывать в холл, чтобы Лана не захватила его врасплох. Она появилась минут через двадцать, и девушка-администратор что-то сказала ей и протянула руку в сторону Тугарина.
Лана прищурилась (наверное, она была немного близорука), потом улыбнулась неопределенной улыбкой и подошла к Тугарину. Тот выступил первым:
- Я же обещал, что мы скоро встретимся! - он смотрел на Лану без малейшего смущения.
- Вы желаете воспользоваться услугами моего салона? - Лана говорила скорее, чтобы что-нибудь сказать, прекрасно понимая, что обольстительный красавец явился не за этим.
- Всегда готов, но ваш бизнес явно не нуждается в поддержке особы столь скромной, как я. - Тугарин обвел рукой стену, выражая должную степень почтения и восхищения.
- Неужели вы сейчас скажите, что пришли ради моих прекрасных глаз? - несмотря на явную насмешку, эти самые темные, близко посаженные глаза Ланы цепко впились в Тугарина.
- А если это любовь на всю жизнь? - где-то в глубине своей непритязательной души Тугарин уже понял, что дело выгорело.
Накрашенные темной помадой тонкие губы Ланы изобразили улыбку, но глаза продолжали оценивающе и довольно холодно рассматривать Тугарина.
- Хотелось бы знать, как зовут любовь всей жизни? - кажется, Лана решила, что Тугарин выглядит вполне прилично.
Он решил прибегнуть к часто употребляемому им варианту, корнями уходящего в его былинную юность.
- Аскольд, меня назвали в честь знаменитого киевского князя. - излишняя скромность, по мнению Тугарина, только вредила бы делу.
- Да ну? Ничего имечко! - отношения вроде бы начали налаживаться.
Лана пригласила Тугарина к себе в кабинет и приказала подать зеленый чай, который Тугарин терпеть не мог, но решил не протестовать. Дальнейшую партию он разыграл как по нотам. Не то, чтобы его приемы отличались какой-то особой изощренностью и тонкостью, но Лана этого и не ожидала. Она довольно быстро раскусила, что в действительности представляет собой томный красавец, и деятелем какого вида искусств является. Недаром в деловых кругах слыла она дамой осторожной, умеющей вести дела без ненужного и излишнего риска. Она действительно не собиралась впускать в свою налаженную жизнь кого попало. Но флюиды привлекательности Тугарина все-таки сыграли свою роль. Показаться с таким мужчиной на светских вечеринках и в клубах было бы весьма заманчиво. В легком, ни к чему не обязывающем разговоре, Тугарин дал понять, что его требования не чрезмерны, и вполне себя окупят. В общем, дело сладилось ко взаимному удовольствию, и ужинал Тугарин уже в квартирке своей новой подруги жизни. Впрочем, слово "квартирка" не совсем подходит к четырехкомнатным хоромам, которые поразили Тугарина размерами и обилием дорогих вещей. Лана тоже осталась довольна Тугариным, находившегося в ударе и сильно вдохновленного близостью красивой жизни.
Вскоре Лана вывела свое новое приобретение в свет и с удовольствием вкушала плоды, в виде завистливых вздохов подруг и восхищенных взглядов других представительниц бомонда. Пришлось ей, конечно, принять некоторые меры предосторожности, чтобы ветреность Тугарина не взяла верх над его преданностью, и она пошла проторенным путем: сделала так, чтобы Тугарин чувствовал себя обязанным и благодарным и понимал всю глубину возможных материальных потерь, если вдруг пожелает оставить ее кров и стол. То есть она была щедра, но не безгранично, и, вернувшись домой со всяких вечеринок, частенько рассказывала ему о скупости и склонности к обманам той или иной красотки, только что заигрывавшей с Тугариным.
Кроме того, будучи дамой занятой, она, чтобы красавец не скучал в одиночестве, и ему не лезли в голову всякие глупые мысли, попыталась пристроить Тугарина к делу. Ей хотелось видеть его в роли управляющего салоном, и ей казалось, что его присутствие там будет способствовать привлечению новых состоятельных клиенток. Сначала Тугарин был не против того, чтобы расхаживать по салону и раздавать указания персоналу, чувствуя себя начальником, и старался не прислушиваться к смешкам и перешептываниям у себя за спиной. Но потом ему это надоело. Он попытался взбунтоваться, но Лана так бойко указала ему его место и назвала вещи своими именами (чего никогда не делали его предыдущие пассии), что Тугарин растерялся и уступил. Теперь целыми днями он болтается по салону, стараясь быть любезным с посетительницами и периодически срывая недовольство на сотрудниках. Время от времени они с Ланой ездят отдыхать в разные экзотические места, но это бывает редко, так как Лана боится оставлять салон надолго без присмотра. Тугарин пытался приискать Лане замену, выбирая более мягкий и женственный вариант, но его предприимчивая подруга отрезала возможные пути к отступлению, распустив гнусные слухи, что возлюбленный страдает тяжелой и неизлечимой болезнью, и она живет с ним только по доброте сердечной. В свете на Тугарина стали смотреть жалостливо и как-то снисходительно. Но содержит Лана Тугарина неплохо, он получает все, что хочет (кроме свободы), поэтому терпит, и предпринимать что-либо всерьез боится - как бы не стало хуже.
Вообще, сочувствовать ему не стоит. Он сыт, пьян и нос в табаке, а если чем-то недоволен, то это смело можно отнести к издержкам его профессии. Только вот все чаще и чаще Тугарин вспоминает волооких и дородных красавиц далекого прошлого, которым он "руки в пазуху совал" и которые любили его без всякого расчета. И даже жена князя Владимира после исчезновения Тугарина горевала по нему до конца своей жизни, хоть и были к ее услугам все знаменитые ухажеры того времени, включая самого Алешу Поповича.