Глава 24. О том, как королева Марина появляется на балу; и в этой главе всё, собственно говоря, только и начинается
Вот, ведь, незадача! Марина отбросила в сторону юбку. Замечательно, конечно, когда каждый встречный мужчина смотрит на тебя так, будто воочию перед собой кинозвезду увидел, но что ей сейчас делать с предстоящим нарядом на юбилей? Ладно бы просто заседание и речи, так ведь потом объявлен бал! А все её вещи ей велики. Просто смех, да и только! Ну, кое-что можно поправить... не так это и страшно, но получается достаточно буднично и совсем-совсем не по-королевски. Джинсы и кофты на балу, к сожалению, не приняты.
- А надо ли тебе выглядеть по-королевски, мадам? - спросила она зеркало. - В конце концов, приглашают директора фирмы, а не фифу какую-нибудь, вроде любовницы крупного политика.
"Надо!" - упрямо ответило ей зеркало.
- Сама знаю, что надо, - вздохнула Марина и села на табуретку, оглядывая ворох разбросанной вокруг одежды. Что-то лежало на диване, что-то просто валялось на полу, а на дверной ручке висела роскошная, но уже изрядно поднадоевшая шёлковая кофта. Вальяжный кот уютно устроился на чёрном платье, сшитом в стиле "от Диор". Платье Марина даже и не примеряла, слишком уж вызывающим оно ей показалось. Кроме того, к такому строгому стилю полагалось какое-то богатое украшение. С бриллиантами. Нечто вроде ожерелья, стоимостью в полугодовой фонд зарплаты аффинажного цеха нашего металлургического комбината.
Марина представила себе, как она заявляется на торжественное совещание в этом платье и сверкает бриллиантами среди лысых и пузатых мужчин, поглядывающих в сторону соседнего зала, где уже приготовлен шведский стол. "Пиявка, присосавшаяся к комбинату! - желчно шепчет чья-нибудь супруга. - Эти новые русские всё производство уже разворовали! Ишь, брюликами обвесилась!"
Хм... обидно. Впрочем, улыбнулась она, сгоняя кота с платья, у неё бриллиантов нет - и не было, так что брюзжать по этому поводу некому. А платье надо всё-таки примерить. На Иринке оно было, как влитое, хотя явно она одевала его всего раза два, не больше. И судя по отсутствию хвастливой фирменной лейблы, сшила когда-то сама. Руки у Иринки были золотые, а уж вкусом обеих сестёр не обделили ни судьба, ни учёба у придворных дам.
Ей вдруг вспомнилась песня Розетты, когда-то очень понравившаяся. "Listen to your heart" - пела босоногая девочка на сцене, а внизу лес рук размахивал яркими светлячками пламени зажигалок и рассыпающихся искрами бенгальских огней. Чёрное облегающее платьишко. И никаких бриллиантов.
- Listen to your heart! - пропела Марина в "микрофон", который изображал флакон туалетной воды, и упрямо взмахнула рукой. Решено - будем примерять! А причёска у неё как раз такая, чтобы шею подчеркивать. Пусть Игорь гордится своею спутницей!
В шкатулке она с удивлением увидела тяжёлый серебряный браслет. Наверное, любой антиквар сделал бы "стойку" на такую вещь, - с первого же взгляда браслет вызывал мысли о рыцарях, замках и прекрасных дамах, томящихся в заколдованных башнях. Некоторое время она смотрела на серебряное чудо, почему-то не решаясь взять его в руки, и пыталась вспомнить, что же это за украшение такое появилось в старой маминой "сокровищнице". Или этот браслет был и раньше, а она просто забыла о нём?
Марина мотнула головой - забудешь такую вещь, как же! Вон лежит изящный золотой перстенёк с ажурным обрамлением крупного рубина. Мама редко надевала его, потому что рубин казался ей чересчур большим. "Я с ним прямо, как графиня Монсоро! - шутливо ответила она однажды отцу. - К такому перстню полагается аналогичный кулон, между прочим. А сам по себе он выглядит слишком уж шикарным. Вроде бы даже и не по карману простому завучу!" Странно, но маленькая Маринка тогда мысленно согласилась с мамой. И не только кулон, а красивое, старинного покроя платье полагалось к этому перстеньку, вот! Папа тогда улыбнулся и ответил на манер Швейковской песенки:
Перстенёк, что я дарил,
Вам носить неловко.
Что за чёрт! Почему?
Буду тем я перстеньком
Заряжать винтовку!
А мама рассмеялась и надела серебряное колечко с аметистом. Серебро она вообще любила больше, чем что-либо иное.
Вот и цепочки... серьги с теми же дорогими её сердцу аметистами... и даже дешёвенькая, но очень изысканная по форме "кооперативная" бижутерия, купленная в конце восьмидесятых. Мама тогда сказала, что уральские умельцы-кооператоры изготавливают эти серьги и кулоны из монеток. Гривенники, двугривенные, "пятнашки", полтинники... да и те же самые рубли с Лениным. Хорошие были сплавы, качественные. А уж формы действительно необычные. Авангард, да и только! Жаль, тускнеет со временем.
- Всё это, конечно, хорошо, - сказала Марина, осторожно взяв тяжёлый браслет, - да только откуда ты взялся, такой красивый?
"Магический браслет Карлы?" - спросил её внутренний голос.
Хм... пожалуй, нет. Те браслеты Марина запомнила. Этот был более внушительным... взрослым, что ли. А уж если хорошенько вспомнить, - и позволить себе признаться в этом, - узоры браслетов рыжего придворного мага Карлы хоть немного, но менялись, стоило только отвести взгляд. И вспомнив, согласиться с тем, что на их изготовление ушло немало магического серебра.
Немного помедлив, она надела браслет на руку. Металл почти мгновенно согрелся. Теплопроводность серебра... впрочем, причём тут теплопроводность? Физика, строгая и непреклонная в своих законах была сейчас явно не месту. Браслет просто пришёлся ей по руке, как будто Марина носила его долгие годы!
"А как же осиновый кол, Карла?" - вдруг прозвенел в её голове взволнованный голос совсем ещё юной сестры. "Осиновый кол? - неприятно усмехнувшись, отвечал Карла, надевая ей на руку магический браслет. По обыкновению он не смотрел Иринке в глаза. - Это суеверие... а точнее, совсем ненадёжный способ не давать вампиру выйти из могилы. Крестьяне пришпиливали в могиле труп к земле, как доску гвоздём. Вот и всё. Отсюда и молва о кольях и осине. И не морщитесь, принцесса Марина! Не у всех же есть возможность использовать самое действенное средство - серебро. А уж тем более серебро с примесью магического..."
Это было в тот день, когда они с Иринкой собирались ехать к Охотнику. Помнится, по дороге они выспрашивали Кота, которого совсем не радовала такая тема для разговора. Однако он подтвердил слова Карлы: протыкать при встрече вампира, ожившего покойника, деревяшкой, пусть даже и осиновой, не только неприятно, но и бесполезно. И довольно трудно физически. И единственное полезное свойство осины для несчастных крестьян было в том, что она, - извините меня, принцессы, - дольше не гниёт в земле. На этом Кот замолчал и отказался далее рассуждать на эту ужасную тему.
- Серебро с примесью магического, - прошептала Марина, поглаживая браслет. - Так вот что ты хранила вместе с побрякушками, Иринка! Зачем? Неужели и в нашем обыденном мире ты сталкивалась...
Нет, думать об этом совсем не хотелось. Марина вспомнила себя - женщину за сорок, мирно посапывающую на нижней полке пассажирского вагона скорого поезда. Проводницу с её неизменной привычкой врываться три раза на дню в купе с пылесосом наперевес; бабушку с её "задумавшимся курёнком"; Николая-менеджера-по-рекламе, отвешивающего двусмысленные дорожные комплименты усталой даме с сеточкой морщинок у глаз. Думать о том, что где-то рядом ходят кошмарные живые мертвецы с их отвратительным запахом и вечным голодным оскалом... это было невыносимо! Встретить их здесь, в приземлённом и обыденном мире ... будучи тогда безоружной... и чего греха таить - слабой и замотанной семейным бытом дамочкой...
- Зачем, Ириночка? - с тревогой повторила Марина.
Никакого ответа она не получила. Только за окном ветки старой яблони едва слышно проскребли по рамам застеклённого балкона.
Серьги и цепочку с кулоном, - абсолютно в стиле браслета, - она почти сразу обнаружила на одной из книжных полок, лежащих рядом со старым засушенным крабом, приклеенным когда-то отцом к гладкому, обкатанному морем, розовому камню. Надетое серебро смотрелось красиво и строго. Жаль только, что смотреть на себя в зеркало было немного тревожно. Честно говоря, Марина предпочла бы иметь при себе меч, а не маленькую дамскую сумочку.
И вообще...
- Радости старости, Маринка, носят в основном платонический, возвышенный характер, - сказал Железный Фёдор. - Вот смотрю я на тебя и думаю, эх, мне бы хотя бы лет двадцать скинуть - увёл бы я тебя от твоего кавалера. Истинная королева - истинная! Просто вылитая мать! Железная воля... но характер - отцовский!
Железный Фёдор появился в главном, парадном здании управления, как настоящий хозяин. Как водится, он прибыл минут на пять позже губернатора, хотя и тот тоже опоздал. Марина, улыбаясь, подумала, что генеральный директор комбината по-прежнему держит под контролем любую ситуацию. В конце концов, это он вытаскивал комбинат в тяжёлые годы, это он директор градообразующего предприятия, самого богатого и мощного в области, а не какой-то там назначенный Москвою "губер".
Оживилась "региональная пресса", - мальчики и девочки с телекамерами и фотоаппаратами; засуетились многочисленные гости, невольно выстраиваясь шпалерами на огромной мраморной лестнице, по которой Железный Фёдор поднимался, - нет, величаво и медленно возносился! - наверх, на второй этаж, где гудело и перешёптывалось битком набитое фойе зрительного зала. Губернатор - молодящийся хитрый лис - стоял на последней ступени лестницы второго этажа, плотно окружённый толпой. Улыбка губернатора была стеснённой, он явно боролся с желанием спуститься вниз, чтобы самолично проводить Хозяина Комбината наверх. Однако, опередив его, мэр уже почтительно вышагивал за спиной высокого гостя. Он встретил Хозяина на улице и теперь что-то горячо говорил, смешно высовываясь из-за его плеча.
Железный Фёдор был, как всегда великолепен. Кому-то он кивал головой, кому-то пожимал руку, кого-то взглядом осаживал, отчего от такого человека мгновенно старались отодвинуться. Своего маленького лысого и вертлявого заместителя по внешнеэкономический деятельности он даже обнял и долго тряс ему руку, а вот военпреду - матёрому волку-полковнику по кличке Филиппок, представителю заказчика от Министерства обороны - просто сухо и мимолётно кивнул.
- Опять Фёдор с военными поцапался, - пробормотал Игорь. - Видишь, как Филиппка вниманием обошёл? Придётся нам послезавтра весь пакет внутренних договоров по литейному цеху перетряхивать... по теме "Ястреб".
- С военными мы разберёмся, - ответила Марина. - Там не по литейке, а по смежникам из Норильска главная закавыка. Впрочем, Калиф меня предупредил. Основу уже подготовили.
За несколько ступенек до Марины Железный Фёдор остановился. Перекинувшись несколькими словами с начальниками нескольких цехов, он пожал всем руки и поднял голову.
- Ох, ты! Пришла всё-таки, красавица! - с удовольствием прогудел он. - Пришла! Молодец! - и он быстро поднялся на несколько ступеней. Марина тоже сделала несколько шагов навстречу, и Железный Фёдор с удовольствием обнял её и расцеловал в обе щёки.
- Что же ты, Маринка, так ко мне и не зашла? Всё по телефону, да по телефону... нехорошо так со стариком!
- Ну, уж скажете, "старик", Фёдор Георгиевич, - засмеялась Марина. - Чуть не задушили меня, как медведь.
- Это я от радости, - благодушно рычал директор. - Эх, Петра с нами нет, отца твоего... и мамы. Вот бы они порадовались! Мы с Петром ещё когда твою "Гамму" обсуждали - при советской власти. Вот, говорим, если бы нам можно было погнать бездельников к чёртовой бабушке, а оставшимся - ихнюю зарплату платить... тогда-то, мол, и был у нас порядок!
Он внезапно осёкся, виновато глядя на Марину из-под густых седых бровей.
- Иринкину могилку я приказал рябинками обсадить, - сказал он. - Ну, ты видела... дорожка там проложена, цветы... в общем, все дела.
- Да, спасибо, - просто ответила Марина. - Она вас очень любила.
- Знаю, - совсем тихо сказал Железный Фёдор, помрачнев. - Очень... очень её мне не хватало. - Он обвёл глазами притихшую толпу. - Как дочку потерял, честное слово. Как родную. Думал, что на свадьбе её погуляю, на внуков Петиных полюбуюсь.
Он сурово взглянул на безмолвно застывшего рядом Андрея и тут же отвёл глаза.
- Но теперь, чувствую, ты за дело круто взялась, по-отцовски. Молодец! Есть мне теперь подмога! И чего вы тут втроём стоите? Пошли, губернатор ждёт, познакомлю, а то он уж волноваться стал, что мы о нём забыли.
Все медленно поднимались по лестнице. Железный Фёдор продолжал свой "тронный выход". Марина шла рядом, кивая на приветствия и произнося дежурные благодарности в ответ на поздравления. Начальник городской милиции, обгоняя свиту на лестнице, поцеловал ей руку, заверил в полном своём почтении, торопливо прошептал что-то Игорю, и вприпрыжку рванул наверх, чтобы присоединиться к губернаторской свите.
Ещё в машине Марина заметила, что у Андрея и Игоря из левого уха змейкой сползает куда-то за воротник тоненький светлый провод. Перехватив её взгляд, Игорь напряжённо улыбнулся и сказал:
- Мы, наверное, похожи на агентов из фильмов, да?
- Вам обоим это идёт, - успокоила его Марина. - А смысл-то в этом, какой? Между вами двумя переговариваться?
- Не только, - ответил вдруг молчаливый доселе Андрей, сосредоточенно глядя вдаль. Его большие руки уверенно лежали на руле. - Старые связи подняли. Тут и губернатор ожидается, и мэр, и пресса, и всякие там партийные руководители местных отделений... да и вся комбинатовская верхушка.
- Из Москвы сам Хотияровский нагрянет, - негромко сказал Игорь. - Вот и представьте себе, королева, сколько здесь охраны будет: от орёликов Железного Фёдора и местных ФСБшников, до московских и областных спиногрызов. У Хотияровского своя служба безопасности - тоже те ещё доберманы. Нам не хотелось бы...
Тут он замолчал. Марина поняла, что он имел ввиду. На секунду она ощутила огромное желание расцеловать обоих - они не хотели, чтобы с их королевой что-то случилось. А самое главное, - да, самое главное! - они не желали, чтобы какой-нибудь чересчур ретивый бодигард поставил Марину в неловкое положение.
- Понимаю, - сказала она. - Всё правильно.
- Слушай, Маринка, - сказал Железный Фёдор, когда все официальные приветствия, знакомства, раскланивания, реверансы и прочие обязательные официальные телодвижения закончились, и толпа повалила в огромный зал, рассаживаясь по красным бархатным театральным креслам. Марина вежливо отказалась от места в президиуме, сославшись на то, что ей вполне будет удобно на центральном балконе вместе со всем своим коллективом "Гаммы". - Слушай, Маринка, ты гляди в оба. На твою фирму желающих много - им только дай дорваться, всё в пыль растащат! Губер - хрен с ним. От него я тебя могу прикрыть, но Хотияровский на меня здорово давит. Ему там не терпится тебя на своего паршивца поменять... ты его не знаешь. Ирина его пару раз видела - приезжал с целой сворой журналистиков. Вроде, просто покрасоваться, но на самом деле эти "журналистики" здесь всё прошерстили, по всем прошлись. И по мэрским прошлись, и по губернаторским, и по партийным. Как-никак - владелец! Иринка их отшила.
Он нагнулся к самому уху Марины и прошептал:
- Игорю - доверяй! И этому парню тоже, Андрею. Я знаю, что ты ничего не боишься - вся семья ваша отважная никогда никого не трусила. Хоть в наше время и нельзя быть доверчивым, но - доверяла людям. Тут ещё этот паршивец вокруг вращается... Фредди Крюгер. С губернаторской стороны не вышло, так он с московской пытается! Но, ты Игорю доверяй, он... - шёпот Генерального становился всё более быстрым и сбивчивым.
Марина взяла его большую седую голову в ладони. Она смотрела в глаза Железному Фёдору, поднявшись на цыпочки. Она видела в этих глазах беспокойство и (глубоко-глубоко внутри глаз!) страх. Страх не за себя... за неё. За Марину, за единственную из всей дружной семьи девочку, оставшуюся в живых. Её захлестнула жалость... теперь она понимала Иринку, любившую этого огромного непокорного великана.
- Всё будет хорошо, - тихо сказала она, зная, что даже бравурные марши из динамиков не заглушают её слова. - Не волнуйтесь!
Наконец-то отгремели торжественные речи. Изрядно притомившаяся "Гамма" потянулась вместе со всеми в фойе второго этажа, где уже стояли столики.
- Выпивка и закуска, - плотоядно сказал Калиф, нахлобучивая карнавальную тюбетейку. - Ваня, давай, приглашай свою девушку... и вообще, надо оккупировать несколько столиков, пока есть приличные места.
- На заседании сидели, теперь снова сидеть! - загалдела бухгалтерия. - Сейчас же танцы будут!
- Места не займём - потом будем по разным углам в чужой компании пировать, а хочется всем вместе устроиться!
- Нам надо спуститься вниз, отметиться среди начальства, - шепнул Игорь.
- Это уж точно! Всенепременно надо! - услышал его Калиф. - Марина Петровна, я к тому клоню, чтобы молодёжь нам места заняла, а то окажемся голодными. - И Калиф смешно потёр себя по круглому животику коротенькими ручками. - Слопают всё самое вкусное!
- Похудеешь зато, - заявила ему жена. - Уж кто бы у нас о голоде говорил, так только не ты!
Так, с весёлым гомоном "Гамма" устраивалась за столиками. Девчонки побежали пудрить носы, поправлять причёски и надевать карнавальные костюмы. В основном это были маски и огромное количество шарфов, косынок и накидок. Накануне девушки провозились весь вечер, стараясь перещеголять друг друга. Кто наверчивал на голове тюрбан, кто оборачивал ярким шарфом талию, а строгая Лидия Павловна удивила всех, примерив переливающуюся накидку. Маска у неё была венецианская, с колыхающимися пурпурными перьями - шик, а не маска! Мужчины, все как один, принесли чёрные полумаски, решив этим и ограничиться. Только Ванечка стыдливо скинул пиджак, вынул из пакета алый шарф и обмотал вокруг талии. Алина помогла ему, аккуратно закрепив конец шарфа булавкой.
- Тореадор! - сказал Игорь. - Вылитый тореадор! Где бык? Быка не вижу. Вижу рядом с тобой только прекрасную Кармен.
- Кармен была жгучей брюнеткой, - лукаво улыбнулась Алина. - Но если Ваня укротит ради меня быка - я перекрашусь в радикально чёрный цвет.
Соседи тоже шуршали полиэтиленовыми пакетами, доставая немудрёные карнавальные костюмы. Лысый пожилой мужчина - заместитель начальника семнадцатого цеха издалека помахал Марине рукой, мужественно втянул живот, расправил плечи... и водрузил на голову лохматый соломенный парик. Марина прыснула - удивительно преобразился человек - и не узнать - вылитый Страшила Мудрый!
Несколько ребят потопало вслед за девушками, на ходу вытаскивая сигареты. Внизу, в фойе первого этажа вначале негромко, а потом всё настойчивее заиграл оркестр. Тореадор Ванечка, густо краснея, пытался открыть бутылку шампанского, а Алина, посмеиваясь, грызла печенье. На голове у неё качались длинные пружинки смешных усиков, увенчанных снежинками. Марина с удивлением поняла, что вечер, казавшийся ей чересчур торжественным и чопорным, действительно начинал походить на праздник. Уютно перемигивались гирлянды, развешенные на стенах. Кто-то уже осыпал конфетти всех соседей. Пролетело несколько ленточек серпантина. Хлопало шампанское и соседние дамы уже взвизгивали, внезапно облитые. Деликатные официанты несли дополнительные стулья.
Под руку с Игорем Марина спускалась по лестнице в ставший огромным банкетный зал. Впереди семенил весёлый Калиф, приветственно кивая головой многочисленным знакомым. Андрей держался сзади. Марине показалось, что в толпе, провожающей губернатора, мелькнул расшитый золотом плащ Кота. Почему-то её это нисколько не удивило.
- Бал, - сдержано хмыкнул Игорь. - Не люблю я эти церемонии. Наверное, просто не привык...
- ...и поэтому - немного трусишь, - усмехнулась Марина. - И мечтаешь поскорее удалиться.
Игорь подумал и серьёзно сказал:
- Мой долг всюду следовать за своей прекрасной королевой. - И он отвесил ей полупоклон. - Даже на балы.
- Да, да, шевалье. Уж будьте любезны потерпеть ради такого дела.
Марина задрала нос и прошлась перед Игорем, подражая гордой походке несравненной дуэньи-Мигреньи. Она знала, что действительно хороша сегодня. Платье сидело как влитое. Браслет приятно грел руку и на него с восхищением поглядывали не только дамы, но и мужчины. Серьги и кулон прекрасно гармонировали с ним. В общем, глядеть на себя в зеркало было приятно. Как говорится - ничего лишнего, но получилось шикарно. "Стиль!" - одобрительно мяукнул Кот у неё в голове.
Мимолётно она подумала о том, как скривился бы сейчас Виктор, увидев супругу, благосклонно принимающую комплименты и "уверения в почтении, восхищении, полной и безоговорочной любви навеки и, конечно же, надежде на дальнейшее успешное сотрудничество". Губернатор с удовольствием позировал вместе с руководством "Гаммы", когда операторы бегали вокруг со своими камерами. Многие снимали происходящее на сотовые телефоны. Марина чувствовала, как напряженно держался Игорь, но это было видно, пожалуй, только ей. Он принимал поздравления, сыпал безукоризненными комплиментами, сдержанно шутил - не хуже Калифа, чувствующего себя, как рыба в воде. С губернатором, увозящим с собой Железного Фёдора куда-то в зимнюю резиденцию на продолжение праздника в "узком хозяйственно-политическом кругу", Игорь попрощался вежливым кивком. С Железным Фёдором - за руку. Словом, Игорь сегодня походил на опытного дипломата, посетившего полуформальную встречу в верхах.
"Никому и в голову не приходило воспринимать Марину Петровну, как преемницу старшей сестры и сравнивать их друг с дружкой. В первого взгляда любому было понятно - вот новый человек, знающий цену себе и своему бизнесу!" - бормотала в диктофон симпатичная кругленькая женщина с кокетливо оформленной карточкой "ПРЕССА" на пышной груди. Пожалуй, она была права. Марину переполняло чувство силы. Она слышала отдаленный шёпот, видела мельчайшие изменения в десятках лиц, понимала каждый жест толпившихся вокруг людей. Отдалённое чувство надвигающейся опасности заставляло кровь бурлить. Она понимала, что её глаза сейчас сверкают, как алмазы, а взгляд кажется пронизывающим человека насквозь... и это немного пугает поздравляющих, заставляя путаться в комплиментах и утирать пот со вспотевших лбов. Люди подходили к ней с внутренней настороженностью, как если бы она была сделана из хрупкого стекла - не то жаль, что может разбиться, а то, что страшно будет порезать до костей руки. Ей это не нравилось, это немного печалило её... но было невозможно сладить с тем, что росло внутри тебя и рвалось наружу.
Весёлая бухгалтерия уже покинула столик, все-таки растормошив доселе хмурого Константина. Из толпы Марине помахала рукой весёлая Алина, придерживая за рукав Ванечку с пылающими щеками. Рудольф Карлович, стоящий у окна, многозначительно поклонился Марине - рядом мелькнул и пропал силуэт Фредди Крюгера. Марине показалось, что Рудольф Карлович придерживает инвалидное кресло со спокойно сидящей в нём женой, но толпа уже закрыла их.
Они танцевали - не вальс, не танго - что-то среднее, под медленную и чувственную незнакомую мелодию. Среди музыкантов появилась солистка - девушка со скрипкой. Её партия придавала мелодии настроение грусти и нежности.
- Хорошо играют, - прошептала Марина.
- Да, - Игорь чуть сильнее прижал Марину к себе.
Она ощутила тепло его ладоней сквозь тонкую ткань платья, вдохнула мужской запах. У каждого человека свой запах, который не меняется, который невозможно скрыть парфюмом, дезодорантом и прочими ухищрениями цивилизации. Где-то когда-то Марина уже чувствовала эти руки, она помнила этот запах, взгляд... Охотник? Нет, ещё раньше, гораздо раньше... Да! Выпускной вечер. Навязанный ей кавалер - то ли студент на каникулах, то ли курсант в увольнительной.
- Игорь, - Марина подняла глаза, - ты когда меня вспомнил?
- Когда Ирину провожали, Марина. Ты мало изменилась, всё та же девчонка, какой помнил. Только имени не знал.
- А я и на похоронах тебя не заметила. Почему не подошёл, не напомнил? И потом, позже, тоже молчал?
- До того ли тебе было, моя Королева? Твоя красивая головка всегда была занята чем-то очень важным.
- Это не так...
- Тс-с-с... - Игорь провёл ладонью по спине партнёрши, - мы танцуем. Красивая музыка. Сегодня я не дам тебе убежать.
- А я и не собираюсь, - Марина улыбнулась, думая, что со стороны она, наверное, просто светится от счастья. И все видят это. А ей - всё равно!
Зал становился всё больше и больше - дальние стены уже были почти не видны в светящемся полумраке. Безо всякого удивления она видела кружащихся в роскошных платьях дам, ведомых разряженными кавалерами. Задумчивый кот сидел в кресле, поглаживая шпагу, которую положил поперёк витых ручек кресла. Карла, помолодевший и совсем не жалкий, сидел на низенькой скамеечке у ног прелестной грустной дамы. Если бы не отрешённые, полуприкрытые глаза, она была бы очень похожа на Ирину. Несколько полупрозрачных фигурок лесных эльфов пронеслись мимо на хрупких стрекозиных крылышках.
В дальнем тёмном углу она заметила горящие глаза присевших на корточки сгорбленных людей с поблескивающими от слюны клыками приоткрытых ртов. На секунду ей показалось, что странные фигуры покрыты свалявшейся шерстью, но танцующие уже скрыли их от её глаз. Неясное чувство тревоги уступило расслабленной неге.
Музыка угасла. Девушка со скрипкой поклонилась под аплодисменты. Марина оглянулась - банкетный зал Управления Комбината дружелюбно мигал ей разноцветьем гирлянд. В дальнем углу холодно смотрел куда-то в сторону Фредди Крюгер, рядом с которым прятались в тени прихлебатели... и кажется, сам Фанфарон с синяком под глазом. Фредди достал из внутреннего кармана сотовый и, нахохлившись, стал что-то бормотать в него.
- Что там? - спросил Игорь, заметив её посуровевший взгляд.
- Ничего! - Марине не хотелось портить такой чудесный вечер. Она погасила чувство тревоги и потянула Игоря за руку. - Пойдём к нашим, посидим немного, а то я уже и отвыкла от туфель на шпильках.
Группа заиграла что-то современное, зажигательное и до смешного попсовое. Игорь с Мариной поднялись на второй этаж к своему столику, где слегка захмелевший Ванечка рассказывал Алине о том, как трудны были задания на московской математической Олимпиаде, где он когда-то занял почётное третье место. Алина понимающе кивала головой.
- Ой, Марина Петровна, вы уже пришли! Мы тогда пойдём танцевать, - воскликнула она, увлекая за собой секретаря.
- Можно? - робко спросил Ванечка.
- Конечно! - удивилась Марина. - Мы же не на работе! - она незаметно от мужчин сделала смешную гримаску всё понимающей Алине. "Алинка! - говорила эта забавная рожица. - Вот человек, который всю жизнь будет спрашивать у тебя, любимой, разрешения на каждый свой шаг!" Алинка засмеялась и потащила слегка обескураженного Ванечку вниз, где оркестр отбивал зазывной ритм в стиле "латинос".
Андрей присел за соседний столик. Он ничего не пил, только прихлебнул немного минеральной воды. Глаза его внимательно следили за окружающими.
- Вот теперь я от тебя не отцеплюсь, пока не расскажешь, где ты был все эти годы, - сказала Марина своему кавалеру, поднимая бокал с шампанским. - Ты меня искал?
- Слишком долго рассказывать. Нет, не искал. Но запомнил и часто вспоминал. Мне ведь надо было в училище возвращаться на следующий день. Некогда разыскивать взбалмошную девчонку, тем более явно увлечённую другим, - Игорь налил Марине в бокал шампанского.
- Так всё-таки ты был военным.
- Нет, не был. Вернее хотел быть, но не стал. Мне ещё отец говорил: "Армия - не твоё, сын. Ты одиночка, а в армии одиночкам не место". Куда там! Ты часто слушала своих родителей?
- В юности - нет, совсем не слушала, - Марина задумчиво пригубила напиток. - Мне кажется, что Ирина была даже более послушной, чем я. Какой-то чертик противоречия вселился лет этак после шестнадцати.
- Вот-вот. Я тоже вбил себе в голову героические бредни, потому и пошёл после школы в военное училище. А на третьем курсе.... В общем, противоречия между писанными уставными правилами и жёсткой армейской реальностью развеяли за три года всю романтику в дым. Но последней каплей была стенка.
- Мебельная стенка. Чехословацкая. Новым преподавателем в наше училище был переведён армейский в прошлом офицер - подполковник. Нас - двух курсантов - послали разобрать его вещи из контейнера, помочь собрать и расставить мебель, ну и так далее. Рабсила... в общем, всё как всегда.
Мы пришли, как было приказано, начали работать. А у него мебельная стенка разобрана до винтика, и все детали аккуратно завёрнуты, каждая отдельно. Он нам говорит: стенка импортная. В начале карьеры лейтенантом служил в Чехословакии, купил там и очень ею дорожил. Этот офицер переезжал шестнадцать раз. И шестнадцать раз разбирал и собирал эту стенку. Говорят: два переезда равносильны одному пожару. Он ещё смеялся, что очень удачно вынес вещи из восьми пожаров...
Игорь рассказывал, а Марина как будто своими глазами смотрела сквозь время и видела эту казенную квартиру, где топтались двое курсантов в тяжёлых кирзовых сапогах.
И была некрасивая болезненная дочь, белая как мрамор. Поцарапанное пианино, которое она заботливо поддерживала на лестничном марше, когда его тащили из контейнера в квартиру. Эта дочь всё время куталась в синюю шаль и сухо покашливала.
И был упавший на пол чемодан, рассыпавший своё содержимое. Множество свидетельств об изобретении новых тканей и технологий. И женщина, молча подававшая на стол: "Чем богаты". И её тоскливый взгляд на захламлённый пустырь за окном их новой обшарпанной квартиры.
Подполковник, который погладил собранную с трудом в конце концов стенку и сказал: "Ну что, старушка, мы ещё послужим?"
- Со мной в паре работал Василий, - голос Игоря вывел Марину из видений. - Он был... немного туповатый. Таких ребят у нас, среди курсантов, хватало. Васька над всем этим хихикал, пока мы с ним собирали стенку, и я совал ему подзатыльники. А он насупится, и вроде перестанет. Потом опять, будто бес в него вселился. Над печалью жены, над суетливостью хозяина, над дочкой, комкающей шаль на груди и как-то угловато передвигающейся по квартире и постоянно всё роняющей. Вот тогда я решил, что это не по мне и уже не сомневался в том, что служить в армии я не буду.
Игорь замолчал. Марина уже пожалела, что завела этот разговор. Ни к чему такие воспоминания сейчас. Здесь, когда играет музыка, а люди вокруг веселятся в каком-то странном, раскручивающемся, как сжатая пружина, напряжении. Но Игорь продолжил:
- Он нам что-то предлагал в подарок, этот подполковник, и Василий даже уже протянул руку, но я его ударил по руке и отказался от подарка. Как вроде бы с этим подарком на нас могло перейти всё то, что так их мертвило. Васька потом всю дорогу ныл, что я дурак и всё такое. И успокоился и развеселился он только тогда, когда я ему купил мороженое...
Через год я отчислился - и всё. Перевелся в юридический. Закончил, помотался по стране, практиковался в юриспруденции в разных фирмах, одно время в частной сыскной конторе. В общем, опыта набрался прилично. Потом сюда... а пока осматривался, что к чему, Ирине понадобился в "Гамму" юрист - как раз она с Рудольфом бизнес разделяла... а тот всё на скандалы нарывался, "стрелки" забивал. Вот так и получилось всё.
Стало тихо. Музыканты ушли на перерыв и слышны были только говор людей, звон бокалов, смех, кашель. Где-то внизу нестройно затянули "Бухгалтер, милый мой бухгалтер!.." - но всё потонуло во взрыве хохота. "Гамма" возвращалась по своим столикам. У Марины вдруг проснулась какая-то щемящая жалость к собеседнику. Захотелось обхватить руками его голову и прижать к груди. Опасное желание, Марина Петровна! Не надумывай лишнего! Кто тебе сказал, что Охотник... Игорь... нуждается в жалости и женском покровительстве?
- Ну что ж, моя Королева, можно вас покинуть ненадолго? - Игорь разговаривал, как ни в чем не бывало. Казалось, что он напрочь забыл то, что только что рассказывал. - Перекурю по-быстрому, а то потом опять танцы начнутся...
- Ей-богу, ты, как Ванечка, разрешения спрашиваешь... - ответила Марина, ощущая укол странного чувства. Игорь... Охотник... Игорь... в кого же она всё больше и больше влюбляется? И откуда постоянно растущее чувство тревоги... именно сегодня, именно сейчас, когда всё так чудесно и два мира то и дело сливаются зыбкими причудливыми слоями?
Игорь улыбнулся, кивнул и что-то тихо сказал, наклонившись к Андрею. Тот коротко ответил, - видимо, спросил о чём-то, - и получив утвердительный ответ, встал. Отойдя к мраморным перилам, оба окинули взглядом толпу, веселящуюся внизу, на первом этаже, и Игорь ушёл, сделав Марине успокаивающий жест рукой. Андрей встал у одной из колонн - вежливо отказался пойти потанцевать какой-то пригласившей его дамочке - и невозмутимо осматривал фойе второго этажа. "Молодец, грамотно занял наблюдательную позицию, - одобрительно произнёс в Марининой голове неугомонный Кот. - Лестницу видит, фойе второго этажа видит, а сам прикрыт с тыла колонной и простенком".
Марина потрясла головой - вот, ведь, нашёл время приставать! Но в глубине души она сама, как и Кот, одобрила действия Рыцаря Маренго. Боле того, пришло время признаться самой себе, что и она неосознанно выбрала такое же безупречное с точки безопасности место. И случись ей быть при оружии - в этом мире или в королевстве - она могла быть спокойной в том, что её не застанут врасплох. Королева и Рыцарь несут охрану своего народа... а с тыла их поддержит Охотник. "Выучка! Воинская выучка, - мысленно горько усмехнулась она. - Даже на балу".
Нет, ну что за мысли в голову лезут! Марина подвинула к себе бокал и произнесла тост за своего секретаря, который сегодня совершенно бескорыстно, движимый рыцарскими чувствами, опекает Алину - новичка "Гаммы". Тост вогнал Ванечку чуть ли не в полуобморочное состояние, но, кажется, он был доволен. Алина только посмеивалась, но судя по сияющим глазам, Ванечка ей действительно очень нравился.
Марина уже хотела опуститься на стул, как неожиданно стены содрогнулись от мягкого, но тяжёлого удара, швырнувшего её спиной на что-то колючее...
...на пышные еловые ветви, связанные в тяжёлые, вкусно пахнущие праздничные гирлянды, свисающие откуда-то с потолка.