Аннотация: Если однажды потерял что-то ценное - найти это потом порой и радостно, и больно.
И тогда насмешник с козлиной головой, звавший себя именем Я, сказал:
- Значит, хочешь встретиться со своими демонами?
Начни с того, кто называет себя Святым Эльмом.
Я брела в бесконечной мгле, и мгла эта стала мной и я сама стала ею.
Нижний Мир был похож на дурной сон - вязкий, тягучий и беспросветный. Здесь было холодно, но мой лоб покрывала испарина.
А потом я увидела, как в мире образовалась трещинка: тонкий блеск, похожий на молнию - маленькую, безобидную - молнию из сувенирного шарика со снегом.
Ноги сами понесли меня туда - что бы это ни было, это хотя бы что-то иное, рвущее эту черную тоску моего шаг-за-шагом-шаг-и-еще-шаг.
Я уже не чувствую ни ног, ни рук от этого холода. Когда опускаешь глаза - на земле тоже ветвятся эти нитевидные вспышки. Это как долго на солнце, а потом закрыть глаза - солнце окажется перед тобой.
Там вдалеке из графитовой тьмы вырисовываются очертания покосившегося дома. Дом высокий, с каминной трубой и большими окнами. Но изувеченный, неживой. Мертвый дом.
И на его покатой крыше и резвятся эти зарницы: скачут, как солнечные блики на воде, как лесные тени в полдень, как пауки-водомерки. Цепляются за сгнившую черепицу, повисают на ней на своих нитях, и снова вскакивают в жутковатой суете.
Я знаю, что в Средние Века моряки верили, что такие огни - Огни Святого Эльма - предвещают спасение из шторма. Они появлялись на вершинах мачт, когда вокруг бушевали морские и небесные воды, и якобы указывали путь. Выход из сердца бушующей стихии. Но, на самом деле, это всего лишь особая форма коронного разряда: значит, в воздухе слишком много электричества. Но откуда оно здесь - среди мертвой зимы, мертвой тишины, мертвого мира. Разрази меня гром, если здесь вообще бывает гроза.
Вдруг все искристые нити замерли, будто по команде. Они ритмично качнулись, словно в такт своей неслышимой музыке. И тут же - резко! - распрямились и потянулись ко мне. Клянусь, я даже услышала какой-то трещащий визг, от которого все внутри оборвалось и ноги стали как из глины.
И тут эти глиняные ноги сами потащили меня к дому. И мне стало так страшно, как не было еще никогда. Горло сдавил спазм, и меня тут же вырвало пустотой - во мне ведь ничего не было. Я чуть было не упала, но что-то толкнуло меня в спину, и тут же - ударило в грудь, дернуло вверх, впившись в ключицы, от чего по всему телу прошел разряд боли.
Огни Эльма указывают мне путь. Которого я не хочу, не хочу!
Мое тело не подчиняется мне, я царапаю воздух, впиваюсь в него, но вместо этого только быстрее приближается ко мне проклятый дом. Вот я уже вижу, что за плотными занавесками танцуют тени, я не вижу, но чувствую, что там полумрак, красный, тяжелый - но живой, дышащий, клокочущий.
Дверь распахивается прямо передо мной и едва ли не бьет меня по лицу - но отдается иллюзорной болью в зубах. И что-то толкает меня внутрь, ослепленную тусклым сиянием - моим глазам больно даже от такого полумертвого света.
Здесь, действительно, все красное. В стенах ниши с раскаленными камнями, от них пахнет кровью и сухой землей. Под потолком подвешены бурлящие котлы, искореженные и ржавые, из них вырываются клубы бурого пара. Дышать тяжело. От страха.
За спиной с грохотом захлопывается дверь. Я чувствую, что все ниже пояса у меня окаменело, и я не могу двигаться. Все тело мгновенно покрывает пот, липкий и неприятно холодный, меня мутит, перед глазами пространство кривится, пляшут черные росчерки. Внутренности снова сжимает спазм....
И прямо передо мной возникает Первый Демон.
Я вижу его как в зеркале.
Лицо без кожи, его обнаженные зубы, человеческие - просто торчащие пеньками из кровавого месива десен, переплетение мышц и горящие больным блеском глаза. От него несет сырым мясом, и металлический запах крови заполняет мне ноздри, влезает в них, как пух. Я чувствую, что глаза режет от льющегося градом пота и от слез, и мне парализует лицо от ужаса - только нижняя губа болезненно дрожит.
Рот демона растягивается в ужасающей улыбке:
- Жарко, да?
Он делает шаг назад, и мое тело обмякает и безвольно падает на земляной пол. Пол горячий и влажный. Как плоть.
- Со снятой кожей холодно, - до меня доносится его голос и тут же - пугающее громыханье, - И больно.
Я с трудом поднимаю голову и вижу, что он, нависнув над железным ящиком, достает оттуда железные прутья и что-то изогнутое и острое.
- Но ты и сама сейчас узнаешь.
В мои легкие с шумом входит воздух и я начинаю задыхаться.
- Не надо... - жалко шепчу я, так и не сумев выдохнуть, - Не надо...
- Как же "не надо"? - он резко оборачивается, держа в руке ржавый крюк, - Как же еще ты узнаешь, что у тебя внутри?
- Я знаю, я знаю, что у меня внутри! - я дрожала, и голос мой дрожал, будто я вся насквозь промерзла, хоть я и была уже вся мокрая в этой адской влажной жаре.
- Знаешь? - в красной темноте блеснули зубы и белки его глаз, - Как же ты тогда столько лет ходила с трупом внутри и не заметила этого?
От ужаса я уже не чувствовала свое тело, оно будто все растеклось по земле, и она начала его впитывать. Влажная, горячая, живая земля. И вдруг меня обдало еще большим жаром: голос демона, бесполый и нечеловеческий, вдруг показался мне до боли знакомым. И эта боль отдалась у меня в легких.
Я видела, как он раскладывает на столе инструменты, как готовит место, на котором раскромсает меня.
- С каким трупом? - мой язык ворочается во рту, как сонное насекомое среди зимы. "С каким трупом?" - думаю я и уже будто забываю, откуда взялся этот вопрос.
- С каким трупом? - повторяет демон и я слышу в его голосе злость, - С каким трупом!
Он резко отбросил испуганно звякнувший скальпель, и решительно зашагал в мою сторону. Ко мне пришло неуместное чувство, что каждый шаг дается ему через боль.
- Сейчас узнаешь, с каким трупом, - его пальцы впиваются мне в затылок, входят под кожу, и рывком он поднимает меня на ноги. Но ноги не слушаются меня, колени подгибаются, и мне даже слышится хруст суставов. Чьих? Его или моих?
В голове у меня все мутнеет. Сейчас он сдерет с меня кожу... Сейчас. С меня. Кожу.
Он тащит меня, а шею и грудь мне заливает чем-то вязким, от меня пахнет кухонными ножами и ударом по лицу.
- И вот тогда, лишь тогда, о, да, ты ощутишь, что понять не мог, тем став, кем нужно не быть, а стать...
Его голос стал другим: сначала он чеканил слова, как метроном, а потом в нем вдруг родились колокольный звон, и морской рокот... и в лицо мне на долю секунды ударила необъяснимая свежесть и жизнь.
- Именем звонким в углу листа, - голос демона вдруг налился силой, как наливается соком запретный плод в райском саду, пульсируют жизнью жирные лианы в тропиках, - Светом и ветром: извечным-мудрым, голосом скрипки заполнит утро, псом золотым свернется у ног Невосполнимая Пустота, имя которой - Бог!
В моем черепе заплясала сладкая и давно забытая боль, заполнила сначала носовые пазухи, завибрировала в лицевых костях, а потом хлынула горлом и носом, и слезами из глаз. И вместе с ней из меня вырвался то ли хохот, то ли плач, то ли... стон.
О, нет, стон этот шел из-под земли, из самых ее недр - из-под коры, как из-под кожи.
- Слышишь?! - демон швырнул меня на стол, но я, ударилась о кромку, упала на землю. Земля вся гудела, дрожала и стенала.
- Это Он плачет!
Я хотела, я искренне хотела спросить: кто. Но губы у меня запеклись, слиплись, и рта больше не было. И сил тоже не стал: они утекли в некую брешь во мне самой. И вошли в землю, и напитали ее, и Он заплакал...
- Копай! - приказал мне демон, и сильный удар - от затылка до стоп! - впечатал меня в землю.
Движимая одним лишь ужасом, я принялась копать. Но мои руки только безвольно царапали землю, а сама земля вдруг полезла мне в ноздри, запечатала глаза, и в конце концов - заполнила рот и... я вдохнула -- и оказалась в легких, в пищеводе, во мне, и я стала земля, и я стала тот труп, что столько лет носила в себе, и я стала Он. И я заплакала: плач мой перешел в стон, а стон - в вой, а вой - в рев.
И я увидела сверху свою искривленную дугой спину, и выпирающий из-под лопнувшей кожи позвоночник, и себя - остервенело, по-собачьи роющую землю, и комья, летящие во все стороны, как брызги.
И тут мои руки наткнулись на что-то - мягкое, холодное, дрожащее крупной дрожью.
В кошмарном бреду из земли вырастал труп: как растут деревья, как рождаются камни, вымываемые водой из песка, как нарастают сталактиты и соляные кристаллы...
И когда я отерла жирную землю с мертвого лица, я увидела, что это мое лицо.
Я невольно отпрянула, но демон тут же схватил мою голову и опустил ее ниже, ниже, еще ниже. Я услышала стук зубов из мертвого рта и ощутила запах...
Очень странный запах. От мертвой меня пахло морской солью и дождем, а еще - свежей травой и разогретым медом, а еще чистой собачьей шерстью, и весенней грязью, и прачечной, и свежесваренным рисом...
- Почему он так..... прекрасен? - в моем голосе звучали слезы, и звучали они как хорал.
- Потому что это твой зарытый талант, - ответил мне демон. И в его голосе звучала ненависть, и звучала она, как нож о стекло, - И сейчас я сниму с тебя кожу, чтобы он смог занять свое место.