Утром следующего дня Артём первым делом хотел позвонить на работу, извиниться перед шефом, наврать с три короба и попросить его оформить прогулянные дни как отпуск. Шеф хоть и свинья порядочная, но ведь сам заикался. Но главное - выклянчить ещё и этот день, пятничный. А за выходные и у него в душе всё устаканится.
Артём потянулся к телефону... и тот затрезвонил. Как специально. Разорвал утреннюю тишь в клочья, в лохмотья, как Тузик грелку. Артём почти реально почувствовал подпрыгнувшее к горлу сердце. Да и сам подпрыгнул. Чертыхнувшись, снял трубку:
- Кто?
- И тебе с бодрым утречком!
- Мия... - Артём провёл ладошкой по лицу, мол, тебя только недостаёт.
- Я, - ответила Мия. - Кстати, не хочу напоминать, но души у тебя нет, чтобы там чему-нибудь устаканиваться.
- Слушай... - Артём замялся, но тут же разозлился и выпалил. - Ты меня уже достала своей телепатией! Почему бы тебе ни отвалить, а?
- Ну ты крут! Аж дух захватывает, - с деланным восхищением сказала Мия. Но от следующей фразы у Артёма всё нутро похолодело:
- Если не хочешь назавтра рвать кулаками волосы на заднице, натягивай штаны и дуй живо вниз! У подъезда ждёт такси.
Дальше гудки.
Артём пулей вылетел из квартиры, кубарем скатился по лестнице и ввалился в салон жёлтого "Мерседеса". Жёлтое такси у них в городе относилось к категории "VIP" и, соответственно, стоило на порядок дороже обычного. Артём только успел подумать, кто же будет платить за проезд, как услышал знакомый голос:
- Поехали, - сказала Мия.
Взвизгнув протекторами, такси рвануло с места.
Они выехали за город, на скорости проехали садово-дачные участки, миновали одну деревеньку, промчались мимо второй. С таким успехом недалече и до границы республики. Артём начал проявлять нервозность. Но, не доезжая до третьей деревеньки, такси круто свернуло вправо.
Скинув скорость, "Мерседес" медленно покатил по просёлочной дороге. Дерево начинало сыпать лист, укрывая землю пёстрым ковром. Бабье лето заканчивалось, осень брала своё, не за горами ледяные дожди и мерзкая морось. Артёмкина нервозность готова была смениться приступом апатии, но вскоре деревья расступились, и взору предстал безграничный ландшафт чистого поля. Такси ехало долго, пока в поле зрения не попались какие-то строения. Артём щурился, но не мог разобрать: деревня это ещё какая или что иное?
Оказалось, деревня, только погорелая. Из всех домов относительно целым осталась одна-единственная и очень длинная постройка без окон, что-то вроде заброшенного хлева... или амбара для зерна. В тонкостях деревенского быта Артём не силён. У сей постройки такси и остановилось.
- "...На небе серенькие тучи, перед гумном соломы кучи..." - процитировала Мия из "Евгения Онегина" и подмигнула Артёму.
"Гумно, значит", - подумал Артём и спросил:
- И зачем мы здесь?
- Узнаешь, - бросила Мия, даже не взглянув на попутчика. Похоже, она всё злилась на Артёма за его неосмотрительную выходку. "Надеюсь, она не убить меня собралась?"
Мия бросила на него раздраженный взгляд, явно желая ответить на незаданный вслух вопрос, но поджала губы и, молча покинув машину, пошла к гумну.
"А таксисту мне что ли платить?" - ужаснулся Артём, не взявший с собой кошелёк.
Однако, таксист тоже вышел из машины и пошёл следом за девушкой. Артём увидел ключи в замке зажигания, и у него стрельнула мысль угнать тачку. Но он не умел - чёрт возьми! - водить, да и далеко ли он успеет смыться на жёлтом такси?
"И чего этот водила попёрся за Мией?" - разволновался вдруг Артём, когда тот скрылся за углом постройки. Парень выскочил из машины и побежал за ним.
Мия и таксист стояли с обратной стороны строения и преспокойно наблюдали приближение парня. Артём перешёл на быстрый шаг, потом и вовсе не стал спешить. Он с преувеличенным спокойствием подошёл к парочке. И поочередно заглянул каждому в глаза.
- Вы вместе, - больше заключил, чем спросил Артём.
- Ты поразительно прозорлив, Тёмка, - улыбнулась Мия.
Артём скривился:
- Так меня называть не надо!
- Не буду. Если прекратишь меня постоянно обзывать. И огрызаться.
- Я хочу понять...
- Затем ты и здесь, - перебила Мия.
- Да?.. - Артём собирался сказать очередную колкость, но таксист отвлёк его. Он открывал огромную воротину гумна, на которую Артём даже не обратил внимания, когда подошёл.
- Заходи, - пригласила его Мия, а псевдотаксист сотворил рукой приглашающий жест.
Артём заглянул внутрь, но ничего не увидел. Только мрак.
Он посмотрел на Мию:
- А вы?
- Нам там не место. Смелей! - И, видя нерешимость парня, добавила. - Если бы я хотела отомстить за твою утрешнюю выходку, я не стала бы заморачиваться и тащиться в такую даль. Ну. Иди!
Артём вошёл в заброшенное гумно...
12
...и вышел из собственной квартиры. Ничего не понимая, он подошёл к лифту, которого отродясь в его пятиэтажке не было... но в то же время, как будто бы и должен быть. Артём обернулся назад: обитая дерматином дверь со знакомым номером квартиры. А где же ворота гумна? Подумать о сумасшествии помешала открывшаяся дверь лифта.
- Вы едете? - На него белесыми глазками смотрела пожилая дама. Её опрятность, осанка, шляпка и перчатки, сжимавшие модную сумочку, никак не давали языку вольности назвать её старухой. И соседкой его она не была. Была в гостях?
Артёму ничего не оставалось, как войти в лифт.
- Я еду наверх. А вы?
Двери закрылись.
- Я? - Артём растерялся. - Вообще-то вниз...
Пожилая дама всплеснула руками.
- Ах, какая досада! Нам не по пути! - И нажала на "стоп" до того, как лифт тронулся. Она перекинула лямку своей модной сумочки через голову и неожиданно с проворством подростка подпрыгнула. Артём обалдел. Но шоу только начиналось. Пожилая дама подпрыгнула снова, уже сильнее, и выбила руками решётку в потолке лифта.
- Что вы делаете?! - воскликнул Артём.
- А что, по-вашему, я должна делать? - Пожилая дама засучила рукава, поплевала на перчатки и поправила лямку сумки. - Предлагаете ехать с вами вниз? Мне итак стоило больших трудов отмолить свои грехи, молодой человек! Не надо тянуть меня вниз!
- Чего? - не понял Артём. - Вы о чём это?
Но пожилая дама его не слушала, она в третий раз подпрыгнула, ухватилась за край отверстия и сноровисто подтянулась.
"У меня опять кошмар", - заключил Артём, наблюдая в прореху в потолке лифта за тем, как пожилая дама со скоростью обезьяны перебирает руками, устремляясь всё выше в темноту шахты. Она напомнила ему старушку из фэнтезийного американского боевика "Легион ". - "И что мне сделать, чтобы проснуться?"
Артём посмотрел на панель с кнопками. А зачем ему ехать вниз? С чего он взял, что ему нужно вниз? Он нажал на кнопку верхнего этажа. Лифт ожил, но не тронулся с места. Снаружи что-то заскрежетало, заскрипело, из отверстия в потолке потянуло гарью и подпаленной изоляцией. Потом моргнул свет и потух вовсе.
Всё стихло.
Артём некоторое время постоял в темноте, но ничего не происходило.
- Ну здорово, - прокомментировал он. У него даже зажигалки нет.
На всех панелях лифтов есть кнопки вызова диспетчера, в самом низу, рядом с кнопкой "стоп". Артём на ощупь нашёл её. Нажал. И ничего. Он нажал несколько раз. Покричал с нажатой кнопкой, просто покричал, без толку. "Наверно эти провода и погорели", - решил Артём. Темнота и закрытое пространство давили на психику. А ещё ненормальная старушенция... Артём в панике заколотил по кнопкам. И - о, чудо! - свет включился, лифт тронулся.
Вниз.
Кабина лифта двигалась чересчур быстро. Почти в свободном падении. Артём почувствовал, как крепко стянуло низ живота и пах. Паника снова овладевала им. Он посмотрел в отверстие, но увидел лишь тьму. "Я разобьюсь", - подумал он. И, как ни странно, мысль успокоила. Чему быть - того не миновать, так ведь? Артём сунул руки в карманы джинсов, повернулся к дверям и безмятежно стал ждать неминуемого доказательства всемирного тяготения.
Не дождался.
Кабину тряхнуло, и лифт остановился. Двери открылись, выпуская своего узника.
Артём вышел. Судя по тому, сколько он ехал, его родная пятиэтажка превратилась в небоскрёб или же в реализованный проект будущего - подземный дом со всеми вытекающими. Артём не верил ни в то, ни в другое. Он напомнил себе, что всё здесь - сон, бредовый и нездоровый сон.
Другой вопрос - суждено ли ему проснуться? - пока открыт. Может, на самом деле он лежит в соседней с братом палате в кататонии. А может с братом вообще всё в порядке, а несчастье произошло с ним и часть его сознания, волевая часть, пытается преодолеть зыбучую пустыню комы посредством снов. Артём ни в чём больше не был уверен. Он вышел из лифта, но не в подъезд.
Перед ним коридор. Тёмный как мешок. Артём не испытывал страха, его тело показалось ему бесплотным, будто вместо него осталась одна лишь энергетическая оболочка. Он что-то читал о таком, но сейчас оно не важно. Кругом полнейшая темь, и вообразить себе можно всё, что угодно. Даже прогулку в абсолютном ничто космического пространства. Но стоило Артёму задуматься, куда ведёт странный коридор, как впереди замаячил неуверенный свет.
Спустя какое-то время он всё же дошёл до источника света. Им оказалась оплывшая свечка в руках человека, заточённого в клетку. Человек стоял на коленях, его лоб упёрт в пол, а вытянутая вверх рука крепко сжимает свечной огарок. Пламя отчаянно трепыхается, хотя нет и намека на ветер. И с человеком что-то не то. Сколько не вглядывался, Артём не мог понять что именно.
- Эй! - тихо позвал Артём. - Кто ты?
Не поднимая головы, человек поднялся с колен и, только выпрямившись, обратил лицо на пришельца.
Артём увидел себя, будто смотрел в отражение зеркала. Измученное лицо двойника с грустью смотрело на Артёма.
- Кто ты? - повторил Артём.
- Душа твоя, - молвила душа.
Артём нервно хохотнул:
- Как ты можешь быть моей душой? Не смеши меня. Ты - фантом! Я вижу сквозь тебя!
- Конечно, видишь, - пожала плечами душа. - Во мне же всего грамм двадцать. Плюс-минус. Меня никто не мерил, - И снова пожала плечами.
Артём с беспокойством посмотрел на мерцающее пламя свечи, единственный здесь источник света.
- Ну допустим, - сказал он. - А что это за место?
- Тоннель твоей дальнейшей жизни.
- Но он тёмен!
- А как ты хотел? Ведь только душа может осветить жизнь и показать перспективу, разрушив тесные стены.
- Но как? У тебя вон всего лишь оплывший огарок. Как ты разгонишь эту тьму, интересно?
- А вот это, - душа через решётку ткнула пальцем в грудь Артёма, впрочем, Артём ничего не почувствовал. - Это следствие твоего отношения ко мне практически в течение всей жизни. - Душа подняла свечу выше, насколько смогла. - А ведь могла она гореть ярче, намного ярче и сильней!
Нутро Артёма всё возгорелось жаром, а кожа, напротив, покрылась гусиной кожей как от мороза.
- Но почему ты здесь, за решёткой? - спросил Артём.
- Ты же уже знаешь ответ! - с досадой откликнулась душа. Пламя замерцало, грозя потухнуть, в её затрясшейся руке.
- Как мне вернуть тебя? - На глаза Артёма навернулись слёзы.
Душа закачала головой:
- Не знаю. Я безвольна.
Слёзы потекли свободным потоком, но Артём игнорировал их.
- Я сделал это ради брата! - в сердцах крикнул он.
- А что ты сделал ради себя? - спросила душа. - "Возлюби ближнего своего, как самого себя", так говорится в Библии. Тебе плевать на себя, значит, и брату ты мало чем помог. Думаешь, он обрадуется, когда и если выздоровеет, что ты сотворил со мной? Думаешь, пожертвовав мной, ты сделал кому-то благо? Думаешь, брат захочет жить с мыслью, что его жизнь стоила жизни твоей? Ты о чём-нибудь вообще думаешь?
- Он никогда не узнает...
- И никогда не задастся вопросом, почему в твоих глазах больше не отражается мир, почему в них только стыд и мука?
- Я не верю, что это всё всерьёз, - Артём утёр слёзы и вызывающе задрал подбородок. - Сейчас мне просто сниться бред и ты - кто бы ты ни был на самом деле - часть этого бреда!
- Пытаешься обмануться? - хмыкнула душа.
- Если ты и впрямь моя душа, как же я существую теперь без тебя?
- Почему же без меня? - удивилась душа. - Я всё ещё часть тебя, только... - Душа грустно осмотрела своё узилище. - Только безвольна.
- Я запутался, - Артём яростно почесал лоб. - Я продал ду... тебя, и ты стала безвольной... так... и кто же тогда тобой... повелевает? Теперь.
Душа страдальчески посмотрела на Артёма и, не вымолвив больше ни слова, приняла свою прежнюю позу.
- Аудиенция окончена, - проговорил Артём и глянул по сторонам. Оттуда, откуда он пришёл, брезжил свет. Там, куда он шёл, черно. Никакого света в конце туннеля. "Может, там где-то есть поворот?" Артём пошёл вперёд, но у зыбкой границы света столкнулся с невидимым препятствием. Мазутная чернота коридора стала преградой, стеной без лазейки. Артём беспомощно оглянулся на фигуру за решёткой.
Душа подняла взор:
- Это место всего лишь аллегория твоей жизни. Ты не сделал ещё следующего шага, чтобы идти дальше.
- Ага! Значит, поэтому я там ничего не вижу?
Душа вновь сокрушенно закачала головой:
- Видишь ты прекрасно.
Сердце Артёма сжалось.
- И куда мне?.. - спросил он.
- Возвращайся к лифту, - посоветовала душа и уперлась лбом в пол.
Некоторое время он со смешанным чувством глядел на клетку со своей душой, потом резко дёрнулся, как от пощёчины, и пошёл назад к странному лифту.
Артём нажал кнопку вызова. Услышал, как лифт ожил, но кабина находилась где-то далеко вверху. У Артёма появилось время подумать. Но в его сознании боролись за первенство страх и неверие, и эти чувства он никак не мог обуздать, они захлестывали все мысли. Артём просто тупо стоял и пялился на закрытую дверь лифта, ему даже недосуг разозлиться на накативший сомнамбулизм.
Потом он услышал... скорее, почувствовал приближение лифта, тот несся с неимоверной высоты. С каждым мгновением пульс Артёма учащался. Артём готов был поклясться, что сердце вырвется и через горло выпрыгнет наружу, раздробив зубы, стоит только лифтовой кабине сравняться с его этажом.
Но, до того как лифт приехал, Артёма всё-таки успела посетить одна мысль: "клетка, в которой сидит моя душа не металлическая, она - костяная!" И всё, мысль его оставила.
Лифт остановился.
С замиранием сердца Артём ждал, когда двери отворятся. Есть в нём кто или нет? - вопрос вдруг обрёл первостепенную важность. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о назначении странного лифта. Он выполнял функцию челнока Харона, перевозчика душ умерших в греческом мифе. Но кто же тогда здесь за старика Харона? Где Привратник? Или его лучше назвать лифтёром? Диспетчером, до которого давеча Артём не смог докричаться?
"Это всё бред!" - напомнил себе Артём, но что-то не очень поверил.
Двери лифта открылись.
Из кабины полыхнуло ярчайшим белым светом, но свет не резал глаза, зато заполнил всё живое естество человека ощущением безграничной благодати и гармонии. Какие-то доли секунды и свет померк, оставив чувство беспредельной тоски и потери. Это
чудом сохранившийся отблеск рая, принявшего очередную душу в свои кущи
явление застало Артёма врасплох. Казалось, что всё почудилось, но соприкосновение с чем-то из ряда вон выходящим осталось в душе Артёма. Прошли безумно долгие секунды, прежде чем парень очухался и шагнул в закрывающиеся двери лифта. В кабине Артём успел развернуться и разглядеть далеко в коридоре-тоннеле точку слабого свечного мерцания.
Его душа получила порцию чистого света.
Артём облегченно вздохнул.
И дверь закрылась.
Но лифт не двинулся.
Артём зажмурился и потряс головой, сбрасывая наваждение. От него требовалось действие, но в голове вата. Он открыл глаза и посмотрел на панель с кнопками. "И какой же этаж мне нужен?"
"Тот, на котором живёшь", - подсказало сознание.
- Спасибо! - искренне сказал Артём и нажал кнопку.
Лифт тронулся, но Артём совершенно не мог понять куда. Вверх? Вниз? Только слабая вибрация.
Наконец лифт замер и двери открылись.
Артём ожидал увидеть лестничную клетку своего этажа, но увидел приоткрытую воротину гумна.
"Клеток на сегодня, видимо, хватит", - подумал он, а вслух сказал:
- Мне не приснилось... - И пожал плечами. - Значит, я сошёл с ума.
13
- Ты быстро, - загнула бровь Мия.
Артём одарил девушку долгим взглядом.
- Кто ты такая? - Посмотрел на таксиста и поправился:
- Кто вы такие?
- Если ты вернулся так быстро, значит, ты не так туп, чтобы так ничего и не понять, - сказала Мия.
- Я понял, что продажа души была плохой идеей, очень плохой. И далёкой от юмора. Я понял, что ты приставлена ко мне этим... d666, чтобы я никуда не смылся. Я только не пойму - зачем? Зачем все эти напряги, если проще меня укокошить и забрать душу?
Мия с таксистом переглянулись и растянули рты в заговорщицких ухмылках.
- Что смешного?! - возмутился Артём.
- Ты не туп, парень, ты - глуп! - впервые заговорил таксист, и его тускло-невзрачный голос Артёму дюже не понравился. А таксист хлопнул Артёма по плечу и подтолкнул вперёд.
- Большое спасибо за уточнение, - пробрюзжал Артём. - Разницы вот только не вижу... Ах да, я же глуп!
- Ну зачем ты так, Ан! - вступилась Мия. - Ведь там не всем дается узнать...всё.
- Я пошутил, - ответил Ан, но голос таксиста никак не располагал к веселью.
Под конвоем - а Артём чувствовал себя сейчас конвоируемым - они дошли до машины. Ан сел за руль. Артём садиться не торопился. Тогда Мия открыла перед ним дверь и кивнула в салон:
- По пути я введу тебя в курс дела.
- Какого ещё дела?
Мия скорчила нетерпеливую гримасу.
- И куда едем? - тянул Артём.
- Отвезём тебя домой. Я думаю, тебе будет о чём подумать... Садись, а то погода портится.
И словно (а, может, специально?) в подтверждение на самый кончик Артёмкиного носа упала капля дождя. Он посмотрел на небо, и готов был поклясться, что минуту назад тучи над ними не было. "Верно, специально", - подумал он, однако на лице Мии не дрогнул ни один мускул. Если она и услышала его замечание, то виду не подала. Лицо её выражало лишь нетерпение. Артём сел в такси. Она с силой захлопнула его дверцу, обошла машину, загрузилась и снова с силой хлопнула.
- Гони, пока не увязли!
Они буквально мчались от ливня. Артём несколько раз оглядывался назад и видел что, остановись они на минуту, дождь настигнет, и уже от него не оторвёшься.
- Ты готов слушать? - спросила Мия, когда Артём перестал ёрзать.
- Угу, - промычал Артём. Без того пакостное настроение ещё пуще испортилось, стоило вспомнить, какими судьбами он оказался в этой глуши и в этом такси. - Излагай.
- Так вот, Артёмчик...
Артём поморщился.
- Хорошо! Так вот, Артём, внимай, повторять не буду. Ты добровольно продал душу, теперь она собственность... того человека, в гостях у которого ты намедни был.
- А кто он, собственно? - Артём хотел добавить что-то типа: "не сам ли владыка преисподней", но Мия внезапно схватила его за кисть и с силой вывернула большой палец. - Ай!!! Больно!
Ан загыгыкал и на скорости вписался в поворот.
- Не твоё щенячье дело! - Мия выразительно вперилась в глаза парню и, убедившись, что тому действительно больно, отпустила.
Артём помассировал едва не вывихнутый палец:
- Полегче, ты... Садюга! Я и без увечий понятливый.
- Извини: а вдруг нет, - снизошла Мия. - Дальше слушаешь? Так вот. Ты продал душу, но не значит, что перестал вести своё жалкое существование. Предупреждаю сразу: не заблуждайся, что совершил благородный поступок во спасение брата. Этот эпизод никак не повлияет на спасение души, если у тебя вдруг возникнет такая охота. Пустые потуги, уверяю тебя... Конечно, можешь порыпаться, - добавила она, прочитав мелькнувшую в сознании Артёма мысль. - Нужно ведь всё познавать на собственной шкуре, не так ли? Твои проблемы. Едем дальше. Со дня на день у тебя появится желание совершить поступок, в силу своего менталитета ты будешь противиться ему изо всех сил, но желание от этого не уменьшиться и уж тем более не исчезнет.
- Что за желание, как у вампиров крови насосаться что ль?
- Не знаю как у вампиров, - не отреагировала на шутку Мия. - Их не существует. А вот сделать что-то сугубо противоречащее человеческой морали и будет твоим желанием.
- Ну, допустим, я удовлетворю своё желание. Что дальше?
- Появиться новое.
- И что - до бесконечности?
- Пока ласты не склеишь! - вставил Ан и снова загоготал.
- Ан, не встревай! - рявкнула Мия.
- А если я всё ж умудрюсь не сделать ничего аморального?
- Рехнёшься, - пожала плечами Мия, - А далее - суицид, развязка и эпилог... то есть, некролог. Если ты такой благородный, каким себя мнишь, Артём, это твой вариант в идеале! И нам с Аном мороки меньше и душенька твоя будет в полном распоряжении твоего хозяина... Правда он от такого варианта никогда в восторг не приходил...
Они въехали в город.
- Почему?
- По кочану!
- А что будет с моей душой после смерти? - тогда спросил Артём.
- Это не те материи, которыми тебе стоит забивать буйну головушку. Приехали. Советую тебе хорошенько проспаться.
14
Артёму приснился сон. Очень яркий и очень странный.
Странным сон был потому, что Артём терпеть не мог сауны и бани, и бывал в подобном заведении, дай Бог памяти, лет десять назад, не меньше. А в этом ярком сне складывалось ощущение обратное - что он, мол, завсегдатай и ярый подвижник здорового духа в здоровом теле.
В сауну его позвал брат. Отмечался чей-то день рождения. Эти люди Артёму были чужие, прежде с коллегами брата ему сталкиваться не приходилось, и Артём ломал голову и не мог вспомнить, каким чудом Лёша уговорил его прийти. Однако против факта не попрёшь - он в сауне рядом с братом, но среди незнакомцев.
В тесном помещении с маленьким бассейном и огромным джакузи толкалось двенадцать человек. Как не силился, Артём не смог запомнить их имена. Он сидел в плавках, пил шампанское, потел и с ужасом поглядывал на стеклянную дверь парилки. Ему предстояло там побывать...
- Тём, скажи быстрей что-нибудь имениннику-то. Все же ж ждут! - толкнул в бок брат.
Артём оглядел народ, пытаясь сообразить, кого чествовать, потом наткнулся на самого довольного и счастливого, поднялся и дал заздравный тост. Кто-то один захлопал в ладоши и пропищал "браво!" Артём повернул голову... и словно шоры с глаз пали. Не скрывая восхищённого взгляда, на него смотрела очаровательная брюнетка. И Артём не мог оторвать от неё взгляд, пока в очередной раз в бок не ткнул брат.
Артём сел и залпом осушил бокал. У него возникло желание истечь потом прямо сейчас и до смерти. И парилка лучше всего подходила к выполнению желания.
- Ты куда? - удивился брат.
- В баню, - брякнул Артём.
Все засмеялись. Чему? - от понимания сего Артём сейчас был далёк. Он зашёл в парилку. Термометр показывал шестьдесят градусов, но Артёму показались все сто шестьдесят. Он, пересилив желание выйти и нырнуть в бассейн, сел на верхнюю полку. Пот стекал сплошным потоком. Сердце сильнее отдавалось в висках, сознание поплыло. Глаза защипало и Артём с остервенением стал их тереть.
Когда открыл глаза, увидел её.
Очаровательная брюнетка зачерпнула ковшиком воды из бочки и плеснула на раскалённые камни. Парилка тотчас окуталась белым паром. И Артём готов был поклясться, что шкала его личного термометра подскочила со ста шестидесяти до трёхсот. Он оказался на грани обморока и единственное, что удерживало его на этой стороне грани - присутствие брюнетки. Они были вдвоём в одной парилке почти что обнаженные! Где её парень? Что он подумает, когда войдёт сюда? Где весь народ? Что ему сказать ей? Артёма захватывала паника. Брюнетка же подошла к нему и протянула руки.
- Помоги взобраться,- сказала она.
Словно пыльным мешком ударенный, Артём подхватил девушку. Она живо подпрыгнула и очутилась рядом.
- Ты брат Алёшки? - спросила она, когда уселась поудобнее.
- Да,- выдавил он и прокашлялся.
- Мировой он у тебя парень... А я забыла как тебя зовут.
- А я даже не запомнил как тебя...
Они посмотрели друг на друга и прыснули. Смех немного расслабил Артёмкины нервы, он сказал:
- Я Артём.
- Я Вера. - Они неловко пожали руки. - Почему Алёшка тебя скрывал?
Артём замотал головой, отчего та тут же закружилась.
- Не-ет, - протянул он, - не скрывал. Просто я не любитель гулянок, они часто заканчиваются похмельем... А где твой парень?
- Не знаю. У меня его пока нет.
И они снова засмеялись. Если бы не дурнота от жары, Артём чувствовал бы сейчас себя самым счастливым на свете. Но проклятая парилка всё больше напоминала камеру пыток. Вера принялась хлопать себя веником, и горячие воздушные потоки невыносимыми волнами накатывали, усиливая дурноту. Близость и очарование девушки уже не могли удержать Артёма в тесной душегубке, он полным ртом заглатывал пар, но казалось в воздухе не осталось ни единой молекулы кислорода. Перед глазами поплыли чёрные круги. Артём попытался встать, но ноги отказались держать тело и Артём повалился вниз. Он был уверен, что сейчас череп лопнет от удара об пол, но что-то с силой схватило его за руку, и сила удара пришлась на плечо. Артём услышал крик, но не смог разобрать, что кричали. От удара перед глазами чуть прояснилось. Артём увидел над собой милое лицо брюнетки. Он попытался вспомнить, как её зовут, но внезапный поток свежего воздуха оборвал вспоминание. Артём повернул голову: в дверном проёме маячил частокол ног. Кто-то выкрикнул его имя. Артём посмотрел на ненавистную печку с раскаленными углями. И внезапно перед глазами нарисовалась кошмарно страшная картинка гроба, уплывающего в горнило огня крематория. Кто-то снова позвал его. Артём узнал голос брата...
15
...и с криком ужаса проснулся.
"Нужно срочно к брату!" - стрельнула мысль. Артём не верил в пророческие сны... Теперь же испытывал страх. Страх прозрения. То, что прежде в сознании не имело фундаментальной основы, теперь само собой обретало смысл и почву. Конечно, с учётом того, что всё произошедшее с ним не являлось плодом воспаленного воображения. Или сном. Но учитывать подобное, значит признать себя шизофреником, а с таким диагнозом Артем мириться не желал.
Даже не почистив зубы, он быстро оделся и выбежал на улицу.
Спустя двадцать долгих минут Артём стоял у палаты брата, не решаясь войти. Видение горящего гроба словно отпечаталось на сетчатке глаз. Артём посмотрел по сторонам в поисках поддержки. К нему шёл врач. Артём узнал в нём профессора оперировавшего брата. Скорее всего, его предупредили о появлении Артёма. Ещё бы! Он ворвался сюда фурией.
А теперь стоит столбом.
- Здравствуйте! - профессор протянул руку. Артём пожал.
- Можете войти, - сказал профессор.
- Могу... - сказал Артём.
- Ваш брат крепко спит...
- Кома?
- Нет. И надеюсь, что до этого не дойдёт.
Они вошли в палату.
- Каковы шансы? Он выкарабкается?
- Не могу ничего обещать. Случай тяжёлый. Как я уже говорил вам - запущенный. Врать не хочу, обнадёживать тоже, но на данном этапе шансы Алексея пятьдесят на пятьдесят.
- Я боялся что меньше, - Артём присел на корточки в изголовье койки и сжал руку брата. - Спасибо, доктор!
- Пока ещё не за что. Я оставлю вас.
Артём до рези в глазах вглядывался в посеревшее лицо брата, надеясь заметить хотя бы нервный тик, но лицо оставалось
посмертным алебастровым слепком
маской. Артёму хотелось увидеть, удостовериться, что под слоями бинтов, щедро обматывавших голову родного человека, не осталось ни одной клетки, пытавшейся сожрать мозг. Сколько ждать результата? Ожидание хуже промедления, а промедление, как известно, подобно смерти.
Смерть.
Почему брат не боролся с болезнью? Знал ли он о ней или она дала о себе знать внезапно, ввергнув брата в пучину растерянности и фатальной неизбежности так, что он решил не вступать в бесполезную борьбу, а наслаждаться каждым отведённым Богом днём?
Бог.
Не часто Артём вспоминал Его. Пути Господни неисповедимы. Стоит только задуматься над Его Великим Замыслом, как человеческое сознание пасует. В человеческой голове не укладывается, как новобранцы, не прослужившие и полугода, оказываются в цинковых гробах? Как только что родившийся ребёнок умирает от халатности врача-акушера? Как подававший надежды вундеркинд сходит с ума и пропадает в жёлтых застенках? Как мозг молодого человека способен поразить рак? Как... как после подобного может повернуться язык, сказать: "всё, что ни делается - всё к лучшему"?
Обида.
- Почему ты ничего мне не сказал?! - Горькая пилюля обиды растворилась в душивших Артёма рыданиях. Он пытался подавить в себе слабость, но сдержав рёв, не смог сдержать слёз. Потоком они опустошали... тело.
И от слёз Артёму легче не стало.
Ответной реакцией оказалось не бессилие, которое он предполагал, а вспышка ярости. В голове, как кем-то включенная пластинка, завертелась песня Земфиры "Хочешь" и появилось дьявольски безумное желание убить соседей.
Или хоть кого-нибудь!
Артём зарычал, вскочил на ноги и, не глядя куда ринулся, с размаху втемяшился лбом в угол дверного проёма.
16
- Пожалуйста, не умирай или мне придётся тоже. Не надейся, ты не в рай и я не думаю, что тоже... О, очнулся!
Артём с трудом поднял веки и скосил глаза. Если у него не очередной бред, то рядом сидела Мия и, разбрызгивая сок, жевала апельсин. Артём глубоко вздохнул и закрыл глаза. Конечно же, бред! Ведь он так и думал: с ним что-то приключилось, и он неизвестно сколько пролежал в необычной коме, видя бредовые сны, похожие на навязчивую идею. И теперь он очнулся... правда не до конца придя в себя - ещё преследовали галлюцинации.
- Ещё бы с тобой ни приключилось! - сказала Мия. - Со всей дури ухайдакаться лобешником. Решил выбрать короткий путь? Суицид, а?
- Ты не глюк? - спросил Артём.
- Не-а.
- Чем докажешь?
Артём почувствовал на губах апельсиновый сок. Облизнулся. Открыл глаза. Мия, сдавливая пальцами дольку апельсина, следила, чтобы капли падали точно на губы.