Сариев Афет Джалилович : другие произведения.

Мастер и Мат

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Чтобы знали... Чтобы знали" последние слова М. Булгакова.

  Никому ведь в голову не придет что могут вытворять с невинной настольной игрой, изобретенной в бородатом веке хитроумным брамином. Это я сейчас о шахматах говорю. Только в те стародавние времена новорожденную утеху называли не шахматами, как сейчас, а чатурангой. Да игралась она пара на пару, и по иным правилам ходов. Садились друг против друга по два брамина, и бросали поочередно игральные кости, прежде чем передвигать навстречу колесницам браминов-соперников своих коней или слонов. Хотя, мне так и не понятно для чего кости-то бросать. Может, чтобы заодно выяснить кто за доской везучее.
  Вот так вот долгие века проводили свой досуг индуистские брамины, пока за доской не пристроились парами арабские халифы. Но тут их ментальность не дала им шанс мирно развлекаться в паре. Мешало новым игрокам чрезмерное властолюбие, тщеславие. Напарники часто толкались локтями, бросали друг на друга не менее презрительные взгляды, нежели на соперников. Порой дело доходило до непереводимого с арабского матюкания и рукоприкладства. Короче, все кончилось тем, что распались халифские пары. Решили, каждый сам за себя будет сражаться, но как за двоих. Это в том смысле, что фигур у каждого оказалось в два раза больше, чем было, когда в паре были. И чтоб не было на доске у игрока по два султана, решили одного из них переиначить визирем, по ихнему - ферзином, заодно переименовав игруху на арабский лад, шатранджом. А шахматами стало называться детище того брамина, когда пришла историческая очередь за доской посостязаться хорезмшахам, с естественным желанием защищать от противника не какого-то там иноземного султана, а родимого своего луноликого шаха. Оборонять его от состояния ступора, что обозначали словом из трех букв, то есть матом. Уточняю: не в смысле нашим нецензурным матом, а ихним, хорезмшаховским матом. Вот тогда и появился шанс, оформить авторское право на известное по сей день название этой чудной игры.
  Если возникает резонный вопрос: почему же шах сейчас стал королем? Так все очень просто объяснимо. Ураганом пронеслись по земному шару полчища Чингиз хана и его потомков, прививающие в завоеванных странах не только венерические болезни, но и способы борьбы со смертной скукой. Так шахматы попадают в восточную Европу, где шаха по политическим соображениям милорды коронуют в короли. А оттуда уже игра перекочевывает в святую Русь, чтобы уже у бояр занять время, свободное от эксплуатации крепостных крестьян. Жаль только, что тутошние не сообразили короля заменить на царя, да назвать ферзя воеводой. Поменялось бы тогда и название игры на 'божецаряхрани'. Но, тем не менее.
  Как видите, все, куда добиралась она, были рады новой потехе. Никто не предвидел во что может обернуться она в далеком двадцать первом.
  Но токмо не церковь! На мякине ее не проведешь. Сразу узрело в ней бородатое духовенство сокрытого от простых глаз бесовского отродья, занесенного басурманами в христианский мир. Безотлагательно объявило священную войну супротив настольной нечисти, что пострашней венерической. Сам Стоглавый собор воззвал поповскую рать на борьбу, да узаконил запрет письменно: возбраняется мол 'играти всем и причетником, и мирским человеком шахматы'. Сегодня остается только удивляться столь дальней дальновидностью святых пра-пра-пра дедов. Как будто знали, что родится в далеком будущем перворазрядник Михаил Сергеевич, что отдастся на волю того самого беса, сокрытого в тридцати двух черных квадратах доски. Ну, в белых же его не может быть. Всем известно, что бесы предпочитают темную жилплощадь.
  ***
  Теперь сказ о самом 'виновнике торжества'.
  Ныне не совсем молодой и не совсем пожилой Михаил Сергеевич увлекся шахматным спортом еще с третьего класса, когда однажды отец подарил ему на день рождения загадочно гремящую обернутую коробку, перетянутую голубой ленточкой в бантик, плюс книжкой одарил в мягкой обложке под названием 'основы шахматной игры для пионеров'. Мальчику подарки отца показались символичными. Ведь еще мать ему говорила 'у тебя на лбу родимый знак шахматной пешки не случаен. Это знак судьбы'. И маленький Миша искренне в это поверил.
  Увлекся мальчик шахматами не на шутку. Ночами не спал. А как засыпал, так не девочек уже видел во сне, а резных ладей и ферзей, кружащих повсюду вокруг. Потому, когда уже отгремела перестройка, а все дружно бросились экспроприировать развалины страны, Михаил Сергеевич просиживал за шахматной доской, полностью игнорируя царящий кругом капиталистический ажиотаж. Был уверен, награда его впереди.
  До того памятного дня, когда все случилось, близкие и неблизкие видели в Сергеевиче пасынка судьбины. Мол, так и не сумел подключиться к грабежу страны. Но сам был обижен не тем, а что так и не дотянулся за все это время до кандидата в мастера, хотя видит бог как старается. Ну, никак не преодолевался рубеж перворазрядника, хоть убей. И это его угнетало гораздо больнее остальных социальных неустоек, порой доходя до мысли о суициде. Но он быстро отгонял от себя пораженческое настроение, потому что, не то, что очень верил, но сильно надеялся, включатся потаенные резервы, вырвется из порочного круга.
  Снова и снова из учебных пособий строил на доске хитроумные задачи величайших гроссмейстеров всех времен и народов, снова до боли в висках анализировал каждую позицию в них, перемещая в уме множество фигур в поисках хитрых ответов на многоходовки. Не найдя, в бешенстве хлопал себя по похожему на пешку родимому пятну, носился из угла в угол пока несколько успокоится, и опять уставлялся на доску. Зато найдя, получал столько эндорфина сразу, что нескольким кандидатам в мастера хватило бы долгое время находиться под кайфом.
  А в тот день, точнее вечер, этюд Алехина не решался. Ну, никак. Отчаяние Михаила уже снова зашкаливало в сторону суицида. Хлопки по лбу совсем не приносили положительного результата, а виски просто лопались от напряга.
  - Черт! Черт! Черт! - стонал, безумно вращая зенками. - Как же решается проклятый?
  'Коня на е семь двинь, дурень', - неожиданно отчетливо прозвучал звонкий женский голос.
  Михаил аж вздрогнул. Быстренько поозирался в поисках источника подсказки. Но он, как всегда в эту творческую пору был один одинешенек в своей однокомнатной квартире. И дверь все еще была надежно заперта на засов.
  Сначала подумал, что это его внутренний голос ему подсказал ход. Что наконец-то подключились сокрытые резервы организма. Но почему тогда женским голосом? Трансвеститство за собой пока не замечал.
  - Кто... здесь? - неуверенно вопросил Михаил пустоту. Но пустота не ответила ему 'это я'.
  Мотнув головой пару раз, он вновь переключился на этюд. Он все же сейчас был важнее загадочного голоса. Тем более, что теперь четко видел перспективу пробить железную оборону черных. Конь на е семь - действительно оказался оригинальным первым ходом. Как говорится, надвигает на соперника цугцванг. Вынуждает черных делать ходы, ослабляющие их защиту.
  Напряг сразу отпустил. Указатель височного барометра несколько отошел от индикации суицидальности. В глазах опять засветился маниакальный огонек шахматиста-агрессора.
  Дальше шли пять-шесть почти закономерных ходов, не требующих большой смекалки. Но потом возникала очередная ключевая развилка. Вот опять!
  Михаил завис с широко раскрытыми глазами. Нужно было ему решаться: пора в оборонку засесть или отчаянно продолжать двигать проходную пешку. До восьмой горизонтали пару ходов остается. А с ферзем он точно победит черных. Так и сделал бы, будь его противником не гений Алехина. Но тот явно заложил в этюд подвох. Как бы с преимуществом в ферзя не получить позорный мат.
  С полчаса анализа возникшей ситуации на доске полностью убедили Михаила, что проигрыш белым обеспечен при любых его нынешних ходах.
  Отчаянию не было предела, когда вновь так и не определенный женский голос ехидно заметил:
  'Опять повеситься потянуло? Лучше верни последний глупый ход назад. Пешка все равно непроходимая'.
  Михаил аж подскочил, чуть не опрокинув столик.
  - Да кто это тут?! - завопил он не своим голосом. - Кто здесь, черт побери?
  Звонкий смех заполнил единственную комнату Михаила и... задымилась перед ним шахматная доска. Только дымок поднимался как раз от ее черных полей, как мы давеча и предполагали.
  Дальше случилось нечто фееричное. Напротив за столиком соткалась из того дымка фигура девушки. С золотистыми кудрями и иссиня синими глазами. Безупречная фигура - мечта шахматиста. И только немалый шрам на левой стороне лебединой шеи портил столь прелестный портрет.
  Она продолжая хихикать, села напротив Михаила, объяснила:
  - Ну, я это тут. Чего испугался?
  - Ты кто? - потерянно упал на свой стул Михаил.
  - Кто, кто. Конь в пальто, - вновь залилась смехом незваная гостья. Потом посерьезнела и добавила: - Сначала давай выясним ты сам-то кто?
  У Михаила отпала челюсть. Что ей ответить? Ничего не придумав, прошептал:
  - Какого черта... со мной происходит?
  Девушка сердито насупила брови:
   - Перестань так часто упоминать мессира Велунда оскорбительным прозвищем. Может рассердиться и отозвать меня. Советую тебе прекратить обзываться.
  Михаил от этих слов вообще растерялся. Закружилась голова, как после двухсот граммов, залпом на голодный желудок.
  -Велунда?.. Это так зовут черта?..
  - Последний раз предупреждаю! - Синие глаза девушки метнули реальные молнии. Они ослепительно сверкнули прямо над головой бедного растерянного Михаила и шарахнули за ним об стену. Он обернулся и обомлел: выцветшие обои на уровне его глаз украсились парой обожженных клякс. Теперь, кажется, стал постепенно понимать что это с ним сейчас происходит. Но верить в такое все равно не хотелось.
  'Мессир, мессир, - отчаянно пронеслось в голове. - Это как у Булгакова что ли?'
  - Да. Именно, - подтвердила гостья. Видать без проблем и чужие мысли могла читать.
  Михаил Сергеевич, как признавали все с ним контактирующие, был сведущим человеком, хоть и университеты не заканчивал. Имея прочную память за счет основного жизненного увлечения и советскую образовательную базу, а от отца - интерес к естественным наукам, много читал популярных книг познавательного содержания. Вначале те, что дома на полках оставались, позже из интернета доставал. Потому имел достаточно материалистическое мировоззрение. Сейчас оно давало явную трещину.
  'Такое быть не должно, потому что такое не бывает никогда', - мелькнуло в голове.
  - Тем не менее, - вновь развеселилась незваная гостья. - Теперь ты знаешь, что и такое может иметь место в вашем бренном мире. - Хотя тебе никто не поверит, к сожалению, как и не поверили тогда Афанасьичу.
  - Это кто? - хрипло гаркнул Михаил.
  - Как же? Это соавтор 'Мастера и Маргариты'. Ах да! Ты же не знаешь, - всплеснула точеными пальчиками девушка. - Писал под редакцией самого мессира. А он придирчивый! Потому так долго писалось Афанасьичу. - Потом вновь посерьезнела: - Итак. Давай-ка я повторю свой вопрос: как думаешь, ты сам кто?
  - Я? - окончательно растерялся Михаил. - 'А действительно, - поразился он тому, что сразу не может ответить на такой простой вопрос. - Кто же я такой?' - И только промямлил: - Ну, Миша я. Холост. Тут проживаю. Временно безработный. - Чуть подумал и добавил: - Шахматист первого разряда.
  Гостья в упор смотрела в его глаза пока он это мямлил. А Михаил мог поклясться, что ему не мерещится, как лицо, такое симпатичное напротив, на мгновенье резко стало скуластое, покрылось рыжей короткой шерстью и так же резко преобразовалось обратно в милое личико девушки.
  - Из того, что ты выдал, вывод один: кроме шахмат тебя ничего не интересует. Это ведь так? И как заметил мессир, ты крайне нуждаешься в нашей помощи. Это тоже так ведь?
  - В какой такой помощи? - ужаснулся Михаил. - Что вам понадобилось от меня? Моя душа?
  Девушка вновь залилась звонким смехом.
  - Ай да Миша, - веселилась она. - Твоя душа! Да, кому она была бы нужна, если бы на самом деле существовала такая субстанция? Ты же начитанный человек, Миша. Ты же не веришь ни в какие там бессмертные души. Как говаривал мессир в ушко Дуранте дельи Алигьери, когда еще мы совершали вояжи по Италии, не нужно путать фантазии с реальностью. Реальность намного фантастичнее.
  - А в чем тогда подвох, девица? - Михаил пытался добыть из уст разговорчивой гостьи больше информации о правилах возникшей тут игры, пока та еще в состоянии добродушия. Дальше как обернется, кто знает.
  - Называй меня мисс Гела, - кокетливо помахала ресницами гостья. - А подвоха, конечно, никакого. Мы окажем тебе помощь только за то, что тебя выкинули из общей обоймы. Вот и все дела.
  Михаил постепенно привыкал к общению с фееричным созданием, смелел с каждым словом, потому иронично заметил:
  - Что-то мало верится в подобную бескорыстную помощь. О гуманизме вашего мессира наслышаны.
  - Вот как? - подняла брови мисс Гела. - Интересно, откуда исходят такие достоверные слухи?
  - Ну-у, - замялся Михаил, не зная что и сказать о достоверности. - Например, в святых писаниях сказано так.
  - И ты поверил в байки тех дремучих фантазеров? Мессир по этому поводу говаривал, когда мы во второй раз были у стен Иерушалайма, что завистливее иудея может быть только другой иудей.
  - Я не о них говорил, - решил оправдаться Михаил.
  - Остальные же их повторяют, как попугаи. Гуманист мессир гуманнее всех живших и живущих поныне. Не сомневайся. Немного погодя многие великие люди могли бы тебе это подтвердить, будь на самом деле потусторонний мир. Но, к сожалению, и это байка.
  - Я знаю, - подтвердил последнее утверждение мисс Гелы Михаил, сомневаясь в остальных. - Ладно. Предположим, мессир пожелал оказать мне бескорыстную помощь. Так, в чем она будет выражаться, можешь сказать?
  - Для того послана, - подобралась мисс Гела. Глаза ее вновь ярче засияли. - По отношению к тебе мессир сообразил гениальный план, Миша. Величайший хочет тебя короновать в шахматном мире. Это будет его второй шахматный дар людям. Первый раз, это когда помог брамину Махавиру создать саму уникальную игру, что вы теперь называете по-смешному шахматами. А теперь, во второй раз, когда решил превратить получившуюся скучную комбинаторику в непредсказуемую игру в жизнь или смерть.
  - Или в смерть? - невольно побледнел Михаил.
  - Именно! - торжественно подняла указательный пальчик девушка. - Потому тебя и выбрал первооткрывателем, что не раз ты желал смерти по причине шахматных неудач. Мы это наблюдаем за тобой давненько.
  -Постой. Неправильно там вы меня поняли. Это так, просто эмоции. Совсем не желаю я умирать.
  - Да ладно тебе. Это ты сам себя неправильно понимаешь. Мессир Велунд никогда не ошибется. Такое просто невозможно по определению. Да и никто тебе не говорит, чтобы ты умирал. Даже наоборот. Тебе необходимо жить поживать, да славу первооткрывателя наживать. А умирать будут твои соперники за шахматной доской.
  - Это как? - еще больше побледнел Михаил. Только убийцей не хватало ему быть, чтоб в тюрьмах загнивать. Хоть и первооткрывателем.
  - Послушай, Миша, - опять возбужденно подобралась Гела к столику. - Ну, тебе же известно, что очень скоро шахматы окончательно издохнут. Мало осталось до того времени, когда компьютер станет единственным чемпионом мира по этому виду спорта. Комбинаторика - это не то, что было творчеством, когда мессир задумывал саму игру. Как ему обидно, тебе и не представить. Выходит, что компьютерщики обскакали самого!.. - ее пальчик указал на потолок. - Такому не бывать. Даже игральные кости мессир ликвидировал, чтобы исключить всякую вероятность из творчества. Оставить чистый интеллект. А тут такой конфуз: сплошная закономерность ходов, от первого до последнего. Кто первый пошел, тот обязательно выигрывает. Это что за игра? Это совсем не то, что хотел сотворить тогда, в Индии, мессир. Там он мечтал о вечном творчестве, типа алехинского. Но даже Саня подвел мессира. Попросил больший объем долговременной памяти взамен творчества. Видите ли, так легче побеждать, запоминая больше сыгранных партий.
  - Алехин!? Просил у вашего мессира? - обалдел Михаил.
  - Да. И не он один. Все, в конечном счете, оказывались обратно в обойме, как говаривал мессир. И он от них отворачивался. Теперь догадайся с трех раз: как после этого они заканчивали свое бренное существование?
  Михаил тихо-тихо начинал верить собеседнице. Теперь бы еще кое-какие детальки разузнать.
  - Все же, по поводу комбинаторики, - вернулся он к теме. - Пусть компьютер будет побеждать всегда. Соревнуются-то меж собой люди. Без творчества все равно не обойтись.
  - Экий ты смешной, - махнула рукой мисс Гела. - Творчество есть уже только у начинающих, да немного осталось у перворазрядников вроде тебя. - Тут Михаил немного обиделся. - Идет соревнование на объем памяти. А творческий порыв только недостатком считается. Неужели тебе это пока непонятно? Так зачем время терять за доской, если можно заранее определить кто больше дебютов, миттельшпилей и эндшпилей запомнил? А кто все запомнил - тот и чемпион мира, пока память не подкачала. Потом следующий. Ничего себе спорт!
  - Ладно, убедила, - пробурчал Михаил, так и не забыв ее колкость по отношению к нему. На больную мозоль она наступила. - Что требуется от меня?
  - А ничего. Только желание поработать в соавторстве с мессиром Велундом над новой миссией шахмат в этом мире. За это ты получишь бонус почетного звания миссионера самого Его. Признайся, не мало для перворазрядника.
  Михаил хотел было всерьез взбелениться от вторичного давления на мозоль, но не успел, как язык сам по себе, без его ведома произнес:
  - Согласен.
  Тут же мисс Гела на глазах испарилась в воздухе, а на ее месте уже сидел сам мессир Велунд.
  ***
  В буквальном и переносном смысле высокопоставленный пришелец сверху вниз поглядывал на своего нового подопечного, обеими ладонями опираясь на эбонитовую головку пуделя, украшавшую его высокую трость. В иронии, больше похожей на презрение к увиденному, скривил узкие губы, одна бровь при этом выражала великое изумление, а другая - сердитость. Но не эти необычайности внешности поразили Михаила сразу до дрожи, а глаза высокого гостя. Один был изумрудно зеленый, другой - как иллюминатор в вечную бездну тьмы. Михаил просто не мог себя заставить смотреть в эти глаза напротив, в калейдоскоп огней.
  Мессир Велунд, продолжая улыбаться скошенными губами, кивнул Михаилу лихо заломленным серым беретом и тяжелым басом произнес:
  - Гуд ивнинг, Сергейич.
  У жалкого Михаила язык прилип к небу. Никак не желал оторваться. Пришлось ему в ответ только пару раз подряд кивнуть, чтобы эдаким мимическим способом выразить безмерное свое почтение со страхом вперемежку.
  - Наслышан, наслышан, - больше скривились губы, обнажив ряды золотых и платиновых коронок на всех передних зубах.
  Михаилу оставалось только гадать, о чем это мессир столько наслышался. Вроде его скромной персоной никто никогда не интересовался в той мере, чтобы сплетничать о нем.
  - Итак, пропустим церемониальную часть встречи и сразу приступим к началу бала. Согласен ли со мной, Мастер?
  Михаил с трудом породил в усохшем рту капельки слюны, судорожно глотнул их, наконец-то сумел выговорить:
  - Перворазрядник. Какой же я мастер спорта, профессор? - охрипшим голосом прохрипел он.
  -Ба! - в восхищении мессир поднял и вторую бровь. - Да ты знаешь мое ученое звание? Похвально, похвально. А что касается мастерства...хм, в спорте, - тут мессир украдкой поозирался в пустой комнате, словно могли подслушать недоброжелатели и, склонившись над столиком почти до бледного лица, застывшего, как кролик перед удавом, Михаила, зашептал:
  - Скажу по секрету, есть у меня подходящее изречение по данному случаю. Я всегда говорю: не судите по внешностям, да не судимы будете по внутренностям. Каково тебе оно?
  - Здорово! - только и сумел, что выдохнуть Михаил, съежившись от такой близости мрачного правого глаза самого мессира. Чуть осмелев, добавил: - Но утверждают, будто это не совсем вы сказали.
  - Знаю, знаю, - откинулся назад мессир. - А, пускай. Обкорнали до нелепости содержимого. Я изрек совсем другую мысль. В том варианте я и не претендую на авторство. - Тут он ловко провертел тростью и продолжил: - А ты - Мастер по внутренностям, ибо только Мастер способен обладать такой печенью и такой чувствительной левой почкой. Поверь мне. Я в этих делах хорошо разбираюсь.
  - Не может быть... Куда мне до него, - дрожащей рукой указал в расставленные шахматные фигуры на столике. Разве можно поставить меня на один уровень... с Алехиным? - окончательно растерялся Михаил.
  - Ха! - И трость сама бешено завращалась меж ладоней мессира, да так, что головка пуделя завиднелась сплошным диском. - Саня упустил свой шанс стать Мастером. Так и остался несчастным гроссмейстером. А я ведь верил ему, - плаксиво сморщил лицо мессир. - Согласился в личине кота постоянно бывать с ним на соревнованиях, контролировать ключевые ходы в эндшпилях. Представь, как нелегко было мне такое терпеть. - На этом он вновь стал жизнерадостным. - Согласись, эти эндшпили бывали блестящими, - гордо сверкнул изумрудный глаз. - Тем не менее, человек тщенславен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда чрезмерно тщеславен, вот в чем фокус! - Подался вперед и доверительно просипел: - Саня стал таковым, как масонство принял. Михаил, мой тебе совет, никогда не вступай в масоны. - Потом откинулся и с горечью заключил: - Эх, Саня, Саня. Врагу не пожелаю, вусмерть поперхнуться бифштексом, и при этом не соображать, что дополнительные зверюшки на доске - не решение проблемы. А ведь я мог бы верную стезю указать, будь он терпеливее и покорнее.
  - Вот оно что... - припоминал Михаил в детстве прочитанную биографию великого шахматиста, теперь осознавая ее содержимое совсем в ином свете. - Выходит, действительно сам виноват. Не-е. Я не такой. Я терпеливо покорный.
  - Знаю, - берет на мессирской голове качнулся к нему. - Ты лучший в нынешнем срезе времени. По сему избран на подвиг. Так, ты готов совершить его, май френд?
  - Йесс сер, - неожиданно для себя вытянув шею, ответил ему по-аглицки Михаил.
  - Очень хорошо, - снова обнажились ряды драг. металлов во рту мессира. - Тогда перейдем к самому существу вопроса! - Поднялся во весь свой немалый рост мессир Велунд, прошагал по всему периметру скудно обставленной комнаты, пока не оказался вновь за столиком. А Михаилу явственно показалось, что при этом существенно изменилась его жилая площадь. Вроде та же, но навязчивое ощущение, что многократно стало больше в ней мрачности.
  - Итак, о существе твоего подвига.
  Тут мессир выхватил трость вертикально перед собой на манер мушкетеров, шпагой салютующих, сделал ее концом залихватский пируэт и с треском ввернул на место. А Михаил мог сейчас поклясться, что во время этого фуэте трости успел разглядеть ажурную гарду эфеса и сверкающий граненый клинок.
  - Итак, - тяжело опустился на стул мессир.- Начну откровение с того, что есть у меня идейка победить комбинаторику, даже не прибегая к теории управляемого хаоса. Возможно, тебе будет понятен фундаментальный принцип моего друга Сократа, что заложен в любое мироздание: минимум случайностей, максимум закономерностей. Он мне еще тогда говорил, что ни первого, ни второго окончательно избежать не дано... - задумчиво заулыбался и добавил: - Жаль. Пока мудрее его никого не встречал. Нужно было уговорить не пить яду.
  Тут он на минутку ушел в свои думки, а Михаил заметил пульсацию, отразившуюся в глубине правого мрачного глаза.
  - Так, - встрепенулся после паузы мессир. - Значит, мы тут посовещались и пришли к выводу, что пора брать быка за рога. Что означает, преобразовать мое детище в очередной раз. И на этот раз уже с твоею помощью, окончательно и бесповоротно. Ты человек благонадежный, в оппозиционных партиях не состоял, во взятничестве, мошенничестве в особо крупных размерах не уличался. Характер нордический со склонностями к суицидному либерализму и либеральному суициду. Так что, вполне подходишь для решения этого маленького, но ответственного поручения, всецело доверяемого нами тебе. - Огляделся и добавил: - Конечно, жилищный вопрос поможем решить. С трудоустройством - тоже... Только вот жениться на модели - это мы пас. Самому придется попотеть. В лямурные дела нам не позволительно встревать. А так - смело обращайся. - Тут мессир умудрился прямо сидя сделать реверанс. - Будем рады чем богаты.
  Следом наступила томительная пауза. Михаил сидел замерший, боялся дышать. Напротив - возвышался сам мессир Велунд. Его бездонный глаз тьмы уставился в его сознание. Это он чувствовал всеми фибрами.
  Затем прогремел бас:
  - А ты за все это должен будешь мои шахматы превратить в кровавую резню! Понял?
  Михаил, сидя за столиком, чуть не потерял сознание. В миг в воображении возникли образы ребят из его родимой секции, с кем он много лет тренируется. Как они похватали доски, стулья и в усмерть дубасят друг друга до кровавого месива. И это было до такой степени реалистично, что казалось и дикие вопли их раздаются в ушах. Наконец ему удалось отогнать наваждение и, дрогнувшим голосом, вопросил:
  - Это...к-как понять можно? Совсем... н-не понял.
  -Щас объясню, - потирая руки, мессир с грохотом придвинулся к столику вместе со стулом. При этом, незавершенная многоходовка на доске существенно видоизменила позицию. - Представим себе шахматы со сторонами в полусотню метров. Это же целое поле под битву двух взводов! С каждой стороны по восемь легковооруженных воинов-пешек в кожаных кирасах, с маленькими щитами и секирами, по два всадника и двое на слонах в кольчугах, с щитами и длинными мечами. Еще двух на ладьях поставим, и оденем их в стальные кирасы. Ну, думаю, ты понял, что кони, слоны, ладьи будут представлены на шахматном поле декоративно. Наконец, остается добавить тяжелого рыцаря-ферзя в полных латах, вооруженного двурушником, и чтобы ты, король, одетый в роскошную мантию, вооруженный сверкающим на солнце булатным кинжалом, мог начать партию с равно оснащенными противниками, по всем правилам игры в шахматы.
  Мессир с кривой улыбкой смотрел на ошарашенного Михаила. Он явно упивался эффектом, произведенным его сценарием.
  - Далее, - торжественно продолжил мессир. - По известным правилам ходящие фигуры, если доходит дело до взятия, должны один на один биться. Тут зрители упиваются небывалым боем шахматных фигур, пока один из них не гибнет, чтоб победитель остался на поле побежденного. Уборщицы убирают кровяну, арбитр вновь запускает таймер. А игра продолжается по новой создавшейся позиции.
  - Не получится, - попытался разоблачить дикую фантазию мессира Михаил. - Тогда никто не сможет победить ферзя. Игры не будет.
  - Ага! Вот тут и потребуется Мастер, а не тот, кто больше запоминает. Нужно будет учитывать не просто комбинацию, но и степень утомленности фигур, ее слабые места и на этом строить гамбиты, сочетание фигур и их возможности. Уметь строить два нападения одним ходом, чтобы двое сразу бились с одной сильной фигурой соперника. Словом, это будет чистейшее полководческое творчество в новейших шахматных партиях.
  - Все равно не получается. А как же тогда при такой резне будет ставиться мат? - полным отчаяния голосом возразил Михаил.
  - Мат? - наигранно удивился мессир. - Мат объявится, когда клинок пронзит печень самого Мастера, - вновь продемонстрировал Михаилу ряды золота и платины. - Так что проигрывать не советую.
  - Нееет! - Михаил Сергеевич потихоньку впадал в истеричное состояние. - Законы Российской Федерации не позволят такому бывать. Сразу посадят.
  - Ой пасодют. Падлой буду, пасодют, - передразнил Михаила мессир. При этом издавал именно голос самого Михаила. - Да кто ж тебя 'пасодют', если ты мой подопечный? - Вновь загремел тяжелый бас. - Эго сум лекс! Что означает, я и есть закон.
  - Но как же это так может быть?..
  - Очень просто. С утра отправляйся как на работу в Госдуму. Отныне назначен ты, Михаил Сергеевич, депутатом от партии 'Единые Шахматисты России'. Завтра же и прокатишь там новый закон. Почему-то уверен, все депутаты единогласно проголосуют в его поддержку, - ехидно искривил губы мессир.
  - Я!? В Госдуму!?Новый закон!?
  Мессир Велунд протянул через столик руку, отечески потрепал редеющие волосы Михаила:
  - Привыкай потихоньку, соавтор. Тебя там завтра будут дожидаться с нетерпением. А главное, верить в тебя, как истинному либералу правого крыла.
  - Все равно не понимаю эту авантюру, - отчаянно размахался руками Михаил. - Кто же согласится в наше время мечами рубиться взаправду, и до смерти?
  - Э, нет. Теперь уже ты демонстрируешь полное незнание людского рода. Доверься мне. За большие барыши желающих пролить свою и чужую кровь, хоть мечом, хоть пулеметом, всегда будет предостаточно. Не сомневайся, люди всегда в умилении гибнут за металл. И впредь в угожденье золоту будут готовы.
   - Предположим, - нехотя согласился Михаил со своим странным собеседником. - Предположим, что так и будет. Пойду я в Госдуму, и меня охрана сразу за шиворот не выкинет оттуда. Там я озвучу предложение издать такой закон, и меня на месте не затопчут остальные депутаты. Даже издадут. Я объявлю призыв за большое вознаграждение биться насмерть старинными орудиями убийства, и действительно соберется вокруг куча таких ненормальных. Сколочу из этих ненормальных все шахматные фигуры. Сам тоже включусь в королевской мантии. Скажем, нашлись и другие, желающие сыграть со мной в такие шахматы. Но какие же деньжищи для этого потребуются! И так каждая партия. Откуда их брать?
  - А, - лениво махнул рукой мессир. - Не такие уж большие. Первую игру готов сам безвозмездно спонсировать. А дальше желающих будет, хоть отбавляй. Спорт - прибыльное дельце. Особенно, если оно кровавое.
  После этого сказанного, гость вновь поднялся во весь свой немалый рост, сладко потянулся:
  -Пора тебе отдохнуть перед завтрашними делами. И мне не помешает немного поразмыслить о них. Буду в соседней комнате. Если что, не стесняйся, заходи. Пропустим по стаканчику.
  С этими словами мессир Велунд направился не к выходу из квартиры, а к глухой до того стене, где Михаил с удивлением обнаружил не имевшуюся там до того дверь.
  Мессир вальяжной походкой, постукивая тростью об паркет, подошел к ней и, как к себе домой, вошел в ту, неизвестно откуда появившуюся дополнительную комнату. Михаил же невольно заприметил в дверной щели фрагмент интерьера загадочного помещения, и успел по достоинству оценить ее явно роскошное убранство.
  ***
  Михаил Сергеевич в ту ночь никак не мог уснуть. То его трясло в лихорадке, то бросало в жар. Немного помогла доза завалявшейся в холодильнике водки, что осталась с последнего празднования второго места в районных соревнованиях. Однако сон не приходил. Возбуждение не проходило, чтобы забыться. Глазами постоянно косил на возникшую удивительным образом в его однокомнатной квартире дверь в комнату мессира. Но в конце концов за полночь возбуждение несколько улеглось, а может алкоголь все же сделал свое дело, и он провалился в сон без сновидений.
  На восемь утра заведенный отцовский будильник противно звенел, пока разбитый в доску Михаил не проснулся окончательно и не зажал его кнопочную пасть. Спать хотелось донельзя. Но стоило его взгляду скользнуть по комнате и упереться вновь в удивлении на ту дверь, как сон слизнуло само собой до полного бодрствования. Припомнились вчерашние слова мессира. Будто в голове зазвучал его указ о 'завтрашних делах'. То бишь, сегодняшних.
  'В чем же поприличнее поехать-то?' - в отчаянии задумался он. В шкафу висит запыленный, заштопанный костюмчик, да и только.
  Но он был приятно удивлен, когда со скрипом раскрыл створку древнего шкафа, и рядом с описанным костюмчиком обнаружил новенький черный из роскошного сукна. Явно дорогой заграничный.
  С трепетом надел пиджак, украшенный на лацкане триколорным флажком с недвусмысленным указанием, что носитель этого костюма 'депутат Государственной Думы ФС РФ'.
  Во внутреннем кармане лежало подтверждающее это удостоверение с его именем, отчеством и гордой фотографией, защемленной небольшой круглой печатью, что дополнительно подтверждало его сегодняшние с утра большие полномочия.
  Более пристрастный обыск содержимого карманов явил на свет дорогущие часики похлеще гундяевских, и стопочку хрустящих стодолларовых купюр в заднем кармане отутюженных брюк. Подпрыгивая от навалившегося на него богатства, Михаил в прихожке нашел и новенькие туфли, а на вешалке новенький плащ.
  'Ну спасибо, мессир' - пронеслось в возбужденной голове. Тут же явственно следом басом: 'Носи на здоровье'. И женский смешок.
  Михаил сначала смутился столь беспардонным вмешательством в его личную жизнь, но виду не подал. Не в том положении, чтобы возмущаться такими мелочами. Пора было отправляться в Охотный ряд, закон проталкивать. А до метро еще идти да идти. Позавтракать из-за этого не успевается. Поэтому, он нацепил на себя презентованный плащ тоже и спешно выскочил на лестничную клетку, чтобы кубарем скатиться с третьего этажа.
  За дверью сразу наткнулся на пожилого человека в униформе и в фуражке с кокардой. При появлении Михаила человек сорвал с головы фуражку, слегка склонил лысину и вкрадчиво улыбаясь, доложил:
  - Транспорт подан, Михал Сергейич.
  Ошалевший Михаил уставился и на этот презент мессира, не понимая что и сказать в ответ. Потом, молча спустился за своим шофером во двор, где обнаружил, что ему поданым транспортом является громадный черный бентли в хищно зализанных формах и мигалками на крыше.
  Действительно, пора привыкать уже, решил Михаил, бухнувшись на заднее сиденье неожиданно привалившего подарка. Тут в очередной раз удивил его новый шофер: обернулся спросить:
  - Как всегда, сначала на набережную, потом в Госдуму?
  Удивление хозяина, кажется, еще больше удивило самого шофера.
  - Кхм... Извините. Желаете сначала завтракать в Мери Джейне или сразу...
  'Соглашайся, - тут же раздалось в голове. - Советую сначала поехать на набережную и попробовать тамошний бургер из ягненка. Пальчики оближешь.
  Да! Не забудь заказать горячий глинтвейн. Весьма достойный утренний напиток. Особенно после вчерашней твоей дохлой водки'. Следом вновь послышался в голове смешок мисс Гелы. Потом какая-то возня и все исчезло.
  - Давай на набережную, - барским жестом махнул Михаил шоферу, в блаженстве прикрыв веки, отвалился на спинку, чтобы бентли, проблескивая в утреннем тумане мигалками, несла его навстречу загадочной для смертных депутатской жизни.
  Вскоре они катили по серой туманной набережной к огороженному ремонтными перилами зданию, где ждал заветный бургер.
  Машину шофер нагло припарковал прямо у дверей ресторана. Как сразу догадался Михаил, ему это по должности позволительно. А шофер поспешил по-швейцарски распахнуть дверь, чтоб он, Михаил не пачкал свои руки микробами. Тут Михаил сделал в памяти зарубку, что надо бы узнать имя такого учтивого своего работника и как-нибудь на праздники поощрить. Сам степенно вошел в роскошное помещение, где Мери Джейн с большим вкусом и роскошью обставила помещение креслами в стиле барокко и полированными столами. Все сверкающее вокруг золотистой подсветкой ряды бутылей и графинов на многоэтажных полках по стене.
  Михаил впервые в жизни нырнул в нечто подобное. Теперь его и силком не вытащишь.
  Но тут его ждал еще сюрприз. Подбежала разрумяненная официантка:
  - Добро пожаловать, Михаил Сергеевич. Желаете позавтракать?
  Уже все меньше и меньше удивляясь метаморфозам вокруг его персоны, и даже в какой-то степени ожидая нечто подобное, Михаил чопорно кивнул девушке и продефилировал к крайнему столику. Официантка покорно шла за ним, чтобы наконец принять заказ.
  - Ваш фирменный бургер из ягненка и бокал горячего... как его...
  -Глинтвейна? - подсказала официантка.
  - Вот, вот. И побыстрее, пожалуйста. Меня ждут в Госдуме, - напыжился Михаил, чувствуя прилив новых, незнакомых до сих пор эмоций.
  - Сию секунду! - засеменила официантка прочь, предоставив посетителю пока лицезреть красоты полок и физиономии редких посетителей, в основном иностранного происхождения. Но не успел он как следует критически рассмотреть их, как уже неслась к его столику та официантка, уже с подносом. Перед ним вознесла ароматное произведение кулинарного искусства.
  Из плоской металлической тарелки, погруженной в полированную дощечку, вертикально торчал короткий шампур, на который был насажен изукрашенный лучше новогодней елки многокомпонентный бутерброд мери-джейнского производства. В тарелке вдобавок кучка стручков картофелин, кусочек апельсина и маленькая соусница. Рядом возник еще большой бокал, испаряющий амбре.
  - Приятного аппетита, - промурлыкала розовощекая девица и убежала.
  'Ну вот, получил заслуженный завтрак', - подумывал Михаил, неспешно вкушая дары госдумства. В конце концов, столько лучших лет отдал шахматам, почти достиг полного отщельничества ради цели достичь кандидата в мастера, а оказался сразу мастером. Разве такой человек не заслуживает лучшей жизни? Верно сказал мессир Велунд, люди судят только по внешности. А он доказал на себе, что судить людей нужно по внутренностям, как это сделал сам мессир. И вот вам результат. Узрел его среди прочих и одарил по-царски. А он, конечно, не подведет патрона. В конце концов, сегодня уже не таким страшным кажется идея реанимации шахмат, как казалось ему вчера. Люди и так смертны. Иногда внезапно смертны. Так почему не давать им законного права распоряжаться этим своим свойством как им заблагорассудится? Если кто сам желает рискнуть, ставит на кон жизнь, так почему запрещать-то? Где же демократичность в таких запретах? Он же СВОЕЙ жизнью хочет рискнуть, а не законодателей. Да и риск не слепым получается, как в русской рулетке. Накапливает в тренировках мастерство. И чем больше, тем меньше риск. А принцип Сократа все равно не обойти, хоть на стенку лезь.
  - Вот так-то! - кивнул Михаил своим глубокомысленным выводам, насытившись, напившись, поднялся, подзывая официантку. Но та еще издали делала круглые глазища и еще больше разрумянившись, запричитала:
  - Что вы, что вы, Михаил Сергеевич. Как всегда, это за счет заведения. Приходите еще, когда пожелаете. Будем только рады. Мы всегда рады вашему приходу. Счастливого пути до Госдумы, Михаил Сергеевич ...
  Так она и дальше что-то там говорила, пока Михаил садился в автомобиль. Машина бесшумно тронулась, озарив округу проблесками мигалок, и он на сытый желудок покатил, наконец, в Охотный ряд, к дому номер один во всех смыслах.
  В это позднее утро небо над Москвой было особенно синее. Тучи давно разлетелись, обнажив девственную чистоту небес. А под этой необъятной синевой кипела будничная жизнь загруженного мегаполиса по самое не балуй. Проезжие дороги заливаются струями автомобилей, пешеходные стороны дорог чернеют плотными рядами спешащих. Как сельди в бочке, честное слово. Яблоку негде упасть. И в этой толчее и сутолоке, виртуозно маневрируя, мигая и клаксоня, рассекал техно-социо-среду черной хищной акулой бентли Михаила, с каждой минутой сближая эту среду с новым судьбоносным законом.
  Наконец завиднелась за лобовым стеклом заветная высотка. Черный моторизованный зверь нырнул на необъятную автостоянку и застыл поближе к зданию. Можно было выходить и идти свершать великие дела. Что не преминул претворить в жизнь Михаил Сергеевич.
  Правда, проходя мимо охраны в парадных дверях, сердце екнуло, удостоверение в руке мелко завибрировало, но все обошлось как нельзя лучше.
  Озираясь по сторонам и включив интеллект на полную катушку, Михаил добрался до зала заседаний депутатов. И вошел.
  Зал был тем самым амфитеатром, который не раз он видел в новостных лентах. Гудел битком набитый депутатами. У многих на лацканах красовались полосатые ленточки.
   Он потерянно озирался, не зная что теперь делать дальше, как в президиуме, рассчитанным на десяток председателей сразу, прошли трое представительных мужчин, в одном из которых Михаил сразу узнал всем телезрителям знакомого Нарышкина, при той же полосатой ленточке.
  Он сел прямо под гигантским двуглавым орлом, включил микрофон и хозяйским тоном призвал коллег срочно занять места и зарегистрироваться. Зал шумно выполнял приказ начальства.
  Как все присели, Михаил лихорадочно глазами поискал свободное местечко и для себя, каковое обнаружил на самой верхотуре. Пробрался туда и занял его. Подглядел, какую кнопку нажимают по соседству оказавшиеся депутаты, тоже повторил.
   - Кворум есть, - провозгласил председатель, глянув на огромное табло.
  Михаил тоже заметил этот факт. Присутствуют: четыреста пятьдесят, отсутствуют: ноль, показывало это табло.
  - Уважаемые коллеги, - продолжал бодро Нарышкин. - Сегодняшнее экстренное дополнительное заседание посвящено обсуждению нового закона, предложенного от фракции ЕШР. С его содержанием все должны были быть уже знакомы. Вам раздавали тексты. Предварительные обсуждения были на днях проведены в комитете по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, а так же в комитете по физической культуре, спорту и делам молодежи. Получены одобрения обоих составов. Поэтому, сегодня на повестке дня: обсуждение и принятие нового закона. Есть вопросы по повестке? Нет. Ставлю на голосование: принять за основу повестку дня. Прошу голосовать.
  После легкого говора, белым шумом разнесшегося по рядам амфитеатра, заново высветилось табло, всех информируя, что все депутаты 'за', кроме одного воздержавшегося. Никто бы тут не догадался, что этот воздержавшийся есть сам инициатор нового закона, Михаил Сергеевич, депутат от фракции 'Единые Шахматисты России'.
   В этом зале его теперь покинула та бравада, что царила в нем во время принятия пищи в Мери Джейн. Теперь он вновь стал сомневаться в полноценности своего разума. Но, тем не менее, несмотря на такой жалкий акт внутреннего протеста, на табло ему подписали приговор: 'решение принято', а Нарышкин уже продолжает заседание:
  - Таким образом, на повестке дня сегодняшнего дополнительного заседания, обсуждение нового закона государственного значения: 'О реформе шахматных правил, направленных на решение внутренних и внешних политических проблем'.
  Зал возбужденно загудел. Особенно нетерпеливые депутаты стали перемещаться по рядам, чтобы дополнительно пошушукаться.
  Председателю пришлось пальцами пощелкать по микрофону, как им по лбу, чтобы утихомирить и продолжить вещать далее:
  - Совет государственной думы предлагает такой порядок рассмотрения данного вопроса: единый доклад депутата Михаила Сергеевича. Далее, э-э... выступления представителей фракций по данному докладу до десяти минут, заключительное слово до пяти минут, и заключительное выступление двух профильных комитетов. Нет возражений против такого порядка?
  Зал продолжал тихо гудеть, но возражений явно, ни у кого не было. И после приличествующей паузы, к ужасу Михаила, председатель объявил:
  - Для основного доклада приглашается к микрофону представитель фракции ЕШР, депутат Михаил Сергеевич.
  Раздались хоть и жидкие, но достаточно продолжительные аплодисменты избранников России, пока Михаил, бледный, с трясущимися коленями, как зомби в фильмах ужасов, передвигая непослушными ногами, добирался до трибуны.
  Наконец добрался под аплодисменты к высоко расположенному микрофону и застыл, тупо уставившись в зал.
  'Чего сказать-то?!' - проносилось в воспаленной голове.
  'Что хочешь. Все равно примут за откровенье', - раздался там же бас мессира.
  Михаил, почувствовав постоянную поддержку патрона, тут же воспрянул духом. Значит, не брошен патроном, понял он. А с ним может и горы перевернуть, не то, что этих политиков дурить. Потому, глаза засияли, губы растянулись в улыбке. Именно этот кадр в дальнейшем красовался на всех рекламных табло страны с подписью: 'Вот какой нам нужен президент!' Но это потом. А пока - эти... избранники народные.
  - Уважаемые коллеги, - начал он свой 'доклад', для солидности подражая интонациии председателя. - Все мы знаем о значительной роли шахматной мысли в демократизации страны. Но не все из вас до конца понимают ее ключевую роль во внешней и внутренней политике. Исследования, проведенные специалистами нашей фракции, показали ее возможность значительной действенности в политических и экономических вопросах с правительствами подавляющего большинства недружественных с нами стран. Исключения ими обнаружились лишь в дружественных. Таких как Конго, Либерия, Зимбабве и в некоторых других, где шахматная мысль не совсем развита. Но нам она там и не нужна. Зато в остальных, как показали кропотливые исследования, все правительства, во главе своих президентов и монархов поголовно увлекаются шахматами. По крайней мере, знают, как ходят фигуры. А это дорогого стоит во внешней политике. Наши шахматные эксперты не один год ломали головы, размышляли. И какие бы вопросы в этом случае ни рассматривали, в конечном итоге все сводилось к одному: для того, чтобы двинуть этот закон и для того, чтобы это дело не превратилось в шутовскую кампанию, и не оборвалось через год-два, нужно сделать главное: включить в это непростое дело простых россиян - главное действующее лицо в шахматной реформе.
  Без людей, без того, чтобы они приняли душой и сердцем этот закон, поверили в него как в свою родную мать, которая нужна каждому человеку, каждой семье, каждому коллективу, ничего не получится. И с другой стороны, кто же лучше знает все, что происходит в каждом коллективе, селе, городе, в каждой федерации и в целом в нашей стране, если не сами россияне.
  Будем откровенны, коллеги. Добиться ускорения, повышения качества всей нашей жизни можно только одним путем - эффективным внедрением шахмат.
   Вот, коллеги, весь политический замысел. Он прост, как сама правда. Посему, наша фракция предлагает законодательно заполнить образованную пустоту в политике новым законом, воспользоваться возникшим приоритетом и показать всем остальным странам кузькину мать! - потряс кулаком над головой.
  Последние слова Михаил не только выделил повышенным голосом, но каким-то странным образом прокричал их басом патрона, сам обалдев от такого.
  Аудитория, непривычно притихшая при этом непривычно коротком докладе, тут разразилась воплями и бурными аплодисментами. Михаил даже растерялся.
  -Та-ак! - снова Нарышкин отвешивал шалбаны депутатам по микрофону. - Прошу задавать вопросы с мест. Будут вопросы к докладчику?
  Вопросов не последовало. Предложили Михаилу вернуться на свое место, после чего пришла очередь десятиминутных выступлений.
  - Спасибо, Михаил Сергейич, - продолжил заседание председатель. - Переходим к выступлению представителей фракций. Выступает Геннадий Андреевич Зюганов. Фракция КПРФ.
  К трибуне не спеша прошагала всем знакомая колоритная фигура депутата.
  - Уважаемые коллеги, - начал вещать первый коммунист России. - Наша фракция дружно, осмысленно и убежденно будет голосовать за принятие внесенного закона. Мы будем голосовать, прежде всего потому, что идет процесс холодной войны между нашей великой державой и мировым империализмом. Потому что наша партия народа и для народа. И для нас демократическое волеизъявление народных депутатов является высшей волей народа. Мы обязаны узаконить шахматную реформу страны здесь, в нашем федеральном собрании. Мы будем голосовать, потому что для каждого из нас Россия является главной партией. Сильной, умной, хорошо развитой Россией. Мы знаем, в евроазиатском пространстве в ближайшее время не будет ни мира, ни покоя, если мы сегодня не примемся за шахматную реформу. Оно должно благотворно сказаться на нашей борьбе с внешними врагами, и теперь это для нас очевидно.
  Под аплодисменты Зюганов покинул трибуну.
  - Спасибо, Геннадий Андреевич, - раздался в динамиках голос председателя. - Приглашается Владимир Вольфович Жириновский. Фракция ЛДПР.
  Депутатская аудитория при этом заметно оживилась, поерзала, принимая удобную позу в ожидании разнообразия скучной депутатской жизни. Михаил тоже заинтригованно уставился издали на пустующую пока трибуну, куда уже энергично пробивался Владимир Вольфович. А как добрался, так без всяких церемониальных 'уважаемые' и подобное, перешел к сути. Пошире расставив руки на трибуне, ехидным голосом сообщил всем:
  - Сразу хочется сказать всем о хорошем. Что мы с удовольствием поддержим этот закон. Это действительно очень важно. И президент сразу подпишет. Потом опубликуют. И, видимо, весь народ поддержит его. - Михаил тут не понял: закон поддержат или президента. Жириновский продолжал: - Но... Другой вопрос: как все это получается? Кхе... - всем знакомым жестом подтянул сползший с плеч пиджак.- Вы все тут сидящие два года назад заключали с Западом каперские соглашения. С девяносто седьмого года принимали законы, с которыми ничего нельзя было делать. Кроме нашей фракции. Всегда ЛДПР выступала против их принятия. А теперь опомнились. - Зал возмущенно зашумел. С места раздались невнятные выкрики. - Заткнись там! - уставился на кого-то там слева Владимир Вольфович. - Контра недобитая! Кто, вообще, сюда тебя допустил, дура?
  - Уважаемый, - попытался успокоить эпатажного оратора председатель. - Прекратите препирательства. И всем успокоиться надо. ТИШЕ!- микрофон за депутатов получил очередную порцию шалбанов.
  - Пусть не перебивают меня! - через плечо огрызнулся ЛДПРовец. - А то вопят с места 'неверно', 'ложь'. Засела тут, пловчиха. Решила поиграть в большую политику. Гнать взашей таких политиков надо. Так вот, - снова дернул пиджак вверх, уже обращаясь, как раньше, ко всем. - Наша фракция давно заняла ту позицию, до которого вы только-только доползли. Мы считаем, что шахматная реформа, прежде всего, нужна России для решения украинского конфликта. Нужно расставить наши доски по всей границе Донецкой Народной Республики. Объявить мирный чемпионат меж двух наших стран открытым. И пусть после этого посмеют американцы обозвать нас агрессорами. Наши шахматисты совершенно мирным спортивным способом ополовинят их бандеровских шахматистов. Забудут о нашем Крыме навсегда!
  Зал одобрительно загудел, зааплодировал, и Жириновский победителем направился на свое место.
  - Спасибо, Владимир Вольфович, - раздался голос Нарышкина - Выступит Васильев Владимир Абдуалиевич. Фракция Единая Россия.
  На трибуну засеменил очередной оратор от самой многочисленной фракции.
  - Уважаемый Сергей Евгеньевич, уважаемые коллеги, - торжественно заговорил Васильев, цепляя очки, низко склонив голову над конспектом. Тяжело вздохнул под бременем большой ответственности чтения, продолжил: - Я хочу начать с того, что мы сегодня... ох... уважаемые депутаты. Так пишут наши избиратели. Что мы можем им ответить? Сейчас мы нашим избирателям можем сказать это. В это сложное время, когда коричневая чума снова поднимает свою недобитую голову. Мы отодвинем в сторону наши политические разногласия, станем. Снова единым мощным монолитом. Мы стали снова мощной опорой нашему президенту. Мы показали всему миру, что мы россияне, были. Будем и есть едины. Каких бы взглядов не придерживались. Скажу просто. Как это здорово, что все мы вместе. Нас, таких разных, но единых в своем едином порыве и едином стремлении. Спасибо всем за Россию, спасибо за Крым. И спасибо за Севастополь. Когда мы едины, мы непобедимы. - Речь прервали бурные аплодисменты. После Васильев завершил речь следующим заверением. - Я хотел этими словами сказать, что наша партия будет, естественно, голосовать за реформу. Спасибо, - завершил выступление оратор и поспешил на свое место в аудитории.
  - Спасибо, Владимир Абдуалиевич, вдогонку ему поблагодарил Нарышкин. - Последним выступит от Справедливой России Миронов Сергей Михайлыч. Прошу вас.
  Тут же откуда-то сбоку к трибуне грузной походкой продефилировал сам Миронов.
  - Уважаемый Сергей Евгеньевич, уважаемые коллеги, - так заодно выразил свою симпатию единоросам, повторяя начало выступления. - Фракция Справедливая Россия безусловно поддержит и реформу шахматных правил и... все остальное. Сегодня, уважаемые депутаты, мы с вами завершаем здесь, в стенах государственной думы, юридическую процедуру принятия закона о шахматах. У нас с вами правомерность этой процедуры не вызывает нииикакого сомнения. И здесь, с этой высокой трибуны уже не раз говорилось о редком среди нас единодушии по принятии этого революционного закона. Это, конечно же, не случайно так. Потому что, действительно, сегодняшний день, как и день вчерашний, и позавчерашний, и... поза-позавчершний, когда бывали приняты такие важные решения - это исторические дни. И, кстати, я хочу внести предложение: может нам подумать и внести поправки в пункт 'д', в параграфе 'о вооружении шахматных фигур'. Дать право использования на ладьях баллист средней дальности.
  Предложение Справедливой России было встречено коллегами неоднозначно и чрезмерно шумно. Но нужно дать должное председателю заседания; он живо пресек начинающийся в зале мордобой и твердо заявил, что комитеты уже рассматривали все возможности вооружения по всем пунктам этого параграфа и пришли к единогласному выводу, что в тексте закона на нынешнем уровне отражены расчеты точно под предельные параметры профессиональных шахматистов. Значит, нет необходимости ввергать их в бесплодные обсуждения по таким депутатским запросам на любительском уровне.
  Несправедливо отвергнутое предложение обидело Справедливую Россию до слез. Миронов сердито вытер рукавом правый глаз и обиженно направился на свое место под аплодисменты и улюлюканья остальных фракций.
  Дальше на трибуне оказались комитетчики, чьи скучные счетоводческие доклады нагнали великую скуку на всех депутатов. Михаил сам тоже подремал под их убаюкивающие доклады. Проснулся, когда Нарышкин в очередной раз призывал к тишине. Она постепенно наступила, хотя оставалась весьма относительной ее ипостасью, и заявил, что обсуждение законопроекта можно считать исчерпанным и предложил принять в первом чтении и в целом.
  - Уважаемые коллеги, - торжественно начал Сергей Евгеньевич. - Ставлю на голосование проект федерального закона об изменении правил шахматной игры. Включите режим голосования!
  Депутаты припали к пультам, следом повскакали с мест и нервно дергались, пока вновь не услышали голос Нарышкина:
  - Покажите результат.
  Табло вновь озарилось голубым прямоугольником, на котором белым по голубому пошли строчки;
  За................ 449 ч. 99.8%
  Против.......... 0 ч. 0%
  Воздержалось 1 ч. 00.2 %
  Голосовало.... 450 ч. 100.0%
  РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО
  Вы догадались кто был воздержавшимся?
  ***
  Михаил как вошел в квартиру, сразу, не снимая плаща, побежал к загадочной двери в своей до того однокомнатной квартире, робко трижды постучал по ней. Не услышав 'войдите', чуток приоткрыл ее сам и вежливо в щель спросил:
  - Есть кто?
  - Заваливай, соавтор, - позвали изнутри.
  Михаил переступил порог и встал как вкопанный.
  Комнату заливал мягкий свет, чьим источником оказались широкие окна, которые по планировке самого дома должны были выходить в комнаты двух его соседей по лестничной клетке. Но от них не мог литься такой дневной свет, заливающий всю большущую залу. Да и ясно различал меж бархатных гардин голубое небо.
  Михаил обалдел, что по соседству с его невзрачными двадцатью квадратами оказалась такая большая, хоть и несовременно, но роскошно обставленная зала с тремя высокими окнами от пола до потолка.
  Дубовый паркет покрывали несколько персидских шелковых ковров в аляпистых узорах. Пара успела кособоко повиснуть на стене. В дальнем конце стояла низкая тахта, на которой полулежал мессир Велунд в пунцово красном халате, босые ноги положив на рядом стоящий низкий журнальный столик. Но на голове оставался тот же лихо заломленный серый берет.
  Он курил кальян и прищуренными глазами смотрел на экран плазменного телевизора, где с грохотом голливудский герой-полицейский, круша полгорода, ловил голливудского антигероя. А поодаль, преображенная в жгучую брюнетку мулатка мисс Гела, в белоснежном фартучке и в ажурке на черных локонах, тщательно протирала пылинки с причудливых шахматных фигурок на полках старинного серванта.
  - Заходи, гостем будешь, - с кавказским акцентом позвал мессир, не отрывая глаз от фильма.
  Михаил, осторожно ступая по дорогим коврам, прошел к ложе мессира. Там он стал, как школьник у доски.
  - Решение приняли, - доложил он патрону. - Вы были совершенно правы.
  - Ба! Неужели? - театрально удивился мессир и захохотал. - Говоришь, я оказался прав?
  Михаил виновато кивнул. Мол, что поделаешь, если глуп.
  - Ну чтож. Присаживайся поближе. Отметим такое событие шампанским. - Повернулся к мисс Геле. - Любезная, найдется у нас французского шампанского?
  - Мессир, шампанское закончилось. Если пожелаете, могу предложить бочонок рому.
  - Рому? - скосил мессир изумрудный глаз на Михаила. - Хлопнем рому, шкипер?
  - Хлопнем, - выдохнул тот.
  -Тащи, любезная бочонок.
  Не прошло и минутки, изумленный Михаил увидел, как из его комнаты через новообразованную дверь Гела закатила к ним набок опрокинутую почерневшую от времени бочку, но не посмел поинтересоваться, как она там у него оказалась.
  Возле них поставила ее на попа и мощным ударом каратиста выбила в крышке отверстие по размеру своего изящного кулачка. Получилось сомнительно маленьким, чтобы легко черпать кружкой прямо оттуда, но достаточным, чтобы наполнило комнату спиртовым ароматом.
  - Плизз, - протянула она Михаилу пустую глиняную кружку. А у мессира своя уже была в руке. И, что странно, полной до краев.
  Покряхтев от усердия, Михаил сумел выудить из узкого проема полкружки напитка и для себя.
  - Ну, чтож. Пожелаем тебе попутного ветра в паруса. - торжественно поднял мессир свою кружку. Следом запел бодреньким голосом: - Йо хо хо, йо хо хо! И бочонка рому, - разом осушил ее.
  А Михаил сделал из своей пару глотков, как сразу вскружилась голова. Может поэтому ему показалось, что у мессира на страшном глазу появилась черная пиратская повязка. А может и на самом деле она появилась.
  После событий, следовавших эти два дня, он просто перестал различать, где реальность, где его воображение. Теперь же, оказавшись по существу в другой комнате своей однокомнатной конуры, в компании патрона, попивающим с ним рому, очень захотелось выяснить этот скользкий факт. Немалую роль в эдаком порыве храбрости сыграла, конечно, принятая во внутрь доза алкоголя.
  Михаил пытался сконцентрировать взгляд на расплывчатом челе мессира, чтобы определиться с возникшей неопределенностью, но это ему пока не удавалось.
  - Ба! Да нашего гостя развезло, - заулыбался мессир скошенными губами. - Любезная, не найдется ли у нас чего-нибудь закусить.
  - Сию секунду, - готовно книксенула мулатка мисс Гела у полки с диковинными шахматными фигурами, которых все это время продолжала усердно обтирать, и во второй раз засеменила в комнату Михаила.
  Вернулась действительно через секунду, досеменила до растерянного Михаила и всучила в его руку хвостик сушеной воблы.
  - Закусывай, Сергейич, - заботливо подсказал мессир растерянному Михаилу. - А то совсем развезет.
  - Э-э... - указал половинкой воблы на дверь Михаил.
  - Желаешь знать, где там лежала эта закуска? - ухмыльнулся мессир. - Очевидно рядом с бочонком. Только не спрашивай, где был бочонок. Два вопроса подряд задавать в интеллигентном обществе - моветон. Могу только намекнуть: где-то под столиком.
  Михаил только тупо покивал воблиным хвостиком во рту. Стало ясно, что ему ничего не станет ясно. Только попеняют за излишнее любопытство, и все.
  Мисс Гела продолжала уборку у полки, мессир продолжал лениво дымить кальян, глядя на экран, а Михаил продолжал зажимать в руке пустую глиняную кружку, уставившись окосевшими глазами на пиратскую повязку патрона.
  - Тебя излишне это интересует, - показал мессир пальцем на черную полоску ткани. - Ну да. Интересует. Это я так отдыхаю от мирской суеты. Она ее не пропускает.
  - Што вы имеете ф виду? - вопросил сквозь воблу Михаил.
  Мессир Велунд еще ироничней скривил губы, немного подался вперед и пояснил:
  - Соавтор, если хочешь иметь тайное знание о мирской суете, спроси меня: что я имею в виду. Скажу, что я имею в виду то нелепое обретение эволюции, что черепной коробкой называется, и в которую запихнулся стерильный человеческий разум. Позже, извращение нормальной первоначальной идеи природы и привело к тому, что, в конечном счете, возникла это самая мирская суета... Не понимаешь пока?
  Михаил отрицательно качнул воблой во рту.
  - Разум дан природой совсем не для того, чтобы в мире суетиться, а чтобы выполнять конкретные ее задачи. Лучше с ней сливаться, лучше плодиться, лучше питаться. Но маху она дала. Не рассчитала, к чему может привести, если чрезмерно усердно развивать области лобных долей у двуногих тварей. Вот и доигралась. Сама теперь из-за них на ладан дышит. Хе, хе. А я ведь предупреждал ее.
  Михаилу очень захотелось уточнить, кого это он там предупредил, но даже принятый вовнутрь ром не придал ему столько храбрости для этого. А профессор тем временем продолжал поучать подопечного:
  - Ведь что она первоначально задумала? Создать прибор для сканирования окружающей среды. Задала прибору только два фокуса настройки: общее нечеткое сканирование широкого диапазона и локальное четкое для узкого сканирования. Вот и все для чего был предназначен разум. И она предполагала совсем не такое его использование, а правильное. Имела в виду, что двуногие, рассматривая прибором в широком диапазоне, не будут принимать эти результаты всерьез, а только обнаруживать необходимые для детального изучения области. Переключат ее на этих областях в режим локального четкого сканирования. Так разум будет накапливать только четкие данные, игнорируя размытые. Вот ее конечная цель. Хотя,.. встречал изредка таких, что и в широком диапазоне четко видели... - Мессир в задумчивости выпустил в потолок целое облачко дыма. - Но с ними быстро расправились остальные.
  Тут он сделал паузу для большего эффекта и продолжил:
  - А что стало на самом деле, что изначально предсказывалось мной? А стал разум быстро извращаться. Все больше и больше размытое накапливаться в памяти толпы, а точечное забываться. Люди за основу жизни стали принимать не четкие факты, а воображаемое. Приспособление пошло как хочется, чтобы было, а не как есть на самом деле. Разницу чуешь, Сергейич? Теперь подумай: как будут вести себя они меж собой, когда истинная основа жизни заменена воображаемым общественным суррогатом? Ясно как: суетливо. Скажу точнее: утомительно суетливо. - Второе большое облачко устремилось к потолку.
  - Но прогресс же существует, - вытащив изо рта воблиный хвостик, посмел возразить Михаил.
  - Хе! Знал бы ты, май дарлинг, какой прогресс МОГ БЫ быть у вас нынче, будь люди не извращенцы. Да и прогресс ли это, что есть? Скорее, понадобившийся костыль мирской суете, чтобы ковылять как-нибудь вперед. - Испытующе поглядел изумрудным глазом на Михаила: - Вижу, не понимаешь. Чтобы понятнее было, оцени труды ваши по зарплатам. Распределение земных благ нынче у вас хороший показатель моих слов.
  После этих слов мессир бесшабашно махнул рукой и совсем по-пиратски с хрипотцой скомандовал:
  - Отдать концы! Заправлять кружки! Курс на бочонок. Нынче же раздавим до дна за успешно принятое решение законодателями страны.
  Михаил сморщился, но возразить не посмел. Кое-как зачерпнул еще полкружки пойла и со вздохом ожидал очередного тоста патрона.
  - Все готовы? - Мессир достал из под подола халата довольно приличного размера золотые часы на золотой цепочке, другой конец которой оставался все еще под халатом, откинул крышечку и уставился на циферблат. В другой руке переполненная вновь кружка явно под тиканье часов ритмично покачивалась.
  В такой позе, в полной боевой готовности они просидели пару минут, как вдруг мессир воскликнул:
  - Есть старт! За закон! - И первым осушил кружку.
  Михаил со вздохом вместо выдоха отхлебнул из своей и увидел как комната все убыстряясь, завращалась.
  - Только что президент подписал, - пояснил происходящее мессир, глядя в ухмылке как разнесло его подопечного.
  Последнее, что расслышал Михаил, это были слова мессира, адресованные мисс Геле.
  - Любезная, помоги нашему гостю добраться до постели. И сними с него, наконец-то, плащ.
  ***
  Проснулся Михаил только в полдень следующего дня.
  Он проспал столько часов в своем шикарном костюме, на лацкане пиджака которого все еще красовался депутатский значок.
  Осовевший совсем, приподнял голову и тут же охнув, завалил обратно на подушку. Болела, словно дубиной заехали по затылку. Завращал зенками и засек рядышком на тумбочке рюмочку водки, накрытой поверху кусочком ржаного хлебушка с ломтиком сала.
  'Вот спасибо!' - догадался он чья это забота, протягивая дрожащую руку к живительной влаге. Уже не удивляясь, расслышал в голове: 'на здоровье', залпом выпил, быстро заел и на глазах ожил. Уже сумел самостоятельно подняться.
  Подошел к зеркалу, чтобы приглядеться, что можно сделать с помятым служебным костюмом, но с удивлением заметил его идеальное состояние. Даже стрелки на брюках оставались идеально выглаженными.
  Теперь с утра... точнее, уже в полдень, решил опять позавтракать у Мери Джейн (уж слишком по душе пришлось вчерашнее угощение), а потом получить от патрона новые указания. Или наоборот? Так бы и маялся в раздумьях, если не открылась тут заветная дверь, и не вошел бы в комнату сам мессир Велунд.
  - Как спалось после подвига? - прошел он на давешнее свое место за столиком, на котором все еще стояла несколько размазанный этюд Алехина.
  - Спасибо, неплохо вроде.
  - Тогда садись и слушай дальнейшие инструкции. Твоя задача, - начал он, как Михаил присел напротив, - собрать свои шахматные фигуры и начать их дрессировать. Сразу после завтрака у Мери Джейн, - криво улыбнулся мессир.
  Михаил виновато втянул голову, мол слабость такая появилась, как депутатом стал. Что поделаешь.
  - Так вот, - дальше инструктировал патрон. - После завтрака сразу поезжай на Казакова. Твой водитель знает. Там нынче министр спорта обитает. Вот прямиком к нему иди, объясни глобальную задачу, поставленную правительством перед ними. Пусть шевелят ленивыми задами и начинают строить показательную шахматную доску. Первый - пока в Лужниках. Поясни, что нужен помост в ширину стадиона. И не какой попало, а из ценных пород дерева. Чтоб из бука и венге лепили поля. А остальное - бубингой отделывали. Одним словом, не жалели живота своего. - Тут мессир повернулся к двери, где на страже стояла мисс Гела, ставшая сегодня огненно рыжей славянкой, но все в том же белоснежном фартучке и с запыленной тряпочкой в руках. - Любезная, не сочти за труд передать уважаемому депутату сверточек с моего письменного стола.
  Мисс Гела присела в книксене и выскочила в дверь. Следом влетела с внушительного размера свертком. Загадочное содержимое было обернуто толстым ватманом и перетянуто бечевой. Сургучная печать украшала место узелков. Его водрузила рядом с этюдом и вновь заняла позицию у двери.
  - Это на мелкие строительные расходы Виталию Леонтьичу. Скажи, любители шахмат по крохам собирали для такого торжественного случая. Пусть не побрезгует и супруге кусочек презентует. Скажи, любители шахмат будут только рады тому. И еще! - Тут голос мессира зазвенел во всем стеклянном, что было в комнате. - Пусть сам лично денно-ношно этим делом ведует. Знаю я эту чиновничью братву. Сам потом проверю. Так и скажи. - Чуть подумал и добавил. - Нет. Про меня не говори. Скажи, ты сам проверишь. Так и солидней будет.
  Ну, вперед и с песней, - хлопнул по коленям мессир и поднялся. - Родина зовет.
  Михаил вскочил, нацепил плащ, схватил тяжелый сверток и выскочил в пролет, где уже стоял его шофер в стойке фас с фуражкой в руке.
  Михаил скинул груз в протянутые руки и посеменил за ними по лестнице вниз, где его во дворе со вчерашнего дня дожидался моторизованный зверь.
  В машине шофер только обернулся, чтоб задать стандартный свой вопрос, а Михаил уже ответил:
  - Да! И побыстрей.
  Бентли хищно вякнул и следом бесшумно помчался в сторону Новоданиловской набережной.
  Как и в прошлый раз, с аппетитом халявно поев, провожаемый фальшивыми улыбками подавальщиц, Михаил-депутат вернулся в личный транспорт и трубно скомандовал:
  - А теперь, братец, гони в министерство спорта.
  Шустро замигав мигалками, черный авто помчался по новозаданному маршруту.
  Остановился прямо у парадных дверей двухэтажного старинного особняка, в котором расположился министр Мутко со своей командой.
  Михаил вошел в желто-белое здание министерства, неся подмышкой засургученный сверток.
  Что стало сразу сюрпризом, так то, что охранник в дверях, при его явлении к спортивным чиновникам, вскочил по команде смирно и рявкнул на весь этаж: 'здравья желаем!'; тем самым несколько смутил Михаила. Но он уже быстро привыкал к своей известности. Такое всегда происходит необычайно быстро. Зато тяжко идет процесс отвыкания.
  - Проводи-ка меня, любезный, к министру, - властно попросил он охранника.
  - Слушаюсь! - еще раз рявкнул тот. А Михаилу ясно померещилось, что еще добавил 'ваше блаародье'.
  Охранник помчался вперед по широким лестницам, так что Михаил резко отставать стал. Ну, не мог же он еще поручить ему нести за него тяжелый сверток! Хотя, почему бы и нет, поукорил он себя за несообразительность.
  Дополз Михаил наконец до двери приемной. А там секретарша успела предупредить Мутко о посещении организации высоким гостем, так что министр сам стоял в коридоре в ожидании.
  Михаил впервые видел министра спорта, но сразу догадался, что этот улыбчивый мужчина, располагающий к себе своим видом, и есть министр. Потому, еще не дойдя до расстояния рукопожатия, воскликнул:
  - Рад вас видеть, Виталий Леонтьич!
  - Я тоже сердечно рад, Михаил Сергеевич, - пошел навстречу министр.
  'Фу ты! - удивился он. - Откуда, интересно, знает меня?'
  'Миша, не тупи. Твой плакат по всему городу развешан', - нежный голосок мисс Гелы в голове объяснил загадку в грубой, но доступной форме.
  Тут Михаил огорчился, что постоянно дремал на заднем сиденье. Не соизволил ни разу оглядеться. В обратном направлении решил вдоволь налюбоваться собой на плакатах.
  - Пройдемте, как говорится, к столу, - широким жестом и легким поклоном, пригласил гостя в свой кабинет. - Прошу, плизз.
  Михаил степенно пошел впереди, прошел к приставному столу и уселся там, водрузив немалую свою ношу перед собой.
  Министр присел напротив за приставным и добродушно улыбался высокому гостю.
  - Может, не побрезгуете отведать с нами отличнейшего коньячку? Недавно наши спортсмены из Европы презент доставили.
  - Хм... мерси. Можно, так сказать, за дружбу.
  Министр, суетливо, перебежал к селектору, дал секретарше четкие, на уровне спецназовских, команды, вновь перебежал за приставной с той же добродушной улыбкой на устах.
  - Может еще чего-то желает ваша душа? Икорки, шашлычку. Может, баньку компанейскую организуем? - не унимался в гостеприимности министр.
  Но Михаил не за удовольствиями сюда приперся. Он миссию выполнить пришел. Потому, наотрез отказался от всех перечисленных соблазнов, за исключением заграничного коньяка.
  Тут внесла к ним секретарша, спортсменка и, наконец, красавица, поднос. Расставила возле михайловского свертка непомерное количество конфет, ломтики лимонные и большой пузатый кувшин совершенно черного цвета, с золотисто-черной этикеткой.
  - Ну, как было сказано, за дружбу! - быстренько разлил министр коньяк в причудливые бокалы, поднял свой.
  - А я к вам по поручению, - сморщив физиономию от лимона, начал беседу Михаил.
  - Да-а? - фальшиво удивился Мутко. - Так, так, так. Интересно, от кого же?
  - От нашего правительства, - нагло соврал высокий гость. Ну, не скажет же, что от мессира Велунда. - По поводу нового принятого закона.
  - Понимаю, - резко улыбка сменилась на полную серьезность. - Поручают мне организейшн презентейшн?
  - Не только, - ухмыльнулся Михаил. Сегодня он навалит на министра больше груза. - Еще подготовку всего необходимого для проведения первого показательного соревнования.
  - То есть? - не понял министр толстого намека.
  - То есть, все будет на ваших плечах, вплоть до строительства доски на Лужниках.
  - Ох! Там что? Охренели? На балансе копейки...
  Михаил не позволил испортиться настроению симпатичного министра. С загадочной улыбкой потряс свертком, при этом по полу рассыпав кучу конфет, и елейно добавил:
  - Это взносы, собранные с любителей шахмат за долгие годы до вышедшего закона. Как вы теперь понимаете, его ожидали давно и страстно целые поколения любителей шахмат. Теперь он в вашем распоряжении. Владейте! Кстати, - вспомнил он нюанс. - Правительством поручено от любительских щедрот презент устроить вашей уважаемой супруге. Тек што... сами решите сколько и как.
  Мутко, поняв что содержит большой сверток, округленными глазами глядел то на этот сверток, то на Михаила. Потом, онемевши, вопросительно ткнул пальцем на себя, мол, это все мне? На что Михаил благосклонно кивнул.
  Наступил торжественный момент удовлетворения жгучего любопытства не только министра, но и самого Михаила, который все это время, пока нес эту тяжесть, гадал: сколько же в нем поместилось рублей? Все зависело от номинала купюр в содержимом. Теперь он надеялся хотя бы приблизительно это узнать.
  Мутко отодвинул в сторону все, что было перед ним на приставном столе, и придвинул к себе сверток. Аккуратно снял сургуч, стал развязывать плотные узелки. Терпение Михаила почти лопнуло, когда он, наконец-то их развязал, затем аккуратно стравил бечеву бухточкой и сложил подле.
  На самом деле министр не по аккуратности своей так делал. Он тупо тянул время сюрприза, чтобы успеть сообразить, во что его втягивает всенародно известный депутат, так неожиданно его посетивший. Но время было не резиновое, а мысли по поводу - никаких. Пришлось раскрывать сверток без предварительной подготовки выражения лица.
  Ватман с треском разошелся. На стол посыпались новенькие пятисотенные... фиолетовые евро!
  Тут готовься, не готовься, но выражение и у министра спорта и у всенародно известного депутата стали одинаково обалдевшие.
  'Минимум миллион!' - одинаково у обоих дыхание сперло.
  Настала рекламная пауза. Пошла реклама вилл, яхт, гавайских пляжей...
  - Так! - гаркнул охрипшим голосом министр. - Взносы, говорите? Хорошее подспорье спортсменам Российской Федерации.
  Теперь с вибрирующей улыбкой на губах Мутко смотрел на Михаила в ожидании дальнейших команд. За такие-то деньжищи можно любой приказ правительства не только выполнить, но и перевыполнить.
  Михаил сам был не менее потрясен. Но старался делать вид, что нет. Он повторил уже сказанное:
  - Вам, Виталий Леонтьич, нужно организовать в Лужниках показательное соревнование. Построить по центру поля шахматную доску на ширину стадиона из рекомендованных комитетами ценных пород дерева. Белые квадраты нужно стелить из бука, черные - из венге. Остальное - бубингой отделать. Еще, разместить заказ в оборонные заводы по разработке и изготовлению оружий для соревнования. За короткое время можете все это организовать, чтобы начать сборы шахматистов страны, тренировку и те де?
  Министр поспешно чиркал задания на блокноте, в такт словам Михаила механически кивал. На вопрос с готовностью отрапортовал:
  - Вы знаете, авторитет нашего министерства очень высокий. Поэтому, в целом, у нас есть кому оборонкой заняться, есть кому строительством заморочиться. У нас для этого есть и ресурсы и возможности, - покосился на горку валюты. - И для нас это теперь очень важно. Поэтому, в целом, каких-то проблем не будет. Я не вижу никаких проблем. Вы лично и правительственные рекомендешйнс очень много изменяют в шахматном спорте. Мы знаем, что изменены правила, э-э... Схватки станут более интересными, более динамичными. Сейчас, конечно, каких-либо угроз срыва правительственного закона не вижу, но, в общем-то, расслабляться нельзя, потому что наши зарубежные соперники могут выбрать тактику,.. внутреннего процесса криминалити. Поэтому, наша борьба все время должна обновляться. - Тут снова скосил глаза на гипнотизирующую валюту. - Современно, динамично. Поэтому, думаю, по этому пути и пойдем.
  - Короче говоря, вы согласны немедленно приступить? - утомленно вопросил у министра Михаил.
  - Конечно, конечно. Я думаю, все нормально будет, и к концу недели шахматисты будут во всеоружии. - Хихикнул, добавил. - В переносном и в буквальном смысле.
  - Чтож, - облегченно вздохнул Михаил. - В таком случае давайте на посошок по рюмочке, и я не буду больше вас отвлекать.
  - Что вы, что вы, - очаровательно заулыбался Мутко. - Но проблем.
  По второму разу взялись за бокалы, затем Михаил встал из-за стола, дружески пожал руку министру и поспешил покинуть кабинет.
  До автомобиля за спиной слышал разноголосое 'до свидания', а раз даже 'гуд бай' от министра. И, наконец, плюхнулся на мягкое сиденье своего черного красавца.
  Тут тактильно напомнила о себе пачка стодолларовых в заднем кармане брюк, вспомнилась юношеская игривая мечта посетить казино 'Фараон'. Ткнул легонечко в спину шофера:
  - Дуй-ка братец, на Зеленодольскую.
  Бентли, без лишних вопросов, засверкал мигалками рождественской елкой, понесся по ровному проспекту удовлетворить новую прихоть хозяина.
  ***
  Прошла неделя совместной коммунальной жизни Михаила с мессиром Велундом и мисс Гелой, в течение которой загадочная дверь ни разу не открылась, а на его ежедневный робкий стук не бывало изнутри реакции.
  Все это время тайна внезапного исчезновения патрона сильно угнетала Михаила. В голове крутились версии одна тревожней другой. Но не возникали даже и, ставшие привычными, ответные голоса в голове. Мог бы подумать, что все предыдущее ему мерещилось, если бы не дверь перед носом, не вечный бентли во дворе, а шофер на лестничной клетке, не все остальные атрибуты депутатства, включая множество плакатов по всему городу с его улыбающейся физиономией, призывающей выбрать именно его президентом страны в следующих выборах.
  Что же это? - бесился он. - Куда подевались? Ему нужны очередные инструкции, а от кого же их брать, если исчезли все.
  И так целых семь дней.
  Доллары в кармане стремительно таяли. Половину бездарно просадил сразу в 'Фараоне'. Хотя больше туда ни ногой, но ежедневные завтраки, обеды, ужины в ресторанах, посещения в обществе роскошных женщин дорогих саун города нещадно истощали дареную пачку. Если еще пару дней так жить, нечего будет кушать. А иначе он уже и не мог жить.
  До получения депутатского аванса еще целая неделя. Ну, не милостыню же пока ему просить у дверей Гостумы!
  Возмущению его не было предела. Шеф должен был позаботиться о благополучной жизни подопечного депутата. А он пропал.
  В таком паскудном настроении он и лег в постель, как часы пробили двенадцать, и начинался восьмой день его огорчений.
  Приснился в ту ночь Михаилу кошмар. Будто он есть шахматный король на той самой доске, что на столике. А играет против него черными сам мессир Велунд.
  Михаил-король остался один на самом краю доски, с которого никак не может улизнуть под столик. А напротив множество черных противников. Все ухмыляются, демонстрируют острые мечи, кинжалы, и совсем не по шахматным правилам, одновременно приступают к нему, окружают, чтобы зарезать. Высоко поверх них видит огромную голову мессира. Тоже ухмыляется и трубно басит: 'шах, шах, шах'. Михаил мечется из квадрата в квадрат, но противник подступает. Все меньше полей остается под ногами. Поэтому Михаил кричит мессиру в небеса: 'Это нечестно. По правилам ходите'. А тот все непрерывно продолжает: 'шах, шах, шах'.
  У Михаила уже прединфарктное состояние стало, и он стоит в ожидании кровавого мата, как слышит еще голос мисс Гелы: 'Не тупи. На е один иди, Миша. Миша. Миша'.
  - Миша. Миша.
  Щекотно в ноздрях, словно букашки ползут.
  Михаил, отмахиваясь от них, открывает глаза, и первое что видит - яркое павлинье перо, что трепыхается прямо перед лицом. Следом замечает белоснежный фартучек и, наконец, целиком мисс Гелу, так шаловливо его будившую.
  Подскочил как ужаленный осой, но с полным восторгом и упреком в глазах. В исподнем сидел на кровати и то хмурился, то сиял начищенным тазом.
  - Я грешным делом подумал... - начал было он журить, но, ставшая теперь голубоглазой блондинкой, мисс Гела прервала его:
  - Быстро встал, отжался, и вперед. Труба зовет. Мессир желает видеть своего подопечного.
  Возбужденный Михаил вскочил, быстренько напяливая на себя депутатский костюм, цепляя на ходу туфли. Уже только в таком солидном виде можно предстать пред очами патрона. Подлетел к приоткрытым теперь загадочным дверям, музыкально простучал костяшками пальцев 'Андрей воробей'.
  -Можно к вам?
  - Войдите, ну! - прозвучал бас из смежной комнаты.
  Михаил вновь видел мессира. Какое счастье!
  Тот, как и в прошлый раз, располагался на тахте с мундштуком в драгметаллических зубах. Дым стоял в комнате коромыслом, отчего некурящий Михаил до слез прокашлялся, но все равно максимально приблизился к стопам шефа.
  - Вызывали? - качнулся Михаил в пояснице вперед.
  - Да ты садись, юус воке. В ногах правды нет. - Ухмыльнулся и добавил: - В седалище ее тоже нет. Это уже точно знаю. - Поглядел огненным взором на подопечного, спросил:
  - Может пропустим по кружечке рому?
  Михаил в ужасе стал энергично отказываться. Мол, с утра не пью.
  Ему и того раза вполне хватило.
  - Тогда сразу к делу? - деловито подался вперед мессир. - Лужники преобразовали. Сам видел. Не фонтан, но на первый раз сойдет. Тек што, - ухмыльнулся он одними губами с мундштуком, - готовь свои шахматные фигуры, Мастер.
  - И как это сделать? - озадачился Михаил. - Где их мне брать-то?
  - Их везде, и много. Бери, не хочу.
  'Ничего себе инструкция', - подумал Михаил и тут же получил ответ:
  - Нормальная. Хотя, могу подсказать для особо растерявшихся Мастеров. Выступаешь в медиа пространстве страны, участвуешь в жарких дебатах, раздаешь интервью акулам пера. Начинать нужно с Останкино. А главное, обещаешь участникам восхитительные гонорары. И давно пора разбрасывать листовки: 'А ты вступил в ряды шахматных фигур?'. Во все времена действует безотказно. По своему опыту знаю. Только не забудь буденовку надеть и ногти постричь.
  Михаил собрался с духом и попросил за себя тоже:
  - Я, как будущая фигура короля, могу получить свой восхитительный гонорар, прям сейчас? А то почти на мели...
  Поднятая бровь мессира Велунда взлетела еще на сантиметр. Он хохотнул, похлопывая себя по колену.
  - Безусловно, - наконец обрадовал он его. - Любезная, выдай Мастеру положенную ему по разнарядке сумму. Плюс премиальные за квартал.
  Мисс Гела приступила сзади, положила перед Михаилом бухгалтерскую ведомость с длинным перечнем незнакомых ему фамилий, против которых красовались действительно восхитительно длинные числа. И астрономические, если это действительно не в рублях, а в валюте недружественных стран. Пальчиком ткнула в середину перечня, где было указано 'Михаил Сергеевич' и промурлыкала:
  - Вот тут распишитесь в получении.
  Глаза Михаила расширились, как заметил, что ему положено получить за 'королевство' пятьдесят тысяч пятьсот семьдесят два доллара.
  Дрогнувшей рукой подписался, а мисс Гела достала из под фартучка, (непонятно где там она лежала), толстенную пачку банкнот и деловито отсчитала положенную ему сумму. Последние два доллара выложила десятицентовиками.
  - Премия входит в сумму, минус налог за бездетность и за профсоюз.
  - Э-э... Благодарю, мисс Гела, - стал запихивать зарплату в карманы пиджака, так как в один не помещался.
  - А это передашь лично в руки Михайлу Марковичу от благодарных телезрителей-шахматистов, - кинул на стол перед ним мессир пузатую мошну, брякнувшую металлическим содержимым по полированной столешнице. - Вот и все. Расчеты завершены. Цели определены. За работу, товарищи! - Мессир недвузначно указывал по-ленински протянутой рукой на дверь.
  - Будет исполнено! - воодушевленно обещал Михаил, сгребая мелочь и на ходу хватая мешочек.
  Через пару минут он уже выходил на лестничный пролет, где уже ждал его шофер в привычной глазу стойке, при фуражке в согнутой руке.
  На этот раз первым по лестницам понесся Михаил.
  - Сначала в ресторан, потом в телецентр, - указал маршрут вояжа, откинулся на сиденье и облегченно вздохнул. Жизнь, как говорится, вновь налаживается. Да и аппетит от того заметно подрос.
  Там с утра халявно проглотил сразу два бургера, запил сразу двумя бокалами горячего глинтвейна и довольным удавом, подогреваемым боковыми оттопыренными карманами, покатил в сторону телецентра.
  Вскоре бентли вырулил на Академика Королева, устремился к огромному параллелепипеду, изукрашенному цветными полосатыми поясами по всей ширине и высоте.
  Не менее сотни автомобилей были припаркованы со стороны центрального входа, вплоть до решетчатого забора, что был возведен вокруг немереной территории здания телецентра.
  Пришлось шоферу продемонстрировать высший пилотаж вождения, чтобы максимально приблизиться к основному входу в храм телепередач. Когда же ему это, наконец, удалось, и у Михаила и до того всегда олимпийски спокойного шофера, челюсти отвалились от удивления. Их тут встречали!
  Солидная толпа представительных мужчин и женщин кучковалась под спешно от руки начирканным плакатом: 'Добро пожаловать, Михаил Сергеевич!'. Впереди этой кучи стоял с букетом цветов пожилой представительный мужик в круглых очках. Как козырьком прикрываясь ладонью от солнечных лучей, напряженно вглядывался вдаль.
  Стоило Михаилу выбраться на асфальт, эта толпа устремилась к нему во главе с цветоносцем, который первым и заговорил.
  - Очччень рады и польщены вашим вниманием к нашему скромному коллективу, - и всучил в руки опешившему Михаилу этот самый букет. - Разрешите сначала представиться. Я генеральный директор телецентра Останкино, Михаил Маркович Шубин. Безмерно рады, что побеспокоились вовремя предупредить через секретаршу о вашем визите. Иначе бы оказались в очень неловком положении.
  Не успел Михаил поразиться факту существования у него секретарши, как в голове хихикнулось голосом мисс Гелы. А генеральный директор продолжал велеречить, при этом жестом приглашая высокого гостя пройти в здание.
  Дальше пошел Михаил с большим букетом в объятиях по длиннющим коридорам и этажам, вполуха выслушивая отчет генерального о внутренних телецентровых проблемах и успехах. По его же жестам на перекрестках ориентировался, куда дальше идти надо, пока не добрались, наконец, до его кабинета. Тут сопровождающие отвалили, а вошли они в помещение вдвоем.
  Михаил очутился в скромном деловом рабочем гнездышке генерального, дивясь тому, как все тут загромождено множеством безвкусных вещиц, разложенных и висящих где попадя. Присел на стуле, что был ближайший к заваленному бумагами письменному столу, и теперь никак не соображал, куда девать этот чертов букет.
  А Шубин поспешно переместился на свое рабочее место, за этот самый бумажный завал, где сел между тремя разнокалиберными иконками на полочке с одной стороны и висячим на стене рогом грузинского тамады с другой. Там в первую очередь принялся тщательно обтирать платком стекла очков, не переставая отчитываться о проделанных их коллективом важных делах, достойных внимания Михаила. А тому, по понятным причинам, были эти провалы и успехи коллектива телецентра по барабану, и потому, до него доносился отчет генерального короткими урывками, как накат океанских волн на песчаный берег. Вот и теперь, сидел с тоскливым выражением лица, и иногда до его сознания докатывались фразы рачительного хозяйственника.
  - ...Серия зарплат за апрель этого года составила сорок две тыщи, серия зарплат за апрель прошлого года, значит, э-э... тридцать шесть тыщь рублей, и там и там копеечки... ...Это, конечно, выше чем э-э... скажем, инфляция, но эта абсолютная цифра. Я, конечно, считаю, абсолютно унизительная цифра, но мы будем наращивать... ...В начале года, значит, у нас огромные издержки, э-э... я вам, конечно, там ниже расскажу о том, что мы делаем с огромным финансовым напряжением...
  - Кстати, о 'финансовых напряжениях', - встрепенулся Михаил. Откровенно, ему надоело терпеть этот словесный понос. Не для того он стал чудесным образом депутатом Госдумы, чтобы здесь слушать о финансовых напряжениях телецентра. - Меня попросили передать вам неофициальную финансовую помощь, - достал он заветную мошну и положил перед генеральным директором. - Это безвозмездная помощь лично вам от телезрителей партии Единые Шахматисты России. Не побрезгуйте, примите, как говорится, от чистых партийных сердец.
  Шубин непонимающе уставился на стянутый тесьмой пухленький мешочек, осторожно развязал и высыпал перед собой золотые кругляши десятирублевых империалов. С двуглавыми орлами и с профилем Николая второго.
  Что-что, а такого кренделя от мессира Велунда Михаил никак не ожидал. Ай да патрон!
  Шубин сорвал с носа очки и теперь подслеповато уставился на содержимое кошеля.
  - Чччто это? - прохрипел он.
  - Клад, - констатировал Михаил очевидное. - Минимум стоит полсотни тыщь в твердой валюте за штуку. А в загранице!.. на порядок больше. Вы же бываете там в командировках.
  Шубин безвольно кивнул. Затем снова нацепил свои очки и уже совсем иными глазами уставился на Михаила.
  - И что я за ЭТО должен сделать для партийцев?
  - Рейтинговый незабываемый ток-шоу на первом. С моим участием. Дальше, частенько повторять в эфире. Так начнем с вами агитировать молодежь играть в шахматы по новейшим правилам. - Следом, сам уже пристально уставился в расширившиеся за стеклами глаза генерального и басом мессира добавил: - Прям счассс и начнем!
  Тут время, словно, остановилось. Так и застыли оба восковыми фигурами мадам Тюссо. Но через минуту, другую, пошла разморозка.
  Шубин вздохнул, как астматик, затем сгреб золотые монеты в ящик стола и потянулся к селектору.
  - Прошу всех заместителей срочно явиться в мой кабинет, - скомандовал в микрофон и следом, жалко улыбаясь Михаилу, кротко доложил: - Будет исполнено.
  Так и не хватало концовки: 'ваше сиятельство'. Однако до такой откровенности пока не дошло наше общество.
  Оказывается, все заместители Шубина ожидали за дверью. Иначе невозможно объяснить, как почти сразу приоткрылась дверь и в кабинет гуськом продефилировали пять представительных чиновников и в смиренных позах выстроились там же в цепь.
  - Разрешите представить вам моих помощников. - Шубин по порядку строя перечислил их:
  - Моя первая правая рука, Михайл Борисыч Алдушенко.
  При этом солидная правая рука с прической а-ля Фантомас сделал кивок, мол, это я.
  - Еще одна правая рука, Сережа Климентьич Варивода. Не смотрите, молодой. Он у меня орел.
  'Орел' по-гусарски выдвинулся с одновременным энергичным кивком и снова вернулся в строй.
  - Мои левые руки: господа Трусов, Никаноров, Галюк, - скомкал генеральный представление остальных замов, посчитав, что те не так интересны высокому гостю.
   Знал бы он, что все тут, включая самого пятирукого генерального, совершенно не интересуют известного депутата, наверное, был бы крайне огорчен.
  - Уважаемые коллеги, - обратился Шубин-Шива к своим 'рукам'. - Поступила срочная директива от правительства нашей страны. - Тут он встал во весь рост, словно зазвучал гимн страны. - Мы обязаны, кровь из носа, через полчаса максимум пустить в прямой эфир по первому часовой ток-шоу 'С Михаил Сергеевичем'. - Сел и яростно приказал застывшим заместителям: - Что хотите делайте, но за указанное время в студии должны присутствовать самые рейтинговые певицы, актеры, журналисты, политики Москвы. Вести новый ток-шоу поручим Малахову.
  Приказ завершился истеричным окриком: 'чего стоим?!', и строй замов стремительно выкатил за дверь.
  Немного отдышавшись от перенесенного стресса, Шубин доверительно кивнул Михаилу:
  - Через полчаса выйдете в эфир. Теперь же вас проведут в гримерную. - И снова включил селектор: - Зайдите, Наталья Сигизмундовна.
  В течение оставшейся до эфира минуты Михаила приковали перед высоким зеркалом, а Наталья Сигизмундовна, габариты которой сами за себя говорили о ее большом опыте, накладывала на смущенное лицо Михаила все имеющиеся в арсенале гримы, в основном на родимое пятно на лбу. В конце и мама родная не узнала бы сына.
  Далее за Михаилом пришли несколько сотрудников телецентра во главе с режиссером нового ток-шоу.
  -Э-э... любезный, - повернулся Михаил к режиссеру. - Хочу на передаче быть в буденовке. Организуйте по ходу.
  Мужик тупо посмотрел на депутата, решившего почудить в столь ответственный час, но спорить не входило в его полномочия, потому обернулся к одному из своих ассистентов с указанием забежать в костюмерную за красноармейским головным убором.
   А его повели дальше по тем же нескончаемым коридорам сразу в студию, где его успел нагнать ассистент чтобы вручить легендарный зеленый шлем с шишаком и большой красной звездой на лбу. Михаил сразу нацепил его на голову и дальше не снимал до конца эфирного времени.
  Ввели в полумрак огромного зала, в другом конце которого на фоне декорации с изображениями гигантских пешек, ферзей и слонов висел еще более гигантский монитор, а под ним трехэтажно выстроились кресла массовиков, перед которыми и должен был, видимо, восседать сегодняшний звезда голубых экранов, Михаил Сергеевич.
  Всю остальную территорию занимала техника и сами технари. Полстены мониторов светились перед спецами, сосредоточенно на них уставившихся, что-то постоянно регулирующие на пультах. Несколько телекамер наезжали, отъезжали на место будущих съемок. Занимали свои ответственные места осветители, звукооператоры.
  Одним словом, все тщательно готовились к рождеству нового рейтингового ток-шоу.
  Михаила еще отводили в ту сторону, как из боковой двери туда же спешной походкой повели большую группу остальных участников во главе с популярным Андреем Малаховым.
  Трибунку заняли бодренькие массовики, излучающие радость от удачи быть первыми в таком элитном шоу, а на полукольцо кресел для участников уже сажали самых известных людей шоу бизнеса, которых только смогли выдернуть 'руки' Шубина за такой короткий срок. На их лицах не было радости. Мысль о том, что сейчас покажут фанатам, как они выглядят в быту потрепанными бытовухой, без грима, украшений, импортных шмоток, их бросала в дрожь. Их же выдергивали буквально из постелей, кухонь, из туалетов. Некоторым даже не дали досидеть на унитазе. Время поджимало. А приказ есть приказ.
  Ассистенты режиссера посадили Михаила между Кобзоном, в спешке не совсем ровно наклеивший парик и Валерией, на которую просто больно было смотреть: тушь под левым глазом размазалась, в волосах торчит забытый бигуди. Поодаль присели девушки из группы 'блестящие', далеко неблестяще сейчас выглядевшие. Рядом с ними он видел актера Антипенко, знакомого по фильму 'сорок пять секунд'. Тот вообще объявился в тапках. Теперь стеснительно прятал ноги под собой и растерянно улыбался. Остальные знаменитости медиа пространства тоже не лучше выглядели. Единственный опрятный среди них участник был какой-то поп. Какое же это нынче важное событие, да без священников? Его выудили прямо во время молебны из ближайшей церкви, потому был, как говорится во всеоружии.
  Перед участниками переминался с ноги на ногу Андрей Малахов. Подол его сорочки торчал из мятых брюк, а галстук в спешке был завязан лишним узлом, и теперь торчал как второй кадык.
  Конечно, единственным виновником всей этой безобразии был сам мессир Велунд. Ну, к чему нужно было пороть горячку 'прямо сейчас начнем'. Нельзя было до вечернего эфира отложить?
  Михаил укоризненно покачал головой, уверенный, что они там и этот его жест наблюдают. Пусть мисс Гела задумается, действительно ли мессир никогда не дает маху.
  - Внимание! - раскатился по залу голос из динамиков. - До начала эфирного времени осталось три минуты. Прошу всех приготовиться.
  В это время ассистент всучил Малахову листок бумаги, на которую тут же тот уставился. Должен же ведущий хотя бы знать что тут вообще произойдет с его участием через три минуты.
  Остальные участники друг у друга тоже пытались выяснить тот же всех мучающий вопрос. Видать, из сидящих тут, только Михаил и был в курсе дела.
  - Одна минута! - предупредили динамики.
  Разом их залил ослепительный свет прожекторов, а Малахов поспешно впихнул листок в карман, нервно подправлял прическу на буйной голове.
  - Эфир! - рявкнули динамики в последний раз.
  Массовики бурно зааплодировали непонятно по какой причине. Тут же все три телекамеры, нацеленные на ожившего Малахова, накатились в его сторону, и он бодро заговорил, обращаясь к средней камере:
  - Москва, ток-шоу 'С Михаил Сергеевичем', И мы поговорим сегодня о новом законе, о котором невозможно молчать. Сегодня в нашей студии всем вам хорошо известный депутат Госдумы. - Крайние камеры тут же направились на Михаила. Смущенно улыбаясь, он кивнул в объектив. - Здравствуйте, Михаил Сергеевич, - подался к нему Малахов. - Итак, почему вы решили изменить правила игры в шахматы?
  Михаил было хотел встать по школьной привычке, но вовремя вспомнил кто он теперь, и только поерзал прежде чем ответить ведущему. Поправил на голове буденовку и выдал:
  - Я, как член партии Единые Шахматисты России и, как ее руководитель, со всей ответственностью заявляю: шахматная мысль совершила небывалый в истории скачок. Отныне, с вступлением в силу нового закона ушло в прошлое угнетение фигур. Вы только представьте себе, сколько их существует в Российской Федерации. А сколько на планете! И все они по сей день оставались бесправными инструментами в руках горстки игроков, нещадно эксплуатирующих, подчиняющих их волю. Мы решили положить конец бездушности фигур, достойных лучшего будущего. Отныне в шахматных турнирах будут участвовать одушевленные, энергичные, борющиеся за свои права с оружием в руках, фигуры. И пусть сами фигуры решат, которая из столкнувшихся на поле противников есть гамбитная, а кто хозяин конкретного поля. Они заслуживают это право. Вот почему у экспертов нашей партии возникла потребность пересмотреть правила в шахматах.
  - И как это одушевление будет происходить? - не унимался Малахов.
  - А вы сами не хотите быть среди таких оживших фигур? - неожиданно сам задал ведущему вопрос.
  Я?!. - растерялся Малахов
  - Да, да. Любой из здесь присутствующих. Кто желал бы вступить в ряды шахматных фигур, получающих за каждую партию борьбы на доске пятизначный гонорар в долларах?
  - Как?!. - совсем растерялся Малахов. Ясно, об этом не было сказано в шпаргалке. - Так много?
  - И это только начало, - понесло Михаила по-остаповски. - Наша партия будет добиваться повышения в будущем гонораров на порядок. Следом пойдут льготы. Фигурам будут предоставляться бесплатные путевки в санаториях Крыма, скидки в супермаркетах столицы, а также бесплатный проезд в общественном транспорте. А дальше в процесс включаются крупнейшие банки столицы. Будут выдавать беспроцентные кредиты заслуженным фигурам страны, ипотеки, и многие, многие другие льготы.
  Слова Михаила, оказавшиеся всем тут присутствующим полнейшим откровением, вызвали бурную междусобойку не только у знаменитых участников, но и в рядах массовиков. Как он заметил, в процесс подключились дальше расположенные в зале технари, что, забыв об обязанностях контролировать качество передачи, теперь энергично жестикулировали меж собой. Даже Антипенко забыл, что притащен сюда в тапках. Выставив их вперед, спорил о чем-то с попом.
  - Это в корне меняет дело, - оживился и Малахов. - Я уже тоже подумываю о перспективе сменить профессию.
  Тут камера показала Ксению из 'блестящих'. Она энергично тянула руку, как школьница подпрыгивая на попке в нетерпении.
  - Вы хотите что-то спросить? - протянул микрофон, подскочивший к ней Малахов.
  - Да. Скажите, пожалуйста, а женские турниры тоже будут? Мы тоже хотим участвовать.
  - Хороший вопрос, - благосклонно кивнул Михаил. - Будут. Только женскую игру будем называть шахиняматкой. И фигуры будут в них не в латах, кольчугах, как в мужских соревнованиях, а в роскошных полуголых одеяниях амазонок. Вооружим дам уже не тяжелыми двурушниками и секирами, а изящными танто, катанами. Этот вопрос в плотной разработке у министра спорта, туризма и молодежной политики. А пока, желающие, записывайтесь вон там, - указал на монитор, на котором под торжественный марш с высоты птичьего полета демонстрировали стадион в Лужниках с необычайно большой шахматной доской в его центре. - Все в Лужники!
  Теперь Малахов подался в сторону попа с вопросом:
  - А вы что скажете на все это, батюшка?
  Батюшка смиренно опустил глаза и пробубнил:
  - Что тут можно сказать? Благословить можно сие начинание, да и только. Конечно, думаю, что непременно у каждого шахматного ристалища церквушку воздвигнуть надобно, чтоб фигуры могли смиренно помолиться перед игрищами, свечку за упокой павших фигурных душ там ставить, в грехах своих турнирных каяться. Словом, светлым сделать сие начинание.
  Тут ноги Михаила сами по себе его подняли с кресла. Ярче заблестели глаза, и заговорил неожиданно для всех присутствующих низким басом:
  - А что в свете есть такое важное, чтобы им тьму изгонять? Разве костры не источник твоего хваленого света? И разве не в кострах сжигали человеческие плоти веками? А теперь бомбы кидают друг на друга. Они тоже ярко освещают зону поражения. В чем же вина тьмы, что спасает от пуль? Она еще успокаивает души мятежные, ласкает измученных. Разве не так, батюшка?
  Выдав этот невольный для себя текст, Михаил растерянно упал обратно в кресло. Про себя решил: обязательно при следующей встрече попросить мессира не использовать его своим рупором.
  Поп же обалдело глядел на него, богохульствующего тут в нелепой буденовке, но слету возразить не мог, кроме как наложить анафему. А это сейчас сделать - что вызвать гнев не только тут присутствующих, но и своего начальства в первую очередь. Поэтому, решил благоразумно промолчать.
  Дальнейшее течение ток-шоу состояло из множества уточняющих вопросов и споров, в основном касающихся процедуры получения денег за участие, за сроки получения фигурами звания заслуженного. А рядом сидящая Валерия поинтересовалась, можно ли короля в женских турнирах называть королевой? И как узнала, что не можно, а нужно, попросилась записаться именно этой фигурой в будущих женских турнирах. Получив и на это положительный ответ, на радостях решила спеть для присутствующих дам, заодно и для всех телезрительниц страны.
  Встала с места и объявила:
  - Спою самую подходящую нашим русским фигуркам песню: 'сильные женщины'.
  Звукорежиссер умудрился за пару секунд добыть фонограмму, слету заказанной звездой, и на ее фоне в зале зазвучал голос Валерии, оповещая всех о том, что сильные женщины, как и богатые, тоже плачут.
  Время эфира подходило к концу. После исполнения подходящей случаю песни, Малахов вновь приступил к Михаилу:
  - Время нашей передачи подходит к концу. Хотелось бы услышать под конец нечто запоминающееся именно от вас. Что вы можете сказать эдакое, сакральное?
  Михаил поднялся во весь рост, гордо задрал голову в буденовке и, сверкая глазами в объектив накатившей средней телекамеры, ткнул туда пальцем, мимоходом только теперь догадавшись, почему мессир советовал ногти стричь, и рявкнул сурово:
  - Ты записался в шахматные фигуры?
  А уже вечером того же дня он по телику глядел на себя и был страшно недоволен собой. Зачем нужно было выглядеть шутом? В солидном костюме с депутатским значком и в буденовке! Придумают же всякие мессиры...
  Но финальные кадры передачи наполнили душу гордостью. Уж очень впечатляющим выглядел он с протянутой рукой, тыкающим указательным пальцем в морду зрителю. И буденовка в кадре тогда стала уместной. Прям, как на плакате получилось. Плюс, за кадром клубящийся темный дымок. Интересно, как технари такой эффект получили? Да, скорее всего, сами ему удивляются. Похоже на проделки самого мессира. Это в его стиле.
  Михаил вспомнил о патроне, решил еще раз проверить, появились его соседи или еще нет. Третий раз за вечер он постучал в закрытую дверь и снова никто не ответил. Но это теперь не вызывала в его душе тревогу. Гонорар получен. Пусть теперь хоть еще неделю их не будет. Не страшно.
  Вернулся к телевизору, обдумывая, где лучше приятно провести остаток дня, как увидел по вечерним новостям странное. Показывали подряд несколько проспектов, осыпанных листками, а возбужденный голос диктора сообщал, что сегодня на всех центральных улицах Москвы рассыпаны такие листовки неизвестно кем и неизвестно как. На экране появился образец: На фоне контура шахматного коня крупными цифрами выведено 50000$. И более мелким шрифтом ниже 'к оружию!'.
  Ай да шутник патрон, усмехнулся Михаил, надевая плащ и направляясь к выходу.
  ***
  Поздним утром следующего дня, перед отправкой к Мери Джейн, он вновь не обнаружил соседей. Решил, что ну и фиг с ними. Пока без инструкций может обойтись. И так ясно, что пора посетить стадион, глянуть как идет у министерства спорта вербовка добровольцев. И вообще, изучить обстановку на месте, себя показать и на фигуры свои посмотреть.
  Через часок, после халявного завтрака, он уже подкатывал к Лужникам.
  Первое, что бросилось в глаза, это в спешке воздвигаемый напротив центрального входа ангар, с большущим крестом на крыше. Поодаль деловито суетились несколько бородатых в сутане. Выгружали из грузовичка обрядный инвентарь, бидоны со святой водой, ящики со свечками. Чуть поодаль расставляли киоски предприимчивые торговцы пирожками, шашлычком, пивом и сигаретами. Словом, сухопутные прилипалы, учуяли касатку, готовую поохотиться в денежном приливе.
  Михаилу все такое происходящее было пофигу. Для него заглавные события находились на самом стадионе.
  Бентли тормознул прямо на выгруженных тюках предпринимателей, чтобы хозяину долго их не обходить, и Михаил бодро потопал ко входу на стадион.
  У входа висел заметный щит: 'Запись шахматистов с 10.00 по 12.00 каждый нечетный день. Суббота и воскресенье - выходной'. А рядом плакатик поменьше возвещал: 'Сегодня с 14.00 по 18.00 на стадионе Лужники состоится БАЛ'.
  Этот день был нечетный, потому, с утра тут происходило народное столпотворение.
  Кроме множества тех, что расселись на зрительских местах, по всему стадиону кучковались тут и там молодые люди, явно те, что возжелали в шахматы сыграть. Только гигантский квадрат, возвышающийся метра на два по центру поля, был безлюден. Десятки полицейских в оцеплении строго следили за этим.
  По обе стороны от мега доски зеленели расставленные палатки. На правой стороне перед ними - длинные столы, покрытые красным сукном, за которыми чинно в ряд восседали чиновники министерства спорта, туризма и молодежной политики. К этим столам тянулись длинные зигзаги очередей.
  Тут молодежь записывалась, дальше следовали к палаткам медкомиссии, откуда далее ныряли в палатку страхового агентства, после по маршруту шли в складские помещения, где с каждого портные оборонного завода снимали мерки.
  С другого конца палаточного нагромождения они попадали в загон, предназначенный для хранения готовой продукции потенциальных шахматных фигур. Здешний представитель министерства спорта каждому в отдельности горячо пожимал руку, цеплял на грудь значок ГТО и торжественно вручал вожделенное удостоверение фигуры.
  С левой стороны шахматной доски установленные палатки целиком принадлежали военным. Тут оборонное предприятие устроило временный склад готовых изделий класса 'экспериментальный спортивный инвентарь', образцы которого красовались в застекленных стендах перед палатками. В них сверкали все известные виды холодного оружия ближнего боя, начиная со времен Киевской Руси, и по сей день. Тяжелые, короткие, легкие, длинные. Короче, на любой изысканный вкус средневековых убийц, но выполненных из суперстали на прецизионных программируемых станках оборонки.
  Все левопобережное хозяйство охранялось взводом дислоцированных на стадионе солдат.
  А еще, сторона военных пестрила всевозможными плакатами, транспарантами, объявлениями; призывающими, объясняющими, предупреждающими, угрожающими.
  Так, к примеру, обходя хозяйство, Михаил мимоходом прочел: 'Граждане шахматные фигуры! Министерство обороны Российской Федерации произвел экспериментальную партию спортинвентаря на апробацию. Все выявленные недостатки необходимо фигурам предоставлять в письменной форме нашим техническим представителям в палату ? 6'.
  Не менее содержательными выглядели и развешанные меж палаток транспаранты. Один особенно запомнился Михаилу своей дерзостью: 'Перекуем орала на мечи!'
  Ну чтож. Ознакомился с ситуацией, решил Михаил. Пора подобрать фигуры для первой показательной игры, и можно докладываться патрону о готовности к труду и обороне.
  Он бодро зашагал направо, в сторону загона.
  Тут его сразу узнали представители министерства спорта, подбежали, взяли в круг, улыбчиво приветствовали. Вперед выдвинулась представительная дама, представилась статс-секретарем Натальей Владимировной.
  - Если что-то вас интересует, готова ответить на все вопросы, - взяла его под ручку.
  -Э-э... Собственно... вопросов нет. Хотел подобрать фигуры... для показательной игры.
  Наталья Владимировна поглядела на Михаила сочувствующими глазами сквозь стекла изящных роговых очков.
  - Что же вы, Михаил Сергейич, так припозднились? Вчера еще были отличные фигуры. Так, Гарри Каспаров вас опередил. Отобрал их на свою доску.
  - Как? - оторопел Михаил. - Каспаров был тут!? Он же в Америке!
  - Да, Михаил Сергейич, - сокрушенно кивнула Наталья Владимировна. - Прилетел вчера. Он будет вашим соперником на показательном соревновании.
  Михаил, то бледнел, то краснел. Никак не ожидал сразу же столкнуться с самым опасным противником. С гроссмейстером! С бывшим чемпионом мира! Ужас!!!
  Так в оторопи и оставался бы, если не Наталья Владимировна. Она потрясла его за локоть и успокаивающе прошептала:
  - Не беспокойтесь уж так. Он уже не тот, кем был. Как с политиками связался, сразу заметно поглупел. Это же естественно. Теперь даже я смогла бы с ним вничью сыграть, - захихикала она. - И с фигурами поможем. В загоне остались еще совсем неплохие.
  Она повела его за ручку в сторону кучкующихся поодаль молодых парней.
  Приблизившись к ним, вдруг Наталья Владимировна совсем не по-женски, а очень даже по-сержантски рявкнула:
  - А ну стройсь по росту, малявки!
  Те кинулись строиться в ровный ряд по росту.
  Все еще не выпуская из цепких рук локоть Михаила, сержант Наталья Владимировна прошагала по ряду молодняка, паровозом таща за собой совсем скисшего от последних новостей Михаила. Затем достала из лифа листок бумаги, внимательно поизучала его, прежде чем монотонно зачитывать список везучих фигур.
  - Называю пешек. Названным делать два шага вперед и строиться.
  Зачитала восемь фамилий из списка. А те радостно фыркая, улыбаясь от уха до уха, по-солдатски чеканя траву каблуками, делали два шага вперед.
  - Называю ладьи, - продолжала Наталья Владимировна. - Делать шаг вперед и встать за крайними пешками.
  Выскочили два счастливых мужика под тридцать, стали за крайними.
  - Называю коней...
  И это продолжалось пока перед ликом Михаила не собрались все шахматные фигуры кроме короля, то есть его самого.
  - Это лучшие из имеющихся, - перестав быть сержантом, женским голосом заговорила статс-секретарь. - Надеюсь, вы будете довольны ими.
  - Благодарю за помощь, уважаемая Наталья Владимировна, - наклонился Михаил поцеловать ручку дамы.
  - Для вас просто Наташа, - зарделась дама в возрасте, уже забывшая что мужчины и так благодарят женщин.
  А Михаил собрал своих и направился с ними пооддаль, чтоб там познакомиться поближе с ними, узнать какими же фигурами играть будет против страшного соперника, от одной мысли о котором его непроизвольно бросало в дрожь.
  Фигуры действительно оказались неплохими парнями. Почти все служили в горячих точках многострадальной Евразии. Кровушку видали воочию, зато предлагаемые за соревнование деньжищи - только понаслышке. Особенно был доволен фигурой ферзя. Мужик оказался бывшим опытным спецназовцем.
  Поговорили по душам, познакомились ближе. После, Михаил послал их в левую сторону стадиона принимать спортивное обмундирование и оружие, поразмяться перед завтрашней показательной игрой. Сам же скорым шагом вернулся к своей машине. Пора найти патрона, чтобы пожаловаться на свою горькую судьбину. Может, что и подскажет полезное по завтрашнему сопернику. К примеру, какие есть его слабые места и прочее.
  Бентли в очередной раз катил в спальный район Москвы, к его однокомнатной квартире. Хотя, какая же она теперь однокомнатная, ежели там еще большущий зал вдобавок есть. Как все кончится, расстанется он с мессиром Велундом, так Михаил же будет им владеть.
  Теша себя этим и ехал он по длинным проспектам да улицам мегаполиса, пока не заехал автомобиль во двор дома.
  У себя первым делом бросился к двери той самой будущей его дополнительной жилплощади. Постучал, подергал. Никто не отвечает, как и вчера.
  Сердито пошел переодеваться. Лег на кровать, включил свой старенький телевизор, и только бессмысленным взором уставился на экран, как оживился: видел-то себя бродящим по стадиону. 'Местное время. Вести - Москва' показывала последние важные события столицы на этот день.
  Елена Горяева оживленно описывала происходящие на стадионе и вокруг него бурные процессы.
  Михаил напрягся, когда заговорила ведущая об участниках завтрашнего показательного соревнования.
  - Как стало уже точно известно, завтра на центральном шахматном поле соперниками встретятся всеми нами уважаемый депутат Госдумы, председатель партии 'Единые Шахматисты России', Михаил Сергеевич и всем известный чемпион мира восемьдесят седьмого года, председатель оппозиционной партии 'Объединенный гражданский Фронт', Гарри Кимович. Нашему корреспонденту вчера удалось получить короткое интервью у Каспарова. Предоставляем его вашему вниманию.
  На экране появилось смурное лицо заметно пополневшего за эти годы бывшего чемпиона мира. Рядом мелькал очкарик-корреспондент.
  -Скажите, пожалуйста, Гарри Кимыч. Вы прилетели из Нью-Йорка специально из-за завтрашнего соревнования или это простое совпадение?
  - Специально.
  Михаилу показалось, что сейчас Каспаров смотрит так свирепо именно на него. Видит его через экран телевизора. Как-то забылось даже, что интервью брали еще вчера.
  - Что вы можете сказать по поводу послезавтрашнего состязания?
  - Пользуясь случаем, я сначала хотел бы пожелать своему послезавтрашнему сопернику не очень мучительной смерти от моей руки, и пожелать успехов на том свете, куда его завтра отправлю.
  От такого бодрого начала интервью Михаил выпал в осадок. А нынешний шахматно-политический Гарри Потер продолжал велеречить, не отрывая немигающих глаз от видеокамеры.
  - В принципе, послезавтрашний день это для кое-кого конец размышлениям о жизни, некий пройденный этап, подведение итогов. И естественно, для черных фигур такой же конец не будет исключением, учитывая, что мне предстоит играть за белых. И безусловно, хотелось бы сейчас рассказать вам, что же послезавтрашняя игра представляет для меня... Вообще, для шахмат. Потому что я жил все эти годы в них, и не представляю свою жизнь раздельно, как от шахмат, так и от гражданского фронта. Но чтобы посмотреть в будущее, в послезавтра, надо обратить взор в прошлое, к истории. Не к той истории далекой, конечно, а к той недалекой, которая непосредственно влияет на нашу сегодняшнюю жизнь. Вот, как то так... - обернулся Каспаров к корреспонденту с акульей улыбкой.
  Корреспондент заметно для зрителей вздрогнул и поспешил завершиться:
  - Мы беседовали с участником показательного шахматного соревнования, с Гарри Кимовичем.
  В кадре вновь появилась очаровательная Елена Горяева.
  - Вы смотрели интервью с одним из участников соревнования, с Гарри Каспаровым. К сожалению, сегодня со вторым участником, Михаилом Сергеевичем, нашему корреспонденту не удалось побеседовать. Наш корреспондент застрял в пробке и не добрался вовремя до стадиона.
  Далее в новостях: как в ЖКХ борются с тараканами...
  Михаил поморщился и вырубил телик. Ему сейчас нужно обдумать прозвучавшие угрозы в свой адрес, а не о тараканах беспокоиться.
  Откинулся на подушку, крепко задумался. Да так крепко, что почти сразу крепко уснул.
  Во сне он фехтовал с Каспаровым. Причем на доске кроме них никого не было. Да и правил шахматных, вроде, не было. Просто бились они вдвоем, бегая по всему необъятному черно-белому полю. Собственно, 'бегали' не точно отражает происходящее во сне. Точнее будет, убегал Михаил Сергеевич, судорожно сжимая в руке малюсенький тупой ножик, а набегал на него Каспаров с чудовищно большой кувалдой в обеих руках.
  Бежал Михаил, и слышал за спиной: хряст! Это опять Каспаров промахнулся по нему и разнес очередной квадрат из ценной породы дерева. И с удвоенной силой рвется вперед. Сердце скоро разорвется от бешеного биения, ноги подкашиваются уже, а сзади очередной: хрясть!
  Проснулся весь в поту, сердце все еще сильно бьется и ноги болят, словно реально бегал все это время.
  На отцовском будильнике половина девятого вечера. Выходит весь день проспал. Нужно проверить объявился мессир или еще нет.
  Подошел к дверям. Заперто. Никого пока нет.
  'Ну да ладно. Пойду-ка я покучу', - решил он для себя, направляясь в ванную.
  Полчаса спустя, уже одетый шел к выходу, где оловяным солдатиком дежурил его шофер. За все это время так и не довелось Михаилу спросить, как же зовут его верного работника.
  ***
  Утром проснулся с опухшим лицом, с заплывшими глазами.
  Вчерашняя гулянка для перворазрядника Михаила Сергеевича, депутата Госдумы последнего созыва, председателя ведущей в стране партии 'Единые Шахматисты России' оказалась чрезмерно насыщенной выпивкой и женщинами. А сегодня ожидается состязание с бывшим гроссмейстером, жаждущим приплюснуть его кувалдой. И как он выйдет супротив Каспарова в таком состоянии?
  Всякий другой последний день и ночь посвятил бы справочникам, анализу его бывших партий, чтобы хоть немного иметь представление о мышлении противника. А не бузил бы до утра. Да так вышло.
  'Где наша не пропадала', - не отчаивался Михаил.
  Стал тщательно холодной водой отмывать с лица алкоголь, следы помад, готовиться к ответственному поединку дня, что должна войти в историю спорта и туризма. Не говоря уже о молодежной политике.
  Пришел немного в себя, оделся в неизменный депутатский костюм, не имеющий даже намека на износ, направился на свидание со своим шофером.
  До начала игры оставалось у него целых три часа. Можно было неспешно посетить привычный бургер с горячим глинтвейном за компанию, и только потом не спеша прокатиться до Лужников. Так он и сделал.
  Когда вышел у главного входа на стадион, настроение у Михаила Сергеевича уже было вполне воинственным. Вполне готовым к труду и обороне.
  Стадион был битком забит зрителями, похлеще чем на чемпионатах мира по футболу.
  В центре гигантской шахматной доски возвышался постамент, на котором сейчас стоял сам министр спорта, и даже через микрофон с трудом перекрикивал невероятный гвалт стадиона. Было ясно, что никого тут его речуха не интересует; пришли смотреть, а не слушать.
  Михаила тем более речь Мутко не волновала. Поэтому, не задерживаясь тут, прямиком направился в левую часть стадиона, где должны были дожидаться его прихода черные фигуры. И сам тоже должен был тут переодеться.
  Своих в вороненых доспехах он засек сразу, как нырнул за палатки. Издали приветствовал их потрясением кулака над головой и забежал в палату амуниции.
  Дежурный старлей сразу узнал главного в сегодняшней баталии, вскочил по стойке смирно.
  - Здравь желай! - гаркнул он.
  - Давай, давай скорей амуницию, - махнул Михаил, мол, вольно.
  Старлей шустро положил перед ним угольно-черную мантию и прилагающиеся к ней остальные атрибуты шмоток бывших королей, вплоть до такого же цвета сапожек по его размеру ног. Оставалось только гадать, откуда они узнали такой интим его гардероба. Далее, проводил в раздевалку, где помог разоблачиться и облачиться в королевское шмотье.
  С зеркала на Михаила с интересом смотрел настоящий король в черном одеянии и с изящной золоченой короной на голове.
  Последним атрибутом к экзотическому костюму стал длинный кинжал в ножнах, украшенный фальшивыми драгоценными камнями. Его нужно было подвесить на поясок, и он будет готов выйти на поле шахматной брани.
  В следующую минуту так он и сделал.
  Пошел к своим. А они его сразу и не узнали. Но как узнали, пошла бурная реакция с восхищением и пожеланиями быстрой победы.
  Издали зазвучал торжественный гимн Российской Федерации. Значит, пора выходить на поле.
  Построил свои фигуры в шахматном порядке и повел на доску.
  Поднялись они на нее одновременно с белыми фигурами, возглавляемыми Каспаровым в кипельно белой мантии и тоже с золоченной короной на голове.
  Под грохот аплодисментов и выкриков трибун фигуры расставлялись по своим местам. Скоро должна начаться первая в истории кровавая шахматная игра, узаконенная правительством, а значит, вполне легитимная. Ждали только появления судей и запуска шахматных часов на табло стадиона.
  Оставались считанные минуты до начала, когда спеша, на край поля три бородатых попа выволокли бидон, и один из них трубным голосом почти запел:
  - Свяяятааая водааа! Кто из фигууур желааает осятииить оружииие, причиндааалыыы.
  Второй поп в это же время поднял в руках картонку с ценником: 'оружье 50 руб. причиндал 30 руб.'
  Михаил рассердился, что не вовремя они приперлись, кивнул полицейскому у края, чтоб убрал.
   Только успели утащить их с края поля, как загудели динамики стадиона, следом кто-то из главных судей голосом Левитана оповестил:
  - Внимание! На всю партию отведено сорок пять минут! Ровно через одну минуту запускаются шахматные часы!
  Табло стадиона отобразилось посередке демонстративной доской с выстроенными стилизованными шахматными фигурами в начальной позиции и двумя циферблатами с сорока пятью делениями каждый по ее сторонам.
  Трибуны затаив дыхание зачарованно смотрели пока на циферблаты в ожидании начала небывалой игры. А Михаил в последний раз оценивающе сравнивал свои фигуры в сравнении с фигурами Каспарова.
  Почти все пешки и у него и у противника выглядели равносильными. Но каспаровский ферзь был просто зверь! На голову выше его ферзя и в плечах шире. Это был опасный перевес.
  Ладьи, зато у Михаила получше выглядели, но не кони и слоны. У Каспарова они как-то выгоднее смотрелись. Хотя на таком расстоянии, плюс свойство белого цвета больше выглядеть... Черт его знает.
  Вдруг в динамиках что-то брякнуло и одновременно с этим пешка, стоявший до этого спокойно впереди Каспарова ринулся метров на десять вперед и встал по центру другого белого поля.
  Михаил кинул взгляд на табло: е2-е4.
  Он на минутку задумался как ответить, решил, что защита Филидора сойдет, и крикнул впереди него стоящему пешке:
  - е7-е5.
  Парень посмотрел на обозначения поля и бегом припустился на указанное поле. Там оба парня - один в черном, другой в белом - встали уставившись друг на друга.
  Каспаров, не задумываясь ни на секунду, отправил вперед своего правого всадника. Парень, верхом на палке, украшенной лошадиной головой из белой пластмассы, обошел впереди стоявшего пешку и встал на нужное ему поле.
  Михаил бросил взгляд на табло: Конь g1-f3.
  Теперь его очередь делать ход по защите Филидора.
  - d7-d6, - рявкнул он. И парень, стоящий перед ферзем, прошел на следующую клетку, встал на ее середке.
  Тут Каспаров издали потряс кинжалом, символично пронзая воздух в его направлении, а следом направил пешку перед своим ферзем на две клетки вперед.
  Вот и первая спорная позиция в новых правилах игры, думал Михаил. Напасть на пешку Каспарова, значит точно его убьют, если даже он одолеет конкретно того пешку. От всадника не спасется. Пусть лучше сначала белый нападает. На е5 больше шансов отбиться. А куда сейчас ходить-то? Связать коня, что ли? И дал команду своему слону:
  - Слон c1-g4.
  Тут же мужчина, что оседлал палку с черной головой слона, пробежал на указанное ему поле.
  И тут по команде Каспарова его пешка атаковал черного на е5.
  Трибуны ахнули. Это же впервые такое видят! Реально бьются насмерть на доске шахматные фигуры.
  Звякнули друг об друга гладиусы пешек. Круглые щиты пошли в дело, не только для защиты, но и как дополнительное оружие атаки.
  Все остальные фигуры на доске напряженно уставились на эту битву. Каждый из них, возможно, скоро также будет махаться оружием. Просто пока не их черед.
  Тем временем бились и бились пешки на середке доски. У обоих уже были ранения. Первая кровь окропила ценную древесину шахматной доски.
  Постепенно темп боя замедлялся. Постепенно усталость брала верх. Все чаще стали бойцы совершать ошибки. А значит, больше получать страшные раны.
  Потом первый бой разом кончился. Гладиус с белой рукоятью по самую по нее пронзил короткую черную кольчугу в зоне сердца. Одна шахматная фигура сошла с доски, а белый пешка, тяжело дыша, перешагнул труп, вступил на поле е5. Теперь угрожающе смотрел на потенциального атакующего его парня с поля d6.
  Ход был черных, а Михаил в шоке не мог думать ни о чем. Смертельный удар белых парализовал его сознание. Остановившимся взором уставился на бездыханного на окровавленном квадрате, пока часы отмеряли его время пребывания в шоке. Так и стоял бы еще долго, если не его ферзь рядом; человек навидавшийся всякого. Он кликнул Михаила и бледно так, ободряюще улыбнулся.
  Вдруг в Михаила хлынула слепая ярость откуда-то взявшаяся, и он, с ненавистью глядя на все белое вокруг, ничего толком не соображая кроме ненависти ко всему происходящему тут, истерично закричал:
  - d6, атакуй гада!
  Тот как будто только и ждал подобной команды. Стремительно выхватил гладиус и ринулся на раненного, усталого противника.
  На сей раз бой был коротким, но не менее кровавым. Поле е5 вновь залилось красным, и снова был захвачен черными.
  Михаил торжествующе глянул на табло... и тут же холодный пот прошиб его с ног до головы.
  При очереди хода белых их ферзи способны сцепиться в смертельной схватке. Значит, вплотную от него самого, совершенно обездвиженного! Это, конечно же, видел и ехидно хихикающий сейчас Каспаров.
  Жестом полководца, посылающего на штурм полчища войск, Каспаров послал своего мастодонта на ферзя рядом с Михаилом.
  И тот с диким гиком помчался на последнюю горизонталь необъятного поля, по ходу перехватывая поудобнее жутко большой двуручный меч, достойный эпических героев.
  Пока тот преодолевал расстояние до нахмурившего брови черного ферзя, Михаил Сергеевич потирал вспотевшие ладони об роскошную мантию и думал: мог бы и догадаться, что бескорыстной помощи от могучего союзника не дождешься.
  Рядом с оглушительным звоном грохнулись друг об друга двуручники.
  Бой пошел небывалый, злобный, бескомпромиссный. Страшной силы удар белого ферзя помял черненые латы. Вот шанс, чтоб пробить защиту. И удары все чаще и чаще ее пробивали. Под конец у черного ферзя уже не хватало сил стоять на ногах. Помятая сталь, покрывавшая его грудь, сломала ребро, решив судьбу поединка. Вот он упал замертво на квадрат d8.
  На время боя замершие трибуны тут завопили на всю глотку. Вопли обезумевшей толпы просто оглушали.
  Мастодонт с ухмылкой повернулся к черному королю, вскинул высоко руки, в правой держа двуручник, как перышко, заревел на весь стадион:
  - Шах!!!
  Михаил аж съежился от его голоса. Обреченно опустил голову и подумал: 'Ну, спасибо тебе, мессир'.
  Следом в голове раздался бас патрона: 'даз нот каст'.
  'Да пошел ты...'
  И Михаил воспроизвел в голове все известные ему матюкания, зная, что они вдвоем сейчас их слушают, пока не пронзила грудь острая боль, и небывалая тяжесть потянула его вниз, на квадрат из ценной древесины.
  Последнее, что дошло до затухающего сознания, было 'МАТ!'
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"