Я никогда не забуду, как покидала родной с детства дворик: такой уютный, закрытый тополями от солнца летом и такой красивый, укрытый снегом зимой, такой свежий и пахнущий сиренью весной и закутанный в огненный бархат осенью. Жизнь казалась простой и понятной, мир ясным, похожим на веселую улыбку. Из окон видно реку и маленький мостик, на кухне пахнет свежими яблоками...на кровати, в комнате, первая игрушка подаренная папой в то время когда в семье не было порою денег даже на хлеб...Голодной время, послевоенное время, самое счастливое время моей жизни.
Папа получил назначение в другой город, и пришлось уезжать. Квартира, в которой я жила после этого была куда просторнее, мясо на столе появлялось все чаще, мама была беременна братом, когда у папы случился первый инфаркт. Мне было пятнадцать, а брату год, когда папы не стало. Помню в то время чувство голода не оставляло меня ни на минуту, и до сих пор я ночами просыпаюсь от того что хочу есть. Кое-как нам удавалось сводить концы с концами, я работала на заводе, сутки трое, а мама - на рынке. Так прошло время до моего совершеннолетия.
Помню свой день рождение...на последние деньги купила половинку пражского торта, завернутого в коричневую упаковочную бумагу, из старых цветных пеленок пошила себе платье (это же платье одела и на выпускной спустя неделю). Мамы на дне рождении не было, она дежурила в эту ночь и никак не смогла отпросится. Брат приболел и постоянно хныкал, приходилось мерить температуру, готовить молоко с медом, когда он, наконец, уснул я была так измотана что не осилила и куска торта, сразу же легла спать и так проспала до самого позднего утра и чуть не опоздала на экзамен в техникуме.
Учится, было не трудно, но очень обидно. Ребята подтрунивали меня, втихаря посмеивались над моими перештопанными сандалиями, но в открытую никто ничего не говорил - где-то в глубине памяти каждый из нас хранил детские, но страшные воспоминания о войне.
После техникума я стала работать каждый день, все на том же заводе. Там я познакомилась со своим будущим мужем. Он показался мне оазисом среди огромной пустыни...каплей свежего воздуха в задавленном жарой городе...он очень хорошо ко мне относился, дарил цветы, называл ласковыми словами, которых я никогда не слышала о себе...он подарил мне набор колечек "Неделька" там было семь разного узора колечек на каждый день. Потом мы поженились, и он переехал ко мне. Мама сильно сдала за эти годы, начала много пить, несколько раз ее даже забирали в больницу, брат уже учился в школе, но учился плохо не слушался, часто сбегал из дому и втихаря курил какие-то вонючие папиросы, деньги на которые таскал из моего кармана. Я била его, но бес толку. Мама окончательно сдалась, вещи начали пропадать из дому, одна за одной исчезали упаковки ниток, посуда, стулья привезенные нами еще из прошлой жизни. И без того ветхое мое существование разваливалось, разворовывалось у меня на глазах моими же родственниками. Мы с мужем уехали. Я решила, что буду посылать деньги соседке, чтобы она следила за братом и мамой. Через месяц после переезда я узнала, что мама умерла. Соседка позвонила и траурным голосом плохой драматической актрисы рассказала мне, что мама до того напилась и опухла, что задохнулась. Хоронили маму в долг, на могилке далеко за городом, с деревянным крестом. Брат стал жить с нами. Это продлилось не долго - муж и брат часто ругались и даже дрались, брат сбежал из дому и попал в колонию для несовершеннолетних.
Мы с мужем так хотели ребенка...но что-то не складывалось. Однажды вечером он сказал что уходит к другой женщине, которая беременна от него. Просил, не сердится и понять. Я поняла. Я тогда все поняла.
На кухне стоял стол, на столе ваза с засохшим бутоном сирени, на плите чайник, в холодильнике рыба. В комнате кровать на пружинах, меленький гобелен на стенке, половик на потрескавшемся паркете, письменный стол, на нем вчерашняя газета и маленький томик стихов, о жизни, которая мне недоступна. И так еще пять лет.
Была поздняя весна. Я сидела дома и смотрела в окно. Просто сидела и смотрела. В окно залетела маленькая пушинка, приятно пощекотала нос, я вся покрылась мурашками, мое сердце яростно забилось в груди...я всё старалась вспомнить что-то. Моя душа уже помнила, а ум все никак не мог воссоздать картин, навеянных тополиным пухом. И я поняла.
Год я копила деньги на билет. Мне нечего было терять и нечего находить. Мне было далеко за сорок, я была абсолютно одна, в моей жизни ничего не происходило. Я уехала, я возвращалась домой, в детство.
Вот он, мой милый, хороший дворик...ах как много тебе предстоит узнать обо мне...я совсем не та? Ты не узнал меня? Ничего я расскажу тебе о своих приключениях в далеком городе, ты один меня поймешь, ты один у меня остался, ты один у меня всегда был.
Я присела на старую скамейку, зажмурилась, и стала снова маленькой, я снова бегала босиком по двору с такими же как я детьми, мы смеялись...на мне было смешное коротенькое платьице, а потом мы бегали к речке и пускали самодельные кораблики, это было счастье.
Старый тополь над моей головой горестно качнул ветвями, миллион белых пушинок подхватил и унес старый ветер, волнами разливалась река, мудрый город молчал. Он знал, что я вернулась навсегда.