Аннотация: Издавна бытует поверье, что перед Рождеством нечистая сила получает на земле больше власти доставлять неприятности людям. Наверное, самым сложным испытанием для обычного мальчика, из обычной дворовой компании, станет встреча с НЕ ТАКИМ как все.
4-е место в конкурсе "Святочных историй". :))))
Каждый ребенок неповторим и уникален. Но, выходя во двор, он сталкивается с правилом жизни в коллективе - "будь как все". Лишь встреча с НЕ ТАКИМ способна, словно рентген, высветить его душу...
- А я опять страшилище видел! - Глаза Севы распахнулись до размеров меленьких телевизоров. - Сегодня собаку прогуливал, а он у окна сидит.
Я отвернулся и начал рассматривать улицу. Россказни Севы про обитателя сороковой квартиры все больше напоминали детские страшилки из серии: "Черный гроб", или "Синяя молния". Из-за угла показался мужчина, идущий странной, хотя и такой знакомой, припадающей на одну ногу походкой. Я ни как не могу привыкнуть к этой его хромоте, а ведь вроде уже пол года прошло с того падения.
- Папка! Ур-ра!
Он, широко улыбаясь, приседает и распахивает объятия.
- Привет сынок, мама дома? - Интересуется папа, беря меня за руку и неспеша направляясь к подъезду.
- Нет, снова задерживается. Пап, а в сороковой квартире кто живет?
- М-м... Женщина вроде, лично не знаком. А зачем тебе?
- Сева говорит, что там живет чудовищный урод, маньяк и чуть ли не людоед.
- А этот Сева, что, в гостях был?
- Нет.
- А тогда откуда он такие подробности знает?
- Он видел, как этот, в окно смотрел.
Папа останавливается, берет меня за плечи и сурово нахмурившись вглядывается в глаза.
- Если Сева лично не знаком с человеком живущим в сороковой квартире, значит большая часть того, что он говорит - сплетня. Сплетничать не хорошо. А выдумывать о других гадости вообще ни куда не годится. Ты меня понял?
Дождавшись ответного кивка, он выпрямился и, взглянув на часы, спросил.
- С домашним заданием проблемы были?
- Папа, каникулы! - Возмущенно кричу я.
- А внеклассное чтение? - Выгибает бровь он.
- Вечером почитаю, перед сном.
- Ладно. Еще час и домой.
Глядя на скрывающуюся в подъезде спину отца, я подумал: "А ведь Сева и впрямь гадости завирает". С этой мыслью я подошел к кружку ребят. Сева как раз дошел до самых жутких подробностей. Я хмыкнул и громко поинтересовался, откуда он все это знает. Похоже, мой вопрос застал его врасплох, да и остальным раньше подобное в голову не приходило. Сева что-то промямлил о том, что мне такие вещи не надо знать и отчаянно покраснел.
- Если ты лично не знаком с человеком проживающим в сороковой квартире, то все, что ты рассказываешь о нем - ложь. - Отчеканил я, жестким голосом, подражая интонациям отца.
Сева сжал кулаки и попытался меня ударить. Мазила! Я рассмеялся и залепил врунишке пощечину. Так, чтобы знал.
- Ну, вы! Мелкота! - Раздался из-за моей спины бас. - Моего младшего не обижать.
Внутренне похолодев, я обернулся, а Сева уже всхлипывал, уткнувшись в живот огромному накачанному подростку. Брата Севы мы страшно боялись, поговаривали, что он связался с бандитами. У него даже кличка была - Амбал. Выслушав сбивчивые объяснения младшего, он посмотрел на меня настолько тяжелым взглядом, что я аж присел.
- Вот что, умник. У тебя есть два выхода, - он поднял огромный кулак, величиною, наверное, с мою голову и задумчиво повертел его перед глазами, - первый...
Желудок ледяным комом ухнул куда-то вниз, и я как завороженный рассматривал это красное чудище со шрамом через две костяшки, столкновение с которым я вряд ли переживу. Один удар и прощайте родители. Голос Амбала доносился до меня как сквозь вату.
- Первый: ты сейчас исчезаешь и больше никогда не попадаешься на глаза ни мне, ни Севе. Второй: раз ты такой умный, пойдешь в гости к чудищу. Ну, чего решил? Выбирай.
Все оказалось ни так уж и страшно. Бить меня точно не будут. Значит, в сороковой живет чудище? Губы сами разлепились и я услышал свой на удивление твердый голос.
- Второй.
Амбал хмыкнул, Сева гаденько усмехнулся.
- Ну давай, топай.
Громадная ручища попыталась меня сграбастать за воротник. Я увернулся и ощутил, как накатывает непонятная, звенящая злость на этого переростка, упивающегося страхом не способных дать сдачи детей.
- Нет, - его глаза округлились, а рука снова сжалась в кулак, - во-первых, там живет женщина, вероятно, его мать. Кто знает, она сейчас дома? - Я оглядел недоуменно пожимающих плечами приятелей. - Если нет, ни кто дверь не откроет. Во вторых, раз он не ходит на улицу, значит, так просто меня в гости не пустят, нужна легенда. И в третьих, без подарка в гости не ходят.
Я нагло улыбнулся прямо в ошарашенную физиономию Амбала.
- Струсил, да? Отмазка не пройдет! - Сложив руки на груди, прогундосил зареванный Сева.
- Вообще-то Андрей прав, - заявил, выступая вперед, мой лучший друг, Толя.
На лице качка появилось опасливое недоумение. Это так не вяза лось с его стриженной внешностью, что я невольно оглянулся. Мальчишки стояли полукольцом, их позы и выражение их лиц было весьма решительным. Некоторые скатывали в лед снежки. Видимо сообразив, что против стольких противников не выстоять даже ему, Севин брат решил не связываться.
- Ладно. Сделаем так. Вы выясните дома ли мать, а ты пойдешь к себе и приготовишь подарок. И родителям ни-ни. Понял?!
- Я не отступлю, не боись.
Сделав столь громкое заявление, я быстро пошел домой. Там возникла проблема. Я не представлял, что можно подарить тому, кого ни разу не видел, но про которого слышал множество страшилок и небылиц. Оставался один вариант.
Отец сидел за столом и что-то рассчитывал. Видно снова на дом работу взял.
- Пап. Мне нужен твой совет.
Он предупреждающе поднял в верх указательный палец, быстро ввел в калькулятор несколько цифр и записал полученный результат. После этого отложил карандаш и, повернувшись ко мне, поудобнее устроился в кресле сцепив руки на животе.
- Пап, а расскажи про странного обитателя сороковой квартиры.
- Ну... я не знаю. И вообще думал, что там живет только одинокая женщина. А зачем тебе?
- Понимаешь, я сказал Севе, что придумывать ужасы про незнакомых людей не хорошо. И... в общем... мы... поспорили, - я собрался с духом и выпалил, - я должен зайти к нему в гости. Сегодня. Можно, па?
Он задумчиво потер подбородок, вздохнул и посадил меня на колени.
- Понимаешь сын... скорее всего там живет инвалид. Хозяйка, женщина довольно молодая, так что вряд ли ему больше шестнадцати лет. Раз Сева, увидев его в окне, стал рассказывать страшные небылицы, выглядит он, а может даже она, как горбун из Ноттердам. Ну, ты помнишь, мы мультфильм недавно смотрели. На улицу его не пускают, потому что дети не знают, насколько болезненно ранят насмешки. Но инстинктивно чувствуют, как сказать, что бы было больней. Инвалиды очень ранимы, чувствительны. Они верят всему, что про них говорят. Понимаешь? Нужно следить за своими словами, а то скажешь что-то вроде смешное и не очень обидное, а этот ребенок забьется в уголок, и будет страдать. Так что будь готов к этому. А вот что подарить, - он потрепал меня по голове и отпустил, - надо подумать.
Наверное минуту, папа добросовестно морщил лоб и полировал подбородок. Потом его взгляд упал на расчеты и он, повернувшись к столу, азартно схватился за карандаш. Дальше ждать было нечего.
- Спасибо, пап. Я пойду.
- А? Да, ага... Кстати, утром мама опять покушалась на твой гербарий.
Вот оно! Гербарий! Мальчик, который не ходит во двор, не подкидывает ногами осенние листья. Я был уверен, что Сева хоть и выдумщик, но не слепой и мальчика от девочки отличить сумеет.
- Папа, ты гений!
- Что?
- Спасибо, говорю. Ты мне очень помог.
- Да? Ну, обращайся.
По-моему он не понял, чем и когда. Так, нужно придумать, в чем отнести. Пока я сортировал картонки с наклеенными листьями и цветами, отбрасывая поврежденные, зазвонил телефон. Толик сообщил, что в сороковую вернулась хозяйка. Значит, надо поторопиться. Торопиться под стук собственного сердца и всякие трусливые мысли не интересно. Решил делать коробку и смотреть телевизор, но по всем каналам крутили сладенькие сказочки-мультики про Рождество. Бр-р-р. С шести лет ненавижу. Быстро доделал коробку и приглаживая на ходу волосы кинулся выключать занудистый ящик.
-Рождество, рождество, это время дарить подарки, - выводил писклявый голосок не то гномика, не то эльфа.
Уже нажав кнопку, я замер. Эврика!! Это же гениальный ход. Вытащив из аптечки пузырек с перекисью водорода, бинт и добавив мамины перчатки для мытья посуды, я решил, что комплект для прорыва готов. Спускаясь по лестнице на шестой этаж, я пытался унять отчаянно стучащее сердце и придумать что сказать, чтобы хозяйка открыла дверь незнакомому мальчику. Впрочем, придумывать ничего не пришлось. Подойдя под напряженными взглядами друзей и Севиного брата, к обитой светло-коричневой кожей двери, я глубоко вздохнул и собрав волю в кулак дотянулся до звонка. Почти сразу щелкнул замок, и из-за стремительно раскрывшейся двери выскочила ругающая "проклятых хулиганов" хозяйка квартиры. Я отступил, испугавшись, что меня собьют, или ударят. Увидев меня, женщина грозно нахмурилась.
- Тебе чего, мальчик?
- Здравствуйте, а я к вашему сыну. В гости.
Она побледнела и прислонилась к косяку. Успех нужно было развивать.
- На Рождество принято дарить подарки. Вот я и решил, что в этом году сделаю подарок тому, кто живет рядом, но с кем я еще не общался.
Она осмотрела меня с ног до головы, задержала взгляд на коробке. Бледное, со следами плохо смытой косметики лицо то покрывалось красными пятнами, то бледнело еще больше. По-моему, ей хотелось потрогать мой лоб, не заболел ли? Так, надо прорываться, а то еще прогонит.
- А ты, - прошептала она, - ну... я передам...
- Во-первых, подарки вручают лично, а во-вторых, мама говорит, что гостей на пороге держать не прилично.
Гм... я всегда считал что "отвалившаяся челюсть" это выдумка мультипликаторов. Ан нет. Покрасневшая и крайне изумленная женщина неловко качнулась назад, и едва не упав, изобразила нечто похожее на приглашающий жест. Чем я и воспользовался. Пока я избавлялся от ботинок, она видимо пришла в себя и попыталась перехватить инициативу.
- Понимаешь, мальчик, мой сын очень болен и я...
- Понимаю, - перебил я, - раз он не ходит гулять, значит у него слабый иммути... имуи... болеет он много, в общем. Так вот, - я поднял пакет, - здесь маска, перчатки, антисептик. Хотите, я им себя обработаю, что бы ни чем не заразить.
Её глаза стали совсем круглыми, руки судорожно пытались то потереть щеку, то поправить прическу. Что делать и говорить дальше я не знал, да и запас наглости уже исчерпал. В этот момент из глубины квартиры раздался довольно низкий голос, странно прокатывающий согласные. Про такое произношение наша англичанка говорит "каша во рту".
- Мам, кто это?
Губы женщины подобрались в одну линию, а гласа блеснули решимостью. Мой рот сам открылся и громко заявил.
- Это я, сосед из девяносто второй квартиры, к тебе в гости.
Раздался топот и дверь в конце коридора раскрылась. На пороге стояло странное не пропорциональное создание. Слишком длинные руки, сильно вытянутая не правильной формы голова. Я решил, что вижу перед собой обезьянку.
- Ко мне? - Удивленно переспросила обезьянка, и до меня дошло, что это и есть тот самый "страшный из окна".
Отступать было некуда, осталось лишь вежливо улыбнуться.
- Привет, я Андрей.
- Глеб, - произнес странный ребенок и улыбнулся, показав словно причесанные на пробор зубы, - проходи.
- Глеб, - строго подала голос его мама, - ты опять без коляски? Ну, сколько можно тебе говорить.
- Ничего, мам, мне так удобно.
Он быстро отступил в сторону и помахал длинной рукой, мол, давай быстрей пока она не разошлась всерьёз. Я взял коробку и прошел в комнату. Маленькая, светлая комната с удивительно низкой мебелью. Все шкафы немного выше моей головы, у окна стоит инвалидное кресло. Настоящее. Как в кино. В углу телевизор с видеомагнитофоном и настоящей игровой приставкой. Я просил у Деда Мороза, но он так и не подарил!
- Нравится?
- Ага. Я тебе это, подарок принес, на Рождество.
Глеб покраснел и смущенно опустил глаза.
- А мне тебе подарить нечего.
- Разрешишь на приставке поиграть, вот и подарок.
Он засмеялся, странно запрокидывая голову назад и вбок.
- Разрешу, а Рождество только через три дня будет.
- Да? Ну... тогда... в честь прошедшего Нового Года. - Нашелся я. - Ты посмотреть, что там не хочешь?
- Очень хочу!
Я немедленно плюхнулся посреди комнаты и начал аккуратно доставать картонки с гербарием. Вот, ты на двор не ходишь, поэтому двор пришел к тебе. Снег сам понимаешь, не стоит, а осень...
- Как здорово, - он по очереди брал картонки и осторожно гладил листья и головки цветов, - я сделаю рамки и попрошу маму повесить на стены. Там видишь, только обои.
- Молоток не для женских рук, - папиным тоном заявил я, - я тебе сам гвозди вобью, а ты подавать будешь. Ну и поймаешь, если чего.
Он кивнул и мы продолжили раскладывать по всему полу гербарий. Я исподтишка разглядывал Глеба. Очень короткие ноги, можно сказать, их практически нет. Из-за этого и руки кажутся такими длинными. Под коротко стрижеными волосами видны какие-то шишки, словно холмы.
- Глеб, можно задать вопрос?
- О моей внешности?
Вот те раз, раскусил. И что теперь? Может выкручиваться?
- Да нет... сколько тебе лет?
- Одиннадцать.
- Ух! На два года меня старше.
- Ты на самом деле хотел спросить, почему я так выгляжу, - хмыкнул Глеб, - знаешь, ты, когда меня увидел, то та-акие глаза округлил!
- Какие?
Он поднял руки и показал кольца на большую часть лица. Я засмеялся, Глеб тоже. Внезапно он неуклюже взмахнул руками и упал на спину. Я сначала еще больше захохотал, но он не вставал.
- Глеб ты чего?
Лицо мальчика было искажено, рот беззвучно разевался, а из выпученных глаз текли слезы. Испугавшись, я бросился прочь из комнаты. Одна дверь - комната - никого, вторая - кухня - шум воды, его мама моет посуду.
- Там! Скорее! Глеб упал! И не встает, - я задыхался, из глаз текли слезы, - больно!
Женщина всплеснула мокрыми руками и бросилась в коридор, едва не сбив меня с ног по дороге. Подбежав к сыну, она что-то с ним сделала, раздался хруст, стон. Подняв мальчика на руки, перенесла в коляску и погладила по волосам.
- Ох, горе ты мое, непослушное.
Проводив Глебову маму взглядом, я вытер рукавом нос и вопросительно посмотрел на виновника происшествия.
- У меня спина слишком длинная, там внутри есть такая штукенция - позвоночник. Так он у меня словно из двух частей, ну как если палку нарастить и не крепко соединить, а так резинкой примотать и ладно. Вот и у меня так. Если неудачно повернусь, они там заходят друг за друга, сцепляются, боль страшная и сам двинутся не могу. Извини, что напугал тебя.
- Да ничего. У меня есть друг, Толя. Так мы с ним познакомились, когда он передо мной с дерева рухнул, напугал так, что три дня заикался. Мама думала, что навсегда. А я радовался, что заикался, а не описался.
По недоуменно хлопающим глазам я понял, что он не понял всей глубины позора, которого я избежал. А может, не видит где смеяться можно?
- Ну, представь. Ты едешь, никого не трогаешь. Вдруг треск и прямо перед тобой рушится что-то большое, тяжелое. Прям под ноги... верней под колеса, а потом по голове, бац! Не сильно, но страшно и неожиданно. Тут можно с перепугу штаны намочить. Это в пять лет! Ужас!
Глеб понятливо кивает и широко улыбается. Уф-ф! Ну, наконец-то дошло!
Долго засиживаться в гостях я не стал, вовремя вспомнив, что сейчас вечер, а у меня еще внеклассное чтение лежит. Едва выйдя из квартиры, я столкнулся со всей компанией. Ни кто домой не ушел, стояли и ждали. Мне бросилась в глаза разница между дворовыми ребятами и инвалидом. Не знаю, как я её увидел, но это было так очевидно, словно мне об этом папа сказал. Глеб беззащитен, он не умеет давать сдачи и отвечать метким словцом на неудачную, или же злую шутку - а они мастера словесных баталий. Именно поэтому мой новый товарищ не такой как все. Я тоже, теперь не такой. На мне ответственность за него, ведь только я могу познакомить затворника из сороковой квартиры с мальчишками. Но примут, не отшатнутся и не задразнят его не все. Теперь я отвечаю за своих друзей перед Глебом. Мне стало до странности тяжело, словно опять, как в пять лет, уронил на себя дедов тулуп. Вот только мамы поблизости нет и некому, напрягая все силы, поднять тяжеленные шкуры.
- Андрей, ну ты силен, - подал голос Сева, - мы уж думали, он тебя съел. Хотели идти выручать твои косточки.
- Кажется, был уговор, - я с удивлением услышал в своем голосе сталь, так меня ругали за провинность родители с тех пор, как стали считать, что я уже слишком большой для ремня, - я иду в гости к обитателю сороковой, а ты больше про него ничего не выдумываешь.
Сева побледнел и оглянулся на стоящего возле лифтов брата.
- Если узнаю, что не прекратил, - я поднял руку и сжал кулак, - и брат тебе не защита.
Сева еще раз оглянулся на хмуро молчащего Амбала и громко икнул.
- Я понял, Андрей.
- Давай, расскажи про него. - Вклинился Толя.
Я судорожно вздохнул и посмотрел на друга, потом на испуганно притихших ребят.
- Ему десять лет, зовут Глеб. Он родился без ног, вернее с очень короткими ногами. Так что практически без. Что еще? Лицо не красивое, но не настолько страшное, что бы в штаны наложить. Во двор не выходит, чтобы всякие дураки не дразнились, да и по лестнице на инвалидной коляске не очень-то. В общем, все.
- Парень хороший?
Это Лешка, наш вундеркинд. Музыкальная школа, учительница французского на дому, а простейший забор перелезть не умеет.
- Да, Леш, хороший, с ним стоит дружить.
Настроения говорить дальше не было, хотелось побыть одному. Так что, я растолкал ребят и пройдя мимо Севиного брата нажал кнопку лифта. Похоже, лифт меня тоже ждал.
- Слышь, Андрей, - пробасило у меня над ухом, - познакомь меня с Глебом, а?
Я воззрился на него, как на инопланетянина. Ей-богу! Оказывается, он знает, как меня зовут! А я-то думал, что мы для него все "мелкий". Только что мне ответить? Ума не приложу, как бы не схлопотать на орехи. Двери начали закрываться, и я вставил между ними ногу.
- Ты его плохому научишь. - Буркнул и нырнул в лифт.
Мама встретила меня с очень озабоченным лицом, я радостно улыбнулся ей и удрал в свою комнату. Взял с полки заданную на каникулы книжку, но читать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Так и сидел в кресле, разглядывая узор на обоях и потолок, пока не услышал голос мамы, явно озабоченной состоянием сына. Меня значит.
- Он как пришел из той квартиры сам не свой. Зачем ты его отпустил? Мальчику рано еще сталкиваться с инвалидами. А вдруг он еще и психический? Может он его, чем обидел?
- Прекрати! Восемь лет совсем не рано, а про психику не выдумывай. Я не потерплю в доме сплетников!
Мама охнула и что-то громыхнуло. Наверное, опять держалка для крышек свалилась. Сейчас будет очередная серия "ты давно обещал". Выслушивать совсем не хотелось и я встал закрыть по плотнее дверь.
- А что сам не свой, - раздался задумчивый голос отца, - так просто взрослеет.
Так эта тяжесть в груди и означает взросление?! Ошеломленный я не знал, что мне делать. Закрыть дверь и постараться свыкнуться со своим новым, повзрослевшим состоянием, или пойти на кухню и расспросить родителей?
Звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть. Если это Толик, то он поздновато. Я уже почти вбежал в коридор, когда мама открыла дверь. На пороге стояла заплаканная Глебова мама.
- Мне нужны родители, Андрея. - Произнесла она, срывающимся голосом.
- Алексей! Иди сюда! - Позвала отца побледневшая мама.
Я спрятался за косяком. Что случилось? Не ужели Глеб из-за того падения попал в больницу, а его мама обвиняет в этом меня? Папина фигура заслонила от меня гостью и я не понял почему вдруг мама тихо ахнув, схватилась за сердце и начала оседать, судорожно ища рукой табуретку. Не промахнулась она только чудом. Папа с покрасневшими ушами прислонился к стене и я смог увидеть маму Глеба поднимающуюся из низкого поясного поклона.
- Спасибо вам, что растите такого сына. - Произнесла она твердо. - Я...
Она замотала головой, прижимая руки к лицу, из глаз уже щедрыми ручьями катились слезы. Женщина всхлипывая что-то забормотала и собралась уходить, когда бледная с ярко-алыми пятнами на щеках мама, резко поднялась и обхватив её за плечи буквально потащила на кухню. Папа дрожащей рукой закрыл дверь и деревянной походкой прошел вслед за ними.
А я стоял у входа в коридор и пытался ответить на один весьма не простой вопрос.
