Саетов Рустем Явгарович : другие произведения.

Ветер Судьбы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наверное, каждый поклонник Мира Профессора Толкиена задумывался о событиях в Дориафе и в Гаванях, пытался понять и объяснить случившееся, или переписать историю так, чтобы избежать резни. А если не менять линию событий, но поглубже покопаться в причинах? Ведь часто бывает, что внутренняя подоплека события была совсем иной, не той, что видна со стороны...
  Пролог. Без мамы.
  Огромный подземный зал завораживающе прекрасен. Белоснежные колонны сталагнатов, сплетенные из множества тонких стебельков, поддерживают ажурный потолок пещеры, увешанный каменными сосульками. На некоторых сталактитах укреплены маленькие зеркальца, а на самых длинных горят золотистые светильники. Их сияние смешивается с дневным светом, дошедшим сюда через искусно проложенные световоды, радужным многоцветьем переливается в изломах рудных жил, вьющихся по стенам, нежно искрится в бесчисленных чешуйках кварца. Все это сверкающее великолепие отражается в зеркальном полу, выглаженном и отполированном совместными трудами эльфов и гномов, в давние времена строительства Менегрота еще друживших между собой. В центре зала играет звонкими струями фонтан.
   Из главной пещеры естественного происхождения выводит множество коридоров, прорытых под скальным массивом. Бесчисленные комнаты и залы подземного дворца волшебно красивы, наполнены светом и музыкой.
   Но двух маленьких квэнди, играющих в уголке центрального зала, не радует вся эта красота. На полу разбросано множество чудесных игрушек, сделанных трудолюбивыми руками наугримов. Но малышей не увлекает игра, их глаза постоянно с тоской обращаются в сторону ворот. Тяжелые каменные створы надежно перекрывают единственный путь наружу. Мальчишки с великой радостью оставили бы все это великолепие и, не оглядываясь, убежали на зеленый остров, омываемый звонкоголосыми речными струями. Ясная детская память живо рисует маленьким квэнди веселые лужайки, залитые солнцем, ласковую лесную тень, теплые, прозрачные воды реки... Пешком убежали бы! Там мама и отец все время были рядом, вместе с сыновьями резвились и танцевали на мягкой траве... Но мальчики уже понимают, что по Дороге Времени назад не побежишь...
   Один из мальчишек, не глядя, отодвинул в сторону игрушечный домик с прозрачными окошками.
   - Ну когда же мама вернется... - печально прошептал маленький квэндо. Братишка-близнец прижался к нему плечом, тоже взглянул на закрытые ворота.
   - Уже полтора месяца... И все не едет, не едет... А Эльвинг плачет, не переставая, няня ничего сделать не может.
   Нимлот, мама близнецов, так и не привыкшая к подземным каменным залам Менегрота, иногда уезжала погостить к родичам, живущим в лесу на юге Дориафа. Но ни разу еще ее маленьких сыновей не одолевала такая тоска.
   На щеке Элуреда заискрилась капелька. Он быстро стер ее о плечо.
   - Эли, а помнишь, весной мы с мамой и папой играли на берегу? Река разлилась так, что вода к самому лесу подступила. Эльвинг еще плохо ходила, мама ее за ручки водила по травке...
   - Я помню! - тихонько засмеялся Элурин, - там еще ландыши цвели под дубами. Много-много! Эльвинг увидела цветы: "Дай!" А мама ее уговаривает: "Не надо их рвать, цветочки тоже жить хотят, солнышку радоваться!"
   - Отец тогда сидел на поваленном дереве, к нему кто-то подошел, и они долго разговаривали. А когда мы домой вернулись, папа совсем другой стал. С нами больше не играет теперь, а с мамой... Эли, мне как-то непонятно все это и страшно очень... А тут еще мама никак не возвращается...
  Глава 1. Без отца.
   Весна в том году выдалась дружная. Сразу после морозов наступило такое тепло - будто летом. Снег начал стремительно таять, реки вскрылись и тут же вышли из берегов. На деревьях закачались сережки, а на лесных полянках сразу во множестве зацвели ландыши. Диор, новый король Дориафа, вывел семейство на прогулку на бережок. Нимлот, его жена, выросшая в лесу, на вольном воздухе, тяготилась жизнью в каменных палатах. Да и дети после зимних холодов рады были побегать по свежей травке.
   Мальчишки затеяли игру в догонялки и носились меж неохватных стволов, оглашая притихший лес криками и смехом. Нимлот водила по траве малышку Эльвинг, придерживая за ручки. Девочка неуверенно переставляла крошечные ножки. Диор сидел на поваленном дереве, подставляя лицо горячему весеннему солнышку. Как хорошо, что комары еще не успели проснуться!
   Сзади хрустнула ветка. Король приоткрыл глаза и лениво обернулся. К нему подходил Рингвэ, эльда принесший тогда на Тол Гален известие о нападении гномов гибели Тингола. Теперь этот эльда стал первым советником Диора в государственных делах. Рингвэ имел необыкновенно острый ум, был опытен в военном деле, решения его бывали молниеносны и всегда верны, из всех вариантов советник чутьем выбирал наилучший. Вот только характером отличался излишне мрачным и сдержанным, никто никогда не слышал, чтобы Рингвэ смеялся или пел. За это, видимо, эльда и получил свое прозвище.
   - Государь, - без предисловий начал советник, - прибыл гонец с письмом от сыновей Феанора. Простите, но я сразу прочитал послание, так как предвидел его содержание. И не ошибся: эти бесчестные нолдор требуют отдать им Сильмариль.
   - Ну почему сразу бесчестные? - Диора частенько обескураживала резкость Рингвэ, - все же это их отец создал алмазы. Нужно подумать, как им ответить...
   - Тут и думать нечего! Ваши родители своей кровью заплатили за камень, Моргота низвергнуть сумели и жизни отдали за священный алмаз, пока эти надменные трусы и предатели прятались за стенами своих крепостей. Нет у них права на этот Сильмариль. Пусть Врагу посылают такие требования. Он им ответит со всей любезностью.
   - Рингвэ, давай не будем такими категоричными. Не надо торопиться! Я не хочу ни с кем ссориться, тем более с такими опытными воинами, как сыновья Феанора. Да, им не везло в битвах с Врагом, но их мечи столько веков защищали Белерианд.
   - Дориаф защищали не нолдор а Завеса Мелиан. А теперь наш край озаряет Сильмариль. Священный алмаз дарит благословение нашим землям, оберегает всех живущих под его лучами от бед, болезней и усталости. Благодаря свету Сильмариля Черному Дыханию нет пути в Дориаф. Камень отдавать нельзя.
   Король склонил голову и глубоко задумался. Его одолевали сомнения: да, советник выразил сейчас мнение всего населения Сокрытой Земли. И это, наверное, правда. С тех пор, как засиял Благословенный свет в Дориафе, край буквально расцвел: не было ни жестоких морозов, ни иссушающей жары, ни лесных пожаров. Урожаи были такие, что все кладовые ломились от припасов, животные обильно плодились, рыба переполняла озера и реки. И насчет Черного дыхания Рингвэ прав: квэнди, живущие в Дориафе, больше не были подвержены страхам и усталости. Но, с другой стороны - Моргот много веков носил Сильмарили в своей короне, значит, обитатели Севера не боятся этого света. Если войска Ангбанда захотят напасть на Сокрытую Землю, Сильмариль их не остановит. А Завесы Мелиан больше не существует... Слишком много опытных воинов Дориафа погибло в столкновениях с гномами - тоже прекрасными бойцами. А Лайквэнди, пришедшие с Диором и Нимлот, не воины. И получается, в случае нападения Дориаф почти некому защищать... Стоит ли в такое время ссориться с сыновьями Феанора - великими бойцами, много веков сражавшимися с ордами Врага? А отказаться от претензий на наследство своего отца они не могут - Лутиен когда-то объясняла своему юному сыну действие Клятвы. Как же поступить?..
   Вдруг Диор радостно вскинул голову:
   - Кажется, я нашел удачное решение!
   Советник метнул в его сторону быстрый взгляд, такой странный, что король невольно напрягся. Но, прогнав тревогу, поспешил озвучить пришедшую мысль:
   - Можно вернуть Сильмариль наследникам Феанора с одним условием - пусть они останутся жить в Дориафе и возьмут на себя охрану наших северных границ. Ведь у нас в Нельдорефе, по берегу Миндеба почти никто не живет, границы охраняются плохо. Пусть нолдор селятся там, строят сторожевые башни и оберегают нас от набегов орочьих банд. Так будет решено сразу несколько проблем, и священный алмаз все так же будет озарять наши земли.
   Рригвэ едко усмехался, поглядывая на играющих детей. А мальчишки наперегонки подбежали к отцу:
   - Папа, смотри, как мы научились! - и устроили веселую возню возле ног беседующих. Диор рассмеялся, с любовью глядя на сыновей. А Рингвэ нагнулся к близнецам, вынимая что-то из кармана:
   - Молодцы! Подрастайте скорей, и я начну учить вас военному искусству. А пока нате, играйте! - и подал мальчикам чудесный золотистый мячик.
   Дети с восторгом занялись рассматриванием сокровища. А Диору вдруг подумалось: "Нет, не хочу я, чтобы мои сыновья становились воинами. Не хочу, чтобы обучались искусству проливать кровь. Если получится все то, что я задумал, мои дети будут расти в мире и покое, озаренные Благословенным светом, под защитой опытных воинов". И тут, будто отвечая на тайные мысли короля, советник мрачно заговорил:
   - Неужели ты думаешь, что гордые наследники Феанора согласятся поступить на службу к королю Дориафа? Они сочтут такое предложение оскорблением.
   - Но почему? Их земли разорены, крепости разрушены, почти все родичи убиты, а сами сыновья Феанора с остатками своего народа скитаются, неприкаянные, по землям лайквэнди. По-моему, для них это наиболее удобный выход. К тому же, как и все Эльдар, они должны понимать: в это смутное время всем врагам одного Врага лучше держаться вместе. В любом случае нужно попробовать договориться с этими нолдор.
   - Государь, ты верно говоришь, что нолдор потеряли свои земли. Поэтому они постараются захватить твои. Такое уже было: едва оказавшись в Наргофрогде, Келегорм и Куруфин попытались свергнуть законного властителя и захватить трон.
   - Но народ Наргофронда отказался повиноваться захватчикам и изгнал их! Синдар тоже никогда не признают королями сыновей Феанора. А гордых принцев нолдор прошлые ошибки должны были чему-то научить. К тому же мы поведем переговоры со старшим из них, а Маэдрос умнее и сдержаннее братьев. Рингвэ, ты излишне непримиримо настроен. Я хочу попробовать договориться с вождями нолдор. Как только вернусь в Менегрот, я напишу им письмо.
   Советник молчал, все так же глядя на детей. Мальчишки, забыв обо всем на свете, играли новым мячом, а маленькая Эльвинг тянула к ним ручонки, громко выражая свое желание присоединиться к забаве. Наконец, братья уступили настойчивому требованию и вручили сестричке игрушку. Малышка крепко прижала к груди сокровище, и над поляной наконец-то воцарилась тишина.
   - Нет! - вдруг тяжко произнес советник. Слово упало между собеседниками, будто камень. Диор изумленно повернулся к Рингвэ.
   - Что: "Нет"?!
   - Сильмариль никогда не вернется к наследникам Феанаро. Темный Властелин не допустит этого.
   - Темный... Что?! Рингвэ! - волна ледяного ужаса окатила юного короля с головы до ног. Задыхаясь, в полной растерянности, он вскочил. Надежда, что он все не так понял, встряхнула Диора, он вгляделся в глаза своего верного помощника. НЕЧТО смотрело на юного сына Лутиен из страшных желтых глаз с вертикальными щелями зрачков, объясняя все. Язык Диора примерз к небу, не получалось ни закричать, ни выдавить хоть слово. Он отступил на шаг, нашаривая на поясе кинжал.
   - Сядь! - насмешливо приказал ему посланец Тьмы. Диор замер, не понимая, что он должен предпринять сейчас. Советник издевательски помог своему королю, тряхнув за плечи и усадив обратно на бревно.
   - Сиди и слушай! Отныне ты будешь выполнять только мои приказы. Самостоятельно больше не сделаешь ни шагу. И сыновьям Феанора ты не будешь писать никакого ответа. Если тебе интересно узнать, твоя мудрая мать, предчувствуя Уход, завещала вернуть сильмариль законным наследникам. А тебе написала письмо, в котором советовала заключить с сыновьями Феанора военный союз. Возвращая сильмариль, Лутиен Маэдроса просила о том же. Но он не получил ни послания, ни алмаза. Зато ты получишь то, что тебе предназначил Владыка Тьмы.
   К Диору внезапно вернулся голос:
   - Никогда! Я никогда не буду выполнять приказы шпиона Темного Владыки! И ни один из синдар, живущих в Дориафе, этого не сделает.
   - Будешь, куда ты денешься! А попробуешь противиться, или прикажешь схватить меня - я скажу всего одно слово, и вон тот чудесный золотой мячик раскроется... - Рингвэ махнул рукой в сторону играющих детей, - а из него вылетит заклинание, которое мгновенно превратит того, кто держит в руках игрушку, в покорного раба Темного Властелина.
   Юный король, возмущенный таким подлым коварством до глубины души, снова схватился за кинжал. Он уже ничего не боялся, хотел только уничтожить шантажиста, разорвать в клочья. Рингвэ спокойно придержал его руку. А дети, ни о чем не догадываясь, весело играли золотым мячом. Элурин покатил блестящую игрушку по траве, прямо в подставленные ручонки Эльвинг. Малышка подхватила мячик, огласив весенний лес радостным воплем. А с высокого чистого-чистого неба на детей изливались потоки незамутненного солнечного света... Несчастный отец вдруг ослабел, дрожащие пальцы выпустили рукоять, бессильные слезы навернулись на глаза.
   - Ну что, кого отдашь в услужение Владыке Тьмы? - продолжал издеваться советник, - одного из близнецов? Их же у тебя двое, не жалко! А может, девочку?
   - Не трогай детей!.. - в отчаянии прошептал Диор, - чего ты хочешь?
   - Только того, о чем говорил раньше. Ты будешь делать то, что я скажу, и ничего не предпримешь против меня. А народ Дориафа будет выполнять ТВОИ приказы. И все будет отлично! Но для гарантии я наложу на тебя заклятие. Прямо здесь и сейчас. И ты примешь его, не сопротивляясь. Иначе это заклятье примет один из твоих щенков.
   Юный король молчал, все внутри у него переворачивалось от яростного протеста. Но что он мог поделать? А Рингвэ, видимо, нужен был ответ, произнесенный вслух. Он снова тряхнул свою жертву за плечо:
   - Ну?!
   - Хорошо..., - с трудом произнес несчастный отец, и бессильные слезы прочертили сверкающие дорожки по гладким щекам, - я согласен. Только оставь в покое детей!
   Рингвэ молча прижал пальцы к виску Диора и еле слышно запел. Странный вибрирующий голос раскаленной спицей ввинчивался в мозг. Несчастному казалось, что его голова рассыпается на тысячи мельчайших кусочков. Сознание зыбко плыло где-то в стороне, на грани восприятия, отмечая происходящее, но не затрагивая чувства. А песнь Могущества струилась, струилась по светлой, незапятнанной душе, скользила, будто по гладкому, прозрачному льду, ища, за что бы зацепиться... и не находила. Диор в своей короткой чистой жизни еще не успел совершить ничего такого, что открыло бы его феа Стихии Зла, не испытывал ни к кому ненависти, зависти, обиды... Но вдруг... Наверное, что-то случилось, потому, что песня Тьмы внезапно заклубилась и налилась силой. Будто дымный купол вырос, закрывая светлое небо. И перед гаснущим взором Диора развернулась картина из недавнего прошлого.
  * * *
   Лишь раз в жизни юному сыну Берена довелось побывать в настоящем бою. Когда на Тол Гален прилетела внезапная и страшная весть о нелепой гибели Элу Тингола и разорении Дориафа. Деда Диор почти не знал, и поход на север представлялся ему захватывающим приключением. Выследить врага, устроить засаду, напасть внезапно и сокрушительно! Юный король до сих пор гордился этим сражением. Ведь, несмотря на отсутствие опыта, он бился рядом с отцом решительно и храбро. Наверное, не очень умело, Берен, конечно, обучал сына бою на мечах, но юношу не особо увлекало военное искусство. Вот с луком и стрелами он обращался куда более ловко, все жители Оссирианда стрелять учились едва ли не раньше, чем ходить. Поэтому после основного сражения Диор вместе со следопытами-лайквэнди отправился выслеживать разбежавшихся гномов.
   Он скользил по лесу, как тень - ни одна ветка не шелохнется, сучок не хрустнет под ногой. Внимательно вслушивался в привычные шумы леса. Чуткое ухо охотника сразу выделило из обычного лесного гомона иной звук. Звяканье железа и еле слышный короткий стон. Мягко сместившись в сторону, Диор обнажил меч и, обойдя густые заросли сзади, резко раздвинул ветки. Несколько мгновений он глядел на предполагаемого соперника, потом понял, что меч ему, похоже, не пригодится. Гном, по-видимому, был серьезно ранен: он сидел на земле, рядом валялся лук со стрелой - натянуть тетиву не хватило сил. Но ослабевшая рука судорожно сжимала кинжал, а глаза, горевшие из-под надвинутого капюшона, смотрели на эльфа с бешеной ненавистью.
   И что с ним делать? Убить? Отвести в лагерь, к отцу? Или здесь оставить - пусть сам выбирается, как хочет!
   - Вставай! Идти сможешь? - обратился Диор к раненому, - придем в лагерь, там тебя перевяжут. Только кинжал отдай.
   - Никогда! Я никуда с тобой не пойду. Катись ты сам на Север, к Врагу! Ненавижу вас всех! Ненавижу! Ненавижу! - яростный крик наугрима прозвучал не громче шелеста листвы, а под конец перешел в надсадный хрип. На побелевших губах выступила кровавая пена. Кольчуга знаменитой гномьей стали отвела удар, но гному все же досталось чувствительно: похоже ребра сломаны и пропороли что-то внутри. Но сдаваться воинственный наугрим явно не собирается. И откуда столько злобы? Молодой еще совсем, ни следа усов и бороды, лицо гладкое, смертельно бледное, к взмокшему лбу прилипли выбившиеся из-под капюшона волосы. Диор с недоуменным интересом смотрел на своего шалого противника. Неужели не понимает, дурак, что без помощи опытного лекаря рискует умереть через несколько часов от внутреннего кровотечения?
   - За что же ты нас так ненавидишь? - с усмешкой спросил эльф. - Это вы пришли к нам с войной, подло зарубили короля и разграбили Менегрот. А теперь: "Ненавижу!"
   - Вы убили моего мужа! Лучшего ювелира нашего города. Убили подло и жестоко, чтобы не платить за работу. Но месть наугримов настигнет вас!
   Тут до Диора дошло, что перед ним женщина. О, Валар, значит и жены гномов отправились воевать с эльфами! Все-таки этот народ ненормальный. А в глубине души эльфа медленно закипал гнев, вызванный лживыми и злобными обвинениями воительницы. Не ответить на них внук короля Тингола просто не мог.
   - Это подлая ложь! Ваши мастера измыслили ее, чтобы оправдать свое преступление - убийство Элу Тингола. Бесчестные наугримы набросились на короля целой толпой, убили его, безоружного, и похитили сильмариль. А потом бежали тайком, как последние трусы!
   - Ты!.. Как смеешь так говорить?! - хриплый голос женщины оборвался мучительным кашлем, по подбородку потекла струйка крови. Задыхаясь, воительница прижала руку к груди, пот и слезы катились по белым щекам. Но ненависть пересилила рвущую боль. - Мой муж погиб от руки эльфов, но у него родится сын! - вдова погибшего мастера ласково коснулась рукой выпуклого живота, - родится, вырастет и отомстит всему вашему нечистому племени! Будь прокляты все подлые эльфы-убийцы! Правду говорят мудрые, что грязные орки Моргота - ваши ближайшие родичи!
   Последнее обвинение привело Диора в ярость. Поднять руку на женщину, тем более, беременную, он не мог, но в этом и не было нужды. Он зло плюнул и пошел прочь. Обернувшись через несколько шагов, бросил презрительно в сторону раненой воительницы:
   - Никто у тебя не родится! Потому что ты сдохнешь здесь через пару часов. И это будет правильно!
   Ответом эльфу был мучительный хрип.
   Диор ничего не сказал отцу о встрече в лесу. Слишком неоднозначные чувства вызывало это происшествие. Несправедливые обвинения воительницы глубоко его задели. Но чувство вины, что он бросил умирающую в лесу, даже не попытавшись оказать ей помощь, продолжало царапаться в душе. "Все равно я ничем не смог бы помочь ей, она умирала, это хорошо ощущалось!" А перед внутренним взором вновь и вновь возникали лихорадочно блестящие глаза и рука, ласково гладившая выпуклый живот... Раненая, да еще беременная, женщина была явно не в себе, никаким объяснениям случившегося в Дориафе она бы не поверила. А ее муж был одним из тех, кто наносил подлые удары его деду... Так почему же так мучает его это нелепое событие? Диор все-таки решился поговорить обо всем с матерью. Мудрая Лутиен расставит все по местам. Но новое, ответственное дело, которое он принял на себя - управление целым королевством, отнимало все время и силы. Вырваться на Тол Гален не получалось. А потом случилось ЭТО - шкатулка в руках и серебряный свет сильмариля, заливающий подземную палату. Уход родителей далеко отодвинул все другие мысли и воспоминания.
   А теперь вот случившееся в лесу настигло юного короля, открыло широкую брешь в щите Света, ограждающем его феа. И в эту брешь свободно хлынула Тьма.
   Рингвэ опустил руку и удовлетворенно улыбнулся:
   - Ну вот и все. Теперь воля Мелькора для тебя закон. Лутиен обманом проникла тогда в Ангбанд, обманом повергла Темного Властелина и похитила сильмариль. Неужели она думала, что Повелитель Тьмы простит унижение? Вот теперь расплата настигла ее в лице сына. И это еще далеко не все!
   Диор, плохо соображая, рассеяно смотрел куда-то, мимо своего мучителя. До Рингвэ дошло, что он напрасно тратит слова. Тогда он встал, поднял короля и несколько раз бесцеремонно встряхнул:
   - Очнись, пора возвращаться. Зови своих!
   Диору казалось, что он долго-долго спал, и проснулся совсем в другом мире. Все вокруг было не так: солнечный день казался тусклым, от реки пахло противной сыростью, звонкая возня детей вызывала раздражение. Король окликнул жену:
   - Пойдемте домой! - и голос прозвучал безжизненно, как у обреченного.
  Глава 2. Брат и сестра.
   Королева Дориафа, нежная Нимлот не находила себе места. Неясная тревога снедала юную женщину, она не понимала, что происходит в последнее время в Менегроте, почему ее любящий, веселый супруг так внезапно и странно изменился. Почти не разговаривает с ней, не играет с детьми, лицо его, побледневшее и осунувшееся, превратилось в застывшую, холодную маску. А когда она пытается расспросить мужа, что происходит с ним и со страной, Диор грубо обрывает ее. Это обижало Нимлот до слез - ведь она все-таки жена короля, имеет право знать, если что-то случилось. Может, сумела бы чем-то помочь, посоветовать... Чуткая эльдалиэ понимала, что вокруг творится что-то плохое: во дворце теперь не собирают музыкальных вечеров, не поют песен, все ходят угрюмые, растерянные. Даже когда король, ее муж, надевает ожерелье с сильмарилем, в подземных залах не становится светлее. А Диор, озаренный священным алмазом, кажется дивно прекрасным, но далеким и неприступным, как горная вершина, увенчанная ледяной короной. Галадриэль, принцесса нолдор, живущая в Дориафе, советовала молодому королю не примерять на себя священный камень. Пыталась объяснить: то, что было позволено прекрасной Лутиен, свалившей Моргота в единоборстве, не простится ее сыну. Но и ее Диор не послушал. Келеборн и его жена, чувствуя нерасположение юного короля, уехали куда-то гостить. И теперь Нимлот совсем не с кем посоветоваться, поделиться наболевшим. Несчастная королева осталась совсем одна в этих неприветливых каменных лабиринтах.
   Но сегодня юную королеву ожидал праздник. В каменных палатах появился нежданный, но очень желанный гость. Лаэрион, двоюродный брат Нимлот пришел из Оссирианда навестить сестрицу, так неожиданно оставившую любимые леса и живущую теперь на мрачном, неприветливом Севере. Нимлот казалось, что братишка принес с собой неповторимый, чарующий аромат лесной чащи, тихий шепот таинственных растений, прячущихся в глубоких сумрачных долинах от резкого ветра и слишком яркого солнца, ласковую, ни с чем не сравнимую музыку древнего леса, ее родного, любимого дома...
   В беседах с Лаэрионом, в бесконечных разговорах об Оссирианде и воспоминаниях находила королева Дориафа желанную отдушину. Но прошло несколько дней, и братец засобирался домой. Нимлот со слезами отчаяния уговаривала родича повременить, погостить подольше, но Лаэрион категорически не соглашался.
   - Нет, сестричка, надо постараться до снега домой добраться. А еще... Не знаю, что у вас здесь за воздух такой, но мне тяжело им дышать, - объяснял юный лайквэндо, - будто давит что-то на сердце. Сам не пойму, что такое - вроде бы такие же леса, такие же реки, как у нас, а все равно что-то не то. Тяжесть какая-то в воздухе висит, чужая, недобрая...
   - Лаэри, родной мой, я тоже это чувствую! Поэтому не хочу здесь жить! Но куда мне деваться? У меня муж, дети. А Диор... Знаешь, братик, пойдем лучше на берег, здесь, в этой каменной темнице мне так и чудятся злобные тени, крадутся, подслушивают...
   Королева Нимлот и Лаэрион брели по осеннему лесу, золотые листья тихонько шуршали под легкими ногами эльфов. Королева продолжала свой невеселый рассказ.
   - Братик, милый, я тоже задыхаюсь в этой каменной тюрьме! Сначала вроде бы все хорошо было, мы начали привыкать к этим роскошным, но чужим палатам, местные квэнди нас полюбили, баловали мальчиков, а особенно Эльвинг. А потом принесли этот проклятый алмаз...
   - Сестренка, ты с такой неприязнью говоришь о сильмариле! Но ведь это священный камень, он дарит благословение тем, кто живет в его лучах!
   - Ох, не знаю, Лаэри! Может, Враг испортил сильмариль, а может, есть еще какая-то причина. Сначала и вправду над Дориафом будто разлилось благословение, а потом к очищающему, исцеляющему свету начала примешиваться тьма. И эта тьма все сильнее... Ты сам сказал: "Тяжело дышится!" Это чувствуют и лайквэнди, пришедшие с нами, и синдар, жившие здесь испокон века. Получается, что земля цветет, а Эльдар будто вянут на ней. А еще Диор... Мой муж разительно переменился в последние месяцы! Мне кажется, он совсем разлюбил меня и детей: не хочет разговаривать со мной, сыновей близко не подпускает, даже малышку Эльвинг, свою любимицу прогоняет от себя! Мы все только раздражаем его... - Нимлот присела на поваленный ствол огромного бука и горько расплакалась.
   Лаэрион опустился на колени рядом с королевой, нежно взял маленькие белые ладони в свои.
   - Сестричка, это просто невозможно - разлюбить тебя! Ты у нас такая красавица! Не зря тебя назвали Белым Цветком. Ты попробуй еще раз поговорить с мужем, выбери время, когда король будет спокоен, в хорошем расположении духа и поговори наедине. Может просто на короля навалилось слишком много дел и забот, он устал, ему тяжело...
   - Лаэри, в том-то и дело, что Диор решительно не хочет говорить со мной! Муж просто не дает мне раскрыть рта: грубо обрывает и прогоняет. Я не знаю, что и думать! А тут еще этот советник! Он все время рядом с королем, ни на шаг не отстает от него, у меня создается впечатление, что это Рингвэ правит Дориафом, а не Диор.
   - Нимлот, а кто это - Рингвэ? Что-то я не помню в окружении короля Дориафа такого имени.
   - Я и сама не знаю точно. Странный тип. Это он принес известие об Уходе Берена и Лутиен. Когда он вручил королю шкатулку с сильмарилем, никто и не подумал выяснять личность посланца. Не до того было. А потом этот Рингвэ как-то быстро втерся в доверие к Диору, стал его главным советником. Но я не верю ему. Не могу сказать ничего конкретного, но Рингвэ мне глубоко неприятен. Да и дела какие-то странные творятся в Менегроте с его подачи.
   - Какие дела, сестренка?
   - Ну, например, недавно снарядили караван со съестными припасами и отправили на северо-запад. Рингвэ утверждал, что эльфам, живущим в Брефиле, нужна помощь. Но синдар говорят, что эльфов давно уже нет в Брефиле, там живут люди. А караван ушел и пропал. Уже два месяца от них нет никаких известий. Хотя я случайно услышала... - королева понизила голос и боязливо оглянулась по сторонам, - что посланцы попали в засаду, их всех захватили орки и угнали в Ангбанд... И что караван специально отправили навстречу засаде... Говорили двое синдар, и они сразу замолчали, как только почувствовали мое приближение. Это значит, коренное население Дориафа не доверяет больше Диору, а за ним и мне.
   - Нимлот, а может тебе уйти со мной, вернуться домой...
   - Глупенький, а дети?! Я же не могу их бросить, а всем вместе убежать не получится. Да и Диора я не хочу оставлять, я же люблю его несмотря ни на что. Я хочу помочь мужу, а не бросать в беде. Лаэри, ты возвращайся один и расскажи Мудрым из наших лесов о том, что здесь происходит. Может быть, они помогут мне хотя бы советом... Хуже всего, что я ничего не знаю наверняка, у меня есть подозрения, но нет фактов. А может, нужно обратиться за помощью в Феанорингам? Принцы нолдор живут на землях лайквэнди и защищают их от войск Севера, так может быть, они помогут и синдар, тем более в Дориафе находится сильмариль...
   - Это что тут делается?! - злобный голос, раздавшийся за спиной, заставил эльфов подпрыгнуть, - заговоры плетутся за спиной короля?
   Нимлот и Лаэрион в ужасе обернулись. К ним подходил Рингвэ.
   - Вы что задумали, подлецы?
   И тут королева будто очнулась. Она рванула за руку замершего брата, изо всех сил толкнула его в сторону от грозного советника.
   - Беги, Лаэри! Беги!
   Лаэрион, не помня себя от ужаса, бросился бежать. Но Рингвэ не собирался выпускать из Менегрота лайквэндо, узнавшего лишнее. Он рванулся наперерез юному эльфу, быстро сплетая словами и пальцами заклинание. Тут королевой вдруг овладела отчаянная ярость: в этот миг она ненавидела разрушителя своего счастья гораздо больше, чем боялась. Эльдалиэ метнулась под ноги советнику, тот споткнулся, и они вместе покатились по опавшей листве. Нимлот цеплялась за Рингвэ, не давая ему встать, и все кричала:
   - Беги, братик!
   Посланец Тьмы злобно ударил женщину в лицо, стряхнул ослабевшие руки и вскочил. Беглец уже скрывался за деревьями. Рингвэ мгновенным движением сорвал с пояса кинжал и метнул вслед лайквэндо. И попал. Юноша, вскрикнув, кубарем покатился по земле. Но тут же вскочил и устремился дальше. Нимлот, услышав крик брата, снова вцепилась в своего мучителя, вонзила зубы ему в ладонь. Советник яростно выругался и с силой ударил королеву по голове. Видимо не рассчитал, потому что руки эльдалиэ медленно разжались, она широко распахнула глаза и без звука опустилась в золотые листья у ног Рингвэ. И осталась лежать неподвижно, подобная срезанному цветку. Беглец между тем успел исчезнуть в лесу.
   Чудовище в облике квэндо осмотрело свою жертву. Эльдалиэ уже не дышала: видимо, ударив, Рингвэ сломал ей шею. Посланец Тьмы снова выбранился: теперь придется как-то объяснять отсутствие королевы, да еще тело спрятать нужно. "Провалиться им всем в болото, этим лайквэнди!" - зло бормотал Рингвэ себе под нос: "Не сидится им в своих лесах! Надо издать указ, чтобы никакие чужаки не шлялись по моим землям, воду не мутили! Ну ладно, этот маленький мерзавец далеко не убежит, я его подранил, скоро заклинание подействует, и он сдохнет! Эх, такое заклинание пришлось потратить на дурака! Теперь в первую очередь с этой стервой разобраться!" Советник взвалил на плечо тело убитой эльдалиэ и скрылся в лесу.
  Глава 3. Недобрые вести.
   Тьелькормо собрался на охоту. Нечасто с тех пор, как Феанариони обосновались на Амон Эреб, Охотнику доводилось заниматься любимым делом. Но тут соседи нолдор, люди из небольшого поселения на берегу Гэлиона стали жаловаться, что на обширном болоте, заросшем камышом и тростником, поселился кабан-одинец. Огромный зверь, старый и обозленный, раскапывал огороды, не боясь ни собак, ни их хозяев. А недавно напал на рыбака. Перепуганный старик со скоростью белки взлетел на дерево. Атани просили доблестных воинов нолдор уничтожить агрессивного соседа.
   Тьелькормо отправил нескольких помощников в обход болота, чтобы поднять кабана с лежки, а сам решил устроиться на ближнем берегу и ждать зверя в засаде. Разумеется, бесшабашный средний сын Феанаро не мог не поиграть с опасностью: из оружия он взял только двузубое копье и кинжал, демонстративно не одев никаких доспехов.
   Коня Тьелко оставил подальше в лесу, а сам выбрал удобную полянку на краю безбрежного моря тростниковых зарослей. Только Охотник начал обустраивать себе место для засады, как его внимание привлек необычный звук. Будто бы еле слышный стон донесся из болота. Тьелькормо прислушался, внимательно оглядывая волнующуюся стену тростника. В зарослях во все стороны разбегались узкие извилистые тропинки: кабан вел активный образ жизни. В любое мгновение сухие стебли могли расступиться, выпуская прямо на охотника разъяренного зверя с острыми, как ножи, клыками. Но пока все было тихо, только заунывный звон сухих стеблей нагонял тоску. Тьелко выбрал небольшой бугорок, нарубил большой пучок тростника, собираясь укрыться за ним. И тут стон повторился. Охотник вскочил. Голос был явно не звериный, похоже, что квэндо...
  Тьелко положил копье и полез в заросли, стискивая ладонью кинжал. Через пару шагов началась мокреть. Вода залила голенища сапог, когда Охотник нашел, что искал. В вонючей болотной жиже слабо шевелился... так сразу и не скажешь, квэндо или человек. Весь в грязи по самую макушку, лица не разглядеть, вместо волос слипшийся колтун. Тьелко плеснул водой на лицо найденыша и брезгливо стер грязь. Вроде квэндо! Надо как-то вытащить находку на твердую землю. Но сначала послать загонщикам предупреждение по осанвэ, что охота отменяется!
  На берегу Тьелькормо попытался привести несчастного в чувство. Бесполезно! Беглый осмотр не выявил на теле квэндо серьезных повреждений, кроме небольшой, наполовину затянувшейся ранки на правом боку. Правда, вокруг ранки нащупывалась подозрительная припухлость. Вид у квэндо изможденный, от одежды остались одни лохмотья... Но как-то ведь этот несчастный сумел добраться сюда? В чем же причина такого глубокого беспамятства? Что ж, здесь больше ничего не сделаешь, надо больного в крепость везти. Только как его, такого чумазого, на лошадь грузить? Тьелькормо оторвал клок от одежды найденыша, намочил в болотной воде и принялся оттирать хотя бы самую большую грязь...
  В этот миг затрещал сухой тростник, и на поляну вылетел огромный секач. Охотника спасла мгновенная реакция. Он успел откачнуться назад, избежав удара чудовищных клыков. Кабан лишь зацепил Тьелко плечом, но этого хватило, чтобы крепкий высокий нолдо отлетел вверх тормашками на несколько ярдов. Промахнувшись с первым ударом, секач развернулся всем корпусом и снова бросился на Охотника. С белых клыков длиной в две ладони летели клочья пены. До копья не дотянуться... Тьелко вжимался в землю, вытянув из ножен сияющий кинжал отцовской работы. Уж это оружие не подведет! Вепрь толкал охотника рылом, пытаясь поднять на клыки, негнущаяся шея мешала зверю. Тьелькормо отодвигался, избегая острых копыт, пытаясь выбрать момент для удара кинжалом. Долго такие пятнашки продолжаться не могли, малейший бугорок - и конец! Глупо так! И тут раненый квэндо шевельнулся, издав протяжный стон. Кабан резко развернулся к новому противнику. Этого мгновения Тьелко хватило, чтобы всадить кинжал в бок зверя. Но даже смертельной раны было недостаточно, чтобы остановить вепря, этот живой таран. Успеет добраться до раненого - растопчет. Охотник, всей тяжестью повиснув на рукоятке, сумел повернуть кинжал в теле зверя. Еще два шага - и кабан ткнулся рылом во влажную землю.
  Тьелькормо медленно поднялся на ноги, внимательно осмотрел свои колени. Все-таки слегка вздрагивают! Хорошо, что помощники его сейчас не видят! Ощупал бока, плечи - вроде все цело. Правда, несколько живописных синяков ему обеспечено. Тут наконец-то послышался конский топот, и на поляну выехали загонщики. Наполнив лес восторженными воплями, нолдор попрыгали с седел и бросились к своему доблестному командиру. Тот встретил их с недоброй усмешкой:
  - Ну, спасибо, верные помощнички! Выгнали вепря точно на меня и как раз вовремя! Вы что, не слышали, я сигналил вам по осанвэ, что охота отменяется, непредвиденные обстоятельства? Что приказал бросить гон и спешить сюда?
  - Но, командир, мы сразу развернулись, как Зов услышали! Может, просто случайно кабана спугнули?
  - Ладно, разбираться сейчас не будем. Видите, я раненого квэндо нашел, надо его на Амон Эреб поскорее доставить. Сходите кто-нибудь за моей лошадью, она вон там. И кабаном займитесь. Да шевелитесь, надо до заката успеть в крепость попасть!
  Вечером братья встречали великого Охотника с двойной добычей. Двое лекарей крепости долго бились над странным больным, но так и не смогли привести его в чувство. Потом за дело взялся Нельяфинвэ. Безрезультатно. Больше всего удивляло вождя, что ни ему самому, ни опытным целителям не удавалось просканировать раненого. На сознании квэндо стоял щит огромной мощности. Майтимо сильно тревожил найденыш, вождь чувствовал, что без силы майар тут не обошлось. Даже из бреда несчастного не удалось ничего понять - кто он, откуда шел, что с ним произошло. Но ощущение беды, принесенное в крепость неизвестным квэндо, было слишком явным, чтобы так просто от него отмахнуться.
  Весь следующий день прошел в тщетных попытках вылечить найденыша. Майтимо решил просить помощи у Мудрых, обитавших в Оссирианде. Может быть те, чьи глаза видели звезды, отражавшиеся в водах Куйвиэнэн, сумеют разобраться в странной болезни этого юноши. Тем более что он, кажется, принадлежит к их народу.
  Но тут в невеселом жилище сыновей Феанаро объявилась еще одна гостья. Ондхон, Вечная Бродяга, забрела на Амон Эреб навестить своих друзей. Все, кто был свободен от караульных дел, сбежались в Каминный зал послушать новости, которые станет рассказывать Ойорандель. Вечная Бродяга всегда была в курсе последних событий Белерианда. Хотя в последние несколько лет новости оптимизма не прибавляли.
  Выслушав печальное повествование о разорении многих свободных стран и народов, Майтимо, наконец, решил обратиться к эльдалиэ-майа с проблемой, которая его так беспокоила:
   - Рани, тут Тьелко раненого подобрал на болоте, мы с ним уже третий день бьемся, не можем в сознание привести. Он то лежит, как мертвый, то мечется и стонет, но странно так, даже в бреду ни одного внятного слова не произносит. Непонятно, ранка маленькая была, и яда не чувствуется. Посмотришь, что с ним такое? Это, похоже, лайквэндо из Оссирианда.
   Ондхон прижала ладони к вискам больного, потом откинула одеяло и размотала повязку. Келегорм засветил кристалл и наклонился над своим подопечным. Он еще ни разу не видел Ондхон в роли лекаря. Захватывающе интересно было наблюдать, как чуткие пальцы скользят над раной, не касаясь кожи, а воспаленные ткани покалеченного тела будто откликаются на неощутимый зов...
   - Так просто не получится! - Ондхон вдруг резко выпрямилась, - сверху рана затянулась, а под ребрами гной скопился. У вас есть ножичек, маленький, тонкий, но острый? Нарыв надо вскрывать.
   Атаринке молча вышел в другую комнату, но вскоре вернулся, держа на ладони что-то блестящее. Ондхон поблагодарила кивком и подержала над ножом светящуюся ладонь. Потом снова склонилась над раненым. Братья полукругом стояли за спиной Тьелькормо, готовые помочь в любой миг. Но Ондхон помощи не требовалось. Шепнув на ухо лайквэндо несколько слов, она быстро и точно проколола больному между ребрами. Из крошечного разреза выступили несколько капель крови и гноя. Тьелькормо, сам специалист по всевозможным ранам, успел подумать: "А как выдавливать-то?" Но Ондхон, долго не размышляя, припала к разрезу губами и принялась высасывать содержимое раны. Братья только молча наблюдали за варварским методом лечения. Сплюнув несколько раз, эльдалиэ вернулась к более традиционному способу: прижала пальцы к вискам лайквэндо и тихо-тихо запела. Песнь Силы журчала, как ручеек меж деревьями, почти не вызывая колебаний в окружающем пространстве. Феанариони и не заметили, как их окутал сонный покой лесной чащи, в воздухе повис таинственный аромат неведомых растений, прячущихся в сумрачных глубинах, куда не добираются солнечные лучи... Воздействие было таким сильным, что у эльдар начали подкашиваться ноги. Майтимо спохватился, ухватил братьев под локти и потащил в другой конец комнаты. Только Тьелко самоотверженно остался держать фонарь.
   Осенняя ночь быстро вступала в свои права. Еще чуть-чуть - и все вокруг будто сажей засыплют. Майтимо засветил еще два кристалла. Подошло время ужина.
   А журчание песни все продолжалось. Когда все разместились за столом, Макалаурэ хотел позвать их гостью.
   - Не трогай! - удержал брата Куруфинвэ.
   - Неприлично же так! - засомневался менестрель.
   - Братец, а ты ни разу не слышал, как Ондхон бранится, если ее от работы отрывают?
   - Как бранится?
   - Да, так! Иди, помешай ей, узнаешь, что такое "неприлично"!
   После ужина Старший разогнал братьев по спальням, а сам все-таки подошел глянуть, как дела у Ондхон. Но не успел Майтимо приблизиться к лежанке, как вдруг раненый квэндо подпрыгнул на постели с резким воплем. Целительница успела перехватить его за плечи, придержала, пока несчастный не затих, потом ласково уложила на подушку.
   - Спи! - повелительный голос сразу угомонил больного, он расслабился, а когда Ондхон провела пальцами по мокрому лбу, заснул крепко и спокойно. Ондхон устало вздохнула и потерла лицо ладонями.
   - Ну, и что с ним такое было? - Нельяфинвэ так беспокоил странный раненый, что не представлялось возможным отложить расспросы до утра. Видимо, Ойорандель была с ним согласна.
   - Сейчас лайквэндо будет спать. И проспит долго. Но вот сможет ли поправиться - не знаю. Слишком много жизненной силы из него вымотано. Сумеет восстановиться - будет жить. Если у этого мальчика найдутся важные причины цепляться за жизнь: возлюбленная, дитя - он выкарабкается.
   - Но кто его так? И почему мы не смогли справиться с этой раной? Чем ее нанесли? - Майтимо сильно тревожило ранение, которое не могли исцелить опытные лекари и лучшие воины нолдор.
   - Нельо, друг мой, тут в двух словах не расскажешь. Пойдем куда-нибудь, побродим, в лес, к ручью. Там поговорим обо всем.
   Майтимо молча направился к дверям. Ойорандель поспешила за ним, мимоходом безошибочно сдернула с гвоздя один из плащей, накинула на широкие плечи вождя. Снаружи ночь охватила их промозглой сыростью, ветер сразу отыскал малейшие щелочки в одежде.
  Все так же молча они спустились по склону горы в узкую расселину. В теснине несколько кривых сосен пытались выжить, цепляясь за камни. Из-под нависшей скалы пробивался звонкий родничок.
   Майтимо сел на камень. Ондхон несколько секунд напряженно вслушивалась в окружающую ночь.
   - Ну, и?.. - не выдержал ее собеседник.
   - Это было не оружие.
   - Не понял!
   - Не оружие. Это Песнь Могущества, свернутая в клинок. Очень длинное заклинание, обладающее огромной силой, особым образом сворачивается и принимает вид реальной вещи. Делать такую штуку очень долго и тяжело, я пробовала. Но и польза большая: на пение заклинания уходит много времени, а свернутое, оно действует мгновенно. Этот кинжальчик делал очень сильный маг. Очень! Таких в Эндорэ единицы.
   - А чем этому магу лайквэндо помешал?
   - Выходит, помешал. Планы спутал. Этот мальчик, хоть и уроженец Оссирианда, шел из Дориафа.
   - Вот как! - при упоминании этого названия Майтимо резко выпрямился, рука судорожно скомкала полу плаща.
   - Да. Он какой-то родственник королевы Нимлот. Пришел погостить, а попал в историю. В Менегроте в последнее время происходит неладное. Над столицей залегла тень и медленно расползается по всей стране. Мне не рассмотреть, что там происходит. Я думала, это из-за того, что Мелиан ушла, а выходит...
   - Что?! Ну, говори же! - все, что относилось к Огражденному Королевству, действовало на Майтимо, как красная тряпка на быка: ведь там находился сильмариль!
   - В Менегроте появился Некто. Насколько мне удалось рассмотреть память этого мальчика - слуга Тьмы. Хитрый и очень сильный. В том разрозненном муравейнике, который представляет сейчас население Дориафа - там и синдар, и лайквэнди, и беженцы отовсюду, вплоть до Хифлума - нетрудно затеряться шпиону из Ангбанда. Каким-то образом эта тварь получила власть над королем. И теперь его именем наводит в стране свои порядки. Не пойму пока, чего он добивается...
   - Чего тут не понять! К сильмарилю подбирается, рауко его задери! - Феанарион почти кричал, - похитит и отдаст Морготу! А может, себе оставить попытается.
   - Не бранись! Если это и вправду демон, проклятия делают его сильнее. Хотел бы он украсть камень, давно бы упер! Нет, этой твари не сильмариль нужен. Точнее, не только сильмариль. Думаю, ему страна нужна. С развитым хозяйством и ремеслами, с боеспособной, обученной и очень послушной армией. Такую колонию Мэлько получил бы только ценой долгой войны. А тут - народ разноплеменный, недружный, король - мальчик неопытный. Вот и отправил шпиона, чтобы задурить им головы и подмять под себя сразу целое государство. А потом натравить войной на другие эльфийские земли. Что может быть приятнее для Мэлько, если квэнди начнут воевать с квэнди?!
   - Веселенькую ты картинку нарисовала! И что же теперь делать?
  - Приду в Менегрот и вызову это существо на поединок Песен.
  - Ну да, а пока ты плетешь свою Песнь Могущества, королевская стража утыкает тебя стрелами, превратив в ежа!
  - Нельо, как ты вообще представляешь себе поединок между сильными магами? Если бой начат, и защита поставлена, к поединщикам уже не подступиться никому. А отвлекаться участникам поединка нельзя ни на мгновение, противник сразу этим воспользуется. Так что приказания не отдашь, на помощь не позовешь. И не сбежишь. Бьешься до конца. Мне, главное, разыскать слугу Тьмы и успеть поставить магическую защиту.
  - Не люблю я вашу магию, не доверяю. По мне, так меч надежнее.
  - А что мне еще остается? Но сначала я должна попасть в Гондолин. Владыка Ульмо отправил меня с поручением к королю Турукано. В Потаенном Королевстве тоже творится что-то нехорошее. Владыка Вод сказал, что делает Турукано последнее предупреждение. Тьма обрела слуг уже в стенах его города. Рок готов сомкнуться над Гондолином.
  - Моргот обнаружил Гондолин?
  - Наверное. Ты же знаешь, как говорят Стихии: намеками, предсказаниями. Речь Владыки звучала так: "Передай королю мои слова. Пусть он оставит любимое творение рук своих и ведет свой народ к морю. Жребий нолдор готов настигнуть его. Ойорандель, только ты не надейся, что владыка Гондолина последует совету. Турукано не слушал предупреждений раньше, скорее всего не послушает и сейчас, ибо закрыл уши свои для голоса разума, его сердце слышит лишь то, что поет ему гордость и любовь к творениям рук своих. Но думаю, в Гондолине ты отыщешь уши, которые услышат тебя, и руки, которые сумеют потрудиться для собственного спасения, а так же для спасения эльфов и людей". Вот и думай теперь, что там делается! В любом случае, я сначала туда, потом уж в Дориаф.
  - Гондолин - последнее королевство нашего народа в Эндорэ. В любом случае, последует Турукано совету Ульмо, или вступит в схватку с Роком, владениям нолдор в Среднеземье конец. Земли всех моих братьев разорены, Химринга больше не существует, Наргофронд разграблен и осквернен драконом, а Хифлум заселили атани-вастаки... - Майтимо резко замолчал, но Ондхон успела перехватить незащищенную тоскливую мысль: "И Финьо ушел в Мандос, только я почему-то все еще здесь..."
   Разговор прервался. Ночь плыла над землей, ветер утих, и стало крепко подмораживать, но Майтимо и Ондхон сидели, не замечая холода, думая каждый о своем.
   Ойорандель искоса поглядела на Нельяфинвэ. Глаза ее, не смущаемые темнотой, прошлись по стиснутым пальцам собеседника, по сосредоточенному лицу, отметили горькие складки, залегшие возле крепко сжатых губ, исхудавшие, обветренные щеки, навсегда утратившие юношескую гладкость. Острая тоска сжала ее сердце.
   "Мальчишки... Ясные, открытые, горячие..." Ондхон помнила, какими они пришли в благословенный мир Валинора. Как ярко пылали феар этих Детей Света, с какой безудержной смелостью стремились они навстречу жизни! Рожденные в радости, не ведали они Зла, пока оно не обрушилось на юные души во всей своей подлой мощи! Многое им пришлось пережить, жестокость и несправедливость Искаженного мира оставила глубокие шрамы на их сердцах. Но они все такие же - мальчишки, светлые, ранимые, доверчивые. Яростно бросающиеся отстаивать справедливость, но не всегда способные распознать хитроумные ловушки Тьмы. Как защитить их, каким щитом прикрыть от Зла?! Невозможно... Да и нельзя. У каждого из Нолдор свой Путь, который все они должны пройти до конца. А она не имеет права вмешиваться в судьбы Изгнанников. Только чуть-чуть поддержать, подсказать...
  Наконец Ондхон встряхнулась и встала.
   - Идти надо. Сиди - не сиди, дело само не сделается. Мэлько не дремлет. Нельо! - вдруг как-то по-особенному произнесла она. Майтимо вскинул голову. - Нельо, ОН не винил тебя ни в чем... Я оставалась с НИМ почти до конца.
   Ондхон умолкла. Майтимо тоже молчал. Он застыл в неподвижности, только все мышцы могучего тела судорожно напряглись. Рана была глубокой и еще слишком свежей, чтобы он мог говорить о Финдекано с кем бы то ни было.
  Ондхон заговорила снова:
   - Он ведь знал уже, что погибнет. И отослал меня. Сказал, что моя помощь сейчас нужнее его брату. Мы тогда чувствовали оба, что Турукано обязан остаться в живых. Любой ценой. Предначертано, что из его рода и в его королевстве явится надежда для эльдар и людей. А Финдекано... Нельо, он помнил о тебе до последнего мгновения. И попросил передать...
  Ондхон замолчала опять. Потом потянулась рукой к голове Нельяфинвэ, прижала пальцы к виску. Майтимо не понимал, что она делает, открыл рот, чтобы возразить. В этот миг перед его глазами вспыхнул нестерпимо яркий свет, и развернулась картина: "...Поле боя. Тела эльдар лежат вперемешку с трупами орков, варгов и еще каких-то лиходейских тварей. Эльфийские клинки и доспехи тускло поблескивают среди куч песка и пепла. Анфауглиф. Краткое затишье перед новой атакой. Клубы дыма и поднятой пыли застилают все вокруг, но впереди видны новые орды, подступающие к холму. За рядами орков видны какие-то плотные сгустки дыма, в которых вспыхивают языки багрового пламени - это балроги. Над войском кружат Крылатые Стражи. На холме, наперекор очевидности, плещется лазурное знамя. Под ним, сжимая сияющий клинок, стоит одинокий витязь. Вот он поворачивает голову, оглядывает поле битвы. Все его воины убиты, помощи ждать не приходится. Тогда витязь слегка наклоняется и обращается к кому-то, находящемуся рядом:
  - Видишь, Рани, все кончено. Я говорил... Пожалуйста, сделай, как я прошу. За меня не переживай, я ухожу с легким сердцем. Потому что сумел переломить свою судьбу. Я все-таки уберег сына от Жребия Нолдор. Об одном жалею - что не успел свидеться с Нельо. Но я не виню его ни в чем - пожалуйста, скажи ему это. Если бы все силы Ангбанда встали между нами, Майтимо все равно бы прорвался, я знаю. Но здесь вмешалась Судьба. Что поделаешь... - тут витязь наклоняется ближе, и перед мысленным взором Майтимо, будто наяву, вспыхивает лицо друга, открытое, смелое, такое живое... И блестящие глаза Финьо, горячие и ласковые, проникают в душу, пронизывают насквозь... Тихий шепот заглушает бешеные вопли приближающегося орочьего войска, навечно врезается в память, - Все равно он мой лучший друг! И так было всегда. В последние годы мы редко виделись, пусть простит меня, так уж вышло. Ну все, теперь уходи! Только обязательно найди Нельо и передай ему мои слова! Обязательно, слышишь!.."
  Короткое завихрение смешало картину, потом еще раз перед глазами Майтимо мелькнуло лазурное знамя, стремительно отдалилось... и все кончилось. Вокруг снова была непроглядная осенняя ночь, силуэты деревьев шевелили над головой черными оголенными ветвями, а впереди журчал невидимый ручей. Ондхон слегка коснулась ладонью плеча Нельяфинвэ и бесшумно растворилась в черноте. Она знала, что виделась с другом в последний раз в этом мире, что они все подошли к последней черте, Рок готов сомкнуться над ними и над всей землей...
   Майтимо не обернулся вслед Ойорандель. Мысли бешено скакали в голове, пальцы яростно комкали полу плаща. Финьо, самый близкий, самый верный друг! Не предал своего друга Нельо, не позабыл ни на мгновение. Бросился на его призыв как всегда стремительно и горячо. Но Рок оказался сильнее, и Финдекано погиб, до последнего дыхания сражаясь с Тьмой... Ойорандель сейчас отправится сначала в Гондолин, там неизвестно, сколько времени будет искать вражьего шпиона, и только потом придет в Дориаф. А он, Нельяфинвэ Феанарион, будет сидеть, сложа руки, и ждать, пока этот черный маг пока наберет там необоримую силу. Нет уж! Майтимо вскочил, оступился в темноте, судорожно ухватился рукой за корявый ствол. Не будет он дожидаться, пока там разберутся Валар, майар и их прислужники! Если в центре происходящего сияет сильмариль - значит это его дело! Его и братьев. Дориаф вдруг представился Нельяфинвэ огромным нарывом на теле Эндорэ. Под тонкой кожицей внешнего благополучия и мирной жизни копится гной подлого предательства, медленно, но верно проникающий во все потаенные уголки. А как сегодня выразилась их странная гостья - нарыв надо вскрывать! Вот он этот нарыв и вскроет. И никакой помощи ни от кого не примет.
  Ондхон давно ушла, а Майтимо еще долго стоял, вглядываясь во тьму невидящим взором. Там, в этой тьме выплеталось невероятными узорами кружево Мироздания. Нельяфинвэ почти физически чувствовал, как подхватывает его Ветер Судьбы и влечет вперед. И не сойти уже с этого пути, не повернуть назад, даже задержаться невозможно ни на мгновение. Ну что же, пусть будет все, как будет. Он справится. Выдержит. И сделает все, как нужно.
  Глава 4. Победа Тьмы.
   Рингвэ объяснил Диору и его юным сыновьям, что королева отправилась в гости к родственникам на юг Дориафа. Король был поражен этим известием.
   - Что за бред?! В начале зимы? Какие могут быть путешествия в такую погоду? В лесу скоро сугробы лягут по пояс! Да еще так внезапно, никого не предупредив...
   - Так уж ей вздумалось. Твоя жена затосковала. Ты отдаляешь ее от себя и тем самым вызываешь у королевы обиду и подозрения. Сам виноват! - недовольно ответил советник и больше не пожелал распространяться на эту тему.
   Диор чувствовал, что здесь что-то не так, но он ощущал такую зависимость от посланца Тьмы, что шагу ступить боялся против него. Если бы получилось как-то удалить детей из Менегрота, переправить в безопасные края, в Оссирианд, в Гавани, или еще дальше... Но Рингвэ следит за ним постоянно, видит Диора насквозь, знает все его мысли... Как же он одинок в этом чужом, недобром краю! У него нет здесь друзей, не с кем посоветоваться, попросить помощи. Отчаяние с каждым днем все сильнее овладевало юным королем, мысль о смерти все настойчивее посещала человеко-эльфа...
   А дети, несмотря на объяснение советника, сразу мучительно затосковали по маме. Малыши все же были на три четверти эльфами, скрыть от них смерть близкого существа было невозможно. Эльвинг плакала постоянно, успокоить девочку не мог никто, лишь утомившись от безудержных слез, малышка засыпала, чтобы через несколько часов вновь проснуться в слезах. А близнецы все дни проводили возле ворот, мечтая, что вот каменные створы приоткроются, и войдет мама... Она откинет капюшон с разрумянившегося лица, стряхнет снег с дорожного плаща и весело протянет сыновьям руки... Они бросятся к маме, крепко-крепко прижмутся к ней, пахнущей морозом и лесной свежестью... Но ворота оставались запертыми, и только злая пурга наметала огромные сугробы перед входом в каменные лабиринты Менегрота. Жестокая зима гасила последнюю надежду в душах маленьких квэнди.
  Короткий зимний день уже начинал клониться к вечеру. Хотя в подземном дворце день мало отличался от ночи, Элуред и Элурин, родившиеся в лесном краю, хорошо умели ощущать время.
  - Уже скоро ночь, Эли! Неужели и сегодня мы маму не дождемся?.. - тихо плакал Элурин, прижимаясь к брату. Элуред не успел придумать обнадеживающий ответ.
  За воротами послышался глухой шум, какие-то крики, и вдруг огромные каменные створы рухнули внутрь со страшным грохотом, обвалив часть стены. Ледяной ветер ворвался в пролом, швырнул в подземный зал тучу снега и каменной пыли. И в этом жутком хаосе в подгорный чертог ринулись какие-то существа со сверкающими клинками, мгновенно разбросали привратников и устремились вглубь пещерного лабиринта. Навстречу им из боковых коридоров уже выбегали воины Менегрота, на ходу натягивая луки. Запели стрелы. Один из напавших разглядел в уголке зала две детские фигурки, в ужасе жмущиеся друг к другу. Высокий нолдо схватил малышей на руки, вытащил наружу:
   - Бегите отсюда, спрячьтесь где-нибудь! Здесь сейчас жарко будет!
  Схватившись за руки, мальчишки устремились вперед, не разбирая дороги, пробежали по мосту через Зачарованную реку и бросились в лес. Две маленькие фигурки быстро затерялись между деревьями.
  Воин-нолдо, вынесший малышей из боя, был еще совсем юным, душа его не успела закалиться в жестоких войнах с Врагом. Увидев детей, юноша испугался, что их могут зацепить стрелой, или копьем. Вот только где уж догадаться в горячке боя, что одежда мальчиков не годится, чтобы прятаться в зимнем лесу.
  Бежать скоро стало невозможно, ноги вязли в снегу. У Элурина слетел башмак. Пришлось искать его, голыми руками раскапывая сугроб. Ледяной ветер стряхивал близнецам на головы комья снега с ветвей. Стоять на месте было холодно, а вернуться страшно. Да и куда? Оглянувшись по сторонам, дети поняли, что не помнят, в какой стороне остался Менегрот. Измученные, промерзшие до костей, мальчики побрели наобум, от одного неохватного ствола к другому, лишь бы двигаться куда-то. Силы малышей таяли, жалкая одежда не спасала от зимней стужи. Дотащившись до векового бука, дети сели в снег, прижались к стволу с подветренной стороны. Крепко обнялись. Стало как будто теплее. Элурин начал задремывать, голова мальчика склонилась на плечо брата. Элуред слегка тряхнул братишку:
  - Эли, не спи! Нельзя спать на морозе, нам же рассказывали! Нужно вернуться домой, найти дорогу и вернуться.
  - Там враги!
  - Все равно. Может воины нашего отца их уже выгнали! Они - самые лучшие стрелки на свете. Надо идти, Эли, а то мы тут замерзнем.
  - Да, Эли, сейчас пойдем... Только еще чуть-чуть отдохнем...
  Давно отцвели нежные ландыши, ушла в прошлое ласковая весна. Медленно уходила жизнь из маленьких обессиливших тел. Зло нашло путь в Огражденное Королевство. Но не дремали в Искаженном мире и светлые силы.
  * * *
  Владыка Ульмо конечно же оказался прав. Как и всегда. Король Турукано и слушать не хотел о том, чтобы покинуть Гондолин.
  - Взгляни, Ойорандель - как прекрасен мой город, как звонко поют его фонтаны! А какие крепкие стены его окружают! Не так-то просто одолеть эти стены даже всей огромной армии Моргота, пока хоть один воин-нолдо защищает их. А у меня тысячи воинов. И все они любят свой город! Ты говоришь о предательстве? Но уже много лет ни один житель Потаенного Королевства не выходил за кольцо Ограждающих гор. Единственные ворота завалены, да и Великие Орлы не дремлют. Нет, я не могу поверить, что кто-то из моего народа пойдет на предательство и откроет Врагу тайну любимого города. Все мы душу вложили в это дивное творение наших рук. И если мы бросим наш город на поругание Морготу и уйдем, наши души разобьются, как стеклянные!
  Ондхон с тоской оглянулась вокруг. Турукано беседовал с посланницей Ульмо в одном из самых красивых залов королевского дворца. Колонны, отделанные зеркальными пластинками, поддерживали куполообразный потолок, в огромные окна вливались потоки солнечного света, отражались в бесчисленных зеркалах и хрустальных резных украшениях. Солнечные блики играли и переливались по всему залу, создавалось впечатление, что беседующие сидят в центре огромного фонтана. Из каждого окна открывался непередаваемый вид на белый город. Ондхон понимала, что никакими силами невозможно заставить жителей Гондолина расстаться с этой красотой.
  Вдруг глаза Ойорандель, обегавшие лица нолдор, присутствовавших при разговоре, будто споткнулись о взгляд прекрасной золотоволосой девушки. Красавица прижимала к себе маленького мальчика, и в ее широко распахнутых глазах плескалась мучительная тревога. Ондхон узнала девушку - это же Итарилле, дочь Турукано. Значит, у нее родился сын. И этого сына молодая мать постарается спасти любой ценой. Тут до Ондхон вдруг дошло: вот она, сила, способная преодолеть любовь нолдор к творению рук своих! Те, кто любит своих близких и не хочет их потерять, не будут, сложа руки, дожидаться гибели города. Они постараются сделать все для спасения родных и любимых, а особенно маленьких детей. Ондхон решила выбрать время и поговорить с дочерью короля наедине.
  В этот миг сердце Ойорандель будто стиснула ледяная рука. Ощущение случившейся где-то большой беды охватило душу эльдалиэ-майа. Она сжала голову ладонями.
  - Что такое? - обеспокоился король.
  - Турукано, извини... Подожди... - Ондхон отрешилась от всего и напрягла внутреннее зрение. Мысль ее полетела на юго-восток, туда, откуда несся Зов ужаса и боли. Завеса над Дориафом больше не мешала внутреннему взору эльдалиэ-майа, и Ондхон в подробностях увидела, как эльфы бьются с эльфами в лабиринтах Менегрота. "О, Эру! Нельо! Что же ты натворил?! Зачем?!" Ойорандель вскочила и бросилась к окну. Осознав, что король Турукано и его подданные не поймут не внезапного бегства, Ондхон обернулась и, задыхаясь, выговорила:
  - Турукано, прости! Беда случилась... Я вернусь потом, договорим... - с этими словами посланница Ульмо выпрыгнула в окно, уже в воздухе сменила облик и стремительной птицей понеслась к Дориафу. Сжигая себя в неистовом полете, Ондхон вдруг ощутила, как подхватывает ее Ветер Судьбы, вихрится под крыльями, влечет вперед. И не сойти уже с этого пути, не повернуть назад, даже задержаться невозможно ни на мгновение.
  Пролетая над лесом, она вдруг услышала Зов. Сигнал был неумелым, но мощным и звучал как-то странно. Устремляясь на Зов, Ойорандель не могла понять, исходит он от одного, или его посылают двое, но уж очень синхронно. Подлетев ближе, она разглядела спрятавшихся в зарослях двух маленьких эльдар, крепко обнявшись, они дрожали от холода. Вернув себе обычный облик подальше за деревьями, Ондхон тихо, чтобы не напугать детей, подошла к ним...
  * * *
  Огненная машинка Куруфина сработала, как надо. Не зря братья звали его Искусником и Маленьким Отцом. Огромные каменные врата Менегрота разлетелись, будто глиняный горшок, и обрушились тучей пыли и обломков. Стражники-синдар в ужасе разбежались по боковым ходам. Феанариони во главе большого отряда воинов ворвались в подземный зал. Из коридоров вылетело несколько стрел, безвредно ударилось о броню нолдор.
  - Не отвечайте! Не стреляйте! - закричал Майтимо. Сорванный, хриплый голос породил многократное эхо в тысяче пещер и запутанных переходах. - Попробуем мирно договориться!
  На другом конце огромного каменного зала, почти невидимые за лесом колонн и сталагмитов, распахнулись еще одни ворота. Войско синдар и лайквэнди, ведомое самим королем Диором, выступило навстречу незваным гостям. Нельяфинвэ медленно вышел вперед, подняв руку раскрытой ладонью вверх. Братья полукругом встали за его спиной, впереди всего войска, готовые как к мирному разрешению конфликта, так и к внезапному нападению.
  И в этот миг Тьелькормо, стоящий справа, ощутил дуновение опасности, прилетевшее из бокового коридора. Стремительно оглянувшись, Охотник успел заметить жало стрелы, нацеленной в спину старшему брату. Не раздумывая, Келегорм метнул туда кинжал, потом бросился сам, резко дергаясь из стороны в сторону, чтобы сбить прицел прячущемуся лучнику. До входа оставалось два шага, когда навстречу Охотнику прыгнул воин-синда, невысокий и тощий, в нелепом железном нагруднике и даже без шлема. Горе-боец неумело замахнулся мечом на витязя нолдор. Тьелькормо одним движением выбил меч, но синда не успокоился: выхватил из-за голенища кинжал и снова замахнулся.
  - Надоел, придурок! Сейчас ты у меня уймешься! - Келегорм стремительно перехватил руку с кинжалом, вывернул за спину неумейке, а другой рукой схватил того за шею и слегка надавил. Но прием не просто успокоил настырного синда - тот вдруг обвис, как тряпка, на руках у нолдо, потеряв сознание.
   - Тьфу ты, наказание! - Тьелькормо пару раз тряхнул своего горе-соперника, потом раздраженно отбросил безвольное тело к стене.
  - Будь ты проклят, убийца! Ты убил мою жену! - резанул по ушам неистовый вопль. Келегорм оглянулся - на него мчался, занеся меч, сам король Диор. За ним бежали воины Дориафа.
  - Ты убил беззащитную, невинную женщину! - вопил король. Охотник, вне себя от изумления глянул вниз: "Какую еще женщину?!" И в этот миг в лицо Тьелькормо, не защищенное забралом, вонзился меч Диора...
  Перед королем и его приближенными в тот миг разыгралась совсем другая картина. Келегорму показалось, что в коридоре прячется воин с натянутым луком, а Диор вдруг увидел свою жену Нимлот, входящую в зал. Понимая, что Рингвэ не даст ему мирно договориться с Феанариони, Диор хотел закричать королеве, чтобы она укрылась в нижних пещерах вместе с детьми. И тут он увидел, что один из сыновей Феанора бросается на беззащитную женщину, хватает за горло и одним движением сворачивает ей шею... Такая дикая жестокость помутила разум не только мужу убитой, но и всем защитникам Менегрота. И сражения уже нельзя было избежать.
  Атаринке, потрясенный гибелью брата, устремился к Диору, нырнул под не слишком умелый удар, всадил свой меч снизу в живот королю. Кольчуга синдарских мастеров не смогла устоять перед валинорской сталью. Королевская стража обрушила на убийцу своего государя множество ударов и стрел. Некоторые из них отыскали незаметные щелки в доспехах витязя. Куруфин упал рядом с телами Диора, Тьелькормо и того лучника, из-за которого все началось. Вокруг уже кипело яростное сражение. В пылу боя никто и не заметил, как тело горе-стрелка, заварившего кашу, вдруг растеклось по полу грязной лужей и через несколько мгновений растаяло без следа. А в конце коридора бывший королевский советник довольно усмехнулся и потер руки. Задание Мэлько выполнено, война между народами Эльдар началась. Теперь спуститься вниз, разыскать сильмариль, и можно смываться отсюда! Рингвэ еще раз оглянулся на сражающихся и юркнул на лестницу.
  Лутиен, мудрая дочь майа, предвидела такой исход событий. И пыталась сделать все, чтобы защитить сына от Рока. Но на этот раз Моргот победил. Потому что сама Судьба была на его стороне.
  Рингвэ несся вниз по лестнице, прыгая через три ступеньки, размышляя на бегу: "Как же лучше сделать? Сейчас я вскрою сокровищницу и заберу сильмариль, - советник ощупал карман с ключами, - но как скрыться из этих проклятых пещер, не столкнувшись с Феанорингами? Сам я могу уйти невидимым, но сделать невидимым сильмариль мне не под силу! Лучше спрятаться в каком-нибудь дальнем покое, поставить защиту и пересидеть, пока эти идиоты не уйдут отсюда. Не останутся же они жить здесь, в самом деле!" Беглец миновал крутой поворот, и вдруг чуть не лбом столкнулся с небольшим отрядом эльдар, спешащих наверх. Передний воин схватил советника за плечо и прижал к стене.
  - Куда мчишься? Из боя сбежать решил?
  Женский голос! Да это же Галадриэль, принцесса нолдор! О, проклятье! Мысли лихорадочно заскакали в хитроумной голове советника. Как бы ее обмануть?
  - Леди Галадриэль, бой окончен! Король Диор погиб, войско его разбито. Напавшие победили и теперь убивают всех! Оставшиеся в живых синдар бегут и прячутся по углам. Эти нолдор - безумные убийцы! Мы хотели мирно договориться с ними, пообещать отдать сильмариль, если они никого не тронут и уйдут отсюда. Но один из Феанорингов убил королеву Нимлот - с орочьей жестокостью свернул шею беззащитной женщине! А потом они бросились на нас, никому не давая пощады...
  Руки нолдиэ медленно опустились, воины, стоящие за ее спиной, перешептывались, пораженные ужасным рассказом.
  - Леди Галадриэль, там вы уже никому не поможете! Надо бежать отсюда... - вдруг в мозгу Рингвэ молнией сверкнула неожиданная догадка, - но ведь вас не было в Менегроте! Вы уезжали на юг Дориафа. Как вы попали сюда?
  - Не твое дело!
  - Но если вы как-то вошли в Подземный Дворец, значит, можно и выйти?..
  - Можно! - вдруг ответил молчавший до этого Келеборн. - Королева Мелиан не была бы мудрой майа, если бы не предусмотрела все.
  Галадриэль бросила на мужа быстрый взгляд. Келеборн ласково коснулся ее руки.
  - Дорогая, предаваться скорби мы будем потом, а сейчас есть возможность спасти тех, кто остался в живых. Нимлот погибла, а где дети Диора? - обратился он к Рингвэ.
  - Близнецов здесь уже нет, перед началом сражения жестокие слуги Феанорингов вышвырнули их в лес, на мороз, - с притворной скорбью отвечал советник, - а маленькая Эльвинг внизу, в покоях королевы, со своей няней.
  Келеборн решительно начал отдавать распоряжения своим воинам:
  - Спускайтесь вниз, по пути собирайте всех, кого встретите, возьмите теплую одежду и несколько походных шатров. Принцессу Эльвинг и ее няню тоже оденьте потеплее и ведите на нижний уровень, к продуктовым кладовым. В одной из кладовых, - объяснил он Рингвэ, - проложен тайный ход на случай захвата Менегрота врагом. Путь этот тянется под землей целую лигу и выводит на поверхность в глухом лесу. Все, вперед, живо! Встречаемся у кладовых, припасы на дорогу возьмем там.
  Воины синдар поспешили вниз. Посланец Тьмы отправился за ними, довольно усмехаясь: "Ну вот, сейчас мне выход наружу покажут! Надо только успеть сильмариль аккуратненько забрать!"
  Внизу Рингвэ потихоньку отделился от воинов и направился к сокровищнице. Достигнув желанной цели, слуга Тьмы вставил ключ в замочную скважину, настороженно оглядываясь по сторонам. В коридорах никого не было. Тяжелая дверь бесшумно распахнулась. Среди сундуков с серебром, золотом и драгоценными камнями советник быстро отыскал то, что ему было нужно: небольшой кованый ларец, в котором хранилось ожерелье Наугламир с вправленным в него сильмарилем. Это было удобно для Рингвэ - благословенный алмаз не обожжет нечистые руки посланца Тьмы. Даже сквозь толстый металл бывший советник ощущал жар священного камня...
  - И что же ты такое задумал? - раздался сзади знакомый голос.
  "Да чтоб тебе провалиться, проклятая стерва!" На пороге сокровищницы стояли Галадриэль и Келеборн, из-за их спин выглядывали несколько воинов. И драку не затеешь, бесполезно! А в волшебстве с принцессой нолдор Рингвэ состязаться опасался. Пришлось опять выкручиваться:
  - Нужно забрать сильмариль! Алмаз будет нашей защитой. Если Феаноринги отправят погоню, мы сможем диктовать им условия...
  - Никаких условий они слушать не будут! - перебил советника Келеборн, - просто убьют всех и возьмут камень.
  - Но забрать сильмариль нужно, ты прав, - задумчиво произнесла Галадриэль, - я не думала, не верила, что мои сородичи, мои братья способны сотворить такое... Так пусть же их жестокость окажется бессмысленной, пусть они не достигнут своей цели! А сильмариль - это теперь наследство Эльвинг, она сама решит, как поступить с алмазом. Когда вырастет. Дай сюда! - дева-воин протянула руку. Рингвэ пришлось отдать ларец. "Ну что же, придется мне еще немного задержаться среди вас", - философски подумал посланец Тьмы.
  Через некоторое время небольшой отряд синдар осторожно пробирался по зимнему лесу, спеша отойти подальше от разоренного Подземного Дворца. Несмотря на то, что легконогие эльфы не проваливались в глубокие сугробы, идти было тяжело. Среди них было много женщин, они несли закутанных детей, тащили поклажу, вели под руки раненых. Немногочисленные мужчины всеми силами старались помочь измученным беглянкам, но их было слишком мало. Отряд медленно двигался на юго-запад, надеясь добраться до Гаваней. Путь им предстоял очень долгий.
  Глава 5. Неожиданное предложение.
  
  Поздняя осень сковала все вокруг крепким морозцем, но снег не торопился укрыть замерзшую грязь и раны истерзанной земли. Уныние царило в маленькой крепости на Амон Эреб. Тоска и вина, мучившие вождей, постепенно овладевали и поредевшим населением Одинокой Горы.
   В один из вечеров дозорные привели в неуютное жилище Феанорингов какого-то квэндо. У стражи был четкий приказ: каждого путника доставлять к вождям в любое время дня и ночи. Квэндо объяснил, что он просто одинокий странник, бредущий подальше от ужасов войны. Майтимо усадил нежданного гостя поближе к очагу, вручил бокал теплого вина и принялся расспрашивать путешественника о том, что происходит в мире. Рассказ квэндо не улучшил настроения братьев. Орки и люди, присягнувшие Морготу, хозяйничали во всем Белерианде, творили, что хотели.
   - Жестокие грабители забираются все дальше на юг, не встречая сопротивления, - рассказывал странник, - они разоряют поселения квэнди и людей. Раньше слуги Моргота боялись моря и не любили бродить вдоль побережья. Но после разорения Бритомбара и Эглареста они почувствовали свою полную безнаказанность. Нигде нет спасения от этих разбойников и убийц. Лишь в устье Сириона, среди множества проток и камышовых зарослей ютятся несколько поселков беженцев из разоренных земель. Но это ненадолго - Моргот не оставит в покое последний оплот своих врагов.
   При рассказе о Гаванях Сириона хозяева коротко переглянулись: ведь там находился сильмариль, унесенный бежавшими из Дориафа. Феанариони отправляли туда послание с просьбой вернуть алмаз, но ответа так и не получили.
   После вечерней трапезы, произнося слова благодарности, путник по-особенному глянул в глаза Нельяфинвэ. Тот понял, что квэндо хочет поговорить с ним наедине и взялся сам проводить гостя в комнату. Переступив порог скромной спальни, странник устало опустился на лежанку. Майтимо вошел, плотно прикрыв дверь, сел к столу, засветил кристалл. И это мягкое сияние вдруг будто смыло мелкие незапоминающиеся черты гостя. Засеребрился ореол светлых волос, и спокойные, гордые, серые, как море, глаза встретили изумленный взгляд вождя нолдор.
   - Владыка Кирдэн... Это в самом деле ты, или я брежу? - пробормотал Майтимо.
   - Мне нужно было увидеться с тобой, вождь Нельяфинвэ, так, чтобы ни одна душа об этом не узнала.
   - Что же произошло такое, что Корабэл, больше жизни любящий море, решился предпринять такое далекое путешествие вглубь материка?
   - Мне нужна твоя помощь. То, что я говорил раньше, происходит на самом деле. Моргот не оставил в покое беженцев из Гондолина и Дориафа, нашедших приют в устье Сириона. Тем более, что они владеют сильмарилем. Зло пришло в гавани.
   - Но чем может помочь спасшимся из Дориафа предатель и братоубийца, которого они винят во всех своих бедах? - крепко сжатые губы Майтимо искривила горькая усмешка.
   - Не шути над этим, вождь Нельяфинвэ, - Кирдэн строго взглянул в глаза нолдо. - Я побеседовал со многими синдар о тех печальных событиях и сделал вывод, что там не все так просто. В Менегроте будто действовал невидимый дирижер. Некто появился там вскоре после коронации Диора, играя на слабостях обитателей Тысячи Пещер, задурил всем головы так искусно и ловко, что они до сих пор ничего не поняли. А Моргот получил то, чего добивался: могучее эльфийское королевство разорено, квэнди убивают квэнди, сыновей Феанаро все свободные народы Белерианда винят в ужасном преступлении...
   Усмешка сползла с лица Майтимо, бесконечная усталость затуманила взор:
   - Я и сам это понял, владыка Новэ. Нас подло подставили и стравили с воинами Диора. Да что толку, ничего уже не исправить!
   - Да, то зло не исправить и погибших не вернуть. Но тот, кто погубил Дориаф, пришел с беженцами в устье Сириона, и теперь продолжает свое черное дело там. Морготова тварь сеет страх и ненависть в сердцах жителей гаваней. Эстель гаснет феар моего народа. Но все они доверяют посланцу Тьмы, считают, что он спас их в Менегроте. Рингвэ пользуется этим, чтобы подорвать у беженцев доверие ко мне и фалафрим. Он всегда оспаривает мои решения и умудряется выставить их в неприглядном свете. Так и не дал мне перевезти женщин и детей на Балар. Отказался даже говорить о том, чтобы вернуть вам сильмариль. А самое ужасное для меня, что ему доверяет мой воспитанник.
   Майтимо резко вскинул голову, но тревожный вопрос так и не сорвался с губ. Кирдэн понял без слов.
   - Мой воспитанник Эрейнион, сын короля Финдекано. Этот Рингвэ взялся обучать мальчишку владеть мечом. Тренирует и ведет с ним беседы. Я вижу, как день ото дня у мальчика все сильнее искажается представление о добре и зле. И ничего не могу сделать. "Великий воин" стал кумиром Эрейниона, тот ходит за учителем по пятам, ловит каждое его слово, - Кирдэн грустно улыбнулся, - сын Финдекано, как и все мальчишки, мечтает о подвигах и славе. А слуга Тьмы красочно рассказывает ему о великих битвах. Когда я понял, кто такой Рингвэ, хотел вызвать его на поединок. Но не успел. Этот подлец прикрылся Эрейнионом. Рингвэ почуял, что я его раскусил, и навесил на мальчишку заклинание. И теперь угрожает мне, что если я предприму что-то против него, он активизирует заклинание, и мой воспитанник погибнет.
   Пальцы Майтимо непроизвольно сжались, сплющив подсвечник.
   - Опять эти проклятые колдовские штучки! Неужели нельзя просто зарубить эту тварь мечом?!
   - Он сумел собрать вокруг себя немало сторонников. Затеять кровопролитие между жителями Гаваней? А слуга Тьмы в это время убьет Эрейниона и попросту сбежит? Нет, я не имею права рисковать жизнью мальчика. Нужно действовать наверняка. Поэтому я и прошу твоей помощи, надеясь, что тебе дорог сын твоего брата и лучшего друга. А еще я знаю, что Нельяфинвэ Майтимо Руссандол борется с Тьмой всегда и везде, не пользуясь возможностью отступить, переложить ответственность на других.
   Майтимо лишь чуть заметно усмехнулся в ответ на последнее замечание, поставил на стол искалеченный подсвечник.
  - И каков твой план?
   - Эарендиль, внук короля Тургона, вышел в море на трех кораблях. Все пытается отыскать путь в Валинор. С ним ушли многие лучшие мореходы. Но у меня предчувствие, что он уже не вернется. Еще никто из искавших путь в Благословенные Земли, не вернулся. Я тоже снаряжу несколько кораблей и отправлюсь в вылазку вдоль побережья. Мы часто совершаем подобные вылазки, не даем покоя оркам и подбираем беженцев из разоренных поселений. Постараюсь увести за собой как можно больше воинов, а главное - Эрейниона. Надеюсь, Рингвэ не насторожит эта поездка. В устье Сириона останется очень мало тех, кто сможет оказать сопротивление, в основном верные сторонники Рингвэ. В этот момент вы нападете на Гавани.
   - Вот как?.. - медленно спросил Майтимо. - Совсем недавно я принял такое же решение. И считал, что поступаю правильно. Сражаюсь с Тьмой. А в результате... - перед глазами всплыли лужи крови на зеркальном полу... Мертвые лица эльдар, много, много открытых неподвижных глаз, бросающих ему молчаливый упрек... А среди этих лиц - три таких отчаянно родных...
   Бесконечно мудрые глаза, хранящие в глубине отблеск Вод Пробуждения, внимательно и строго глядели в глаза Майтимо.
   - Я отдаю себе отчет в том, ЧТО предлагаю тебе. Это война, Феанарион. Страшная, жестокая, несправедливая. И кому, как ни тебе, знать, что на войне приходится идти на жертвы. Ты полководец, Нельяфинвэ, и знаешь, каково это - отдавать приказ воинам взять на себя роль прикрытия или приманки. Посылать на верную смерть своих близких или друзей. Я, как и ты, шел на такое не раз, но никто никогда не узнал, какой болью и мучительным раскаянием были оплачены такие приказы. Сейчас у меня вправду нет другого выхода. Если деятельность посланца Тьмы не пресечь, жертв будет намного больше.
   Майтимо не смог подавить жестокого приступа тоски. Слишком свежи были раны, слишком жестока расплата за ошибки.
   - Идя в Дориаф, я рассуждал примерно так же. Если не бороться с Врагом, сидеть и ждать, когда он наберет силу, жертв будет больше. Но что значат эти слова для тех, кто погиб? Для тех, кто потерял близких? Для каждого погибшего его жизнь была единственной! А я даже не могу сказать им в оправдание, что победил посланца Тьмы. Ни одна цель не достигнута, получается, все эти жертвы были принесены зря. И в их числе трое моих братьев... - Феанарион внезапно оборвал свою речь и отвернулся от света, который вдруг обжег глаза резкой болью.
   Кирдэн тоже некоторое время молчал, потом заговорил тихо, и в его голосе слышались отзвуки той же боли:
   - Невозможно предугадать все, не получается всегда только побеждать. Все, живущие в Арде, совершали ошибки, терпели поражения. Когда ты отвечаешь лишь за себя, то и страдаешь только сам. А за ошибку того, кто облечен властью над целым народом, расплачиваться придется многим и многим подданным. Об этом ты тоже не можешь не знать, вождь Нельяфинвэ. Но когда-то ты принял на себя эту ответственность. Теперь поздно отступать. В Дориафе Тьма переиграла тебя, в этот раз ты должен постараться победить. И спасти тех, кого сумеешь. Потом, после боя настанет время раскаиваться и оплакивать погибших. Не надо этого стыдиться, наоборот, было бы странно и отвратительно, если бы гибель родных, друзей и соратников для тебя ничего не значила. Но такова твоя судьба - вести воинов на смерть.
  - Я знаю. Я приду. Но как угадать точное время, когда ты отплывешь?
  - Завтра рано утром я покину твою крепость. Оставлю тебе точный план поселков, отмечу на нем дом, который облюбовал для себя Рингвэ. Вот, взгляни, какой облик носит сейчас слуга Тьмы, - Новэ метнул Майтимо четкий мыслеобраз. - Чтобы вернуться в Гавани и организовать экспедицию, мне нужно примерно два месяца. Рассчитывай на это. Остановитесь лигах в десяти от устья Сириона. Главное ваше преимущество и гарантия удачи - скрытность и внезапность. При отплытии я отправлю тебе сигнал по осанвэ.
  - Ты можешь отправлять внятный Зов на большие расстояния? Хорошо, а ты уверен, что этот Рингвэ, если он такой великий колдун, не перехватит сигнал?
  Вместо ответа Кирдэн вынул маленький синий кристалл, сделал какое-то движение пальцами и вдруг разделил камешек на две равные половинки. Одну из них подал Майтимо.
  - Что это? - Нельяфинвэ внимательно рассмотрел невзрачный камешек. Никаких эманаций от него не исходило.
  - Эта вещичка усиливает Зов и надежно защищает от подслушивания. Когда-то Ондхон у меня оставила. Храни так, чтобы кристалл касался обнаженной кожи.
  - Опять колдовские штучки!
  - Полезные штучки. Я уже говорил, что, явившись внезапно, вы избежите лишних жертв. Если уничтожите Рингвэ, сопротивляться вам больше никто не будет. И тогда вы сможете без помех и возражений забрать сильмариль.
  Глаза Майтимо сверкнули гневом:
  - Ты думаешь, мой меч можно купить обещанием вернуть сильмариль?!
  Кирдэн примирительно поднял руку:
  - Не сердись. Я знаю, как обстоят дела с расположением сил в мире. Если сильмариль вернется к Феанариони, ваша Клятва будет исполнена хотя бы частично. Концентрация зла, клубящаяся вокруг нее, немного ослабнет. Так будет лучше для всех свободных народов Белерианда. Ну что же прощай! Спасибо и удачи тебе, Феанарион!
  Майтимо коротко поклонился владыке фалафрим и направился к двери. Голос Кирдэна остановил его у порога:
  - Прошу тебя, вождь Нельяфинвэ, когда это будет возможно, старайтесь обезоружить или пленить моих подданных, избегайте лишних смертей!
  - Обещаю, - твердо ответил Майтимо. - Прощай!
  Глава 6. Дорогая цена.
   Совсем внезапного нападения не получилось. Рингвэ почуял приближающихся нолдор и успел всполошить жителей поселка. Немногие оставшиеся в Гаванях защитники вступили в отчаянный бой. Но их было слишком мало для серьезного сопротивления, Владыка Кирдэн выполнил свою задачу. Вожди нолдор тоже выполняли данное обещание: старались обезоружить и пленить противников, нередко рискуя своей жизнью. Майтимо пробивался к указанному на плане дому.
   В доме, разумеется, никого не было. Слуга Тьмы искал способ скрыться, попутно ругая себя, что протянул свое пребывание в Гаванях так долго. Сам он легко бы выскользнул из поселка, но с сильмарилем незаметно не выскользнешь, а оставлять камень неохота. Рингвэ ворвался в дом Эарендиля. Эльвинг не спала, сидела возле детской кроватки. На советника глянули огромные, в пол-лица, перепуганные глаза.
   - Где сильмариль? - дочь Диора указала рукой на шкатулку. Слуга Тьмы откинул крышку, предусмотрительно не касаясь алмаза руками. - Надевай! Надо бежать отсюда. Феаноринги добрались до тебя.
   Смертельно испуганная женщина не пошевелилась. Рингвэ несколько раз грубо тряхнул ее:
   - Слышишь? Надевай ожерелье, и бежим отсюда!
   Эльвинг встала, но тут же повернулась к детской кроватке:
   - А... мальчики?!
   - Никто их не тронет! Нолдор не орки же, в самом деле!
   - Я без них не пойду! - женщина опустилась на свое место у кроватки.
   Рингвэ отвернулся от упрямицы и изругался самыми крепкими словами. Но чувствовал, что спорить бесполезно. Выскочив из комнаты, он метнулся в кухню, где разыскал двух крепких служанок. Втащил девушек в спальню Эльвинг и приказал одевать детей. Вскоре маленький караван покинул уютный дом и устремился в ночь, навстречу неистовому грохоту океана. Девушки несли близнецов, а Рингвэ тащил за руку их мать, закутанную в плащ по самую шею. Советник рассчитывал по самому берегу моря отойти подальше от устья Сириона и затеряться в скалах. А там - захватить сильмариль, избавиться от попутчиков, и - прощайте надоевшие эльфы, ежеминутное притворство, ненавистное море!..
   - Вы куда направляетесь?
   Опять эта стерва! Рингвэ едва не застонал вслух. Леди Галадриэль стояла, решительно преграждая путь служанкам.
   - Что значит "куда"? Подальше от боя! Нужно спасти принцессу Эльвинг и ее сыновей, - слуга Тьмы отчаянно придумывал, куда бы спровадить эту постоянную помеху в самых срочных и важных делах. - Леди Галадриэль, вдруг они начнут жечь дома?! Нужно собрать женщин и детей и увести из поселка! Ты сможешь это сделать? А я займусь Эльвинг и ее детьми.
   Поколебавшись мгновение, Галадриэль скрылась между домов. Рингвэ устремился дальше. Но вскоре к маленькому каравану начали присоединяться другие беженцы. Потихоньку удрать не получалось, к скалам приблизились уже большой толпой. Вдруг бежавшие сзади женщины тревожно закричали: из поселка выдвигалась погоня.
   В опустевшем доме воины нолдор не нашли ни советника, ни Эльвинг, ни сильмариля. Майтимо было ясно, что слуга Тьмы вновь опередил их. Вождь вышел из разоренных комнат. Бой окончился, немногих защитников Гаваней взяли в плен. Теперь они сидели на площади небольшими группами, под охраной Феанорингов. Нельяфинвэ приблизился к двум квэнди - один был синда из Дориафа, второй явно пришел из разоренного Гондолина.
   - Что вы собираетесь делать теперь? - с ненавистью поинтересовался бывший подданный Турукано, - понятно, что вам не привыкать резать Эльдар...
   Майтимо хотел ответить резко, но сдержался, холодно взглянул в глаза нолдо:
   - Никто вас не собирается резать. Но вы должны объяснить мне, куда скрылись советник Рингвэ и принцесса Эльвинг.
   - Я ничего не должен тебе, убийца родичей! - пришедший из Гондолина гордо вскинул голову, - и не собираюсь выторговывать у тебя свободу ценой жизни других...
   - Идиоты! - взорвался Нельяфинвэ, - пока я здесь пререкаюсь с вами, слуга Тьмы, наверное, убивает дочь Диора. А вы все помогаете ему в исполнении грязных планов... Некогда спорить! - Феанарион прижал пальцы ко лбу бывшего подданного двоюродного брата. Тот дико закричал и забился в мощных руках воинов, отлично понимая, что собирается сделать вождь Феанорингов.
   - Подожди, вождь Нельяфинвэ!
   Майтимо оглянулся. Второй пленник, синда, смотрел ему в глаза, не отводя взгляда.
   - Не нужно лезть в голову этого юноши, давай отойдем в сторону и поговорим!
   Во взгляде Феанариона мелькнула тень сомнения, но он все же поднял на ноги синда и отвел в сторону.
   - Предатель! - полетело ему вслед.
   - Он назвал меня предателем... - оглянулся синда. - Тогда в Дориафе мне перебили плечо, с тех пор рука плохо двигается. В бою от меня толку мало, но голова пока работает. Я видел, что творилось тогда в Менегроте под управлением советника Рингвэ, как исчезали караваны с провизией, попадали в плен сопровождающие... Даже начал кое-какие разговоры с товарищами, но быстро полетел из сотников в рядовые стражники. А еще меня предупредили, что у меня есть семья... Ты назвал советника слугой Тьмы? Тоже подозреваешь?..
   - Не подозреваю, а знаю точно. И владыка Кирдэн знает. - Майтимо приблизил лицо к глазам бывалого воина, - взгляни мне в глаза, убедись, что не вру. И, если ты что-то знаешь, помоги мне найти принцессу Эльвинг! Иначе будет поздно.
   Синда протянул Нельяфинвэ руки:
   - Развяжи!
   Ни мгновения не колеблясь, Майтимо полоснул кинжалом по веревке. Через минуту небольшой отряд выбегал из поселка по направлению к западным скалам.
   Догнать женщин и детей не составило для воинов особого труда. Но беглецы были уже возле скального массива. Еще немного - и затеряются среди камней. Матимо послал воинов в обход, чтобы отрезать женщинам путь в каменные нагромождения. Вскоре все беглянки были собраны в кучу возле отвесно вздымающегося утеса. Нолдор пытались успокоить рыдающих женщин, объясняли, что не обидят их, и уговаривали вернуться в поселок.
   Ни Эльвинг, ни Рингвэ среди них не было.
   На помощь опять пришел воин-синда. Он ласково расспрашивал беглянок об их госпоже и о том, кто взбаламутил их бежать. Долго не мог он добиться вразумительного ответа, но наконец, одна из служанок принцессы с мальчиком на руках показала на незаметную тропинку, уводящую круто вверх:
   - Рингвэ и Эльвинг полезли туда. Принцесса не могла бежать, отбивалась, плакала, падала на колени. Советник тащил ее, как мешок!
   Майтимо бросился наверх. За ним - Макалаурэ и с десяток воинов. Тропинка явно вела в сторону океана, уже слышался шум прибоя. Еще один поворот - и воины вылетели на открытое место. Дальше было только море - безбрежное, холодное, гневное. А на скале, над ревущими волнами трепетало и билось белое платье.
  Воины нолдор окружили скалу. Майтимо шагнул вперед, но вынужден был остановиться. Лицо вождя побелело от ярости, ладонь судорожно стискивала рукоять меча. А единственный вооруженный противник стоял всего в нескольких ярдах и ухмылялся, оставаясь в полной безопасности. Подлая Морготова тварь надежно прикрылась женщиной. Дочерью Диора, юной Эльвинг. Хранительницей Сильмариля. Священный алмаз разливал вокруг нестерпимо яркое сияние, и Клятва нестерпимо требовала от сыновей Феанаро преодолеть эти несколько ярдов, выворачивала души наизнанку. Но сделать еще один шаг - значило оборвать жизнь невинной юной женщины, и так уже несправедливо пострадавшей в этой войне. Острие кинжала притиснуто к нежной шее заложницы, закаленная сталь уже чуть-чуть проколола тонкую кожу, и капля крови скатилась на Ожерелье Гномов, коснулась Сильмариля. Ну почему, почему из-за этих алмазов всегда льется кровь?! Почему Благословенный Свет, призванный дарить только радость, вызывает такую жажду обладания, что толкает на преступления?! Что это, Искажение? Или этот Свет проникает в каждую феа до самого дна и выворачивает наизнанку, вытаскивая на поверхность самые сокровенные помыслы. Горе, если они окажутся нечистыми!
   Нолдор чувствовали, что рука, держащая кинжал, не дрогнет. Десятки стрел пристально глядели на Рингвэ, выжидая, что бесчестный прислужник Врага хоть чуть-чуть приоткроется, метким эльфийским лучникам достаточно будет крошечной щелки. Не открывался. Эльвинг застыла натянутой струной в руках предателя, только слезы катились по белым щекам, сверкая в серебряных лучах. Майтимо опустил меч.
   - Ты, трус! - хриплый от ярости голос вождя нарушил мертвую тишину, - отпусти женщину и убирайся вон! Обещаю, что тебя никто не тронет!
   Мерзкое хихиканье зазвучало в ответ из-за роскошных волос заложницы:
   - Может, я и трус, но не дурак! Меня и так никто не тронет! Попробуйте, выстрелите! Скала нависает над океаном, а глубина тут такая, что даже Владыка морей дна не достанет. Если я упаду, эта малышка отправится со мной, а в придачу - ваш драгоценный камешек! Ну давайте, стреляйте!
   Кинжал сильнее вдавился в тоненькое горло девушки. Эльвинг судорожно всхлипнула, почти теряя сознание от страха и боли.
   - Чего ты хочешь? - спросил Нельяфинвэ, сдерживая бешенство.
   - Убирайтесь сами отсюда! Ты, Феанарион, уведи своих воинов вон за те скалы, - Рингвэ коротко махнул рукой на север, - и не высовывайся оттуда, пока мы с этой красавицей не отойдем на безопасное расстояние. Для тебя это единственная возможность уберечь отцовское наследство от упокоения в морских глубинах. А потом, если хотите, можете продолжать свою бесконечную погоню за камешком!
   Майтимо и Макалаурэ замерли, дрожа от ярости, не в силах ни на что решиться. Напряжение на берегу достигло предела. И в этот миг случилось несколько событий, изменивших ход истории.
   - Мама! - раздался отчаянный детский крик, и маленький мальчик, прошмыгнув у ног высоких нолдор, бросился к замершим на обрыве фигурам. Макалаурэ рванулся к малышу, схватил в охапку и крепко прижал к груди неистово бьющееся крошечное тельце. Эльвинг, услышав крик сына, бешено забилась в руках шантажиста, забыв про кинжал. Рингвэ, удерживая заложницу, вцепился ей в горло и нечаянно схватился ладонью за Сильмариль. Священный алмаз обжег Вражьего слугу нестерпимой болью. Негодяй дико вскрикнул и отшвырнул Эльвинг в сторону. В тот же миг его настигло множество стрел. Рингвэ захрипел и покатился по камням. Истерзанная Эльвинг рванулась подальше от своего мучителя, оступилась и... рухнула за край обрыва.
   Майтимо подбежал к вершине скалы, глянул вниз... Там вдалеке, будто в огромном котле, кипел и клокотал яростный прибой, швырялся клочьями пены на огромную высоту. Невозможно выплыть оттуда. Нечего было и думать достать из этих неистовых волн Сильмариль. Становилось ясно, что Предначальный Свет навечно канул в глубины Великого моря, мимоходом прихватив с собой еще одну жизнь. Нельяфинвэ провел рукой по лбу, мучительно пытаясь уложить в голове случившееся. Вдруг рядом послышался детский плач. Майтимо оглянулся. Возле него, тоже глядя вниз, стоял Макалаурэ. Брат прижимал к груди маленького сына Эльвинг. Малыш цеплялся ручонками за высокого воина и заходился в отчаянных рыданиях. Сыновья Феанаро утратили последнюю возможность обрести отцовское наследие и исполнить Клятву. А сыновья Эльвинг потеряли маму.
   С берега унесли тела погибших, подобрали раненых. Ночь давно укрыла землю черными бинтами. А Майтимо все сидел на скале, с которой сорвалась Эльвинг. Мучительные мысли кружились в воспаленном мозгу. Зло опять переиграло их. Так же, как тогда в Менегроте. Воины из личной гвардии Диора говорили, что король атаковал воинов нолдор, когда Келегорм жестоко убил его жену. Но Майтимо подробно расспрашивал оставшихся в живых братьев о начале боя, и все они утверждали, что никаких женщин в тот момент в зале не было. И тела Нимлот после боя не нашли. Значит, это был призрак, сотворенный прислужником Моргота, чтобы стравить нолдор и защитников Менегрота, заставить Эльдар пролить кровь родичей. А здесь, в Гаванях, битвы уже невозможно было избежать: после случившегося в Дориафе народ Эарендиля и Эльвинг считал сыновей Феанаро заведомыми врагами. Рингвэ, слуга Моргота, уничтожен, но слишком поздно - кровь уже пролилась. И Сильмариль навеки сгинул в море.
  Майтимо тихо застонал, сжимая ладонью пылающий лоб. Ну почему все получилось так ужасно и нелепо?! Почему Злу всегда удается победить?! Ясно, что не им, Проклятым, рассчитывать на победу. Но ведь даже синдар, никогда не принимавшие на себя Жребий, не могут распознать обмана и предательства, вычислить прислужников Врага и защититься от них. Означает ли это, что Мэлько, стихия Зла, здесь, в Арде, сильнее всех?!
   После этой резни в Гаванях все народы Белерианда будут считать сыновей Феанаро злобными чудовищами. Они станут изгоями среди Эльдар. Ведь никто, кроме Кирдэна, не знает, что Зло проникло в Гавани намного раньше. Что же, такова их судьба, ее предсказал изгнанникам Владыка Мандос. Главное, они все же сделали то, что должны были сделать - посланец Тьмы изгнан. Но какой ценой...
   Сзади послышались тихие шаги. Макалаурэ подошел к брату, коснулся ладонью плеча.
   - Нельо, ты чего здесь сидишь? Пойдем! Я шатер поставил. Тебе нужно отдохнуть!
   Майтимо положил ладонь на руку брата:
   - Кано, я скоро приду. Ты иди пока, не беспокойся обо мне. Я хочу немного побыть один.
   Макалаурэ вдруг сел рядом с братом на камень, прижался плечом:
   - Нельо, а Рыжик погиб... Глупо так... Бой в Гаванях уже кончился, мы все погнались за убежавшими. Он стащил шлем, пот со лба вытереть, а кто-то выстрелил из кустов. И прямо в глаз... Вот так, братик, одни мы с тобой теперь на свете!
   Нельяфинвэ молчал, говорить не было сил, да и что тут скажешь?
   Через некоторое время Макалаурэ встряхнулся.
   - Нельо, пойдем в лагерь! Хватит себя мучить, изменить что-либо все равно уже невозможно. Тебе необходимо отдохнуть. Вставай, пожалуйста, пойдем!
   Кано стоял рядом, протягивая руку. Майтимо поднял голову, вгляделся в глаза брата. Значит, теперь их на свете только двое. Из семерых. Младший братишка теперь считает своей обязанностью позаботиться о нем. У Кано ведь тоже больше никого не осталось в этом мире, кроме Майтимо. Не нужно заставлять его сейчас еще и за старшего брата переживать... Нельяфинвэ поднялся и, не оглядываясь больше на обрыв, спустился со скал.
   Лагерь нолдор был тих и темен, ни песен, ни громких разговоров. Только по краям горело несколько сторожевых костров. Победа никого не радовала. Никто из феанорингов не захотел оставаться на ночь в домах своих невольных противников, походные шатры поставили на широком заливном лугу. Пленных защитников Гаваней собрали там же и под охраной разместили в нескольких шатрах.
   Макалаурэ подошел к одному из шатров, тихо отодвинул занавесь, засветил кристалл. Мягко ступая, направился в угол, опустился на колени и начал бережно поправлять что-то. Майтимо приблизился, осторожно взглянул через плечо брата - в слабом серебристом свете, среди вороха одежд ясно различимы были два детских лица, похожих, как две капли воды. Мальчики крепко спали, укутанные походными плащами братьев.
   - Нельо, прости, я твой запасной плащ тоже вытащил, а то ночь холодная...
   Пытаясь переварить происходящее, Майтимо молча смотрел на брата. А тот продолжал шептать торопливо и нервно:
   - Мы когда снимаемся отсюда, завтра? Утром я попрошу кого-нибудь побывать в доме мальчиков, взять необходимые вещи... Нельо, ну чего ты так смотришь? Дети Эльвинг остались круглыми сиротами, во многом по нашей вине. Я позабочусь о близнецах, воспитаю, сделаю для них все, что сумею!
   Нельяфинвэ медленно отступил от спящих мальчиков, тяжело опустился на походный табурет. Чуткая и ранимая душа брата, не в силах больше переносить ужасы войны, ищет убежище в любви и заботе о детях-сиротах. Кано можно понять. Отними у него этот свет во тьме - и он сломается, не вынесет тягот войны и Клятвы... Но, вот именно, КЛЯТВЫ! Это страшное проклятье преследует братьев везде, не отставая ни на шаг, с чудовищной жестокостью обрушивается на всех, кто оказывается рядом с Феанариони! А если оно коснется и этих малышей?! Мальчикам и так досталось - в таком возрасте потерять обоих родителей. А как уберечь их от Тьмы, по пятам идущей за сыновьями Феанаро? Майтимо хотелось завыть по-волчьи. На что же решиться? Сразу, сплеча разрубить зарождающуюся связь, оставить близнецов на попечение их родичей и поскорее увезти Кано в их безрадостное жилище? Или рискнуть, позволить Менестрелю впустить в свое сердце этих детей и защищать их всеми силами от Проклятья? Слишком хорошо Майтимо знал, каковы бывают последствия борьбы с Роком...
   - Нельо, я знаю, о чем ты думаешь, - прервал мучительные раздумья мелодичный голос Макалаурэ, - я постараюсь быть строгим воспитателем для мальчиков и не позволю им слишком крепко полюбить себя. Но оставить их я не могу. Пойми, я чувствую, что отвечаю за судьбу этих детей и сейчас поступаю правильно. Я вижу это ясно. Так нужно.
   Майтимо отвернулся от излишне зорких глаз брата.
   - Давай спать, Кано. Завтра все обсудим.
   Внезапно возле шатров послышались возбужденные голоса, кто-то вскрикнул. Да что там еще такое? Майтимо встал, намереваясь разобраться. Тут занавесь резко отлетела, и в шатер как буря, как пылающая праведным гневом Вала Возмездия, ворвалась двоюродная сестрица Феанариони - Галадриэль. Волосы ее золотым водопадом струились за спиной, глаза метали молнии.
   - Вы бесчестные убийцы! - закричала дева, - вы не квэнди! В третий раз подло напали на своих сородичей, пролили кровь невинных! Мало того, вы не побоялись поднять руку на женщин и детей! Убили жену Диора, а его сыновей выбросили в лес. Заморозили малышей живьем! Это какими чудовищами нужно быть! Я язык отрублю тому, кто назовет вас моими родичами! Но вам и этого мало. Опять вы захватили в заложники маленьких детей. Хотите полностью вырезать весь род Диора?! Где Эльронд и Эльрос?! Немедленно отдайте мне детей!
   Майтимо молча выслушал этот поток. На усталом лице вождя не дрогнул ни один мускул, и несправедливые, порочащие обвинения осыпались, будто сухие листья. Галадриэль замолчала, ощущая, что ее яростный порыв разбивается о стену льда. А из угла неожиданно послышался детский плач. Эльронд, разбуженный гневным голосом, перепугано звал маму. Макалаурэ стремительно шагнул туда, поднял ребенка на руки, что-то тихо шепнул на ушко. Потом прошелся по шатру, ласково покачивая малыша. Эльронд быстро успокоился и затих. Через минуту ребенок уже крепко спал, но ручонка, вцепившаяся в тунику на груди воина-менестреля, так и не разжалась.
   Галадриэль смотрела на это чудо, открыв рот. Макалаурэ, остановившись перед ней, тихо попросил:
   - Артанис, не кричи, пожалуйста. Не пугай детей.
   А Майтимо, поймав взгляд сестры и не давая ей опустить глаз, заговорил медленно и тихо, но с той огромной силой убеждения, что всегда отличала Феанаро и его старшего сына:
   - Артанис, сейчас тебе лучше уйти. Гневными тирадами здесь ничего не изменишь. Ты слишком многого не понимаешь. Если горишь желанием разобраться, поговори с Владыкой Новэ, когда он вернется. А я перед тобой оправдываться не буду. Завтра мы уйдем. Всех пленных освободим, оружие вернем. Сыновья Эльвинг отправятся с нами. Здесь у них не осталось близких родичей. Мы воспитаем мальчиков, обучим их знаниям, принесенным из Валинора. И не будем скрывать от них ничего. Дети будут знать, какую роль мы сыграли в их судьбе. А когда сыновья Эльвинг вырастут, они сами решат, как поступить с теми, кто виновен в гибели их семьи. Не бойся, мы не попытаемся трусливо спрятаться от их решения. Дадим им возможность взглянуть нам в глаза и потребовать ответа... Поэтому, Нэрвен, уходи, не пытайся отнять у мальчиков это право.
   Галадриэль чувствовала, что в груди у нее что-то обрывается и трудно становится дышать. Понять до конца своего старшего брата, разобраться в хитросплетениях их судеб она не могла, но чувствовала, что здесь ей действительно лучше не вмешиваться. Дева-воин молча повернулась и покинула шатер своего непостижимого, слишком взрослого для нее двоюродного брата. Лагерь притих в тревожном забытьи на грани бреда. Души нолдор, иссушенные проклятой, бесконечной и безнадежной войной, даже во сне не могли найти спасения в светлых грезах. А воспоминания, в которые можно было броситься, как в очищающую воду, будто отгородила стена. Прозрачная, но непробиваемая. Картины прошлого можно было увидеть, но вот ощутить - никак... - Нельо, ляг! Хоть ненадолго, рассвет уже скоро... - Макалаурэ уложил маленького Элерондо, тщательно укрыл плащами, подоткнул по бокам, - дай отдохнуть хотя бы телу... - Отдых для феар - роскошь давно уже непозволительная, - Майтимо чуть усмехнулся, потом встал, накинул плащ, - ты лучше проводи меня к ним... Где их положили?.. Макалаурэ не понадобилось переспрашивать, кого - 'их'. Менестрель молча шагнул к пологу, быстро глянув на спящих детей. Старший, нагнувшись, выбрался за ним. На грани видимости шевельнулась тень. Но часовой узнал лордов и опять растворился в темноте. Братья подошли к небольшой палатке, Макалаурэ сдвинул полог, стараясь не шуршать. Будто побеспокоить боялся... Майтимо опять пришлось низко нагибаться, проскальзывая в узкий вход. Внутренность палатки освещали два маленьких кристалла, рассеивая слабый серебряный свет. Похоже на звездный, пробившийся сквозь дым... Близняшки лежали рядом, вплотную друг к другу, на своей походной постели. Вот только сразу становилось понятно, что неживые... Уснув, младшие обычно превращались в клубок из рук, ног и рыжих прядей: захочешь - не размотаешь. Майтимо присел на краешек постели, коснулся аккуратно уложенной вдоль тела руки. Пальцы уже совсем ледяные... Вдруг мелькнула нелепая мысль: 'Укрыть надо, замерзнут под утро, ночь-то холодная...' Одернул себя, тряхнув головой: 'Очнись, не сходи с ума!' Даже оглянулся на Макалаурэ, не заметил ли тот чего-нибудь. Брат устроился позади, в ногах у Рыжиков. Прикрыв глаза, Менестрель шептал что-то беззвучно, уйдя в себя. Старший почувствовал себя свободнее. Снова вгляделся в лица близнецов. Макалаурэ говорил, что младшему Амбарусса стрела вонзилась в глазницу... Да, ему аккуратно завязали выбитый глаз. Можно хотя бы надеяться, что смерть была быстрой и легкой. А второму что досталось? Майтимо всмотрелся: Амбарто получил удар мечом в горло. Видна рука профессионального бойца - наверное, кто-то из гондолинцев... Что же - спасибо, что мучиться не оставил. Как и надежды на спасение. Бил наверняка. Надежда на спасение... Эльфы цепляются за жизнь даже со смертельными ранами. Скольких подбирали после боя еще живыми. И начинался второй бой - за их жизни. Отец тоже покинул израненное тело не сразу... ...Как сделать так, чтобы ТЫ - жил?!! Почему, почему мои руки, такие могучие, легко подбрасывающие меч и молот, сейчас бессильны удержать?! Всю свою кровь перелил бы в ТВОИ жилы, всю свою силу, всю жизнь!!! Как это сделать, НУ КАК?!! Не умею... И ТЫ уходишь... Медленно ускользаешь сквозь сведенные судорогой пальцы... И вот ТЫ уже там, за прозрачной, но совершенно непреодолимой стеной... Не бросай меня!!! Мои руки все еще обнимают ТЕБЯ, но это обман, ТЕБЯ здесь уже нет... Как же так? Этого не может быть, так не должно быть, не имеет права быть! Ведь я-то здесь... А пальцы ТВОИ еще теплые... Семеро юных эльдар успели к тому времени познакомиться со смертью. Но провожать отца - это было слишком для них... Потом ушли средние братья. А теперь вот - младшие... Остались они - двое старших. И Клятва. Неисполненная. Неисполнимая. Макалаурэ вдруг шевельнулся за спиной: - Нельо... Рыжики бы не перенесли, если бы вместо них здесь лежали мы... - Я понимаю. Остаться совсем одним - было бы выше их сил. - А значит нам нужно отпустить... Все силы, все возможности исчерпаны. И какая разница, что ты всю кровь по капле бы отдал, чтобы спасти их. Ты не можешь этого сделать. А если не можешь - придется отпустить. - Кано, зачем ты говоришь это? Тьма следует за нами по пятам, и мне все чаще кажется, что смерть - единственный способ вырваться из ее липких тенет. - Не знаю... Это уже предел Искажения - когда старшие хоронят младших, родители - детей... Вся сущность выворачивается наизнанку, кричит, вопит: 'Нет! Нет! Нет! Я не могу! Я не х-о-ч-у!' Но никуда не денешься... Верно ты сказал: 'Не вырвешься из тенет'. Их больше не будет рядом с нами. Но они не будут и мучиться. На битву без надежды остались мы - последние носители Проклятья. Макалаурэ замолчал, остановившийся взгляд был направлен куда-то во тьму. Не было просвета во тьме... Чуть погодя Певец заговорил вновь: - Я давно разучился плакать. Остается лишь посмеяться над собой: 'Хотел взять себе их боль? Ну что ж, бери! ЭТО останется с тобой. На всю жизнь. На всю ОСТАВШУЮСЯ жизнь!' У нолдор были с собой огненные смеси. Майтимо и Макалаурэ отыскали в скалах удобное место и вырвали там крепкую могилу. Одну на всех. Когда приготовления были закончены, защитников Гаваней освободили и позвали к месту погребения. Погибших воинов Эльвинг было немного, феанорингов - в три раза больше. Все они честно выполняли обещание, данное Кирдэну, подставляя себя под удары... - Вы что, собираетесь положить их всех вместе?! Убитых - с убийцами?! - закричал один из освобожденных пленных, по виду - нолдо из Гондолина. Юный боец, казалось, готов был броситься на старших Феанарионов с голыми руками. - Тише, ты на похоронах, - мягкий голос Макалаурэ сразу успокоил крикуна, - эльфов с эльфами. Все они погибли из-за одного Врага, когда-нибудь ты это поймешь. Гондолинец хотел было еще поспорить, но вдруг ударился о взгляд Старшего. Майтимо не сказал ничего, только вот все возражения у юного нолдо вдруг примерзли к небу. Бесстрашный боец, всегда стремившийся драться в первых рядах, предпочел скрыться за спинами старших товарищей. А к вождям приблизился тот синда, что помогал найти убежавших женщин. - Лорды, я понимаю, почему вы решили похоронить всех убитых вместе. Но прошу - верните павшим оружие. Это будет справедливо. Ведь они не виноваты, что запутались в сетях лжи, воины честно защищали свою королеву. Майтимо, подумав мгновение, кивнул. Макалаурэ повернулся отдать приказание. А бывший воин Дориафа снова обратился к Нельяфинвэ: - Прими меня в свою дружину, вождь. Клянусь, я не буду лишним. Взгляд Майтимо вонзился в светло-серые глаза синда, потом соскользнул на поврежденное плечо дориафца. - Это не помешает мне бить морготовых тварей. Ведь ты научился сражаться одной рукой лучше, чем многие воины - двумя. - Хорошо. - Майтимо медленно кивнул. - И если еще кто-то из отважных защитников погибшей королевы решит не отсиживаться в углу... - Я понимаю, лорд. Я скажу им. Новый дружинник смешался с жителями Гаваней. А Майтимо тихонько, чтобы никто больше не услышал, шепнул брату: - А где мечи наших Рыжиков? Они единственные из всех лежат без оружия... - ТАМ им больше не нужно оружие... - взгляд Менестреля наполнился каким-то необыкновенным, незамутненным светом, устремился в недостижимую даль, - веселым и ласковым мальчишкам Амбаруссар больше не придется проливать кровь. Они освободились от этой страшной обязанности. Навсегда. А вместо мечей я лучше подарю им песню... Над могилой насыпали высокий курган из камней, сверху установили целую скалу с выбитыми именами погибших. Все уже собирались спускаться, как вдруг Макалаурэ тихонько тронул струны... Не было в этой музыке ни одной воинственной ноты. Ласковая мелодия скорее была похожа на колыбельную. ...Убаюкивала, гладила по голове мягкой ладонью, уводила куда-то, за недостижимую Грань. Где прятался давным-давно утраченный покой... 'Так можно и вправду улететь следом за братишками', - подумал Майтимо, стряхивая наваждение. Нельзя, пока еще нельзя... 'Мы не имеем права прийти в Валинор, не исполнив Клятву. Даже мертвыми', - вдруг мелькнула странная, тревожная мысль. И оставила какую-то непонятную тяжесть в груди. Нужно будет к ней вернуться. Как-нибудь потом, в более спокойной обстановке. А мелодия звучала, распахивая недоступные, светлые горизонты, переворачивая душу. Вождь оглянулся на своих дружинников: покоренные песней, воины замерли, почти не дыша. Некоторые помладше пытались незаметно вытереть глаза. Майтимо перевел взгляд на брата: Макалаурэ не было здесь, он жил сейчас в музыке, растворившись в ней настолько, что, наверное, не заметил бы и смерти. Последняя нота слилась с едва слышным рокотом прибоя, затихла вдали. Стоящие вокруг медленно выплывали из мира грез. Все. Нужно возвращаться к насущным делам. Время не ждет. Лучше будет, если отсутствующие воины Кирдэна или мореходы с Балара не застанут их здесь. Не надо больше крови! - Собирайте лагерь, зовите лошадей! - обратился Нельяфинвэ к командирам сотен. - Снимаемся прямо сейчас. - Мне еще нужно послать за вещами ребятишек, - Макалаурэ убрал в чехол арфу. Старший всмотрелся в лицо брата: нет, он не передумает, осиротевшие мальчики уже заняли прочное место в его душе. Лицо Макалаурэ озарял все тот же запредельный, незамутненный свет. Будто не затих отзвук мелодии. Майтимо вздохнул, ощущая в груди невыносимую тяжесть, мешавшую биться сердцу. Хорошо Менестрелю, песня - это его слезы...
  Глава 7. Свет Надежды.
  Под вечер Майтимо возвращался домой. В маленькую крепость на Одинокой горе, где нашли приют сыновья Феанора после Нирнаэф Арноэдиад. Увечье отняло у него возможность творить, и даже заниматься простыми хозяйственными делами он не мог. Дров нарубить одной рукой и то не получалось. Беспощадная Судьба оставила на долю Нельяфинвэ лишь войну. Почти каждый день однорукий вождь объезжал все окрестные земли, иногда с патрульными разъездами нолдор, иногда в одиночку.
   Укрепив Одинокий холм, сыновья Феанора держали там оборону, не давая вражьим стаям прорываться дальше на юг и на восток, в Оссирианд. Макалаурэ не раз выговаривал брату за одинокие поездки, но тот лишь отмахивался: "Не здесь свершится наша судьба!"
   Войдя в свое скромное жилище, Майтимо удивился и встревожился: очаг не топился, ужином и не пахло. Комнату освещала неяркая настольная лампа. Эльронд и Эльрос сидели у стола, без увлечения перебирая какие-то мелкие поделки.
   - Ребята, а Кано куда делся? Он не говорил, что собирается куда-то сегодня.
  Близнецы побаивались сурового вождя, а сам Майтимо не поощрял попыток сближения. Но сейчас мальчишки очень обрадовались его возвращению.
   - Кано еще утром уехал. Куда, не сказал, но обещал, что ненадолго. А самого все нет и нет!
   В этот момент хлопнула дверь, и Макалаурэ торопливо вошел в комнату. Дети вскочили и радостно бросились к нему.
   - Заждались? Простите, хорошие мои, не получилось быстрее. Сейчас соображу что-нибудь на ужин!
   - Ну и где же ты пропадал? - поинтересовался Майтимо, с трудом стаскивая доспех.
  Вместо ответа Макалаурэ распахнул плащ и вытащил из-за пазухи... щенка. Крупного, мохнатого, темно-серой масти с белым пятнышком на груди.
  - Вот, принес вам друга, - улыбнулся Кано, обращаясь к мальчишкам, - воспитаете хорошо, так лучше защитника не найти! Так мне объяснили, - добавил он, взглянув на брата.
  Макалаурэ поставил малыша перед близнецами. Ростом щенок оказался мальчишкам выше колен. Майтимо представил, в какого гиганта вырастет этот мохнатый серый клубочек. Малыш любопытно оглядывал свое новое жилище, принюхиваясь к незнакомым запахам.
  - Ой, какой хороший! - мальчишки дружно присели на корточки перед щенком. После недолгого обмена взглядами, Эльронд осмелился протянуть руку новому знакомому. Щенок внимательно обнюхал ладонь мальчика, потом дружелюбно прошелся по ней розовым языком. Эльронд засмеялся и крепко обнял щенка за мохнатую шею. Через мгновение по полу катался радостно визжащий клубок из рук, ног и лап. Контакт был установлен.
  - Где взял? - спросил Майтимо, справившись наконец с доспехом и подходя к брату.
  - В поселке атани у реки. У одного охотника. Человек говорил, что это очень дружелюбные и верные собаки. Этот малыш станет ребятам хорошим другом.
  - И что ты вдруг придумал? Зачем в военном лагере охотничья собака?
  - Пусть играют! В память о Турко... А еще.., - Макалаурэ понизил голос, хотя мальчишкам было явно не до него, - Нельо, я хочу, чтобы эти дети получили как можно больше радости. Наша война оставила их круглыми сиротами в самом начале жизни. И я буду стараться хоть немного исправить эту несправедливость. А ты? Почему никогда не приласкаешь мальчишек, не поиграешь с ними?
  - Кано, зачем ты это делаешь? Нам нельзя ни с кем сближаться, нельзя жениться, рожать детей! Знаешь ведь, что наше Проклятье падет и на тех, кого мы полюбим! Клятва сделала нас изгоями в мире Любви. Пытки можно выдержать... Но кинжал, приставленный к горлу любимого существа, вынудит тебя сделать подлость! Эльфы правы, что во время войн и бедствий не женятся и не рожают детей. Да, эти мальчики не совсем квэнди, но рисковать их душами глупо и жестоко. Мы с тобой живем под занесенным мечом. Они уже пережили смерть родителей, что с ними будет, если они потеряют тебя?!
  - Нет! - на губах Макалаурэ играла ласковая улыбка, а в глазах светилась твердая уверенность. - Ничего плохого с этими детьми не случится, по крайней мере, пока не вырастут. Я это знаю! И я не позволю Тьме коснуться их феар, даже если придется пойти против Судьбы. Хватит уже зла и смертей!
  - Кано, остановись! - беспомощно прошептал Майтимо.
  - Все будет хорошо, Нельо, не надо думать только о плохом. Мы не пустим Тьму в наш дом, и вот этот малыш нам поможет! - Макалаурэ присел и ухватил щенка за толстые крепкие лапы, - Правда, друг?
  - Ав! - звонко ответил щенок и смачно лизнул Кано в нос. Мальчишки расхохотались. Нельяфинвэ отвернулся и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью. Досада на упрямство брата смешивалась с тоскливым пониманием, что все напрасно, того уже не переубедить. Макалаурэ начал свою войну с Роком и не отступит. Майтимо вышел во двор крепости. Все внутри скручивалось от невыносимой боли. Он понимал, что итог этой войны может быть только один. Перед глазами стояло мертвое личико Италиндэ и золотистые волосенки, рассыпанные по белому снегу... Никогда он не забудет, как нашел зарезанную малышку... Кано подобного не перенесет.
  Нельяфинвэ поднял голову, подставляя лицо ночному ветру. Что это?! На западе разливалось серебряное сияние. Майтимо глядел на удивительное явление, не в силах пошевелиться. А зарево уже полыхало в полнеба. Из-за горизонта медленно выплывала звезда, разбрасывая вокруг брызги жидкого серебра. Сын Феанаро смотрел на чудо, чувствуя, что подкашиваются ноги и сердце готово выскочить из груди. Он узнал этот свет.
  - Кано! - крикнул он в открытую дверь, и голос сорвался. Брат перепугано выскочил на крыльцо, за ним выбежали близнецы.
  - Посмотри, - прошептал Нельо, показывая в небо дрожащей рукой. Все четверо замерли, глядя на удивительную звезду, и серебряный свет переливался в глазах эльдар. Только щенок неугомонно вертелся под ногами, не осознавая значения события.
  - Нельо, это... Это же Сильмариль.., - прошептал Макалаурэ, нашарив плечо брата и сжимая его дрожащей рукой.
  - Да. Это Сильмариль сияет сейчас в небе. Священный алмаз не сгинул в море, а возродился и превратился в звезду.
  - Но что это значит? - прошептал маленький Эльронд, чувствуя, что восход новой звезды очень важен для него, и что-то глубоко меняется в его жизни, но что - мальчик не мог понять. Майтимо вдруг присел и положил ладонь на плечо ребенка:
  - Это значит, малыш, что мама ваша жива! Чудо спасло ее или воля Валар, но она не погибла в волнах. Эльвинг выжила и сберегла Сильмариль.
  Опаленный в боях воин и маленький мальчик обернулись и вновь взглянули на сияющую звезду. Одинаковый свет зажегся в их глазах. Свет Надежды. Эльронд вдруг громко заплакал и прижался к суровому вождю. Мама жива! И когда-нибудь он ее увидит... Майтимо, ласково обнимая ребенка, все смотрел на запад и думал: "Значит, все-таки возможно победить Тьму! Есть Надежда! Есть! Пусть не для нас, Проклятых, но, главное, есть!"
  Глава 8. Победа Света.
   Война Гнева окончена. Ангбанд разрушен, подземный огонь и океанские воды довершают дело армии Запада. Моргот и его главные помощники взяты в плен, но отдельные банды орков еще скрываются в горах, пробираются на восток из умирающей страны. Вчера небольшой отряд Майтимо выследил одну такую банду. Загнанные в угол, орки дрались с бешеной яростью, но эльфийские воины, пять веков проведшие в постоянных боях, быстро уничтожили их. Вот только радости от этой победы никто не испытывал. Души были до тошноты перенасыщены картинами войны, кровью и смертью. Хотелось, чтобы все поскорее кончилось. Но наступление мира не сулило Проклятым ничего хорошего...
   Эльфы захоронили убитых орков под грудой камней и быстро разбили лагерь в соседней лощине. На дне распадка журчал ручеек, южный склон весело зеленел травой, несколько больших деревьев, как бессменные часовые, охраняли покой этой забытой долинки. Все вокруг дышало тишиной, будто и не было никогда войны. Эльфийские воины, сломленные застарелой усталостью, рано завалились спать. Ничего не хотелось - ни песен, ни бесед у костра.
   Перед рассветом Майтимо разбудил брата. Макалаурэ резко дернулся, нашаривая меч, но Старший успокаивающе прижал палец к губам:
   - Тише! Пойдем со мной, поговорить надо! Плащ только накинь, прохладно.
   Предрассветный холодок забрался под одежду, мигом прогнал остатки сна. Братья отошли подальше от палаток, укрывшись за деревьями. Нельяфинвэ долго сидел молча. Макалаурэ поежился и плотнее закутался в плащ. Тогда Старший заговорил.
   - Вчера гонец Эонввэ принес ответ. Разумеется, посланец Валар отказался вернуть нам сильмарили. Сказал, что это могут решить только Владыки. Нам повелено возвращаться в Валинор и ждать их суда.
   - Понятно. Собственно, другого мы и не ждали. Эонвэ не возьмет на себя ответственность за подобное решение. А когда ты успел встретить гонца? Я даже не видел.
   - Вчера, когда вы, разделившись на группы, выслеживали орков. Эльф-ваниа подошел ко мне и, ни слова не говоря, вручил письмо. Но это неважно... - Майтимо снова напряженно замолчал.
   - Нельо, как ты намерен поступить? - не выдержал Макалаурэ, - может быть, подчинимся и вернемся в Валинор? Клятва не утверждает, что мы не можем подождать. Сейчас сильмарили заперты в ларце, никто не претендует на владение ими, ничья рука не касается алмазов. А в Валиноре может быть, все решится мирно, и мы обретем наследие отца. Стихии должны увидеть и понять, что мы не хотели зла...
   - Нет! - голос Нельяфинвэ вдруг налился яростной силой, - мы не должны принести в Аман неисполненную Клятву! Не имеем права! Пойми, Кано, - заговорил Майтимо немного спокойнее, - Валар не смогут освободить нас от Клятвы, данной именем Илуватара и Вечной Тьмы. А, принеся Клятву на Запад, мы откроем злу путь в Благословенный край, проложим Тьме удобную, широкую дорогу... Я много размышлял над тем, что происходит сейчас в мире, и многое понял. Мэлько - Стихия Зла в Арде, но зло существует в мире и помимо него. Изначальная субстанция зла. В начале времен Мэлько был сильнейшим из Валар, но он постоянно расточал себя на ненависть, а еще создавал всяких злобных тварей, его сила переходила в них, и он слабел. В последние годы Моргот стал настолько слаб, что Лутиен смогла свалить его песней Могущества. Свалить Валу! Получается, Мэлько перестал быть Валой уже давно. Но, чтобы равновесие между добром и злом в мире не нарушилось, субстанция зла обрела себе нового проводника. Этим проводником стала наша Клятва. Сколько злых дел творилось во имя проклятой Клятвы, сколько крови и слез лилось, сколько страданий она причинила! Клятва долгие века впитывала энергию страдания и наливалась силой. Силой Зла. И теперь Мэлько повержен, зато Клятва сильна, как никогда. Боюсь, что все Валар, объединив усилия, не смогут справиться с этим сгустком злой мощи. А мы?.. Что будет с нами, если мы опять принесем войну в Священную Землю?! Валинор... Он хорошо огражден от любого проникновения снаружи, но внутри себя, в самом сердце, боюсь, мало, что может противопоставить злу. Вспомни, как легко Мэлько сумел погасить Полдень Валинора!
   Макалаурэ дрожал, кутаясь в плащ, ему казалось, что он сидит на глыбе льда, а вокруг жестокий мороз. Но этот холод шел изнутри, вымораживая истерзанную, изнемогшую в бесконечной борьбе душу, и не было от него спасения. Старший брат прав, теперь он понял это до конца. Они двое - последние носители ужасной Клятвы, последние проводники для субстанции зла, хотят они того, или нет. Зло прячется внутри них, облаком окутывает их, струится вокруг, следует за ними повсюду... Кано показалось, что он физически ощущает эти темные, чернее окружающей ночи, завихрения. Он порывисто прижался плечом к Старшему. Майтимо снова заговорил, тихо, но с бесконечной уверенностью:
   - Мы с тобой должны завладеть сильмарилями во что бы то ни стало. Если мы исполним Клятву, она перестанет существовать, возможность концентрации зла исчезнет. Если мы погибнем, Клятва тоже потеряет силу, потому что не останется больше носителей. В любом случае, мы исполним свой долг и хоть немного исправим сотворенное нашей семьей зло.
   - Я понимаю. И я полностью согласен с тобой, брат, - тихо произнес Кано, будто ставя точку в этом разговоре. И надолго замолчал, растворяясь в невидимых токах ночи, мирно струящихся вокруг.
  Спящий лагерь за деревьями тих и безмолвен. В глубоком распадке между холмами еле слышно журчит ручей. Оттуда медленно наползает туман. Скоро, очень скоро ничего этого не станет, все раны истерзанной войной земли укроют холодные тяжелые волны Белегаэра. Их с братом тоже не станет очень скоро. Предчувствие близкого конца колышется в душе таким же холодным серым морем.
  Макалаурэ, прощаясь, обвел взглядом темные силуэты деревьев, поднял глаза к звездам, изредка мерцавшим между быстро летящими клочьями то ли туч, то ли дыма. Не оставалось сил для тоски и печали, только огромная усталость придавливала душу неподъемной тяжестью.
  Слабый толчок легкой судорожной волной прошелся по притихшей земле, взволновал непрочный ночной покой. Этот мир умирал. Медленно, но неотвратимо. Здесь оставаться больше нельзя. Но и в Валиноре для них нет места, даже если бы им вернули сильмарили. Брат как всегда прав. С тем чудовищным грузом боли и зла Благословенный Край не примет их души, да и они не примут его. А отказаться от этой горькой и страшной памяти, оставить пережитое на восточном берегу они не смогут. И не захотят. Так что, пока они живы, их место здесь. А после смерти их феар придут в Мандос. Но память останется с ними. Вроде бы в Чертогах боль притупляется. И потянутся долгие века ожидания, размышлений о содеянном, переоценки ценностей... Отец давно уже там, и братья, и еще многие-многие...
   - Нельо! - вдруг шепнул Макалаурэ, поднимая глаза к сосредоточенному лицу брата.
   Тот, медленно выплывая из глубокой задумчивости, вопросительно взглянул на младшего.
   - Нельо, а узникам Мандоса нельзя встретиться с живыми? Хоть ненадолго? - тихий голос братишки вздрагивал от какой-то странной тоскливой надежды.
   - Не знаю... Наверное, нет. Бестелесным феар не позволено покидать Чертоги, а живым туда не войти. Но зачем тебе? - Майтимо встревожил странный вопрос брата.
   - Так... - Кано опустил взгляд, потом уронил голову на грудь, - хотелось маму увидеть... Столько веков прошло...
   - О, Эру! Ну зачем ты сейчас об этом? - брови Нельяфинвэ сошлись на переносице, пальцы судорожно скомкали край плаща. Макалаурэ молчал, не поднимая глаз, только напряженные плечи чуть дрожали.
   - Такие мысли ослабляют волю, а нам завтра понадобятся все силы. Понимаешь, все, без остатка, - Майтимо обнял брата левой рукой, прижал покрепче. А сам невидящим взглядом следил за рваными клочьями облаков, быстро мчащимися в сереющем небе. Против воли вдруг вспомнилось, как он дома, в Тирионе - тогда еще совсем мальчишка - прибежал откуда-то, не заходя в комнаты, промчался сразу в сад и столкнулся с мамой. Нерандэль неторопливо шла между деревьев. Нельо с разбегу прижался к матери, крепко обхватил ее обеими руками... и вдруг обнаружил необычную выпуклость живота.
   - Это что... - недоуменно спросил мальчик, поднял глаза и пристально посмотрел маме в лицо. Нерандэль ласково улыбнулась.
   - Это значит, малыш, что у тебя скоро будет братик!
   Поток смятенных чувств обрушился на Майтимо, он отстранился, замер, пытаясь разобраться. "Как это - братик?" Рассудить и понять - это было слишком сложно, но мальчик очень хорошо чувствовал, как глубоко меняется что-то в его жизни, что-то уходит навсегда. Зато властно, неотвратимо врывается нечто новое, не спрашивая его желания и согласия. Впервые в недолгой еще жизни Майтимо осознал всю прелесть беззаботного детства, которое вот-вот готово покинуть его навеки... Он снова порывисто прижался к матери, приник щекой к животу и внезапно ощутил там, внутри трепет зарождающейся жизни. Другой жизни! Мальчик бережно провел ладонью по выпуклости, чувствуя, как хрупка и беззащитна эта маленькая жизнь. И вдруг понял, что теперь это его обязанность - защищать и оберегать того, кто хочет появиться на свет и так старается выполнить эту задачу побыстрее, что уже сейчас там, внутри, пытается двигаться, что-то делать, жить... Маленький Нельо не осознал тогда, но сейчас Майтимо понимал, что в тот миг он стал взрослым. Пришел в мир Макалаурэ, родились остальные братья - Майтимо принимал их под свое крыло, стараясь прикрыть младших от ударов судьбы, взять все тяготы на себя. Это не всегда получалось, жизнь семерых братьев была слишком сложной и жестокой. А теперь младших братишек с ним больше нет. Они далеко-далеко, и над ними не властна больше проклятая Клятва. Если бы удалось и Кано защитить от нее! Вот только вправду ли не властна? В последнее время душу Майтимо начало терзать смутное ощущение, что даже Мандос полностью не освобождает феар от Клятвы. Вырваться из тенет Проклятья и освободить остальных может только живой. На нем, Нельяфинвэ Феанарионе, лежит это задача. И от успеха задуманного им дела зависит не только жизнь его и Макалаурэ, но и свобода остальных братьев. И отца... Майтимо решительно запретил себе думать об отце. Мысли о нем будили бурю самых различных чувств, отвлекали от основной задачи.
  Завтра, точнее, сегодня утром они уедут отсюда, запретив кому-либо следовать за собой. Доберутся до лагеря Эонвэ. В середине ночи оставят коней подальше в лесу, изменят внешность и проникнут к шатрам. В одном из них под охраной сберегаются сильмарили, вынутые из Железной короны. В каком - сыновьям Феанаро укажет Клятва. Они прорвутся туда и возьмут камни. Это их цель, их задача, их ДОЛГ. И тогда наступит конец, настоящий, бесповоротный конец всему злу, порожденному Клятвой. Что потом будет с последними сыновьями Феанаро, последними носителями ужасной Клятвы - неважно. Главное, что все кончится. Майтимо медленно вздохнул. Все случится именно так, он видел это с необыкновенной ясностью. Потому, что так предписано Роком.
  * * *
   Хрустальный ларец. Мягкое сияние пробивается из-под крышки. То, к чему они стремились столько веков. То, из-за чего пролились реки крови и слез. Из-за чего они стали такими, какими стали. Сейчас они откроют крышку, и Клятва будет исполнена. Клятва будет исполнена! Эти короткие слова означают СВОБОДУ. Для них и для всего мира. Но Майтимо сознавал, что не все так просто и легко. Макалаурэ протянул руку и откинул крышку. Ясный, незамутненный свет затопил шатер. Сейчас стража всполошится!
   - Подожди! - Майтимо чуть отстранил брата. Потом протянул руку и торжественно произнес:
   - Я, Нельяфинвэ Майтимо Русандол, старший сын и законный наследник своего отца Феанаро Финвиона, вступаю в права наследования и возвращаю законным наследникам сильмарили, сотворенные моим отцом. Я, Нельяфинвэ Майтимо Руссандол, исполняю Клятву, данную моим отцом, мной и моими братьями в Тирионе.
   Не медля больше ни мгновения, Майтимо взял алмаз и вручил брату. Потом взял второй. Снаружи уже слышался шум, тревожные крики, звон оружия. Сейчас стража ворвется в шатер. Вот уже занавесь откинута, в проем смотрят острия мечей и копий. Не уйти!
  Но то, что случилось потом, свидетели не могли вспоминать без содрогания. Маленькое пространство шатра затопила невероятная, необоримая мощь, выдавила вон стражей, расшвыряла по сторонам весь лагерь. Макалаурэ упал, прижимая к груди сильмариль. А Нельяфинвэ стоял, сжимая полыхающий алмаз, и чувствовал, как вся эта немыслимая мощь вливается в него, делает неуязвимым для огня и железа, наделяет Силой менять все в мире по своему усмотрению... крадет и изменяет его феа...
   - Нет! - Майтимо яростно рванулся, выбрасывая из головы щупальца чужого воздействия. И будто вкрадчивый шепот неслышно зазвенел где-то на границе сознания, разлился но телу, отдался щекотанием в костях, неся понимание того, что происходит:
   - Ты победитель... Ты наследник... Наследник Феанаро и наследник Мэлько... То, что заковали цепью Ангайнор и отправили в Аман - уже не вала. Вся его сила здесь. Она твоя. Возьми! Теперь ты - Стихия. Повелитель этого мира. Приказывай!
   Но Майтимо не собирался становиться новой Стихией Зла. Не для того он столько веков вел свою личную битву с Тьмой, чтобы теперь стать ее новым прислужником. Мировое Зло не хочет терять свои позиции, и в этой борьбе для него не существует правил. Что же, Нельяфинвэ предвидел, что будет так. И готовился.
   Шаг... Он не видит ничего, кроме ослепительного света сильмариля и мрака, что властно ломится в его душу...
  Перепуганные обитатели лагеря Эонвэ в ужасе разбегаются, падают на колени и ползут подальше от шатров. А в центре, на месте хранилища сильмарилей клубится, вращается, пульсирует ком багрового пламени. Глашатай Манвэ простер руки, желая усмирить страшное Нечто, но язык багрового огня метнулся к Эонвэ и смахнул Майа, как соломинку. А Нечто вдруг двинулось куда-то в сторону. Клубящийся мрак распороли ослепительно белые молнии. Сама земля сопротивлялась движущейся сущности, раскалывалась на куски. Из трещин вырывался дымный пламень, рвал в клочья мирную ночную темноту.
   Майтимо боролся. Багровое пламя сожгло чувства, мысли, волю к победе, самое память... Но сдаться он не мог. В самой сути Нельяфинвэ Феанариона не было такого понятия: "сдаться". Ослепший, оглохший, он шел куда-то, лишь бы двигаться. А багровое кольцо, бешено вращаясь, двигалось вместе с ним. Мировое Зло не хотело упускать единственную возможность закрепиться в реальности. Но намеченная жертва не желала подчиняться. Кольцо начало сжиматься. Майтимо чувствовал, как, будто железным обручем, ему сдавило грудь, потом злобная сущность стиснула горло, подступила к самым губам... Феанарион сознавал, что поединок с Тьмой находится на расстоянии одного вздоха от завершения. Позволишь себе вдохнуть - Нечто хлынет внутрь... И долгие века жестокой, мучительной войны, пролитая кровь, погибшие невинные жертвы и самые дорогие, любимые существа, скормленные ненасытной Тьме - все станет напрасным. Нет!!! Зрение на миг прояснилось, у самых ног Майтимо увидел трещину, дышащую огнем. "Вот то пламя, которое сумеет справиться с мраком!" - промелькнула в голове спасительная мысль. Не позволяя себе сделать вдоха, Нельяфинвэ Майтимо Руссандол шагнул вперед. Язык могучего подземного огня рванулся навстречу. И последняя мысль, охватившая все его существо, была: "Я победил Тьму!"
   Нет могилы у старшего сына Феанаро, никто не возвел над его телом кургана. Вся Арда стала погребальным курганом своему спасителю, и сильмариль сокрылся в недрах земных до скончания мира. Даже мудрые мира сего не все сумели прозреть, в каком чудовищном поединке выстоял Майтимо Руссандол, а сколько на свете тех, кто обвиняет его во всех бедах и проклинает самое имя его! Но истинные герои не ищут славы. Нельяфинвэ твердо знал, против чего он сражался, и за что погиб. Расцветут весной белые цветы в лесах и в садах, бросят на просыпающуюся землю белые лепестки - и станет этот теплый душистый снег тайным салютом погибшему защитнику, самому стойкому и скромному борцу с Мировым Злом.
   Зло в Искаженном мире уничтожить невозможно, оно изобретает все новые способы вредить добру, принимает самые невероятные обличья, пробирается в самые чистые души. Но пока рождаются в Арде такие бойцы, как Нельяфинвэ Майтимо Руссандол, есть в мире Надежда. Живет и будет жить Эстель.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"