В больницу Актёра всякий раз привозили после спектакля.
Состояние его было тяжёлое: мечется в постели, глаза бессмысленные, лицо багровое, давление зашкаливает.
Но самое ужасное заключалось в том, что у Актёра в этот момент нарушалась речь.
Не то что правильной фразы, а даже и одного слова не мог толком вымолвить, лишь речевые эмболы:
"Гова...махи...уки...бака...взе..."
Дней десять его интенсивно лечили капельницами, затем инъекциями и таблетками, а позже начинали подключать барокамеру, лечебную гимнастику, массаж и логопеда.
Врач Бекетова и нянечка Писарева ходили за ним словно Наташа Ростова с Ариной Родионовной. А ещё через неделю его уже выпускали гулять.
По ночам, закончив повседневные дела, дежурный персонал усаживался пить чай у себя в сестринской.
- Ой, бабоньки, а наш Актёр-то уже на поправку идёт! - громким шёпотом говорила дежурная санитарочка Лара Мухина, - А вначале, ни бе, ни ме... дурак дураком!
Старшая нянечка Писарева, отхлебнув из блюдца, компетентно добавляла:
- Редкой формы у него заболевание мозговой извилины. Такое случается лишь у особо гениальных людей.
- А ты-то, откуда знаешь, Петровна? - смеялась медсестра Сироткина, - Или тебе сам профессор рассказывал?
- Профессор и рассказывал...Евгений Антонович. Так и заявлял, дескать, мол, это государственная военная врачебная тайна, но вам, Людмила Петровна, по секрету скажу, что заболевание мозговой извилины имеет редкую тягостную человеческую природу мужского ума, поскольку встречается один раз на целый мильон произошедших случаев!
- Это значит, что если в нашем городе пять миллионов жителей, то извилиной могут заболеть пять человек?! - подскакивая на лёгкой табуретке, спрашивала санитарочка Лара, - она была девушкой образованной, поскольку поступала в прошлом году в театральный.
- Вот именно...
- Да слушай ты её! - смеялась Сироткина, - Извилину какую-то придумала! Обычное у Актёра заболевание. Напрягают они свою нервную систему в этих спектаклях-то! Вот система и не выдерживает, сбои даёт...
- Как же не справедливо устроена жизнь...- задумчиво произносила Ларочка, начиная убирать со стола, - А я ещё актрисой хотела стать...
Какое-то время Актёр находился в том состоянии, которое вроде бы и подсказывает врачам, что дело идёт на поправку, но в то же время их и настораживает, потому что какая-нибудь мелочь - и все усилия насмарку...
И всё происходило так, будто вновь отыскивал он утерянные рефлексы...то в больничном саду, то в коридоре, то в столовой...бродил как неприкаянный, сам по себе, что-то бормотал, злился. На прогулки выходил в одиночку, на вопросы отвечал односложно,...
К концу третьей недели пациент почти уже полностью ориентировался в пространстве и времени, и даже начинал шутить, изображая порою театр одного актёра.
- Ну, что бы вам ещё такое показать? - спрашивал он у врачей во время общего обхода, - Желаете, Паркинсона покажу?
- Вот уж, Паркинсона, ни в коем случае! - возражал профессор Евгений Антонович.
- Сглазите ещё, - улыбалась врач Бекетова.
- Не хотите Паркинсона, тогда покажу пациента с падучей болезнью, по-вашему, эпилепсией...
И не давая профессору опомниться, Актёр издавал характерный вой, кидался на постель и начинал "биться" сперва в тонических, а затем в клонических судорогах, завершая этюд скрюченною замершей позой с высунутым языком и пеною изо рта.
- Нет, но это никуда не годится! - возмущался Евгений Антонович.
- Наталья Никитична, почему вы позволяете своему пациенту вытворять такие вещи?!
А подрастающее врачебное поколение в лице интернов Колесова, Шумилова и Бойчука покатывалось со смеху от всего увиденного.
- Пена изо рта - это, я вам скажу, реализм действительной жизни! - восхищался Шумилов.
- Не зря в молодости Идиота играл, - поддакивал Колесов.
- Вот, если б он при этом ещё и обфурился, это и был бы реализм жизни, а так...- пожимал плечами Бойчук.
Завершая разбор больных, профессор Евгений Антонович отдавал должное Актёру, миролюбиво при этом заключая:
- Никуда не денешься, Актёр! Сразу видно, что выздоравливает, паче чаяния такие штуки уже стал выделывать...Единственное замечание, Наталья Никитична, покажите Актёра онкологу. Что-то не нравится мне его новообразование на левом плече...
Спустя несколько дней, врач Бекетова отозвала интерна Шумилова в сторонку и сказала:
- Не в службу, а в дружбу, Валерьян Петрович... у меня завтра дежурство, а в 13 часов необходимо отвезти Актёра на консультацию в НИИ Онкологии, с Евгением Антоновичем всё уже согласовано...
- Для вас, Наталья Никитична, не то что с Актёром в НИИ, но даже на край света! - широко улыбаясь, отвечал остряк-самоучка Валерьян Шумилов.
На следующий день, надев накрахмаленный новый халат, белую рубашку и строгий галстук, Шумилов повёз Актёра, расположившегося в безупречном летнем костюме и кремовой шляпе на заднем сидении больничной волги, в НИИ Онкологии.
Всю дорогу Актёр молчал, лишь время от времени, перелистывал крохотную записную книжку, да изредка вздыхал.
- Чего это он такой мрачный? - шёпотом спросил у Шумилова его сверстник - водила, когда они уже выезжали за черту города, - А я-то думал, он хохмить сейчас начнёт, комик ведь...случилось что?
- Так мы не в Шапито едем, а на Песочную...понимать надо...- важно отвечал Шумилов.
- А-а...ну да, ну да...
НИИ Онкологии представлял собою серое кирпичное здание с большими окнами, построенное в 60х годах.
Шумилов бывал там и раньше, когда ещё учился в институте, вот только на многие вещи он внимания тогда не обращал. Приходили весёлой компанией, дурачились, лезли к преподавателю с вопросами, больше красуясь перед девушками, чем углубляясь в предмет изучения, и никаких тебе социальных проблем и личных переживаний...
А в этот раз поразило, например, количество больных в коридоре поликлиники, ждущих очереди на консультацию у специалиста. Как в зале ожидания на Московском вокзале. Вот уж действительно, билет в один конец...
Вероятно, подобные мысли одолевали и Актёра, если не сказать хуже. Он как-то совсем уж потух, поблёк и осунулся, прикладывая, то и дело к шее носовой платок, поскольку из-за воротничка клетчатой импортной рубашки выступали капельки пота.
Попросив Актёра обождать возле одного из кабинетов, Шумилов уверенно толкнул массивную дверь, и, представившись доктору наук Вербову, сообщил о том, что доставил народного Актёра на консультацию, чем несказанно удивил тамошних молодых врачей, среди которых оказалась одна его сокурсница. У Шумилова когда-то с нею даже были взаимные глазные симпатии.
В общем, эффект был сродни тому, если б Шумилов явился сейчас к ним в скафандре, оставив незадолго до этого свои следы на пыльных тропинках далёких планет...
- Ну, так что же, доктор, привезли знаменитого Актёра, а нам его не показываете, в коридоре держите?! - непринуждённо заявил доктор наук Вербов, разрядив тем самым обстановку, - Давайте, давайте...ведите же его к нам!
- Могу вас обрадовать, - заключил Вербов, осмотрев плотный коричневый бугорок на левом плече у Актёра, - Это, ничто иное как - кожный карциноид, штука неопасная...мы её лазером обработаем, и вся недолга...
- Лазарем? - переспросил Актёр, - Лазарем - это хорошо, это просто замечательно! Знавал я одного Лазаря Моисеевича, был у нас администратором в театре. Однажды столкнулись мы с ним в вестибюле.
Так он мне тогда и сказал: "Рано или поздно, но обязательно столкнёшься с Лазарем!"
- Вот именно! - заключил Вербов, - А для начала сделаем биопсию - маленький такой соскоб с вашего пятнышка...
- Кожу будете сдирать?
- Ну, зачем уж сразу так, сдирать, мы аккуратно поскоблим и всё...
В коридоре к Актёру подошёл дядька неряшливого, забулдонистого вида и протянул руку.
- Здорово! Как сам-то?
- Сам-то я ничего, а ты? - нисколько не удивившись, ответил Актёр.
- А я хреновасто...желундок в прошлом годе вырезали, но покудова ещё жив...
- Ты уж береги себя...
- И вам не хворать...
- Это ваш знакомый? - удивился Шумилов.
- Нет, что вы! - ответил Актёр, - Впервые здесь его вижу.
- Легко вы... с людьми. - Шумилов улыбнулся.
- Куда деваться, научишься. Наш ведь люмпен как устроен? Встречает он, допустим, в общественном месте известную личность, в голове у него срабатывает переключатель, и люмпен уже думает, что перед ним его давний дружок, с которым можно за панибрата.
Но это ничего страшного.
- Как сказать...- Шумилов опять покачал головой, - Надоедают же!
- На то ты и публичный человек.
"Забавное, какое слово - "люмпен" - подумал Шумилов, - "Впечатление, словно оттянул гитарную струну, а она задребезжала: люм-пеннн..."
- А вы слышали историю про доктора, который лечил одиноких дам единственным средством, коньяком с валерьяном? - спросил Актёр и хитро подмигнул Шумилову,
- Работал у нас в театре один врач. Приглашал понравившуюся даму к себе в кабинет и доставал коньяк. А когда дама спрашивала: "А где же валерьян?" Он отвечал: "А Валерьян - это я!"
Шумилов рассмеялся, а вскоре Актёра пригласили на биопсию.
- Ну вот, - на ходу расстёгивая летний пиджак, улыбнулся Актёр, - Теперь и я, стало быть, онкологический пациент.
- Да бросьте вы из-за такой ерунды! Вербов ведь сказал, что это не опасно. А Вербов, знаете, Вербов...это...ого-го!
Всю обратную дорогу Актёр шутил, рассказывал анекдоты и даже пел, подражая Шаляпину. Впечатлительный водитель волги к концу пути от смеха даже стал икать.
Поздним вечером, когда медсёстры и санитарки опять собрались чаёвничать, санитарочка Лара Мухина жаловалась:
- Наверное, совсем уже поправился наш Актёр, потому что, когда я убиралась в его палате, он меня два раза ущипнул, а потом погладил, вот здесь...
- Радуйся, дурёха! - засмеялись дежурная медсестра Сироткина, - Если б он меня так погладил, уж я бы ему... ух!
- Уж ты бы да...ух! всюю себя бы ему отдала! - подмигивая и прихлёбывая из блюдца, сказала старшая нянечка Писарева, - А как же тогда Евгений Антонович?
В общем, спустя неделю, удалили Актёру этот карциноид, и вскоре уже отправили в санаторий.
А через пол года в неврологическое отделение пришло приглашение из Академического театра участвовать в чествовании Актёра в связи с предстоящим его юбилеем.
Профессор Евгений Антонович вызвал к себе Шумилова, Колесова и Бойчука и сказал, чтобы они сочинили поздравление.
- Возьмите ещё санитарку Лару Мухину. Говорят, что когда она в театральный поступала, то так исполнила монолог Катерины из "Грозы", что вся приёмная комиссия рыдала потом несколько дней...
- Что ж тогда не поступила?! - удивились молодые врачи.
- Здоровьем оказалась слаба. Сразу же после экзамена у неё случился нервный припадок, и она угодила к нам в отделение. Теперь вот, ходит в санитарках...
В конце рабочего дня ребята заперлись в ординаторской, и, подкрепляя себя кофе с добрым количеством коньяка, принялись за творчество.
Приводить весь текст написанного ими панегирика не имеет смысла, но были там и удачные находки: "...ведь годы мудрому Орфею лишь правят качество Игры, а Мельпомена - Панацея от всех недугов и хандры!"
- Вот! Вот!!! - проронив скупую профессорскую слезу, прошептал впечатлённый Евгений Антонович, - Я тоже убеждён, что когда-нибудь любительские театры вытеснят из больницы, в смысле с авансцены, театры профессиональные!
Наступил день юбилейных торжеств.
Начался он в пять часов дня, открывшись одноактной пьесой по мотивам произведений Копытина-Овсянникова "Лошадиная сила".
Актёр исполнял в ней главную роль, и все сотрудники неврологического отделения, сидевшие в седьмом ряду партера, следили за его речью с замиранием сердца. А вдруг как собьётся, и опять начнутся эти самые: "гова", "махи", "уки"" и "взе"...
Но нет...ведь старый конь, как известно, оглобли не боится! Ни разу не сбился Актёр!
Более того, он играл так как, наверное, никогда в жизни. А уж в финальной сцене, где происходила схватка с волками, и вовсе превзошёл даже сам себя, так саданул копытом вожака волчьей стаи, что тот улетел за кулисы.
- Ни фига себе! - воскликнул Шумилов.
- Звездец волчонку! - добавил Колесов.
- Вылечили его на свою голову! - неожиданно заключил Бойчук.
- Тсс...прекратите! - зашипел на них Евгений Антонович, а Лара Мухина в этот момент находилась уже на грани обморока.
Затем был длительный антракт, во время которого Евгений Антонович отвёл своих "артистов" в буфет, заказал им по 50 грамм коньяку, бутерброду с икрой и прочёл краткую лекцию о системе Станиславского.
- Мельпомена должна у вас быть кем? - воздев указательный палец к потолку, спрашивал он учеников. - Правильно, Мель-по-ме-ной! А Панацея...
- Панацеей, - догадался Бойчук.
- Вот именно, и ни в коем случае, наоборот!
Шумилов и Колесов с недоумением вертели в руках пустые рюмки, а Лара Мухина печально допивала лимонад, вживаясь в символическую роль медицинской змеи - именно так вылепил её образ Евгений Антонович.
Поздравление получилось как нельзя лучше.
Под гром аплодисментов и восторженные возгласы остальных участников труппы Академического театра, сидевших на сцене амфитеатром, Шумилов зачитывал поздравительный текст, а из чаши, - чашу из папье-маше, широко раскинув руки, держали Колесов и Бойчук, выползала очаровательная змея и, подойдя к юбиляру, обвивала его тело, символизируя, таким образом, чудеса целительной силы.
А затем уж, в самом конце, на сцене появлялись Евгений Антонович и Бекетова и вручали Актёру символический, размером с кувалду, неврологический молоток и свиток, формой и дизайном напоминавший бюллетень.
А потом...а потом время устремилось вскачь, словно лошадиная сила.
Состарился Евгений Антонович и ушёл на пенсию, оставив вместо себя заведовать отделением доктора Колесова. Зато Шумилов женился на Бекетовой, и она впоследствии родила ему троих детей, сперва одного, а через пять лет - двойню. Когда и успели то, ведь вроде бы всё время на службе в больнице?
А вот Бойчук проработал ещё какое-то время и уволился при загадочных обстоятельствах.
Никто ничего не знал и не понимал, даже старшая нянечка Писарева, и та напускала густого туману, намекая на то, что забрали Бойчука в какие-то высшие сферы.
А Бойчук, возьми и объявись через пару лет на космической орбите в составе экипажа межпланетной станции. Лара Мухина как увидала его в программе Время, так сразу и завизжала: "Бойчук"! и лишь только после этого упала в обморок.
Кстати, Лара все же стала знаменитой актрисой и работает в том же театре, что и Актёр, выпустивший недавно книгу воспоминаний под названием "Мельпомена и Панацея", где, между прочим, упоминает и своих друзей - докторов.
И вот недавно они с Ларой снялись в знаменитом сериале "Моя любимая санитарочка", где Лара играет главную роль, а Актёр роль характерную, выжившего из ума забулдыги - дворника.
Ведь время-то идёт, а годы-то летят...