Сафронова Елена Валентиновна
Проездом через Рязань

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В заглавии - выдаю желаемое за действительное, в тексте - работаю Уленшпигелем. Журнал "Знамя" в Љ 7 за 2004 год одобрил данную заметочку.

Проездом через Рязань

   Любовь к Родине, к матери, к женщине - чувство неспокойное, противоречивое, не поддающееся ни анализу, ни математической стройности. Говорить об этом, как и любить, трудно. Тем более, о любви к Отчизне - безответной и поэтому - мучительной. Здесь исключается всякое соперничество, нет повода для ревности и дуэлей. Нет у Отчизны ни фаворитов, ни любимчиков. Все мы для нее дети, которых любят одинаково. А вот какие чувства испытываем мы к ней - вопрос не из легких...
  

Под знаменем Есенина

   ... В одно из заседаний литературного объединения при Рязанском региональном отделении Союза Писателей России присутствующих озадачили предложением охарактеризовать край Рязанский ярким и лаконичным девизом. Отражающим и возвеличивающим. Истасканные темы древнего Кремля, синеокой Оки, бескрайних просторов - не прошли. Кремлей, просторов и рек в государстве и без рязанских хватает с лихвой. Может быть, даже живописнее и, что касается рек - чище. Потому как, в "синеокой", давно утратившей свою аквамариновую привлекательность, не только ловить рыбу, но и купаться (в черте города) строжайше запрещено - санитарная инспекция предупреждает!
   Вдохновение опалило тогда другую тему, родную и беспроигрышную - Русь есенинская. Тут уж другие губернии отрицать эксклюзивное право Рязанщины на имя великого поэта постесняются. Что из того, что тем же Есениным в 1925 году было предостерегающе заявлено в "Моем пути":
   "Пускай я сдохну,
   Только...
   Нет,
   Не ставьте памятник в Рязани!"
   Что из того, что само возвращение в "отчий дом" ассоциировалось поэтом с самоубийством:
   "И вновь вернусь я в отчий дом,
   Чужою радостью утешусь,
   В зеленый вечер под окном
   На рукаве своем повешусь..."
   Что из того, что автором "Радуницы" было сказано: "Весь этот местный рязанский колорит я из второго издания своей "Радуницы" выбросил". Что из того? Народ рязанский упрямый. Мало того - не выполнили просьбу покойного в отношении памятника, воздвигли все же "напротив тихости полей" (В.Корнилов), так еще и никак не могут отойти от штампованной и слащавой подражательности ранним стихам Сергея Александровича, которые зрелый поэт отказался вносить "хоть в какой из своих сборников". Вообще, отношение Есенина к "малой" родине несколько двухмерное. До сегодняшних дней некоторые почему-то считают, что запах "рогожи" присутствовал в творчестве его до того самого рокового декабря. Однако вникнем:
   "...За четыре года, которые мы прожили вместе, всего один раз он выбрался в свое Константиново. Собирался прожить там недельки полторы, а прискакал через три дня обратно, отплевываясь, отбрыкиваясь и рассказывая, смеясь, как на другой же день поутру не знал, куда там себя девать от зеленой тоски". (А. Мариенгоф)
   Говоря о его ранних "ситцевых" стихах, о поверхностной, неведомой городу заунывной набожности, Н.Венгров рекомендовал поэту: "Хорошо бы с этой дешевой и уже вульгарной стилистикой покончить". Поэт внял, но куда деться от землячества? Семнадцатилетним подростком, сбежав из родного Константинова, Есенин не смог убежать от притязательности на него своих одноземельцев, чье чувство собственности кровной мести подобно. Месть не месть, но разрыв поэта с плеядой деревенских стихотворцев, его очевидное становление на "столичных подмостках" их огорчало несказанно. "Эти "друзья" умели трагически бить себя в обнаженную грудь, твердить, что он да они - поэты - соль земли, да истошно плакать: "Ах, на Руси только мы с тобой!" ...И он, хоть и понимал, что ему с ними не по пути, что не друзья они ему, что им верить нельзя, все же шел с ними опять..." (С. Виноградская). Ведь по территориальной причастности к поэту многие из пишущих зачислили себя в штат его учеников. Каждый своим первостепенным долгом считал и считает до сих пор одарить "учителя" теплым к нему посвящением, общаться с ним по-простецки, советоваться по душам. Ведь -
   "Он для них - не столичный Есенин:
   Свой Сергуха, Сережа, Сергунь".
   (А.Архипов).
   Куда деться - и после смерти Есенин выслушивает и напутствует своих навязчивых подмастерьев. Так, поэт "внимает прозорливо и будто тихо говорит" ЧСП России В.Белову:
   "Отринь печали горьких буден,
   Иди по прежнему пути,
   И помоги заблудшим людям
   Спасенье в Слове обрести".
   Не знаю, нужна ли кому такая словесная помощь. Сказанное Слово - есть ложь! "...Если ты пришел в Рязань поэтом, помолчи пред именем Есенин", - заклинал большой мастер стихосложения, рязанец А.Сенин. Не молчат! Я не за келейное почитание поэта, когда всуе нельзя произносить ни имени, ни озвучивать цветопись его стихотворений. Но я и против пошлого запанибратства, горделивого выглядывания из-за его спины. Можно ли вот так? -
   "Блондинистый и синеокий,
   Сегодня на полке в ряду".
   (В.Фонюшкин)
   Или же, не веря очевидности, из-за назойливого желания быть с ним рядом, заряжаться энергией его поэзии, отдавая при этом взамен обескровленное, пустое:
   "Не ушел - такие не уходят
   В мрачные загробные края!
   Вон он, вон, в полдневной чаще бродит -
   Чуб волнистый - по ветру струя!"
   (В.Авдеев)
   Явно - не в струю! "По-моему, 99% написанного о Есенине - просто чушь или вредная чушь", - говорил В.Маяковский, далеко не почитатель его таланта, но, тем не менее, человек, глубоко понимающий и ценивший творчество поэта. Казачий поэт П. Васильев дополнил:
   "Когда он,
   Изведавший столько мук,
   Свел короткие с жизнью счеты,
   Они стихи писали ему,
   Постыдные, как плевки
   И блевота".
   Писали, пишут и посвящают поныне. Это какое-то поветрие, болезненная необходимость. Все равно как посетить Константиново и вырезать в память на "есенинской" девушке-березке "Здесь был Иван", как заучить несколько проходных стихотворений его, как среди сотни водочных бутылок отдать предпочтение единственной - с родным лицом на этикетке. Выигрыш рязанских производителей спиртного налицо. "Сергуха" - свой парень, он бы понял и оценил любовь народную.
   "Ты над словом
   Сердцем обнаженным
   Колдовал,
   Волшебник молодой..."
   (А.Архипов)
   Не был он, ни колдуном, ни искусным шарлатаном. Это не силы дремучие, а светлый дар Божий. Как ни тужиться прочим поэтам при родах какой-либо метафоры, якобы присущей Есенину и вроде бы схожей, у них так не получится.
   Что из того, что, устав "душой и зреньем", поэт с грустью восклицает:
   "Цветите, юные! И здоровейте телом!
   У вас иная жизнь, у вас другой напев..."
   "Оздоровленные телом" не хотят принимать иной жизни, не желают других напевов. В их стихах современная деревня - все та же, клюевско-чапыгинская, с лучинами, хороводами, с гармошкой на сеновале. Они по-прежнему босоного шагают деревенской околицей, не замечая, что околица давно уже "заоколена" теремами и коттеджами новых хозяев, с охранниками да волкодавами. Что даже, если огородами, ползком, все же добраться до исконной, глубинной деревни, ими восславляемой, то ничего от прошлого, кроме разора и нищеты, в ней не сыщешь. Разве попросят дорогой на самогон - единственный неизменный атрибут деревенской действительности. Не дашь - так морду набьют. Не та уж деревня. Не вынесут к порогу кружку парного молока, не справятся о здоровье, дорогу, если и укажут, то в другую сторону. Городских нынче не любят и не жалуют.
   Не та деревня!... Но звучит и звучит непрестанно над ней заунывная песня слепцов о крае своем любимом, о малой идиллической родине. Бесконечна вереница голосящих псалмы, неутомимо их движение, возглавляемое бессменным поводырем - Сергеем Александровичем Есениным.
   Беспринципное многоголовое равнение на поэта позволяет, без лишней скромности, многим приокским сочинителям считать себя чуть ли не соавторами многих стихотворений и поэм Есенина. Как, мол, должно мыслиться и твориться иначе на земле этой богоданной, где каждая гроздь рябиновая, "головой размозжась о плетень", взывает к рифме? Однако почему же в Великом Новгороде начинающие литераторы не пишут поголовно исторические романы вслед за Д.Балашовым, почему не "зациклились" молодые авторы в предгорьях Алтая на коротких жанровых бытописаниях "под Шукшина"? Может, догадались, что не тягаться им с великими?
  

Откуда начиналась Русь?

   Чувство патриотизма, скорее, чутье его - есть что-то потаенное, звериное, сродни чувству голода или любви к воле. Оно ревностно и неизмеримо. А понятие "малая родина" упирается, на мой взгляд, в понятие патриотизма малого, мелкого, когда из-за краев младенческой зыбки ничего, кроме стен почернелых, не видно. Можно ли себя считать верующим, исступленно колотясь лбом перед домашним иконостасом, и ни разу не побывав в храме православном? Радостно ли быть куликом, славящим только свое болото? Осязание Родины - не есть жадные глотки сиреневого духа у крыльца, не есть - виды с косогора на речку детства с неизменным журавлиным клином над ней. Река не закольцована вкруг угодий родимых, где-то за границами их, за областными пределами, она течет с той же величавостью и щедростью. Угол клина птиц перелетных не измеряется в градусах личных подсчетов. Недостойно обзывать патриотизмом панораму, ограниченную видом из своего окошка. Неразумно сочинять стихи в надежде, что только в них "великая сермяжная правда", что представителям иных земель подобного не дано. Может, отсюда - и литературные междоусобицы, отсутствие художественной сплоченности в выражении главной, несомненно, единой Отчизны, разброд в умах и пространствах? Где-то под корень вырубаются лесные массивы, загаживаются водоемы, открываются все новые кладовые для хранения радиоактивных отходов, а лжепатриотам - до коромысла, лишь бы скотина мычала во здравие, да огурцы не желтели. Кем-то хорошо сказано: "Моя родина всюду, откуда видно звездное небо". К сожалению, многие из рязанских поэтов из-за деревьев не видят леса.
   "Меняю,
   Срочно я меняю
   Все, что имею
   На Рязань!"
   (Н.Молотков)
   Разрешите не поверить маститому по рязанским меркам автору, секретарю регионального отделения СПР, намертво втиснувшему в "красный" угол России Рязань. Но коль позволено старейшинам, что говорить о простых членах Союза Писателей России и кандидатах в члены, в понимании которых Русь начиналась именно отсюда, с местностей рязанских. Как будто не было Киевской Руси, Господина Великого Новгорода, Пскова, Ярославля и прочих древнейших городов Золотого кольца! Однако, в этом случае, Бог предполагает, а местные творцы - располагают. Располагают неуемной фантазией, доводящей порой до абсурда:
   "Не частица, а России часть,
   Никогда не бывшая порочной,
   Потому здесь каждый князь,
   Женщины - княгини, это точно...
   ...Ведь отсюда начиналась Русь,
   С помнящих родство свое Иванов".
   ( Е.Артамонов)
   Краткая историческая справка: нынешняя Рязань, судя по летописям, основана в 1095 году под именем Переяславля Рязанского. Согласно тем же летописям, город Ярославль стоит на земле русской с 1010 года, Суздаль - с 1024 года. А Псков и Новгород зародились вообще в седую древность - в 803 и 859 годах соответственно. Это известно мало-мальски образованным гражданам со школьной скамьи. Может быть, рязанские поэты учатся по другим учебникам, в коих Рязань числится ровесницей пирамиды Хеопса?
   Особая нота рязанской национальной культуры - соревнование по гимнотворчеству. Несколько раз за последнее время над творческой улицей Рязани набатом гремел призыв о конкурсе на лучший гимн города, а затем и области. Соревнование одобрялось областным Управлением Культуры. В темпе аллегро вызванивались сотни композиций, лейтмотивом которых должно было стать не только хвалебное воспевание родной земли, но и утверждение суверенности, исключительности ее среди прочих краев российских. Победили поэт и бард Нурислан Ибрагимов, в очередной раз успешно воспевший любимый город, и Владимир Хомяков, гимном региона прогремевший по всем градам и весям Рязанской губернии. Успех был несомненным -
   "Младше даже Москва золотая,
   Чем душа всей России Рязань!" -
   под величественную музыку собственного изготовления констатировалось бардом Н.Ибрагимовым.
   "Родимая, любимая Рязань -
   Немеркнущая молодость России!", -
   уверенно подпевалось ему В.Хомяковым.
   Так что гимн - в наличии, остается малость: флаг, пограничный режим, избрание президента и вступление в ООН. И тогда - живи да процветай, княжество Рязанское! Недаром намекали о князях и княгинях...
   Интересно, что тема родного подворья так тесно и настойчиво не приживается в произведениях действительно ведущих писателей и поэтов. Если она и развивается, то как-то осторожно, трепетно. Так купают грудного ребенка. Размышления их о "малой родине" неразрывно связаны с Родиной единой. "...Что значит деревня? Что значит - деревней я переполнен? Я переполнен Россией, материковой Россией!" (Ф.Абрамов) Понятие Родины - понятие тайное и святое, что чаще хранится в закромах душевных, чем на языке. Русский народ суеверный, как бы не сглазить, не проговориться. Недостойно горланить в подпитии на весь город ночной "С чего начинается Родина". Да и на весь дом тоже. Родина прежде всего начинается с понимания ее, с любви к ней, опять же, не показательной, а тихой, без истерии, без порчи на себе последней рубахи. Огромные плакаты над головой - "Я люблю тебя, Рязань!", где "люблю" заменено сердечком - явно проигрывают в выражении огромности чувства. Как имя любимой женщины на стене подъезда. Как процитированные фрагменты стихотворений рязанских поэтов. Перед некоторыми из них, ушедшими навсегда, хотелось бы извиниться. О мертвых - нельзя плохо. Но слова произнесены - людьми живыми, нам выбирать - верить им или нет...
  

Племя младое...

   "Кто же есть мы? -
   народ или нет,
   просто племя похмельных отбросов?..."
   "...Хоть знаю - Русь еще жива,
   но покороблен я донельзя:
   где наши отчие слова?-
   повсюду мокша или эрзя".
   (В.Хомяков)
   Уж если в сомнениях пребывает ЧСП России, лауреат литературных премий им. Платонова, Полонского и пр., что говорить о нас, грешных?! А говорить, тем более, обличать - надо! " Как же мы можем, говоря о недостатках, не называть носителей этих недостатков? И почему надо создавать такую комфортную среду для людей, занятых не своим делом.... Серая книга опускает читателя до своего уровня, и спустя время он уже не отличает настоящего". (Г.Бакланов)
   Город Рязань - не только творческий исток всех рек Российских, не только благовест колокольный, вдохновенно плывущий над землей русской с трех звонниц - трех альянсов писательских (СПР, СРП и РСПЛ - союза профессиональных литераторов), но еще и место средоточия культовых влияний "узко патриотического" толка на умы писательские. "Звонари" трех колоколен-союзов, как ни удивительно, предпочитают трезвонить в унисон, не нарушая рязанской гармонии. Как можно дарить миру сборник стихов, не отобразив в нем лютой любви к малой родине, идолопоклонничества к колодезному журавлю, стрехе над головой радостной? И соперничают в выражении этой любви, напрочь отметая все прочие возможные фабулы поэтических изысков. Поэтом можешь ты не быть, но книжку выпустить обязан! И выпускают, напоминающие и по звучности, и объему - брошюры "Окопные вести". Пусть - самоиздатно, без редактуры должной и корректуры. Главное, чтоб родным духом веяло, чтоб с фотографии авторской глаза смотрели пытливо. Чтоб прохожие при встрече картузы ломали.
   В такие жесткие рамки рязанская литература сама себя загоняет, искореняя из своего организма инородные школы и диалекты, чужеземные рифмы и размеры, "ужимки и прыжки" нездешние. Впрочем, пробовали и здешние струю новаторства внести в вялотекущий поток словотворчества. И знаете - получилось. В 2001 году в Москве вышла книга "Нестоличная литература", засчитанная одной из трех лучших, выпущенных в России за этот год. К пяти авторам - рязанцам, "нестоличникам", в творческих кругах малой родины отнеслись пренебрежительно: что с них взять - молодые, да к тому же - постмодернисты! Не нашего поля, одним словом. Посмеялись, "сидя на своих сундуках", и забыли. Думается только, что знатоки-читатели запомнят Евгения Калакина, Игоря Ситникова, Светлану Нечай, Сергея Свиридова и Алексея Колчева. Спасибо белокаменной!
   К слову, на 2 и 3 форумах молодых писателей России, организованных ФСЭИП в 2002 и 2003 годах, рязанская юность себя никак не проявила - в них участвовали, по странному совпадению, люди "за ...дцать", имеющие "солидную" тяжесть публикаций и сборников. Участники 2 форума Владимир Воронов и Константин Паскаль закончили один - Литературный институт им.Горького, другой - ВЛК при нем. И пишущая эти строки участница 3 форума, хоть и не перевалила еще установленный организаторами 35-летний рубеж, но молоденьким и неискушенным мотыльком, только подлетевшим к огню поэзии, себя именовать уже не имеет права. А вот другие регионы делегировали совсем "племя младое", бойкое и раскованное, с жадными взорами и смелыми литературными экспериментами. Для них Форум молодых писателей - испытание, демонстрация навыков своих, дерзость словоборства. Неужто нет в Рязани талантливых двадцатилетних? Есть, только молодым не всегда у нас дорога, все больше тропы буреломные, запретные.
   Давайте отвлечемся несколько, разберем литературоведческий аспект почти поголовной приверженности к малой родине, точнее, к сусальному, нежизнеспособному образу ее. В поэзии по-рязански складывается крепкая с виду платформа, на которой считается хорошим тоном возводить свой собственный писательский мир. Невольно вспоминается "руководство" по написанию стихов, подготовленное к массовому пользованию О.Бендером. Помимо штампованных образов, принимаемых с восторгом деревенским мечтателем (журавлиный клин, рябина у плетня, родное крыльцо, на котором неизменно, презрев все домашние дела, стоит мать, вглядывается вдаль из-под руки, сына ожидаючи, сад осенний, огород весенний, петух на навозной куче и скудный набор высохших красок пейзажа) - из поколения в поколение свято одно и то же. Скажем, рвение к частушечно-тальяночным стихотворным ритмам и наиболее банальным, "академическим" размерам: ямбу и хорею. Ленятся и в работе со словом - ни тебе аллитераций, ни каламбурного обыгрывания, ни - тем паче - палиндромов. Прорыв в сложные стихотворные жанры? Едва ли не единственно достойный Венок сонетов "Заповедник любви" принадлежит перу В.Белова, так как близок классическому исполнению сонета. Более никто в Рязани в этом средневековом жанре не преуспел.
   В рязанской литературной традиции манера письма "от сохи" (в буквальном смысле) называется "самобытной". Подразумевается, что каждый, владеющий ею, бесспорно "из ряда вон". А в чем она, "изрядность" - в кровном родстве с Есениным, что ли? Или в очередном перепеве опостылевших куплетов сокрыта рязанская самобытность? - не объясняется. "Одним из наиболее самобытных" именуют недавно ушедшего из жизни члена Союза Писателей России Александра Архипова, уроженца Рязанской области, беззаветно преданного своей земле. Им оставлено много оригинальных, щедро красочных стихотворений, каковыми и заслужено звание поэта неординарного. Но как можно быть наиболее самобытным? Объявить творческий конкурс? Или выдумать рифму к слову "окунь"? Тогда получится, боюсь, что всякий, воспевающий в компьютерный век березку и гармошку, нов и свеж. А может, он незряч, или кое-что недопонимает?
   Кстати, богатое наследие А.Архипова против воли автора может сослужить дурную службу молодым авторам. Традиция мерить новое старыми мерками везде актуальна, но в Рязани гипертрофирована, о чем уже говорилось. Значит, сначала, применив к робкому творчеству молодого поэта есенинский эталон письма, его впоследствии смело можно сравнивать с покойными классиками местного масштаба А.Архиповым, А.Сениным, В.Авдеевым, предложив окунать перья в их чернильницы... И бесконечная спираль завьется новым витком.
   Не хочу умалять достоинства этих людей. В соты российской литературы они честно вложили свою лепту. "Старая гвардия" заслуживает уважения - например, недавно увидевшее свет произведение члена Союза писателей России А.Солянкина, "Астроном" насыщено особым светом, и, хотя тот "несказанный свет" струится из есенинского окошка, поэма интересна и содержательна. А все-таки жаль, что на этой земле не по климату, не прививается иное, к примеру, сосноровское, пелевинское, битовское... И что на вооружении наиболее заметной части рязанских литераторов состоят прикладные приемы, которые одаренная рязанская поэтесса М.Цветкова перечислила в своем шуточном стихотворении:
   Всем служившим во флоте посвящается.

"На побывку едет молодой моряк..."

В.Боков.

   Падали в обморок девочки,
   Выправку видя и стать.
   Платья из ситца - с отделочкой
   (Ах, помереть и не встать!)
   Билась у берега лодочка,
   Билось сердечко в груди.
   Стильной матросской походочкой
   Он по селу проходил.
   Бодро насвистывал песенку,
   Гладил свой чуб смоляной.
   Ветер поигрывал весело
   Спелой пшеничной волной.
   Вязы тянулись до облака,
   Лилии стыли в пруду,
   Яблоки падали в обморок
   Ночью в колхозном саду.
   Чтобы не быть голословными, приведем примеры из новых книг, вышедших в рязанских издательствах "Пресса" и "Поверенный" - "Моя королевская рать", "Край рязанский", "Книга любви". Все они альманахи, составленные из наиболее достойных произведений наиболее достойных деятелей и дарований. "Край Рязанский" - по принципу как раз таки звучания "малой родины"; книгу открывает... как бы вы думали, кто? Разумеется, "поводырь" Сергей Александрович. "Край родимый, сердцу снятся скирды солнца в водах лонных"... Далее "по старшинству" собраны стихи и рассказы наиболее выдающихся рязанских авторов, объединенных темой любви к священным местам над Окой. "Книга любви", как видно из названия, посвящена чувствам иным, и ее, пожалуй, можно вывести за орбиту обсуждения.
   А вот сборник "Вся королевская рать" любопытен уже тем, что являет собой не только удачно завершенный коммерческий проект (за символическую сумму в нем могли опубликоваться все желающие), но и мирное соседство начинающих авторов с мастерами, умудренными знанием стихосложения. Еще в задумке явления народу "Королевской рати", присутствовала идея-фикс - выявить в ней неоспоримых (по мнению читателей) лидеров (они же - и короли поэзии и прозы). Несмотря на румянец юных лиц, впечатление после знакомства с прочитанным не опалено жарким дыханием молодости. Поэты разных поколений говорят на рязанском эсперанто:
   "Боль моя, моя отрада,
   Забурьяневшая Русь,
   Не роняй свой дух, не надо -
   За тебя я помолюсь.
   Распрями свои березы..."

(Е.Бартенева)

  
   "Деревенька дальняя,
   деревенька славная,
   где речушка тихая
   и теченье плавное..."
   "Вот и снова поле,
   а за ним село -
   вот оно, родное,
   все белым-бело..."

(Е.Наумов).

   "Ты, Мещера моя, край лесов и полей,
   край великих людей и больших достижений,
   не могло здесь не быть и великих идей,
   здесь не мог не родиться Есенин..."
   "Голубое небо над Рязанью,
   А в лесах - оранжевая цветь.
   Русь, я никогда не перестану
   Дивную твою природу петь".

(Л.Симакова)

   В деревне сплошная идиллия, а вот в городе людям как-то неловко, неприютно, доказательством чего служит героическая гибель самца-лося, уничтоженного безжалостным рогатым... троллейбусом.
   "...Почему-то вижу здесь людскую,
   городом разбитую судьбу".

(М.Дейков).

   Вера в светлое будущее равно владеет и старым, и малым. Простите великодушно, авторы, но трудно понять, кто из вас дает прогноз погоды - "синь-дожди прольются над страной, чахлою, страдающей, больной, с именем серебряным - Россия", а кто обещает поспособствовать становлению нового государства. Ведь высказано кем-то обнадеживающе-кровожадно - "Всех подряд буду бить за Родину огрубевшим своим кулаком". Не знаю, много ли пользы будет от этого родине. Один раз уже "всех подряд" побивали. А через 78 лет выяснилось, что мордобой-то напрасен, морд не стоил.
   На голубом и оранжевом фоне дивной рязанской природы закономерно выделяются те авторы, кому она не то что безразлична, а как-то умышленно вне зрения. Поэтому невеселые стихи юной Ольги Мельник диковинны и - вот уже несомненно! - самобытны:
   "Я - Ваш любимый мальчик для битья,
   Вы - мой любимый шут на эту осень.
   У жизни мы иной любви не просим,
   Поняв несовершенство бытия".
   Даже в этом сборнике доля "испытанной" традиционной поэзии и прозы зашкаливает над оригинальной, которая удачно была представлена многообещающими дарованиями Н.Ведюшенко, Е.Гребенской, К.Пшенниковым, О.Масловой. Лишнее свидетельство, что узость кругов созерцательного и тематического плана губительна для творчества, тянет за собой пыльные мешки стандартных ходов и избитых приемов. Ненужной клади, проще говоря.
   И рождает вся эта картина одно серьезное опасение: кто будет учить будущих авторов Рязанщины, и, главное, как? Стоит ли игра свеч - в начале 21 века вступать в литературу обутыми в дедовские лапти, с котомкой за плечами, в коей краюшка да четверть самогона? Можно ли всерьез считаться литератором с эдакой ношей? Автору этой статьи, по наивности своей, кажется, что поэт должен прочитать тысячи книг разных авторов, российских и зарубежных, почерпнуть из них самое близкое, принять к сведению навыки по шлифовке таланта, и, опираясь на эти знания, искать свою дорожку, шагать по ней, бурчать что-то под нос, спотыкаться, оглядываться и возвращаться назад, храня по-кащеевски при этом клад собственного голоса и взгляда. После таких "университетов", потом и кровью законченных, можно и не сделаться поэтом, осознав свою слабость против Гумилева, Пастернака, Брюсова, Уитмена или Поля Элюара. Вероятно, этого подсознательно боятся те, кто чурается оригинальности. Дешево и сердито - трижды переписать раннего Есенина, добавив пару автобиографических штрихов, выпустить за свой счет книжечку стихов и с полным правом назваться поэтом. Кстати, и возражение скептикам наготове: я, мол, пишу о святом, о родине, о своей любимой деревеньке, где каждый воробей в придорожной пыли помнит мои босые первые шаги!.. Пусть несовершенно, но искренне!.. Вам не по вкусу? А вы, простите, сами откель? Вы по крови кто, человек странных взглядов, брезгующий российской глубинкой? Не из тех ли, что без родины, кому родина - там, где хорошо?..
   Подлинный талант обязан выделяться из окружающего пространства. Для этого нужна малость - наличие альтернативности в творческой среде. Это странное, крайне редкое для рязанских мест слово означает наличие выбора. Альтернативность не подразумевает, что одно другого лучше, не дает оценок - она просто констатирует наличие разности взглядов на мир, творческие вариации, звонкую сольную партию в многоголосии поэтического хора. Это необходимо прогрессу. Но вот пока с альтернативой в Рязани бедно. Стало быть - регрессируем? Хоть порой правда о провинции горько-справедлива:
   "Моя глубокая провинция
   с ее наивностью и свинствами,
   мой город косный и таинственный,
   мой дом стандартный и единственный...
   ...О город с ветхими заборами,
   с американскими отбросами
   и белоствольными березами!..."

(Е. Некрасова)

   Так что В.Хомяков напрасно задает риторический вопрос: "Где наши отчие слова?" Да только они одни и звучат в Рязани, только отчие! И словам сыновним да задорным каторжно трудно пробиться в их ряд. И радостно на душе, коль - пробиваются!
   Мрачно думается порой: если так будет продолжаться в Рязани и дальше, то через некоторое время в области совсем не останется ни словес, ни слоев поэтических - зачем они, когда был и есть С.А.Есенин? А пока, строчками члена Союза Писателей России Е.Некрасовой:
   "...Слышу цокот копыт по Подгорной...
   Ох, как трудно любить этот город..."
   и закончу сие грустное повествование...

Елена Сафронова

"Знамя", N 7 - 2004 г.

   P.S. В журнале "Знамя" статья вышла в сокращении. Прилагаю полный вариант текста.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"