Дело было в конце 70-х годов, когда милиционеры на службе не носили автоматы и наручники, не катались на автомашинах, а дежурили в качестве постовых на улицах, а командиры отделений и взводов лично проверяли их. И рации у них типа " Тюльпан" висели на ремешке через плечо. В случае крайней необходимости они использовались не по прямому назначению, а в качестве ударного инструмента и ничего, держались.
В то далёкое время и заступил майор милиции Столяров на суточное дежурство. Дежурил он в одном из центральных отделений милиции г. Москвы давно и в силу сидячей службы и уважения к алкоголю вдобавок к своему довольно низкому росту отрастил арбузный живот и окрасил физиономию в багровый цвет. Накануне он привычно перебрал с выпивкой и теперь мучился тяжестью в голове и жаждой. Милиционер при дежурной части со снисходительной готовностью подносил Столярову воду из туалетного крана и с усмешкой отворачивался, едва дежурный прикладывался к графину.
Столяров сидел в маленькой, отделённой от остального помещения дверью и прозрачным пластиковым оконцем, дежурке. Перед ним по всему столу тянулся громоздкий с многочисленными рычажками и лампочными глазками пульт. Он отвечал на телефонные звонки, соединял с кабинетами оперсостава и постоянно нервничал, в силу похмельного неудовлетворения. Особенно его бесила многословность женщин. Он срывался на крик, поучая их краткому изложению сути сообщений.
Милиционер знал эти изъяны похмельного состояния майора и при первых признаках беспричинного неудовольствия майора отходил от дежурной комнаты подальше, за угол стены, к двери во внутренний дворик, в центре которого располагалась клумба. Обычно милицейские автомашины въезжали под аркой в этот дворик и разворачивались вокруг клумбы.
Днём группа по борьбе со спекуляцией задержала трёх цыганок за продажу польской косметики и цветных пластиковых пакетов по 3 рубля за каждый. Молодыми женщинами никто не занимался и они сидели перед оконцем Столярова вначале смирно, благо уже не в первый раз доставлялись в это отделение милиции. Но под вечер цыганки стали выказывать нетерпение и некоторую нервозность. Столярова они знали и на его крик не обращали внимания. А тут после развода в дежурную часть за оружием потянулись участковые инспектора. И чуть ли не каждый считал своим долгом с едкой улыбкой оглядывать дам и любопытствовать наличием у них трусов. Женщины крикливо посмеивались, терпя двусмысленные шуточки. После участковых эту же тему затронули заступающие на службу милиционеры. В дежурке стоял радостный гогот молодых мужских глоток, довольных скабрезностью своих сальных шуток. Женщины растерялись и затравленно глядели на скопление серых мундиров, не смея и рта открыть из опасения вызвать новый словесный поток мужских вольностей. Наконец все разошлись и цыганки перевели дух.
- Ну, что опять без трусов сидите? - звонко крикнул, опоздавший на службу молодой лейтенантик, останавливаясь перед молодыми цыганками. Вероятно, он хотел показать себя уже опытным в милицейском деле человеком, повторив вопрос своих старших товарищей. На его довольном своей дерзостью лице, плутовато щурились серые глазки, выжидая смущения на лицах женщин.
Но вдруг одна из цыганок, на вид моложе своих подруг, резко поднялась и, устремив на молодого офицера гневный испепеляющий взгляд, громко поинтересовалась:
- Тебе показать?
Она стала наступать на опешившего лейтенанта и тот, пятясь задом
в дежурку к Столярову сразу потерял былую самоуверенность.
- Показать? - запальчиво крикнула цыганка и внезапно задрала юбка.
Затем она с неимоверной быстротой сняла трусы и, задорно размахивая ими над головой, кинулась к лейтенанту. Тот в панике бросился в дежурку и, преследуемый воодушевлённой женщиной, забился в угол. И там цыганка со злорадным торжеством вознесла трусы над своей головой и, растянув их руками, ловко натянула на голову злополучного милиционера.
- Вот тебе мои трусы! - победно возвестила она и оглянулась на место дежурного. Но Столярова там не оказалось. Едва цыганка ворвалась в дежурку, майор, в панике покинул свой пост. С удивительным проворством его круглая и пузатая фигура пролезла в узкое оконце.
Цыганка быстро успокоилась и удовлетворённо осмотрев голову лейтенанта с напяленными на неё трусами, медленно с горделивой осанкой вернулась на своё место к подругам.
После этого случая лейтенант впоследствии перевёлся в другое место, а майор Столяров долго удивлялся, как ему удалось пролезть в узкое оконце.
Уже поздним вечером в отделение доставили несколько молодых ребят в зелёных пограничных фуражках. Они шумно отмечали День пограничника и долго не могли понять, за что их задержали.
После случая с цыганкой майор тайком немного опохмелился и пребывал в приподнятом настроении. Вид фуражек на головах задержанных, вызвал его любопытство.
- Это что за маскарад?- крикнул он и даже высунул голову из оконца.
- Это мы, дядя, свой праздник обмываем, - вразнобой заговорили задержанные.
- Что за глупость такая! - возмутился майор.
- Нормально, - пожал плечами ближний к дежурному парень с лихо надвинутой на затылок фуражкой.
- Чего нормального? - возвысил голос майор. - Вот я на день милиции одену свою фуражку, - для убедительности Столяров натянул свою маленькую не по размеру головы фуражку на голову, - и тенниске и штанах пойду по улицам песни горланить и кричать " слава милиции". Праздник же! Как я буду выглядеть, а?
Бывшие пограничники затихли, всматриваясь в крупное пунцовое лицо майора с фуражечкой на макушке.
- Ну, как? - не мог успокоиться Столяров, сдерживая желание спеть для наглядности пару куплетов обычной застольной песни.
Комичный вид майора развеселил парней, и сама идея увидеть его в таком виде на улице вызвала сдержанный смех.
- Нет, товарищ майор, вам так нельзя, - убеждённо произнёс один самый осторожный.
- Вот то-то и оно, - удовлетворённо заключил майор.- Валите-ка отсюда и, если я сегодня хоть одного увижу здесь, то вы...
Едва " погранцы" дружно покинули отделение милиции, майор засмеялся.
А поздно ночью позвонила из больницы взволнованная женщина. Она начала стыдить милицию и возмущаться пьяной дамой, доставленной к ним в приёмное отделение. Столяров привычно наорал на неё и выслал в больницу машину. Вскоре милиционёр привёз женщину, ярко окрашенную в рыжий цвет. Она царственно вошла в полумрак дежурной части и сразу сунулась в открытую дверь к майору.
- Куда? - гаркнул Столяров и махнул рукой в сторону оконца.
Женщина послушалась, облокотилась на небольшой подоконник перед оконцем и томно закатила глаза.
- Что это мальчики у вас так темно? - нежно проворковала она.
- А тебе иллюминацию подавай? - буркнул Столяров.
Майору хотелось прилечь и немного вздремнуть, но присутствие женщины обязывало с ней разбираться.
- Кто такая?
- Она в больнице представилась секретарём комиссара милиции,- подсказал милиционер.
- Какого ещё комиссара?- недовольно закатил глаза Столяров. - У нас давно нет комиссаров, только генералы. Зачем врала?
- Ой, да хотела на них страху нагнать, а тут вы появились.
Женщина пьяно рассмеялась и кокетливо поправила рукой причёску. В дежурную часть вошёл пожилой милиционер Мурашкин с бородавкой на кончике красного помятого носа, весь в махорочном дыму. В ночные часы при дежурной части он вставлял в пластиковый мундштук не сигарету без фильтра, а самокрутку из газетной бумаги.
- Поел?- спросил Столяров, демонстративно с неприязнью откашливаясь.
Милиционер кивнул, окутался клубами дыма и с интересом оглядел на эффектную женщину. Она и правда была хороша: в сиреневом платье, туго обтягивавшем высокую грудь, в туфлях на высоком каблуке. Впрочем, лицо её было довольно заурядным, и только ярко накрашенные толстые губы задерживали на себе внимание, выдавая чувственность женской натуры.
- Я поеду, заправлюсь, а то у меня уже стрелка на нуле,- сказал милиционер, доставивший женщину.
- О-о-о, - протянула томно женщина. Она повернулась всем телом к милиционеру и с игривостью в голосе произнесла:
- А что заправка поднимает у вас стрелку?
Милиционер засмеялся и, подмигнув женщине, вышел.
- Так что мне с тобой делать, красавица? - недовольно произнёс Столяров и неприязненно взглянул на задержанную.
- Отпустить, - прошептала женщина и чмокнула воздух полными губками.
- Как я могу отпустить, если на тебя в больнице жалобу написали? - вздохнул с сожалением майор.
- Какую жалобу?- изумилась женщина.
- Плохо ты там себя вела, обидела медперсонал.
- Чем, чем я его обидела. И как я, майор, могу кого-то обидеть? Вот если приласкать...
- Обидела- обидела- обидела, - пробормотал майор и встал.- Посиди минуту, - бросил он и зашёл в телетайпную комнату. Там майор вытащил из своего портфеля ополовиненную бутылку водки и свёрток с бутербродом и быстро их прикончил.
Женщина стояла на том же месте и при появлении майора оживилась. Мурашкин, попыхивая дымком, уже стоял у пульта, страхуя Столярова, на случай телефонного звонка.
Майор с трудом выносил табак, а уж махорку Мурашкина терпеть не мог.
- Мог бы и не вносить свою козью ножку, вон как надымил,- закашлялся майор.
- Мой дым микробы убивает, - веско возразил Мурашкин и выдохнул на пульт струю дыма.
- Майор, отпусти меня, - попросила женщина.
Столяров сел на своё место, помахал газетой, разгоняя накуренный воздух, молча взял один из многочисленных на его столе заполненных за день административных протоколов, наклонил голову, как бы вчитываясь в его содержание.
- Майор, слышь, майор, - тихо позвала женщина.
- Ну, как я могу тебя отпустить, если на тебя такое написали.
Столяров поднял голову и тяжело вздохнул. Потом опять принялся читать бумагу и, наконец, отложил её в сторону.
- А что, что там они написали?
Женщина вытянула шею, стремясь заглянуть на отложенный лист, но майор с ухмылкой взял его и, стараясь не показывать женщине, стал громко его зачитывать.
- Мы, нижеподписавшиеся сотрудники больницы, просим принять меры к женщине, назвавшейся милиционером и устроившей погром в приёмном отделении...
При последних словах Столяров поднял на женщину глаза и укоризненно покачал головой.
- Что? - прошептала женщина.
- Несмотря, - продолжил майор, - на наши неоднократные требования прекратить хулиганство, она, - тут майор вновь издал тяжёлый вздох и скривил лицо в брезгливой гримасе, - разделась догола и принялась плясать, выкидывая ноги в разные стороны.
- Что-о-о-о-?
- При этом на наши требования одеться она ругалась матом, обзывая всех нецензурными словами, а дежурного врача толкнула обнажённой грудью, отчего он упал и сломал себе руку.
- К-а-а-к?
- Как-как,- передразнил её Столяров.- Как покакаешь так и завоняет.
- Я этого не делала! - крикнула женщина и потянулась к руке Столярова, но тот проворно отставил бумагу.
- Дайте мне это заявление, они всё врут, - задохнулась в гневе женщина, продолжая тянуть руку. Она уже наполовину влезла в оконце и Столяров, опасаясь, что она застрянет своей грудью в его проёме, грозно прикрикнул на взволнованную женщину.
- Как же врут, тут несколько подписей, документ!
- Эх, - крякнул за спиной женщины Мурашкин.- Такая красивая женщина и голая.
- И не только голая, она ещё трясла своей грудью и при этом кричала, томно закатывая глаза " Вот я какая, посмотрите на меня ", - сказал Столяров и тихо с сожалением добавил,- так в заявлении написано.
Женщина села на диванчик и закрыла лицо руками.
- Господи, стыд-то какой, зачем они так написали, - едва слышно прошептала она, но Мурашкин услышал.
- Да-а-а, - тихо протянул он, - всю карьеру ты мне обломала. А ведь как я стремился к порядку на участке. Ночами не спал, пьяниц воспитывал, а тут раз и вся карьера псу под хвост.
- Карьера? - отняла женщина руки от лица.
- Ему младшего лейтенанта должны были дать на следующей неделе, - пояснил безучастно Столяров, - а тут...
- Не видать мне офицерского звания, - огорчённо махнул рукой Мурашкин, едва сдерживая смех.
- Ну, вот зачем они это сделали?- обратилась женщина к Столярову, всматриваясь в него широко открытыми в волнении глазами.
- Достала их видно. Ну, вот зачем тебе своими прелестями так прилюдно хвастаться? Их и так видно. Вон ты, какая баба видная.
- Ну, со мной ладно, написали так написали, пусть грех на их совести будет. Но вот мужчину этого жалко, - кивнула она головой в сторону безучастно дымившего Мурашкина.
Женщина присела на топчан и задумалась. Столярову позвонили на пульт и он некоторое время успокаивал взволнованную женщину. Потом по рации направил машину по адресу и когда, наконец, освободился, выглянул в оконце. Женщина продолжала сидеть пригорюнившись, а вот Мурашкин...
Мурашкин увлечённо занимался изготовлением очередной самокрутки из газетного листика и в такие минуты глох на оба уха.
- Да, старательный мужик, - произнёс вполголоса майор. - В возрасте мужчина, уже на пенсию пора, а он всё скрипит. Всё младшим лейтенантом бредит. Засела у него эта мысль в голове. И курит, видишь, волнуется. Так он редко когда затягивается, а тут, видишь, ты со своими танцами на столе. Да и руку этому врачу в приёмном отделении грудью ещё сломала.
- Да не трогала я его своей грудью. Я вообще не видела его. Он, может, пьяный был и поскользнулся, - обидчиво произнесла женщина и губы у неё слезливо дрогнули.
- Поди - докажи, - сочувственно кивнул Столяров.
- Что же, выходит, из-за меня он лейтенанта не получит?
- Конечно. Видишь, как мается.
- Что же мне делать?- с надеждой взглянула женщина на Столярова.
- Отдайся ему, - неожиданно для себя грубо произнёс Столяров в виде шутки, но женщина восприняла его слова серьёзно.
- А он захочет? - сунулась она к оконцу.
- Ещё как, - убежденно бросил Столяров и впервые подумал, что неплохо бы и остановиться на этом затянувшемся розыгрыше.
- А как, как мне к нему подступиться, - зашептала женщина, косясь на задумчивого Мурашкина.
- Ты ж баба, должна сама понимать, Да к мужику особенного подхода и не надо. Кобель он, мужик-то, кобель,- убеждённо зашептал майор.
- А этот?
-Этот? Кобелина в кубе. Ни одного ста... юбки, гад, не пропускает, - оживился Столяров.
Совсем недавно Мурашкин втихаря допил остатки водки, припрятанные Столяровым. После дежурства майор любил выпить, а тут Мурашкин ... И главное, сволочь, заглотил чужой запас и быстро из отделения слинял. Обида на Мурашкина продолжала тлеть в душе майора, и он решил отплатить старому милиционеру.
Женщина встала и взглянула на Столярова. Тот кивнул ей головой и пожелал удачи.
- Мурашкин, - крикнул майор, - кури на улице, здесь и так дышать нечем от твоего самосада.
Милиционер что-то буркнул, зашёл за угол стены, звучно открыл во дворик дверь, громыхнул урной, прижимая скрипучую дверь к стене.
- Ну, с богом, - напутствовал женщину майор.
Она неуверенно скрылась за углом дежурной части, а Столяров, поспешил за ней, решив не упускать такой случай. Милиционер стоял к женщине боком на пороге и глубокомысленно вглядывался в ночное небо, пуская в него дым и сбрасывая пепел в урну. Женщина осторожно с боязливой робостью подошла к Мурашкину и беспомощно оглянулась. Обнаруженный майор поспешно спрятал голову за угол. Женщина сдержанно кашлянула, и Столяров сразу выглянул одним глазом. Женская рука неуверенно нависла над милицейским погоном, её пальцы медленно коснулись на нём широкой металлической пластинки. Милиционер вздрогнул и недовольно повернулся всем телом. Женщина что-то тихо и убеждённо начала нашёптывать милиционеру, ласково поглаживая пальцем его погон.
Разговор у них явно не ладился. Мурашкин произнёс что-то резкое и не сильно оттолкнул женщину. Столяров поспешил вернуться к себе за стол и с озабоченным видом начал перебирать бумаги, чутко вслушиваясь в звуки от двери. Вскоре женщина вернулась с видом побитой собаки.
- Не хочет, - виновато пожаловалась она.- Обиделся, видать, сильно. Не знаю, как и подступиться к нему. Грубит даже.
- Легко! - воскликнул шёпотом майор и вышел из дежурки. - Ты вот что, милая, - взял он под локоток женщину, - он будет долго ломаться, а ты его на приступ.
- Какой ещё приступ, - прошептала взволнованно женщина, налегая на майора грудью.
- Значит, подходишь и за яйца его, понимаешь, за яйца хватай.
Едва удерживаясь от смеха Столяров для наглядности вытянул правую руку, сложив кисть горсточкой, будто удерживая что-то большое и круглое, потом сжал пальцы в кулак и убедительно поводил им из стороны в сторону.
- А он...
- А как же! Он это любит, я знаю. После этого он сразу ослабнет. Он в твоих руках как пластилин будет, послушный и смирный. Главное смирный. Куда хочешь пойдёт за тобой.
- Всё-таки я как-то опасаюсь, - не могла успокоиться женщина.
- Не боись! Ты ж виновата, а уж он придумает, как выкрутиться из этой ситуации. Обоим хорошо будет.
Женщина пожала плечами и вновь направилась к Мурашкину.
- Смелее, смелее и главное увереннее и крепче, слышишь, крепче хватайся, - подбодрил её Столяров.
Ему очень хотелось взглянуть на подготовленную им сцену, но Мурашкин мог и догадаться, кто устроил с ним такое, а ссориться с ним майор не хотелось.
Ждать пришлось недолго. Вначале заговорила женщина, ломким от решительности голосом, потом Мурашкин что-то грубо возразил и вдруг громко вскрикнул. Потом майор услышал звук падающей урны, её металлический скрежет по асфальту и дверь, не удерживаемая уже ничем, громко захлопнулась. Дворик огласился заглушёнными дверью несмолкаемыми мужскими воплями. Майор выскочил из-за стола и толкнул дверь.
В лунном полумраке он увидел Мурашкина с криком обегающего клумбу и женщину с вытянутой рукой, следующей за ним в метре.
- Куда же ты, милый, - тонко кричала она не в силах перекрыть испуганные крики милиционера.
Майор прикрыл дверь и в щелочку принялся считать накручиваемые Мурашкиным круги. На третьем круге старый милиционер не выдержал и вбежал в класс служебной подготовки.
- Во, дурак, - шёпотом подивился дежурный, - ключи-то от запасного выхода у меня.
Он злорадно прислушивался к глухим матерным крикам и шуму опрокидываемой мебели. И тут совсем некстати на пульте зажужжал телефон. Столяров вздохнул и с сожалением вернулся на служебное место.
Сосед по лестничной площадке, с которым Столяров накануне дежурства засиделся за столом, вдруг именно сейчас в эту хохотливую минуту вспомнил забытый им накануне анекдот. Этот анекдот напрочь вылетел тогда из его пьяной головы, и вот сейчас вдруг вспомнился и теперь майор выслушивал его, внутренне проклиная товарища, весь мысленно там, в служебном классе.
Едва майор отделался от соседа и поспешил к двери, как очередной звонок вернул его с полпути. На этот раз звонил дежурный по району и требовал зачитать ему количество задержаний, составленных административных протоколов и прочее и прочее.
Наконец Столяров свободно вздохнул и поспешил во двор. Мурашкин хмуро расставлял в служебном классе мебель и, едва запыханный Столяров вбежал, сразу набросился на дежурного.
- Это ты её ко мне подослал?
- С чего ты взял? - удивился Столяров и, не выдержав, стеснительно поинтересовался: - Вышло чего?
- Вышло! - злобно крикнул милиционер, - Яйца теперь совсем распухли.
- А как же ты теперь с Нинкой-то, женой своей?
- Ты что издеваешься?
- Да нет. Она же спросит меня отчего ты такой квелый после дежурства, что я ей отвечу? Что ты...
- Ничего не было!
- А где же баба-то эта? Небось отлёживается, а? Женщина, ты где, ау?
- Ушла она, не ищи.
- Заявление писать не будет?
- О чём?
- Об изнасиловании или, может, ты чего напишешь на неё? О членовредительстве!
Весь остаток ночи Столяров хохотал над Мурашкиным и грозился рассказать всё его жене. После сдачи смены Столяров пригласил в гараж Мурашкина и, дружески похлопывая его по спине, предложил выпить. Выпили, закусили, и Мурашкин как будто подобрел, перестал злиться на Столярова. А когда майор ненадолго отлучился, мстительно положил ему на дно портфеля, под двумя батонами колбасы, два кирпича. Столяров, будучи под хорошим хмельком, вначале обратил внимания на странную тяжесть портфеля, но Мурашкин дружески обнял майора и тот с кряхтением отправился домой. Путь его лежал на другой конец Москвы, а Мурашкин весь день отлёживался дома, смягчая боль злорадным представлением утомительного передвижения майора по городу с кирпичами и его скорченную рожу при обнаружении их.