Аннотация: Небольшая история о том, почему стоит бояться своих желаний.
В сумерках стены, сливающиеся с высоким утёсом, напоминавшим мятую и грязную закаменевшую ткань, торчащую из песка у самой линии прибоя, были особенно внушительными. Они высились над морем, бессильным дотянуться до них, над рыбацкими хижинами и мелкими бухточками, где мальчишки ныряли за устрицами в надежде добыть жемчужину, а мужчины днями напролёт дремали в своих неказистых лодках, неспособных выйти в открытое море. Они были опорой, поддерживающей небосвод, окаменевшими хребтами забытых атлантов, сложенными из грубых, закалённых ветрами камней. А выше их виднелась главная башня замка. Донжон с гордо реющим бело-алым королевским знаменем.
Король Энрет был юн. Молодой и крепкий, он, однако, уже успел позабыть детские забавы, всецело отдавшись мечтам полководца. Он наблюдал из башни за морем, зная, что однажды поднимет паруса на всех мачтах своего флота, диковинным лесом высящихся в обширном портовом заливе, и поведёт их за горизонт. Земля его не интересовала - далеко за неприступные стены замка, за город, за деревни и поля окружающие его, за реки, наполняющие море своей жизнью, далеко-далеко простирались его владения. А у границ их жили, по легендам, воины диких народов, носящие доспех из твёрдых шкур убитых ими хищников, и приручающие их в бесконечных снегах своих мёрзлых земель.
Каждый день на башне били старинные часы. Ровно в полдень и в полночь над стенами раздавалась долгая переливчатая мелодия, будоражащая днём и умиротворяющая ночью. Живые уже не помнили тех, кто создал их - часам было больше времени, чем кому-либо в замке, в городе, а может и во всей стране. Они не требовали практически никакого обслуживания, никогда не ломались и жили, казалось, своей жизнью, будучи сердцем старого замка в сердце города. Многие были уверены, что пока идут часы, живёт и королевство. Король слушал их каждый полдень, неизменно отрываясь от карт и книг и глубоко задумываясь о чём-то недосягаемом, пока последний звук мелодии не растворялся в нагретом прибрежном воздухе...
...слушал их и проводящий всё своё время на берегу молодой капитан Виншента. Точнее, капитаном считал себя только он сам - гордая морская душа томилась в теле хилого странного юноши, мечтательно любовавшегося парусами на горизонте. В своих мечтах Виншента каждый день уносился вдаль под всеми ветрами и солёные воды далёких океанов несли с собой волнение сражения с минотаврами на островах Авроры, погони за таинственными левиафанами и блеска золотых шпилей заповедной Антилии, а с ними - вкус возможности узнавать, узнавать и узнавать новое, неизвестное и такое далёкое. Его мать работала прачкой, младший брат собирал на берегу красивые камушки, которые по выходным они продавали приезжим на ярмарке, а сам он целыми днями вырезал маленькие кораблики и некоторые из них сам же запускал в море, веря, что однажды они вернутся целой флотилией грозных белопарусных фрегатов и унесут его с собой в неизвестность.
Море было тихим. Два дня назад отгремел шторм, соль на скалах слегка подсохла, а рыбаки как ни в чём не бывало ловили в паруса лёгкий послеобеденный бриз. Виншента сидел на камне у самой линии прибоя с большим куском коры в руках, по обыкновению орудуя ножом, когда ветер со стороны порта донёс до него песню матросов:
...мы плыли в неведомый край,
Сквозь липкие лапы туманов,
И там, за волной океанов,
Казалось нам, прятался рай...
Он вздохнул и тоскливо посмотрел на горизонт. Там, на самой линии столкновения двух бесконечных стихий, тёмными точками виднелись корабли. Виншента встал с камня, достал из кармана кусочек ветоши, ловко приладил его к короткой тоненькой мачте на манер паруса и, зайдя по щиколотки в холодную приливную волну, толкнул кораблик от себя. Тот принял набегающий вал, устоял, и, влекомый откатывающей водой и бризом, устремился к своим далёким собратьям.
Парень устало обвёл взглядом всё вокруг. Чуть поодаль валялись остатки рассохшейся и разбитой волнами бочки, рядом в плетях водорослей запутались несколько сорванных ветром с деревьев на неизвестных берегах веток. Их листья были совсем светлыми, ничуть не похожими на местную, яркую и сочную растительность. Между бочкой и камнем, на котором устроился Виншента, из ила торчала какая-то потемневшая небольшая коряга, вокруг неё изумрудной россыпью сверкали в солнечных лучах несколько бутылочных стёкол от знаменитого фростенмарского сидра. Этот напиток непременно был на каждом корабле, моряки ценили его крепость и особый, напоминающий о доме вкус, наделённый великолепным букетом ароматов трав и специй, посему любой шторм выкидывал на берег множество подобных бутылок и их осколков. Иногда в них находились письма, вызывавшие, в зависимости от своего содержания, надежды, или же слёзы, но никогда не принимаемые с равнодушием. Кроме всего этого, по берегу, насколько хватало глаз, на песке, и частично в нём, рассыпалось целое море разнообразных ракушек, разноцветных камней и мелких водорослей. Юный капитан не видел всего этого хлама. Ему виделись далёкие леса и крупные изумруды цвета битого бутылочного стекла, послештормовой берег для него источником искреннего вдохновения. Виншента уже совсем, было, собрался пойти домой, бросил прощальный взгляд на море - и увидел, что среди волн показался его кораблик, запущенный несколько минут назад. Он не обратил бы на это особого внимания - кораблики периодически прибивало обратно к берегу почти сразу, но на этот раз в нём будто что-то изменилось. Мальчик прищурился, пытаясь понять, почем тот стал казаться больше, и когда волна бросила его творение к самому берегу, он понял. На палубе, аккурат между ютом и грот-мачтой, лежала большая рапановая ракушка терракотового цвета. Виншента подхватил кораблик из воды, снял её, положив его при этом на камень рядом, и удивлённо повертел в руках. Ветер внутри шумел так, что казалось, будто оттуда, из ракушки, доносился негромкий шёпот. Мальчик, привыкший к ветрам и не замечающий их до тех пор, пока не обратит непосредственного внимания, поднял голову, чтобы насладиться дуновением свежего бриза в лицо - и обомлел. На море стоял штиль. Ветра теперь не было совсем, но в его руках, чувствующих лёгкие дуновения, шумела, будто не замечая этого, странная большая ракушка. Виншента посмотрел вокруг, затем на неё, помедлил ещё чуть-чуть - и аккуратно приложил её к уху.
- Здравствуй, капитан!
Шёпот был отчётливым, даже, пожалуй, громким. Мальчик вздрогнул.
- Здравствуй. - Прошептал он в ответ.
- Ты знаешь, с кем говоришь?
Он покачал головой, но, вовремя спохватившись, что невидимый собеседник, скорее всего, не видит его самого, всё так же тихо, но как можно отчётливее, ответил:
- Нет.
- Ты запустил в море тысячу корабликов. Ровно тысячу - и этот, который лежит рядом с тобой - юбилейный. Ты знаешь, что бывает после этого?
Виншенте вспомнилась старая легенда, которую когда-то рассказывала им с братом мать. По её словам, моряки говорили, будто если запустишь в морю десять сотен корабликов - оно заговорит с тобой и даст тебе то, чего ты больше всего желаешь.
- Я знаю. - Сказал мальчик.
- Хорошо. Значит у тебя уже заготовлено желание?
Виншента затаил дыхание. Он до сих пор сомневался в реальности происходящего. Украдкой бросив пару взглядов по сторонам, и убедившись, что за камнями, разбросанными по берегу, не видно ни малейшего движения, он боязливо выдохнул в раковину:
- Да.
- Говори. - Шепнула она в ответ.
Мальчик помолчал немного, тряхнул головой, будто сгоняя накативший на мгновение морок и, сбивчиво, боясь упустить хоть одну деталь своей мысли, торопливо зашептал в гулкую пустоту кораллового цвета.
Энрет оторвался от карт и посмотрел в окно на тонкую полоску, отделяющую море от неба.
- Минотавры. - Тихо пробормотал он сам себе. А ещё стигийцы, гиперборейцы, аталане и те странные, с юго-восточных берегов, с неизвестно чьими головами и мыслями. И всё это совсем рядом...
Его шёпот утонул в отзвуке эха и смеси шумов моря и города. Но король не замечал их. Он грезил. Флот был готов и добирал остатки команд, в горных кузницах уже отковали оружие, а с долин и альпийских лугов, виднеющихся из противоположного окна ещё тянулись подводы с провизией. Скоро, уже совсем скоро можно было выступать.
Его отец и отец его отца были великими полководцами. Своему наследнику они оставили государство благополучия и процветания, но он не был доволен этим. Он хотел воевать. Где, с кем - не имело смысла. Он дал себе слово, что когда выведет флот в море - нападёт на первый же попавшийся крупный город, чьи стены увидит в подзорную трубу. Он был хорошим королём. Только одно в его характере было непозволительно для персон правящих кругов. Он умел упрямо мечтать.
До сих пор король не определился, брать ли с собой учёных, которые смогут исследовать новые земли, чтобы привезти оттуда чужие изобретения и использовать их. С другой стороны, несмотря на кажущуюся выгоду, исследования могли существенно затормозить военную кампанию, а ему не терпелось обрести славу своих предков. Поразмыслив немного, Энрет смахнул пыль со стопки книг, лежащих у стола и стал выстраивать из них на полу очертания обычной восьмибашенной крепости, прикидывая наглядно, как лучше всего выстроить флот для удара. В это время у северо-восточных ворот города остановился очередной караван с припасами для многодневного морского похода. На диковинные, нездешние повозки смотрела стайка городских сорванцов, устроившихся в тени старого конюшенного стойла, построенного при въезде.
- Эй, Ремье! - Один из них вытянул шею, оторвавшись от необычного зрелища и обращался к сидящему с краю, у углового столба, сероволосому мальчишке. - Правда, что твой брат собирается уплыть с ними?
Тот равнодушно пожал плечами.
- Мой брат собирается быть повелителем всех бурь в океане - но не значит же это, что он им станет. Я не могу знать о каждой блажи, что бьёт в голову этого дурачка.
Вокруг послышались смешки, а глаза устремились к говорящему. Видимо, эта тема была неизменно интересной для собравшейся тут компании.
- А кораблики он запустил? Как собирался?
- Не знаю. - С лёгким раздражением повторил тот. - Я не слежу за ним. Он целыми днями торчит на западном берегу под стенами, а я уже сто лет, как не был там. там нет красивых камней - только стекляшки да бесполезные раковины - и ни одной мелочи, которую можно было бы продать. Вы же знаете, что я всегда ищу свои камни на южном побережье. И сколько бы ты ни спрашивал - я не хожу на западный берег. Не хожу и точка.
Он говорил сердито и быстро, будто стесняясь этой темы. Ему не нравилось говорить о брате, которого все вокруг считали юродивым. Из-за этого мнения страдал и сам Ремье, постоянно думая, что эта юродивость отбрасывает на него тень, и сверстники думают, что в глубине души он такой же - странный, нелюдимый и непонятный. Совсем не такой, каким должен быть нормальный мальчишка.
Тем временем, Виншента брёл по берегу туда, где под стенами, балансирующими на высоких скалах, виднелось несколько маленьких рыбацких хижин, среди которых стоял и его домишко, крытый жёлтой, будто крашеной солнцем, соломой. Мать стирала на крыльце, он увидел её издалека и помахал рукой. В ответ она недовольно посмотрела на бездельника, вздохнула и продолжила заниматься своим делом.
В доме было тихо. Мальчик лёг на соломенный матрац и стал смотреть в потолок, размышляя о своём намерении. В этих размышлениях прошло некоторое время, прежде чем их прервал скрип двери. Мать вернулась в дом, чтобы пообедать.
- Мам! - Сказал Виншента, не поднимая головы.
- Что?
Голос женщины был бесцветен, полон усталости и солон, как морская волна.
- Я уплыву с королём. - Смело выпалил сын и нелепо добавил. - Можно?
- И кем же ты будешь на его кораблях?
- Капитаном.
Мать вздохнула. Очевидно, предела глупым мечтаниям Виншенты не существовало.
- Делай что хочешь. Можешь плыть. Но если не успеешь вернуться к ужину - ляжешь спать голодным.
Виншента поднял голову и недовольно посмотрел в её сторону.
- Но я же уплываю надолго! Навсегда, наверное! При чём здесь ужин?
Мать вздохнула ещё раз, пожала плечами и отвернулась. Она была доброй женщиной, но тяжёлая жизнь сделала её весьма практичной, и, давно поняв, что толк из этого сына вряд ли выйдет, она перестала переживать за то, что с ним происходит.
Вечером в кабинет Энрета, превратившийся в импровизированную диораму морского сражения, проскользнул смотритель кузниц.
- Мой господин, вы заказывали сабли для всех матросов. Но могу ли я дать Вам рекомендацию?
- Какую же?
- Закажите вдвое больше. Вдруг с ними случится непоправимое - саблю унесёт волной, или же она затупится, или проржавеет. Пусть у каждого будет ещё одна в запасе - это сделает вашу армаду ещё сильнее!
Король сел на четвереньки, вертя в руках циркуль, которым только что отмерял расстояние между двумя далёкими островами и прищурился.
- Как Вы думаете, смотритель, это я настолько умён, что понимаю, о чём идёт речь - или же вы таким глупым способом стараетесь выбить из меня побольше денег на осуществление моей затеи? Учтите, я знаю, что сабли были заказаны втридорога.
Смотритель побледнел, и несколько раз моргнул. Король внимательно посмотрел на него некоторое время.
- Ещё сильнее, говорите?
Его собеседник медленно кивнул.
- Тогда сделайте всем ещё и кинжалы. Чтобы каждый мог сражаться тем, чем в данный момент ему удобнее.
Энрет улыбнулся. Смотритель кузниц нервно кивнул в ответ и поспешно вышел. Он боялся зря. Королю было решительно всё равно, куда и сколько денег тратится в данный момент. Главным было то, что отплытие приближается. Так или иначе, даже если толстосумы успеют нажиться на подготовке к нему и значительно уменьшат казну, он был уверен, что вернётся с такими богатыми трофеями, которые смогут окупить все траты и сделать жизнь всех его подчинённых безбедной.
По сонным залам дворца, носились сквозняки. Почти все окна в коридорах были распахнуты, они впускали свежий ветер с моря, Энрет вдыхал его полной грудью, смотрел на закат и грезил тем, что находится по ту сторону от раскалённого оранжевого диска, почти коснувшегося воды на горизонте. Приглушённо, будто вдали, размеренно шумел город, вторя шуму спокойно набегающих на берег волн. Король понял, что он больше не может терпеть. Завтра он даст команду закончить приготовления за ближайшие два дня. За это время он легко успеет окончательно определиться с планами. А впереди будет только море.
- Только море. - Прошептал Энрет. И только победы. В пропасть исследователей и учёных, они не успеют. Сейчас - только великие победы!
... С последним ударом часов на башне капитан Виншента подошёл к пристани, у которой стоял королевский галеон. Порт встретил юношу ароматом морской воды и скрипом рей. У него перехватило дыхание от мысли о том, как ветер разом подхватит все разноцветные флаги и паруса. Он жаждал приключений и новых впечатлений и мечтал, что однажды, под его командованием, эти корабли причалят к берегам совершенно новой, незнакомой земли и привезут знания о ней обратно, сюда.
С корабля спустился один из вахтенных офицеров. Не отрывая колючего взгляда тёмных, слегка прищуренных глаз, он подошёл к юному капитану, нерешительно топчущемуся поодаль.
- Что тебе нужно, мальчик?
- Я хочу плыть с вами! - Гордо ответил тот.
Офицер едва сдержал улыбку.
- Знаешь ли ты, что это - королевский корабль, флагман всей армады?
Парень коротко кивнул.
- Ты хочешь плыть на нём?
- Нет. - Тихо ответил Виншента. - Я просто хочу плыть. На чём угодно.
Офицер посмотрел на него почти с жалостью.
- Для чего тебе это нужно?
Виншента удивлённо поднял глаза, посмотрев на своего собеседника с таким видом, будто тот спросил у него какую-то глупость.
- Я хочу увидеть далёкие страны. Хочу исследовать их. Я прошу, возьмите меня - кем угодно - только позвольте быть в вашей экспедиции!
- Но это же не экспедиция! - Офицер смотрел на него со смесью удивления от того, что парень не знает того, что знает уже, наверное вся страна и тревоги. - Мы отправляемся воевать. Король хочет не просто повидать новые земли - он хочет их захватить.
- Но... зачем?
Виншента был совсем растерян. Офицер покачал в ответ головой.
- Я не знаю. Старый король воевал потому, что это приходилось делать. Но сейчас всё хорошо. Думаю, Энрет просто хочет быть не хуже своих предков.
- Не хуже? - Тихо и зло спросил юный капитан. - Он хочет разрушать покой других, а Вы говорите, что это значит быть не хуже?
- Ты ещё слишком молод. - Мягко сказал офицер. - Ты не поймёшь. В любом случае, нам нужны крепкие ребята. Сильные. Ты не сможешь поплыть с нами.
Виншента резко отвернулся и быстро пошёл назад. Не домой - к своему любимому берегу. Он бросил последний взгляд на корабли. Война. Эти изящные фрегаты и барки, благородные галеоны, лёгкокрылые бригантины и шхуны понесут с собой смерть. Юноша чувствовал себя ужасным глупцом, потому что верил в доброту короля и в то, что мир, к которому он привык и в которым жил - единственный и неизменный.
На берегу, у того камня, на котором он сидел, когда море дало ему свой подарок, Виншента вынул из кармана ракушку и зло зашептал ей:
- Почему?! Ведь это было моё желание!
- Ты мог погибнуть. - Спокойно ответил ровный шёпот моря. - А желание не может стать смертельным для того, кто его загадал.
- Но ты сперва пообещало...
- Тогда всё было по-другому. Король передумал. Теперь он хочет только воевать. Он одержим этим. Одержим тем, чтобы стереть с лица земли первый же город, какой увидит во время своего плавания.
- Он плохой?
- Нет. Но он по-своему глуп. И вот это - плохо.
- Если плыть с ними нельзя - у меня же ещё есть моё желание. Правда?
- Да.
Виншента глубоко вдохнул, помолчал, будто решаясь на что-то, и прошептал в ракушку:
- Я хочу, чтобы желание короля исполнилось и он смог уничтожить первый попавшийся город. Но пусть это принесёт ему страдания за его злобу!
- Хорошо. - Прошептало море в ответ. - Жди. Так и случится.
Следующие два дня Виншента провёл в тяжёлых раздумьях. Он молчал даже тогда, когда Ремье допытывался, насчёт разговора с офицером с корабля. Мальчишки в городе, как по волшебству уже к вечеру узнали о неудавшейся попытке юного капитана записаться в моряки и не давали покоя со своими расспросами. В основном это было обусловлено тем, что никто из них ещё не видел королевский корабль так близко. Виншента вяло отвечал брату и думал. Когда ему надоедали приставания с просьбой в сотый раз описать и без того плохо запомнившиеся ему золочёные леера, идущие по борту, он уходил на берег и стругал там дощечки, машинально делая боевые корабли с несколькими рядами пушек, но не запускал их в море, а складывал там же, под своим любимым камнем.
На третий полдень в гавани одновременный залп из пушек дали все стоявшие там корабли. Через шум сотен голосов пробивались звуки королевского марша. Армада отправлялась в свой исторический поход. Виншента же сидел на своём камне, прижав ракушку к уху и слушал. Шёпот моря звучал отчётливо, перекрывая все другие шумы, из которых в этот момент, казалось, был соткан сам воздух.
- Возьми все свои кораблики и запусти их вечером. И всё будет так, как ты пожелал. Отпусти их, отдай мне и иди домой. Спи спокойно и крепко. Я позабочусь о твоём желании, капитан.
- Я не капитан. Скорее, корабел. - Горько пробормотал Виншента.
- Когда-нибудь ты станешь либо одним, либо другим. Либо не станешь никем и погрязнешь в вечной подготовке к какому-нибудь великому шагу в своей жизни. Считай, что тебе повезёт, если один из двух первых вариантов исполнится.
Юноша промолчал, глядя как из-за скалы вдаль уходят десятки красивых белопарусных гигантов. Вечером он принёс все кораблики, что были у него дома, вытащил из-под камня те, что смастерил за последнее время и отправил их вместе с отливом. Не провожая свою флотилию взглядом, Виншента, запустив последний из корабликов, побрёл домой, смотря на свою тень, которую создавало закатное зарево. Оно освещало крепостные стены и заливало залы опустевшего дворца, будто наполняя их холодным отсветом далёких, чужих и тёплых огней, на всю грядущую ночь взявших себе по частице уходящего солнца.
Буря накрыла корабли в первый же вечер. Их метало, будто вырезанные из коры и веточек игрушки, люди в панике прятались от волн как могли, а король, будто одержимый, всматривался во тьму. Курс давно был потерян, сами стороны света будто смешались, наводя морок на всех обитателей затерянных в штормовом море фрегатов и галеонов.
- Земля, король! Земля! - Раздался крик, заставивший Энрета напрячь зрение. Он отчётливо видел стены у воды, ощетинившиеся стрелками зубцов. Но спустя несколько мгновений сквозь непрерывную рябь ливня стали проявляться паруса. Среди громадных волн показались громады неизвестных кораблей, держащих курс к армаде. Королю почудилось, что издалека пахнуло порохом и ромом, а под парусами замелькали неясные тёмные фигуры.
- Огонь. - С тихим счастьем прошептал он.
Шёпот, подхваченный офицерами, разнёсся громом, и орудия грохнули многократным залпом. Чужие корабли огрызнулись в ответ. Ядра армады летели в них, пробивая насквозь и руша вековые стены на берегу, люди были воодушевлены тем, что ни одна пушка тех, других кораблей не смогла ещё повредить ни единого дружественного борта. Сражение длилось до утра.
Когда шторм окончился, а фата-моргана, скрывшая и растворившая в глазах знакомые очертания, ушла вслед за ним, король взглянул на поверженный им город и флот. Ни одного чужого корабля не было и в помине - лишь на волнах, то тут, то там, упрямо качались маленькие самодельные кораблики. Стены у берега были раскрошены в пыль, дворец за ними - разрушен и сожжён. Горели почти все здания вокруг него. Дымы пожаров поднимались, застилая альпийские луга, бывшие за ними, а в разрушенной башне всё ещё гудел отзвук привычной мелодии.
А на берегу, перед разрушенными стенами, у расколотого случайным ядром камня, целый и невредимый, устало ссутулился долговязый и хилый парнишка с большой и красивой раковиной в руке.