Наступил момент молчания, когда каждый из них повернулся к своим бокалам, как будто прозвенел звонок и каждый отошел в нейтральный угол. Андрей оглядел комнату. Она была обставлена дорого: рояль, темный антиквариат на фоне темно-коричневых оштукатуренных стен, массивный, хорошо используемый камин в одном конце комнаты, над которым висела огромная картина маслом с изображением тропического пейзажа. А еще там были книги, много книг, разбросанных повсюду и явно прочитанных, стопкой сложенных на полу у края кремового кожаного дивана.
- А как насчет Дениса Белова? - Спросил Андрей, думая, что должен нарушить молчание, дать им некоторое облегчение.
- А что он? - Спросил Пительников.
- От него тоже никто ничего не слышал?
- О, черт возьми, нет, - сказала Диана. Андрей не мог сказать, был ли ее сарказм направлен на скептическое отношение бывшего мужа или отражал ее мнение о Белове.
Андрей посмотрел на Пительникова.
- Вы не думаете, что с ней случилось что-нибудь серьезное?
- Скажем так, я действительно не ожидал найти ее фотографию в сводках. У нас просто нет причин так думать. - Он посмотрел на Андрея. - Я имею в виду, посмотри на себя. Тебе ведь приказали ее найти, не так ли? Вот почему ты здесь, не так ли? У нее, кажется, есть такая привычка...
Он неопределенно махнул своим стаканом, который был пуст, и немного оставшегося льда звякнуло на дне, привлекая его внимание к тому, что он был пуст. Он встал и подошел к столику с напитками. Андрей заметил, что он налил хороший армянский коньяк.
- Ну и что, Андрей? - Спросил Пительников, выпрямляясь из-за маленького столика и оборачиваясь. - Почему она убежала оттуда?
- Она ничего не обсуждала с тобой? - Шальнев спросил, обращаясь к Диане, не к Борису.
- Нет, не говорила, - ответила Диана. - Я даже не знала, что у нее были проблемы дома, если они были...что бы это ни было. У меня не было ни малейшей идеи, пока этот сыскарь не появился здесь, спрашивая о ней.
- Когда я вчера разговаривал по телефону с Дмитрием Федоровым, - продолжал Андрей, снова поворачиваясь к Борису, - он сказал мне, что, по его мнению, у Лены могут быть какие-то неприятности, и он думает, что Белов тоже замешан.
- Неприятности? - Пительников был невозмутим. Он поднял брови в невинном недоумении и посмотрел на Диану.
- Что? - сказала она.
- Ты слышал, как она говорила что-нибудь в этом роде? - Спросил Борис.
- Нет. Нет, это не так.
Конечно, она так и сделала. Ее отрицание было прозрачным, как стекло. Диана Пительникова была не в состоянии скрыть свои эмоции. Она была из тех женщин, которые сначала показывают свои эмоции, прямо перед собой. В этом была какая-то честность, а также какая-то нестабильность.
- Ты ничего не помнишь? - Напрасно спросил Шальнев.
- Нет. - Диана решительно покачала головой.
- Может, она была беременна, - услужливо подсказал Пительников.
- О, перестань, Боря. - Диана посмотрела на него, как на слабоумного.
- Федоров упомянул, что она выглядела испуганной.
Лицо Дианы отреагировало на это.
- Ну, этот сыщик, кажется, был особенно проницателен, - сказал Пительников, возвращаясь к дивану и снова садясь. Его напиток был из чистого янтаря. Двойник. Он поджал губы.
- Вы уже обсуждали это с ним с тех пор, как приехали?
Шальнев внимательно посмотрел на Бориса.
- У меня не было времени.
- Но вы, должно быть, приехали этим рейсом в семь десять? - Он посмотрел на часы. - Вы...ну, я думаю, у вас были дела.
- А чем вы занимаетесь здесь? - Спросил Андрей.
Если Пительников собирался быть дерзким...
- О. Ну, это политический раздел. Уже много лет занимаюсь политической секцией. Но не всегда здесь. Страны СНГ тоже. А вообще я пенсионер спецслужб. Бывший резидент ГРУ.
Диана не слушала его. Она поджала одну ногу под себя на диване и постукивала пальцами по бокалу, который держала на коленях. Она была погружена в свои мысли. Наступила еще одна минута молчания, и взгляд Пительникова скользнул на нее, а затем вернулся к Андрею.
- Я хотел бы знать, что происходит сейчас, - сказал Шальнев, обращаясь прямо к Пительникову.
- Мммммм, - кивнул Пительников. - после обеда я обращусь к своим знакомым в ГРУ и попрошу их заняться этим делом. Я думаю, они будут копаться. Я не знаю, как они это сделают. В любом случае, я обещал Диане, что начну что-нибудь.
- Вы собираетесь известить семью девушки?
- Наши представители будет стремиться к этому, - сказал Пительников. - И, конечно, я уверен, что они захотят посоветоваться с бдительным господином Федоровым. И вы. Вы могли бы быть полезны. Вы должны проверить их сами.
- А что сказал об этом сам Федоров?
- Наверное, он сам не знает, - рассеянно сказала Диана. Она массировала свой правый висок кончиками пальцев. - он ведет свою игру.
- С тех пор как Диана решила разволноваться, - сказал Борис.
- Вы упомянули сводки по городу, - сказал ему Андрей. - Кто - нибудь ходил в управление полиции и проверял их?
Шальнев не знал, как долго "Книга Мертвых", как ее обычно называли, была частью современной жизни на Донбассе, но самым жутким для него было то, что она существовала достаточно долго, чтобы все воспринимали ее как нечто само собой разумеющееся, как нечто, что должно было бы существовать в цивилизованном обществе. Большинство жителей Донбасса были так благодарны за то, что сами не оказались в ней, и так ужасно осознавали, как легко они могут быть там, что держали рот на замке и вообще не замечали его существования. За немногими опрометчивыми и отчаянными исключениями, местными жителями управлял страх. Страх оглушил их, ослепил и прижег их сердца. Это создало подозрительное и скрытное общество.
Мрачная книга хранилась в главном управлении полиции ДНР, похожем на крепость здании. В книге содержались фотографии, регулярно собираемые из всех моргов страны, неопознанных тел, обнаруженных на обочинах вдоль дорог, на мусорных свалках, выброшенных на берег рек, в зоне боевых действий, найденных в степи, в пустых цистернах, в канавах, в мусорных баках. Они были вездесущи, эти тела.
- Нет, - ответил Пительников. - Но Диана этого хочет. Вот о чем мы говорили как раз перед твоим приходом. Но теперь произошли некоторые изменения, с материалами о пропавших без вести, я имею в виду. На самом деле, сейчас есть не только одна база. Некоторое время назад произошли некоторые административные изменения. Теперь каждый райотдел имеет свою собственную базу.
Таким образом, все эти люди не должны ездить в столицу, если они хотят искать пропавшего человека. Избавляет их от этих проклятых долгих поездок на автобусе. Экономит им деньги. Экономит им время от работы. Их собственный райотдел полиции намного ближе.
- О, прекрасно, благодетельная донбасская демократия, - сказала Диана, глядя на Пительникова. - Всегда думаю о бедных шахтерах. - Она покачала головой и повернулась к Андрею. -- Официальным цифрам нельзя верить. Уже столько пропавших без вести. Когда эти головорезы из МГБ или МВД забирают людей, чаще всего они утаскивают их в какую-нибудь подпольную тюрьму, увозят подальше от места, где они их похитили, чтобы сделать с ними свою работу. Черт, тела этих людей находят в сотнях километров от места, где их похитили. Так что если вы ищете кого-то, кто исчез, скорее всего, их дело уже лежит в другом отделе. Но в каком, в каком направлении? Теперь эти бедные люди, ищущие пропавших членов семьи, пропавших друзей, которые исчезли, имеют свои трудности, умноженные на двадцать два.
Пительников смотрел на нее с бесстрастным лицом, давая ей возможность высказаться. Когда она закончила, он не сводил с нее глаз и потягивал свой коньяк. Затем он повернулся к Андрею.
- У Дианы есть проблемы с тем, как ведет себя правительство ДНР.
- У меня проблемы с царством террора, - пояснила Диана. Она посмотрела на Андрея. - Дело в том, что люди из официальных российских структур должны быть дипломатичными. Даже когда они знают, что танцуют в дерьме, они не сводят глаз с цветных огней, никогда не смотрят вниз. Какая приятная музыка, какие красивые огни, какое великолепное время. Это нереальный способ жить. Тех, у кого есть совесть, это съедает, это двуличие. Но другие - она повернулась к Пительникову, - они уже столько высосали, что даже не чувствуют запаха дерьма.
- В любом случае, - невозмутимо протянул Пительников, - я собираюсь привлечь к этому делу российских дипломатов.
Диана посмотрела на Шальнева и покачала головой.
- Послушайте, - сказал Андрей, вставая, - мне лучше уйти. Я еще раз прошу прощения за то, что просто вошел сюда в таком виде, но я хотел покончить с этим.
- Что ты теперь будешь делать? - Спросила Диана, тоже вставая. Это был первый раз, когда ее голос не был наполнен сильным чувством с тех пор, как он вошел в комнату.
- Я не уверен пока. Я подумаю об этом сегодня вечером.
- Я вызову вам такси, - сказала она, подойдя к телефону, и взяв трубку.
- Где вы остановились? - Спросил Пительников, оставаясь сидеть. Это был невинный вопрос, вполне естественный, но Шальневу он показался особенно зловещим. Но было глупо не сказать ему об этом. Он мог узнать это в течение получаса.
Диана коротко переговорила по телефону и повесила трубку.
- Послушай, - сказала она, разглаживая платье и ставя бокал, - почему бы тебе не заглянуть завтра? Может, она позвонит ... или еще что-нибудь. И если ты что-нибудь узнаешь, дай мне знать. Я ... действительно ... беспокоюсь об этом.
- Я с удовольствием это сделаю. - Андрей подошел к Пительникову, который все еще не встал, и пожал ему руку, Пительников кивнул один раз, закрыв при этом глаза, как кукла мужчины средних лет.
- До встречи, - сказал Борис.
- Я пойду с тобой, - сказала Диана.
Они вышли через дверь гостиной в подворотню, а затем через первые кованые ворота и через передний двор, где остановились, чтобы подождать.
- Такси стоит рядом, у остановки. Это займет всего пару минут, - сказала она, снова скрестив руки на груди. - Честно, перезвони мне, ладно?
- Конечно, - ответил Андрей.
- Послушайте, - сказала она нерешительно, - я не хочу быть паникершей, но я действительно считаю, что это нехорошо. Борис не обращает на меня внимания. Хорошо. У нас был дерьмовый брак. Я не была дипломатическим материалом. Я слишком прямолинейна. Но в любом случае, я собираюсь разобраться с этим.
Она была права, такси тут же подъехало. Она протянула руку и коснулась его ладони своей ладонью.
- Я не могла сказать все в его присутствии, - сказала она. - раскрыть себя.
Водитель нетерпеливо ждал по другую сторону кованых ворот и сигналил.
Андрей посмотрел на нее.
- Хорошо, завтра, - сказал он, и она убрала руку и стояла, скрестив руки на груди, наблюдая, как он вышел из ворот и сел в машину.