Картаво спадает с кленовой руки тот кленовый листок. 
Рыжеет в проталинах времени, тянет простудой. 
И мокрой рукой поправляет печаль между строк, 
И всюду за мной ходит век неотступно. 

И слышишь, ты слышишь, Иосиф? - Рыжеет строка. 
В проталинах грусти оброненный кем-то платочек. 
Он мокрый. И я выжимаю века, облака 
И горсть твоих снов, дееслов, многоточий.