Струится вечер ливнем вдоль окна,
Смывая город тех, кто ждал заката.
И бьет в набаты грусти тишина,
Со мною говоря на непонятном.

И тополь, размываемый волной,
Аллею, как молитву, повторяет.
И зверь двери, смиряясь с тишиной,
Шаги и скрипы в комнату роняет.