Аннотация: Казалось бы, что может напугать, когда все трудности остались позади? Особенно, заядлого любителя фильмов ужасов. Но иногда случается так, что даже самые нелепые сны начинают сбываться... После этого жизнь троих людей уже никогда не будет прежней.
Он открыл сонные глаза, щурясь от солнечных лучей утра. Неумытое лицо его выглядело слегка измученным. Впрочем, оно достаточно быстро восстановило былую живость. Нужно его всё-таки, умыть. А лучше - в душ. И да- засаленную белую майку тоже следовало бы сегодня постирать. Вообще, стирки и прочих дел сегодня много. Только вот...
- Ты уже проснулся? - подскочил к нему Лужа на своих тонких пружинистых ногах. Впрочем, наблюдения показывали, что ноги эти обладали нетипичной для своей худобы крепостью и силой.
Едва успевший после сна присесть на кровать Шекспир посмотрел на него несколько не решительно. Хорошо было ему оставаться так, собрав свои красивые аристократичные руки в замочек, приятно ëжась плечами от утренней прохлады. Но, кажется, посидеть спокойно ему не дадут. Оно и понятно.
- Сегодня с нами пойдëшь, или чего? - спросил Лужа привычным для себя резким и грубым тоном.
- Пора бы уже... - философски произнëс Махту водя по своим пухлым, покрытым пеной щекам электрической бритвой у раковины, и с нескрываемым удовольствием безотрывно смотря в круглое зеркало. Махту очень любил себя рассматривать. Возможно, в душе своей, он, действительно, считал себя красавцем. - Ты там что, заболел?
- Вещи уже надо готовить. В чëм на дело пойдëм. А тут - один всё прихорашивается, второй... Собирайся! - скомандовал Лужа.
- Ребята. - неожиданно тихо обратился к ним Шекспир, наконец-то, подняв свои выразительные глаза. Странная реакция. Обычно на свои резкие команды Лужа получал от него искромëтные и часто не очень культурные шутки. И Лужа это заметил. - Мне, кажется... Не надо туда ходить.
- Это ещё почему? - недовольно спросил Лужа
- Ну, не надо.
- А что ж мы по твоему будем потом делать? Лапу сосать? - не отрываясь от зеркала произнëс Махту.
- А?
- Жрать чего будем?! - ответил тот громко. Очень громко. Он всегда так дедал, когда переспрашивали. Шекспиру и Луже даже показалось, что от его голоса дрогнули стены. - Жрать то нечего, дружочек! На Какие деньги?
- Ну, сегодня не надо.
- Чего?
- Ребят, ну, может, пока потерпим?...
- Потерпим??? - спросил придавленным голосом Махту и тут же во всë горло рассмеялся. Смеялся он на редкость заразительно. - Ой, не могу! Шекспир - терпила! Держите меня семеро! - Но смех этот быстро сменился отборной руганью. Из которой цензурно можно передать лишь слова - Я из-за тебя, гад, бритвой порезался!
- Хорошо. - продолжал Шекспир. - Но хотя бы сегодня. Сегодня - не надо.
- Почему не надо? - холодно поинтересовался Лужа. И добавил. - Нас что? Спалили?
- Нет, мне, просто, сон приснился. Ну, в общем, не надо туда идти и всё!
- А что за сон? - спросил Лужа.
Шекспир вдохнул, слегка отведя в сторону взгляд и, немного подумав, начал свой рассказ.
- Не знаю, как это там началось и к чему... Короче. Стою я на дороге. Такая дорога яркая, светлая, почти оранжевая. А я гляжу на неë и думаю, какая же она странная! И из чего сделана? Никогда я ни во сне, ни на яву прежде таких дорог не видел. Оглядываюсь вокруг... А небо ещё такое ясное-ясное, почти хрустальное. И ни одного деревца кругом. Даже кустика! Ни единого!
- Так вот... - пальцы пошевелились в раздумьях. - Что там? А... Трава. Трава, трава... Трава была, но очень редкая. Или даже вообще не было... Я уже не помню. Не запомнил. Не до этого мне было. Дорога уходила в даль. По прямой, в самый горизонт. А была она прямо по середине. А слева... - и тут Шекспир глубоко вздохнул, раздув худощавые щуплые щеки. - А слева - было кладбище.
Махту и Лужа одновременно посмотрели на Шекспира круглыми от удивления глазами.
- Да, - продолжал тот. - Слева было кладбище. Огромное такое. Беспредельное, кажется. Начало есть, а конца не вижу! Концы в небо уходят, будто в нëм растворяются. Оно, как море: большое, широкое! И бескрайнее!
А напротив, на другой стороне от дороги, справа, стоит человек в чëрном плаще до пят и в капюшоне. Лица не видно совсем. Рука вытянута вперëд, белалая-белая, белее мела. Стоит он, значит, не двигается, даже не шелохнëтся, и молчит. Я тут спрашиваю вслух: "Кто это? " А сзади меня кто-то спокойно и тихо отвечает: "Не узнал? "
- А голос чей? Мужской или женский? - спросил невозмутимый Лужа. Весь рассказ товарища он слушал скрестив руки перед собой и изрядно нахмурив брови, словно кропотливо стараясь понять что-то очень сложное.
- Что за дурная манера перебивать? - огрызнулся разозлëнный Махту. Ему явно хотелось поскорее узнать, чем всё кончилось.
- Я уточняю. - огрызнулся в ответ Лужа. - В нашем деле любая мелочь важна. Или Махту не согласен? - и он покосился на приятеля, уже вытирающего гладко выбритое лицо полотенцем.
- Согласен. - глухо пробормотал из под большого махрового полотенца Махту. - Рассказывай дальше.
- Голос... Да обычный молодой, спокойный, тихонький. Вроде моего. Ничем не приметный. Я стою, смотрю... И вдруг я догадываюсь: "Да это ж смерть".
- Что "смерть"? - не понял Лужа.
- Это еë я видел в капюшоне! Она мне на кладбище указывала! А оно такое огромное...
- А потом - чего было?
- А потом я проснулся.
- Тьфу! - громко произнëс Лужа своим звонким голосом, а затем начал отчаянно давиться смехом, зажмурив глаза, из которых брызнули слëзы. - Я думал, и в самом деле, что-то серьёзное! А тут - ерунда какая-то!
Однако Шекспир растерянно смотрел на него широкими светлыми глазами, не прекратив держать пальцы в замок, а его слегка согнутую спину и русые волосы элегантно и нежно подсвечивало из находившегося за ним окна солнце.
- Лужа, ты что? Совсем ничего не понял?!
- А чего надо понять?
- Как чего?! - стал горячиться Шекспир, пытаясь донести свои мысли. - Я же, кажется, ясно всё пересказал! Не надо нам туда сегодня ходить. Мы там погибнем! Кладбище нас всех там ждëт! Понимаете?!
- И с какой же это стати ты вдруг решил, что именно нас? - недоверчиво и ехидно покосился на него Лужа.
- Так подумал... Наверное... - замялся Шекспир, поймав на себе тяжëлый взгляд Махту.
- Успокойся. - мягко произнëс Лужа, сделав губами лëгкую улыбку. Что для него было редкостью. - Это просто сон, всего лишь сон! Увидел, услышал где-то чего, вот и привиделось.
- Так с какого, позвольте спросить, дуба это могло мне привидеться?! - не унимался Шекспир. Его растерянность от недоверия товарищей становилась ещё больше, и голос начинал дрожать. - Это ты у нас любитель сериалы про вампиров смотреть. Немудрено, кабы тебе такое приснилось. Это уж в порядке вещей. А мне-то с чего?!
- Кстати, последний сериал был такая бурда!.. - Лужа весело прищурил плутоватые глазки и снова засмеялся. Но уже более прилично. Шекспир вопросительно посмотрел на него. - Ты бы тоже засмеялся. Надо как-нибудь тебе посмотреть...
- Не надо! - резко прервал Шекспир, и Махту заметил, как он даже подскочил на кровати от неожиданности.
- Боишься? - усмехнулся Махту.
- Почему? - немного обиженно ответил Шекспир. - Не люблю просто.
- Так зачем же тогда в братки пошëл, раз такой нежный?
Тут Шекспир разогнул свою прямую спину, и медленно падая вновь в сумбур из перины, подушек и одеял довольно и мечтательно произнëс:
- Романтика.
Сильно при этом выделив букву "О" на французский манер.