Аннотация: Казалось бы, что может напугать, когда все трудности остались позади? Особенно, заядлого любителя фильмов ужасов. Но иногда случается так, что даже самые нелепые сны начинают сбываться... После этого жизнь троих людей уже никогда не будет прежней.
- Да, просто... Болею я!.. Очень сильно. - ответила она ослабевшим голосом.
- А чем? - поинтересовался Махту.
- Чем?.. Никто уже и не скажет, чем именно... И я не скажу, не знаю. У меня сама жизнь какая-то больная вышла. Вся жизнь, как болезнь. Бесконечная.
Иногда случаются такие моменты, что в совершенно неподходящий момент человек вдруг рассказывает другому человеку, зачастую мало знакомому, такие подробности своей жизни, о которых и сам старался поскорее забыть.
Вот и она: она решила рассказать бандитам всю свою жизнь. И Шекспир понял, что она хотела не столько пересказать им свою биографию, сколько поделиться с ними частичкой своей боли. С ним, с Лужей, с Махту... Хоть самой маленькой! Но, кажется, для неë уже маленьких частичек не существовало. Каждая была свинцовой.
И бандиты слушали еë молча. Словно какой-то магнит накрепко приковал их возле еë постели.
Лишь однажды Лужа прервал еë:
- А как тебе зовут?
- Эмма.
И Шекспир. Один раз.
Когда Эмма была маленькая еë отец начал выпивать. И вскоре пристрастился к спиртному настолько, что часто был не в силах дойти до дома. В холодное время года мать Эммы тащила его на спине домой: боялась, что он замëрзнет насмерть.
И хотя Эмме было очень стыдно... Но часто, зимой, в детстве, она хотела именно этого. Она не хотела, чтобы отец возвращался домой. Потому что, тогда он продолжал пить дома. А когда он пил, становился просто неуправляемый. Он мог просто говорить без умолку часами, жалуясь на жизнь, на начальника и на вчерашний проигрыш любимой футбольной команды. А в другой день мог стать не в меру подозрительным и мучить всех бесконечными придирками. И обычно, его придирки оканчивались драками.
В такие моменты он иногда лупил дочку ремнëм. Доставалось и жене. И маленькая девочка Эмма мечтала, что когда-нибудь она выйдет замуж за прекрасного и благородного принца, который никогда не посмеет дать еë в обиду!
Но жизнь развернулась совсем по-другому.
Когда Эмма выросла, отец влез в долги. Долг был настолько большой, что встала угроза продажи единственной квартиры. Другого жилья у семьи Эммы не было!
Именно тогда она познакомилась со своим первым мужем. Точнее, их познакомили вместе отцовские долги.
Молодой человек, приятной наружности предложил ей денег. И денег этих предложил много!..
Он вëл себя вежливо, наверное, даже слишком учтиво, деликатно, удивлял всех огромной начитанностью, особенно, в области Священного Писания, и Эмме казалось, что у него и душа такая же. Тонкая, понимающая и очень добрая.
- А он на Вас очень похож. - вымолвила Эмма не сдержав болезненной невесëлой улыбки.
- На меня?! - удивлëнно посмотрел на неë Махту, указав на себя пальцем. Во всё время рассказа он держал руки перед собой, сильно сжимая их.
- Да, на Вас. Внешне. Вы и правда... Очень похожи... Много чем.
И семья его Эмме понравилась. Семья его была большая, но девушка быстро со всеми поладила. И, на удивление, особенно хорошо - с его матерью.
В тот момент ей казалось, что вся его родня такая же добрая, как и он.
Вскоре Эмма вышла за него замуж. От него же она родила свою дочь.
... А он оказался сектант. Вся его семья состояла в секте. И жизнь для Эммы началась ещё горче прежней. Сначала Эмме не давало уйти от него чувство долга: всё-таки, выручил, спас, денег дал... А потом - чувство страха. Первый муж показал себя просто мастером психологических манипуляций! Он ловко умел унижать, буквально вытирать ноги словами! И так же ловко умел давить на больное. Мол, и дочку ему отдадут, потому что у него и жильë и зарплата больше. А у неë - только двухкомнатная квартира с отцом-алкоголиком. Правда, отец тогда уже сильно болел и пил по тихому, гораздо спокойнее.
Эмме приходилось терпеть постоянные оскорбления на повышенных тонах в свой адрес. Ругался муж громко и в выражениях даже при родном ребëнке не стеснялся.
И ещё почти постоянный голод. Мясо и молочку в секте распределяли только за хорошее поведение: продукты там у всех были общие. А хорошего поведения у Эммы, по понятиям секты, никогда не наблюдалось. Потому что она постоянно что-то да требовала от мужа: не важно, для себе или для ребëнка. Что-то просила. С чем-то была несогласна. А требовать разрешалось только мужу от неë.
Рыбу получить удавалось проще, но, в основном, под названием "рыба" подразумевались дешëвая килька в консервной банке.
Не разрешалось покупать так же и новой одежды и пользоваться косметикой. А Эмме, как и многим женщинам еë возраста, хотелось выглядеть красиво! Пусть и не как кинозвезда на Красной дорожке, но всё же достойно!
Конец этому кошмару наступил, когда муж поднял на неë руку.
Этого Эмма стерпеть не смогла. И ушла. Обратно к родителям. В маленькую, грязную и прокуренную квартиру. Взяв с собой одну только дочку.
Бывший, как оказалось, даже не попытался оставить ребёнка у себя.
Отец Эммы вскоре умер. И они остались втроём: старая мать, крошечная дочь и сама Эмма.
После смерти отца она, наконец, вымыла до блеска квартиру: действие, о котором она так давно мечтала! И вместе с матерью сделали ремонт. Ремонт был, правда, совсем не богатый, но, зато, в квартире теперь царили приятные чистота и порядок.
Дочь пошла в школу. Когда она перешла в третий класс, Эмма познакомилась со своим нынешним мужем. Впрочем, мужем, назвать его теперь можно было с большой натяжкой...
Он был начальником филиала одного крупного автосервиса. Умный мужчина, без вредных привычек, обеспеченный деньгами...
- Красивый? - перебил еë Шекспир.
- А?
- Он, красивый, спрашиваю, был?
- В молодости, наверное... Да мне тогда это и не важно особо было... Мне одной не хотелось оставаться. Да и дочке отец нужен был... Наверное... Мне нужен был сильный. Я ведь слишком слабая, чтобы со всем одной справляться...
Первые годы они жили хорошо. Муж быстро нашëл общий язык с дочерью, покупал ей и жене дорогие подарки. Словом, деньгами не обижал и, вообще, был не жадный.
Характером тоже не обижал. И хотя ему никакого дела не было до религии, однако, нрав он имел лëгкий, жизнерадостный. Что Эмме очень нравилось! Такого она никогда не наблюдала у своего сектанта!
Первое время они жили на съëмной квартире. Эмма постоянно сетовала и нажимала на то, чтобы купить им свою квартиру. В родительской квартире новый муж жить категорически не хотел! Но и свою квартиру покупать - тоже. "Чем квартиру, лучше уж сразу дом за городом купить! " - постоянно отвечал он ей.
Он описывал жене все прелести сельской жизни. Свежий воздух, собственный, только твой, участок, прогулки по зелëному лесу... И тому подобное.
Эмма считала, что удобнее всего, а, особенно, с ребёнком, жить именно в городе, но постепенно она согласилась. Единственным условием было - окончание дочерью начальной школы.
Так они купили этот большой трëхэтажный дом. В кредит.
- Зачем нам такой огромный домина? - сетовала Эмма. - Нас же не пятнадцать человек!
- Ну, рыбка моя золотая, ты же так хотела, чтобы там был балкон! А нашëлся поблизости только этот.
Однако, "этот" требовал помимо своей далеко не маленькой стоимости ещё и капитального ремонта.
Дочка сразу обозначила свою мечту: спальня в розовом цвете. Еë они и исполнили.
Эмма постоянно помогала мужу с ремонтом: как мужик, таскала мешки с цементом, клеила новые обои, устанавливала мебель, делала после всего этого уборку. А уборку она делала, как всегда, на совесть! Чтоб до блеска!
Параллельно с ремонтом нужно было облагораживать участок: ложить плитку, ставить гараж и беседку. А ещё, помимо этого, хотелось и что-нибудь на огороде посадить - свой дом, всё таки! И не держать огород в деревне, где его держат все вокруг - как-то неприлично.
А Эмма ещё так любила цветы!..
Ремонт кипел ключом, но оказалось, что они с мужем смотрят на него под разными углами.
Муж ратовал за красоту и функциональность. Лужа с ухмылкой опустил глаза. Про себя он подобную функциональность всегда называл "понты".
А Эмма ратовала за практичность. Ну сколько можно спотыкаться об эти полы на кухне?! Однако, мужа больше волновала новая сигнализация во дворе, да картины в позолоченных рамах, висящие коридоре. Эти картины покупал он. Уже без Эммы.
Что, почему и по какой причине? Ни один врач так и не смог ответить на этот вопрос что-нибудь вразумительное. Наверное, она просто надорвалась. Не выдержала. Ведь она всегда была слабой. А, возможно, повлияла внезапная смерть еë мамы.
Она всё просила сделать мужа нормальные полы на кухне. Но он так их и не сделал, откладывая на потом.
Между ними стало возрастать какое-то раздражение. Эмме казалось, что она по какой-то непонятной причине вызывает у мужа злость. Его приводила в ярость еë излишняя медлительность и нерасторопность. Ведь совсем недавно она была такой бойкой и шустрой!
Стали часто происходит скандалы. Особенно, по вечерам, когда он возвращался с работы. И Эмма поняла, что он никогда не любил еë. Больная жена стала ему просто не нужна.
Эмма даже подумывала о том, чтобы вернуться обратно, в родительскую квартиру, которую они сдавали. Но резко воспротивилась дочка: "Мама, ты сдурела? У меня же здесь все подружки, все знакомые, а в городе у меня кто остался? "
Действительно, в городе из родственников Эммы остался лишь двоюродный дядя, с которым они почти не общались. Остальная родня была раскидана по стране, а немногие оставшиеся жили в пригороде.
И Эмма осталась. В деревне. Она надеялась, что это не надолго, что она выздоровеет. Именно с таким чувством она встречала выпускной дочери. Она ещё была с силах его встретить.
А потом... Потом приехала тëтя, живущая в пригороде. Потому что без посторонней помощи Эмма уже обойтись не могла.
Эмма очень сильно любила тëтю, старшую мамину сестру. И всегда считала, что и тëтя любила еë. И как же сильно она ошиблась!
Тëтя постоянно начитывала ей про то, что никогда не стоит сдаваться, что нужно, в конце концов, проявлять оптимизм и идти вперёд с высоко поднятой головой... Но как идти, когда тебе - больно? А тëтя этого не понимала. Она не видела или не хотела видеть, что ей - больно. Она считала, что у племянницы просто плохое настроение из-за того, что на лице появились первые морщинки.
А морщинки на лице Эммы стали появляться непозволительно часто. И это уже стало совсем непохоже на старость.
Ей стало тяжело подниматься по лестнице. Всё чаще она стала проводить время, не выходя из спальни. Но вскоре, ей пришлось перебраться в другую комнату этажом выше.
Муж завëл любовницу.
И стал приводить еë домой, уже никого не стесняясь. И те самые приторные сладкие духи принадлежали этой новой любви. Эмма видела их вместе на балконе из-за дверей этой комнаты, в то время,как сама была уже не в силах подняться. Видела, как они целовались.
Дочь выбрала отчима и его новую подружку. Она вместе с тëтей считала, что мать просто ничего не хочет и не понимает в этой жизни. И поэтому, жизнь не выбрала еë. Потому что надо уметь обращаться с жизнью! А отчим с его избранницей - умеют.
Однако, Эмма считала, что причина такого поведения кроется в другом. Ведь любовница была всего на пять лет старше дочки! Она ей и по возрасту ближе и интересы общие, молодëжные.
Выходные теперь муж, дочь и любовница проводили не здесь. Никому из них не хотелось на долго оставаться в доме, где всё дышало болезнью.
С Эммой оставалась только тëтя, которая теперь злилась на неë сильнее мужа. И продолжала усиленно читать племяннице лекции о том, что нужно, наконец, собраться и проявить волю к жизни!..
И однажды Эмма не выдержала и жëстко высказала тëте о том, что на самом деле чувствует и думает. И о себе, и о ней. И о том, какого бы она хотела отношения к себе. Хотела всю свою жизнь.
Тëтя обиделась и... Ушла. Просто ушла. Уехала обратно к себе, в пригород. К своим детям и внукам.
А Эмма осталась совсем одна.
Вчера она совсем не смогла встать с постели. И тихо ждала смерти. Но тихое ожидание нарушили внезапно появившиеся бандиты...
Прослушав всю историю до конца, Махту не выдержал и стал тихо ругаться матом. Он старался делать это неслышно, но Эмма всю равно заметила.
- Не надо матом, пожалуйста!.. Я не хочу, чтобы меня с матом провожали. Я и так за всю жизнь слишком много его получила.
- Да бросьте Вам! Какие-то "провожали", смерть... - махнул рукой Шекспир, уже давно опустив свой пистолет.
- Нет... Я знаю, что мне скоро умереть. Знаю и не боюсь смерти. Потому что для меня теперь смерть - приобретение.
- Апостол Павел? - уточнил Лужа.
- Это кто такой? - не понял Махту. - Ты его знаешь?
- Да, у меня просто бабка была очень верующая. - нехотя ответил Лужа. Он не любил рассказывать про себя. Никому.
- Просто Махту, в отличии от Вашего бывшего сектанта, бесконечно далëк от всяких религиозных вопросов. - пояснил Эмме Шекспир.
- Мах... Что?
- Это клички такие. - ответил Шекспир.
- А что они означают, не знаете?
- Махту - молот. Это по-французски. Я - Лужа. А этот - Шекспир. - сказал ей Лужа, прочитав в недовольных глазах Махту "Ты всех нас сейчас заложил! " Но Луже просто, впервые за долгое время вдруг захотелось поговорить. Как-то так, в одну секунду. Ни с Шекспиром, ни с Махту, а именно - с ней.
- Махту... Лужа... Шекспир... - прошептала Эмма. - А вы здесь уже давно?
- Да, довольно долго. - ответил Шекспир.
- Вы, может быть есть захотели? Так идите на кухню, там в холодильнике еды полно, поужинаете.
- Не принести ли Вам? - спросил Шекспир.
- А я уже всё равно ничего не съем.
Махту взглянул на неë вопросительно, ожидая ответа.