Аннотация: Казалось бы, что может напугать, когда все трудности остались позади? Особенно, заядлого любителя фильмов ужасов. Но иногда случается так, что даже самые нелепые сны начинают сбываться... После этого жизнь троих людей уже никогда не будет прежней.
Похоронили Эмму на сельском кладбище, возле леса. Приехало много родственников со всей страны. Были и тëтя, и муж с дочерью. По одежде приехавших и по окружившим кладбище машинам без труда составлялось впечатление, что родственники эти являлись людьми не бедными!
Было холодно, пасмурно, и лил дождь. Из-за плотно покрывавший небо серо-синих туч почти не проникало солнце, и оттого летний день казался вечером. Зябкая сырость пронизывала воздух.
Все присутствующие люди имели траурные лица, и почти все из них были одеты в чëрное. Но, несмотря на это, похороны прошли довольно пафосно: с печальной музыкой, пышными венками и даже заготовленной прощальной речью. И всё это действо напоминало плохо отыгранный фальшивый спектакль.
На могилу Эммы через 2 дня поставили добротную ограду. А очень скоро здесь появился низенький, однако, довольно массивный мраморный памятник. И на тëмной плите его была выгравирована надпись, обрамлëнная по правому краю красивыми белыми цветами:
"О, благородная душа
Преблагоднейших стремлений!
Дела земные заверша,
Покинул нас твой светлый гений! "
А через две недели пришедшая на кладбище дочь Эммы нашла возле памятника размокшую от продолжительных дождей и почти вросшую в свежую чëрную землю, перепачканную бумажку - вырванный из тетради лист в клеточку. Подчерк был мелкий, узористый, и первую половину слов из-за дождя почти невозможно было разобрать. Но всё же, удалось. Разобрали.
"Затерялась где-то
Нежная судьба.
Не было и нету,
Словно не была.
Только вот улыбку
Я не позабыл.
Голос, словно скрипку,
Что давал мне сил.
Может быть когда-то,
Там - среди ветвей
Я поплачу долго о судьбе твоей. "
До сих пор родственники Эммы считают, что эти строки написал классик английской поэзии Шекспир. Так гласила подпись.
Жизнь банды с тех пор, казалось, ничем не изменилась.
Махту быстро продал планшет и потратил все деньги на... коньячный бар! И Лужа ещё раз похвалил себя за то, что не стал говорить ему про чемодан Дяди Мелика. Потому что, свой бар Махту опустошил за неделю.
Правда, один. Всегдашний его собутыльник Шекспир неожиданно наотрез отказался с ним пить.
- Не буду. - вот и весь ответ.
- Почему? - не успокаивался оскорблённый Махту.
- Потом поймëшь. Когда вырастешь. - сказал Шекспир с присущим ему сарказмом.
Все трое вели себя так, как будто бы в их жизни ничего особенного не произошло.
Только, когда прошëл месяц, однажды ночью Махту проснулся и зачем-то хотел позвать Лужу. Но тот не откликался, с головой накрывшись своим одеялом. Он, обычно, всегда так спал. Махту подошëл его разбудить, взял за плечо и тут обнаружил, что заместо Лужи были умело собраны пустые одеяла. Вместе с наскоро разбуженным полусонным Шекспиром они стали искать приятеля. Но Лужи в доме не оказалось. Как и его старого чëрного рюкзака. А вместо него они нашли упавший за диван клочëк белой бумаги на котором не было ничего написано. Лишь было наскоро нарисовано разбитое пополам сердце.
Шекспир заключил по времени, что далеко Лужа уйти не мог и, быстро одевшись, отправился искать его в ночи по лесу, взяв на помощь фонарик.
Он был настолько взволнован исчезновением друга, что в тот момент его не интересовала ни опасность быть замеченным, ни возможность затеряться в густом лесу навсегда.
Недолго погодя, фонарный луч выцепил быстро уходящую спину с набитым рюкзаком наперевес.
Заметив свет, Лужа обернулся и остановился.
- Лужа, вот ты где! - по-детски обрадовался Шекспир. - Как ты меня, всё таки, напугал.
Но лицо Лужи совсем не выражало радости встречи.
- Ты чего сбежал? - спросил Шекспир уже более серьёзным тоном.
- Шекспир. - сказал Лужа. - Я прошу тебя, отпусти меня. Отпусти меня, пожалуйста.
- Что такое?
- Не бойся, я про вас никому не разболтаю. Я никогда не сдам. Ты же меня знаешь, я ни при каких условиях,чтобы со мной ни было...
- Да знаю я! Только тебя никак не пойму. Жили же нормально, и что теперь?
Тут Лужа посмотрел на него каким-то сострадательным, почти жалобным взглядом.
- Не нормально, Шекспир, мы с тобой живём! Ненормально, неправильно! Впрочем, навряд ли ты это сейчас поймëшь, не знаю. Но я про себя тебе сейчас говорю. Ты прости, ты ничего такого не думай... Не хочу я больше в банде быть, не хочу!
- Хочешь сам по себе, что ли? Так кооперироваться всё равно надо. Хочешь-не хочешь - придëтся. А иначе - быстро съедят. Смотри только, против нас не играй!
- Да, сам от себя. Сам по себе, один. Только я вообще не хочу больше бандитом быть.
Шекспир прислонился спиной к дереву и присвистнул:
- Вот те на! - настроение у него стало заметно портиться. - А знаешь, ли, Лужа, как это называется? Ну?!
- И как?
- Это называется - кидалово.
- Я ни разу в жизни никого и никогда не кидал. Тебе не стыдно?
- А сейчас ты, мой дорогой, что делаешь?! Что, как ты думаешь?! Ты нас кидаешь. Меня кидаешь, Махту кидаешь.
- Нет, это называется по другому.
- Как?
- Я начинаю новую жизнь. Новую жизнь с белого листа. Знаешь ли, я вас всех на самом деле-то, очень люблю. И Махту, и тебя. А сейчас, наверное, я вас ещё больше люблю. Поэтому так и поступаю. Идите своей дорогой. А я пойду своей. Не держите меня, не возвращайте! Прежнего Лужу вам уже вернуть не удастся.
- Хорош заливать! Пошли, Махту там ждëт...
- Не надо! Шекспир, я ведь очень серьёзно.
- А как я тебя могу со спокойной душой отпустить?!
- Очень просто. Не гоняться больше за мной.
- Да, может, ты сейчас на озеро пойдëшь, а мне тут стоишь отговариваешься. Я же тебя тогда видел, ты после Эммы был сам не свой.
- Нет, Шекспир. Ты главного не увидел. Именно тогда я к себе и вернулся. К себе настоящему. Не волнуйся, ни на какое озеро я не пойду, не переживай...
- Мне не нравятся твои рассуждения!
- Просто ты ещё, наверное, не привык к ним. Пожалуйста, будь другом, отпусти меня!
- Лужа, а как же идеалы нашей банды?! - рассуждения Лужи одновременно раздражали его и пугали.
- Нет никаких идеалов банды. - категорично и твëрдо заявил Лужа. - Всё это - дешëвая мыльница.
- Так, довольно! Пора принимать радикальные меры. - окончательно разозлился Шекспир и стал подбегать к Луже.
Но ему пришлось резко затормозить.
Неожиданно, откуда-то из-за спины, одним ловким движением Лужа вытащил пистолет. Вытянув свою худощавую руку, он наставил его на приятеля.
- Не подходи ко мне. Иначе... Я ведь тоже могу за себя постоять. Не доводи, пожалуйста, до греха! Давай, договоримся по хорошему. Ведь ты же можешь так!
Шекспир насупился и шмыгнул носом, убрав руки в карманы.
- Праведник, да?! Белый и пушистый, да?! А мы все тут грязные, один ты хороший, да?! Да?! Герой! Ушëл! Куда ты ушёл?! Милостыню на дорогах просить?!
- Да хотя бы и милостыню. Уж мне это даже лучше, чем вот так, как сейчас.
- Думаешь, что теперь станешь словно некоторый юродивый Христа ради?.. А обо мне ты не думаешь? Сам-то будешь такой чистый, светлый, почти святой, а остальные - грязь, пепел, мусорная куча, да?! Да, я тебя, Лужа ты дрянная, спрашиваю?!
- Шекспир, ты плачешь?
- Нет, я от тебя услышать хочу - да?!
- Почему? - спросил Лужа. И тут Шекспир заметил на обычно всегда невесëлом и мрачном его лице улыбку, которую до этого у него ни разу не видел. - Если ты хочешь, тогда пошли со мной.
- Сейчас?
- Ну, да.
- А как же чемодан? Там - деньги.
- Не думаю, что Махту нас отпустит. Сейчас самое удобное нам время.
- Я ещё даже не собрал свои вещи!..
- Ни одна вещь не будет дороже души, Шекспир.
- Что?
- Это долгая история. Я потом тебе расскажу. Как-нибудь. Сейчас у нас нет времени, нужно идти, пока нас не нашли.
- Разве у нас так мало времени?
- Времени, Шекспир, на самом деле, у нас всегда очень мало.
КОНЕЦ.
Дата написания рассказа: 19 октября-2ноября 2024 г.