Пальцы заплетали волосы в косу, ловко вплетая в них ленту. Даня довольно улыбалась. Движения парикмахера были точны и методичны. Но стоило взглянуть в зеркало...
Пальцы, расчёска и ножницы. Сплав тела, пластмассы и металла. Даня невольно вздрогнула, лицо мастера было похоже на маску. Парикмахер работал, а не творил. Конвейер. Поставленное на поток, художественное абстрагирование, искусство творить штампами. Лентопротяжный механизм, проводящий через мозг то, что принадлежит душе.
Даня досчитала в уме до пяти. Так как учили родители, когда она боялась ночных кошмаров. Помогло. А может, всё дело было в мастере? Она подмигнула в отражение и улыбнулась.
Парикмахер, наконец, закончил свою работу. Девушка поблагодарила и, заплатив деньги, вышла на улицу. Солнце взметнулось кометой на середину неба. Даня проводила взглядом взлетевшую в облака дневную звезду и открыла дверь.
Колокольчик был лёгкий и звонкий. Форма была мала, она носила её ещё в пятом классе. Разве возможно перекроить, что-то, что тебе мало, так чтобы было удобно? И ещё нелепая лента золотой выпускницы. Даня взяла за руку первоклашку, и они начали двигаться по замкнутому кругу школьного зала. Под овации и плачь. Наверное, это был первый и последний раз в жизни, когда Даня не смогла понять, решить: хорошее или плохое сейчас с ней происходит?
Грусть накатила волной, мысли напряжённо вцепились в завтрашний день. Что будет завтра и какое оно это завтра, когда ты сам будешь себе хозяин? Взгляд упёрся в плакат с портретом Ленина. Плакат был старый, с пятнами неизвестного происхождения. Даня помнила его все классы, начиная с первого и до выпускного. Он постоянно весел в этом месте, на стене. И теперь взгляд барахтался где-то в районе переносицы вождя народов. Но вот ещё шаг и взгляд пополз дальше...
Ладонь первоклашки выскользнула из пальцев. Даня растерянно остановилась. Она вышла из школы и уже успела спуститься с крыльца и подойти к забору - ограждению школьной территории от внешнего, взрослого мира. Колокольчик вздрогнул ещё несколько раз и рука, державшая его, устало опустилась.
Первоклашка испуганно подбежал к вышедшим из школы родителям, учителям и школьникам. Их нарядные лица смешивали в себе множества оттенков чувств. Но самое главное, Даня отчётливо это запомнила - было тупое непонимание.
Поезд набирал скорость, а в плацкарте было душно. Станция осталась позади. Дом ускользнул ещё за автобусной остановкой. Даня сидела, положив перед собой, на столик, книжку. Напротив, на противоположной нижней полке, играли дети, их мать сидела рядом С Даней. Она читала газету. Через щель приоткрытого окна дуло тёплым ветром.
Ветер легонько трепал волосы. Гнал из вагона духоту. Запахи человеческого тела измученного жарой. Под гул голосов пассажиров, под стук железных колёс.
На газету легла ладонь, расправила её по поверхности столика. Даня достала из пакета куриную ножку, два помидора, коробок с солью и кружку... С трудом, почти насильно заставляя себя зубами вгрызаться в пищу, и не хотеть есть. Иначе кура испортиться, помидору помнутся.
Проводник принёс бельё. Даня терпеливо ждала, пока женщина стелила себе и своим детям постели. Матрацы распластывались по полкам, две простыни ложились друг на друга. Сверху подушка. Наблюдать интересно.
Ночь проносилась огнями станций за окном. Редкими и короткими остановками. Проходящими, через вагон, пассажирами. Хлопаньем дверей. И ознобом, сменившая духоту прохлада, сначала принесла облегчение, а потом неудобство. Не комфортность.
Даня несколько раз вставала и ходила в туалет. Там сидя на удивление чистом сидении и держась рукой за поручень, она, борясь со сном, вслушивалась в мирный такт поезда. И мысленно подбадривала себя, что всё будет хорошо.
Москва встретила Даню шумным утром вокзальной площади. Сотни лиц сменялись вереницей. Как на карусели, когда тебя пристёгнутую к сидению раскручивают по кругу.
Даня досчитала до пяти, так как учили в детстве родители. Первый испуг прошёл. И она, глубоко вздохнув, подхватила свою дорожную сумку, чтобы быстрыми шагами, вдоль пути номер два, растворится в потоке точно таких же людей, как и она... Впрочем, ей это только так казалось, ведь она была всё той же странной выпускницей с колокольчиком в руке.