Закат... Что может быть красивее этого явления? Долгожданная прохлада, сменившая дневной зной, палящий землю, ласкала тело, а солнце, растворяющееся в темной небесной дали, обещало греть на рассвете. Рубиновый закат, походящий на фуксин, разлитый силами небесными по обители богов, прекрасно смотрелся на фоне синего, чернеющего неба. Травы и цветы, пестрящие днем, укрылись во мраке, а воды Лагуны серебрились в лунном свете. Это был август 1910 года.
Вот уже прошел целый год с тех пор, как Жанна и Йоханнес впервые ощутили радость быть родителями. Артур, наверное, решил полностью копировать своего отца - ближе к возрасту одного года стало ясно, что мальчик всем, если не абсолютно всем, походит на Йоханнеса. Те же черты лица, тот же цвет глаз и даже линии на ладони - Артурри, как называли его родители на финский манер, был точной копией Йоханнеса. Увы, последний очень редко появлялся в Дрим-Тауне, стараясь изо всех сил обеспечить семье безбедную жизнь. Поэтому Жанне приходилось скрашивать свое одиночество обществом Лилии, с которой они очень сблизились. Вчера Йоханнес вернулся из Шотландии, по которой колесил с Элиасом долгих шесть месяцев. Весь вчерашний день он провел с Жанной в детской комнате у колыбели мальчика с королевским именем - Йоханнес, находясь далеко от них, страдал в разлуке, мечтая поскорее увидеться с ними.
А сегодня, проводив Артура в царство Морфея, Жанна и Йоханнес, пожелав сладких снов юной Лилии, ушли из дома в ночь. Девушка, конечно же, не знала, куда собрались ее господа. Ей было и не особо интересно - ее больше беспокоили носочки для Артура, которые она вязала ему в зиму. Лилия очень привязалась к этому мальчику - он был для нее, как родной брат. Жанна умилялась, глядя на эту пару - так трогательно было наблюдать, как Лилия трепетно переодевала его, кормила и пела колыбельные на ночь. "Ты бы подружилась с кем-нибудь, Лилия, - посоветовала ей Жанна. - А то целый день сидишь с Артурри. Я ведь сама могу справиться, а у тебя скоро пройдет пора юности, так и не оставив ярких воспоминаний." Йоханнес пытался дать Лилии образование, нанимая ей гувернеров и покупая книги, но видимо, девушку больше привлекала служба своим хозяевам. Она не нуждалась в друзьях, ведь лучшие товарищи Лилии - это ее господа.
Они бродили по берегу Лагуны, что простирался у подножий пояса гор. Уже давно на землю легла ночь и все, кто жил поблизости, наверное, давно спали. А Жанна и Йоханнес, не видевшие друг друга целую вечность, решили уединиться на просторах окраин. Сегодня она была как всегда прекрасна: Жанна носила белоснежное платье с голубым поясом, сочетая его со своими изящными туфельками цвета топленого молока. Ее запястья и шею украшали жемчуга, так подходящие к платью, а серьги сочетались с серебряным колечком, оставшимся еще со времен ее девичества. Темные волосы Жанны водопадом спадали с ее плеч, убранные лишь серебряным обручем на голове.
- А почему вы уже больше года выступаете без Ильмари? - поинтересовалась она, найдя необычным то, что их трио как-то внезапно распалось.
- Он уехал, - ответил Йоханнес, решив не вдаваться в подробности. - Еще в прошлом июле.
- Так надолго? - удивилась Жанна.
- Быть может, и навсегда, - сказал он, и Жанна поняла, что ее супруг хранит какую-то тайну, в которую не хочет никого посвящать.
Действительно, Ильмари год назад внезапно сорвался с места и куда-то отправился, никого не предупредив. Ни мать, ни сестры, ни Элиас не знали о том, где теперь живет их брат и сын. Лишь только Йоханнесу было известно, что Ильмари обосновался в Эспоо, старинном финском городке. Он писал ему однажды на его новый адрес, но Йоханнес, как и обещал брату, надежно спрятал послание и никому о нем не сказал. Что ж, Ильмари решил начать новую жизнь - это его право.
Йоханнес и Жанна стояли на берегу Лагуны. Он, заключив ее в свои объятия, молча смотрел с Жанной на воду и слушал, как где-то вдалеке плещется рыба. Оба наслаждались друг другом, ведь всего через три недели Йоханнес опять уедет.
- Отдала бы все, чтобы ты чаще был со мной, - произнесла Жанна, нежно приласкав его поцелуем. - За время твоего отсутствия, я стала забывать, как ты выглядишь.
- Прямо уж так и все, - улыбнулся Йоханнес. - Ну же, смотри на меня, пока есть время.
- А ты все шутишь, - печально проговорила она. - Я хочу как все жены, каждое утро просыпаться в объятиях дорогого мужа, провожать его на работу, а вечером встречать и потчевать его своими кулинарными изысками... И любить от заката и до рассвета.
- Скажи мне, ты несчастна? - заговорил он серьезно. - Если да, то я не стану тебя насильно удерживать рядом с собой. Только расставание убьет меня.
- Нет, что ты, милый... Даже наши короткие встречи делают меня самой счастливой из всех земных существ. - спокойно проговорила Жанна, склонившись к его плечу. - Но твои отъезды, боюсь, могут возыметь однажды дурные последствия.
- О чем ты? - насторожился Йоханнес.
- О нашем сыне, - сказала она. - Боюсь, что общество женщин, окружающее его в твое отсутствие, неприемлемо в делах воспитания. Артурри должен чаще бывать с тобой - отец должен быть с сыном.
- С этим я согласен. Но, Жанна, я делаю все, что от меня зависит. Согласись, будет хуже, если я брошу свое занятие и стану нищим актером. Конечно, я чаще буду с вами, но стоит ли это бедности, которая неприменно придет тогда в наш дом?
- С любимыми рай и в хлеву, - промолвила Жанна, касаясь кончиков его волос. В ночи они имели отбеск звезд и луны. - Я могла бы сама работать - вдвоем мы бы приносили деньги в дом, и Артурри бы ни в чем не нуждался.
- Скажи мне, тебе скучно дома и ты хочешь опять выйти на работу? - Йоханнес касался ее тонких пальчиков, нежно целуя их.
- Я бы не против, - произнесла она. - Полагаю, что я могу быть полезной людям.
- Поступай как хочешь, только подожди, когда Артурри подрастет - он же совсем маленький, ему нужно постоянное присутствие матери. Я ему не смогу заменить тебя и уж тем более, Лилия не сумеет сделать этого.
- Да, наверное ты прав, дорогой, - согласилась Жанна, посмотрев вдаль. - Мне нужно повременить с этим. Однако, мне не следует сидеть без дела - я не хочу жить лишь за твой счет, я хочу работать.
- Ты очень красиво вышиваешь, - сказал Йоханнес. - Почему бы тебе не применить свои умения на деле? Купи себе позолоченных нитей и стань золотошвейкой - говорят, их труд очень ценится.
- Хорошая идея, Йоханнес, - поддержала Жанна. - Знаешь, когда Артурри бодрствует, мне совсем не скучно - за ним нужен глаз да глаз. Но стоит ему заснуть, как на меня находит тоска - обычно тебя рядом нет, а Лилия уходит рыбачить, если это лето. Да и зимой ее дома не удержишь - охотится на уток, что зимуют в Лагуне. Конечно, это дело хорошее, но мне так одиноко...
- Я уже сомневаюсь, что выкупил из работного дома девочку, - засмеялся Йоханнес. - Я уверен, что в прошлой жизни Лилия была каким-нибудь диким мальчишкой из горной Шотландии.
- Да, несмотря на всю свою женственность, занятия у нее совсем не женские, - заметила Жанна. - После того, как ты к ней приставил гувернера, она заинтересовалась историей. Гувернер уже давно не ходит к нам, а она до сих пор листает на досуге книги про воинов.
- Я не думаю, что это плохо, - сказал Йоханнес. - У меня есть знакомая, ее зовут Элен. Она тоже любит историю и эта наука ее, как я полагаю, еще не испортила.
- Что за знакомая? - лукаво заулыбалась Жанна.
- Давняя моя подруга, - сказал он. - Мы дружим заочно уже пять лет. Ты, наверное, замечала, что я часто пишу письма. Так это мы с ней общаемся. Только не вздумай меня ревновать - ни одна девушка, какой бы она прекрасной не была, тобой быть не может и, следовательно, не в ее власти очаровать меня.
- Готова биться об заклад, что у тебя до меня был роман с ней, - смеясь говорила она. Жанна, конечно же, ни за что не поверила бы в то, что ее супруг может любить кого-то, кроме нее. И в этом Жанна была права.
- Если бы я хоть однажды ее видел, - усмехнулся Йоханнес. - Я даже не знаю, как она выглядит.
- И как же вам тогда удается дружить? - удивилась Жанна.
Йоханнес рассказал ей о своем тайном увлечении и поведал историю о том, как однажды ему пришел ответ с того адреса, который он указал на конверте, думая, что его, на самом деле, не существует.
- Вот с тех пор мы и ведем переписку, - заключил он. - Да, кстати, она знает и про тебя, и про Артура. Так что Элен известно, что если ей вдруг захочется интриг со мной, то ничего не выйдет.
- Как романтично, - умилилась Жанна. - Надо же, ты, оказывается, такой романтик. Наверное, я всю жизнь буду открывать в тебе все новое и новое, ранее мне не известное.
- Но так ведь жить интереснее, не правда ли?
- Чистейшая правда!
Жанна и Йоханнес наблюдали за тем, как луна скрылась за тучами. Прямо перед ними проплыла форель, вынырнувшая из воды и с плеском ударившаяся о гладь Лагуны.
- Всегда было интересно, как так ловко живые существа умеют бороздить водные просторы, - проговорила Жанна. - Ну ладно рыбы плавают - это, все таки, их среда обитания. Но то, как могут плыть люди и не ложиться на дно, подобно камню, для меня всегда оставалось загадкой.
- Ты что, не умеешь плавать? - изумился Йоханнес.
- Нет, - сказала Жанна. - Я провела детство в городе, и озеро было только на окраине, но это было очень далеко.
- Господи, я женился на девушке, которая не умеет плавать! - с притворным трагизмом воскликнул он. - Я обязан исправить это досадное недоразумение!
- О, Йоханнес, что ты делаешь?! - смеясь проговорила Жанна, почувствовав, как его пальцы касаются лент на ее платье.
- Ты хочешь предаться водам прямо в одежде? - так же несерьезно спросил Йоханнес.
Жанна была смущена, но поддалась мужу. И вот она, почти обнаженная, вошла вместе с ним в воду.
- Я думал, что навсегда покончил со своим педагогическим прошлым, когда бросил театр, - проговорил Йоханнес, уложив ее на спину в воде. Он придерживал хрупкое тело Жанны. -Однако, черт возьми, мне нравится такая ученица!
- Если нас, упаси боже, кто-то увидит, я сгорю со стыда, - сказала Жанна, ощущая тепло его тела.
- Не думай об этом. Лучше держи равновесие, дорогая, - просил Йоханнес. - Дыши ровно, чтобы просто лежать на поверхности и не тонуть. Я держу тебя, не бойся.
Жанна чувствовала, как ее волосы, намокшие в воде, придают тяжесть голове, но так приятно было ощущать, как ее спины касалась прохладная, но не холодная вода, нагретая знойным днем. В этот момент она ощутила, как Йоханнес отпустил ее. Жанна с головой погрузилась в воду и наверняка бы утонула, если бы он не вытащил ее спустя одно мгновение.
- Да, сразу, конечно же, не поплывешь, - констатировал он. - Но тебе есть к чему стремиться, моя робкая английская красавица.
Их забавы в воде продолжались недолго - Жанна, не настроенная чему-то учиться поздней ночью, все это время старалась заговорить его, чтобы просто услышать лишний раз голос любимого мужа. Но Йоханнес, наделенный талантом педагога, не поддался хитрой уловке Жанны.
- Кое кто слишком много говорит и отлынивает от работы, - смеясь говорил он. - Нет, дорогая, просто так я тебя отсюда не отпущу.
- О, великий Нептун! В твоих водах я угодила в сети коварного учителя! - заливаясь своим звонким, как трель маленькой птички, смехом, воскликнула Жанна.
- Или страстного любовника! - прошептал ей Йоханнес и Жанна поняла, что он решил вернуть ее в те времена, когда они были тайными возлюбленными.
Она, касаясь его шеи своими губками - нежными, как атласный лепесток мака, ощущала все тот же аромат пачули и розы, который,казалось Жанне, она знала всю свою жизнь. Йоханнес, находясь с ней в воде, умудрился совершенно не намочить свои прекрасные волосы - они развевались на ветру, обнажая его спину и вновь падали ему на грудь. Он не был похож на сильного воина, не располагая высоким ростом и крупным телосложением, но видит бог, Йоханнес был прекрасен. Он так замечательно смотрелся с хрупкой Жанной - видимо, судьба решила свести их однажды поняв, что чересчур мужественный Ильмари не для нее. Жанна наслаждалась его лаской и готова была лишиться чувств, находясь в экстазе от столь нечастых, но нежных встреч. Это было странно, но она почему-то не ощущала себя женой Йоханнеса. В представлении Жанны, сложившееся в ее сознании еще в ранней юности, быть женой - это значит изо дня в день ходить за своим избранником, видеть его и выполнять все его просьбы не потому, что надо, а лишь из-за того, что так он сказал. Она думала, что семья - это бесконечная рутина, беспросветная тьма, где нет ни единого проблеска солнца. Собираясь замуж за Ильмари, Жанна боялась, что постоянное присутствие супруга утомит ее и она станет искать новых ощущений. Но брак с Йоханнесом разоблачил все ее иллюзии. Рутина? Да что она может знать о ней, когда каждый день для Жанны - это новое приключение и открытие, сделанное после исследований недр семьи. Она поняла, что поухаживать за мужем и почувствовать себя его рабой у нее не выйдет, когда Йоханнес с первых дней их совместной жизни сам ходил за ней и едва не кланялся ей в ноги. Единственный минус, огромный минус, который не давал ей почувствовать себя настоящей женой, состоял в том, что ее избранник слишком редко бывал дома в силу своей занятости. Его приезд был большим событием для нее, ведь присутствие Йоханнеса было тождественно воцарению покоя, равновесия в семье и любви, в которую они погружались с головой в редкие минуты драгоценного уединения. Но и в его нечастых приездах, конечно же, можно было найти положительные моменты. К примеру, постоянное отсутствие Йоханнеса пробуждало в сердце Жанны благоговейный трепет в канун их долгожданного свидания и разжигало костер страсти в ее душе. Если в их жизни ничего не изменится в ближайшее время, то расстояние и время лишь укрепят их чувства.
- Я хочу от тебя дочку, - прошептал ей Йоханнес, когда они уже вышли на берег и согрелись у костра. - Артурри скоро наскучит проводить время только с нами.
- Мне недавно исполнилось всего-лишь двадцать лет, - нежно проговорила Жанна, проведя рукой по рукаву его шелковой белой рубашки. - У нас еще очень много времени. Я буду счастлива, если Артур будет у нас не единственным.
Йоханнес, задумчиво вглядевшись в пляшущие на темном фоне неба искорки огня, отлетающие от ярких языков пламени, снял с шеи кулон в виде кинжала. Вообще, он был падок на всякого рода украшения - Йоханнес носил на шее, кроме христианского креста, еще кулон в виде половинки сердца, вторая половина которого хранилась у Ильмари до момента их ссоры, также у него был небольшой золотой медальон, где хранилась жемчужная бусина - ему эту вещь подарила еще в детстве тетушка Нелли. И кулон в виде кинжала, который надела на шею Йоханнеса его мать еще до тех пор, когда она от него отреклась. Сегодня он решил подарить этот кулон Жанне.
- Я знаю, как ты скучаешь по мне в то время,когда я обманываю людей, выдавая хитрые фокусы за чудо, - говорил он, надевая на ее тонкую белую шейку подвеску, что была нанизана на узкую, но крепкую кожаную нить. - Носи этот кулон и вспоминай обо мне, когда я снова уеду.
- Это кинжал? - удивилась Жанна, прикоснувшись к подвеске.
- Это меч Тора, - сказал Йоханнес. - Только не подумай, что я исповедаю язычество. Просто однажды мне его отдала мама. Говорят, что меч Тора хранит от бед и грусти. Пусть этот кулон напоминает тебе о сегодняшней ночи, которая, я надеюсь, доставила удовольствие не только мне.
Жанна молча наслаждалась прикосновениями Йоханнеса к своему стану и чувствовала, что это то немногое, что ей нужно для счастья. Никакие деньги, что он привозил в дом после серии своих представлений, не могли заменить этих мгновений - минут нежностей и речей, произносимых этим живым, бархатистым голосом, родным до боли.
Тая в объятиях мужа, она произнесла: "Ах, Йоханнес, я завидую Элиасу. Он видит тебя почти каждый день."
- Мой брат не может мне заменить тебя, - проговорил он. - Моя бы воля, я бы давно все бросил. Но боюсь, что это будет эгоистично с моей стороны. Я должен работать во имя нашего благополучия, Жанна.
Часы их нежного уединения неумолимо растворялись в лучах рассвета. Небо просветлело к половине пятого утра, и первые лучи солнца согрели их. Стеклянные бусины заблестели на ее белоснежном платье, и прекрасный серебряный обруч на ее голове переливался золотыми бликами солнца. Она была ослепительно красива. Жанна пригрелась на груди Йоханнеса, дремавшего, облокотившись на ствол векового дуба, что одиноко рос на берегу Лагуны.
- Рассветало... - проговорила Жанна, очнувшись от непродолжительного сна. - Скоро проснется Артурри, он будет голоден...
- Скоро пойдем, - сказал Йоханнес, поглаживая ее по руке.
- Что-то мне это напоминает... - проговорила Жанна, вспомнив их первую ночь в сентябре далекого 1908 года. - Все это уже было, Йоханнес...
- Два года назад... - проговорил он, улыбнувшись воспоминаниям. - Это ничтожный срок, но кажется, что с тех пор прошла целая вечность.
- Это еще только начало, - сказала Жанна, посмотрев ему в глаза. Сейчас она была уже не той робкой девушкой, которая боялась взглянуть на него. - Прелюдия счастья.