Выступление братьев в Литлфорде было под угрозой. Причем, в том виноват был отнюдь не Роппер - напротив, мистер Баркер с гениальной простотой сумел договориться с ним о выходном для юных иллюзинистов. Уже второй день Ярвинены занимались поиском пропавшего отца Жанны, и братьям было не до зрелищных представлений. В ту ночь он так и не вернулся домой. Уже утром миссис Бредберри и Жанна стали спрашивать у его коллег о том, как прошел его рабочий день - оказывается, Джеймс тогда даже не появился на своем рабочем месте. Они разговаривали со знакомыми из Нью-Роута, но те утверждали, что в последний раз видели его за день до исчезновения. Уже вечером на ноги был поставлен весь дом - Элиас, Ильмари и Йоханнес, едва вернувшись из театра, отправились вместе с Жанной и ее матерью на его поиски. Лишь Тарья, Аннели и миссис Ярвинен остались дома. Они объяснили это тем, что Джеймс может вернуться в любую минуту и будет ужасно, если ему придется ждать их у запертой двери. Элиас с миссис Бредберри обошли всех рыбаков в округе, спрашивая, не вылавливали ли те из реки мертвое тело. К счастью, никому не довелось разжиться пугающим уловом. Но это мало успокаивало несчастных Бредберри - вокруг еще много глухих местечек, где мог встретить свои муки Джеймс. Весь вечер и до глубокой ночи они шерстили окрестности, но так и не смогли найти пропавшего мистера Бредберри. В пятницу утром Ильмари и Элиас ушли в театр - сегодня спектакль с их участием, а Йоханнес, который не был задействован в постановке по произведению "Ворон" Эдгара По, остался дома. До обеда они с Жанной решили вновь обследовать окрестности.
- И здесь его нет... - с горечью проговорила девушка, когда они обошли вдоль и поперек лес. - Я уже перестаю верить в то, что он жив...
- Вот так же однажды исчез и наш отец... - проговорил задумчиво Йоханнес, заглянув в заросли дикой малины. - Ушел из дома и не вернулся. Говорят, что он жив и счастлив в другой семье... Во всяком случае, так утвержает наша мать. Быть может, извини конечно, и мистер Бредберри решил отвлечься от привычных лиц?
- Ты же сам мне говорил, что он вряд ли пойдет на измену! - дрожащим голосом произнесла девушка.
- Ну а вдруг он просто решил стать отшельником? - предположил Йоханнес. - Порой сам не можешь представить, на что способны близкие тебе люди. Уж лучше бы так, чем лежать мертвым где-нибудь на дне Литла.
- Ах, Йоханнес, что ты такое говоришь?! - воскликнула Жанна, разразившись рыданиями. -Нет, он не должен умереть...
- Нет, нет, не должен, - Йоханнес поспешил утешить девушку. - Просто я не так выразился. Конечно же, с ним все в порядке... Это мы сбились с ног, разыскивая его, а твой отец, наверное, сейчас греется у очага в комнате при трактирном дворе и пьет хорошее вино... Вот отдохнет он от повседневной суеты и вернется к нам, живой и здоровый...
Вместо запланированных четырех часов, Жанна и Йоханнес бродили по Лэнд-Крик добрые двенадцать. Домой они возвращались под покровом вечерних звезд - в это время Ильмари и Элиас уже вернулись домой, поужинали и устроились в гостиной на втором этаже.
- Ну что? - вопрошающе взглянул на них Элиас, когда Жанна и Йоханнес пришли к ним.
- Безрезультатно, - печально произнес Йоханнес.
- По-моему, пора обратиться в полицию, - сказал Элиас. - Сами мы его не найдем.
- Мама сказала, что пойдет в участок лишь в понедельник, - сказала Жанна. - Она надеется, что он до этих пор вернется...
- Наш констебль настолько негоден и глуп, что он ни то, что человека в лесу - собаку в псарне не найдет, - сказал Ильмари. - В Плейг повадились к одному фермеру в курятник воры, так наш Стоун сказал, что ничего страшного - у фермера кур еще много и от него не убудет. Бесполезно к нему обращаться, констебли ведь бесплатно работают - думаешь, им есть корысть хорошо выполнять свои обязанности?
- Спасибо, Ильмари, - сказала Жанна. - Ты умеешь утешить.
Йоханнес, неодобрительно взглянув на него, увел Жанну в ее спальню.
- Любовь моя, я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело... - проговорил Йоханнес. - Но не нужно так убиваться - мы еще не знаем точно, жив твой отец или нет. Поверь мне, тебе нужно приберечь свои силы.
- Как же не убиваться, Йоханнес? - произнесла она, заглянув в его глаза и увидев в них отражение своей печали. - Ты, наверное, не помнишь своего отца и тебе не понять, каково это, терять его...
- Ты его еще не потеряла, - уверял он. - Все будет хорошо...
Йоханнес ненадолго отлучился и вскоре вернулся с початой бутылкой красного вина.
- Я знаю, что сейчас не время, - проговорил он, наливая напиток в фужер. - Но это поможет тебе на время забыть о том, что произошло. В таком случае память - злейший враг, который не дает забыться сном, заставляя лить слезы, жгущие лицо и разрывающие душу. Выпей - тебе станет легче.
Жанна, робко взяв фужер, осушила его. Йоханнес тем временем расправил ее постель и прикоснулся к лентам на ее корсете. Жанна, уже не в силах сопротивляться, просто поддалась ему. Он отыскал ее сорочку и накинул шелковую ночную одежду на ее тело.
- А теперь просто ляг... - говорил Йоханнес, укладывая ее в постель. Он заботливо укрыл ее одеялом и прилег рядом.
Дождавшись, когда девушка забудется тревожным сном, Йоханнес коснулся губами ее щеки и оставил нежный поцелуй на коже Жанны. Он вернулся к братьям, которые, кстати, тоже пили вино. Но не пустое, а с иглами! Это был один из "страшных" фокусов, которым они овладели уже без Магистра. Секрет состоял в том, что Элиас, создавая иллюзию того, что глотает напиток прямо с иглами, незаметно проводит по стеклу фужера магнитом и вытаскивает их. После этого он достает из своего живота прозрачную нить с нанизанными на нее иглами, которая предварительно была закреплена на его коже прочным клеем и спрятана в пупке.
- Это точно произведет фурор в Литлфорде, - сказал самодовольно Элиас. - Если, конечно, не найдутся те, кто упадет в обморок от страха и отвращения.
- А может, не стоит завтра ехать? - проговорил Йоханнес. - В доме горе, а мы оставим Жанну и миссис Бредберри...
- С ними будут мама и наши сестры, - сказал Ильмари. - Мне кажется, что чем больше дома народу, тем труднее переживать трудности. Множество глаз и голосов угнетает, по себе знаю.
- Да и глупо отказываться от такого шанса, - сказал Элиас. - Кто знает, быть может - это судьба. А если и не судьба, то лишний повод показать себя.
- К тому же уже разработаны и согласованы с Магистром номера, - сказал Ильмари. - Мы уезжаем всего на день - Жанна со своей матерью надолго без нас не останутся.
На рассвете братья отправились на Черч-Стрит в Нью-Роуте, где снимал дом Баркер. Он радушно принял, их и уже через двадцать минут они были на улице Железнодорожников, откуда в восемь часов утра отправился поезд до Грин-Хилла, где они должны были пересесть в кэб и достичь на нем Литлфорда. Все необходимое оборудование уже было там - накануне Баркер с братьями Ярвиненами погрузил иллюзионные аппараты в поезд и отправил их в Литлфорд. В два часа дня братья уже были в Доме Изяществ на Колледж-Стрит. Литлфорд был тем городом, куда стекались со всего графства молодые люди, желающие получить образование: здесь можно было узрить Университет Гуманитарных Наук, Музыкальный Колледж, Школу Живописи, Театральное Училище и Литературную Академию имени Уильяма Шекспира. Дом Изяществ представлял собой детское учебное заведение, где можно было получить начальные знания о музыке, хореографии и живописи. Левое крыло огромного здания занимал зрительный зал оперного театра, где иногда выступали приезжие артисты. Сегодня ими были мистер Баркер со своими учениками.
- Не ожидал, что так быстро внесут изменения в информацию на афишах, - говорил Адам, прихорашиваясь перед выступлением. - Еще неделю назад там было лишь одно мое имя, но стоило мне заявить о включении в свою программу ваших номеров, как на афишах появилась ваша фамилия.
- Зря ты, Йоханнес, так красишь глаза...- проговорил Ильмари. - Все равно с головой под воду уйдешь - размажется все.
- Не страшно, - ответил он. - Я поправлю макияж, когда уйду за кулисы менять одежду.
- Ну что, мои юные чародеи, не подведете своего учителя? - спросил Баркер, достав из чемодана флягу с дорогим коньяком.
- Ничего не можем обещать, - ответил Ильмари. - Вообще-то мы уже проделывали трюк с освобождением от наручников, но кто знает... Одно неверное движение - и придется доставать из стеклянного куба уже мертвого Йоханнеса. Но мы постараемся все аккуратно проделать. В конце-концов, сам Гудини до сих пор жив, хотя тысячу раз проделывал тот же трюк, только высвобождаясь из молочного бидона.
- Вот, выпейте для храбрости, - предложил Баркер юношам. - Вы уже большие мальчики -вам можно.
Ильмари и Элиас охотно сделали по глотку из фляги учителя.
- Спасибо, но я не буду, - сказал Йоханнес, отказавшись от угощения. - Как бы не утонуть, расслабившись под действием коньяка.
- Разумное решение, - одобрил Баркер. - Я об этом даже не подумал.
В пять часов вечера Элиас, Ильмари и Йоханнес уже были готовы утонуть в красках шоу: они были одеты в идентичные костюмы, состоящие из строгих черных брюк, фраков в тон и красных рубашек. У всех троих были подведены черным карандашом глаза, чтобы черты лица стали более выразительными. Йоханнесу в целях безопасности пришлось вытащить из левой мочки уха золотую серьгу в виде колечка, которой он обзавелся полтора года назад, когда решил нанести себе это косметическое увечье в память о возвращении домой.
- Выступаете седьмым, восьмым и девятым номером, - сообщил Баркер, который куда-то отлучался. - А я уже пошел.
- Удачи, мистер Баркер, - пожелал ему Элиас.
- Спасибо, вам тоже, - ответил тот, надев на голову шляпу-цилиндр, фирменный убор фокусника.
Пока братья ждали своей очереди, Ильмари, находясь за кулисами, наблюдал за магическими действиями учителя, выступающего перед огромной публикой. Кульминация каждого его действа сопровождалась шквалом аплодисментов и восторженными выкриками зрителей. Элиас проверял наличие "гирлянды из иголок", которая была необходима ему для трюка с глотанием игл. Йоханнес же просто повторял про себя все известные молитвы - на него сегодня возлагалась ответственность не только за номер, но и за собственную жизнь. "Мы ведь проделывали этот фокус без воды, так-то проще..." - думал Йоханнес. - Будет забавно, если я умру на заре своей карьеры иллюзиониста... Маме придется продать моего Викинга, чтобы сколотить мне гроб. Жанна выйдет замуж за Ильмари, забыв обо мне, как о постыдной ошибке молодости, а братья создадут дуэт фокусников, поскольку трио без меня не получится. Господи, на что я согласился?" Мрачные мысли Йоханнеса были прерваны толчком Элиаса в его спину: "Нам пора. Магистр уже представляет нас зрителям," - сказал он.
На мгновение свет в зале погас и пара рабочих вывезла на сцену огромный стеклянный куб, наполненный водой до краев. Ильмари и Элиас, поприветствовав публику, указали на куб, который, вообще-то, больше походил на прямоугольный параллелепипед.
- Итак, леди и джентельмены, как вы видите, эта большая посудина и в самом деле наполнена водой, - проговорил Элиас, для наглядности расплескавший немного воды вокруг куба.
- Как вы заметили, в моих руках - самые настоящие наручники, которыми пользуются стражи порядка из Скотланд-Ярда. Не бойтесь, они не краденные, - шутка Ильмари явно пришлась по душе публике, судя по волне смеха, прокатившейся по залу. - И я, одним движением руки, ограничиваю свободу своего брата...
Железные браслеты защелкнулись на запястьях Йоханнеса, который предварительно снял фрак, чтобы не намочить его водой.
- Уже через минуту Йоханнес окажется в этом кубе, совершенно лишенный свободы рук, - сказал Элиас. - Он должен освободиться до тех пор, пока не иссякнет кислород, набранный им в легкие. "Неудача означает смерть от утопления" - так звучала реклама маэстро иллюзий Гарри Гудини.
- Это - не фокус, дамы и господа, - заявил Ильмари. - И не иллюзия. То, что вы сейчас увидите - опасный трюк и выполнить его может только человек, обладающий определенной физической выносливостью.
Через пару мгновений веревки, привязанные к запястьям Йоханнеса, подняли его над сценой при помощи специального рычага и он очутился в воде. Элиас закрыл куб тяжелой деревянной плитой, чтобы исключить возможность преждевременного побега Йоханнеса. Затем огромный аквариум был закрыт большой портьерой, чтобы зрители не увидели картину мук и страданий, если, упаси боже, что-то пойдет не так. Йоханнес почувствовал холод, сводящий конечности - вода, хоть и должна быть по всем правилам комнатной температуры, оказалась ледяной. Он дрожащими руками отыскал на обратной стороне рубашки ключ, пристегнутый булавкой к ткани и быстрыми движениями руки освободился от оков, которые могли стать для него смертельными. Йоханнес слышал лишь то, как пульсировала в его голове кровь - он ощущал, как давит на него объем воды, чувствовал, как темнеет в глазах от того, что объем легких сходит на нет. Все мысли мгновенно вылетели из головы, расплывшись по воде искрами ужаса и захватывающего ощущения смертельной опасности. Из последних сил он сдвинул деревянную плиту, и, уцепившись за края куба, дернул за портьеру так, чтобы она упала и открыла для зрителей завесу тайн. Он был синий, дрожащий от холода, но живой. Публика, побледневшая от страха за жизнь юного фокусника, выдохнула с облегчением и послышались громкие залпы аплодисментов. Йоханнес, ступив на землю, взял у Ильмари свой фрак и убежал за кулисы. Там он наскоро переоделся и переобулся - хорошо, что Элиас прихватил с собой сменную обувь для себя на случай, если на улице будет дождь и его туфли загрязнятся. "Надо было мне заранее снять туфли," - подумал Йоханнес. - А то из-за того, что я медленно соображаю, в них, наверное, от сырости скоро заведутся лягушки." Взглянув на себя в зеркало, он обнаружил, что по его щеке стекала черная полоска от карандаша и смеси вазелина с угольным порошком, которой Йоханнес красил ресницы. Наскоро стерев с лица испорченный водой макияж, он сделал новый. Только вот ничем не исправишь тот факт, что его некогда прекрасно уложенные волосы стали мокрыми, потеряв свою былую прелесть. Он, заделав их в хвост, снова вернулся к братьям. К этой минуте Элиас уже показал народу, как умеет глотать иглы вместе с вином и доставать их из собственного живота. И вот перед достопочтенной публикой появилось то самое Дьявольское колесо, которое Ярвинены получили в дар от учителя тогда, когда закончили свое обучение у Магистра Адама. Обычно, фокус с колесом демонстрировал Элиас, но сегодня в нем очутился Ильмари. Он, подобно белке, стал крутиться в колесе, а потом, когда его с головой окутал бутафорский дым, Ильмари исчез! Причем, в следующий раз он появился на сцене лишь в конце представления, чтобы поклониться зрителям. Жители Литлфорда, впервые увидев молодых волшебников, были очарованы ими. Зрелый Баркер, посещающий город каждый год, уже наскучил им своими однообразными трюками, а эти юноши зрителям и нервы успели пощекотать, и доставить удовольствие от созерцания новых иллюзий.
После представления мистер Баркер и братья Ярвинены проводили свое время в гримерной комнате. Они уже давно смыли грим и переоделись в повседневные одежды, в которых прибыли сюда. Элиас успел сходить на Рыночную площадь, где купил хорошего вина и закуски - учитель предложил им соблюсти его традиции и покутить после данного ими шоу. Один лишь Йоханнес как всегда остался в стороне - после того, как он побывал в ледяной воде, Йоханнес долго не мог отогреться. Он, укутавшись шерстяным пледом, который нашелся на кресле, что стояло у большого зеркала, сидел, забившись в угол дивана и дрожал всем телом.
- Да ладно тебе, пойдем к столу, - звал его Баркер. - Отчего же ты так замерз? Вода ведь должна была быть теплой.
- Должна, но совсем не обязана, - молвил Йоханнес. - Если искупаться сейчас в Литле, то там, наверное, вода и то теплее будет, несмотря на то, что близится октябрь.
- Безобразие... - проворчал Адам. - Когда я выступал с этим номером, мне всегда подогревали воду. Во всяком случае, в других городах было так - в Литлфорде я не проделывал этот трюк... Чертовы рабочие, им бы только схалтурить.
- Как бы ты не простудился, дорогой Ландыш, - обеспокоенно проговорил Ильмари. - Нам еще домой ведь надо возвращаться.
- Сейчас даже не пытайся отказываться от вина, - сказал Элиас, наливая ему крепкого рому в граненый стакан. - Быть может, изнутри согреешься и не заболеешь.
- Нет ли у вас желания съездить со мной в четверг в Саме-Таун? - спросил Магистр Адам братьев. - Я должен выступить в Клубе рабочих, и мы с вами могли бы дать совместное представление.
- Нас Роппер не отпустит, - сказал Ильмари. - Вы, наверное, не сможете просить его каждый раз, чтобы он нам дал выходной. А наши просьбы для него - пустой звук. Да и не напросишься каждый раз - однажды господин Роппер просто предложит нам уволиться.
- А почему бы вам самим не сделать это? - проговорил Адам. - Вы же можете уйти по собственному желанию, чтобы свободно ездить со мной по королевству, давая выступления.
- На что же мы жить будем? - проговорил Элиас. - В театре нам каждый месяц выплачивают деньги за наш труд, и мы не хотим сесть на шею матери, лишившись работы.
- Думаете, что если вы, покинув театр, перейдете на службу ко мне, то я вас заморю голодом? - рассмеялся Баркер. - Не такой уж я и плохой. Просто мне нужна достойная замена, если вы меня понимаете. Мне уже сорок один год - еще несколько лет и я завершу свою карьеру. Согласитесь, сложные и опасные трюки - для молодых, а не для престарелых фокусников с радикулитом. Уже сейчас я едва решаюсь повторить фокус с освобождением из крепких пут на высоте в пять ярдов над землей. Представьте, что будет, когда я совершенно лишусь былой ловкости и гибкости. Те, кого я учил до вас, в дальнейшем выучились в колледжах, приобретя более земные профессии - никого не привлекает стезя артиста. Лишь вы, работая актерами, мечтаете применить свои знания и умения в области иллюзионного искусства. И видит бог, у вас это отлично получается. Я готов отдавать вам семьдесят пять процентов от своих гонораров, при условии, что вы продолжите дело, начатое мной. В Великобритании не так уж много иллюзионистов и я боюсь, что если каждый из тех, кто промышляет фокусами, не будет оставлять после себя приемников, то наше ремесло канет в лету.
- Ну если вы будете платить нам... - рассуждал Ильмари. - То я, пожалуй, не против стать вашим приемником. Какая мне разница, под чьим началом трудиться - главное, чтобы была возможность содержать себя.
- И не только, - заметил Баркер. - Я слышал, что ты в скором времени собираешься жениться - в таком случае, ты еще сильнее нуждаешься в тех деньгах, о которых не смеешь мечтать, будучи обычным актером.
- Я тоже согласен перейти на вашу сторону, мистер Баркер, - сказал Элиас. - Мне противна работа актера. Я знаю, что даже если мы будем иллюзионистами, актерами нам быть придется - ведь это вид сценического искусства. Только фокусником я мечтал быть всегда, а лицедеем - никогда.
- Йоханнес, твоя очередь высказать свое мнение, - проговорил Баркер, внимательно выслушав его братьев.
- Я бы не против, но... - произнес тот. - Я пока не могу бросить театр, вернее, свою ученицу. Девушка мечтает стать актрисой, я обещал ей помочь. Уйти из театра -значит, потерять с ним связь и закрыть ей туда дорогу. Но рано или поздно мы все равно с ней расстанемся и я уже подыскал себе замену. Осталось только сообщить об этом моей ученице.
- Так сообщи, в чем дело-то? - проговорил Ильмари.
- Именно так я и поступлю, - сказал Йоханнес. - И тогда я присоединюсь к вам, бросив этот театр - у меня туда уже ноги не идут.
- Как же ты бросишь мисс Стюарт? - усмехнулся Ильмари. - С кем же ты враждовать будешь?
- Надеюсь, что не с кем, - улыбнулся Йоханнес. - А она всегда найдет, к кому привязаться.
- Тогда я буду ждать от вас телеграммы, - сказал Баркер. - Как примете окончательное решение - пишите на мой домашний адрес. Нелли известит меня в срок.
- Хорошо, мистер Баркер, - пообещал Элиас.
Уже в половине одиннадцатого Магистр Адам проводил Ярвиненов до площади, откуда они, устроившись в кэбе, отправились в Грин-Хилл, чтобы оттуда уехать в Нью-Роут. Он расставался с ними и чувствовал, что им суждено скоро встретиться вновь. "Сдается мне, что в Саме-Таун я поеду не один..." - подумал мистер Баркер, глядя в сторону кэба, растворившегося во тьме ночи.