5-й этаж, лестничная клетка, октябрь 2002 года, 18:30.

[смех]

Мужчина 1. Удивительно, впервые такое вижу. Надо же, идея коллективного проживания реализована и у нас.

Мужчина 2. Ты о чём?

Мужчина 1. Об общественной зоне, объединяющей жильцов многоквартирных домов. Когда Ле Корбюзье пришла идея Большой многоэтажки - он назвал это Жилой единицей - он наметил там не только квартиры на 1500 человек, но и магазины, учреждения обслуживания, развлекательные заведения, детский сад. И на каждом этаже - что-то вроде общей комнаты. Кресла, столы, шахматы, курилка - такого типа. Чтобы жильцы могли встретиться и подружиться.

Мужчина 2. Но здесь только две потёртых сидушки и пепельница из консервной банки.

Мужчина 1. Бог ты мой, у тебя чувство юмора, как у полицейского из анекдотов. В том-то весь и прикол. Ты бы понял, если б мне не пришлось для начала передать тебе общие сведения об архитектуре. Лучше скажи мне, что ты думаешь о той бабе.

Мужчина 2. Во-первых, не поучай меня, Худенький, потому что я выше званием. А во-вторых, думаю, что она поехавшая фанатка-дегенератка, вот и всё.

Мужчина 1. Но насчёт крика... Странно, тебе не кажется? Посуди сам, вообще никто криков не слышал. Единственный крик, который все слышали - это крик Анны Марии Эмилии, а этот бедняга наверняка громко кричал.

Мужчина 2. Она поднималась по лестнице, опьянённая мечтами о том, как Папа принимает её на частной аудиенции. Погружённая в экстаз, она поднялась на второй этаж и увидела, как у парня отлетела голова. Кто знает, может, она даже подумала, что это Иоанн Креститель, а она - Саломея, и ей просто вручают беззвучно кричащую голову. Или что там говорят в церквях? Оставь меня в покое, Худенький. Покурим?

Мужчина 1. Почему бы и нет. Но что-то здесь не так [зажигалка], и дело не только в кричащей голове. Я был утром на Цырыля и разговаривал с участковым с Ходецкой. Ты не поверишь, что я выяснил.

Мужчина 2. Не поверю.

Мужчина 1. Это не первый несчастный случай, связанный с лифтом в этой многоэтажке.

Мужчина 2. Ну-ка, ну-ка. [шелест бумаги]

Мужчина 1. Февраль 2000 года, День святого Валентина. Роман Гонсеница...

Мужчина 2. Горец?

Мужчина 1. Да кто там его знает, хотя подожди, да, место рождения Новы-Тарг, 1968 года, совсем молодой, короче. Он жил с женой на одиннадцатом этаже. Вечером он вышел к мусоропроводу и, поскольку у них было забито, спустился на десятый. Он вынес мусор и вздумал подняться на лифте. После того, как двери открылись, он зашёл и упал с высоты в тридцать метров. Везти в больницу уже было нечего.

Мужчина 2. Такое бывает, не так уж и редко. Думаешь, почему в цивилизованных странах везде висят таблички: "Убедитесь, что лифт на уровне этажа"?

Мужчина 1. Ты прав, такое случается. Но почему нам об этом никто не сообщил? Ведь это было не так уж и давно.

Мужчина 2. Предполагаешь, это какой-то заговор жильцов-убийц? которые каждые два года кого-нибудь убивают с помощью лифта? Худенький, я тебя умоляю. Что-то ещё?

Мужчина 1. В августе 1997 года на шестом этаже, в квартире #35, произошло возгорание. Проживала там некая Ядвига Станьчик, профессор польской филологии, то есть просвещённая, здравомыслящая женщина, через месяц ей бы исполнилось шестьдесят. Она ждала на балконе помощи и наконец не выдержала и спрыгнула на тротуар. После падения она ещё оставалась в живых и через два дня умерла в больнице.

Мужчина 2. Ещё бы, ты бы тоже запаниковал, если бы тебе в спину дышал огонь и тебе пришлось выбирать, прыгнуть или сгореть живьём.

Мужчина 1. В том-то и проблема. Не было никакого огня. Люди стояли внизу и кричали, чтобы она не прыгала. Женщина металась по балкону, как сумасшедшая, за её спиной что-то дымилось, но огня никто не видел. Позже в квартиру ворвались с полдесятка пожарных, и знаешь что? Дыма, наверное, было до черта, на кухне за плитой плавилась пластиковая облицовка. Но и всё. Женщина могла бы выжить, если бы просто закрыла дверь на кухню и осталась сидеть в комнате перед телевизором.

Мужчина 2. А чему ты тут удивляешься? Думаешь, профессор не может паниковать? Кроме того, ты хочешь доказать, что какой-то психопат заставляет жильцов вести себя по-идиотски и совершать самоубийства? Каким образом? Втирать им, что жить незачем, потому что у них на этаже забит мусоропровод? Кричать в мегафон: "Осторожно, у тебя колготки горят, прыгай!"? Может, он прячет в грузовом лифте резинового таракана двухметровой величины?

Мужчина 1. Гипноз?

Мужчина 2. Помилосердствуй, Худенький. Бросай читать романы, начни читать газеты. Или пойди спаси пани Эмилию. Возможно, голос в телефоне сказал ей, что Папе не понравился его кожаный портрет, и она уже открыла газ. Беги, может быть, ещё не поздно.

Мужчина 1. Я собираюсь разобраться в этом деле.

Мужчина 2. Смотри. Если это покажут по телевизору, я хочу появиться в кадре. Как Хичкок в своих фильмах. Идём. [лифт] Этот твой Ле Корбюзье наконец построил свою Большую многоэтажку?

Мужчина 1. После войны такую построили в Марселе. Поднялся скандал, архитектора обвиняли в создании "машины для жилья", в которую стремятся вписать человека и которая заточит множество людей на столь малом пространстве, что это сведёт их с ума. Им, наверное, не приходило в голову, что через тридцать лет половина Восточной Европы будет жить в таких домах - точнее, в их искажённых мутациях. Потому что общего у наших многоэтажек с марсельской только то, что они большие, тесные и бесчеловечные. Остальные идеи пошли прахом.

Мужчина 2. А что теперь со зданием в Марселе?

Мужчина 1. А ты как думаешь? В трущобы превратилось. Многоэтажка - многоэтажка и есть, что тут скажешь.¹