Кассирша враждебно посмотрела на купюру в пятьдесят злотых.

- У вас поменьше не будет?

- Извините, пожалуйста, только что взяла из банкомата.

- У меня нет сдачи, - без грамма сожаления сказала кассирша.

Покупатели в очереди за Агнешкой нетерпеливо глазели. Она почувствовала, что краснеет. Она никогда не умела вести себя в таких ситуациях. Что ей делать? Спорить? Отказаться от покупок? Вежливо подождать сбоку, пока в кассе не накопится мелочь, чтобы получить её на сдачу? Кроме того, она была уверена, что бабец могла бы найти деньги, если б захотела. Баба была старая, некрасивая, сгорбленная, жирная, агрессивная и наверняка она целый дожидалась своей минуты славы, которая только что к ней пришла. Агнешка обшарила карманы и сумочку в поисках мелочи. Наскребла немногим больше четырёх злотых.

- За кофе потом придёте, а на остальное хватит, - предложила решение бабец с едкой улыбкой, слепленной из бесформенных оранжевых губ.

- Если бы мне не нужен был кофе, я бы его и не брала, - ответила Агнешка, уже слыша ропот остальной очереди. - Хорошо, пробейте так. - Она отступила. Она ненавидела местные магазины. Подумать только, весь этот сброд смеет жаловаться, что супермаркеты отбирают у них рабочие места. Какая-то государственная комиссия должна пройтись по всех этим магазинчикам и поувольнять всех, хотя бы половину этих ужасных бабцов. Обидно, что здесь заправляет это чудовище, когда нормальные люди не могут найти работу.

- И пожалуйста, поставьте кофе на полку. Здесь касса, а не склад, - сказала женщина, собирая сдачу толстыми пальцами.

- Иди в жопу, дура, - рявкнула Агнешка и вышла в липкий октябрьский вечер. Ей хотелось глубоко вздохнуть, но воздух был похож на жижу, будто бы грязь сама по себе поднялась с земли и получился грязный серый туман, из-за которого было трудно видеть и трудно дышать. Она медленно пошла в сторону своего подъезда. Шмыгнула несколько раз носом. Насморк не проходил уже две недели, с тех пор, как они сюда переехали. Наверное. она простудилась в тот, как выразился Роберт, "вечер, полный сюрпризов" и не могла выздороветь до сих пор.

Может, это из-за работы? Сегодня она чуть не плакала, исправляя записи с заседания правления во второй раз. Она уже корректировала их вчера, с трудом разбирая правки, внесённые шефом, но, кажется, забыла сохранить изменения перед выключением компьютера, и сегодня ей пришлось начинать всё сначала и работать без перерыва с восьми до шести часов вечера, под звуки внушений, с больной головой и забитым носом. Не такой она представляла взрослую жизнь. Иногда ей хотелось вернуться в Олецко и сказать матери, что не пойдёт сегодня в школу, развалиться в кровати с книжкой и дожидаться бульона и чая с лимоном.

Снова шмыгнула. Она чувствовала большую слабость. Только бы не бронхит, - в страхе подумала она. Если бы после номера, который она выкинула с заданием, она бы ещё позвонила и сказала, что заболела и вернётся через неделю, это могло бы стать концом её короткой и не очень блестящей карьеры. У Роберта дела идут тоже не очень хорошо. У него сложный характер, и он не может адаптироваться. Он постоянно твердит, что заслуживает большего и что это просто вопрос времени, и он не намерен жизнь положить на фирму, которая заставляет его ездить из магазина в магазин за 2000 злотых в месяц - до вычета налогов. Может, он и прав, но многие бы и за меньшие деньги положили бы не только свою жизнь, но и жизни ближайших родственников. И Роберту лучше побыстрее понять это, пока чего-нибудь не вышло.

Агнешка стояла у лифта и заметила, что он тихо дышит. Нельзя же настолько устать, она же только в магазин прошлась. Агнешка неохотно посмотрела в сторону двери на лестницу. С тех пор, как переехали сюда, она ходила по лестнице, лифтам не доверяла. Кроме того, ей не хватало физических нагрузок. Сегодня, однако, ей не хотелось бежать черех две ступеньки или даже перебираться с этажа на этаж, шаркая ногами. Вот совсем не хотелось. Она зашла в лифт и нажала на восьмёрку.

Кабина даже не шелохнулась. Агнешка открыла двери, подождала, пока снова закроются и нажала ещё раз. Опять ничего.

Она выругалась и ударила ногой по стене лифта. Ехать в другом, там, где произошло ЭТО, у неё не было ни малейшего желания, но сегодня она согласилась бы на что угодно, лишь бы не идти пешком на девятый этаж. Она вышла на лестничную клетку. Сначала приоткрыла дверь другого лифта и заглянула внутрь, стараясь не соваться в него головой. Присела, чтобы посмотреть, нет ли на потолке пятен крови. Не было. На внутренней двери висел прочный серый замок, такой же, как на решётке подвала. Интересно, подойдёт ли ключ? - пришло в голову Агнешке.

Она закрыла дверь, не заходя внутрь, и стала в нерешительности. Может, подождать кого-нибудь? - подумала она. В конце концов, дом большой, и в это время движение должно быть, как на Маршалковской. Но, конечно же, никого не было. Ну и денёк.

- Нет, ну что за день, ладно, не будь дурой, - сказала она, зашла и нажала на номер своего этажа. Лифт двинулся. Когда Агнешка поняла, что сжимает кулаки и сдерживает дыхание, она рассмеялась. Боже мой, даже в дурацких фильмах ужасов ничего не происходит дважды в одном и том же месте. Она сразу же вспомнила жуткий, шумный, визжащий и скрипящий лифт в отеле, где разыгрывалась сцена "Сияния".¹

Третий этаж.

Да, шумный. А здесь ей что-то, казалось, не ладно. Этот лифт был совершенно безмолвным. Агнешка на время перестала дышать, чтобы услышать какие-то звуки - работы двигателя над головой, с громкостью, нарастающей по мере подъёма на последующие этажи, скрипа кабины, дверей, иногда стукающихся об пол, гула флуоресцентных ламп. Но она не слышала ничего. В лифте царила полная тишина.

Четвёртый этаж.

Разве такое возможно? Она покашляла - убедиться, что у неё никаких проблем со слухом. А то, может, оглохла от простуды? Нет, звуки кашля звучали, как раскаты грома.

Пятый этаж.

Только четвёртый? Блин, надо было идти по лестнице, быстрее было б. Она начала напевать себе под нос и шуршать пакетом с покупками, чтобы перебить тишину. За окном двери на четвёртом этаже была полная темнота, будто кто-то заклеил окно чёрной лентой. Замок на двери грузового отсека дёрнулся и издал металлический звон.

Агнешка почувствовала покалывание. Вот как это выглядит, когда волосы стоят дыбом? Она перестала напевать, прижала к себе пакет и отступила к металлической входной двери, не в силах оторвать взгляда от замка. Она чувствовала, как её пальто трётся от дверь, но не слышала. Она слышала только звон покачивающегося замка. Дзинь-дзинь - как колокольчик.

Шестой этаж.

Наверное, я случайно его зацепила, - подумала она, - и эта мысль казалась отчаянно-неубедительной, как слова ребёнка, который, опустив голову, шепчет, что "оно само сломалось". И как ребёнок, который не верит ни в то, что он говорит, ни в то, что ему поверят, так и она не верила. Она понимала, что здесь не одна. Она знала, что, кем бы - или чем бы - ни был её спутник, он, несомненно, не добрая компания. Агнешка понимала, что оно приближается, что оно всё ближе к щели в двери. Она хотела повернуть голову, но не могла. Она чувствовала, что злая сила удерживает её и заставляет держать веки распахнутыми, чтобы она могла видеть. Поэтому она не сможет сбежать.

Седьмой этаж.

А ведь можно выйти и здесь! Просто нажать "СТОП"! Не отрывая глаз от двери в задней части кабины, она нажала красную кнопку. Три раза, раз за разом. Лифт продолжал бесшумно двигаться. Глаза Агнешки, которые она не могла закрыть и которыми не могла моргнуть - пролили две слезы беспомощности.

В грузовом отсеке что-то шевельнулось. Она ещё не могла этого видеть, но ясно слышала движение. Боже, сделай так, чтобы это только казалось, - думала она, - чтобы это были галлюцинации, чтобы это была самая страшная болезнь, только пусть всё это прекратится. Пусть это будет не по-настоящему. Продержи его в своём убежище ещё немного, всего только один этаж. Угомони его, умоляю.

Восьмой этаж.

Что-то внутри припало к двери. Обе створки, сделанные из полированной доски, начали открываться, зазор между металлическими уголками, которыми были обиты края, расширился до нескольких сантиметров. Замок громко зазвенел. Агнешка прищурилась, чтобы не видеть, что там внутри, но зажмуриться не удалось. Это галлюцинации, это всего лишь галлюцинации, последствия травмы двухнедельной давности, успокойся, это просто галлюцинация, сделай глубокий вдох и немедленно успокойся, галлюцинации, галлюцинации, галлюцинации, - всё быстрее и быстрее повторяла она в мыслях слова бесконечной литании.

- Поняла?Успокойся немедленно! - крикнула она во весь голос. Дверь сомкнулась. Это, что бы там ни было, перестало напирать.

Лифт подбирался к девятому этажу. Медленно. Очень медленно. Чересчур медленно. Агнешка почувствовала запах гари. Обонятельные галлюцинации? Такое вообще бывает? От этого запаха ее тошнило. Однажды, в подростковом возрасте, она пыталась подкурить от газовой плиты и подпалила себе чёлку. Это тот запах, тот самый духан - тлеющих волос и обожжённой кожи.

Ещё только полметра. Быстрее, быстрее.

В глубине кабины, за дверями, хныкала маленькая девочка. Агнешка почувствовала, что начинает паниковать, в ушах её отдавался собственный безумно быстрый пульс. Она сделает всё, чтобы выбраться отсюда, перестать бояться (чего угодно? как тот парень из первого дня?). Тихий плач был таким ясным, будто девочка сидела на плечах Агнешки. Она прислонилась спиной к постоянно вздрагивающим входным дверям. Что-то снова давило изнутри отсека. Должно быть, сильное. Она увидела, как растягивается дужка замка. Ребёнок тихонько плакал.

Кабина наконец остановилась. Агнешка вдавилась спиной в двери, которые всё не открывались. На металлическом крае появились пальцы маленького негритёнка. Агнешка закричала. Но это не был негритёнок. Это были детские пальчики, местами обугленные, обожжённые до красного мяса, с проступающими костями. Ручки уже обхватила края и начали их раздвигать. Дерево скрипело под пальцами хныкающей девушки, на дужке замка появилась трещина. Агнешка знала, это, что бы там ни было, сейчас накинется ей на горло.

Она всё ещё не могла закрыть глаза.

Двери лифта открылись , и Агнешка упала прямо в руки Роберта.

- Да ты что, с каких это пор ты ездишь на лифте? Тебя больше не беспокоит твоя фигура?.. Господи, да что с тобой?

- Разве ты не слышал, как я кричала?

- Что? Я вышел вынести мусор и увидел тебя в лифте, поэтому открыл дверь. Ты, случаем, не заболела? Ты бледная, как смерть, почти прозрачная.

Агнешку всю трясло. Её руки не слушались.

- Чувствуешь запах чего-то палёного?

- Нет, а ты про что? Пожар?

- Принеси ключ от подвала. Сейчас же!

Роберт схватил её за руки и обеспокоенно посмотрел в лицо жены.

- Детка, посмотри мне в глаза, - сказал он спокойно. - Что-то стряслось? Плохое что-то? Скажи мне.

Она глубоко вздохнула. Она постепенно успокоивалась.

- Я ехала в лифте и... - она замялась, - и со мной произошло что-то странное, вроде галлюцинации. Наверное, это потому, что я устала или из-за того случая, я не знаю. Сделай кое-что для меня. Я придержу дверь, а ты проверишь, есть ли там что-нибудь. Там, внутри.

- Но там замок.

- Попробуй ключом от подвала, может подойдёт.