Аннотация: Сюр. "С тех пор как в департаменте асфальтом были покрыты тротуары на мосту через реку, Бред стал совершать ежедневные прогулки - булыжные мостовые провоцировали у него фантомную боль в косом тазе. Вечер обещал быть спокойным. У кладбища направо светился пустотой заснеженный пустырь - за ним чернели остовы нежилых зданий. Прихрамывая на укороченную от рождения ногу, Бред замедлил шаг... И остановился. По логике, он должен был хромать сам по себе, но врожденное заболевание костей, компенсировалось наклоном таза в сторону короткой ноги. Ещё в детстве, чтобы не искривлялся позвоночник, Бред научился отжимать таз вместе с ногой от полу, чтобы хромать...".
КОНЧИЛОСЬ ВРЕМЯ
С тех пор как в департаменте асфальтом были покрыты тротуары на мосту через реку, Бред стал совершать ежедневные прогулки - булыжные мостовые провоцировали у него фантомную боль в косом тазе.
Вечер обещал быть спокойным. У кладбища направо светился пустотой заснеженный пустырь - за ним чернели остовы нежилых зданий. Прихрамывая на укороченную от рождения ногу, Бред замедлил шаг...
И остановился.
По логике, он должен был хромать сам по себе, но врожденное заболевание костей, компенсировалось наклоном таза в сторону короткой ноги. Ещё в детстве, чтобы не искривлялся позвоночник, Бред научился отжимать таз вместе с ногой от полу, чтобы хромать.
Стоя на опоре между пролётными строениями моста он наклонился в сторону. Позвоночник переместился под углом к горизонтальной линии и Бред начал "падать" телом в сторону короткой ноги, подобно Пизанской башне. Если бы он этого не делал, то при наклоне натягивалась бы твердая мозговая оболочка и искривляла все, что находилось выше таза до самой макушки. Визуально такое проявлялось у матери и деда: неправильное расположение глаз, ушей, находившихся на разном уровне у матери и асимметрия левой и правой половины лица у деда - с одной стороны оно было шире, с другой уже. Их мозг всю жизнь маялся под скрюченной оболочкой, находившейся, в свою очередь, в автономном пульсирующем движении - головы то сужались, то расширялись. Это было видно на глаз.
Видимое вызывало сопереживание Бреда и удлиняло время, за которое изменения происходили в пространстве - жизнь казалась ему замкнутой и бесконечно длинной, точнее, волынкой, устроенной так, что надувается не ртом, а мехом для нагнетания воздуха. Протяжные звуки, услаждавшие слух высокогорных пастухов никогда не вызывали восторга у Бреда, а остаточные сопереживания становились причиной сомнений, будто "Бог создал нас по образу и подобию своему"...
Бред охватил кистью правой руки предплечье левой - мозг чувствовал себя достаточно комфортно. Так обычно вела себя материя, содержащаяся в пределах черепа, когда кости черепа распологались правильно и было движения в швах между этими костями. Бред осмотрелся по сторонам...
Невысокие сугробы у кромки асфальта напоминали картину из детства - мамины пироги, наваленные на стол для рождественских торжеств. Подойдя к одному из них, Бред опустился на колени и дотронулся рукой. Ладонь коснулась холодной глазури и отдернулась. Он резко поднялся и наступил сверху ботинком - стекловидная корка надломилась, как яичная скорлупа. В проломе показались бледно-жёлтые травинки. Это походило на фокус появления и исчезновения факира, подвергающего себя различным видам умерщвления плоти.
Бреду вспомнилось как дома вызывали духа, исполняющего желания: ставишь два стульчика - между ними протягиваешь нитку и вешаешь на неё столько шоколадных конфет, сколько человек находится в комнате. Когда привязываешь конфеты, на каждую надо загадывать желание. Выключаешь свет, встаешь спиной к стульям и ждешь. В комнату в это время никто не должен входить, иначе можно помешать духу. Дух придет, будет есть конфеты. Пока он ест, поворачиваться нельзя. Когда фантики больше не шуршат, значит Дух уже съел конфеты, и можно поворачиваться. А если какую-то конфету он не съел, значит желание не исполнится...
Бред закрыл глаза и загадал желание, чтобы кончилось время.
- Я хочу, чтобы кончилось время.
Перед ним открылся сидящий напротив мальчик, - неподвижный и обречённый, как в зале ожидания. В руках он держал ирладский музыкальный инструмент, состоявший из чантра с двойной тростью, такой же как у гобоя и двух басовых бурдонов с одинарными тростями как у кларнета.
- Наверное не интересно играть для самого себя? - спросил Бред.
Мальчик посмотрел снизу-вверх и на Бреда глянула перекошенная физиономия инвалида. Её асимметричность делила мальчика на две половинки. Казалось у него, - два разных лица. Одно косило глазом в противоположную от Бреда сторону, другое, словно замороженое, с неподвижным глазом, отражало застывшее выражение ужаса самого Бреда. Пассивный правый глаз мальчика, следил за подвижными предметами, другой - активный следил за неподвижными. Ассиметричность лица даже не уравновешивалась за счет парности слагающих его компонентов. Левый глаз - отличался от правого, правый - был полной противоположностью левого. То же самое касалось бровей, крыльев носа, губ и других частей лица.
- Не-е-е.., - ответило застывшая половина мальчика, другая - промолчала (она - смотрела в сторону).
Левый глаз начал двигаться как сканер, считывающий измененения в пространстве, неподвижный - рисовать постоянным импульсом, как бесшумный принтер.
- Я хочу, чтобы кончилось время, - повторил про себя Бред.
![[]](/img/s/samojlowich_a_m/time/most.jpg)