...Тусклое, размытое солнце холодно и безразлично смотрело на огромное унылое каменное плато, покрытое острыми обломками скал, усыпанное колючим крошевом щебня. В скалах гулял злой мертвый ветер, таская за собой шлейф песка и каменной пыли. Черные резкие тени иссекали серо-коричневое однообразие, - лишь вдалеке поблескивала яркая точка, явно чуждая этой безрадостной равнине - острый глаз стервятника мог бы разглядеть маленькую серебристую конную фигурку рыцаря, из-за несоизмеримости собственных размеров и бескрайности плато похожую на изящно и с потрясающей точностью выполненную игрушку.
...Полированная сталь отливала холодной голубизной. Рыцарь застыл в седле в полной неподвижности; левая рука, прикрытая небольшим щитом, железной хваткой латной чешуйчатой перчатки сжимала поводья, в правой было длинное серебристо-белое копье, упертое в стремя; белоснежный боевой конь стоял не шелохнувшись, не переступая ногами, опустив в ожидании голову, не смея обеспокоить хозяина малейшим движением - лишь подвывающий и подсвистывающий в скалах ветер шевелил плюмаж горделивого шлема, да перебирал льняную гриву коня.
Солнечный луч зажигал маленькую звезду на вершине длинного кованого наконечника копья, но за узкой прорезью стального шлема была непроглядная тьма - однако, непонятно как, но становилось ясно, что, прячась в этой тьме, цепко оглядывают окрестности холодные глаза.
Рыцарь шелохнулся - конь прянул ушами и переступил передними ногами, - закованная в сталь рука вскинулась и с металлическим лязгом резко подняла забрало: и если рыцарь был закован в сияющую ледяную сталь, то лицо его казалось высеченным из камня: резко очерченные скулы не уступили бы в твердости металлу прикрывающего их шлема, взгляд острее и безжалостнее наконечника копья и плотно сжатые упрямые губы давали уверенность, что человек этот пройдет там, где оплавится и заплачет стальными слезами металл его лат.
И тут, словно в ответ на вызов распахнутого забрала, там, куда смотрел рыцарь, по горам раскатился глухой рокот, испуганно посыпались со склонов камни - в ужасе заметался и завыл ветер, конь нервно всхрапнул и переступил ногами - поднялось над скалами и закрыло солнце облако пыли и грязного черного дыма, в этом облаке что-то багрово полыхнуло, - и вывалил во всей своей грозной мощи, во всем мрачном величии своем, огромный, как гора, и черный, как сама Тьма - Дракон!..
- Стоп! Снято! Переры-ыв!
Осветители и их помощники, операторы и их помощники, вся режиссерская свита с ним самим во главе - все потянулись к большому столу, накрытому под полосатым тентом. Коня увели. Рыцарь за стол не пошел, а устроился на большом плоском камне, разложив на нем свой обед, отдававший средневековьем: бифштексы с кровью, сыр, хлеб. Рядом стояла бутылка виски.
- В роль входите? - кивнул на разложенную снедь подошедший сценарист. Рыцарь посмотрел на него равнодушно-пустым взглядом и, ничего не ответив, принялся за еду. Сценарист помялся и, отвернувшись, поискал взглядом Дракона - тот тоже не пошел обедать, а сидел в отдалении на камне и смотрел на солнце.
Неуклюже прыгая между камнями, сценарист добрался, наконец, до Дракона и сел рядом. Дракон, запрокинув голову и сощурившись, смотрел на тусклый диск, висящий в небе. Он был совершенно спокоен. Сценарист поерзал, и смущенно спросил:
- Слушай... Ты... ничего не чувствуешь?
Дракон повернул к нему голову.
- Ну... - еще больше смутился сценарист. - В общем, меня не оставляет какое-то смутное беспокойство.
- Ты думаешь, что он в самом деле может меня убить?
- Да, - честно ответил сценарист.
- Я же объяснял тебе, меня убивали сотни раз, и ни разу еще не убили. Я - математическая задача, меня нельзя убить, меня можно лишь решить. Тогда я перестану существовать. Но ответа пока еще не нашел никто. Они почему-то все уверены, что идут убивать воплощение Вселенского Зла. А как можно убить то, что существует лишь в их воображении?
- Но тебя же... убивали. Ну... то есть, действительно, являлись назад с победой...
- Я тебя понял, - жестом прервал его Дракон. - Действительно, убивали. Только не меня. Они шли убивать Вселенское Зло, и они его убивали - понимаешь? Но я-то - не Вселенское Зло. Поэтому я до сих пор жив. И буду жив до тех пор, пока кто-то не решит убить именно меня, настоящего меня, а не какое-то свое представление обо мне.
Сценарист взволнованно вскочил и зашагал взад-вперед:
- Но ведь тебя ни разу еще не убивали в кино?
- Нет.
- Я должен переговорить с режиссером.
Режиссер уже отобедал: он чувствовал - это Успех, и кусок не лез ему в горло - он ограничился йогуртом. Он благодушно щурился на небо, в котором плавали, медленно вращаясь вокруг своей оси золотые статуэтки и пальмовые ветви наград. Поэтому когда над ухом раздался неприятно-резкий голос опять чем-то недовольного сценариста, он огорченно поморщился и мысленно пожелал тому провалиться в тартарары.
- Вы объяснили своему убийце-Георгию, что он должен убить воплощение Вселенского Зла? - недовольно начал сценарист, тыча режиссеру распечатку сценария. Тот краем глаза посмотрел в бумаги и брезгливо-осторожно отвел их рукой:
- Да объяснил, объяснил, - с досадой сказал он.
- Почему вы не взяли на главную роль профессионала?
- Я взял именно профессионала: мой Георгий - профессиональный убийца, - с противоестественным удовольствием выговорил режиссер.
- Почему вы не взяли актера?
- Слушайте! - взорвался режиссер, и плетеное кресло под его массивным телом жалобно скрипнуло. - Я же не спрашиваю вас, где вы откопали этого Дракона?! Вы его привели - я вам поверил, оказалось, Дракон действительно блестящ! Хотя до сих пор не понимаю, как ему удаются все эти... - режиссер сделал неопределенный жест руками, - ...штуки... Я же не учу вас писать сценарии! Так оставьте мне право самому подбирать актеров, и тогда - даю вам слово! - получится превосходная картина! Все! - режиссер вскочил. - Я чувствую, - заорал он в мегафон, - сегодня день моего Аустерлица! Хватит жрать - всем за работу!! - персонал недовольно завыл. - Я сказал - за работу!! А я не люблю повторять дважды!..
- Кого вы убили? - страшным шепотом спросил сценарист рыцаря. Тот неловко поднял правую руку, и по его неуверенному движению стало ясно, что он серьезно ранен. Повозившись с вдавленным внутрь шлема забралом, рыцарь сумел его открыть - лицо рыцаря осунулось и было грязно от копоти, по нему стекали ручейки черного пота, оставляя за собой светлые дорожки. Рыцарь усталым долгим взглядом посмотрел на сценариста и ничего не ответил.
- Кого вы убили?! - истерично заорал сценарист - рыцарь молча кивнул на труп Дракона.
- А кто это?!! - сценарист схватил убийцу за плечи и резко и сильно встряхнул - лицо рыцаря на миг исказилось гримасой боли: стальной кулак неожиданно врезался сценаристу в верх живота, а когда тот охнул и скрючился, не в силах вздохнуть, кулак разжался, и растопыренная пятерня брезгливо толкнула сценариста в покрывшийся испариной лоб. Он мешком повалился наземь. Рыцарь с трудом разлепил губы и тускло выговорил:
- А какое мне до этого дело? - и, повернувшись, пошел прочь, - шел он спокойно и твердо, сняв исковерканный шлем. Ветер лизал ему руки и утирал его пот. Камни давали дорогу. Солнце смотрело с небес, как нестерпимо сияет льдистая сталь его лат.