Тучи сгущались над головой Андрея Николаевича, а к вечеру пролились дождём. Дом встретил гулкой пустынностью, в которой он бродил сорок лет, но кусты не горели и ангелы не являлись. Земные женщины заходили иногда в гости, цепким взглядом оценивали его шкаф, его холодильник, его телевизор и устраивались на диван с кошачьей грацией. Он наливал им вина, он прыгал вокруг, как зайчик, пока заметно раздавшееся брюшко не стало мешать прыжкам. Да и женщины заходить перестали.
Вчера он отпраздновал свой день рожденья.
Неоднозначность ситуации заключалась в том, что народу-то собралось множество. Двадцать лет он видел эти лица, а некоторые тридцать. Они желали ему здоровья, успехов в работе. Счастья. Раньше, давно уже, добавляли семейного, подтрунивали незлобно. Теперь - нет. Теперь - просто счастья.
Разошлись как обычно заполночь. Вымыв посуду, выбросив мусор. Оставив от праздника стерильную чистоту - они давно знали друг друга.
Это было вчера.
Сегодня он вернулся в эту чистоту, и некоторое время смотрел на неё.
Смотрел на свой шкаф. Свой холодильник. Телевизор.
Потом выпил водки.
И ещё.
Дверной звонок загавкал отрывистым лаем.
В дверях стоял улыбающийся Дима, старинный, школьных лет ещё, друг и незнакомая Андрею Николаевичу шатенка, совершенно пьяная на вид.
- Это Оксана, - представил Дима спутницу.
- Проходите, - гостеприимно буркнул хозяин и отправился на кухню ставить чайник.
Следом втиснулся Дима.
- Коллега, - объяснил он. - Её с работы выгоняют. Видишь, переживает.
- Вижу.
- Ты не мог бы это... - Дима замялся. - Э-э-э, - он выразительно пощёлкал пальцами. - Мне часа хватит.
Андрей Николаевич послушно оделся и тихо вышел вон.
Дождь закончился. Были лужи и листья в них. Андрей Николаевич сунул руки в карманы плаща и побрёл, не особенно задумываясь.
Через два часа он вернулся домой.
В его кровати лежала голая женщина. Её звали Оксана, он помнил.
Женщина приподнялась на локте и влажно улыбнулась большим порочно крашеным ртом:
- Хочешь, я сделаю тебе минет?
- Не хочу.
- Хочешь, чтобы я ушла?
- Нет.
Она села на кровати, обхватив колени руками, и молча смотрела на его бритые щёки, аккуратную стрижку, плащ. Затем спросила: