Те, у которых мы учимся, правильно называются нашими учителями, но не всякий, кто учит нас, заслуживает это имя. - И. Гете
Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь. - В. Ключевский
Учительница первая моя - она была единственным нормальным преподавателем из тех, что вели у нас в классе. Только она любила нас, каждого по-своему, но все-таки любила. Зато потом началась чехарда классных руководителей, учителей математики, литературы и прочих предметов.
Не успевали мы привыкнуть к одному преподавателю, к его манере ведения урока, донесения до нас материала, как он тут же сменялся другим. Отсюда и плохие оценки, и соответствующее поведение. Каждый занимался на уроках всем чем угодно, кроме самого предмета. На уроке биологии играли в карты, пускали самолетики, иногда в школу приносили распылители с лаком, и тогда начиналось "огненное шоу". Выпускалась струя, к ней подносилась зажигалка (в классе училось всего пять мальчиков и все они курили) - и все! Как мы ничего не спалили в кабинете? До сих пор не понимаю.
Учителя математики сменялись регулярно раз в год. Одна преподавательница Таника Лексевна - войдет в кабинет, напишет на доске тему урока, сядет за стол и говорит:
- Ну, вот, а теперь открываем учебники на 34 (к примеру) странице и изучаем данную тему самостоятельно.
И ты сидишь, пыхтишь, что-то в тетради чертишь, вчитываешься в каждую букву, в каждую цифру, заучиваешь все эти аксиомы, теоремы наизусть. Кому-то такой метод преподавания, мне например, пришелся весьма по душе, кому-то нет. Но факт остается фактом - никогда у Таники не изменялись методы и способы изложения учебного материала.
А главное, стоило ей только объявить тему урока, как она тут же усаживалась за стол, открывала какую-нибудь книжку и делала вид, что ее нет. Только поднимешь голову, оторвешься от учебника, начнешь спрашивать у соседки по парте как выходные прошли, поняла ли она тему, как тут же на весь класс раздается:
- Мирайя, ты уже все прочитала и всем нам сможешь объяснить тему?
Ага, как же! Смогу...
Слушая мое молчание, Таника продолжала:
- Вот видишь, не можешь, поэтому возвращайся к изучению материала.
И хочется тебе того или нет, но приходится возвращаться к чтению учебника.
Ей на смену пришла Натайя. Вот кажется, все тебе объяснит, а все равно ничего в голове не откладывается. Она у меня вообще ассоциируется с коровой! Жует материал, жует, а ничего, кроме жвачки не получается! И сидишь ты с пухлой от никому не нужных знаний головой и страдаешь. Страдаешь потому, что ничего в голове так и не отложилось! А ведь на носу контрольные и экзамены! И где здесь справедливость? Справедливости нет! Особенно в школе.
Чем мне еще запомнилась Натайя? Тем, что на пороге экзаменов она сказала:
- Вы никчемное отребье! Я вам объясняю материал, объясняю, а вы как были тупыми неучами, так ими и останетесь! Я ради вас отменила отпуск! А ведь собиралась на отдых, к морю! Лежала бы сейчас на пляже и горя не знала! А что я делаю вместо этого? Если к экзамену у меня под окнами кабинета не будет стоять новенького авто, то школу вы все закончите с волчьим билетом.
Вопрос: как относиться к таким учителям? Которые ставят тебе в вину то, в чем они сами же и виноваты? В неспособности донести информацию до своих учеников.
- Мирайя, через неделю в школе состоится конкурс стихотворений. Нужно чтобы ты выступила на нем от вашего класса.
- Хорошо, Татина Георигевна, конечно же, выступлю, - стараясь ни о чем не думать и не напрягать заболевшую внезапно голову, ответила я.
- Вот и хорошо, - произнесла учительница литературы, выходя из кабинета и направляясь в учительскую.
В этот день я осталась дежурной по кабинету. После звонка все начали расходиться: кто домой, кто в гости, кто гулять на улицу. Одна я осталась на месте. Продолжила сидеть за партой, склонив голову на руки и ни о чем не думать. Внезапно раздавшийся надо мной голос Портицы вывел меня из состояния покоя.
- Мирайя, тебе плохо? Может, пойдешь домой, а я уберусь. - предложила она мне.
- Нет, все отлично, - пытаясь бодриться, произнесла я. - Но, если ты хочешь поработать, то я не откажусь от твоей помощи.
Вместе с подругой, дружба с которой длилась уже несколько лет, мы быстро убрались в кабинете: помыли доску, подмели пол, протерли его мокрой тряпкой, полили цветы и, закрыв кабинет, отнесли ключ в учительскую.
Не помню, как я дошла до дома. Но с Портицей мы расстались еще в парке. Помню только, как вошла в квартиру, и, не переодеваясь, рухнула на кровать. Очнулась я только тогда, когда рядом со мной прогнулась кровать.
- Свелана, это ты? - с трудом разлепив глаза, спросила я.
Свелана - моя маленькая сестренка, лучистое солнышко, которое согревало нашу семью уже на протяжении пяти лет. Невероятно ласковый, светлый ребенок. Волосы цвета блонд, глаза небесно-голубого цвета, мягкие розовые губки. Всегда веселая и задорная она с особой любовью и нежностью относилась ко мне с отцом. Вот и тогда, она легла рядом со мной на кровати, обняла своими пухлыми ручонками мое лицо и, поцеловав, спросила:
- Нана, ты заболела?
- Не знаю солнышко, наверное. - прошептала я, прижимая сестренку ближе. - Голова что-то разболелась.
- Ничего Нана, поспи, и все пройдет! - тихо на ушко прошептала малышка.
В сон я провалилась почти мгновенно, даже не успев заметить того, как Свелана выбралась из моих объятий, соскочила с кровати и дотронулась своими прохладными ладошками до моего лица.
Хоть сон и оказался тревожным, я заметила, как что-то приятное, нежное и ласковое отсекло меня от источника моего беспокойства.
Проснулась я уже ближе к вечеру. Головная боль исчезла, пелены перед глазами не оказалось, я чувствовала себя легкой и отдохнувшей, и на душе было непривычно спокойно. Пока сделала уроки, поиграла со Свеланой, обрадованной моим хорошим самочувствием, пока приготовила ужин, пока прибралась: вытерла пыль, пропылесосила, убрала в корзину игрушки - наступил вечер, а вслед за ним и ночь.
Новое утро не принесло ничего, кроме очередной порции головной боли, правда теперь к ней прибавилась и температура. Однако я стойко высидела все уроки. Домой я вернулась опять в полубессознательном состоянии. Отец, собирающийся уходить на работу, заметил мое удручающее состояние. Он потрогал лоб, приложил ладони к щекам, поцеловал в лоб и скомандовал:
- Так, быстренько в кровать, и чтобы носа оттуда не высовывала! Сейчас врача дождусь и уже тогда пойду на работу.
Быстро разобрав кровать, я скользнула под одеяло. Отец тем временем вскипятил чайник, достал банку с вареньем из малины и сделал чай. Все это он на подносе принес ко мне в комнату и поставил прямо передо мной. Положив пару ложек варенья и разбавив его чаем, хорошенько размешал и заставил выпить.
- Давай, пропотеешь хорошенько, и температуры не станет.
Выпив все содержимое кружки, я совершенно без сил откинулась на подушку.
- А теперь спи.
Не помню, приходил доктор или нет, однако, когда я проснулась, отца дома не оказалось. Мы с сестренкой сидели дома одни. Вернее я лежала под теплым одеялом, а Свелана сидела рядом со мной на кровати, и гладила по мокрым от выступившего пота волосам.
- Папа давно ушел? - поинтересовалась я у нее.
- Нет, недавно. Он волновался... - не прерывая поглаживания, ответил сестра. Голова все еще раскалывалась. Неудачно повернув голову, я не смогла сдержать болезненного стона.
Неожиданно для самой себя я почувствовала, как мой лоб охватывает благодатная прохлада. Распахнув как можно шире глаза, я посмотрела на сестренку. Она тихонько, как мышка, сидела рядом со мной, прикрыв глазки, и хмурила свой лобик.
- Свеа! - окликнула я ее.
Сестренка распахнула лучистые глазки и спросила:
- Так лучше?
- Свеа? - в полном недоумении я хмурила брови. Потом опомнилась и ответила:
- Да, конечно, спасибо.
Девочка радостно улыбнулась и пару раз хлопнув в ладоши слезла с кровати. Через минуту до меня донеслось, как она шебуршит в корзинке с игрушками. Наконец, она вновь очутилась передо мной, держа в руках любимую куклу.
- На, она тебя вылечит! - полным уверенности голосом, произнесла она.
Не могла же я отказать нашему солнышку.
Лежа с закрытыми глазами, в обнимку с куклой, я размышляла над тем, что только что со мной произошло. Помня истории, которые отец рассказывал мне в детстве, я понимала, свидетелем чему я стала. И это меня не очень радовало - я испугалась. Стало безумно страшно. Не приведи Господи, я не хочу потерять сестру. Эта безумная мысль билась в голове не хуже той боли, от которой меня излечила малышка.
Нужно рассказать все отцу!
С этой мыслью я заснула.
Я болела всю неделю, ни о каких занятиях никто даже не заикался. На следующий день после происшествия ко мне домой пришла Портица. Ее прислала классная руководительница, чтобы передать мне домашнее задание.
До этого она ни разу еще не бывала у нас в доме. Я старалась никого сюда не приводить, даже друзей. Дверь ей открыл отец, который как это не странно поздоровался с Портицей так, будто давно уже знал ее:
- Ааа, Портица, проходи. Ты к Мирайе?
- Да дядя Вито, я принесла домашнее задание, чтобы она не отстала от остального класса. - ответила ему подруга.
Дядя Вито? Так мы сестры? Подробности нашей родственной связи я разузнала потом, после болезни.
- Хорошо. Ладно, девочки, вы оставайтесь, а я пойду, пациенты ждут.
Вскоре болезнь ушла, и я вернулась в школу. В первый же день, на уроке литературы ко мне обратилась Татина:
- Мирайя, ты подготовилась к конкурсу?
Какой конкурс? Я ведь болела! Неужели она считала, что я с больной головой буду помнить о каком-то там навязанном мне конкурсе, да еще и подготовлю к нему стихотворение? Что ж, она очень сильно заблуждалась на мой счет.
- Татина Георигевна, я ведь болела... - беспомощно оглядываясь вокруг себя, ответила я. Весь класс тут же настороженно замер ожидая продолжения.
- Что? Ты не подготовилась? Сегодня конкурс? И что ты намерена делать? - накинулась она на меня при всем классе.
Я пожала плечами и, подумав, сказала:
- Я могу сейчас выучить стихотворение. До конкурса еще один урок.
- Нет, раз на тебя нельзя положиться, то на конкурсе ты выступать не будешь! Портица, Лестия, выучите по стихотворению. Вы выступите на конкурсе вместо Мирайи. А ты, девочка, больше для меня не ученица!
Жестокие слова учителя, как к ним относится пятнадцатилетней девушке, привыкшей отвечать за все свои слова и поступки? Правильно, гордо их игнорировать. С тех пор она меня ни о чем не спрашивала на уроках, не реагировала на мою поднятую руку. Обида на нее, как на учителя, как на человека разгоралась все больше и больше.
Видя мое нежелание готовить уроки по литературе, разговаривать о том, что происходит в школе, отец загорелся желанием сходить туда и проведать обстановку. Вечером в один из дней он заглянул в комнату и поинтересовался:
- Ну, и что же ты молчала?
Оторвав взгляд от книжки, которую я читала в тот момент, я уточнила:
- Па, ты о чем?
- Это я о твоей идиотке учительнице! Когда ты собиралась рассказать мне о своих проблемах в школе? - спросил он.
- Па, я бы сама их решила! - сжав зубы, процедила я.
- Ага, я вижу, как ты решаешь этот вопрос. Ничего, мне все рассказали: и Портица, и она сама, и я сказал ей пару ласковых!
- Спасибо, конечно, но я могла справиться и сама. - поблагодарила я отца. Однако умудрилась сделать это, плюнув ему в душу. Опомнившись, я выбежала из комнаты, догнала отца и, крепко обняв, прижалась к нему. Подняв лицо и посмотрев в глаза отцу, я прошептала:
- Папуль, спасибо!
С тех пор Татина обращалась ко мне подчеркнуто внимательно, без грамма неуважения. Однако таким отношением она вызывала во мне только презрение и злость. На себя - за то, что не справилась с ситуацией сама, на отца - за то, что влез в наше противостояние, но в основном на нее - за то, что она оказалась такой, какой оказалась. КОЗОЙ!
Однако, завертевшиеся вокруг нашей семьи события, люди, места, отвлекли меня от раздумий о школе. Эти события и положили начало истории, которую я хочу рассказать.