Аннотация: Роман "Манипулятор" в трех частях и ста главах. Сайт книги: http://manipulatorbook.ru ВНИМАНИЕ! ПРОИЗВЕДЕНИЕ СОДЕРЖИТ НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ! 13.04.2020г. Размещен финальный вариант.
- На! На! Тебе звонят! - грубо тыкал отец мобильником мне в лицо на следующее утро, стоя у изголовья кровати. - Из 'Оптторга' звонят тебе!
Я разлепил глаза, с трудом понял, что происходит вокруг. Еще секунду назад я спал мертвецким сном, а через мгновение уже держал подле уха трубку телефона.
- Да, алло, - произнес я, пытаясь заставить мозг работать.
Звонила менеджер базы, ей под заказ понадобилась тонна стирального порошка. И товар был нужен срочно - завтра, а значит, мы должны были его привезти уже сегодня. Мой мозг заскрипел, проснулся и принялся за работу. Отец позвонил поставщику - там сообщили, что товар есть, я набрал 'Оптторг' и сказал, что заказ сегодня привезем. Пора было собираться в дорогу. Я встал с кровати и меня закачало от вчерашнего алкоголя. Я побрел в душ.
Через два часа, в одиннадцать, мы выехали со стоянки. Голова болела. Я достал из бардачка таблетку цитрамона, сунул ее в рот, запил и постарался расслабиться. 'Два часа ехать, чуть посплю и голова, может, пройдет', - подумал я и закрыл глаза.
Я продремал всю дорогу. В офисе производителя нас ждала неприятная новость - порошка на складе не было, его должны были подвезти к нашему приезду с удаленного производства, но не успели. Как быть? Время - час, производство в девяноста километрах.
- Поедем? - скосился я на отца, стоявшего рядом.
- Поедем, конечно! Куда деваться! - раздраженно взмахнул руками тот.
В полвторого мы отъехали от офиса, пропетляли по Липецку, выбрались за город и покатили на север. За окном замелькал привычный пейзаж, посадки деревьев нескончаемо потянулись по обе стороны дороги. Головная боль ушла, и в мозгу зашевелились мысли. 'Странно, работали-работали, и на тебе, началось. Зачем он так себя повел? Не понимаю. Тупо. 'Газель' моя! Хотя, его конечно'. Тут я снова вспомнил, что формально отец прав, ведь он вложил в наше дело за последние два года сумму примерно равную стоимости машины. 'Ну, пусть 'газель' его, я и не против. Но совсем не обязательно вести себя так агрессивно. Странно. Надо же, как он сразу кинулся делиться. И с кем, с сыном. Смешно. Интересно, смог бы я так же у сына отжать машину?' Я хмыкнул вслух глупости мысли. 'Действительно глупо, зачем обозначать такой дележ? Я же, в конце концов, нормальный сын - не алкаш, тружусь, не ленюсь.' Тут же вспомнил, что машина оформлена на меня. 'Может, он этого испугался?' Я снова хмыкнул, сильнее отвернувшись к окну. Общаться с отцом не хотелось. 'Неужели он не видит, что три четверти работы делаю я, а ему остается только роль водителя и второго грузчика?' Что послужило толчком таким моим мыслям? Вчерашний скандал? 'А может, все мое недовольство копилось постепенно, как и его недовольство?' Прошедшим вечером отец действительно выглядел злым. Я давно не видел его таким. В детстве только, когда редко порол или бил меня. 'Он жестокий. Не жесткий, а именно жестокий. Всегда спокойный, а иногда очень жестокий'.
После последней ссоры я стал еще более критичен к отцу. Дымка связи 'отец-сын' улетучилась, и я стал беспристрастно анализировать его действия, и прошлые, и текущие. Выводы меня отрезвили. Я увидел другого человека. И досада в душе стала копиться.
На производстве мы оказались в начале четвертого. Это был обычный ангар среди прочих цехов и складов на окраине райцентра. Загрузившись, в обратный путь выехали в четыре. Проскочив без двадцати шесть Липецк, в семь тридцать мы влетели в 'Оптторг'.
- Вот кому не пропасть! - воскликнула знакомая тучная кладовщица, глядя на нашу машину, заложившую крутой вираж, пискнувшую тормозами и тут же покатившую задом к воротам склада. Я на ходу выскочил из кабины.
- Ром, что это значит!? - уперла наигранно строго руки в боки кладовщица.
- Только не ругайтесь! - подыграл я, поздоровавшись. - Время - полвосьмого! Мы прям с дороги и сразу к вам, ездили за порошком, срочный заказ!
- Да как это не ругаться!? - продолжала та. - Повадился под конец дня приезжать!
- Первый и последний раз! - принял я жалостливую позу. - Обещаю!
- Да ну тебя! - отмахнулась тетка. - Чего привез? Пятьдесят мешков порошка?
Я кивнул, задний борт 'газели' приблизился к воротам склада, машина заглохла. Я расчехлил тент, открыл борт, прыгнул в кузов. Из склада подошли два грузчика.
- Так, порошок, пятьдесят мешков, туда несите! - скомандовала кладовщица.
- Здрасьте вам, - подошел отец намеренно расслабленной походкой, улыбаясь.
- И вам не хворать! - откликнулась тетка. - Толь, что это такое!? Время сколько!?
- Вот! - указал рукой отец на меня. - У меня директор есть! Все вопросы к нему! Я только руль кручу!
- Ох, директор! - посмотрев на меня, закатила иронично глаза кладовщица.
- Директор мешки таскает! - парировал я отцов перевод на меня, подавая мешок за мешком. - В нашей фирме сложно быть директором! Коммерция - штука такая!
- Ох, коммерсанты! - покачала головой тетка и пошла в склад.
Закончили ровно в восемь. Я выпрыгнул из кузова, кругом стояла тишина. Дневной торговый гам стих, покупатели разъехались, по территории базы бродили лишь ее усталые работники. 'Хорошая тетка', - подумал я уже по пути домой, поняв одну из особенностей или закономерностей жизни - с кем отношения начались сложно, коряво, даже враждебно, с тем потом они станут наилучшими; и наоборот, смотришь вроде, замечательный человек и мягкий, и чуткий и вокруг тебя вертится, а позже понимаешь - такое говно. Кладовщица в душе оказалась теткой хорошей. Поначалу мы с ней ругались постоянно. Коммерсантов та презрительно называя 'торгашами'. И к нам по первому времени тетка относилась так же. А как увидела, что работу свою делаем сами и своими руками добываем кусок хлеба, то, думаю, после такого и сменила гнев на милость. До самого последнего дня ее работы на базе мы так и оставались в приятельских отношениях. А уволилась она не заметно году в 2008, наверное. Точно не помню.
- Надо дихлофосы везти в 'Пересвет'! - заявил я отцу с утра, едва вышел из душа.
- Надо, - сказал тот, греясь в лучах солнца на балконе с чашкой кофе в руке.
- Мне кажется, Илюха в 'Арбалете' нам не даст сейчас товар, мы и так по бартеру должны двадцатку, и так вперед выбираем товар, - высказал я сомнения.
Отец закивал и закинул ногу на ногу.
- Че ты киваешь? - удивился я.
- Я думаю, не даст, - произнес отец без какой-либо интонации.
- В 'Саше' еще можно было бы взять дихлофосы, но сумма слишком велика, у нас там бартер вообще копеечный и всегда сальдо держим примерно нулевое, - продолжил я вслух искать решение, желая услышать и мысли отца. - А вперед 'Саша' не даст тоже...
Отец снова кивнул, смакуя, глотнул кофе. Я уловил, что уже привычно начинаю раздражаться равнодушием отца в ответах. Нет, я не путал равнодушие со спокойствием. Я подметил эту особенность отца - отвечать уклончиво, обтекаемо, не выдавая никаких собственных решений. В который раз я пытался выработать общее решение, составить его из мыслей двух человек, но отец отработанно выскальзывал из такого диалога.
- Ну!? - нетерпеливо выдал я, разведя руками. - И что делать будем!?
- Ничего, - в том же тоне произнес отец.
- Как - ничего!? - едва не выкрикнул я.
- А что мы можем сделать? - посмотрел на меня отец. - Дихлофосы ведь не дадут?
- Не дадут!
- Ну? - произнес отец.
- Что - ну!? - вытаращился я на него.
- А от меня ты что хочешь? - глотнул отец кофе и задрыгал ногой.
- Я посоветоваться с тобой пришел! - чуть не захлебнулся я негодованием. - Какое-то предложение от тебя услышать, а ты отвечаешь мне какими-то нейтральными фразами, типа тебе все равно, завезем мы в 'Пересвет' дихлофосы или нет.
- А чего мне переживать? - удивился отец. - Дихлофосы же нам не дадут?
- Не дадут! - повторил я, чувствуя, как растущая внутри пустота остужает мой пыл.
- Ну, вот и ну, - произнес отец, отвернулся к окну и принялся любоваться пейзажем двора. - О чем разговор? Дихлофосы не дадут. Все.
'Так просто!!!???' - захотелось мне заорать, в секунду в голове случилась буря. Я не понимал откуда в отце такое безразличие, уставился на него растерянно. Отец глянул на меня, хмыкнул в улыбку.
- Что смотришь? - произнес он.
- Да так. Удивляюсь тебе! - сказал я. - Есть возможность заработать, а ты как-то так спокойно ее отфутболиваешь!
- Почему отфутболиваю? Дихлофосы же не дадут. Значит, и возможности нет.
- Да как нет!? - снова стал заводиться я. - А другие возможности рассмотреть или придумать!?
- Придумай, - пожал плечами отец, снова глотнул кофе, дрыгнул пару раз ногой и продолжил смотреть на меня с невыносимо вязким спокойствием.
- Значит, надо купить эти дихлофосы! - выдал я. - Просто взять и купить в деньги!
- Если надо, купим, какие проблемы? - произнес отец.
Я сдавленно вздохнул и попытался унять свое раздражение. Ругаться не хотелось. Возникшее меж нами взаимное недовольство и так росло гипертрофированно. Я насильно взял себя в руки, успокоился и стал думать только о деле.
- Сколько у нас налички дома? - выдавил я из себя.
- Надо посчитать, - так же вязко произнес отец и добавил с оттенком примирения. - Тысяч сорок есть, я думаю.
- Так, нормально! - переключился я на действие, забыв негатив и обиды. - Сейчас позвоню в 'Сашу', если у них есть в наличии, то купим и сразу в 'Пересвет' закинем.
Отец мерно закивал, но я уже выскочил с балкона. Дихлофосы были. Через полтора часа мы уже были в районе алкашей и наркоманов. Въехали на территорию 'Саши'. Отец остался в машине, я поднялся в торговый зал. Сергей встретил меня радушно.
- Что это ты решил затариться дихлофосами? - удивился он.
- Да вот, клиент заказал, - ответил я.
- Ну да, у нас тоже сейчас дихлофос влёт идет! - произнес Сергей. - Как раз, вот, фура пришла три дня назад, и за два дня расписали почти весь дихлофос!
- В смысле, расписали? - не понял я сло́ва.
- Сезон же! - пояснил Сергей, приняв вальяжную позу. - Клиенты за дихлофосами в очередь! У нас машина приходит, бывает такое, мы ее еще в пути расписываем, кому и сколько отдать. Вот и эту уже почти всю расписали сразу.
- Ничё се! - удивился я и задумался. - Круто!
- Да! - С ленцой потянулся Сергей. - Тут у нас так! Фурами торгуем...
- Накладную я пробила, вот, - сказала подошедшая девушка-оператор, протянула мне документы. - Складскую накладную я передам кладовщику. Пойдемте в кассу.
- Ну, я тут тебе цену сделал самую низкую, в деньги ведь берешь, - добавил Сергей. - Цена хорошая, я тебе через пять процентов продал.
Я кивнул.
- Давай, Кать, накладную, я сам вниз отнесу! - сказал Сергей.
Я отсчитал в кассе двадцать девять тысяч и вышел на улицу, махнул отцу, 'газель' подкатила к складу. Я открыл борт и стал принимать товар.
- А куда везешь-то? - произнес Сергея, оказавшись рядом. - В район, небось?
- Да, из области заказ, - соврал я.
- Ааа, - понимающе кивнул тот.
Я закрыл борт, пожал руку менеджеру и прыгнул в кабину.
'Знал бы ты, Сережа, куда я везу эти дихлофосы, прям тебе под нос, а не в район', - подумал я, не сдержался, улыбнулся и хмыкнул от удовольствия. Через двадцать минут мы были на базе. В кабине я выписал накладную, наценив на товар двадцать процентов, и пошел в офис. После заглянул на витрину - дихлофосов не было - и пошел на склад.
- Дихлофосов нет давно! - кисло сказала Галя. - Вот как ты в тот раз приезжал, так их как продали, так больше и не привозил никто! А сколько ты там привез?
- Тридцать восемь коробок! - выдал я возбужденно.
- О! Да это мало! За два дня продадим! - отмахнулась кладовщица.
- Да ладно!? - открыл от удивления я рот.
- Вот посмотришь, - сказала та.
- Ну, как продадите, еще привезу! - обрадовался я, чуя запах прибыли.
Сдав товар, мы уехали. На календаре была пятница 23 июля.
- В понедельник привезем свой товар в 'Пересвет', - сказал я отцу по пути домой. - Заодно посмотрим и продажи дихлофосов. Интересно!
- О! Да разобрали все за два дня! - фыркнула Галя в понедельник, едва я поднялся на склад. - Сегодня утром забрали последние две упаковки, так что, везите еще!
Я ошалел.
- Завтра привезем еще столько же! - заявил я отцу.
Во вторник с утра мы купили в 'Саше' вторую партию дихлофосов - уже на сорок тысяч. Округленные глаза менеджера Сергея выдавали его удивление и интерес с головой.
- Неплохой у вас клиент в районе появился, растете! Кто ж такой-то!? - произнес он, задумчиво пожевывая толстые губы.
Я не ответил, меня охватила коммерческая лихорадка. Мы покатили в 'Пересвет'.
- Не, кроме ваших дихлофосов так никаких и не было! - отмахнулась грустно Галя и радостно поинтересовалась. - Привезли еще!?
- Какой-то Клондайк, а не 'Пересвет' прям! - очумело сказал я отцу уже по пути домой. - В четверг надо будет заехать, узнать продажи, вдруг еще придется везти!
- Так мы в пятницу заедем, как обычно, - произнес отец. - Какая разница?
- Большая! Тут счет на часы и дни идет! Сейчас сезон! Еще пару недель и дихлофос никому нафиг будет не нужен! Надо возить, пока продается! В четверг заедем! - отрезал я.
- Ну, заедем, - вяло согласился отец и потянулся за очередной сигаретой.
Четверг. Полдень. Мы в 'Пересвете'. На складе лежало две коробки из пятидесяти! Коммерческий раж завладел мною полностью, мысли сорвались с цепи.
- Сколько у нас денег дома!? - вцепился я взглядом в отца, вернувшись в 'газель'.
Тот задумался, подсчитал, выдал: 'Тысяч пятнадцать есть'.
- И все!? - удивленно вытаращился я.
- А что ты хотел!? Выплаты почти везде у нас в пятницу! - пожал плечами отец. - Получим в 'Пересвете', в 'Меркурии', с розницы что-то набежит, тогда будет больше.
- Не, так не пойдет! - лихорадочно соображал я. - А на книжке у тебя сколько!?
- Нет! Вот с книжки я снимать не буду! - отрезал резко отец.
- Да какая разница!? - недоуменно сказал я. - Снимешь, потом положишь обратно! Мы за то деньги заработаем!
- Я с книжки снимать не буду!! - раздельно, почти по слогам процедил отец. - Хватит! Уже и так без конца снимаю!
- Па! - улыбнулся я. - Куда ты эти деньги складываешь там!? Солишь что ли!? Они в банке лежат просто так, без дела. Лучше пусть крутятся! Никто не отнимает твои деньги. Заберешь их обратно, когда не нужны станут, и все! Какие проблемы!?
- Я сказал, снимать не буду! - отрезал отец.
- Ну... - озадачился я. - Раз так, то не знаю... можно попробовать уговорить 'Сашу' на частичную оплату и отсрочку. Еще, можно в 'Арбалете' попробовать дернуть сколько дадут без денег, а на имеющиеся деньги купим остальное в 'Саше'. Точно! Так и сделаем!
Я тут же из машины позвонил в 'Арбалет'. Менеджер Илья загундел в трубку, что сальдо на двадцать пять тысяч и так в нашу пользу, долг большой, и на дихлофосы сейчас сезон, их метут в деньги, а я хочу их получить в бартер... и бла-бла-бла. Отказ, в общем.
- Вот козел, - буркнул я, уже звоня в 'Сашу'. - Алло, Сергей, привет!
Но дихлофосов в этой фирме уже не было.
- Жаль! - поморщился я от досады. - Как придут, сразу мне позвони, ладно!?
- Хорошо, позвоню, конечно, - сказал менеджер.
Я отложил телефон на сиденье.
- Нет дихлофосов, блин! Вот это облом! В самый разгар сезона!
- Можно в 'Арбалете' купить, - произнес спокойно отец. - Там же есть.
- Нет, у Ильи покупать нельзя! - отрезал я. - С ним работаем в бартер. Он привык к этому. Щас раз купим, и начнет руки выкручивать, предлагать все в деньги. Не вариант!
- Ну, тогда все, - сказал отец, заботливо протерев руль тряпкой.
- Тогда все, - кисло согласился я.
Июль кончился. Август начался с закрытия отдела в магазине. Впервые за три года мы сделали шаг назад. Неприятно. Впереди маячил и второй. Отец недовольно ворчал.
- Видишь, к чему приводят твои - давай-давай!? - поучал он меня в понедельник. - Вот результат непродуманного открытия розничной точки, вывозим товар обратно!
- Да, а почему это мои непродуманные решения? - уже не удивился я заранее известному сценарию диалога. - Мы же вместе работаем, вместе и решения принимаем. Ты же не был против открытия этого отдела.
- Я был против, но я же знаю твой характер! - продолжал отец выгораживать себя. - Тебе же если в голову что-то придет, то все, тебя отговорить невозможно.
- Да почему это невозможно? - возразил я, понимая бесполезность разговора и ведя его из другого интереса. - Ты и не пытался меня отговорить, согласился сразу.
- Я потому и не пытался, что тебя отговаривать бесполезно, - разводил демагогию отец. - Ты же упертый как баран!
- Не, баран это ты у нас! - улыбнулся я, довольный сказанным.
Отец опешил, остановился с коробкой в руках, лупая на меня глазами.
- Ну, ты же по гороскопу овен, так? - продолжил я с улыбкой. - А овен, это баран.
Отец смотрел на меня внимательно. Я на него, не отводя взгляда. Через мгновение, не сказав ни слова, со злостью в глазах отец продолжил работу. 'Проглотил? А ты как хотел, срать на меня просто так? Нет уж, папаня, нет желания слушать весь твой бред', - подумал я и, злорадствуя, понес очередную коробку из машины в склад. Остаток выгрузки мы провели в густом негативном молчании. Все люди разные - одни сразу дают отпор любому, кто посягнет на их личность; другие терпят все подряд и всю жизнь, теряя в себе человека; третьи отступают, пока не упрутся в предел терпения. Первым я завидовал, по воспитанию будучи довольно мягким. Вторые вызывали во мне физическое отторжение. Я отступал, не отвечая на нападки отца до тех пор, пока не уяснил очевидное - прикрываясь 'отцовством', он распространял свое положение главы семьи на общий бизнес, подавляя мое равенство, принимая мою активность как должное и скрупулезно подмечая промахи. И в этот момент наступил предел. Я более не желал мириться с таким положением дел.
- Вов, ты заебал уже! - гаркнул я на друга, предварительно оглядевшись, нет ли рядом отца. - Ты эту дверь скоро нахуй отломаешь!
Мы стояли на внешней стоянке 'Пеликана', заехали, как обычно за остатками. Я позвонил Вовке, тот и пришел, начав возбужденно рассказывать очередную историю из своих будней, по привычке принялся мотать дверью.
- Блять, Рамзес, прости! - заржал он и отпустил дверь. - Не знаю почему, прихожу к вам и всегда эту дверь кручу! Чо, как бизнес у вас!? Все жиреете!?
- Вов, да какой жир!? - отмахнулся я, ступив из распахнутой кабины на гравий. - Я тебе говорил, что точку одну собрались закрывать?
- Не, не говорил! - мотнул Вовка головой, едва снова не схватившись за дверь.
- Закрыли с первого августа, месяц поработала - минус десять тысяч, - сунул я руки в карманы и захрустел мерными шагами по гравию. - Такой вот жир, Вован!
- Ничё се! - вытаращился тот. - Деньги что ли пиздили продавцы!?
Я кивнул.
- Пидорасы, блять!!! - взорвался Вовка. - У нас такие же работают! Глаз да глаз нужен! Пи́здят вся подряд! И чо теперь, у вас сколько, три точки осталось!?
- Ну да, три, - кивнул я, завидев отца, идущего с продуктами в руках к нам. - Да нормально! Точка же прибыли не давала, только убытки, так что стало даже лучше.
- Сок принес, булочки и тебе шоколадку, - произнес подошедший отец и положил продукты на сиденье. - Я не знал, какой сок ты любишь, купил мультифрукт.
- Спасибо, па, - буркнул я.
У Вовки затарахтел сотовый на поясе.
- Да! - гаркнул он в трубку и понуро добавил. - Иду.
- Куда ты? - поинтересовался я.
- Да, вызывают, блять, на работу! Заебали! Ой! - Вовка осекся, вспомнив, что мой отец уже рядом, залился вмиг в лице пунцовым цветом и только и смог выдавить. - Пойду я, надо сходить, вызывают, сейчас приду, вы не уезжаете еще?
- Не, не уезжаем, - сказал я, с трудом сдерживая улыбку, косясь на жующего булку и улыбающегося отца. - Я с тобой пойду.
Миновав ворота, мы пересекли главную асфальтовую площадку базы до конца.
- Я тут тебя подожду, - сказал я, оставшись снаружи под навесом у входа в офис.
- Я быстро! - гаркнул Вовка и, косолапо шаркая сандалиями, нырнул в здание.
На улице под навесом стояли три кресла. Из тех, что раньше были в актовых залах и кинотеатрах - строенные с откидывающимися сиденьями, обтянутые темно-красным дерматином. Я плюхнулся на одно из них, обвел взглядом базу, по территории которой под палящим солнцем нехотя перемещались люди. Минут десять я созерцательно сидел, стараясь не двигаться, чтоб не потеть. Со стороны въезда из-за угла появилась большая синяя 'пежо'. 'О, эта женщина приехала!' - оживился я. Машина плавно подкатила к старому офису напротив складов, дверь открылась. 'Джина Лоллобриджида', как я ее прозвал про себя, вышла из машины. Обтягивающее пышные формы темное синее платье сильно выше колен, шпилька, черная копна мелированых коричневыми 'перьями' волос...
- Все, Рамзес, пошли! - рявкнул за спиной Вовка.
Я глянул на друга, тот в три шага оказался рядом.
- Чего расселся!? - рявкнул снова он, вцепился в свободное крайнее кресло и затряс его, вся тройка кресел задергалась вместе со мной. - Вставай, давай, буржуй!!
Я встал, глянул в сторону 'пежо', женщины не было, зашла в здание. Мы побрели обратно к 'газели'. Прошли мимо 'пежо', свернули за угол, вошли в узкий проезд между зданиями. До 'газели' оставалось два шага, когда Вовкин телефон снова затарахтел.
- Да! - гаркнул тот в трубку.
- Чего там? - произнес я.
- Блять, да опять это ебаное вино, как оно меня заебало, - тихо выругался Вовка, косясь на стоящего в нескольких метрах моего отца.
- Обратно вызывают?
- Ды да! - Вовка провел рукой по лицу, взъерошил волосы и тряхнул головой.
- Не грусти, Вован, на выходных сходим в 'Небо' наквасимся там до соплей!
- Не получится, Рамзес! У меня отпуск начинается со следующей недели. Поеду к родителям. Присмотришь за квартирой? Я тебе ключ оставлю?
Я ответил согласием, и мы распрощались. Вовка шмякнул мою ладонь с размаху своей жесткой рукой, пожал ее и побрел в офис.
В пятницу 6 августа я получил ключ.
Впереди маячили выходные, и я уже мысленно радовался перспективе захватить с собой из клуба девушку в пустующую квартиру друга. Но оказался я там в понедельник, после очередного напряженного трудового дня и легкой ссоры с отцом. Настроение было гадкое. Я переступил порог квартиры и сразу понял, чего мне жутко не хватало - личного пространства, возможности побыть одному. Я медленно обошел квартирку. Внутри было тихо. Мне понравилось. Никого. Я один. Полная свобода действий. Снаружи раздавались звуки улицы. Я вышел на балкон, облокотился на перила, закурил. Даже сигарета казалась особенной, будто наполняла мои легкие не никотином, а волшебным дымом свободы. Я докурил и нырнул в прохладу комнаты. После принял душ и, натянув лишь трусы, смачно плюхнулся на Вовкину двуспалку, растянулся звездой во все углы и замер, уставившись в облупленный потолок. Тут же стало тоскливо. Я осознал, что хочу собственную квартиру. 'Двадцать семь лет, я живу с родителями, своей квартирой и не пахнет', - подумал я и отчетливо понял, что жизнь с родителями тяготит ужасно - постоянные ссоры, гнетущая атмосфера, которой мне становилось все труднее дышать. Я задыхался там. 'Сколько еще так протяну, год, два, три?' - тоскливые мысли склизко вползли в душу. Решив отвлечься, я включил телевизор. Полегчало. Через полчаса воздух с улицы нагрел комнату, высушил мою кожу, и я задремал. Проснулся, когда за окном уже угасал день. Я прошел на кухню, сделал себе чаю и пару бутербродов. Поужинал и поехал домой. Странный вечер, но мне понравился! Как глоток свежего воздуха. Всю неделю я провел в таких поездках - садился после работы в маршрутку, ехал в пустую квартиру, пялился с кровати в потолок и думал. Мысли бродили в лабиринтах мозга, ища выход и ответы на сложившиеся обстоятельства.
'Странная ситуация, все тяжелее и тяжелее. Мать становится просто невыносимой. Я понимаю, она мстит отцу за совместную жизнь. Надо же, я всегда считал нашу семью образцовой - у меня самая-самая мама, лучший папа, как мне повезло с родителями. Я так думал, до... Даже не знаю до каких пор. До сегодняшнего момента? Пожалуй, года два назад я стал задавать себе неудобные вопросы и вот, ответы на них. Мать ненавидит отца, причем столь сильно, что желает ему смерти. Эти ее эмоциональные выкрики о том, чтоб он скорее сдох, и что она не даст ему жизни до конца дней, вгоняют в ступор. Перепадает и мне. Мать считает, что я отцовский прихлебатель, держусь за 'папеньку' только из-за денег и неумения самому что-то решать в жизни. В ее глазах я вижусь полным говном. И отец ведь так считает. Голова человека удивительно устроена. Его оскорбляют, мешают с грязью, и из всех оскорблений человек выбирает то, что относится попутно и к другому. Еще и поддерживает. Так, наверное, он пытается сохранить свое самоощущение в норме. Вот и отец со спасительным удовольствием поддерживает выпады матери в мой адрес, что я совершенно бесхребетная амеба, что не пытаюсь заработать денег с отцом на равных, а повис на нем от бессилия и не умения реализоваться самому. Заколдованный круг. Мать считает меня неудачником. Отец ощущает себя моим благодетелем, а сына трусливым лентяем. Неужели я действительно кажусь таким со стороны? Жуть, если так и странно. И где выход? Купить квартиру я не могу, нет денег. Даже если мы продолжим трудиться в том же темпе, не раньше, чем через пять лет я наскребу на однокомнатную квартиру. Если только не случится маленькое чудо. Уйти на съемную квартиру сейчас? А толку? Пустая трата денег. Да и отец не одобрит такое, скажет, что я трачу общие деньги. Я работаю каждый день, и у меня нет своих денег. Парадокс. Отец и так постоянно с недовольным видом выделяет мне те крохи, что я просаживаю в клубе. И ведь это действительно крохи. Мы с Вовкой умудряемся напиваться за смешные суммы. Наши отношения с отцом явно портятся и, что самое неприятное, кажется, необратимо. Отец из-за природной упертости, даже в ситуациях, где он неправ, не отступает. А моя природная мягкость стремительно уходит, я становлюсь жестче'.
Я открыл глаза. Потолок. Мысли продолжали кружиться в голове, но уже устав, вяло докучали мне откуда-то из глубины. Полусонное состояние. Внутренний протест, ворочавшийся в груди последние дни, чуть ослаб. Я втянул воздух всей грудью и шумно выдохнул. Пятница, поздний вечер, пора было собираться домой. Я выпил чаю и, уже обуваясь в коридоре на затоптанной циновке, снова ясно услышал свой внутренний голос: 'Квартиру куплю ровно в тридцать лет и чудо случится!'
Вовка вернулся воскресным утром, разбудил меня своим ором и вынудил ехать к нему. Остаток дня мы провели у него в квартире: пили чай, курили, чесали языками обо всем подряд. А вечером поехали в 'Чистое небо'. Жизнь вернулась в привычное русло.
В середине августа подумалось о приближающейся осени и стало грустно. Дни текли однообразно. Тема с дихлофосами стихла окончательно. 'Арбалет' не давал их в бартер, в 'Саше' дихлофосы так и не появились. Я названивал менеджеру Сергею, тот извиняющимся тоном мямлил, что ничем помочь не может, товара нет, весь продан. Я некоторое время нервничал из-за упущенной возможности заработать, но к концу августа успокоился и твердо решил следующим летом заняться дихлофосами основательно.
23 августа я позвонил в 'Арбалет' по поводу очередного заказа. Трубку взял Илья. Его голос показался мне чрезмерно вежливым и даже заискивающим. Я удивился этому, но не придал значения. Илья торопливо озвучил заказ и поинтересовался, когда привезем товар. Я сказал, что часа через два-три. Менеджер обрадовался и положил трубку.
В офисе 'Арбалета', увидев меня, Илья засуетился - вскочил со стула, энергично пожал руку и быстро оформил накладные. Не заметить чрезмерной прыткости менеджера было сложно. Я простился и вышел в коридор. Где меня и нагнал Илья, пугливо озираясь, сказал: 'Ром, у меня тут сложилась ситуация, можешь помочь?'
- А что случилось? - остановился я в конце коридора у самой лестницы.
- Я тебе расскажу, только не здесь, - еще сильнее забегал глазами Илья. - Давай, ты разгрузишься, позвонишь мне, я выйду вниз к курилке и там поговорим, хорошо?
Я согласился и пошел на склад. Через полчаса на улице Илья, все так же озираясь по сторонам, рассказал мне о том, что с магазином у него и напарника не вышло, прибыли он так и не принес, и решили магазин закрыть. Непроданный товар девать было некуда, и время оплаты за него близилось, а денег у горе-бизнесменов нет.
- Могли бы вы товар выкупить по оптовой цене за наличку? - подвел Илья к итогу. Помочь я согласился. Отец тоже сказал, что выручить Илью было бы хорошо и правильно. В конце той же недели мы забрали из уже закрытого магазина товар. Илья, получив сорок шесть тысяч на руки, просиял от счастья, рассыпался в благодарностях, долго тряс нам с отцом руки и едва не прослезился. Его поведение вызвало у меня улыбку, а на душе стало приятно, все-таки выручили знакомого человека. Возможно, и он нам поможет когда-то?
Лето пролетело, словно и не было. Первая неделя осени традиционно прошла под знаком Дня города. 4 сентября мы с Вовкой напились в 'Чистом небе'. Заведение снова лопалось изнутри от количества людей. И остальные выходные сентября мы проторчали в клубе. И выходные октября. И ноября. И всю зиму. И весну.
В октябре я случайно встретил в центре Аню, ту, с которой вышел лучший поцелуй в жизни. Увидев меня, она даже будто загорелась глазами. Но встреча меня не обрадовала, я даже на мгновение обозлился, вспомнив все выкрутасы и жеманство Ани. 'Поползла', - мелькнуло в моей голове, когда я заметил, что та все-таки не удержалась в своих самых привлекательных формах, располнела и подурнела.
- Привет, - буркнул я, идя мимо.
- Привет, - пискнула чуть растерянно фальцетом девушка.
Я прошел не задерживаясь, не оборачиваясь и больше Аню не встречал.
В тот день Вовка допоздна дежурил на базе, и вечером я оказался один в 'Чистом небе'. Меня настиг осенний сплин, и не хотелось ничего. Алкоголь не разогнал хандру, а лишь усилил. Я механически бродил по клубу, по очереди подпирая обе барные стойки. После часа ночи охрана положила прибор на свои обязанности, и в заведение потянулся всякий сброд. Вновь захотелось выпить. Я пошел к малой стойке, где бармен уже общался с какой-то посетительницей. Миниатюрная брюнетка покачивалась, ее голова свисала к стойке, и всклокоченная копна вьющихся волос закрывала лицо посетительницы. Перед ней в развернутой упаковке лежала плитка шоколада. Посетительница вскинула голову и уставилась на меня мутным взглядом. 'Ого!' - подумал я, увидев изможденное лицо неопределенного возраста. Ей можно было дать и тридцать пять и на десять лет больше. Лицо женщины носило отпечаток сильного и регулярного употребления. Ее джинсовый костюм выглядел неряшливым и таким же засаленным, как и копна местами слипшихся волос. Передо мною стояла алкоголичка.
- Хошь шоколадку? - с трудом произнесла она, покачиваясь на тощих ногах.
- Нет, спасибо, - мотнул головой, поморщился и отвел взгляд в темноту танцпола.
Женщина пару секунд разглядывала меня, повернула голову к бармену, хмыкнула, неухоженной рукой с грязными обломанными ногтями заторможено зашуршала в фольге, наткнулась пальцами на дольку шоколада, произнесла: 'Ну а я съем', и потянула ее в рот.
В женском пьянстве есть что-то глубинное в своей отвратительности. Мне стало неприятно. Я снова поморщился и ушел на танцпол.
Через полчаса я окончательно впал в скуку, вышел на улицу и неспешно потопал к гостинице. Алкоголь выветрился совсем. Я машинально проделал путь до машины Эдика, распахнул заднюю дверь и ввалился в салон.
- Здарова! - выдал я, заметив, что впереди на пассажирском сидении сидит какая-то дама. Эдик протянул мне руку, я ее пожал, глянул вправо и онемел - та самая алкоголичка из клуба. Естественно, она меня не помнила. Я удивленно посмотрел на Эдика.
- А мы вот... сидим... общаемся... - расплылся в масляной улыбке тот.
Тетка глупо захихикала.
Ситуация была яснее ясного. Я попросил Эдика отвезти меня, и через полчаса был уже дома. При следующей встрече студент похвастался мне итогом встречи с той теткой.
- Я тебя отвез... - расплылся он в довольной улыбке - А потом мы обратно поехали по окружной, а там фонарей нет... Я остановился на обочине у лесочка... ну и...
- Ясно, - кивнул я, растянув лицо в резиновой формальной улыбке.
Эпизод с Эдиком дал пищу моему мозгу на весь день. Я не понимал его поведения. Даже если отбросить сантименты и забыть, что у Эдика есть девушка, выходила все равно дрянь - неразборчивость парня для меня была схожа с обшариванием мусорных бачков в поисках еды. Я представил, как Эдик и эта опустившаяся женщина занимаются сексом - рвотный позыв возник тут же, мне стало физически плохо. 'Странно, - подумал я, - люди с таким удовольствием находят грязь и барахтаются в ней. Зачем? Еще и гордятся этим'.