Снаружи оказалось свежо - пришлось застегнуть куртку до упора.
Под ногами был влажный серебристо-серый песок, поблескивающий в лучах восходящего солнца. Позади меня врезались прямо в воду две железные полосы рельсов, по которым только что, поднимая две высокие волны по обе стороны от себя, уехал Трамвай. А впереди раскинулся Город.
Возможно, он не был таким уж большим, но в первый миг показался мне огромным. Низких, уютных многоэтажек Солнечного, на первый взгляд, здесь не было и в помине - присмотревшись, я понял, что нечто подобное можно заметить лишь на окраине. В основном же, Город наполняли серо-стальные в сумерках рассвета высотные здания (в центре, как мне показалось, виднелись даже настоящие небоскрёбы) и множество возвышавшихся над ними круглых труб.
Трубы привлекли моё особое внимание. Широкие и узкие, низкие и высокие, казалось, они были произвольно рассыпаны по городу, но при более внимательном взгляде в их расположении можно было найти своеобразную симметрию, благодаря которой они венчали Город, как корона.
Прохладный морской ветер будто освежил мне голову, выветрил из неё назойливый туман и сонливость, сковывавшие меня до сих пор. Я внезапно почувствовал голод.
Не знаю, когда я ел в последний раз - несколько часов или дней назад, но ощущение было такое, будто очень давно. Повинуясь рефлексу, я быстро проинспектировал карманы, но только убедился, что, кроме смятого трамвайного билета, там ничего не было.
Что ж, путь у меня был только один - я новым взглядом посмотрел на оживающую громаду, наливающуюся множеством цветов в постепенно крепнущих солнечных лучах, и решительно зашагал в сторону Города.
Внутри он оказался не таким, как я его себе представлял. Город (кстати, это название я дал ему сам, хотя, подозреваю, у него было другое) складывался, как мозаика, из узких улочек между высокими коробками зданий, в свою очередь, снизу доверху утыканными маленькими окошками. Сначала мне показалось странным, что издали Город переливался радужными бликами, но вскоре я понял причину - окошки давали необычные отблески из-за стекла, похожего на поверхность лужи, на которую капнули бензином.
Я не уставал ловить себя на том, что помню вещи и соотношения, которые трудно представить здесь и сейчас, но их существование кажется более простым и логичным, чем предметы окружающей действительности. И в то же время, я не могу вспомнить, где я видел эти вещи, что делал с ними, что чувствовал при этом.
Под одним из зданий я заметил ступеньки, ведущие в подвальное помещение. Над ними висела пыльная вывеска "Зал общественного питания", вызвавшая во мне странную эмоцию, которую я и сам не смог интерпретировать. Подумав, я спустился туда.
Это было нечто вроде бара с низким потолком и скудным освещением. Там была стойка, которую привычно протирала молодая девушка без особых внешних данных, несколько столов, за большинством из которых сидело по одному-два посетителя и только возле входа "культурно отдыхала" небольшая компания из пяти человек. Я прислонился к косяку двери и прислушался к беседе последних.
- ...А он ему и говорит: Так это до меня было!
Стол взорвался шумным гоготом.
Сидящие за столом продолжили травить анекдоты, а я вгляделся в лица. Они были немного похожи между собой, будто эти люди были дальними родственниками. В глаза бросались узкие подбородки, острые скулы и мелкие черты лиц. Один выделялся среди товарищей острой формой длинного носа, отчего особенно забавно кривлялся и, видимо, во многом благодаря этому чувствовал себя шутником номер один.
- Так он её: Не суй нос в чужие дела, а она...
- С таким носом далеко не высунешься, - вставил я негромко, но отчётливо.
На мой взгляд, подколка была несмешная, но хорошее настроение и "состояние готовности" сидящих сделали своё дело - и стол снова затрясся от дружного смеха. Не засмеялся только обладатель шнобеля. Он осмотрел меня с ног до головы, и взгляд его сделался таким же острым, как и нос.
- А ты сегодня уже не первый раз так шутишь, да? - поинтересовался он, видимо, намекая на мой "помятый" вид.
Его друзья это тоже оценили по достоинству, а я усмехнулся.
- Можем считать, что квиты, брат?
Вместо носатого ответил его сосед.
- Садись, брат. Ты кто будешь?
- Карел, - я присел на приветливо предложенный стул и протянул руку для пожатия, но меня не поняли.
- Аэлия, а это Авикус, Эр, Верус и Альвах.
Парни по очереди кивнули в знак приветствия. Кроме Авикуса - им оказался носатый.
- Давно в городе?
- Нет, только приехал, - осторожно ответил я.
- Приехал? - переспросил Эр, подняв бровь. - На чём?
- На трамвае.
Секунду на меня смотрели с удивлением, а затем снова заржали в голос.
Аэлия крепко хлопнул меня по плечу и крикнул официантке:
- Эа, тащи сюда ещё эля!
Сообразив, что на трамвае я приехать по какой-то причине не мог, настаивать на этой версии я не стал.
- А что, есть тут какая-нибудь работа? - смена темы показалась мне хорошей идеей, да и вопрос был животрепещущий.
На меня снова посмотрели с удивлением, но на этот раз без смеха.
- Парень, ты точно издалека. В городе есть Завод. Другой работы нет.
- И нужны там работники?
Скучающая девушка поставила передо мной кружку чего-то зелёного, по консистенции похожего на пиво. Эль, по-моему, должен выглядеть иначе. Я быстро пробежался взглядом по соседним кружкам, убедился, что там то же самое, и, пока не поздно, прихватил официантку за руку, тихо шепнув ей: "И какой-нибудь бутербродик". Она кивнула.
- На Заводе всегда нужны работники, - серьёзно сказал Верус. - Приходи, тебя возьмут.
- Думаешь?
- Всех берут, - веско заявил Авикус, глядя на меня с откровенной неприязнью. - Даже увечных.
Настала моя очередь удивляться, хотя виду я не подал. Эа поставила передо мной блюдо с двумя тщедушными бутербродами. Никто не комментировал, поэтому я быстро принялся за еду.
- Что этот Завод производит? И, кстати, как называется?
- Завод и Завод, - лениво откликнулся Аэлия. - Железяки... Всякие.
- Какая разница? - вмешался Авикус. - Это не для нас. Для Аристократов.
Я хотел спросить, о ком речь, но внезапно почувствовал такую усталость, как будто тело разом потяжелело раза в полтора.
- Ребят, насчёт ночлега не подскажете? С финансами пока туго, а надо где-то кости кинуть.
- Так в чём проблема? - снова подал голос Верус. - Сюда же многие приезжают на заработки без гроша в кармане. Устройся на Завод, дадут подъёмные.
Так просто? Как-то я очень удачно попал. Аж слишком.
- Спасибо, ребята. Тогда пойду я, чтоб не терять время.
- Увидимся в цеху, - подмигнул Эр. - Бывай.
- Бывайте...
Выйдя из "Зала общественного питания", я сначала подумал, что зря не спросил дорогу к Заводу. И почти сразу понял, что мне это не нужно.
Глухое здание из железа и бетона высилось в самом центре Города. Оно было заметно с любой улицы, с любого крыльца. Я и сам его видел раньше, просто не знал, что это такое.
Я направился к нему по вымощенной брусчаткой улице, интуитивно петляя между домами. Это было несложно, Завод постоянно был на виду.
Мне в голову внезапно пришла мысль, что Город строили вокруг Завода. В моём не таком уж скудном воображении легко вырисовалась картина, как высокая металлическая глыба сначала пускает в почву корни, желая основательно зацепиться за бесплодный песчаный кусок земли, затем они, укрепив, словно якорь, своё фундаментальное основание, вырываются наружу и тянутся к свету высокими башнями, а после Завод обрастает домами, магазинами, небоскрёбами - ведь работникам надо что-то есть, где-то спать, чтобы работать, работать, работать на Заводе...
Жутковатое наваждение рассеялось, когда, увлечённый своей фантазией, я едва не поздоровался с брусчаткой, споткнувшись обо что-то. Опустив взгляд, я увидел трамвайные рельсы. Почему-то обрадовался им, как родным.
Любопытно, что с одной стороны рельсы упирались прямо в стену, другой уходили в тоннель, аккурат перед входом в который между ними стоял столб. Наверное, старая линия.
В какой-то момент мне показалось, что в тоннеле мелькнул силуэт девушки в треуголке. Не поленившись, я подошёл ближе. Тоннель был длинным и пустым.
Отдых, мне срочно нужен отдых... Но для этого я сначала должен устроиться на работу. Обернувшись, я с вызовом посмотрел на равнодушное здание Завода.
Никуда не отлучайся, я иду.
- Имя.
- Карел.
- Прозвище.
Я задумался. Человек, один глаз которого казался непропорционально большим из-за вставленного в глазную впадину увеличительного стекла, поднял голову.
- Называют как? По родителям? По ремеслу? По местности?
Местности? В памяти всплыла гаснущая надпись "Ост. Солнечное".
- Солнечный, - вслух сказал я.
Собеседник снова потерял ко мне интерес.
- Человек?
- Да...
Видимо, из-за замешательства, в которое меня привёл вопрос, голос прозвучал несколько неуверенно. Регистратор впился в меня цепким взглядом огромного глаза.
- Точно?
Интересно, какие есть варианты.
- Уверен.
Человек задумался, вгляделся в моё лицо и то ли решил поверить, то ли пришёл к выводу, что ему плевать.
- Сколько лет?
- Девятнадцать.
- Зеркало.
- Что?
- Солнечное, я так полагаю? - в голосе регистратора мне послышалась ирония. Кажется, он уже сделал обо мне какие-то одному ему известные выводы.
- Оно самое, - я решил пока плыть по течению.
- Персональный номер.
- У меня его нет...
- Ноли, что ли?
- Именно.
Человек что-то едва слышно пробурчал себе под нос, включил печатную машину. Та загудела, зашипела, крякнула и выплюнула карточку. Регистратор взял её, не глядя шлёпнул печать и протянул мне.
- Следующий! - объявил он скрипучим, неприятным голосом.
Не дожидаясь дополнительных указаний, я вышел из кабинета регистрации. Оглядел жидкую очередь, выстроившуюся под дверью. Она состояла из мужчин и женщин разного возраста: от совсем молодых до людей возраста неопределённого, стёршегося за гримасой безразличия на лицах.
Если честно, я уже изрядно устал удивляться, но когда мой взгляд зацепился за это существо, я отчётливо ощутил, что волосы на голове зашевелились.
Пола оно было, очевидно, мужского. Немного ниже меня ростом. Кончик носа у него был ярко-розовый и почти плоский, а под ним губа раздваивалась, как у кошки, и была густо покрыта короткими светло-серыми волосками, при этом длинные белые усищи добавляли сходства с кошкой. Это же делала пара треугольных пушистых ушек на макушке. Других ушей не наблюдалось.
- Что сммотррришь?.. Нейтррральным можно-у... - сказало существо затравленным, почти человеческим голосом.
Большие глаза с круглыми, но гипертрофированно расширенными зрачками смотрели на меня испуганно.
- Ни-че-го.
С усилием оторвав от него взгляд, я вышел на улицу. Меня внезапно охватило странное чувство. Пробуждения. Реальности. Я не сплю, это действительно происходит. Это место живёт по странным законам физики, в нём обитают незнакомые мне существа, но это реально. Как то, что я стою здесь, как боль, которую я чувствую в своём теле, как ветер, холодящий распухшее ухо.
И, кстати, вопрос. Как выгляжу я?
Я поднёс к глазам карту, выданную при регистрации. Она была без фотографии. Тусклого, грязно-красного цвета. На ней значилось крупными русскими буквами: "КАРЕЛ СОЛНЕЧНЫЙ. Механик I категории", чуть ниже был номер 01.060900, а внизу мелкими латинскими буквами значилось "Elit Metal Industrials". Похоже, Завод всё-таки имеет название. Может, и Город его имеет?
Очередной внезапно накативший приступ усталости напомнил мне, что пора идти. Ещё до регистрации, пока я сам стоял в очереди, мне подсказали адрес, где можно снять комнату, куда я и... Поспешил, насколько это было возможно, прихрамывая и придерживаясь руками за стены попутных домов.
Холл гостиницы, или как её там правильно назвать, мне не запомнился. Помню, что девушка, очень похожая на официантку Эа, чиркнула картой по щели кассового аппарата и выдала мне ключ. После чего я практически заполз на третий этаж, где располагалась комната, с четвёртой попытки попал ключом в скважину замка, растянулся поперёк кровати и мгновенно отключился.
- Доброе утро, дорогие горожане! У нас уже утро, а, значит, новый чудесный день, который с пользой можно потратить на нашу любимую работу. Конечно же, я говорю о Заводе! О Заводе, который всех нас кормит и заботиться о нас! Если вы ищете простую и высокооплачиваемую работу, добро пожаловать на Завод! Скидки для работников Завода во всех магазинах города! Скидки на продукты, на питание и жильё! А для тех, кто уже направил свою жизнь в новое русло, для тех, кто уже работает на нашем чудесном Заводе, напоминаю - рабочий день начинается в 8 утра, а, значит, у вас есть ровно два часа, чтобы позавтракать, привести себя в порядок и отправится на работу! Завод ждёт вас...
Не выдержав этого потока бесполезной информации, я всё-таки открыл глаза. Так, откуда же доносится этот гнусный голос, да ещё на такой громкости?
Пришлось подняться на ноги, благо не было нужды одеваться, так как спал я в том, в чём пришёл. Источник звука, вроде бы, на кухне. Пройдя туда, я увидел над плитой небольшое белое радио, крепившееся прямо к стене. "Точка. Радиоточка", - всплыло название откуда-то из глубин моего сознания.
Где же на этой заразе кнопка? А, вот колёсико, его можно прикрутить до минимума. Но долгожданная тишина не наступила, хотя звук стал значительно глуше. Похоже, это же доносится из квартиры снизу. И из квартиры сверху, и справа...
Но потихоньку радиопередача стихала то там, то здесь... Пока не стихла совсем.
Теперь можно собраться с мыслями.
Странное ощущение, когда сначала вспоминаешь, где ты, а потом - кто ты. Вернее, последнее не вспоминаешь совсем.
Значит, теперь меня зовут Карел. Я сам выбрал это имя, а оно закрепилось в документах. Хорошо - лучше так, чем совсем без имени.
Странно: голова ясная, самочувствие отличное, будто неделю проспал, сбросив всю усталость, и тело почти не болит. Кстати, я ведь собирался выяснить, на что я похож.
Я вернулся в спальню, вспомнив, что видел там трюмо с большим зеркалом, только вчера в глазах быстро темнело и любоваться собой было некогда.
Итак, я человек. Парень лет 20 на вид, в джинсах и помятой куртке, в которой так и спал. В меру спортивное телосложение. Очень бледная, едва ли не белая, кожа. Спадающие на глаза волосы мышиного цвета. Серые глаза. Крайне правильные черты лица, которое можно даже назвать красивым при желании. В одном ухе, вчера, как я помню, отзывавшемся периодической болью, небольшая серьга. Похоже, ухо пробито недавно, и руки у мастера растут точно не из плечевых суставов...
На щеке поджившая царапина. Под глазом бледный признак гематомы, красовавшейся ещё вчера, судя по ощущениям, во всей красе.
Я снял куртку. Под ней обнаружилась бело-голубая рубашка размера на два больше моего. На рубашке было несколько кровавых пятен. Сняв и её, я обнаружил бледный, густо покрытый шрамами торс. Было несколько заживающих ссадин и пожелтевших пятен от синяков.
- И что, чёрт побери, всё это значит? - спросил я у незнакомого парня в зеркале.
Но тот смотрел на меня так же хмуро и растерянно, как и я на него.
- Не знаю, кто ты, - задумчиво сказал я. - Но к восьми тебе на работу. И не стоит опаздывать в первый же день.
Чтобы отвлечься от странного, не слишком приятного чувства, я пошёл в душ, но и там мысли не покидали меня.
Рельсы показались мне знакомыми. Я помню некоторые странные слова. "Бензин", "пиво", "латиница". Кстати, я откуда-то знаю, что язык, на котором написано моё имя, называется русским. Радиоточку я вообще помню образом. Вот такая она и должна быть: круглая, громкая, на стене... Но я совершенно не помню того парня в зеркале. Ничего знакомого - лицо, причёска, одежда не мои. А какими они должны быть?
Я зажмурился, пытаясь себя представить. Упёрся лбом в кафельную плитку, подставляя непривычно крепкую спину горячим струям. Каким должно быть это лицо? Какого цвета глаза?
Ничего. На секунду меня посетила бредовая мысль, будто я в чужом теле. Я тут же отбросил её, как чересчур невероятную, хотя человек-кот мог бы со мной поспорить.
Так, к чёрту. Кто как, а я на работу.
Стоит ли упоминать, что мои представления о Заводе тоже были обмануты?
Как и прежде, серо-стальная глыба встретила меня и других рабочих негромким внутренним гулом и тяжёлым густым запахом машинного масла. Пройдя во внешние ворота (группой в 30 человек - перед воротами собралась огромная толпа), мы попали во внутренний двор, оттуда в подсобное помещение, где после проверки карточек нам выдали робы чёрного цвета и дали переодеться. Новеньких, в том числе, конечно, и меня, отозвали в сторону, чтобы распределить по цехам и дать указания. Только после этого мы прошли во внутренние ворота.
В отличие от первых, они были уже и значительно выше. Узорные, из тёмного металла, ворота открывались вовнутрь, медленно и с противным звуком. На самом верху виднелась знакомая надпись из более светлого материала: "Elit Metal Industrials".
- Эй, - обратился я к стоящему рядом парню, пока две тяжеленные стены, считавшиеся створками ворот, отползали назад, - тебя как зовут?
- Рой, - ответил тот, даже не повернув головы в мою сторону.
- А я Карел, неимоверно приятно, - всеобщая флегматичность начала меня раздражать, и я решил не обращать на неё внимания. - Слушай, Рой, ты не в курсе, как сам Город-то называется?
- Мэрор, - ответил тот.
Я будто получил лёгкий удар током.
- Мэ"рор, - автоматически поправил я. - Там первая гласная долгая. Это значит "грусть".
Рой даже голову повернул в мою сторону. А я лихорадочно пытался сообразить, с какого такого языка я это перевёл, но ответ выскользнул, как вода сквозь пальцы, и мне осталось растерянно пожать плечами. В этот момент нас обоих едва не сбила с ног резко двинувшаяся вперёд группа, и мне пришлось записать этот вопрос к без того уже длинному списку неразгаданных загадок.
После распределения выяснилось, что мне предстоит работать в одном цеху со старыми знакомыми - Аэлией и Авикусом. Если честно, я так для себя и не решил, везение это или нет.
Рабочий процесс представлял собой конвейер. По нему запускалась деталь, а стоящие вдоль металлической ленты рабочие выполняли с ней каждый своё действие. Как правило, действия эти были более чем однообразны, и справиться с ними мог бы даже ребёнок. Моя задача, например, заключалась в том, чтобы прикреплять к определённой части выданные заранее таблички с четырёхзначными номерами с помощью небольшого прибора, мгновенно скреплявшего между собой металлические части в нескольких точках.
Ничего сложного. Даже слишком - по-моему, с этой работой более чем замечательно справилась бы автоматика. Вставить номер в паз, примериться, скрепить. Вставить - примериться - скрепить.
Первый день показался мне безумно долгим. Поэтому, когда машины начали стихать, я вздохнул с заметным облегчением. То ли от усталости, то ли почему ещё, мне показалось, что где-то за моей спиной раздаются едва слышные всхлипывания. Я обернулся.
Там располагался переход в другой цех, судя по всему нерабочий - свет в нём был выключен, станки не работали.
- Ну, дружище, как тебе первый день? - хлопнул меня по плечу Аэлия, выводя из задумчивости. - Отлично выглядишь, кстати, вчера пришёл весь в следах приключений, а сегодня - огурчик!
- Честно - муторно, - устало улыбнулся я в ответ. - Работа несложная, но от однообразия выть хочется.
- Привыкай, новенький, - ухмыльнулся Авикус за его спиной.
Аэлия от него отмахнулся.
- Да, такая уж специфика. Хочешь с нами пообедать? После рабочего дня хорошо бы расслабиться.
Я помотал головой, снимая перчатки.
- Не сегодня, ребята. Хотя спасибо за приглашение. Хочу слегка обжиться на новом месте... Кстати, а там что? - невзначай кивнул на неработающий цех.
- Там? - Аэлия обернулся. - А, это как раз начинается нерабочая зона. Не ходи туда - это склад различных приборов, есть неисправные, да и требуют специальной квалификации.
- А ещё за такие прогулки и влететь от начальства может, - вставил неугомонный носатый.
Хмыкнув, я попрощался. Новые знакомые, неожиданно записавшиеся мне в приятели, кивнули. А я подождал, пока основной поток рабочих схлынет, и прислушался. Тишина. Видимо, померещилось. И, вздохнув, я пошёл переодеваться.
И жизнь потекла своим чередом. Размеренно и однообразно. Шесть дней в неделю я просыпался под неунывающие, полные энтузиазма лозунги радиоточки, отправлялся на Завод, где до 4-х часов дня каждые 30 секунд повторял три несложных движения, потом частенько обедал с новыми друзьями, которые мне не слишком нравились, но объяснили многое в устройстве этого странного мира, а вечером возвращался домой, заваривал крепкий чай и подолгу смотрел, как медленно зажигаются ночные огни Города. Моё бледное отражение в оконном стекле было задумчиво и не давало ни малейшей подсказки о прошлом. И каждое утро, просыпаясь, я чувствовал, что лежу один под серым небом, хотя надо мной был потолок и ещё 9 этажей с такими же кроватями, людьми и потолками...
- Карел! - Верус в очередной раз отвлёк меня от размышлений. - Возвращайся на землю, мы соскучились.
За столом раздалось привычное ржание, которое меня уже порядком раздражало. В этот день нас было пятеро, включая меня.
- Хорошо, что хоть кто-то по мне скучает, - я сделал глоток пенного зелёного напитка, который здесь называли элем, и подмигнул приятелям.
Кстати, на меня он практически не оказывал опьяняющего действия, в то время как остальной компании хватало пары-тройки кружек до "готовности". К счастью, сегодня они, похоже, не планировали напиваться. Только "создавали настроение".
Я не особо прислушивался к разговору, но заметил, что речь снова зашла об Аристократах. Это слово то и дело мелькало в речи работников на Заводе, в магазинах, на улицах... Мне не хотелось привлекать лишнее внимание, поэтому я хранил молчание. Но сейчас, кажется, все были в достаточно расслабленном и флегматичном настроении, чтобы поднять этот вопрос.
- Кто такие Аристократы? - в лоб спросил я, уловив паузу в разговоре.
На меня посмотрели с изрядной долей удивления.
- У вас там, в Солнечном, что, детей совсем ничему не учат? - хмыкнул Авикус, и объяснил, как ребёнку, с таким лицом, будто сам не верил, что ему приходится озвучивать элементарные вещи: - Хозяева. Им принадлежит всё. И мы с тобой.
- И кто они?
- Аристократы есть Аристократы... - вздохнул Аэлия в некотором замешательстве.
- Как они хоть выглядят?
- Никто не знает толком. Говорят, они ростом с трёхэтажный дом. Все из себя белые и красивые. И с крыльями.
- Чушь это про крылья, - фыркнул Авикус. - У меня знакомый был на Каменном берегу. Там в Академии есть памятник Великой Леди - никаких крыльев. А вот ростом, это да...
- Они что, не люди? - снова подал голос я.
- Ну, ты тёмный... - Верус сокрушённо покачал головой. - Нет, конечно. Грубо говоря, они нейтральные, хотя кто ж Аристократов станет классифицировать...
Авикус на это замечание снова фыркнул.
А я, услышав знакомое слово, живо вспомнил человека-кота.
- Стоп, тут поподробнее. Что за нейтральные?
- Мы. И все остальные существа, которые не входят в списки, - устало пояснил Авикус.
- Я вырос среди людей, - соврал я, чтобы как-то пояснить своё невежество. - Что за списки?
Секунду стояла тишина.
- Согласно Пакту Справедливости все живые существа делятся на три группы, - заговорил, наконец, Верус. Видимо, единственный, кто был способен формулировать свои мысли. - Нейтральные - это люди и все те, кто не представляет угрозы их жизни и здоровью. Существа из списка Б - разные создания, которые так или иначе могут навредить тебе. Они обычно немногим сильнее человека, а их опасность вызвана необходимостью питаться. Поэтому между ними и людьми равные права на жизнь. На каждом, кто входит в этот список, есть метка. Обычно в незаметном месте - на руке, за ухом, под волосами. Тут смотри в оба. Или ты, или тебя.
- Не самые страшные, - хмыкнул Аэлия. - Хотя на Завод уже не берут. Только нейтральных.
- Есть ещё списки? - поспешил вставить я, пока мы не успели отклониться от темы.
- Да. Список А, - продолжил Верус, недовольный тем, что его перебили. - Особо опасные существа, за которыми право на жизнь не признаётся. У них тоже есть метка, но прямо на морде, чтобы видно было сразу. Увидишь такое - беги в любую сторону, лишь бы подальше.
Я призадумался.
- И как выглядит метка? Случайно не чёрная татуировка в виде перевёрнутого полумесяца?
- Именно, - кивнул Эр, повернув голову в мою сторону и глядя с некоторым интересом. - Видел?
- Да, у одной девушки, причём на лице. Она не была человеком, верно?
- Совершенно точно, - вставил Аэлия. - Таким не шутят. А как выглядела? Было в ней что-то необычное?
Я покачал головой.
- Красивая, грустная, язык только знала плохо, похоже.
- Да? - поднял брови Эр. - Ты так решил не потому ли, случайно, что говорила она мало и почти не раскрывая рта?
Я припомнил незнакомку в трамвае и наш разговор с ней во всех подробностях, какие только уцелели в моей памяти.
- Вообще-то, именно поэтому.
Аэлия поперхнулся элем.
- Парень, да что с тобой?! - воскликнул Эр почти с возмущением. - Это же Хищница, будь она неладна! От них нужно бежать, куда глаза глядят, причём сразу.
- А то что?
- Голову откусит, - печально сказал Верус, и по его лицу я понял, что это не шутка. - У Хищников зубы длиной с палец, пасть раскрывается так, что ей твоя рука или нога, что тростинка. А двигаются они на 5 единиц быстрее человека.
- Насчёт скорости не понял.
- На 50 процентов, так понятнее?
Я кивнул. Некоторые странности становились на своё место, хоть и с натяжкой. Это уже радовало.
Больше в тот день я решил не задавать странных вопросов, но начал прислушиваться к тому, о чём говорили окружающие. Присматриваться - возможно, кто-то из них не человек. Но, похоже, в Городе больше никого не жаловали.
Откровенно говоря, в тот вечер я тщательно осмотрел и собственное тело на предмет каких-либо меток. Просто так. На всякий случай.
Дни тянулись, как безвкусная жвачка. Похожие друг на друга и безынтересные. Временами начинало казаться, что скоро я сам стану таким же, как все окружающие - вечно скучающим и ко всему безразличным.
Вставить номер - примериться - скрепить. Да, теперь я понимаю, отчего в здешних питейных полно народу, но не слышно особого веселья. Туда ходят не за весельем, а за призраком иной жизни, которой на самом деле нет.
Вставить - примериться - скрепить. Потому что есть только Завод и эта бессмысленная последовательность действий.
Вставить - примериться - скрепить.
Вставить - примериться - скрепить.
Вставить - примериться - скрепить.
Меня внезапно охватила злость. Я в очередной раз занёс руку над деталью и замер. Сейчас взорвусь. Это больше не может так продолжаться.
- Карел, не спи! Задерживаешь ход!
Ах, задерживаю? Перевернув номер, я решительно приварил его вверх ногами. И следующий. И ещё. Что, много там? Давайте-давайте!
Я очнулся, наверное, через полчаса. Никто не заметил моей ошибки. Ни один человек. Ни на одном этапе.
Ну, раз так... Будем оригинальны, чего уж там. Отныне номера у нас крепятся новым способом.
Как раз в этот момент за моей спиной, где-то в отдалении, раздался тихий плач. Снова. Я слышал его уже много раз, упорно пытаясь поверить, что мне померещилось.
- Элай, - обратился я к своему "соседу" по ленте. - Ты это слышишь?
- Работай. Просто работай.
На следующий день Элай пропал. На его место пришёл новый работник.
А к концу недели пропал Авикус.
Добиться реакции от общих знакомых было невозможно.
- Все уезжают, - безысходно отвечал Аэлия. - Ты же видел, как часто меняются сотрудники. И Авикус уехал.
- Почему не попрощался? - не отставал я.
- Мало кто прощается. Вот и Альвах...
В моей памяти вдруг вспыхнуло воспоминание о самой первой встрече. Точно, их же тогда было пятеро. Но я этого Альваха больше не видел, ни разу.
- Он что, тоже не попрощался?
- Я же сказал... - завёл шарманку Аэлия, но Верус его перебил.
- Не задавай вопросов, Карел. Здесь этого не любят.
В тот вечер я тоже ушёл, не прощаясь.
В моей квартире была всего одна комната, небольшая кухня и ванная. Почему-то мне больше всего нравилась именно кухня - возможно, из-за большого окна во всю стену, через которое был так хорошо виден Город. И, конечно же, узкая серо-стальная башня вдалеке.
Выполняя несколько ставших уже привычными действий, я думал об Авикусе. Мы с самого начала не поладили, да и он просто не нравился мне, говоря откровенно. Но рассуждать о его исчезновении так равнодушно, как другие, я отчего-то не мог. Кроме того, похоже, он не первый. И, видимо, не последний...
Тёмная громада Завода, которую было отлично видно из моего окна, молчаливо и зловеще возвышалась над Городом, не давая мне покоя. Отчего-то я был уверен, что исчезновения были связаны с ним напрямую.
Тонко засвистел чайник, привлекая моё внимание. Пребывая в глубокой задумчивости, я машинально выключил огонь, кинул в чашку немного чайных листьев и залил кипятком.
Люди приходят в Город в надежде заработать. Самые разные, они словно сливаются в одну тень, становятся похожи друг на друга одинаково безразличными выражениями лиц. А затем исчезают без причин и, кажется, без последствий.
Почему?
Здесь не любят вопросов. А значит, боятся.
Руки делали всё сами, я даже не пытался вдумываться. Действия, доведённые до автоматизма, не мешали мыслям, которые были далеко от работы.
Я почти не заметил, как наступило четыре. Верхнее освещение постепенно гасло, рабочие устало расходились кто куда. Я и сам потянулся за курткой, которую заблаговременно взял с собой в цех, но сквозняк в который раз принёс откуда-то из глубин здания стон. Я поймал себя на мысли, что голос, кажется, был женским.
- Идёшь? - спросил Аэлия, пропуская кого-то у выхода.
- Позже, - отозвался я, сжав в руке куртку.
- Как хочешь.
Секунду поколебавшись, не пойти ли за ним, я всё-таки свернул в нерабочую зону, попутно накидывая верхнюю одежду - мало ли, свободные руки могут пригодиться.
Соседний цех был копией нашего, только "лента" и инструменты в нём покрылись пылью. Дальше следовало ещё несколько аналогичных помещений. Путаясь в череде дверей и заслонов, я уже склонялся к тому, чтобы счесть свою идею бессмысленной, но в тот же момент наткнулся на дверь, ведущую в плохо освещённую и даже как будто недостроенную часть здания.
Всхлип или его эхо, казалось, повторился в конце тёмного коридора.
- Есть тут кто? - хотел спросить я, но голые, кое-где обвалившиеся и бесстыдно демонстрирующие кирпичную кладку стены выглядели так ненадёжно и зловеще, что я счёл за лучшее промолчать.
На тёмном пятне, казавшемся издали дверью, коридор внезапно кончился провалом. Дальше пола не было, а добраться до его продолжения можно было только по балкам и при наличии очень большого желания.
Я несколько секунд оценивал размеры последнего, пока всхлип куда отчётливее обычного не убедил меня, что направление выбрано верное.
На какое-то время пришлось забыть, как дышать, поскольку высота была этажа в два, не меньше. Стена, к несчастью, была вне пределов зоны досягаемости, по крайней мере, первые метров пять, далее вдоль неё можно было найти горизонтальные перекладины непонятного мне предназначения, за которые, впрочем, вполне можно было ухватиться.
Осторожно попробовав балку на прочность, я ступил на неё, чувствуя, что дрожу. Проведя несколько секунд в обнимку с последней опорой, которая стала мне внезапно крайне дорога, я всё-таки решился и развёл руки в стороны, выпрямляясь. Это вышло легче, чем я думал. Оставалось только осторожно двигаться, не глядя вниз...
Я сказал, не глядя!
Взгляд, неосмотрительно брошенный себе под ноги, зацепился за что-то знакомое и блестящее. Уж не рельсы ли это случайно? Интересное кино...
Так, сейчас на повестке дня другие вопросы. Усилием воли заставив себя поднять глаза, я снова выпрямился и пошёл вперёд. Шаг. Ещё один. Последний - и вот уже рука моя хватается за холодную перекладину. Ура, далее - дело техники.
С непередаваемым облегчением я спрыгнул на строительную сетку, предназначенную, видимо, для будущего пола этажа, который так и остался на чьём-то плане. Почти одновременно мне в ноздри ударил запах. Резкий, неприятный, но незнакомый мне.
Всхлипы, а, вернее, даже плач с подвываниями, участились, стали слышны отчётливее, но раздавались неведомо откуда. То ли сверху, то ли снизу, то ли за поворотом. Я уходил вглубь нерабочей зоны, в какой-то момент окончательно осознав, что дорогу назад найду вряд ли. Однако одержимый жаждой правды, я не желал думать об этом.
Одновременно с тем, как звук становился чётче, усиливался и запах, от концентрации которого уже резало глаза.
И тут я, наконец, её увидел. Это была девушка среднего роста, в длинной замусоленной юбке. Спутанные волосы рассыпались по дрожащим то ли от холода, то ли от рыданий худым плечам. Она стояла этажом ниже, под лестницей. Я видел её сквозь брешь в полу, коих здесь было достаточно.
- Эй, - позвал я шёпотом, чтобы не вызвать волну отражений.
Ответа не последовало. Стараясь не шуметь и не нарушить хрупкого равновесия, на котором держалось это подобие этажа, я спрыгнул к незнакомке. К счастью, тут хотя бы был полноценный пол. Но, как и прежде, ни единого окна или проёма, ведущего наружу.
- Вы кто? Почему плачете? - я тронул девушку за плечо, разворачивая к себе... И отшатнулся, сделав пару шагов назад и нечаянно перевернув банку с краской.