Санин Дмитрий : другие произведения.

История первая: За решёткой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.16*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бывший кот Василий знает о нас всё. И рассказывает свои истории автору. Истории разные, фантастические и не очень, но все они - о нас с вами. Итак, история первая: "За решёткой". В нашем мире появились новые детали, которые всякий может пощупать - но отчего-то почти никто не замечает...

   ИСТОРИИ БЫВШЕГО КОТА ВАСИЛИЯ.
  
   ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ: ЗА РЕШЁТКОЙ.
  
   "Иди-иди-иди!" - запричитал домофон. Петя с ненавистью толкнул заиндевевшую стальную дверь и вывалился из парадного. Стужа мгновенно пробила одежду, больно дохнула на скулы. Нахлобучив поглубже капюшон, Петя потащился через двор - ёжась, голодно затягиваясь сигаретой, звякая дужкой мусорного ведра.
   Над городом нависли тяжёлые шлейфы дымов ТЭЦ, розовые в лучах февральского восходящего солнца.
   Вынести мусор - дело нудное, как стоять в пробке. Двадцать лет назад было проще: помойка имелась в Петином дворе - пока первоклассник Петя с друзьями её не спалили. Тогда помойку укрупнили, разместив в смежном проходном дворике - там она, верой и правдой, долго служила всему кварталу. При Собчаке помойкам устроили люстрацию - вместо помоек приезжал мусоровоз, по расписанию. А теперь и от мусоровоза отказались; помойку вернули, только ещё больше централизовали, и установили в двух кварталах от Петиного дома, заняв детскую площадку - ибо громадные нарядные евробаки, врытые в землю, требуют очень много места, "соответствующей инфраструктуры", как говорят городские чиновники. Помойка ныне солидностью и обводами напоминает французскую атомную электростанцию, и почему-то вызывает смутные мысли об укреплении вертикали власти.
   Петя, наглухо упакованный в пуховик (наружу торчали только нос и сигарета), в сапогах на меху, уныло шаркал по наметённому снежку к выходу на улицу - тому самому проходному дворику, в котором раньше была помойка.
   И тут его подстерегло огорчение. Привычный дворик, вчера ещё доступный всем - вдруг стал навсегда чужим. Дорогу преградила решётка. Тяжёлая решётка, крепкая, дорогая. Она глумливо блестела шёлковым налётом инея, словно фата невесты, выбравшей другого: "Всё, дорогуша! Иди отсюда, свободен!" За решёткой, в похорошевшем вдруг дворике, вольготно расположился новенький чёрный "ауди", а за ним - ещё машины.
   Петя, справившись с первым приступом обиды и ревности, с надеждой подёргал калитку - вдруг ещё не заперта? Но увы: замок уже стоял. И не примитивный шифровой, который любой откроет в два счёта, а надёжная "таблетка" - только для своих... Петя вспомнил, как вчера тут разворачивалась бригада гастрабов. "Быстро..." - с неприязнью подумал он.
   Однако долго расстраиваться Петя не стал, будучи большим оптимистом. Ничего не поделать - придётся обходить через главный вход. Халява кончилась... "А молодцы соседи... Предприимчивые..." - великодушно порадовался он за жильцов дворика. - "Теперь к ним во двор никто не будет шляться, их машины в безопасности. Не то, что наши тюти лопоухие..."
   - Вот ё-моё! - вдруг послышался знакомый зычный голос. - Совсем ох-хренели, ворюги!
   Петя оглянулся: это был дед Матвеич. Деда Матвеича, высоченного, как оглобля, красноносого, ещё крепкого пожилого мужика, тащил огромный лохматый терьер Штыц. Штыц отчаянно рвался гулять, суча и буксуя косматыми лапами, натужно хрипел на конце длинного поводка, выпуская облака пара. Дотянув до решётки, могучий Штыц уперся в неё намордником, и недоумённо остановился, обнюхивая.
   - Совсем охренели! - взревел дед Матвеич, злобно разглядывая решётку, торчащую остриями пик вдвое выше его роста. - Сорок лет тут хожу - и на тебе!
   Матвеич дедом являлся только по возрасту и семейному положению - а так выглядел чуть за пятьдесят и был вполне бодр - долговязый, с угловатыми плечами, румяным носом, и чрезвычайно громогласный. Он оттащил Штыца от калитки, и вдруг пнул её - резким, хорошо поставленным ударом. Дед Матвеич некогда был офицером-десантником - и, говорят, весьма непростым десантником. Удар тяжёлого ботинка оказался очень сильным - но калитка устояла, только звон побежал волной по решётке, и посыпался иней.
   - Вот воррюги! - взбеленился окончательно Матвеич. Он широким лыжным шагом заметался вдоль забора, глухо ругаясь и ища что-нибудь, подходящее для расправы с калиткой. Штыц (грозный Штыц!) сидел, испуганно вжав огромную голову в узкие собачьи плечи и, заискивающе повесив уши, большими жалобными глазами косился на бушующего хозяина. Ему очень хотелось примирительно дать лапу; лучше даже обе, для верности.
   - Почему обязательно - ворюги? - вежливо спросил Петя Матвеича. - Что у Вас за совдеповские предрассудки, что все успешные люди - непременно воры?
   Совки Петю раздражали - своей узколобостью и чёрной завистливостью...
   - А потому, Петюня, что это - психология вора! - с весёлой злостью, веско заявил Матвеич, остановившись. - Если место человека за решёткой - то он и будет всю жизнь окружать себя решётками. Судьба у него такая. Судит об окружающих - по себе. Всех такими же ворами считает. Вот и обносит себя решётками, сигнализациями, высоченными глухими заборами. Ещё и колючку протянуть норовит, и вертухая на вышке поставить. Воры думают о себе, и никогда не думают о других.
   Матвеич внушительно показал длинный палец. Глазки у Матвеича были голубенькие, шальные и злые - но притом какие-то внимательные, пристально прищуренные. Как у человека, имеющего рефлекторную привычку всё замечать. Для такого злость злостью - была и пройдёт - а блик оптики в лесу пропустить нельзя. Необычный он дед, Матвеич... Хоть и любит отвесить ерунду для красного словца. Руина империи.
   Петя, сдерживая раздражение, уже собрался дать Матвеичу хорошую отповедь - мол, заврался дед насчёт вышек и вертухаев, это всё бред совкового воображения - как вдруг осёкся. Он вспомнил позавчерашнюю поездку - к Петровым, в их чудесный коттеджный посёлок, в десяти километрах от Питера. Петров, надо сказать, хоть свой в доску человек, и дружат они со школы - но на руку малость нечист. Водятся за ним кое-какие шалости... И вот вокруг коттеджного посёлка, припомнил Петя с неприятным удивлением, действительно, имелся огромный глухой забор. И охранники при въезде сидели - в уютной кабинке, из которой видно территорию, и которую иначе как вышкой назвать трудно... Раньше он как-то не обращал внимания... Надо же, что получается: коттеджи-бараки, высокий забор, и вышка с вертухаем... "Тьфу ты", - с досады от такого совпадения плюнул Петя, - "всё равно Матвеич пургу несёт!"
   Тем временем, Матвеич откопал под снегом обрезок трубы, и стал просовывать в калитку, для рычага. Петя скептически смотрел на неугомонного Матвеича: дед с трубой - против качественной решётки... А Штыц преданно сидел по стойке "смирно", и глаз его не было видно из-за свисающих со лба лохм.
   И тут Петя заметил: в одном из окон приникло к стеклу лицо - бледное, перекошенное злобой... Круглое лицо, холёное, с пухлыми откормленными губами. Бизнес-лицо. Явно принадлежащее кому-то из поставивших решётку. "Ай-яй-яй!" - тревожно подумал Петя: запахло большим конфликтом. Пете очень не хотелось стать его участником, и он заторопился к другому выходу со двора.
   Огибая дом, Петя обратил внимание на решётки. Многочисленные решётки, понаряднее и попроще - но все как одна крепкие, аккуратно выкрашенные и красиво принаряженные инеем - виднелись всюду, тянулись вдоль улицы, уходя в ледяную даль. За годы демократии вокруг появилось множество решёток: решётками наглухо отгорожены дворы, и школа теперь огорожена решёткой, и даже скверик, в котором маленький Петя гонял с мальчишками в войнушку - тоже оказался обнесённым решёткой - основательно, по-хозяйски.
   "И это правильно", - оптимистично размышлял Петя. - "Людей, жильцов, уважать надо. Уважать их право - право на приватность. Уважать право школьников на безопасность. Хотят ставить решётки - пусть ставят! Это их дело, их право. Теперь у людей есть права - и это здорово! У нас теперь свободная страна!"
   Размышляя так, он поравнялся со злополучным двориком. Там, на повышенных тонах, разбирались холёный бизнесмен и Матвеич, который таки проломился через калитку. Бизнесмен стоял, как чугунный, тяжело упершись расставленными ногами в снег, и зловеще цедил Матвеичу какие-то жуткие слова. У бизнесмена было очень нехорошее выражение лица, бычья шея, чёрное дорогое пальто и белый шарф. Очень, очень нехорошее выражение лица было у бизнесмена... Зарвавшийся Матвеич, в своём потёртом китайском тряпье, метался перед деловым, не зная как выпутаться из истории - словно долговязая дворняга перед питбулем. Воистину, руина империи - так и не понял, дурной пенсионер, что жизнь уже совсем другая, и другие люди теперь всё решают... Серьёзные люди, а не Слава Капээсэс. Петя ускорил шаг, миновав зарешечённый внешний проход дворика.
   Сзади донёсся зычный рёв правдолюба Матвеича, пытавшегося хорохориться:
   - А ну пошёл отсюда! Ни хера ты не имеешь права - отчуждать территории общего пользования! Я тебе эту решётку сейчас разберу нахрен, и по прутику в одно место затолкаю - и буду прав! Тоже мне выискался, частный собственник!.. Ты о тех, кто здесь ходит - подумал? Как пожарные сюда поедут, если что? Э!!! Ты что, охренел?!
   Пак! Пак! - отвратительно резко хлопнули два выстрела, и Петя, инстинктивно пригнувшись, пулей влетел за угол. "Я ничего не видел!" - метнулась паническая мысль, и тут же, следом: "Бедный Матвеич..." Петя остановился, сдерживая дрожь в коленях, машинально полез за сигаретой, и тут - пак! - донёсся ещё выстрел. "Контрольный..." - с бессильной липкой тоской понял Петя, нервно отшвырнул незажжённую сигарету, и помчался галопом дальше, не чуя ног, тихонько подвывая от ужаса - и не замечая этого. -"Бедный дед... Надо же соображать, с кем связываешься..."
   ...От помойки Петя возвращался по другой стороне улицы. Сердце тяжело прыгало. Но не будет же он поджидать, верно?.. Поравнявшись со злополучным двориком, Петя осторожно покосился направо и остановился от удивления. Подошёл поближе.
   Обе решётки - и на входе, и на выходе из дворика - валялась, покорёженные, словно через них пронёсся бронетранспортер. Посреди дворика стоял чёрный "ауди", от него к поваленной решётке тянулся буксирный трос. Лобовое стекло "ауди" пошло трещинами, а на капоте имелись большие вмятины, словно били неким тупым предметом, размером с человеческую голову...
   Возле "ауди" на снегу сидел её хозяин, холёный бизнесмен. Бизнесмен бессмысленно смотрел сквозь Петю. Пальто его было вываляно в снегу, пуговицы оборваны, на покатом лбу краснели две свежие шишки. Руками бизнесмен держался за волосы - трагически, с таким видом, словно ему, как минимум, выстрелили жаканом в голову, и требуется удержать растекающиеся остатки до прихода судмедэкспертов.
   - Вы должны засвидетельствовать... - обрадованно забормотал бизнесмен бабьим голосом, заметив Петю. - Вызывайте милицию! Частную собственность... И резинострел отнял! Мы его посадим!
   Он тихонько застонал - раненым зверем, вторые сутки сидящим в капкане.
   - Я ничего не знаю! - нервно отрезал Петя, и торопливо пошёл домой, от всей души надеясь, что его не узнают в глухом капюшоне.
   "Вот ведь козёл Матвеич! Подумаешь - решётки ему мешают!" - думал он на ходу. - "Зато теперь у нас - свобода! Выбирай, что хочешь. Хочешь - селись в центре, в приватных двориках за решётками. Хочешь - в новостройке. Люди могут делать, что раньше нельзя было. Это называется свобода. А Матвеич - безнадёжный совок. Так в себе раба и не преодолел... Раб!"
   И ходит свободный Петя, что показательно, между решётками, за которые его больше не пускают. Покорно ходит, безропотно - ибо шаг влево, шаг вправо с улицы теперь невозможны. Потому как теперь свобода. А раньше, когда не было решёток, и всякий ходил где хотел - свободы не было, известное дело.
   Вот такой свободный человек - в свободном мире, тесно огороженном решётками.
  
   ***
  
   Это самая первая история, рассказанная мне Василием. Окончив рассказ, Василий смерил меня равнодушными жёлтыми глазами, и занялся вылизыванием лапы.
   - Это ты к чему?.. - осторожно спросил я. Я и сейчас-то побаиваюсь Василия - а тогда...
   - А ни к чему, - фыркнул Василий. Он прекратил надраивать лапу, и пристально посмотрел на меня, забыв убрать кончик языка. Глаза его полыхнули зелёными фарами. - Тебе разве неинтересно?
   - Интересно, - горячо признался я. - Мне очень интересны современные люди...
   - Разве тебе неинтересно, что со всеми происходит - в том числе с тобой?
   Я, совсем в смятении, всплеснул руками.
   - Дай ещё пожрать, - пригасил взгляд Василий, - да пойду я, пожалуй... Пусть это будет моей благодарностью.
   - Значит, в следующий раз тоже что-нибудь расскажешь?
   Василий промолчал. Он немного вредный: никогда не ответит на ненужный, по его мнению, вопрос.
   И я пошёл к холодильнику.
   О том, кто такой Василий, и почему он бывший кот - в другой раз...
  
   Д.Санин.
  
Оценка: 8.16*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"