Санна : другие произведения.

Рассказы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    просто мысли по нескольким поводам, чуть-чуть развернутые.

"Быть может".

  
   Я придумала его сама. Однажды я решила поселить его в своем городе - может, он и возразил бы против этой сомнительной перспективы, но его я не спросила. Ему просто пришлось поселиться в моем городе, насквозь продуваемом холодными ветрами, посреди огромных площадей, на всех вечно разводимых мостах сразу. Неуют искупался величием - слабая отговорка, ведь именно до величия ему никогда не было дела. Плевать он хотел на дохлую приманку общества, которое совсем его не интересовало.
   Пришлось ему бродить по улицам моего города, иногда заходить в бары, выпивать с кем-то, кого-то целовать, не подозревая, что наша встреча вот-вот должна произойти.
   Я просто кожей чувствовала его присутствие в своей жизни: иногда он становился куда более осязаемым, чем любой из моих знакомых. Они же, в свою очередь, обращались в бестелесных призраков вне зависимости от того, что думали об этом сами.
   Правда, сам факт нашей встречи я представляла с трудом. Фантазии фантазиями, а реальность - реальностью, тем более такая суровая, как наша. Мне всегда виделось нечто такое же нереальное, как и большинство моих мыслей о нем.
   На самом деле все вышло гораздо проще и обыденней. Я едва не сбила его с ног. Я почти ничего не видела вокруг себя в тот день, от усталости и хандры, и вот, столкнулась с каким-то мужчиной. В первый момент мне показалось, что это завершающий аккорд, апофеоз неудачного дня.
   -Только этого не хватало, - недовольно бросила я, качнувшись на высоких каблуках.
   Услышала его ответный короткий смешок, и застыла, не решаясь поднять глаза. Я внезапно поняла, что мы встретились: как это обычно и бывает, в самый неожиданный момент.
   Он что-то сказал, из чего я поняла только слово "Sorry", причем в его устах оно вовсе не выглядело извинением. Скорее вызовом, или, быть может, приглашением: какой простор для домыслов при условии полного незнания общеизвестного английского языка! Мой немецкий вряд ли мог быть нам полезен.
   Примирившись с неизбежным, я оглядела его с ног до головы. Следовало признать, что он здорово постарел с тех пор, как появился на свет. Впрочем, применительно к нему возраст был категорией относительной...Как и многое другое. Никогда он не стал бы выглядеть стариком, - даже если бы захотел. Даже тогда он не смог бы сделаться равнодушной ко всему, ничего не чувствующей руиной. И седина в его голове смотрелась как причудливая окраска, прихоть, делающая его вопреки всему еще моложе. И морщины на его лице были, конечно, не следами времени, а скорее следами пережитых эмоций: смеха, нежности, удивления, гнева и любви.
   Моя усталость и хандра улетучились мгновенно, как им и полагалось, под напором нежданных чудес. Взглянув ему в глаза, я поняла: он тоже знает, что нас столкнула судьба, избегать которой - глупое и опасное занятие. Он близоруко сощурился, чтобы ничего не пропустить в этой минуте, все запомнить, все сохранить в памяти, и я осознала, что его жесткий взгляд, отпечатанный в моей голове - следствие линз, а не твердости характера. На самом деле он видел очень плохо, что, впрочем, постоянно старался скрыть. И очень много курил: его рука автоматически потянулась за сигаретой, дабы смягчить сюрприз судьбы, превратив его в небольшое фривольное приключение. Только сделав первую - необходимую для равновесия - затяжку, он снова заговорил. Звуки его голоса едва не лишили меня остатков самообладания: я не понимала ни слова, но и так готова была сделать все, что угодно, лишь бы он остался рядом со мной. Ну что там говорят в подобных случаях: "как вас зовут?", "свободны ли вы сейчас?", "не могли бы мы выпить вместе кофе?"...
   На любой из этих вопросов, и на все сразу, я готова была ответить согласием. Глупее глупого было бы стараться убежать от того, что так много лет снилось по ночам.
   Как никогда ясно, я осознала великую полезность универсальных жестов, придуманных человечеством. Вместо слов мне довольно было просто кивнуть ему, хотя что там жалкий кивок перед очевидным фактом: вся моя сущность в этот момент выражала согласие, понять меня неправильно не оставалось никакой возможности.
   Он тоже кивнул мне, и улыбнулся такой готовности отдаться на волю случая. Но и сам он не возражал против его ненавязчивых объятий: должно быть, тоже помнил главное правило случайностей. Они происходят лишь с теми, кто к ним готов - прочие их, как правило, не замечают.
   Совершенно случайно у меня был для него драгоценный подарок. Я могла подарить ему Город, которого он еще не знал. Есть города, похожие на шкатулки с драгоценностями, - богато украшенные, надежно запертые бездонные шкатулки. Если сумеешь отпереть замок - бери, что хочешь, уноси с собою, что понравится. Только помни, что сам взамен оставишь в шкатулке часть себя. Маленькую частичку, которая всегда потом будет звать тебя обратно.
   Я поманила его за собой, и мы двинулись по прямой линии, что начертила нам судьба. Отпирать замок гипотетической шкатулки не понадобилось: перед ним Город распахнулся сам, и лежал, как на ладони, и можно было взять его себе, частями или целиком. В общем, они и так принадлежали друг другу. Ледяной ветер трепал его волосы, скупое зимнее солнце освещало лицо, делая его совсем молодым, и нам оставалось лишь раствориться где-нибудь в череде маленьких улочек, чтобы остаться вместе навсегда.
   Все происходило так быстро, как никогда раньше в моей жизни. Не прошло, казалось, и мгновения, а вокруг нас уже стемнело, и Город скрылся под изысканным искристым плащом зимней ночи.
   И мы оказались в его гостиничном номере, и уже пили что-то из высоких бокалов, и улыбались друг другу мудрыми улыбками людей, не признающих никаких уловок. Какие там уловки! Мне вдруг стало безумно жаль упущенной возможности прекратить все до этой минуты. Ну что может быть глупее и банальнее: мы проведем вместе ночь, а утром я выберусь из его номера, поспешно распрощавшись со своей мечтой на пороге, и это будет действительно все?..
   -Иди сюда, - сказал он вдруг так отчетливо, мне даже показалось, что по-русски, - иди сюда, я хочу посмотреть на тебя.
   Это была неправда, и оба мы знали, что неправда. Он сто раз успел разглядеть меня, покуда мы бродили узкими улочками, где просто некуда было отвести взгляд. И теперь он хотел почувствовать меня руками так же отчетливо, как увидел глазами, и я не могла ему помешать. "Назвалась груздем - полезай в кузов", - печально велела я сама себе, но, на счастье, ошиблась.
   Он действительно хотел видеть меня. И говорить со мной: странное дело, оказывается, можно общаться на разных языках и прекрасно понимать друг друга. Мы разместились на кровати и с восторгом принялись болтать, как дети, которые разговаривают вместо сна. Время бесшумно утекало прочь, а мы все не могли наговориться, и понимали все до последнего слова.
   Я успокоилась, и совсем было отдалась неспешному течению беседы, но...Я должна была знать, что это произойдет. Хрупкое строеньице нашего общения вдруг треснуло и рассыпалось в прах. Мы как будто оказались под жарким солнцем, выйдя из спасительной тени, и остались беспомощными под его горячими лучами.
   Старая сводня ночь все-таки поймала нас в свои сети. Я еще успела подумать, какое у него безумное - совсем чужое - лицо, и утонула в кольце измятых простыней, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба.
   У нас больше не было слов, и не было времени на раздумья. Но зато были эти раскаленные добела минуты, и возможность касаться друг друга, и изучать, и дарить, и принимать дары.
   Он уснул только перед рассветом, а я и вовсе не могла сомкнуть глаз. Я просто бездумно лежала, глядя в потолок, и ожидая, когда утро разрушит все до одного воздушные замки, возведенные за эту ночь. Нечего было надеяться, что хоть один из них уцелеет. Я обманывала сама себя: все, на что я могла рассчитывать - это воспоминания.
   Очень тихо я оделась и приготовилась ускользнуть из его жизни, чтобы не разрушить то немногое, что у меня еще было: бесценный подарок бога авантюр. Я надеялась, что он не проснется, но он услышал меня даже во сне.
   -Останься, - отчетливо произнес его хрипловатый голос за моей спиной, так ясно, мне даже показалось, что слова прозвучали в моей голове, - Не уходи.
  
  

СЮЖЕТ ДЛЯ МЕЛОДРАМЫ.

"По несчастью или к счастью истина проста:

Никогда не возвращайся в прежние места.

Даже если пепелище выглядит вполне,

Не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне".

Г. Шпаликов.

   Говоря себе, что все к лучшему (в который уж раз говоря), она шла по бульвару. Смотрела на падающие листья - вон тот, золотистый, так славно растворился в разноцветьи ковра, укрывающего землю... Все к лучшему - зови не зови. Не надо мучать себя. Живи легко - и судьба одарит нежданно. Разве не этому учили лучшие в мире книги?
   Только вот сердце никогда не слушалось, глупое, доброго совета. Раскрывалось сразу навстречу любви, замирало от счастья, содрогалось от унижения, разрывалось при расставании. "Глупое сердце..." - она усмехнулась. Разве научишь такое? - увы...
   Парень, шедший навстречу, замедлил шаг и посмотрел в глаза - прямо, выжидающе. Напомнил он взглядом другого, и хрупкое счастье, ушедшее с наступлением небывало холодного петербургского лета.
   Тот, другой, слушал агрессивную музыку, морщил густые брови, стараясь казаться старше, и произносил слова любви, как полузабытые стихи, с запинкой. Он вечно все запутывал, этот мальчик с голубой кровью и профилем принца из сказки, и он не принял ее нежности. Нежность - тяжкий груз для мальчиков...Непереносимо тяжкий груз.
   Какое низкое небо...И осенние холода в тот год наступили рано, и небо тяжко повисало на крышах, и дожди шли дни напролет, придавая творящемуся в мире грустную и ироничную нереальность. И она тогда забыла своего принца, сумела все-таки, как многое, что не давало ни радости, ни успокоения. Утешилась тем, что сказки - есть сказки, и только у них всегда бывает счастливый конец.
   Тонкая вязь житейских коллизий рисовала потом множество новых сказок: страшных, волшебных и смешных, дарила новых героев...Они любили ее, и она менялась вместе с ними, и наконец перестала узнавать в себе прежнюю девчонку. А когда изменилась она, и жизнь ее как-то внезапно стала совершенно другой.
   Она получила то, что хотела - классический набор преуспевающей в жизни дамы. Удачный брак за пределами Отечества, интересная работа, хорошенькая смышленая дочка...Только все чаще вспоминалась любимая испанская поговорка: "Бог сказал: бери что хочешь, но плати сполна". Она еще обычно шутливо добавляла, что оплату по счетам принимает Дьявол.
   Наивно было полагать, что именно ее жизнь станет исключением. Конечно, она заплатила. Разве что, может быть, не так очевидно. Среди благополучия и спокойствия нет-нет да посещала ее щемящая ностальгия по всему тому, что не успело случиться в ее жизни. Лишнее подтверждение теории относительности: человеку всегда хочется именно того, чего он в данный момент не имеет. И однажды вечером за бокалом красного вина она созналась себе, что еще помнит. Себя - шальную девчонку-авантюристку и того мальчика, их вечные ссоры и необыкновенные, волшебные примирения, их долгие прогулки и короткие яркие ночи...
   Почему-то посетила ее детская мечта, что она приедет домой и случайно его повстречает. Он удивленно окликнет ее: "Здравствуй! Ты очень изменилась". А потом...Но тут ее фантазия иссякала, быть может, потому, что она догадывалась: дальше ничего не будет, просто потому, что не может быть.
   И теперь она шла по питерскому бульвару, расшвыривала ногами листья и улыбалась собственной наивности. Один шанс на миллион - повстречать свое прошлое в этом огромном, пронизанном ветрами городе...Однако теплая нежность закрадывалась в душу при мысли о том, что это все же возможно. И кружила голову безнаказанность - бросить все, и утонуть в прошлом навсегда, пропади пропадом благополучная, спокойная жизнь...
   Мужской голос окликнул ее, и она, удивленная, остановилась.
   -Здравствуй! Ты совсем не изменилась, - это был он.
   Шутница - судьба! Она посмотрела на него молча. Он тоже почти не изменился, разве что на висках чуть серебрилась седина. Но - вот странность - она внезапно поняла, что совсем не желает возвращения своего прошлого. Романтический покров мечты испарился, как наваждение, и она улыбнулась ему, как чужому, и сказала:
   -Вы ошиблись - я вижу вас впервые.
   И ушла от него по золотистому ковру, и никогда больше о нем не вспоминала, примирившись со всем, что в ее жизни не сбылось.
  
  

"СОЛДАТ УДАЧИ".

   "Повсюду мир, а все ж со мною
   Еще немножечко войны.
   Тот да ослепнет, чьей виною
   Мы будем с ней разлучены".
   Бертран де Борн
  
   Он вел себя так, будто и в самом деле был бессмертен. Когда он стоял с ней рядом, чисто выбритый, в дорогом костюме, и беззаботно усмехался, никому не могло прийти в голову, что он здесь чужой. Чувствовалось, правда, что-то дерзкое, почти животное, в крутых скулах, твердо сжатых губах и взгляде, "закрытом" для окружающих, как у зверя. Как у зверя, были у него и повадки. Зло улыбнувшись в ответ на предостережения, он растворялся в ночном опасном городе - безоружный, сильный, веселый...Ему ли было бояться смерти? Он умирал уже столько раз.
   Он уходил, и она запирала за ним дверь, прислонялась к стене, улыбалась беспомощно. Повторяла в сотый раз бессмысленное слово "люблю", иногда беззвучно плакала, а затем отправлялась мыть посуду, и за этим занятием слезы высыхали сами собой.
   И ничего не оставалось, никаких следов, и с каждым его приходом все начиналось снова. Она всегда боялась, что сорвется раньше, чем он уйдет, скажет ему, как боится за него, уговорит, спрячет, запрет... Но слишком хорошо знала, что это невозможно.
   И он будет умирать снова и снова много раз, и она, случайно заглянувшая в его прошлое, где так много жизней и так много смертей, не последует за ним в его будущее.
   Сама же она только ждала, что вот-вот начнет жить. Он жил за двоих, да что там за двоих - за сотню человек, на ее же долю доставался лишь отраженный свет существования, тусклый, как будто сквозь пыльное стекло. Стоило ли так жить? Она часто спрашивала себя, но не находила ответа.
   Всегда смотрела телевизионные сюжеты о "горячих точках" с чувством свидания в тюрьме: может, дадут, а может, отменят в последнюю минуту. Увидеть хоть краешек его мира и то было для нее счастьем. Только в этом мире слишком часто сухо щелкали выстрелы, и кого-то тащили на носилках в темные норы специальных вертолетов. А люди из его бессмертного племени все так же зло улыбались в камеру, и говорили для близких одни и те же общие фразы, значившие для каждого из них так много. У них просто не было других слов.
   И она изучала его язык, старательно, как первоклассница. Училась понимать то, чего он никогда не произнес бы вслух. Искала второе и третье дно во взглядах и жестах, прислушивалась к молчанию... Иногда ей казалось, что она понимает абсолютно все, а иногда чудилось, что его слова и взгляды не имеют вообще никакого смысла.
   Их диалоги напоминали разговор слепого с глухим, и она всякий раз сама диву давалась, как это они понимают друг друга.
   -Я все время думаю, что могу тебя потерять, - она редко выражала свои чувства вслух, но изредка промолчать не могла. Чувства отправлялись в " самоволку", и не один патруль не мог бы их остановить.
   -Зря думаешь, - резко отрубал он, глядя в пространство, - Пусть лошадь думает, у нее голова большая.
   -Мне как будто нет места в твоей жизни...
   После этого он всегда обнимал ее, утыкался лицом в ее волосы и из этого надежного укрытия успокаивал:
   -Ну что ты, малыш!
   Странное дело, в его устах даже самая банальная ласковость (этот дурацкий "малыш", которого она не простила бы никому другому) звучал вполне органично.
   Ее почти никто не понимал - даже очень близкие люди. Она никуда не могла пойти с ним вместе - с ним в благополучные квартирки ее знакомых входила молчаливая ненависть, ожидание смерти и готовность дорого продать свою жизнь. Будто ветер врывался в мирные гнездышки, грозя смести все чужое на своем пути. Он, казалось, всегда носил свою войну с собой, и в любой момент мог раствориться в ней.
   Впрочем, без него она тоже никуда не ходила. Разве что к таким же, как и она сама, "боевым подругам". Но и с ними почти не разговаривала - они понимали ее без слов. В общем, эти девичьи посиделки можно было квалифицировать, как еще одну разновидность ожидания. Ей было даже трудно дышать: так сгущалось в комнате это пустое, никак не прожитое одинокое время.
   Он появлялся неожиданно, обыкновенно ночью, сграбастывал ее в объятия, припадал к ней, как к источнику, дарующему мир и покой... Но никогда не покидал свою жизнь полностью, вскрикивал по ночам, командовал что-то невнятное друзьям, отчаянно материл врагов, и просыпался внезапно, на рассвете, вскакивая с постели мгновенно и четко, как бы в атаку.
   Так же внезапно он и пропадал, оставлял записки из нескольких слов, и ничего больше, как будто его никогда не было в ее жизни. И она замирала, впадала в оцепенение. Почти прекращала есть, пить, спать, глядя сухими глазами в экран телевизора.
   Шло время, как ему и полагается, незаметно. И когда однажды ночью ее разбудил звонок, и незнакомый голос сообщил об его смерти, она не смогла понять, что произошло с ней самой.
   Ее жизнь закончилась...или началась? Она все время спрашивала себя, но так и не нашла ответа.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"