Аннотация: Давнишний мой рассказ, переработанный и выставленный на конкурс литературного журнала "Сибирские огни". Финалист конкурса.
Пролог
1690 год. Голландский механик, физик, математик, астроном и изобретатель Христиан Гюйгенс ван Зёйлихем получил интересное письмо. Никола Фатио де Дюилье - его хороший знакомый, женевский математик - изложил в немнеожиданную версию одной фундаментальной научной теории...
I. Каравелла
Светар вздрогнул и, замерев взглядом на большом экране, застыл на месте. Из космической черноты прямо на него смотрело кольцо гамма-крастера. Внутри все оборвалось. На лбу приступили капельки пота. Еще немного и невидимые лучи превратят его корабль в точно такую же космическую черноту...
Неужели вот так все закончится?! Несколько лет перелета к Эриде - самой удаленной от Солнца карликовой планете, несколько месяцев одинокого ожидания на пустынном карлике до сближения с орбитой заброшенной станции, несколько недель полета к космическому призраку и... достигнув цели, рассыпаться в ничто! И всё из-за идиотского авантюрного пари...
Каравелла - такое странное романтическое название имела потухшая станция. Она двигалась на задворках солнечной системы чуть дальше Эриды по математически точной круговой орбите. Когда всех работников, занятых в ее программе, - и тех, кто вернулся со станции, и тех, кто обеспечивал ее работу с Земли, и даже тех, кто занимался ее консервацией на месте, поразила неизвестная науке болезнь, превратившая людей в ходячие "овощи", миссия станции обросла самыми невероятными легендами. Все это произошло почти сто лет назад. Тогда же, вернее, лет за десять до ее консервации назначение станции было засекречено по самой высшей категории. После выполнения программы Каравеллы во всех ведомствах были уничтожены файлы с информацией о ней.
И вот дуло крастера, смотрящее прямо из станции-призрака... Следующие минуты показались Светару бесконечными. Не отводя глаз, он ждал конца. Но время текло, а испепеляющего удара все не было. Лишь экран отчего-то подернуло полупрозрачной дымкой.
Когда экран снова очистился, лицо Светара вытянулось в неврастеническом изумлении - кольцо крастера исчезло.
Еще минуту Светар, застыв в неподвижности, с неверием смотрел в глаза подаренной жизни. И, наконец, его рука, подрагивая, поднялась. Онемевшие скрюченные пальцы убрали с бровей огромные капли пота.
Значит, Каравелла жива?!
И обессилевший от пережитого шока Светар уже безвольно наблюдал, как громадная станция, которую все давно считали мертвой, втягивала его транспортный корабль в огромный засветившийся ослепительными огнями зев приемного отсека...
II. За сто десять лет до этого
Большой, занимающий всю стену черный экран, казалось, погрузился в глубокий сон. Казалось, уснули и рассыпанные по его вогнутому полотну точки-звезды. Главный конструктор Каравеллы сидел напротив экрана и, застыв в неподвижности, неотрывно смотрел на самую яркую из них. Ее свечение искусственно приглушалось, иначе глядеть на звезду было бы невозможно. В открытом космосе она ослепляла невероятным сиянием - настолько непривычным для простой звезды, что могла даже погружать в слабый гипнотический транс.
Отсюда, с дальних окраин планетной системы, такой необычной, завораживающей точкой - всего лишь точкой, но неоспоримой хозяйкой звездного небосвода виделось... Солнце. Да-да, это было далекое Солнце...
По краям экрана вытянулась сложная графика с многочисленными фигурками и цифрами. Ее тонкие линии слабо мерцали, будто замерев в чуткой полудреме. Тридцать часов назад был запущен Процесс. Половина этого времени необходима пучку нейтринных волн, чтобы от орбиты Каравеллы долететь до Земли и еще восемь минут, чтобы достичь Солнца. Теперь перехваченный и перезапущенный околоземными спутниками он возвращался обратно. Его и ждали мерцающие цифры на экране.
Неожиданно раздался голос диспетчера. Главный конструктор невольно вздрогнул и напрягся. Это был тот самый голос, который тридцать часов назад дал старт Процессу. Вместе с пучком нейтринных волн он унесся к Земле и теперь вернулся на Каравеллу.
Голос диспетчера, раскатываясь эхом, принялся чеканить. Прозвучала первая команда... вторая... третья... У нижнего края экрана дрогнула цепочка цифр. Четвертая команда... пятая... и... самая крайняя цифра стала постепенно растворяться.
Главный конструктор замер в напряженном ожидании.
Шестая команда... На месте исчезающей цифры начала проступать новая - на единицу большая.
Поехали?...
Слух уловил как приостановилось дыхание у всех сидящих в зале. Замерев, они также неотрывно следили за этой - самой крайней цифрой.
Поехали?!
Цифра начала медленно меняться во второй раз. Кто-то тихо выдохнул.
Поехали...
Неимоверное напряжение сменилось пробежавшей по телу дрожью. Когда выросла на единицу цифра из следующего разряда, по залу прокатились тихие возгласы.
Поехали!
Цепочка цифр в нижней части экрана начала меняться с нарастающей быстротой.
Ничего не видя и не слыша вокруг, Главный конструктор поднялся и пошел через зал. Люди встали с мест.
Поехали!!!
Его провожали потрясенные взгляды. По залу проходил человек, на глазах у всех превращавшийся в легенду.
Он шел, ни на что не реагируя. Побежавшие по экрану цифры извещали о том, что пятнадцать часов назад Солнце - исполинское Солнце - сместилось со своей галактической траектории. Хозяйка звездного небосвода медленно и послушно двинулась по пути, обозначенному ему этим человеком...
Поехали...
Человек-легенда будто уходил куда-то в вечность.
***
Дверь кабинета закрылась сама.
Все! Теперь он один! И теперь он - не легенда. С этой минуты он - смертельно уставший человек.
Главный конструктор опустился в кресло. Над столом закрутилась маленькая модель солнечной системы. Он остановил на ней взгляд. Светящееся облачко с крохотными шариками-планетами, чуть покачиваясь, вращалось в воздухе.
Теперь он может переварить хотя бы миллионную долю того, что произошло.
Самые разные механизмы, машины и корабли создавали люди в разные времена. Тысячелетиями учились передвигаться по земле, океану, воздуху, по ближнему и дальнему космосу. Но никому и никогда не приходила мысль двигать планеты и звезды...
Главный конструктор отвлекся от бегущих по кругу зеркальных шариков и устало закрыл глаза.
...Ведь никому не могло прийти в голову, что не гигантские двигатели для этого нужны, и не особое топливо... а нужен сам космос - холодный космос, нужно запрячь его колоссальные скрытые силы...
Неожиданно хозяин Каравеллы вздрогнул. Настороженный трек видеозвонка заставил его пробудиться - на противоположной стене проступил силуэт мужчины.
Главный конструктор стал всматриваться в картинку, которая медленно обретала объем и живые черты. Хозяин Каравеллы напрягся - "умный трек" не ошибся - из многомиллиардного человечества к нему портировался именно тот, кого менее всего хотелось видеть в эту минуту.
Виртуальный гость отделился от стены и подошел к столу.
- Зачем вы здесь? - упавшим голосом выговорил Главный конструктор.
Там, далеко на Земле, шла глобальная горячая война, и, хотя, казалось, здесь, на задворках Солнечной системы, не были слышны ее раскаты, однако она докатывалась до окраин - доставала землян повсюду... Доставала каждого по-своему.
Гость не отреагировал на слабый кивок Главного конструктора и, оперевшись руками о крышку стола, навис над ним.
- Зачем я здесь? - холодным тяжелым тремором спросил посетитель.
Он прошил хозяина Каравеллы жестким взглядом.
- Должен же я поздравить вас! - сказал гость с интонацией, какой выносят приговоры.
- Спасибо... - подавлено ответил Главный конструктор.
В комнате повисла тяжелая пауза.
- Как вы посмели самовольно изменить схему эксперимента?! - металлически проскрежетал виртуальный посетитель. - Возомнили, что победителей не судят?...
Гость откинулся назад. Он сжал и разжал кулаки, жестко разминая их и угрожающе поглядывая на хозяина кабинета.
Главный конструктор, поёжившись, проследил за ним. В комнате отображалась телеголограмма, и эти движения означали, что то же самое сейчас проделывал человек, находящийся в гостиничном комплексе на карликовой Эриде.
"Там-то он зачем их накачивает? - инстинктивно втянув голову в плечи, подумал Главный конструктор. - Бить собирается?... Что? Мой мираж?"
Гостем Главного конструктора был Чрезвычайный Инспектор Высшего Ученого Совета, в задачи которого входило проконтролировать эксперимент. У него были полномочия остановить проект, и он осуществил бы их, окажись здесь на двое суток раньше.
- Значит, так! - жестким приказным тоном сказал Инспектор. - Что делать теперь, вы знаете! Указания у вас есть.
- Мы научились двигать Солнце! - негромко воскликнул Главный конструктор.
- Что?!...
- Мы научились двигать Солнце! - повторил Главный конструктор. - Вы хоть представляете, что это такое?!
Инспектор в крайнем изумлении посмотрел на него.
- Это что?! Отказ?!
Главный конструктор отвел взгляд в сторону.
Снова повисла напряженная пауза.
- Та-а-ак! - жестко, будто накачивая еще и голосовые связки, протянул посетитель. - Научились двигать, значит!
- Понимаю, - едко хмыкнул он. - Мы ж ученые! Мы ж не заглянем в Указания, пока не поговорим!
Инспектор просверлил взглядом Главного конструктора.
- О, господи! Как же достали ваши разговоры!...
Гость снова навис над столом.
- Ну!...? и!...? Давайте!... Научились?!...
- А, может, вспомним, - чуть ли не выкрикнул он, - у кого?!
***
За сто лет до этого земные обсерватории поймали сложный сигнал, пришедший из Туманности Андромеды. Это было большое развернутое послание от неизвестной цивилизации. Почти пятьдесят лет ушло на его расшифровку. В первой частиписьма был изложен доскональный математический просчет движения галактик Туманности Андромеды и Млечного пути. Наиподробнейшим образом просчитано их ожидаемое столкновение, которое произойдет через несколько миллиардов лет, - длинными цепочками формул расписано, как изогнутсяшлейфы центральных черных дыр, как рассыпятся галактические спирали, как поломаются орбиты каждой (!) звезды, как деформируются, а где-то и исчезнут планетные системы (в том числе исолнечная)...
А дальше в письме было то, во что потрясенные дешифровальщики не сразу поверили. Собственно говоря, перепроверка именно этого так надолго и затянула расшифровку. Ошибиться было нельзя, и поэтому из послания вытащили все, что там было и чего, казалось, не было. По мельчайшим признакамписьма, его оформлению, логике изложения, алогичным отклонениям, словесным переходам, математическим и пунктуационным символам реконструировали язык инопланетян, алфавит и его историю, образ мышления, обычаи, историю цивилизации и даже биологическую эволюцию... В общем, все,что было важно и не важно!Слишком рискованно и дорого было бы обманутьсяв содержаниипослания - из раскодированных символов сложилась инструкция по изменению (ни много - ни мало!) траекторий движения галактик (!)...
В инструкции детально расписывалась схема построения на периферии солнечной системы сети спутников. В заданный момент они должны будут включить когерентное излучение. А затем следовало самое непонятное и невероятное - в результате этого действия Солнце должно будет изменить направление движения.
Вокруг этой потрясающей загадки - как на движение Солнца может повлиять излучение сети спутников - и развернулись самые сложные работы.Поручили их нынешнему Главному конструктору нынешней Каравеллы.
- Поручили лисе курицу стеречь... - Инспектор, нервно поиграв желваками, сверкнул взглядом и отошел к большому экрану.
Главный конструктор перевел дыхание: "Вот и хорошо. Пусть там расслабится".
На экране отображался трехмерный адаптивный обзор звездного неба, направленный в противоположную от Солнца сторону. На широком полотне виднелись плавные мурмурации звездных туманностей, плывущие караваны галактических нитей и стен, огромные, размером в десятки и сотни тысяч галактик, пустынные беззвездные пузыри - войды. Время от времени поле экрана разрезали яркие джеты, выстреливающие из невидимых черных дыр, заслепляли огненные короны вспыхивающих сверхновых. А где-то далеко-далеко за ними зазывно мерцали почти невидимые слабые звездочки, которые то исчезали, то всплывали в качающихся волнах черного фона...
Инспектор остановил на них нахмуренный взгляд.
Нет, колыхание черноты не было какой-то оптической иллюзией - так разработчики отобразили реальное волнение бесконечного космического вакуума. Они лишь для наглядности ускорили его, но при этом, добавив в отображение звездных пространств еще и их живые эволюции, они сотворили маленькое чудо - стала осязаемой непостижимая человеческому воображению вселенская глубина. И хотя это был все-таки реальный обзор реального космоса, однако фантазией своих созидателей он разворачивался на громадном экране как глубоко эпическая картина мироздания, которая привораживала всякого, кто лишь ненадолго останавливал на ней свое внимание.
И неудивительно, что вскоре Инспектор, а вслед за ним невольно и Главный конструктор, оба застыли, глядя на огромную вселенскую панораму. Однако взгляды обоих были обращены не на яркие звезды и играющие вспышками скопления, а дальше, к самым тусклым мерцающим точкам, и даже еще дальше - туда, где уже ничего не было видно, - в черноту... в бездонную бесконечность, казалось, всасывающую и бесследно растворяющую в себе даже само полотно экрана. Именно она - колышущаяся вселенская чернота, невидимая глазу, таинственная и непостижимая, таила в себе невообразимую силу - ту самую мощь, которую сумели сегодня запрячь люди.
...Да, понимание загадки послания Туманности Андромеды приходило не сразу - малыми порциями и совершенно непредсказуемо. Началось с посторонней, казалось, детали: один из техников проекта как-то заметил, что полученная в результате когерентного излучения интерференционная картинка, если ее наложить на пылевое поляризованноеоблако, соберет частицы пыли вмногослойную рассовмещенную дифракционную решетку.
Собственно говоря, это не было чем-то новым - ранее проводилисьподобные масштабные эксперименты с обширными облаками поляризованной пыли, растянутыми за орбитой Сатурна. Ее собирали когерентным излучением в комбинированные дифракционные решетки, которые позволяли прямо в межпланетном пространстве создавать большие голографические изображенияотдаленныхастрономических объектов и даже проецироватьдалекие масштабныесобытия. И поначалувысказанная идеятоже заинтересовала возможностью получения новых голограмм,но расчеты показали, что решетка такой необычной конфигурациине могла создать никакой внятной картинки, посколькусрабатывалалишь как рассеиватель фонового космического излучения - излучения звезд, находящихся на бесконечных расстояниях, то естьневозможно малой энергии, намного меньшей, чем у реликтовогопотока. Эти лучи не могли бытьуловлены ни одним из созданных людьми датчиков, поэтому,образно говоря, смотреть было бы не на что.
Но после этого Главный конструктор все чаще останавливал задумчивый взгляд на черном поле экрана. А что если техник,сам того не ведая, наткнулся на дорожку, ведущую к решению? Ведькогерентное излучение -явный намек на интерференционную решетку. Но зачемстроить то, что собиралобы лишьчерное, как его называли, свечение? Иесли инопланетяне действительно предлагаютпостроить улавливающую решетку, то почему для абсолютно бесполезного излучения?! Случайно ли это?
- Вы отдаете себе отчет, - с напряжением в голосе перебил его мысли гость, - что теперь рухнут многие научные школы, под сомнением окажутся все расчеты, на основе которых строятся космические программы? Рухнут все теории о космосе...
- Рухнут! - машинально повторил за ним Главный конструктор. - Но они и должны рухнуть, так как построены на заблуждениях.
- Заблуждениях?! - вскрикнул Инспектор. - Знаете ли вы цену заблуждениям?!
Главный конструктор бросил на него короткий взгляд. Знает! Еще как знает! Одно заблуждение даже сыграло решающую роль в проекте. Во-первых, благодаря ему станция получила свое неожиданное романтическое название...
***
Да, путь к разгадке прошелчерез большое заблуждение, начавшееся с самой обыденной человеческой фантазии, пришедшей в самом обычном сне, -однаждыГлавному конструктору приснились паруса...
Ему приснилась гигантская каравелла размером с солнечную систему с парусами... из этих многослойных решеток. Они надувались тем самым фоновым вселенским излучением, унося каравеллу в далекий космос.Однако мозг ученого так устроен, что не может не анализировать все новое и необычное, с чем встречается в жизни. Вот и на этот раз, пока спящий человек зачаровывался галактическим полетом под грандиозными парусами и изумлялся силе черного излучения, сдвигающего громадную каравеллу, его мозг подспудно, чисто машинально обсчитывал коэффициент полезного действия слоеной парусной конструкции, подсчитывал скорость, которую она придаст каравелле.И у него получилось значение, заставившее Главного конструктора моментально проснуться, - точно такая же скорость была указана в письме с Туманности Андромеды для сдвинувшегося Солнца.
Трое суток приснившаяся каравелла не выходила из головы. Нет, конечно, то, что мозг насчитал во сне, не было корректным расчетом. Это было лишь имитацией расчета, хотя очень и очень убедительной. Оно и неудивительно: мозг во сне может крайне убедительно проделывать все что угодно. На этот раз был проведенвиртуальныйрасчет, не основанный ни на каких цифрах. Для реального расчета недоставало одной принципиально важной из них - величины того самого неуловимо слабого черного вселенского давления, взять которую было просто неоткуда.Поэтому спящий разум прокрутил одни лишь тензорные оболочки формул, но надо отдать емудолжное - очень виртуозно прокрутил и как бы "вывел" заранее известный из письма результат. Такое часто случается у научных работников - мозг нередко во сне совершает открытия, бывает,даже реальные, бывает, даже эпохальные, которыезатем вписываются в историю науки.
И хотя это был случай из той же серии сновиденческих "открытий", но, тем не менее, жуткий мандраж от мнимого, но все-таки желанного попадания в цель буквально колотил все эти дни Главного конструктора. Не на шутку разыгравшийся ум постоянно будировал один вопрос: "А что если и здесь зарыт путь к разгадке?Ведь конструкция решеток и в самом деле напоминает многослойные паруса на каравелле".
Под конец третьего днямучительных раздумийГлавный конструктор извлек из библиотеки регистрационные документы станции и к ее буквенно-цифровому обозначению подрагивающими пальцами добил на клавиатуре слово "Каравелла". Сделал он это умышленно, чтобы слово "каравелла" постоянно стоялоперед глазами, ибо где-то в нем интуитивно ощущаласьразгадка инопланетного послания.
Так родилось и официально утвердилось название построенной станции с ее спутниками.А вместе с этим потянулись годы погони... за убегающим миражом.
Главный конструктор перевел взгляд на одну маленькую, тускло мерцающую звездочку.
От нахлынувшего воспоминания, разыгравшегося на фоне нервозной обстановки, у него участился пульс. Необходимо было успокоиться. Хозяин кабинета замер, неотрывно глядя на едва заметную точку...
...Звездочка медленно колыхалась на изгибах волнующегося черного фона. Едва различимая, она уносилась вдаль со скоростью, немного не достающей до скорости света, и вот-вот должна будет безвозвратно утонуть в черных волнах. И тогда она станет невидимой. Она будет поглощена вселенскими глубинами, так и не поделившись с землянами хотя бы малой долей своих тайн. В памяти о ней останется лишь ее прощальное мерцание...
Конечно, сама погоня за тайной каравеллы тоже прошла через сомнение. Ведь излучение запредельно далеких звезд настолько слабо, что невозможно говорить о каком-либо заметном его давлении на "паруса". Вместе с тем конструкция решеток говорила о том, что они предназначены именно для такого излучения. Вывод напрашивался один - видимо, слабость излучения должна будетчем-то компенсироваться.Например, его плотностью.Ведь, учитывая бесконечное количество находящихся во вселенной звезд, логично предположить, что ихсверхслабые фотоны приходят к нам настолькотесным потоком(если быть математически точным -бесконечно плотным потоком), что это может стать и ощутимым. Только с учетом этого фактораидея, изложенная в письме с Туманности Андромеды, могла бытьадекватной и работоспособной. Вот на это - на адекватность инопланетян- и положились. Вокруг этой идеи и закрутилась работа.
Всё! Звездочка исчезла. Главный конструктор потерял ее из виду.
"Так быстро?!". Он на минуту забыл обо всем - о своем кабинете, эксперименте, Инспекторе... Впрочем, нет, конечно, не забыл. Звездочка покинула его, так и не вернув ему спокойствие, и теперь он лишь обескуражено смотрел ей вслед - в убегающую черноту.
Время от времени решение загадки решетчатой каравеллы казалось ухваченным, но оно ускользало, отодвигаясь, как призрачное видение. Его снова настигали, и оно снова выскальзывало из рук, оказываясь еще дальше прежнего. Так случалось несколько раз: снова и снова настигали, снова и снова упускали, и оно убегало все дальше и дальше. Идлилосьэто целые пятнадцать лет! За это время компьютерным моделированием было опробованоогромное количество межпланетных схем,было прокручено множество экспериментальных программ.Собирали даже реальные макеты. Вдоль и поперекизучили физику уже существующих решеток поляризованной пыли. Протестировали море создаваемых ими голограмм... И лишь после пятнадцати лет непрерывных поисков стало ясно, что исследования велись по ложному пути.
"Знает ли он цену заблуждениям?" - Главный конструктор скосил взгляд на Инспектора.
Тот, ссутулившись, уже вышагивал вдоль колышущегося экрана.
"Знает, еще как знает!".
Главный конструктор застыл взглядом на сгорбленной фигуре гостя. Она вдруг вызвала в нем жалость. Если Инспектор не выполнит свою миссию, его ждет трибунал и отставка с лишением всех регалий.
Казалось, он физически сгибался под тяжестью неизвестного мрачного будущего - словно огромный атмосферный столб сейчас прижимал его к полу.
Кстати, именно идея об атмосферном столбе, - Главный конструктор отвел взгляд в сторону, - и проторила дорожку к решению загадки Андромеды.
Как-то еще в школьном возрасте воображение будущего Главного конструктора поразил факт, что на каждого человека на Земле давит тяжелый столб атмосферы, и что не будь уравновешивающего давления изнутри, человек ощущал бы себя, как на большой глубине под водой.
***
Однажды к нему пришла похожая мысль.Как-то, будучи на Земле с плановым отчетом перед Ученым Советом, он засмотрелся в поздний час в ночное небо.Ему вспомнилось про атмосферный столб, подумалось и про черное вселенское излучение. Подумалось, что если им предполагается сдвинуть огромную слоистую решетку, то оно должно сейчасдавить и на него. Ночеловек его не ощущает, и, видимо,потому, что оно так же, как и атмосфера Земли, давит равномерно со всех сторон.
Впрочем, - вдруг пришло ему тогда в голову, - не равномерно! Аналогия с атмосферным давлением здесь работает только наполовину! Он стоит на Земле, и лучи, идущие снизу,проходят сквозьнее и ослабляются.Ведь прошить какую-никакую, но немаленькуюпланетудаже почтинеуловимым фотонам не всегда получается. То есть Земля, где-то поглощая, где-то рассеивая, частично экранирует вселенское излучение... Снизуего напорслабее, и баланс черного излучения может так нарушиться, что оно сможетдажеподдавливать его к Земле.
И Главного конструктора осенило. Он вдруг понял, как сработает решетка... - Она ведь рассеивает... не подхватываетизлучение, а рассеивает его! А для любого оказавшегося "в ее тени" тела это- то же самое, что экранирует!
Причем, это будет ощутимое экранирование! Ведь площадь решеток исчисляется отнюдь не земными километрами, оно очерчивает пространство внесколько сотен земных орбит! А из этого следовало, что подобно тому, как экранирование со стороны Земли может поддавливать к планете, экранирование со стороны решеток будет поддавливать и к ним. - То есть не решетка будет сдвигаться черным излучением, а все, что окажется за ней.
Главный конструктор посмотрел на крутившуюся над столом модель солнечной системы.
"Надо бы решетчатые паруса сюда пристроить, - рассеянно улыбнулся он, - для учебных целей... Чтобы показывать студентам и туристам, как решетки прикрывают нас от напора вселенской черноты"
Главного конструктора охватило тогда сильное возбуждение. Казалось, он нащупал-таки разгадку?Однако накатившая тут же другая мыслькрепко осадила его: "Если допустить невероятное: что поддавливание будет настолькоощутимым, что сможет подвинуть само Солнце, то в итоге-то светилоначнет движениене от парусов, а на паруса!"...
Это был шок!...
Инспектор прекратил вышагивание. Чуть наклонившись и опустив руку, он провел ею по пустоте, словно трогая и сдвигая что-то. Проделав это, он вдруг уселся на эту пустоту и повис в полуметре от пола! Главный конструктор изумился было увиденному, но быстро сообразил, в чем дело. Там, на Эриде, Инспектор, видимо, опустился в кресло, которое здесь не отображалось, и теперь гость забавно покачивался в воздухе.
Впрочем, Главного конструктора комичная картинка не расслабила - уж слишком нервозно и учащенно покачивался Инспектор...
...И опять несколько дней ушло на мучительные раздумья. Да, он допустил какую-то логическую ошибку, но зато теперь был абсолютно уверен, что путь к разгадке лежит именно через экранирование решетками космического излучения.Это был маленький, но важный шажок! Но дальше куда? Ведь,как ниприкидывай, движение Солнца во всех вариантахполучалось обратным! В чем же он ошибался?
И снова Главный конструктор открыл послание с Андромеды, и снова перерыл его вдоль и поперек.И вдруг... споткнулся на маленькой черточке. Его будто окатило ледяной водой. Значение скорости Солнца обозначалось в письме со знаком минус. То есть именно такое - обратное!
Это был большой коллективный шок. Сотрудники ходили в изумлении - почему никто этого не заметил?! Видели, конечно, знак минус... Все видели! - Читали, что после включения когерентного излученияСолнцеполучит относительную скорость, равную минус шестьдесят с кучей знаков после запятой! Читали, видели, но обращали внимание только на "шестьдесят"! Озадачивались тем, в каких единицах измеряются эти "шестьдесят", а маленький минус, дажене задумываясь, подсознательноотносилилибо к иному направлению координатной оси либо еще к чему-то, не имеющему принципиального значения.Инерция технического мышленияконструкторов уносила их наособенности рассовмещенныхрешеток, математики разбивали лбы о невероятно громоздские тензорные навороты, планетологи же, работая под довлеющей аналогией средневекового парусника, почти пятнадцать лет искали в межпланетной пустоте невидимые аналоги мачт, то есть кувыркались над вопросом, как решетки, находясь на окраинах планетной системы, будут передавать силу черного ветра Солнцу. А Главный конструктор? - Ох! А он, видимо, переусердствовал в концептуальных аспектах явления. Ведь, как ученый и руководитель важнейшего проекта просто на адекватность инопланетян он полагаться не мог...
(Но нельзя не заметить, всепо достоинству оценили научное мышление инопланетян - ведь те сочли достаточным указать лишь знак минус, не дополняя это никакими предметными комментариями. Наше же человеческое мышление, даже научное, именно предметно.Оно обязательно должно,даже при мысленных рассуждениях, пояснять "на пальцах" самые сложные математические выкладки. Публикации стараются дополнять схемами, графиками, рисунками и прочими иллюстрациями.К слову сказать, только теперь обратили внимание на то, что в послании с Андромеды не было ни одной картинки. Они, похоже, не знают, что такое графики. Вместо координатных осей сплошные тензоры. Наисложнейший процесс столкновения галактик, как и конфигурация системы спутников и решеток, описаны только формулами, без наглядных схем - тяжелейшее для человеческого мозга письмо. Немудрено, что в такой Джомолунгме символов просмотрели маленький минус. Инопланетяне своим письмом продемонстрировали насколько глубоко математично их мышление, насколько далеко от нас убежал их разум.).
- Вы хоть понимаете, - нервно покачиваясь в невидимом кресле, заговорил Инспектор, - что готовы поставить крест не просто на базовой научной теории, но и на науке вообще?
Главный конструктор вздрогнул и побледнел.
После того, как он подставил в итоговоеуравнение тех самых оболочечных тензорных расчетов, которые приснились ему во сне,скорость Солнца, взятую из письма инопланетян(со злополучным знаком минус!), у него обратным ходом по обратной цепочке уравнений вывеласьстартовая цифра- величина вселенского черного давления - то, чтоневозможно было подсчитать никакими другими способами.
И она оказалась колоссальной!
Настолько огромной, что выходило, чтоесли, к примеру, брать тело на Земле, то черное вселенское излучение прижимало его к планетене просто не слабее гравитации, нопрактически равносильноей!То есть это было далеко не слабое поддавливание!
Выходило, что бесконечно плотный поток свехслабых "черных" фотонов, казалось бы, неуловимо малых и не ощущаемых поодиночке никакими приборами, складывая такие вот "почти нули" бесконечное число раз, создавал из нихочень ощутимый напор.
Однако дальше -больше! Мало того, что доля ньютоновской силы в расчетах гравитационногопритяжениястановилась неопределенной, но в некоторых случаях онавдругоказывалась излишней - уходила в полный ноль!... В конце концов, после длительных перепроверок всей совокупности расчетов, после учета всевозможных астрономических ошибок в определении дальности объектов стало получаться, что в любых (!) расчетах можно обойтись без фактора притяжения вообще - хоть для межпланетной пыли, хоть для планеты солнечной системы!
Получалось, что согласно теории, вытекающей из его расчетов, суть гравитации сводилась к тому, что любые два тела во вселенной не притягиваются друг к другу взаимным тяготением, а подталкиваются друг к другувселенским черным излучением...(!)
- Неужели вам не ясно, - продолжал давить Инспектор, - что, если ваш эксперимент теперь выставить как подтверждение вашей сумасшедшей теории, в научном мире произойдет концептуальный коллапс?
- Нет! Это не так! - негромко возразил Хозяин Каравеллы.
***
- Не так?! - вскрикнул Инспектор.
Гость резко поднялся из невидимого кресла и шагнул к столу.
- Когда-то люди полагали, - напряженно заговорил он, - что Земля стоит на китах...
Главный конструктор скосил на него взгляд...
- И должен был появиться человек, - пробубнил он, - который бы сказал, что она круглая.
- Должен был появиться! - жестко глядя на собеседника, отреагировал Инспектор. - И он появился, но только тогда, когда этому пришло время...
Инспектор вновь взбудораженно зашагал по комнате.
- ...А время пришло, - продолжил он, - но только после того как, благодаря этому заблуждению, люди воздвигли дома и храмы, когда написали механику, разработали сложные механизмы, развили мореплавание. Все их расчеты строились на представлениях, что в природе есть верх и низ, что все, что существует в мире, должно падать, что плохо возведенные дома будут рушиться - падать! Куда? - Туда, где Низ! Что океан плоский и только поэтому по нему можно плыть. В этом была суть их миропонимания - незыблемый Верх и незыблемый Низ! Скажи древним строителям и мудрецам о круглой Земле - они подняли бы вас на смех...
Инспектор злобно сверкнул взглядом.
...Свыводами Главного конструктора случилось нечто похожее: не о коллапсе все стали думать, а точно так же подняли Главного конструкторана смех. Исчезновение из его формул фактора всемирного тяготения, говорили ему, поставило крест на всех его расчетах. Под сомнением оказалась адекватность инопланетян с Туманности Андромеды, а, значит,и проект Каравеллы вообще - его "мифические", как их стали называть,дифракционные решетки.
- Ибо только смех, - буквально проскрежетал Инспектор, - стал бы их спасением. Иначе сумятица поселилась бы в их умах! Нарушился бы принцип поступательности развития человеческой мысли.
Инспектор перешел на пафос. Главный конструктор поднял на него удивленный взгляд.
Но даже пафос звучал у гостя на тяжелой ноте.
- Не родились бы, - раздраженно декламировал Инспектор, - многие открытия, не случились бы изобретения... Общечеловеческий разум не терпит перескоки. Автомобиль мог появиться только после того, как были намотаны тысячелетия на колеса телег. Прорывы должны совершаться тогда, когда общечеловеческое сознание до них созревает!...
...Хозяин Каравеллы оказался в эпицентре едких насмешек. Несколько дней он ходил чернее ночи, никого вокруг не замечал, не здоровался, не отвечал на письма. И однажды, закрывшись на несколько суток в своем кабинете он, казалось, вообще сбежал ото всего мира. Но мало кто знал, что все эти дни и ночи он там практически без сна работал. Он многократно перепроверял все расчеты, по-новому изучал многочисленные астрономические данные, перерывал всю имеющуюся в сети космологическую библиотеку... И, когда, наконец, он вышел из кабинета, многие его не узнали.
Это был другой человек - жесткий, настроенный на решительную битву...
- Ранние выскочки в миропонимании опасны, - продолжал декламировать Инспектор. - Потому в свое время церковь и расправлялась с теми, кто опережал его созревание.
- Например, с Джордано Бруно, - вставил Главный конструктор.
...Из самозаточения вышел жесткий, решительный человек. Он вышел с объяснением целого ряда неразрешимых проблем физики и космологии: от парадокса абсолютного совпадения гравитационной и инерционных масс, парадоксов черных дыр, вспышек сверхновых, до конфигурации войдов... и, главное, с точным математическим выводом формулы всемирного тяготения Ньютона, которую средневековый ученый, собственно, никогда и не выводил, которая появилась у других авторов из общих эмпирических соображений. И все это было сделано исходя из (да-да!) отрицания ньютоновского притяжения, точнее говоря, замены его на вселенское сжимающее давление черным излучением... а фактически (тогда сам Главный конструктор этого еще не осознавал) исходя из новой концепции вселенной...
- Да! - Инспектор навис над Главным конструктором, вперив в него уничтожающий взгляд, - Джордано Бруно надо было сжечь на костре! И именно потому, что он был прав!!!
Главный конструктор оторопело посмотрел на Инспектора, а тот еще больше разбушевался. Он отошел, нервно зашагал по комнате, затем опять вернулся к столу, грузно навис над Главным конструктором, затем резко откинулся назад, вновь отошел. Он будто яростно пытался, но не мог пробить невидимую стену - некую стойкую ауру, защищавшую Главного конструктора.
...После шокирующих расчетов Главного конструктора последовал миллион заседаний научных сообществ и Большого Ученого Совета. Ведь против старейшего, веками проверенного научного догмата пошел крупнейший ученый планеты. Его не могли игнорировать.Но так же не могли и опровергнуть. Главный конструктор очень мощно и категорично отстаивал новую теорию.Однако как бы ни разбивал он своих оппонентов, заседания заканчивались неприятием его теории. Ее просто отвергали... Иточка! Без объяснения причин.
- Я знаю, - прокричал Инспектор, - что вы правы! Да-да! Вы правы, правы и еще раз правы! Но вы должны были оставаться правыми для себя! С такой правотой надо сидеть и молчать! Набрать в рот воды и молчать!!! Понимаете?!
Главный Конструктор поднял на собеседника изумленно-насмешливый взгляд.
- И как давно вы считаете меня правым? - с едва уловимой ехидцей спросил он. - Ведь вы были в когорте тех, кто называл мои расчеты бредом. Вы были уверены, что мой эксперимент закончится провалом и Солнце не сдвинется. Вы ведь поэтому во время эксперимента были не здесь, а прохлаждались на Эриде?...
Лицо Инспектора побледнело. Он опять подошел к столу и навис над Главным конструктором.
- Не вам судить, где мне надо было быть сегодня, и как я "прохлаждался" на Эриде.
Главный конструктор осекся. Действительно, на Земле сейчас шла война, и у Инспектора могли быть серьезные причины не покидать планету-карлик, на которой работала мощная нейтринная связь с Землей. Главный конструктор слышал о семье Инспектора, которая сейчас оказалась в самом пекле военного противостояния.
- Извините... - проговорил он.
Инспектор откинулся назад.
- Не принимаю извинения! - он снова перешел на командный тон. - Вы обещали мне, что в мое отсутствие проведете эксперимент по утвержденной схеме!
На некоторое время оба замолчали.
Главный конструктор и его гость могли бы быть сокурсниками. Судьба чуть-чуть развела их в университете. Они были немного знакомы в студенчестве, оба ушли в науку. Да, будущий Инспектор был там, в науке, погружался с головой в астрономические исследования. Ведь неспроста слабый огонек тоски был виден в его глазах, когда он несколько минут назад смотрел на звездный экран.
Главному конструктору иногда попадались его научные статьи, но уже тогда он отмечал их в основном критический тон. Они всё чаще и чаще посвящались развенчиванию чьих-либо ошибок. Затем публикации будущего Инспектора стали касаться в основном административных аспектов научной деятельности, всё чаще и чаще он писал об истории науки, и, в конце концов, отошел от профильной вузовской специальности и переквалифицировался в исследователиочень узкой области - истории научных заблуждений. Должность проверяющего научных институтов и проектов стала логичным следствием его нового интереса.
"И все-таки он врет! - подумалось Главному конструктору. - Ни на йоту не верил он в мою правоту. Слишком расхоложенно отнесся к своей командировке, высокомерно и по-снобски провел переговоры, и демонстративно удалился на Эриду, всем своим видом показывая, что считает эксперимент полной чушью. И вот теперь, после успеха проекта, его до смерти затрясло - излишняя самоуверенность грозит стать для него катастрофой!".
- ...И не вам знать, - неожиданно просипел Инспектор, - чем отличаются мои слова от моих мыслей. В отличие от вас я знаю действительную цену правилу "знать и молчать".
- Но и у меня, - упрямо пробубнил Главный конструктор, - была своя причина и своя правда!
Инспектор бросил на него сверкнувший взгляд.
- Если бы молодому Пифагору, - вдруг тихо, в тон Главному конструктору проговорил он, - какие-нибудь пришельцы рассказали о высшей математике, тот никогда бы не придумал "пифагоровы штаны", а дарованные ему формулы освоил бы только на дилетантском поверхностном уровне, поскольку без его "штанов" постичь глубину математики невозможно.
- Слава Богу, - подавляя вновь нарастающее напряжение, протянул гость, - что до Пифагора инопланетяне не добрались! Но вот наше поколение достали!
Лицо Инспектора пошло красными пятнами.
- Сколько теперь, - выкрикнул он, - "пифагоровых штанов" мы не досчитаемся?!
...Из программы Каравеллы стали уходить люди...В числе первых - именитые ученые. Уходили друзья.
Некоторые оставались, но по разным причинам. Кому-то любопытно стало посмотреть на финал экстраординарной ситуации, кто-то одновременно писал диссертации по частным направлениям проекта Каравеллы. Финансирование работ продолжалось и поэтому ушедших заменяли новые участники. Но это были случайные люди. Сюда шли отнюдь не для поддержки идеи Главного конструктора. В целом коллектив медленно таял, и Главный конструктор погружался во все более и более глухое одиночество...
- Попробуйте скажите теперь всем, - быстро продолжал Инспектор, - что притяжения больше не существует, что Земля крутится вокруг Солнца не потому, что притягивается, а потому, что подталкивается к ней излучением звезд, находящихся чёрти на какой бесконечности, что орбиты спутников Земли рассчитываются не по формулам тяготения, а по формулам внешнего толкания, в смысле давления, в смысле... тьфу ты! Как вы его там обозвали?!
- Что в этом плохого?! - упрямо вставил Главный конструктор.
- О, господи! - возопил Инспектор. - Ну почему вы такой тупой?!!!
- Создайте им такой разворот в голове, - яростно стенал он, - и вы увидите, что они станут ни к чему не способными в фундаментальной науке! Таковы законы развития человеческого миропонимания. Нельзя миновать ее этапы, нельзя миновать заблуждения. Да-да! Нельзя миновать заблуждения! А теперь люди вынуждены будут принять концепцию, свалившуюся на них из Туманности Андромеды, не успев полностью выработать ресурс концепций Ньютона и Эйнштейна. Будут строить пятый этаж, бросив недостроенный третий...
- Ага, еще и цокольный этаж с тремя китами заброшен, - уже неприкрыто издеваясь, отрезал Главный конструктор. - Их подвид ведь так и не определили...
Оба собеседника замолчали.
- А ведь третий этаж, - тихо, будто самому себе, проговорил Инспектор, - уже практически готов. Не сегодня-завтра в институте космических исследований завершится эпохальная работа. Огромные силы вложены в создание целостной теории черных дыр. Десятки тысяч ученых, сотни институтов по всей Земле работали над этим. В этой теории вся современная физика. Она, наконец, сведет воедино известные науке четыре типа физических взаимодействий: электромагнитного, слабого, сильного и... гравитационного. Все они будут подведены под единый знаменатель.
Инспектор исподлобья взглянул на Главного конструктора.
- И вот вы, - снова прибавил в голосе Инспектор, - вырываете из этой, уже сформированной целостной картины гравитацию... Да-да! Как кита из цокольного этажа!
- Да! - взбесившись, прокричал Инспектор, - Мы не могли не позволить ваш эксперимент, слишком большой резонанс получила в научном мире ваша бредовая идея, но мы ясно указали вам, чем он должен закончиться!
- Бредовая?! Указали?! - вскинулся Главный конструктор. - Вы указали, что эксперимент должен закончиться... ничем!
...Долгие дебаты завершились тем, что провести эксперимент разрешили. Запретить и закрыть программу Каравеллы уже не могли. Слишком много средств она поглотила, слишком долго тянулась. Уже практически закончилось выведение на орбиты необходимых спутников, шла заключительная настройка их. Да и в научном мире началось брожение, и поэтому финальный эксперимент разрешили, но разрешили на особых условиях. На закрытом, строго засекреченном заседанииБюро Высшего Ученого Совета перед Главным конструктором поставили ультиматум - эксперимент должен будет закончиться опровержением его теории... (!!!)
***
- Но ведь я оказался прав! - вскрикнул Главный конструктор.
Инспектор обескураженно развел руками. Он подошел к буфету и сделал попытку открыть его. После неудачи он, видимо, вспомнив о своем голографическом статусе, выругался, сорвав злость на сенсорной дверце, и, зачем-то сверкнув взглядом в сторону Главного конструктора, отошел в другой угол. Там он что-то взял в пустоте.
- Вы сами-то, - проговорил гость, прокашливая першение в горле, - представляете последствия?
Инспектор отпил что-то невидимое.
- Вы выкидываете из человеческого миропонимания понятие всемирного притяжения.
- Нет теперь его!... - Инспектор вскинул руку к черному экрану.
- Уничтожается, - продолжил он с новым нарастающим напряжением в голосе, - понятие гравитационного поля. Нет его! Невидимого и всепроникающего! Которое нельзя было пощупать, но которое как бы "было"! А вслед за этим логично задуматься и о других полях: электрических, магнитных, ядерных. А, может, и их тоже нет?! И электрон притягивается к протону не потому, что существует электрическое притяжение, а потому что его к протону что-то откуда-то подталкивает?! Но что толкает? И что сближает протоны в ядре атома? Тоже дальняя-предальняя вселенная? И чем? - Инспектор стал переходить на крик. - Тут уже вашим черным излучением не обойдешься! Значит, надо искать во вселенной еще какое-то сверхмощное давление, действующее на ядерном уровне - в каждой - самой маленькой, невообразимо маленькой точке. В каждой!!! Но что это за давление?!!! - Давление вакуума?!!! Какого на этот раз вакуума?!!! И почему тогда отталкиваются одинаковые заряды?!... Мозг взрывается от таких "что" и "почему"!
Приложив пальцы домиком к вискам и затем резко раскинув руки в стороны, Инспектор изобразил взрывающийся мозг.
- Буммм!!!
- В ма... - просипел и прокашлялся Инспектор. Он явно сорвал голос.
- В ма-ку-ла-ту-ру..., - Инспектор отпил невидимой воды. - ...Превращаются тысячи трудов теории поля. Что теперь писать ученым? О чем говорить студентам? Между знанием, которое свалилось на нас с Туманности Андромеды, и нашей наукой такая огромная пропасть, что скачком ее не одолеть. Между третьим и пятым этажом нет четвертого. Старую науку преподавать уже не сможем, поскольку осознали ее как заблуждение, а новую не осилим! Нечем ее осиливать! Буммм!
Инспектор опять изобразил взрывающийся мозг.
- Нет у ученых, - он снова прокашлялся, - отработанных механизмов получения таких знаний! Из пятого этажа мы знаем только один пазл, всего лишь один! - Тот, который подарили нам инопланетяне... И даже не знаем, - взвизгнул Инспектор, - каким чёрти боком впихивать его в нашу, земную науку!...
Снова воцарилось тяжелое молчание.
"Земную науку...?" - Главный конструктор бросил взгляд на волнующийся черный экран.
Из выступления Главного конструктора на заседании Бюро Высшего Ученого Совета: "Люди долго выстраивали теории о вселенной, изучая только ее обозримую часть. Но масштаб в тринадцать миллиардов световых лет для бесконечной вселенной - это пшик, это только ее бесконечно малая доля - вроде элементарной частицы. Даже меньше! Настоящая вселенная там - за пределами видимых нам границ! В бесконечностиее математическая и физическая суть! Бесконечностьдиктует вселенной свои аксиомы - ее настоящие законы! Не будь ее - планеты покинули бы свои солнца, атомы потеряли бы свои электроны! Мы есть не сами по себе такие, какие мы есть, а именно невидимая нами безграничность создает и удерживает нас....
Земная наука замерла в шаге от новой концепции мироздания. Да, мы можем это только предполагать. Но если это так, то этим шагом мог бы стать успешный старт проекта "Каравеллы"... История нам не простит, если мы упустим этот шанс...".
Мог бы стать...
...Но никто не вникал в выступление Главного конструктора. То ультимативное заседание Бюро напоминало театр абсурда. Все, казалось, были непоколебимы во мнении, что отрицание всемирного притяжения - это бред, и в то же время над каждым неожиданно стал довлеть вопрос "А вдруг?!". И поэтому, с одной стороны, эксперимент не могли неразрешить, а с другой, боялись это сделать - именно из-за страха перед этим "А вдруг!". Несколько раз объявляли голосование, и каждый раз оно срывалось - в урну не было сброшено ни одного шара - ни одного черного и ни одного белого. Вопрос сдвинулся с мертвой точки только после часового выступлениястарейшего участника заседания, которое свелось к тому, что отрицательный результат в науке - тоже результат, и, ладно уж,пусть проведут этот эксперимент, пусть (простите) обломятся. Бюро так и порешило: пусть проведут, пусть получат твердый гарантированный отрицательный результат, и тогда уж закроем тему - навсегда запретим рассматривать любыедомыслы, не признающиевсемирное притяжение, как запретили когда-то рассматривать модели вечного двигателя.
Но на всякий случай... - если вдруг его бредовая теория окажется верна... - конечно же, такого в принципе быть не могло... но вдруг... не дай бог... Главному конструктору в итоге предписали, что он должен будет сделать, если вдруг... - бред, конечно, но... именно на всякий случай...
Короче, ему поставили ультиматум: если его идеи окажутся, не дай бог, верны, и Солнце как-то там (вдруг!) шевельнется, то он должен будет сделать то-то и то-то, чтобы по итогу получилось, что Солнце как бы вовсе не шевельнулось и его идеи как бы оказались не верны.В общем, дали ему непротокольные Указания...
- Вы хоть поняли, что вам поручили спасти науку?
Главный конструктор ничего не ответил, и в комнате снова повисло тяжелое молчание.
- Да что там наука! - Инспектор безнадежно махнул рукой. - Это коренная... родовая беда человечества... всего земного человечества. История не раз показывала, что когда одни страны уходили в развитии вперед, то, раздавая отставшим народам свои достижения, они замораживали их развитие. Пользуясь импортными благами, целые цивилизации переставали придумывать свои технологии и даже производить собственных инженеров и ученых мирового уровня...
Главный конструктор угрюмо смотрел в пол.
- Туземцам, - мрачно добавил Инспектор, хрипнув и отпив невидимой воды, - подарили автомобиль. Они научились крутить руль и давить педали, и теперь полагают, что в этом и заключается секрет езды. Они уже не станут задумываться, как работает двигатель внутреннего сгорания....
- Туземцы - это мы, - так же мрачно пояснил он. - Автомобиль - это ваш парусник, а двигатель внутреннего сгорания - это... - у Инспектора от нервного тика дернулся подбородок, - это то, что теперь нам ну никак не понятно... это черт знает... это черт знает, что такое! - истерично сипя, выкрикнул он.
- Но мы - не туземцы! - вскинулся Главный конструктор.
- Ну-ну! - опять хрипнув, скривил рот Инспектор. - Вспомните, как одна элитная команда ученых во главе с величайшим ученым современности лопухнулась с маленьким минусом в формуле с Туманности Андромеды! Предметные вы наши!... Ни дать - ни взять аборигены из джунглей с их конкретно-образным мышлением...
- Вам поручили, - окончательно срываясь на сипоту, проговорил Инспектор, - снять нездоровый ажиотаж и подтвердить гравитационную теорию Ньютона и Эйнштейна... и вы мне лично это обещали...