Аннотация: Это должен быть рассказ из нескольких частей. Одна из них для затравки) Нью-Йорк - это город. Я не хипстер.
Холодный. Как тот прозрачно-синий лёд, что плавает в Его глазах. Как Его слова, которые будто ледяная вода, льющаяся за шиворот, или мороз, пронимающий до костей. Он холоден, невозмутим и непреклонен. Даже когда она, будто кнутом, своим острым язычком искусно делает пике в Его раздутое самолюбие. Не злится, и не кричит. Просто смахивает всё со стола, бросает её туда и берёт. Невозмутимо и жестоко. Как какую-то шлюху. Её, что соблазнит и суккуба и читает Де Сада за завтраком. Для которой переспать в половиной Нью-Йорка - это "скучный вторник. Чёрт, как же иногда она бесила саму себя. Дура. Наивная доверчивая дура. Увидела, обалдела, потянулась... а потом не смогла уже вырваться. Он стал её божеством, идеалом. Недостижимое Нечто, которое снизошло для дешёвки, протянуло руку и позволяет наслаждаться Своим присутствием. Любовь ли это? Да вы смеётесь что ли?! Какая любовь?.. Но почему же каждый раз, когда она видит Его, её руки невольно прижимаются руки к груди, стараясь унять частое дыхание? Грубые вдохи разрывают лёгкие, сердце всё ещё бешено бьётся, а Он всего лишь вошёл в комнату, по-хулигански засунув руки в карманы своих дизайнерских брюк. Адреналин танцует в крови, заставляя пальцы мелко трястись - Божество ухмыльнулось и как бы невзначай что-то сказало. От холодка, что в его голосе - основа, по спине бегут мурашки. Хочется закурить, но вряд ли получится - зажигалка выпадает из дрожащих рук. Он видит и подносит к краю её тонкой сигареты свою зажигалку. И улыбается. Холодно, но так красиво. Какой же Он холодный... Сбивчивые мысли толпятся на выходе, чтобы пролететь кометой в сознании и исчезнуть, оставив след-ожог на мозге. Она смотрит в сторону, изредка поглядывая на мужчину. Ему быстро надоедают эти гляделки. Он наклоняется к ней, целует в губы, и всё идёт по стандартной схеме: одежду на полу, постель, его равнодушные синие глаза, а потом любовник просто молча одевается и уходит, оставив её одну. Снова. Женщина утыкается в подушку - она ещё пахнет Им...
Она помнила их встречу от начала и до конца, каждую секунду, каждый вздох, каждое движение, своё и Его.
Нью-Йорк, дождь, холод. Город будто раскрасил в серое какой-то сумасшедший урбанист. Дома, как скалы, облизанные морскими волнами. Витрины, как лезвия, блестят и отражают равнодушные глаза прохожих. И эти бесконечные сосуды дорог, смоченных ливнем, ведущих в никуда. В Ад, в Рай, в Чистилище. Какая разница, когда собственная жизнь ценится едва ли больше, чем жизнь того бродяги, что живёт под мостом и ест из мусорного бака? Её новенькие туфельки от Джимми Чу промокли насквозь, ветер вывернул зонтик наизнанку и пронизывал стройное тело брюнетки, запакованное в серый плащ, насквозь. Она стояла на перекрёстке двух улиц и совершенно не представляла, куда и зачем идти дальше. Холодная вода нещадно лила с небес, размывая последние надежды и свеженаписанные планы. "Прекрасной леди не стоит оставаться на холоде?, - Его голос, нежный и ласковый, тёплый, как сотня одеял, пронизывает до самого основания, где покоится в тихом рокоте черная тварь. Она поворачивает, и взгляд её натыкается на Его глаза. Ноги предательски подкашиваются, кончик языка летит по нижней губе, собирая капли дождя. А синие глаза уже проникли куда-то вглубь, взяли то, что им было нужно, и засмеялись. Он взял её на руки и отнёс домой. К ней домой. Она не обращала внимания, что идут они под ливнем, без зонта, а у Него воротник выглядывающей из под плаща рубашки намок, как и Его волосы... Только смотрела в Ему в глаза. Его руки быстро и умело раздели её, положили на постель, ласкали нежное женское тело... Впервые она подчинилась чужое воле, чужому желанию, не претворялась, а просто была женщиной. Она помнит каждый вздох, каждый стон, каждое прикосновение. Ведь это первый и последний раз, когда Он был с ней нежен, когда излучал тепло, когда в Его холодных синих глазах растопилось золото. А потом Он оделся, бросил сухо своё имя и ушёл. Она же лежала на белых простынях и впервые поймала себя на мысли, что хочет вернуть мужчину. Что не хочет отдавать другой. О, какую же огромную ошибку она тогда совершила.
Холодные пальцы провели по линии позвоночника, приказывая повернуться к Нему. Она никогда не поворачивалась к Нему лицом после секса. Чтобы не вдохнуть его запах. А Божество источало тонкий аромат дорогих сигарет, тёмного горького шоколада и крови. Чтобы не видеть, как Он уходит. Чтобы не вцепиться в Его руку и не умолять остаться. Чтобы не заплакать. И не увидеть жестокий смех. Секрет полишинеля - в постели их всегда было трое: Он, она и Та, которую Он хочет. Хочет забрать её душу, ведь её телом Он владеет в полной мере. Ему этого мало, Ему всегда мало. Сжав зубы, она поворачивается. И слушает приказ.
- Избавься от её мужа и детей. Сделай всё по-тихому.
- Не хочешь марать руки и портить маникюр? - внутри поднимается волна негодования. Да как Он смеет! Она не слуга! Да, она не может Ему отказать, она ждёт Его прихода, как манны небесной ждали евреи, она всего лишь женщина, околдованная искусителем. Но не слуга! Хочет получить свою девку - пусть делает всё сам.
- Не хочу лишать тебя удовольствия отомстить ей. Ты же так её ненавидишь, - синие глаза издевательски смеются. Он знает, как она мечтает перегрызть горло этой дуре. Но сдаваться нельзя. Нельзя, даже если всё решено наперёд. Она гордо вскидывает подбородок, спрашивая своё любимое "а что, если...??
- А что, если я не сделаю этого?
Он усмехается и приподнимается на подушках, нависая над ней.
- Тогда я всё сделаю сам. Но вряд ли ты тогда снова меня увидишь.
Отрывистый кивок. Она сделает это. Сделает всё, как Он просит. Просто потому что не хочет его терять. А ещё, потому что завидует Этой и хочет отомстить. Он стремится получить душу замужней женщины, а обожающая его и ненужная ему любовница жаждет растоптать жалкую дурочку, что посмела встать поперёк дороги. Гнев с каждым ударом сердца вливался ядом в кровь и окрасил глаза пеленой решимости. Поцелуй - заключение сделки. И, как аванс, Он остался с ней на всю ночь. С каждой секундой возле Него тело наполняется злобой и жаждой крови. Металлический привкус уже на её языке. И его не перебить даже вкусом Его кожи.