Сараева Ольга Геннадьевна : другие произведения.

Вампировский централ

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
     
    Не знаю, что именно искали светила науки тогда, в двухтысячных: чёрные дыры, другие измерения или параллельные вселенные, но в результате два мира - наш и вампирская Тэрна - то ли столкнулись, то ли наложились один на другой. Произошла та самая катастрофа, которую теперь называют Слиянием. Когда хаос и взаимное истребление удалось обуздать, люди и вампиры заключили Договор. Теперь им предстояло примирить две цивилизации, одна из которых входила в пищевую цепочку другой. На передовой войны за мир армию сменила полиция, но потери были неизбежны, и напарники-полицейские привычно делили смерть на двоих. А что если твою спину прикрывает вампир? Для офицера полиции Виктора Воронова этот вопрос имел конкретную цену - жизнь, и в поисках ответа он опирался на две правды: "Все вампиры - не люди, но не все они нелюди" и "Отказ от работы на скотобойне ещё не означает сочувствия к бифштексу". А истина, как всегда, лежала где-то посередине...
    Вампирский боевик. Постапокалипсис. Лонг-лист на конкурсе вампирской прозы "Трансильвания"-2013, второе место по итогам читательского голосования в номинации "Крупная проза". Завершено.

   Вампировский централ [Сараев С.А.]
  
   1.
   Раздался стук в дверь, и рука сама потянулась к оружию. Казалось бы, чего мне опасаться в райотделе полиции, давным-давно превращённом в блок-пост? Однако я предпочёл не рисковать.
   -- Да!
   Дверь кабинета открылась и закрылась вновь, никого не впустив. В тишине прозвучали шаги, скрипнул обитый кожей диван. Такое появление мог позволить себе только один мой коллега, другие получили бы пулю в лоб. Серебряную. Я снял ладонь с рукоятки:
   -- Заканчивай, Торн.
   В голосе против воли сквозила усталость: после Слияния мы получили бесконечно долгую жизнь, но так и не научились работать без отдыха.
   Вампир материализовался в кресле. Столько живу и работаю с ними бок о бок, а всё никак не привыкну к их фокусам. Так и есть: нога на ногу, руки сложены на груди. Не припомню, чтобы я видел его сидящим в иной позе. Выглядел Торн впечатляюще: для него, как для любого вампира, внешность являлась и оружием, и удостоверением личности. Свою чёрную блестящую гриву он собирал в высокий "хвост", при этом короткие пряди обрамляли бледное лицо и падали на глаза, мешая прочесть их выражение. Кожаный плащ-френч, по случаю зимы подбитый алым мехом, был распахнут, сильное гибкое тело затянуто в чёрную замшу, по голенищу высоких сапог, поблёскивая гранёным металлом, змеилась застёжка. Прожив в нашем климате достаточно долго, вампиры признали преимущества кожи перед бархатом и шёлком, но высоким сапогам и длинным плащам остались верны. Честно говоря, я слегка завидовал ему: на мне те же кожаные штаны и куртка смотрелись иначе. Носили мы их не ради форса, а для защиты от клыков и когтей, поэтому полицейская форма из плотной кожи с металластовыми вставками больше напоминала доспехи. История знакомства позволяла мне называть гостя Торном, хотя на самом деле его имя было Экториан Вигдор гранд Тэннори. В нашем отделе он возглавлял Особый оперативный отряд -- "три-О", или "тройку", -- и за годы совместной работы я так и не понял, что забыл в полиции этот вампирский князь.
   -- Устал, Виктор? -- поинтересовался Торн.
   Он всегда называл меня полным именем, делая ударение на последний слог. Оно было созвучно с его родовым -- Вигдор, -- и вампир находил это забавным.
   -- Есть немного.
   Я провёл по лицу рукой, стирая следы утомления. Дежурство подходило к концу.
   -- Телефон, -- предупредил Торн.
   Как и любой вампир, он был чувствителен к работающей электрике. Я кивнул и положил руку на трубку, ожидая вызова. Раздался звонок.
   -- Не спишь, Вить? -- спросил дежурный.
   -- Три часа до рассвета, -- напомнил я. -- Что стряслось?
   -- Вызов от соседей. Соединить?
   Соседи! Телефонная связь с вампирскими анклавами города была установлена совсем недавно. Я подавил вздох сожаления: надежда на спокойное окончание дежурства таяла на глазах.
   -- Соединяй.
   В трубке прозвучал мягкий, чуть ироничный голос:
   -- Доброй ночи, Воронов.
   -- И тебе не скучать, Гральтэн.
   Это был следователь из соседнего райотдела. В отличие от начальника наших оперов он не мог похвастаться титулом гранда, и второе имя ему не полагалось.
   -- У нас два трупа, -- сообщил он.
   -- Поздравляю.
   В трубке послышался смешок:
   -- Человеческих.
   Шутник! Участок Гральтэна граничил с нашим и находился в районе бывшего вокзала, поэтому мы по привычке называли его Привокзальным. Во время Слияния железнодорожная станция исчезла, а на её месте возник кусок иномирного полиса вместе с жителями. Леннары, люди вампирского мира, не слишком доверяли нам. Они предпочитали собственный жизненный уклад, в котором высшую власть и порядок олицетворяли вампиры. Надо ли говорить, кем были укомплектованы их полицейские участки? Словом, наши коллеги из Привокзального имели очень своеобразные представления о целях и методах работы полиции.
   -- Криминал? -- спросил я, всё ещё надеясь на чудо.
   -- Если бы.
   Чёрт, это в корне меняло дело. Не криминал мог означать только одно: жертвы умерли от потери крови, другими словами, были выпиты вампиром. Такой факт бил прежде всего по самому Гральтэну, и огласка была не в его интересах. Но дежурный следователь сыграл по правилам: в случаях межрасовых преступлений в расследовании принимали участие обе стороны.
   -- Где это?
   -- Угол Кордэс и Ринаа.
   Ясно: бывшая Ремзаводская. После Слияния от завода остался лишь один из цехов, служивший теперь для нас ориентиром. Городские окраины с войны лежали в руинах: поначалу наши вояки, не особенно вникая в происходящее, лупили по городу из чего попало. Чёрт, ещё леннары эти! По виду люди, а на деле... Могли хотя бы расчистить развалины: как можно жить рядом с трущобами?
   -- Сейчас буду, -- сказал я и положил трубку.
   -- Бойцы уже на месте, -- сообщил Торн.
   -- Пусть осмотрятся.
   Вампир кивнул. Одним из серьёзных преимуществ его ребят перед другими оперативниками было то, что они не нуждались в транспорте: к месту добирались своим ходом и гораздо быстрее остальных.
   Поднявшись из-за стола, я проверил табельный АРМ. Пистолет системы "Армагеддон" в облегчённом корпусе имел два режима работы: по людям и вампирам, выбор осуществлялся переключателем на рукоятке. Понятно, что такое оружие появилось уже после Слияния, но название всё равно звучало слишком пафосно. Двойной магазин "армы" позволял использовать серебряные пули наравне с обычными, без этого выходить на улицы просто не имело смысла. Если бы серебро не было так дорого и не выдавалось под отчёт, можно было бы обойтись только им: люди не привередливы. Что же касается вампиров, то драгметалл их не убивал, если, конечно, не попадал в сердце, но приземлял надолго -- как минимум до извлечения пули, -- тем более что экономная "арма" не пробивала супостата навылет. Мало кто помнит, но в первых АРМ этот режим стрельбы был обозначен как "нежить". То, что наши враги всё-таки "жить", просто очень отличная от нас, мы поняли не сразу: древние легенды о вампирах оказались слишком живучи. Короче, что бы там ни говорило высокое начальство, а переключатель у нас всегда стоял на "серебре": жизнь дороже. Я вернул магазин на место.
   -- В патроннике, разумеется, серебро, -- заметил Торн.
   Его слова заставили меня усмехнуться: разумеется!
   -- А что, это видно с дивана?
   Вампир рассмеялся:
   -- Ну, милый мой, чтобы знать, видеть не обязательно.
   Я уже привык к манере общения Торна. Хорошо, что ему хватало здравого смысла не демонстрировать её начальству.
   -- Третьего не дано, Торн: или-или. Ты знаешь правила, -- напомнил я, отправляя ствол в поясную кобуру.
   -- Ты про "левое" серебро в запасной обойме, Виктор? В этом вы все, люди.
   Кто бы говорил! Вампиры предпочитали нападать из невидимости, поэтому изначально в драке с ними у нас был только один шанс: в момент трансформации в боевую форму -- ну, там, клыки, когти, силовое воздействие на расстоянии -- противник становился видимым, а значит, уязвимым. Но и этот шанс выпадал немногим. Мне повезло выжить в мясорубке первых лет после Слияния, и я, зелёный выпускник юрфака, шагнул со студенческой скамьи сразу в начальники следствия. Правда, это было давно. С тех пор мне пришлось пережить немало друзей, а мои вечные двадцать восемь продолжают смущать новичков.
   Когда предстояла работа на выезде, табельная "арма" нуждалась в поддержке, и я направился к сейфу. Инстинкт, выработанный ещё в первые годы Слияния, буквально взвыл, предупреждая об опасности. Да знаю, знаю: нельзя поворачиваться к вампиру спиной, но кроме шестого чувства у меня было ещё и седьмое, благодаря которому я до сих пор жив. Словом, держа в уме правила игры, я предпочитал, чтобы мою собственную спину прикрывал Торн. Парадокс? Да, и не единственный.
   Я достал из сейфа "Армаду", нашу безотказную автоматику всё той же пафосной системы. Калибр пистолета был почти вдвое меньше, чем у АРМ, стрелял он короткими очередями по три выстрела, при этом один из зарядов был серебряным. Пули попадали в цель практически одновременно, обеспечивая как минимум то же останавливающее действие, что у пули табельной "армы". Всё это позволяло работать в одном режиме по людям и вампирам. Армейский же вариант вообще не использовал драгметалл: пули со смещённым центром разрывали супостата в клочья независимо от расы. Автоматика практически не давала рикошетов, имела сниженную отдачу, а металластовый корпус даже при увеличенной ёмкости магазина обеспечивал вполне приемлемый вес. Словом, для ближнего боя в городе, в зданиях и там, где неудобно использовать автомат, "Армада" была незаменима, и это в целом примиряло меня с системой "Армагеддон".
   Я отправил ствол в набедренную кобуру. Запасные магазины были закреплены слева, один всегда с открытым клапаном -- тот самый, с неучтённым серебром, о котором говорил Торн. Вампир внимательно наблюдал за мной, тёмно-багровая радужка отливала алым. "Магнетический" взгляд вампира? Помилуйте, это для девочек. Парализует исключительно страх, а внушения легко избежать, просто не глядя в глаза. Кстати, слухи о красоте вампиров тоже сильно преувеличены. По-настоящему красивыми можно было назвать только Высших, родоначальников расы, остальные же, в той или иной степени приближаясь к идеалу, сохраняли черты людей, которыми когда-то были. А вот неспособность входить в жилые дома без приглашения проявлялась у всех вампиров без исключения, поэтому оперативники Торна в городе работали редко, зато в иномирных анклавах были незаменимы.
   -- Готов? -- спросил он.
   Я кивнул. Торн поднялся с дивана. При моих без малого метре девяносто он был выше на полголовы. Слева на поясе вспыхнули рубинами необычные, почти Т-образные ножны короткого меча-ольдэра. Высший вампир! За четверть века войны нам так и не удалось уничтожить ни одного из них. К счастью, грандов было слишком мало, чтобы они могли обеспечить своей расе решающий перевес, но Договором, по которому существует наш теперь уже общий мир, мы обязаны именно Высшим вампирам. Старший опер любезно распахнул дверь:
   -- Прошу, Виктор.
   Я отрицательно качнул головой:
   -- Только после тебя, гранд.
   Торн понимающе улыбнулся и вышел первым, напевая под нос любимый антикварный мотив: "Вампировский централ, ветер северный..."
  
   2.
   Ветер действительно был северный. Бывший армейский, а ныне полицейский внедорожник, тяжело гудя мотором, шёл по заснеженной улице. Вернее, шёл бы, если бы позволяла дорога, а так... Передвигался короткими перебежками. Мерно постукивали "дворники", сметая снежную крупу, мощные фары освещали дорогу. Я вёл машину, глядя в ночь сквозь узкое лобовое стекло, Торн сидел рядом, прикрыв глаза: держал связь со своими. Фонари горели через один. Освещение было восстановлено только слева, с правой стороны улицы тянулись покрытые снегом развалины: эта часть города больше всего пострадала от Слияния. Бетонная коробка главного корпуса Политеха зияла тёмными провалами окон. Собственно, от института остался только фасад и левое крыло, на месте правого возвышалась стена готического замка. На высоком башенном шпиле развевался штандарт Академии Одэрон, высшей вампирской школы. Впрочем, Академии тоже досталось: две из четырёх угловых башен вместе с частью замка были словно отсечены гигантским мечом. Странно было видеть на месте стены зияющие провалы коридоров и висящие в воздухе лестницы.
   Не знаю, что именно искали наши светила науки тогда, в начале двухтысячных: чёрные дыры, другие измерения или параллельные вселенные, но в результате два мира -- наш и вампирская Тэрна -- то ли столкнулись, то ли наложились один на другой. Произошла та самая катастрофа, которую теперь называют Слиянием. Возникший на их месте новый мир выглядел так, будто прежние, расколовшись на куски, перемешались и снова соединились в один, при этом часть "осколков" исчезла неведомо куда, а границы между оставшимися прошли по живому, разделив наши жизни на "до" и "после". Мы не сразу заметили, что изменился рельеф и климат, законы природы начали давать сбои, а вещества -- приобретать новые свойства. В лесах и реках завелись неведомые зверушки, а люди... Что ж, те, кто пережил катаклизм в зонах Слияния, избавились от старения и получили бесконечно долгую жизнь, а остальные продолжают умирать от старости и болезней.
   Нашему городу не повезло, как, впрочем, не повезло и вампирскому полису: они оказались на линии разлома двух миров. Привычные границы городских районов были сметены катаклизмом, а сами районы изменились до неузнаваемости. В одночасье на месте исчезнувших новостроек возник мрачный, почти средневековый город с лабиринтами узких улиц, островерхими крышами домов и кирпичными трубами над угрюмыми коробками фабрик. Всюду возносились в небо башни из тёмного камня, подобные тем, что венчали нависшую над городом громаду вампирского замка. Сначала это выглядело дико и страшно, а теперь высотки, сросшиеся с готическими башнями, дома, стоящие поперёк улиц, и улицы, проходящие сквозь дома, уже никого не удивляли. Иногда определить, где находишься, можно было лишь по чудом уцелевшим довоенным постройкам. Армагеддон... Впрочем, мы тоже приложили к этому руку: то, что не уничтожило Слияние, доломала война.
   С момента катастрофы, определившей новое лицо мира, прошло немало лет, а мы ещё только учимся жить в новой реальности. Сразу-то, понятное дело, не до того было. Сначала люто и без разбору истребляли друг друга, затем, когда первый страх прошёл и хаос удалось обуздать, вступили в настоящую войну, каждый за свой мир, не желая признавать, что он давно и навсегда стал общим. Основные битвы кипели в городах, то затихая до партизанских действий, то превращая целые районы в арену сражений. Короче, мы вместе доламывали и разваливали то, что не уничтожило Слияние, а когда поняли наконец, что в этой войне не будет победителей, заключили мирный Договор, к сожалению, слишком спорный, чтобы считаться справедливым. Правда, в качестве компенсации Высшие предложили людям кларетту -- эликсир, останавливающий старение, в состав которого входит кровь вампира. Бесконечно долгая жизнь для избранных! Против этого не устояла бы ни одна власть, включая нашу.
   Так или иначе, а Договор был подписан, и его приходилось соблюдать, по возможности сверяясь с совестью. Это оказалось безумно сложно, иногда почти невозможно, ведь надо было примирить не просто два разных мира, а две цивилизации, одна из которых входила в пищевую цепочку другой. Что ж, вампиров тоже можно было понять: выпустив на волю сдерживаемый столетиями инстинкт, непросто загнать его обратно в рамки закона. К тому же за годы войны процесс обращения вышел из-под контроля, и расплодившиеся "дикари" досаждали уже самим вампирам. Часть из них удалось натурализовать во время Амнистии, остальные же не признавали никого, правда, с такими и разговор был короткий. Словом, пока наш мир с вампирами выглядел не более чем вооружённым нейтралитетом, но мы упорно шли вперёд, стиснув зубы и держа переключатель на "серебре", и продолжали нести потери, ведь непримиримых хватало с обеих сторон.
   Чёрт, чуть не проскочили поворот на Никитскую! Пришлось заложить слишком крутой вираж, машину занесло, и Торн едва не приложился головой о стойку.
   -- Пристегнись, -- напомнил я в ответ на его изумлённый взгляд.
   Впереди показался бетонный бункер с башней излучателя. Сейчас "тарелка" была отключёна, но армейцы продолжали нести боевое дежурство. Я, как положено, притормозил у поста. Оперативную машину ребята хорошо знали, поэтому командир для порядка заглянул внутрь и махнул рукой: проезжайте. Миновав блокпост, внедорожник выехал на пустырь: здесь начиналась санитарная зона, отделявшая Стародольский район от вампирского Привокзального.
   Горы битого кирпича, остатки фундаментов, остовы сгоревшей техники и ржавых машин полосами тянулись через город, изуродовав его не меньше, чем Слияние. Во время войны были снесены целые улицы, чтобы затруднить доступ противнику в жилые кварталы. Это вампирам-то! Теперь это кажется смешным, а тогда нам было не до смеха. Разумеется, и способность уходить за Грань, и владение телекинезом и левитацией зависели от ранга вампира, но даже новообращённый превосходил человека в силе и скорости. Противоядие обнаружилось случайно: мощное электромагнитное излучение ультракороткого диапазона лишало супостата способности сражаться. Попадая под направленный СВЧ-луч, вампиры теряли Грань, другими словами, начинали метаться между видимостью и невидимостью. Тут уж не до драки: разобраться бы с собственной двойственной природой. Передвижные излучатели-"микроволновки", вернее, полицейские "системы активного отбрасывания" для подавления уличных беспорядков отлично сработали против вампиров. Эти машины позволили нам выжить во время Слияния и помогают выживать до сих пор. Короче, грамотно расставленные СВЧ-пушки оказались куда эффективнее любых санитарных зон, превратившихся со временем в серьёзную проблему. Жить рядом с развалинами было опасно, вот и стояли пустыми целые кварталы, превращаясь в рассадники всяческой скверны. Они требовали регулярной зачистки и были нашей постоянной головной болью.
   Внедорожник пробирался между горами строительного мусора, переваливаясь на ухабах. Я уже собирался включить "люстру" -- двойной ряд прожекторов, установленных на крыше, -- когда перед капотом в свете фар возникла фигура. Чёрт! Мысленно обругав Гральтэна последними словами, я ударил по тормозам. Понятно, что сосед выслал навстречу кого-то из своих, но эта извечная вампирская тяга к дешёвым эффектам меня изрядно доставала. Торн отвернулся, пряча улыбку.
   -- В машину не пущу, -- мстительно предупредил я.
   Начальник оперов деланно вздохнул, открыл дверцу и выбрался наружу. Ветер рвал полы тяжёлого плаща, и Торну пришлось запахнуться и поднять воротник. Я наблюдал за вампирами в свете фар. При виде Высшего парень Гральтэна прижал правую ладонь к левому плечу и наклонил голову -- у них это называлось малым приветствием. Торн слегка кивнул в ответ. Получив разрешение, незнакомец заговорил, указывая то в сторону бывшего вокзала, то на шпиль ратуши: объяснял дорогу. Высокий, светловолосый, в чёрной коже, на лацкане плаща -- полицейский значок. Ничего особенного, но что-то тревожило меня в этом парне, и пока я не мог понять, что именно. Закончив разговор, вампир скользнул из полосы света в темноту и растворился в снежной круговерти. В машину ворвался свежий морозный воздух. Торн плюхнулся рядом со мной на сиденье и протянул руки к печке:
   -- Едем сразу на место, Виктор: Гральтэн уже там.
  
   3.
   Бетонная коробка здания, помогавшая нам ориентироваться в бывшем Привокзальном, стояла на Ремзаводской, теперь Ринаа. Впрочем, в этом мрачном сером доме с окнами-витражами, остроконечной крышей и башенкой со шпилем почти не прослеживалось сходство с чудом уцелевшим заводским цехом: после войны леннары перестроили его, приспособив под ратушу. Миновав её, мы углубились в переплетение улиц, постепенно удаляясь от центра. Остались в стороне громада фабрики искусственной крови и башня полицейского участка. Мимо проплывали стены домов из бурого кирпича, закрытые ставнями окна, тёмные и потому казавшиеся бездонными дверные ниши. Это были леннарские жилые кварталы, их "спальный" район. Улицы здесь почти не освещались, тусклые газовые фонари горели лишь на перекрёстках, а из окон на мостовую не пробивался ни один лучик света. Глубокой ночью полис был безлюден: те, кто не успевал домой до заката, коротали ночь там, где она их настигла -- тут даже в лавках и мастерских были помещения для ночлега. Независимо от времени года двери в домах леннаров запирались на закате и открывались только с рассветом, и никакой катаклизм не заставил бы нынешних жителей Привокзального отступить от традиций.
   Я свернул с Ринаа на Кордэс. Улица выходила к городской черте, дальше только развалины. Однако Гральтэн упомянул угол, значит, цель должна быть где-то рядом.
   -- Видишь хлебную лавку? Сразу за ней налево, -- сказал Торн.
   Над закрытыми ставнями окнами раскачивался на цепи обледенелый кованый крендель.
   -- Там тупик, -- напомнил я.
   -- Именно.
   Свет фар скользнул по одинаково унылым фасадам домов, выхватил из темноты кусок мостовой и упёрся в глухую кирпичную стену -- как раз туда, где на снегу сломанной куклой застыла хрупкая фигурка. Чёрт, неужели девчонка?.. Так, а где второй? В разговоре речь шла о двух трупах. Я врубил полный свет, мощные прожектора осветили тупик. Прежде всего меня интересовал верх стены и широкий козырёк над дверью соседнего дома. Я окинул их быстрым взглядом, отмечая нужные детали. А вот и коллеги: в нескольких шагах от тела, там, куда раньше не доставал свет фар, стояли четверо: двое наших оперативников, парень, которого мы встретили на пустыре, и ещё один, мне не знакомый. Наверняка вампиров было больше: на соседних крышах, в глубоких нишах входных дверей, да где угодно при их-то способностях, так что будь я один, просто не вышел бы из машины. Именно на такой случай полицейские оперативные внедорожники оснащались небольшими излучателями: запустить его было секундным делом.
   Вампиры смотрели на нас, прикрываясь от света рукой. Трое были в привычной чёрной коже, а незнакомец -- в длинном синем пальто, мягкой светло-серой шляпе с серебристым ворсом и перчатках того же цвета. Погоди-ка... Гральтэн? Чёрт, сразу не узнал! Белый шёлковый шарф добил меня окончательно. Я взглянул на Торна, тот откровенно улыбался. Что ж, надо отдать вампирам должное: умеют они удивлять. Я выключил "люстру": всё, что хотел, я уже увидел. Хлопнула дверца -- Торн покинул машину. Чуть помедлив, я вышел следом.
   Оперативники в длинных кожаных френчах по-военному отсалютовали начальству и кивнули мне: братья Альтор и Астон, личные телохранители Торна. Серо-льдистые, чуть раскосые глаза, высокие скулы, белые гривы -- таких среди вампиров было не много. Стройные, сильные, одинаково немногословные, они так же, как командир, собирали волосы в "хвост", но не в высокий -- его носили только гранды, -- а в обычный. Солдэры, элитные бойцы клана Тэннори, ветераны прошедшей войны. Теперь, после всеобщей Амнистии, это уже не имело значения. Почти.
   Гральтэн приветствовал гранда положенным поклоном -- уважительно, но без подобострастия: он принадлежал к клану Ридэлен и напрямую Торну не подчинялся. Отдавать приказы чужим вассалам среди вампиров считалось дурным тоном, и всё же любой обращённый был обязан выполнить повеление Высшего, если оно не противоречило интересам его собственного клана. Или умереть на месте.
   -- Хорошо выглядишь, Гральтэн, -- заметил Торн, окинув его взглядом. -- Люди умеют делать весьма элегантные вещи.
   -- Благодарю, гранд. Могу порекомендовать портного.
   -- В следующий раз, офицер, -- Торн обозначил границы, перейдя на официальный тон, и знаком отозвал своих в сторону.
   Гральтэн протянул мне руку. Вампиры не использовали этот жест между собой, зато открытая ладонь, предложенная человеку, означала игру в открытую. Говоришь, не держишь камня за пазухой, коллега? Что ж, поглядим. Я ответил рукопожатием. Парень, что встречал нас на пустыре, неотрывно смотрел на меня. Короткие светлые волосы, серые глаза, правильные черты. И этот взгляд... Где же я тебя видел, красавчик?
   Пока Торн общался со своими, мы с Гральтэном подошли к телу, уже припорошенному снегом. Узкие джинсы, сапожки, короткая красная шубка. Совсем девчонка! Худенькая, золотистые волосы рассыпаны в беспорядке, кажущиеся чёрными глаза распахнуты в ночь. Судя по тому, как лежало тело, умерла она не здесь. Я поднял голову: снег, шапкой укрывавший верх стены, в одном месте был сброшен.
   -- Видел?
   Гральтэн кивнул.
   -- Что за стеной?
   -- "Весёлый конец", -- усмехнулся он и пояснил: -- Квартал развлечений.
   Очень показательное название. Что ж тебе, детка, своих было мало, что сюда занесло? В общем, картина уже вырисовывалась, но кое-что стоило уточнить. Я присел рядом с телом и оттянул ворот свитера, приоткрыв шею девочки. На белой коже отчётливо выделялась двойная "дорожка", последний укус был совсем свежим. Чёрт! Дримм-геймер! Мы называли их игронафтами. Этот вид наркомании появился после войны и распространился по миру с невероятной быстротой, особенно среди юных. Слюна вампира содержала сильнейший галюциноген, который искажал реальность, подстраивая её под фантазии жертвы. Наркотик не разрушал организма и не вызывал привыкания, но какой же подросток откажется от возможности снова оказаться в любимой компьютерной игре или фильме? Это заставляло игронафтов вновь и вновь отдавать кровь в обмен на дозу. В конце концов крови просто не оставалось на жизнь. Обычно жертва шла на контакт с вампиром по своей воле, что исключало обвинение в убийстве: действовал так называемый Принцип добровольности. Это был не единственный пункт Договора, вызывавший серьёзные вопросы, но доказать принуждение было практически невозможно. Правда, оставалась одна зацепка: право распоряжаться кровью признавалось только за совершеннолетними. Я поднялся.
   -- Ясно. Снимайте второго, Гральтэн.
   Вампир изумлённо вскинул брови. Да ладно, коллега! Тела были переброшены через стену, в наличии только одно, значит, второе упало на козырёк над дверью, больше некуда.
   -- Давай, Ральт, -- кивнул Гральтэн своему оперативнику.
   Ральт! Всё сразу встало на места.
  
   ... Опрокинутая мебель, забрызганные алым стены, окровавленное тряпьё в детской кроватке. На полу в луже крови тело молодого мужчины: грудная клетка разворочена, рядом топорик для разделки мяса. Люди-и! Да когда же вы научитесь не пускать в дом незнакомцев?! Я рванул дверь в спальню. Светловолосый вампир стоял у окна лицом к двери, держа в руках женщину. Её голова была запрокинута, кровь из разорванной шеи пропитала рубашку. А второй уже распахивал окно:
   -- Уходим, Ральт!
   Тело жертвы мешком упало к ногам вампира. Мгновение -- и он на подоконнике. Я выстрелил не целясь, прямо в кровавый оскал зверя...
  
   Ну, здравствуй, Ральт. Жаль, поздно встретились: Амнистия защищает таких, как ты, надёжнее любой брони. Может, это и к лучшему: месть нужно подавать холодной. Торн оглянулся, будто услышал. Чёрт, вампир-напарник! Что может быть убойнее? Я так к этому привык, что временами забываю об осторожности.
   Ральт легко взлетел на козырёк над дверью, и через минуту ещё одно мёртвое тело легло рядом с первым. Парнишка, едва ли старше девочки. Джинсы, заправленные в грубые ботинки, курточка, полосатый шарф вокруг шеи. Я даже не стал проверять.
   -- Что скажешь, Воронов?
   -- А что говорить, Гральтэн? Всё будет зависеть от возраста погибших. Старше двадцати одного -- твоё счастье, моложе -- общая головная боль.
   Он понимающе кивнул: ищи того, не знаю, кого. След от укуса, оставленный вампиром, был индивидуален, как отпечатки пальцев, и полезен ровно в той же степени. Есть в картотеке -- считай, повезло, а нет...
   -- Нет, -- машинально ответил вампир.
   -- Что -- нет?
   Мы молча смотрели друг на друга. Тень от шляпы падала на лицо Гральтэна, скрывая глаза. Похоже, он был слегка растерян: вампиры считывают наш эмоциональный фон, но не обмениваются мыслями с человеком. Ладно, спишем на совпадение.
   -- Н-нет в картотеке, -- не очень уверенно пояснил Гральтэн.
   Я понимающе кивнул: значит, работал "дикарь".
   -- Понятно. Утром подвезёте тела на блокпост, наши заберут. Результаты опознания и экспертизы сообщу. Будут новости, звони.
   Вампир удивлённо взглянул на меня. Ну да, у него же только мой рабочий. Я вздохнул и машинально достал сотовый, забыв, что иномирные анклавы вне зоны покрытия. Гральтэн поморщился и невольно шагнул назад: слабый сигнал не причинял вампирам вреда, но с близкого расстояния вызывал у них что-то вроде зуда во всём теле.
   -- Прошу прощения, коллега, -- сказал я, пряча телефон в карман, и назвал номер.
   -- Хочешь, чтобы я разорился? -- усмехнулся вампир. -- Ты видел счета?
   Оператор-монополист, обеспечивший полис связью, бессовестно драл с клыкастых абонентов три шкуры за риск и моральный ущерб.
   -- Звони за счёт заведения, -- пожал я плечами. -- Пусть платит контора.
   -- А ваша платит?
   -- А куда она денется? Ладно, Гральтэн, благодарю за сигнал.
   Вампир усмехнулся:
   -- Себя благодари, Воронов: с другими было бы иначе.
   Мы пожали друг другу руки. Ничего, время всё расставит на места. Я ведь тоже не сразу начал отличать "ральтов" от "гральтэнов". Спасибо Торну -- показал разницу.
  
   4.
   -- Ты становишься сентиментальным, -- недовольно заметил вампир, когда я вырулил на Ринаа. -- Это опасно.
   -- Старею, -- усмехнулся я.
   Торн оживился:
   -- А сколько тебе?
   Вопрос поставил меня в тупик: я не чувствовал возраста с тех пор, как перестал меняться. Прикинув, ответил:
   -- Десятков шесть-семь, а что?
   -- Семь? -- изумился вампир и заключил: -- Младенец.
   -- Пристегнись, аксакал, -- напомнил я.
   В нескольких метрах впереди, то появляясь, то вновь исчезая во тьме, летели два чёрных ворона. Мы молча смотрели на дорогу.
   -- Какие мысли, гранд? -- спросил я, когда миновали ратушу.
   -- О деле? Никаких: очередной "висяк".
   -- Твои нашли что-нибудь?
   -- Да почти ничего. За стеной даже не переулок, а просто узкий проход между домами, превращённый, грубо говоря, в отхожее место. Полно следов и... Ну, сам понимаешь. Однако перебросить два тела через стену, не приближаясь к ней... -- вампир с сомнением покачал головой. -- Судя по силе, парень не из новичков, обращён ещё до Слияния.
   -- Его нет в картотеке, -- напомнил я.
   Торн изумлённо вскинул брови:
   -- Я тебе поражаюсь, друг мой: картотека до сих пор не восстановлена полностью.
   -- И с этим ваши явно не торопятся. Вы что, не знаете, сколько у вас клыков?
   -- Разумеется, знаем. Но Семьям выгодно скрывать свои настоящие силы. Слияние нарушило равновесие между кланами, мы понесли серьёзные потери в войне. Грядёт новый передел мира, Виктор. Пока это не касается людей, но только пока!
   Я понимал, что он имел в виду. Родной мир вампиров пострадал от Слияния не меньше, чем наш. С лица земли исчезли целые города, а вместе с ними и многие вампирские Семьи, составлявшие основу могущества кланов. Было разрушено производство, управление, связь, во многом изменился жизненный уклад. Сократилась численность леннаров, значит, уменьшилось поступление в запасники свежей крови. Квоты на её получение были урезаны, а на одном заменителе вампиру долго не протянуть -- начнёт слабеть. Да и зачем заменитель, когда вокруг столько еды, а охоту никто не контролирует? Влияние Высших пошатнулось, им нужно было во что бы то ни стало вернуть кланы в рамки законов и традиций. Однако вести войну на два фронта было равносильно самоубийству, поэтому и был заключён Договор с людьми.
   -- Хочешь сказать, убийцей мог быть не "дикарь"?
   Вампир улыбнулся:
   -- Это твои слова.
   Да помню, помню: долг не выше расы. Торн никогда не нарушал этого правила напрямую, просто умело подводил меня к нужному выводу.
   -- Ладно, что со свидетелями?
   -- Этим занимается Гральтэн, но шансов у него мало: работал не новичок. Ты "дорожки" видел?
   Видел: длинные, значит, пил понемногу. Экономный гад! Шансов найти свидетелей убийства почти не было, как не было надежды на друзей погибших ребят: вряд ли они сдадут своего поставщика грёз. Выходит, Торн прав: очередной "висяк".
   -- Ральт. Что у тебя с ним? -- неожиданно спросил он.
   "Месть нужно подавать холодной", -- припомнил я собственную мысль и то, как оглянулся на меня Торн. Неужели слышал? И Гральтэн... Значит, не совпадение.
   -- Общие воспоминания, -- ответил я и в двух словах изложил суть вопроса.
   Вампир помолчал, но всё же рискнул продолжить:
   -- Чтобы жить, мы должны питаться. Была война, Виктор, поступления крови тогда почти прекратились.
   Я взглянул на него. Тёмные пряди падают на глаза, багровая радужка светится в полутьме. Видел я его после трансформации: зверь. Умный, элегантный, но зверь! Бесполезно учить хищника состраданию. Я отвернулся, подавив вспышку ненависти.
   -- Прости, Виктор, я не хотел.
   -- Просто не трогай эту тему, Экториан.
   За окном потянулись пустующие пятиэтажки Привокзального: выбитые окна и двери, дырявые крыши, стены, ощетинившиеся рельсами бывших балконов. За ними начиналась санитарная зона. Внедорожник качнуло на ухабе, и мне показалось, что в одном из оконных проёмов мелькнул свет. Взгляд привычно засёк цель: первый дом от дороги, последний подъезд, третий этаж. Ну, может, четвёртый.
   -- Брось, Виктор, всех не переловишь, -- сказал Торн, кутаясь в плащ.
   Значит, тоже заметил. Я остановил машину.
   -- Пойду посмотрю.
   Это оказалось непросто: от дороги нужный дом отделяли горы строительного мусора. На торчащем из бетонной плиты куске арматуры, посверкивая рубинами глаз, сидели два здоровенных ворона. Я прищурился, изобразил пальцами рогатку и натянул воображаемую резинку -- жест, который понимала каждая городская птица. Вороны переглянулись и демонстративно повернулись ко мне спиной. Вот наглецы! Снег почти прекратился, зато ветер озлобился вконец, впиваясь в лицо ледяными иглами -- февраль. Я поднял воротник и уже прикидывал, как лучше подобраться к дому, когда сзади хлопнула дверца.
   -- Чего стоим, кого ждём? -- недовольно спросил вампир.
   -- Темно, не хочу переломать ноги, -- пояснил я, пытаясь отыскать взглядом хоть какое-то подобие тропинки. -- Отправил бы ты своих бойцов, гранд, а то отморозят себе...
   -- Не отморозят, а в нашем деле клыки лишними не бывают, Виктор. Давай за мной.
   Вампир подобрал полы длинного плаща и полез на гору битого кирпича.
   -- Торн!
   Он оглянулся.
   -- У тебя есть крылья, -- напомнил я.
   Вампир тряхнул головой и рассмеялся:
   -- Забыл. Веришь? С кем поведёшься... Ладно, я напрямую, а ты лучше по краю обойди, а то и правда что-нибудь себе сломаешь. Ребята предупредят, если что.
   Взметнулись полы длинного плаща, и большая чёрная птица прянула в ночное небо. Я проводил её взглядом и пошёл вдоль дороги. АРМ привычно лёг в ладонь. "Ребята предупредят"! Ага, каркнут сверху. Найдя наконец проход между кучами мусора, я свернул туда и пока добирался до места, не раз помянул добрым словом свои неубиваемые армейские ботинки.
   Вход в подъезд на фоне стены выглядел бездонной дырой, а сама стена с чёрными провалами окон, казалось, уходила в небо. Случалось, в заброшенных домах отсутствовали целые лестничные пролёты, но светить здесь фонариком было ещё опаснее. В который раз пожалев, что умею летать только вниз, я постоял, привыкая к темноте, и вошёл в подъезд.
  
   5.
   Лестница оказалась на месте, но ступени были засыпаны щебнем и битым стеклом, поэтому бесшумного восхождения не получилось. Четвёртый этаж. Из квартиры на площадку падал неровный свет, доносились приглушённые голоса. Похоже, мне повезло: народ был занят разговором и не услышал подозрительных звуков снаружи. От комнаты меня отделял короткий коридор. Я остановился у дверного проёма, прислушиваясь к разговору.
   -- Вы ещё можете уйти. Я не ищу неприятностей, -- голос говорившего звучал тихо, но твёрдо.
   -- Ты их уже нашёл, парень, но если просто оставишь её и свалишь, может, ничего и не случится.
   Многообещающее начало. Первым несомненно говорил вампир: когда они не имитировали людей, в их речи проявлялся неповторимый акцент. Добавьте к этому мягкий грудной тембр, и всё, что вы скажете, будет иметь особую убедительность в глазах женщин. Собеседника вампира я узнал по голосу: Александр Пряхин, Санёк, мой бывший одноклассник. Колоритнейшая личность! Соотношение между разумом и мышечной массой бывало разным, но тут, похоже, всё ушло в кость. Я снял переключатель с "серебра": вампир явно старался избежать конфликта, а тратить драгметалл на Пряху -- слишком много чести. Как говорится, Саньку Саньково. На позапрошлой неделе старший из братьев Пряхиных, Жека, погиб вместе с охраной, нарвавшись на вероту, вампирскую группировку, работавшую, как и он, на чёрном рынке крови. Теперь в районе назревал новый передел, и от бессилия что-либо изменить я уже сам был готов вцепиться в пряхинское горло. Впрочем, братья давно заслужили гриф "особо опасен". Это означало, что в случае сопротивления объект подлежал ликвидации.
   -- Хорошо, я готов говорить, -- сказал вампир.
   -- Рад слышать, -- ухмыльнулся Санёк. -- Вернёшь, что взял -- поговорим. Глядишь, и сторгуемся. А, Сид?
   Тот, к кому обращался Санёк, ответил с нескрываемой ненавистью:
   -- Да им, кровососам, волю дай -- всех девок или перепортят, или обратят. Так что сторгуемся, тварь, своё получишь!
   А вот и заказчик разборки. Девчонку не поделили? Что ж, дело знакомое. Но причём тут Санёк? Это забота "чистильщиков" -- тех, для кого война не кончится никогда. Та ещё головная боль! Правда, младший Пряха не лучше -- "башню" у него снесло ещё до войны, -- но даже он не вышел бы в нейтральную зону без прикрытия, так что в квартире должны быть ещё как минимум двое.
   -- Это ты тварь, самая настоящая! Уж лучше в девках, чем с тобой!
   В отчаянном девичьем крике звучали ненависть и страх. А я-то надеялся, что это чисто мужская разборка. Санёк рассмеялся:
   -- Слышь, Мотыль? Это по твоей части. Не волнуйся, детка: в девках ты сегодня не останешься.
   В ответ раздался хрюкающий смешок: Мотыль, телохранитель Санька. Этот "предмет мебели" был мне хорошо знаком. Второй охранник пока молчал, зато от голоса, раздавшегося следом, по спине пробежал холодок.
   -- А ей волноваться незачем: за блуд с кровососом кол полагается, один на двоих с дружком.
   Чёрт, ну почему именно сегодня и именно в моё дежурство?
  
   В самом конце войны объявился в городе серийный убийца, охотившийся на женщин, имевших связь с вампирами. Он выслеживал и убивал любовников, насаживая их на кол, как бабочек на булавку. По поводу колов в сердце скажу сразу -- очередной миф. Во-первых, сердце у вампиров находится в центре грудной клетки, за грудиной, и чтобы достать его с одного удара, нужно обладать снайперской меткостью и приличной силой. А во-вторых, кол даже с серебряным наконечником, не попав в сердце, только пригвождал супостата к месту, не лишая его жизни. Скорость регенерации у этой расы была так велика, что, избавившись от "занозы", вампир снова был готов сражаться. Впрочем, достаточное количество серебра в теле вампира могло не только обездвижить его, лишив способности к трансформации, но и остановить регенерацию. Всё это прекрасно знал убийца. Коротким обоюдоострым копьём с серебряным наконечником он пригвождал жертву, скажем, к стене, причём бил не в сердце, а рядом -- вампир был нужен ему живым, -- а затем насаживал на этот же кол его возлюбленную. Несчастная погибала в муках, а парень при этом не только слушал её стоны и крики, но и чувствовал каждую судорогу боли. Это палач называл смертельным танцем любви и давал влюбленным возможность насладиться им в полной мере. Затем он закреплял на них гранату с выдернутой чекой и уходил. То, что оставалось на стене, напоминало отпечаток крыльев огромной бабочки. У нас этот убийца проходил под именем Энтомолог. Мы с моим тогдашним напарником, Пашей Кравцовым, долго не могли выйти на его след, пока я не вспомнил, как именно погибла его собственная семья...
  
   После разоблачения Павел надолго исчез из города, но не так давно убийства возобновились. Теперь в основном погибали девушки, давшие согласие на обращение. Чёрт, только Энтомолога здесь не хватало! Я заглянул в дверной проём. Тусклый свет стоящего на полу фонаря был направлен в сторону окна, поэтому и был виден с дороги. Однако в комнате находился ещё один источник света: зажжённый факел. Высокий худой парень -- тот, кого Санёк назвал Сидом, -- сжимал в одной руке палку, обмотанную горящей тряпкой, а в другой разделочный топорик. Что ж, огонь был неплохим средством против вампиров, но тогда уж нужен был или огнемёт, или, на худой конец, опрокинутая и подожжённая канистра бензина. Факел для этих целей не годился: как правило, им отмахивались до тех пор, пока мелькание огня перед глазами не надоедало супостату. Та же история и с топором: отделение головы от остального вампира приводило к смерти последнего, но клыкастые бестии почему-то не спешили подставлять шеи под удар. Словом, парень явно насмотрелся фильмов про войну, толком ничего о ней не зная.
   Вампир стоял у окна: высокий, сильный, готовый ко всему. Под распахнутым длинным пальто я разглядел тёмную "тройку", белую рубашку и шейный платок: вампиры не терпели галстуков, стягивающих шею. Он что, собирался на светский раут? Привычная чёрная кожа была бы здесь куда уместнее. Впрочем, после Гральтэна меня уже ничто не удивляло. Бледное лицо, тёмные провалы глаз, в которых уже зажглись рубиновые огоньки, чёрная грива. Солдэр, элитный боец клана, такой избежит и кола, и пули, разнесёт всех в клочья и уйдёт по крышам. Легко. Поэтому Санёк и поигрывал в руке "левой" армейской "Армадой": пули со смещённым центром доставили бы вампиру немало хлопот. Вот только как Пряха собирался использовать это оружие в помещении? Мотыль стоял чуть впереди, прикрывая хозяина, дальше Сид и Санёк, все трое старались держаться ближе к двери. Впрочем, если вампир сорвётся в атаку, расстояние уже не будет иметь значения. И всё же мало, слишком мало взял Пряха охраны! Тем более странным на этом фоне выглядело присутствие Энтомолога, работавшего в одиночку и не оставлявшего свидетелей.
   Я перевёл взгляд на девушку, выглядывавшую из-за плеча вампира. Её испуганное лицо смотрелось бледным пятном, расширенные от страха глаза казались чёрными. От окна этих двоих отделял всего шаг, и я никак не мог понять, чего парень ждёт, ведь можно же было давным-давно забрать девчонку и уйти! В отличие от бандитов, стоявших спиной к двери, вампир меня видел, и это заставило его принять решение.
   -- Таниа, на подоконник, -- низко рыкнул он.
   -- Кальдэн...
   -- Делай, что говорю!
   Девчонка всхлипнула и послушно взобралась на то, что вампир назвал подоконником: два ряда шатких выщербленных кирпичей, за ними -- чёрный провал в никуда.
   -- А ну слазь, сучка вампирская! -- крикнул Сид и, отшвырнув факел, рванул из-за пояса ствол.
   Пора. Перехватив АРМ левой, я достал из набедренной кобуры "Армаду" и шагнул в дверной проём. Табельный ствол упёрся в бок стоящему у стены охраннику, автоматика приняла центр. Разумеется, без прикрытия Торна я бы так не рисковал: бывало, при одном упоминании о полиции в воздухе становилось тесно от пуль.
   -- Бросай игрушку и к остальным, -- тихо сказал я.
   Раздался глухой стук упавшего на пол оружия, охранник послушно шагнул вперёд. Бандиты оглянулись. Я качнул направленным в их сторону стволом:
   -- Оружие на пол. Полиция.
  
   6.
   Девчонка всхлипнула и попыталась слезть с подоконника, но вампир отрицательно покачал головой. Последовали два глухих удара о пол, чуть погодя ещё один: две армейских "армы" и ствол Сида.
   -- Отлично. Теперь ногой отбросили игрушки ко мне и замерли не дыша.
   Тяжеловатая "Армада" оттягивала руку, пришлось, сунув АРМ за пояс, перехватить её двумя руками. Держа бандитов под прицелом, я бросил взгляд на стоявшего у стены Энтомолога. Уж больно неприметен: мешковатый плащ, скрывающий фигуру, надвинутый на лицо капюшон, армейские ботинки -- в таких ходило полгорода. Он поднял руки, показывая, что безоружен.
   -- Арбалет, -- напомнил я.
   Энтомолог усмехнулся. Подтянув рукав, он аккуратно разрядил арбалет и, расстегнув крепления, бросил его к ногам. При этом мой бывший напарник старался не делать резких движений: я всегда стрелял лучше него.
   -- Плащ, медленно.
   Полы плаща распахнулись, демонстрируя отсутствие оружия.
   -- Ещё что-нибудь, Воронов?
   Блеснули знакомые глаза. Столько лет прошло, а голос всё тот же. Мой бывший напарник, отчаянный капитан Пашка Кравцов, садист и убийца Энтомолог.
   -- Воронов? -- оживился Санёк. -- А-а-а... Главный следствия начальник и вампиров командир!
   -- Вижу, ты на классику перешёл, Пряха: "Мойдодыра" почитываешь, -- оценил я.
   -- Ога, Витюша, почитываю. Расту над собой, -- ухмыльнулся Санёк и кивнул на лежащую у стены "Армаду": -- У меня разрешение.
   -- Я помню, помню. Мы тут на днях "левый" армейский склад накрыли, так я номерочки сверю и тут же верну.
   Пряха ожёг меня злым взглядом, но промолчал. Теперь до приезда ребят, которые примут всю эту компанию, было бы неплохо её куда-нибудь упрятать. Тёмный провал в стене вёл в смежную комнату. Подходяще. Я кивнул в его сторону:
   -- Господа бандиты, прошу всех туда. Сидеть тихо, в проёме не отсвечивать: буду стрелять во всё, что движется.
   Четверо один за другим молча вошли в тёмную комнату, но Сид почему-то медлил.
   -- Ждёшь особого приглашения? Кто такой?
   Он только ухмыльнулся в ответ.
   -- Да Славка это, Сидоркин, с третьего микрорайона, -- не выдержала девушка. -- Он там целую банду сколотил. Если заподозрят девчонку, что, мол, с вампиром гуляет, ловят и по кругу пускают. Это у них называется "чистить кровь". Со мной было бы то же, если бы не сбежала.
   -- Сказки всё это, начальник, -- всё с той же ухмылочкой ответил Сид. -- Любовь промеж нами была, пока этот кровосос не объявился.
   -- Да что ты называешь любовью, урод? То, что у нас "путёвку в жизнь" в твоей постели получают? Не было у нас ничего!
   -- Не было, говоришь?
   Сид отшвырнул факел, выхватил из-за пояса топор и бросился на вампира. Не знаю, на что он рассчитывал, но результат оказался плачевным. Нет, вампиру он, разумеется, вреда не причинил: тот просто отшвырнул парня, забрав оружие, а вот девушка, стоя на шатких кирпичах подоконника, от испуга оступилась и с криком сорвалась вниз. Я едва успел пригнуться, пропуская над собой вихрь, и в появившегося в дверях Санька стрелял уже с колена. Тот рухнул на пол. Чёрт, я же предупреждал! Заметив мелькнувшую в проёме тень, выстрелил ещё раз. Раздался низкий рык:
   -- Вор-р-ронов!
   Никак братья-оперативники? Самое время! А за спиной -- свирепое рычание, дикий вопль и тишина... Оглядываться не хотелось: слишком хорошо представлялся мне результат "работы" разъярённого вампира. Я поднялся. На подоконнике с девушкой на руках стоял Торн. Он шагнул в комнату и поинтересовался:
   -- Ваша?
   Я молча кивнул.
   -- Что ж вы девицами-то разбрасываетесь, Виктор?
   Торн усадил свою ношу у стены и слегка похлопал по щекам. Девушка слабо застонала, приходя в себя. Вампир удовлетворённо кивнул и огляделся:
   -- Я что-то пропустил?
   -- Да так, самую малость, гранд, -- ответил я, пряча оружие в кобуру.
  
   7.
   Оглянуться всё же пришлось. Забрызганные стены, на полу в луже крови -- обезглавленный труп Сида. Посреди этого безобразия замер вампир всё ещё в боевой форме: мощные надбровные дуги, высокие скулы, в глубоких глазницах -- багровые угли глаз. С клыков на белоснежную рубашку капала кровь, она же стекала с длинных, чуть изогнутых когтей. Отлично повеселились, ёлки! Я невольно поморщился. В глазах Торна зажёгся огонёк.
   -- Возвращайся, если не хочешь напугать девушку, -- бросил он соплеменнику.
   Тот кивнул и начал меняться: лицо плавно приобрело правильные черты, из глаз ушла пугающая краснота, втянулись клыки и когти. Бледная кожа лица и рук вампира и даже, кажется, волосы впитали следы крови. Он прижал ладонь к левому плечу и склонил голову, приветствуя Высшего:
   -- Кальдэн лин-Ральт, гранд.
   Этого было достаточно, чтобы отследить родословную. Торн кивнул в ответ. Кальдэн лин-Ральт... Стоп! Так его сиридаром-обратителем был Ральт? Я пристально взглянул на вампира.
   -- Офицер? -- вежливо поинтересовался он.
   -- Ничего, показалось.
   Нет, это не он был тогда с Ральтом в растерзанной квартире. Я облегчённо вздохнул, а Кальдэн уже помогал подруге подняться. Девчонку била дрожь, она прислонилась к стене, запустив пальцы в волосы. Вампир погладил её по щеке, успокаивая:
   -- Всё хорошо, Таниа, это просто полёт.
   -- Ничего себе... п-полёт, - пробормотала она.
   Широкие плечи парня загораживали от неё комнату. Девушка попыталась выглянуть, коснулась его груди и тут же отпрянула, с ужасом рассматривая ладони.
   -- Ч-что это, Кальдэн?
   Что-что, его пальто! Кожа плохо впитывает кровь. Вампир попытался притянуть её к себе, но девчонка оттолкнула его:
   -- Нет! От тебя пахнет кровью!
   Мы с Торном посмотрели друг на друга. Эх, Таня-Танечка! Что же вы, девочки, летите на яркое, как мотыльки на свет? Кальдэн обнимал бьющуюся в истерике возлюбленную, пока она, обессиленная и перепачканная кровью, не затихла в его руках, уставившись в темноту пустым взглядом. Торн прошёлся по комнате и остановился перед солдэром, заложив руки за спину. В луче фонаря подкладка его плаща и кровь на полу были одного цвета.
   -- Коротко и внятно, солдэр, -- сказал он.
   Судьба Кальдэна теперь в немалой степени зависела от позиции Торна, поэтому вампир с готовностью кивнул и доложил по-военному чётко:
   -- Это Таниа, гранд, моя невеста. Она согласилась на обращение, но её семья была против. Нам пришлось скрываться. С моей стороны закон не был нарушен ни разу. Это всё.
   Торн с сомнением окинул девушку взглядом:
   -- Согласна на обращение? Тебе стоит убедиться в этом ещё раз.
   Девчонка отёрла слёзы:
   -- Согласна или нет, какая разница? Теперь у меня нет выбора.
   Вот это верно: домой ей возвращаться нельзя.
   -- У тебя есть квота на обращение, солдэр? -- спросил Торн.
   -- Да, гранд, наградная, за войну.
   Льготник-ветеран, ёлки! Право на обращение -- ещё один спорный пункт мирного соглашения, благополучно "просмотренный" нашими переговорщиками. По Договору каждый вампирский клан ежегодно получал определённое число официальных разрешений на обращение людей. Условий было всего два: добровольность и достижение совершеннолетия, то есть двадцати одного года. Теоретически, получить квоту на обращение мог каждый натурализованный вампир, а обратиться -- каждый жаждущий вкусить вечной жизни человек. Казалось бы, всё просто и открыто, однако мы не учли одного: поголовье вампиров поддерживалось не только с помощью обращения, но и естественным путём. Находясь в плену легендарных представлений, мы узнали об этом слишком поздно, уже после подписания Договора.
   Чтобы выносить ребёнка, вампирше требовалась живая кровь, и у вампирской пары было три варианта: годами ждать квоты на продолжение рода, покупать кровь на чёрном рынке, что мог позволить себе не каждый, или охотиться -- бесплатно и безопасно. Договор, подписанный Высшими, запретил охоту на людей, однако узаконил обращение. Наши женщины не могли иметь детей от вампиров: ребёнок быстро обескровливал мать, в результате погибали оба. Зато после обращения юная вампирша была способна выносить и родить ребёнка сама, без донорской крови, правда, всего один раз. Если учесть, что рождённый вампир сильнее обращённого, игра стоила свеч. Не удивлюсь, если через пару сотен лет вампиры завладеют миром безо всякой войны.
   -- Сколько тебе лет, Таня? -- спросил я.
   Торн вопросительно поднял бровь. Девчонка беспомощно взглянула на Кальдэна.
   -- Я поясню, офицеры, -- сказал солдэр. -- Двадцать один ей исполнится завтра. Оставаться в городе было опасно, в полисе противозаконно, поэтому мы прятались здесь.
   Понятно: вампир не хотел неприятностей с законом. И всё же почему он не ушёл вместе с девушкой через окно, когда была возможность?
   -- Что скажешь, Виктор?
   -- А что говорить, напарник? Мы должны доставить в отдел обоих. Девушку, скорее всего, придётся отпустить, чего лучше было бы не делать для её же блага, а к парню будут серьёзные вопросы, -- я кивнул в сторону обезглавленного трупа. -- На самооборону я бы не рассчитывал, тем более с наградной квотой за войну.
   Девчонка снова заплакала, размазывая чужую кровь по лицу, вампир переводил беспомощный взгляд с меня на Высшего.
   -- Что предлагаешь? -- спросил Торн.
   -- При взаимном непротивлении сторон? -- усмехнулся я. -- Ждать до завтра.
   -- То есть?
   -- Двадцать один, -- напомнил я.
   -- А бумаги?
   -- А мы на что?
   Торн понимающе кивнул и протянул руку:
   -- Орбис, Кальдэн!
   Вампир достал из внутреннего кармана резной металлический диск-орбис и протянул гранду. Торн подбросил квоту-разрешение на ладони.
   -- Паспорт с собой? -- спросил я у девушки.
   Она закивала и дрожащими пальцами расстегнула молнию на куртке:
   -- Сейчас... Вот!
   -- Ну что ж, думаю, свидетельства двух полицейских будет достаточно, -- подытожил я, пряча оба документа в нагрудный карман.
   -- Благодарю, офицер, -- тихо сказал Кальдэн.
   Наши взгляды встретились. Нет, точно не он. Я кивнул в сторону трупа:
   -- Ты уж отблагодарил.
   -- Прошу прощения, я не хотел. Я думал... -- вампир оглянулся на девушку.
   -- Ну да, конечно.
   Торн рассмеялся:
   -- Смотрю я на тебя, Виктор, и думаю: на чьей стороне ты играешь?
   -- На стороне добра, -- мрачно ответил я. -- А кстати, Кальдэн, о чём ты собирался говорить с Пряхиным?
   Вампир замер на месте. Да я и сам не был готов к вопросу, просто в голове вдруг сложилась логическая цепочка. Кальдэн молча отвёл взгляд. Ну, как знаешь, парень. Санёк, понятное дело, уже не ответит, зато есть Мотыль и ещё тот, второй. Я подошёл к стене и поднял с пола фонарь, не собираясь откладывать расспросы в долгий ящик.
   -- Погоди, Виктор, -- сказал Торн и первым переступил через тело Пряхи, лежащее на пороге.
   -- Ещё жив, но осталось недолго, -- бросил он через плечо и шагнул в темноту.
  
   8.
   Я вошёл в комнату следом за ним и сразу почувствовал стойкий запах страха. Луч фонаря осветил дальний угол, где, прижавшись к стене, застыли двое. Энтомолог стоял чуть поодаль, глядя перед собой неподвижным взглядом. На подоконнике, прислонившись спиной к оконному откосу и вытянув ноги, сидел Астон. Альтор стоял рядом и недовольно рассматривал продырявленную полу плаща. Увидев меня, вампир достал из кармана пулю и подбросил на ладони:
   -- А если бы серебро, Воронов?
   -- Я же предупреждал: в проёме не мелькать.
   -- Ты слышал, Аст? Он говорит, что видел меня в проёме!
   -- Ну, раз попал, значит, видел, Альт, -- спокойно сказал Астон и положил ногу на ногу, разглядывая носок сапога. -- В следующий раз не стой на линии огня.
   Альтор только возмущённо фыркнул в ответ.
   -- Ты продолжаешь меня удивлять, Виктор, -- заметил Торн.
   -- Я сам себе удивляюсь, гранд, -- усмехнулся я.
   Хрипы Санька становились тише. Торн взглянул на меня, я нехотя кивнул в ответ. Вампиры-полицейские по-своему зачищали места преступлений от недобитого супостата, а мы закрывали на это глаза. Чёрт, как же мне отвратительна эта часть контракта! Я указал бандитам в сторону двери:
   -- На выход.
   Они судорожно закивали и с готовностью выскочили из комнаты, спотыкаясь о тело хозяина. Энтомолог вышел следом, так и не подняв глаз. Ещё бы: если вампиры узнают, кто попал к ним в руки, они устроят ему "смертельный танец любви" лет на триста, тщательно следя за тем, чтобы тот, кого они называли Палачом, не умер раньше времени. Я поставил фонарь у стены и увидел, как ноги Санька медленно исчезают в сгустившейся тьме. Чёрт, от всего этого хотелось проснуться, как от ночного кошмара.
   -- Сегодня длинная ночь, Виктор, -- тихо сказал Торн.
   Намёк на трудное дежурство? Я отрицательно покачал головой: не настолько.
   -- Офицер, -- позвала девушка.
   Я оглянулся.
   -- Можно вас... Я...
   В её глазах была немая просьба.
   -- Что, навестить твоих? -- усмехнулся я. -- Нет уж, уволь, я не Служба спасения. И мой тебе совет: забудь дорогу домой. Чем быстрее оплачут, тем будет лучше для всех. Говорят, время лечит.
   Она снова уткнулась в плечо своему вампиру. Впрочем, то были последние слёзы, и чувство сожаления останется с ней недолго. Я уже собирался озвучить эту утешительную мысль, когда тонкое копьё, просвистев мимо, вонзилось в спину девушки, пригвоздив её к возлюбленному. Раздавшееся вслед за этим хриплое рычание заставило испытать непроизвольный укол ужаса. Чёрт! Я резко обернулся. Торн стоял у стены, подняв на вытянутой руке бьющееся в конвульсиях тело: когти вампира насквозь пропороли живот Энтомолога и вонзились в стену. Рот убийцы был открыт в немом крике, глаза вылезли из орбит, дёргающиеся конечности оставляли на рваных обоях алые разводы. Словно крылья бабочки... Наконец его взгляд остановился, из горла хлынула кровь. Труп застыл в нелепой позе, подобно механической кукле, у которой кончился завод. Торн с усилием выдрал когти из стены -- пять чёрных зеркальных резаков длиной не меньше вампирской ладони, -- и тело, оставляя за собой алый след, мешком осело на пол. Я равнодушно скользнул по нему взглядом: друга я потерял гораздо раньше. Гранд слизнул каплю крови в уголке рта и втянул когти: Высшие предпочитали не менять внешность и использовали частичную трансформацию, не доступную обращённым. Я взглянул на застывших рядом с трупом бандитов: бледные лица, "стеклянные" глаза. Похоже, допрос придётся отложить.
   С первого взгляда на жертву Энтомолога стало ясно: дело безнадёжное. Кальдэн стоял на коленях рядом с девушкой, пытаясь зажать рану, но вынуть из тела хитрое копьё убийцы, не повредив соседние ткани и органы, было невозможно. Таня хватала ртом воздух, глядя на вампира широко раскрытыми глазами, из уголка рта стекала струйка крови. Торн отвернулся и с чувством произнес несколько слов на своём языке. Я невольно сжал кулаки. Широкий мешковатый плащ, взгляд из-под капюшона: "Ещё что-нибудь, Воронов?" Наспинные ножны! Чёрт, я должен был догадаться! Ну, нет, Паша, не в этот раз.
   -- Обращай её, Кальдэн.
   Вампир вскинул голову, не веря своим ушам. Я и сам своим не верил.
   -- Ну давай же, а то передумаю!
   -- Виктор...
   -- Да пошёл ты, гранд!
   Я махнул рукой и вышел в коридор. Я играю на стороне добра, играю на стороне добра... Чёрт, мне всё труднее убеждать себя в этом! Давно забытое желание закурить заставило меня усмехнуться: курево и охотник на вампиров -- вещи несовместные.
   Когда я вернулся в комнату, рядом с Кальдэном стояла Таня. Нет, не Таня -- Таниа. Внешние изменения были едва заметны, но уже сейчас черты её лица стали правильнее и тоньше, волосы -- пышнее и гуще. Белоснежная кожа и отливающие золотом пряди впитали кровь, и посреди грязи и смерти эта девочка казалась олицетворением чистоты и невинности. Она ещё будет меняться, и через несколько лет никто уже не угадает в ней прежнюю Таню. Я сохранил ей жизнь, подарив смерть. Впрочем, всё это сказки: вампиры не мертвее нас.
   -- Благодарю, офицер, -- улыбнулась новорождённая вампирша. -- Полагаю, мой паспорт вам больше не нужен?
   Ну конечно! Свежеобращённые вампиры всегда испытывают необъяснимую ненависть к собственным документам.
   -- Видишь ли, детка, как только я верну тебе паспорт, мне придётся арестовать твоего жениха за обращение несовершеннолетней.
   Девушка испуганно прижалась к Кальдэну, тот вопросительно взглянул на меня.
   - Иди. Обычно я не отпускаю убийц, просто сегодня так встали звёзды. Ральту привет.
   Солдэр вскинул брови, но ни о чём не спросил. Когда парочка, взявшись за руки, растаяла в предрассветных сумерках, Торн заметил:
   -- Вы, люди, удивительно нелогичны: за зло платите добром, лишая нас права презирать всех, кто не мы. Вы подрываете наши устои, Виктор.
   -- Это ты к чему?
   -- К тому, что благодарность -- то самое чувство, которое может поспорить с нашим основным инстинктом -- преданностью Семье.
   Я поморщился:
   -- Гранд, не говори красиво. Я не собираюсь становиться между Кальдэном и Ральтом.
   -- Верю, напарник.
  
   9.
   Пока дождались конвоя и экспертов, пока те отработали на месте, а группа зачистки осмотрела развалины, начало светать. Мы с Торном вернулись к машине. Два здоровенных ворона гоняли ледышку по покрытому наледью капоту. Я указал на них вампиру:
   -- Оперативники, ёлки.
   -- А чего ты хотел? Им всего по семьсот, -- возмутился Торн. -- Я обратил их ещё детьми, вырастил, воспитал и сделал из них лучших солдэров клана. Они моя Семья, Виктор, всё, что у меня есть.
   -- Так влюбись, женись и нарожай своих. Тоже мне проблема.
   Вампир рассмеялся:
   -- Наш брак обычно не предполагает взаимных чувств, Виктор, и заключается в интересах клана и воспроизводства расы. Любовь -- это другое.
   -- Странные вы люди, вампиры, -- помолчав, сказал я.
   -- Вот этого я всегда боялся, напарник -- стать слишком человеком, -- вздохнул Торн.
   Я не видел его глаз, но был уверен, что Высший вампир просто вызывает меня на откровенность. Не дождётся.
   -- Пристегнись, -- привычно напомнил я, садясь в машину.
   Внедорожник медленно пробирался через санитарную зону. Снова повалил снег.
   -- Тяжелая ночь, -- неопределённо заметил Торн, вглядываясь во тьму.
   -- Ты спрашиваешь или утверждаешь?
   Вампир не стал уточнять.
   -- Те двое занимали место в твоей жизни, Виктор. Хочешь поговорить?
   Я взглянул на него:
   -- Тебе это надо?
   -- Тебе надо, напарник.
   Я рассмеялся.
   -- Пытаешься стать мне родной матерью, Торн? Не стоит: я слишком хорошо тебя знаю.
   -- Мне просто интересно, Виктор.
   -- Да-да, сравнительная психология людей и вампиров. Ладно, с кого начать?
   -- С того, которого ты убил.
   -- Как скажешь.
   Я продолжал спокойно смотреть на дорогу, собираясь с мыслями. А чего дёргаться-то: именно это я и сделал. Если Торн рассчитывал, что его прямота меня заденет, то ошибся. Вампиры вообще переоценивают нашу чувствительность.
   -- Александр Пряхин персонаж тебе знакомый: гора мышц при полном отсутствии мозгов. Мы учились с ним в одном классе. Его брат Жека был лет на пять старше и уже тогда "держал" окрестную шпану. Отсидев за "хулиганку", занялся "серьёзным" бизнесом: рэкет, наркота, девочки. Потом и братишку к делу пристроил. За художества им обоим светил срок, но помешало Слияние. Зато война, кажется, пошла на пользу: когда начали появляться первые отряды самообороны, у Пряхиных уже был собственный и весьма эффективный.
   -- Война иногда пробуждает лучшие качества, -- заметил вампир.
   Я усмехнулся и покачал головой:
   -- Тут дело не в качествах, Торн, а в полном отсутствии воображения и, как следствие, инстинкта самосохранения. Иногда это ошибочно принимают за смелость. Впрочем, на том условно-героическая часть биографии Пряхиных и заканчивается. После войны они принялись за старое и даже расширили дело: чёрный рынок крови, содержание притонов, похищения и убийства -- в общем, полный набор. Зато внешне всё выглядело пристойно: охранная фирма Евгения Пряхина, героя войны. Санёк возглавлял там службу безопасности. Да ты и так знаешь.
   Вампир кивнул:
   -- А второй?
   Я взглянул на него:
   -- Которого убил ты? Вот он действительно продукт войны. Вернее, её жертва. Павел Кравцов, мой бывший напарник, тот, кого вы сделали Энтомологом.
   Гранд подскочил на месте:
   -- Что? Палач?!
   -- Он должен был получить своё, Торн, но по закону. Я офицер полиции, а не мститель.
   После этих слов воцарилось молчание. Вампир о чём-то долго размышлял и наконец сказал:
   -- Бывший полицейский... Ты говорил, он жертва. Поясни.
   Я продолжал смотреть на дорогу. Легко сказать -- поясни! Я знал, что сломало Павла, видел собственными глазами. От такого у человека запросто сносит крышу. А как пояснить это вампиру, хищнику, который живёт охотой? Положим, не все они упиваются резнёй, но отказ от работы на скотобойне не означает сочувствия к бифштексу. Ладно, попробую.
   -- Есть у нас одна старая, как мир, история, гранд -- про мужа, жену и командировку.
   -- Про то, как супруг неожиданно вернулся с охоты? -- улыбнулся вампир.
   Я взглянул на него:
   -- Вижу, ты в курсе. Только моя история совсем не смешная, Торн. Это случилось в конце войны. Тогда, в условиях боевых действий в городах, полиция была переведена на казарменное положение, и дома мы появлялись от случая к случаю. Однажды нам дали сутки отпуска -- неожиданно, как всегда. Пашка помчался домой, а там... Словом, застал жену с одним из ваших. Он убил их прямо в постели. Не застрелил -- он тогда про пистолет и не вспомнил, -- а просто нашарил в углу заточенный кусок арматуры и одним ударом пригвоздил обоих к кровати. Тогда в наших домах всякого убойного железа хватало, бывало, рядом с собой в кровать клали вместо подруги... А когда жена затихла, снёс вампиру голову армейским тесаком.
   Я помолчал, пытаясь отогнать вставшую перед глазами картину, и продолжил:
   -- Только этим дело не кончилось. Пытаясь помочь другу, мы забыли о разомкнутом периметре и оставили в открытой для вампиров квартире людей. В общем, в ту же ночь случился налёт, вырезали всю семью и ребят из охраны, зверски -- нанизали на копья. Трое малышей, старики-родители и двое наших оперативников. Павла мы ещё вечером забрали в отдел, тем и спасли. Суд, кстати, его оправдал: убийство было квалифицировано как неосторожное, мол, не рассчитал силы, защищая жену от вампира. Напарник мне тогда ничего не сказал. То, что он винит меня в гибели семьи, стало понятно позже. А потом в городе появился Энтомолог -- тот, кого вы позже назвали Палачом, -- и начался бег по кругу: то ли я его ловил, то ли он меня. Убийца словно играл с нами: оставлял подсказки, легко обходил ловушки, иногда подпускал к себе вплотную, но всякий раз ускользал в последний момент.
   -- Как ты на него вышел?
   -- На Павла? Случайно. Вспомнил, как погибла его семья, и сопоставил факты. Долго не мог поверить.
   -- А когда поверил, отпустил?
   Моя усмешка получилась горькой.
   -- Не всё так просто, Торн. Он был моим другом и напарником, а я не смог защитить его семью. В том, что люди оказались в разомкнутом периметре, есть и моя вина.
   -- Он не должен был возвращаться в город?
   -- Это было единственное условие.
   -- Прости, Виктор. Тогда, в доме... Я не знал.
   -- Забудь. Для меня капитан полиции Павел Кравцов погиб вместе с семьёй. Вот такое его место в моей жизни. А с серийным убийцей Энтомологом я не знаком.
   Торн долго молчал, задумчиво глядя в окно.
   -- Ты ведь считаешь меня наполовину зверем, Виктор? -- неожиданно спросил он.
   Я быстро взглянул на него, но не ответил. К чему отрицать очевидное?
   -- Тогда кто такой, по-твоему, Павел Кравцов?
   -- К чему ты ведёшь?
   -- К тому, что зверь убивает для пропитания или защиты. А как бы ты назвал того, кто убивает ради убийства?
   -- Ральтом, -- усмехнулся я.
  
   10.
   В городе у меня была квартира на Оружейной возле старого Арсенала, но я предпочитал жить в Залучье, островке частной застройки среди бетонного лабиринта города. Большинство домов здесь пустовало: люди по-прежнему не решались жить в одиночку, поэтому в соседях у меня оказались, в основном, ветераны Слияния. Я не особо интересовался, чем они занимаются теперь, зато был уверен, что на этих ребят можно положиться. Небольшой дом, несколько яблонь, летняя кухня и сарай, куда я ставил свою старую "Тайгу" -- вот и всё владение. Правда, старым мой вездеход был только с виду: ребята в нашем гараже перебрали его по винтику, выжав из машины всё что можно и даже больше, а "люстру" и комплект фар вообще сняли с армейского внедорожника.
   Смена на патрульной машине подбросила меня к дому. Я привычно расстегнул кобуру и толкнул калитку. Дорожка и крыльцо были припорошены снегом. Впрочем, незваные визитёры не оставляют следов. Я неспеша шёл по двору, отслеживая изменения внутренним зрением, наработанным за годы войны: дорожка, нетронутый снег на крыльце, цепочка кошачьих следов у сарая... Стоп! Старая яблоня у летней кухни! Чёрт, пора бросать полицию и уходить в орнитологи. Демонстративно достав ствол, я указал им на дорожку. С ветки сорвалась чёрная птица, и в двух шагах от меня возник вампир. Ральт! Пальцы непроизвольно стиснули рукоятку, от ненависти свело скулы, кровь гулко застучала в висках. Непрошенный гость развёл руки в стороны, заявляя о мирных намерениях. На лацкане плаща блеснул значок -- офицер полиции, мой коллега. Странно, но мы были даже похожи: высокий рост, короткие светлые волосы, серые глаза. Разворот плеч смотрелся неплохо, а вот в кости Ральт оказался тоньше и лицом смазливее.
   -- Какого чёрта? -- вместо приветствия процедил я.
   -- Есть разговор, Воронов.
   -- Говори.
   -- Кальдэн. Я должен тебе за него.
   Ну разумеется! Тот, кто сам ничего не делает даром, не верит в бескорыстие других.
   -- Ты ничего мне не должен, Ральт, или должен слишком много.
   -- Прошлые долги покрыла Амнистия, - напомнил он.
   -- Тогда о чём речь? Свободен.
   Однако Ральт почему-то медлил. Моё нежелание признать его долг, вероятно, задело вампира, а может, это было как-то связано с их Кодексом, не знаю. Наконец он решился:
   -- Послушай, Воронов, я не каяться сюда пришёл. Я по-прежнему убеждён, что вы тупиковая ветвь эволюции и годитесь только на корм, но мой клан подписал Договор, и мне приходится ему следовать. Что до той давней встречи, то я солдэр: будет приказ, сделаю то же самое.
   Ральт окинул меня оценивающим взглядом и неожиданно усмехнулся:
   -- Однако такие, как ты и Палач... Они примиряют меня с существованием людей.
   Я и Палач? Слышь, Пашка? Пойти и застрелиться!
   -- Высокая честь, -- усмехнулся я. - Мне что, записаться в солдэры?
   -- Это решать Экториану Вигдору.
   Я изумлённо взглянул на вампира, но тот был серьёзен.
   -- Слушай, ты когда с дерева слетал, головой не ударился?
   -- Нет, -- спокойно ответил Ральт. -- Таких бойцов, как ты, Высшие обращают лично. Они выбирают лучших представителей коренной расы и никогда не ошибаются. Именно поэтому мы непобедимы.
   -- Непобедимы? Спорный вопрос, вампир. Однако за информацию благодарю. Записать в счёт долга?
   -- Считай это бонусом, Воронов.
   Я смотрел на стоящего передо мной сильного умного зверя. Инстинкт взывал к разуму и совести: такого врага нельзя отпускать. Пришлось заставить инстинкт замолчать, привычно придавив Договором. Взгляд Ральта скользнул по моей руке с пистолетом: да-да, один на один с солдэром ствол, как правило, бесполезен. Как правило! Я вспомнил продырявленный плащ Альтора.
   -- Рискнёшь? -- само собой сорвалось с языка.
   Ёлки, ну что за блажь? Однако глаза вампира зажглись азартом.
   -- Почему нет?
   Я снял переключатель с "серебра". Ральт пожал плечами:
   -- Не трудись: у тебя всё равно нет шансов, Воронов.
   -- Там посмотрим, Ральт. От калитки до крыльца по любой траектории. Устроит?
   -- Как скажешь, офицер.
   -- У меня обойма, -- предупредил я.
   -- Да ты хоть один выстрел сделай, -- усмехнулся вампир, отходя назад.
   Один, говоришь? Что я видел тогда, когда стрелял в Альтора? Я прикрыл глаза, припоминая, и тут же серая туманная мгла заполнила всё вокруг, вытеснив звуки и краски. Новый чёрно-белый мир показался плоским, едва обозначенным крупными мазками. Неужели та самая Грань, иная реальность, доступная только вампирам? Вдалеке и в то же время совсем рядом светились красным глаза Ральта: вампир ждал сигнала. По моему кивку он начал движение. Ральт летел к цели размашистыми шагами, "ныряя" в стороны и чуть зависая в воздухе, пока моя рука медленно, убийственно медленно поднималась на линию огня. Я поймал его на подлёте, когда до крыльца оставалось всего пару шагов. Звук выстрела буквально "взорвал" голову, выбросив меня в привычный мир. Ральт стоял там, где его настигла пуля: в двух шагах напротив, прижав ладонь к левой стороне груди. Я опустил пистолет. Инстинкт -- великое дело, даже если знаешь, что сердце врага находится в другом месте.
   Ральт отнял от груди руку. Алый след на ладони тут же исчез, впитавшись в кожу: вампиры крайне экономно расходуют кровь. Взглянув на пулю, он поднял на меня глаза. Неужели в них мелькнуло что-то похожее на страх?
   -- Кто ты? -- хрипло спросил Ральт.
   Ну и вопрос! Я усмехнулся:
   -- Ты сам-то как думаешь?
   Если честно, мне было не до шуток: реакция вампира говорила, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Чёрт, да я и сам понимал! Понадобится время, чтобы всё обдумать, а пока чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше. Ральт молча смотрел на меня. Не в моих правилах напоминать о долгах, но тут уж не до этикета.
   -- Всё ещё хочешь вернуть долг?
   Вампир кивнул.
   -- Тогда забудь об этой пуле, и мы в расчёте.
   Ральт, не сводя с меня глаз, медленно повернул ладонь ребром. Пуля канула в снег.
   -- В расчёте, -- повторил он. -- Ничего не было, Виктор Воронов.
  
   11.
   Меня разбудил стук в дверь. Я взглянул на часы: восемь, значит, открывать ставни уже не имело смысла. Надо же, проспать двенадцать часов! Я натянул джинсы, сунул АРМ за пояс и уже через минуту оказался возле входной двери.
   -- Виктор!
   Голос Торна звучал слегка раздражённо: гранд начинал терять терпение. Для восстановления сил вампирам требовалось гораздо меньше времени, чем людям, к тому же наступала ночь -- пик их жизненной активности. Я открыл дверь. Торн стоял у порога, заложив руки за спину, его глаза светились в сумерках. Он приветно кивнул и окинул меня быстрым взглядом.
   -- Одевайся. Есть разговор.
   -- У меня выходной, гранд, -- напомнил я.
   -- У меня тоже. И не заставляй гранда ждать -- это неприлично.
   Я вздохнул и захлопнул дверь перед его носом. Проходя мимо печки, дотронулся рукой: тепло держит, но на ночь стоило бы подтопить. Пока одевался, размышлял, как лучше сказать Торну о поединке с Ральтом. Так ничего и не придумав, решил действовать по обстоятельствам.
   Выйдя на крыльцо, я зачерпнул с поручня снег и вытер лицо. Хорошо! Джинсы, меховые ботинки, любимый свитер и куртка вместо надоевшей тяжёлой формы -- что ещё нужно, чтобы почувствовать себя свободным человеком двадцати восьми лет? Может, Слияние мне просто приснилось?.. Ага, и ствол за поясом. И вампир у двери. Я вздохнул и спустился с крыльца.
   Торн ни разу не был у меня дома: он запрещал приглашать его и злился, если я шутил на эту тему. Однажды, когда я машинально сказал ему "заходи", он не успокоился, пока не заставил меня замкнуть периметр. Встречались мы всегда на нейтральной территории, например, в моей летней кухне. Не знаю, почему она считалась летней, но добротная бревенчатая постройка в три оконца с маленькой, но жаркой печкой вполне могла сойти за дом. Короче, не найдя ей применения, я отдал кухню на растерзание Торну, и он устроил там настоящую вампирскую берлогу с коврами, портьерами, свечами и хрусталём. Кто сказал, что вампиры питаются только кровью? Щас! Просто большинство наших продуктов для них безвкусны, а главное, бесполезны, требуют дополнительного расхода энергии на усвоение, усложняют левитацию и создают прочие неудобства. А вот крепкие напитки вампиры действительно не любят, зато очень уважают хорошие вина. И ещё: кровь при мне Торн никогда не пил.
   В кухне было тепло, огонь в печи лениво глодал поленья, время от времени вспыхивая рубиновыми россыпями. Я устроился на корточках рядом с печкой и распотрошил упаковку охотничьих колбасок. Вампир сидел в кресле, положив ногу на ногу, и молча наблюдал, как я нанизываю мясо на шампур и отправляю на угли.
   -- Будешь? -- машинально спросил я.
   -- Благодарю, сыт.
   Я пожал плечами, даже не задумываясь, что может означать сытость вампира: человек привыкает к чему угодно.
   -- А я буду.
   По кухне поплыл умопомрачительный запах. Я перевернул шампур, подождал ещё немного и, вытащив истекающий шипящим соком продукт, уселся в кресло напротив Торна. Золочёный поднос тут же перекочевал со стола мне на колени. Вампир не возражал против такого варварства: он тоже кое к чему привык.
   -- Выкладывай, гранд. Надеюсь, причина, по которой ты меня разбудил, того стоит.
   Вампир кивнул:
   -- Я говорил с Гральтэном, Виктор: в крови обоих жертв обнаружен след наркотика.
   Чёрт! Я чуть не подавился колбасой. Вот это работа! А у нас как всегда тянут с экспертизой.
   -- А чего ты хотел? -- усмехнулся Торн. -- Наши определяют состав крови на вкус.
   -- Да, сочетать приятное с полезным вы умеете.
   Глаза вампира округлились.
   -- С ума сошёл, Виктор? Это же мёртвая кровь!
   -- Ладно, шучу. Что за наркота?
   -- Слабенькая -- "вираж". Погибших, кстати, уже опознали -- местные, обоим по семнадцать, так что от этого дела нам не отвертеться. Но круг поиска прилично сузился: убийцу надо искать среди тех, кто любит "весёлую" кровь. Кто держал этот рынок в нашем районе, помнишь?
   Я усмехнулся: как не помнить -- братья Пряхины! Они поставляли "дурь" наркоманам, а наркоманов вампирам, любителям "весёлой" крови. Наркотики на вампиров не действовали, а вот кровь наркомана -- дело другое.
   -- Смотри, какой расклад получается, Виктор. Пряхины занимались поставками живой крови в анклавы через посредников и пока ограничивались только этим, были живы. Скорее всего, старший Пряхин сунулся на чёрный рынок препаратов, который контролирует верота, и наши просто убрали возможного конкурента. Однако передел рынка не выгоден ни тем, ни другим: в конце концов, можно больше потерять, чем найти. Что делает Пряхин-младший? В кои-то годы у него появился шанс выйти из тени брата, и он пытается, как у вас говорят, не выпасть из обоймы.
   Хороша обойма! Я помню, как выглядела машина пряхинского братца после нападения боевиков вероты: бронированный внедорожник был вскрыт, как консервная банка. Видно, поскупился Жека на стоящую защиту. Или нет? Отвечал-то, кстати, за это Санёк! Что ж, для Пряхи деньги не пахли никогда, тем более что старший так удачно подставился.
   Я продолжил рассуждения Торна:
   -- И тут фортуна подсовывает Пряхе-младшему Сидоркина с вампиром и девчонкой. Не исключено, что старший Пряхин держал связь с клиентами именно через Кальдэна, и Санёк его хорошо знал. Подловив вампира на формальном нарушении Договора, Пряха надеялся через него выйти на партнёров брата, а встречу организовал под видом заказной разборки. Расчёт был на то, что Кальдэну не нужны проблемы с законом, а вероте -- лишнее внимание властей. Санёк даже не взял в нейтральную зону внятную охрану, потому что шёл не убивать, а договариваться.
   -- Ну, допустим, -- кивнул Торн. -- А как сюда вписывается Палач?
   -- Хороший вопрос. Видишь ли, Энтомолог был идейным борцом и никогда бы не пошёл на сговор с вампирами, так что тут или Сидоркин подстраховался, или Палач сам выследил парочку, что гораздо ближе к истине. В общем, если мои предположения верны, Гральтэн может выйти на убийцу через Кальдэна.
   -- Если твои предположения верны, Виктор, то дело окончательно переходит в разряд "висяков": Гральтэн не будет связываться с веротой.
   Чёрт, верота, вампирская мафия! Скорее всего, Торн снова окажется прав. Чёрный рынок чудодейственных препаратов, содержащих кровь и слюну вампиров, оказался невероятно доходным. Понятно, что добровольных доноров среди них было не много, поэтому похищения и убийства в анклавах происходили не реже, чем в городе. Выгоднее всего было производство и распространение "левого" кларетона, дешёвого заменителя кларетты, чем, собственно, и занималась верота. Регулярное употребление снадобья хоть и не останавливало старение, но существенно замедляло его. Разумеется, появление контрафакта подрывало рынок легальных препаратов и не нравилось верхушкам кланов. Правящие Семьи знали, сколько у них клыков, но не могли контролировать частную жизнь вассалов. Поэтому они предпочитали не бороться с веротой, а держать её под контролем, снимая свой процент с оборота в той части мира, которая входила в сферу влияния клана. Я подозрительно посмотрел на Торна.
   -- Что? -- спросил он.
   -- По-моему, ты морочишь мне голову, напарник. Ты гранд Тэннори. Что может противопоставить тебе верота?
   Вампир рассмеялся и сложил на груди руки:
   -- Викто-ор, ты не понимаешь: я больше не гранд-дофинор, наследник главы клана. Семья Вигдор, к которой я принадлежу, после Слияния утратила могущество: в ней осталось всего два представителя Высших -- я и Эления. Все остальные канули в неизвестность, так что теперь кланом Тэннори управляет Семья Лютарэн. Именно поэтому я и работаю в полиции: дядя позволяет мне делать всё, что угодно, лишь бы племянник самовыражался подальше от его наследников. Кстати, о Лен. Прости, не могу не спросить: с того самого дня вы так и не виделись?
   В сердце кольнула позабытая боль. Ситуация не располагала к откровенности, поэтому я отговорился нейтральной фразой:
   -- Я не её игрушка, Торн.
   Вампир кивнул:
   -- Я пытался ей объяснить. Видишь ли, Виктор, мы всегда и везде были хозяевами. Вы первые, кто с этим не согласился, и нам нужно время, чтобы привыкнуть.
   -- Уже учёл. Ладно, давай по теме. Последний вопрос: как сюда вписывается Ральт?
   -- А причём тут Ральт? -- насторожился вампир.
   -- Он заходил ко мне утром. Сказал, что должен.
   -- За Кальдэна?
   -- Ну да. Я тогда не знал, что его солдэр замешан в торговле кровью, а то говорил бы с ним иначе.
   -- Ты и сейчас не знаешь, а только предполагаешь, Виктор, -- напомнил Торн. -- Однако Ральт подошёл к тебе слишком близко. Это опасно.
   -- Знаю. Он ведь из клана Видо?
   -- Да, наши союзники. Правда, толку от них сейчас мало: клан слишком пострадал во время Слияния. Потери оказались настолько серьёзны, что Семья Одорэн была вынуждена просить протектората Тэннори до восстановления прежнего влияния.
   -- Так вот откуда у Ральта эти странные фантазии насчёт обращения.
   Торн вскочил:
   -- Он что, предлагал тебе обращение?
   -- Нет. Просто сказал, что таких бойцов, как я и Палач, обращают Высшие. А что, ты разве не планировал?
   -- Прекрати, Виктор, это не смешно! И выкладывай всё, что произошло между вами.
   -- Ладно, не кипятись: я и сам хотел рассказать, просто не успел.
  
   12.
   Всё время, пока я говорил, Торн без остановки ходил из угла в угол. Ему явно не хватало места: вампиры в состоянии возбуждения гуляют по стенам и потолку. Выслушав меня, он застыл, глядя в огонь, глаза вспыхивали, как раскалённые угли. Неужели результат поединка с Ральтом был настолько серьёзен?.. А если взглянуть с другой стороны? Что бы чувствовал я сам, внезапно осознав, что больше не могу скрыться от глаз врага или уклониться от пули? Впрочем, человеку и представлять нечего.
   -- Торн, -- позвал я.
   -- Я убью тебя, Виктор Воронов! -- рыкнул он, сверкнув глазами из-под чёрных прядей.
   -- Остынь, напарник. Ральт, кстати, обещал забыть обо всём.
   -- Достаточно того, что он о тебе знает, Виктор.
   Знает? То есть раньше он моего существования не замечал? Я почувствовал, что закипаю: не люблю, когда меня держат за болвана.
   -- Тогда, может, просветишь между делом, гранд? А то я знаю о себе меньше, чем вампир-союзник.
   Торн опустился в кресло и провёл по лицу рукой, собираясь с мыслями.
   -- Наверное, ты прав, Виктор, но я слишком многое поставил на карту. Прости.
   Это вызвало у меня усмешку: тоже мне преферанс!
   -- Да ладно, я сам тебе скажу. Я выхожу за Грань и очень скоро смогу отстреливать вас влёт. Это ты пытаешься скрыть от своих?
   -- Я надеялся, что нам хватит времени, -- ответил вампир.
   -- Хватит на что? Зачем ты так рискуешь, Торн? Не понимаю.
   -- Я должен тебе жизнь, Виктор, -- напомнил он.
   -- Прекрати: Высшие бессмертны, -- не слишком уверенно возразил я.
   -- Ты правда в это веришь? -- вскинул брови гранд.
   Я не ответил, потому что снова почувствовал себя мальчишкой-лейтенантом, впервые оказавшимся один на один с вампиром.
  
   В тот день на зачистку улиц я вышёл с патрульной группой Андрюхи Радина. Разумеется, мы никого не обнаружили: вампиры обычно покидали город ещё до рассвета, а люди, в свою очередь, не горели желанием соваться в подвалы и тёмные подъезды пустующих домов. Я уже отдал приказ возвращаться, когда почувствовал чей-то сверлящий взгляд и оглянулся. В окне третьего этажа мелькнула тень. Стрелять пришлось не целясь, вниз со звоном посыпались стёкла. Большая чёрная птица, припадая на крыло, пронеслась над головами, резко взмыла в воздух и пропала из виду над крышей пятиэтажки.
   -- Ну, ты даёшь, лейтенант, -- оценил Андрюха.
   -- Да ладно, просто повезло, -- ответил я, не отрывая взгляда от разбитого окна квартиры.
   Меня тянуло туда, словно магнитом. Кто же мог знать, что это был Зов вампира? Так они приманивают жертву, кровь которой уже попробовали однажды, или просят своих о помощи. В общем, я не должен был этого слышать -- Зов предназначался не мне, -- но я услышал. Приказав ребятам оставаться на свету и занять круговую оборону, я поднялся по лестнице и, крепко сжав рукоятку АРМ во взмокших ладонях, вошёл в квартиру. Планировка была знакомой: двушка "вагончиком". Быстро проверив кухню и ванную, заглянул в зал и невольно подался назад: стены и пол были забрызганы кровью, остатки мебели перевёрнуты. Да здесь, похоже, произошло сражение! Из-за двери в смежную комнату доносились хрипы и странное бульканье. Я быстро пересёк открытое пространство и замер возле дверного проёма. Судя по характеру звуков, тот, кто находился внутри, вряд ли мог оказать сопротивление. Я лихо ударил ногой в дверь и возник на пороге, держа ствол обеими руками: тогда мне казалось, что настоящий полицейский должен появляться именно так. Дверь распахнулась, но, наткнувшись на какую-то помеху, стремительно пошла назад. Мне повезло: от удара дверное полотно перекосило, и оно очень удачно застряло на полпути, но я этого даже не заметил, потому что на время выпал из реальности.
   Вампир полулежал в углу возле окна, зажимая рукой разорванное горло, и смотрел на меня. Выбившиеся из причёски чёрные пряди падали на глаза, бледное окровавленное лицо выглядело кошмарной клоунской маской. Вампир буквально захлёбывался собственной кровью: она выливались изо рта при каждом выдохе, издавая те самые хрипяще-булькающие звуки. Грудь была разодрана, тело -- в глубоких порезах, из-под него уже начали разбегаться багровые струйки. Вампир умирал: повреждения оказались слишком серьёзны, чтобы с ними справилась регенерация.
   Не скрою, первым охватившим меня чувством было чувство глубокого удовлетворения, сменившееся откровенным злорадством. Я опустил пистолет и осмотрелся. В комнате не было следов побоища, зато от порога к стене вёл кровавый след. Я изумлённо взглянул на вампира: как с такими повреждениями он смог доползти до угла?! В шаге от меня на полу лежало странное оружие: меч длиной около полуметра с чёрным "пламенеющим" клинком и необычной, отогнутой книзу "пистолетной" рукоятью. Это было ритуальный меч Высших вампиров -- ольдэр. Тогда я видел его впервые. Вампир не сводил с меня глаз. Когда я носком ботинка коснулся меча, чтобы отбросить подальше, он отнял правую руку от груди и уронил на пол. Его губы чуть дрогнули, но из горла вырвался лишь хрип. Повинуясь какому-то странному порыву, я ногой отправил ему оружие. Ощутив в ладони рукоять, вампир благодарно прикрыл глаза. Не знаю, как поступил бы сейчас -- слишком много пришлось повидать за прошедшие годы, -- а тогда убрал ствол в кобуру и присел возле вампира на корточки. До этого мне не приходилось наблюдать врага вблизи. Считай, повезло: для человека встреча один на один с вампиром, как правило, бывала смертельной.
   Дыхание умирающего становилось реже, багровую радужку заливала чернота. Мертвенно-бледное лицо слегка "плыло", меняя очертания -- так бывает, когда слёзы застилают глаза. Я тряхнул головой, и "картинка" встала на место. Лицо вампира казалось красивым и странно знакомым, будто мы уже встречались когда-то. Где, в собственных кошмарах? Откуда мне было знать, на что способны Высшие, если я с обычными-то не имел дела? Дальше я действовал, словно во сне: пристроил голову умирающего у себя на коленях, поднял с пола "пламенеющий" клинок и полоснулсебя по запястью. Последнее, что помню -- струйка моей крови, бегущая по лицу вампира...
   ... Я сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Голова слегка кружилась, изображение было не в фокусе, во рту чувствовался странный привкус. Какого чёрта, мы же вроде вчера... С отвращением проглотив слюну, попробовал обхватить голову руками. Не тут-то было: кто-то крепко сжимал моё левое запястье. Перед глазами возникло знакомое бледное лицо, блеснула багровая радужка глаз. Вампир! Я рванул руку к себе, другой лихорадочно пытаясь выхватить ствол. Кобура была пуста.
   -- Не дёргайся, не съем, -- раздался уверенный, чуть насмешливый голос. -- Ты и так едва конечность себе не оттяпал. Это же ольдэр, юноша, он кости режет.
   Вампир выпустил мою руку и отступил к окну: быстрый, сильный и совершенно живой. Чёрная "грива" волос была собрана в высокий "хвост", короткие пряди падали на глаза. Смешно, но тогда я искренне считал эту причёску женской. На бледном лице -- ни следа крови, на шее -- ни тени шрама. Даже та багровая лужа, в которой недавно лежал вампир, исчезла, оставив на полу лишь бурое пятно. Правда, его шикарный костюм изрядно пострадал: те ленточки, на которые он был изрезан, одеждой не назовёшь. Я взглянул на запястье: розоватый неровный след слегка ныл, заживая. Вампир шагнул на подоконник и бросил через плечо:
   -- Сочтёмся, офицер.
   Тогда я не придал его словам значения. Гораздо больше меня беспокоило то, что я, пусть и невольно, под воздействием Зова, помог врагу, вернув к жизни одного из самых страшных его бойцов. Проводив взглядом чёрную птицу, я подошёл к окну и взял с подоконника АРМ. Глотнув воздуха и окончательно придя в себя, спустился к ребятам.
   -- Ну, что там? -- спросил Андрюха.
   -- Чисто...
  
   Разумеется, та встреча с вампиром осталась тайной для всех. Во время войны я больше его не видел, хотя незримое присутствие ощущал не раз. Вампир словно наблюдал за мной, может, изучал, не знаю. Сначала это пугало, потом злило, но в конце концов стало привычным. Словом, я не очень удивился, когда однажды он возник на пороге моего кабинета.
  
   13.
   Торн продолжал смотреть на меня, ожидая ответа. Похоже, тогда, в разгромленной квартире, я увидел нечто запретное для чужих глаз. К примеру, то, что Высшие убивают друг друга. Верю ли я по-прежнему в их бессмертие?
   -- Ну хорошо, Торн, я не верю, что вы бессмертны, как не верят в это те, кто прошёл войну.
   -- Мы говорим о Высших, Виктор, и ты единственный, чьё неверие основано на фактах. Но опасен ты для нас не потому, что знаешь, а потому, что можешь. Ты можешь воплотить своё неверие в реальность.
   Стоп. Мечта человечества уничтожить Высших может стать реальностью? Торн, конечно, говорит красиво, но очень уж туманно, и разгонять этот туман мне всегда приходится самому.
   -- Допустим, ты прав, и я для вас опасен. Тогда почему я всё ещё жив?
   Вампир сложил на груди руки:
   -- А как ты думаешь, Виктор, что я делаю рядом с тобой столько лет?
   -- Меня всегда занимал этот вопрос, Торн.
   -- Ты мне не доверяешь?
   Я улыбнулся: вопрос звучал почти искренне.
   -- В пределах разумного, гранд. Как там у вас: долг не выше расы?
   -- Именно. Речь идёт не только о твоей жизни, Виктор, но и о моей. Словом, мне придётся уйти, а тебе -- на время исчезнуть.
   -- Ты в своём уме, напарник? Мне с утра на службу!
   -- Забудь об этом. Главное для тебя сейчас -- дожить до моего возвращения.
   Вампир был серьёзен, как никогда. Я искал в его глазах обычную искру иронии и не находил. Значит, всё действительно плохо. Я задумался. Легко сказать, исчезнуть, но куда? Кроме дома и родительской квартиры на Оружейной, о которых знали все, ничего не приходило в голову. Занять одну из пустующих квартир в высотке означало бы "засветиться" в системе безопасности, а другого пригодного для жизни жилья в городе не осталось. Перспектива провести несколько зимних дней в развалинах меня тоже не прельщала, да и с периметром могли возникнуть сложности. Я невольно вздохнул: ещё одна задачка без решения, оставшаяся со времён войны.
   Вампиры имели доступ в любое помещение, кроме жилого, а жилым оно становилось, если человек провёл в нём не менее суток. Причём не просто провел, а прожил: ел, спал, ходил по комнатам, пользовался вещами, словом, замкнул периметр на себя. В общем, всё по-честному. Такие квартиры-убежища, даже без окон и дверей, были безопасны, и люди передавали их друг другу, что называется, из рук в руки. Разумеется, вампиры об этом знали. Любое жильё вне общей охранной системы они вскрывали очень просто -- с помощью "подсадки": в периметр запускали человека, который под угрозой гибели близких организовывал вампирам приглашение войти. Со временем люди стали осторожнее и перестали доверять незнакомцам, но "подсадкой" мог оказаться кто угодно, даже друг или родственник, и тут уж приходилось выбирать. В конце концов мы вообще перестали пускать кого-либо в дом. Теперь неприкосновенность жилища была защищена Договором, но в моём случае на это рассчитывать не приходилось, да и рисковать жизнями возможных постояльцев убежища я не имел права. Словом, если уж подбирать берлогу, то такую, где меня точно никто не будет искать.
   -- Есть один вариант, Торн -- квартира в трёхэтажке на Северной. Дом пустует с войны, системы безопасности нет, но жильё относительно пригодно для жизни: из-за дурной славы этот дом даже "мусорщики" обходят стороной.
   -- Квартира Палача? Ты в своём уме, Виктор?
   -- Вот-вот! Вы переоцениваете нашу чувствительность, гранд. Лично я от своей давно избавился. Провести несколько дней на месте зверского убийства тех, кого хорошо знал и любил -- что может быть человечнее? Да и с Пашкой есть о чём потолковать: давно не виделись.
   Вампир тряхнул головой:
   -- Не нравятся мне твои шутки, Виктор Воронов.
   -- Мне тоже. Ладно, я пошёл собираться. До места проводишь?
   Торн молча кивнул.
  
   14.
   Дверь в квартиру оказалась на месте. Печать была сорвана, но внутрь, похоже, не входили. Я достал связку ключей. Запоры и решётки не спасали от вампиров, но иногда позволяли выиграть время и дождаться помощи. Впрочем, на зарплату полицейского сейфовую дверь со стальными, утапливаемыми в пол и стены стержнями не поставишь. Старые замки поддавались с трудом, и я уже пожалел, что не захватил из гаража баллончик ремсостава. В конце концов мои усилия привели к тому, что ключ плотно застрял в замочной скважине.
   -- Чёрт!
   -- Отойди, Виктор.
   Я отступил, пропустив Торна к двери. Без видимых усилий он вытащил ключ из замка и провёл рукой вдоль косяка.
   -- Вскрыть можно, но будет много шума и пострадают стены. Войдём так же, как это сделали охотники -- через окно.
   -- Третий этаж, Торн, -- напомнил я. -- Без меня.
   -- Да я как-то на тебя и не рассчитывал. Жди здесь.
   Не прошло и пяти минут, как изнутри послышался звук открываемых замков, и я вошёл в квартиру впервые с той страшной ночи. Фонарик мне не понадобился: в доме друга я ориентировался с закрытыми глазами. Здесь было немногим теплее, чем на улице: печь давно не топилась, к тому же во время налёта вампиры высадили все окна. Восстанавливать жильё было некому, и оконные проёмы просто забили фанерой. Торн ждал меня на кухне. Окно за его спиной зияло чернотой, холодный ветер шевелил занавески. Луна выкатилась из-за туч, проложив к двери светлую полоску.
   -- Не забудь вернуть на место, -- сказал вампир, указав на сорванный лист фанеры.
   Я кивнул. Разговор не клеился: всё, что нужно, мы уже сказали друг другу. Будь Торн человеком, слова, возможно, и нашлись бы, а так... Однако вампир почему-то медлил с уходом, задумчиво глядя в ночь за окном. Он не посвятил меня в свои планы, но и без этого было понятно, что его дело не проще моего.
   -- Когда вернёшься? -- не выдержал я.
   Торн словно ждал этого вопроса. Он повернулся ко мне, глаза сверкнули алым.
   -- Я ничего не могу гарантировать, Виктор, даже своего возвращения. Высшие, как ты уже знаешь, не бессмертны.
   Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.
   -- Всё настолько серьёзно?
   -- Ты же видел, как это бывает, Виктор. Я ничего не исключаю, в том числе и худшего варианта, и чем раньше ты о нём узнаешь, тем больше у тебя будет шансов выжить. Словом, нам будет нужна связь.
   Связной? Так вот в чём дело! Ну, это вряд ли: я знаю, как вампиры умеют искать.
   -- Плохая идея, Торн: связь может нас подставить.
   -- Я говорю о последней связи, напарник. Это может быть что угодно, любая вещь, которая поможет тебе узнать посланца. Его приход будет означать, что я не вернусь.
   Чёрт, вот это будет действительно плохой расклад... Однако с личной вещью, похоже, не сложится: я не ношу амулетов. Впрочем, почему бы нет? Я достал из кармана ключи от "Тайги": в ближайшее время машина мне вряд ли понадобится.
   -- Держи.
   Торн на лету поймал связку:
   -- Дождись меня, Виктор.
  
   15.
   Проводив взглядом чёрную птицу, я прикрыл оконный проём листом фанеры и пошёл "окапываться". Жилой периметр был уже отмечен, оставалось его замкнуть, продержавшись в квартире хотя бы сутки. Обосноваться я решил в детской: там было где развернуться, а если убрать из стенной ниши двухэтажную кровать Пашкиных двойняшек, то получится неплохое укрытие. Для начала я, как мог, усложнил упырям задачу, передвинув шкаф к двери, а кровать к окну. В освободившуюся нишу сложил матрасы и одеяла, а перед ней соорудил что-то вроде баррикады из остатков мебели. В темноте бурые потёки на стенах были не видны, а о заскорузлых от крови детских одеялах я старался не думать. Наверное, можно было обойтись и без них: надетое под форму термобельё и так не дало бы замёрзнуть, но кто знает, сколько придётся просидеть без движения? Тем более что с собой у меня были только фляга с водой, несколько сухарей и пара блистеров энергетика. Хотя нет, ещё плитка шоколада. Главное, что всё это практически не имело запаха.
   Закончив работу, я ещё раз осмотрел арсенал. Разумеется, оба ствола были заряжены серебром, оно же было и в запасных обоймах. Похоже, приключение влетит мне в копеечку! Ладно, убытки посчитаю потом, если останусь жив. Мой переделанный АРМ-"антивампир" предназначался как раз для подобной охоты, но в предстоящей ловле на живца ведущую партию должна была сыграть автоматика. "Армада" хоть и была тяжеловата, но количество драгметалла, которым она начиняла супостата, отправляло его если не на тот свет, то в тяжёлый нокдаун. Впрочем, вампиры с их мощной регенерацией умудрялись оживать даже с пулей в сердце, поэтому единственной гарантией упокоения было быстрое и надёжное отделение головы от тела. В этом деле армейскому тесаку "чёрному монаху" не было равных.
   Воронёный клинок ножа был двулезвийным: одна сторона оставалась режущей, другая представляла собой прокатное полотно, как у топора. Острый конец лезвия был слегка приподнят и загнут вверх, образуя широкий крюк, похожий на монашеский клобук. Рубкость обеспечивалась специальным балансом: сужением клинка в пяте и расширением к острию, что вместе долами возле рукоятки давало смещение центра тяжести к кончику. Во всяком случае, кости "монах" перерубал с одного удара, а большего от него и не требовалось. Ножевой бой, как и любой ближний бой с вампиром, был заведомо проигрышным для человека: скорость, регенерация и десять естественных когтей-резаков не оставляли противнику шансов. Я провёл левой рукой вдоль пояса, проверяя крепление ножен, и чуть подтянул фиксирующий ремешок на бедре.
   Ну, ближний бой, может, и безнадежен, но метательного оружия никто не отменял. Любое серебро в теле вампира замедляло его, лишая способности к трансформации. Бывало, что удачно посланный всего лишь посеребрённый клинок спасал бойцу жизнь, позволяя выиграть время. Лучшими, конечно, считались клинки из сплавов драгметалла, но такими ножами вооружались только бойцы истребительных команд, остальные заботились о себе сами. Ножи с вменяемым содержанием серебра делались на заказ и в зарплату полицейского вписывались плохо. У меня их было два: достаточно тяжёлые, листовидной формы, с полуторной заточкой, пригодные и для боя, и для метания. Один я носил за голенищем, другой на "оперативке" под рукой. Форму, кстати, я тоже шил на заказ. Металластовые вставки в ней были заменены на специально обработанные кожаные, что существенно облегчало "доспех" практически без потери прочности. Я уж не говорю о высоком защитном вороте, который в стандартном варианте напоминал ошейник-удавку.
   Я застегнул молнию на меховом воротнике куртки, превратив его в капюшон, и привалился к стене. Спасибо отцу: его морская штормовая кожанка до сих пор служила мне верой и правдой. Теперь оставалось только ждать. Отбиваться в одиночку мне было не впервой, правда, на этот раз на помощь рассчитывать не приходилось: в отделе никто не знал, где меня искать. Я не хотел подвергать ребят опасности и по той же причине не взял с собой сотовый. В конце концов, вампир-напарник -- моя проблема, и за последствия вражеской дружбы отвечать мне.
  
   16.
   Оставшуюся часть ночи я провёл в "окопе", прислушиваясь к песне ветра за окном и вздохам умирающего дома. Напряжение отпустило, когда в щели между листами фанеры проник тусклый свет. Днём вампиры, как правило, не активны, значит, у меня будет часов шесть, чтобы поесть и отдохнуть. Нет, солнечный свет не превращал их в пепел, но от пребывания на солнце они теряли силы и впадали в странное состояние вроде летаргии, поэтому избегали светлого времени суток. Я отодвинул шкаф от двери и ещё раз обошёл комнаты. Запах крови был неистребим. Но ведь прошло столько лет! Короче, или я схожу с ума, или становлюсь вампиром. Смешно. Я вышел на кухню, отодвинул прикрывающую окно фанеру и глотнул морозного воздуха. Чёрт, мне не стоило сюда возвращаться! Отдышавшись, я заставил себя проглотить полплитки шоколада и удивился отсутствию привычного вкуса. Ладно, там будет видно, а пока спишем на форс-мажор. Вернувшись в детскую, я снова забрался в нишу и, устроившись поудобнее, прикрыл глаза -- так легче думалось.
   Вампиры, нежданные и смертельно опасные соседи по миру. А соседей, как известно, не выбирают, их получают вместе с жильём. В нашем случае это был неравный обмен с обеих сторон: две отдельные квартиры были отданы за коммуналку. Не знаю, все ли вампиры считали людей годными только на корм, но мирный Договор подписали девять вампирских кланов из двенадцати. А сколько среди них тех, кто думает, как Ральт, и просто исполняет решение Конклава? Торн, кстати, упоминал о новом переделе мира. И как в него вписывается человек с нечеловеческими возможностями вроде моих?
   Очередной выход за Грань оказался почти мгновенным. Лучше бы я этого не делал: серые стены квартиры сочились кровью. Чёрт! Я судорожно глотнул воздуха и открыл глаза. Оказывается, там, в чёрно-белом мире, есть ещё один цвет -- красный. От ледяной воды из фляги заломило зубы. И всё же почему Торн не уничтожил меня сразу, ещё при первой встрече? Рассчитывал использовать в тёмную? И что получилось? "Я надеялся, что нам хватит времени". На что, ёлки? Чтобы вернуть Семье Вигдор власть силами двух её представителей? Последние из Вигдоров... У Торна я был только однажды и именно тогда впервые увидел Элению.
  
   Замок Тэннори доминировал над городом, как когда-то доминировал над полисом Тэрны. Выраставшая из скального монолита мощная цитадель была окружена башнями. Самые высокие были её частью, другие примыкали к ней вплотную, третьи соединялись с цитаделью ажурными арками мостов. Высокие стрельчатые окна с витражами, балконы и террасы, порталы входов с открытыми площадками, похожие на летки ульев -- всё это находилось на огромной высоте. Казалось, в замок можно попасть только с воздуха, но спрашивать вампира о чём-то подобном означало нарушить этикет.
   Гранд затащил меня к себе, подкупив предложением посмотреть на замок вблизи. Когда я поднял голову, пытаясь разглядеть теряющийся в облаках шпиль, вампир крепко обхватил меня рукой поперёк туловища и взлетел на отвесную стену. "Не смотри вниз", -- это всё, что я от него услышал, так что, говоря "затащил" вместо "пригласил", ничуть не преувеличил. Да какое там "смотри" или "не смотри"! Ветер свистел в ушах, перед глазами проносилась каменная кладка. Торн не летел вертикально вверх, а поднимался по выступающим из стены камням, перелетая с одного на другой. Такая вот вампирская лестница. Почувствовав под ногами надёжный камень портала, я долго молчал, а когда ко мне вернулся дар речи, заметил:
   -- И куда только смотрит ваша полиция?
   Торн рассмеялся:
   -- Туда же, куда и любая другая, Виктор -- в сторону, противоположную от замков правителей.
   И что я мог ему возразить?
   Замок вампиров-правителей... Как-то не получалось у меня назвать его логовом. Зеркальный мраморный пол, высокие своды, тяжёлые драпировки на стенах. Мы шли мимо затканных золотом портьер, цветных витражей, канделябров с бесчисленным количеством свечей и тёмных, покрытых патиной зеркал. Древнее стекло отражало нас обоих, и вампир с нескрываемым удовольствием следил, как округляются мои глаза. Пройдя через анфиладу залов, мы остановились перед высокими резными дверями.
   -- Это кабинет моего отца, Виктор, гранда Вигдора Атрагона. Дядя Лютарэн Атрагон так и не рискнул его занять, хотя возглавил клан на законных основаниях. Прошу.
   Торн толкнул тяжёлые створки. В светильниках полыхнул огонь, и я вошёл в кабинет Высшего вампира. Рабочий стол, кресло с высокой спинкой, за хрустальными дверцами шкафов -- ряды книг. В отдельной витрине были выставлены мечи-ольдэры, их отделка поражала роскошью и различием стилей. Торн, проходя мимо, небрежно кивнул в их сторону:
   -- Трофеи.
   Ого! Это скольких же Высших отправил в небытие гранд Вигдор Атрагон Тэннори?
   -- Почему только гранд Вигдор Атрагон?
   Низкий женский голос с чувственной хрипотцой прозвучал слишком неожиданно. Чёрт! Это заставило меня вздрогнуть и отступить назад, едва не налетев на одно из кресел. Отделившаяся от стены тень выплыла на свет, и я испытал то, что обычно чувствует пассажир самолёта, попадая в воздушную яму. Чтобы избавиться от звона в ушах и вернуть слух, мне пришлось сделать несколько глотательных движений. Чёрная грива волос, белоснежная кожа, тёмные брови над бархатными очами. Алые губы той же формы, что у Торна, и такой же, как у него, разрез глаз. Дочь? Сестра? Или... мать? Кто их, вампиров, разберёт! Красное струящееся платье со шлейфом, голые плечи. Она прошла мимо меня к стойке с оружием, я вдохнул аромат духов и превратился в истукана.
   -- Что ты здесь делаешь, Лен? -- с оттенком лёгкого недовольства спросил Торн.
   Красавица не ответила и, повернувшись ко мне, коснулась стекла витрины:
   -- Вот это мой трофей, а те -- брата.
   Я молча смотрел на неё. Гранд вздохнул и представил нас друг другу:
   -- Моя сестра, Эления Вигдор грандесса Тэннори. А это мой напарник, Лен -- Виктор Воронов.
   Изящная бровь вампирши приподнялась.
   -- Напарник?
   -- Тот, кто прикрывает спину, - пояснил Торн.
   -- Разве тот, кто прикрывает спину, не называется другом?
   Вампирша обращалась ко мне, но я по-прежнему не мог произнести ни слова.
   -- Видишь ли, Лен, с другом ты всегда спиной к спине, а с напарником -- только на службе, - пояснил вампир. -- Так, Виктор?
   -- Н-не совсем, -- смог я наконец разлепить губы. -- С другом ты делишь жизнь, а с напарником смерть. Хотя границы между первым и вторым я бы не проводил.
   Эления понимающе кивнула.
   -- Вы мне нравитесь, офицер, -- сказала она и, пройдя между мной и братом, скрылась за дверью кабинета.
   -- Предупреждать надо, -- выдохнул я.
   Торн рассмеялся:
   -- Предупредить можно о том, что предвидишь. Лен -- явление непредсказуемое.
  
   17.
   Точно, непредсказуемое, как большинство стихийных бедствий. Я невольно поморщился, вспомнив глубокие борозды от её когтей на плечах и спине. Каждый раз, залечивая мои раны собственной кровью, Лёна клялась, что больше этого не повторится, и каждый раз нарушала слово. Это продолжалось до тех пор, пока я не догадался перевернуть свою подругу на живот. С того самого дня страдали подушки и спинка ложа, но меня это уже не трогало.
   Мы встречались в городе, в одной из принадлежавших Вигдорам вампирских башен, нижний портал которой находился на уровне нашего пятого этажа. Как говорится, нажми на правильный камень, и тебе на голову упадёт верёвочная лестница. А если возлюбленная обладает чувством юмора, то и не один раз. От башенного портала до жилых покоев я поднимался по бесчисленным ступеням, словно на вершину маяка, но оно того стоило. Брат Лёны и по совместительству мой напарник в наши отношения не вмешивался и, похоже, даже не интересовался ими. Был ли я тогда счастлив? Не знаю. Всё рухнуло в одночасье, и я был уверен, что уже не выберусь из-под обломков.
  
   В ту ночь я проснулся, словно от толчка. Лёны рядом не было, и, судя по холодной подушке, не было давно. До рассвета оставалось часа два. В башне царила тишина, свежий ветерок шевелил занавеси. Просыпаться вроде не было причины, но я привык доверять своему седьмому чувству, тем более что присутствие Торна я ощущал всегда. Вампир был где-то рядом, скорее всего, в кабинете над спальней, и они с Лёной говорили обо мне. На то, чтобы одеться, хватило пары минут. Я обвёл глазами комнату: ложе под балдахином, туалетный столик, открытое окно... Взгляд наткнулся на мраморный портал камина. Дымоход! Я подошёл к стене и облокотился на каминную полку. Мне даже не пришлось напрягаться, чтобы услышать голоса.
   ... -- Однако он не принадлежит тебе, Лен. Любовь и зависимость -- разные вещи.
   Я словно увидел Торна в кресле возле камина: нога на ногу, отделанный металлом сапог слегка покачивается, руки сложены на груди.
   -- Он всего лишь человек, Торн, значит, управляем.
   В голосе любимой звучала холодная уверенность. Меня бросило в жар.
   -- Ты плохо знаешь Виктора, дорогая: им сложно управлять, проще договориться. Смотри не ошибись.
   -- Однако ты же не спешишь с ним договариваться, -- заметила Лёна.
   -- Я не имею права на ошибку.
   -- По-моему, ты усложняешь, Торн.
   -- Нет. И если не хочешь его потерять, заканчивай с играми.
   Она рассмеялась:
   -- С чего бы, если это меня развлекает? Я с ним потому, что другие невообразимо скучны, только и всего.
   Задохнувшись от боли, я вцепился в ворот рубашки. Снова голос вампира:
   -- Серьёзно? Тогда скажи, ты всё ещё доминируешь в постели, или...
   -- Экториан!
   -- Значит, нет. Не обманывай себя, сестрёнка: в поединке с ним ты неминуемо проиграешь, а это больно.
   -- Он слишком влюблён, чтобы уйти, Торн, -- упрямо возразила вампирша.
   -- Для Виктора это не вопрос любви, Лен, а вопрос цены: остаться с тобой или остаться собой.
   -- Опять говоришь красиво!
   -- Как знаешь, -- в голосе Торна появился холодок: он явно закрывал тему. -- Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Кстати, что дядя Лютарэн? Похоже, ему удалось получить контрольный пакет корпорации "Гратекс" ...
   Я отошёл от камина: дела клана Тэннори меня не интересовали. Не помню, как выбрался из башни -- был слишком оглушён услышанным. Любимая играла со мной, как кошка с мышью, без всякого намёка на чувства. "Всего лишь человек"! А чего я хотел? Чистой и светлой любви с вампиром? Как меня вообще угораздило ввязаться в это безнадёжное дело? В груди пульсировала боль. Я шёл один по ночному городу, и по большому счёту мне было плевать на свою жизнь.
   Торн объявился минут через десять.
   -- Виктор!
   Я не остановился. Вампир догнал и пошёл рядом.
   -- Может, объяснишь, что происходит?
   -- Я иду домой, Торн.
   -- Через полгорода? Ночью? Ты в своём уме?
   -- Пытаешься мной управлять, напарник? Это сложно, проще договориться.
   Вампир схватил меня за плечо и развернул к себе:
   -- Что ты слышал, Виктор?
   -- Руку, гранд!
   Он поспешно отпустил меня. Мы молча смотрели друг на друга. Глаза вампира горели, как раскалённые угли, и всё же он первым отвёл взгляд. Конечно, в разговоре с Лёной позиция Торна была небезупречна, но он по крайней мере пытался быть честным. Жаль, что не со мной. С другой стороны, что ему было делать? Она его сестра.
   -- Ладно. Чего ты хочешь?
   -- Позволь проводить тебя.
   Как будто я мог ему запретить!
   -- Просто исчезни, Торн.
   Вампир исчез, но, разумеется, не ушёл. Офицер полиции Экториан Вигдор был столь же неуправляем со стороны, как и его напарник Виктор Воронов. Я уже было решил, что так и не избавлюсь от него, но на следующем перекрёстке меня подобрала патрульная машина. Ребята из Центрального, ни о чём не спрашивая, подбросили до дома. Махнув рукой им вслед, я негромко сказал в пустоту:
   -- Выходи, приехали, -- и чуть не отпрыгнул, оказавшись с вампиром нос к носу.
   -- Чёрт!
   -- Не угадал.
   -- Очень смешно! Всё, свободен, напарник, дальше я сам.
   -- Подожди, Виктор, нужно объясниться.
   Я отрицательно покачал головой:
   -- Торн, два часа до рассвета, а я трезв, как стёклышко. Это начинает сказываться на моём характере.
   Гранд поморщился: он не одобрял крепких напитков. Я смотрел на него: те же глаза, что у сестры. "Я с ним потому, что другие невообразимо скучны, только и всего". Ну нет, Лёна, хватит с меня и одного Вигдора для развлечения. Я поправил рубиновую звезду, висевшую на груди Торна прямо напротив сердца, и постучал по украшению пальцем. Глаза вампира изумлённо округлились.
   -- Давай сразу договоримся, гранд: или ты не будешь меня лечить, или ищи себе другого напарника.
   Торн выбрал первое, и тема была закрыта. А я до рассвета просидел над непочатой бутылкой и отключился уже утром, прямо за столом, уронив голову на руки...
  
   Кто-то тронул меня за плечо:
   -- Пора, Вить. Уже скоро.
   Я вздрогнул и открыл глаза. Павел? Чёрт, привидится же... В комнате было темно, значит, уже никак не меньше пяти. Точно: на хронометре шестой час. Торн ушёл вчера около полуночи, значит, мне осталось продержаться часов семь. Я проглотил капсулу энергетика и запил водой. Теперь сил должно было хватить на всю ночь.
  
   18.
   До полуночи я честно таращился в темноту, прислушиваясь к каждому шороху, и когда ничего не случилось, почувствовал лёгкую досаду. Впрочем, если первая половина ночи прошла спокойно, не факт, что вторая будет такой же. Правда, "закрытую" квартиру с налёту не взять, но вампиры редко отступаются от задуманного. Они, как факиры, способны выудить козырь из рукава, тем более что этот козырь должен был сыграть против Высшего. Впрочем, вывести меня из игры уже не получится: слишком поздно. Жаль, Торн не привык делиться планами. Игрок, ёлки! Нужно было не выводить, а использовать меня против Высших, и желательно не в тёмную, хотя... Может, он это и делает? Так или иначе, а моё укрытие до сих пор не обнаружено, время для внезапной атаки супостаты упустили, значит, можно слегка расслабиться. О том, что напарник мог просто не успеть отправить посланца, я старался не думать.
   Сладковатый запах смерти куда-то исчез, квартира за Гранью теперь выглядела иначе: стены перестали сочиться кровью, а комнаты казались подсвеченными изнутри. Это и был тот самый периметр, внутри которого вампиров ждала пустота. Попав в закрытый дом, они оказывались в ловушке собственной разделённой реальности, из которой не было выхода. Там вампиров ждала голодная кома, а потом они просто переставали существовать.
   Время близилось к рассвету. Сколько ещё я смогу продержаться? День? Неделю? Рано или поздно мне придётся покинуть убежище, и тогда... Снаружи послышался шорох. Я замер, обратившись в слух. Чёрт, возле окна кто-то есть! Загадка однако: третий этаж. В квартиру "гость" не сунется -- вампиры прекрасно чувствуют периметр, -- так что с оружием можно было не спешить.
   -- Виктор Воронов! -- окликнул знакомый голос.
   Я облегчённо выдохнул: разведчик. Вряд ли Торн, зная моё отношение к Ральту, использовал бы его в качестве посланца. Отвечать вампиру я не собирался, но он, похоже, и не ждал ответа.
   -- У меня кое-что есть для тебя, офицер.
   Раздался звон ключей, и меня бросило в жар. Я едва сдержался, чтобы не отшвырнуть от окна кровать и не выбить закрывавшую его фанеру.
   -- Тогда не отсвечивай на улице, давай к двери... коллега, -- ответил я и пошёл открывать.
   Все мысли куда-то исчезли, внутри образовалась пустота. Напарник -- это тот, с кем делишь смерть. Сколько раз я делил её с Торном? Нет, так не годится. Я тряхнул головой, пытаясь вернуть правильные настройки. Ну делил, и что? Одним Высшим меньше -- это ли не праздник для человечества? Слабое утешение, почти никакое. Ладно, попробуем ещё раз. Он всего лишь вампир, полузверь, враг! И снова мимо, потому что на самом деле он просто не человек.
   Скрипнула внутренняя решётка, загремели замки, и я приоткрыл тяжёлую дверь. На пороге стоял Ральт всё в той же чёрной коже и длинном плаще, только без полицейского значка. Свои ключи я узнал по брелку -- трёхсантиметровой модели револьвера с выкидным серебряным лезвием, спрятанным внутри игрушки.
   -- Бросай, -- сказал я и, поймав связку, сунул ключи в карман.
   -- Далеко не прячь, пригодится, -- посоветовал вампир.
   Я пропустил его слова мимо ушей.
   -- Где Торн?
   -- С Экторианом Вигдором мы расстались полчаса назад в Магистрате.
   Чёрт, что он там забыл? Двадцатиэтажку нового бизнес-центра построили перед самой войной, но Слияние слегка подправило проект, аккуратно отрезав от здания половину и прилепив к нему сбоку полбашни вампирского городского Магистрата. Народ тут же прозвал возникшего монстра Дуплетом. В пределах, доступных людям, башня по понятным причинам пустовала. Как вампиры использовали свою часть, никто, кроме них, не знал.
   Я молча смотрел на Ральта. Он сказал, что расстался с Торном полчаса назад. От Дуплета к Пашкиному дому было от силы десять минут лёту. Интересно, где его носило ещё двадцать минут? Но об этом позже, сначала главное.
   -- Почему именно ты?
   Ральт пожал плечами:
   -- Могу назвать три причины на выбор: твоя пуля, о которой я забыл, мой долг союзника Тэннори и отсутствие выбора у Экториана Вигдора.
   Это было похоже на правду, и я задал следующий вопрос:
   -- Что ты делал в Магистрате?
   Ральт усмехнулся:
   -- Магистрат -- орган управления полисом, Виктор Воронов, а клан Видо имеет здесь свои интересы. Ещё что-нибудь по вампирологии, или вернёмся к посланию?
   Выходит, он был в Магистрате по делам? Интересное совпадение.
   -- Ладно, говори, что должен.
   -- Тебе следует покинуть город и связаться с Эленией Вигдор. Прикрытие обеспечу я.
   -- Это всё?
   -- Всё.
   -- Сколько у нас времени?
   -- До рассвета.
   -- Я должен подумать. Жди здесь.
   -- Два часа, Виктор Воронов, -- напомнил вампир.
   -- Успеем.
   Закрыв дверь, я прислонился к стене и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Что же ты хотел сказать мне, напарник, отправляя такого посланца? То, что Торн не имел выбора, было очевидно. Интересно другое: Ральт случайно оказался в нужное время в нужном месте или его специально подставили Экториану? Причём подставил тот, кто не знал истории моего знакомства с солдэром из клана Видо. Торну же эта история была прекрасно известна. Он знал, что я никогда не доверюсь Ральту, но в послании вёл речь именно об этом. Что это, если не предупреждение об опасности? А раз так, то план действий, переданный посланцем, приобретал противоположный смысл: посланцу не доверять, город не покидать, на связь с Эленией не выходить. Однако роль Ральта в этом деле была по-прежнему неясной. Как ему удалось оказаться в нужное время в нужном месте? Где он пропадал лишние двадцать минут? И какие могут быть "свои" интересы у клана Видо, находящегося под протекторатом Тэннори? Все эти вопросы я собирался задать Ральту и уже знал, как получить правильный ответ.
  
   19.
   Вампир сидел на ступеньках лестницы и повернул голову на звук открывшейся двери.
   -- Ральт, -- позвал я.
   Он поднялся и подошёл почти к самому порогу, остановившись на расстоянии вытянутой руки.
   -- Прости, ничего личного, -- сказал я и, схватив вампира за лацканы плаща, втащил в квартиру.
   Он тут же выпал из реальности. Я шагнул за Грань вслед за ним, и мир уже привычно потерял краски и объём, приняв вид театральных декораций. Пересечение замкнутого периметра настолько оглушило вампира, что он даже не пытался сопротивляться. Я проволок его по коридору, держа за грудки, и втолкнул в комнату. Ральт тут же закрыл лицо рукавом: излучаемый периметром мягкий свет был для него нестерпимо ярок. Его била крупная дрожь: несомненно, он уже понял, где оказался. Голодная кома и смерть -- далеко не радужная перспектива. Прикрывая одной рукой глаза, вампир вытянул перед собой другую -- так, как это делает человек в темноте, -- и шагнул вперёд. Тогда, в поединке с ним, я еле успел выстрелить, а сейчас, ещё не додумав мысль до конца, уже приставил ствол к его груди. Вот оно, вампирское перемещение со скоростью мысли! Почувствовав прикосновение оружия, Ральт замер на месте и медленно развёл руки в стороны.
   -- Ты говорил, что соблюдаешь Договор, Виктор Воронов, -- прохрипел он.
   Так и знал, что он примет это за месть.
   -- Игра, которую вы затеяли, Ральт, это игра без правил, и Договор здесь ни при чём.
   Вампир уронил руки вдоль тела.
   -- Ты оставишь меня здесь?
   -- Ещё не решил. Видишь ли, мне нужны ответы на вопросы, а это место располагает к откровенности.
   Ральт попытался взглянуть на меня, щурясь от невидимого света:
   -- А если я буду откровенен, ты выпустишь меня, Виктор Воронов?
   -- Возможно. Кстати, благодарю: теперь я знаю, что, затащив вампира в периметр, могу вернуть его обратно. Как видишь, действовать приходится наугад, а это опасно, так что давай начнём с самого начала.
   -- Хорошо. Что тебя интересует?
   -- Люди, способные уходить за Грань.
   -- Позволишь присесть?
   Я кивнул. Вампир опустился на пол, облокотился на согнутое колено и прикрыл ладонью лицо: похоже, свет внутри периметра действительно причинял ему страдания.
   -- Что ты знаешь о бенефарах, Виктор Воронов? -- помолчав, спросил он.
   Я пожал плечами:
   -- Впервые слышу.
   -- Это наши древние родичи и естественные враги, цель жизни которых -- истребление вампиров. Они выглядят, как представители аборигенной расы, но обладают нашими способностями -- всеми, кроме трансформации, поэтому их называют ещё необращёнными вампирами. Сочетая в себе качества двух рас, бенефары крайне опасны и, надо признать, очень результативны. Особый дар бенефара скрыт даже от него самого, и распознать необращённого могут только Высшие. Поиск и уничтожение бенефаров -- основная задача наших грандов в любом из миров.
   Ральт замолчал. Мне понадобилось время, чтобы переварить услышанное.
   -- И сколько же таких необращённых в нашем мире?
   -- К счастью, их никогда не бывает много.
   -- И вы говорите, что опасаетесь горстки людей со способностями вампиров? Сами-то вы кто, Ральт?
   -- Ты не понимаешь, Виктор Воронов: бенефары уничтожают Высших вместе с Семьями. Это Стиратели!
   -- Стиратели? А вот об этом давай подробнее.
   Вампир отрицательно покачал головой:
   -- Это как-то связано с развоплощением. Я точно не знаю.
   Похоже на правду. Ральт всего лишь солдэр, хоть и высокого ранга, а к тайнам Высших, кроме них самих, не допущен никто. Торн честно пытался приоткрыть завесу, но будучи грандом, так и не смог пересилить себя.
   -- Ладно. Ты говорил, способности бенефара скрыты от него самого. Что может их пробудить?
   -- А я не сказал? Появление вампира.
   Чёрт, моя встреча с Торном! Всегда один и тот же вопрос: почему он оставил меня в живых? Похоже, хотел держать под контролем. Но зачем?
   -- Не поверю, чтобы Высшие ни разу не пытались договориться с необращёнными.
   -- Пытались, конечно, но когда бенефары начинают охоту, то уже не останавливаются.
   -- Не удивительно: они же родичи вампиров. Вы ведь тоже никогда не останавливаетесь.
   -- Мы убиваем, чтобы жить.
   -- А мы убиваем, чтобы выжить. Я, кстати, ещё не начинал.
   Мои глаза встретились с рубиновыми глазами вампира. Я по-прежнему не чувствовал себя Стирателем. Так я человек или нет? Ральт сказал, когда бенефар начинает охоту, его уже не остановить, а Торн, похоже, нашёл способ: своей странной дружбой он хоть и не остановил, зато надёжно связал меня. Вампиры не люди, но это не значит, что все они нелюди. Они другие, и сколь бы это ни было сложно, к ним нельзя подходить с человеческими мерками. Отличная идея, кстати. Ещё бы самому в неё поверить... Впрочем, события последних дней развивались так стремительно, что на осознание и размышление просто не было времени. Чёрт, а всё этот дурацкий поединок с Ральтом!
   -- Кому ты рассказал обо мне?
   Ральт вскинул голову:
   -- Я солдэр, Виктор Воронов. Мы заключили договор.
   -- А я, знаешь ли, не склонен верить убийце.
   Вампир снова уронил голову на руки.
   -- То была акция устрашения, -- обречённо прошептал он, -- так же, как и налёт на эту квартиру. Была война, офицер. Я же сказал: я солдэр...
   Я изумлённо смотрел на Ральта. Он вообще понимает, что несёт? Какая война? С кем?! Дети и старики! Чёрт, а я почти уговорил себя не подходить к вампирам с человеческими мерками... Ральт больше не закрывался от света. Он сидел, запрокинув голову, слегка покачиваясь. Лицо приобрело землистый оттенок, вокруг глаз залегли тени, щёки ввалились. Ну нет, красавчик, разговор ещё не закончен! Я рывком поставил его на ноги и вытряхнул из плаща. Без поддержки вампир рухнул на пол. Плащ из плотной кожи неплохо держал форму, и я, перетянув его у ворота, соорудил что-то вроде шалаша. Он закрыл от света сидящего на полу вампира, оставив снаружи только ноги.
   -- Виктор Воронов...
   -- Я здесь, Ральт. Не вздумай вылезать из-под плаща.
   -- Почему ты... не дал мне... умереть?
   Вампир говорил с остановками, чуть задыхаясь, но вполне осмысленно.
   -- Из чисто практических соображений, -- пояснил я. -- Хочу знать, как ты стал посланцем, и в чём состоит твой личный интерес в этой истории.
   Ральт помолчал, собираясь с силами. Когда он заговорил, его голос звучал тихо, но твёрдо:
   -- Я прибыл в Магистрат по вызову Лиэрэта Одорэна гранда Видо и в нашей Ложе, кроме него самого, увидел Экториана Вигдора. Это показалось мне странным. Глава клана пояснил, что у гранда Тэннори есть ко мне личное поручение. Когда я понял, какое именно... В общем, он вряд ли доверился бы мне, если бы знал историю нашего знакомства.
   -- Да знает он эту историю, Ральт, -- отмахнулся я. -- Лучше скажи: ты уверен, что Торн... гранд Тэннори выбрал тебя сам?
   -- Какой смысл мне обманывать, Виктор Воронов?
   Пожалуй, никакого. Выходит, напарник сыграл на опережение, лишив противника возможности подставить мне кого-нибудь из своих, и выбрал в посланцы моего личного врага, чтобы предупредить об опасности.
   -- Продолжай.
   -- Я получил от гранда Тэннори указания, те самые, что сообщил тебе, а гранд Видо дал мне коридор для выхода из города и укрытие. Уже на пути к внешнему порталу Магистрата меня перехватили солдэры Ардэля Одорэна и проводили к нему. Без объяснения причин гранд-дофинор изменил маршрут отхода из города и указал новое убежище. Я был удивлён, но подчинился, ибо его распоряжения хоть и расходились с планом главы клана в деталях, но по сути его не меняли. Это всё, Виктор Воронов.
   Так вот оно что -- Ардэль Одорэн, наследник главы клана Видо! Теперь понятно, почему дорога сюда заняла у Ральта на двадцать минут больше. Я присел перед ним на корточки:
   -- И куда же ты должен был меня доставить по плану вашего гранд-дофинора, посланец?
   Глаза вампира из-под плаща сверкнули красным:
   -- В один из секторов Нижнего полиса.
   Чёрт, Лабиринт, древнее вампирское подземелье! Хорошо, что в городе не было метро, а то пришлось бы его топить, а вентиляционные шахты заливать бетоном. Лабиринт связывали с тремя непримиримыми вампирскими кланами, и от того, что поведал мне Ральт, тянуло грандиозным предательством и смертельной опасностью.
   -- И какие же интересы у клана Видо в Лабиринте?
   Ральт покачал головой:
   -- Не у клана Видо, Виктор Воронов. Когда я был в кабинете гранд-дофинора, там ощущалось присутствие чужака.
   -- Видел кого-нибудь?
   -- Нет, но Ардэль Одорэн мой сиридар, и я всегда чувствую, когда его, как у вас говорят, держат за горло. Когда мне представили прикрытие -- солдэров клана Долестрин, -- стало понятно, что в кабинете гранда находился кто-то из Семьи Браст: такие бойцы, как эти, всегда рядом с Высшими.
   Чёрт, клан Долестрин, один из непримиримых! Интересно, чего они хотят от меня? Чтобы джедай перешёл на сторону Тьмы? Глупо. С другой стороны, чтобы убить, не обязательно тащить в Лабиринт. А что же хозяева полиса? Клан Видо слишком слаб, чтобы в одиночку противостоять Долестрину, это ясно. Но почему молчат Тэннори, ведь это их территория? Или Семья Вигдор, отстранённая от управления кланом, всё ещё слишком влиятельна для Семьи Лютарэн? От всех этих вопросов голова шла кругом.
   -- Ладно, Ральт. Сколько с тобой бойцов?
   -- Трое солдэров Долестрина, но они на чужой территории и их полномочия ограничены. Моих шестеро: двое в подъезде, двое снаружи, ещё двое прикрывают сверху.
   -- Массовая секретная операция? -- усмехнулся я.
   -- Вроде того, -- усмехнулся Ральт в ответ. -- Солдэры Видо не слабее солдэров Долестрина, но я взял с запасом, для гарантии. Помнишь, ты спрашивал, в чём состоит мой личный интерес? Видишь ли, Виктор Воронов, я с самого начала не собирался сдавать тебя непримиримым.
   У меня не было слов. Этот парень или безрассудно смел, или непроходимо глуп. Или я чего-то не знаю.
   -- Моя Семья имеет собственные убежища с выходом за пределы полиса, -- продолжил Ральт. -- Правда, добраться до них будет непросто.
   -- И на что же ты рассчитывал?
   -- На тебя.
   На меня? Значит, он не так уж и глуп. Я провёл по лицу рукой. Союзник, ёлки! Интересно, с чего бы?
   -- Почему сразу не сказал?
   -- А у меня была возможность, Виктор Воронов? -- усмехнулся вампир.
   Верно, не было.
   -- Ладно, Ральт, я всё равно не собирался уходить из города -- ни с тобой, ни без тебя, так что...
   -- Но Экториан Вигдор...
   -- Что -- Экториан Вигдор? Неужели ты думал, что я приму план, переданный моим личным врагом?
   Вампир изумлённо смотрел на меня. Если бы он мог видеть себя со стороны, под этим плащом!
   -- Вот что, Ральт: до рассвета часа полтора, времени не так много. Каков был план?
   -- Для начала избавиться от непримиримых. Наш выход -- сигнал к нападению на чужаков.
   -- А если я выйду один?
   -- Ты усложнишь солдэрам задачу, вынудив их разделиться. Одни попытаются задержать тебя, по возможности не причинив вреда, другие продолжат работу по чужакам.
   -- Надеюсь, у них хватит ума не лезть под серебро. Всё, я пошёл.
   -- Виктор Воронов!
   Я оглянулся. Ральт был на ногах, плащ валялся рядом.
   -- Солдэры не отступят от приказа и попробуют тебя остановить. Прошу, у нас так мало бойцов!
   Во взгляде вампира была почти мольба. Та-ак... Что там говорил Торн про новый передел мира?
   -- Ладно, идём, но с одним условием: потом вы все вместе вернётесь в периметр. Пока я не разберусь с этим делом, вам тут самое место.
   -- А если....
   -- Если я за вами не вернусь? Тогда вы все умрёте, не здесь, так снаружи -- как предатели интересов клана. И какая разница, где именно?
  
   20.
   Из подъезда я вышел прямо за Грань и попал в самую гущу боя между вампирами. Яростный рёв и вопли боли, лязг сталкивающихся когтей-резаков, багровые огни глаз. Я держал в руках ствол и впервые не мог определить цель: искажённые трансформацией лица и одинаковая одежда из чёрной кожи не позволяли отличить "своих" от "чужих". Чёрт!
   -- Ральт, где твои?
   Оскаленные клыки, знакомая улыбка:
   -- Не лезь, офицер, мы сами!
   Ну, сами, так сами. Мне оставалось только наблюдать, к тому же схватку между вампирами я видел впервые. Чем-то она напоминала ножевой бой, только здесь в качестве холодного оружия использовались не клинки, а десять острейших когтей-резаков. Основные удары были направлены в грудь и шею. Вырвать сердце, вскрыв грудную клетку, или снести голову с плеч -- самые надёжные способы убийства: не спасёт никакая регенерация. Противники стремительно сближались, обменивались ударами и тут же расходились: повреждения при полном контакте были неминуемы, а любое восстановление требовало времени. Движения вампиров были быстрыми и в то же время плавными, "текучими", бойцы часто менялись местами, выполняли развороты и уклонения под самым невероятным углом, зависали в воздухе и неожиданно ныряли вниз, стелясь по земле. Здесь, за Гранью, всё это напоминало замедленную съёмку, в реальности же в полной темноте метались вихри, в которых с трудом угадывалось что-то живое.
   Драка, поначалу казавшаяся общей, имела три центра: два возникли прямо передо мной и почти сливались друг с другом, третий был левее, возле припаркованной на углу... Чёрт, моя "Тайга"! Я машинально хлопнул по карману, проверяя ключи. Совет Ральта не прятать их далеко, мол, пригодятся, больше не выглядел шуткой. Кстати, сам он метался между центрами схватки, успевая в самый горячий момент, как и положено командиру. Постепенно я начал различать "своих" и "чужих". Бойцы Долестрина были коротко стрижены, носили кожаные куртки, кожаные штаны заправляли в высокие берцы. Солдэры Ральта длинные волосы собирали в "хвост", используя его как дополнительное оружие: в пряди были вплетены лезвия. Распахнутые же полы их длинных френчей, похоже, исполняли роль плаща тореадора: с их помощью бойцы ловко отводили глаза противнику.
   Разворот, взмах -- и пять блестящих резаков бойца клана Видо распарывают грудь противника. Рука атакующего по инерции продолжает движение, и с когтей в мою сторону летит веер кровавых капель. Я еле успеваю пригнуться и мысленно желаю упырям поскорее поубивать друг друга. Долестрин не может сдержать крика боли и отшатывается. Слишком медленно: резкий разворот, и лезвия, скрытые в волосах солдэра Видо, буквально разваливают лицо противника. Вампир закрывается руками, кровь, хлынувшая было сквозь пальцы, тут же впитывается в кожу, а страшные раны затягиваются на глазах. Ещё пару мгновений, и регенерация полностью восстановит его силы, но боец клана Видо не оставляет противнику шансов. Он всаживает когти в живот врага, с усилием вскрывает его снизу вверх, и, погрузив руку в тело едва ли не по локоть, вырывает сердце. Однако движение ещё не завершено, и солдэр, перепрыгнув через труп, оказывается лицом к лицу со мной.
   -- Чёрт, Кальдэн!
   -- Доброй ночи, офицер!
   Доброй ночи -- вампирское приветствие в любое время суток. Из-под нависших надбровных дуг -- рубиновый огонь, улыбка открывает белоснежные клыки. Я не могу отвести взгляда от кровавого куска плоти на его ладони. Сердце, совсем человеческое! Впрочем, когда-то его хозяин действительно был человеком. Кальдэн бросил сердце на землю и раздавил сапогом. А рядом становилось всё горячее: один из солдэров пытался отползти, держась за горло, другой отступал, зажимая рукой развороченный бок. Кальдэн с напарником сорвались с места, к ним тут же присоединился Ральт. Вампиры не отвлекались на раненых во время боя: схватки, как правило, скоротечны, а соплеменники живучи, так что сначала дело, а спасением можно будет заняться потом.
   От угла дома донёсся глухой металлический звук. Я бросил взгляд в сторону машины и обомлел: солдэры Ральта загнали супостата на капот. Стоп, так не пойдёт: чего доброго, разобьют мне "люстру", а ребята её только поставили! Вампир с возвышения успешно отмахивался от наседающих солдэров, зато для меня был как на ладони. От выстрела заложило уши, но привычная отдача была удивительно мягкой. Долестрин медленно осел на капот. Солдэры оглянулись. Догадываясь, что будет дальше, я крикнул:
   - Эй, таксидермисты!
   Бойцы понимающе кивнули и стащили тело на землю. Противостояние подходило к концу. Последний из Долестринов продолжал отбиваться, изредка контратакуя. Он стоил двоих остальных, но у него не было шансов: клан Видо имел подавляющее преимущество. Я уже несколько раз встречался с Долестрином взглядом, и моему седьмому чувству это не нравилось. Вампирский бой строился на частых сближениях-расхождениях, в результате которых противники менялись местами. Ральт уже подал знак напарнику Кальдэна, что собирается его заменить. Он шагнул в сторону, готовясь войти в схватку, и на мгновение закрыл мне обзор. До этого я всё время держал бойца Долестрина на прицеле, отслеживая его перемещения, и когда ствол едва не упёрся в спину Ральта, вместо того чтобы отступить, досадливо поморщился и поднял оружие к плечу. Более глупой ошибки я не совершал ни разу. А Долестрин как будто ждал этого: невероятным рывком он оторвался от Кальдэна, атаковал Ральта, заставив того отскочить, и оказался прямо передо мной. Я видел его замах и летящие в меня когти и понимал, что уже не успею вернуть АРМ на линию огня. Была ли тому виной моя самоуверенность или накопившаяся за последние дни усталость, не знаю, а только я впервые нарушил собственное правило выживания: никогда не подпускать вампира на дистанцию ближнего боя. Стиратель я там или нет, но ни клыков, ни когтей у меня не было, отбить атаку было нечем, а на уклонение уже не оставалось времени. Меня закрыл собой Ральт: ничего иного он просто не успевал сделать.
   Глухой удар и стон, переходящий в хрип. Я знал, что за этим последует: видел в исполнении Кальдэна. Тот распластался в прыжке, пытаясь достать врага, но был слишком далеко от нас. Если Ральт не удержится на ногах, вонзившиеся в него когти бойца Долестрина пойдут вверх, и вампиру конец. Чёрт! Сунув пистолет за пояс, я подхватил Ральта левой рукой, помогая ему устоять, в то время как правая уже нашла рукоятку "монаха". Ещё мгновение -- и воронёный клинок перерубил запястье чужака. Раздавшийся было вопль раненого зверя тут же захлебнулся. Я не сразу понял, что произошло -- вытаскивал из Ральта отрубленную вампирскую конечность, -- и только когда рядом что-то упало и откатилось в сторону, поднял глаза. Кальдэн, тяжело дыша, отшвырнул обезглавленное тело. С его когтей стекала кровь.
   -- Благодарю, офицер, теперь наша очередь.
   Я поднялся, уступая ему место. Ральт часто и хрипло дышал, зажимая руками разорванный живот. Кальдэн опустился на колени, приподнял голову сиридара и, обнажив своё запястье, рванул его зубами. Сначала Ральт просто глотал эликсир жизни, затем его клыки впились в руку солдэра. Тот непроизвольно вздрогнул. Я молча наблюдал, как оживал Ральт и бледнел Кальдэн, как будто жизнь одного перетекала в другого. Стоп! Я резко толкнул парня ногой в плечо, тот повалился на спину, прервав опасный контакт с соплеменником.
   -- Хватит! -- сказал я. -- Хорошего понемножку.
   Ральт улыбнулся окровавленными губами:
   -- Благодарю, Виктор Воронов, иногда это бывает сложно.
   -- Умеренность в еде -- залог долгой жизни, Ральт, -- усмехнулся я.
  
   21.
   Кровотечение прекратилось, раны начали затягиваться, но вампир был ещё слишком слаб. Солдэры один за другим отдавали ему кровь. Ральт отказался лишь от помощи тех двоих, что сами едва восстановились после ранения. В конце концов он с трудом встал на ноги. Сражение, которое за Гранью казалось долгим, на самом деле заняло всего несколько минут. Я оглядел бойцов -- трое ранены, остальные лишились изрядного количества крови -- и понял, что изолировать их в периметре не удастся: пустота слишком быстро вытянет из них жизнь.
   -- Какие планы, Ральт?
   -- Ты насчёт уговора вернуться в периметр?
   Я кивнул. Если он сейчас скажет, что спас мне жизнь...
   -- Я спас тебе жизнь, Виктор Воронов.
   -- Нет, посланец, ты просто отсрочил свою смерть.
   Глаза вампира удивлённо расширились. Не понял? Ствол "армы" упёрся ему в грудь.
   -- Так понятнее?
   Надо отдать Ральту должное: он даже не дёрнулся, продолжая смотреть на меня. Солдэры переглянулись, но благоразумно остались на месте.
   -- Видишь ли, Ральт, я всегда хотел это сделать, а после того как вы устроили на меня охоту, нарушив Договор, меня больше ничто не сдерживает. Тем более что я уже рассчитался с тобой за услугу.
   Я кивнул в сторону отрубленной конечности, чуть не стоившей ему жизни. Вампир попытался объяснить:
   -- Ты не понял, Виктор Воронов: я имел в виду приёмы устрашения как метод ведения войны. Я не участвовал в налёте на эту квартиру.
   -- Какая разница? Ты побывал в других.
   Ральт молчал. Глаза его солдэров неотрывно следили за мной. Стрелять почему-то расхотелось. Может, я какой-то неправильный Стиратель? Помедлив, я убрал пистолет в кобуру, вернее, он просто возник там. Мои движения теперь было сложно отследить: мгновенный уход за Грань и такое же возвращение становились привычными.
   -- Ладно, солдэр. Как думаешь, в городе есть ещё бойцы Долестрина?
   -- Уверен, -- кивнул Ральт, -- и за нами скоро будет открыта охота. Нужно уходить, Виктор Воронов.
   -- Куда? В ваши убежища? Даже если вас не сдадут свои, добраться туда мало шансов. Ты готов рискнуть? Я -- нет, к тому же у меня дела в городе. Короче, я остаюсь, а вы как знаете.
   Вампиры молча обменялись взглядами. А как они хотели? Игра за собственные интересы стоит дорого.
   -- Что предлагаешь, Стиратель?
   Ральт впервые назвал меня так. Мне стало неуютно.
   -- Давай лучше по имени, Ральт. Кстати, всё хочу спросить: почему Виктор Воронов? Раньше ты называл меня короче.
   -- Грандам полагается двойное имя, -- пояснил вампир.
   Грандам? Выходит, бенефаров они приравнивают к Высшим. А может, это и есть вампирские гранды, избравшие иной способ существования? Впрочем, сейчас не до фантазий. На самом деле безопасность вампиров меня не волновала, гораздо больше беспокоила их склонность к самостоятельным играм. Не исключено, что на свободе они могут мне помешать, но не закрывать же их в камеру! Впрочем, почему бы нет?
   -- Как ты насчёт сдаться полиции, офицер?
   Глаза Ральта изумлённо округлились:
   -- Я был ранен, Виктор Воронов, но не в голову.
   А меня уже захватила идея.
   -- Погоди, Ральт. Для вас сейчас райотдел -- самое безопасное место и неубиваемая легенда. Смотри, как всё просто: сначала вы защищались от коварного нападения непримиримых и, как результат, упустили цель. Потом вы пытались меня преследовать, нарвались на патруль и были задержаны до выяснения. Всё! Формально вы чисты перед кланом, а копать глубже никто не будет. Уйдёте следующей ночью, даю слово.
   Вампиры молчали, переглядываясь.
   -- Ладно, вы думайте, а я пока проверю машину.
   Я подошёл к "Тайге", сел за руль и настроил рацию на полицейскую волну.
   -- Согласен, -- раздался рядом голос Ральта. -- Но только до следующей ночи, офицер.
   Чёрт! Рука непроизвольно дёрнулась, едва не сбив настройку.
   -- Ты можешь не возникать так внезапно? -- не удержался я.
   Вампир молча улыбнулся, продемонстрировав клыки.
   -- Надеюсь, твои у нас не засветились?
   -- Нет. Это оперативники.
   Ах да, он же полицейский.
   -- Кальдэн тоже?
   -- У него свои задачи. Не вынуждай меня быть невежливым, Виктор Воронов, но это закрытая информация.
   Тоже мне, тайна великая: работает в вероте под прикрытием или просто наблюдатель от клана. Впрочем, их дело.
   -- Как скажешь, офицер. Пошли, надо убрать за собой.
   С трупами поступили просто: вампиры подняли их на лестничную клетку, а я затащил в квартиру. Ральт сказал, что периметр поглотит тела очень быстро, так как в них больше нет жизни. Надеюсь, Павел не будет против. Я вернулся в машину и вышел на связь под своим личным позывным:
   -- "Гнездо", здесь "Ворон". Как слышите?
   Молчание и тихое потрескивание эфира.
   -- "Гнездо", ответьте "Ворону"!
   -- Слышу вас, "Ворон", я "Гнездо", -- голос дежурного диспетчера звучал не слишком уверенно. -- Виктор Михалыч? Вы?
   Я невольно улыбнулся:
   -- Я, Вера.
   -- Да как же вы... Где? А мы вас потеряли! -- радостно сообщила девушка.
   -- Потом, Вера, всё потом. Мне нужен спецтранспорт и сопровождение. Северная, двадцать два. Код "Б". Как поняли, "Гнездо"?
   -- Вас поняла, "Ворон". Спецтранспорт и сопровождение на Северную, двадцать два. Код операции "Б".
   -- Поторопитесь, "Гнездо". До связи.
   -- До связи, Виктор Мих...ой, "Ворон". "Стриж-один", срочный вызов! Ответьте "Гнезду", "Стриж-один"!
   "Стриж-один" -- это Серёга Груздев, значит, его патрульный экипаж ко мне ближе всего. Я отключил микрофон.
   -- Код "Б"? -- спросил Ральт.
   -- Именно, солдэр. Код "А" -- полная зачистка. Всё, от машины ни на шаг. И надень полицейский значок на всякий случай.
   -- На что мне надеть значок?
   Я взглянул в честные глаза солдэра. Иногда вампиры понимали нас слишком буквально, но сейчас момент был явно не тот.
   -- Очень смешно, Ральт.
  
   22.
   Коллеги сработали быстро. Услышав далёкое завывание сирен, я включил "люстру": код "Б" хоть и не зачистка, но предполагает жёсткую реакцию, так что безопаснее было оставаться на виду. В конце улицы метнулся свет фар. Из-за поворота, ревя мотором, вырулил армейский вездеход группы быстрого реагирования, за ним -- фургон спецперевозки и наша патрульная машина. Фургон был оснащён встроенным магнитроном, за что мы называли его "передвижной микроволновкой", или просто "печкой". Вездеход чуть притормозил на подходе, "спецы" выпрыгивали на ходу, беря нас в двойное кольцо. Вампиры развели руки в стороны, подтверждая мирные намерения. При их способностях это была формальность, но отступить от правил игры означало бы спровоцировать конфликт. Командир спецгруппы не сводил с меня недоверчивого взгляда: при наличии полицейского значка я был одет не по форме.
   -- Полковник Воронов, начальник следствия Стародольского ОВД, -- представился я, понимая, что это ещё больше собьёт офицера с толку.
   Ну, не соответствовали мои должность и звание возрасту: на вид мне не было и тридцати.
   -- Удостоверение во внутреннем кармане.
   Хлопнула дверца машины. Груздев уже спешил к нам, крикнув на ходу:
   -- Нормально, командир, это свои!
   "Спец" кивнул бойцам, те расступились, пропуская офицера полиции. Мы с Серёгой пожали друг другу руки. Я протянул удостоверение командиру группы -- свои своими, а правил никто не отменял. На прежде бесстрастном лице "спеца" появилось почти детское изумление: сотрудников, переживших Слияние, в органах почти не осталось. Серёга окинул цепким взглядом застывших у машины вампиров:
   -- Так это ты из-за них сутки на связь не выходил? Краса-авцы...
   -- Да нет, Серёг, это полицейские. Проблема у них.
   -- Ты, что ль? -- рассмеялся Груздев. -- Тогда я пас, Вить.
   -- Брось, я серьёзно.
   -- Полицейские, а значок только у одного, -- заметил командир "спецов", возвращая мне удостоверение, и представился: -- Капитан Звонарёв, командир группы спецзачистки.
   -- Это офицер Ральт, капитан, остальные оперативники, им на задании не положено, -- пояснил я. -- Надо бы помочь коллегам.
   -- Чем помочь, полковник? Зачистить от них периметр? Ты же знаешь мои задачи.
   -- Да всё будет в рамках, -- улыбнулся я. -- Ваше дело погрузить задержанных в "печку" и сопроводить до отдела.
   Капитан смерил Ральта взглядом и усмехнулся:
   -- Странные у коллег проблемы, однако.
   Вампир не выдержал:
   -- Погоди, Виктор Воронов, мы что, должны туда?
   Он кивнул на спецфургон.
   -- А как же! Помнишь, что я говорил насчёт легенды? Если хочешь, чтобы сработало, всё должно быть по взрослому: задержание, сопровождение, камера. Ну, и "печка", конечно. Видишь ли, я не исключаю наблюдения. Близко вряд ли подойдут, а проводить могут.
   Возразить было нечего, и Ральт кивнул, соглашаясь.
   -- Похоже, это самый глупый поступок в моей жизни, Виктор Воронов.
   -- Серьёзно? Тогда у тебя всё впереди.
  
   В отделе нас уже ждали. "Печка" задним ходом въехала в приёмный терминал бункера -- подвального помещения, где находились камеры для спецконтингента. Из фургона через подъёмную дверь задержанные попадали в "клетку", из которой их потом и определяли "на постой". Мы с майором Ворониным, дежурным следователем, наблюдали за разгрузкой. То, что кто-то из наших не вышел на службу и его заменил мой зам, было крупным везением. Вампиры с интересом разглядывали помещение, но к прутьям "клетки" не приближались. И правильно делали: простецкое с виду железо было полно сюрпризов.
   -- Дай ключи от "клетки", Мить, -- попросил я.
   -- Уверен?
   -- Полицейский значок у офицера видишь? Это наши коллеги из Привокзального, я тебе говорил.
   -- По обмену опытом, что ли? -- усмехнулся Дмитрий.
   -- Вроде того. Штормит у них, нужно залечь на дно.
   -- В нашем бункере?
   -- Нет, ёлки, в моём кабинете! Я ведь не только об их безопасности думаю, но и о нашей тоже.
   -- Ой, темнишь, начальник. А впрочем, как скажешь. Держи.
   Он передал мне ключи.
   -- Сам-то где сутки пропадал? Дома нет, сотовый не отвечает. Я уж грешным делом подумал...
   Я слушал своего зама, изредка кивая и вставляя замечания, а размышлял о другом. Майор Воронин был, пожалуй, лучшим следователем из тех, с кем мне доводилось работать. Когда он только пришёл в отдел, сколько ходило шуточек по поводу наших фамилий: Воронов и Воронин! После той давней истории с первым напарником я был уверен, что уже никому не смогу доверять, но Дмитрий убедил меня в обратном. А на висках-то у друга уже седина... Сколько ему? Сорок? Сорок пять? Чёрт, день рождения помню, а год забыл!
   -- ...ребята в отделе с ног сбились, -- продолжал он. -- Что, нельзя было хоть кого-нибудь предупредить?
   -- Нельзя, Мить, поверь. И давай сначала дело, а вопросы потом.
   Он вздохнул:
   -- Как скажешь, командир.
   -- Тогда открывай третью, а я выпущу гостей из "клетки".
   Ральт вышл первым. Я представил коллег:
   -- Офицер Ральт, майор Воронин.
   Полицейские обменялись профессиональными взглядами и холодно кивнули друг другу. Ральт шагнул в камеру и невольно поморщился: вампиры не любили тесноты. Я развёл руками:
   -- Всё, что есть, остальные одиночные.
   Солдэр кивнул и присел на лавку, я устроился напротив.
   - Давай-ка обговорим всё ещё раз, офицер. Вы задержаны для выяснения обстоятельств -- это раз. На вас ничего нет, а по Договору задерживать без предъявления обвинения дольше, чем на сутки, мы не имеем права -- это два. Если к ночи не вернусь, вас выпустит майор Воронин -- это три. Вопросы?
   Ральт ещё раз окинул моего зама внимательным взглядом и отрицательно покачал головой. Когда я закрыл дверь камеры, Воронин заметил:
   -- Надеюсь, ты сможешь это объяснить, Виктор.
   -- Я тоже на это надеюсь, Мить. Оформляй гостей: всё должно быть по правилам. Зайду, когда закончу.
  
   23.
   Торн никогда не пил кровь при мне, но это не означало, что он не пил её вовсе. Вампир держал запасы в сейфе -- там, где остальные держали оружие, -- и никогда его не закрывал. В принципе, он мог бы не закрывать и кабинет: никто из сотрудников всё равно не рискнул бы туда войти. Поднявшись к начальнику "тройки", я выгреб из сейфа всё что было -- пять упаковок -- и сунул в пакет. Вампиры добавляли в кровь кларетту, что позволяло ей оставаться живой, даже если упаковку несколько дней таскали в кармане. Вернувшись в камеру к вампирам и вытряхнув содержимое пакета на лавку, я пояснил:
   -- Привет от Экториана Вигдора. Платить по счёту будете сами.
   Вампиры замерли, не в силах оторвать взглядов от еды. Вообще-то они "заправляются" не так часто, как принято думать, однако восстановление после полученных в схватке повреждений требует усиленного питания. Ральт спас мне жизнь, а я не люблю оставаться в долгу, тем более у врага.
   -- Подожди, Виктор Воронов, -- сказал вампир, задержав меня у двери. -- Ты ведь собираешься его искать, не так ли?
   Я, как мог, изобразил удивление, вампир с усмешкой покачал головой. Пришлось сдаться:
   -- Ладно, Ральт, у меня мало времени. Где Торн?
   -- Не знаю, Виктор Воронов, но на твоём месте проверил бы Разрушенную башню.
   Чёрт, Городской сад, это же почти в центре!
   -- Понял, благодарю.
   -- Подожди! Знаю, ты меня не послушаешь, но всё же: у Долестринов что-то есть против бенефаров, иначе они не тащили бы тебя в Лабиринт. Будь осторожен.
   Серьёзное предупреждение.
   -- Пока у Долестринов против бенефаров есть только гранд Вигдор. Однако ты становишься сентиментальным, враг мой.
   -- Не льсти себе, Виктор Воронов: после гранда Вигдора и тебя я -- следующий, -- пояснил вампир.
   -- Что ж, тогда тебе стоит пожелать мне Доброй ночи.
   -- Доброй ночи всем нам, Стиратель.
   Чёрт, он всё-таки сделал это: пожелал удачи истребителю вампиров! Куда катится этот мир?
   Закрыв камеру, я поднялся в кабинет к Воронину. Положив на стол связку ключей, ключ от третьей камеры протянул ему:
   -- Этот должен быть у тебя весь завтрашний день.
   -- Завтра у меня выходной, -- напомнил зам.
   -- Придётся поработать.
   Дмитрий изобразил на лице сомнение:
   -- Ты, конечно, начальник, Вить, но...
   -- Хорошо. Чего ты хочешь?
   Он откинулся на спинку стула и сложил на груди руки:
   -- Я мог бы ответить, что хочу знать всё, но я реалист, поэтому просто спрашиваю: чем могу помочь?
   Помочь? Этого ещё не хватало!
   -- Видишь ли, Мить, я ввязался в игру, в которой людям не достаётся ничего, кроме героической смерти, поэтому ты мне очень поможешь, если совсем не будешь помогать. Единственный, на кого я мог бы рассчитывать -- Экториан Вигдор, но его, похоже, самого нужно выручать.
   -- Кого? Вигдора?
   Изумление друга было искренним. Ещё пару дней назад я бы и сам среагировал так же.
   -- Теперь понимаешь, насколько всё серьёзно? Вампиры-полицейские, которых ты видел, не очень удачно пытались вмешаться в игру и теперь вынуждены скрываться. Кстати, Ральту я обязан жизнью. Как видишь, не то что помогать, даже находиться рядом со мной сейчас опасно. Я обещал нашим гостям, что выпущу их следующей ночью. Если не вернусь ко времени, это сделаешь ты. Против них ничего нет, сутки задержания уже истекут, так что проблем не будет.
   Я замолчал, ожидая вопросов. Воронин задумчиво постукивал пальцами по столу.
   -- Однако ты прав, начальник: придётся поработать сверхурочно.
   Я отрицательно покачал головой:
   -- Ты не понял, майор: никаких сверхурочных. Наоборот, твоя задача смениться, "забыв" сдать этот ключ вместе с остальными, чтобы ни у кого не возникло соблазна открыть камеру. Очень возможно, что тебя будут искать, так что ныряй на дно и тяни день до вечера. И запомни: у нас здесь семь бойцов-солдэров, так что когда будешь освобождать бункер, правила безопасности должны быть на уровне.
   Дмитрий понимающе кивнул.
   -- Тогда всё. Давай, Мить.
   Я протянул другу руку, он стиснул мою ладонь и задержал в своей:
   -- Погоди. Всё, что ты мне рассказал... Это как-то связано с твоей долгой жизнью?
   -- Скорее, вот с этим.
   Я достал ствол, положил его на стол и снова вернул в кобуру. Я сделал это как можно медленнее, чтобы человеческий глаз смог уловить движение руки. Дмитрий с трудом проглотил слюну, потрясённо глядя на меня:
   -- К-как ты это делаешь?
   -- Долго объяснять, Мить. Вернусь, тогда, может быть...
  
   Я прогрел двигатель и вырулил на дорогу. До рассвета оставался час, но спешить больше не было нужды: дневной свет -- мой союзник, он отнимает у вампиров силу. Езда по пустым улицам займёт минут двадцать. Город начнёт оживать позже: Слияние вынудило людей ограничить активность светлым временем суток. Приборная панель светилась синим, и вид у меня, наверное, был жутковатый, как в детстве, когда мы пугали друг друга в темноте, подсвечивая лица фонариком. Странные воспоминания, совсем не к месту.
   Я смотрел на дорогу, а мысли всё время возвращались к Торну. Почему он не уничтожил меня сразу, а наблюдал за мной и, чего уж скрывать, многому научил? Бенефар всё же не домашний любимец, а смертельный враг вампиров -- Стиратель. Когда речь идёт о выживании расы, такого не прощают. Если история выйдет наружу, Семья Лютарэн не будет ссориться с Конклавом Высших из-за последних Вигдоров, и Торну грозит развоплощение. Однако разобраться с ним руками непримиримых было бы куда проще: ни огласки, ни длительных судебных процедур. Неужели Тэннори сами навели Долестринов на Торна? Чёрт! Надеюсь, Ральт не ошибся и мой напарник действительно в Разрушенной башне.
   Город не покидать, Ральту не доверять, на связь с Эленией не выходить. Я сделал всё, как он хотел, и что дальше? Мне никак не удавалось связаться с Торном, хотя я был уверен, что смогу, ведь я же слышал мысли Гральтэна! Из памяти выплыли чуть раскосые очи с рубиновыми гранями радужки. Я сделал всё, как он хотел, грандесса Вигдор, но чувствую: что-то не так... Да какого чёрта! Связь не означает личного контакта. Ну, давай же, Лёна, где ты?
  
   24.
   Я остановился у центрального входа в Городской сад -- дальше было не проехать. После Слияния его ограда стала похожа на противотанковые заграждения: опорные столбы чугунной решётки рухнули, а сама она оказалась скрученной в спираль, ощетинившуюся прутьями-копьями. Саду тоже не повезло: на месте парка аттракционов торчали остовы каких-то строений, а посреди пруда возвышались руины паровой мельницы. Пару лет назад городские власти расчистили небольшую площадку перед входом, на этом дело и кончилось.
   Я выключил фары и посидел, привыкая к темноте. Странно, но теперь я видел даже лучше, чем при свете. На общем тёмно-сером фоне нагретый капот выделялся светлым пятном. Чуть дальше дрожали от ветра тонкие ветки кустарника, за ними на месте ограды виднелись горы битого кирпича и изломанного железа. Тепловое зрение? Похоже, это ещё одна способность бенефара. Однако пора. Я вышел из машины.
   Над головой простиралось чёрное небо, хотя в реальности оно уже начинало сереть. За покорёженными створками ворот в темноту уходила заснеженная тропинка. Разрушенная башня нависала над старой частью Городского сада и, сохранись здесь прежние дорожки и аллеи, оказалась бы не так далеко от входа. Теперь же мне предстояло продираться сквозь заросли и обходить руины по целине. Одна радость: снега в этом году выпало мало, да и тот осел после февральских оттепелей. В общем, скрытности никакой, как и особого риска: непримиримым я был нужен живым.
   Вампиры "вели" меня от входа в парк, аккуратно взяв в кольцо -- наблюдение и сопровождение у них всегда были поставлены отлично. Следить за мной было просто: я шёл в открытую, разве что фонариком не светил, неспеша выбирал дорогу, не без злорадства наблюдая, как светлеет небо на востоке. Супостатов было пятеро -- серое на сером, как в тепловизоре, при этом алое пятно на груди вампира, центр его существования, различал только глаз Стирателя. Когда рассветёт, моё тепловое зрение наложится на обычное, и это окончательно превратит их в ходячие мишени, а пока пусть развлекаются.
   Тем временем Разрушенная башня уже заслоняла полнеба. Не знаю, как выглядела она в вампирском мире, но в нашем имела вид унылый и мрачный. После Слияния высоченная постройка накренилась и лишилась крыши, внутренние перекрытия кое-где обвалились, и через дыры в стенах были видны висящие в воздухе лестничные пролёты. Ещё немного, и я подойду к ней вплотную. И что тогда? Левитировать я не умею: эта способность бенефарам не доступна. Оставалось ждать очередного хода вампиров.
   Они не стали затягивать: от башни отделилась красная точка, и в нескольких шагах от меня возник вампир. Разумеется, Высший: обращённый для бенефара -- переговорщик не по рангу. Тёмная, собранная в "хвост" грива, раскалённые угли глаз и бледная кожа гранда выглядели привычно, зато бархат костюма и тяжёлый шёлк плаща тянули на антиквариат. Непримиримые упорно следовали традициям, хотя в условиях нашего климата и вялотекущего примирения такая одежда была крайне непрактична. Взять хотя бы его сапоги из тонкой, тиснёной золотом кожи. Должно быть, неуютно в таких на снегу. Почему-то вспомнились слова из одного старого фильма про ботиночки на тонкой подошве. Я едва сдержал смешок. Вампир невольно взглянул на сапоги и перевёл вопросительный взгляд на меня. Чёрт, надо мыслить не так образно!
   -- Не промокают?
   -- Что? -- не понял вампир и, чуть помедлив, ответил: -- Н-нет.
   Похоже, я сбил его с толку. Торн, кстати, тоже поначалу впадал в ступор от моих вопросов, потом привык. Я вежливо молчал, ожидая продолжения. Игра подходила к концу. Боялся ли я смерти? Пожалуй, нет, но и умирать не собирался.
   -- Приветствую, Виктор Воронов, - начал наконец вампир.
   Мой взгляд скользнул по сапфировой звезде на его груди.
   -- И ты здравствуй пока, Долестрин.
   Вампир усмехнулся:
   -- Ты сегодня один и не в танке?
   Шутник! Значит, всё-таки следили. Не зря я Ральта с его солдэрами загрузил в "печку".
   -- Если ещё раз клановые разборки в городе устроите, приеду в танке, -- пообещал я, -- и снесу этот ваш высотный барак к чёртовой матери! А один я сегодня потому, что спор наш между вампирами и бенефарами, и люди здесь ни при чём.
   Усмешка на лице вампира растаяла.
   -- А ты сильнее, чем утверждал гранд Тэннори.
   Чёрт! Торн наверняка приуменьшил перед ними мои прежние способности, а о теперешних я и сам не догадывался.
   -- Мы давно не виделись с Экторианом Вигдором, -- спокойно ответил я.
   Вампир изобразил удивление. Я усмехнулся и процитировал кого-то из их классиков:
   -- Бывает, что ночь равняется вечности, Долестрин. Однако если твои бойцы отсюда не уберутся, я отправлю их в вечность сам.
   Возникший моей руке АРМ смотрел прямо в грудь вампиру. Гранд невольно отшатнулся и застыл, не сводя глаз с пистолета. Сопровождение как по команде исчезло из поля зрения. Вот так-то лучше. Я убрал пистолет и взглянул на небо, чуть порозовевшее на востоке. Долестрин проследил за моим взглядом, было заметно, что он слегка нервничает. Похоже, вампиры меня недооценили, и теперь их переговорщик не знал, что делать дальше. Его рука невольно потянулась к ольдэру.
   Вампирский прямой меч, приспособленный для режущего удара -- страшное оружие. Его "пламенеющий" клинок расширен к основанию и переходит в гарду, защищая руку; окончания скрывающих кисть "волн" заточены и превращены в дополнительные лезвия. Рукоять непривычной "пистолетной" формы. Отогнув её вниз, вампиры совместили оптимальную для фехтования прямую форму меча с обратным, "ятаганным" изгибом клинка. Против брони такой меч слабоват, но недостаток пробивной силы искупается тяжестью наносимых повреждений: при колющем ударе клинок "гуляет" в стороны, а при режущем каждая проходящая сквозь плоть "волна" делает свой разрез. Для этого меч затачивают подобно пиле -- с развалом. Кроме того, при таком положении рукояти боец, вытягивая меч, одновременно вдавливает лезвие в рану. Словом, повреждения, нанесённые ольдэром, требуют гораздо больших затрат на регенерацию, чем урон от любого другого холодного оружия. Достаточно вспомнить, как выглядел Торн после схватки с одним из Высших... Кстати, рассказывая о ритуальном оружии, мой напарник умолчал об одной важной особенности меча. Лёна была более откровенной: оказывается, клинок ольдэра поворачиваетсяся на уходящей в рукоять оси и при ударе в грудь легко проходит между рёбрами. Я не сразу понял, для чего такие изыски при явном снижении прочности оружия. Против соплеменников это не давало преимуществ, а против людей меч вообще не использовался: хватало клыков и когтей. Вот если бы существовал вампир с человеческим расположением сердца -- другое дело. Тогда я ещё не знал о бенефарах, необращённых вампирах, теперь же был уверен, что ритуальный ольдэр был оружием против Стирателей. По этой причине Торн и умолчал об убийственном для меня свойстве меча, и именно поэтому сейчас рука стоящего передо мной вампира тянулась к ольдэру.
   -- Светает, гранд, -- напомнил я. -- Оставь, я не за этим пришёл.
   -- Чего ты хочешь, Стиратель? -- хрипло спросил он, опустив руку.
   Да, Стиратель -- это вам не Виктор Воронов, он и существования может лишить. Чёрт, никогда бы не подумал, что мне придётся договариваться с вампирами о вампире!
   -- Мне нужен Экториан Вигдор. С кем я могу это обсудить?
  
   25.
   Разрушенная башня оказалась не такой уж разрушенной. Её крыша и часть верхних уровней исчезли во время катастрофы, но стены и большинство перекрытий уцелели. Разумеется, сам я туда подняться не мог, поэтому пришлось согласиться на помощь вампира. По сравнению с замковой башней Семьи Вигдор здесь входной портал находился намного ниже, и высоту мы преодолели одним прыжком. В мрачном холодном зале оконные ниши зияли пустотой, и ветер, гуляя по вампирской "прихожей", намёл возле них настоящие сугробы. Широкая винтовая лестница в центре зала поднималась к потолку пологой спиралью. Казалось бы, зачем способным левитировать существам лестницы? А вот поди ж ты: без нужды "летать" в доме считалось плохой приметой, так же, как у нас свистеть -- денег не будет. Зато в прогулках по стенам и потолку вампиры не видели ничего странного.
   Вслед за грандом я поднялся на следующий уровень башни. Просторный зал был обставлен кое-какой мебелью, но основные декорации остались прежними: разбитые окна, голые стены и пол, засыпанный стеклом и камнем вперемешку со снегом. Кресла и диваны имели такой вид, будто их притащили со свалки, но вампиров это не трогало: одни уютно расположились в креслах, другие прохаживались по залу или стояли у оконных проёмов -- все в чёрной коже и высоких ботинках, как и те, с кем мы столкнулись на Северной. Похоже, это и был резерв Долестрина -- девять солдэров, три боевые группы. Отказавшись подписать мирный Договор, непримиримые сами загнали себя в ловушку: продолжать войну силами трёх кланов было невозможно, а диверсии и кровавая охота бросали тень на всю расу. Конклав Высших был от этого не в восторге и не спускал с непримиримых глаз, поэтому светиться лишний раз Долестринам было не с руки.
   При виде гранда солдэры застыли в готовности, но он жестом дал понять, что в их услугах не нуждается. Идя вслед за ним через зал, я спиной чувствовал ненавидящие взгляды и в конце концов не выдержал и оглянулся. Вот они, красавцы, как на ладони! Похоже, бойцы поняли мою мысль. Нет, они не отступили, но я впервые в жизни увидел страх в глазах вампиров. Впрочем, бенефары охотятся только на Высших. Зачем бегать за каждым обращённым, если можно стереть Семью одним ударом? Смерть гранда-сиридара развоплощает всех, кого он обратил, а это, как правило, самые сильные воины клана. Уничтожить существование Высшего -- что может быть эффективнее?
   Следующий уровень Башни выглядел иначе: лестничная площадка отделялась от внутреннего помещения стеной и служила чем-то вроде прихожей. Пара кресел, пыльный ковёр на полу, несколько зажжённых свечей в потемневшем канделябре -- вот и вся обстановка. Перед высокой двустворчатой дверью стояли двое Высших. Мой сопровождающий кивнул соплеменникам и исчез за дверью, оставив нас с глаза на глаз, вернее, с зуба на клык. Вампиры как вампиры: тёмные "гривы", бледные лица, тонкие черты. В костюмах преобладает чёрный, их излюбленный цвет, зато ножны ольдэров и перстни сверкают синим: сапфир -- камень Долестрина. Вольные охотники! С ними можно было не церемониться: Амнистия распространялась только на тех, кто подписал Договор. Девять вампирских кланов, отказавшись от охоты на людей, могли не опасаться истребления, но всё равно продолжали искать и убивать бенефаров. Что уж говорить о непримиримых -- тех, кто подлежал немедленному и безусловному стиранию? Договориться с необращёнными было невозможно: всем вариантам они предпочитали смерть, причём не свою, так что клану Долестрин, чтобы выжить, пришлось бы меня уничтожить, пусть даже ценой тяжёлых потерь. Теперь же, заполучив Торна, вампиры, скорее всего, предложат мне обмен: жизнь последнего из Вигдоров за безопасность клана. Ну, и какого чёрта тебя занесло в эту башню, напарник? Хотел оставить меня без работы?
   Я смотрел на вампирских грандов, ожидая, что от меня потребуют сдать оружие. Напрасно. Похоже, мой интерес к Торну был лучшей гарантией безопасности. Стоя друг против друга, мы не обмолвились ни словом. О чём говорить извечным смертельным врагам? Как там сказал Ральт: когда Стиратель начинает охоту, он уже не останавливается? Я ощущал странное возбуждение, мышцы налились силой, зрение и слух обострились. Наверное, так чувствует себя голодный зверь, взяв след. Давно со мной такого не было, с самой войны. Похоже, между нами действительно много общего, родичи.
   Наконец дверь открылась, и вампир, что привёл меня в башню, жестом пригласил войти. Едва за моей спиной сомкнулись тяжёлые створки, мир исчез, погрузившись во тьму, но тут же вернулся, правда, уже чёрно-серым -- включилось тепловое зрение. Я увидел небольшой зал, вероятно, когда-то служивший приёмной. Ничего нового: забитые досками окна, осколки стекла на полу, на стенах обрывки шпалер. Портьеры колыхались от сквозняка, в канделябрах каменели оплывшие свечи. Остатки мебели -- диван и несколько кресел -- сиротливо жались к стенам. Дверь напротив распахнулась, и на пороге возник вампир. Я сразу почувствовал исходившую от него силу: Высший сообщал мне о своём ранге. Я помнил, как ощущается сила Торна, но этот был сильнее.
  
   26.
   В канделябрах вспыхнули свечи, и картинка перед глазами снова стала цветной. Я не собирался делать ни единого шага навстречу хозяину. Он это понял: пропал и мгновенно возник в трёх шагах от меня. Я бы, несомненно, впечатлился, если бы не знал, как делается этот фокус. Что ж, в окружении антиквариата традиционная одежда вампиров была как раз к месту: чёрная накидка с высоким стоячим воротником, кровавый шёлк подкладки, шитый золотом бархат костюма. Сапоги выше колена почти касаются края длинного камзола, на груди -- сапфировая звезда на витой цепи, в богатых ножнах на поясе -- ольдэр. При всём уважении к древнему мечу, не могу назвать его красивым -- слишком уж необычен. Багровые глаза вампира горели так, что бросали красноватый отсвет на лицо. В угольных прядях, собранных в "хвост", поблёскивали лезвия, значит, в схватке он опасен вдвойне. Ламитарэ, "танец лезвий", древнее боевое искусство вампиров. Я видел его в исполнении Кальдэна. Интересно, почему Ральт предпочитает короткие волосы? Вернусь, непременно спрошу. Если вернусь.
   Вампир сложил на груди руки, на пальцах среди перстней блеснуло странное кольцо: кусочек белого металла, оправленный в золото.
   -- Эдэгар Браст гранд Долестрин, -- представился он. -- Приветствую, но не желаю здравствовать, бенефар.
   Так я и думал: один из правителей клана. Эдэгар Браст был одиночкой, он отказался от создания собственной Семьи, став правой рукой Дагори Браста, главы клана и своего старшего брата. Надо отдать должное практичности Долестринов: если Эдэгар погибнет от руки Стирателя, то не заберёт с собой ни одного бойца.
   -- Виктор Воронов, -- представился я в ответ.
   Разумеется, гранд прекрасно знал, кто стоит перед ним, но этикет -- суровая вещь.
   -- Полагаю, говорить я буду с тобой, Эдэгар Браст?
   -- Правильно полагаешь, Виктор Воронов.
   -- Тогда не будем терять времени. Тебе известна причина моего появления, я хочу знать, что ты потребуешь взамен.
   -- Мне нравится, как ты ведёшь дело, бенефар, -- улыбнулся вампир, демонстративно показав клыки. -- Разумеется, мне известна цель твоего прихода, хотя по-прежнему не ясен мотив. Впрочем, не суть. Что я хочу взамен? Всего лишь твою жизнь.
   Я развёл руки в стороны:
   -- Так возьми, если сможешь, вампир. Я отдал бы её сам, если бы был уверен, что ты выполнишь условия сделки. Но прежде чем мы начнём убивать друг друга, ответь: представители Семей твоего клана согласны на стирание?
   Я кивнул в сторону приёмной, где ждали три гранда Долестрина. Вампир молчал, испепеляя меня взглядом. От него исходила мощная волна ненависти, но не такой, которую чувствует любой вампир к бенефару, а личной. Я что, наступил ему на ногу и не извинился? Впрочем, трое его бойцов не выходят на связь, и поиски наверняка ничего не дали. И не дадут: попав в Периметр, вампир, живой или мёртвый, исчезает бесследно.
   -- Что наши гранды думают по поводу стирания, ты скоро узнаешь, Виктор Воронов, -- процедил Эдэгар сквозь зубы. -- Как насчёт особого статуса для клана Долестрин?
   Ну, наконец-то! На самом деле я прекрасно знал, что вампиры не собираются заключать со мной сделки. Они попытаются захватить меня, не считаясь с потерями, а если не получится, то убьют ещё до того, как окончательно рассветёт. Долестрины уверены: раз я пришёл, значит, не знаю о Лабиринте. Что ж, не будем разочаровывать хозяев. Моя задача добраться до Торна. Вместе у нас появится шанс отбиться, а нет, так хотя бы подороже продать свои жизни.
   -- Хотите нейтралитета? Почему бы вам просто не подписать Договор, вампир?
   -- Мы не заключаем сделок с едой, бенефар, -- холодно напомнил он. -- Однако ты не ответил.
   -- Дай подумать. Жизнь одного Высшего вампира и одного Стирателя взамен на... Сколько у вас клыков?
   Вампир усмехнулся:
   -- Достаточно, чтобы уничтожить вас обоих, поверь.
   -- Верю. Но отвечу на твоё предложение в присутствии Экториана Вигдора.
   -- Как скажешь, Виктор Воронов.
   Огонёк, сверкнувший в его глазах, мне не понравился, но кто сказал, что будет легко? Через внутреннюю дверь мы вышли на другую лестничную площадку, гораздо большую, чем первая. Отсюда уходило вверх сразу несколько лестниц, и все они висели в воздухе безо всякой опоры. Центральная, винтовая, вела к перекрытию следующего уровня, ещё одна крутой спиралью поднималась вдоль стены, остальные, словно мосты, соединяли порталы, балконы и крытые галереи башни. Пролётов кое-где не хватало, но вампирам это, разумеется, не мешало. Я поднимался вслед за Эдэгаром, стараясь держаться середины ступеней: ограждений не было, а летать я по-прежнему не умел. До следующего уровня было ещё идти и идти, и переплетение лестниц и переходов невольно наводило на мысли о Лабиринте.
   "У Долестринов что-то есть против бенефаров"... Возможно, мне стоило более внимательно отнестись к словам Ральта. У вампиров против нас всегда было только одно оружие -- уничтожение. Я был нужен им живым, но так и не нашёл времени подумать, почему. Стиратель никогда не останавливается, с ним невозможно договориться, если только... Стоп! Если только не сделать ему предложение, от которого невозможно отказаться, потому что альтернатива гораздо хуже смерти -- какой-нибудь хитрый ритуал обращения, например. Обращённый необращённый! Ради этого вампиры готовы пожертвовать несколькими Семьями, которые неизбежно будут стёрты во время захвата бенефара. Меня прошиб холодный пот. Нет уж, лучше смерть. Словом, к тому моменту, как Эдэгар распахнул передо мной дверь кабинета, я был уверен, что готов ко всему. Я ошибался.
  
   27.
   Похоже, здесь вампиры собрали лучшее из того, что осталось в Разрушенной башне. В канделябрах пылали свечи, забитые досками окна были завешены портьерами, каменный пол чисто выметен. Центр комнаты занимал стол с расколотой мраморной столешницей и разнокалиберными стульями, дальнюю её часть скрывал выцветший гобелен. Повинуясь жесту хозяина, тяжёлое полотно поплыло в сторону, открывая узкую лестницу, ведущую на верхний этаж, давно нетопленный камин и несколько кресел. Больше я ничего не успел рассмотреть, потому что увидел Торна.
   Вампир сидел в своей излюбленной позе -- нога на ногу, покачивая носком высокого сапога. Тёмно-вишнёвый бархат, золотое шитьё, белая пена кружев; шейный платок, закрывающий горло, был сколот крупным рубином, в руке -- бокал с густой тёмно-красной жидкостью. Таким я его видел впервые. Вампир вдруг показался мне очень древним. Сколько же ему лет? Торн пригубил напиток и улыбнулся:
   -- Рад тебя видеть, напарник. Прошу, -- он указал на кресло напротив и обратился к хозяину кабинета: -- Как видишь, Эдэгар Браст, он пришёл сам, как я и обещал. Жаль, что мы не заключили пари.
   Торн снова отпил из бокала и прикрыл глаза, смакуя "букет". Я не мог сдвинуться с места: ноги словно приросли к полу. Голова была совершенно пуста. Впрочем, одна мысль всё-таки осталась: он пьёт кровь при мне! Я усилием воли задавил боль, совсем как тогда, когда увидел Павла, поднятого Торном на когти. Кого я хотел обмануть, сказав, что ничего при этом не чувствовал? Напарник -- это тот, с кем делишь смерть. Я делил смерть с человеком и вампиром, и оба меня предали.
   Торн открыл глаза:
   -- Прости, Виктор, ты так и собираешься стоять посреди кабинета?
   Я не двигался с места. Эдэгар сложил на груди руки:
   -- Какое пари, Экториан Вигдор? Условие сделки было таким: бенефар должен прийти к нам по собственной воле, что позволит избежать огласки и лишних потерь, однако ты отправил с посланцем противоположные указания. Мне что, нужно было принять твою игру на веру?
   Торн пожал плечами:
   -- В итоге я оказался прав, Долестрин: бенефар пришёл добровольно. Ты сделал по-своему и потерял трёх лучших бойцов. Дагори Браст будет недоволен.
   -- Ты ведёшь себя так, будто Вигдор Атрагон всё ещё глава Тэннори, а ты его гранд-дофинор, -- усмехнулся Эдэгар.
   Глаза Экториана сверкнули из под упавших на лоб прядей:
   -- Помни, что ты обещал мне в обмен на Стирателя, Долестрин.
   -- Ты выполнил условие сделки, Экториан Вигдор, значит, тебе не о чем волноваться.
   Разговор Высших вампиров доносился до меня, словно сквозь толщу воды. В ушах слегка шумело, голоса гулко отдавались в голове. Ну и где она была, моя голова, когда я доверился этому изящному полузверю? Придумал себе, понимаешь, нечеловеческую дружбу, а на деле один ушлый вампир, наткнувшись на бенефара, просто решил его приручить, чтобы использовать в тёмную. Когда же уходящий за Грань Виктор Воронов стал опасен, вампир от него избавился, продав соплеменнику для опытов... Кажется, ко мне вернулась способность логически мыслить. Хотите обратить необращённого, кровопийцы? Не дождётесь!
   -- Прошу прощения, бенефар, мы слегка отклонились от темы, -- повернулся ко мне Эдэгар. -- Ты хотел видеть Экториана Вигдора -- он перед тобой. Как только подпишешь договор, сможешь лично отпустить его на свободу.
   В глазах Долестрина читалась неприкрытая насмешка. Я перевёл взгляд на Торна. Он улыбнулся и слегка пожал плечами. Что ж, я пришёл сюда, чтобы вытащить его или разделить с ним смерть. Первое оказалось не нужно, а второе... Против двух Высших с моим никаким опытом охоты мне не выстоять, но одного из них я точно заберу с собой. Торн сделал ещё глоток и проверил содержимое бокала на свет. Странно: то, что ещё недавно вызывало тошноту, теперь неумолимо притягивало взгляд. Эдегар по-прежнему ждал ответа. Я невольно взглянул на лестницу, ведущую из кабинета на следующий уровень. Думаю, гранды и солдэры уже подтянулись, и если я сейчас сделаю то, чего они от меня ждут -- откажусь от ставшей бессмысленной сделки, -- это послужит сигналом к атаке. Нет, слишком рано, нужно тянуть до восхода солнца, тогда вампиры потеряют половину силы, и у меня появится шанс.
   -- Я согласен на сделку, Долестрин.
  
   28.
   Торн едва не выплеснул содержимое бокала на себя, Эдэгар нашарил рукой спинку стула и сел, не сводя с меня изумлённого взгляда. Вряд ли у вампиров был внятный план на случай моего согласия, ведь бенефары никогда не шли на сделки с вампирами. Интересно, что теперь предпочтут Высшие: драку с неясным исходом или неприкосновенность клана? В любом случае оформление договора потребует времени, и чем больше, тем лучше. Я пересёк комнату и сел в кресло напротив Торна. Теперь нас разделял только низкий столик на гнутых ножках. Эдэгар обрёл наконец дар речи:
   -- Ты согласен гарантировать клану Долестрин безопасность? Я правильно понял, Виктор Воронов?
   Я молча кивнул и сложил на груди руки.
   -- А... условие?
   -- Условие прежнее: Экториан Вигдор.
   В глазах Торна зажёгся багровый огонёк: кажется, я задел его за живое. Эдэгар изумлённо вскинул брови:
   -- Гранд Тэннори? Но ведь он...
   -- Условие прежнее, вампир.
   В глазах Эдэгара мелькнуло понимание. Ну да, я же теперь должен покрошить предателя в мелкий винегрет!
   -- Хорошо, Виктор Воронов. Однако мне понадобится время, чтобы связаться с Дагори Брастом.
   Я равнодушно пожал плечами: с каждой минутой солнце поднималось всё выше. Торн залпом осушил бокал и поставил его на столик. Понял, что Долестрин его теперь не отпустит? Ну, и каково это, быть разменной монетой в чужой игре, напарник? Эдэгар на другом конце комнаты прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула: настроился на разговор с братом.
   -- Виктор, -- позвал Торн.
   Я не ответил, даже не взглянул на него.
   -- Виктор, у нас мало времени!
   Я повернулся к вампиру, чтобы послать его подальше и удивлённо застыл: он не то что не открывал рта, но даже не смотрел на меня. Чёрт, это же связь, та самая, которую я так безуспешно искал!
  
   -- Да пошёл ты, упырь, -- подумал я, отвернувшись.
   -- Викто-ор! Ну, не мог я раньше, пойми: Эдэгар всё время контролировал связь. Ты заставил его отвлечься, он попался, понимаешь? Даже я не сыграл бы лучше.
   -- Заткнись.
   -- Право, ты как ребёнок.
   Мне очень хотелось взглянуть в глаза бывшего напарника, а ещё больше - вцепиться ему в горло. О заряженном серебром пистолете я даже не думал. Странные однако у меня просыпаются инстинкты.
   -- Хватит, вампир: мы враги, про остальное забудь. Когда я подпишу договор...
   -- Даже не вздумай! Это не договор, а приговор: ты больше не сможешь убивать Долестринов и окажешься перед ними беззащитным. Подписи скрепляются кровью, Виктор, а она держит крепко.
   -- Не твоё дело. И вот что ещё: делай, что я скажу, это твой единственный шанс. Мне, конечно, плевать, но я обещал Элении.
   -- Что? Ты встречался с Лен?!
   -- Не ори. Я говорил с ней. Узнал кое-что интересное.
  
   Торн взял со столика пустой бокал, повертел в руке и аккуратно запустил в стену. Эдэгар открыл глаза и окинул нас подозрительным взглядом. Я пожал плечами, Торн улыбнулся, и Долестрин снова сосредоточился на связи с братом.
  
   -- Остыл, гранд?
   -- Ты, конечно, пижон, Виктор, но я не оставлю тебя одного.
   -- Так какого ты сунулся к Эдэгару, который однажды уже перерезал тебе горло? -- не выдержал я.
   -- Почти.
   -- Что -- почти?
   -- Почти перерезал. "Сочтёмся, офицер", помнишь?
   Ещё бы. Почему-то мне вспомнился странный привкус во рту, который долго преследовал меня после той встречи.
   -- Пришло время расчёта, Виктор. Видел кольцо у него на пальце?
   -- Которое?
   -- Белый металл в золоте.
   -- Ну видел, и что?
   -- Это серебро, вернее, серебряная пуля. Твоя, Виктор.
   Чёрт! Чёрная птица, припадающая на крыло -- я ведь почти достал его тогда!
   -- Подписав договор, Эдэгар уже не сможет убить меня. Сам же сказал: кровь держит крепко.
   -- А ему это и не нужно. Он просто переправит тебя в Лабиринт, если я не помешаю, конечно.
   Выход из ловушки, с таким трудом выстроенный мной, захлопнулся: договор с Долестрином защитил бы мою жизнь, но не гарантировал свободы. Торн прав: я не только сунул голову в петлю, но и едва не затянул её собственными руками.
   -- Ладно. Что у тебя с Эдэгаром?
   -- А, старая история. Отец уничтожил его Семью -- давно, ещё дома.
   -- Месть?
   -- Решение Конклава: Эдэгар слишком интересовался бенефарами.
   -- Чёрт, а я думал, он одиночка.
   -- Стал одиночкой. Это условие его существования, иначе -- развоплощение. Я же говорю: старая история.
   -- Ну правильно: в новой истории Вигдора Атрагона не существует, зато есть Эдэгар Браст, и поэтому ты продал ему меня.
   -- Я купил нам обоим отсрочку, Виктор! Эдэгара интересовал не просто бенефар, а уже готовый Стиратель: у него, видишь ли, особый интерес к необращённым. Я думал, что успею подготовить тебя к встрече с ним, но не успел. Ты как-то сказал, что друг -- это тот, кто прикроет спину и разделит жизнь. Я долго наблюдал за тобой и понял, что друг -- это ты.
   Нет, он точно ненормальный. Бенефар -- друг вампира! Чего только не бывает в этой жизни! Я бросил наконец разглядывать гобелен и посмотрел на Торна:
   -- С друзьями так не поступают, гранд.
   Он пожал плечами:
   -- Я всего лишь вампир. Прости.
   -- Почему не сказал мне всего?
   -- Надеялся, что ещё будет время.
   -- Упырь ты, напарник, хоть и вампирский князь. Ладно, выкладывай план.
   -- Это предпоследний уровень башни, Виктор. Над нами рабочая часть кабинета, дальше последнее сохранившееся перекрытие. Сверху, конечно, не бальный зал -- каменный колодец, засыпанный обломками, -- зато там нет крыши и негде укрыться от света. Подписывать договор вы будете наверху, я же останусь здесь. Моя задача не пропустить к тебе в тыл грандов Долестрина, а твоя -- вытащить Эдэгара на свет и держать его там, пока я...
  
   Договорить мы не успели: Эдэгар "вернулся" с переговоров и объявил, что глава клана одобрил договор.
   -- Отлично, Эдэгар Браст, -- улыбнулся Торн, -- будет повод повеселиться.
  
   29.
   Я присел у стены, перезаряжая "Армаду". Глаза заливал пот. Чёрт, последняя обойма! Ну, где же ты, Эдэгар? Я вытер лицо снегом и отправил подтаявший комок в пересохший рот. Схватка подходила к концу, и моя жизнь, кажется, тоже. Впрочем, последнее потеряло значение, как только я перестал слышать Торна. Сначала в моём сознании возникали картинки его боя с грандами Долестрина, и я знал, что он жив. Потом сообщения стали приходить реже, постепенно теряя чёткость, иногда их заливало красным. Друг терял силы и пропускал удары, а я ничем не мог помочь. В который раз полоснула боль. Последняя картинка в багровых тонах какое-то время держалась в сознании, но в конце концов померкла и она. Прости, Лёна, но три к одному многовато даже для такого бойца, как Торн. Напарник принял свою долю смерти, прикрыв мою спину, теперь моя очередь. Не знаю, сколько ещё я протяну в этом каменном лабиринте. Ближнего боя с Высшим мне не пережить, а серебра, чтобы держать вампира на расстоянии, осталось слишком мало.
   Бойцов Долестрина я расстрелял влёт: красные метки на груди сделали их живыми мишенями. Жаль, патронов потратил больше, чем рассчитывал: "мишени" оказались очень подвижными и нападали со всех сторон, только успевай поворачиваться. Однако не зря бенефаров равняли с вампирскими грандами: всё решила разница в скорости между мной и обращёнными. Эдэгара Браста я не видел, но всё время чувствовал его присутствие. Высший наблюдал за схваткой, подставив мне своих солдэров -- ждал, пока я расстреляю боезапас. Это снова заставило меня поразиться практичности Долестринов.
   -- Последняя обойма? -- раздалось откуда-то сверху. -- Ну что, закончим начатое, Стиратель?
   Я запрокинул голову, пытаясь рассмотреть силуэт на фоне посветлевшего неба. Так и есть: стоит на срезе стены. Чёрт! Чтобы зимний свет проник внутрь этой руины, пришлось бы ждать ещё пару часов, которых у меня не было. В затенённом "колодце" башни вампир чувствовал себя прекрасно, так что расчёт на потерю силы не оправдался. Радовало одно: навязав ему бой среди камней и обломков перекрытий, мне удалось лишить вампира скорости и манёвра, что тоже немало.
   -- Спускайся, я летать не умею, -- крикнул я в ответ.
   Вампир исчез из реальности, зато появился за Гранью. Там время течёт иначе, и я заметил, как он мелькнул за одним из каменных блоков. Его голос раздался совсем рядом:
   -- Зря ты не хочешь меня выслушать, Виктор Воронов. Долестрин может предложить тебе больше, чем жизнь последнего из Вигдоров.
   -- Не заговаривай мне клыки, Эдэгар Браст: продажа не состоится.
   Он рассмеялся:
   -- Ты смешон в своём упрямстве, бенефар. Экториан Вигдор продал тебя гораздо раньше, чем заманил в башню.
   -- Что ж, он всего лишь вампир, как и ты.
   Отвечая Эдэгару, я не спускал с него глаз: отвлекая меня разговором, вампир подбирался всё ближе. Я поднялся, встав вплотную к стене, руки крепче сжали рукоятку "Армады". Отцовскую штормовую кожанку мне давно пришлось сбросить -- тяжеловата она была для такой схватки, -- и теперь я злился, что не запомнил, где. От камней тянуло промозглой сыростью, но сквозь плотную форменную куртку холод почти не чувствовался.
   Нападение вампира всегда неожиданно, сколько к нему ни готовься. Я выстрелил сразу, как только увидел над собой красное пятно "мишени". Чёрт, всё серебро ушло в "молоко": он снова оказался быстрее. План Эдэгара был ясен: он будет атаковать до тех пор, пока у меня не кончатся патроны, а потом навяжет убийственный для меня ближний бой. Очередь -- и снова мимо: этот упырь всегда впереди на полшага! Темп схватки нарастал, приходилось крутиться на триста шестьдесят градусов. Даже спиной к стене я не чувствовал себя защищённым: вампир так и норовил свалиться сверху. Если бы удалось замедлить его, "зарядив" серебром, я получил бы шанс, тем более что время играло на моей стороне. Эдэгар это тоже понимал, потому и спешил. Солнце неумолимо поднималось, освещая срез западной стены, но пока оно доберётся до дна "колодца", я успею умереть несколько раз.
   Когда остался последний заряд, я решил рискнуть, подпустив вампира предельно близко, примерно так, как подпустил Ральта, когда впервые ушёл за Грань. Это было равносильно самоубийству, но терять было уже нечего. Разумеется, Эдэгар уклонился, но, как я и надеялся, не учёл расстояние, и две из трёх пуль достигли цели. Раздался звериный рёв, вампира отбросило в сторону. В полёте он ударился о камень, перелетел через него и упал куда-то в нагромождение рухнувших балок. Если бы он был человеком, то уже бы не встал. Однако я прекрасно знал, с кем имею дело, поэтому, вернув честно отработавшую "Армаду" в кобуру, потянулся к ножу. Тяжёлый листовидный клинок с невыходящей за контур гардой был пригоден и для ближнего боя, и для броска. У меня их было два: за голенищем и на "оперативке" под рукой, серебряные, последний резерв. Плоская, обмотанная шнуром рукоять легла в ладонь. Я медленно обходил завал, не спуская с него глаз.
   Камни и обломки досок с грохотом полетели вверх: вампир выбрался наружу. Всё, маска сброшена: в его лице больше не было ничего человеческого. Эдэгар уже не мог подняться в воздух: серебро в теле накрепко привязало его к земле. Оно же нарушило и регенерацию, заставляя вампира терять силы, но клыки и когти по-прежнему оставались при нём. Эдэгар зажимал рукой раненый бок, между пальцев то и дело выступала кровь, тут же впитываясь в кожу. Вампир шёл на меня не скрываясь, я внимательно наблюдал за ним, выбирая момент для броска.
   Первый нож Долестрин, хрипло рыкнув, отбил рукой. Чёрт, клинок был послан прямо в сердце! Со вторым броском я поторопился, и нож вошёл глубоко в бедро, заставив Эдэгара совсем по-человечески закричать и припасть на колено. А толку? Добивать-то его было нечем, и вампир это знал. С трудом вырвав нож, он отбросил его в сторону. Всё, конец, не вышло из меня Стирателя: один Высший стоит сотни обращённых, теперь я это знаю. Можно было бы отсрочить развязку, поиграв в прятки в среди обломков рухнувших перекрытий, но рано или поздно вампир загнал бы меня в угол. Я достал свой последний аргумент -- тяжёлый армейский тесак -- и улыбнулся Эдегару. В ответ он обнажил клыки и сорвался с места.
   Гигантским прыжком Долестрин преодолел разделявшее нас расстояние и сходу ударил когтями. Я видел его бросок, поэтому успел подставить "монаха". Резаки задели меня вскользь, распоров на груди куртку. Нож отлетел в одну сторону, я в другую. Здорово приложившись спиной о камень, я не чувствовал ни рук, ни ног, и на время забыл, как дышать. Перед глазами плыли радужные круги. Не в силах сдвинуться с места, я смотрел, как медленно поднимается когтистая рука вампира, но даже не почувствовал боли -- просто вдруг стало горячо внутри -- и, вздохнув, едва не захлебнулся собственной кровью. Эдэгар склонился надо мной, с интересом разглядывая умирающего на его когтях бенефара. Ошибка, Высший: Стиратель не останавливается никогда! Моя рука лихорадочно шарила по полу в поисках хоть какого-нибудь оружия и наткнулась на связку ключей от машины -- она выпала из кармана при падении. Брелок! Мгновение, и серебряное лезвие, спрятанное внутри револьвера-игрушки, вошло прямо в нависший надо мной звериный оскал. Не знаю, куда именно я попал, но вампир с воплем отшатнулся, вырвав из меня когти. Последнее, что помню перед тем, как заорал от дикой боли - раскрытый в немом крике рот Эдэгара и пять окровавленных резаков, торчащих из его груди.
  
   30.
   Очнулся я от того, что меня куда-то тащили. Боль вернулась, как только вернулось сознание. Рот был наполнен кровью. Я протолкнул солоноватую жидкость в горло и с трудом сдержал стон. Чёрт, неужели всё-таки Лабиринт? Движение прекратилось, и я услышал знакомый антикварный мотив:
   -- Вампировский централ... ветер северный...
   Не может быть!
   -- Может... Я знаю, что ты здесь, Виктор... так что не притворяйся трупом. Этапом из твери...
   В носу предательски защипало, я с трудом разлепил веки. Из-за падавших на лоб тёмных прядей на меня смотрели знакомые рубиновые глаза. С губ сорвался едва слышный шёпот:
   -- Жив... Торн...
   -- А куда я денусь... напарник? Мы же собирались... разделить жизнь... помнишь? Я пришёл... за своей долей.
   Вампир говорил, чуть задыхаясь, на бледных губах выступала кровь. Он кашлянул и поморщился, прижав к груди руку: от камзола и кружев остались окровавленные лохмотья. Отдышавшись, Торн сорвал остатки шейного платка и с отвращением отбросил в сторону. Шёлк ударился о камни со странным стуком.
   -- Металластовая пластина, -- пояснил он. -- Как видишь, я тоже... кое-чему научился.
   -- Где... мы? -- спросил я, увидев над головой серый камень.
   -- В норе под перекрытием... Прости, но иначе... солнце убило бы меня... прежде чем закончилась... регенерация.
   Я хотел сказать, что благодарен ему, но чуть не захлебнулся хлынувшей горлом кровью. Торн рывком подтянул меня к себе. Внутри что-то оборвалось, я закричал и провалился в темноту... Когда очнулся, понял, что сижу у стены, укрытый отцовской меховой курткой, прижимая руки к разорванному животу. Пульсирующая под пальцами боль была сносной. То, что с такими повреждениями я всё ещё жив, не укладывалось в голове.
   -- Очнулся?
   Голос Торна звучал уверенно и чуть насмешливо, как всегда. Я кивнул, проглотив слюну. Привкус показался знакомым.
   -- Который час?
   -- Судя по твоему хронометру, время близится к полудню.
   Ого! Это сколько же я отсутствовал?
   -- Долго. Нам осталось часа четыре, Виктор, -- продолжил Торн. -- Когда начнёт темнеть, пожалуют гости.
   -- С чего бы? -- я невольно поморщился, меняя положение затёкшего тела. -- И спасибо за куртку.
   -- На здоровье. Так, кажется, у вас говорят? Эдэгар успел вызвать подкрепление, правда, он рассчитывал встретить его сам.
   -- Ну, и чего ты ждёшь? Лети отсюда.
   -- А ты всё же редкий упырь, напарник, -- отреагировал Торн.
   Упырь? Я изумлённо уставился на него.
   -- С кем поведёшься, -- пожал он плечами. -- Как будем выбираться, Виктор?
   -- Постепенно, -- усмехнулся я. -- Ладно, расслабься: не будет никакого подкрепления.
   -- Это ещё почему? -- изумился вампир.
   -- Лёна обещала принять меры.
   Он подскочил, едва не ударившись головой о нависающую плиту.
   -- Я же запретил втягивать её в это дело, Виктор Воронов!
   -- Прекрати, Торн, она уже взрослая девочка.
   Вампир подозрительно взглянул на меня:
   -- Погоди-ка, а вы разве... И давно?
   -- Да как сказать, -- я пожал плечами. -- Помнишь, у тебя были дела на юге, в полисе Ридэленов?
   -- Разумеется, помню, -- усмехнулся Торн. -- И как же тебе удалось найти Лен?
   Странный вопрос. Искать вампира -- пустое занятие. Обычно они появляются сами, когда сочтут нужным.
   -- А я не искал. Она пришла сама.
   -- Что она сделала?!
   Что сделала Лёна? Да практически невозможное: пришла и вытащила меня из-под обломков разбитого чувства. Я улыбнулся воспоминанию:
   -- Ну, что любовники делают в таких случаях, напарник?
   -- Брось, Виктор, я серьёзно. Почему не сказал?
   -- Ты выбрал неудачный момент для откровений, Торн. Прости. И не стоит пытаться всё контролировать.
   -- Я глава Семьи!
   -- Правда?
   Какое-то время мы смотрели друг на друга. Наконец Торн отвернулся и снова привалился спиной к стене. Я прикрыл глаза. Этот странный привкус во рту... Впервые я почувствовал его давно, почти мальчишкой, когда вернул этого вампира к жизни.
   -- Ты опять делился со мной кровью? -- помолчав, спросил я.
   -- Ты мог умереть, -- пожал он плечами.
   -- А ты?
   -- Вряд ли.
   Мы снова замолчали. Для человека кровь вампира -- эликсир жизни, причём вечной. Странно, что это они охотятся на нас, а не наоборот. Интересная мысль, кстати, стоит подбросить Торну. Однако я чувствовал себя не в пример лучше, чем несколько часов назад.
   -- Что даёт бенефару кровь вампира, Торн?
   -- Ускорение регенерации и способность трансформироваться, правда, временную. Теперь ты знаешь, что такое охота, и почему Стиратели никогда не останавливаются.
   Теперь знаю. Трансформация -- единственное оружие против Высших, всё остальное детские игрушки. Чтобы быть с грандами на равных, Стиратель должен убивать обращённых. И не просто убивать... Я потрогал клыки языком. Временная способность! Однако Торн делился со мной кровью не впервые, но тогда меня не тянуло на подвиги.
   -- Всё дело в дозе, Виктор, -- пояснил вампир. -- На этот раз она была больше.
   -- А то, что кровь принадлежала Высшему?
   Торн усмехнулся:
   -- Об этом нужно было спрашивать у Эдэгара Браста.
   -- Когда? Между выстрелами? Всё равно ведь узнаю, Торн, так что лучше скажи сам.
   -- Ладно, -- подумав, согласился он. -- Кровь Высшего даёт бенефару дар трансформации, подобный нашему, и снимает зависимость от крови обращённых. Эдэгар Браст собирался предложить тебе стать вампиром, не пьющим кровь, Виктор.
   Я изумлённо смотрел на Торна. Его бледное лицо от недостатка крови было покрыто еле заметной сетью сосудов, от чего кожа приобрела синеватый оттенок. Нет, Долестрин: никакое вампирство не стоит жизни последнего из Вигдоров. Я сложил на груди руки, забыв о распоротом животе. Кожа под курткой зудела и чесалась.
   -- Значит, друг подарил мне то, что враг пытался продать за непомерную цену. Очень по-человечески! Странно, что вы до сих пор существуете, вампиры.
   Торн усмехнулся:
   -- Всё не так просто, Виктор. Чтобы кровь Высшего подействовала так, как я сказал, она должна быть отдана добровольно. Какой вампир на это пойдёт? Принцип добровольности -- гарантия выживания расы. Кровь вообще хитрая и жестокая штука, совсем не такая, какой её представляют люди. В общем, если бы Конклав Высших узнал о планах Эдэгара, голову бы оторвали не только ему. Думаю, именно этот аргумент использовала Лен против Дагори Браста.
   Наши глаза встретились. Плевать на Долестринов, но что теперь будет с ним? Торн пожал плечами:
   -- У меня не было выбора, Виктор. Просто помни об этом, когда будешь использовать трансформацию.
  
   Вигдоры появились, едва начало темнеть. Альтор при виде Торна на ходу рванул зубами запястье. Как только гранд выпустил его руку, Астон тут же подставил свою. Ничего нового: то же самое сделали солдэры Ральта для своего сиридара. Лёна, потрясающе красивая в чёрной коже и длинном плаще, сдвинув брови, смотрела на меня.
   -- Всё в порядке, -- улыбнулся я.
   Она отрицательно покачала головой. Тонкие пальцы коснулись моей щеки, скользнули по распоротой, пропитанной кровью куртке. В рубиновых очах тревога сменилась решимостью. Я поймал и слегка сжал её руку:
   -- Ни за что! Ты знаешь, чем это грозит. Хватит с меня и твоего брата.
   Она вздохнула и прижалась лбом к моему плечу.
   -- Не преувеличивай, Виктор, -- рассмеялся Торн. -- В моём случае будет трудно доказать умысел.
   -- В твоём случае, напарник, до Конклава вообще не дойдёт: у Долестринов, Видо, да и у вашего дядюшки -- у всех рыло в пуху.
   -- Ты удивительно логичен в выводах, напарник, -- усмехнулся вампир.
   Он кивком поблагодарил солдэров за помощь и отправил их вниз за трофейными мечами: отныне ольдэры грандов Долестрина займут место в коллекции Тэннори. Улаживать остальное -- головная боль Семей Лютарэн и Браст.
   Я стоял у одного из провалов в стене и смотрел на тонущий в сумерках город.
   -- Ты с нами, Виктор? -- спросила Лёна, неслышно подойдя сзади.
   -- Нет, любимая, -- ответил я, обнимая её. -- Сначала домой: как видишь, моими "доспехами" теперь только народ пугать. Потом в отдел -- выпущу Ральта, как обещал. Заодно спрошу, почему он не носит длинные волосы, а то, боюсь, без этого не засну.
   -- Всё шутишь, -- чуть улыбнулась подруга и, помолчав, добавила: -- Это траур по Семье, Виктор: Ральт потерял почти всех в эту войну.
   -- Он был женат?
   -- Видишь ли, в понятие "семья" мы вкладываем несколько иной смысл, -- напомнила Лёна. -- Родство по крови крепче кровного.
   Я взглянул на Торна, тот пожал плечами. Я что, теперь член Семьи Вигдор? Ай молодец, напарник: родство с бенефаром -- серьёзная заявка на будущее. Хотя мог бы и предупредить.
   -- Насчёт родства учту. В общем, буду поздно, то есть рано.
   Лёна сдвинула тёмные брови, сверкнула очами:
   -- Я с тобой.
   -- Нет.
   -- Да!
   Я молча смотрел на неё. На самом деле наш спор был чисто ритуальным: вампирская женщина уже признала за мной право принимать решения.
   -- А что там по поводу Ральта, Виктор? -- поинтересовался Торн.
   -- Я запер его с бойцами в спецкамеру. Подробности потом. И учти: помощь союзников обошлась тебе в пять упаковок крови.
   -- Слушай, я оставлял тебе ключи от кабинета, а не от сейфа, -- возмутился вампир.
   -- Он не закрывается, -- напомнил я. -- Кстати, о сейфе: Ральт спас мне жизнь, так что много с него не бери. Лучше по цене производителя.
   Торн сложил на груди руки:
   -- Ты хоть знаешь, сколько стоит живая кровь?
   -- Нет, -- честно соврал я.
   Гранд безнадёжно махнул рукой. Между тем его солдэры закончили с трофеями и были готовы сопровождать грандэссу. Астон перебросил мне связку ключей от "Тайги", найденную среди камней. Я благодарно кивнул.
   -- Держи клюв подальше от земли, офицер, -- усмехнулся Альтор и первым поднялся на срез стены.
   -- Увидимся, -- добавил его брат и взлетел следом.
   Прощаясь, Лёна закинула руки мне на шею, и время, естественно, остановилось.
   -- Эй, оставьте немного на день, -- рассмеялся Торн.
   -- На день у нас другое меню, -- оторвавшись от моих губ, ответила Лёна. -- И присмотри там за ним в городе, Торн.
   -- Не получится, сестрёнка: мы вместе только до машины.
   -- А ты разве?..
   Торн отрицательно покачал головой:
   -- Больше нет. Теперь это его город, Лен.
   Три чёрных птицы растаяли в закатных сумерках. Проводив их взглядом, я попытался разглядеть центральный вход в парк: где-то там осталась моя "Тайга". Из темноты выплыл белёсый круг, рядом с ним ещё один, поменьше. Изображение было слегка размыто, и я не сразу понял, что вижу фары собственной машины. Чёрт! Я тряхнул головой, пытаясь восстановить нормальное зрение. Торн рассмеялся:
   -- Ну что, готов?
   -- Да я-то откуда знаю!
   -- Спокойно, напарник, держись за воздух, всё остальное сделает кровь.
   Я зажмурился и шагнул в пустоту. Падение было недолгим, и, не успев испугаться, я почувствовал, что лечу.
   -- Глаза-то открой, Виктор, -- напомнил Торн. -- Про клюв и землю Альт не зря говорил.
   Насмешливый голос звучал прямо в моей голове. Я последовал совету и, увидев перед собой переплетение веток, от неожиданности взмыл вверх, кувыркнувшись в воздухе. Торн искренне веселился где-то рядом. К моменту, как нашёл машину, я уже тихо ненавидел вампира. Приземление оказалось под стать полёту. Мне пришлось трижды проехаться когтями по капоту, прежде чем удалось погасить скорость. Спрыгнув на землю, я мысленно порадовался, что меня не занесло на "люстру".
   -- Ты был неподражаем, Виктор, -- оценил напарник.
   В его глазах вспыхивали алые искорки смеха. Я ожёг вампира свирепым взглядом и, не выдержав, рассмеялся в ответ. Торн протянул руку:
   -- Ладно, жду дома. И не задерживайся, а то попадёт обоим.
   Я сжал его изящную ладонь:
   -- Постараюсь. Погоди, Торн. Всё время хочу спросить: в той песне, которую ты иногда напеваешь, есть слова: "этапом из твери". Что такое тверь?
   -- А, Тверь, -- вампир усмехнулся. -- Полис на Тэрне, где я взял свой первый трофейный ольдэр.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * В тексте повести использованы слова из песни М.Круга "Владимирский централ".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"