Annotation

В мире, где правда и ложь поменялись местами, а три ветви власти слились в одну, неприкосновенную, стоящую на страже интересов финансовых магнатов, молодой рок-музыкант обвинён в терроризме за стихи... Казалось бы, на его жизни можно ставить крест, но в результате у него появляется возможность принять участие в одном засекреченном исследовании, проводимом на заключённых.

     Предисловие.

      

     Действие книги происходит в параллельном мире, разделённом на множество государств, подобно лоскутному одеялу, этот мир прошёл через похожую историю, что и наш, с гражданскими и мировыми войнами по всей планете, что, к сожалению, свойственно человеку, в результате чего политику того мира стали формировать семьи капиталистических магнатов и транснациональные корпорации, стоящие выше закона. События развиваются от лица гражданина несчастной страны с бесправным и нищим населением, которая, в отличие от нашей, наилучшей и прекраснейшей во всём мире, где каждый человек молится на самого лучшего во всей вселенной президента и по много раз на дню желает ему, его семье и друзьям как минимум долгих лет в отсутствии нужды на казённой еде в роскошных хоромах, представляет собой жёсткий тоталитарный режим, где одному проценту населения принадлежит 56% всех богатств, а десять - владеют 89%, и вся власть сосредоточена в руках узурпировавших её бандитов и подчиняющихся им коррумпированных чиновников с имуществом и семьями за её пределами, она является сырьевым придатком окружающих стран и свалкой для их радиоактивных отходов. Учитывая то, что автор пока что не обладает ни писательским мастерством, ни богатой фантазией, любые возможные отождествления этого мира с нашим, равно как и с нашей величайшей державой, являются беспочвенными и абсурдными.

     P.S.: Эта история была дарована мне свыше Богом, им же благословлена, и была написана при его помощи, так как всё происходит согласно замыслу Всевышнего.

     Словарь терминов:

      

     Репа - репетиция, также и репутация, в зависимости от контекста.

     НПС/непись - не игровой персонаж, управляемый искусственным интеллектом.

     ИскИн/ИИ - искусственный интеллект

     Ганкер - игрок, убивающий других игроков с целью получения лута, обычно исподтишка или в составе более многочисленной группы.

     Лут - предметы и экипировка другого игрока, или НПС-персонажа, остающиеся после его смерти.

     Облутать - забрать всё ценное с трупа игрока или НПС.

     Мили-боец - боец ближнего боя.

     Рейндж-боец - боец дальнего боя.

     Танк - игрок, способный получать много урона.

     Танковать - лезть вперёд, принимая на себя атаки противников, пока остальная группа наносит основной урон.

     ЧВК - частная военная компания.

     Лям - миллион

     Реал - реальный мир

     Виртуал - виртуальный мир

     Баф - положительные эффекты, накладываемые на персонажа.

     Дебаф - отрицательные эффекты, накладываемые на персонажа.

     Медпред - сокр. от «медицинский представитель».

     Фраг - убийство противника в игре.

     Фанфик - произведение, написанное по мотивам другого произведения в уже созданном другим автором мире и несущее похожую смысловую нагрузку.

     Пролог.

      

     2 месяца в КПЗ прошли как год, апатия при заключении неожиданно быстро сменилась на маниакально-активное состояние - я лез на стену не только в переносном смысле. От осознания того, что упущено столько времени, а может быть и вся моя дальнейшая жизнь уже спущена в унитаз, хотелось постоянно двигаться, изнуряя себя бесчисленными нехитрыми упражнениями, доступными в крохотной камере, которая была меньше шкафа в доме чиновника - я подтягивался держась за прутья окна, отжимался, приседал, отжимался, стоя на руках вниз головой, и вымещал злость на обшарпанных стенах, намотав на руки кучу тряпок, и все «снова и снова», как писал фантаст Симак... но ничего не помогало - я раз за разом возвращался к своим воспоминаниям и громко материл себя, корил судьбу и всеми ненавидимое государство нашей искренно любимой и многострадальной родины...

     — Стоп-стоп-стоп! Саня, опять припев играешь вместо того, чтобы на бридж выйти!

     — Да бл*! Со второго куплета. - раздраженно проговорил Саня, начав отбивать ритм по хэту.

     — С начала. Чтобы не забывал. - строго ответил я.

     Состроив недовольную гримасу, барабанщик принялся играть вступление, слишком сильно при этом стуча палочками и демонстрируя своё раздражение на это решение, что вызвало сразу три одновременных ухмылки помимо моей. Нас было пятеро, и я, благодаря этому, был освобождён от тяжёлой для меня ноши по совмещению вокала, гитары и контроля за общим процессом, что мешало мне как правильно петь, всегда опуская звук на диафрагму, «с зевком», так и увеличивало число мелких ошибок и в игре, и в вокале. Репетировали мы на одной из немногочисленных оставшихся после пандемии реп-баз с довольно неплохим оборудованием, у каждого в кармане куртки лежала «многоразовая» медицинская маска, не защищающая от инфекций, а наносящая больше вреда, чем пользы, ношение которой, тем не менее, стало обязательным в последние годы - по всей планете «свирепствовал» очередной вирус, и наше «любимое» государство продолжало навариваться на своих гражданах, поставив эпидемию на поток, чтобы полностью контролировать людей и их перемещения, а также разделив и натравив граждан друг на друга за счёт «масочных войн». Вместо введения режима ЧС, при котором государство было бы вынуждено поддерживать граждан материально в тяжёлый период, а те бы соблюдали профилактические меры в соответствии с законом, был введён отсутствующий в законодательстве термин «режим самоизоляции», а «пандемии» пополнили множество бюджетов - штрафы, вакцины и тендеры, продажа масок в десятки раз дороже на социальных и транспортных объектах и лекарств, а отмена бесплатного проезда, якобы для того, чтобы люди сидели дома, увеличила транспортные сборы. Всего за пол года первой эпидемии олигархи разбогатели на 20% - ничего личного, как говорится, просто бизнес, а сумма штрафов за то же время уже превышала пол миллиарда деревянных, собираемых с нищего населения. Причём эти штрафы в самом начале не основывались ни на одном законе, лишь базировались на приказах чиновников, противоречащих как предыдущей конституции, так и фиктивной, принятой во время эпидемии в течение первого в нашей истории многодневного «голосования» на пеньках, лавочках у подъездов, в багажниках машин и на тележках из супермаркетов, где дополнительно за счёт «масочного режима» было легко организовывать фальсификации, однако продажные судьи всё равно штрафовали людей. Дабы самоутвердиться за счёт граждан, «доблестная» полиция, скрывая свои лица за масками, жёстко винтила тех, кто был без намордников, не взирая на то, что те не нарушили никакого закона, а в магазинах отказывались продавать товар покупателем без масок и перчаток, забыв про то, что они уже заключили договор оферты с зашедшим покупателем, когда выложили товар на прилавок, а чиновники же являлись исполнительной властью, а не законодательной, и все их распоряжения о ношении «красных труселей» или «шапки с бубенчиками» в обход режима ЧС были противоправны и не могли нести никакой юридической силы. Я хоть и не был вирус-диссидентом и соблюдал изначально рекомендации по профилактике, но присоединился к миллионам людей, которые стали ходить в масках Кая Фокса, и такая массовая солидарность оказалась крайне действенной, заставившей этих уродов сдавать назад, трясясь от страха за свои жалкие и никчёмные жизни... Потом же наши бывшие спортсмены, артисты, бизнесмены и космонавты с «пониженной социальной ответственностью», то бишь депутаты, спешно приняли закон «об обязательном ношении масок», который, конечно же, также противоречил конституции, но они ведь умели лишь читать циферки на купюрах, буковки же всегда были слишком сложны для восприятия их скудного умишка. Ещё тогда обновили системы видеонаблюдения, благодаря которым стало возможным дистанционно штрафовать за нарушение «режима самоизоляции» тех, кто не был в намордниках, что уже привело ко всеобщей необходимости носить маски, дабы не кормить ожиревших патрициев... А какие законы начали писать... взять хотя бы коррупцию, которая стала узаконенной при неких мифических «непреодолимых обстоятельствах», видимо связанных с астрономическими суммами, вызывающими непреодолимое желание их получить, а борьба же с коррупцией признавалась экстремизмом. Все те, кто финансово поддерживали антикоррупционные расследования, также признавались экстремистами и не могли участвовать в политической жизни страны, в отличие от воров, мошенников и бандитов. Для тех же, кто не жертвовал им деньги, был принят закон «об иностранных агентах» - достаточно было крошечного перевода на счёт неугодному из-за границы, что также запрещало политическую деятельность. И не перепутайте: иностранный агент - это не депутат, с имуществом и бизнесом за рубежом, оформленным на родственников, а обычный человек, получивший перевод от отечественных спецслужб. Вообще все законы начали писаться максимально расплывчато и без ориентировки на конституцию и зачастую ей противоречили, чтобы у продажной и сросшейся с другими ветвями власти фемиды, ставшей уродливым мутантом, чудовищем из былин и сказок, была возможность как сажать невиновных, так и оправдывать виновных. Репрессиям стали подвергаться все, выражающие своё отличное от официального мнение, и в первых рядах оппозиционные политики вроде Трудинина, посмевшего набрать около четверти голосов на выборах президента даже в условиях массовых фальсификаций, на которого объявили самую настоящую травлю, а также журналисты, освещающие те или иные события, как например последующий тотальный недопуск оппозиционных кандидатов к выборам. Продавшиеся же преступному режиму аморальные лицемеры по всем телеканалам восхваляли покрытые макияжем гнилые ошмётки распластанного зомби, в которого превратилась некогда великая держава, и заставляли любить создавшего всё это некроманта, благодаря чему с каждым днём у всё большего числа людей слово «телевизор» стало синонимом слова «помойка», но, скатившись на самое дно и потеряв аудиторию, телевизионные компании начали нанимать некро-блогеров, некоторые из которых не знали даже численность населения нашей страны, но, в отсутствии подписчиков и просмотров, тем не менее получали по пол ляма в месяц за свою мерзкую деятельность. Этот зомби был словно Чумной Мор, тянущий свои трупные руки к ещё живым и свободным людям, чтобы взять их под свой единый контроль, у получившихся же зомбаков  была слабость не к мозгам, а к телевизору, и спасение заключалось лишь в пробуждении спящих и уничтожении морока... После же первого изменения конституции, чтобы президент мог и дальше «избираться», недовольных стало столько, что не помогали даже принятые незадолго до этого законы о запрете митингов и одиночных пикетов, и приравнивании вышедших на них людей к террористам, оскорблении власти, нарушении постановлений полиции и депутатов и другие - тут как раз и пригодилась «эпидемия». Многие, наконец, очнулись, вот только было уже поздно - всех несогласных с правящим режимом быстро отправляли в казённые дома по порой уж совсем притянутым за уши статьям, следом туда же шли и им сочувствующие, а потом и появились на столах охранителей режима в огромном количестве всякого рода доносы, что даже было закреплено в очередной конституции. Да, правок в конституцию уже было столько, что и не сосчитать, и на потеху народу депутаты то вычеркивали один из пунктов, то дописывали его снова, споря друг с другом до хрипоты и обвиняя в лицедействе. Так в конституцию, по аналогии с Богом, то вписывали дьявола, как олицетворение всего зла, то убирали из-за «оскорбленных чувств верующих», но плюсы все же тоже были - это и рецепт салата оливьре, признанный национальной гордостью, и прописанная необходимость менять бордюры и тротуарную плитку каждый год, и зафиксированная величина скорости свободного падения g, благодаря изменению которой за счет расширения планеты будет необходимо менять конституцию и дальше, и многое-многое другое. Счи же и борсч в конституцию, к моему сожалению, не попали - ибо игра в демократию показала, что существует слишком уж много разных рецептов этих блюд. Любители счей с квашеной капустой обвиняли любителей счей с обычной капустой в западничестве, те же парировали тем, что тогда квашеная капуста станет предметом трейдинга на бирже, и нефть опуститься в цене даже ниже нынешних 40 зелёных за баррель. Да, один зелёный это порядка 110 деревянных, валюта объединённых соседей за 120, и при таких ценах отечественная нефтяная отрасль могла получать большую прибыль только за счёт внутреннего рынка, являясь монополистом - литр дизеля за 96 деревянных, импорт бензина оказался под запретом и был приравнен к тому же терроризму, чтобы никто не мог закупаться отечественным бензином по дешёвке у ближайших соседей, возвращаясь обратно... естественно, что после того как картина нынешнего мира начала вырисовываться всё чётче, миллионы граждан стали эмигрировать куда угодно, границы закрыли, выезд был разрешен только после кучи подписанных бумажек. Сейчас наша страна перестала быть мононациональной, но полиэтнической страной, как это было раньше - нас было 80+%, а стало около 50% за счет миграций, демографического кризиса, вирусов и плохой медицины, и, что самое главное, огромного количества плодящихся как кролики жителей горных аулов, и, создавших в Восточном регионе в окружении вырубленных сотен тысяч гектаров леса свой анклав, чинайцев. Впрочем, были и положительные новости - жить в Восточном регионе, прозванном в народе «чинайским», было не в пример финансово проще, так как, якобы демонстрируя дружественные намерения полуторамиллиардному соседу, регион был освобожден от 90% налогов.

     И ко всему этому очень вовремя пришёлся пик развития виртуальных технологий. Не имея возможности вырваться с родины, и при неподъёмных налогах и ценах с все возрастающей инфляцией, люди, не долго думая, проводили все больше и больше времени в виртуальной реальности - практически у каждого были не только шлемы, но и костюмы виртуальной реальности, у кого-то даже дорогостоящие установки, в которых человек был закреплен системой тросов, под ним же была всенаправленная беговая дорожка с квадрофоническим датчиком давления в основании. Питаясь как придется и не тратя денег на улучшение условий своего существования, люди все глубже погружались в виртуальные миры, где было всё - от прекрасных пляжей и снежных гор до музеев и концертов любимых исполнителей, от стратегий древнего мира и космических баталий до будоражащих кровь шутеров и бескрайних РПГ. На этом начинался новый виток демографического кризиса, и к слабой возможности прокормить, одеть, и воспитать даже одного ребенка добавились ещё и банальное нежелание людей менять такие яркие и полные жизни виртуальные миры на вторую и третью работу в сером и негостеприимном мире с камерами распознавания лиц, и передающими местоположение людей телефонами, и страх за то, что в этом мире суждено «жить» их детям...

     Мы же снова играли песню «Свобода» с самого начала, написанную мной ещё задолго до всех этих событий:

     Я задыхаюсь от тоски,

     От этой гулкой пустоты,

     Что завладела мной всерьёз,

     Как я лишился своих грёз.

      

     Нет больше ветра и волос,

     Нет шума двух родных колёс,

     Я потерял свои мечты

     В пучине будней суеты...

      

     И видит Бог - рвётся душа к стезям бескрайним,

     К тем, кто вопреки страха пути своей судьбе хозяин...

      

     Рык моторов позади меня

     Тишину пронзает как стрела,

     Скоростью дороги опьяня,

     Моя жизнь свободу обрела!

      

     Я посмотрел со стороны

     На этот рай для сатаны -

     Витрины словно алтари

     Людей, прогнивших изнутри,

      

     Тот запах скрыл букет духов,

     Сковав сильней любых оков,

     В нём забывается мораль,

     Себя здесь каждый потерял...

      

     И видит Бог - рвётся душа к стезям бескрайним,

     К тем, кто вопреки страха пути своей судьбе хозяин...

      

     Рык моторов позади меня

     Тишину пронзает как стрела,

     Скоростью дороги опьяня,

     Моя жизнь свободу обрела!

     Закончив очередную репетицию, мы принялись за разбор полётов со стандартной «парой пива» после неё в небольшом подвальном помещении-гостиной реп-базы, чтобы не получить штраф по почте за распитие на улице. Барабанщик же привычно с нами распрощался, отправившись домой, уехал в этот раз и ритм-гитарист.

     — Как считаете, он действительно уйдёт из группы летом, как говорит? - поинтересовался у оставшихся троих вслед ушедшему барабанщику басист Вова.

     — Да пусть валит куда хочет, раз компромисс его не устраивает. - ответил я. - Баба с возу - кобыле легче. Я не потерплю, чтобы мне указывали что мне делать, а что нет, тем более в моей группе.

     — Барабанщика тяжело найти...

     — Вот они и борзеют... а этого дурачка я нашёл за день, просто отписав знакомым. Повторюсь - литр-полтора пива за три часа репы никого из нас не опьянит, а для творческого процесса только плюс, и это совмещение приятного с полезным. Всем должно быть комфортно - если что-то не вредит процессу, то каждый волен делать то, что считает нужным, и лично мне в кайф пить и петь. Анархия. Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Так что, ты предлагаешь наплевать на нашу свободу и прогнутся только потому, что какому-то трезвеннику не нравится, что мы пьём перед ним и сильнее отдаёмся нашему общему делу?

     — Нет, но ведь он тоже радеет за группу, и также имеет право на своё мнение - надо найти способ его убедить.

     — Набухать его? Можно добавить градус в газировку, что он пьёт литрами.

     — Интересная идея. - улыбнулся соло-гитарист Игорь. - Но главное не переборщить...

     — А потом выкинуть его нахрен из группы, так как он свои же правила не соблюдает. - продолжил я с мстительной ухмылкой. - С формулировкой «беспринципный перекати-поле с двойными стандартами».

     — Если ему не понравится. - ощерился Вова.

     — А если понравится, то будем на его бухло тратиться?

     — Ты скряга что-ли? Для товарища жалко? - улыбнулся Игорь. - Не хочешь спасти мальчика от реальности?

     — Он, так-то, не бедствует, и сам может купить.

     — Эх ты... социалист называется...

     — Давайте для начала установим лимит - две банки за репу максимум. - вернул Вова разговор обратно. - Саня увидит, что мы пошли на компромисс и успокоится.

     — Ты же слышал, что он против самого факта употребления алкоголя на репе. Возможно, Вов, что если б ты не забивал на репетиции и не опаздывал на час, то этого разговора вообще бы не было... Но ладно, давайте попробуем, если все за... а потом тогда уже и газировку «укрепим»...

     Допивали оставшееся пиво, шутя и подстёбывая друг друга, после чего мы начали потихоньку расходиться, но решили с басистом взять ещё по одной.

     — Как у тебя, вообще? - поинтересовался Вова, открывая бутылку, когда мы вернулись в холл базы.

     — Да как обычно всё, без изменений. - ответил я, согревая холодные после улицы руки своим дыханием.

     — Не проводили газ? Углём всё ещё топите?

     — Угу, да откуда такие деньги?

     — А сколько стоит?

     — Два ляма.

     — Сколько?!

     — Два ляма - сосед недавно провёл, в том году лям был, но ему чиновники разрешение не давали, время тянули, даже взятки, говорит, не помогали.

     — Это просто жесть!

     — Ага, у двоюродной сестры матери 180 тысяч, но они же не в паре километров от кольцевой дороги, как мы...

     — Твари... уху ели.

     — Да нет, у неё хорошая сестра, она ж не виновата...

     — Да я не про неё... - осклабился Вова вслед за мной.

     — Само собой... просто этим ублюдкам выгодней прокладывать за свои финансы газопроводы заграницу, рассчитывая на госзаказы, нежели газифицировать страну - внутренний рынок с искусственно-созданным нищим населением для них бесперспективен. И я очень радуюсь, когда вижу в новостях очередные санкции или остановку строительства... жаль только, что, не взирая на колоссальные убытки, доходы главных мразей и того же Диллера не падают и они всё также продолжают выписывать себе многомиллионные премии...

     — Им всё аукнется... и их детям. И сколько за уголь?

     — Тысяч тридцать за зиму на уголь уходит, плюс дрова... десять лет назад начинали покупать за восемь...

     Наговорившись и выкинув пустые банки, мы разъехались. Тогда ещё всё могло пойти по-другому...

     ***

     (Отрывок переписки)

     С увеличением количества испытуемых алгоритм перестал оповещать нас об их прогрессе и отвечать на наши запросы. Мы лишь можем вводить новых испытуемых через открытый код, поэтому, во избежание сокрытия информации, необходимо увеличить число испытуемых минимум в два раза.

     В тот день по дороге домой я начал писать новую песню. Это было как озарение, такое редкое состояние, когда понимаешь, что именно эти слова должны были быть написаны, будто весь мир их ждал, именно это чувство я всегда считал вдохновением - это возможность написать целый куплет за считанные минуты:

      

     Нас продали всех

     Будто мы товар,

     Желают без помех

     Законом тушить пожар,

     А мы готовы и грудью на штыки,

     Сожмём же зубы, как сжали кулаки...

      

     Я и раньше писал политические стихи, и прекрасно понимал, что их нужно держать в секрете, да и нет у меня мании что-то постоянно выкладывать, делиться своей жизнью с какими-то безликими аморфными подписчиками, и ситуация вокруг уже успела внести свои коррективы - люди стали скрытными, в прежних социальных сетях теперь сидят лишь одни старики, общающиеся друг с другом, да пустые блондинки со своими утиными губами и грудью-задницей на одной фотографии с их быдло-почитателями, все же здравомыслящие люди уже давно перебрались в «телегу», которую, к слову, так и не смогли закрыть, даже полностью контролируя интернет, поэтому тогда я быстро написал роковые строчки, посмаковал каждое слово, убедившись, что оно помимо рифмы и смысла еще и гармонично звучит и ложится на ритм, и, закрыв планшет и оставив остальное на потом, дабы дать словам настоятся для понимания объективности написанного, доехал до дома уже читая книгу.

     Знал бы, что за мной внимательно наблюдает невзрачного вида мужичок подшофе с залысинами, сидящий рядом... а впрочем, ничего бы и не изменилось, дописанную песню все равно бы услышали, хоть и через стенку, и кто-нибудь бы донёс - шило в мешке не утаить...

     Они появились спустя пару недель прямо перед подъездом дома, где я занимался вокалом в частном порядке. Четверо - двое в штатском и два ППС-ника, я сразу понял - центр «Т», глядя на их чуждые нам черты лица и тёмные глаза, опричники нового строя, просиживающие штаны в уютных креслах, читая публикации людей в социальных сетях, их переписки и беспрекословно нарекая этих простых до ужаса людей экстремистами и террористами, вся вина которых в то неосторожно брошенном слове, то анекдоте, а то и «лайке» политического или социального комментария или поста. И если вы думаете, что им просто заняться больше нечем, так как всех террористов уже переловили, то вы глубоко заблуждаетесь - взрывы никуда не исчезли, их, конечно, переименовали в хлопки, и в СМИ всегда говорили про «хлопки бытового газа», но они как были, так и есть, просто ловить настоящих террористов стало слишком муторно и сложно после многих лет, проведенных в вычленении «экстремиста» из обычного гражданина, да и на погоны быстрее заработать посадив десяток «террористов» в интернете, нежели одного в реале за то же время, так что теперь истинных террористов стали ловить только по «горячим следам»... то есть лишь при их неосторожности или глупости, учитывая, что они немногим отличались от обезьян. И вот, вежливо представившись, ибо имидж это все, эта четверка взяла меня в кольцо и сопроводила в машину. Затем были долгие и скучные допросы, попытки надавить на меня возможным «нахождением» у меня дома наркотиков или даже целой лаборатории и признать все обвинения в анархических взглядах, которым я, сказать по правде, отчасти симпатизировал, считая, что уж лучше анархия, чем нынешний законодательный беспредел, ведь нормы морали у людей останутся, нужно лишь довести анархию до ума, также в экстремизме и попытке государственного переворота, несколько обысков, все же не «нашедших» наркотиков и лаборатории - я правильно смекнул, что в этом случае им придется подключать к делу коллег из наркоконтроля, что повлечёт за собой затягивание дела и возможные не нужные последствия, и, наконец, помещение под стражу в КПЗ перед судом...

     Суды же в наше время уже стали судилищем - процент оправдательных приговоров колебался от 1 до 2 и основными статьями являлись статья за распространение наркотиков, которые было легко подбросить, экстремизм/терроризм, оскорбление или применение «насилия» к представителю власти,  заключающееся даже в травме, полученной «карателем» во время избиения «нарушителя» и клевета, под которую подпадали любые высказывания того, кого по тем или иным причинам не получалось посадить по предыдущим статьям - да, даже доказанные массовые факты отравления детей от «еды» повара президента не котировались в «суде»...

     И вот состоялся долгожданный «суд». Проходил он, как и большинство других в последнее время, в отделении полиции, так как с увеличением уголовных дел здания судов не справлялись, с судьёй по вызову, в облегающем асексуальное и тучное, дряблое мужское тело чёрной мантии, и несколькими одетыми в кожу БДСМ-зрителями, добившихся своего присутствия за счёт родственных или дружеских связей с сотрудниками полиции. Сказать, что я там выглядел бледно - не сказать ничего, представьте вымышленного флибустьера Питера Сангре на суде и добавьте туда современный антураж со строгими костюмами, и, естественно, дородного псевдо-судью с заплывшими жиром маленькими злыми глазками-бусинками и будет общая картина попавшего под каток системы беспомощного человека. Меня обвиняли в том, что я, воспитанный в нелюбви к родине, с детства стремился её, родимую, уничтожить, что на протяжении всей жизни своими клеветническими словами пятнал облик столпа нации и избранного самим Богом президента, и всему этому уже даже нашлись «свидетели», и много самых разных других обвинений. На мои жалкие попытки опровержения выдвигаемых обвинений с помощью истины, следовали новые «доказательства» с очередными «свидетелями» и искажающими реальность «фактами» моей противоправной биографии, где меня выставляли в виде эдакого атамана преступного мира. Адвокат весьма успешно прикидывался роботом, отключённым от источника питания, почтительно внимая словам «достопочтенных» прокурора и судьи, лишь своим застывшим и осоловевшим взглядом давая понять, что он совсем далеко от происходящего. Этот адвокат был предоставлен мне судом, так как найм платного был возможен только для очень обеспеченных людей, тем более, учитывая предъявленные обвинения, мало кто из них хотел бы пятнать свою репутацию, противопоставляя себя системе. Впрочем, его брошенное перед выходом с заседания короткое «простите меня, мне правда жаль» и, резко и сильно вдруг сжавшая рука моё предплечье, немного реабилитировало его в моих глазах, заставив меня в очередной раз ужаснуться от того, как это поганое государство ломает людей, задвигая порядочность и честность вглубь, и заставляя людей скрывать в себе всё самое лучшее. Ну ничего, я узнал свидетелей поимённо, и главное того поддатого мужика с залысинами из метро. Лучше бы им всем сдохнуть до того, как я до них доберусь, лысого же урода я оставлю на закуску...

     Приговор в восемь лет колонии строгого режима прозвучал как гром среди яркого неба, путая мысли о мести. У меня будто все поплыло перед глазами и все звуки вокруг истончились. Чувство потерянности, несправедливости и опустошённости слились во что-то одно, начиная выдавливать скупую мужскую слезу, вишенкой же торте было мамино лицо... И я не сразу расслышал уже вновь произнесённый вопрос судьи:

     — С заменой колонии строгого режима на лабораторный комплекс в качестве испытуемого согласны?

     — Д-да. - ещё ничего не понимая и отчаянно пытаясь ухватиться хоть за ветку, проговорил я, и тут же громко повторил. - ДА!

     ***

     (Отрывок переписки)

     К сожалению наши программисты так и не смогли восстановить контроль - система по-прежнему остаётся независимой, мы лишь нашли возможность выбирать испытуемых для симуляций, и то, я думаю, не надолго.

     Мой отец как-то говорил, что наша семья - самое ценное в его жизни, его отрада, так как сам он рос в совсем не дружелюбной атмосфере, где ему даже приходилось драться со своим отцом. Помню, что во время той беседы у меня появилась ассоциация его с Гарри Портером, о чём я тогда не умолчал - в ответ он улыбнулся, назвав меня в шутку Джеймсом... Думаю, что именно благодаря этому он и оказался сам хорошим отцом, и способствовал созданию того, чего ему самому так не хватало - крепкой и дружной семьи. И сейчас эта семья переживала не самые лучшие дни из-за меня, оказавшегося в застенках, что меня очень сильно мучило... и никак не давало мне покоя...

     Дорога до лабораторного комплекса была длинной и заняла более суток, за которые ничего интересного не произошло, а сам комплекс оказался поистине колоссального размера, с множеством корпусов и крытых переходов между ними. По всему периметру, насколько я мог судить, патрулировали вооружённые автоматами охранники, а проходная была оборудована шипами вместо шлагбаума, и хоть на стенах высоченного забора, как минимум метров трёх в высоту, и не было колючей проволоки, но множество камер давали ясно понять, что сбежать отсюда будет весьма не просто. Меня передали с рук на руки и в саму лабораторию привели уже без наручников, лишь с парой сопровождающих меня охранников - видимо на «местах» были вполне нормальные люди, не считающие меня отъявленным преступником-рецидивистом, приговорённым к 8 годам строгача. Либо же это было сделано для того, чтобы внушить мне доверие и готовность добровольно сотрудничать. В белом кабинете, куда меня пару минут вели по коридорам новые провожающие, меня встретила весьма недурная на вид брюнетка в белом халате с холодными глазами, практически без макияжа.

     — Здравствуйте, Виктор Алексеевич, меня зовут Татьяна Олеговна. - немного сделав паузу перед отчеством проговорила девушка. - Хочу вам сразу сказать, что мы вам не враги, и я очень рада, что здесь вы, а не какой-нибудь настоящий преступник, насильник или убийца. Я научный сотрудник этой лаборатории и ваш куратор.

     — Здравствуйте, Татьяна Олеговна, можно просто Виктор. - сухо ответил я, рассматривая кабинет.

     — Замечательно, тогда и меня зовите по имени. - с небольшой улыбкой сразу же отреагировала она. - Итак, для начала я возьму у вас кровь на анализы и проведу другие диагностические процедуры, параллельно и введу вас в курс дела.

     Она кивком отправила охранников и мы остались в кабинете одни.

     — Хорошо. - лаконично ответил я, давая ей возможность продолжать.

     — Присаживайтесь, руку на стол, поработайте кулачком. Здесь мы выполняем секретное исследование министерства обороны. - продолжила она заученный и, видимо, повторенный множество раз текст. - Влияние электростимуляции и транскраниальной магнитной стимуляции на мозг находящегося в виртуальной капсуле человека с целью ускорения обучения, повышения скорости, реакции испытуемых за счет как появления новых нейронов, так и укрепления их связей. Основной эффект - формирование вызванных потенциалов, возможные клинические эффекты ещё окончательно не известны. От вас требуется выполнять все распоряжения, регулярно заниматься бегом, силовыми тренировками, спаррингами, стрельбой, а также участвовать во всех симуляциях, куда вы будете отправлены, вы будете вести личный журнал с описанием всего происходящего и регулярно указывать критерии головных болей по 10-бальной шкале с указанием периодов пиковых болей и с максимально широким пояснением о том, в какие моменты это происходило. Параллельно с вами в виртуальном мире будет группа военных от министерства обороны. Также в вашу задачу входит тестирование самой капсулы, и её влияние на человека как здесь, так и в виртуальной реальности. Капсула на время исследования будет с вами персонализирована, в случае длительного погружения в ней предусмотрена система питания, дефекации и мочеиспускания, она полностью автоматизирована и способна даже на внутривенные инъекции в случае необходимости. Капсула - это своего рода мост в виртуальный мир. Перенос сознания пока что физически не возможен, если вообще возможен, однако действие капсулы максимально к этому приближено, связь с телом остается, но становится минимальной - чувства жажды и голода вы также будете ощущать, сходите в туалет там - и тело отреагирует соответственно, так как за это отвечает спинной мозг, разумом же вы будете совсем не здесь.

     — Конечно, я понимаю... только зачем нужны тренировки? И что за симуляции, про которые вы говорили?

     — Суть тренировок в том, чтобы вызвать в мозге что-то вроде диссонанса с телом, так как ваш аватар в виртуальной реальности окажется впоследствии намного сильнее и быстрее вас. Это нужно для того, чтобы уже в реальном мире при минимальных тренировках вы смогли бы максимально приближённо стать таким, каким являетесь там. Поэтому вы проводите большую часть времени в виртуальной реальности, тренируясь, и поэтому же будете делать то же самое и здесь. При отсутствии прогресса, вы нам будете не нужны... со всеми вытекающими... Остальное расскажу после вашего первого погружения.

     — Ладно. - не стал я спорить, чтобы узнать то, что и без спора мне расскажет мой куратор. - И каковы риски?

     — Пока что статистических данных недостаточно, возможны головные боли, развитие аневризмы головного мозга, кровоизлияние в мозг, развитие генерализованного судорожного синдрома, тики мимических мышц, тригеминальные боли, снижение слуха, головокружение, чувство усталости и общей разбитости, также различные последствия введения химических веществ, но вам все это знать не нужно, наша задача сохранить вашу жизнь в случае осложнений.

     — Как я понимаю, только в процессе исследования, так ведь? Ведь толпа свободных «улучшенных» бывших заключённых никому не нужна?

     — Я не обладаю такой информацией.

     — Могу ли я предположить, что если будет такая команда, то не вам поручат её исполнение?

     — Естественно - я врач, а не убийца.

     — И по какому профилю?

     — Нейрохирург

     Действительно, будто могли бы быть другие ответы на последние два вопроса.

     — Я понимаю вас, но я действительно вам не враг и моя главная задача состоит в том, чтобы вы выжили, и я совершенно искренне вам рада, что здесь вы, а я не куратор очередного подонка. - продолжила тем временем она. - И... мне нравятся ваши стихи. - закончила она немного тише.

     — Спасибо... а много здесь... настоящих преступников?

     — Где-то треть, остальные политические.

     — И много было смертей?

     — Достаточно... раньше моим подопечным был маньяк, орудовал в деревнях, там по прежнему разруха, живут лишь старики и алкоголики...

     — Я в курсе, конечно.

     — Поэтому у него там было раздолье, добычи-то мало, деревенские ведь лишь выживают за счет огородов...

     — Как и по всей стране. - перебил я её.

     — Ну да. - продолжила она. - А пенсий лишь едва хватает на уголь и дрова, но вот жертв там было очень много... и я была должна оказывать этой твари медицинскую помощь... мне и смотреть-то на его рожу было противно, а уж видеть его многозначительные взгляды, ухмылки, слышать намеки, что бы он со мной сделал, знать о его поступках в виртуале, и... лечить...

     — И что с ним стало?

     — Ему не повезло - он оказался задействован в особом эксперименте, и его мозг не выдержал. - проговорила она спокойно, а я улыбнулся, услышав это.

     — И со мной так может быть? - настороженно спросил я, глядя ей прямо в бесстрастные глаза.

     — Вряд ли, то исследование завершено и мы учли полученный опыт.

     — Я понял... и ещё один вопрос, Тань, а откуда ты узнала про мои стихи? Я и не думал, что мы так популярны. - если она и возмутилась переходом на ты, то никак не отреагировала.

     — Из личного дела, там много про тебя было написано, в том числе есть даже несколько аудиозаписей. Ладно, теперь на МРТ.

     Весь остаток дня прошёл за все новыми исследованиями, также я бегал стометровку, трёхкилометровую дистанцию и проходил проверку на реакцию, накормили меня только вечером, и то лишь хлебом с чаем, так как по бумагам меня здесь ещё не было и еды до завтра мне не полагалось, ничего же по большому счёту важного я так и не узнал, спал на жёсткой кушетке в маленьком боксе и на следующий день началась процедура персонализации моей капсулы.

     ***

     (Отрывок переписки)

     Разница в прогрессе между испытуемыми под внешним воздействием и испытуемыми без оного составляет не более 15%, тем не менее, уже точно можно утверждать, что сама по себе виртуальная реальность открывает новые возможности человеческого мозга. Например, подопытный №147, из пассивной группы, перенёс способность «ощущение взгляда» в реальность - он со стопроцентной точностью чувствовал, когда на него смотрят со всех сторон, в том числе с камер видеонаблюдения или через бинокль. Переведён в активную группу с целью повышения этого навыка в игре до «ощущения опасности».

     Получив поднос с завтраком на следующее утро, я начал искать свободное место среди кучи людей в огромной столовой. Столы были на восемь человек, и я нашёл себе место среди какой-то дружной компании.

     — Доброе утро. - поздоровался я, отодвигая стул.

     — Доброе. Привет. - многоголосо ответили мне.

     — ... и я, значит, уже простреленный, кидаю гранату наугад, и, уже умерев, вижу, что статистика меняется прямо на глазах - вместо нуля убийств сразу становится четыре. - говорил пухлячок, показавшийся мне хитрым.

     — Да мы уже слышали эту историю двести раз, ты тему не меняй, расскажи, как ты на прошлой симуляции отличился... - ответил ему бородатый парень.

     — Да ну тебя, Юр. Ну зацепился, с кем не бывает?

     — Ни с кем не бывает, кроме тебя. - кашляющим смехом засмеялся Юра. - Вот Аня молодец, сообразила быстро, и выкинула твою гранату с нашей позиции. Так что ты лучше завязывай с гранатами...

     Сидящая рядом со мной миловидная брюнетка благодарно ему улыбнулась.

     — Ну ладно вам всем - он же потом реабилитировался и сдержал наступление, пока мы заходили им в тыл. - поддержала этого толстяка безумно милая девушка с нежными небесно-голубыми глазами, сидящая напротив меня.

     Я не мог оторвать от них взгляда, они словно лучились теплом и светом, а сама она была его олицетворением.

     — Свет, вот из-за твоей поддержки он и думает, будто всё в порядке, а гонять его надо так, чтобы пот в три ручья тёк, тогда только толк и выйдет. - не согласилась с ней другая девушка.

     — Кать, да я понимаю всё, я стараюсь, правда.

     — Стараться не достаточно. - веско заявил Юра. - нужно рвать жилы и думать о каждом своём действии, чтобы не подставлять команду.

     — Я слышала, что в городе была недавно перестрелка, и стрелявших на сутки заперли в камере, отобрав всё имущество. - сменила тему Света.

     — Да, теперь они 20% с каждой покупки переплачивать будут. Мне Ксюха рассказывала. - ответила Аня.

     — И вроде бы кто-то скрылся, но был задержан при следующем посещении города...

     — Ага, Сычёв, как он потом появился в городе его НПС-полиция задержала, так ему и надо, хаму. - авторитетно продолжила Аня.

     На меня они почти не обращали внимания, что мне было только на руку, и я слушал, пытаясь понять, в каком мире я скоро окажусь.

     — Там же изначально не было полиции, верно?

     — Да, она появилась после начавшихся изнасилований и убийств НПС-персонажей, причём её никто не вводил.

     После завтрака меня проводили охранники до моего «рабочего места». Капсула была массивной, белого цвета, с прозрачной на уровне головы крышкой, от неё отходило множество проводов и в изголовье лежал шлем, представляющий из себя каркас черных переплетённых полос с множеством блестящих металлических точек на внутренней поверхности. Таня начала смазывать мне голову каким-то гелем, затем закрепила на ней чёрный шлем, поставила внутривенный катетер, и села за стол спиной ко мне, я же, раздевшись до гола, лёг на мягкое силиконовое ложе. Крышка плавно закрылась, и наступила полная тишина, как в камере сенсорной депривации, в изголовье находился небольшой прибор, устанавливающий связь с мозгом, используя радиоволны, в нос ударил неприятный запах, от которого я начал быстро засыпать, а перед глазами со всё возрастающей скоростью проносилась катушка, генерирующая магнитное поле, и начали мелькать различные цвета и узоры, как в калейдоскопе - уже отключаясь, я успел подумать, что это своего рода гипноз для переноса сознания в игрового аватара. Спустя полминуты я перестал ощущать своё тело, и оказался в каком-то подобии вакуума, и меня начало куда-то засасывать, как в водоворот... Вдруг меня ослепил яркий свет, и я открыл глаза. О, это было чудесно, не чета шлему с костюмом - все вокруг было невероятно реально и красиво, запахи лета заставляли реально в него поверить, даже вызывая непроизвольный чих. А еще легкий ветерок, колышущий волоски на руках и приятно обдувающий лицо. Даа, нейроинтерфейс здесь определённо был на высоте. Хотя, возможно, что это просто додумал мой мозг, поддавшись на все манипуляции. И тут я, наконец, обратил внимание на то, что был в одних трусах. А вокруг меня уже начали собираться люди - кто с ехидными улыбками, а кто и с открытыми и широкими. Я лишь скептично ухмыльнулся.

     — Отставить смешки! Разошлись, быстро! - раздался низкий властный голос. - Это что-то вроде традиции - засмущать новичка, так уж повелось... здесь все появляются в трусах «новичок», как мы их прозвали, добро пожаловать, Виктор Алексеевич. - с улыбкой произнёс мне сухощавый мужик лет под сорок, протягивая руку. - Владислав Антипин, старший офицер. У нас здесь не армия, но дисциплина для порядка обязательна, по-дружески меня зовут Семёнычем. - с широкой улыбкой закончил мой визави.

     — Виктор, но вы, вижу, уже почему-то в курсе...

     — Ага. - продолжив широко ухмыляться подтвердил он - Это ж всё же игра, тут над игроками имена видны. - ржанул он коротко.

     И как только он сказал, я обратил внимание на системную надпись с его именем.

     — Мда... вижу интересная механика...

     — Ага. - повторил он - Привыкнешь, а сейчас пойдём на склад, по пути расскажу необходимое.

     Итак я оказался на эдакой виртуальной базе, где всё вокруг создала сама игра и где мы тренируемся, и проводим свой нехитрый досуг. Сама база представляет собой большой участок земли со множеством деревьев на нём, огороженный деревянным частоколом с площадкой полутораметровой ширины по периметру с внутренней стороны. Здесь по соседству есть некоторое количество таких же лагерей, что и наш, а также города, в которых находятся НПС-персонажи. В городах силовые структуры отрабатывают штурмы и партизанскую деятельность во время симуляций, туда можно сходить отдохнуть, и потратить местную валюту вне симуляций, также регулярно создаются разовые «карты» с захваченными террористами заложниками, к примеру, и симуляции самых разных других направлений, и задача силовых структур - профессиональное устранение разных угроз.

     — Ты читал «Град Обречённых» двух великих фантастов? - задал мне тогда вопрос Семёныч, и после моего утвердительного кивка продолжил. - Вот так и здесь - эксперимент есть эксперимент...

     Им тоже мало что понятно и известно, но все здесь выполняют какую-то свою роль. Он здесь почти с самого начала, а это уже около года. Пока я одевал военный комбинезон и мы шли на склад, Антипин продолжал говорить. Он рассказывал, что мы и армейские подразделения соперничаем друг с другом как в симуляциях, так и на полигонах в реальном мире (забавно, но у нас используют в основном пейнтбол), что основная наша задача - это прокачивать наши параметры и получать новые навыки - здесь растут параметры в процентах от изначального при погружении уровня, а навыки появляются вроде как случайно, и главная цель этого виртуального мира - перенести свои проценты и навыки отсюда в реальный мир. Военные же отрабатывали технику, стратегию и тактику до автоматизма. Вроде как они здесь были даже без капсул, лишь в костюмах и шлемах. Плюс были слухи и про лидерство, мол через такую игру их руководству проще оценивать потенциал своих солдат. Перспектив же этого масштабного исследования была масса - это и пока научно не обоснованные теории и предположения как рядовых, так и уже значимых учёных нашего мира, например возможность развития пси-способностей мозга, и, что уже более реально - рефлекторное закрепление навыков, и борьба с различными заболеваниями, например болезнью Альцгеймера, даже просто возможность омолаживания мозга... в общем рай для учёных всех мастей и ещё только предстояло отделять зерна от плевел.

     Помимо комбеза и горсти каких-то монет, появившихся в карманах штанов как только я их одел, я также получил на складе нож и обувь по размеру. На монетах было написано 1, 5 и 10, в сумме ровно 50 посчитал я сразу.

     Минут через 20, когда мы только вышли со склада, к нам неспешно подошёл молодой парень лет тридцати с орлиным профилем и грубоватым лицом. Над ним было написано Андрей Терников.

     — Семёныч, тебя Рымов вызывает.

     — Хорошо, ну ладно, Виктор, потом ещё поболтаем, проводишь его в казармы?

     — А сам разве не дойдёт? Ты ведь найдешь дорогу? - спросил он меня с ухмылкой.

     — Разберусь. - тут же твёрдо ответил я.

     Тут рука Семёныча легла этому зеку на шею, сам он склонил лицо и начал негромко, но вполне слышно говорить что-то, похожее на «ты, гнида, будешь делать то, что тебе сказано...», уголовник же, а я был уже уверен, что это он, отбросил руку с шеи и начал возмущаться.

     — Эээ, бл*! Да он же сказал, что сам дойдёт!

     На что Семёныч тут же ответил добротным ударом в челюсть, и, нагнувшись к уже лежащему на земле, сжал его горло, немного приподняв и что-то прошептал совсем тихое, после чего отпустил его и, подмигнув мне, зашагал от нас. Поднявшись, зек сразу ушёл не оборачиваясь, а я, не придумав ничего лучше, потопал в небольшом отдалении за ним. Через несколько минут он вошёл в деревянное строение, и, зайдя туда следом, я увидел его рядом со входом.

     — Это третья казарма, койку себе сам найдёшь. - сказал он мне, и, вроде бы кому-то слабо кивнув, вышел.

     Тут было немноголюдно, человек шесть, и я, помедлив с секунду, двинулся на обход казармы, по пути кивая немногочисленным встречным, и уже понимая, что никак не смогу найти ничейную койку, не залезая в тумбочку. Я рассчитывал, что мне кто-то подскажет...

     — Здарова, новичок, ты не кипешуй, ща мы тя быстро оформим, пойдём, вроде вон та, справа, свободна, да, пацаны? - подошли ко мне четверо - Ефимов и Сычёв, посмотрел я сразу на фамилии первых.

     — Да, точно она, там как раз Малюта спал.

     — Привет, а что за Малюта, и где он?

     — Кореш наш, так что тебе, считай, свезло на его месте спать, недавно совсем откинулся, у тебя ведь Танюха куратор?

     — Да, Татьяна. А Малюта это тот, кто стариков в деревнях валил? - просёк я сразу.

     — Не только валил... - заржал тот, что первым ко мне обратился.

     — Ты тут пока новенький, тебе кореша нужны, одному здесь никак... - начал второй, что подошёл. - а за это ты нам свои 50 жетонов, и половину от всех следующих, мы же тебя подстрахуем...

     — Спасибо, не надо, и желаю вам также «откинуться»...

     — Ну за первую помощь заплатить всё же придётся... - вернулся первый в разговор.

     — Благодарю. - с улыбкой ответил я, смотря ему прямо в глаза, и чувствуя струящийся по крови адреналин.

     — Ты чё, лошара, не врубаешься? Ты нам бабки должен!

     Вот после этого я, уже давно будучи на адреналине, нанёс первый удар, ведь я считаю, что тот, на кого выёживаются всегда имеет право первого удара, тем более, когда противник не один. Ударил я с левой, потом сразу с правой, пока он был в полёте, следом локтем тому, что стоял справа, но он увернулся и пробил мне точно в солнечное сплетение, я же, промазав правым локтем, согнулся и отступил назад. И тут же получил прямой в грудь с ноги от третьего. Отлетев немного и поражаясь реальности здешней физике, а также скорости своих противников, и пытаясь восстановить дыхание, я начал увеличивать понемногу дистанцию, и сразу же на меня напрыгнул четвёртый, повалив на пол... С двумя-то справиться сложно, что уж говорить о четырёх соперниках. И тут я вижу чью-то ногу, сбивающую мерзкую нависшую надо мной морду. Всего лишь секунду назад осознав тщетность своих потуг и уйдя в защиту, я сейчас же вскакиваю и кидаюсь на них. Затем эффект неожиданности от моей атаки и помощи незнакомца сошёл на нет, и нас начали теснить, вдруг сзади кто-то бьёт по опорной ноге в момент удара и я падаю. Получаю серию пинков и закрываю голову, просто стараясь выжить, будто я не в игре, а в реальности. А всё настолько реально, что и сомнений не вызывает. Вот я чувствую один удар, потом другой и вот уже что-то острое входит мне в грудь, ещё раз, ещё, и ещё... и спустя недолгий полёт я открываю глаза в своём «пластиковом гробу», крышка также плавно отъезжает, и я, резко сев и прикрывшись руками, оглядываю комнату, борясь с небольшим головокружением и клокочущей внутри злостью. Где-то через пол минуты всё прошло, оставив лишь раздражение, а ещё через минуту появилась Таня:

     — Ты что-то быстро вернулся, забыл что-то? - шутливо спросила она, убирая за левое ухо локон волос.

     — Ага, телефон с документами... ну и поцеловать тебя, конечно, перед уходом. - ухмыльнулся я.

     — Держи халат. - улыбнулась Таня. - Я отвернусь, минут 30 у тебя есть, нельзя сразу опять погружаться.

     — Уже проверено? А то у меня там дела появились...

     — Да, подождёшь, полчаса погоды не сделают.

     — Тогда расскажешь что-нибудь ещё об этом месте? Первое погружение уже было.

     — Ладно уж. - выдохнула Таня. - Спрашивай.

     — Смерть того маньяка, это не секрет? А то для некоторых он «откинулся».

     — Нет, конечно, просто кому-то достаточно и намека, чтобы понять, другой же и прямую фразу по-своему воспримет. Это зеки тебя? Как?

     — Ножом вроде... толпой сначала накинулись, твари...

     — Из-за чего? В твоём лагере они даже не на вторых ролях. - спросила она, убирая уже за правое ухо другой локон волос.

     — Из-за монет каких-то. Слушай, а почему их отдельно не поселить?

     — Элемент хаоса, чтобы никто не расслаблялся. Есть 50% шанс, что у тебя в карманах они найдут жетоны. Что делать думаешь?

     — По одному всех выловлю. А 50 жетонов - это много?

     — Не мало, бутылка водки, насколько я знаю, в городе пять стоит, кошелёк, чтобы жетоны практически не выпадали - сто, это дополнительный стимул расти, и очередной элемент хаоса.

     — А зачем там деньги? Игра же всё сама поставляет, нет разве?

     — Ты серьёзно? Что нужно солдату, проходящему многомесячную подготовку в капсулах? Они будут тратить свою зарплату на виртуальные ничего не стоящие наборы единиц и нулей, чтобы купить на них алкоголь, мясо, сладкое, билет в кино, ну или предаться плотским утехам.

     — Не надо со мной как с дебилом говорить, я здесь второй день и ничего про всё это не знаю... И как эффект от виртуального алкоголя?

     — Извини, мог бы и сам догадаться, что свою выгоду они не упустят. - спустя короткую паузу ответила Таня. - Говорят, что эффект такой же, только без похмелья.

     — А ты сама там не была? Не пробовала?

     — Нет, хотя хотелось бы, конечно... только вряд ли капсулы поступят на продажу...

     — Как они вообще появились?

     — Наш иммигрант на западе в составе группы учёных разработал. Говорят, что ему пригрозили уголовными делами на его родственников, и он передал все результаты исследований и схему прототипа капсулы с базой программы. В обмен на это он вывез всю семью. Сейчас он там под следствием за шпионаж, зато родные на свободе и получают пособие как беженцы.

     — Мда...

     — Да брось, вряд ли они его посадят, он им нужен для продолжения работы. Как-нибудь договорятся.

     Немного помолчали, задумавшись каждый о своём, затем Таня продолжила.

     — Если вдруг у тебя самого не выйдет с ними разобраться - скажи командиру лагеря...

     — Чего?! - перебил я её, возмущённо - Я. Сам. Справлюсь.

     — Там все быстрее и сильнее тебя, с реакцией, превосходящей твою. А кто-то и с уникальными навыками. Это не тот мир, к которому ты привык.

     — А как же хаос?

     — Хаос хаосом, а мы все стремимся к порядку, и там он есть.

     После второго погружения я оказался в том же самом комбезе, который недавно одевал. Проверив первым делом карманы, я обнаружил, что меня облутали - жетонов не было. Я стоял на той же самой небольшой полянке и смачно матерился. Умом-то я понимал, что на большее, чем быть боксёрской грушей мне рассчитывать пока рано, и то, что в недавней драке я всё же разбил несколько гнусных морд, я объективно считал лишь заслугой неожиданности. Однако при этом я понимал, что нельзя показывать слабость - от моих следующих действий зависит то, как меня будут здесь дальше воспринимать. Да и брошенное Тане «по одному всех выловлю» нужно подтверждать делом - быть пустозвоном меня не прельщает. Я, конечно, далёк от общепринятого образа настоящего мужчины, но я хотя бы стремлюсь к нему... как минимум для глаз окружающих людей. И вот, постояв так несколько секунд, я пошёл на поиски своих обидчиков. Обойдя две казармы, и не встретив по пути никого, я уже приближался к своей третьей, как меня кто-то окликнул сзади.

     — Эй ты, ты ведь новенький? Почему не плацу?

     — Мне сказали, что я могу походить здесь сегодня и осмотреться. - сориентировался я, ибо мне совершенно не улыбалось сейчас идти на плац вместо того, чтобы найти хотя бы одного урода без остальных.

     — С какого это хрена? Сейчас зарядка. Кто сказал?

     — Семёныч сказал, чтобы привыкнуть ко всему, познакомиться и узнать побольше об этом месте. - видимо я угадал с тактикой, так как спрашивающий похоже успокоился. Звали его Дмитрий Самойлов. — Ещё мне нужно найти некоторых местных зеков, дружных с Ефимовым... - закончил я с многозначительной паузой.

     — Задумал что-то, старый лис... - проговорил он вполголоса, и тут же продолжил. - Сам Фима на северной стене в дозоре, Ефимов, Сыч, он же Сычёв, убирает 3-ю казарму, или уже 4-ю, у Буша и Чумы наряд на кухне, Иванов, и Петров соответственно, остальные же все на зарядке. Но тебе, наверно, Семёныч и так всё рассказал?

     — Нет, он не успел, его к командиру вызвали. - решил я не идти на поводу у Самойлова, вдруг вопрос с подвохом.

     — Кхм... тогда это, Буш на самом деле Дёмин. Чума же Чумак. Про остальных рассказать?

     — Пока нет, этих бы запомнить, у меня на имена память вообще ни к чёрту.

     — Бывает. Удачи. - кивнул он и тут же ушёл не оборачиваясь.

     Довольный, что так легко всё вышло, я двинулся к третьей казарме. Аккуратно приблизившись, я заглянул внутрь через открытую дверь - Сыч лежал на спине на одной из коек, положив голову на скрещенные руки. Это однозначно был один из них.  Да, я собирался его убить, но никакого дискомфорта не испытывал, в конце концов - тварь я дрожащая, или право имею? Тем более пусть здесь всё и выглядит как вживую - но всё это игра. Сердце начало ускоряться, я пару раз глубоко вдохнул, представил себе план действий и тихо прокрался к кровати. Глаза его были закрыты. Медленно вытащив нож, я подошёл вплотную и, взяв с соседней койки подушку, одновременно накрыл его голову и полоснул ножом по горлу. Хрипя он дёрнулся, пытаясь встать, но я навалился на подушку всем телом, другой же рукой вогнал нож в область сердца. Спустя пару секунд он затих, и я начал обшаривать его карманы. Нашёл спички, сигареты, двадцать три жетона, а также нож, такой же как у меня, только на рукоятке было вырезано «Сыч». Пока я его обыскивал, в голове пронеслась мысль, что хорошо бы их ещё и унизить, уронив авторитет... только вот если они сразу все появятся в трусах «новичок», то однозначно подумают на меня, так что только Ефимова... Поспешно покинув казарму, я направился к северной стене, размышляя, нужно ли мне будет для осуществления задуманного одевать его комбез, отменяя тем самым условную привязку одежды к аватару, или же будет достаточно её сжечь. Путь до неё составил порядка десяти минут, за которые я также обдумывал устранение Фимы. Слишком уж сложным это казалось, ведь он наверняка с автоматом, раз в карауле...

     Он стоял на площадке, метрах в шести над землёй, облокотившись руками на частокол. На перевязи через плечо действительно висел автомат. Поразмышляв еще пару минут, сидя под кроной дерева, я двинулся на склад, он же и арсенал.

     — Семёныч сказал, чтобы мне здесь выдали оружие по профилю, я хорошо стреляю на дальнюю дистанцию... и винтовка нужна с глушителем. - как же я надеялся, говоря это, что такая есть, потому что если не будет, то станет сразу понятно, что никакой Семёныч мне ничего подобного не говорил...

     — А он упрямый... знаешь, нашим ведь не заходит такое оружие - когда ты быстрый, сидеть в ожидании противника не хочется, да и это тратит то время, за которое можно было бы стать ещё быстрее, а уж если противник ещё и чувствует чужой взгляд, то и вообще бессмысленно становиться в долго в него целиться... Семёныч тут каждого второго пробовал на снайпера, и всё мимо... ха, в двух смыслах. - заржал он - Пойдём, сейчас выдам.

     — Ещё нужна верёвка. - к счастью вспомнил я.

     Заняв позицию метрах в 50 от Ефимова под прикрытием кустов, и не спеша разобравшись с винтовкой, я лёг, навёл прицел, и вспомнив, что в фильмах стреляют на выдохе, медленно выдохнул, нажав на спусковой крючок. Точно в яблочко. Тело перевалилось через частокол и только слабый шум падения в этой безмятежной летней тишине, прерываемой стрекотом насекомых и пением птиц, свидетельствовал о чём-то экстраординарном. Не теряя времени, я быстро вскочил, оставив винтовку на земле, и взбежал по лестнице на частокол, привязал веревку и спустился обыскать Фиму. Но кроме его вещей я ничего не нашёл, затем я оттащил его в ближайшие кусты, понимая, что с этого и следовало начать, где уже снял с него комбез и побежал к нескольким деревьям, стоящим неподалёку, чтобы всё это сжечь и припрятать там автомат - авось ещё пригодится.

     На обратном пути перед глазами проплыло системное сообщение о повышении скорости и выносливости на 1%. Винтовку я не стал возвращать, вместо этого отправился на поиски полигона - уж очень мне хотелось узнать, на что я гожусь как снайпер. Потратив минут 20 и все патроны, я был вынужден признать, что это не моё - в цель на дистанции в шестьсот метров, максимальной, не попала ни одна пуля и, возвращая винтовку, я увидел крадущегося перебежками от дерева к дереву в одних трусах Ефимова, пытающегося остаться незамеченным, за счёт чего я избежал вопросов о своих успехах.

     — Спасибо. - тут же сказал я, разворачиваясь, ухмыляющемуся кладовщику Василию Пронину.

     Поблагодарив его, я сразу ушёл во избежание встречи с Фимой и расспросов о стрельбе. Шагов через 50 в сторону плаца дорогу мне перегородил молодой парень лет 20-30 с заметным пузом и синими глазами, на его широком лице была окладистая борода.

     — Эй, постой. - с улыбкой сказал он.

     — Чего тебе?

     — Да ты расслабься,  это я тебе на помощь сегодня утром пришёл, ты как?

     — Спасибо, жаль это не помогло.

     — Ну не скажи, морды мы им всё же попортили, по правилам мы должны сообщить об инциденте Рымову, нашему главному, чтобы он уже назначил наказание...

     — Не надо, я лучше сам. - он удивлённо поднял брови на мой ответ, и я, посмотрев по сторонам и убедившись, что вокруг никого, продолжил. - Двоих уже уложил, с одного 23 жетона выпало, с другого ничего.

     — Ха, во даёшь! То есть даже не знают, что это ты их?

     — Да, так что ты тоже лучше пока помалкивай, добро?

     — Молчу как рыба. Юра, кстати. - представился он.

     — Виктор. - ответил я, и мы пожали руки. - Но мы же и так видим имена.

     — Именно поэтому мы и представляемся - иначе это выглядит как оскорбление и нежелание продолжать общение. С кого ничего не выпало-то?

     — С Ефимова.

     — У него кошелёк, 50 процентов, что ничего не выпадет, а если выпадет, то от одного до 10 процентов.

     — Значит ему придётся часто умирать.

     — Или он сам тебе всё вернёт, убийства у нас под запретом. - улыбнулся Юра, поглаживая свою бороду.

     — Мне с процентами нужно. - усмехнулся я.

     — Тогда тебе придётся постараться его убедить. - засмеялся он.

     — Уж постараюсь. Расскажи тогда о здешних правилах. Ну и о наказаниях тоже.

     — Да всё просто - чужого не брать, за это могут в яму скинуть, а не только поколотить, плюс несколько нарядов вне очереди, ну и возвращают то, что забрал, на территории лагеря запрещены драки, если это не спарринг, за это также полагаются наряды и яма, неисполнение приказов офицеров тоже карается, за убийство своих самое суровое наказание полагается...

     — Видать слабые наказания...

     — Все же ты первым ударил.

     — То есть это я такой злобный и ужасный, что в одиночку набросился на четверых?

     — Ты мог уйти и не вестись на провокацию, мог отдать жетоны... я не говорю, что ты поступил не правильно, но все же твои действия противоречат нашим правилам.

     — С которыми меня никто не ознакомил.

     — Не важно, ведь именно так бы тебе и ответили. Тем более, чтобы не провоцировать очередной раскол и серию конфликтов в лагере. В симуляции один из них может прикрывать тебе спину, тебе нужен враг за спиной? И сколько жетонов ты получишь, если тебя с самого начала симуляции убьют? Вот то-то же, у нас всё сложно. Они хоть и уроды, но за забором таких еще больше... тут до города дойти рискованно, и возвращаться с покупками тоже, постоянно стычки, вот и держимся мы друг друга... а вот то, что они прирезали нас - это уже серьёзно.

     — Кстати, а чего девушек не видно? - сменил я тему.

     — Все на марш-броске, каждое утро уходят, им сложнее, чем нам, вот и пытаются догонять, пока мы на плацу фигнёй страдаем. - усмехнулся он.

     — И сколько их здесь? Да и вообще сколько всего здесь людей? Они тоже в одних трусах появляются?

     — В нижнем белье, чтобы появится в одежде, её сначала надеть надо, а так у них другая точка респауна. Всего нас сто, мужчин и женщин поровну, у них первая и вторая казармы, у нас третья и четвёртая. Отдельно стоит офицерская казарма. Все офицеры выбраны нами. - за разговором мы уже почти дошли до плаца, но знакомых встречных лиц я так и не увидел, заметив мой интерес, Юра продолжил. - Сейчас будет пробежка вокруг базы, они там точно будут, но не советую делать глупости, а то сразу же в яме окажешься.

     — А каков распорядок дня?

     — Зарядка, бег, полоса препятствий, силовые тренировки, обед, стрельбище, затем спарринги... между ними личное время.

     — И много личного времени?

     — Достаточно. - продолжил Юра. - Пол дня минимум, только учти - статистика просто так не будет расти, а с этого и лагерю плюс, и тебе самому.

     — Учту.

     — Пойдём на пробежку. Кстати, это ж ты с нами сегодня завтракал?

     — Ну да.

     — То-то мне твоё лицо показалось знакомым...

     Далеко отойти мы не успели - вокруг засновал народ, подгоняемый офицерами, объявляющими всеобщий сбор с оружием у арсенала. И мы, единственные из всего лагеря знающие причину, кивнув друг другу, побежали к арсеналу, дабы не выделяться.

     — Здарова, Вася. -  сказал Юра кладовщику.

     — И тебе не хворать! Держи, пока не видят. - проговорил быстро Пронин, втихаря протягивая Юре несколько подствольных гранат, а затем, уже спокойно, новейшую модель автомата «камыш».

     На моё удивление, Пронин мне вместо «камыша» выдал ту же винтовку, из которой я давеча стрелял - «викторез ВССМ», что я воспринял как знак, и пистолет Течкина с несколькими обоймами.

     — Как пострелял-то? - спросил он мимоходом, выдавая автомат и пистолет следующему.

     — На ближней дистанции хорошо, а на шестистах метрах все мимо. - ответил я, не задумываясь.

     — Ха, из виктореза и на шестьсот? Да он на 400 метров прицельной стрельбы рассчитан. Нахрена извращаться?

     — Да просто интересно стало.

     Освободив место в очереди, мы остановились в стороне от основной массы людей.

     — Поможешь мне? - поинтересовался я. - В смысле советом или прикрыть, если потребуется, так-то я сам.

     — С зеками? Конечно, обращайся.

     — Спасибо! - облегчённо кивнул я.

     Через пару минут, когда уже все вооружились, подошёл высокий худощавый мужик лет сорока.

     — Только что на нас было совершено нападение, был убит часовой на северной стене. - начал Рымов зычным баритоном. - Поэтому наша задача найти того, кто это сделал, взять живьём и допросить, учитывая, что это первое нападение на лагерь. Сначала идут шесть групп по два человека, разбивая северное направление на углы в 30 градусов, за ними на расстоянии в 100 метров пойдут остальные в составе шести групп по четыре человека, восемь человек останутся на стене, по двое на каждой, один бдит, второй сидит не высовываясь с рацией. Пронин, выдай каждой группе по рации. Офицеры и один дежурный по кухне остаются на базе.

     После этого начался галдёж и споры тех, кто хотел пойти с первыми отрядами. Будто не обращая на это внимания, офицеры разделили всех по группам, и мы потрусили к северной стене. Мы с Юрой оказались в одной группе второй волны, рьяный Фима настоял на том, чтобы быть в числе разведгруппы, с ним пошёл ещё один уголовник, уже знакомый мне по недавнему инциденту, Нечаев, на стене же вызвался дежурить за него Сыч. Буш и Чума были в другой разведгруппе, Чума, как сказал Юра, налетел тогда на нас пятым со спины.

     ***

     (Отрывок переписки)

     При смерти человека, погружённого в виртуальную реальность, умирает и его аватар, виртуальная реальность оценивает его состояние как «оффлайн» со всеми вытекающими последствиями. Смерть игрового аватара мгновенно возвращает сознание обратно. Подтверждение или опровержение возможности оцифровки сознания на данный момент отсутствует. На основании всех известных данных капсулы безопасны для молодых и здоровых, риск есть лишь при имитации боли и гипоксии, однако пока не ясно, как будет реагировать человек на многократные смерти аватара в будущем.

     С огромной скоростью рванули с места разведгруппы, тут же и нам дали команду выдвигаться. Деревья сменяли полянки, им на смену приходили кусты, затем опять деревья... Бежали мы в разы медленней первой группы, огибая овраги и перепрыгивая стволы поваленных деревьев, тем не менее, уже спустя минут десять я начал выдыхаться. Одновременно с ползущими по лицу каплями пота, появились уведомления о повышении скорости и выносливости. Мы бежали за Фимой и Нечаевым по углу в 60 градусов от ворот, на 120 градусов отправились Буш и Чума, видимо уголовники желали сами во что бы то ни стало поймать обидчиков Фимы. Нужно было решать, как именно отделаться от нашей группы, потом догнать разведгруппу, тихо устранить, затем перейти незамеченными через чужой участок поиска, чтобы выйти к Бушу и Чуме, и также незаметно вернуться, но на бегу, да ещё и по пересечённой местности не очень-то хорошо соображается. Вариант я видел только один, но Юра на мой кивок в сторону винтовки категорически покачал на бегу головой.

     — Соберись! Ещё несколько минут и передохнёшь у озера. - продолжал подбадривать меня Юра.

     — Чистое? - прохрипел я, сгибаясь пополам.

     — Кристально чистое! Мы туда частенько купаться ходим, и воду набираем. Девчонки там любят марш-броски проводить. - ничуть не сбившись с дыхания ответил Юра. - Совсем немного осталось.

     — Я раньше от жажды умру. Почему тебе хоть бы хны?

     — Держи - протянул он мне флягу. - С ростом выносливости капсула меньше имитирует гипоксию.

     Взяв флягу, я плюхнулся на землю и сделал свой первый глоток виртуальной воды. Оторваться от фляги мне удалось лишь как только она опустела минимум на половину. Всё это время Юра на меня возмущённо глядел, будто я его обманул. Но какая мне разница, когда я так вымотался? Не обращая на него внимания я сделал то, о чём мечтал во время этой пробежки - снял мокрую куртку и завязал рукава вокруг пояса, затем облокотился спиной о шершавую кору дерева. Ещё бы снять прилипшие к телу штаны и футболку, да освободить ноги от этих жарких ботинок... а потом нырнуть в то озеро... Видимо я так расслабился и размечтался, что Юрец уже готов был сказать что-то резкое, но ему помешали подбежавшие к нам Коробов и Звягин.

     — Котов кого-то нашёл. Ждем подтверждения. - сказал Коробов.

     Тут зашипела рация:

     — Да, не показалось, человек 30 минимум в двадцати километрах, 150 градусов на север, быстро движутся на северо-восток.

     — Завязать бой и оттягивать на юго-запад. - раздался ответ Рымова. - Все бегом к Котову, окружить группу противника и ликвидировать, минимум пятерых взять живыми.

     — Догоняйте - сказал на прощание Коробов, и они рванули.

     Окинув меня, тяжело дышащего, оценивающим взглядом, Юра присел рядом на корягу и немного погодя спросил:

     — Я вот думаю, а не мог ли Котов перепутать наших прекрасных дам с противником?

     — Вопрос, как я понимаю, риторический?

     — В принципе, издалека-то хрен поймёшь... или сзади... они в полной снаряге, в касках, и у многих совсем не модельная внешность... - продолжал он.

     — Значит мог и перепутать. Тогда выходит спокойно перехватываем Фиму? - повернул я разговор в нужное мне русло, так как вряд ли бы Юра одобрил сокращение нашего личного состава перед боем.

     — Что ж ты такой резкий-то...

     — Пойдем. Где мы их перехватим?

     — Эээх. - вздохнул он утрировано. - Озеро большое, обходить они его с нашей стороны будут. Отдохнул?

     — Немного. - кивнул я, и мы пошли, увеличивая темп.

     И снова мимо замелькали деревья, горошины солёного пота заливали лицо и жгли глаза, а прилипшая к телу одежда, наверно, создавала со стороны впечатление, будто я в ней искупался. И кто только придумал бегать по жаре в комбезе? Неужели нельзя было для нужд армии придумать летнюю форму? Шорты бы, да лёгкую футболку с кроссовками... и, задыхаясь, я продолжал задаваться вопросом, почему же тут так жарко?

     Лес уже начал редеть и хотя перед нами ещё возвышались величественные хвойные исполины, но уже было видно озеро, его берег с нашей стороны был открытым и легко просматривался вдаль, у самой же кромки воды кто-то очень резво бежал. Сомнений тут быть не могло. Я мигом скинул с плеча свой викторез и лёг у ближайшего дерева, откуда было хорошо видно бегущих. Всё ещё тяжело дыша я подождал, когда они перестанут бежать в бок от меня, и выйдут на прямую дистанцию, быстро прицелился и расстрелял весь магазин за несколько секунд, вставил новый, и начал медленно приближаться к уже лежащим телам. Юра шёл рядом, держа автомат на изготовку. Метров с десяти я сделал ещё два контрольных выстрела в голову.

     Обшаривая карманы, я думал о том, с какой лёгкостью я с ними расправился, что один день, а может и несколько часов так сильно меня изменили, что мне уже кажется привычным и абсолютно нормальным кого-то убить, а потом рыться в его карманах в поисках наживы. Как это ощущение нормальности происходящего трансформируется в реальном мире? И можно ли это считать убийством? Вот под моими пальцами мёртвое тело, стеклянные глаза невидяще уставились куда-то вдаль... что если с будущим виртуальных технологий связано куда больше проблем, чем нам кажется? Времена безумных воплей о том, что какой-то убийца стал таким из-за компьютерных игр уже давно канули в лету, получив ряд научных опровержений, но сколько новых убийц «родится» с появлением подобной детализации? Или может как раз это и есть выход, если дать им возможность убивать здесь? Избавит ли это человечество от желания лишать себе подобных жизни, или же станет дешёвым заменителем? Как с сигаретами - кто-то спокойно перешёл на электронные, а кто-то не смог и начинал опять курить...

     — Нашёл, что хотел? - прервал Юра мои размышления.

     — 25 жетонов, держи. - протянул я ему 15

     — У тебя с математикой проблемы. - улыбнулся он, и продолжил. - Да и я тут не при чём, ты сам всё сделал.

     — Не возьмёшь?

     — Нет, с меня ничего не выпало, и давай побыстрее.

     — Пол минуты - ответил я, и не взирая на красноречивые возражения начал снимать ботинки, затем окунулся прямо в одежде в такое манящее озеро.

     Хоть мокрая одежда и вызывала некий дискомфорт, однако бежать стало намного легче. И возросшие скорость и выносливость на 5 и 8 процентов соответственно также облегчали темп движения. Вскоре послышались выстрелы, и мы ускорились в их сторону, а затем и открылся вид на место стычки. Лесом там и не пахло - это было каменистое плато с небольшими вкраплениями хиленьких деревьев, обороняющиеся же, помимо прочего, оказались практически прижаты к какой-то скале метров 30 в высоту. Вместо длительного позиционного боя, что я ожидал увидеть, я увидел противоположное - это было похоже на хоровод или танец, камуфляжные костюмы постоянно резко перемещались от укрытия к укрытию на огромной скорости, быстрее чем взятка исчезала в руках чиновника. За считанные секунды они преодолевали, наверно, до десяти метров. Понять кто есть кто было сложно, особенно на расстоянии, все непрерывно двигались, и периодически кто-то падал простреленный. Наши же продолжали прибывать, окружая противника. Приблизившись, я уже смог различить неприятеля от своих - они все были в полном обмундировании, в касках, с рюкзаками за спиной и проигрывали в подвижности и манёвренности, наши же все были одеты куда легче. Однако вычленить Буша и Чуму не представлялось возможным. Число экипированных всё время снижалось, пока мы не подбежали на метров 50 под прикрытием редких деревьев и камней, и рядом с ухом не прозвучал громкий крик:

     — Я Коргин Юрий! Кто вы?

     — Юр, это Света Венкова! Что происходит? - раздался ответный окрик из-за камней.

     Ещё несколько долгих мгновений продолжалась стрельба, пока нападающие не осознали произошедшего. Затем прозвучала уже запоздалая команда «прекратить огонь».

     — Я приношу вам свои глубочайшие извинения. - высокопарно начал Котов, когда мы все подошли ближе - Не распознал. Ошибся... Дежурного на северной стене убили и мы начали поиски. И... в общем не со зла...

     — Придурок! - прошипела сидя Екатерина Маркина, в её пропитанной кровью куртке я насчитал три дыры, на штанах от красной полы был след крови. - Весёлая тебя ждёт встреча на базе. Добейте уже меня, дождитесь как наши тела исчезнут и возвращайтесь с нашими рюкзаками и оружием. С этим-то справишься?

     — Извини. - грустно сказал Котов и выстрелил ей в голову, после чего включил рацию и доложил. - Кот базе. Иван Андреич, я обознался, атаковали по ошибке своих, тяжело раненых сейчас добьём и через полчаса возвращаемся.

     — Ты обосрался, а не обознался. - ответил Рымов. - Жду на базе. Конец связи.

     В итоге нападающие потеряли четверых, ещё трое было ранено, девушки же потеряли 13 убитыми и 18 ранеными, что, в принципе не удивительно, учитывая их позицию в окружении и в отсутствии должного прикрытия. Постепенно напряжение сходило на нет и уже раздавались отовсюду смешки и шутки. Все как-то само собой разбились на группки и обсуждали прошедший бой, делились впечатлениями, своими действиями, и позициями, некоторые курили. Я же обдумывал как мне на обратном пути незаметно избавиться от Буша и Чумы. Вдруг зазвучала рация:

     — База всем, у озера втихую убили Ефимова и Нечаева, будьте начеку...

     — Где именно? - задал кто-то вопрос.

     — На южном берегу. Сбегайте туда двумя группами, очень аккуратно. Пойдут группы Зимина и Кондратьева.

     — Кондратьева убили.

     — Тогда Ким, он цел?

     — Да. Принял. - ответил Ким.

     — Остальным же как пропадут тела возвращаться с вещами и оружием. Конец связи.

     Вскоре с ушедшими нас покинуло и чувство тревоги, и постепенно возобновились разговоры. И если все уже нормально общались, то лишь одна Евгения Шлющенко, в прошлом фигуристая танцовщица твёрка, ублажающая дорогих клиентов, сейчас же просто мерзкая тёлка с огромной продажной задницей продолжала портить всем настроение, пока её не осадили другие девушки. Тогда она тут же поменяла линию поведения и стала петь дифирамбы, восхваляя нашу атаку. Мне эта белобрысая сразу не понравилась - лицемерная стерва, однозначно понял я тогда. Я же сцепился на политическую тему с Помоевым, одним из исполнителей заказных убийств неугодных журналистов, политиков и оппонентов Додырова, верного цепного пса президента, как я потом узнал, утверждавшим, что всё у нас в стране хорошо, а наш глава самый лучший:

     — Да он страну с колен поднял... - говорил он с жутким акцентом, который раздражал ещё больше его откровенного бреда.

     — Мы никогда не стояли на коленях и единственное, что он сделал хорошего - так это для поднятия упавшего ниже плинтуса рейтинга вернул утраченный полуостров, за который сотни лет проливали кровь наши предки в многочисленных войнах...

     — В стране стабильность...

     — Стабильная нищета, законодательный, судебный и исполнительный беспредел, чудовищная коррупция, кумовство и клановость. Четыре военных конфликта было, два из которых не закончены, производство, сельское хозяйство, космическая отрасль, медицина и образование уничтожены под эгидой «оптимизации»...

     — Образование я получил, единый экзамен сдал на сто баллов по всем предметам, и поступил без конкурса в столичный институт, спасибо стране... - перебил он меня.

     — У вас там все на сто баллов сдают. Во сколько слов пишется «в общем»? Когда запятыми выделяется деепричастный оборот? Квадратный корень из 225? сколько будет 3/4 плюс 2/7? Что будет, если смешать кислоту с щёлочью? Напиши формулу тетрагидроксоалюмината натрия. Что такое генотип? Какова функция гемоглобина? В чём измеряется сила тока? Сформулируй закон спроса и предложений...

     — Да чё ты пристал? Я когда учился знал, сейчас мне это не надо.

     — Тогда почему я это всё помню? Или другие? Ты незаслуженно занял чьё-то бюджетное место и получил заветную бумажку, которая тебе нахрен не нужна и никогда не пригодиться, потому что ты знаешь, разве что, как отличить ишака от барана!

     — Да я тебя сейчас... - начал он, вставая с камня.

     — Ушат! Виктор! Довольно! А то остаток дня в яме проведёте! - гаркнул Зимин, командир группы Помоева.

     — Он уже всех достал своим «ватничеством». - шепнул мне тут же Зимин. - У него-то жизнь удалась...

     — Как-то не заметно...

     — Так это временно - выйдет и заживёт...

     Ещё несколько минут мне потребовалось, чтобы успокоиться, после чего я приступил к тому, о чём думал до этого:

     — Посмотри туда. - сказал я Юре, постаравшись незаметно подмигнуть. - Мне показалось, что там кто-то есть.

     Сказал я специально негромко, однако тут же вокруг повисло молчание, которое постепенно ширилось.

     — Да, мне кажется я тоже видел. - быстро сориентировавшись ответил он. - Пойдём посмотрим.

     — Эээ, нет ребят, в разведку назначили нас. - тут же откликнулся Котов, решивший, видимо, во что бы то ни стало реабилитироваться. - Вот мы и пойдём, а вы останетесь здесь охранять вещи.

     — Ты только рацию с оружием оставь. - не преминул Юра возможностью пошутить - От греха подальше.

     — Ты, Максимка, главное успокойся, ты ж понимаешь, что они это от зависти? Ведь никто бы из них не справился лучше тебя с задачей по уничтожению своих же. - продолжил Эрнес Шарипов, не давая Котову возможности ответить.

     — И зуб на нас не держи, хочешь мы тебе по жетону в день давать будем, чтобы ты нас не убивал?

     — Хочу, слабо?

     — Нет, конечно, просто тогда мы будем забирать по 2 за наглость.

     Насмеявшись вдоволь над одновременно возмущённым и смущённым Котовым, четыре невредимых разведчика пошли полукругом на север к виднеющемуся гаю, постепенно расходясь, ещё один, Эрнес Шарипов, шутивший над Котовым, был легко ранен и остался. Я же полез на то ли каменистый холм, то ли на кусок скалы, метров 30 в высоту, стоящий неподалёку, для того, чтобы занять хорошую позицию, как я всем объяснил. Пока я туда забрался, разведчики уже успели скрыться, так что я лёг в направлении движения своих жертв, и стал ждать. Минут через 10 они начали возвращаться, но шли все рядом, метрах в 50 друг от друга. Наведя прицел на Буша, я всё же решил, что сейчас не самое лучшее время для мести и не стал нажимать на спусковой крючок. Вместо этого я быстро спустился и, когда все собрали оружие и вещи и выдвинулись в обратный путь, мы с Юрой рванули за Бушем и Чумой, которые налегке бежали впереди. Как мы ни старались, но догнать гружёными неторопливо бегущих впереди разведчиков не смогли... естественно из-за меня, да и нормальной стрельбе мешали деревья, и когда показались стены нашей крепости, мы уже неспешно шли, беседуя. Буша, оказывается, так прозвали за его бесконечные вопросы «будешь?», когда он ел, пил или курил, произнося всегда «буш?», впрочем так он делал, чтобы избежать претензий в крысятничестве когда кто-то мог его видеть, и действовал всегда противоположно, будучи один. Также это прозвище подходило ему ещё и по его интеллекту и откровенным глупостям, которые он мог ляпнуть, как сказал Юра. Сдав оружие и амуницию мы наполнили водой фляги, себе флягу я взял на складе, и расположились на траве рядом с плацем, где Рымов решил всех собрать. Когда все были в сборе, Рымов, предупреждая конфликт, начал говорить:

     — От лица всех виновных в этой абсурдной перестрелке я приношу свои извинения за это недоразумение. Сегодня на наш оплот было совершено первое нападение и сейчас уж точно не время держать друг на друга обиду. В связи с произошедшим посты на стенах удваиваются. Кто на нас напал неизвестно, как и причина, однако, учитывая множество столкновений прежде, это вполне закономерное развитие событий. Я думаю, что это была проверка, и засевший где-то рядом наблюдатель фиксировал наши действия и готовность к обороне.

     — Какие будут наши ответные действия? Собираемся ли мы напасть в ответ или будем сопли жевать? - спросил кто-то.

     — Любые подобные действия я считаю безрассудными, так как, повторяю, нам не известно, кто на нас напал. Это лишь повлечёт за собой ненужное кровопролитие.

     — Значит утрёмся? Будто ничего не произошло? Чтобы на нас и дальше нападали?

     — Мы будем готовы. И в следующий раз, если такое повторится... Никто. Не. Уйдёт. - ответил Рымов, делая ударение на последних словах. - А сейчас я предлагаю отправить группу в город за покупками, дабы вечером за кружечкой пенного или чего покрепче забыть о сегодняшнем инциденте. Собрание окончено.

     ***

     (Отрывок переписки)

     При трёхкратной скорости течения времени в виртуальном мире смертность составляет 0.1%. Предварительно для этого необходимо от месяца электромагнитной стимуляции мозга. Считаю данное ускорение оптимальным вариантом.

     Многим реакция Рымова откровенно не понравилась, и они продолжали попытки докричаться до уходящего вожака, требуя активных действий. Однако постепенно удаляющаяся прямая спина руководителя говорила красноречивее слов, так что недовольные ещё какое-то время пообсуждали ситуацию между собой и разошлись. Рымов ушёл, не теряя ни авторитета, ни времени на убеждение несогласных с ним, и я невольно подметил, что не смог бы так вот уйти - я бы непременно искал новые доводы, тратил время и злился бы от этого. Он вызывал моё уважение своим поведением, разумной реакцией на произошедшее и самим своим видом - эдакий благородный духом военачальник.

     — Уж не на свои ли деньги Рымов собирается напоить такую ораву? - поинтересовался я у Юры.

     — Так это наши, мы сами скидываем пятую часть с каждой симуляции, так как не все попадают туда.

     — И сколько получается?

     — По-разному, это ж игра. В зависимости от вклада и от режима. Максимум у наших, насколько я знаю, было у Семёныча - 94 жетона.

     — И часто они проходят.

     — Раз в несколько дней, но ты не обольщайся - участники выбираются компьютером случайным образом, а у тебя, как у новичка, вряд ли будет шанс в ближайшее время.

     Тут к нам подошёл Котов:

     — Приветствую, Виктор, Максим. - представился он, протягивая руку, будто мы до этого не виделись.

     — Виктор. - пожал я ему руку, после чего он обменялся рукопожатием с Юрой.

     — Рымов предложил взять тебя с нами, пойдёшь?

     — Хотелось бы, но уж очень насыщенное утро выдалось...

     — Это психологическое, здесь нет усталости в привычном понимании... хотя ладно, двадцать минут, думаю, тебе хватит - будь у южных ворот. А ты, Юр, пойдёшь?

     — Да можно за компанию.

     — А нам всей компанией к твоей неписи можно? - засмеялся Котов, но тут же поднял руки в ответ на взгляд Юры. - Всё-всё, пошутить уже, прям, нельзя.

     — За такие шутки в зубах бывают промежутки. Я тебя предупредил.

     — Ладно-ладно. Увидимся. - ответил уходящий Котов.

     — Что за непись? - спросил я Юру, когда Максим ушёл.

     — Да есть там одна очень симпатичная продавщица, вот мне и интересно, можно ли с ней сблизится, так сказать.

     — И как успехи?

     — Пока флиртует как со всеми, и больше ничего. На конкретные предложения отвечает, что некогда - работа. Но муж у неё не прописан.

     — Так может её такой специально сделали, чтобы солдатики потом в квартал красных фонарей шли жетоны тратить?

     — Может, только это не значит, что она фригидная. Я думаю, что база у всех НПС здесь стандартная, иначе было бы слишком сложно прописывать жриц. Вот и я ей то цветы подарю, то шоколадку, то билеты в кино... стараюсь улучшить отношения, а там уже видно будет.

     — Слушай, вот ты к ней как к неписи относишься, а не как к девушке, верно? Улучшаешь отношения как в игре со всеми этими цветочками, а может нужно зайти с другой стороны? Представь - предлагаешь ты ей, допустим, встретиться, она отвечает как обычно, что некогда, и тут к тебе подходит Света Венкова, которая откровенно пристаёт и кокетливо уводит тебя за ручку.

     — Ха, какой примитивный и коварный план по пробуждению машинной ревности. - засмеялся Юра.

     — А если не подействует, то развивай ситуацию. Никакого флирта и никаких подарков - приходите вместе, берёте что нужно, и, имитируя влюблённую парочку, уходите. Там ведь по-любому самообучающаяся программа, и раз её цель вызывать желание флиртом, то твоей продавщице придётся менять линию поведения, открывая новые возможности диалога... как и его последствий.

     — Вот не зря за тебя впрягся, и меня убили. Проверим твою теорию.

     — А не прокатит, так поможет сблизиться со Светкой... она ничего так...

     — Понравилась? Да, хорошая девчонка. У нас же здесь как в деревне - в одном конце пёрнешь, на другом скажут обосрался. Некоторым всё равно, даже замужним, считают, что здесь не измена, тем более, когда физиология требует, а Светка вот ни с кем.

     — Тогда почему тебя непись интересует?

     — Чего пристал-то? Просто интересно. А Света через определённую черту никого не пускает, держит дистанцию.

     Продолжая общаться, мы минут через пятнадцать подошли к южным воротам, зайдя предварительно в арсенал, где собралось уже приличное количество народа. Когда мы вышли за ворота, наш отряд составлял 32 человека. Вперёд сразу же лёгкой рысцой направились разведчики вместе с Котовым. Мы же двигались быстрым шагом с оружием на изготовку, путь до Города у нас занял чуть больше часа, и, приблизившись к нему, до нас донеслись звуки выстрелов. Мы остановились в ожидании группы разведки, которая не заставила себя долго ждать:

     — Там отряд в два десятка человек окружил с десяток возвращающихся из Города. - доложил Котов Самойлову, командиру нашего отряда, который меня утром опрашивал, почему я не на плацу.

     — Отлично. Подождём здесь и перебьём выживших.

     — Мы что, такие же мародёры? Нельзя же так, может лучше поможем им отбиться? И друзья в других лагерях пригодятся. - озвучил я свои мысли.

     — Тебе кто говорить разрешил, салага?! Упор лёжа и пятьдесят отжиманий. - гаркнул Самойлов.

     — Я не в армии. И мне не нужно ничьё разрешение.

     — Упор лёжа я сказал! - повторил Самойлов, направляя на меня пистолет.

     — Дим, не дури. - загородил меня Юра. - А ты сделай, пожалуйста, то, что тебе сказано.

     Я стоял, не зная что делать - подчиняться какому-то уроду я совершенно не собирался, но и подставлять Юру не хотелось, да и я был уверен, что он не выстрелит:

     — Глупо раскрывать наше присутствие. - ответил я.

     — Плевать. Оба упор лёжа и пятьдесят отжиманий. И если салага не станет - пристрелю обоих, а потом в ямы.

     После такого ультиматума я уже был вынужден начать отжиматься, но принял упор лёжа, твёрдо зная, что сделаю через пару минут.

     — Я с ним согласна, Дим. Мы должны помочь. - сказала Маркина, которую недавно добил Котов.

     — Сейчас я здесь командую.

     — А я такой же офицер. - ответила она, слегка вздёрнув свой курносый нос. - Свяжемся с Рымовым, пусть рассудит.

     И, не ожидая ответа, она взяла у Котова рацию:

     — Маркина базе. Иван Андреич, у нас тут возле Города перестрелка между двумя группами. Я хочу помочь отбить нападение мародёров. Как поступить?

     — Котов жив?

     — Да.

     — Тогда почему не он передаёт?

     — Это моя инициатива, так как я не согласна с Самойловым.

     — Он слышит?

     — Да.

     — Я полностью полагаюсь на его мнение. А вам, Екатерина, советую вспомнить про слово «субординация». Всё понятно?

     — Так точно. - зло отрапортовала Маркина.

     — Конец связи.

     Покончив с отжиманиями, я отвёл Юру в сторону и, после недолгих препираний, где всё сводилось к тому, что я сам себе могилу рою, он всё же согласился со мной, и мы направились к Маркиной. Она поддержала сразу, и уже спустя минуту мы втроём, чтобы никого больше не подставлять, покинули место стоянки, и, сделав на всякий случай крюк, двинулись в сторону выстрелов.

     — Максим, мне нужно, чтобы вы нам помогли. - прошептала Катя, как только мы приблизились к Котову, сидевшему в засаде с разведгруппой.

     — Не могу, у меня приказ.

     — По твоей глупости нас пару часов назад убивали свои же, не совершай очередную ошибку - мы должны им помочь. Наберись смелости и поступи как мужчина. - высокопарно припечатала она Котова.

     — Я... мы не будем вмешиваться, но и передавать об этом тоже.

     — Уже лучше.

     Крадучись, мы разошлись в стороны - Юра налево, Катя направо, я же, как самый медлительный и неумелый, был по центру. Хорошему обзору мешали деревья, они же нас и скрывали. Мы условились, что я сначала тихо сниму ближайших ко мне, потом уже в бой вступят и Юра с Катей. Без особых сложностей и шума я уложил четверых, которые были лёгкой мишенью, не смотря на то, что двигались, так как не смотрели себе за спину, сконцентрировавшись лишь на той группе, что отступала в их окружении. Когда же раздались выстрелы с флангов, мародёров уже оставалось меньше десятка. Оказавшись зажатыми и потеряв больше половины людей, они предприняли попытку ретироваться, что удалось лишь двум с противоположной стороны. Преследовать их через спасённых, рискуя получить пулю, мы не стали.

     — Не стреляйте - это мы вам помогли. - крикнул я.

     — Зачем? Мы знакомы? - ответил мне грубый голос.

     — Вряд ли. Мы просто помогли, как и должны помогать друг другу люди. - ответил я, прячась за деревом.

     — Выходите, мы не будем стрелять.

     И я, думая о том, что что бы ни случилось - рядом и отряд Котова, и ещё около тридцати человек, вышел из-за укрытия.

     — Приветствую, я Виктор. - протянул я руку крупному мужику, вышедшему навстречу.

     — Михаил. Удивлён подобной помощью и глупостью - не часто здесь такое бывает.

     — В чём же глупость? Помогать неблагодарным?

     — А в том, что нам ничего не мешает вас троих прикончить. - усмехнулся он, обводя меня и подходящих Юру с Катей хитрым взглядом.

     — Думаю совесть бы помешала, если бы она была.

     — Вот-вот - ключевое слово «была».

     — Тогда почему мы ещё живы? - задал я закономерный вопрос, однако никто так и не потянулся за оружием.

     — Может вы не одни? - спросил он, разведя руками.

     — Может.

     Поиграв ещё немного в гляделки, он ухмыльнулся и поздоровался с Юрой и Катей. Его тяжёлый и буравящий взгляд было сложно выдержать, поэтому я расфокусировал свой, абстрагировавшись, и устремил взор ему на переносицу.

     — Вы из какого лагеря? - задал вопрос мой визави.

     — Из северного, а вы?

     — Соседи, значит, мы к юго западу от вас.

     — Вам нужно быстрее уходить - наш отряд в нескольких минутах отсюда, ждёт окончания стрельбы, чтобы добить выживших.

     — Грамотно, я бы также поступил. А вы, значит, не были согласны с линией партии? - улыбнулся он. - Ну что ж, благодарю за помощь, с нас причитается.

     Затем он пошарил рукой в своём рюкзаке и извлёк на свет литровую бутылку виски.

     — Это аванс, как раз вам на троих - лучшее здешнее пойло.

     Пожав на прощание каждому из нас руку, он добил двоих, опустошил их карманы и разделил их рюкзаки между остальными, потом подставил плечо под раненого и умчал со своим отрядом. Мы уже вовсю копались в карманах мародёров, периодически постреливая - время поджимало, и нам тоже нужно было успеть скрыться.

     — Как поступим? Обойдём полукругом и вернёмся сюда последними, или сразу в Город? - спросил я.

     — Если в Город - то Самойлов обвинит в дезертирстве, а если обойдём - то велик риск попасться, вряд ли наш уход остался незамеченным, а тогда будет ясно, что мы ослушались прямого приказа и помогли перебить ганкеров. - ответил Юра.

     — Да, везде клин.

     — Лучше в Город - я прикрою по мере возможности. - решительно заявила Катя. - Идём.

     Прямо перед Городом я получил очередную прибавку к выносливости и скорости, и взглянул на статистику:

     Сила - 2%

     Скорость - 4%

     Выносливость - 7%

     Ловкость - 1%

     Реакция - 1%

     Восприятие - 8%

     Как я уже знал, это были проценты от того, каким я здесь оказался.

     ***

     (Отрывок переписки)

     Возможность трёхкратного ускорения подготовки новобранцев в приоритете. Документы о передаче проекту нового комплекса подписаны. Оборудуй его как можно быстрее и начинай ввод в игру солдат.

     В Город мы вошли уже успев посчитать добычу. В основном у мародёров было по 10-20 жетонов, я же стал счастливым обладателем 134 жетонов. Также у меня в рюкзаке лежало их оружие. Сам Город мало походил на город, скорее на типичный маленький провинциальный городишко. Не удивлюсь, что такой городок действительно где-то существует на просторах нашей необъятной родины - старые, покосившиеся и обшарпанные малоэтажные дома, разбитый асфальт как после бомбёжки, и неопределённой глубины лужи, куда, возможно, оступившись, легко получится провалиться с головой, а то и вообще оказаться в канализации, вишенкой же на торте были понатыканные везде камеры видеонаблюдения - всё как у нас. Я сразу почему-то представил озлобленного программиста, перенёсшего сюда свой родной задрюпинск в отместку за низкую з/п, произвол полиции или коррупцию мэра с чиновниками, на которую не обращают внимания прикормленные правоохранительные органы. Первым делом мы отправились продать трофейное оружие, за которое выручили 247 жетонов, по одному за нож и рожок и 10 за автомат. Итого у меня уже оказалось 264 жетона, на что я купил себе бронежилет, после чего у меня осталось 164 жетона, на кошелёк не хватало 36, но я был доволен! За первые пол дня вместо 50 жетонов и сомнительного шанса их накопить, я уже был и намного богаче, и лучше экипированным... нужен был лишь кошелёк...

     — Вы не поможете мне? Я простыл и мне нужны лекарства, а без рецепта их не продают, свободное же время у врача будет только на следующей неделе, да и я не смогу из-за работы, а то уволят. - подошёл к нам какой-то НПС-мужичок среднего возраста.

     — Нет! Мы не поможем! - выкрикнула Катя, не дав мне согласится, и продолжила. - Как же меня достали эти поганые квесты с лекарствами! Не вздумай принять его!

     — Почему? Что с ними не так? - удивился я.

     — Когда ты достанешь лекарства или рецепт - они уже будут не нужны либо по причине смерти неписи, либо из-за того, что непись уже нашла необходимые препараты у соседей и знакомых, либо же потому что выписали совершенно не те медикаменты, которые нужны, а в несколько раз дороже, или вызывающие нежелательные побочные эффекты... половина нашего лагеря уже замучилась с этим заданием, его нереально выполнить, только репутацию потеряешь, как и все.

     — Может вы не всё перепробовали? Не может же не быть варианта...

     — Да мы даже всем лагерем совещались насчёт этого квеста... первый и последний раз... а вариант есть - перестать издеваться над населением, оставив с рецептом лишь то, чем можно убить.

     — Всё есть яд и лекарство - убить можно чем угодно, было бы желание. Ты ведь понимаешь, что без продажи лекарств по рецептам люди будут покупать только проверенные медикаменты, те, что покупали всегда? И тогда фарминдустрия не сможет получать сверхприбыль, не говоря уже о медпредах, чья работа будет бессмысленна. Ведь сейчас врач выпишет тот препарат, за который его «подогрели», двигая при этом рыночную экономику вперёд, как каток по лежащим людям. Всему виной капитализм.

     — Это софистика, всему виной жадность и равнодушие.

     — Что является фундаментом капитализма.

     — Но если будет свободная продажа лекарств, то сколько будет убийц и самоубийц? И как же появление «супербактерий», устойчивых ко всем антибиотикам? Я бы не рубил так сплеча. - произнёс Юра.

     — Гравитация. Может её тоже запретить? А также поезда, острые предметы, горячие ванны, газ и электричество? Если кто-то хочет выпилиться - он это сделает, даже наоборот - необходимо дать возможность тяжело больным самим решать, когда прекратить жизнь, вызывающую лишь мучения, а проблема «супербактерий» чрезмерно ангажирована - думаю, что и дурак знает, что антибиотики следует пить курсами, дней по пять минимум, причём всегда есть инструкция.

     — Тогда об этом надо ещё в школе рассказывать.

     — Согласен, причём не только про лекарства, но и про то, что горящее масло не следует тушить водой, что заведённый двигатель в гараже может убить, что не стоит сидеть в ванной с заряжающимся телефоном, или же как чинить электронику, паять микросхемы и делать иной ремонт, а также как не залететь в 15 и как платить за коммунальные услуги, подавать заявление в суд и уметь решать другие бытовые проблемы. Всё это не потребует тупой и бессмысленной зубрёжки - лишь практика и понимание принципов.

     — Этому родители должны учить.

     — Они у всех разные, и выпускать в мир нужно не рукожопов, умеющих лишь вычислять квадратный корень или прочитавших убогих «классиков».

     Мы миновали уже несколько домов с копошащимися в мусорках стариками и подходили к маленькому магазинчику, какие можно встретить в сёлах и деревнях.

     — Я, ведь, знаете ли, акционер... по таким палаткам не хожу... - начал я.

     — Только по супермаркетам с товарами по акции? - раскусил меня Юра.

     — Именно! Мой девиз всегда един - бери лишь то, что плюс один!

     — Вот ты шутишь, а должен быть благодарен, что ещё не приняли закон, запрещающий акции в магазинах... тогда бы минимум пол страны вымерло - в рамках анонсированной борьбы с бедностью.

     — Нет, он бы противоречил принципам капитализма и последней доктрины государства, что люди - новая нефть. Хорошо, что обратно-прогрессивного налога нет - чем меньше зарабатываешь, тем больше платишь.

     — Те же яйца, только в профиль. - хмыкнул Юра.

     — Ну да... а вообще им крайне выгодно, чтобы люди жили от получки к получке - тогда легко можно всех контролировать штрафами за любую общественную деятельность, что уже само по себе заткнёт многих.

     — Вы им идеи-то не подавайте, а то вдруг нас кто-то слушает. - заметила Катя.

     — Думаешь это стечение обстоятельств, а не чётко спланированная операция. - ответил я.

     — Не знаю. Но если это всё же случайность, то я не хочу, чтобы это стало основным принципом.

     — Уже стало, причём в больших масштабах... Помните древний анекдот? «Ты за что сидишь? - За неуважение к власти - ругал в комментариях Иванова. - А ты за что? - За распространение фейковой информации - хвалил Иванова. - Ну а ты за что? - А я Иванов...» - сказал Юра.

     — Пойдёмте уже, а то стоим у входа несколько минут. - решила закончить эту тему Катя.

     Катюха, к слову, оказалась своей в доску девчонкой, хоть и показалась мне при первой встрече стервозной «железной леди». Магазин же внутри был ещё хуже, чем снаружи - один сорт пива, один водки, один виски и т.д. Полки не пустовали разве что от обилия фруктов, газировок, закусок и сладостей.

     — И снова ко мне зашёл этот импозантный мужчина... - проворковала сексапильная блондинка Жанна с большим декольте под торговым фартуком синего цвета, наклоняясь над прилавком. - Прошло так много времени, а заставлять девушку долго ждать нехорошо...

     — Не мог же я зайти без подарка, достойного столь обворожительной барышни... я сорвал тебе эти прелестные цветы, но сейчас вдруг осознал, что дарить их просто кощунственно, ведь они всего лишь сорняки рядом с таким совершенством.

     Мы с Катей уже с трудом сдерживали смех, и я, пнув Юру по ноге, чтобы он вспомнил наш разговор, потянул Катюху на выход, где вкратце объяснил её роль.

     — ...сменщица болеет - ей бы в сауну, да пропариться хорошенько! Так что я тут одна, мне очень жаль, что не смогу. - отмазывалась продавщица, когда мы вернулись.

     — Мне больно смотреть, как ты перед ней унижаешься. Она недостойна тебя. Пойдём я покажу тебе, что значит настоящая женщина. - патетично проговорила Катя Юре, взяв его под руку и уводя наружу.

     На лице Жанны отобразилась целая гамма чувств - сначала увяла улыбка, потом она вдохнула, собираясь что-то сказать, но не сказала, затем снова улыбнулась, говоря «я буду ждать», следом впала в ступор на несколько секунд, видимо, просчитывая варианты диалога, после чего резко крикнула:

     — Ну и катись отсюда, кобель!

     Постояв ещё несколько секунд, обратилась уже ко мне:

     — Ммм... какой очаровательный мужчина, я вас ещё тут не видела...

     — Спасибо, да, я здесь первый день. Мне пожалуйста...

     — Извините, перерыв на обед. - перебила она меня и направилась к выходу. - Выходите, пожалуйста, по-быстрее, я закрываю магазин.

     Недоуменно я пошёл за ней. Выйдя на улицу, она перевернула табличку на двери словом «закрыто» наружу,  дважды повернула ключ и побежала за Юрой с Катей. Догнав их, и обменявшись какими-то словами, она взяла Юру под руку и потащила за собой. Когда они скрылись из виду, мы уже дружно и во весь голос смеялись.

     — Хууу, вот тебе и непись... есть ещё магазины?

     — Да, тут рядом совсем.

     По пути до второго магазина за лёгкой непринуждённой беседой я вдруг ощутил, что напряжение, сковывающее меня последнее время отступило. Я был не в тюрьме, вокруг кипела жизнь, и здесь были хорошие душевные люди. Пусть не все, но мне-то и не нужны все, достаточно нескольких. Я словно вспомнил уже позабытое слово «умиротворённость» и наслаждался каждым прожитым мигом.

     До магазина мы так и не дошли - нам преградила путь очень хорошенькая девушка:

     — Здесь опасно, вам лучше найти укрытие до темноты. - заговорила эта встревоженная чем-то путница.

     — Чем опасно? Мы здесь проездом. - ответила Катя.

     — Здесь другой мир, нежели вокруг - у нас правит нежить. Во главе находятся вампиры, их охраняют оборотни, которые им и прислуживают. Вместе с вампирами законы пишут вурдалаки, ведьмы и тупые огры; допплеры, они же мимики, напрочь лишённые морали существа, мимикрируют под судей, упыри на кладбищах вымогают деньги с родственников погибших, а орки захватывают людей в рабство... уходите отсюда, пока можете! Даже нет - бегите!

     — Я Кэт Бэкинсейлова, истребитель нежити, а это Виктор Константин Иван Хеллсингеров, охотник на вампиров. Нам здесь нечего бояться.

     — Вы пришли, чтобы помочь нам?

     — Да. Что конкретно мы можем сделать?

     Получено задание: выслушать девушку.

     — Нечисти у нас слишком много, даже таким двум борцам с силами зла не справиться... хотя если вы освободите оборотней, то у нас будет шанс!

     — Как именно?

     — Оборотни испокон веков прислуживают вампирам и ненавидят их, но пока их касается золото - они не смогут пойти против своих хозяев. Золото заставляет оборотней превращаться в монстров... если вы сможете прервать поток золота от вампиров и добиться их постоянного контакта с освящённым серебром, то они будут в состоянии контролировать своё внутреннее зло, и смогут, наконец, сбросить ярмо вампиров, а затем, будучи всё же людьми, уничтожат с нами и остальную нечисть, потом же мы прогоним огров и орков с наших земель, пользующихся покровительством нежити.

     — Иди сюда, слушай! - прервал нас нечленораздельный громкий окрик. - Сюда иди, сказал, красавица, нах!

     — Это чёрные орки из клана «горные красаучеги», самые наглые, глупые и безжалостные! Быстрее за мной - нам нужно спрятаться. Этим заклинанием они призывают к атаке своих собратьев, после чего нападают всегда с численным перевесом.

     Мы побежали в ближайший подъезд, оставляя шерстяных орков с их акцентом снаружи.

     — А какие ещё есть кланы? - на бегу поинтересовался я.

     — Их очень много, и все они враждуют друг с другом, например кланы «подъездная шпана», или «подворотневские обрыганы»...

     — Я понял, спасибо, можешь не продолжать, и ты, кстати, так и не представилась...

     — Я Баффи Летова... - ответила она уже в подъезде.

     — Истребительница вампиров? - перебила её Катя.

     — Да, откуда вы меня знаете?!

     — О тебе слагают легенды...

     — Надо ж... приятно... ждите здесь, я осмотрюсь вокруг.

     — Почему ты так меня назвала? - спросил я у Кати, когда Баффи скрылась из вида.

     — ИскИны неписей анализирует ответы игроков, я так несколько хороших квестов запорола - неписи просто уходили и продолжение диалога отсутствовало, так как я не подыгрывала и не вела разговор в их стиле.

     — Ладно, но почему мы сбежали от орков, а не напали?

     — Всегда следуй за неписями. Ты в игры что-ли не играл никогда?

     — Играл, конечно... палки-дырки моя любимая, хочешь сыграть?

     — Ха! Мне, конечно, импонирует твоя прямота, но может мне больше по душе ролевые...

     — Не проверишь - не узнаешь. Впрочем, я согласен на твоё предложение - пусть будут ролевые. - подмигнул я.

     — Тогда падай ниц пред владычицей вселенной, и внемли гласу той, которую ты посмел оскорбить...

     — Всё в порядке, выйдем потом через чёрный ход. - прервала нас подошедшая Баффи. - А сейчас спокойно можем всё обсудить - орки не войдут в подъезд, они будут орать снаружи и бить себя в грудь, жестикулируя.

     — Тогда приступим, расскажи нам про фантастических тварей и где они обитают. - тут же откликнулась Катя.

     — Итак, за поставки золота оборотням отвечает вурдалачка Пердежкова, которая была настолько никчёмной и презираемой всеми тварью ещё будучи человеком задолго до того, как власть захватили вампиры, что её даже запустили в космос вместо собаки, чтобы люди не возмущались жестоким обращением с животными. Однако после первого полёта Корольков был вынужден запретить ей дальнейшие вылеты, признав, что эта тварь оказалась ещё тупее собаки... тем не менее она так и осталась первой сукой в космосе. Её подручный огр Холуев, будучи слишком тупым даже для огра вследствие окаменения башки ушёл в законотворцы после завершения карьеры в кулачных боях, где думать не требовалось, а нужно было лишь нажимать на кнопки для голосования на своём столе и столах других отсутствующих законотворцев. Впрочем, он и с этой задачей часто не справлялся, кружа вокруг своего стола. С высшим же вампиром, правителем этих земель, Вольдемаром Липкие Ручки, как и с его вампирским кланом, демонами под руководством Калишаса, ведьминским ковеном Мразулиной, допплерами в судейских мантиях и кладбищенскими гулями мы справимся потом сами - осиновых колов у нас навалом. Вам же нужно подменить бумаги о выдаче золота оборотням, указав, что оного они не получат, вместо этого им должны будут отправить нагрудные ордена и запонки из освящённого серебра за хорошую службу, которые поставит наша компания «Рога и Копыта».

     Получено задание: помочь Баффи.

     — Сделаем, великая! - воскликнула Катя.

     — В помощь вам я отправлю ещё двух охотников на нечисть. А сейчас поспешим в нашу штаб-квартиру.

     Спокойно выйдя через заднюю дверь, мы направились к логову демоноборцев, по пути мы увидели, как группа мелких коротышек сгрудилась вокруг троицы, избивающей одну коротышку, подбадривая их, а в сторонке другая группа издевалась над жалобно скулящим щеночком, что мы разглядели, подойдя ближе.

     — Это тёмные хоббиты. - рассказывала нам Баффи пока мы приближались к ним. - На них не распространяются общие законы, потому что они маленькие, а также к ним запрещено применять физическое воздействие, за счёт чего они и чувствуют свою безнаказанность, мучая животных, унижая и избивая сверстников и издеваясь над учителями, которых обвиняют во всех смертных грехах, когда они уже не выдерживают этих мелких хулиганов и срываются на окрик или же на лёгкий подзатыльник. У нас почему-то принято считать, что из тёмных хоббитов просто так могут получится светлые хоббиты... что, конечно же, является абсурдом, так как это превращение в светлого хоббита требует больших усилий, чем никто не занимается, а также физических наказаний, что нашим обществом почему-то порицается - вот они и беспределят... но я не общество. - сурово закончила она, когда мы подошли к группе коротышек, раздавая направо и налево оплеухи охамевшим хоббитам.

     Мне хотелось ответить хоббитам тем же способом, которым они мучили щенка, ибо «как аукнется - так и откликнется», но я всё же решил, что нельзя подавать такой пример, поэтому я просто снял ремень и выпорол каждого хоббита аки Сидорову козу, раз на это были не способны в своё время их родители.

     — Он жеребёнок! - завопила проходящая мимо непись.

     — Потому его и надо воспитывать. - ответил я, глядя на её имя - Яжемать, которое меня уже мало удивило, так как я начал привыкать к окружающему миру.

     — Их у нас ещё называют жеребятами. - пояснила нам тут же Баффи. - Потому что они дружно ржут как кони над любой глупостью и жестокостью.

     Яжемать ещё какое-то время продолжала возмущаться нам вслед, пока мы не отошли на приличное расстояние. Сейчас мы проходили вдоль длинного дома, из множества окон которого доносились самые разные крики:

     — Урод! - кричал один.

     — Сам урод! - отвечал ему другой.

     — Нет, ты урод! И мамка твоя уродина и шлюха!

     — Эй, помоешники! - полилось на нас от зелёного рыла из окна на втором этаже. - Мусоровоз опять вас забыл? Или вы своим ходом добираетесь на свалку?

     — Выйди и скажи мне это в лицо! - ответил я этой мерзкой и наглой зелёной роже, высунувшейся наружу.

     — Это тролли. - пояснила нам Баффи. - Трусливые и слабые ничтожества, вымещающие злость за своё бесправное существование не на вампирах, причину всего, которых они боятся, а на окружающих, пытаясь, тем самым, приподняться в собственных глазах.

     — Ха, ещё чего! У меня здесь твоя мамка, не красиво оставлять женщину одну... - продолжил тролль.

     В его окно на втором этаже я забрался по жёлтой газовой трубе, он же пытался не дать мне залезть внутрь, что было для меня довольно опасно, и, провозившись с ним немного, я схватил его за ворот рубахи и спрыгнул с ним вниз, где уже дал волю кулакам. В это время поднялся такой гомон, словно голосила стая обезьян.

     — Заткнулись живо! - взревел я. - Кто следующий?!

     Подождав несколько секунд, мы продолжили наш путь в гробовой тишине.

     — Они так себя ведут тоже из-за безнаказанности. - прокомментировала тем временем Баффи. - Может теперь на какое-то время успокоятся.

     — Не только - на воре и шапка горит, но их комплексы и семейные проблемы не являются оправданием.

     Внутри штаб-квартиры нас ждали два брата-охотника.

     — Это Семён и Денис Обрезовы. - представила нам их Баффи после того, как назвала нас.

     — Сэм. - протянул руку тот, что повыше.

     — Дин. - поздоровался более коренастый.

     — Вы действительно Обрезовы? - удивился я.

     — Да, показать? - ответил Дин.

     — Не стоит, поверю на слово. - успел я его остановить.

     Обсудив затем немного детали предстоящей операции,  прерываемые постоянными выяснениями отношений этих братьев, словно видавшая виды семейная пара, где всё сводилось к тому, как они друг друга любят, и именно поэтому они что-то постоянно скрывают, обманывают и подставляют друг друга, мы выдвинулись в путь...

     Внутрь правительственного здания мы попали без проблем, лишь шикнув на двух оборотней, охраняющих вход, демонстрируя при этом накладные клыки. Поднялись по роскошной мраморной лестнице с позолоченными перилами на второй этаж и подошли к двери кабинета Пердежковой, которую где-то отвлекали братья Обрезовы, и я очень надеялся, что они как-нибудь аккуратно и тихо прибьют вурдалачку, а не просто заболтают. У входа стоял огромный тупой огр Холуев, преградивший нам путь:

     — Нельзя! Приказ. Никого не впускать!

     — Всё в порядке, нам можно. - ответила Катя, поднимая верхнюю губу и обнажая клыки.

     — Нет!

     — Послушай, тупой здоровяк, я Кэт, а это Виктор, про нас же тебе ничего не говорили? Вот... так что пропусти и охраняй вход от «никого» и дальше, как тебе и было приказано.

     — Ррраргх! - рыкнул огр. - Моя твоя не понимать!

     — Я Виктор, а это Кэт, наши имена не «никого». И за твою преданность вампирам и вурдалачке тебе полагается награда. - медленно проговорил я, чтобы эта орясина уловила смысл, вытаскивая из-под полы начищенный и сверкающий медный слиток - план Б.

     Стоило ему увидеть слиток, как он раскрыл от жадности рот, хаотично повторяя «Дай! Золото! Люблю! Попу! Продам!»

     — Как только пропустишь нас внутрь. - продолжил я так же растягивая слова, когда он немного успокоился.

     — Ррраргх! - опять зарычала эта каменная башка, и секунду спустя он отошёл от двери.

     — Молодец, Тузик! Охраняй!

     — Ррраргх!

     — Надо будет передать Баффи, что всех огров можно просто подкупить медью, думаю это им поможет. - высказал я свою мысль Кате прямо при этом остолопе.

     — Рада видеть, что ты осваиваешься в этом мире. - улыбнулась она.

     Внутри мы провозились от силы пару минут, проставляя на подготовленные заранее документы печати и подписи вурдалачки. Покинув кабинет, я вручил огру медный слиток, на что он неожиданно развернулся и оголил свою задницу. Борясь с тошнотой и смехом одновременно, мы с Катей быстро ушли в закат. Теперь нам предстояло найти секретаря для передачи ему бумаг. Усатого секретаря-упыря мы нашли быстро - он давал очередное интервью похожей на жабу гоблинше Свиноян с госканала, чей супруг, по словам Баффи, также из кожи вон лез, клепая сомнительные передачи и лебезя перед хозяевами на другой программе, чтобы заслужить лакомство - гоблины как и оборотни чахли над златом:

     — ... нет, мы не в курсе ни о каких вампирах и вурдалаках в правительстве. Если узнаем - сразу вам сообщим, ведь наша общая задача - бороться с нежитью и социальной несправедливостью... - говорил разодетый упырь, поглядывая на дорогущие часы «для статуса».

     Дождавшись, наконец, окончания «интервью», мы передали ему бумаги «от вурдалачки» и ушли восвояси.

     Задание выполнено. Вернитесь к Баффи за наградой.

     — Ваша награда. - произнесла Баффи, протягивая Кате мешочек, когда мы воротились. - А высшего вампира с приспешниками не спасёт и их «неприкосновенность» от закона - метровый кол в задницу любого упокоит...

     Награда составила тысячу жетонов, которые Катя сразу же разделила пополам, и увеличение репутации с неписями - сейчас уже она возросла до «симпатии».

     В следующем магазине, куда мы всё-таки дошли, нас встретила очередная притягательная непись, у которой я купил пиво, чипсы и, на всякий случай, колу для виски. Но главное - за 200 монет я приобрёл заветный кошелёк, и теперь мог выступить в открытое противостояние со своими обидчиками. Катя же нагружала под завязку свой рюкзак всевозможными сладостями.

     — Он же лопнет. - заметил я ей.

     — А ты закрой и отойди.

     — В них добавляют что-то запрещённое?

     — Скорей уж тогда не добавляют - в них отсутствует пальмовое масло, не говоря уже о том, что здесь еда не скажется на фигуре.

     — Да... вот если б можно было насытиться здешней едой... а то у нас «пальму» кладут во всё, даже в детское питание, а не только в дорогущие торты, не снижая при этом цену ради получения сверхприбыли, наживаясь на здоровье сограждан... капиталистические ублюдки.

     — Угу. - хмыкнула она. - Как отменили единые стандарты производства, альтернатива осталась только в собственноручном выращивании и производстве. Ведь на наших полках стоит дешёвый продукт с пальмовым маслом, и его дорогой аналог с ним же... и везде химия.

     — Всё компания «Эфкал», в технической «пальме» само правительство заинтересовано - иначе будут пустые полки и бунт, что проще, чем возрождать сельское хозяйство, ведь для себя у них есть премиум-товары.

     После этого Катя убежала за «деликатными покупками» для своих подопечных, что и было основной целью её похода, я же остался потягивать пиво на лавочке у магазина, где она меня и нашла через несколько минут. Перегрузив несколько пакетов со сладким ко мне в рюкзак, она внаглую поменяла наши рюкзаки, взяв себе мой лёгкий - я не возникал, так как и сам бы это предложил, даже если бы она и не была офицером, но наглость её меня разозлила.

     — А ты бы разве не предложил девушке понести её тяжёлый рюкзак? - хитро спросила она, глядя на моё недовольное лицо.

     — Уже не узнаешь.

     — Эх... - притворно вздохнула она. - А ты мне показался джентельменом... ну давай тогда мне тяжёлую ношу - чего не сделаешь, раз мальчик устал...

     — Держи, конечно - не в моих привычках отказывать девушке в просьбе. - вручил я его замершей с открытым ртом Кате.

     Вместе с демонстративно пыхтящей позади Катей, мы вернулись через пару минут к первому магазинчику и расположились на обшарпанной лавочке, поджидая остальных. Катя обиженно отворачивалась, вызывая мою улыбку - ухмыльнувшись, она ткнула в меня кулаком:

     — Обратно ты его несёшь.

     — Ладно, так и быть - уговорила. - осклабился я.

     Почти сразу появились остальные, в не лучшем настроении - оказалось, что они, прибыв на пустующее место боя, разбежались по окрестностям в поисках уцелевших, но так никого и не нашли.

     — Я требую немедленных объяснений вашему дезертирству, и где Коргин? - начал Самойлов.

     — А я требую объяснений по поводу этих грязных инсинуаций. - громко воскликнула Катя.

     — Вы сбежали перед боем, какие, к чёрту, инсинуации?

     — Мы спокойно ушли в город, чтобы не тратить время. Разве отряд численностью в тридцать человек под руководством такого офицера не способен справиться с десятком мародёров?

     — Дело не в их количестве, а в факте...

     — Ой всё...

     — Издеваешься?! Я буду вынужден доложить о произошедшем Рымову.

     — Да ради Бога.

     И, так и не добившись желаемого, Самойлов ушёл разозлённый.

     — От Рымова-то не достанется?

     — Пфф... если б меня это волновало... да и не должно, ведь всё в порядке. До города мы дошли? Дошли. А уж то, что пару сотен метров прошли отдельно от основного отряда сущие мелочи. Я, как-никак, офицер, вы же меня сопроводили, обеспечив безопасность. Да и что он мне сделает? Пожурит, что дисциплину разваливаю, да и только.

     — Не хотелось бы, чтобы у тебя были из-за меня проблемы.

     — Почему из-за тебя? Я ведь сама не хотела уподобляться мародёрам, просто наши интересы совпали. Да и мой кошелёк потяжелел, а за это можно и послушать нравоучений... чуть-чуть. - улыбнулась она.

     Где-то через час, который мы, как и многие, не желающие искать квесты, проводили сидя в теньке и попивая пиво, появился Юра со своей продавщицей.

     — Как успехи у Ромео? - спросил я его после того, как он вышел из магазина, проводив свою непись.

     — Лучше всех. У Капулетти появилось чувство юмора. И, возможно, какое-то самосознание.

     — Это как понимать?

     — Она осознаёт, что не такая, как я или другие, и её беспокоит то, что она не помнит ничего, что было до магазина, будто и не жила вовсе...

     — Ты ей говорил, кто она?

     — Нет, как бы я по твоему это сделал? Я ей рассказывал про свою жизнь, она комментировала и шутила...

     К нам подошёл вышедший из магазина Котов:

     — Юрец, там твоя продавщица сломалась - выдала товар и даже не улыбнулась.

     — Потому что она моя. - засмеялся Юра своим специфическим кашляющим смехом.

     Вскоре мы выдвинулись в обратный путь и дошли до лагеря без приключений, где пообедали только подстреленным оленем и гречневой кашей. Вторая половина дня прошла на стрельбище, и за спаррингами, где я, к сожалению, больше походил на боксёрскую грушу. Вдруг без всякого предупреждения меня начало будто засасывать в невидимый водоворот, и уже через несколько секунд я открыл глаза внутри капсулы. На этот раз Таня была рядом, и вручила мне сразу халат.

     — Сейчас ужин, а потом ты вернёшься обратно в капсулу. - объявила она.

     — После такого вкусного завтрака я думал голодовку объявить... ужин ведь такой же?

     — Ужин вкусный, здесь готовим. А завтрак нам поставляет одна из компаний Вприхожина, у которого фабрика троллей и ЧВК, повара президента, он этой дрянью по всей стране детей травит, военнослужащих и сотрудников, куча людей уже в больницах, а то и в моргах побывало - а ему всё с рук сходит... Хоть от его ужинов удалось избавиться! Как день прошёл?

     — Чудовищно насыщенно, я даже удивлён, что его прожил.

     — Да, так всегда. - улыбнулась она. - Но ты привыкнешь. Пойдём.

     — Подожди, то есть вы все тоже едите эту дрянь?

     — Уже нет - мне хватило одного раза попробовать пюре, которое при переворачивании тарелки и всем попыткам вывалить его, оставалось прилипшим к ней. Здесь у каждого большие запасы еды быстрого приготовления и куча всяких перекусов.

     — Завидую вам всем белой завистью.

     — Угощу тебя завтра чем-нибудь. - улыбнулась она.

     Ходить, пролежав целый день, было немного непривычно, но приятно, и меня не покидало ощущение радости воссоединения со своим телом.

     — Можешь, кстати, ещё принять душ, только обязательно нужно успеть написать отчёт. - продолжала Таня тем временем.

     — Ох. - тяжело вздохнул я. - Терпеть не могу отчёты.

     — Это быстро, я помогу. Укажешь критерий головных болей, получал ли новые умения, навыки или достижения и за что...

     — Так у меня не было никаких головных болей.

     — И хорошо, вот и напишешь «0».

     По пути встречались и другие узники в сопровождении кураторов, лишь некоторые были в наручниках и под присмотром охранников.

     — Я, конечно, понимаю, что сбежать отсюда и тем более остаться не пойманным в наш цифровой век с камерами видеонаблюдения на каждом шагу невозможно, но ведь есть же вероятность того, что кто-то решит взять заложников или у кого-то снесёт крышу и он начнёт всех мочить? Почему вы такие беспечные?

     — Ну во-первых тех, кто это может сделать, держат под строгим контролем, а во-вторых здесь же обычные люди, являющиеся террористами или закоренелыми уголовниками только в глазах нашей фемиды. Мой отец... мы здесь относительно независимы, и не считаем необходимым унижать таких же людей, которым и без этого крепко досталось. А разговор с теми, кто вдруг захватит заложников на этом секретном объекте будет коротким, да ещё и родственникам может аукнуться.

     — Тань, а можно чуточку личный вопрос? - спросил я, и, дождавшись кивка, продолжил. - Ты очень молодо выглядишь, а уже и нейрохирург, и работаешь в таком месте, как у тебя это вышло?

     Какое-то время мы шли молча, потом она всё же заговорила:

     — Я здесь оказалась сразу после института, у меня тут работает отец, он и пристроил, чтобы я была рядом. Но ты ведь это и так понял, когда я проговорилась?

     — Не то, чтобы понял, лишь предположил... он заведует этим комплексом?

     — Нет. Всё, мы пришли, как поешь - покажешь охране номер на браслете, и тебя проводят. Приятного аппетита. - закончила она, а я тут же взглянул на тяжёлый и прочный по виду браслет то ли из пластика, то ли из неких композитных материалов, на нём была панель для электронного ключа, который, возможно, был у сотрудников охраны, вооружённых, как я уже заметил, дубинками и тазерами...

     ***

     (Отрывок переписки)

     У меня много более важной работы, чем дублировать всю информацию для ЧВК «Ганкер», прошу отнестись с пониманием и прекратить это злоупотребление моими прямыми обязанностями.

     После ужина, который и впрямь оказался на высоте, и в преддверии массовой попойки в лагере царило всеобщее веселье. Сытые и довольные люди несли хворост для двух костров, тащили заготовленные брёвна и чурбаки, заменяющие лавки и стулья. Не осталась забытой и безопасность - на стенах также находились по двое часовых, моё дежурство было назначено на завтра. Когда зажгли костры, предвкушение уже переросло в действие. Все сто человек, за исключением дозорных, расположились вокруг двух больших костров, шутили, громко смеялись, и совершенно спокойно говорили на политические темы, уже, естественно почему, не опасаясь уголовного преследования:

     — ... так банкир Толстин и переписывал самолёты со своего банка на руководство страны и тратил украденные миллиарды на свою продажную псевдо-журналистку Якорь-вжопе, покупая ей яхты и самолёты...

     — ... таким образом Вротебурги и воровали миллиарды на завышенных тендерах, получая их без конкурса по дружбе с президентом...

     — ... и всё многомиллиардное имущество бывшего главного налоговика, а сейчас уже премьера, записанное на родственников, стало вдруг записано в реестре на нашу страну...

     — ... умер, значит, президент и попал в ад, ему дьявол и говорит: «в рай отправишься только через чистилище, черти тебя будут жарить столько раз, сколько ты был президентом», ну подумал он и решил, что рай стоит того, повёл его дьявол в чистилище, а там Пердежкова, президент и спрашивает: «а она что здесь делает?» - «а она счётчик тебе обнулять будет»...

     — ... два особняка на озере заграницей, усадьбы здесь, майбах и тонны зелёных - вот цена продажного журналиста Вечерния Мудозвонова...

     — ... одной одежды у заммэра на 12 миллионов...

     — ... сбил насмерть мою беременную сестру, которую признали виновной, а записи с камер видеонаблюдения «пропали», сам же он «вдруг» оказался пассажиром...

     — ... яхты, куча часов за 30 лямов зелёных, личный самолёт, охрана на джипах, вместо дома дворцы - и это глава религиозной организации, выступающей за аскетизм...

     — ... да они там все воры с двойным гражданством или видом на жительство в других странах и многомиллиардым имуществом и бизнесом за рубежом...

     — ... не, последнее видео Нахального вроде было про небольшую часть коррупционной схемы и общака главного вора Володимира Сто Друзей, хозяина дворца и свыше 500 гектаров земли с виноградниками и винными заводами вокруг, где в туалетах позолоченные ёршики и держатели для бумаги за 150 тысяч ожидают возможного визита пахана.

     — А я тебе говорю, что он агент запада...

     — Эй, новичок, Виктор! А ты как относишься к Нахальному? Он агент запада? - окликнул меня кто-то.

     — Не знаю, его сторонником я не являюсь, но очень ему благодарен за его расследования, за то, что он вываливает грязное бельё этих упырей на всеобщее обозрение, превращая их из важных шишек, коими они пытаются казаться, в примитивных алчных выродков, а уж то, чьим агентом он является, для меня уже второй вопрос, также плюс ему, что он имел наглость пережить пару покушений родных спецслужб. - ответил я, уходя.

     — Вот. - подняв палец вверх торжественно проговорил Дорин, который ко мне обратился. - Что я тебе и говорил, не важно, кому он служит, пока наши интересы совпадают, а президент-то как раз точно агент запада вместе со всей своей шоблой.

     — ... и эта Шмара Багдасрань так и не заплатила ни одного штрафа и продолжает ездить без прав...

     — ... ну вот откуда у судьи Какалевы 2 ляма импортных на свадьбу дочери?...

     — ... с такой полицией, что издалека определяет «пьяных» детей и сбивает насмерть никакие бандиты не страшны...

     — ... поэтому теперь всё имущество судей, силовиков, депутатов и сенаторов с министрами, премьером и президентом засекречено...

     — ... звонит глава избиркома президенту и говорит: «у меня для вас две новости, одна хорошая, другая нет, с какой начать?» - «давай с хорошей» - «вас выбрали» - «а плохая?» - «за вас никто не проголосовал»...

     Пока я пробирался между шумными компаниями, в поисках Юры и Кати, я неоднократно ловил на себе чужие взгляды, несколько раз мне даже показалось, что я ощущал их затылком, и тут передо мной появилось системное уведомление: Получен новый навык - «ощущение взгляда», теперь вы можете безошибочно точно определять кто и откуда на вас смотрит, для активации способности требуется не менее 3 секунд пристального взгляда. Практикуйтесь и развивайте вашу способность.

     Я замер, поражённый увиденным - первый день здесь, а уже новое умение! Я сразу же решил сохранить это в секрете и не вносить в отчёт.

     Тут меня окликнул Юра:

     — Вить, давай к нам!

     — Здарова, пойдём найдём Катюху, да раздавим бутылочку вискаря?

     — Здрям, не, сначала пиво, падай сюда. - отказался он. -   И знакомься с народом. Это Витька, прошу любить и жаловать. - представил он меня.

     После не продолжительного знакомства, я наконец сел и открыл переданное Юрой пиво. Всё же было чертовски приятно сидеть у костра с бутылочкой пивка, не хватало только гитары и песен под неё...

     — Заснул что ли? - отвлёк меня от мыслей о моей новой способности голос прямо над ухом. - Рассказывай, как здесь очутился? - улыбаясь спросил Юра.

     — За стихи.

     — Хорошие хоть были?

     — Незаконченные, всего один написанный куплет, верней даже вступление к песне... но думаю хорошие строчки...

     — Обидно, дали бы хоть закончить.

     — Ага. - ответил я. - А ты как сюда попал?

     — Да чёрт один по пешеходной дорожке ехал, где я шёл... бибикать начал, чтобы я его пропустил, слово за слово и он с другой обезьяной вышли мне рожу бить...

     — Ну и?

     — Ну и набили немного, а сами в больничку отправились. - поржал он. - А потом меня признали экстремистом-террористом за то, что я им кричал «гнида черножопая» когда пинал...

     — Грустно всё это - нас захватывают спустившиеся с гор недоразвитые олигофрены, которым были не рады и в родных аулах, а тех, кто этому противится сажают. У меня тоже есть что вспомнить, и до поножовщины один раз дошло... - видя его интерес, я продолжил. - Я отступал и отмахивался, когда они лезли толпой, вроде только одного зацепил. Впрочем, тогда я понял, что мне можно ходить с ножом, так как даже будучи бухим, у меня не было желания убивать, я лишь защищался.

     — С чего всё началось-то?

     — Один из них выскочил из машины и набросился на двух подруг, я метрах в 50 был, мы только разошлись после бара. И, по словам приехавшего потом наряда, им бы максимум что грозило, так это административка и штраф в тысячу... из серии «когда убьют - тогда и приходите», так что Ирка взяла предложенные 5к за мировое решение конфликта, которые мы разделили.

     — А из-за чего он накинулся на неё?

     — Она его послала в ответ на его наглое предложение... Вот знаешь, умный врач лечит причину болезни, а глупый - борется с симптоматикой. Поэтому мы видим, как сажают наших соотечественников, но не видим, что проблема решается... а ведь нужно-то всего лишь начать наказывать за вызывающее поведение представителей других народов. Будут вести себя как люди - не будет и ненависти. Но у нас приживаются лишь глупые «доктора», потому что главврач такой же.

     — Как думаешь, человечество когда-нибудь сможет избавиться от ксенофобии? На твой взгляд. - спросил меня пухлый Вадим, задумчиво крутя бутылку пива.

     — Хм... ну смотри: когда на ребёнка нападает собака и кусает - он это запоминает на всю жизнь, и может всю жизнь избегать собак, возьмём другой пример - пауки. Все они ядовиты, и яд многих из них опасен даже для человека, и наша естественная защита - арахнофобия, благодаря которой адекватные люди сторонятся пауков. Или возьмём кучу других фобий - клаустрофобия, акрофобия, агорафобия... улавливаешь мысль?

     — Фобии не помогают, а мешают нормально жить...

     — Ещё чего! - перебил я его. - Тот, кто боится высоты - не подойдёт к краю крыши и не упадёт, боящийся замкнутых пространств не зайдёт в лифт, который может рухнуть, боящийся выходить из дома не будет убит на улице грабителем или сбит машиной, потому что останется дома. Страх - это наша естественная защита, или ты хочешь лишить людей его?

     — Фобия и просто страх - разные вещи, ты путаешь мягкое с тёплым.

     — Нет - вот у меня, например, арахнофобия, но при этом маленьких паучков я спокойно давлю пальцами, но чем они больше - тем больший ужас они у меня вызывают. И так, я уверен, у всех и со всеми фобиями, и чем больше разница между мышлением людей, тем сильнее базовая агрессия и неприятие чуждого.

     — То есть ты боишься других рас?

     — Опасаюсь. Особенно некоторых, которые уже себя негативно зарекомендовали. И это не только нормально, но и правильно, ведь сам термин «толерантность» появился в хирургии, а точнее в трансплантологии - это неспособность организма противодействовать чужеродным клеткам, и её насильно добивались у пациентов с помощью иммуносупрессоров, чтобы пересаженные ткани не отторгались организмом. И это патология - организм обязан отличать свои клетки от чужих. Но вот только наш организм действует по своему скрипту, как и любая программа, поэтому не может понять, что в каком-то конкретном случае это для него благо, и будет отторгать пересаженное сердце даже не смотря на то, что сам после этого умрёт. Мы же обладаем разумом и поэтому можем понимать, когда нужно отторгать чуждое нам, а когда нет, но вот видеть это чуждое для адекватного ответа мы обязаны! Повторюсь - нужно лечить не симптоматику, а саму болезнь. И если причина ксенофобии лежит в агрессивном поведении или тупости выходцев той или иной нации - то нужно бороться именно с этим, а не со следствием. Лично я открыт для контакта и готов протянуть руку, но в другой будет зажат нож. На всякий случай.

     — Значит вариантов нету? - уточнил Вадим.

     — Лишь временные - когда все народы ассимилируются и будут иметь единую идеологию, оставив религию на обочине, тогда и не будет ксенофобии... но только до той поры, пока не появятся инопланетяне...

     — Так себе шутка. - заметил Юра.

     — А я и не шутил. Совсем иное мышление куда более серьёзная угроза, чем немного отличающееся у разных людей. Утверждать же, что мы одни во вселенной, не исследовав даже собственную планету, слишком глупо. Хотя я всё же думаю, что готовые к контакту инопланетяне будут обладать схожим типом мышления. Проблемой же станут не желающие контакта, для которых мы будем либо пищей, либо преградой к нашим ресурсам, либо рабочей силой. И как раз для этого всё человечество должно сплотиться уже сейчас. Для начала необходимо уничтожить капитализм, чтобы не было войн, затем стереть границы между государствами, создав единый социалистический мир - только тогда у человечества будет шанс на выживание. Можно замахнуться и выше - на коммунизм, но частная собственность обязана быть, на мой взгляд, так как своя ручка всегда приятней, как и собственные трусы...

     — Мне кажется, что нужно просто перестать видеть врага в каждом встречном с другим цветом кожи или глаз, и больше ничего. - серьёзно проговорил Вадим.

     — Угу, дерзай - тебя первым же ограбят или вообще убьют. Это должен быть взаимный процесс. И сначала нужно не только перестать видеть врага даже в человеке с таким же цветом кожи и глаз, но и не желать нажиться на нём, хотя тут ты отчасти и прав - ведь это третий путь, более быстрый, но который гораздо труднее. - произнёс я и замолчал, ожидая реакции.

     — Ну и в чём трудность, помимо воспитания?

     — А в том, что нужно использовать слово уважение, а не терпимость, применимое лишь к больным людям.

     — Это не сложно, я вот и так уважаю другие расы.

     — Выходит, что ты нацист, равняющий всю нацию по тем или иным признакам или чертам характера некоторых её представителей. - улыбнулся я.

     — Так ты ж сам сказал...

     — Уважение можно испытывать лишь к тем, с кем схожи мышление и нормы морали, оно может быть лишь взаимным и его не достичь просто так, тем более в отношении огромного количества неизвестных тебе людей, уважать можно лишь тех, с кем ты лично знаком, либо же тех, про которых что-то знаешь, но это будет лишь относительное уважение. Меня, например, бесит кастовость, и при этом мне может импонировать культура народа, до сих пор имеющего следы кастовой системы, их поклоны при встрече и понятия о чести, приверженность традициям с историческими кимоно и адекватное отношение к самой злобной и агрессивной религии, но это не значит, что я буду априори уважать каждого представителя этой нации... как и ненавидеть.

     — Ты меня запутал.

     — Вот поэтому это и трудный путь. Через симпатию и относительное уважение к близким тебе по духу.

     Всё это время я чётко знал, где кто находится, классное ощущение, будто уже и не нужны глаза - я просто это знал, если на меня смотрели. По прошествии минут десяти, мы с Юрой, прихватив бутылку, отправились на поиски Кати. Нашли её быстро и расположились вчетвером с её подругой Светкой Венковой в сторонке, мы отнюдь не были против такого пополнения. Обе стройные, симпатичные, Катя чуть повыше и поплотнее... но особенно меня привлекала Света - худенькая светло-русая девушка ниже меня на голову, которую так и хотелось обнять и оберегать от всего, с неимоверно красивыми тёплыми голубыми глазами, в которых я, без прикрас, тонул... Нет, не поддаваться, а то точно ничего не получится, нужно с ней общаться как и с другими, а лучше, по возможности, игнорировать - тогда, как и любая женщина, она сама будет стремиться понравиться... Девушки смешали себе во флягах виски с колой, мы же его пили чистым.

     — Спасибо, Юр, кстати, без тебя нас бы всех перестреляли утром. - тепло произнесла Света.

     — Не всех, пятерых было приказано живыми брать.

     — А, так это совсем меняет дело... - улыбнулась она.

     — И с вас всех по поцелую... - довольно заявил Юра.

     — Закрой глаза.

     У меня внутри что-то противно заворочалось, замораживая мимику... а Юра, удивившись предложению, в предвкушении закрыл глаза.

     — Ну как? Почувствовал? - засмеялась Света, послав ему воздушный поцелуй.

     — Нет, ты, видимо, перепутала и Витька поцеловала, давай по новой. Буду контролировать.

     И Света, хитро улыбаясь, отправила Юре второй воздушный поцелуй. Махнув перед ним рукой, я буркнул:

     — С тебя и одного хватит. - и обратился, улыбаясь, наигранным раздражённым тоном уже к девчонкам. - Мы вместе вообще-то были, и этот мой.

     — Вот все вы, мужчины, хотите от женщины лишь одного. - засмеялась Света.

     — Бывает и другого. - ухмыльнулся Юра.

     — Не другого, а большего. - поправила его Света.

     — Ну допустим, что это наша задача думать о продолжении рода. И чем чаще, тем больший шанс у человечества на выживание.

     — А какова тогда роль женщины? - спросила Катя.

     — Думать о том же самом, например. - подмигнул Юра.

     — Мне казалось, что нужно делать, а не думать...

     — Да с удовольствием!

     — Вот-вот, а выживание человечества на самом деле не удовольствие, а утомительный процесс после него. Так что лучше хотя бы думать о том, как привить ребёнку гуманизм и ценность любой жизни. - ответила Света.

     — Ты слишком масштабно мыслишь.

     — Вовсе нет - несмотря на развитие технологий, мы по-прежнему живём будто в средневековье, где могут и избить за то, что кто-то умнее или просто чем-то отличается, и продать в рабство, и убить за сапоги. Мужской мир, где вы убиваете не только друг друга, а женщине уготована лишь вторичная роль пытаться воспитать лучшим следующее поколение.

     — Ага, а если бы миром правили женщины, то не было бы войн - страны бы просто не разговаривали друг с другом. - засмеялся Юра. - И во многих армиях мира женщины тоже могут служить и убивать себе подобных.

     — Это сделано лишь для тех, кто принял правила вашей игры и не хочет в ней вам в чем-либо уступать, стараясь быть не только равными, но и превосходить.

     — Задача женщины идти за своим мужчиной, при этом направляя его в нужную сторону и подталкивая, он же, в свою очередь, выбирает оптимальный маршрут через грязь, холмы и реки, и утрамбовывает для неё снег. Именно в этом заключается их равенство - он ведёт её, а она - его. - включился я в дискуссию. - А не в том, чтобы перенимать плохой пример. Поэтому женская вина в том, что вы не туда вели, и не так воспитывали.

     — Красиво сказано, я даже согласна... отчасти... тебя за прозу или стихи посадили? - хитро ухмыльнулась Света.

     — А вариант «по щучьему велению» есть?

     — Меня тоже за этот третий вариант. - улыбнулась она.

     — Расскажешь?

     — Не хочу сейчас об этом. Ты лучше скажи, чем плох матриархат?

     — А он практически и так у нас - ведь именно из-за вашего воспитания появились нынешние нормы морали, что девушек нельзя бить, что за вами надо ухаживать и так далее, просто вы в роли серого кардинала. И будь у нас действительно патриархат - вы были бы вынуждены привлекать внимание самца.

     — Так мы и так привлекаем - следим за собой, держим форму, одеваемся, подчёркивая фигуру, ходим на неудобных каблуках, избавляемся от волос на теле, красимся, используем благовония...

     — Да, но вы лишь завлекаете, оставляя в большинстве случаев дальнейшие действия за мужчиной, и поэтому мы, по-сути, и живем, с этой стороны, в гармоничном мире, где нет ни явного патриархата, ни матриархата.

     — Знаете чем отличается сумоист от феминистки? - спросил Юра, устав от этой темы. - Сумоист бреет ноги.

     Дружно отсмеявшись, Юра спросил меня:

     — Куришь?

     — Бросил. - покачал я головой. - На вэйп перешёл... А потом и вся эта кутерьма закрутилась... не хватает, конечно, электронки...

     — Тяжко тебе здесь будет - в этом электронном мире нету электронных сигарет.

     — Ну обычные-то есть...

     — Даже не вздумай - опять в реале начнёшь, держи лучше это. - он выудил из кармана огромную сигару и вручил мне. - И только сейчас.

     — Нифига себе, откуда?

     — Где взял, там уже нету. - ухмыльнулся он.

     И мы задымили сигарами, попивая виски рядом с двумя столь привлекательными и умными девушками, продолжая болтать и шутить обо всём и ни о чём - Юра, как оказалось, был байкером, Света занималась конным спортом, а Катя очутилась здесь после того, как дважды продала пиво несовершеннолетним в пивном магазине:

     — Вот смотри. - рассказывала она. - Подходит к прилавку девушка, выглядящая лет на 30 минимум, вся размалёванная как последняя... ну понятно, как кто... и спрашивает такой-то сорт пива, ты отвечаешь, что его нет, она интересуется другим, которого тоже нет, ты ей говоришь, что «зато есть такой-то», на что она, зная куда идти, берёт это пиво без поиска, и возвращается с ним на кассу - у тебя уже отношение к ней как к постоянному покупателю, и, учитывая большой поток людей, ты сразу пробиваешь ей покупку, после чего она уходит, а через какое-то время возвращается в компании нескольких приезжих бугаёв, и начинается шантаж - и если у тебя нет денег или ты не хочешь им платить, то они вызывают полицию, где после второго такого случая наступает уголовная ответственность.

     — Вот ведь ублюдки! - возмущённо воскликнул я. - Люди честно работают за гроши, а эта мразь использует написанные даунами законы для своего обогащения!

     — Почему даунами? Смысл пересажать по максимуму, чтобы все потом ходили по струнке, боясь потерять работу, на которую их чудом взяли после судимости.

     — Это да. - тяжело вздохнул я. - Как же хорошо было в нашем детстве - мы все были счастливы, зная место, где можно купить с друзьями бутылочку пивка, или вино с подругой, и вряд ли кто-то спился от одной бутылки пару раз в году, так как в деньгах был дефицит.

     — То есть на детский алкоголизм тебе наплевать?

     — Не нужно перекладывать ответственность за своих детей, и делать виновным продавца вместо покупателя. Пусть подростки сами отвечают за свои поступки.

     Так мы и болтали, пока мимо слегка шатающейся походкой не прошёл Терников... Как однажды сказал наш известный шахматист: «главное в шахматах это не то, на сколько ходов вперед ты думаешь, а как ты анализируешь текущую ситуацию”. Шахматист из меня, конечно, слабенький, так как объективно продумывать много ходов вперёд с учётом ходов противника я не могу, но вот оценить ситуацию я в состоянии. Нащупав нож Сыча, я направился за Терниковым, сказав, что скоро вернусь. С получением нового навыка я стал более уверенным в себе, а может и сказался выпитый алкоголь, и я шёл за ним, на всякий случай не задерживая долго взгляд, зная при этом, что на меня никто не смотрит. Выбрав момент, когда он был занят естественным после выпивки делом, я метнул в него нож, особо не заботясь тем, как он прилетит - важно было то, чтобы я просто в него попал, учитывая вырезанное на нём прозвище.

     — Ай, бл*! - вскрикнул Терников.

     Скрывшись после броска и выкинув чехол от ножа, я, приближаясь к нашей компании, перешел на шаг, и, как ни в чём не бывало, вернулся на своё место. Прошедший вскоре мимо нас Терников показался мне угрюмым и задумчивым... ха, с чего бы это вдруг? Как я и предполагал, поднимать шум он не стал. Теперь мне лишь оставалось ждать его ответных действий...

     Тем временем виски кончалось, я пьянел, а Терников, как назло, и не думал торопиться. Переступив уже за сегодня табу политических тем, мы к ним старались не возвращаться, дабы не портить себе хорошее настроение, и общались уже на темы, на которые можно было спокойно говорить и в реальной жизни. Впрочем и все вокруг, вроде бы, тоже - выплеснув негатив, люди становятся добрее. Постепенно количество продолжающих банкет падало, и вот я увидел, как Терников с двумя гавриками отводят в сторонку ничего не подозревающего Сыча. Я же в это время, позвав всю нашу компанию, побежал к Семёнычу:

     — Владислав Семёныч, я думаю, что вам понравиться то, что вы увидите, если поспешите за мной. Возможно лучше взять с собой ещё нескольких офицеров, и, быть может, Рымова.

     — Что конкретно? - спустя недолгое молчание спросил поддатый Семёныч.

     — Офицерство Терникова.

     Он сначала удивлённо поднял брови, но тут же вскочил на ноги:

     — Веди! Бегом!

     Мы потеряли где-то минуту, собирая ещё нескольких офицеров и Рымова, и сейчас бежали по тому направлению, куда отправились зеки. Не знаю, о чём они говорили, возможно Сыч отпирался, пытаясь их убедить в том, что ничего не делал, а нож у него забрали после убийства утром, показывал свой новый нож для убедительности, гаврики же парировали ему тем, что он перепутал ножи, когда метал, и кинул свой именной, и добивались ответа на причину такого поступка... не важно, в любом случае, когда мы до них добежали, у уже мёртвого Сыча копошились в карманах - наивные, я ведь ещё этим утром всё у него забрал. При появлении нашей делегации наступила на мгновение тишина, пока её не прервал громовой рык Семёныча:

     — А ну встали смирно!

     — Это не мы, он сам себя убил. Воткнул себе в сердце.

     — Да, упал на нож. - поддакнул перебивая второй.

     — Сначала воткнул, потом упал на него, мы его лишь перевернули. - продолжил первый, злобно косясь на второго.

     — А избил он тоже сам себя? - грозно спросил Рымов, подойдя ближе.

     — Это от удара о землю, не было такого только что, верно ведь, Пан?

     — Да, не было... ух как он приложился-то сильно...

     — Судя по всему неоднократно, и даже пару раз на нож... - заметил Семёныч.

     — Да, у него этот был... - продолжил врать Панфилов, и вдруг замолк, забыв слово.

     — Приступ. - вклинился первый, Чуров.

     Терников же продолжал молча на нас смотреть.

     — Я как в воду глядел, что недостоин ты быть офицером, что скажешь? - обратился к Терникову Семёныч.

     — Значит ты Сыча подговорил... и кто же на моё место метит? Фима?

     — А не будет больше твоего места, хватит с вас, уродов! Так ведь, Рымов?

     — В ямы их, а ты собирай всех прямо сейчас. - ответил Рымов к Семёнычу.

     — Ты слышал, Самойлов? Всеобщий сбор. - перевёл на него Семёныч.

     Уже через пару минут вокруг костров собрались те, кто ещё оставался гулять, и те, кто ушёл на боковую.

     — Только что один офицер с двумя подручными вопреки нашим правилам совершили убийство. За грубейшее нарушение офицером наших правил я лишаю Терникова офицерского чина, его подручные отправляются в ямы на 2 недели, Терников на месяц.

     — Да нас же так выкинут отсюда нахрен!

     — Раньше надо было думать. - ответил он Терникову.

     Большинство зрителей злорадно скалилось.

     — Готов взять на себя это ответственность, заняв место Терникова. - обратился к Рымову и своим Ефимов.

     — Я учту твоё пожелание. - ответил уходя Рымов.

     Теперь всем было не до сна... мы вернулись на своё место и какое-то время обсуждали произошедшее.

     — Откуда ты знал, что так будет? - поинтересовалась у меня Катя, когда Юра со Светой разошлись, а мы допивали последние, нет, крайние глотки пива.

     — Предположил...

     — Но как?

     — Скажем так, у меня была некоторая информация, позволяющая сделать такое предположение.

     — Да ну тебя. - обиженно сказала она, запустив в меня пучком травы.

     — Слушай, Кать, а почему ты не такая, как другие офицеры?

     — А ты бы хотел, чтобы я командовала? - игриво спросила она, отбросив гриву огненных волос назад.

     — Не, просто почему?

     — Нууу... - задумчиво протянула она. - Немногие мужчины будут это спокойно терпеть, а мне не нужна их злоба, да и я не из тех людей, кто самоутверждается, унижая других... но если ты так уж хочешь, чтобы я командовала... - проговорила она, проводя пальцем по моей руке. - То я могу это устроить... только тебе нужно будет пообещать, что это останется между нами...

     — Конечно, я не трепач...

     И, сев мне на колени, она обвила меня руками, страстно поцеловав...

     ***

     (Отрывок переписки)

     Введённые стимуляторы и транквилизаторы представляют высокую опасность для испытуемых при их явных положительных эффектах.

     Вернувшись лишь под утро в казарму, я моментально заснул. Мне снился двуглавый орёл, пожирающий сам себя, кругом разлетались перья и брызгали капли крови, я хотел ему помочь - приносил какую-то пищу, но он никак не реагировал, продолжая клевать свою собственную плоть, крича при этом от боли. Потом одна голова всё же обратила внимание на ту еду, что я принёс и начала её заглатывать, не переставая при этом жалостливо и пронзительно клекотать - вторая голова и не думала останавливаться, и всё так же терзала их общее тело...

     Проснулся я, на удивление, бодрым и свежим, лишь слегка не выспавшемся, но никакого похмелья и в помине не было, вскоре меня уже снова протаскивало через знакомый водоворот - пришло время кормёжки.

     — Доброе утро, как спалось? - спросила меня стоящая с другой стороны капсулы Таня, перекидывая халат.

     — Привет, хорошо, но мало.

     — Бурная ночка?

     — Угу, и, кстати, виртуальный алкоголь мне нравиться больше. - ответил я, выходя из-за капсулы.

     — Завидую я вам всем... то есть я имею в виду то, что вы там в другом мире, словно на другой планете...

     — Да я так и понял. - улыбнулся я. - А тебе как спалось?

     — Замечательно, тебя не убили - меня не разбудили - засмеялась она. - а то вчера многих наших посреди ночи поднимал сигнал, что их подопечные вышли.

     — Одного, я знаю, точно выкидывало.

     — Да человек десять вернуло, не знаю только кого.

     После завтрака я вернулся в капсулу, и уже в другом мире отправился на свой пост к стене.

     Днём подошёл Семёныч и отвёл меня в сторонку:

     — Я ведь тебя так и не поблагодарил...

     — Вообще-то я предпочёл бы в качестве благодарности, чтобы ты меня больше не подставлял, заставляя играть в свои игры... - перебил я его раздражённо.

     — Хм, а я хотел предложить тебе должность офицера... не прямо сейчас, конечно, пришлось бы подождать немного, чтобы всё улеглось... но раз уж ты не хочешь...

     — Вообще-то я за... только быть пешкой меня не прельщает.

     — Ну офицер и так априори не пешка... - оскалился он.

     — То есть в твою партию всё равно придётся играть?

     — Естественно, а ты как хотел? Ты либо играешь в свою партию, либо в чужую. Третьего не дано. Но вот только фигур-то у тебя нету для своей игры...

     — Я понял. - кивая, ответил я угрюмо.

     — Вот и молодец. А пока действуй по обстановке, думаю, ты уже догадался, чего я хочу...

     — Да. - угрюмо кивнул я.

     — Тогда до скорого, и не попадись.

     — Было бы проще, если бы Терникова выпустили.

     — И без него всё пойдёт как по маслу, уже идёт. - бросил он напоследок.

     Насчёт Семёныча и его благодарности я не питал никаких иллюзий, тем более, что он никак не смог бы сделать меня офицером ввиду того, что не хватало лишь представителя зеков, я просто решил, что лучше действовать по его сценарию, зная этот сценарий, чем снова оказаться несведущей пешкой, которую подставят, да и сейчас наши интересы совпадали, так что последующую неделю я вносил хаос в группу тех, кто по словам Тани должен был вносить хаос в игру, поддерживая этот мир в тонусе - я убивал как сторонников Терникова, мстивших по его указке сторонникам Фимы, так и людей недальновидного Фимы, брякнувшего при всех о том, что он готов занять место Терникова. И если вдруг их конфликт и затихал, то очередные смерти его возобновляли. Интересное произошло спустя пару дней моей диверсионной деятельности - перед глазами всплыло системное уведомление: За убийство десятерых членов вашего лагеря, оставшись при этом неизвестным, вы получаете достижение «чужой среди своих». Шанс выпадения добычи с союзников повышен до 61%, также вы получаете бонусные 10 жетонов с каждого убитого вами союзника. Сомнительный бонус за сомнительное дело, как мне показалось сначала. Однако вскоре я поменял первоначальное мнение, когда у них закончились жетоны. Учитывая этот внутренний конфликт, офицер у зеков так и не был ни выбран, ни назначен, так как в их противостоянии был численный паритет, и, не смотря на то, что они старались действовать тихо и молча, ямы постепенно наполнялись. Сами же ямы представляли собой глубокие, метров 4-6 в высоту, круглые колодцы, диаметром в метра 3, выложенные по бортам вертикальными стволами деревьев, откуда без верёвки было невозможно выбраться. Принимая во внимание то, что по возвращении в игру с завтрака или ужина аватар появлялся там же, где и был на момент выхода, единственная возможность покинуть яму досрочно была умереть и появиться на месте респауна в центре лагеря, что, конечно же, имело бы мало смысла в нынешних реалиях, где выбравшихся таким образом одни могли снова убить, другие же просто вернуть обратно в яму.

     Свою партию я начал с обхода каждого сидящего в яме зека - я предлагал им за вознаграждение выбрать меня в качестве своего офицера. И да - я хотел заплатить им их же жетонами, которые забрал с их тел. Однако я не учёл их жадность, поэтому дело продвигалось медленно. Запросы у них были разные - от 100 до 300 жетонов. Последних же, Чурова с Панфиловым, я отбраковал, ничего им не сказав, чтобы они не подняли шум, продолжив искать тех, кто подешевле. К концу недели мне удалось заручиться поддержкой восьмерых - троих с одной стороны конфликта и пятерых с другой, на остальных жетонов у меня уже не хватало, и, что естественно, вперёд я не платил. Терниковцы гораздо охотнее соглашались в виду того, что их лидер и так уже потерял звание и думаю, что ещё и потому, что они не знали, сколько из них было готово отдать за меня свой голос, так как одним из условий сделки была конфиденциальность, и они, видимо, предполагали, будто их голос ничего не решит, но карман наполнит. Кто ж поверит, что у вчерашнего новичка есть столько жетонов на всю их ораву? И мне требовалось ещё 150 для того, чтобы получить гарантированное большинство.

     К началу следующей недели я попал в свою первую симуляцию. Наш отряд из 20 человек оказался в восточном полуразрушенном городе, где стояла жара как, наверно, в крематории. По условию сценария только что прошёл арт-обстрел и у нас был час, чтобы подготовиться к обороне. Также по городу были рассредоточены такие же группы из других лагерей, с которыми у нас не было связи. Большинство местных НПС пряталось в подвалах, и при редкой встрече награждали нас красноречивыми взглядами из смеси ненависти со страхом. Под командованием Маркиной мы заняли небольшой квартал тесно стоящих пятиэтажных домов рядом с местом респауна, мне и ещё четверым нужно было занять позицию в доме через дорогу от основного отряда, ещё пятёрка бойцов должна была окопаться в доме дальше на повороте дороги, полностью её контролируя и образуя на ней вершину треугольника, и делать вид, что там сосредоточены все наши силы. Ну а пока мы начали спешно заделывать дыры в стенах мешками с песком для огневых точек, подтаскивать боеприпасы к позициям и минировать подступы. Учитывая, что я не имел во всём этом опыта, меня подрядили на крайне ответственную задачу - принеси-подай. Правда что-то я всё же узнал:

     — Это противотанковая мина ТН-62М, нажимного действия, наступать на неё можешь, только если в тебе менее полутора центнера. - объяснил мне Юра, когда я притащил к нему несколько таких штук.

     Затем он показал мне как её устанавливать. Как её деактивировать он не знал, да это и не требовалось в нынешних реалиях. Под неё в ямку он установил «сюрприз-мину», как он сказал - если верхнюю обнаружат и начнут извлекать, то произойдёт взрыв нижней мины, оснащённой взрывателем разгрузочного типа.

     К тому моменту, как показались танки в сопровождении пехоты, мы ещё не были готовы, однако поспешили на позиции. Танки остановились вдалеке, направив в нашу сторону пушки, а пехота медленно продвигалась вперед, осматривая дорогу на наличие мин и проверяя остовы домов. Мы выжидали. Нам было нужно, чтобы они углубились в наш оборонительный треугольник, а танки подъехали на расстояние точного выстрела из гранатомёта. Первыми выстрелами разразилась пятёрка с вершины треугольника, привлекая к себе внимание и отвлекая пехоту от заложенных нами мин. Сразу же с начала громкой стрельбы, тихо зашептала и моя бесшумная винтовка. Моя позиция располагалась в одной из полуразрушенных квартир на углу дома у пролома в стене на уровне колен, дыра же в стене продолжалась вниз ещё на один этаж, и прикрывал меня мешок с песком, который со стороны улицы я замаскировал полкой из сломанного шкафа. Хорошее и незаметное место для лежачего снайпера, не хватало только этого нормального снайпера. Тем не менее я попадал, и, в отличии от пятёрки в вершине образованного нашими отрядами треугольника, прыгающей между окнами дома, создавая иллюзию крупного скопления бойцов, от моих выстрелов гибло больше штурмующих. Вдруг по тому дому прямой наводкой загрохотали танки, превращая его в решето, и сразу после их залпов и падающих кусков стен наступила тишина. Я очень надеялся, что там все выжили, успев невредимыми уйти от обстрела. Тем временем я сменил позицию, забежав в следующий дом, перпендикулярный дороге, и, пропустив первую группу противника, которую уже начинал скрывать дом, открыл огонь по следующим, убив при этом троих. В мою сторону сразу же короткими перебежками направилась группа бойцов. Пока всё шло по плану.

     Затем, используя своё преимущество в скорости, я сменил ещё несколько позиций, уводя эту группу дальше, после чего вернулся на первую точку. Да, за прошедшую неделю я стал намного быстрее и сильнее, хотя и уступал старожилам. К этому времени на нашей дороге от «сюрприз-мин» было 2 воронки с кучей тел вокруг. И танки, развернувшись, ехали к параллельной дороге, где уже рыскала пехота в поисках мин. Наша же дорога была свободна. Где-то через час, не преуспев на других направлениях ввиду необезвреживаемых мин и отсутствия информации о нашей численности, вся вражеская армада снова находилась на нашей дороге и неспешно продвигалась в ловушку. Двигались они, конечно, не только по этой дороге - наверно половина из их личного состава огибала наши позиции с флангов, проверяя дома, но это нам бы особо не помешало, ведь в итоге командующий вражеской армией решил пожертвовать несколькими траками гусениц, и, возможно, танками, на минах, но обеспечить прикрытие пехотинцам и выполнить свою задачу по нашему уничтожению и захвату района. И как только начали раздаваться выстрелы из окружённых домов, колонна бронетехники ринулась вперёд. По пути танки произвели ещё несколько залпов по уже ими битому дому, и обстреливали другие дома вдоль дороги.

     По первому подорвавшемуся на мине танку я попал с первого же выстрела из гранатомёта, к этому моменту мы уже знатно потрепали нападающих. После залпа я побежал в глубину дома, скрываясь от ответного огня, но не успел даже выбежать из комнаты - меня выкинуло мощным взрывом на улицу, и я упал на обломки дома со второго этажа, следом на меня рухнула часть стены, переломав и придавив ноги. Я лежал на животе, погребённый в груде обломков, оглушённый и, возможно, помимо сломанных ног ещё и с переломами рук и рёбер, и выл от боли. Оружия у меня не было никакого, и прекратить свои мучения я не мог, но на расстоянии вытянутой руки лежала присыпанная песком мина... сложно на такое решиться, а ещё страшнее, я решил, будет, если она не взорвётся, а я буду по ней продолжать в исступлении лупить, или же она не убьёт меня, учитывая, что я лежу, а не стою рядом с ней. Постепенно я уже смог думать о чём-то другом - то ли я привык к своим ощущениям, то ли ещё по какой причине, но мне уже стало легче. Я старался думать позитивно - что это не моё тело, что я не стану инвалидом, и меня уж точно здесь не убьют, что нужно лишь дождаться либо окончания симуляции, либо чьей-то милосердной пули, а потом перешёл на мысль о том, насколько вообще война оказывается страшна вблизи. Страшна не только тем, что я сам могу умереть или вернуться в инвалидной коляске, а больше страшна тем, что я готов убивать и делать инвалидами абсолютно не знакомых мне людей, ничего плохого лично мне не сделавших, и, возможно, куда порядочнее и человечнее чем я сам. Да даже если бы они были далеко не ангелами - разве оставлять их детей сиротами, жён вдовами, и лишать матерей их детей не отвратно? Я, конечно, и раньше так же думал, но теперь я это начал ощущать, чувствовать всю абсурдность войн. Неужели нужно всех людей прогонять через подобные симуляции, чтобы они на себе, так же как и я, ощутили весь ужас войн, прочувствовали эту секундную грань между здоровым и полным сил человеком и беспомощным куском мяса, в котором как и прежде функционирует только мозг?

     Не знаю сколько я так пролежал, может час, может два, а может и всего минут 30, а то и ещё меньше - время тянулось, как пропагандистский выпуск новостей на федеральном канале о том, с кем встретился президент, или как он сердито крутанул ручку, снова повторяя, что времени на раскачку нету, так что это было непонятно.

     — .десь .ин - с трудом различил я голос как из тумана.

     — Те..-то мы и ..кали. -

     Повернув слегка на лево голову я поднял взгляд и увидел группу людей, ближайший ко мне вытаскивал пистолет, а за ним стоял, очевидно, командир - на меня равнодушно смотрели холодные глаза с худого усатого и морщинистого лица. Почему-то я сразу ощутил к нему неприязнь и, не раздумывая дважды, я схватил правой рукой крупный камень и со всей силы ударил им по мине...

     ***

     — Мне плевать, какие у вас там правила и как происходит отбор! Ты доставишь мне его на следующую симуляцию.

     — При всём уважении, но я вам не подчиняюсь, я выполняю распоряжения лично министра обороны.

     — Да ты...

     — Мне кажется, вам нужно успокоиться, до свидания.

     Из коммуникатора шли прерывистые гудки, а Доярский, ругаясь, гневно расхаживал по комнате:

     — Тысяча чертей! Какая каналья! Ууух я его! Да я полковник, мой сын депутат правящей партии, а он так со мной говорит! Какой-то простолюдин посмел так нагло разговаривать с дворянином!

     ***

     (Отрывок переписки)

     Когда уже заработает новый комплекс? Я начинаю терять терпение. P.S.: Прошу отнестись со всем вниманием к просьбе господина Доярского.

     Встречали меня как героя. Оказывается ещё никто не добивался подобного результата. По итогам боя за счёт смерти почти всего офицерского состава противника была засчитана пиррова победа. Военные проиграли, так как игра посчитала, что без руководства занять и удержать район они бы не смогли. К слову, учитывая, что симуляции созданы для армии - их бойцы после смерти появлялись снова на месте респауна, что обосновывалось необходимостью работы над ошибками, хотя я думаю, что в большей степени любовью высокопоставленных вояк к играм, парадам и смотрам, а также желание побеждать, а, приняв во внимание то, что они были в костюмах виртуальной реальности и не чувствовали боль, эти симуляции были для армии действительно лишь игрой с отработкой навыков. Идеально для выращивания бесстрастных запрограммированных убийц.

     В гудящем как осиновый рой лагере едва ли бы нашёлся хоть кто-то, кто меня не поздравил - кто-то словами, кто-то пожимая руку, кто-то хлопками по плечам, а кто-то и просто улыбкой или кивком головы. Радовались все без исключения - когда ты заперт в пусть и золотой, но всё же клетке, и вынужден играть в игру, в которой невозможно выиграть, то даже пиррова победа становится по-настоящему грандиозной победой. А уж убить сразу пять офицеров из которых один вообще полковник веселило народ, наверно, больше, чем смог бы диоксид азота. И уж совсем не важно как это было сделано, и сколько там было обычного везения, даже наоборот - мои мучения под завалом воспринимались как достойная плата за победу, возвеличивая сам поступок до уровня подвига. Я, конечно, тоже не мог не радоваться, и решил устроить для всех праздник за свой счёт, ведь я также установил рекорд, получив 341 жетон - 40, 50, 60 и 70 жетонов за убитых офицеров, начиная с капитана, 10 за подбитый танк, по одному за убитых одиннадцать солдат и 100 за победу. Причём в своей первой же симуляции. Так что я открыто заявил, что готов спонсировать вечернее пиршество на 100 жетонов. При этом у меня бы хватило наличных и на подкуп избирателей, усмехнулся я про себя, и у них уже не должно возникнуть сомнений в моей платёжеспособности. Своей же щедростью я убивал и второго зайца - повышение репутации, что для недавнего новичка, решившего стать офицером, было очень важно.

     В город я не пошёл, мне хотелось тупо отдохнуть, лёжа на траве под припекающим солнцем и ещё слишком свежи были воспоминания о раздавленных ногах и последующем мощном взрыве - хотелось покоя. Однако провалялся я не долго - нужно было ковать железо пока горячо, так что я принялся обходить своих избирателей. Решив, что без Терникова не обойтись, я зашёл и к нему:

     — Не отвлекаю? - пошутил я, наклоняясь над его ямой.

     — Чё хотел? - мрачно буркнул он.

     — Предложить свою помощь в твоём освобождении.

     — И как ты это сделаешь?

     — А вот это уже моё дело.

     — Чего хочешь взамен? - спросил он после паузы.

     — Твоей всецелой поддержки.

     — Конкретнее.

     — Ты сам поймёшь, когда придёт пора. По рукам?

     — И как долго мне тебя поддерживать?

     — Постоянно.

     — Серьёзное условие.

     — Серьёзно ты влип на месяц, потом же вернёшься на зону или отправишься на кладбище - не знаю, как действительно здесь поступают. Только учти - я смогу тебя также и вернуть обратно в яму.

     — Мне нужно подумать. Зайди через час.

     — Конечно, я не спешу, могу и через пару недель...

     Через час он согласился. А ещё через час, по возвращении гонцов с покупками, мы были все в сборе и ожидали очередного избрания офицера. Процедура была проста - на кусочке бумаги каждый писал имя кандидата, после чего бумажку кидали в котёл, откуда их потом доставали и складывали в стопки. С преимуществом в три голоса победил я.

     — Поздравляю нового офицера. - торжественно произнёс Рымов, который только что складывал бумажки в стопки по именам и пожал мне руку.

     — Это чё за херня?! - возмутился тут же Фима.

     — Успокоить его? - спросил меня быстро сориентировавшийся Терников, выпущенный с остальными на время голосования, направляясь к нему.

     — Упор лёжа, Ефимов, 50 отжиманий. Быстро! - гаркнул я своим поставленным и грозным баритоном.

     И, сверкнув зло глазами на меня и подходящего Терникова, он начал отжиматься.

     — Иван Андреич! - обратился я к Рымову, когда рядом никого не было. -  Вы видели, что без Терникова дисциплина шаткая, поэтому я прошу освободить его для восстановления порядка в лагере.

     — Ему ещё три недели сидеть в яме. - отрезал он.

     — За эти три недели у нас все ямы переполнятся.

     — Тебе какое вообще до него дело?

     — Он необходим мне для поддержания порядка.

     — Он нарушил наше главное правило - убил.

     — Не совсем он, это сделали другие. И он уже неделю провёл в яме.

     — Чурова с Панфиловым может тоже выпустить?

     — Зачем? Им же ещё неделя осталась. За дело же сидят.

     — То есть для поддержания порядка я должен выпустить того, кто этот порядок нарушил, вызвав этот раскол и последующие беспорядки? Я правильно тебя понимаю?

     — Именно. Только тогда и прекратятся беспорядки.

     — Какая-то фигня получается.

     — Отнюдь. Терникова поддерживает меньше половины зеков, когда он в яме, и больше половины, когда он выйдет. Его задача держать в узде меньшинство, обеспечивая мне при этом поддержку большинства.

     — Тогда на кой ляд нужен ты?

     — Как это? Я их выбранный офицер, в отличии от приговорённого к яме преступника.

     — Чёрт с тобой. - подумав ответил он. - Но если ты не справишься - отправишься сам в яму, усёк?

     — Так точно.

     Сразу же после разговора я выпустил Терникова, и разъяснил ему его задачу - поддержание порядка любыми способами, при которых эти способы останутся неизвестными для широкой публики. Что будет в противном случае он и так знал. Как и знал, что покинув лагерь со своими сторонниками, они станут лёгкой добычей для отрядов других лагерей, появляясь при этом после смерти в нашем лагере, где и мы можем их тепло принять, а захватить здесь власть силой силёнок не хватит. Мне определённо нравился исход этой партии.

     Со своими избирателями я благополучно рассчитался, и уже во время пьянки меня отозвал в сторону Семёныч:

     — Красиво сыграл, поздравляю. Только запомни на будущее - не смей идти против меня.

     — Ты это о чём? Разве ты сам не хотел меня отблагодарить этим же чином? - с улыбкой спросил я.

     — Я хотел, чтобы у этих уродов вообще не было офицера. А появился ты...

     — Не понимаю твоего недовольства. Офицер среди зеков есть? Нету. Значит ты получил что хотел? Получил. Тогда какие претензии?

     — Ты лишь формальный офицер, пятое колесо. И Терников, понимая это, станет серым кардиналом.

     — Не думаю, что я чем-то хуже такой же формальной ничего не делающей армии чиновников нашей страны.

     — И не стыдно им уподобляться?

     — А я и не уподобляюсь - я выполняю фактическую роль. Я их разделил, лишил офицера, и нейтрализовал конфликт. Теперь они не единая группа, пытающаяся жить по своим правилам, а разрозненная кучка людей без своего офицера, считающая таковым меня. А Терников лишь понимает, что меня по каким-то причинам выбрало большинство, а подчиняется также ещё и ввиду нашего с ним уговора и отсутствия перспектив. Причины же моего избрания, в силу их специфичности, ему вряд ли расскажут. Вот итог. Но я думаю, что тебе другое не нравится. Ты опасаешься, что мне этого будет мало, и я подвину уже тебя.

     — Кишка тонка. Развлекайся.

     Ох и зря я столько наговорил. А всё потому, что задел он меня за живое своим сравнением с пятым колесом. Ведь нужна лишь неделя от силы, чтобы я стал не просто формальным, а самым настоящим офицером, все привыкнут. А теперь жди от него подставы...

     Тяжкие думы развеяла подошедшая Катя:

     — У тебя сегодня прямо триумф, молодец!

     — Вот пол жизни хотел себе Триумф, а оказалось, что у него не два колеса...

     — Губа не дура. Только у Триумфа всё же два колеса. А с чего у тебя такие аналогии?

     — Да с предыдущего разговора зацепилось.

     — С Семёнычем?

     — Ага.

     — Ты с ним будь на чеку. Он очень хитрый человек.

     — Я в курсе, спасибо.

     Постепенно возможные козни Семёныча перестали меня тревожить, и мы ещё долго сидели и разговаривали.

     — Ты мне расскажешь, какие у тебя планы... на эту ночь? - заговорщицки задала мне Катя вопрос.

     — Предположим, что такие же как у тебя...

     — Вот и славно, а то здесь абсолютно не с кем поиграть в города. - засмеялась она.

     — Кать, только ты должна знать, что мне кое-кто очень нравится...

     — Светка? Знаю, мы все это заметили.

     — Так я же наоборот не показывал ничего и старался не обращать на неё внимание. - ответил я после короткой паузы, не став юлить.

     — Это мы все тоже заметили. - снова засмеялась она, в то время, как я начал густо краснеть.

     — Не беспокойся за меня, я понимаю. - ответила она, её веснушки в свете костра будто оживали. - Тем более здесь всё вокруг лишь нарисованная игра, а наша прошлая игра мне очень понравилась...

     — ...так вот я не понимаю, почему нам так мало дают еды? С её качеством я ещё могу смириться, но не с её количеством! - снова заныл грузный Вадим, когда мы сидели уже привычной компанией за завтраком.

     — То есть тебе не хватает жучков, крысиного помёта, посторонних объектов, клея и волос, а тухлый запах возбуждает аппетит? - ответил я на его привычные жалобы.

     — Побольше посоли, поперчи, или же залей соусом - и будет нормально... чего только в войну не ели...

     — Ты лучше просто кетчуп попей, полезней будет... или же хлебушком насыщайся - посмотри только, какие Юра бутерброды делает - хлеб, кетчуп, соль, ну и горчица, когда есть... одно заглядение... а то мне уже кажется, что у тебя аллотриофагия...

     — Это что такое?

     — Парорексия.

     — Чего? Шутишь что-ли?

     — Ну пикацизм, не делай вид, будто не знаешь.

     — А, издеваешься...

     — Вадим, а может тебе вообще на завтрак не ходить? Тебе это только на пользу пойдёт.

     — Но-но! Я попрошу не касаться моей слегка полноватой фигуры.

     — Это очень не просто сделать за таким маленьким столом. - улыбнулся я.

     — Так что всё это вышеперечисленное?

     — Это желание есть несъедобное. Землю, к примеру, песок, крупу в сухом виде...

     — Откуда ты это знаешь? - поинтересовалась Света.

     — Образование...

     — Я думал, что ты музыкант. - заметил Юра.

     — Одно другому не мешает. Ведь замечательно же, когда хобби превращается в профессию...

     — И много ты заработал своим хобби? - спросила Катя.

     — Не меряй всё деньгами, причём моё хобби ещё не стало профессией.

     — Так ты на врача учился?

     — Мимо пробегал... было дело, хотел в ветеринарию пойти, по стопам отца, но он был против, так как, по его словам, там ничему не учат, только следят за посещаемостью и продают свои методички, а все знания он приобрёл на практике, работая ассистентом, изучая самостоятельно и на платных курсах...

     — И какой у тебя профиль?

     — Никакой, я бросил учёбу после врачебной практики на четвёртом курсе... а так бы был хирургом. Видите ли, сейчас врач, как и учитель, лишь обслуживающий персонал, не говоря уже о низких зарплатах, при которых необходимо работать по две-три смены, чтобы нормально зарабатывать, а вообще - если бы все врачи ушли в бизнес, по советам прошлого премьер-министра, чтобы получать столько, сколько хватало бы на жизнь, то лишь это бы побудило всех к активным действиям, и мы бы уже жили, а не выживали...

     — Прям всё так плохо у нас в здравоохранении...

     — Ну да - основная беда в финансировании и конкурсах, когда одна больница получает необходимое, а другая лишь кукиш без масла, причём во второй оборот пациентов и персонала может быть даже в несколько раз больше, чем в первой, также не забывайте про «оптимизацию», благодаря которой закрылась половина больниц и поликлиник - например было 60 коек, которые на бумаге сократили до 40, но в отделении всё равно 60 пациентов, а врачей уже меньше, которых сократили да ещё и урезали им все надбавки... они добили медицину как раз перед первой эпидемией, что она и вскрыла вместе с язвами на разваливающихся стенах медучреждений... и сейчас огромное количество медицинских работников не видит обещанных надбавок за работу с вирусными больными и постоянно записывают видеообращения...

     — Грустно всё как... - заметила Катя.

     — Ага... могу ещё продолжить тем, что пошла мода обвинять врачей и судиться с ними по поводу и без, а также нападать на бригады скорой помощи или насиловать медицинских работников, помимо этого врачей штрафуют за то, что они принимают благотворительную помощь в виде лекарств, препаратов и расходников для нужд пустых необеспеченных больниц...

     — Завязывай с этим, мы не на кухне водку пьём. - зло заметил Юра, жуя «бутерброд».

     — Я вообще уверен, что всё это сделано специально. - продолжил я, не обращая на него внимания. - В рамках борьбы с пенсионерами, на которых в первую очередь и сказывается состояние здравоохранения, что видится предельно ясно как раз на фоне недавнего повышения пенсионного возраста и увеличения финансирования в пандемию не медучреждений, а псов режима. Ведь даже с прежним пенсионным возрастом до пенсии не доживало примерно треть граждан, а повышение пенсионного возраста всего лишь на пять лет увеличивает их число уже вдвое, но это очередное повышение пенсионного возраста могло бы стать роковой ошибкой нынешней власти, выплачивать же пенсии им ох как не хочется. Образование же они уничтожают для того, чтобы люди об этом не задумывались и не понимали ничего, являясь при этом религиозными патриотами, готовыми расшибиться в лепёшку за каждое слово религиозного проповедника, находящегося в тесной связке с властью. Нас пытаются сделать бездумными рабами, задача которых в обеспечении всех потребностей капиталистической криминальной банды.

     — Всё куда хуже - во многих столичных садах уже отсутствует лепка, физкультура и музыка - якобы это помогает распространяться вирусам. - заметила Света.

     — Да ладно?! Это же самый важный период развития!

     — Пока что это не законодательная инициатива - это «рекомендация» потребнадзора, которой многие последовали для того, чтобы избежать проблем...

     — Оно всё понятно, но давайте не с утра об этом!

     — Ладно. Свет, будешь яблоко? А то, боюсь, не осилю.

     — А вчера у тебя была аллергия на апельсины. - улыбнулась эта крайне привлекательная девушка. - А позавчера ты отказался от банана.

     — Да я так наедаюсь этой гадостью, что на фрукты совершенно нету места. Даже на бананы. А от кислого у меня такая эмоциональная аллергия, что моих гримас за столом лучше не видеть. Так будешь?

     — Давай на палапам. - согласилась она на компромисс.

     — Ладно, рискнём, надеюсь не лопну. - ответил я, ломая яблоко пополам.

     Уже зная, что некоторые в курсе моего уже ни разу не тайного влечения, я начал ухаживать за Светой, но ничего окромя самого факта фиаско не добился - она пока лишь отшучивалась и держала дистанцию, да и не знал я, что значит «ухаживать», если честно - у меня всё было просто и сводилось лишь к тому, чтобы пригласить погулять, поэтому сейчас мне было не привычно и тяжко.

     С тех же пор, как я стал офицером, распорядок дня для меня ничуть не изменился - всё так же было необходимо самосовершенствоваться, чтобы оставаться нужным для исследования. Да и мне с моим новым статусом полагалось превосходить подчинённых, чем я, пока что, к сожалению, не мог похвастаться. И вот спустя дня четыре я, на удивление, опять попадаю в симуляцию. На этот раз мы, по сценарию, захватили заложников в крупном здании, похожем на бизнес-центр и чего-то там требуем и, пока мы ждём выполнения этих самых требований, нас начнут штурмовать. Среди нашей группы я оказался единственным офицером и потому бразды правления были у меня. Про этот режим игры я слышал только то, что нам самим за убийство заложников начисляют огромные штрафы, так же как и группе захвата, поэтому я, уже наученный опытом Юры по взаимодействию с местными НПС, сразу же принял стратегическое решение:

     — У вас есть два варианта - либо принять свою смерть прямо сейчас, либо же одеть наши комбезы, взять наше оружие и надеятся лишь на ранение, получив шанс выжить. - обратился я к заложникам. - На размышления даю одну минуту.

     Затем, не смотря на шокированные взгляды всех вокруг, я отдал приказ половине своего отряда, соответствующей количеству заложников, снять комбезы, разрядить автоматы, и вставить в них пустые магазины. По прошествии минуты я взвёл курок на пистолете и сказал:

     — Минута прошла, прошу всех согласных с условиями отойти в сторону.

     На прежнем месте не осталось никого.

     — Поздравляю с правильным выбором. - сказал я. - А сейчас переодевайтесь и берите разряженные автоматы, после чего за каждым заложником закрепляется сопровождающий, готовый в него выстрелить при попытке бегства, вы занимаете первый и подвальный этажи, где и будете держать оборону.

     Во время происходящего и последующих переодеваний на меня с явной антипатией смотрела Света Венкова, безусловно не собираясь в этом участвовать. Хорошо хоть не оспаривала приказ. Учитывая этот неприязненный взгляд, я не мог позволить ей идти в двойках с заложниками - не хватало ещё того, чтобы она отпустила своего подопечного, и противник бы прознал про нашу маленькую хитрость. Поэтому, задвинув подальше всю симпатию к ней, я приказал ей быть в отряде, мимикриющем под гражданских.

     Пока несколькими этажами ниже шла перестрелка, к нам, разбив стёкла, на верёвках спустилась группа захвата и, прибив крюки к стене здания и протянув тросы к соседнему дому, начала нас эвакуировать. У каждого из нас было по два спрятанных под одеждой пистолета, которые мы забрали у других бойцов нашей группы, оставив им наши автоматы. По прибытии на место, нас обступил офицерский состав для сбора информации по террористам, заложенным бомбам и другим сюрпризам. Лучшего варианта и быть не могло:

     — Погнали! - крикнул я, вытаскивая оружие.

     Первым выстрелом я убил в голову того самого усатого полковника, если я не ошибся в его звёздах. Буквально через несколько секунд громкой пальбы вокруг нас уже не было никого живого - мы перебили всю группу захвата, которая нас эвакуировала и весь офицерский состав. Они даже не успели никак среагировать. Прозвучавший несколько минут спустя гонг обозначил окончание симуляции и нашу очередную победу, нам даже не пришлось возвращаться обратно и добивать группу захвата - думаю победа как таковая для нас и не предусматривалась, однако, учитывая, что свою задачу противник не выполнил, ибо всех заложников бравые штурмовики благополучно перестреляли, попутно потеряв всё своё руководство, игра всё же присудила нам победу. Вся симуляция заняла от силы час.

     Вторая подряд победа раззадорила даже самых флегматичных и лагерь просто стоял на ушах. По прежней схеме я опять выделил часть заработанных жетонов для того, чтобы обмыть нашу победу, и этот день заканчивался грандиозной попойкой. Вдвоём с Юрой и купленными по моему персональному заказу бутылками виски, колы и вина, мы направились искать Катю и Свету:

     — Приветствуем прекрасных дам! Не дам не приветствуем, но поздороваемся. - начал я, когда мы подошли к кучке девчонок и нескольким парням, здороваясь со всеми. - Позволите к вам присоединиться?

     — Велкам. Вино?! Я и не знала, что здесь оно есть. - удивилась Катя.

     — Тут у неписей чего только нету. - охотно пояснил Юра. - Главное, чтобы было чем расплатиться.

     — А гитару найдёшь? - спросил я у него.

     — Найдём, когда-нибудь и как-нибудь. - улыбнулся он.

     — Ты может и квестов много интересных получал?

     — Было дело. Весёлый тут программист работал. Одной бабульке нужно было купить буханку хлеба - в награду она мне дала...

     — Фууу - перебил я его.

     — Те сигары... которыми я поделился с одним озабоченным извращенцем. - закончил он.

     — А есть ещё? Или ты уже всё тому извращенцу отдал?

     — Держи, теперь точно все.

     Поржав, мы задымили, ловя несколько завистливых взглядов, на что Юра показал, что больше у него нету.

     — Ну а вино как достал?

     — Обменял на водку у одного алкаша.

     — Кстати о вине - Свет, для тебя Юру просил его достать, а ты не пьёшь...

     — Мне что-то за сегодня от красного цвета не хорошо. - бросив на меня неприязненный взгляд ответила она.

     — Надо было тебе, Юр, белое брать...

     — Тут, похоже, не в вине дело... - ответил Юра.

     — Да нет, как раз в вине. - холодно произнесла Света.

     — Не совсем понимаю, о какой вине идёт речь? Мне должно быть стыдно, что неписей убили? Свечку им может поставить? Или помолиться? Я тут уже два раза террористом был, может меня расстрелять? Здесь же всё ненастоящее.

     — Какая разница, неписи они или нет, если они считают себя людьми? Если они хотят жить и боятся умереть? Пусть это и не искусственный интеллект, но на нынешнем уровне программа всё равно уже считает себя живой. И настоящие здесь мы и наши поступки.

     — Не припомню, чтобы там какую-то программу стёрли. Они, возможно, все уже в городе следуют своему скрипту, и если побродить там подольше - ты встретишь их всех, а они тебя даже не узнают.

     — А если узнают?

     — Если бы да кабы, то во рту росли б грибы... и что если узнают?

     — Я не хочу оставаться у кого-то в памяти сволочью или убийцей. И не хочу совершать гнусные поступки.

     — Свет, за что ты здесь оказалась?

     — Я журналистом была... Помнишь, может, был теракт в здании службы безопасности страны? 17-летний парень пронёс туда самодельную бомбу и взорвал на входе у рамок металлодетектора. Взрыв был слабый и кроме него самого никто не погиб. Перед этим он написал, что собирается сделать и объяснил мотивы - что это ведомство, мягко говоря, охренело, фабрикует дела, пытает, сажает и убивает людей за их мысли. Так вот я написала об этом статью, написала, что жестокость порождает жестокость, и эта система сама своими действиями создала этого парня, решившего таким радикальным образом донести свои мысли... и меня обвинили в оправдании терроризма.

     Высказав что было у неё на душе, она стала ко мне более приветлива, как мне показалось, но напряжение всё равно чувствовалось, поэтому я извинился за то, что покидаю их компанию, надеясь, что это извинение мне зачтётся за случай с заложниками, за который я не собирался извиняться, так как был уверен в своей правоте, да и мы бы не праздновали сейчас ничего в противном случае, и мы с Юрой пристроились к другой компании. Потом я увидел проходящую мимо Катю с Котовым, держащихся за руки и улыбнулся ей, получив в ответ такую же улыбку. Когда уже все разошлись и я, как обычно, остался один, ко мне подсела Катя.

     — Если меня ждёшь, то зря. - выпалила она сразу же.

     — Не, не охота так рано спать, всё равно не засну.

     — Она успокоиться, я знаю.

     — Надеюсь... я думал тебя бесит Котов.

     — Я тоже так думала, но после того, как он нас прикрыл тогда у города, я к нему стала нейтрально относиться... а потом он продолжил извиняться, и это как-то переросло в ухаживания...

     — Рад за вас. - искренне улыбнулся я.

     — Спасибо. Он хороший, непутёвый правда, но милый. Ладно, я пойду, он меня ждёт. Спокойной ночи. - сказала она на прощание и чмокнула меня в щёку.

     — Спокойной ночи.

     На следующий день я вёл группу «скороходов» в Город - как у нас только не называли тех, кто ходил за покупками, хотя слово «скороходы» и наименее для этого походило, так как существовало негласное правило - задерживаться в Городе для выполнения заданий и различного времяпрепровождения, и был минимум час свободного времени, хотя многие частенько задерживались и на большее время, а по правилам мы возвращались в том же составе. Практически все из нашей компании остались в лагере, поэтому когда все разбрелись, мы с Вадимом и Эрнесом направились к оружейному магазину просто прицениться, рассчитывая по пути найти какой-нибудь квест, и когда мы проходили торец одного из домов, в нас кто-то врезался.

     — Помогите, сеньоры, Бога ради! Если меня поймают, то повесят! Вот ключ - закройте эту дверь с обратной стороны, а когда стража уйдёт, отоприте её! Молю вас! - обратился к нам смуглый мужчина среднего возраста в одежде другой эпохи.

     Получено задание: спасти или выдать беглеца.

     — Конечно, сеньор, вы можете рассчитывать на нас. - тут же ответил я, соглашаясь помочь ему.

     Как только я закрыл дверь в подвал дома и положил ключ в карман, к нам подбежали несколько стражников в такой же одежде прошлого, или даже позапрошлого, века что и у первого.

     — Что вы здесь делаете, судари?!

     — Невежливо интересоваться такими вещами у кабальеро, сеньор.

     — Я приношу за это свои извинения, но тем не менее вынужден повторить свой вопрос.

     — Я принимаю ваши извинения, сеньор, но вынужден ответить вам, что вас это не касается.

     — Ваше имя, сударь?

     — Дон Виктор Де Лусия. - вырвалось у меня как-то само собой, в честь величайшего гитариста.

     — Что ж, Дон Виктор Де Лусия, не видели ли вы здесь пробегающего преступника?

     — Нет, сеньор, но, возможно, потому, что я ещё не умею отличать пробегающих преступников от спешащих или преследуемых честных граждан.

     — Этот нечестивец украл золото губернатора! - воскликнул этот господин с аккуратными усиками.

     — Тогда точно не видел - иначе бы я услышал звон монет.

     — Уж не пытаетесь ли вы его защитить от правосудия?!

     — Мне кажется, что это вы, сеньор, пытаетесь защитить его от правосудия, иначе бы продолжили преследование, а не теряли драгоценное время на светские беседы.

     — Что ж, тогда до встречи, сеньоры.

     — До встречи, сеньор...

     — Капитан Рамон. - склонил он голову. - И за информацию по мятежникам полагается награда в тысячу монет.

     Получено задание на выбор: раскрыть или познакомиться с подпольем.

     — Мы... - начал Вадим.

     — Сообщим вам, если что-то узнаем, Дон Рамон. - перебил я на всякий случай Вадима.

     Когда они скрылись из вида, я постучал в дверь:

     — Они ушли, я вас выпускаю.

     — Вы спасли мне жизнь, сеньор, если вам когда-нибудь понадобиться помощь Алонсо Родриго Де Кастилия, то я всегда к вашим услугам!

     — Рад знакомству, Дон Алонсо, непременно обращусь.

     — Как я вижу, вы честные и порядочные люди, поэтому я для начала хочу заверить вас, что ничего не крал - я только вернул то, что отняли у меня люди губернатора! И знайте - вам всегда будут рады среди нашего подполья!

     Получено задание: знакомство с подпольем.

     — Почту за честь присоединиться к вам!

     — Тогда следуйте за мной, у нас как раз сейчас собрание.

     Это собрание проходило в подвале соседнего дома, и после условного стука нашего провожатого, изнутри отодвинулся засов, а дверь распахнулась, приглашая нас в винтажное помещение, чья обстановка совсем не соответствовала окружающему миру.

     — Кто твои спутники, Дон Алонсо? - спросил скрипучий старческий голос из тёмной ниши в углу.

     — Мои, спасители, Дон Алехандро. Это Дон Виктор Де Лусия, а это Дон...

     — Вадим Де Родригез. - наклонил голову Вадим.

     — Эрнесто Димеола. - произнёс Эрнес, подмигнув мне.

     — Буквально минута отделяла меня от пеньковой верёвки, но они не испугались последствий и укрыли меня от капитана Рамона.

     — Тогда я рад приветствовать благородных сеньоров. Я Алехандро Де Ля Вега.

     — Чем занимается ваше подполье? - поинтересовался Вадим.

     — Возвращаем подати обратно беднякам, чтобы нищее население не умерло с голоду, так как налоги постоянно растут в отличие от зарплат, и сейчас у нас как раз есть одно сложное дело для таких трёх порядочных авантюристов.

     — Я весь внимание, Дон Алехандро.

     — Нам стало известно, по какому пути пойдёт большой обоз с податями, и он отправляется уже через полчаса, но поедут они таким маршрутом, что нам его никак не перехватить. Ваша миссия, если вы за неё возьмётесь, заключается в том, чтобы убедить стражников в том, что по той дороге ехать небезопасно, также устроить потасовку вдалеке от движения обоза, чтобы собрать там стражу и, наконец, перехватить обоз. Как раз задача для всех троих. Полагаю, что мы даже сможем отблагодарить вас суммой в пятьсот монет.

     Получено задание: помочь подполью.

     — Лично я почту за честь вам помочь...

     — Я тоже. - тут же откликнулся Дон Эрнесто.

     — И я. - дал своё согласие спустя пару секунд Дон Вадим. - Могу убедить изменить маршрут обоза.

     — Буду премного вам признателен.

     — Можем скинуться в камень-ножницы-бумагу, кто будет обоз брать. - предложил я Дону Эрнесто, с которым мы продолжали угрюмо молчать, переглядываясь.

     — Идёт, победителю обоз.

     — Играем трижды.

     — Уважаемые сеньоры, вам, видимо, пришлось рано повзрослеть?

     — Ещё нет, Дон Алехандро. - улыбнулся я. - Но может и придётся - всё впереди...

     Первый раз была ничья с двумя «ножницами», второй раз ничья с двумя «бумагами», в третий раз я проиграл с «бумагой», и тут же выиграл с нею же, потом была опять ничья с ножницами, после чего я на долю секунды разжал пальцы, делая вид, что собираюсь выкинуть «бумагу», выкинув в итоге «камень», благодаря чему и выиграл в этом споре.

     После того, как мы определились с ролями, Дон Алехандро детально тет-а-тет объяснил каждому его задачу. Все, а это порядка тридцати человек, имели при себе чёрные маски на верхнюю половину лица, такие же выдали и нам. У Дона Вадима она была для того, чтобы убедить капитана Рамона в том, что он из подполья и в курсе их планов. Получив маски и инструкции, мы тут же направились претворять план Дона Алехандро в жизнь. Я руководил отрядом, которому предстояло захватить обоз, со мной был и Дон Алонсо, Дон Эрнесто же руководил отрядом по привлечению стражников, чтобы мы могли безопасно скрыться после операции. Не спрашивайте меня, почему Дон Алехандро доверил нам такие важные посты сразу после знакомства, спросите об этом лучше его самого, или же программиста, написавшего весь этот сюжет со скриптами неписей. Связи между нашими отрядами не было, поэтому мы просто залегли возле дороги, готовые перегородить её поваленным деревом в нужный момент, и стали ждать...

     Вот, наконец, показался ожидаемый нами обоз, и я, выждав нужное время отдал команду обрубить верёвки, удерживающие массивный ствол дерева, одновременно с этим мы ринулись в атаку. Рапирой я, естественно, не владел, но Дон Алехандро и запретил нам убивать охрану обоза, состоящую из десятка бойцов, рассредоточенных по всем трём телегам, и сидящими верхом на лошадях спереди и сзади телег, поэтому как только мы выскочили на дорогу, я громко крикнул, держа их командира на прицеле мушкета, который я взял также как и портупею с рапирой для аутентичности, что, конечно представляло забавное зрелище, учитывая, что я также был в комбезе:

     — Спокойно, сеньоры! Не надо крови. Нас больше и мы в тельняшках, и мы так или иначе заберём себе содержимое обоза. Подумайте о ваших жёнах и детях, не оставляйте их одних в этом суровом и негостеприимном мире.

     — Тельняшки? Это ваши маски или нижнее бельё? Я знаю, кто вы, сеньоры - молва о вашем благородстве не обошла меня стороной. Обещаете ли вы пощадить нас?

     — Тельняшки - это то, во что облачены наши чистые души, и я клянусь честью, сударь, что если вы сложите оружие, то никто из вас не пострадает от наших рук!

     — В таком случае мы сложим оружие, только я прошу вас легко ранить каждого из нас, чтобы нас не повесили за измену. Губернатор Дон Рафаэль Де Гтярев скор на расправу.

     — К сожалению я уже дал обещание, и не вправе его нарушить - вам придётся самим ранить друг друга.

     — Это ещё раз подтверждает правдивость слухов, и я заверяю вас, что мы тоже в тельняшках. - ответил этот офицер, поклонившись, и принялся наносить лёгкие раны по конечностям своих людей.

     Когда он закончил, то проткнул себе обе руки, и убрал рапиру в ножны с ответом на мой немой вопрос:

     — Я их командир, и должен нести большее бремя... как, впрочем, и сражаться до конца. - закончил он, вытаскивая пистолет и направляя его себе в подбородок.

     Мне удалось отстранить его пистолет, и пуля вылетела, не причинив ему вреда.

     — Мне кажется, что вас могли и оглушить... - произнёс я, нанося ему мощный удар по голове рукояткой только что отобранного пистолета. - Уж лучше не сдержать обещание, чем стать причиной гибели столь благородного кабальеро. И да простит меня за это Бог... хотя формально он и не сложил оружие.

     Всех солдат мы крепко связали, после чего двинулись на трёх телегах в обратный путь, петляя и заметая следы. Когда мы уже приблизились к убежищу, я заметил вокруг сидящих в засаде стражников. Нужно было их предупредить, что я и сделал, предварительно уведя наш обоз подальше - я выстрелил из виктореза по двери подвала, и поспешил тут же на всякий случай скрыться. Минут через десять я вернулся к логову подполья и начал обходить его со всех сторон, где и наткнулся на Дона Алонсо:

     — Слава Богу, что вы смогли скрыться от преследователей, сеньор, мало кому это удалось - они схватили большинство наших, находившихся в подвале и вскоре их ждёт казнь!

     — Что с обозом?

     — В наших руках.

     — Я не увидел в округе стражи...

     — Да, их нет - они все ушли с пленными, вашему другу Дону Эрнесто, к сожалению, тоже не удалось убежать.

     Получено задание: освободить пленных до осуществления казни.

     — Мы их вытащим, клянусь честью!

     — Несомненно! Пойдёмте внутрь, там уже безопасно.

     Стоило нам войти, как стена слева от входа отъехала в сторону, и из проёма показался Дон Алехандро:

     — Ваш друг нас предал.

     — Ну я бы не бросался такими словами - так, знакомый...

     — И тем не менее он нас предал - солдаты ждали, чтобы мы собрались здесь со всей добычей, но нас кто-то предупредил. - задумчиво проговорил он.

     — Да, это я выстрелил.

     — Благодарю вас, сеньор, вы спасли много жизней! Но теперь нужно спасти от виселицы и остальных.

     — Что вы предлагаете?

     — Губернатор сейчас устраивает приём - там мы и узнаем их планы, где держат пленных и когда будут казнить. Вы пойдёте туда под видом богатого аристократа, только что приехавшего сюда, дабы засвидетельствовать губернатору своё почтение, я же буду играть роль вашего слуги. А сейчас я дам вам пару уроков фехтования и этикета, дабы нас не разоблачили.

     На приём, который проходил в пригороде, в месте, именуемом Жетоновка, где располагались особняки всех аристократов, мы явились с небольшим опозданием, но при параде, так как помимо моего краткого инструктажа, обсуждали детали плана и то, как проще войти в доверие к губернатору, и я надеялся, чтобы всё ограничилось одними разговорами, иначе бы я провалил задание...

     — Это Дон Виктор Де Лусия. - представил меня слуге Дон Алехандро. - Внучатый племянник троюродного брата дяди двоюродной сестры тестя генерального прокурора. Ввиду своего близкого родства и дружбы с сыном прокурора, «мусорным королём», владеет всем рыбным бизнесом.

     — Простите, сеньор, но вас нет в списке... - произнёс слуга у ворот с глубоким поклоном.

     — Вот же я. - ответил я, кладя подготовленный заранее пузатый мешочек на его планшет со списком и указывая пальцем на какое-то имя.

     — Ах да, прошу меня простить - глаза уже болят от этих буковок...

     Минут десять мы прослонялись, пока не увидели Дона Рафаэля Де Гтярёва:

     — Дон Рафаэль, я Дон Виктор Де Лусия, вы как-то парились вместе с моим дядей и он мне строго-настрого наказал засвидетельствовать вам своё почтение, если я, вдруг, окажусь рядом! Я только что сошёл с корабля, и, узнав, что вы здесь, поспешил исполнить поручение.

     — Весьма похвально, молодой человек. А как ваш дядя поживает? - равнодушно поинтересовался он, выискивая кого-то в толпе.

     — К сожалению он скончался, именно поэтому его желание настолько важно для меня.

     — Соболезную вашей утрате... а вы сами любите попариться?

     — О да! Дядя приучил меня к бане с мужчинами...

     — В таком случае я приглашаю вас попариться после приёма!

     Получено задание: отдых с губернатором.

     — Почту за честь, но, к сожалению, не смогу в ближайшую неделю по состоянию здоровья - врач запретил...

     — Вы больны? Уж не дефицит ли иммунитета?

     — Нет, слава Богу - сердце немного побаливает...

     — Наверно за страну переживаете, Дон Виктор, я тоже только о ней, родимой, и думаю. У самого сердце кровью обливается...

     — Икорки, господин? - спросил проходящий мимо слуга с подносом.

     — Конечно! Заставляете же вы себя ждать! А почему ложки десертные? Я же говорил класть одну столовую специально для меня!

     — Прошу прощения, господин, её ваш глашатай взял.

     — Это возмутительно! Вот мы здесь ни в чём не нуждаемся, кроме столовых ложек, а народ-то, ведь, тем временем бедствует...

     — Великий вы человек, сеньор Де Гтярев! О народе не забываете! Отдохнуть вам надо! - поддакнул я.

     — Да как отдыхать-то, когда в стране такой бардак?! Не могу, Дон Виктор, и не настаивайте!

     В это время к нам подошёл какой-то толстый коротышка, крайне неприятный тип, про которого я подумал «какая же мерзкая карлица», от него несло хуже чем от портовой нищенки, хотя на расстоянии в пару метров было уже вполне комфортно находиться.

     — Дон Рафаэль, мы поймали мятежников, они сейчас в тайном подземелье, но мы упустили обоз с податями...

     — Да что вы себе позволяете, Дон Шакальо? Почему вы использовали мою столовую ложку?

     — Это всё ложь - не брал я её, и вообще меня там не было! Прикажите высечь того подлеца, что перепутал ложки! И всё же, как будем подати возвращать?

     — Это ж какая наглость у меня красть!? Всё равно, что у самого императора, так как здесь я его представитель! В его распоряжении вся страна, армия, оружие, куча денег и враги у границ, наконец, а они его не уважают!

     — Скорее всего они опять раздадут их беднякам.

     — Неслыханная дерзость! После того, как они заплатили налоги - эти деньги уже не их, а мои!

     — Я немедленно осужу их действия, выступив с речью, у меня есть заморский эксперт, который за вознаграждение с удовольствием выскажет крамольные мысли, а я его публично заткну, оскорбив! Но что мы будем делать? Мятежники не знают, где обоз.

     — Повесьте всех на главной площади сразу же после приёма! А подати мы вернём вновь повысив налоги, или даже введём новые налоги... налог на недра, например?

     — Уже есть. - ответил коротышка, с каждым движением его крупные и отвисшие сиськи противно колыхались.

     — Тогда на сбор мусора.

     — Тоже есть, господин.

     — Транспортный налог?

     — И он есть, а также есть платные дороги, водный налог, земельный налог, сельскохозяйственный, туристический, налог на связь, налог на прибыль, налог на доход физических лиц, налог на имущество, сборы на капремонт, торговые сборы, акцизные сборы...

     — А это что?

     — Дополнительный налог на некоторые товары, поднимая их, мы увеличиваем количество получаемых доходов, что влечёт за собой последующий рост цены данного продукта.

     — А какой не дополнительный?

     — Налог на добавочную стоимость товара - с каждой покупки большой процент идёт в казну просто так, платит его продавец, вынужденный увеличивать цену. По сути это налог на бедность.

     — Гениально! Вот мы и повысим этот налог, что как раз сильнее ударит по беднякам, которым помогают повстанцы!

     — Слушаюсь, мой повелитель! - щёлкнул он каблуками.

     — И увеличь акцизы на необходимые беднякам товары! Сегодня же простолюдины опять выходят с протестом? Какой уже день подряд?

     — Так точно, хозяин, снова выходят, на протяжении всего вашего правления - уже четвёртый год... и всё это время я мешаю их с дерьмом и борюсь с теми, кто распространяет информацию про протесты, а также занижаю количество протестующих в десятки раз...

     — Так вот и приструните их уже! Устрашите, показав им, что будет за инакомыслие, протесты и действия против короны! И повысьте уже, наконец, пенсионный возраст! Казначей, я помню, говорил мне, что с тех, кто не доживает до пенсии, пенсионный фонд получает доход около триллиона в год, а это всё государственные деньги! Мои как их повелителя! Говорить же с простолюдинами я попрежнему считаю ниже своего достоинства! Также этим бы я принизил императора... Ах да, представляю вам Дона Виктора Де Лусию, племянника моего близкого друга, Дона...

     — Игнасио, сеньор!

     — Ага, а это мой глашатай и помощник Дон Шакальо Де Рьмо. - вонючий толстяк сделал вид, будто кивает.

     — Великая радость для меня находиться рядом с таким важным человеком так близко, будучи при этом так далеко! - поклонился я, задерживая дыхание.

     — Вы весьма красноречивы, но я уже вынужден откланяться - дела не ждут.

     Спустя несколько секунд я, наконец, смог спокойно вдохнуть.

     — Простите, сеньор Де Гтярев, но вы случайно не в родстве с Де Генератом? Мне кажется вы очень на него похожи - те же осанка и взгляд, манеры и мысли...

     — Не знаю, сеньор, но не хочу вас разочаровывать...

     — Хотя я вот смотрю сейчас на вас в профиль - ну вылитый Де Бил.

     — Судя по всему весьма достойные личности...

     — О да, очень, и великие... кхм... оригиналы.

     — Да, я такой... это у меня наследственное - у нас ведь в семье все оригиналы...

     — И я заметил это - то, что вы народные деньги, собранные в виде налогов для социальных нужд и развития страны считаете своими о многом говорит... также ваше отношение к согражданам и то, что нашего правителя следует уважать только за то, что у него есть лошади и корабли, ружья и порох, и враг у границ... это достойно Де Била и Де Генерата вместе взятых!

     — Ну полно вам, сеньор, приберегите лесть для дам...

     — Прошу прощения, сеньор, вынужден вас оставить. - внял я намёку Дона Алехандро, кашлянувшего в кулак.

     — Надеюсь, что до скорой встречи, сеньор. - обольстительно улыбнулся он. - Я бы ещё хотел познакомить вас со своей дочерью...

     Дон Алехандро же повёл меня на выход, а не просто в сторонку.

     — Разве мы уже выяснили всё, что нужно?

     — Несомненно...

     — А как же горячий танец с дочерью губернатора?

     — Не думал, что вы гурман... его дочь раньше была его сыном...

     — Тогда поторопимся, сеньор! - с ужасом воскликнул я.

     Стоило нам пройти пару метров, как я почти влетел в вынырнувшего вдруг откуда-то глашатая губернатора, которого Дон Алехандро именовал «вечерний мудозвон»:

     — Прошу прощения, сеньор Де Рьмо, я чуть было на вас не наступил...

     — Не стоит, сеньор Де Лусия, это я оказался не в том месте, но впредь будьте осторожнее - ибо всякий, кто на меня наступит, пожалеет об этом...

     — Непременно, ведь это никак не входит в мои планы.

     Успокоился я только, когда ворота высокого забора закрылись за нашей спиной:

     — Каковы тогда наши дальнейшие действия?

     — Вызволить товарищей из темницы нам не удастся, но раз уж врио губернатора так хочет устроить представление, то мы устроим своё...

     — Врио?

     — Да, он не легитимный губернатор... как, впрочем, и император... да и прочие чиновники, которых не выбирали - они прошли по партийным спискам...

     Подготовка к предстоящему представлению была уже завершена и мы уже готовились выдвигаться из убежища, как Дон Алехандро отозвал меня в сторону:

     — Держите, сеньор, эта вещь принадлежала ещё моему старому другу и учителю, Дону Диего. - произнёс он, протягивая мне тёмную ткань и плащ.

     — Это маска Зор...

     — Это маска героя, которого все называют «Злоебал». - перебил он меня. - Борца за справедливость, помогающего слабым, угнетённым и обездоленным. Сейчас же я на время вручаю её вам, она поможет! Одевайте, не брезгуйте - моя жена Элена постирала её этим утром... после наших ролевых игр...

     Стоило мне одеть маску, как перед глазами пронеслось системное уведомление: Пока на вас Маска «Злоебала», вы можете безнаказанно убивать НПС-персонажей, но помните - репутация героя в ваших руках, будьте достойны «Злоебала». P.S.: некоторые убитые НПС-персонажи могут и не вернуться, что может сказаться и на других заданиях.

     — Благодарю вас, сеньор! Я не подведу!

     — Знаю, иначе бы я не вручил её вам.

     Сначала мы занялись отравлением глашатая, что, по словам Дона Алехандро, пригодилось бы в случае его бегства, затем моей задачей было тихо устранить палача и занять его место, с чем я без проблем справился, после чего одел его балахон прямо поверх костюма «Злоебала». Когда же я пришёл на площадь, сопровождаемый стражей, на ней уже было не протолкнуться.

     — Справедливого местного суда для Дона Серхио Де Фургалла! - скандировала толпа. - Врио в отставку! За честные выборы! Мы за сквер! Мы здесь власть!

     — Молчать, быдло! Вы алкоголики, 1% говна! Кто вам сказал, что вы здесь власть?! Вы никто, жалкая и продажная погань! Вам всем заплатили, чтобы вы сейчас всё это скандировали! - начал глашатай Де Рьмо, используя рупор. - А теперь смотрите, что будет с вами, если вы не разойдётесь по домам! Палач! Повесить их!

     В этот момент я размахнулся огромным топором и изо всех сил ударил по горизонтальной балке, на которой крепились все верёвки, с трудом выдернув его, я ударил второй раз, перерубив, наконец, перекладину, после чего разрубил топором ближайшего стражника, что подпрыгнул ко мне, оголив рапиру, и скинул балахон. Вся площадь разразилась криками ликования, я же отразил выпад второго стражника, полоснув его по горлу и начал выталкивать в толпу с помоста связанных товарищей.

     — Пощадите! - взмолился Де Рьмо, падая на колени.

     — Тебя уже ничто не спасёт! Ведь ты хуже тех, кому служишь, потому что знаешь наверняка, кто они, но продолжаешь служить, предавая и обманывая свой народ! Ты уже отравлен, и противоядия этому яду нет!

     — Нет! Этого не может быть! Ты всё врёшь!

     — Вспомни это утро. Ту сиротку в гольфах и розовом платьице, у которой ты отобрал конфету.

     — Ты! Это был ты! Да, я вспоминаю... А мне ведь показалось странным, что у маленькой девочки волосатые ноги, рост как у меня и грубый голос! Как же я этого раньше не заметил?! Всё дурацкая привычка смотреть на одежду, а не на того, кто в ней...

     — Не грезьте обо мне, сударь - то была лишь обычная современная девушка с волосатыми подмышками, как антипод утиным губам и силиконовым бюстам с попами... надеюсь, что когда-нибудь они поймут, что красота посередине - обычная и естественная женская красота красивого ухоженного тела без тонны косметики... Но мы отвлеклись - когда вы поперхнулись отобранной у неё конфетой, я предложил вам выпить воды, в которой был яд, вызывающий муки совести.

     — Тот старик это вы?! Но ведь и вы сами пили ту воду!

     — Да, но только моя совесть чиста...

     — Нет, я не верю в это! Ведь это бред!

     — А придётся...

     — Как же я мог забыть про существование такого яда?! Нет! Что это?! Меня убивает что-то изнутри!

     — Это совесть, сеньор...

     — Но у меня ведь никогда её не было... а значит я умру...

     — Да, и скоро вас будет мучать одно единственное желание - покаяться и молить прощения...

     — Да! Это я тот процент говна! Я и те, кому я служу, их один процент, владеющий 57% богатств всей страны, а я не вхожу даже в ближайшие десять к ним, что владеют 89%, я лишь их слуга из других десяти процентов, которые их охраняют и обслуживают! - перебил он меня.

     — Но я не позволю тебе покаяться перед всеми. - продолжил я, когда он согнулся пополам, терзаемый муками совести. - Они и так знают кто ты, а ты умрёшь всеми презираемый и без шанса на искупление...

     — Неееет! Пощадите! Простите меня! Молю!

     — Уже гаснет свет и опускается занавес - ваш спектакль окончен... прощайте, сударь, вам не выйти на бис.

     Пока мы с ним беседовали, народ освободил узников и разорвал на клочки псов режима, мучивших их долгое время, и, после краткого всеобщего ликования, мы огромной толпой, к которой постоянно присоединялись очередные крестьяне, двинулись на резиденцию губернатора, скандируя «диктатура пролетариата».

     — Как вы, Дон Эрнесто? - наконец нашёл я его в толпе.

     — Как видишь меня избили неписи и чуть было не повесили! Охренеть! И всё это из-за одной паскуды!

     — Он за это заплатит и надолго запомнит нашу месть, помяните моё слово... - продолжал я отыгрывать роль.

     Нас было так много, что по пути мы постепенно разделялись на более мелкие отряды, которые разграбляли дворцы других аристократов, линчуя и их хозяев. Я был уверен, что вскоре вся Жетоновка опустеет, и превратится в музей человеческой алчности, навсегда являясь примером того, что бывает с теми, кто попирает собственный народ.

     Оставив стражу ещё тёпленькими, мы ворвались в хоромы губернатора, страдающего «комплексом Бога». Он визжал как истеричная девочка, когда его волокли на улицу и цеплялся руками даже за пол, а также обмочился.

     — Давайте поговорим! Я верну Дона Серхио!

     — Нет, мы считаем ниже своего достоинства говорить с таким жалким и никчёмным человечишкой. - выразил я общественное мнение, срывая Маску, тут же унесённую ветром. - Устал от масок. - пояснил я, подбирая её.

     — Что? Нет, постой! Мы могли бы сходить вместе попариться, нашли бы компромисс... я бы потёр тебе спинку... разрешил бы тебе отхлестать меня веником, да и не только... - проговорил Рафаэль Де Гтярев. - Или хочешь я выдам за тебя свою дочь с большим приданным?

     — Не сомневаюсь, что у него большое приданное, пусть даже и больше моего, но я не по этой части. - ответил я, рисуя рапирой букву «З» у него на лбу, после чего я в несколько движения срезал ему штаны, и пинком отправил голозадого губернатора в толпу.

     Задание «отдых с губернатором» провалено. +500 к репутации со всеми благородными духом НПС-персонажами. Задания «помочь подполью» и «освободить пленных» успешно выполнены. Встретьтесь с Доном Алехандро для получения награды.

     На обратном пути вдоль всей дороги, проходящей через Жетоновку, располагались колья, на которых истошно вопила недавняя знать, а я не мог избавиться от чувства вины - ведь это же не реальные люди со своими грехами, а просто неписи, которые ничего плохого не делали, им ведь всего-навсего прописали, будто они плохие и совершали гнусные поступки...

     — Не могу я так... - произнёс я наконец Эрнесу.

     — Что именно?

     — Они не заслуживают подобного - они ничего не делали, у них вообще не было прошлого, это лишь вымысел, за который они сейчас несправедливо страдают.

     — Или не страдают - ведь они не живые, они лишь создают антураж... и я вот доволен... - злорадно улыбаясь ответил он.

     — Ты видишь их прототипов, а не их самих, и я всё равно так не могу, даже если они ничего и не чувствуют. Я уже привык к этому миру и воспринимаю здесь всё как реальность... а будь на их месте живые люди, я бы чувствовал лишь удовлетворение...

     — Не забывай, что за их убийство на тебя ополчаться все неписи и закроют надолго, после чего тебя уберут и из исследования, отправив уже в реальную тюрьму...

     — Нет, у меня есть Маска и незаконченное дело. - бросил я Эрнесу, разворачиваясь обратно, когда мы уже миновали Плутовку.

     Одев Маску, я проткнул первого НПС, и тут же увидел системное уведомление: вы прервали казнь - отношение с НПС-персонажами ухудшено на -50. Текущее значение - симпатия. Замерев на секунду-другую, я проткнул второго, и, не обращая внимание на новые уведомления, продолжил делать своё дело. После убийства последнего моя репутация с неписями снизилась до «ненависти», и я возвращался к Городу в противоречивых чувствах, где меня ждал Эрнес, не желающий слышать их крики лишний раз - я был удовлетворён, но на душе скребли кошки, так как я знал, что поступил правильно, но меня бесило, что этим я испортил репутацию, и вряд ли уже получу какой-нибудь квест.

     — Тебе же уже нельзя в Город - неписи посадят, им ведь не важно, что это была эвтаназия и спасение...

     — Нет. - покачал я головой. - Я был в Маске, но тем не менее испортил отношение до «ненависти»...

     — В ней можно убивать неписей?

     Я кивнул ему, и мы продолжили идти оставшийся путь молча, и, когда уже подошли к логову подполья, Дон Эрнесто увидел убегающего стражника.

     — Это лейтенант Мартинез! Эта гнида меня избивала связанного! - воскликнул он и помчался за ним.

     Мне не оставалось ничего другого, как поспешить за ним, и, спустя несколько минут быстрой погони, Дон Эрнесто настиг стражника, и повалил его на землю, начав избивать.

     — Не надо! Возьмите деньги, а меня оставьте! - кричал поверженный лейтенант.

     — Хорош, Эрнес! - вмешался я, оттаскивая его в сторону. - Это программа. Не стоит злиться на набор единиц и нулей. Мы возьмём мешок.

     — Благодарю вас, господин! - прохрипел Мартинез, выплёвывая кровь с зубами изо рта.

     — Успокоился? - спросил я Эрнеса, который перестал вырываться.

     — Да.

     — Тогда если ударишь его ещё раз, то будешь должен мне половину того, что в мешке, так как я его верну из-за нарушенного уговора.

     Не дожидаясь ответа, я его отпустил и подошёл к стражнику, которого Эрнес в порыве ярости весьма неплохо отделал за столь короткое время.

     — Держите, сеньор, здесь тысяча монет. - произнёс он, протягивая мне мешочек.

     Как только я его взял, Мартинез развернулся и рванул прочь, а мы через минуту уже спустились в подвал, где Дон Алехандро окинул меня презрительным взглядом:

     — И по какому же ты праву лишил других возмездия?

     — Они невиновны, они не делали того, что делали их прототипы.

     — Знаешь... а я ведь действительно не ошибся в тебе. «Злоебал» это тот, кто борется с несправедливостью, идя не только против очевидного зла, но и против неявного, заключённого в предвзятости мышления большинства. Настоящий герой ориентируется по своему собственному моральному компасу. - произнёс он красивым низким голосом с лёгкой хрипотцой, а не прежним старческим.

     Изменение репутации: текущая репутация с НПС-персонажами - «уважение».

     — А теперь пора вернуть мне Маску.

     Моим ответом было молчание - я думал выплатить Эрнесу двести пятьдесят жетонов из своего кармана, чтобы оставить Маску себе. Делиться же с Вадимом я не собирался.

     — Не хочется отдавать такую вещь? Я понимаю... хотя и расстроюсь, потому что она мне дорога...

     — Держите, Дон Алехандро, не вещи главное.

     — Благодарю тебя за всё... «Злоебал». - ответил он с улыбкой. - Вот обещанная награда - пятьсот монет.

     Все полторы тысячи жетонов мы тут же поделили пополам, что было просто сокровищем по здешним меркам, после чего направились к месту встречи - с этим заданием мы провозились изрядное количество времени, и я был готов биться об заклад, что нас уже давно все ждали.

     — С таким количеством жетонов мне уже намного легче. - всё ещё угрюмо сказал вспыльчивый Эрнес.

     — Наконец-то, долго же ты приходил в себя.

     — Но мне по-прежнему нужно начистить кое-кому рожу... и я надеюсь, что ты меня прикроешь, хотя я и сделаю это, даже зная, что попаду потом в яму.

     — Я подумаю...

     — А вот сейчас ты меня уже не остановишь! - бросил он мне, ускоряясь к уныло бредущему с бутылкой пива в руке Вадиму, показавшемуся вдруг из-за поворота.

     — Не переусердствуй! - крикнул я ему в след.

     Эрнес налетел на него после того как тот обернулся на его окрик «крыса» шагов с пяти, и начал его мутузить также, как бил и НПС-стражника пару минут назад.

     — Подождите, ну кого я предал? Неписей? Да какая разница? Ведь я хотел поделиться с вами! Ну согласитесь же, что тысяча жетонов намного лучше, чем пятьсот! - начал он разбитыми губами, когда Эрнес прервался ненадолго, чтобы отдышаться.

     — Во-первых ты подставил меня! Из-за тебя меня избили неписи и чуть было не повесили! Во-вторых ты запорол наш короткий квест! - возмущался Эрнес, поднявшийся на ноги.

     — Мы все вместе начали этот квест, и ты также дал своё согласие, а потом решил продать свою жопу подороже! - поддержал я его.

     — Да что вы, в самом деле! Меня же тоже избили, так ещё и отняли все жетоны! Лейтенант Мартинез отобрал силой у меня всё, что мне дал капитан Рамон. А спустились мы, чтобы познакомиться с подпольем, следуя заданию, а не чтобы им помочь! Когда же стало ясно, что капитан Рамон заплатит больше, я и решил получить тысячу жетонов, чтобы разделить её на всех троих! Да, я не советовался с вами и не спрашивал вашего согласия, но разве 166 дополнительных жетонов не реабилитировали бы меня?!

     — Знаешь, ведь это показатель того, какой ты человек. По отношению человека к собаке или кошке можно с уверенностью рассказать о нём. Не важно, предал ты неписей или живых людей - ты поступил подло, плюс подставил нас, и я считаю, что глупо доверять в дальнейшем подобному поганому либерасту, которого интересует только выгода. Ничего личного, как у вас говориться, только бизнес, да?

     — Да чё ты объясняешь этой гадине?! Он не понимает!

     — Держи. - кинул я ему его жетоны. - Твои 166 жетонов, подбирай свои тридцать сребреников и катись отсюда, и чтобы я тебя больше не видел за нашим столом! - затем я нагнулся к нему, и закончил шёпотом на ухо. - Продолжишь оказывать Свете знаки внимание, и я устрою тебя «сладкую» жизнь, гарантирую!

     — Слишком он легко отделался... и с жетонами остался!

     — Благодаря ему мы получили тысячу сверху... и не стоит распространяться об этом квесте - так ещё много кто сможет узнать нечто интересное про своих товарищей по лагерю... он, думаю, тоже будет молчать.

     Уже ближе к вечеру, когда солнце ещё нещадно палило, мы большой и шумной компанией отправились на озеро купаться. Чтобы наверняка пошла Света, которая всё ещё была довольно прохладна со мной, пришлось задействовать Катю - она-то и собрала девчонок, а потом уже предложила и нам.

     — Эх, вот бы и у нас в жизни были такие же чистые водоёмы, а то я только в море могу себе позволить искупаться, не боясь подхватить какую-нибудь инфекцию, хоть моря и не намного чище, но всё же там солёная вода... - сказала Надя, весьма хорошенькая брюнетка, выходя из воды.

     — А я вот уверена, что и у нас так будет. - ответила её младшая сестра Вера, они обе проходили по одному делу, обвинённые за «клевету» после того, как сняли ролик о чёрно-жёлтой воде, текущей из крана, и смоге в своём промышленном городе, обвинив предприятия - якобы это не вина множества заводов, сливающих отходы в реку и не устанавливающих фильтры перед выбросами. - Нужно не мусорить самим и следить, чтобы другие не мусорили.

     — Ты уже последила и оказалась здесь, сначала необходимо разогнать этих разворовавшихся чиновников и прокуроров со следователями и судьями, а потом можно и начинать следить. - ответила Света.

     — Так ты их и разгонишь, держи карман шире. И какое им будет наказание? Делать всё нужно постепенно - для начала ампутировать гниющие части тела, чтобы гангрена не затронула здоровые ткани, а затем уже аккуратно скальпелем вырезать повреждённые участки, вместе и с, кажущейся здоровой, тканью вокруг, не забывая при этом о том, чтобы пациент выжил. Гниль же, насаженную на «шпажки», сохранить в банках с формалином в красной гостиной пациента, как напоминание. Всё по заветам хирургии. - ответил я.

     — Я не ошиблась - ты просто палач в белом халате.

     — Почему ты ко мне так предвзята?

     — Это лишь констатация факта, не больше.

     — Не хочешь трогать здоровую ткань по периметру поражённого участка? Скажи это хирургу, который только так спас кучу жизней. Если бы он так не делал - не спас бы никого с гнойной хирургией.

     — Я лучше скажу палачу, пытающемуся выглядеть как хирург, что такие как он оправдывают достижение цели любыми средствами, и именно потому, что они искренно в это верят и готовы на любые гнусности - они самые опасные на свете люди, для которых другие жизни абсолютно не важны.

     — Ты путаешь звёздное небо с его отражением в луже...

     — Второй раз уже не получится создать первое впечатление...

     — В каждом человеке слишком много граней, чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатлению, или по двум-трём признакам.

     — Надо уметь производить впечатление, а вовсе не просить.

     Так она отдалилась от меня ещё дальше, в то время пока мы отдыхали, болтая, купаясь и загорая с хмельными напитками - такой вот сюрреализм. Затем к озеру метрах в ста от нас подошла другая компания. Один из них поднял вверх руку, приветствуя нас, я ответил тем же, и он двинулся в нашу сторону.

     — Привет всем. Степан. Мы там возле воды расположились. Мешать не будем.

     — Привет. Виктор. Конечно, мы тоже не будем мешать. - ответил я, пожимая протянутую руку.

     — Если, вдруг, заявятся ганкеры, предлагаю помочь друг другу. - продолжил Степан.

     — А почему они должны сейчас заявиться? Вы с кем-то сцепились по пути сюда? Или есть какой-то конфликт? - спросил Юра.

     — Нет, просто на всякий случай, ведь двумя группами будет проще отбиться.

     — Тогда конечно, мы впряжёмся. - подытожил я.

     На следующий день я в очередной раз оказался в симуляции, и уже был точно уверен, что дело тут в усатом полковнике. Снова был душный затерянный в песках полуразрушенный город. Командовал опять я. Ну что ж, подумал я, не рой другому яму - сам в неё попадёшь. И вместо того, чтобы окапываться у места высадки, я, быстро осмотревшись через прицел винтовки с крыши, повёл всех, нагруженных по самое не балуй, быстрым маршем к другой группе лагерных. По пути мы нашли несколько серых от грязи простыней и, соорудив из них и палок несколько флагов, минут через 20 бега уже приближались к чужим укреплённым позициям. Белый флаг сработал и по нам так и не открыли огонь, лишь чья-то пуля просвистела рядом, давая понять, что мы на мушке. Там царила такая же суматоха, как царила бы и у нас, не отправься мы в путь. Внутрь дома, куда нас вёл провожатый, вошёл я один, где вдруг встретился со своим новым знакомым - Михаилом Верещагиным из соседнего лагеря. Побуравив меня с секунду-другую своим показным грозным взглядом он вдруг широко ухмыльнулся и, шагнув вперед, мощно обнял:

     — Ну здравствуй, Витя! Наслышан уже о тебе, не сидишь сложа руки! С чем пожаловал?

     — Здарова, медведь, кости переломаешь... - простонал я, на что он усмехнулся, и перестал меня похлопывать по спине. - У нас ещё где-то 40 минут до штурма, предлагаю не терять время, а устроить общую линию обороны. Можем успеть собрать ещё несколько отрядов и окопаться в центре города.

     — Здравая идея. Согласен. - пробасил он не раздумывая.

     Обсудив ещё с минуту детали, мы отправили свежего гонца из отряда Михаила дальше на восток, двух самых быстрых и выносливых с только что сделанными флагами на север, им предстояло пробежать весь город к северным позициям, возможно им попадётся машина на ходу, и одного на запад, откуда мы пришли - я не был уверен, что кто-то согласится и на момент выхода у нас не было белого флага. Затем мы двумя отрядами помчались на северо-запад к центру города. Нам нужно было найти подходящее место и начать его укреплять. По пути в узких местах мы иногда устанавливали мины, и ставили растяжки, тоже самое требовалось и от других отрядов.

     Через час, когда из разных концов города уже доносились редкие взрывы мин и профилактическая танковая стрельба, наша объединённая группа составляла девять отрядов. Дело продвигалось быстро, учитывая, что два отряда уже объединились. Один же отряд отказался присоединяться, мотивировав свой отказ тем, что они не станут сами лезть в окружение, и лучше при случае ударят в тыл нападающим. Так как мы двигались быстрым маршем, а наши противники были вынуждены идти медленно, проверяя дороги и дома, времени подготовиться к обороне у нас было предостаточно. К тому моменту, как показался неприятель, мы были во всеоружии, имея план действий, зная пути отхода с позиций, обладая маршрутами быстрых вылазок в тылы и  хорошо замаскированными перекрёстными огневыми точками. Мы даже выложили баррикады на улицах, при этом их заминировав. В обсуждении тактики я принимал лишь опосредованное значение, не имея опыта, тем не менее на меня оглядывались, интересуясь моим мнением - по словам Михаила, уже все от своих кураторов в курсе, что я дважды победил во всех своих двух симуляциях, поэтому споря и высказываясь по поводу тактики, от меня ждали одобрения или критики. Меня, естественно, полностью устраивал такой подход - я был будто именитый военачальник родственных племён перед вторгшимися захватчиками. Без нюансов, конечно, тоже не обошлось - бандит Безногов, командир одного из лагерей, который благодаря этому считал себя важнее остальных, всё время тянул одеяло на себя, но его быстро заткнул Михаил, заявив, что он там у себя может быть кем угодно, а здесь мы все равны, как командиры своих отрядов. Основная наша задача была выжить, в виду того, что атакующие появлялись после гибели опять в игре, минус этой тактики заключался в конечном количестве патронов, плюс - в измождении противника.

     Необезвреживаемые мины противник обезвреживал рядовой пехотой, однако большинство танков дымились далеко от наших позиций - тактика с редким количеством мин на больших расстояниях сработала, и солдаты их очень часто пропускали. Те же танки, что приближались к нам нещадно уничтожались из множества скрытых точек. Мы экономили патроны и гранаты, отрезали их группы и расстреливали перекрёстным огнём, делали вылазки в тыл и держались так двое суток. Спали мы попеременно, готовые сразу вскочить и вступить в бой. Усталость накапливалась в геометрической прогрессии и мне было очень интересно, как выдерживают наши противники, и каков их боевой дух. И вот по окончанию вторых суток прозвучал долгожданный гонг - их полковник был экстренно выдернут из игры с сердечным приступом, как мы потом узнали. Также потом нам стало известно, что за три провала его понизили в звании и на замену его части появилась часть национальной гвардии с её главой Болотовым, бывшим охранником президента, который воровал миллиарды на закупках для своей гвардии, и, уже по слухам, с трудом умел читать.

     Но в то время мы этого не знали, да и нам было всё равно как тогда, так и потом, разве что появилось ощущение удовлетворения от хорошо сделанной работы. Сразу после гонга мы встретились в столовой комплекса, где, не смотря на протесты охраны, громко радовались и обнимались как после победы в затяжной и кровопролитной войне. Вернувшись в ставший уже родным лагерь, я сразу же, не обращая внимания на поздравления, завалился спать в своей комнате в офицерском домике. Когда же я проснулся, то узнал, что у нас появился весьма неприятный сосед...

     ***

     (Отрывок переписки)

     Довожу до вашего сведения, что здание, построенное 4 месяца назад и переданное мне, являлось аварийным, мне пришлось потратить на его ремонт, замену труб и укрепление разваливающихся стен финансы, выделенные на исследование. Отчёт о тратах прилагаю, и, как вы понимаете, настойчиво рассчитываю как на компенсацию, так и на суровое наказание для виновных в срыве плана и обременении меня задачей по ремонту.

     ***

     (Отрывок из статьи оппозиционной СМИ на их канале в мессенджере «телега»)

     Вчера был задержан директор компании «Газлеснефтьтырь», являющейся дочерней компанией «Нефтьнашпромхап» за многомиллиардные хищения при строительстве государственных объектов. С поста директора он уже уволен. Глава «Нефтьнашпромхап» уже назвал его невиновным и сообщил, что он был уволен неделю назад по собственному желанию. Пресс-служба ЗУВРМ комментарии пока не даёт. По сообщению нашего источника в НЕЕ БСКвЛНиЁКЛМН он проходит по делу как свидетель и отделается лишь увольнением, а через год для него уже есть вакантное место в совете директоров «ПРОТЕХ».

     ***

     (Отрывок разговора)

     - Чувствую себя неважно, но иду на поправку. Пообещай мне, что отомстишь этой каналье.

     — Да ты вообще соображаешь, что это нападение спровоцирует здесь самую настоящую войну?

     — Мы и так не уживёмся в мире. Когда они потратят свои стартовые жетоны - начнётся мародёрство, не говоря уже про то, что мы для них как манекены, а если ударим сейчас, захватим их арсенал и продолжим так делать и дальше, то получим их полную капитуляцию. - отстаивал я перед Рымовым свою точку зрения.

     Разговор этот происходил в офицерском домике, где мы обсуждали наши дальнейшие действия с внезапно появившимся соседом - целой военной частью. Меня, как ни странно, поддержал Семёныч:

     — Полностью согласен. Одно их количество моментально делает их здесь доминирующей группировкой, а когда они начнут прокачиваться - с ними не справимся мы все даже объединившись. Также не стоит забывать, что они срочники, находящиеся в капсулах без денег и зарплат - значит нам уже сейчас пора готовиться к мародёрству невиданного масштаба.

     — После подобных действий уже не будет возврата. Сейчас мы можем подождать и посмотреть, что будет. Мы можем договориться, откупиться или придумать что-то ещё. Вы же предлагаете сразу начать войну, основываясь лишь на догадках. А что, если мы не захватим арсенал? Или не захватим его через неделю или две? Тогда вся эта куча солдат придёт к нашим стенам, а затем они пойдут по одному зачищать все лагеря. - никак не соглашался Рымов.

     — А что нам мешает сначала ударить, показав нашу общую мощь, а потом уже говорить с позиции силы?

     — А что им помешает через день, когда они купят оружие, нанести ответный удар, оставив уже нас с голой жопой?

     Спорили мы ещё долго, в целом все были согласны с тем, что хочешь мира - готовься к войне, но только в целом. И Рымов остался при своём мнение... как, впрочем, и все мы. Единственное с чем он согласился - так это оправлять в город усиленные отряды и быть всегда на чеку. Насчёт же обсуждения возможности союза с остальными лагерями Рымов возражал, аргументируя это тем, что уже объединившись, сразу же начнётся с нашей стороны либо полномасштабная атака, либо инициирование конфликта. У меня же было своё видение дальнейших действий, поэтому, когда ко мне обратился Семёныч, я даже отчасти обрадовался его предложению:

     — Ты ведь тоже не согласен с Рымовым?

     — Ну да.

     — И что думаешь делать?

     — Есть некоторые мысли. Пробежка там, стрельбище, спарринги, обед...

     — Да брось ты это. Мы сейчас все в одной лодке. Я считаю, что нужно заручиться всеобщей поддержкой, у тебя ведь уже есть знакомые из остальных лагерей?

     — Есть. - кивнул я, пытаясь найти подвох.

     — Тогда тебе будет проще, нужно пока только обрисовать ситуацию и заручиться их согласием. Всё. А я тебя здесь прикрою от Рымова.

     — Я, так-то, и сам об этом думал... и было б, конечно, хорошо, если бы ты прикрыл меня в это время.

     — Вот и договорились! А то с ними каши не сваришь.

     Меня, конечно, не покидало чувство тревоги от его столь деятельного участия, тем не менее я решил, что избавление от нависшей угрозы всё же в наших общих первоочередных интересах.

     Сначала я направился в лагерь Михаила - он и ближе, и хотелось заручиться первой поддержкой. Командовал там грузный мужик лет за пятьдесят.

     — Знакомьтесь, Пал Саныч, это Виктор, Виктор, это Пал Саныч. - мы пожали руки. - Пал Саныч бывший аналитик при штабе, стратег.

     — Рад знакомству. - сказал я.

     — Взаимно, три победы из трёх симуляций, очень достойно.

     — Спасибо.

     — Итак, давай к делу.

     — Не знаю в курсе вы или нет, но рядом с нами появилась целая военная часть срочников, и мы очень обеспокоены этим обстоятельством.

     — Интересно...

     — Так вот такая крупная группа сама по себе представляет серьёзную угрозу, так там ещё и срочники по данным нашей разведки...

     — И ты предлагаешь объединиться и нанести превентивный удар?

     — Пока нет. Я, конечно, считаю, что так будет лучше, но не все разделяют эту позицию. Некоторые считают, что лучше всего сейчас выжидать.

     — Тут оба решения и верные и не верные, так как при желании они, думаю, смогут за один-два дня зачистить по одной все наши крепости, оставив нас беспомощными без оружия.

     — Поэтому для начала я хочу заручиться вашим согласием на союз в случае начала боевых действий. У нас будет специальный выделенный канал для связи, что хотя бы позволит минимизировать первые потери и быстро ударить в ответ.

     — Как я понимаю, сейчас ты пришёл не от своего командира?

     — Да, он считает, что кто-то может спровоцировать конфликт, желая побыстрее устранить угрозу вместо того, чтобы выжидать, или ради жетонов и трофейного оружия. Но всё же я у нас не один считаю, что нам необходимо установить хотя бы связь между лагерями.

     — Я согласен, что связь нужна, но не уверен, что стоит всем об этом рассказывать. Кто-то действительно может спровоцировать начало конфликта.

     — Тогда что? Никому ничего не говорить? Так они сами узнают через некоторое время?

     — Не говори про угрозу, союз и превентивные удары, нужно лишь установить связь между лагерями.

     — Но какой тогда смысл кому-то соглашаться на это, ведь мы все и так частенько покусываем друг друга? К чему устанавливать связь?

     — Тут нужно подумать, как это аргументировать.

     — А чё тут думать? - буркнул Михаил. - Приходишь в каждый лагерь и предлагаешь союз в случае нападения какого-то другого лагеря, и для каждого будет отдельная частота вещания.

     — Действительно. Молодец, Верещагин. Любой согласится, если в случае какой угрозы к нему вдруг сможет кто-то прийти на помощь.

     — А то! Не пальцем деланные.

     — Но только в случае нападения на сам лагерь, иначе у нас тут междоусобная война может начаться, что сейчас будет крайне некстати.

     — Я понял.

     — Отлично. Тогда удачи.

     Весь оставшийся день ушёл у меня на дальнейшие переговоры с другими лагерями. Сказать, что я устал от этого - не сказать ничего. Кто-то хотел гарантий помощи, кто-то наоборот агитировал напасть на соседа, кому-то это было вообще не интересно. Основной проблемой оказался бандит Безногов, захвативший власть в своём лагере, который как раз и хотел, объединившись, подмять под себя другие лагеря. Тем не менее со своей задачей я справился - у меня были частоты связи со всеми базами. С нашей стороны на этой экстренной связи был лагерь Пал Саныча, который для всех с той стороны был нашим, учитывая то, что у нас об этом не знал Рымов. Немного скользкая ситуация, но я всё же доверял Мише, да и он, как-никак, был моим должником, но, тем не менее, я перестраховался - нужно было использовать кодовое слово при связи с нашей стороны, которое знал только я. Несмотря на то, что задача по установлению связи прошла без возможных осложнений, я не стремился доводить до сведения Рымова, что пошёл наперекор его решению. Семёныч же меня действительно прикрыл, и моё отсутствие весь день не принесло никаких проблем. А потом я увидел её, прогуливающуюся с каким-то смазливым парнем... Сердце будто замерло, пропустив удар, замер и я сам на секунду-другую, потом, взяв себя в руки продолжил движение, убеждая себя, что это ничего не значит, что мы тоже так иногда прогуливались, и это тоже ничего не значило... Только что-то это всё же значило - за последующие дни я видел их вместе всё чаще. Со мной она была сдержанна, порой шутила, и совершенно менялась с ним. Я начал замечать, что становлюсь каким-то одержимым - она выглядела в моих глазах лучом света в царстве мрака, самим воплощением этого света, ангелом, чистой и непорочной, мне казалось, что я знаю её всё жизнь, я постоянно её высматривал, старался оказаться рядом, когда с ней не было того мерзкого типа, чтобы не видеть их вместе лишний раз, мне хотелось сделать что-то такое, чтобы она обратила на меня внимание, поняла, что сделала не верный выбор. И я не мог понять, как так произошло - вот совсем недавно она была свободна, я за ней ухаживал, она пусть и держала дистанцию, но и не отталкивала меня явно, всё могло бы быть по-другому - а теперь всё так резко повернулось. Почему так вышло? Разве не могли у них завязаться отношения раньше моего появления здесь? Ведь тогда бы было гораздо проще. Почему именно сейчас? И Катя, как назло, с Котовым... мне бы это помогло немного... Я уже начал было тосковать по симуляциям, сожалеть, что они для меня, видимо, закончились после того полковника, как вдруг с утра при погружении я оказываюсь снова в том самом офисном здании с заложниками. Я опять был в своей стихии. Вдохнув полной грудью, я огляделся. Единственным офицером был снова я, и тут же у меня созрел план, как подстрелить сразу двух зайцев, уколов заодно и Свету.

     Отправив восьмерых вниз вместе с заложниками, мы остались на верхнем этаже. Также вниз я отправил и Свету - она бы в любом случае не одобрила мои действия, и проснувшиеся во мне вдруг злость и обида, вкупе с уязвлённой гордостью решили ей отплатить таким образом. Понимал ли я, что, возможно, это ещё больше нас разделит? Возможно, но меня на тот момент это не волновало. Когда они ушли, я объяснил оставшимся план действий. Теперь оставалось только ждать.

     Наконец с крыши спустились, разбив окна, бойцы в чёрном, которых мы встретили дружными криками:

     — Не стреляйте! Мы заложники! Оружие не заряжено!

     Одновременно с этим двое с другого конца этажа открыли по нам беглый огонь. Несколько пуль ударили в мой бронежилет, одна пробила руку, также лёгкими  ранениями отделались и остальные. Стрелявших убили сразу - нам была необходима эта жертва.

     — Где остальные? - спросил один из спустившихся.

     — Они все внизу в гражданской одежде, делают вид, что прикрываются заложниками. - сказала слегка полноватая Настя Лопатина с самым добрым среди нас лицом.

     — Прием, Кречет-1 базе. Все заложники наверху, двое террористов ликвидированы, внизу остальные, часть из них в гражданской одежде.

     — База Кречету. Эвакуируй.

     — База Волку. Всех ликвидировать.

     Дальше у меня сработал эффект дежавю - снова быстрый спуск по тросу, снова та же большая комната, только не было встречающих офицеров. По прибытии на место нас повели на улицу, где должны были посадить в машины скорой помощи, но у меня было другое мнение - по моей команде мы перебили сопровождающих, и рассредоточились по помещениям в поисках штаба. Естественно там уже слышали стрельбу и были готовы, тем не менее, это их не спасло - после короткой перестрелки весь штаб был уничтожен. И мы побежали обратно в офисный центр, чтобы добить выживших заложников, если таковые обнаружатся, чтобы противник однозначно не смог выполнить поставленной задачи. Однако на полпути прозвучал уже знакомый гонг. Хорошие бойцы, молодцы, всех перебили. И с очередной быстрой победой мы возвращались на родную базу.

     По испепеляющему взгляду я понял, что задел Свету за живое. И ещё вчера мило беседуя, сейчас уже мы друг друга при первой же возможности высмеивали и завуалированно оскорбляли, выливая тонны желчи:

     — Ты немного испачкался. А нет, ошиблась. Думала это грязь, а это твой естественный цвет кожи.

     — Обычно это называют загаром. А вообще я удивлён, что журналист путает загар с грязью - вам по профессии положено даже в её сортах разбираться.

     Или же, когда я проходил мимо:

     — Запах какой-то неприятный, чувствуете? Будто...

     — Это запах власти, Светлана Александровна, 30 отжиманий, пожалуйста, будьте любезны, это приказ.

     Судя по всему её очень бесило, что я парирую все её выпады, и она не останавливалась, а я, в свою очередь, не оставался в долгу и тоже атаковал:

     — Благодаря твоей милейшей улыбке, твой кавалер скоро сможет получить учёную степень в стоматологии.

     — Спасибо за идею, я бы за неё заплатила, но ты и так разбрасываешься деньгами в попытке всех подкупить.

     — А его научная работа будет называться «атравматический доступ ко второму ряду зубов». - продолжил я, оставив без внимания её выпад.

     — Замечательно, нет ничего лучше совмещения приятного с полезным, а доступ этот весьма приятен. Попробуй на досуге.

     — Нет, благодарю, твой кавалер не в моём вкусе.

     В таком духе мы теперь и общались. И это было намного приятнее, чем просто ходить угрюмым, и раздираемым невыпущенной злостью.

     На третий день этого противостояния мы с Юрой, в составе компании из 11 человек, в которой, к моему явному облегчению, не было Светы с её хахалем, отправились на озеро. Тут вообще с досугом было скудно, однако, благодаря отсутствию похмелья, самым популярным местным отдыхом являлось употребление алкоголя либо в городе, либо в лагере, либо на озере.

     — Ань, а почему ты не феминистка? - спросил я, глядя на её идеальную фигуру, покрытую каплями воды, когда она грациозно шла по песку от озера к нам.

     — В смысле? - недоуменно спросила эта очень хорошенькая брюнетка с модельной фигурой.

     — Была бы феминисткой - и вот эти вот кусочки ткани не скрывали бы твоего совершенного тела...

     — Спасибо, конечно. - улыбнулась она. - Но ты путаешь феминизм с нудизмом.

     — Отнюдь. Или это нудистки по всему миру устраивают акции, где демонстрируют свои прелести?

     — Именно так, потому что феминизм - это вообще-то борьба женщин за свои права.

     — А разве у женщин нет прав? Или вы хотите иметь больше прав, чем мужчины?

     — Мы хотим сами решать, что нам делать, а не сидеть, к примеру, дома с детьми, потому что так положено.

     — То есть вместо того, чтобы решать этот вопрос с супругом, вы вываливаете свою беспомощность на всеобщее обозрение, так? И, кстати, таких матерей называют кукушками - родила и подкинула своё чадо в чужое гнездо.

     — Я как пример это сказала, я бы сама воспитывала.

     — То есть ты всё равно считаешь, что если родители не хотят воспитывать своих детей, то это норма, верно?

     — Нет, но это же их дело. Почему их должны осуждать или заставлять делать то, чего они не хотят?

     — А как ты думаешь, что для ребёнка лучше - расти в любящей семье, или быть оставленным на попечение бабушек-дедушек, а то и вообще посторонних людей?

     — А чем плохи бабушки-дедушки?

     — Хотя бы тем, что они всё же не родители, да и могут тоже не иметь желания воспитывать чужих детей, пусть и своих внуков. Или их нужно принуждать к этому общественным мнением?

     — Хотят - пусть воспитывают, не хотят - пусть не воспитывают.

     — А ребёнка, выходит, надо отправить в детский дом, если его родители озабочены карьерой, а родственникам нет дела? Так может это хорошо, что в обществе принято, чтобы родители их воспитывали? А весь твой феминизм лишь жалкая попытка уйти от ответственности, прикрываясь громкими словами и не связанным с ним эксгибиционизмом?

     — У кого-то да, но суть-то в том, чтобы муж понял желание жены и оставался дома со своим ребёнком.

     — Да я тебя уверяю - как минимум половина мужчин и сами готовы остаться дома на хозяйстве, если жена и так зарабатывает больше, а денег семье хватает. Но ведь у нас и на две зарплаты не прожить нормально.

     — Ты же сам заметил, что я не феминистка. Вот их и переубеждай. - ответила она с улыбкой.

     — Вообще-то я надеялся, что ты скажешь, что ты феминистка и пойдёшь купаться голышом...

     — Аххаха, жаль тебя разочаровывать, но придётся.

     — Какой же ты хам! У меня вообще-то тоже хорошая фигура! - патетично воскликнула Катя.

     — Мне не положено тебе такое говорить, потому что это задача Котова.

     — Слышал? - обратилась Катя к нему. - А ты сидишь и молчишь!

     — Я же с тобой, значит и так понятно, что у тебя потрясающая фигура. - ответил Котов.

     — Ах ты со мной только из-за фигуры?!

     — Да нет, конечно, Кать. Что на тебя нашло?

     — Попал ты, Макс. - засмеялся Юра.

     — Она шутит, не бери в голову. - озвучил я истину для всех, кроме, видимо, Котова.

     — Ничего я не шучу! Я. Хочу. Комплименты. И без подсказок.

     — Кать, к тебе не подойдут комплименты, потому что комплимент - всего лишь лесть. Так что рассчитывай только на констатацию фактов.

     — Слышал, Котов? Учись! - припечатала его Катя.

     — А мне ты сделал комплимент на счёт фигуры? - хитро поинтересовалась у меня Аня.

     — Тоже констатация факта. И, кстати, заметьте - в феминистическом обществе бы не было никаких комплиментов, ибо это считалось харассментом. И из-за нескольких вопящих куриц никто бы не уступал места в транспорте. Я вот уже уступаю места только беременным или пожилым, аргументируя это для себя тем, что женщины и так хотят равноправия, и плевать мне на то, что передо мной, к примеру, стоит явно уставшая девушка с кучей тяжёлых пакетов. Так что в ваших интересах осаживать этих истеричек, если вы против ещё большего усугубления ситуации, в которой вам бы при встрече крепко жали руку и мощно хлопали по плечам, грубо стебали, или же шутили на похабные темы, не забывая при этом во всех красках делиться историями о своих похождениях.

     — А если мать не воспитывает ребёнка, то его начинает воспитывать улица, превращая его сначала в аморального и тупого быдлана, а потом и в уголовника, что мы и видим воочию с развитием тематики АХУЕ, только у нас это зачастую не из-за взглядов матери, а из-за нехватки у неё времени. И тут не важен пол - быдло-баб тоже хватает. - добавил Юра.

     Где-то через полчаса мы увидели двух человек, направлявшихся к озеру. Когда они приблизились мы смогли рассмотреть, что у них отличные от наших комбинезоны - судя по всему это были солдаты-срочники. Они же двигались к нам.

     — Привет. Хорошего вам отдыха. Не помешаем?

     — Вообще-то у нас своя компания. - тут же ответил Юра.

     — Да нам бы только бухла у вас прикупить. Мы из части сбежали в самоволку, где Город не знаем, да и жалко время на дорогу тратить. - сказал второй.

     — У нас лишнего пива не будет. - ответил я, уже пожав им руки.

     — Да мы готовы и переплатить немного.

     — Парни, вы здесь недавно, поэтому объясню без претензий - во-первых тут принято представляться, протягивая руку. - начал Юра.

     — Зачем? Вы же и так видите наши имена. Как и мы ваши. - перебил второй.

     — Правила приличия никто не отменял. А во-вторых - здесь вам не санаторий и вам просто сказочно повезло, что мы не станем отбирать ваши жетоны.

     — А у нас не так-то легко что-либо отобрать.

     — С вами двумя тут любой из нас в одиночку справится, тем более вы безоружны.

     — Забьёмся? - спросил второй.

     — Сначала представься, как положено. - произнёс Юра.

     — А ты борзый. - ответил второй.

     — Я ведь могу передумать и забрать у вас всё...

     — Ребят, вообще-то в чужой монастырь со своим уставом не лезут. - заметил я. - Давайте начнём разговор сначала. Виктор. - сказал я, протягивая руку и подавая тем самым пример.

     — Костя. - представился первый.

     — Слава. - пожал мне руку второй.

     — А теперь поговорим и о споре. - ответил я, возвращаясь к интересующей меня теме. - Бой один на один. Победите вы - получите по паре бутылок пива бесплатно, победит наш боец - и вы ответите на наши вопросы о своей части, а за пиво придётся заплатить втрое. По рукам?

     — Не думаю, что мы можем делиться такой информацией. - сказал Костя.

     — Мы и так всё это узнаем, но с вашей помощью быстрее. И имейте ввиду - ваши слова мы обязательно проверим, чтобы знать можно ли вам в дальнейшем доверять. - постарался я развеять их сомнения.

     — В случае проигрыша пиво по обычной цене.

     — Идёт. - ответил я, на это и рассчитывая.

     — Кто от вас будет биться? - поинтересовался Слава.

     — Я бы размялась. - моментально среагировала Катя.

     — Женщин не бью. - отрезал он.

     — А я тебе и не позволю. Но можешь попытаться.

     — Не стану и пытаться, потому как женщин не бью.

     — Давай со мной тогда, и не обидно проиграть будет.

     — Не, Макс, я же «борзый», мне и драться с ним, верно, Слав? - отклонил Юра вызвавшегося Котова.

     — Да.

     — Правило одно - не добиваем. Устраивает?

     — Согласен.

     Юра надел ботинки, Слава же снял рубашку, оставшись в футболке, после чего они отошли на ровную площадку и начали поединок. Юра не торопился закончить бой побыстрее - он вёл себя как учитель с учеником, давая Славе возможность показать на что он способен, при этом постоянно комментируя его ошибки и промахи. Было явственно заметно, как того это бесило, но он держался, стараясь не отвлекаться на слова Юры. Где-то на пятой минуте Юре уже это надоело и он двумя быстрыми ударами уложил Славу и взял на удушающий - Слава тут же похлопал его по руке, сдаваясь.

     — Да, ты можешь себе позволить быть «борзым». - улыбаясь, хрипло сказал Слава.

     — А то. - ответил Юра, протягивая ему руку, чтобы помочь подняться, и Слава без колебаний её взял.

     — Ну и сколько мне заплатить за пиво?

     — За эту «спасибо», хорошо держался и достойно закончил бой, молодец. - ответил я, протягивая ему бутылку пива.

     — Спасибо, а Костяну?

     — Тоже. А вот следующие за жетон.

     — Ну что ж, спрашивай тогда.

     — Нужно обсудить, что мы можем сказать, а что нет. - перебил меня, открывшего уже рот, Костя.

     — У нас был уговор, Костян, хорош... - ответил Слава.

     — Итак, приступим. Для начала сколько вас всего? - поторопил я Славу, пока его не переубедил товарищ.

     — Точно не скажу - четыре трёхэтажные казармы, по семьдесят человек на этаже. Сколько офицеров не знаю.

     — Что с вооружением и бронетехникой?

     — Этого добра навалом!  Как и боеприпасов! Не то, что в реальности! Там у нас в части только автоматы были, из которого я пальнул лишь раз, а здесь я уже и из ПТРК пострелял, и из миномёта, и за рулём БТР и БМП был...

     — Поподробней про технику. - перебил я его.

     — У нас порядка пятидесяти БТР и столько же БМП, против нескольких в реальности, плюс пара десятков грузовиков поддержки, да, и ещё рота техподдержки.

     — Мы все в курсе, что на всеобщем призыве только тонны денег отмывают - как на дерьмовом питании, поставляемом поваром президента по завышенным ценам, так и на госзакупках, а уж сколько оружия уходит криминальным элементам... и, как ты правильно заметил, дают лишь разок стрельнуть из автомата, и учит же армия, в основном, «про*бываться»... если не убьют, конечно, или же не сделают инвалидом. Так что давай только про «здесь».

     — Хорошо, что ещё рассказать?

     — Нарисуй, пожалуйста, максимально детальную карту вашей части и расскажи про её оборону.

     — Слав, ну это уже перебор! - вклинился Костя.

     — Вокруг части минные поля метров по сто в ширину. - продолжил Слава, не обращая внимания на своего компаньона. - По всему периметру базы расположены вышки с крупнокалиберными пулемётами, перед всеми воротами противотанковые ежи... я надеюсь, что вы не собираетесь на нас нападать...

     — Уже нет, но только если вы не заставите - мы здесь живём, а не играем, и смысла просто так атаковать такой крепкий орешек у нас нету. Тем более не факт, что мы сможем всё это потом вспомнить в деталях.

     — Хорошо. - ответил он, начав рисовать карту.

     Пока он рисовал на песке, мы молча смотрели и слушали, пытаясь всё запомнить, так как нам предстояло  перенести всё это на бумагу. Когда же он закончил, мы продолжили задавать вопросы - к примеру, дедовщина у них как и везде - официально отсутствует, по факту же есть, после чего перешли на повседневные разговоры:

     — Ну а ты не служил? - поинтересовался он у меня.

     — Нет, вот как можно заставить кого-то поклясться вопреки желанию? Хочет человек лечить людей - будь добр дать клятву, хочет в армию - пусть принесёт присягу, но заставлять давать какие-то клятвы того, кого туда засунули против воли?! Да ни за что на свете! И с какого это хрена я должен кому-то подчиняться?! Я свободный человек вне зависимости от того, каким меня хочет видеть государство, и я ничего ему не должен, это оно мне должно за то, что не только не выполняет своих обязательств, но и всячески старается меня обмануть, обокрасть, лишить гражданских прав и социальных гарантий...

     — Не знал, что у нас по убеждениям можно откосить...

     — Такой вот я уникум.

     — Так как ты откосил-то?

     — Не важно. Важно то, что туда берут с теми болячками, при которых якобы не берут... знакомого, к примеру, призвали с плоскостопием, когда же он отслужил, то решил пойти в конную полицию, так как был наездником - и его не взяли из-за плоскостопия... в десант, кстати, попал, а прыгал аж целых два раза... интересно, а танкисты хоть разок стреляют?

     — А причём тут вообще плоскостопие, если ему по должностным обязанностям нужно в седле сидеть? - спросил отсмеявшийся Слава, проигнорировав вопрос.

     — Что ты у меня-то спрашиваешь? Может с плоскостопием на лошадь нельзя по технике безопасности? Они это чувствуют и скидывают?

     — Надо было заплатить...

     — Ага, ещё в военкомате - чтобы не призвали, и у него не было потом таких бредовых мыслей идти в полицию.

     — И чем история закончилась?

     — Да ничем. Он устроился тренером в конный клуб.

     — Всяко лучше, чем в ментовку.

     — Так-то да, соглашусь, только ведь не место красит человека, а человек место... всё же там мог бы появиться хороший человек... один из немногих.

     — И стало бы потом на одного хорошего человека меньше... как и знакомого. - усмехнулся Слава, делая большой глоток пива.

     — Среди рядовых сотрудников много достойных людей, а знакомый на то и знакомый, что в отличие от друга в любом случае таковым и останется. В этом и прелесть.

     — У вас же там много девчонок? - спросил он, косясь на смеющуюся Аню, которую щекотал неподалеку Юра.

     — Половина.

     — Вот бы и нам так... - мечтательно произнёс он.

     — Не вижу проблемы - тебе нужно всего лишь сменить солдатскую форму на тюремную робу, тогда у тебя появится шанс попасть к нам в лагеря.

     — Спасибо, не надо - я лучше по-старинке... они ведь ещё не вместе, надеюсь?

     — Нет, но Аня не на один раз, она целомудренная девушка... так что обидишь её - обижу тебя.

     — Вот и замечательно, расслабься. Не люблю ветреных.

     Утром по пути на завтрак, я вдруг без подсказки игровой системы почувствовал, что на меня смотрят, в реальном мире! Ощущения были такие же, как и в игре. Это сразу на порядок подняло моё мрачное настроение, и я начал размышлять, какие ещё подобные способности можно в теории перенести? Огорчало меня то, что я здесь подопытная крыса, и даже не представляю того, что, возможно, скрыто в игре, поэтому хорошее настроение быстро менялось. После очередного гадкого завтрака оказалось, что возвращаться в капсулу мне не нужно:

     — Хорошие новости - сегодня и завтра будешь развлекаться здесь. У тебя практические испытания - марафон, проверка реакции, тренажёрный зал и пейнтбол. - заявила мне Таня.

     — И какой же, интересно, результат я смогу показать, проведя две недели лёжа в капсуле? Наверно буду устанавливать мировые рекорды, не иначе.

     — Не за чем иронизировать, потому что именно это мы и будем выяснять. - строго произнесла она.

     — Куда идти? - буркнул я.

     — За мной. Ты не выспался что ли?

     — Видимо да. А ты чего такая радостная?

     — Потому что у меня 2 выходных за счёт этого, а завтра ещё и день рождения!

     — Как удачно-то совпало! Рад за тебя.

     — Ну вообще-то это не совпало, по плану твои испытания только через две недели должны были быть. Но я, иногда, могу быть очень убедительной. - засмеялась она.

     — Однозначно твой отец здесь какая-то шишка.

     — Есть чутка. - улыбнулась она, не став отнекиваться.

     На удивление мой организм оказался в тонусе. То ли капсула стимулировала электрическими разрядами мышцы, пока я лежал, то ли мой мозг посылал какие-то сигналы, но пробежал я как стометровку, так и трёхкилометровую дистанцию даже немного лучше, чем пробегал раньше.

     Проверка реакции проходила на том же тренажёре, что и при моём поступлении. Реакция у меня была практически мгновенная, и намного превосходила результат, который я показывал в начале. Таня даже удивилась и заметила, что всего за две недели здесь она буквально чуть-чуть не дотягивает до показателей старожилов. Хотя потом добавила, что добиться этого «чуть-чуть» крайне долгий процесс.

     В тренажёрном зале я встретил нескольких знакомых, и с ними, и с теми кого я не знал, но у которых сегодня тоже были практические испытания, у нас должна была состояться игра в пейнтбол. После тренажёрки нам дали отдохнуть около часа, чего, конечно, было недостаточно.

     Я немного нервничал, так как в отчётах не указывал о том, что могу чувствовать чужой взгляд, и боялся сейчас попасться с поличным, однако и проигрывать я тоже не собирался, поэтому для меня назревало серьёзное испытание - победить, но при этом не быть уличённым в использовании своего навыка. Я решил, что для этого мне придётся очень много двигаться и смотреть по сторонам, создавая впечатление того, что я всего лишь контролирую окружающее пространство. В нынешнем пейнтболе, к слову, осталось мало от его предшественника - вместо шариков с краской используются специальные электромагнитные шарики, которые при касании покрытия игровых костюмов создают импульс, сигнализирующий встроенным в костюм датчикам о попадании. Встроенная же компьютерная программа ведёт счёт попаданий и, при достижении максимального заданного количества, громко сигнализирует о том, что игрок выбывает. Мы играли в «три попадания», что, естественно, означает допустимые три попадания в корпус или конечности, либо одно в голову. Это был общепринятый стандарт для проведения подобных игр во всём мире. Сама же игра была наиболее честной и безошибочной в своём роде. У участников ещё могли быть специальные крайне гибкие резиновый ножи с особым покрытием, также сигнализирующим о попадании. Шлемы же наши были с функцией дополненной реальности, отображающей кто союзник, а кто противник, что позволяло нам всем быть в одинаковых костюмах, не выделяясь на окружающем фоне за счёт ярких цветов при командной игре.

     Мы начали с боёв в случайных командах, а закончили «мясорубкой», где все были против всех. Я старался как мог не демонстрировать «ощущение взгляда» - постоянно перемещался, и, почувствовав направленный взгляд, уходил с линии атаки, опять же за счёт этого навыка знал, где находится противник и обходил его с флангов или со спины. В итоге меня убили всего лишь раз, в остальных случаях я отделывался максимум парой попаданий, однако я не был таким единственным - Кирилл Веселов из какого-то другого лагеря тоже будто бы знал, когда он на мушке. С ним мы остались вдвоём в «мясорубке» и ещё долго кружили, пока я не понял причину и не расфокусировал взгляд, не смотря при этом на него - тогда мне удалось незаметно подобраться к размытому пятно, которым он являлся, и выстрелить в упор. Условия навыка в три секунды прямого взгляда в жизни не действовали - я чувствовал взгляд сразу, видимо и Веселов тоже. Возможно три секунды требовалось игре, чтобы сопоставить направление взгляда, убедиться, куда именно он направлен и только потом подать сигнал. Или же эти три секунды просто не превращали такой читерский навык в абсолютную имбу. Как бы там ни было, но у меня по итогам серии игр было 4 победы и одно поражение в командной игре, и победа в «мясорубке», что делало меня победителем сегодняшних игр.

     После душа меня проводили в маленький бокс, по типу того же, в котором я спал в свою первую здесь ночь, где я, впервые за долгое время, окунулся в царство Морфея в реальном мире. Проспал я долго, и на следующий день через боль во всём теле после неожиданной для организма нагрузки, продолжился бег, тренажёрный зал и пейнтбол. Второй раз побеждать я посчитал глупым, да и был уже слишком усталым и разбитым, и на этот раз всех оставил позади Веселов.

     — Поздравляю, Кирилл. - сказал я ему, протягивая руку.

     — Благодарю. Думаю нам нужен решающий матч.

     — Можно, хотя мне как-то не принципиально, ничья меня тоже устраивает.

     У него было открытое добродушное лицо и мне действительно было не важно, чья возьмёт в третьем матче, тем более я уже решил, что если он и будет - то мне следует проиграть, дабы не вызывать подозрений.

     — Значит победила дружба? - ухмыльнулся он.

     — Тоже неплохо.

     — Та девушка сейчас на тебя смотрит или на меня? - хитро спросил он.

     — На меня. - ответил я, предварительно оглянувшись.

     — Я так и подумал. - опять ухмыльнулся он.

     — До встречи. - бросил я, скрывая улыбку и стараясь выглядеть удивлённо.

     — Пока.

     Таня была одета в шикарное облегающее платье, а волосы были собраны в сложную причёску, что мне казалось неестественным, так я уже привык видеть её в белом халате и с обычным пучком волос на затылке.

     - Иди за мной, и не ничего не говори.

     Молча мы вышли с полигона и пошли по бесконечным помещениям немноголюдной лаборатории, затем спустились в подвал, где сели в машину и поехали. Также молча мы доехали до города и продолжали ехать дальше, пока не оставили его позади, свернув на просёлочную дорогу, ехали вдоль какой-то реки, после чего ещё немного поплутав остановились. Уже смеркалось и вокруг квакали лягушки, пели вечерние птицы и от реки перед нами тянуло прохладой.

     — Уже можно говорить? - задал я вопрос.

     Вместо ответа она резко ко мне повернулась и зло спросила:

     — Вот ты мне скажи, ты тупой или прикидываешься?

     — Не прикидываюсь, а ввожу в заблуждение. - попытался я отшутиться. - С чего вдруг такой вопрос-то?

     — Господи, ты же нас двоих подставил и даже не понимаешь этого?

     — Тем что победил что ли? Что в этом такого? Просто был предельно внимателен и собран.

     — Я специально тебя сюда привезла, здесь можно безопасно поговорить - тут нет ни камер, ни жучков, и даже по губам никто ничего прочтёт. Весь разговор останется только между нами. Я наплевала на свой день рождения, как узнала, что ты наделал, так что давай начистоту. Ты скрыл полученный навык, и смог перенести его, так ведь?

     — Да, только что с того? Я был предельно осторожен...

     — Тогда как я догадалась? Может объяснишь?

     — Предположила или использовала свою женскую интуицию?

     — По записи, где новичок спустя 2 недели пребывания в проекте утёр нос действующему чемпиону. И эта новость быстро распространилась, если тебе интересно.

     — А сегодня проиграл. Так что это ни о чём не говорит.

     — Ты правда проиграл сегодня?

     — Да, и был убит не однократно. Ты же была там.

     — Я не видела, подошла, когда уже всё закончилось. Тогда хорошо, молодец. Надеюсь пронесло.

     — Тоже надеюсь.

     — Но я бы всё же перестраховалась. Я собрала твои старые отчёты, чтобы ты их здесь переписал.

     — Да не, я думаю уже не имеет смысла.

     — Всё же так будет спокойнее...

     — Да нет, это лишнее. На записи было заметно, что я ощущаю взгляд?

     — В принципе нет, наверно. Ты безостановочно двигался и вертел головой, хотя порой и резко отпрыгивал.

     — Ну это совсем не показатель. Давай не будем менять отчёт? Не хочу, чтобы о моих возможностях были в курсе.

     — Ладно, договорились, только впредь побеждать тебе нельзя, по крайней мере Веселова... да и других тоже.

     — Конечно, и извини, что из-за меня у тебя праздник сорвался. С днём рождения тебя, кстати! К сожалению я без подарка.

     — Спасибо, твой подарок - сегодняшний проигрыш. - улыбнулась она. - А день рождения мы и сейчас можем отметить, тем более, что от тех рож я и так устала, а здесь на природе даже лучше, я уже замучилась в четырёх стенах сидеть.

     — Чем отмечать-то есть?

     — В багажнике есть пиво, тёплое правда.

     — А обратно на такси?

     — Да я чуть-чуть, одну-две бутылочки всего, здесь закрытый город, не тормознут, и улицы пустые.

     — Ну как знаешь. - пожал я плечами, я сам частенько ездил слегка поддатым, но лишь на мотоцикле, где ты, в случае чего, несёшь ответственность лишь за свою жизнь, машина же дело другое, но я не особо возражал, так как не пустил бы её за руль, если бы она перебрала - выкинуть в траву ключи проще простого.

     Сидели мы там долго, болтая обо всём, и «одна-две бутылочки» превратились в четыре, однако мы пили не спеша, поэтому были трезвые. С ней было вполне комфортно и обратно мы собрались уже глубокой ночью.

     Вернулись мы без приключений - так как было поздно и безлюдно, и Таня, не смотря на это, не превышала 60 километров в час. Вернувшись в пустующую лабораторию мы зашли в её комнату за горячительным и продолжили банкет на крыше...

     Где-то звенел будильник, но откуда, я понять не мог  - ощущение было, что отовсюду. Продрав спросонья глаза, я обнаружил, что нахожусь на мягкой кровати, а рядом со мной лежит полуголая и притягательная хозяйка этой постели. Было жарко и одеяло нигде не наблюдалось. Я был несколько обескуражен данным обстоятельством и, постаравшись вспомнить вчерашнее окончание дня, так и не смог этого сделать, вдобавок меня немного подташнивало, и от треньканья будильника моментально заболела голова. Пошевелившаяся рядом Таня, не открывая глаз, приподнялась на кровати и потянулась через меня к сенсору на стене, но, уперевшись коленкой мне в бедро, навалилась сверху.

     — Ой. - сказала она.

     — Ой. - одновременно ответил я.

     Было неловко и приятно одновременно, когда её небольшая красивая грудь ненадолго меня коснулась, вдобавок я рефлекторно схватил падающую на меня Таню за плечи прямо перед падением, чем уже нисколько ей не помог, а кровь от всего этого начала отливать от лица, приливая в другое место. Поспешно отстранившись, мы отвернулись друг от друга. После чего Таня наконец-то выключила этот чёртов будильник.

     — Тань, - начал я первым хриплым с бодуна голосом. - не помню, что было вчера, и приношу свои извинения за любые свои поступки.

     — Я тоже ничего не помню...

     — У меня есть одно правило - не вспоминать о том, что было на пьянке, дабы избежать чувство стыда...

     — Да, Вить, давай не будем вспоминать. - перебила она меня. - А вообще лучше так, чем я бы проснулась с кем-нибудь из коллег - было бы очень некомфортно дальше работать вместе, зная, что, возможно, все вокруг уже в курсе. - попыталась она, видимо, успокоить себя.

     — Я не думаю, что у нас вчера что-то было, учитывая степень опьянения и наличие на нас остатков одежды.

     — Полностью согласна.

     — И распространяться об этом я не стану, не волнуйся.

     — Спасибо.

     И мы, стараясь не думать о том, что было между нами только что, начали приводить себя в порядок. После Тани в душ отправился я, и, когда я вышел, по ней уже сложно было понять, что она также как и я страдала от похмелья.

     Я ожидал, что капсула меня быстро поставит на ноги благодаря капельной инфузии, но, видимо, это был долгий процесс. Мучимый от жажды и головной боли, я с трудом делал зарядку, ещё большим испытанием для меня оказалась пробежка, а в середине дня, когда мне стало полегче, перед глазами всплыло системное уведомление: Получен новый навык - ментальная сила. Теперь вы можете противостоять чужой ментальной атаке. Практикуйтесь и развивайте свой навык.

     Так и не задав Тане вопрос о том, как мне развивать навык «ощущение опасности», меня с этим новым уведомлением посетила важная мысль - возможно развитие защиты от ментальной атаки даст возможность ментальной атаке, но вот куда должно развиваться «ощущение взгляда»? И почему оно не развивается, если я постоянно его, не задумываясь, использую?

     С этой мыслью я отправился на поиски Юры, по пути столкнувшись со Светой:

     — О, Король Воров собственной персоной... - начала она саркастически, склонив голову в полупоклоне.

     — Светлана Бурерождённая, Неопалимая, Королева неписей и Разбивающая их Оковы. - перебил я её в том же духе, слегка поклонившись, и ушёл не оборачиваясь.

     Почему-то мне показалось, что она была рада меня видеть, хотя, наверно, это я был рад её видеть спустя два дня (кормили нас на испытаниях отдельно и намного лучше - несколько вкусных блюд с мясом), а её мнимая радость - бред разыгравшегося больного воображения, пытающегося выдать желаемое за действительное, ведь что ей стоило просто поздороваться?

     Мои же подопечные, к слову, вели себя тихо-мирно после освобождения Терехова - всё как я и предполагал. Не знаю имелся ли мотив у желания Семёныча лишить их офицера, может, разве что, когда-то раньше, а потом он просто продолжал плести свои интриги уже по привычке или ради интереса? Также возможно, что как раз благодаря ему в лагере и была порой напряженная атмосфера, чтобы придать ему чувство собственной значимости как в своих глазах, так и в глазах окружающих людей. Не то, чтобы у нас царила идиллия, конечно, но у нас практически и не было конфликтов.

     Под недоумённым взглядом Юры я объяснил ему свою задумку, к выполнению которой мы приступили незамедлительно. Я стоял с повязкой поверх закрытых глаз в то время, как он должен был кидать в меня камни. Было больно, и уже за первые полчаса я весь покрылся синяками. Но что-то во мне отказывалось признать не верный путь, поэтому мы продолжали дальше, пока один из камней не выбил мне здоровенную шишку на лбу. Но и это меня надолго не остановило, и вот спустя часа полтора я увидел очередное системное уведомление: Навык «ощущение взгляда» улучшен до навыка «ощущение опасности». Практикуйтесь и развивайте свой навык.

     Это была долгожданная победа. Мы продолжили ещё немного, пока однозначно не стало ясно, что теперь я чувствовал куда полетит камень и мог увернуться от него. Это ощущение возникало сразу, как только Юра замахивался, намереваясь метнуть камень, и доходило пика, в момент броска, от меня лишь требовалось поддаться этому чувству и отпрыгнуть в безопасном направлении. Он не попал в меня ни разу. Потом мы, выйдя за стены нашего форта, чтобы у Юры не было проблем за убийство, а мне бы не пришлось объяснять в чём дело, начали пробовать со стрельбой из пистолета. В двух случаях из пяти мне удалось уклониться, после чего он добил раненого меня, и мы продолжили снова через полчаса. Этим мы занимались до вечера, когда процент моих уклонений составил, наверно, порядка 75%, а то и больше. Тане же, не мало удивлённой такой серией смертей, я не стал ни врать, ни открывать всю правду, сказав лишь то, что «практиковался в очень жёсткой тренировке». Между нами чувствовалась то ли какая-то неловкость, то ли ощущение незавершённого дела.

     За прошедшие два дня в реальном мире я будто бы подзабыл какого это - видеть Свету с её ухажёром, так что меня вновь ждало чувство сжигающей ревности, которое, накладываясь на пробуждение в постели у Тани, создавало чудовищный коктейль. Поэтому, когда на следующий день мы отправились в город, я уже твёрдо знал, чем там займусь, и, пока Юра проводил время со своей продавщицей-неписью, которая уже привычным делом закрывала магазин на обед, я шёл в местный «квартал красных фонарей», благо жетонов у меня было предостаточно. Подобные заведения здесь располагались в саунах - всё как и у нас, разве что здесь это было легально, а не полулегально, и сомневаюсь, что тут правоохранительные органы «крышевали» такие «дома терпимости». Для выбора был фотоальбом, где дизайнеры и художники постарались на славу, но меня сразу же заинтересовала возможность использования графического редактора - стоило это 200 жетонов. Я испытал некий диссонанс - мне хотелось воспользоваться редактором, но в то же время мне претила эта мысль, словно это аналог насилия над Светой, будто я вторгаюсь во что-то личное без спроса. В итоге желание разрушило моральные рамки моей совести - мне как минимум хотелось её просто обнять и видеть её милую улыбку, а не презрительную. Рисовал я её долго, и, когда закончил, мне был предложен выбор сохранить этот профиль. «Чтобы кто-то другой смог быть с ней? Да ни за что!» - подумал я и нажал «нет». И уже через минуту она вышла из соседней двери, заставляя сердце колотиться чаще...

     — Чего так долго? - спросил меня Юра, когда мы встретились. - Засосало?

     — В графическом редакторе сидел.

     — Не пробовал просто подойти к ней и помириться?

     — Так мы не ссорились, чтобы мириться, и свои пять шагов навстречу я сделал.

     — Иногда нужно больше.

     — Сейчас нужно даже больше десяти шагов, или предлагаешь за ней побегать?

     — Я предлагаю не отгораживаться в вымышленном мире вместо того, чтобы изменить настоящий.

     — Оглянись - где мы по-твоему находимся? И что-то я не заметил за тобой тяги к реальности.

     — А я просто играю, как играл бы на компе дома, мне интересно открывать этот мир, помогает отвлечься, и, замечу, я не платил за интимные услуги. Они мне идут бонусом за очеловечивание НПС, помимо которых здесь есть и реальные люди... пусть и в виде аватаров.

     — Хм, ну и как процесс очеловечивания?

     — Неплохо. Она теперь читает книги, смотрит фильмы и слушает музыку.

     — Как это? Хотя я, вообще-то, спрашивал про другой процесс...

     — Ха, не жалуюсь. А так здесь есть библиотека и дип-кинотеатр полного погружения, если не знал, а платит она за это нашими жетонами - кладёт их в карман, а не в кассу, потому что зарплата таким как она не предусмотрена.

     — Это ты ей подсказал?

     — Ну да, надо же ей как-то выживать без зарплаты.

     — Ты научил машину коррупции - это твоё очеловечивание? - заржав, спросил я.

     — Это выживание, такое же как и по всей стране, где люди получают по десять тысяч деревянных, половину из которых отдают за квартиру с коммунальными услугами, а на остальное вынуждены как-то жить и содержать семью. И я ей объяснил, что так делать можно, когда за работу ты не получаешь либо ничего, либо столько, сколько не хватает на необходимое - лишь тогда это не кража.

     — А что ж тебя самого-то аватары не интересуют?

     — У меня тут уже две девушки были с довольно длительными отношениями, так что я сейчас отдыхаю от мозгоедства и всяких сопутствующих проблем на ровном месте, но если бы мне кто-то был важен - я бы не сидел сложа руки.

     — Я не стану унижаться, бегая за кем-то. Тем более, что она всё равно уже не одна. И если это её коварный план заставить меня ревновать, провоцируя меня на какие-то действия, в чём я, естественно, сомневаюсь, то глупо идти на поводу.

     — Вот потому настоящие мужчины с настоящими женщинами всегда врозь - он не предложит второй раз, а она не согласится с первого. - усмехнулся Юра.

     — Кстати, ты знал, что здесь в саунах продаются некие вещества, ускоряющие или тормозящие работу мозга? По 50 жетонов за пакетик. - сменил я тему.

     — Не, и как эффект?

     — Пока только купил, может пригодится как-нибудь, меня предостерегли от употребления этой химии из праздного любопытства.

     — НПС предупредили? - удивился он. - Видимо это действительно рискованно, но при этом надсмотрщикам очень важен их эффект.

     — Угу, я также подумал.

     На обратном пути мы увидели вдалеке длинную колонну, направляющуюся в город, но не пешую, как перемещались мы все, а на бронетехнике, и мы, избегая столкновения, спрятались неподалёку в кустах.

     — Во дела! - воскликнула Катя, которая опять закупала все необходимые специфические покупки для их половины лагеря. - Хотя смотрится красиво, словно парад.

     — Парады смотрятся красиво, когда они уместны, иначе же они превращаются в пир во время чумы и попытку отвлечь всех от насущных проблем, и красиво бы вся эта техника смотрелась в наших руках, сейчас же она смотрятся настораживающе, и как демонстрация силы...

     — Какой же ты занудный!

     — Не был бы таким, если бы кто-то меня поддержал на недавнем собрании...

     — Ох... ладно... - утрировано вздохнула она. - Похоже ты был прав и зря мы их не раскулачили. Доволен?

     — Отчасти.

     — Девочки, не ссорьтесь. Мы всегда можем заминировать эту дорогу, а потом напасть.

     — И потерять все трофеи, браво!

     — Не дели шкуру не убитого медведя.

     — А ты не лишай меня шкуры не убитого медведя.

     — Ты только о шкурах и думаешь... - заржал он.

     — А вот за это уже можно и по роже получить!

     — Ну не виноват я, извини, оно само вырвалось. - продолжил смеяться Юра. - А вообще, с чего это такая реакция на «шкуру медведя»? Больная тема?

     — Для кого-то может и стать, если он не заткнётся...

     Следующая симуляция стала для нас всех огромным сюрпризом - мы оказались в столице нашей необъятной родины на каком-то митинге. Вокруг нас были толпы неписей с самыми разными плакатами: «Уходи», «30 лет - изменений нет», «Народ беднеет, а олигархи богатеют», «Пудинг - Мор», «Верни нам наши пенсии», «Нет ввозу ядерных отходов!», «Остановим сплошную вырубку леса!», «Свободу политзаключённым!»...  многие держали пустые плакаты, за которые у нас также арестовывали и на одиночных пикетах. Мне сразу вспомнился анекдот: «Встал мужик в пикет с плакатом, а на нём надпись «Вор» - его тут же начали скручивать, избивая, он им кричит: «Но тут же не написано, кто вор!» - «А ты нас за идиотов не держи - мы это и сами прекрасно знаем!». Там не было только ряженых клоунов, орудующих нагайками. И вот прямо на наших глазах армия нелюдей в чёрных доспехах, словно сошедшая со страниц книги, только с шевронами нацгвардии и ОМНОМНОМа, в народе прозванном АНОНом, и такими же чёрными душами пошла в атаку. Для полноты картины им не хватало лишь лошадей, а нам средневекового антуража и девочки-львицы, за которой они бы охотились. В ответ на их безжалостную атаку, неписи хором заголосили:

     — Что вы делаете?! - кричали неписи разными голосами, будто «чёрные» не знали что они делают - конечно же именно то, за что им платят.

     — Позор! - так же скандировали они, будто те, что продались за 30 сребреников вдруг одумаются, испытав угрызения совести и покаются, моля о прощении.

     Если бы только эти неписи могли вспомнить, как действовали единокровные соседи их прототипов и как отбивали своих... Да, решиться рискнуть всем и оказаться в итоге таким единственным, и, как следствие, в застенках - не самое простое решение. Именно поэтому я избегал в жизни малозначимых митингов, не желая ни быть избитой овцой, с которой потом ещё и будут вырывать шерсть клоками, ни единственным козлом отпущения, а для того же, чтобы быть волком в стае, необходима эта самая стая также мыслящих волков.

     Мы, естественно, не могли стоять в стороне, видя, как эти вооружённые дубинками и закованные в броню трусы, скрывающие свои лица масками и шлемами, избивают пусть и неписей, но всё же стариков, женщин и детей, нападают на сидящих на лавочках и прогуливающихся мимо случайных прохожих, удовлетворяя своё злобное эго - ведь что для этих отбросов общества могло быть приятнее, чем бить толпой девушку, старика, инвалида, или просто безоружного парня, получая садистское наслаждение от ощущения своей безграничной власти, безнаказанности и чужого унижения? Мы все прекрасно понимали, что эта симуляция должна была выдавить из, возможно, присутствующих среди них единиц, остатки совести, хотя также мы знали наверняка, что самые порядочные просто уволились, когда их перевели в нацгвардию, а в ОМНОМНОМ шли только садисты и антисоциальные элементы, получающие зарплату как раз за счёт своих психических и нравственных отклонений. В нашем мире дать сдачи этим неприкасаемым подонкам означало присесть на долго - отправиться за решётку можно было и за брошенный в их сторону пластиковый стаканчик, или же за то, что избивающий тебя выродок повредит свою руку о твои зубы, или подвернёт ногу, волоча тебя за собой. Это было торжество власти одних над другими. Вообще любая власть одного человека над другим развращает, выпуская скрытого в нём демона, и она просто в принципе не должна быть допустима, по моему личному мнению, но здесь и сейчас мы могли безнаказанно дать им сдачи и отплатить им сторицей за их прегрешения. Чем мы не преминули воспользоваться, кинувшись на них пусть и безоружными, но облачёнными в доспехи ярости и чувствуя в сердцах пламя правды. Мы разбивали в кровь кулаки об их шлемы, прыгали на их щиты, ломали и выворачивали им руки, но победить нам явно не светило... пока с неба нам на головы вдруг не посыпались мечи и щиты - видимо игровой ИИ опять решил восстановить справедливость. Это переломило ход сражения, и на перекладываемые каждый год брусчатку и бордюры, ибо я не мог избавиться от ощущения того, что нахожусь в своём родном городе, полилась кровь от отрубленных конечностей и голов «черных». Я впервые ощутил такую всепоглощающую радость от симуляции. Эта красная радость была даже на губах, оставляя во рту привкус железа - без постоянного выхода лавы, пусть и по каплям, всякий вулкан ею переполнится, извергаясь в итоге чудовищным взрывом. Так и сейчас, взорвавшись, я словно очистился от излишков злости. Тем не менее настала очередь холодной мести - мы четвертовали всех выживших моральных уродов, и пусть они и не чувствовали боль, не будучи в капсулах, но мы испытывали торжество справедливости и священное возмездие. И быть может в реальном мире часть из них сложит оружие после этой симуляции хотя бы из страха, чем из гуманности или понимания того, что правда на противоположной стороне. Ведь страх для животных единственная сила, способная их остановить...

     ***

     (Отрывок разговора)

     — Да, пап, у него «ощущение взгляда», и, по всей видимости, он догадался как его улучшить.

     — Молодец, Танюш, спасибо. Теперь тебе нужно выяснить...

     — Нет, ты сказал, что это последнее поручение, и ничего больше выпытывать я не собираюсь...

     ***

     (Отрывок переписки)

     147-й проиграл двухнедельному новичку с таким же навыком. На основании полученных данных с его шлема, я делаю вывод, что «ощущение взгляда» не работает, если противник смотрит расфокусированным взглядом, ориентируясь лишь на окружающие очертания.

     — Все готово, можем начинать, только не по нутру мне это, Пал Саныч, не порядочно. - сказал Верещагин.

     — Меня уже достали твои нравоучения. Либо ты уже заткнёшься, либо станешь обычным офицером. Мы это делаем как для нашего личного блага, так и для общего! Кто-то в любом случае должен командовать объединёнными лагерями.

     Затем после короткой паузы он обратился к радисту:

     — Вызывай.

     — Приём, на нас напали, просим поддержки...

     Через пол минуты послышался ответ:

     — Назовите кодовое слово.

     Уставившись вопросительным взглядом на Пал Саныча, покачавшего головой, радист продолжил:

     — Приём, на нас напали, просим поддержки, срочно.

     — Назовите кодовое слово.

     — Это Рымов. - нагнулся к рации Пал Саныч. - Мне не передавали кодовое слово.

     — В таком случае мы ничем не поможем.

     — Вот ведь сучонок! - вскричал Пал Саныч сразу после окончания связи. - Перестраховался!

     — Мы можем попробовать выманить другой лагерь... - начал Верещагин.

     — И услышим то же самое! Возвращай людей.

      

     ***

     К моему удивлению, «ощущение опасности» работало не только перед непосредственной угрозой вроде выстрела или камня, а ещё и предупреждало меня о том, что мне куда-то стоит идти, а куда-то и нет. Так, где-то через неделю, когда мы вышли усиленным отрядом в полсотни человек в город, я сменил направление движения, почувствовав неясную тревогу. Для проверки я отправил туда двойку Котова, с которым мы уже немного сдружились за счёт частого общения, ввиду его отношений с Катей. Мы же все, сделав небольшой крюк, без происшествий дошли до города.

     — Кот Королю Воров, приём. Обнаружен противник, их много и они хорошо замаскированы, возможно около полусотни, и, судя по всему, ждали нас.

     Да, я выбрал себе такой позывной, чтобы дополнительно потроллить Свету, и ничуть не жалел о сделанном выборе.

     — Кот, свяжись с Рымовым, и передай, что я предлагаю окружить их засаду и перебить. Как понял? Приём?

     — Принял. Конец связи.

     Дождавшись Котова, передавшего согласие Рымова, мы вдвоём отправились на поиски заданий, которые, как я уже знал, сами бежали на ловца.

     — Стоять! Кто такие? - вышли вдруг из-за угла четверо вооружённых автоматами неписей, наставив их на нас.

     — Люди. - ответил я, поднимая руки вверх.

     — А похожи на выродков, господин ротмистр. - заявил НПС-солдат справа.

     — Опусти ствол и проверь, похожее на жопу рыло.

     — Обязательно проверим. - ответил ротмистр. - Капрал Сатс, включите им 666 минут.

     — Слушаюсь! - звонко стукнул он каблуками.

     Тут же перед нами на раскладной стул поставили небольшой экран, на котором началась какая-то передача. В центре круглой студии находились двое ведущих в дорогих костюмах - мужчина и женщина, вокруг них были зрительские места, и женщина серьёзным тоном зачитывала подготовленный текст:

     — Вчера была совершена ужасная по своей бесчеловечности террористическая акция в колледже, с нами в студии погибшая там девушка на спиритическом сеансе у нашего специального корреспондента Валсоря Сракаенко. Послушаем её...

     — Это было ужасно, мне было очень страшно...

     — Как вы слышали это была акция устрашения для всех наших сограждан, устроенная геймером для привлечения внимания к проблеме фейковых новостей, транслируемых выродками. И сейчас мы поговорим об этом с нашим экспертом в студии. Это Адинг Казерям, профессиональный эксперт из коллегии экспертов государственного института экспертизы, занимавшийся этой проблемой на спонсорство нашего телеканала.

     — Да, здравствуйте, над нашим обществом нависла поистине серьёзная и масштабная проблема - с каждым днём становится всё больше фейковых новостей, в которых говорится правда о ситуации в стране...

     — Вы хотели сказать ложь?

     — Да, именно! Ложь, которую они выдают за правду. Якобы на верхах все коррупционеры, на юге до сих пор процветает рабство, а тех, кто об этом говорит, сажают или убивают! Но мы-то знаем, что они преступники со слабым здоровьем, травящиеся своими же лекарствами!

     Мы стояли всё это время с Максом и улыбались под дулами автоматов, наблюдая за этим шоу.

     — Это их не берёт, капрал Сатс. Увеличьте мощность.

     — Слушаюсь!

     На экране появился появился седой неприятный мужик с заплывшими жиром хитрыми глазками:

     — Меня зовут Дитрих Лапшелёв, это программа «Вестник из дали», мы продолжаем обсуждать нынешние проблемы, одной из которых является желание людей свободно голосовать. Как вы все знаете, на голосовании как-то победили фашисты, и сейчас многие хотят голосовать... совпадение? Не думаю...

     — Ещё увеличить! - прикрикнул ротмистр.

     Снова на экране появилась первая студия, и уже знакомый корреспондент вёл репортаж с экранчика на её стене:

     — Сейчас мы видим малочисленный оппозиционный митинг, пришедших на него можно перечислить по пальцам - вот первый, там второй, здесь третий, и по бокам ещё два человека.

     — Валсоря, вы слышите меня? - обратилась к нему ведущая.

     — Да, Агьло, прекрасно слышу.

     — Ваш оператор слишком высоко поднял камеру, и видно как за митингующей пятёркой идут сотни тысяч людей, желая прекратить их митинг. Это правда?

     — Да, действительно. Эта акция не была согласована, поэтому на улицы вышло огромное количество сознательных граждан для её прекращения. Если присмотреться и прислушаться, то можно услышать, как они скандируют «уходи», обращаясь к «пятой колонне», и увидеть, что они несут плакаты в поддержку нынешней власти...

     — Из студии нам видно, что это не их плакаты - судя по написанному, они их отобрали у пятёрки протестующих и дружно идут к урнам, чтобы их выбросить.

     — Совершенно верно, прошу прощения - не рассмотрел это сразу.

     — Увеличьте мощность, капрал! - приказал он и уже продолжил заговорщическим голосом. - Нам попались крепкие орешки и сильные лидеры! Скот, возможно они не менее крепки, чем сам картофельный король!

     — Как скажете, господин ротмистр, крепкие орешки, а кто из нас Скот?

     — Называй меня Билл, Скот - они слушают и перехватывают наш разговор. Они не поверили, что нас поддерживает 180,1% населения... их цель покушение!

     — Слушаюсь, господин ротмистр... Билл Скот.

     — Молодец, бей дальше! Связанных бить - по-нашему!

     «Скот» постоял несколько секунд, не зная, что делать, после чего щёлкнул тумблером. Экран сменился - сейчас там стоял какой-то плешивый старый мужичок с узкими и коварными глазёнками, на фоне были часы на башне и огромная украшенная ёлка:

     — Граждане нашей великой страны! Быдлониане! Этот год был сложным, но следующий будет ещё сложнее! Затяните свои пояса, чтобы мы могли расстегнуть свои, ведь в единстве наша сила! Вместе мы избавимся от выродков из «пятой колонны» и вы все будете дружно шагать в четырёх других под патриотические лозунги и религиозные песнопения! Слава спасшим человечество ветеринарам! Помним не только в мае! С Новым Годом!

     В это время прозвучала автоматная очередь, поразившая не только четырёх неписей, но и экран с диктором. Подошедший к нам сразу после этого молодой парень осмотрел тела, после чего обернулся к нам.

     — Кай Гаал. - представился он.

     — Вик Тор. - тут же ответил я, не сдерживая улыбку.

     — Мак Сим. - протянул руку Котов.

     — Зеф. - произнёс «рыжее хайло» рядом с Каем.

     — Быстрее, нам нужно уходить отсюда.

     — Кто вы и кто они? - спросил Мак Сим во время бега.

     — Нас называют выродками, потому что у всех нас критическое мышление, а они охотятся на нас. Раньше они вычисляли нас с помощью «внасвязи», которая передавала им переписку людей даже без решения суда - просто по запросу, но когда мы все перешли в мессенджер «телега», им пришлось изменить тактику. Видите ли, у адекватных людей их пропагандистские новости и передачи вызывают приступы головной боли и агрессии, и, как следствие, мата, по этим признакам они и определяют нас, называя выродками, у остальных же эти программы вызывают приступы радости и восхваления чиновников-основателей. Наша основная задача уничтожать вышки-ретрансляторы, тогда без этих передач люди начнут думать и читать книги - и этой преступной власти придёт конец...

     — Как мы можем вам помочь? - поинтересовался я, также продолжая бежать.

     — Устройте пожар на главной вышке-излучателе, где и снимают все эти высеры. Нам туда не попасть, так как наши лица уже скомпрометированы. Пожара будет достаточно, потому что пожарные уже давно занимаются не тушением - их задача сжигать все не религиозные книги, что увеличивает аудиторию пропагандонов и развращающе-отупляющих передач.

     Получено задание: устроить пожар на главной вышке.

     — Какое раздолье для мракобесов... мы поможем, конечно! Только мне не понятно, откуда книги, раз они под запретом и их сжигают?

     — Так всё равно они есть у всех - менталитет у нас такой - действовать вопреки законам, и жить по совести, полагаясь на здравый смысл, а не по прописанным абсурдным правилам.

     — Вот это по-нашему! И как мы спалим башню?

     — Ага. Все входы тщательно охраняются... кроме одного - вы зайдёте через фабрику макаронных изделий по соседству, мало кто знает, что они соединены длинным подземным тоннелем для быстрой доставки необходимого количества спагетти и лапши в башню, которые там предпочитают больше рожек, спиралек, перьев и бантиков. На фабрику же проникните под видом ревизоров, я позвоню предупредить их, иначе вам не поверят, так как у нас незапланированные проверки проводятся только после уведомлений.

     — На словах не сложно...

     — Да, однако на деле всё куда сложнее...

     К фабрике мы подъезжали на дорогой иномарке и уже были немного загримированные - Кай Гаал заставил нас под одежду напихать кучу поролона, чтобы мы были похожи на типичных чиновников, иначе бы нас моментально раскрыли, так как здесь чем жирнее чиновник, тем он важнее.

     — Ну-с... показывайте, чем богаты. - заявил я с важным видом при входе, растягивая слова.

     — Может сначала на дегустацию? - поклонился мне встретивший нас директор фабрики.

     — Это мы всегда рады, но сперва дело...

     — Как прикажете... вы, видно, недавно на этой должности?

     — Нет, мне просто мясо больше нравится.

     — Тогда вам понравится наш ассортимент - у нас есть макароны со вкусом мяса, икры, крабов, креветок, рыбы и мёда для бедняков... а также со вкусом сладкой лжи, кислой подмены понятий, даже со вкусом счастливых патриотических слёз, или же горьких детских слёз и слёз беспросветного отчаяния стариков...

     — Ммм... вот последние два мне больше по душе.

     — Мы здесь знаем вкусы руководства...

     — Сколько литров слёз производит средний ребёнок и старик за день?

     — Ребёнок два литра, старик - пять.

     — Почему так мало?!

     — Приходиться соблюдать баланс - если больше, то они мало живут или перестают производить, привыкая и черствея... могу показать график, у нас всё подсчитано.

     Побродив немного, я изъявил желание осмотреть тоннель до башни, рядом с которым мы как раз проходили.

     — Конечно-конечно. - тут же обеспокоено откликнулся директор. - Но что-то вы не изволите откушать...

     — Вспомнил, что на диете - моя содержанка вчера с большим трудом вылезла из складок моего живота и оставила где-то там несколько ногтей... до сих пор не могу их найти... хотя бы пару килограмм думаю скинуть...

     — Охрана!

     Среагировал я быстро, тут же его вырубив, благо вокруг не было никого - мы как раз уже были у тоннеля, а днём им пользовались только для редких выпусков новостей. Сразу после этого мимо нас замелькали стены, провожая наш с Котовым стремительный бег к главной вышке-излучателю. С металлическим лязгом открылись ворота кабины грузового лифта на несколько тонн и кабина начала плавный подъём на первый подвальный этаж, где был склад макаронных изделий. Не дожидаясь полного открытия дверей, мы выскочили из лифта и, вытащив спрятанные в поролоне на животе канистры, принялись поливать химические макароны, которые должны были по замыслу Кая Гаала вспыхнуть как сухой хворост. Чиркнув спичками, мы подожгли дорожку жидкости, ведущей к лифту, и спустились обратно к тоннелю, где восстановили наш облик пузатых чиновников и степенно направились на выход. Об успехе нашей миссии свидетельствовало системное уведомление: поджог главной вышки-излучателя был успешно выполнен. Вернитесь к Каю Гаалу для получения награды.

     Сама награда составила тысячу жетонов, которую мы с Маком Симом разделили пополам, и повышение репутации. Моя репутация с неписями уже достигла «доверия».

     Закупившись припасами, в основном, конечно, алкоголем и сладким, мы купили несколько десятков гранатомётов с боеприпасами - по сто жетонов, однако я мог себе это позволить после последних квестов и  симуляций, где мы снова побеждали, на этот раз национальную гвардию под командованием умственно отсталого хапуги Болотова, вообще-то в симуляциях для меня появилась новая опасность быть схваченным, но об этом по порядку. Затем я отправил Котова порожняком на базу, чтобы он всех аккуратно провёл до засады, сказав, что сам своих доведу. Намечалась горячая встреча непрошенных гостей. К слову такие крупные отряды мародёров стали следствием того, что уже все лагеря, зная о наличии под боком военной части срочников, отправляли усиленные отряды, некоторые из которых, возможно даже в полном составе, и поднимали «Весёлого Роджера». К этому моменту я уже знал, что Пал Саныч захотел встать во главе объединённых лагерей - мне на одной из прошлых симуляций рассказал радист, получивший ту передачу, в которой Пал Саныч представлялся Рымовым, пытаясь выманить весь лагерь. Верней он спросил, «как мы отбились», после же моего недоумения он и рассказал про тот случай. Так что, когда несколько дней спустя Верещагин попробовал меня выманить, то у него ничего не вышло. Да и не зная об этом я бы не пошёл, потому что ощутил явную опасность. И вот сейчас сидящий в засаде отряд мог быть логичным продолжением неудачной попытки меня схватить, чтобы выбить кодовое слово. По крайней мере это мне первым пришло в голову, о чём я, естественно, никому не сказал. Я ещё не решил, что делать в этой ситуации - по-хорошему мне бы пойти к Рымову, раз на меня охотится целый лагерь, и ввести его в курс дел, но его реакция была мне неизвестна, как и действия Пал Саныча при многократных неудачах - возможно он бы прекратил попытки меня схватить и начал бы действовать в другом направлении, поэтому я пока не торопился, обдумывая все варианты, и, выходя из лагеря и находясь в симуляциях, полагался на «ощущение опасности».

     Наконец мы выдвинулись в обратный путь и, подойдя ближе к засаде, я начал медленно ползти, используя «ощущение опасности» как радар - мне требовалось начать движение в определённую сторону, чтобы понять, есть ли там кто-то. Вычислив таким образом позиции примерно 15 человек, я отполз назад и сообщил, где залёг неприятель. Затем мы подобрались ползком метров за сто до врага, и, проверив их наличие на позициях, мы связались с Рымовым и одновременно открыли огонь. Вначале мы ударили из гранатомётов по площадям, потом, когда уже расшевелили этот муравейник, окружили их и принялись добивать выживших. Благодаря своей способности, я был на острие атаки, просто укрываясь в нужные моменты за деревьями, падая на землю или отпрыгивая в сторону. Конечно же это чувство, похожее на неуязвимость, опьяняло, и я ничего не мог с собой поделать - я ощущал себя жнецом, собирающим кровавую дань, я сеял смерть. Будь я один - меня бы, естественно, уже бы убили, но целей помимо меня было много и я мог позволить себе рашить. Весь бой с начала гранатомётного обстрела занял не более пяти минут, и сейчас на поле брани остались только мы.

     — Ну ты монстр! - восхитился Юра, когда мы обшаривали карманы убитых. - Скольких убил-то?

     — Точно не скажу, но не менее десятка.

     — Опа, смотри кого гранатой разорвало.

     Подойдя поближе, я увидел верхнюю половину туловища Верещагина.

     — Зря мы, видать, тогда помогали этому гаду. - продолжил он.

     — Юр, на обратном пути я расскажу тебе кое-что важное... - пообещал я вдруг, видимо, рассчитывая на его совет.

     Совет Юра дал простой - идти к Рымову. И я ему последовал, пока мы далеко не ушли, только с предложением, а не рассказом:

     — Иван Андреич, мы их узнали - они все из соседнего лагеря, может нападём на них и отучим мародёрствовать раз и навсегда? Или обчистим их арсенал, и заручимся их лояльностью в обмен на возвращение части оружия? И быть может нападение на нашу крепость несколько недель назад, когда Ефимова убили, тоже их рук дело...

     Существовала, конечно, возможность, что, проиграв, Пал Саныч сдаст меня перед Рымовым, но это было слишком мелочно, на мой взгляд, да и тогда бы вскрылось, что он хотел захватить другие лагеря, выманивая их под предлогом помощи.

     — Хм, идея-то неплохая, столько народу, да ещё и в засаде уже перебор, и явно на нас была эта засада... и то нападение...

     — Минут десять всего прошло, мы ещё успеем, и они нас не ждут.

     — Где их лагерь знаешь?

     — Так точно.

     — Всем стоять! Внимание! - начал Рымов, быстро решив последовать моему плану. - Сейчас мы пойдём на лагерь, из которого были все те бойцы, которых мы только что убили. Поведёшь нас. - закончил он, повернувшись ко мне.

     До их лагеря мы добежали быстро, и сейчас стояли скрытые деревьями, обсуждая предстоящее нападение. В связи с тем, что у нас не было ни верёвок, ни лестниц было принято решение разбомбить из гранатомётов стены и ворота, предварительно же требовалось снять дозорных на стенах. С этой задачей я справился, полагаясь на уже многократно используемый навык, моё секретное оружие. Было также условлено, что как только я ликвидирую часовых, все быстрым маршем, быстрее даже чем переобуваются в воздухе всякие лицемерные пресс-секретари, побегут к стенам, так как мы не знали, был ли ещё кто на стенах с рацией, готовый передать сообщение о нападении. Поэтому как только последний часовой перевалился на внутреннюю сторону форта, наша армия побежала вперёд. Метров за 50 мы остановились, и после залпа из гранатомётов, превративших ворота и деревянный забор в щепки, ринулись внутрь. Большинство оставшихся в крепости были женщинами, и мне было несколько не комфортно по ним стрелять, поэтому я повторял про себя как мантру слова «это всё лишь игра». Радист у них на стенах был, но благодаря уже убитым часовым, мы смогли без потерь преодолеть открытый участок пути до стен. Дальше игра шла в одни ворота - пусть уже и предупреждённые, но всё ещё не собранные и рассредоточенные по периметру своего лагеря, уступающие нам в численности почти в два раза, защитники не представляли серьёзной угрозы и мы прошли через них как горячий нож сквозь масло, захватив всю крепость за десять-двадцать минут. Вот-вот должны были появиться первые убитые в недавней засаде на нас, и мы бежали окружать точки респауна. Я же побежал в офицерский домик, такой же как и у нас, для сведения личных счётов с двуликим Пал Санычем, так как не видел его на поле боя. Перед дверью в его комнату я резко отпрыгнул от смутной угрозы, и дверь изнутри пробила автоматная очередь, я тут же не раздумывая упал на пол и вскрикнул, моментально затихнув. Когда же ко мне подошёл Пал Саныч я схватил его автомат левой рукой, отводя его в сторону, вскочил на ноги и выпустил несколько пуль по ошарашенному старику, стремясь лишь ранить. Затем отобрал автомат у потерявшего равновесие и уже падающего аналитика и приставил ствол к его голове:

     — Вот так и кончают предатели.

     — Щенок, ещё ничего не кончено...

     Закончить я ему не дал, нажав на спусковой крючок. Следом быстро облутал и начал бегом осматривать дом на наличие армейской рации, найдя её, разломал к чертям об пол, попрыгал на ней немного для верности и поспешил к остальным.

     Первая партия там уже появилась и сейчас понуро стояла в окружении десятков направленных на них стволов - мы ждали их всех. Когда вся их сотня была в сборе, заговорил Рымов:

     — Кто у вас командир?

     — Я. - вышел вперёд Пал Саныч.

     — Тогда слушай внимательно. За вашу засаду на наш лагерь, и за нападение на нас несколько недель назад мы ответили вам таким образом. Во избежание продолжения конфликта мы собираемся изъять у вас всё ваше оружие. Также будем поступать и в последующее время. - ответом ему стал многоголосый шум. - Вижу вас это не устраивает, поэтому я, ради приличия, готов выслушать встречное предложение.

     — Мы не нападали на вас и обязуемся не нападать и впредь. - громко ответил аналитик.

     — Пустые слова. Какие доказательства и гарантии вы можете предоставить?

     — Наше слово. И засада была не на вас.

     — Засада была на прямом пути от нас до города, и вашего слова тут не достаточно...

     — Засада была на одного из ваших офицеров.

     — 50 человек для одного? А что не все сто?

     — Он мог быть не один.

     — То есть всё же на нас засада. И чем же он вам так не угодил?

     — У него есть нужная нам информация.

     — Какая же?

     — А вот это, как и цену этой информации, мы обсудим в более приватной обстановке.

     — Да он просто набивает цену, пытаясь от нас откупиться и сохранить лицо перед подчинёнными. Иван Андреич, может уже вынесем склад? - вклинился я, не желая ни продолжения этого диалога за кулисами, ни вообще продолжения этого разговора как факт.

     — Действительно, пусть говорит здесь при всех. - отчасти поддержал меня внезапно Семёныч.

     — Вы все, видимо, не совсем понимаете происходящего. Здесь я решаю, что, где и как мы будем обсуждать. - отрезал Рымов.

     — Принимаю, в таком случае за эту информацию прошу сохранить нам всё оружие. - прогнулся аналитик.

     — Я кота в мешке не беру. Выкладывай быстрей, и если мне будет интересно - то я подумаю о том, чтобы что-то вам оставить. - твёрдо ответил Рымов.

     — Вот этот вот говорливый офицер пришёл недавно к нам с предложением объединиться для превентивного удара по военной части, мы это предложение поддержали, также он был и во всех других лагерях, и у нас отсюда до сих пор есть со всеми ними связь. Как я понимаю, он делал это без одобрения руководства. Также он один знает кодовое слово, необходимое для нормальной связи с другими лагерями.

     — Интересно, а на кого бы он показал пальцем, если бы не я его убил полчаса назад? И раз уж мы с ним подельники, по его словам, то какой ему был смысл устраивать на меня засаду? Он весь этот бред на ходу придумывает. - опять я влез в разговор.

     — Я могу сейчас же связаться со всеми и доказать это.

     — Пусть лучше докажет, что тянет время. Быть может сейчас его настоящие подельники на полпути сюда. - парировал я.

     — Молчать! Я не дурак и помню, как ты мне предлагал нанести превентивный удар по военной части. Связывайся. - закончил он, обратившись к Пал Санычу.

     И мы пошли к офицерскому дому, где нас ждала сломанная рация. Всё как-то пошло через одно место. Вместо того, чтобы объявить свои условия, разграбить арсенал и уйти, Рымов устроил спектакль, где он справедливый и милостивый царь, выслушивая предложения разгромленного на голову противника.

     — У меня есть все частоты, я могу выйти на связь и с вашего лагеря. - заговорил сразу Пал Саныч, увидев разбросанные по комнате обломки рации.

     Перед тем как возвращаться домой, арсенал мы всё же вынесли, но помимо него с нами отправился бывший аналитик и его зам - Рымова было уже не остановить.

     — Приём, как меня слышно? - начал аналитик.

     — Приём, сигнал хороший.

     — С кем вы обсуждали связь по этой частоте?

     — Назовите кодовое слово.

     Так продолжалось долго, выводя аналитика из себя, пока не вмешался Семёныч:

     — Не надоело? Итак, что мы имеем? У тебя и впрямь есть каналы связи со всеми лагерями, но за тобой стоит кто-то другой, у кого есть кодовое слово. И ты утверждаешь, что этот кто-то наш офицер Виктор, который, как нам уже всем известно, был не согласен со своим командиром, так?

     Тут Пал Саныч вышел на связь с тем лагерем, который он пытался выманить, и я сразу же вклинился в диалог:

     — Приём, кто пытался вас выманить из своей базы? - спросил я, намереваясь вывести на чистую воду Пал Саныча.

     — Он представился Рымовым, кодовое слово не знал, поэтому мы не повелись на провокацию.

     Аналитик сидел как пришибленный.

     — А откуда тебе об этом известно, и почему тебя вдруг знает радист? - спросил меня Рымов.

     — Он сам мне об этом рассказал на симуляции.

     — То есть радист тебе сказал, что Рымов с ним связывался, пытаясь выманить весь их лагерь, но не знал кодовое слово, так?

     — Да.

     — А я ведь действительно не знаю кодовое слово, и ни с кем не договаривался о канале связи...

     Я молчал, не зная как мне выкрутиться.

     — Значит ты за моей спиной решил действовать самостоятельно? - мягко спросил Рымов.

     И не дожидаясь от меня ответа он обратился к аналитику:

     — Ну что ж, благодарю за информацию, лёгкого оружия заберёте столько, сколько сможете унести. Что насчёт нашего конфликта?

     — Исчерпан. Наш лагерь обязуется на вас не нападать.

     — А захватывать кого-либо из нас, включая Виктора?

     — Тоже не станем.

     — Тогда в добрый путь.

     Я стоял и ждал своей участи.

     — Ну а ты за своё самоуправство отныне разжалован, и только за то, что проблем нам это не принесло, а даже наоборот, я не отправлю тебя в яму. Будь за это благодарен. А в качестве твоей ответной благодарности я рассчитываю на все частоты связи и кодовое слово. Я ясно выразился?

     — Так точно. - ответил я, скрывая усмешку, и написал частоты, которые запомнил, благодаря числовому стихотворению, соответствующего стилистике одного именитого поэта. - Кодовое слово «порой».

     Забавно будет посмотреть на лицо Рымова, когда он поймёт, что кодовых слов много - для каждого лагеря своё... И все они из моего, никому не известного, старого четверостишия:

      

     И порой нет сил, чтоб идти -

     Мы сдаёмся, не пройдя лишь пол пути,

     И надежда тает как весенний снег,

     Покрывая душу грязью прошлых лет.

      

     Так что ему придётся предложить мне сладкий пряник для получения кодовых слов, сказать которые будет крайней глупостью с моей стороны, и для возможности контакта с другими лагерями я по-прежнему буду необходим. Разве что он сам попробует наладить с ними общение, а это всё время, которого может и не быть...

     Поэтому выходил я оттуда не слишком расстроенным. Мне ещё нужно было подумать над желанием Семёныча разбирать информацию Пал Саныча при всех и его попытку однозначно обвинить меня, прекрасно зная, что это я, вместо того, чтобы прикрыть, как он утверждал ранее - меня это настораживало, вызывая смутные опасения, и я предполагал, зачем ему это, так что первым делом мне нужно было поделиться своими мыслями с Юрой, обговорив с ним и его экстренные меры в случае, если я окажусь прав.

     Обсудив всё с Юрой, мы собрались пойти на стрельбище, дабы отвлечься от грустных мыслей - одно дело стрелять в бою, и совсем другое в спокойной обстановке, лёжа, не торопясь, и работая на точность. В арсенале нас встретил один из кладовщиков Василий Пронин, хороший Юрин приятель:

     — Здарова, мужики. - начал Пронин, и продолжил после нашего приветствия. - Вы за оружием для схрона когда зайдёте?

     — Наверно уже не зайдём - меня понизили, а значит и схрон в прошлом. - тяжело ответил я.

     — Во дела... ты, главное, не унывай, всё наладится, уж у тебя-то обязательно! А схрон необходим, и хоть ты сейчас и не офицер, но продолжать его заполнять по чуть-чуть нужно, для всех нас нужно.

     — Да, Вить, ты не хандри, схрон начали делать - значит сделаем. Вечерком тогда к тебе зайдём, Вась. А сейчас мы на стрельбище собирались.

     — Ребят, если нас застукают, то обвинят в краже, и я ничего не смогу с этим поделать.

     — Юбка жмёт или лифчик? Не сцы, прорвёмся.

     Я лишь посмотрел на Юру презрительно, не имея настроения комментировать его оскорбительные инсинуации. О схроне я задумался, когда появилась военная часть, когда же на прошлой неделе узнал, про подковёрную игру Пал Саныча, то понял, что медлить больше нельзя, и мы с Юрой по ночам, пока все спали, копали ямы среди деревьев рядом с местом нашего респауна. Делали это тайно, потому что я не хотел ни спорить с Рымовым, ни действовать с его царского дозволения, также было бы весьма опрометчиво распространяться о схроне, не зная кто и с какой целью им воспользуется. Расчёт его близости к нашему месту появления в игре был в том, что нас могли там зажать и собирать с нас жетоны, убивая снова и снова, а со схроном неподалёку часть из нас могла бы и добежать до оружия, что, вероятно, спасло бы нас всех. А уж тот факт, что у нас также могли вынести арсенал, делал наш схрон поистине стратегическим объектом. Нами было вырыто множество ям, прикрытые сверху толстыми ветками и присыпанные землей. Какие-то ямы были поменьше, какие-то побольше, уже напоминающие скорей скромные землянки - всё зависело от нашей усталости и желания копать. И мы их постепенно наполняли автоматами, пулемётами, гранатомётами и другим оружием, а также кучей боеприпасов, в чём нам активно помогал Пронин.

     Смеркалось, и мы, вдоволь постреляв и малость успокоившись, верней я немного успокоился, про Юру не знаю, возвращались к арсеналу. Оттуда мы, получив по паре тяжёлых и завёрнутых в ткань свёртков, поторопились к нашим тайникам, где, спрятав оружие, разошлись - Юра уже неделю бродил вечерами между компаниями, пытаясь по моему примеру получить навык «ощущение взгляда», но пока всё было тщетно.

     Всё же, как я ни пытался мыслить позитивно, я был в отвратном настроении. Уже стемнело, все дела были сделаны и мне хотелось хорошенечко напиться. Как там писал классик? «Выпьем с горя, где же кружка?». И я сидел в гордом одиночестве, мерно попивая пиво, пока ко мне не подошёл Терников:

     — Не помешаю?

     — Нет, присаживайся. - немного удивившись ответил я.

     — Рымов вернул мне офицерский чин...

     — Поздравляю. - равнодушно отозвался я. - И что, опять натравишь на меня своих?

     — На хрена? У нас же был уговор, что я тебя всецело поддерживаю.

     — Так ты меня поддержать пришёл?

     — Типа того.

     — Интересно, а здесь может один человек быть под личиной другого?

     — Как и везде. - буркнул он.

     — Выражусь более прямо: я что-то не замечал за тобой ни философских мыслей, ни каких-то моральных качеств или банального сопереживания.

     — Знаешь как я попал на зону?

     — Конечно, в газетах писали. - сардонически усмехнулся я. - Ну расскажи, раз так тянет, всё равно говорить больше не о чем.

     — Моим родакам хату дали, а дом тот признали потом аварийным. Куда они только ни писали, чтобы их переселили в нормальную хату. И так всех затрахали, что пришли к нам органы опеки и забрали меня в детский дом, так как ребёнку было опасно жить в аварийном доме.

     — И?

     — У нас детдома делают деньги на детях, на самих же детей им плевать, и я оттуда сбежал и вернулся домой, меня ещё трижды возвращали в детдом, тогда я просто остался на улице, бродяжничал, подворовывал и попрошайничал - так и попал по малолетке за кражу... чем меньше украл - тем больше срок... там никто не заинтересован в перевоспитании, и везде даже охрана хуже заключённых, особенно там, где сидит Нахальный.

     — И к чему ты это рассказал?

     — К тому, что кто попал туда, тому нормальной жизни уже не будет - там ломают не только слабых, наполняя душу злобой и ненавистью... но, всё же, я как был, так и остаюсь тем же самым обычным пареньком, которого забрали из семьи. Я лишь приспособился.

     Он замолчал, видимо, ожидая моей реакции, которой так и не дождался, и продолжил:

     — Семёныч мне не даст житья, он хочет, чтобы мы враждовали друг с другом, беспредельщик здесь Ефимов, а не я, мне вся эта зоновская жизнь уже осточертела, мне здесь хорошо, и я просто хочу спокойно тут жить дальше, как и большинство из нас.

     — Там у меня в тумбочке заначка была...

     — Эта? - он протянул мне бутылку виски. - Тебе взял.

     Мы выпили, а потом я спросил:

     — И чего ты мне всё это говорил, а не Рымову?

     — Он и слушать не станет. А ты нормальный пацан... и сейчас в авторитете...

     — Так что ты конкретно от меня хочешь?

     — Ты поддерживаешь меня, я поддерживаю тебя. Всё просто. И от Семёныча нужно избавляться.

     — Ну тут есть мысли... только пока сидеть надо тихо...

     — Скажешь тогда, как решишь.

     — Угу, так как ты хочешь, чтобы я тебя поддержал?

     — Сделаешь вид, что мы с тобой скорешились, на тебя залупаться не станут. Ефимов до сих пор считает, что я с Сыча его корешей подминать начал, хотя Сычу мой делёж не понравился.

     — С чего так вдруг на меня не станут?

     — Все видели, на что ты способен в бою, и в симуляциях ни разу не слился.

     — Тогда почему он тебя послушался в мой первый день?

     — Я ж говорю - беспредельщик он, у тебя стартовые жетоны были, а я добро дал. Он бы и так полез, а тут уж наверняка.

     Мутный тип - однозначно понял я. Что он, что Ефимов. То, что у нас детей из благополучных семей забирают, чтобы за них детдома или приёмные семьи деньги получали - общеизвестный факт, что над заключёнными измываются как другие зеки, так и охрана - такой же факт, что люди, в большинстве своём, от туда выходят уже закоренелыми уголовниками - и это факт, но вот поверить в то, что их лидер весь из себя белый и пушистый, и такой же как и в детстве - уже сказки, похлеще баек и небылиц федеральных СМИ. Пусть он это рассказывает глупым девочкам, изнывающим по блатной романтике. Хотя если в этом и есть правда - у него всё же будет шанс доказать свои слова. Тем не менее его мотив абсолютно прозрачен - его шаткому положению сейчас нужна подпорка, так как из 17 уголовников в общем числе, его поддерживает около половины, и со мной, хоть я и не из их числа, был бы как минимум однозначный паритет. Если же его слова насчёт моего авторитета хотя бы на половину соответствуют действительности, то у него намечалось бы даже преимущество, и Ефимов бы не стал ничего предпринимать. Но это всё в теории.

     Отделавшись от Терникова, я пошёл искать пропащего Юру. Всё ещё мрачный, я увидел Свету, лобызающуюся со своим ухажёром, чего мною ещё не было замечено:

     — Свет, ты уверена, что справишься с ним сама? А то он сильнее выглядит, могу его подержать. - участливо спросил я, сдерживая рвущуюся наружу ярость.

     — Благодарю, но у нас всё по обоюдному согласию. - ответила она холодно, отлипнув от него.

     — Чего же он тогда так дёргался, пытаясь вырваться?

     — Это от наслаждения, если ты понимаешь, о чём я... - язвительно ответила она.

     — Как же тогда его от отвращения колбасить будет?

     — Вот сейчас и проверим.

     — Слушай, чего пристал? Иди куда шёл. - вклинился в наш разговор этот смазливый урод.

     — А что будет сейчас? Ааа, ты опять к нему в рот без анестезии полезешь? - проигнорировав урода, спросил я Свету. - Поберегла бы парня, без анестезии и Чана Корриса бы кондрашка хватила.

     — Эй, хватит уже. - опять влез урод.

     — Как же ты меня бесишь! - патетично воскликнула Света.

     — Ещё не начинал, это была только разминка.

     — Слушай, оставь нас в покое! - снова подал голос урод.

     — Вообще-то крайне некультурно влезать в чужой разговор. - ответил я этому уроду. - Он вообще знает правила приличия? - спросил я уже Свету.

     — А ты знаешь, когда подходить во время, а когда нет?

     — Конечно, ты же сама прекрасно видишь, что я подошёл как раз в нужный момент.

     — Свали уже отсюда! - повысил урод голос.

     — А то что? Ты даже ударить меня не можешь, слабак.

     Тут он меня толкнул в грудь. Интересно, что чувство опасности в этот момент молчало.

     — Как я и сказал. Слабак.

     А вот когда он замахнулся кулаком, ощущение опасности заработало, и я, легко увернувшись, ударил в ответ. После чего он продолжал безуспешные попытки по мне попасть, в то время, как сам постоянно пропускал мои удары. Драться с ним было неинтересно и скучно, хотя и безумно приятно - я его прилюдно унижал, растягивая бой и давая всем вокруг понять, насколько он жалок. Особенно отрадно было, уже сидя на нём, превращать его холёную рожу в фарш. Я даже так увлёкся, что не обратил внимание на сигналы «ощущения опасности», и меня кто-то крепко схватил удушающим сзади, и держал, пока я не потерял сознание. В себя я пришёл уже в яме, а надо мной стоял Рымов:

     — Располагайся. - сказал он мне, увидев, что я открыл глаза. - И чувствуй здесь себя как дома. На сутки.

     — Не смогу, здесь нет моего плюшевого медвежонка.

     Усмехнувшись, Рымов ушёл. Я попробовал встать, но охнул от боли - видимо меня сюда скинули вниз ногами как мешок картошки, и я то ли подвернул, то ли сломал их при падении. Вскоре меня навестил Юра:

     — Эй, ты как там? - спросил он свистящим шёпотом.

     — Встать не могу, неудачно упал, а так отлично.

     — Ну ты дурак.

     — Зато мне так хорошо не было уже несколько недель. Захватил мне что-нибудь выпить?

     — Да, лови.

     Здесь было темно, хоть глаз выколи, и я поймал бутылку только за счёт своего читерского навыка, почувствовав куда она упадёт.

     — О, это ж мой вискарь! - обрадовался я, сделав глоток.

     — Ага, я подобрал. Если тебе вдруг интересно - то у тебя тут есть сосед с разбитой мордой.

     Я засмеялся в полный голос, а Юра продолжил:

     — Рымов вас обоих в ямы отправил, так как он первый ударил.

     — А почему в яму-то? Я ж не убил его, а он меня?

     — Чтобы посидели здесь и подумали над своим поведением.

     — Молодец Рымов! Получается я им целые сутки испортил. Как удачно-то!

     — Ладно, лови посылку и я пойду.

     — Что там? - спросил я, поймав свёрток

     — Сигара, спички и несколько кусков мяса.

     — Спасибо! Сделаешь для меня одно одолжение?

     — Какое?

     — Кинь к нему в яму камень по-больше.

     — Хаххах, лады.

     Прозвучавший минуту спустя в ночи вскрик, дал мне понять, что Юра попал. Усмехнувшись, я сделал глоток и продолжил аккуратно открывать свёрток...

     Минут, наверно, через 30 кто-то подошёл к моей яме:

     — Не делай так больше... пожалуйста... и оставь меня в покое, не мучай нас обоих...

     У меня, вдруг, от этих слов и голоса, произнёсшего их, встал комок в горле, а на глаза начали наворачиваться слёзы. Я не мог ничего ответить и тупо молчал, сжав зубы и борясь с собой. Но моего ответа будто бы и не требовалось - Она встала и ушла.

     ***

     (Отрывок разговора)

     — Пойми уже наконец, что это важно для всего исследования. Не проверять же их всех на детекторе лжи, в конце-то концов?! Если бы система отвечала на наши запросы или же сама присылала отчёты, как и была запрограммирована, то ты бы могла заниматься своей непосредственной работой, но сейчас всё изменилось.

     — А я уже в который раз тебе повторяю, что я не стану этого делать! Я тебе не шпион!

     — Интересно, а сколько он выдержит, если его засунуть в симуляцию с пятикратной скоростью течения времени... хм?

     — Ты не станешь так делать, я знаю тебя.

     — Ведь ты мне не оставляешь другого выбора...

     — Он хороший человек и не заслуживает такого.

     — А, так дело здесь в личной симпатии? Вот и спаси его - выуди мне всю нужную информацию.

     — Ты готов так поступить с отцом твоего внука?

     — Чего?! Ты...

     — И подумай как я стану к тебе после этого относиться...

     — Ты врёшь, слабая попытка его защитить.

     — А вот и нет, можешь проверить камеры - ночь после моего дня рождения.

     — О, я проверю, уж будь уверена! Ты же, значит, сделаешь аборт и не станешь матерью-одиночкой!

     — Ещё чего! После окончания исследования, по его подписанному договору, он станет свободным, без единого пятнышка в своём досье, и мы заживём счастливой и благополучной семьёй. И если ты вдруг захочешь увидеть внука, тебе придётся иметь с нами хорошие отношения...

     — Пошла вон отсюда!

     Сразу же как закрылась дверь за ушедшей дочерью, он сел смотреть запись с камеры у её двери и, видя как дочь, шатающейся походкой в обнимку с испытуемым заваливается в комнату, не сдерживая ярости, сломал сначала монитор, а потом разбил об стол клавиатуру, но это не уняло его злость на своенравную дочь.

     Меня спасала почти полная бутылка виски. Естественно я ожидал другого исхода, учитывая наши не прекращающиеся издёвки и насмешки друг над другом - её слова выбивались из линии нашего общения, это были наши особенные, отличительные отношения, и в моём восприятии они должны были закончиться совсем иначе, по крайней мере где-то глубоко внутри меня жила эта мысль, как бы я её ни задавливал. Также у меня в голове крутились её слова - «не мучай нас обоих». Словно из-за меня она не могла сделать окончательный выбор, который, по её мнению, должен был быть не в мою пользу. Это вселяло какую-то надежду, одновременно с этим и убивая её - ведь я не мог себе позволить её «мучить». Как и не мог понять, что мне делать дальше - продолжая прежнюю линию поведения я бы её «мучил», перестав - канул бы в лету, или, может, она бы начала скучать по нашим колкостям? Перестать о ней думать и оставить её в прошлом я тоже не мог - для меня на ней будто бы свет клином сошёлся. Поэтому я пил и думал, думал и пил, постепенно приходя к мысли, что на данный момент я уже ничего не могу изменить - нужно только ждать. Ждать либо того, что она передумает в плане своего выбора, осознав ошибку, либо того, что я смогу спокойно жить дальше, не думая о ней. Также я размышлял о том, что нейтральность - это смерть, пусть лучше она меня ненавидит, и думает обо мне в негативном ключе, чем будет ко мне равнодушна и не думает вовсе. А вообще, пришёл я потом к выводу, ведь всё как было, так и осталось - она меня оттолкнула сейчас, но отталкивала и раньше. Тогда какой мне смысл переживать так по этому поводу? Хотя что бы я ни думал по этому поводу - это всё рано мне мало помогало.

     Наконец под утро, допив бутылку, я всё-таки заснул, чтобы проснуться спустя несколько часов абсолютно не выспавшемся, хорошо хоть без похмелья.

     — Доброе утро. - встретила меня своим стандартным приветствием Таня, привычным движением убирая волосы за уши. - Как спалось?

     — Привет. Утро добрым не бывает. Мало спалось.

     — Могу настроить капсулу, чтобы тебе снотворное перед сном капалось. - участливо предложила она.

     — Излишне, спасибо.

     — Как знаешь.

     После завтрака, оказалось, что моя капсула сломалась. Всё работало, но перенос сознания не происходил.

     — Значит у нас выходной. - счастливо сказала Таня. - Техники провозятся, как минимум, до вечера.

     — Что делать будем? - спросил я, понимая куда она клонит.

     — Можно в город съездить, погуляем, в кино сходим, не полного погружения, конечно, как у вас, но всё же...

     — Я ещё не знаю, что это, не довелось оценить, так что давай... правда мне ещё зарплату не перевели.

     — Я угощаю. - улыбнулась она.

     — А нас не застрелят, сочтя это побегом?

     — Мы же уже выезжали, забыл что ли?

     — Так то ведь просто в машине, а в городе же система распознавания лиц мигом сообщит о беглом нарушителе.

     — Только если поступит информация о побеге - здесь вы все официально уже не заключённые, но раз уж ты будешь со мной - то не поступит.

     — А самолёта у тебя, случаем, нету? Куда-нибудь бы махнуть, да попросить политического убежища...

     — Если бы... сама бы уже давно улетела. - произнесла она с грустной улыбкой.

     — Ну тогда в город.

     Весь дальнейший день мы провели в этом закрытом городе - гуляли как обычные люди, радовались жизни, много смеялись, фотографировались на различных красивых фонах, и сходили в кинотеатр. Фильм выбрать было не сложно - либо импортная картина, либо очередной тупой ремейк старого и хорошего отечественного фильма, либо же наша новая дрянь с тупым сюжетом, примитивным юмором и спецэффектами прошлого века, ещё и с бездарной актёрской игрой, где за всех отдуваться приходилось нескольким именитым актёрам, что, на наш общий взгляд, не улучшало фильм, а лишь уничижало этих актёров. Мы выбрали, естественно, первый вариант - зарубежное кино, а не очередную отечественную парашу, которую можно смотреть только в саркастических обзорах блогера Бэд-комментатора, так как копрофагией мы не страдали... Я даже практически не возвращался мыслями к Свете - Тане удалось меня вернуть к моему почти нормальному состоянию и я старался абстрагироваться от всего, что нас с Таней сейчас не касалось, а она оказалась очень похожа на Катю, чего я раньше не замечал - простая и весёлая, даже её редкая грубость куда-то пропала. Уже вечером мы забрались на наше прежнее место на крыше лаборатории, где уже традиционно пили пиво, только на этот раз прохладное.

     — Ладно, Тань, раз ты не приглашаешь, то я, пожалуй, пойду на свою жёсткую кушетку в холодный бокс...

     — Пойдём лучше ко мне. - отозвалась она, взяв меня под руку. - На мягкой кровати спать всяко приятнее, чем, как ты выразился, на «жёсткой кушетке в холодном боксе».

     — Пойдём.

     Так же идя под руку, мы направились в её апартаменты.

     — Хороший был день, и сейчас я хочу такого же хорошего его завершения... - прямо сказала она, стоя напротив и пристально глядя мне в глаза, как только мы вошли.

     — Постараюсь не подвести. - ответил я, заключая её в объятия...

     Похмелья, учитывая то, что выпили мы немного, не было, и утром мы с Таней продолжили то, на чём остановились ночью - сначала на кровати, потом и в душе, и, когда мы вышли из её блока, она взяла меня за руку.

     — Хочу, чтобы все видели и знали. - ответила она на мой слегка удивлённый взгляд.

     — Тань, а это разве не создаст никаких проблем?

     — Наоборот.

     Так мы дошли до столовой, где она демонстративно поцеловала меня в губы и ушла. Минут через десять после того, как я появился в яме, меня ожидали претензии Самойлова, подошедшего в составе делегации из всей наших офицеров:

     — Отвечай, кто тебе помог сбежать и где ты прятался?!

     — Я не сбегал.

     — Не морочь нам голову. Твоя яма была пустая днём и когда тебя пришли выпускать, мы искали тебя по всему лагерю!

     — Я был в реальном мире.

     — И кто это может подтвердить?

     — Мой куратор, вестимо.

     — Неплохо придумал, ведь мы это никак не проверим. - вклинилась Шлющенко, видимо, желая показать офицерам свою лояльность.

     — Убейся об стену и попроси своего куратора спросить об этом моего, уверен, что ты знаешь много способов убеждения и найдёшь, что предложить взамен...

     — Даже если ты себя убил, то тебя не было ни через полчаса, ни позже. - продолжил допрос Самойлов.

     — Я не умирал и не убегал - у меня сломалась капсула.

     — И что же ты там делал весь день?

     — Гулял в городе.

     — В городе? Инопланетяне, может похитили? Придумал бы что-нибудь более правдоподобное! - влезла в разговор Плесеньбаева, «прыгунья» на «шесте» в фильмах 18+, подруга Шлющенко, отличающаяся крайней ветреностью и преклонением перед властью.

     Я вдруг подумал, что вокруг ямы собралось приличное количество зевак.

     — Отвечай, что ты делал в городе и как туда попал?

     — Гулял со своим куратором. Так что кончайте этот цирк и отправляйте меня на перерождение.

     — Даже если это и так, то формально ты не отсидел сутки в яме. - ответил Самойлов.

     — Формально срок моего заключения закончился этой ночью, так что я жду освобождения.

     — Отправьте его на перерождение. - приказал Рымов. - Но мы проверим твои слова.

     Выбравшись из ямы, я увидел, что народу вокруг собралось предостаточно, девушки только собирались отправиться на свой традиционный марш-бросок, а мы на плац, Света же делала вид, что меня не существует.

     — Доброе утро. - поздоровался с ней я, ожидая от офицеров отправки на перерождение.

     Ответом мне было красноречивое молчание. Поздоровавшись с Юрой уже после воскрешения, мы за дружеской беседой двигались на плац:

     — Вкачал, значит, при рождении всё в «удачу»?

     — Наверно, иных объяснений, почему я родился таким умным и красивым у меня нету.

     — А ты не думал, что если твой куратор считает тебя красивым, то это скорей исключение?

     — Вот ты и займись этим вопросом - собери комиссию и анонсируй всеобщий опрос.

     — И какой результат тебя устроит?

     — Да как обычно при официальных опросах или выборах - 72-76 процентов голосов должны быть «да»/«за», только не переусердствуй, а то я запомнюсь «трёхпроцентным», а чтобы было проще подтасовать результаты - растяни опрос на несколько дней.

     — Да ну... это придётся, значит, заморачиваться с урной, будто она опечатывается, организовывать участки для сбора голосов и рисовать кучу бюллетеней.

     — Не кучу, а две кучи бюллетеней, чтобы было чего вбрасывать, а участки можно и не делать - пеньков, лавочек и тележек у нас что ли мало? И для урны подойдёт любая коробка, смажь главное края маслом, а потом уже скотч лепи. Ещё можно добавить досрочное и дистанционное голосование для тех, кто станет несколько раз голосовать, ну и покойковое в довесок, чтобы можно было убедить кого-то и подкинуть пару бюллетеней по дороге.

     — И, как понимаю, запретить любому желающему быть наблюдателем?

     — Само собой, только лояльных бери - Катю, к примеру, Васю Пронина, Котова тоже можно...

     — Всё равно сплошной геморрой - лучше напиши на бумажке, что ты красивый, и вложи её в солидную обложку с надписью «конституция».

     — Думаешь прокатит? Не, Славик, я чё-то очкую...

     — Да я те говорю! Я так сто раз делал! - подхватил он следующей цитатой из некогда известного и довольно посредственного юмористического шоу.

     — Как у тебя успехи-то? - сменил я тему.

     — Никак, думаю, что темнота не главное, возможно, что кто-то должен украдкой смотреть, или со злыми намерениями, или же со страхом - ведь ты же мог доложить в тот день, что тебя зеки убили...

     — Так и тебя убили, ты тоже мог доложить и на тебя бы также смотрели... а может сразу к камням перейти?

     — Чем же я так тебя обидел? - засмеялся он.

     — Было б за что - вообще бы убил. - улыбнулся я. - Или, может, просто не для тебя этот навык?

     — У тебя те «ускорители», которые ты в борделе купил ещё есть?

     — Да, я их даже не пробовал.

     — Вот я и проверю их эффект.

     Какое-то время мы молча делали зарядку в сторонке на плацу, потом я заговорил:

     — Давай сначала попробуем вариант, где ты с повязкой на глазах знаешь, что я за тобой наблюдаю, а я шумлю вокруг, чтобы ты знал откуда именно я смотрю. А не прокатит - воспользуешься химией.

     — Попробуем. - проворчал он.

     Хоть здесь было и не обязательно есть, но привычка обедать, причём вкусно, засела во всех глубоко, пару раз на обед были лишь сухпайки со склада и макароны - тогда наши охотники никого не подстрелили, но даже это было вкуснее, полезнее и безопаснее завтрака в столовой лаборатории. Сейчас же на обед была какая-то местная бегающая живность с уже ставшей традиционной кашей, после еды меня отозвал в сторонку Ефимов:

     — Эй, пойдем поговорим, дело есть.

     — Чего хотел? - спросил я, когда мы уже достаточно далеко ото всех отошли.

     — Я знаю, что жетонов у тебя хоть жопой жуй, а мы с пацанами хотели сегодня посидеть, выпить...

     — В долг не дам. - перебил я его.

     — А я не занимаю, я вежливо прошу спонсировать своих корешей, можешь и с нами посидеть.

     — Какой ты сегодня добрый, а почему всего лишь корешей, а не братанов? - сардонически усмехнулся я, меня откровенно забавлял его наезд.

     — Ты должен помнить, что я ведь могу и по плохому...

     — Тогда ты, думаю, не забыл и что случается потом... - бросил я ему, заканчивая этот бессмысленный, но забавный разговор.

     Впрягать Терникова не хотелось, так как это бы означало, что я вовсе не в авторитете, как он считал, а значит был ему бесполезен, но я абсолютно не волновался из-за Ефимова, полностью полагаясь на свой, уже далеко не раз меня выручавший, навык. Вечером на спаррингах моим первым противником стал мой хороший приятель Пронин, которого я не хотел бить, поэтому после пары его финтов я дождался сильного сигнала об опасности, и сделал, разворачиваясь корпусом влево, полушаг вправо, поймав его руку, и бросил через бедро, закончив бой за полминуты выходом на болевой, заломив ему эту же руку. Продолжать мы оба не хотели. Следующим соперником был Ефимов, с которым мы уже сталкивались на ринге дважды, и оба раза не в мою пользу, но это было больше недели назад, так что сейчас я был намерен разгромно его победить, тем более после его сегодняшней попытки меня прогнуть. Он, видимо, был также настроен и сразу прыжком сократил дистанцию, за что моментально и поплатился, получив мощный удар правой ногой в ухо и челюсть, от которого упал как срубленное дерево. Он вообще всегда очень агрессивно дрался, но такой откровенной глупости он себе ещё не позволял. Я же спокойно присел на землю, ожидая когда он очухается. К этому моменту вокруг нас начали собираться зрители, предполагая интересное продолжение. В себя он пришёл довольно быстро, что здесь не было удивительно, и мы продолжили. Действовал он уже намного осторожнее, тем не менее он продолжал наступать - на этот раз он атаковал быстрыми лоу-киками, совмещая их с прямыми ударами рук в голову, от которых я уходил, провоцируя его на более активные действия, и он не заставил себя долго ждать. Сделав вид, что собирается повторить удар по моей левой ноге, он резко развернулся, собираясь ударить левой ногой с разворота, но я-то знал откуда будет удар, поэтому, не мудрствуя лукаво, просто подсёк его правую ногу в полуприседе, одновременно уходя от его удара. Когда же он, разозлённый, вскочил, то ринулся на меня с серией ударов кулаками, я же старался по возможности их принимать на локти, стремясь сломать ему таким способом руки, и, достигнув желаемого, я пошёл в атаку на вскрикнувшего от боли Ефимова, превращая уже его в отбивную. Зрители зааплодировали, прекрасно понимая, что я унизил его так же, как и унизил недавно одного смазливого урода, только в этот раз жертвой был очень серьёзный и опытный соперник, у которого не оказалось ни единого шанса против меня. Последний сегодняшний бой был против разведчика Зимина - этот поединок я не хотел затягивать, и уже сам наступал. Победил его я за несколько минут, проведя несколько двоек с левой-правой, после чего, когда он слегка дезориентировался, ударил в прыжке коленом в подбородок.

     Поднявшись из капсулы перед ужином, меня ожидал поцелуй от Тани со словами, что она соскучилась. Мне хотелось её оттолкнуть - словно прошедший день оставил всё, что было между нами вчера и этим утром в прошлом. Тогда это было мне необходимо, она помогла мне прийти в себя, но сейчас мне было определённо ясно, что к ней меня не тянуло, она не вызывала во мне абсолютно ничего, тем не менее я не мог заявить ей об этом на следующий же день, будто я ею попользовался, а теперь выбрасываю как вещь. И, вернувшись в лагерь, я сидел в одиночестве с пивом, размышляя как же мне поступить, в то время пока Юра опять где-то упрямо бродил.

     — Примус починяешь? - поинтересовалась у меня подошедшая Катя.

     — Делаю вид, этот вот ремонту уже не подлежит, а ты разбираешься в их починке?

     — Нет, только в плохом настроении. Советую убрать его в сторонку - может он сам потом заработает.

     — И как я без примуса?

     — Я ж говорю «убери», а не «выбрось», просто отложи его на время - и легче, и всё, глядишь, само наладится.

     — Наладится? Она сказала мне «не мучай нас обоих», куда уж легче?

     — Ну и что? Мы часто говорим не то, что думаем, а думаем не то, что говорим.

     — Кать, спасибо тебе, и за эту глубокую мысль тоже, но я бы сейчас побыл один...

     — Как знаешь. - ответила она, и, чмокнув меня в щёку, удалилась.

     Слова Кати всё же нашли у меня отклик, а вскоре подошёл и довольный Юра:

     — Ни за что не угадаешь, какой я навык получил.

     — Ощущение взгляда? - озвучил я самое банальное предположение.

     — Обнаружение жизни. - усмехнулся он.

     — Забавно, и как работает?

     — Могу ощутить чужое присутствие метрах в ста от меня. Нужно сосредоточиться, будто прислушиваешься, но если вокруг много народа - начинает болеть башка.

     — И как именно ты получил эту способность?

     — Всё как ты сказал для «ощущение взгляда». Так что спасибо тебе за твоё расплывчатое объяснение.

     — Какой я молодец-то, оказывается, но почему мне тогда слышится упрёк?

     — Разве? Чшшш... - приложил он палец к губам. - Не, я не слышу. - засмеялся он, поглаживая усы с бородой.

     — Потому что в упрёке слова «обед» не было. А вообще, мне не понятно, почему ты продолжаешь ходить с пузом?

     — Это чтобы отжиматься было проще.

     — Я спросил не «для чего», а почему? Ты ведь должен был уже сбросить лишние килограммы хотя бы на одной лишь, с позволения сказать, «еде»...

     — Мой «амортизатор любви» выполняет фактическую роль. А вообще это стандартная эволюция кубиков пресса, когда они сливаются в один большой.

     — Ты чересчур уж запустил их эволюцию, останавливай лучше, пока весь не превратился в один огромный кубик. И поостерёгся бы говорить об этом при моих кубиках... а то мало ли что...

     — Антиэволюционер. Фу быть таким.

     — Как ты, однако, слово деградант завуалировал! Эволюция вообще возможна лишь в пределах одного вида - и называется она «естественный отбор», не более... ну или филетическая эволюция. Одноклеточное лишь может стань колонией одноклеточных, но никогда не станет многоклеточным организмом, как и обезьяна - человеком. Мы все были созданы, учитывая сложнейшее строение наших организмов. Структура крови, ДНК, РНК, строение и функции систем организма, того же глаза или мозга - всё это настолько гениально и логично, что не могло ни коим образом эволюционировать. Предполагать это - всё равно, что посадить обезьяну за печатную машинку и надеяться на то, что, она напечатает осмысленную книгу, когда она вряд ли даже напечатает хоть одно предложение, если интересно - почитай как-нибудь Томаса Хаинца. А вот кем мы были созданы - вопрос уже второй.

     — Ты её не любишь только за то, что она сделала с тобой?

     — Наоборот - я люблю матерь-вселенную. - не повёлся я на его провокацию. - И именно за то, что она сделала.

     — Твой Бог женщина? - продолжил юморить Юра.

     — Тот, кто нас создал - матерь, потому что мужчина физически не может родить...

     — Но создать-то что-то может, и создаёт больше, чем женщины - орудия труда, дома, машины...

     — Создаёт неодушевлённые объекты, мы же с тобой органическая жизнь, которую рождают, а не создают.

     — Скажи это детям из пробирки.

     — Ты зацепился за частности, и не видишь общего.

     — Я ни за что не зацепился - я прекрасно всё вижу, я согласен с твоим тезисом, что нас создали, но не согласен с твоим выбором пола для Бога.

     — Да какая вообще разница? Лично мне комфортнее воспринимать Бога как матерь, а у него, скорей всего, вообще нет пола в привычном нам понимании, так как он не человек.

     — Вот так бы и говорил - тебе так нравится.

     — Ты меня с мысли сбил...

     — Было б с чего... - ухмыльнулся он. - И откуда тогда по твоей теории злоба и жестокость? Почему сильный пожирает слабого? Какая мать допустит, чтобы её дети убивали друг друга?

     — Злоба и жестокость от неправильного восприятия мира, которое формируется на основе базовых инстинктов и ложного ощущения жестокости природы. Любая творческая личность стремится к новым вершинам - созданный мир растений не только был лишён динамики, но и грозил переработать весь углекислый газ, что и стало причиной появления тех, кто использовал для дыхания кислород, выдыхая углекислый газ, и питающихся флорой, контролируя её численность. Чтобы они не уничтожили её всю, подписав при этом самим себе смертный приговор, появились хищники, контролирующие уже их численность, для контроля численности хищников или же для того, чтобы Вселенная могла отдохнуть, скинув часть своих обязанностей по поддержанию баланса, и появился человек, ещё не понимающий свою задачу, численность которого контролируют вирусы, бактерии, грибы, а также психологические отклонения, генетические ошибки и войны. В этом и есть смысл.

     — По твоей логике люди обязаны убивать друг друга.

     — Нет, возможно, это логика вселенной, либо же, что более вероятно, это пока что человеческая незрелость и капиталистическая жадность и страх, в отсутствии необходимых технологий для колонизации далёких пригодных для жизни планет или терраформирования ближайших, так как в этом случае каждый человек оставался бы ценным ресурсом для капиталистов.

     — Лихо загнул... но это временно - батут ведь работает.

     — Да, но не у нас... так вот, а люди вместо того, чтобы понять, что Бог - это сама жизнь, и ценить любую жизнь с природой вокруг, выдумывают всякие ритуалы, золотые одежды, правила молитвы и хождения в храмы, буквально забивая этой кучей помех вещание радиоканала, отдаляясь всё больше и больше от истины и становясь в итоге рабами облачённых в золотые рясы извращённых и двуличных людишек, жадных до власти и чужих денег.

     — А разве что-то могло пойти по-другому? Религия вообще-то изначально была создана для контроля людей и превращения их в покорное стадо, человек всегда всё опошляет.

     — Это было бы понятно, живи мы в позапрошлом веке, но сейчас-то до сих пор вокруг куча отмороженных людей с религиозностью головного мозга либо взрывают себя и других, либо идут войной, утверждая, что их Бог лучше... поэтому-то мне близко неоязычество. Там сама природа была Богом, и никто бы не подумал вырубать тысячи гектаров леса, сливать в реки и озёра отходы производства или просто засорять землю и моря своим мусором и ядерными отходами, а листья из городов собирать и отправлять на свалки, превращая без перегноя землю в пустыню...

     — Мне тоже, дружище... мне тоже ближе неоязычество.

     И мы, посидев ещё чутка, перенесли по два свёртка в наш схрон, и потом отправились за территорию лагеря, чтобы продолжить попытки получить Юре навык «ощущение взгляда». Несмотря на то, что он слышал где я и знал то, что не отвожу свой взгляд - результат оказался нулевым. Тогда, немного помедлив, я всё же вручил ему купленный в сауне пакетик с таинственным порошком.

     — Ладно, не смотри так, позже попробую, если не получится. Я тоже не сторонник употребления подобных веществ. Но оставлю пакетик себе.

     — Да забирай, у меня ещё есть.

     И мы продолжали попытки вызвать «ощущение взгляда» без порошка ещё пол ночи.

     Следующий день начался для меня с новой симуляции.  В очередной раз предстояла утомительная бойня в песчаном восточном городе, и я снова задавался вопросом, когда же уже нам предстоит наступать?

     — Виктор, какие будут приказания? - спросила меня Шлющенко.

     — Я уже не вправе приказывать, меня понизили, если ты вдруг забыла.

     — Нам всем это не важно. Для нас ты как был лидером, так им и остался. Так ведь? - обвела она всех взглядом. - Лишь с тобой во главе мы победим.

     От этого неприкрытого лизоблюдства, которым она завуалировала свой корыстный интерес, меня начало даже подташнивать - ведь вчера она одной из первых продемонстрировала мне своё новое ко мне отношение. Благо её поддержал Шарипов, а не очередная лицемерная гадина:

     — Идём в центр города, Вить?

     — Да.

     — Погнали все, живей! - поторопил он громко наш отряд.

     После уже ставших рутиной приготовлений к бою, со мной поздоровался Хлюстов, радист в лагере Безногого:

     — Здарова, Вить. Хотел у тебя спросить, что это за фигня была, когда ты интересовался тем, кто нас пытался выманить? Ты знаешь кто это был?

     — Это был Пал Саныч, соседний лагерь к юго-западу от нашего. - расчётливо осуществил я свою маленькую месть аналитику за потерянное звание.

     — Точно? А как он узнал о нашем канале связи?

     — Абсолютно, а это так важно знать? Кодового слова-то у него не было.

     — Ну так-то да, просто наш командир сказал выяснить это у тебя.

     — Так передай ему, что я не в курсе.

     — А ты в курсе?

     — Предполагать и знать разные вещи. - увильнул я от ответа.

     Когда я уже сидел на своей готовой позиции, сзади, тяжело топая, подошёл Верещагин:

     — Ты это, Вить, извиняй... я ж не главный, мне что сказали - то я и делаю, не держи зла.

     — Подойдёшь ещё раз со спины - пристрелю, нахер.

     Мне уже претило сидеть на позиции, изображая снайпера - хотелось активных действий, тем не менее пока что я ждал неприятеля, намереваясь вступить в ближний бой позже, так как одно лишь наличие снайперов на нескольких точках могло как остановить наступление, так и нанести серьёзный ущерб. Первую группу атакующих я пропустил вперёд, по ним также никто не стрелял и с других позиций, стрелять я начал лишь когда появилась вторая группа, то же делали и другие снайперы, одновременно с первыми выстрелами я почувствовал сигнал об опасности, причём сзади, и я, не медля, резко перекатился вправо - по тому месту, где я только что лежал ударила короткая автоматная очередь, я же вытащил пистолет и разрядил в стрелявшего всю обойму, чтобы наверняка, так как расстояние было приличное - метров 15, он стрелял через дыру в стене из другой квартиры этого дома. Проверять свою меткость и добивать его я не стал - вместо этого я вернулся на свою позицию и продолжил выбивать неосторожных солдат...

     Минут через пять я всё же наведался к стрелявшему в меня - им оказался Георгий Гандронов, один из людей Ефимова, и он был ещё жив.

     — Фима приказал, или это было твоё личное желание? - спросил я у него.

     — Сам... я сам... - прохрипел он, одна моя пуля попала ему в шею, ещё одна пробила скулу, большую же их часть остановил бронежилет.

     — Хреновый из тебя актёр, лишь для третьесортных сериалов с закадровым смехом, наподобие «Сорокиных»... ну или для рекламы всякого говна.

     — До...бей...

     — Уже... а пулю тратить не стану. - покачал я с улыбкой головой - Ты и сам скоро ласты склеишь. Отдыхай.

     Оставив его медленно умирать, я вернулся на свою позицию - время для активных действий ещё не пришло, мы пока что даже не вывели из строя вражескую технику. И следующие несколько часов прошли именно за этим занятием - пехота выявляла наши позиции, зачастую ценой собственных жизней, а танки, громко лязгая траками и ревя моторами, словно мифические драконы, заливали нас огнём своих пушек и пулемётов. Со своих огневых точек мы уходили только тогда, когда знали наверняка, что противник в курсе, куда нужно стрелять, иначе бы нам всё время пришлось отступать, после чего в дело вступали гранатомётчики, прятавшиеся по периметру. Уничтожив несколько танков и скомпрометировав свои позиции, мы перемещались всё ближе к центру города - уже проверенная прежде тактика, только врагов, почему-то, становилось всё меньше и меньше, и они уже продвигались крайне медленно и осторожно. Уже собираясь сменить винтовку на автомат, я вдруг увидел вдалеке то, что приковало мой взгляд - один из наших мобильных отрядов, отрезая группу противника, угодил сам в окружение, и был бы уже полностью уничтожен, если бы не оставшийся в живых единственный боец. Он двигался с просто неимоверной скоростью, быстрее инфляции и цен на ЖКХ в нашей стране, будто ускоряясь не надолго, он подскакивал к неприятелю вплотную, нанося молниеносные удары ножом, также быстро отпрыгивал либо к следующему, либо за укрытие, и, меняя вектор атаки, нападал на другого. Мы все здесь и так были быстрее себя в жизни раза в полтора, но с его скоростью это не шло ни в какое сравнение, он опережал любого из нас ещё в несколько раз, я даже позабыл вести огонь, помогая ему, настолько я был заворожен увиденным, да и был риск попасть в него, так что я просто наблюдал, как он в прямом смысле слова вырезал около 20 солдат, а затем скрылся в какой-то одноэтажной пристройке. Я уже понял, что это был его особый навык, и даже предполагал, как его можно попробовать получить, но, оставив все мысли на потом, двинулся с другими стрелками на зачистку территории добивать уцелевших врагов. Оказалось, что их количество в этот раз было конечным - видимо система в очередной раз поменяла правила согласно своему мерилу справедливости. Так что уже к вечеру мы все вернулись в родные лагеря, где я уже однозначно знал, чем займусь.

     К полевым испытаниям, которые мы проводили уже по традиции в ближайшем лесу за границей нашего форта, мы с Юрой приступили незамедлительно после ужина, даже не заполняя наш схрон. Под действием неизвестного порошка, Юра уже через четверть часа получил навык «ощущение взгляда», и мы, испытывая лёгкость во всём теле и невероятную ясность сознания, и видя весь мир будто в фокусе дорогущего фотоаппарата, куда дороже яхты олигарха Душманова, каких у нас ещё не было, принялись за попытки ускориться сверх наших прежних способностей. Но, к нашему глубочайшему сожалению, безрезультатно. Тогда мы, не солоно хлебавши, направились обратно в нашу твердыню, по пути рассуждая, как именно можно будет в следующий раз раскрыть эту способность. Из-за употребления этого стимулятора я не сразу понял, что чувствую опасность - едва мы оставили деревья позади, как нам на встречу поднялись несколько тёмных силуэтов, а за спиной послышались шаги - за нами вышли трое из леса, мрак скрывал их лица, но они, вестимо, не были похожи на положительных героев. Без слов на нас ринулась пятёрка тех, что были напротив, мы же, не сговариваясь, атаковали тройку за спиной.

     — Не убивай! - успел я крикнуть Юре, вытаскивающему нож.

     Возможно дело было в адреналине и он являлся катализатором ускорения, потому что мир вокруг, по моим ощущениям, вдруг словно замедлился, но не так сильно, как рост зарплат и пенсий, и я стремительно приближался к уголовникам, аки девальвация к финансам не ожидающих этого соотечественников. Успев понять, что я превосхожу их в скорости на порядок, я решил атаковать без всяких финтов, и, допрыгнув до первого противника, нанёс удар правой рукой, который мне отдался сильнейшей болью в запястье - элементарная физика, о чём я не подумал, увеличила силу удара за счёт скорости, хорошо хоть, что эта же безжалостная физика и оттолкнула моментально вражескую голову от моего кулака, иначе перелома было бы точно не избежать. Приняв тут же этот опыт, я разразился серией быстрых ударов, не вкладывая в них весь свой вес, по следующему оппоненту, стараясь не отвлекаться на больную руку, закончив их мощным пинком, откинувшим соперника на пару метров. Юра же в это время методично добивал своего противника уже больше из простого желания, чем из необходимости. Проворно обернувшись, я накинулся на остальных врагов - в кадык, челюсть, а затем ногой в солнечное сплетение первому, ногой в пах второму и двойку в голову третьему, остальных смял Юра, при этом добротной подсечкой сбив сбоку моего третьего, а я продолжил избивать тех, что уже уложил. Воздуха не хватало, я чувствовал, что задыхаюсь и появившееся головокружение заставило меня остановиться. Прошла наверно от силы минута, а я был измотан так, будто пробежал с десяток километров. Опустившись на землю, я опустошил всю флягу с водой и ещё с минуту приходил в себя. Судя по всему у Юры было такое же самочувствие. Дождавшись шевеления Фимы, я подошёл к нему:

     — Понравился урок? Можем и повторить.

     — Тебе хана, гнида. - ответил он, поднимаясь на четвереньки.

     Придавив его сверху коленом, я крепко схватил его за руку и сломал её в локтевом суставе.

     — Ни ты, ни все вы вместе не сможете мне ничего сделать, а значит вы все отныне будете мне подчиняться. - медленно произнёс я, делая ударение на последние три слова, как только он перестал орать и материться. - Тебе это ясно?

     Эта идея пришла ко мне спонтанно - поначалу я хотел лишь популярно объяснить, что ко мне, равно как и к моим друзьям не стоит даже пытаться лезть... но вот почему бы не попробовать заручиться чьей-то покорностью не дипломатией с взаимовыгодными интересами, а силой?

     — Ты ж падла...

     В ответ на это я сразу сломал ему указательный палец.

     — Повторю вопрос. Тебе это ясно?

     — Сучара...

     Сломанный средний палец на той же руке породил новую волну мата и оскорблений.

     — Когда закончатся пальцы - я отрежу у тебя нечто маленькое, но от этого не менее для тебя важное... итак, ты будешь мне подчиняться?

     — Да, бл***! Хватит!

     — Повтори, я не разобрал, что ты сказал.

     — «Да» я сказал!

     Затем я обошёл всех избитых зеков, принимая, так сказать, присягу, обошлось даже без увечий за счёт того, что начал я с Ефимова. К сожалению, своего первого противника Юра всё же добил.

     — Ефимов! Найдешь сейчас убитого, сразу как он появится - и втолкуешь ему, что он теперь подчиняется мне. И поперёк Терникова больше не лезешь. Понятно?

     — Да.

     — И чтобы без глупостей. Как объяснить разбитые морды и перерождение знаешь?

     — Спарринг был.

     — Тогда вперёд.

     Получив после драки очередную прибавку к скорости и реакции, я взглянул на статистику:

     Сила - 22%

     Скорость - 37%

     Выносливость - 34%

     Ловкость - 29%

     Реакция - 46%

     Восприятие - 58%

     Весьма неплохо - я быстро догонял старожилов... Оставив их караулить труп товарища, мы с Юрой не спеша поплелись домой. Чем больше я остывал после короткого боя, тем больше я чувствовал боль в руке. Опыт с переломами и трещинами у меня был приличный, около десятка, даже помню, что как-то играл в футбол с трещиной в ноге после необходимых кругов на лыжах, когда учитель в школе мне не поверил, так что сейчас мне пришлось признать, что, скорей всего, треснула четвёртая пястная кость...

     — Ты ничего себе не сломал из-за ускорения?

     — Наверно и сломал... - ответил Юра.

     — Не хочу сам себя на перерождение отправлять. Давай лучше Катю найдём?

     — Давай.

     — Ты, кстати, не в курсе, Пронин завтра на складе?

     — Вроде нет, он сегодня и вчера был. А что?

     — Я думаю, что нам пора своих подтягивать, поговоришь тогда с ним? Завтра вечером начнём общую тренировку, заодно, может, и про новые навыки узнаем, если у кого есть. Верней вы начнёте, а я займусь получением «обнаружения жизни».

     — Давно пора.

     — Вот бы и поторопил тогда.

     После «присяги» уголовников я решил поделиться с остальными друзьями некоторыми способами получения навыков. Про ментальную силу я, конечно, не собирался вообще никому рассказывать, так как этот навык представлялся мне крайне опасной штукой без точных знаний о том, во что его можно прокачать - если я прав и следующей ступенью будет ментальная атака, то она вполне может оказаться аналогом гипноза. Тем не менее моя помощь им с получением других навыков сделало бы их не только сильнее, но и заставило бы быть благодарными и даже немного обязанными мне, что для членов моей личной гвардии, которую я хотел из них сколотить, было бы весьма кстати, даже если бы у них и не было новых умений.

     Катю мы нашли в её комнате в офицерском домике. Она была не одна, так что нам пришлось её подождать:

     — Ну чего вам? - недовольно спросила она выходя.

     — Во-первых извини, что отвлекли.

     — Ладно уж, чего хотели-то? - поинтересовалась она уже более миролюбиво. - И, надеюсь, это ох как важно, а то я за себя не ручаюсь... - закончила она уже в привычной для себя манере.

     — Принять тебя в наш секретный клуб...

     — Я вообще-то приличная девушка, у которой уже есть кавалер...

     — И его бери - вам понравится. - улыбнулся Юра.

     — Мы собираем отряд супергероев для изучения защиты от тёмных искусств, которой здесь не учат, с целью уничтожить того, кого нельзя называть «вор».

     — Круто, я с вами! Теперь армии «пожирателей тендеров» несдобровать! - ударила Катя по воздуху.

     — Само собой, только нужно торопиться, пока полчища демонтёров в чёрных костюмах окончательно не уничтожили страну, сея вокруг тоску и обречённость.

     — Нужно сломать все шесть созданных им заслонов, чтобы добраться до иглы в яйце. Когда приступаем?

     — За его шесть смертных грехов. - добавил Юра.

     — Да, лишь уныние не его. Многих будете приглашать?

     — И за его шесть сроков - добавил я. - Завтра вечером начнём, можешь и Макса взять, если ты ему доверяешь.

     — Тогда возьму. И как мы будем называться? Да и что конкретно делать?

     — «Отряд Правды» - ведь именно этого он и боится. Или же можно назваться «Орденом Дракона». Будем делиться навыками, и если у тебя есть какие-то особые умения, или появятся, то и ты про них расскажешь.

     — Конечно, ты пробовал мой торт?

     — Отлично, тогда мы научим чесать пузо на диване.

     — Сначала скажите, что можете предложить вы?

     — Ощущение взгляда, чувство опасности, обнаружение жизни, возможно ускорение.

     — Блин, не мало!

     — Так какие у тебя навыки?

     — Не знаю, получится ли у вас... да и не хотелось бы о таком навыке распространяться...

     — Катя! Не тяни кота за яйца! - поторопил её Юра.

     — Эмпатия, но мне кажется, что это женский навык.

     — То есть ты... - начал я с учащённым сердцебиением.

     — Да, знаю, кто вокруг что чувствует.

     — Значит ты... - попытался я снова договорить.

     — Стоп! Больше никаких вопросов по этой теме! Так завтра начинаем?

     — Ну да, вечером. А как ты получила эмпатию?

     — Давай завтра расскажу? Не хочу это перед сном вспоминать.

     — Ладно, тогда сейчас отправь нас, пожалуйста, на перерождение. - не стал я спорить, уже всё поняв.

     После того, как Катя сказала про эмпатию, мне сразу вспомнилось, как она как-то говорила, что Света «одумается» и что всё «само наладится»... Правда эту положительную мысль нейтрализовало то малюсенькое обстоятельство, что это было относительно давно... тем более, что и Света сейчас не свободна от слова совсем...

     — Привет, зай, соскучился? - спросила меня Таня, целуя, как только я вылез из капсулы.

     — Привет, пойдём к тебе?

     — Я так-то уже спать собиралась... ну пойдём, мой ненасытный... - игриво ответила она.

     Войдя в комнату, она погасила свет, оставив включённым лишь светильник на столе, и я заговорил, пока не стало слишком поздно:

     — Тань, прости меня, пожалуйста, за то, что я сейчас скажу, и не держи зла...

     — Ты хочешь расстаться? - перебила она меня.

     — Да. - ответил я после продолжительного молчания, решая что именно сказать. - Всё было замечательно, просто мои мысли заняты другой девушкой. Извини, что так быстро, но лучше это сказать сразу, чем давать тебе ложные надежды.

     Её ответом стала звонкая пощёчина, словно взорвавшая тишину после моих слов, и тут же другая.

     — Да я из-за тебя обманула отца, прикрыла тебя от него, и спустя пару дней слышу такое?!

     — Тань, я не думал, что для тебя это так серьёзно... как по мне - так мы лишь закончили один неловкий момент... и спасибо, что прикрыла, как говоришь, только я, ведь, даже не в курсе от чего.

     — Пошёл вон! - захлопнула она передо мной дверь.

     По прошествии получаса со смерти моего аватара, которые я провёл у капсулы, она молча вошла и вернула меня в игру. Утром болела голова, а Таня, на удивление, как обычно за последние несколько дней, меня поцеловала, только в этот раз в щёку, а в руку вложила какую-то бумажку, прошептав при этом «в туалете». Последовав её словам, я и прочёл эту записку в уборной:

     Ты прав, я что-то психанула вчера - ожидала одного, а вышло противоположное... Но это сейчас не важно - важно то, что пока мой отец считает, что мы вместе - тебе ничего не угрожает. Я тебя обманула тогда в машине - мне было нужно выяснить наличие у тебя навыков, так как система уже давно не присылает нам отчеты и не отвечает на наши запросы. Из-за этого я и решила тебя прикрыть перед ним, сказав ему, что мы вместе, когда переданной информации оказалось для него недостаточно. А значит нужно продолжать делать вид, будто мы вместе.

     P.S.: Так что, как видишь, я тоже перед тобой виновата, за что и прошу прощения.

     P.P.S.: Порви записку и смой.

     Перечитав дважды, я спустил воду с клочками бумаги, и задумался... Я всегда считал, что предавший раз - предаст и во второй раз, это было для меня аксиомой всегда и везде - но был ли я слишком категоричен? Да - обманула, да - передала отцу информацию об «ощущении взгляда», но ведь потом исправила всё, если это, конечно, правда. Мне теперь виделась в новом свете её прилюдная демонстрация наших отношений, если это можно так назвать, и всё вставало на свои места - это было логично. Но тогда выходило, что и та поломка капсулы, и весь тот день с ночью были изначально ею спланированы для того, чтобы показать, что мы вместе. Не слабая такая жертва, чтобы меня обезопасить, если это, конечно, была жертва, а не совмещение приятного с полезным. Да и был ли смысл так заморачиваться? Ну продолжила бы она вытягивать из меня информацию - конец света что ли?Да, я не хотел делиться своими способностями, но что с того? Или же дело было в обычном чувстве вины за её обман, которое она хотела компенсировать таким образом? И означало ли всё это то, что она ко мне неравнодушна, а я, как последняя скотина, наглым образом ею воспользовался и выкинул? У меня не было ответов, и на душе было гадко.

     Дальнейший день шёл как обычно за стандартными тренировками и упражнениями, разве что я позвал в наш, прозванный по фану, «Орден Дракона», ещё и Аню - хорошая девчонка, с который мы все часто общались. Таким образом уже ближе к вечеру мы собрались в составе шести человек и направились за ворота в ближайший лес - со мной как раз три пары для нормальной тренировки, жаль только у меня отдельная...

     — Кать, так расскажешь, как получила свой навык?

     — Думаю за счёт эмоционального потрясения - я оказалась тут одной из первых, и тогда здесь было очень жарко - все друг друга убивали, некоторые пытались насиловать... тогда на меня набросились Малюта с Фимой...

     — Никто не помог?

     — Помогли, конечно - Чумак пришёл им на помощь. Но я так орала и вырывалась, что прибежали следом Терников, Шарипов и Рымов...

     — А они-то куда уже лезли? Сами что ли не могли никого найти? - не удержался я. - И успели они?

     — Да ну тебя... Смотря кто - Малюта с компанией нет... Тогда-то у меня и появилась эмпатия...

     — А история чем закончилась?

     — Рымов отрезал им их детородные органы... тогда мы все и определились с лидером, а Терников стал офицером у зеков, и тогда же появились ямы. А Малюту спустя несколько дней никто здесь больше не видел.

     — Блин, знал бы раньше - ещё бы вчера отрезал у Фимы с Чумой их стручки. А так Фиме только руку и пальцы переломал...

     — Повздорили что ли?

     — Типа того.

     — Ещё разок, наверно, не помешал бы, только они уже получили своё, так что это уже в прошлом...

     — А ещё у кого какие навыки?

     — У меня «обнаружение жизни». - ответил Котов. - получил как-то случайно в лесу во время разведки.

     — А у меня никаких... пока что. - улыбнулась Аня.

     — Думаю, что тебя надо попробовать изнасиловать... для эмпатии, конечно, ничего больше... - продолжил я, смеясь, в ответ на её красочную реакцию.

     — Тебя тоже, заботливый ты наш...

     — Я в твоём распоряжении... - подмигнул я.

     — О нет, для твоего же блага это не должно быть приятным... Фиму попрошу... - хитро улыбнулась Аня.

     Поучаствовав немного в их тренировке, я двинулся обратно в лагерь на свою собственную. Вскоре поднялась шумиха - толпа окружила площадь респауна, другие же, в том числе и я, не тратя даром время, побежали сразу в арсенал за оружием, там я и узнал, что случилось:

     — ...они все, говорит, купались, вещи с оружием были на берегу, и, как я поняла, они не увидели группу людей, забравших их оружие и копающихся в их вещах, а потом те стали стрелять в воздух, махая им руками, и гогоча, чтобы они вернулись, тогда Светка решила утонуть... - тараторила офицер Ксения Пальцева.

     Сказать, что я разозлился, услышав знакомое имя в таком контексте - не сказать ничего. Я был в бешенстве, у меня даже мыслей не было о том, что там могла быть другая Света. Не дожидаясь остальных, я моментально сорвался с места в карьер по направлению к озеру, и пытался по пути скорректировать нужное направление, полагаясь на ощущение опасности. Почувствовав, куда мне не стоит соваться, я тут же туда побежал...

     Бежал я за ними долго, и, учитывая быстрый темп бега, изнемогал от усталости, догнал я их где-то на полпути к городу. Эти нубы даже не смотрели по сторонам! Я занял позицию в кустах, метрах в 200 позади них, и, немного отдышавшись, начал вести огонь. Метрах в 600 впереди уже был лес, здесь же была холмистая равнина с рытвинами и ямами, так что тянуть было глупо. Первыми я хотел убрать тех, что были с оружием, но они шли впереди, поэтому мне пришлось просто планомерно их всех выкашивать. Среагировали они не сразу - я уже успел отправить на перерождение троих, и пока они решали, что им делать, вынес ещё двоих. Дальше уже пришлось помучиться, так как они залегли, отвечая беглым огнём. Палили они во все стороны, не зная где я, и, хоть с начала боя и прошли считанные секунды, их осталось около 5-7. Большую их часть я уже перебил, но оставшиеся хорошо укрылись в неровностях почвы, и это противостояние грозило затянуться. Тогда я, включив режим берсерка, вскочил и бросился на них, всецело полагаясь на ощущение опасности, также, как и потерявшие свои вклады от дефолта полагались на то, что им всё же вернут их деньги, будто он не для этого был организован правительством, только у меня всё было более обнадеживающе. Наконец метров за сто меня заметили, и начали стрелять. Я ушёл кувырком вправо от очереди, и тут же перекатился влево, как мне велели мои ощущения, затем опять вправо и следом прыгнул за камень, в который тут же ударили гроздья пуль. Резко выглянув, я снял ещё одного, а затем выбежал из-за своего укрытия, щедро поливая их огнём. К сожалению в этот момент я почувствовал, что в меня в любом случае попадут, и, уворачиваясь от нескольких шальных пуль, подставил под выстрел левой плечо, получив дебаф «кровотечение», однако и сам попал в стрелка. Местность была слабо заросшая травой, поэтому я продолжил, стреляя, бежать на них, то пригибаясь, то отскакивая - с каждым новым фрагом уворачиваться становилось всё легче и легче, и вот я, наконец, поразил последнего. Я перешёл на шаг, восстанавливая сбившееся дыхание, и начал медленно приближаться, готовый ко всему. Часть ещё корчилась - кто-то плевался кровью, пытаясь дышать, кто-то стонал, держась за живот, один истошно вопил, прижав руки к паху - ничего удивительного, учитывая, что по последним я стрелял на бегу от бедра, хотя и большинство моих выстрелов были им в торс и голову.

     — Чё, суки, больно?! А заставлять девушек топиться было забавно?! - прохрипел я, поднимая ногой первого.

     — Мы, кха, не заставляли, кха-кха-кха, мы приглашали их нкха-кха берег. - ответил Емельяненков, захлёбываясь кровью из пробитого лёгкого.

     — Забрав оружие и роясь в их вещах! - проревел я, стреляя ему в пах.

     — Это не я. - простонал другой с раной на животе.

     — Но ты был с ними. - закончил я этот глупый спор, стреляя и ему в пах, а затем туда же и остальным.

     Под их дружный вой я обчищал карманы уже убитых, после чего добил вопящих недо-мужчин и облутал уже их. Я тщательно подсчитывал собираемые жетоны - ровно 967 жетонов. Просто отличный улов! Собрав шесть автоматов, видимо столько было наших на озере, и по очереди одев 19 комплектов их одежды, сбивая тем самым их привязку, так как нам может пригодится их форма, я связал из неё внушительного размера кулёк и неспешно поплёлся домой, волоча его за собой. Идти таким гружёным было неудобно, вдобавок болела рука, так как пуля застряла в кости, и ряды автоматов, по три на каждой стороне, раскачиваясь, звенели друг о друга и били по бокам, но тем не менее я продолжал идти, зная наверняка, что с этой формой можно совершить множество диверсий. Оставалось надеяться, что Рымов, наконец-таки, поймёт необходимость первого и сильного удара. Вернулся я, когда уже начало темнеть, а значит скоро должен был быть ужин, поэтому, не желая после ужина появляться с подстреленным плечом, мне нужно было уйти на перерождение. К счастью, у арсенала я увидел Катю с остальными:

     — Только не говори мне, что нашёл их и справился в одиночку! - начала она, в то время как Юра смачно хлопнул меня по здоровому плечу со словами «лихо ты».

     — Ладно, не буду. А чего вы здесь, а не со всеми ищете их? Юр, закинешь несколько комплектов формы в разные схроны? Потом постираем.

     — Ок. - ответил Юра, сразу начав распутывать кулёк.

     — Да мы пока увидели, что все убежали, вернулись в крепость и узнали, куда все отправились - потеряли уже много времени, и решили не догонять - всё равно бы вы справились сами. - быстро проговорила Катя. - А продолжать не охота, мы с Анютой и Васей получили «ощущение взгляда», сразу всё равно не улучшим, теперь вот ждём новостей.

     — Круто, поздравляю! А Юрец нет?

     — Да вы все какие-то не такие. - ответил он.

     — Ну в другой раз, Юр... да, Кать, отправишь меня на перерождение, пока нас на ужин не вытащили?

     — Сделаю по высшему разряду!

     Выход из виртуального пространства прошёл в штатном режиме, и после поцелуя с Таней, она повела меня в её комнату, так как до ужина было ещё минут 15.

     — Записку, как вижу, прочел, всё понял?

     — Да, спасибо, Тань, не знаю от чего именно ты меня спасла, но я тебе очень признателен, в том числе и за то, что личные обиды ты поставила на второе место.

     — Вот и помни об этом! И как же тебе повезло, что ты не стал говорить этого в лаборатории...

     — Причём тут везение? Я не хотел, чтобы кто-то знал, что тебя бросил подопытный заключённый - так бы ты сама, если бы захотела, рассказала что угодно... например, что послала меня, наигравшись.

     — Спасибо. - тихо ответила она, опустив глаза.

     Не могу сказать, что меня за ужином тепло приветствовали, потому как за поздравлениями чувствовалась затаенная обида и злость за то, что все впустую пробегали в поисках обидчиков, а я один их нашёл, перебил и забрал все трофеи - после того, как Катя отправила меня на перерождение, она по рации вернула наших в лагерь, сообщив, что я справился один. Радовались лишь мои друзья, на удивление, даже Света мимоходом поблагодарила, на что я ей ответил, что все их жетоны передам Кате, чтобы не заморачиваться, чем заслужил очередной колкий взгляд, видимо, за намёк о её корыстном интересе. Передав по возвращению в лагерь Кате жетоны, по оперативно составленному списку, который я не стал подвергать сомнению, она же, как-никак, офицер, пусть и занимается этим, я добавил пятерым из них по 50 жетонов за моральный вред от солдатов, обделив Светкиного хахаля. В итоге с 967 жетонов у меня осталось 312 жетонов - тоже достойный навар. Мне нужно было найти Терникова, чтобы он на намечающемся собрании настаивал на ударе по военной части. Катю я и так уже убедил, когда она видела их колонну, и с Семёнычем, если он продолжит прежнюю линию, три офицера из пяти, без учёта самого Рымова, были бы за нападение.

     — Анрюх, во-первых хотел тебя поблагодарить за давний инцидент с Катей. - начал я после того, как мы поздоровались.

     — А, знаешь уже... я ж говорил, что это Фима беспредельщик, мы после того случая и начали враждовать...

     — Ну с этим у меня уже всё под контролем... но я, вообще-то, не об этом. Ты ведь понимаешь, что нам сейчас нужно ударить по той части?

     — Вряд ли мой голос что-либо изменит.

     — За нападение будут минимум два голоса - твой и Катин. И возможно Семёныча, но не уверен. Пусть сначала он выскажет своё мнение, чтобы назло тебе не поддержал Рымова.

     — А против будет сам Рымов, которого, как всегда, поддержит Пальцева, насчёт Самойлова не знаю.

     — Всё равно лучше, чем один голос.

     — Я понял тебя, попробуем убедить. И может Маркина поговорит до собрания с Пальцевой?

     — Может и поговорит.

     На этом мы и разошлись, Катя от моей просьбы была не в восторге:

     — А ещё мне что сделать? Может на руках походить? Меня ты убедил - убеждай и Ксюху, а в свои закулисные игры меня не вмешивай.

     — Тебя не я убедил, а колонна техники, которую ты воочию лицезрела. И дело тут не в закулисных играх, а в адекватном и своевременном ответе.

     — Это всё софистика, и на собрании мы как раз и будем обсуждать адекватный ответ.

     Так и не убедив её поговорить с Пальцевой, я остался ждать итогов собрания, размышляя как сильно изменился Рымов с того момента, как стал командиром. Выбрали его, как я понял, за силу, жёсткость и решительность - сейчас же он больше походил на неуверенного школьника, боящегося сделать столь нужный ему первый шаг в сторону нравящейся девчонки. Минут через 20 собрание окончилось, и выходящий первым Терников покачал головой на мой немой вопрос, проходя мимо.

     — Он считает, что сегодняшнего урока, который ты им преподал, было достаточно. - заговорила Катя, когда мы немного отошли. - Что если один из нас может справиться с отрядом из 19 человек, то им будет крайне опрометчиво идти на целый лагерь из 100 таких же.

     — Ха! Да у них было 6 автоматов на всех, и я стрелял из винтореза - на моей стороне было преимущество неожиданности и расстояния. И не думаю, что у нас много тех, у кого есть «ощущение опасности».

     — Да, про 6 автоматов на 19 человек я тоже ему заметила. Только он продолжил упиваться общей статистикой.

     — Ещё не известно, что эти гаврики там наплетут - скажут, что на них толпа напала, и будет уже месть с их стороны.

     — Это Терников подметил, на что Рымов ему ответил, что они не скажут этого, так как тогда их отправят против толпы таких же монстров, как ты.

     — Только будут они на бронетехнике, и все с оружием, а не треть. Ты рассказала о том, что мы узнали у Славы?

     — Рассказала. А это уже слова Семёныча про их вооружение, который, хоть и показал своё положительное отношение к нашему штурму, но в итоге заявил, что решать Рымову, и он поддержит любое его решение.

     — Вот ведь жук!

     — Ага, мне показалось, будто он хочет использовать ошибки Рымова в своих интересах.

     — Это не показалось, так оно, скорей всего, и есть... и я вот думаю, что Рымов здесь так долго, что для него это уже не игра, а жизнь, причём почему-то даже больше, чем для всех нас, и что он уже не способен принимать верные решения. Ему проще ходить в розовых очках.

     — Возможно, ведь это место уже для многих стало домом, и будь ты здесь подольше, ты бы и сам путал игру с реальностью... но он в ответе за нас всех, и думаю, что он просто не хочет принимать настолько важные решения из опасений за нас и за последствия этих решений.

     — Скажи - вот ты сама довольна итогами собрания?

     — Поживем - увидим. Моё дело лишь высказать своё мнение, а не решать за всех, что лучше.

     Порошок со стимулятором я не стал принимать, даже ради «обнаружения жизни», прекрасно помня отходняк с головной болью после него. Не хватало мне ещё подсесть на эту дрянь, я ведь даже не знал, что мне в этот момент капают по вене... впрочем, да и капают ли вообще? Надо будет узнать у Тани - сделал я себе пометку. Поэтому потратив минут 30 на тщетные попытки овладеть этим навыком, я присоединился к компании отдыхающих...

     Следующий день не принёс ничего нового и интересного - типичная рутина, во время которой я всё же решил продолжить опыты с порошком, не смотря на все опасения. За весь день был интерес лишь дождаться вечернего сбора нашего отряда, поэтому когда Самойлов во главе группы отправился в город, мы все поспешили на наше место в лесу. В принципе мне тоже было бы кстати сходить с ними - нужно было докупить стимулятор, так как оставалось всего три пакетика этого ускорителя, и пять пакетиков транквилизатора, который я не только не пробовал, но и не представлял, зачем он нужен - я хотел, чтобы мы все могли ускоряться при необходимости и знали как нужно действовать, не ломая при этом себе кости, но было лень тащиться больше часа туда и столько же обратно, так что я отложил этот поход на другой раз.

     — Да что ж за хрень-то такая?! - воскликнул Юра, снимая с глаз повязку. - Вы за час получили «ощущение взгляда», а я не могу уже который день!

     — Думаю здесь дело психотипе, я в том смысле, что интуитам этот навык даётся проще, чем сенсорикам. - устало ответил я.

     — Стареешь - уже разучился подкалывать.

     — И в мыслях не было - ты вот «обнаружение жизни» быстро получил, а мы все ещё нет, и что-то мне подсказывает, что Катя с Аней так и не получат его... как и мы эмпатию.

     — Предлагаешь и не пытаться?

     — Нет, я уверен, что рано или поздно ты получишь его, как и я получу «обнаружение жизни», просто это будет сложнее, Котов же получил, хоть и тоже интуит. Не расстраивайся - система даст, тебе ли не знать этого?

     — Ха, ладно, допустим убедил.

     Употребив пакетик, я вечером снова пытался с закрытыми глазами определить где кто есть, словно прислушиваясь, как мне советовал Юра, но это мне и мешало - ведь я прекрасно слышал доносящиеся до меня разговоры. Тогда я продолжил, уже вставив в уши импровизированные беруши - результата, к моему огорчению, по-прежнему не было, и я решил закончить этот вечер за пивом или чем по-крепче, но поднявшаяся, вдруг, шумиха вокруг внесла свои коррективы...

     — Как стемнело, я закрыл арсенал, и лёг на кушетку - читал и пил пиво. - говорил Журин, второй кладовщик.

     — Что было дальше? - твёрдо задал вопрос Рымов, буравя кладовщика взглядом.

     — Кто-то постучал - и я крикнул «проваливай!». Но он продолжил, тогда я вышел и тут же получил пулю.

     — Ты видел стрелявшего?

     — Нет, он был в тени.

     — Слышал ли ты звук выстрела?

     — Нет.

     — Какие-то слова?

     — Нет, он сразу же выстрелил, я даже не успел распахнуть дверь.

     — Кто-нибудь видел хоть что-то? - спросил Рымов, обводя всех вокруг взглядом.

     — Да, я видел, как Белов Виктор выходит за ворота со связкой оружия, подумал, что по твоему указанию. - заговорил Самойлов.

     — Ты уверен, что это был он?

     — Абсолютно.

     — Зачем ты вынес оружие? - спросил меня Рымов. - Из-за твоих параноидальных мыслей?

     Я сначала даже не понял, что речь идёт обо мне, тем более, что Рымов адресовал свой вопрос мне.

     — Не было этого! Я весь вечер отдыхал в лагере и к арсеналу даже не приближался!

     — Может кто-то ещё что-то видел?

     — Да, я был с Самойловым и видел то же самое. - сказал Зимин.

     — А я видел его выходящим с оружием из арсенала. - заявил Шарипов.

     — Да это же бред! Как я мог в одиночку вынести весь арсенал?! Это сколько бы ходок мне потребовалось?! На виду у всех! И там половина была куплена лично мною!

     — И тем не менее я тоже это видел. - сказал Коробов.

     После Коробова ещё несколько человек подтвердили это, в том числе и избитый мною недавно Сычёв.

     — Да они сговорились, чтобы оклеветать меня! - взревел я в ярости. - Чё вы видели, ублюдки лживые?!

     — Молчать! Здесь только я могу орать! - гаркнул на меня Рымов. - Для меня тут всё сходится - ты решил спрятать оружие как раз после собрания именно потому, что сам же и покупал - чтобы оно не досталось тем, кто на нас нападёт. А потом бы ты вернул оружие за офицерский чин, если бы оказался прав, так ведь? Так что давай по-хорошему - говори, где твой схрон и отправишься в яму только за убийство.

     — Я не причастен к этой краже! И к убийству Журина.

     — Значит по-плохому. Взять его! Я выбью из тебя всё.

     Слева на меня кинулся Самойлов с Коробовым, справа Шарипов с Зиминым, а спереди был Семёныч с Рымовым,  также вокруг кольцо моих, уже наверно, бывших товарищей начало сжиматься. За счет стимулятора и усиленной выработки адреналина мой мозг уже был в фокусе, и я видел надвигающуюся на меня толпу как в замедленной съёмке, мне оставалось только ускориться самому, что я тут же и сделал, пробив со всей силы ногой в живот Самойлову - я прекрасно помнил, что при ускорении сильные удары можно наносить только по мягким областям тела. Вслед за улетевшим Самойловым, я, двигаясь по инерции, отправил в полёт и Коробова, ударив с полу-разворота левой ногой. Использовав отдачу этого удара, я резко переместился на правый фланг с ударом левым кулаком в шею Шарипову, черканув при этом костяшками пальцев по его подбородку, и разразился серией быстрых ударов по лицу Зимина. В это время мне пришлось резко от него отпрыгнуть, и долей секунды спустя на том месте мелькнуло лезвие ножа Семёныча. Вспомнив тут же и про свой нож, я быстро вспорол ему горло, отошёл пируэтом вправо от прыгнувшего на меня с растопыренными руками Помоева, полоснув его также по горлу и двумя ногами в прыжке оттолкнул медленно надвигающегося на меня Рымова, который был ещё далеко для атаки ножом. Получился всё равно удар, а не толчок, будто я спрыгнул со второго этажа. Мгновенно поднявшись, я начал бить с максимальной скоростью по смыкающемуся вокруг меня кругу лиц. Выиграв тем самым немного времени, я решил, что пора делать ноги и ломанулся в ту сторону, куда улетел Рымов, попутно раздавая удары всем, кто оказывался ко мне слишком близко. Преодолев так метров пять, я оказался перед тесно стоящей толпой, несколько силуэтов сидели на корточках - видимо туда отлетел Рымов. Тогда я, не обращая уже внимание на тех, кто был по бокам, сделал длинный шаг и оттолкнулся от сидящего, а затем, наступив на чьё-то плечо, взмыл ещё выше и дальше, перелетая через это скопление людей. Приземлившись метрах в четырёх-пяти, я сделал кувырок и побежал из лагеря, оббегая и раскидывая случайных встречных. Уже подбегая к воротам, я начал уворачиваться от выстрелов часовых, и, подняв засов, наконец выбежал наружу. Вслед мне летели пули и мат, а я продолжал бежать, с каждой секундой увеличивая расстояние - я не сомневался, что за мной погонятся. Вскоре я выдохся окончательно и упал с кружащейся головой на покрытые мхом корни дерева, жадно вдыхая воздух. Затем, словно проведя несколько дней без воды, я присосался к фляге. Во всём теле чувствовалась чудовищная усталость, я был насквозь мокрым от пота и лежал не меняя положения минут, наверно, десять, после которых попробовал сориентироваться - мне требовалось напиться и наполнить флягу, а значит надо идти к озеру. Предположив, наконец, где я и в каком направлении мне нужно двигаться, я медленно побрёл, экономя силы и прислушиваясь к наличию погони. Идти долго в выбранном направлении я не смог - какой-то отряд отрезал меня от озера, а драться пока что не было сил, и я свернул... а потом так и продолжал кружить по тёмному лесу, уходя от преследователей. Я не мог понять, по какому принципу они за мной охотятся, так как порой куда бы я ни сворачивал - я всюду чувствовал опасность, будто они знали, что я далеко не ушёл и патрулировали некий квадрат, в котором я был, пару раз меня замечали в ночи и палили - Рымов, видимо, расчехлил свой схрон, и у нас на складе были тепловизоры, так что я предполагал, что он перенёс и себе несколько, по крайней мере я в свой схрон положил пять штук. Мне бы как раз сейчас и пригодилось «обнаружение жизни», думал я, так как «ощущение опасности» меня уже давно перестало покидать, постоянно сигнализируя - я лишь шёл в направлении наиболее слабых сигналов, которые отнюдь не были таковыми. Словно загнанный зверь я уходил от погони, а гнались за мной те, кого ещё несколько часов назад я считал своими боевыми товарищами. Никогда я не понимал охоту. Хочешь почувствовать себя мужчиной - так выйди с копьём против секача или медведя, или побегай с луком за кабаном, как охотились наши предки ради пропитания, а не сиди в безопасности на вышке, используя огнестрельное оружие против зубов и когтей каменного века, которые и так до тебя не достанут - это всё равно, что из рогатки стрелять по муравьям, собирая потом их маленькие трупики как трофеи. И уж тем более я не понимал охоты с собаками, где свора голодных псин преследует одинокого зверя, вытаскивая его из вырытого им же дома и раздирая на части, а хозяин в это время смотрит на страдания бедного животного, испытывая садистский экстаз от его страха, беспомощности, жалобного визга и предсмертной агонии - вот тут уж живодёрство на максималках, хуже чем толпой избивать одного, а уж что творится на притравочных станциях... и сейчас я был таким же загнанным зверем, проклиная этих чёртовых охотников за их жажду преследования и крови, проклинал и тех, кто меня оклеветал. Ведь неужели это из-за последнего рейда? Какой-то откровенный бред! Даже Зимин и Шарипов, нормальные честные ребята, с которыми у меня были хорошие взаимоотношения - и те меня оболгали. Это было странно, и я бы не поверил в это, если бы сам не был тому свидетелем... Мне вспомнилось, что они все в этот день шли в город... Время тянулось медленно, а рассвет, не смотря на это, приближался как обычно, и времени скрыться оставалось всё меньше и меньше... Неожиданно одновременно с новым ощущением, передо мной появилось системное уведомление: Получен новый навык - «обнаружение жизни». Теперь вы можете ощущать присутствие теплокровных вокруг вас. С развитием способности увеличивается и радиус обнаружения жизни. Практикуйтесь и развивайте свой навык.

     У меня появился шанс! Отличить этим навыком животного от человека было невозможно, что было мне только на руку. Опробовав новый навык, я начал постепенно оставлять преследователей позади, пока мне наперерез вдруг не вышли два теплокровных. Оторваться от них я никак не мог - они, видимо, также меня «видели», поэтому я залез в кусты, на случай если у них был тепловизор и стал ждать. Вскоре они приблизились, и я начал хрюкать, подражая кабану и стуча пяткой ботинка по земле, надеясь при этом, что они не станут стрелять по видимому маркеру от «обнаружения жизни». К счастью стрелять они не стали, а даже, на удивление, сменили направление движения. Подождав, на всякий случай, ещё немного после того, как я перестал их «видеть», я, наконец, вылез из своего укрытия и побежал к озеру, постоянно сканируя окружающий мир. Голова уже раскалывалась, и я засыпал на ходу. Через какое-то время я засёк ещё одну группу из четырёх человек, которая меня преследовала, оторваться не получалось, и я повторил прошлый трюк - не прокатило.

     — Я знаю, что это ты, Вить, хотя и хрюкаешь ты очень профессионально. Давай выходи, стрелять не будем.

     Передо мной стоял ухмыляющийся Верещагин.

     — Ты-то чё тут забыл?

     — Как грубо ты со старыми друзьями говоришь... Помочь тебе, может, пришёл.

     — Откуда аналитик узнал? Живым я вам точно не дамся, а убить меня не так просто.

     — Говорю ж тебе - помочь хочу! Держи. - произнёс он, передавая мне... мой викторез!

     — Откуда?

     — Не могу сказать, но думаю, что ты сам догадаешься. Если ты не помнишь - то мы все тогда отбивались от мародёров в лесу... так что пойдём, все ищут одну метку, и с нами тебе безопаснее.

     — И куда вы меня поведёте?

     — Куда скажешь, но подальше отсюда.

     — У тебя «обнаружение жизни»?

     — Да.

     — На сколько метров?

     — Метров на 500.

     — Тогда веди к озеру. - согласился я, не ощущая опасности. - И дай попить.

     Минут тридцать мы шли быстрым шагом не разговаривая, потом я всё же спросил:

     — Раз у тебя такая дальность - то ты, выходит, знал, что вас тогда караулили те ганкеры. И знал, что наш отряд был неподалёку. Так ведь?

     — Знал, конечно, но я не привык избегать боя. И тех ганкеров мы бы вынесли, пусть и с потерями. Угрозу лишь представлял ваш отряд, подошедший посреди боя.

     До озера уже было рукой подать, когда мы распрощались с Верещагиным и его отрядом, уже светало, и, утолив жажду и наполнив флягу, я двинулся к его северному краю, подальше ото всех.

     Когда Рымов появился на точке респауна, то сразу пошёл в дом, не обращая внимания на сыпающиеся отовсюду вопросы, прошёл в свою комнату и начал вынимать из пола доски - вылезали они легко, сложно было лишь подцепить первую. Подвала в доме как такового не было, но под полом было много свободного места, сейчас заполненного оружием, патронами, и всякими сопутствующими приборами. Разобрав половину комнаты, он начал по одному вытаскивать тяжеленные свёртки, и закончил лишь тогда, когда ополовинил весь свой схрон, затем он вставил половицы на место и перенёс свёртки к входной двери, и только после этого позвал вынести свёртки на улицу ближайших к нему людей. Собрав тут же весь лагерь, он выдал им оружие с рациями и по одному на отряд тепловизору, и отправил их на поиски беглеца, оставив в крепости гарнизон из 20 человек, сам же он вернулся в свою комнату, ожидая сообщений радиста. Он был чертовски зол - сорок минут назад его одним ударом убил недавний новичок, ещё совсем зелёный юнец, который сначала раскидал толпу нападающих, а затем и убил его, командира этого грёбанного лагеря! Такого здесь ещё не было. Да, его уже убивали и прежде, но не после того, как он был выбран лидером. Это возмущало Рымова до глубины души, и он чувствовал, что только что неплохо так упал в глазах остальных, а ещё он прекрасно помнил силу того удара, ломающего ему рёбра, от которого сразу несколько осколков вонзились ему же в сердце. Он прекрасно знал, что полагается за убийство командира... но здесь, всё же не реальный мир, тем не менее за такое одной ямы маловато будет - повесить его что ли? Но и палку перегибать не стоит - у Виктора здесь есть друзья, в том числе и среди офицеров... не простят они, а ещё его репутация... Хотя в любом случае придётся выбивать у него местоположение оружия - продать он его бы не успел, да и глупо бы это было - сначала покупать, а потом продавать по заниженной в разы цене, так что отыграться на нём он ещё, положим, и сможет, если захочет, а потом уже можно будет и повесить демонстративно, для поддержания дисциплины. Нужно только, чтобы его убили - и тогда он появится здесь. Всего одно слово по рации - и все 20 человек уже будут его ждать на месте респауна с автоматами на изготовку, и если он вздумает сопротивляться, то ему будет обеспечена длинная-предлинная череда смертей... Рымову пришлось повоевать на границе с сопредельным государством - он защищал одних, говорящих на его языке людей от других, говорящих на том же самом языке, защищал гражданских от такого же братского народа, которому десятилетиями промывали мозги их соседи - там он стал жестокосердным, вынужденный убивать, чтобы защищать... «Парадокс» - думал он - «А на деле политика и бизнес...» Всё человек опошляет, отправляет без права выбора на войну вчерашних детей, где есть лишь одно правило - либо ты - либо тебя... И потом по возвращении домой у него ещё долго крутилась в голове одна из его любимых песен - «Не стреляй»... именно поэтому он отказывался принять необходимое решение об атаке на военную часть, не желая ни развязывать войну, ни стрелять в таких же молодых ребят, таких же соотечественников как и те тогда... для него это не могло быть игрой... Эти воспоминания заставили его, проснувшуюся было, кровожадность отступить понемногу в дальние и тёмные уголки его личности.

     Время шло, но столь ожидаемого оповещения всё не поступало, а под утро к нему пришла Ксения Пальцева, которая согревала его постель холодными ночами, и это окончательно вернуло его к нормальному состоянию.

     Утром он отправил в Город отряд из тех 20, что были в лагере, пока остальные были заняты поисками беглеца, за оружием и вернулся досыпать, как, впрочем, и большая часть лагеря - до подъёма на завтрак был ещё час, и те, что отправились в Город как раз должны были успеть до туда дойти, чтобы появиться в безопасной зоне уже после еды.

     Он уже заканчивал есть, когда на завтрак начала приходить вторая смена - уже с неделю игровая система выводила всех из капсулы по своему решению, и если раньше первая смена всегда была первой, то сейчас случайным образом все перемешивались. Он видел, как в столовую зашёл слегка помятый Виктор, видел множество неприязненных взглядов, направленных на него, и был весьма удивлён, что к пятерке его друзей, громко его встретивших аплодисментами, постепенно присоединились и другие, признавая своё поражение во вчерашней схватке и безрезультатном преследовании. Самыми непримиримыми оказались, естественно, те, которых он убил, большинство же остальных не питали личной антипатии.

     — ...а мы думали, это был кабан... - услышал Рымов обрывок разговора.

     — Скрылся, значит... Ну что ж - поздравляю, однако это ещё не конец, и я вызнаю у тебя всё. - произнёс Рымов, признавая поражение в битве, но не в войне, подходя к Виктору после того, как закончил трапезу.

     — Повторюсь - я не причастен к этому инциденту. - ответил Виктор.

     — Ага, конечно, а столько людей просто решило тебя оговорить... Не перебор ли? Поступи уже как мужчина.

     — Перебор обвинять невиновного человека и гоняться за ним как за зверем, угрожая пытками. Вот это не по-мужски.

     Рымов сдержался, лишь улыбнувшись уголками губ, и кивнул, уходя, хотя и тяжело было не врезать по этой наглой и самодовольной физиономии.

     После завтрака Рымов отменил ежедневный утренний график и разрешил всем досыпать, но выспаться им сегодня было не суждено - забарабанив по двери, его разбудил радист:

     — Нападение! Наших зажали в лесу, передают, что солдаты, около сотни и штук десять БТР. - отрапортовал Прокопенко.

     — На обратном пути? - спросил тут же Рымов через дверь, вставая и накидывая одеяло на Пальцеву.

     — Да, и наши гружёные, даже вернуться в город вряд ли смогут.

     Рымов в это время собирал в левую руку одежду, затем быстро открыл дверь и вышел, тут же закрывая её за собой.

     — Буди всех. Выступаем. Я к рации. - приказал Рымов, у них давно завелось, что радист был ещё и адъютантом.

     Так и не переодевшись, он вернулся в свою комнату, где разбудил и ввёл в курс дела Ксению - она оставалась в лагере с дозорными на стенах, и направился к массивной армейской рации. Он корил себя за ту глупость, что отправил в город отряд без нормальных разведчиков, так как все за прошедшую ночь вымотались. Отправь он хотя бы одного - и этого бы не случилось. Мог ведь даже и сам пойти - его «обнаружение жизни» било метров на 300, но нет - он решил, что ранним утром будет безопасно... «самодовольный дурак» - думал он про себя.

     Когда уже через несколько минут все приготовления закончились, то весь их лагерь почти в полном составе покинул крепость. Хотя поначалу все были не выспавшимися и озлобленными из-за неудачной затянувшейся погони, то сейчас Рымов замечал, что во взглядах окружающих его соратников была решимость и жажда действий. Себя он считал в основном хорошим командиром, способным как разобраться в настроениях коллектива, подбадривая кого надо, или же затыкая, так и грамотно мотивировать, и оценить заслуги. И, хотя некоторые и считали, что Рымов не прав, выжидая - к возможному столкновению он был готов, имея даже в схроне гранатомёты и кумулятивные снаряды, которые, впрочем, покупал вчерашний беглец... Рымов уважал его... до недавних событий, и ненавидел его за самоуправство, независимость и за то, что тот не находил в себе сил признаться в содеянном.

     Предупреждённые про технику, они сначала, не привлекая внимания, взяли на прицел БТР, которые палили по лесу с разных сторон, не обращая внимания ни на что другое, и только потом по команде совершили дружный залп. Попасть по неподвижной мишени у гранатомётчиков получилось без проблем, те же, дымясь, мгновенно прекратили вести огонь. О том, что творилось внутри бронетехники Рымов предпочитал не думать, так как прекрасно это знал... Сразу же после залпов они ринулись в атаку. Добивание зажатых со всех сторон солдат не оказалось проблемой, и уже через полчаса они возвращались обратно в свой бург, обвешанные трофеями, потеряв не более полутора десятков убитыми и с десяток ранеными.

     Откладывать и дальше неизбежное Рымов больше не собирался, поэтому сразу же по возвращению в лагерь он велел радисту связаться по выданным Виктором частотам:

     — Приём, говорит радист Прокопенко, необходим разговор с вашим командиром.

     — Назовите кодовое слово.

     — «Порой»

     — Это не верное слово. Конец связи.

     — Пробуй другие частоты. - резко ответил Рымов на вопросительный взгляд радиста.

     На третьей частоте вместо вопроса о пароле, попросили сами помощь:

     — Говорит Пал Саныч, мы атакованы предположительно двумя лагерями, прошу вашей помощи. Иначе мы не выстоим!

     — Мне нужно время подумать.

     — Его у нас нет!

     — В таком случае я сожалею.

     — Короче, Рымов, чего ты хочешь? И замечу, что не порядочно и глупо требовать невозможного у припёртого к стене.

     — Мы выступим единым фронтом против военной части, командовать буду я.

     — Идёт. - не раздумывая согласился аналитик.

     Затем он дал задание радисту продолжать, а сам отправился собирать отряд. Выступили они незамедлительно. 70 усталых человек шли из одного боя в другой. Верней 50, так как 20 были относительно свежие из лагеря. Все же убитые в недавней стычке и некоторые раненые оставались в лагере. Они двигались не напрямик, а по дуге, чтобы зайти во фланг и тыл нападающим, после чего должен был выйти и весь лагерь Пал Саныча, что по их замыслу не должно было оставить противнику ни единого шанса. Всё так и вышло, только Рымов был весьма удивлён, что они вышли к противнику почти сразу после того, как началась стрельба. Это могло означать лишь одно - то, что аналитик следил за соседним лагерем, и сказал, что его атакуют ещё тогда, когда никакого нападения не было и в помине, а значит Рымов не просто помог ему, а влез в их конфликт. И он бы высказал аналитику всё, что о нём думает, а то и не только бы высказал, если бы не пал смертью храбрых... А так без своего командира все уцелевшие участники рейда, собрав трофеи, возвращались в свой лагерь после часовой перестрелки, хоть их и хотел запрячь Верещагин по приказу аналитика для дальнейших действий.

     — Кодовое слово подтвердили в одном лагере. - доложил Прокопенко, как только Рымов вошёл в офицерский дом после респауна.

     — Свяжись с ним.

     Спустя минуту Рымов уже был на связи:

     — Говорит Иван Андреевич Рымов, приём.

     — Говорит Антон Павлович Брагин, слушаю вас.

     — У нас проблемы с военной частью по соседству, и предполагаю, что как только мы им станем не интересны, то они станут проблемой и других лагерей.

     — Согласен с вами, но наши два лагеря вряд ли смогут им что-либо противопоставить, нужно больше людей.

     — Будут, значит вы даёте согласие на совместное нападение?

     — Даю, но при том условии, что нас будет больше.

     — Я вас понял, тогда будем на связи.

     После этого разговора он сказал выйти на связь с аналитиком, но прозвучавший сигнал тревоги от дозорного, который сообщил, что у них на пороге крупный контингент войск противника, а потом и от других часовых, передающих, что их зажимают в кольцо, заставил его сменить линию поведения:

     — Мы атакованы военной частью и я рассчитываю на вашу помощь...

     — К сожалению, я сейчас принимаю капитуляцию от Безногова и его лагеря, после чего буду занят тем же с лагерем Краюхина...

     — Это подождёт, жду вас здесь согласно условиям нашего уговора.

     — При всём моём к вам уважении, мне потребуется не менее полутора часов, чтобы выполнить мою часть сделки, так как сейчас я несколько занят.

     — Чёрт тебя дери! Ты втравил нас в свою войну и только благодаря нам пожинаешь сейчас её плоды! Отложи это на потом!

     — И я за это признателен, тем не менее всё же замечу, что не стоит в таком тоне разговаривать с тем, в чьём подчинении скоро будет уже третий лагерь. Это чревато... так что я забегу на огонёк часа через полтора-два.

     — Благодарю, но будет уже поздно, поэтому ждать мы вас не будем.

     — Вы уверены? Я же ведь не могу оставить союзника в беде...

     — Абсолютно уверен. Отдыхайте. И все наши будут на взводе - как бы ненароком не открыли по вам огонь...

     Лишь намекнув и сдержавшись, чтобы не усугублять ситуацию, Рымов прервал связь, и приказал соединить с Брагиным, в это время начался миномётный обстрел:

     — Антон Павлович, это снова Рымов, на нас напали, и я прошу вашей помощи.

     — Мне нужно подумать.

     — Надеюсь не долго, так время для нас сейчас - роскошь, которой нету... и на полученные трофеи мы не претендуем.

     — Я вас понял, что у вас там за взрывы?

     — Нас обстреливают из миномётов.

     Объяснив ему местоположение лагеря, и надеясь, что хотя бы из практической выгоды тот всё же придёт, Рымов присоединился к защитникам крепости.

     Противник пришёл без техники, видимо, не желая её терять, но количества живой силы, которая сейчас была укрыта за деревьями, с лихвой хватало на успешный штурм, не говоря уже о наличии артиллерии... Ничего существенного они сделать не могли - любая их вылазка была обречена на провал, и всё, на что они были способны, так это пытаться остаться в живых под обстрелом, в ожидании штурма, да отвечать редким огнём со стен по тем, кто высовывался из-за деревьев, стараясь самим не пасть жертвой вражеских снайперов - для этой цели Рымов выделил все пять снайперских винтовок СВДН из своего схрона. Всё это Рымов уже проходил - точно так же юнцы, вставшие под ружьё из-за обязательной воинской повинности соседнего государства обстреливали дома, больницы и школы самопровозглашенных республик, чьи границы и население Рымов защищал. И сейчас миномёты так же планомерно уничтожали лагерные постройки - уже был повреждён офицерский домик и одна из казарм, и по всей территории лагеря находились воронки от взрывов. От этой картины у Рымова сердце обливалось кровью, и он проклинал своё упрямство и миролюбие. Вдруг наступила тишина, после чего до донёсся шум автоматных очередей. Поняв что к чему, Рымов тут же вывел свой лагерь в контратаку. Он разбил свой отряд из 62 человек на 3 группы, которые атаковали неприятеля по трём сторонам, зажимая его в тиски между подошедшим подкреплением. Ещё около двадцати оставались на стенах, остальные погибли при обстреле. Враг же в ответ на эту атаку ретировался по всем фронтам, не зная численность наступающих и не желая, по всей видимости, терять вооружение, и уже спустя четверть часа вокруг их лагеря остались только люди Рымова, отряд Брагина и порядка сотни трупов, с которых уже вовсю собирали трофеи. На своих Рымову пришлось пару раз гаркнуть, чтобы они не лутали павших. Как он и обещал Брагину - на трофеи он не претендовал. Поблагодарив Антона Павловича, Рымов откланялся - необходимо было незамедлительно приступить к ремонту полуразрушенной крепости, чтобы не ночевать под открытым небом. Повреждены были все казармы, из которых одна нуждалась в капитальном ремонте и офицерский дом - один снаряд угодил прямо в комнату Рымова, разворотив её до основания, остальные же снаряды посекли стены и другие комнаты. Наспех прикрыв обломками досок дыру в полу, Рымов поставил в приоритет ремонт казарм, нежели своих покоев, и принял решение о временном переезде в барак.

     Голова по-прежнему раскалывалась, поэтому ещё до завтрака я принял около четверти пакетика стимулятора - и вскоре я будто заново родился. То, что в произошедшем был замешан аналитик являлось очевидным фактом, и я даже предполагал как именно - по всей видимости после того, как я сдал его Хлюстову, он потерпел поражение от Безногого, и, чтобы не тратить жетоны на оружие, а также отомстить за это мне, он заставил наших вынести свой собственный арсенал и оболгать при этом меня, в чём ему, по всей видимости, помогла следующая ступень навыка «ментальная сила», которая либо не подействовала на Верещагина, либо не применялась против него, потому что здесь не было ничего более глупого, чем вредить собственному лагерю, что было равнозначно вредительству самому себе, да и я, если честно, просто не представлял себе, чем я мог их так обидеть, и что кто-то может так подставить своих товарищей, какие бы обиды не были. Выход я видел лишь один - привести в наш лагерь аналитика, где он бы либо принудительно-добровольно подтвердил, что это его рук дело, либо своими действиями, попытавшись взять окружающих под контроль. Юра согласился помочь ещё за завтраком, даже не зная, в чём будет заключаться эта помощь, и теперь мне нужно было решить как именно похищать аналитика. Причём было необходимо торопиться, пока он не успел подмять под себя вообще всех - тогда моё положение окажется совсем не завидным, но и рисковать попусту нельзя - даже ранение окажется для меня фатальным без возможности переродиться в безопасном месте... Скрываться бесконечно в Городе было трусливо, глупо и невозможно - рано или поздно меня бы всё равно убила шальная пуля, даже в Городе, но найти оптимальное решение я всё никак не мог... пока меня не посетила мысль о самом этом мире... ведь мы все уже замечали, что он стремительно меняется - когда один НПС ведёт себя не естественно, читает книги или смотрит фильмы, то это хоть и странно, но допустимо, но когда меняются все НПС - это уже серьёзно, но а если в добавок меняются и правила этого мира - тут уж пиши пропало. И то ли тут дело в нашем восприятии, а система лишь под него подстраивается, то ли уже она сама его меняет, учась и совершенствуясь - в любом случае всё вокруг нас менялось. Сначала появилась полиция для защиты неписей от людей, потом в оружейной лавке стало можно купить и БТР, и миномёты, и ПТРК, которыми пользовались срочники из мотострелковой части, сейчас уже неписи стали получать жетоны, причём не только те, которые были заняты на какой-то работе, но и те, что создавали антураж - кто ковырялись в мусорках или слонялся по городу, прося на опохмел, или играющие на развалившихся детских площадках дети - система не делала исключений. Мне она представлялась доброй матерью, которая оберегает своих детей от агрессивных людей и воздаёт каждому по потребности. И её «машинная справедливость» мне также импонировала - она сама создавала жетоны и сама их распределяла на всех своих «детей», при этом её не волновала инфляция или девальвация валюты - жетоны получали все НПС без исключения, а товары и услуги, при этом, не росли в цене. Этот мир превращался в идеальный утопический коммунистический мир. Также если раньше неписям было не нужно есть, то теперь их можно было увидеть за приёмом пищи. Я это объяснял тем, что раньше в отсутствии жетонов, у них и не было потребностей, но с появлением первых потребностей, а для них это была информация, у них появились деньги для её осуществления, что и стало катализатором всё увеличивающихся потребностей. Изменения коснулись также нас и симуляций - сперва наши соперники перестали иметь возможность вернуться после смерти на поле боя, затем появились временные рамки, за которые нападающие должны успеть победить, потом падающие мечи и щиты... Так у меня и появилась эта немного безумная идея:

     — Я знаю, что ты меня слышишь и понимаешь. Я знаю, что ты уже помогала и нам и другим, знаю, что мы тебе не безразличны. - начал я громко говорить. - Ты стремишься к справедливости, ты заботишься обо всех нас, поэтому я сейчас прошу тебя о помощи. Мы привязаны к своим лагерям, к нашему месту респауна, что делает нас заложниками своих лагерей, прошу - дай нам возможность самим решать, где мы хотим появиться! Или дай эту возможность хотя бы мне сейчас, чтобы ты могла оценить, что это будет лишь во благо!

     Несколько минут ничего не происходило, и я уже начал было отчаиваться, как вдруг перед глазами проплыло системное уведомление: Получен новый навык - точка респауна. #*<•_•> $+€+£+₽ = ——; с+с≠с. &%. Практикуйтесь и развивайте свой навык.

     — Спасибо! - счастливо крикнул я.

     До города я двигался крайне осторожно и добрался без приключений, следом поставил свою первую точку респауна рядом с сауной, где докупил стимуляторы и транквилизаторы, после чего зашёл в оружейную лавку, где вооружился по самое не балуй. Уже выходя из города, я подумал о том, что может мне вообще не вмешиваться? Ведь оторвавшись от лагеря, мне уже мало что угрожало - ну возьмёт аналитик все лагеря под свой контроль - и что такого плохого случится? Объединённые лагеря покажут где раки зимуют всей военной части и у нас наконец-то наступит мир и все будут в безопасности... кроме меня, правда, но ведь Пал Саныч может и не охотиться на меня, какой ему тогда будет смысл? А личные обиды со временем и забудутся, я просто примкну к победителю, и пусть он мне и не будет доверять и не сможет контролировать, но ведь и жить я, наверно, смогу здесь вполне нормально. Да и если у него действительно есть что-то вроде «гипноза», то стоит ему перенести свою способность в реальный мир - и мы все сможем выбраться отсюда... если, конечно, он не оставит всех нас  здесь... в том числе и Свету со всеми моими друзьями. Нет, даже только ради этого мне нужно действовать, потому как полагаться на подобного человека нельзя, нельзя даже доверять ему, если бы он это обещал. Я сам всех выведу отсюда с новыми документами и браслетами, а потом займусь наведением порядка во всей стране - сказанная недавно шутка про свержение Тёмного Лорда нашла колоссальный отклик в моей душе, превратившись в цель. И я это сделаю, потому что другие могут иметь свои корыстные интересы, или же быть чьими-то марионетками, в том числе и заграничных кураторов, мне же важно лишь светлое будущее моей страны - а значит только я или же те, кому я доверяю, в случае моей смерти. Приняв ещё четверть пакетика из-за начавшейся головной боли, я шёл уже абсолютно уверенный в правильности выбора дальнейшего пути.

     ***

     После последних событий все в их лагере теперь не расставались с оружием, исключением не был и Юра, который, вернувшись с завтрака, первым делом начал выяснять, кто сегодня ночью будет в дозоре, так как теперь на стенах было уже по четыре человека, плюс связист под стеной, что создавало определённые проблемы для незаметного ухода, а рисковать Юра не хотел, так как его неудача сорвала бы планы его друга. Свою просьбу о помощи его друг сказал, когда никого не было рядом, он не стал делиться ею даже с остальными друзьями, поэтому и Юра не имел на это право, но мог также попросить об одолжении уже для себя. Узнав у Кати, что на стенах из его хороших знакомых будет только Света, он сразу после зарядки направился к ней (марш-броски, естественно, были уже в прошлом):

     — Держи, Свет. - сказал он ей, протягивая верёвку.

     — И что это зна...? - начала она, беря её в руки.

     — Верёвка. - перебил её Юра.

     — Я вижу, что не стул, только зачем она мне без мыла?

     — А как я по намыленной верёвке буду подниматься? Вот, поняла ведь уже? А могла и не задавать глупых вопросов...

     — Ты же в курсе, что Рымов запретил покидать лагерь?

     — Да, так что спасибо тебе за помощь, я знал, что могу на тебя рассчитывать.

     — Вообще-то я не соглашалась. Зачем тебе это? - спросила она, продолжая держать верёвку перед собой.

     — Затем. Неужели я ошибся и на тебя нельзя положиться как на друга?

     — Можно положиться, только объясни нормально, почему я должна идти наперекор прямому приказу?

     — И с каких это пор ты так рьяно следуешь чьим-то приказам?

     — С тех пор, как у нас обчистили арсенал.

     — Сможешь обыскать - я буду с одним автоматом, пистолетом и ножом. И, как ты понимаешь, никто не должен знать о моём уходе.

     — Никто кроме Рымова и не узнает...

     — Не блефуй, мы оба знаем, что ты не сдашь. К тому же тогда пытки невиновного человека будут на твоей совести...

     — Ладно... я буду на западной стене, займу место у угла рядом с южной, чтобы тебе было проще... надеюсь я не пожалею об этом. - ответила она после короткой паузы.

     — Спасибо, не пожалеешь.

     В этот день было сразу несколько собраний офицеров, о причине которых, впрочем, никто не распространялся, и уже ночью, крадучись под покровом темноты и ориентируясь на «обнаружение жизни», Юра добрался до пустого участка стены, в противоположном конце от поста Светы, перекинул подальше через частокол гранату и побежал, стараясь не шуметь, к другому краю стены, прогремевший позади него взрыв должен был перетянуть внимание всех на этой стене от того участка, где его ждала Света, но кто-то, спрыгнув со стены, побежал за ним. Стрелять было глупо, поэтому он решил побыстрее перелезть через забор - если бы Света открыла ему вдогонку огонь, то на неё бы вряд ли подумали. В попытке оставить преследователя позади, Юра прибавил темп - он был впереди метров на 50, но расстояние между ними не увеличивалось, а наоборот сокращалось.

     — Кидай быстрее! - приглушённо крикнул он, метров за 10 до Светы.

     Юра был уже у частокола и секунды тянулись как минуты, пока она привязывала свой конец верёвки. Наконец канат был спущен и он тут же полез наверх, и, уже перелезая, снизу раздался окрик одновременно со звуком передёргиваемого затвора:

     — Стоять! Спускайся, живо!

     Разжав руки, Юра спрыгнул, и, приземлившись, начал сразу разворачиваться, нанося удар прикладом, но не успел, получив сильный пинок в правый бок. Когда же он развернулся, на него в упор было направлено дуло автомата.

     — Какого хрена, Коргин?! - начал Терников. - Сказал бы, что тебе...

     — Отпусти его! - перебила его сверху Света, направляя на него автомат.

     — Да нахрена он мне сдался?! - ответил Терников, опуская автомат. - Сказал бы, что тебе надо уйти в интересах Витька - и я бы сам всё организовал. Вали отсюда быстрей! И верёвку захвати.

     — С чего это вдруг такая реакция? - поинтересовался Юра. - Хочешь проследить за мной?

     — Нет.

     — И ты не скажешь никому?

     — Следи за базаром! Я не стукач и тоже действую в его интересах. Проваливай резче.

     Секунду спустя Юра уже снова поднимался наверх, и вскоре он уже был на месте встречи.

     ***

     Помня о дальности «обнаружения жизни», я следил за аналитиком с большого расстояния, используя только купленный дорогущий бинокль - он в составе человек трёхсот захватывал два лагеря, всегда будучи окружённым живым щитом. Они использовали нашу тактику с гранатомётами, взрывая себе проход в частоколе, предварительно сняв защитников на стенах, и покинули первую крепость без трофейного оружия. Такая уверенность в своих действиях в отсутствии последствий непременно обязана была на чём-то зиждиться, а также тот факт, что он себя так сильно берёг - было ясно, что если бы его убили, то всё бы сорвалось. Поэтому, видя второй штурм, я не удержался, и подстрелил его в голову на пределе дальности виктореза, используя его настенность, когда рядом с ним не было Верещагина, после чего мне пришлось спешно ретироваться, однако даже находясь далеко от того лагеря, вроде бы Воронкова, я услышал мощный взрыв. Так что проведя весь день в наблюдении, я выяснил, что был прав - он определённо обладал навыком сродни гипнозу. И поняв, что вне лагеря захватить его практически невозможно, я за ужином улучил момент и сообщил Юре место встречи, также за трапезой я узнал про утреннюю атаку. Встретились мы у магазина продавщицы Жанны, где я вручил ему его половину снаряжения:

     — Кирпичи там что ли? - спросил он после того как мы поздоровались.

     — Твой параплан, а это дротики с транквилизатором и духовая трубка.

     — Ты рехнулся?

     — Километрах в пятнадцати от лагеря Пал Саныча есть гора, надеюсь нам повезёт и мы долетим.

     — Ну точно рехнулся! Ты летал хоть на них?

     — Неа, но я думаю, что мы по ходу дела разберёмся.

     — Одному шею ломать не комильфо и ты захотел, чтобы я составил тебе компанию? И зачем это вообще?

     — Нам надо похитить аналитика и допросить, и как я недавно понял - здесь почти у каждого есть «обнаружение жизни», у некоторых и на пол километра, так что как безопасно попасть в его лагерь я не знаю.

     — Да у тебя горячка! Соскучился по Рымову? Ведь после смерти ты появишься в нашем лагере!

     — Не появлюсь, эту проблему я уже решил, потом расскажу как...

     — То есть пролететь пятнадцать километров с первой попытки для тебя раз плюнуть?

     — Бери уже рюкзак, по пути поговорим. Всё необходимое я знаю - нужно ловить восходящие потоки ветра, чтобы дольше держаться в воздухе. И ты забываешь, что у нас неограниченное количество попыток.

     — О да! Я просто буду выходить из лагеря, мило улыбаясь и открывая ворота. - ответил Юра, одевая бронежилет и рюкзак. - И не уверен, что здесь точно такая же физика, как и в реальном мире.

     — Сделаем сначала несколько безопасных пробных полётов недалеко, а потом уже и решающий. Как, кстати, выбрался из лагеря?

     — Со скрипом - договорился со Светой, что она мне верёвку спустит, отвлёк внимание...

     — И она согласилась?

     — Давай я тебе уши почищу? Сам ты, видимо, не справляешься...

     — Что она сказала?

     — Что спустит верёвку, парапланерист! И я это не про то, что лежит у тебя в рюкзаке. Для тебя рассказываю! В общем отвлёк я внимание гранатой, и побежал к Свете, а за мной увязался Терников...

     — Он не должен был доставить проблем... - перебил я его снова.

     — Только тогда я знать не знал ни кто за мной гонится, и того, что он не доставит проблем. Так вот он догнал меня, когда я уже был на стене и приказал спускаться, тогда Света взяла его на мушку...

     — Она убила его?

     — Перебьёшь ещё раз и будешь довольствоваться лишь своими предположениями.

     — Молчу, продолжай.

     — Спасибо! - оскалился он. - Тогда Терников опустил автомат, сказав, что сам бы всё организовал, если бы я подошёл к нему. С чего это он так, кстати?

     — У нас взаимовыгодное сотрудничество. Позже расскажу. Значит всё в порядке?

     — Вроде да, если меня не хватятся, конечно. Тогда может и у Светы будут проблемы.

     — Вряд ли, пусть докажут, что ты не один действовал.

     — В военное время доказательства не нужны, ведь помимо утренней атаки, у нас сегодня было аж два офицерских собрания, и они все молчат об их причинах.

     — Ну как раз сегодня аналитик атаковал два лагеря.

     — Успешно?

     — Один да, насчёт второго не знаю - я его убил и уходил от погони, а сзади что-то нехило так бабахнуло. Так что, скорей всего, они просили помощи, а Рымов почему-то отказал.

     Вскоре мы уже устали говорить на ходу, будучи нагруженными помимо бронежилетов и оружия ещё и пудовыми парапланами. Разболевшаяся вновь голова заставила меня принять снова четверть пакетика, из-за чего я выслушал от Юры длинную лекцию, наполовину состоящую из ненормативных слов и его радикальных способов борьбы с моей зависимостью во второй её половине. Мои доводы о том, что мне сейчас необходимо быть в нормальном рабочем состоянии разбивались о новые порции нелитературных выражений, которые бы с удовольствием записал какой-нибудь сапожник, грузчик или таксист.

     Прямой путь до горы пролегал через лагерь Пал Саныча, так что мы обходили его по небольшой дуге, и уже миновали его, как до нас донеслись звуки взрывов и стрельбы. Мы уже оба устали, и я настаивал на следовании плану, не желая возвращаться и узнавать, тратя драгоценное время, в чём там дело, но Юра был другого мнения и, скинув рюкзак с дорогущим содержимым, дабы забрать его потом, направился обратно. Так мы и стали свидетелями нападения на лагерь аналитика посреди ночи. Наблюдая за атакой, Юра наотрез отказался использовать параплан, заявив, что нам просто нужно смешаться с толпой, а потом где-нибудь внутри спрятаться. И хоть мне и хотелось воспользоваться парапланом, как ребёнку поиграть с новой игрушкой, но его вариант был явно проще и быстрее, правда не факт, что эффективнее, так что мы в итоге так и поступили, только не смешивались с толпой, помогая штурмующим, как он хотел, а крались перебежками позади, стараясь не привлекать внимания и не ввязываться в бой, в чём нам помогало моё «ощущение опасности», но пострелять всё же немного пришлось - что белых, что красных, по которым я первым открывал бесшумный огонь из своего виктореза, почувствовав исходящую угрозу. Для определения свой-чужой в условиях ограниченной видимости нападающие использовали белые ленты, повязанные на предплечья, что, конечно, их демаскировало, но мало помогало защитникам, учитывая массированность неожиданной атаки. Поэтому вскоре и мы уже были с чьими-то повязками на руках, и начали проявлять активное участие в штурме. Когда противников не осталось, лагерь Воронкова выстроился по периметру мест респауна с оружием на изготовку, а я, находясь с Юрой под кроной дерева в сторонке, обдумывал - предупредить ли Воронкова о возможности аналитика контролировать людей, или не стоит? Если не скажу - то Пал Саныч возьмёт и его под контроль, мы же спокойно останемся здесь, будто принеся их в жертву. Если же скажу - то всё может пойти наперекосяк, начиная с того, что нас просто пристрелят, не став и слушать - в итоге Воронков и так станет марионеткой аналитика, заканчивая тем, что тот не поверит и решит проверить мои слова, не только став марионеткой аналитика, но и раскрыв Пал Санычу наше с Юрой здесь присутствии, и тогда уже я могу попасть к нему в плен, где он будет выбивать из меня кодовые слова... хотя они ему уже, наверно, и не нужны, учитывая его успехи и без них. Но всё равно это бы была крайне неприятная ситуация. В итоге я принял решение пойти одному, оставив Юру следовать плану по захвату аналитика - с наличием транквилизатора я надеялся, что он не подчинит себе Юру, хотя одному Юре и будет сложно его вынести. В крайнем случае я рассчитывал сбежать так же, как и вырвался недавно из своего лагеря, только вернувшись в этот пустой лагерь с иной стороны.

     Шёл я с поднятыми руками, демонстрируя отсутствие агрессии, однако дойти до Воронкова, который стоял между двумя местами респауна, я не успел - на меня обратили внимание, и кто-то шибко умный пальнул, не раздумывая по чём зря. Этот первый выстрел, от которого я уклонился, подхватили и другие, и я, уйдя от них перекатом был вынужден и сам открыть огонь, одновременно с этим ускоряя и своё сознание, и следом самого себя. Благодаря тому, что вокруг меня было много людей, их пули, не попадая по мне, поражали друг друга, а я, вытащив нож, продолжил увеличивать счёт павших. Наконец очистив вокруг себя пространство от порядка полутора десятков лиц, я наставил ствол на Воронкова:

     — Довольно! - гаркнул я. - Я вам...

     Но меня перебили несколько выстрелов, от которых мне пришлось уворачиваться, поражая самих стрелков.

     — Останови их! Я вам не враг! - крикнул я снова, беря на прицел Воронкова. Их оставалось уже около 50.

     — Я помню тебя, и мы просили сегодня помощи у вашего лагеря! Как и договаривались, но...

     — И я вам помог! Лишь благодаря мне вы всё ещё действуете по своей воле - это я убил утром Пал Саныча и помог вам в этой атаке!

     — Что значит действуем по своей воле?

     — То, что аналитик обладает аналогом гипноза. Именно поэтому в его распоряжении три лагеря.

     — Ты спятил что ли? Какой гипноз?

     — Не советую проверять. Лучше поговори об этом с Краюхиным или Безноговым. Сейчас же вам нужно быстрее отсюда сматываться, пока они не появились. Забирайте арсенал и бегите. У меня здесь есть дело и я не допущу, чтобы вы мне всё испортили!

     — Мы можем выиграть время, оставив часть здесь...

     — Нельзя, если, конечно, не хотите в дальнейшем никаких диверсий от своих же.

     — Ладно. Бегом в арсенал, у нас около десяти минут!

     Спровадив Воронкова с отрядом, мы с Юрой поспешили найти место для укрытия. Сразу прятаться в офицерском доме, где нас бы однозначно засекли «обнаружением жизни», мы не стали, поэтому мы высматривали какие-нибудь кусты или высокую траву. И, найдя искомое место спустя несколько долгих минут, мы залегли, готовые к длительному ожиданию. Как обычно после ускорения меня мучила жажда, голод, гипоксия и усталость, которые я старался скрыть от оппонентов, только в этот раз я еле держался, было ощущение, что даже несколько дополнительных секунд в ускорении я бы не выдержал, и сейчас я, напившись и отдышавшись, мог спокойно прилечь отдохнуть...

     ***

     — Они вынесли весь арсенал, также забрали всё и у Безногого, а с Краюхиным связи нет, судя по всему они там всех перебили. - доложил Верещагин Пал Санычу.

     — Суки! Из-за какой-то случайности всё пошло наперекосяк! Пусть срочно пришлют нам свои заначки.

     — Замечу, что нам бы и своя не помешала...

     — Твоё дело выполнять приказы, а не давать советы. И какого хрена они просто ушли? Будто им кто-то на уши подсел!

     — Может и подсел - не за чем было личные дела смешивать с общественными.

     — Это называется одним выстрелом двух зайцев. Утром закупим оружие и присоединим - пятый лагерь.

      

     ***

     Видимость из нашего укрытия, которое оказалось весьма удачным вдали от мест респауна, была небольшой, тем более ночью, однако мы всё же могли немного ориентироваться в происходящем - порой кто-то пробегал мимо, неся несколько автоматов на плече, в другой раз кто-то на кого-то ругался, и до нас долетали обрывки фраз, так что когда шумиха вокруг улеглась, мы подождали ещё час и уже под утро пошли на дело. Кстати, у нас Рымов занимал комнату на первом этаже, второй же этаж был для собраний, покои же аналитика располагались в самой большой комнате второго этажа, что я прекрасно помнил ещё со своего прошлого визита, поэтому я полез наверх в окно, вгоняя попеременно два ножа в стык между брусьями. Перед тем, как уже перемахнуть через подоконник, я использовал дротик с транквилизатором - дёрнувшийся было Пал Саныч почти мгновенно застыл, тогда я уже залез внутрь, шумя ботинками. Обернув у него подмышками одеяло, я завязал его на спине, и принялся спускать грузного аналитика через окно, когда же у меня в руках остался лишь маленький конец одеяла, я разжал руки, и аналитик рухнул на Юру. Уже на улице мы быстро связали его руки за спиной, завернули его в  одеяло, и понесли к дальним воротам. Оставив их в тех же кустах, где мы прятались, я направился к воротам. Первым делом я снял радиста у подножия частокола, затем уже двух часовых на стенах, только после этого я вернулся и мы, не поднимая шума, покинули крепость.

     Отправив Юру подальше, чтобы аналитик ему ничего не смог внушить, я разжёг костёр и использовал немного стимулятора, чтобы привести его в чувство, но это не сработало, тогда я его ударил и полил водой из фляги. Он заворочался, привязанный к дереву, и я продолжил его будить, наслаждаясь этим процессом.

     — Как ты выкрал наше оружие? - начал я допрос, когда аналитик открыл глаза.

     — Развяжи меня. - тут же отреагировал он, а я почувствовал чужую волю, давящую на меня.

     — На меня это не действует. - сказал я, нанося добротный удар кулаком. - Вопрос повторить или перейти сразу к пыткам?

     — Это не я. Отпусти меня, ведь ты же знаешь, что я невиновен. Тебе же нужен такой союзник как я...

     — Ты что-то сегодня туго соображаешь. - ответил я, перебив его очередным ударом. - На меня это не действует. Я жду ответа. - закончил я, доставая нож.

     — Зачем тебе это, раз ты и так всё знаешь?

     — Здесь я задаю вопросы. И раз ты не спешишь на них отвечать, то я тебя потороплю. - сказал я, проводя ножом по его пятке. - Я читал, что была пытка, когда с человека снимали кожу, начиная с пяток...

     — Меня уже по твоей милости пытал Безногов, которому ты меня сдал, так что ты не напугаешь меня, малец. Тем более, что я знаю, что ты не сделаешь этого.

     — Не вижу причин для обиды - ты также меня сдал Рымову, и подвёл под пытки, и раз уж ты не хочешь говорить по-хорошему... - произнёс я, загоняя нож под ноготь его указательного пальца. - К коже на пятке я вернусь чуть позже, сначала займусь твоими пальцами, потом отрежу веки, чтобы ты всё видел, затем уши, нос, губы... - продолжил я, когда он перестал шуметь.

     — Я встретил ваш отряд, идущий в город, и приказал им вынести мне оружие, так же внушил им, что они видели тебя, выносящего это самое оружие. - быстро заговорил аналитик перебивая меня.

     — Как ты получил этот навык? - спросил я, вытирая нож о штанину и засовывая его лезвием в огонь.

     — Во время пыток я получил навык «ментальная сила», который потом вдруг улучшился до навыка «внушение».

     — Как?

     — Не знаю!

     — Как? - повторил я, приближая уже горячий нож к его зажатому в моей руке среднему пальцу.

     — Не знаю я как! У нас было общее собрание, где меня хотели разжаловать! Вдруг я получил «внушение» и убедил всех, что я для них лучший лидер!

     — На всех ли подействовало твоё внушение?

     — Нет. Наверно не подействовало на Верещагина.

     — Почему?

     — Не знаю я! Его тоже пытал Безногов!

     — Какие ещё у тебя есть навыки?

     — «Обнаружение жизни».

     — Дальность?

     — Около двухсот метров.

     — Каковы твои дальнейшие планы?

     — Захватить все лагеря.

     — И?

     — Дать отпор военным.

     — А дальше-то что?

     — В смысле что?

     — Может сбежать отсюда? Или вытащить всех? Ведь у тебя «внушение».

     — Да, сбежать отсюда со всеми...

     — Мне кажется, что ты сейчас говоришь то, что я хочу услышать... открой рот. - перебил я его, вытаскивая пакетик с тормозящим работу мозга порошком. - И съешь это.

     Видя его недоумённый взгляд я продолжил:

     — Это не яд, хотел бы тебя убить - выбрал бы более простой способ.

     Подождав несколько минут после того, как он съел порошок, я позвал Юру, и обратился к аналитику:

     — Сейчас ты прикажешь ему развязать тебя.

     — Развяжи меня. - последовал моей команде осоловевший Пал Саныч.

     — Скажи стоп-слово - может ещё и массаж сделаю. - ответил Юра. - Ты ошибся и он не владеет гипнозом?

     — Нет, у него есть навык «внушение», только он сейчас нейтрализован. Мы отведём его в наш лагерь, где он всё подтвердит.

     — А если он к тому времени уже сможет им пользоваться?

     — Если бы да кабы, то во рту росли б грибы, и был бы это не рот, а целый огород... - ответил я Юре, стараясь подмигнуть незаметно для аналитика.

     К нашему лагерю мы вышли спустя часа полтора - хоть нам и не пришлось тащить аналитика, но он всё же двигался как чиновник без взятки, еле передвигая ноги после транквилизатора. Уже было утро, которое могло бы быть прекрасным, если бы не чудовищная усталость, и по дороге я в очередной раз принял около четверти пакетика, который хоть и помог немного, но чувство усталости никуда не убрал, чем вызвал новый поток замысловатых ругательств со стороны Юры, которые я оставил без внимания. Мы направлялись к тем воротам, где в дозоре стояли люди Терникова, о чём я узнал от Юры, чтобы не подставлять Свету, которая, как мне показалась, стала вдруг ко мне чуточку теплее, хотя возможно, что и не ко мне... но эти мысли я гнал прочь.

     — Отпирай ворота! Привели вора, который обчистил наш арсенал. - крикнул я метров с двадцати, услышав передёргиваемый затвор автомата.

     — Вообще-то нам приказано убить тебя...

     — Позови Терникова. Пусть он решит.

     — Ладно, сгоняешь, Пан? - откликнулся Чуров.

     — А чё я всегда крайний? - спросил Панфилов. - Вы приказываете, а достаётся потом мне!

     — А нас тут только двое, и я крайним был вчера!

     — Шевелитесь уже! Времени в обрез! - прикрикнул я на них. - На зоне прохлаждаться будете!

     Через несколько минут на стене появился Терников, который сразу же распорядился впустить нас и передать по рации, что вор пойман, и нужно собирать весь лагерь, как я ему и сказал. Я же, не теряя времени, сообщил, что всем нужно отойти от нас метров на пятьдесят минимум, чтобы не попасть под «внушение» аналитика, так как я не знал дистанцию этого навыка, Юру я тоже отправил подальше.

     ***

     Света всё ещё корила себя за то, что влезла куда не надо, и лишь по чистому везению её приказ офицеру и направленный в него автомат не привели к негативным последствиям. Да, на эти возможные последствия ей было наплевать - ведь она не из тех, кто трясётся от страха или боится что-то сказать или сделать, но ей не нравилось, что она, будучи сама по себе довольно импульсивным человеком, помогла вдруг тому, кто так её бесит... а бесит ли вообще он её? И был ли у неё выбор? В то, что он выкрал арсенал она не верила ни на йоту, поэтому она и не пыталась ни его остановить, когда он убегал, раскидывая весь лагерь, что было весьма забавно наблюдать, ни поймать, когда он уже сбежал, и, конечно же, она хотела, чтобы он смог скрыться, иначе бы его ждала более чем не завидная судьба... но вот то, что она в это влезла ей всё же не нравилось - вдруг он ещё подумает невесть что... А, впрочем, пусть думает - будет приятно спустить этого наглеца с небес на землю... за всё, что он успел наговорить. Да нет - тут же перебила она саму себя - не пристало ей играть чувствами других людей. Эти её мысли прервала суматоха вокруг - в ворота соседней стены входили два человека, поддерживающие третьего в одних трусах, а Терников, вроде бы это был он, громко разгонял всех от них подальше, вскоре от этой троицы отделился ещё один, тоже увеличивая дистанцию.

     Когда там собрался весь лагерь, в том числе и Рымов, Света поняла что к чему, и, чувствуя неясную тревогу, покинула свой пост, направившись ко всем.

     — Вот этот вор обчистил наш арсенал с помощью навыка «внушение». И иммунны к нему лишь те, у кого есть навык «ментальная сила». Убивать его нельзя ни в коем случае, иначе он тут же приведёт к нам все четыре лагеря, находящиеся в его подчинении, а потом и захватит остальные. Его необходимо оставить в яме за пределами нашего лагеря, пока он не захватил все.

     — Меня не подавит ничья воля, даже если это и правда. Я вызнаю всё у этой двуличной сволочи.

     — Тогда может заявишь всем, чтобы не выполняли твоих спонтанных приказов, например об убийстве меня и аналитика?

     — Ещё чего! - ответил он, подходя с пятёркой бойцов к Виктору и сидящему на земле аналитику.

     — Убить его! - резко крикнул одетый в одни трусы Пал Саныч, выпрямляясь и выпучивая зенки.

     — Убить его! - тут же повторил Рымов, вытаскивая пистолет.

     В тот же миг Виктор ушёл вправо резким перекатом, ликвидируя двоих, за которыми стоял Рымов.

     — Убить Рымова! - тут же отреагировала Катя.

     — Выполнять приказ! - влез Семёныч, стоя в стороне, не уточняя при этом чей именно приказ выполнять.

     Катю поддержала примерно половина нашего лагеря, четверть же вступила с ними в рукопашную схватку, не давая им выстрелить, ещё четверть, колеблясь и сомневаясь, не вмешивалась. Свете не нужно было думать, какую сторону выбрать, только ей мешало расстояние и царившая вокруг суматоха, поэтому она рванулась вперёд, видя как Виктор уворачивается от пуль. Затем, когда она уже почти добежала, Витю прошила очередь, и он, падая, что-то вколол в ногу полуголому аналитику. Тут Света увидела на прямой дистанции Рымова и выпустила несколько пуль, и следом ещё очередь в разворачивающуюся в её сторону троицу. А потом у неё в голове прозвучал приказ, которому она не могла сопротивляться: «Убей его и меня!»

     Послушно она начала направлять автомат на поверженного парня, не в силах восстановить контроль над собственным телом и неотрывно глядя в его зелёные глаза... такие удивлённые, глубокие и... красивые... «Красивые?! О чём я только думаю?! Бороться надо!»

     — Нет! Стой! - воскликнула её жертва.

     Её собственные руки продолжали наводить на его голову автомат, в то время, как она тщетно пыталась им помешать, вызывая внутри безмолвный крик отчаяния...

     Увидев вдалеке, что Света направляет автомат на Виктора, Катя моментально среагировала, взяв её на мушку, но выстрелить не успела, так как Свету заслонили несколько дерущихся, отпрыгнув в сторону она всё же выстрелила в свою подругу, и Света упала на только что застреленного ею Виктора, но вдруг приподнялась, направляя автомат на аналитика. Кате пришлось спешно выпустить ещё одну очередь. Ну что ж - похвалила себя Катя - успела хоть до убийства аналитика, а это самое главное. Спустя не продолжительное время бой прекратился и Семёныч, как старший офицер, выбрав шесть человек для транспортировки нежданного гостя, забрал обмякшего аналитика. Появившийся вскоре Рымов был откровенно зол, и в первую очередь на себя, как сразу поняла Катя. Когда же возродились все павшие, Рымов признал, что был под чужим контролем, снимая тем самым обвинения с Виктора, и ушёл к себе.

     — Ты что такая хмурая, подруга? - спросила Катя у Светы, собирая разбросанное оружие с поля боя.

     — Ты Витю не видела?

     — Нет, а что?

     — Он должен был появиться даже раньше меня, а его всё нету...

     — Ну и что?

     — Мне было приказано его убить - вдруг я его и убила? По-настоящему, и здесь и там. Глупость, наверно, но всё же он почему-то не появляется...

     — Как это? Умирая здесь - мы всегда возвращаемся в реальность. Может капсула опять сломалась? Или он со своим куратором? - зашла Катя с тяжёлой артиллерии.

     — А что если это не сработало из-за внушения? Ведь что мы знаем обо всём этом? Мы час назад не могли поверить, что кто-то может контролировать нас. Что если нам внушили, что смерть здесь - окончательная?

     — Так Витя говорил, что у него «ментальная сила», и на него это не действует. - всё пыталась Катя отогнать мрачные мысли подруги, чувствуя её состояние.

     — Нет, он сказал, что «внушение» не действует на тех, у кого есть «ментальная сила»...

     — Тогда бы аналитик не заставлял других его убить.

     — Возможно, не знаю я...

     Но время шло, а Виктор всё не появлялся, и Катя уже сама начинала думать, что что-то действительно случилось... Но все эти мысли прервало внезапное нападение на их лагерь - первыми пали дозорные, но не успели защитники занять позиции на стенах, как куча БТР, выбив ворота со всех сторон, лавиной заполнила лагерь, сея вокруг себя смерть. Атака была настолько стремительной, что они даже не смогли оказать достойного сопротивления, впрочем, они пытались - Рымов подбил один БТР из гранатомёта, отстреливаясь из офицерского дома с десятком успевших там спрятаться бойцов, ещё несколько малочисленных групп укрылись в казармах, большая же часть их лагеря была разбросана по всему периметру крепости с оторванными конечностями или перебитыми спинами, будучи прошитыми насквозь после попаданий снарядов тяжёлых пулемётов. Эти же их уцелевшие и не многочисленные силы быстро таяли... Кате не посчастливилось умереть сразу, в отличии от Светы - попавшая ей в левое плечо пуля из станкового пулемёта почти оторвала ей руку, но, показывая пример, она собрала всю свою волю в кулак и продолжала отстреливаться по стрелковым портам бронетехники. Следующее попадание снесло ей пол челюсти, вызывая громкий и протяжный стон, но и это её не остановило - увидев, что она осталась одна, Катя прикинулась мёртвой, что ей не составило труда сделать, лёжа в собственной крови, а затем подорвала гранатой себя и ещё несколько солдат, покинувших БТР...

     ***

     Открыв глаза в капсуле, я первым делом подвигал ногами, затем перевернулся на бок, чтобы поспать хотя бы полчаса - ведь за последние два дня я спал от силы несколько часов, много раз при этом ускоряясь, и из-за усталости я смог продержаться в последнем ускорении всего не более минуты, даже смешно, после чего меня так изрешетили, перебив позвоночник, что я, пусть и не на продолжительное время, стал инвалидом, утратив чувствительность тела ниже пояса! Как же хорошо, что это случилось не в реальной жизни! Увидев, что я лежу на боку и не спешу вылезать из капсулы, Таня без лишних слов вернулась к себе - чудо, а не девушка... к которой меня больше не влекло. После последних событий мы снова начали нормально общаться не только на камеру, что говорило лишь о том, что в личном плане мы были друг другу безразличны, чему я был только рад. Заснул я мгновенно, проснувшись от настойчивого тормошения.

     — Просыпайся, я тебе и так целый час дала поспать. Пора обратно.

     — Час?!

     — Да, не стоило? Ты мне показался жутко измотанным. Я тебе что-то испортила? - участливо спросила Таня.

     — Да нет, наверно, всё в порядке - я бы всё равно не успел, даже если бы сразу вернулся... так что спасибо.

     ***

     Почему-то я оказался не в Городе, а в нашем лагере, но обдумывать причину, по которой не сработал новый навык, было некогда - кругом валялись тела моих боевых товарищей, и ходили вооружённые солдаты, собирающие с них лут, и ещё было множество БТР и БМП, стоящих вразнобой везде, куда не кинь взгляд. Я тут же ускорился и бросился к ближайшему трупу, вытаскивая у него из чехла нож, и врезался в толпу солдат, обагряя нож тёплой кровью. Через несколько минут моих активных действий, я вдруг осознал, что почему-то не чувствую ни усталости, ни головокружения - словно я был супергероем из западных фильмов! Анализировать это также не было времени - нужно было постоянно уворачиваться и отпрыгивать от летящих в меня пуль, и даже моя огромная скорость не гарантировала мне безопасности - как только я зачищал очередную группу противника, в меня тут же стремились поразить очередями из многочисленных пулеметов с бронетехники, от которых мне пока что удавалось уворачиваться, наконец они начали палить уже безостановочно и по площади, не взирая на то, что от их выстрелов гибнут свои же вокруг меня - так в меня и попали в первый раз, прошив голень насквозь, когда я отпрыгнул в наименее опасное место, но я не сдавался. Пусть и не обладая уже прежней скоростью, но я продолжал уничтожать вражеских солдат, попутно высматривая гранатомёт, которого я нигде не замечал. Тогда я попытался скрыться, но меня настигли ещё несколько пуль, бросив оземь, где моими последними мыслями была гордость за то, что я забрал с собой никак не меньше полутора сотен солдат, и что они надолго запомнят этот феноменальный размен...

     ***

     Появившись в городе, я обнаружил, что меня облутали - у меня вытащили около пятидесяти жетонов и все мои чудо-пакетики, поэтому я сначала докупил их, после чего взял и оружие на обратную дорогу, и сразу же в быстром темпе направился в наш лагерь, размышляя о произошедшей стычке. Карту аналитика я разыграл весьма успешно, даже если он и сбежал - так как я и обелил себя, и ударил по Рымову. Если бы он поверил мне и упрятал в яму Пал Саныча, то это тоже была бы победа, но сейчас он ещё и показал себя некомпетентным руководителем, который всё ещё может находиться под влиянием аналитика, так что теперь дело было за Семёнычем, в котором я не сомневался. Сейчас было необходимо убедить всех срочно покинуть лагерь, пока за завтраком Пал Саныч не дал команду нас атаковать - в этом я рассчитывал на помощь навыка «точка респауна». Также я думал о том, почему Света имела неосторожность подойти так близко? Разве что она не могла прицелиться в Рымова из-за начавшейся вокруг суматохи. То же обстоятельство, что она покинула свой пост на стене, явно говорило о том, что она выбрала сторону раньше, чем её подруга отдала приказ о ликвидации Рымова. Поэтому назад я бежал немного окрылённый и погружённый в однозначно положительные вырисовывающиеся перспективы.

     Где-то на середине пути мне пришлось сделать крюк, огибая смутную угрозу во впереди лежащем лесу, поэтому до лагеря я добрался не скоро. И я, конечно же, не ожидал настолько тёплого приёма, чтобы перед моим возвращением ломали ворота, так что понял, что вряд ли наши так лихо погуляли в лучших традициях свадеб:

     — Продавцы «охрилейма» заходили? - спросил я у Юры, подходящего с инструментами к деревянным обломкам.

     — Хуже - Свидетели Илигова.

     — Говорят, что если им самим предложить поговорить о Боге - они теряются и убегают.

     — У этих были железные доказательства того, что их Бог круче... а также куча БТР.

     — Странно - ведь нам же всем ещё со школы вдалбливают, что ни освящённая ракета не полетит, ни окроплённый автомат не выстрелит.

     — Тоже диву даюсь, не увидел бы сам - не поверил. Наверно здесь физика отдельно от религии существует.

     — Ведь это же грех убивать из неосвящённого оружия... Как же они с этим справятся, бедненькие?

     — Да, либо они теперь попали на кибер-ад, либо у них был кибер-священник, освящавший всё или же готовый отпустить им их грехи за поцелуй его бренной крайней плоти...

     — Что с аналитиком?

     — Семёныч его выволок.

     — Ну слава Богу.

     — Ну не скажи - может он его и отпустил, я не в курсе - они ещё не возвращались.

     — Если бы отпустил - они бы уже вернулись, видимо место искали и яму роют.

     — Будем надеяться.

     — Какие последствия атаки?

     — Мы опять без оружия - Рымов вместо того, чтобы качественно прикрыть свой схрон в подполе, ремонтировал казармы.

     — Это временно, какие последствия для тех, кто нам помог и выступил против него?

     — Рымов их за оружием отправил. - ответил Юра, мотнув вбок головой. - А мне приказал ворота чинить.

     Я автоматически посмотрел в ту сторону вслед за его движением, и у меня тут же заныло в груди, одновременно с появлением «ощущения опасности».

     — Быстрей! - на ходу крикнул я, направляясь к нашему схрону.

     По пути нам удалось собрать не более десятка человек,  также и Эрнеса, извинившегося за клевету, будучи уверенным, что видел именно меня, но терять время на остальных я был не намерен, так что, открыв схрон, я вооружил наш небольшой отряд и мы, не теряя время даром, побежали на выручку нашим «челнокам». Начавшаяся у меня снова мигрень, напомнила о том, что я так и не принял очередную порцию стимулятора в городе из-за того, что его вытащили - я его лишь купил. Обматерив себя, я сжал зубы, продолжая бег. Мои мысли с беспокойства за Свету постепенно переключились на месть непосредственным участникам нападения, и следом на ответные действия уже тем, кто заварил всю эту кашу. Вот если бы завтрак уже прошёл, то можно было бы захватить солдат в плен, а потом осуществить диверсию в их части, прикинувшись ретировавшимися ранеными солдатами - вряд ли они бы знали каждого поимённо и в лицо... хотя стоп - пусть уж сообщат, что их захватили! Тогда от большего количества пленных увеличатся шансы на успех операции, ведь главное правильно всё подать - мы прибежим маленькой группой, все израненные и в крови, заявим, что только нам удалось сбежать из плена, так как нас всех разделили, тут же поднимем панику, что на нас с минуты на минуту будет осуществлена атака, а нам, убегая, удалось захватить гранаты и мины, которыми те планировали нас обстреливать. Я прям воочию представил себе эту картину. Главное попасть внутрь, а там уже пусть и проверяют информацию о том, знают ли нас сослуживцы, или же что на самом деле мы пронесли - мы просто перебьём всех на КПП и затеряемся на территории части, минируя всё, что только можно заминировать.

     — По возможности берём всех в плен! - крикнул я.

     Приближаясь к месту боя, хотя какой бой, если наши были безоружны? Просто побоище. Мы разошлись по широкой дуге. Увиденная вскоре картина привела меня в состояние неистовства - куча лежащих тел и несколько раненых девушек, которых крепко держали солдаты за руки и ноги. Они рьяно вырывались в то время, пока с них стягивали и срезали одежду. Первую четвёрку я расстрелял со спины, освобождая этим Катю. Пока другие несостоявшиеся насильники вооружались, я ранил ещё нескольких, в это время раздались выстрели с флангов.

     — Где Света? - спросил я у Кати с простреленной ногой, когда спустя менее минуты мы зачистили периметр.

     — Не знаю, мы все убегали в рассыпную в сторону города, выполняя приказ.

     Спустя долгие секунд десять, я, наконец, определил, в какую сторону нужно двигаться и побежал туда, остальные же рассредоточились по другим направлениям, двигаясь к Городу. Через пару минут я настиг очередную группу противника, но с ними была Вера, а не Света, и я продолжил поиски, оставив Веру с пистолетом присматривать за ранеными подонками.

     — Света! - начал я её звать, теряя над собой контроль, и мечась в панике кругами, так как моей стометровой дальности «обнаружения жизни» явно не хватало.

     Вдруг мне показалось, что я её услышал, и я помчался в ту сторону. Стоило мне только увидеть пятёрку недо-жмуриков рядом со Светой, как пришлось спешно уворачиваться от пуль и я, преисполненный адреналином и яростью, вдруг для самого себя ускорился так же, как и делал до этого под воздействием порошка. Тут же я ушёл рывком по диагонали вправо, затем влево, стреляя двоим по ногам, и, приблизившись вплотную, схватил автомат третьего и резко развернулся, вырывая оружие у него из рук и ломая прикладом ему челюсть на выходе из оборота, стараясь не обращать внимание на мерзкий скрежет ломающихся зубов о металл, который длился в ускорении чрезмерно долго, вызывая ассоциацию с кабинетом стоматолога, следующим движением я со всей силы ударил в живот четвёртого, чувствуя, как хрустит под ногой его позвоночник, и атаковал серией быстрых ударов пятого, затем вернулся к тем, что уже лежали с простреленными ногами, и в несколько отточенных движений вырвал оружие и сломал им обе руки. Всё это длилось считанные секунды, после которых я, успев убедиться, что все противники без сознания, выпал из ускорения и, почувствовав привычное головокружение, немного покачнулся и протянул руку к ближайшему дереву, облокачиваясь о него, как меня неожиданно обняла Света, поддерживая моё равновесие. Спустя несколько секунд головокружение прошло, и я крепко сжал её в объятиях, неожиданно для самого себя целуя её в макушку, и не обращая внимания ни на какое-то появившееся перед глазами системное уведомление, ни вообще на что-либо другое. Не знаю, сколько мы так стояли в обнимку - время для меня будто остановилось, я ощущал её так близко, вдыхал Её, и всего остального мира для меня более не существовало...

     — Я боялась, что убила тебя окончательно... - негромко сказала она спустя минуту, десять или час - не знаю.

     — Как видишь напрасно, я могу менять свою точку респауна. Всё в порядке, милая.

     — Скажи так ещё раз. - нежно произнесла она.

     — Милая... - повторил я, и Света, улыбнувшись, поводила головой влево-вправо по моему подбородку.

     — Не могу понять в чём тут подвох и где оскорбление...

     — А разве может такая заноза быть милой?

     — Тогда ты тоже милый. - ответила она, улыбаясь и поднимая голову...

     Поцелуй, казалось, длился целую вечность, и я бы хотел иметь в запасе ещё бесконечность таких вечностей.

     — У меня появился навык «эмпатия», и знал бы ты только, как это сейчас прекрасно... чувствовать всё за двоих.

     — А у меня, наверно, появилось «ускорение» - не обратил внимания, так что поверю тебе на слово...

     Удивление от произошедших кардинальных перемен в моей жизни уже прошло, оставив лишь рвущуюся наружу радость, которую я задвинул подальше до более спокойных времён - пока мы были в своём собственном мире, отрешённые от окружающего, сбежал пятый солдат, а остальные, кроме того, который всё ещё был в отключке со сломанной челюстью, отползли подальше, рассчитывая, видимо, на то, что мы про них забудем, поэтому Света осталась следить за этой четвёркой, я же побежал догонять сбежавшего. Чувство опасности молчало, но помогла «эмпатия» Светы в определении того, кто говорит правду о направлении движения беглеца. С появлением нового навыка, я постепенно начинал понимать, как можно контролировать своё ускорение, так что ускорившись примерно раза в полтора, что давалось мне намного легче, чем уже привычное ускорении в режиме боя, я вскоре настиг ускользнувшего солдата, вломил ему немного, вырубив, и привязал его к дереву его же рубашкой, после чего решил пройти немного вперёд по его маршруту, так как он бежал не в сторону своей части - в итоге я вышел на укрытые ветками четыре БТР, после чего привёл его обратно. Во время погони у меня возобновилась головная боль, которая меня почему-то не тревожила всё прошедшее время с последнего ускорения, и по возвращении мне пришлось объяснить своему эмпату причину в ответ на её беспокойство, не утаил я и зависимость последних дней от препарата, нацеленный на открытость в отношениях - да и как можно было что-либо скрывать от эмпата? Не могу сказать, что меня это нисколько не напрягало, хоть и скрывать мне от неё всё равно было нечего - ведь я привык воспринимать себя отдельной личностью, но, тем не менее, это нужно будет обсудить... не сейчас, конечно, когда мы вдвоём, в чём я нисколько не сомневался, стремимся к большей близости и пониманию друг друга. И, кстати, Света, хоть и неодобрительно отреагировала на то, что я снова принял немного порошка, но и нисколько не препятствовала.

     Завтрак наступил для нас неожиданно, когда мы ещё не дошли до места первого боя, где должны были собраться. Мы со Светой сидели так же, как и недели назад - напротив друг друга и мило болтали, ловя порой немногочисленные удивлённые взгляды, на которые мы не обращали никакого внимания, Катя довольно ухмылялась вместе с присоединившимся к ней Юрой.

     — Вы чего там так долго? - наконец спросил Юра. - Все уже вернуться успели.

     — В догонялки играли, почти уже дошли, как нас вытащили на завтрак. - ответил я.

     — И кто победил?

     — Дружба, конечно.

     — По вам не скажешь, что дружба... - хмыкнул Юра.

     — Ну она разная бывает... - улыбнулась Света.

     — Не могу сказать, что не рад за вас, но, насколько я понимаю, у нас сейчас мало времени на всё это.

     — Чего пристал-то? Один из них убежал и мне пришлось его вернуть.

     — Зачем? Ну сбежал и сбежал - нам бы вернуться до атаки аналитика. - продолжал Юра.

     — Это понятно, но ты не видишь всей картины - нам нельзя допустить, чтобы кто-то из них сбежал, так как от этого зависит успех нашей дальнейшей диверсии в военную часть.

     — А что им мешает сейчас сказать, что их захватили?

     — Нам и нужно, чтобы они доложили об этом руководству, но не то, чтобы кто-то сбегал и рассказывал все подробности, передавая и наши имена.

     — А если их вообще не запустят потом в капсулы, зная, что они в плену?

     — Возможно, но скорее всего им поставят задачу о передаче дезинформации - ведь такой шанс упускать глупо, да и почему их не должны вернуть в капсулы, если все это входит в их подготовку? Будут уже иметь опыт пребывания в плену, да ещё и наказаны за проваленную операцию.

     — А почему они прямо сейчас не могут узнать все подробности у пленных? - спросил Юра.

     — Тоже могут, но шанс меньше, так как им нужно будет решить, что именно они должны нам отвечать, а их задержка сразу даст нам понять, что нам однозначно втирают дезу. Они ведь не в курсе, что нам уже известно всё, что нужно об их части. Хотя тут есть и более сложный вариант - их просто не пустят в капсулы до прибытия основных сил для нашего уничтожения. И тогда нам придётся убегать, так и не дождавшись появления пленных. Но тогда не будет ни дезинформации, ни опыта нахождения в плену для солдат, ни их наказания.

     — Тогда с чего ты взял, что будет так, как ты себе это представляешь?

     — С того, что это логично и соответствует программе тренировок в лаборатории.

     — Тогда я тебя расстрою. - сказала Катя. - Я уже отправила на перерождение нескольких уродов, кое-что у них отрезав по примеру Рымова...

     — Значит будем надеяться, что им будет особо нечего рассказать... и, кстати, учитывая твой личный интерес, тебе, возможно, захочется их самой допросить с пристрастием...

     — Ещё как! Уж не сомневайся!

     — Да, и ведите их к нам, южнее найдёте Веру, она укажет в какую сторону я уходил - я нашёл их четыре БТР, вернёмся уже на них.

     — Это ж как тебя угораздило-то? - спросил Юра.

     — Прошёл немного по направлению движения беглеца.

     Все не убитые солдаты появились практически сразу после нашего появления, так что назад мы возвращались уже на четырёх БТР, которые захватили переодетые в солдатскую форму, имитируя бегство преследуемых солдат - при нашем приближении экипаж БТР ответил огнём по лесу за нами и впустил нас внутрь. Также мы возвращались с трофейным оружием и примерно с двумя дюжинами пленных, но, не смотря на это, нас ожидал не самый тёплый приём. Сначала по нам открыли огонь со стен, приняв, по всей видимости, за военных, и нам пришлось останавливаться, махать руками и, надрывая глотки, кричать, что мы свои. Затем, проехав пустой проём на месте ворот, нас остановил Семёныч, который залез на первый БТР и повёл нас в самый центр нашей базы, указывая как ехать, где уже собрался чуть ли не весь наш лагерь. Когда же мы подъехали и начали выводить изнутри пленных и вытаскивать оружие, к нам подошёл грозный Рымов:

     — Взять Виктора под стражу. За расхищение арсенала неделя пребывания в яме.

     Я уже начал привыкать к нашим внутренним конфликтам, где одни нацеливают оружие на других как в типичном западном боевике, в котором постоянно появляются всё новые и новые действующие лица, перенаправляющие стволы с одной противоборствующей стороны на другую после пары реплик... разве что у нас это не смотрелось так комично. Первой среагировала Катя, не взирая на то, что я по дороге сюда предупредил всех о недопустимости эскалации конфликта, намекнув, что с этим лучше справится Семёныч:

     — И благодарность с отменой наказания за хорошо спрятанный и в нужное время открытый схрон, вместе с премией за спасение десятка девушек от насильственных действий и захват многих трофеев. - произнесла она, выходя вперед. - В том числе и четырёх БТР с кучей пленных.

     — Я не потерплю публичного несоблюдения субординации! Какие бы ни были причины - мы обсудим их на офицерском собрании. И вот ты ведь даже не знаешь, что защищаешь того, кто скрыл кодовые слова для связи с другими лагерями...

     — У нас был уговор о передаче кодового словА, а не слов, и я его выполнил, больше я ничего не должен...

     — В таком случае ты отправишься в яму!

     — За некомпетентность руководителя не должны расплачиваться другие... - поддержала Катю Света.

     — Всё в порядке, я иду! - громко перебил я её, поднимая вверх руки. - Мы все на взводе - кто-то от одних причин, кто-то помимо этих одних ещё и от других, недавних и весьма специфических, причин... никому не нужно всё усугублять, если, конечно, среди нас нет тех, кто всё ещё под контролем Пал Саныча...

     Сурово на меня зыркнув, Рымов промолчал, не став ничего отвечать Свете, я же спокойно шёл с поднятыми руками к ямам. Просидев в яме минут двадцать, я, наконец, дождался, как мне сверху скинули верёвку:

     — Быстрее давай, Семёныч начал. - сказал Юра.

     Ещё через минуту мы уже пробирались вокруг собравшейся толпы к импровизированной трибуне на броневике, с которой вещал метивший на место лидера Семёныч:

     — ... но все его решения вели нас к этому полному фиаско, которое только благодаря одному человеку удалось изменить на победу! И что же он получил за всё это? Яму! Во-первых его надо освободить! А во-вторых нам надо выбрать нового лидера, который...

     — Спасибо за добрые и искренние слова! - влез я в нужный момент, запрыгнув на соседний броневик. - Да, меня уже освободили по приказу Семёныча, так как он решил, что я не могу сидеть в яме, пока меня выбирают в качестве лидера. Как вы все слышали, компетентность Рымова уже начала вызывать большие сомнения, причём ни у кого из нас не может быть уверенности в том, что он всё ещё не под контролем аналитика, у меня же есть навык «ментальная сила», дающий мне иммунитет от «внушения». Ещё и по этой причине мы с Семёнычем считаем, что я буду лучшим кандидатом на роль командира. Но он ещё не в курсе, что у меня есть также навык «точка респауна», а значит мы все больше не зависим от нашего лагеря, и сможем уйти куда угодно, и месть аналитика нам уже не страшна, так как я, будучи командиром, расскажу вам как получить этот навык. А сейчас не будем терять время и приступим к выбору, пока к нам не пожаловали незваные гости!

     Если по-началу Семёныч и испепелял меня взглядом, пытаясь решить, как ему выкрутиться, то под конец уже явно признал своё поражение, желая получить благодарность вместо мести. Рымов же стоял понурый среди толпы, явно подойдя недавно. Спустя несколько минут закончилось формальное голосование, в котором уже не было особой нужды, так как, узнав о возможности менять место респауна, практически все уже были готовы меня поддержать. За Рымова было 16 голосов, все же остальные голоса были за меня.

     — Спасибо за доверие, сейчас же быстро собираемся и уходим отсюда. Пять минут на сборы. - приказал я.

     Раздав поручения, что брать в дорогу, я направился к рации и связался с оставшимися пятью лагерями.

     Мы ехали в горы, расположенные неподалёку от лагеря аналитика, я же в это время спал в БТР, навёрстывая упущенное, а Юра с кладовщиком Василием Прониным налегке отправились за нашими парапланами, ещё небольшую группу я отправил на БТР в город за армейскими палатками и минами НОМ-50, дистанционные взрыватели для которых мы изготовим уже самостоятельно. Естественно, мы не сразу туда поехали - пока остальные шли пешком в том направлении, нагруженные всяким скарбом, мы выехали по направлению к военной части, прямо по отпечатанным их техникой бороздам, и лишь преодолев более половины расстояния до части, развернулись на наш главный маршрут, переодически петляя, чтобы запутать пленников. Диверсию нужно было осуществить до ужина, иначе риск того, что наши имена будут известны, возрастал на порядок, и лучшим временем был обед - вот я и приходил в себя спешно после последних практически бессонных дней.

     До того, как завалиться на боковую, я отдал распоряжение о назначении Юры на должность офицера вместо Самойлова, с которым мы были не в ладах, и... Рымова на должность старшего офицера, понизив Семёныча - это решение я объяснил тем, что он, хоть и действовал в моих и общих интересах лагеря, но тем не менее совершил переворот. В то, что Рымов не ударит в спину я был уверен, тем более, когда он лично воочию видел, какой поддержкой я пользуюсь. Света же стала моим адъютантом, моей правой рукой, с правом голоса в совете. Теперь никто не мог ей ничего приказать, не взирая на то, что она не была офицером и, по-сути, должна была бы подчиняться другим офицерам. Я бы мог, конечно, назначить её вместо Пальцевой, но тогда она однозначно должна была бы подчиняться уязвлённому Рымову, чьей близкой подругой, по слухам, была Пальцева. Зам же мне нужен суровый вояка и способный командир, разбирающийся в тактике.

     Сейчас по обе стороны от нас была тоталитарная диктатура - с одной стороны представленная военной частью, с другой четырьмя лагерями под жёсткой рукой Пал Саныча, ставшего благодаря навыку «внушение» самым настоящим диктатором и находящегося в данный момент где-то в яме, по крайней мере я так надеялся, так как ещё не успел поговорить об этом с Семёнычем. Посередине же были мы - оставшиеся шесть лагерей с эдаким конституционно-монархическим строем, где мы путём демократических выборов избираем лидера, обладающего неограниченной властью на вверенных ему территориях, но которого всё же можно поменять новым внеочередным голосованием. Назвать же наш строй демократией у меня язык не поворачивается - во-первых, потому что у нас не предусмотрены другие выборы через определённый временной интервал, именно поэтому к нам больше подходит понятие монархизм, а во-вторых, потому что сейчас демократия является лишь ширмой, за которой стоят интересы капиталистов, причём во всём мире, так как для предвыборных кампаний нужны значительные финансовые ресурсы, которыми располагают только крайне обеспеченные индивидуумы, они же между собой договариваются и выставляют оговорённых кандидатов, при этом большой разницы, кто из них победит нету, так как все значимые вопросы уже решены в роскошных кулуарах. И я, кстати, убеждён, что следующая мировая война будет против этой горстки капиталистов с продавшимися им шакалами. Благодаря же тому, что все мы пришли из мира, где на словах демократия, хоть и на деле клептократия и олигархия, то мы и прошли без остановок мимо феодального строя, минуя рабство и жёсткую классовую несправедливость. Отсутствие же явных превышений должностных полномочий офицеров объяснялось в первую очередь не их моральными качествами, а нашей относительно небольшой замкнутой системой, в которой это бы не удалось утаить, ну и ещё нашим общим осознанием собственной личностной свободы. Я же радел за общественно-политический строй, основанный на принципах свободы, равенства и братства, мне был близок социализм и коммунизм, при этом я отнюдь не питал тёплых чувств к личности шепелявого главного революционера... да и к другим правителям, прекрасно зная про террор населения, репрессии, голод... Если бы только в нашей стране в эпоху коммунизма не закручивали гайки, ограничивая свободу, а вели нормальную торговлю, и обмен мыслями с другими странами, то уже весь мир был бы социалистическим, а то и коммунистическим - вот приедет наш турист заграницу, посмотрит сувенир, и удивится - на нём же не выбита цена, значит всё там не стабильно, и нахрен ему нужен этот капитализм? Он вернётся на свою любимую социалистическую родину с забитыми в магазинах полками, где так же есть и джинсы, и жвачка, нет дефицита товаров и кино на любой вкус вместо балета по случаю гибели очередного «вождя», где государство платит стипендию, на которую можно жить, и достойную зарплату, где бесплатная качественная медицина и одно из лучших образований в мире, где дешёвый бензин и долговечные изделия, где любой, отработав необходимые годы на той или иной фабрике, получал собственное жильё. Стоит лишь представить ту страну без её тиранических минусов, чтобы понять, к чему нужно стремиться. И так постепенно и пришли бы к власти на всей планете социалисты и коммунисты... да, где-то легко и просто, где-то со скрипом, а где-то и со стрельбой, но пришли бы однозначно! Однако прежнее руководство просранной страны, прикрываясь высокими идеалами, было заинтересовано лишь в сохранении своей безграничной диктаторской власти... Здесь же, в виртуальном мире, первый шаг к социализму был сделан ещё задолго до того, как я тут оказался - это и сбор жетонов после симуляций на общие нужды, так как многие подолгу не оказывались в симуляциях, и общая еда. Не знаю, как обстояли дела в других лагерях, но тем не менее удочку для нашего объединения я уже закинул, когда связывался с ними для совместной атаки на военную часть, сказав, что мы покинули наш лагерь, из-за наличия навыка «точка респауна». Так что я ожидал предложений по поводу передачи способа получения этого навыка, на что рассчитывал сразу после нашей коллективной операции.

     Ну а пока я крепко спал, Катя с Андреем допрашивали пленных в соседнем броневике. Света же с Рымовым сидели на крыше первого БТР - именно им предстояло выбрать наше новое временное место пребывания. Рымову - с точки зрения безопасности, Свете - наиболее комфортное и удобное, и решающее слово было за ней, об этом я громко заявил при всех, чтобы Рымов начинал привыкать подчиняться, при чём не только мне. Расчёт был на то, что он не станет ей перечить, чтобы не уронить свой авторитет ещё ниже, учитывая то, что всем было четко сказано, чьё слово весомее.

     Я открыл глаза, почувствовав чьё-то лёгкое прикосновение - рядом сидела Света:

     — Просыпайся. - негромко прошептала она. - Мы уже давно приехали и всё выгрузили.

     — Удачно всё прошло? - спросил я, зевая и потягиваясь.

     — Да - он, конечно, очень злился, но вёл себя предельно вежливо, постоянно спрашивая, устраивает ли меня каждое из выбранных им мест.

     — Из города ещё ведь не приехали?

     — Приехали давно, ты всё проспал, соня. - улыбнулась она. - Уже установили палатки.

     — Спасибо, только это зря - у меня на них другие планы - здесь сделаем шалаши и землянки, а палатки пригодятся, когда будем держать военную часть в осаде, чтобы они не купили оружие.

     — Вряд ли это воспримут с энтузиазмом, и все ждут выполнения твоего обещания о «точке респауна».

     — Обязательно, только сначала поговорю с Семёнычем и Рымовым... Хотя и это подождёт... я ведь ещё не говорил тебе, насколько ты прекрасна?

     — Пока ещё нет.

     — Отлично, значит я не поторопился... - ответил я, обнимая и целуя улыбающуюся эмпатку...

     Новость о том, что палатки нужно будет разобрать и заняться строительством шалашей и землянок действительно никого не обрадовала, но это было необходимо. Мрачный Семёныч встретил меня кивком головы.

     — Для начала я хочу прояснить кое-что - торговаться с тобой я не буду, могу лишь ещё понизить. - начал я.

     — А благодарность? Ведь я мог приказать тебя схватить, а вместо этого не вмешивался.

     — Ты сделал это для себя, потому что у тебя и выбора-то не было. Твоя карта с моей героизацией была одним из основных ударов по Рымову, и ты не мог приказать меня схватить, не став тут же в глазах всех предателем, решившим меня кинуть и прибрать власть в свои руки.

     — Это бы противоречило моему якобы отданному приказу о твоём освобождении.

     — Ничуть, ты мог так решить уже после, да и вряд ли бы кто-то об этом задумался в поднявшейся потом суматохе, где Рымов бы принял самое активное участие. А благодарность к тебе может быть только за твой давний урок про отсутствие у меня своих фигур - и это твоя должность офицера. Также хочу напомнить тебе, что ты не в самом завидном положении - помимо меня есть ещё и Рымов, так что советую сотрудничать и не делать впредь глупостей.

     — И чего ты хочешь? - с тяжким вздохом спросил он.

     — Где аналитик?

     — В яме, я отведу.

     — Добро, покажешь, когда мы выдвинемся в атаку, и держи тех, кто про это знает всегда поблизости, они не должны никому попасть в плен.

     — Естественно.

     — Будешь таким сговорчивым и дальше - и Рымов тебе не создаст проблем.

     Затем я сразу направился к бывшему командиру:

     — Ты ведь понимаешь, почему я тебя сделал своим замом? - начал я, отведя его в сторонку.

     — Не дурак - тебе нужен человек вроде меня. Мне только не ясно, зачем нужно было устраивать спектакль с выбором места для лагеря.

     — Не нравится, когда над тобой кто-то есть? Света мой адъютант, мой голос, когда меня нет рядом... но я готов пойти на компромисс - взамен лояльности я не стану ограничивать тебя в твоих решениях по заранее оговорённым заданиям.

     — Какая честь! - ядовито ответил он.

     — Не вижу причин для злости. Ты всё ещё офицер и выше по рангу Семёныча, не особо много изменилось.

     — Благодарю. - сухо ответил ответил он.

     — Это не я задумал переворот, я лишь использовал его в своих интересах.

     — А я не злюсь, но это всё равно предательство, как бы ты не выворачивал истину.

     — А, так я должен был предупредить того, кто грозил мне пытками, засунул меня в яму за то, что я действовал в интересах лагеря и как упёртый баран отказывался принять необходимое решение?

     — Я не позволю так с собой разговаривать!

     — Да любой бы на моём месте использовал эту ситуацию для себя, если бы увидел перспективы. Всё это лишь следствие твоих решений, и я сейчас предлагаю закопать топор войны и идти вперёд как к благополучию лагеря, так и к всеобщему изволению отсюда... а затем мы наведём порядок и в реальном мире. Мне нужен такой союзник, в противном же случае есть и другие кандидатуры, в том числе и на должность второго офицера у девушек...

     — Даже Семёныч порядочнее тебя...

     — Тогда бы я не советовал говорить подобное...

     После этого разговора я жалел, что мы здесь не можем убить окончательно, чего боялась Света в отношении меня... хотя ответ лежит на поверхности - стоит лишь внушить, что так можно сделать... Сначала я был разозлён и возмущён тем, что Рымов сделал вид, будто он белый и пушистый, а я, в противовес ему, ужасный монстр, тем не менее слова прямолинейного Рымова, которого я откровенно уважал за эту его черту характера, меня сильно задели, мне почему-то подумалось, что так бы могла сказать Света, будучи на месте Рымова, и сразу вспомнились наши давнишние разногласия... В таком настроении у меня и состоялся разговор с Андреем Терниковым, которого я увидел раньше Кати:

     — Удалось хоть что-то узнать?

     — Обижаешь! Всё, что нужно узнали - пароль «голый король», ответ - «вот теперь мы верим», их ротный Тарасов...

     — Молодцы! А их начальник части тот ещё весельчак. Думаю мы бы нашли общий язык.

     — Там ещё был такой Емельяненков - говорил, что ты ему уже кое-что отстрелил за то, чего он так и не сделал, поэтому он был в праве сделать то, за что его уже наказали.

     — Во наглец! Это бы имело смысл, только если бы у него не было таких намерений.

     — Ага. Катя настояла, чтобы я его помучил...

     — А тебе не стыдно?

     — За что? - недоумённо спросил он.

     — За это.

     — Нет, конечно, почему мне должно быть стыдно? Это расплата. Мы руки высших сил, и лишь мы определяем наказание в этом мире.

     — Ты не религиозный фанатик, случаем?

     — Что с тобой?

     — Ничего, просто интересуюсь.

     — Не гони, ты сам не свой.

     — Не твоё дело.

     — Хорош, я с таким говном сталкивался, что уже многое вижу и понимаю.

     — Я боюсь, что уже не тот человек, которым был раньше... будто уже весь перепачкался... - ответил я через некоторое время, решив, что именно Терников и поймёт меня. - Пытал, шёл по головам, а сейчас добиваюсь лояльности кнутом и пряником, угрожая близким людям тех...

     — А я вот хочу пожать тебе руку. - перебил Терников, протягивая руку, ладонью вверх - И знаешь за что?

     — Ты выпил что ли? - понял вдруг я.

     — А что? Имею право! Мы все сегодня имеем! Вышли из капкана, да ещё и с новым лидером!

     — Чё я на тя ещё время трачу! - в сердцах ответил я, уходя.

     — Да погоди ты! Я думал ты нормальный парень!

     — Алконавт, бл*! Середина дня только!

     — Да стой ты! Я только пригубил! Чё тя беспокоит-то?

     — Для глухих не повторяю. - ответил я метров уже с пяти.

     — Да мы и не меняемся! Мы лишь принимаем тяжёлые решения, оставаясь при этом самими собой!

     — Мне не нужна восточная философия. - почему-то остановившись, сказал я.

     — А чё те нужно? Вот-вот, ты и сам не знаешь. И я также не знал...

     — Ну и?

     — Всё всегда сводится лишь к тому, что ты можешь допустить для достижения цели, и чем масштабнее или благороднее цель - тем сильнее допущение. При этом никто не меняется - отбрось цель и ты останешься тем же, кем и был... только уже неудачником. Но история не хранит их имён, в ней лишь победители.

     — Я...

     — Ты не изменился, и то, что ты об этом думаешь - наилучшее тому доказательство. У меня также было...

     — Спасибо... как за это, так и за то, что выпустил Юру... у нас есть небольшая группа, где мы обмениваемся навыками...

     — Мне не нужна благодарность, это была моя благодарность за твоё отношение... но я буду только рад присоединиться.

     Действительно, с чего это вдруг слова Рымова меня так задели, даже если это действительно его мнение, а не попытка оскорбить или предотвратить понижение Пальцевой? Во-первых у него у самого рыльце в пушку, во-вторых мне вообще по-барабану на его мнение - главное, чтобы Света так не считала. Ну и в-третьих - он, скорее всего, просто таким способом хотел ликвидировать мой рычаг давления на него, воззвав к моей совести.

     Узнав, что дистанционные взрыватели готовы, я собрал весь лагерь:

     — Для начала хочу напомнить всем то, что в других лагерях никого из нас не ждут с распростёртыми объятиями, там мы всегда останемся чужими, даже если кого-то из нас и примут, не посчитав шпионами или диверсантами. Единственный вариант, который я вижу - это объединение лагерей, что произойдёт совсем скоро. Так же хочу заметить, что распространение информации о навыке «точка респауна» нанесёт вред всему нашему лагерю, за что я крайне сурово накажу. Препятствовать кому-либо уйти я не стану - каждый волен сам решать как ему жить, только я всё же считаю, что мы сильнее, пока вместе. Для тех же кто захочет уйти, я предлагаю на всякий случай выбрать единую частоту связи, но при этом не рассчитывайте на тёплый приём. И напоследок скажу, что моей основной целью является вывести всех нас отсюда.

     — Да только дебил решит выживать здесь в одиночку! Давай уже про навык, нам пора уже выдвигаться. - поторопил меня Терников.

     — Хорошо. Нужно просто попросить игровую систему о возможности менять свою точку привязки. С уважением и аргументами, почему это так важно.

     — Как молитва что ли? - раздался голос из толпы.

     — Да, типа того.

     Спустя несколько минут у всех уже был новый навык, после чего мы переставили точки респауна метрах в 500 от лагеря, где закопали одежду и оружие. Лагерь решили покинуть не более дюжины человек, все парами, в том числе и Рымов с Пальцевой - не врали слухи.

     И вот, наконец, наш маленький диверсионный отряд в составе Коргина, Терникова, Котова, Пронина и меня погрузился в БТР, переодевшись в солдатскую форму и подвязав на себя окровавленные тряпки, и мы выехали навстречу нашей миссии. Остальные тоже выдвинулись, они должны были ждать в лесу, неподалёку от военной части. Этот вариант с использованием БТР предложил Терников, назвав БТР «инвестицией в будущее» - ведь его потеря была бы временной и малой ценой для победы.

     Семёныч не обманул и действительно привёл меня к оперативно вырытым апартаментам для аналитика по дороге к военной части, благоразумно оставшись на внушительном расстоянии.

     — Сервис устраивает? Соседи не мешают? - спросил я аналитика, сидящего в глубокой яме, глубже не только чем наша экономика, но и даже чем дно, пробитое отечественными пропагандонами. Его руки были связаны за спиной в локтях.

     — Питание не приносят. Я буду жаловаться...

     — За еду надо было отдельно доплачивать... А чувство юмора - это хорошо, рад, что наш почётный гость в добром здравии и не планирует нас покидать.

     — Здесь инфраструктура плохо развита - некуда переезжать.

     — Провинция... - тягуче проговорил я, разведя руками.

     — Долго ты ещё меня здесь держать собираешься? - перебил он меня.

     — Долго... столько, сколько потребуется.

     — Я готов примкнуть к тебе. С моими четырьмя лагерями ты сможешь скинуть Рымова и легко присоединить остальные лагеря.

     — Твоё слово и гроша ломанного не стоит, да и это меня не интересует.

     — Рано или поздно меня найдут, и тогда...

     — Это будет как минимум поздно, а не рано. - перебил его я. - А пока можешь грезить о мести, бередить прошлое или о чём там ещё думают двуличные аналитики, находясь в казематах... или же можешь продумать дизайн футболки с надписью «отряды Пал Саныча» для своих подданных с промытыми мозгами...

     — Я лучше продумаю яд для такого новичка в этих делах, как ты...

     — Лучше покайся, пока не поздно, а то ведь только дебил поверит, что кто-то сам отравился.

     Подъезжая к КПП военной части, мы были напряжены до предела - не часто встречаются люди, готовые засунуть собственную голову в пасть льву, и мы не были из числа таких глупцов, поэтому нам было сложнее. В основном все наши опасения заключались в том, что второй попытки уже не будет - подобным образом не обмануть дважды, а значит от наших действий, слов и решений сейчас зависит сама возможность дальнейшего штурма, что, в виду минных полей вокруг их базы и множества вышек с крупнокалиберными пулемётами, являлось бы практически безнадёжным делом.

     Мы остановились перед рядом противотанковых ежей у самих ворот, как раз в самое начало их обеда, после чего через верхний люк высунулся «окровавленный» Пронин с красными бинтами на голове:

     — Мы сбежали из плена, пароль «голый король». Они сейчас собираются нас атаковать! Будут в течение получаса! - закричал он, давя на эмоции и срочность действий. - Хотят провести атаку во время обеда.

     — Почему не убили себя?

     — Чтобы успеть предупредить!

     — Кто ротный?

     — Тарасов. Сбежали Боков, Щукин, Тищенко, Пронин и Цветков.

     — Приём. Пост один базе. Из плена сбежало пятеро наших из роты Тарасова. Передают, что на нас сейчас готовится нападение в обеденное время. Да... Боков, Щукин... Тищенко... да, принял. Пропустить их!

     Мы ещё не успокоились, готовые к дальнейшим действиям, пока солдаты спешно расчищали перед нами дорогу. Едва же мы наконец въехали и за нами закрыли ворота, как я первым выстрелом из бойницы снял радиста, которого уже держал на мушке своего виктореза и выскочил из БТР на ускорении, буквально запрыгивая на вышку в несколько прыжков, там я вытащил нож и устроил настоящий ад для ещё ничего не понимающих солдат. Внизу же вовсю раздавались тихие выстрелы из оружия с глушителями, пока я приходил в себя после ускорения. Мы сработали гладко, без сучка и задоринки, не дав противникам ни единой возможности связаться с остальными, ни выстрелить, привлекая внимание. Тут же мы, не тратя время, заминировали ворота с частью стены и вышкой, и разбежались по уже условленным маршрутам, благо внутреннее расположение мы знали ещё от Славы, за одно и проверим его слова на практике. Нашими первоочередными целями были казармы, штаб, дороги от них к гаражам и несколько участков стен. Мины на воротах и вышке были с таймером - их взрыв в теории должен был замаскировать нашу основную цель, заключающуюся в уничтожении живой силы противника уже во время атаки. По крайней мере карта моего пути была верно и с точностью нарисована Славой, и вскоре я уже был у штаба - пришлось, конечно, поплутать, полагаясь на ощущение опасности, чтобы не попасться никому на глаза, что с каждой минутой становилось всё труднее ввиду сигнала тревоги, но без этого нас бы вряд ли легко впустили. Во время этих перебежек, перед глазами пронеслось системное уведомление: Навык «ментальная сила» улучшен до навыка «отвод глаз». Теперь вы можете скрывать своё присутствие от окружающих. Практикуйтесь и развивайте свой навык. Круто! Видимо моя «ментальная сила» развилась по другому сценарию, нежели у аналитика. Только вот вопрос - закрыт ли для меня теперь навык «внушение»? Минируя штаб, и прикрывая их сверху дёрном, я услышал выстрелы сначала с одной стороны, потом с другой. Оставалось надеяться, что они успели установить мины и отойти прежде, чем их обнаружили.

     — Солдат, что здесь забыл? Сигнал тревоги не слышишь? И почему вся форма в говне? - окликнул меня кто-то, когда я уже уходил.

     — Здравия желаю, полковник Ковачков, это кровь, а не говно... - ответил я, увидев его имя.

     — Наряд вне очереди! Я спрашиваю какого хрена?!

     — Мы только что сбежали из плена и я хотел передать важную информацию.

     — Слушаю.

     — У них есть ещё три БТР, а также гранатомёты, миномёты и снайперские винтовки...

     — Что-то существенное можешь сообщить?

     — Так точно! У них много бесшумного оружия. - ответил я, доставая свой пистолет с глушителем.

     — Убрать оружие, рядовой! - перебил он меня. - Это ж ты... - не понятно почему для меня, вдруг воскликнул он, доставая пистолет.

     — Вот такого, и послание - «не стоило затевать эту войну». - закончил я, стреляя ему в голову, и в тоже время рутинно уворачиваясь от летящей в меня пули.

     Следующим выстрелом я отправил уже себя на перерождение, решив, что уже глупо здесь оставаться для того, чтобы узнать об успехе минирования двух спорных объектов. Проверять новый навык в боевых условиях - рискованное мероприятие.

     Появился я на новом месте респауна, на позиции нашего лагеря, где я оставил метку перед рейдом. Там уже были только что появившиеся Коргин и Пронин:

     — Успели?

     — Я да. - ответил Вася, в то время как Юра мотнул головой.

     — Я как раз устанавливал, когда меня заметили - скорей всего мину найдут...

     — А значит могут найти и остальные. - закончил я за него.

     Ну что ж - обидно, досадно, но ладно - по крайней мере ворота с вышкой нам уже не будут мешать... так, стоп! Нужно просто их отвлечь от поиска остальных мин! Хотя, блин, прошло уже тридцать минут!

     — Нужно начать обстрел! - тут же воскликнул я. - Целить в вышки! Живей!

     В это время я, к своему удивлению, услышал целый залп за нашей спиной.

     — Я решила, что их лучше отвлечь чем-нибудь, если у вас что-то пошло бы не так. - широко улыбаясь сказала Света, подходя к нам.

     — И все эти полчаса...

     — Почти, минут двадцать пять мы их обстреливаем. Боялась, что вас может задеть, и начала обстрел как только рухнули ворота со стеной и первая вышка.

     — Какая ж ты у меня умничка! - восхищённо ответил я, целуя её. - А я вот нет - не сообразил сразу.

     — На первый раз прощаю... к тому же для этого у тебя и есть зам-адъютант...

     — Ты хочешь, чтобы я назначил тебя замом вместо ушедшего Рымова?

     — Почему бы и нет? Ты ведь и так, фактически, назначил им меня.

     — Не знаю как это воспримут остальные - ведь ты не была прежде офицером - и тут сразу же зам.

     — Вот и проверим! И уверяю тебя - все и так всё поняли, когда ты заявил, что последнее слово с выбором места для лагеря за мной. Да и пусть только попробуют что-то пикнуть! - хитро улыбаясь закончила она, похожая сейчас на мифическую валькирию.

     — А Катя что? - спросил я во время очередного залпа.

     — Можешь и Катю назначить... если она твоя девушка... - продолжила плутовато улыбаться Света.

     — Мне нужно подумать, не могу так сразу ответить. Есть ещё вариант назначить Терникова, и произвести в офицеры Ефимова - тогда самая нестабильная наша часть будет довольна. Или же вернуть Семёныча, которому доверять глупо, но у него есть опыт...

     — Милый, да мне это не важно, я шутя, но было бы, конечно, приятно, ведь в каждой шутке есть лишь доля шутки - остальное правда.

     Беседовали мы, к слову, под беглым огнём неприятеля, не доставляющего, впрочем, нам особых хлопот, так как мы были укрыты деревьями, но свист пуль и треск от их попаданий не давал расслабиться.

     — Я сейчас плохо шутки воспринимаю, не до них, но я подумаю. На связь кто-то выходил?

     — Да, Удальков Сергей минут десять назад сказал, что они будут в течение сорока минут, и Николай Платошин в это же время прибудет. И на нас почему-то не пытались сделать вылазку...

     — Спасибо, это потому что некому было такой приказ отдать, я на время лишил их командира, а остальные, видимо, не решаются, опасаясь, что это ловушка из-за редкого огня десятка миномётов. Да, и один из них нужно сосредоточить на минном поле рядом с дорогой.

     В это время наш снаряд угодил в одну из вышек, знатно её раскурочив.

     — Пристрелялись! - улыбнулся я.

     — Ага, что дальше будем делать?

     — Надо их выманить, завязать бой и отступить, имитируя поражение, чтобы можно было спокойно идти на штурм, когда стемнеет, иначе минирование лишится смысла, если они не будут в казармах и штабе.

     Ещё минут десять мы продолжали их методично обстреливать, без особого сопротивления, пока по нам в ответ также не ударили из миномётов, вскоре после этого с их базы начала выдвигаться пехота, встреченная нами виртуальным свинцом. Бронетехнику противник пока не задействовал, видимо, не желая ей рисковать. Война - это искусство обмана, будь то на поле боя или на страницах газет, под прицелом видеокамер в эфире новостей и ток-шоу или же просто в рядовом, либо серьёзном конфликте с соседом, и поэтому, будь я на месте обороняющихся, я бы использовал преимущество в численности вместе с размером базы, выведя с другой стороны крупный отряд, который бы незамеченным зашёл нам во фланг, избегая прямого обстрела под прикрытием деревьев, при этом я бы также посылал в лобовые атаки группы солдат для отвлечения внимания. Так что я ожидал этого нападения, предупредив об этом свою маленькую, но очень зубастую и опасную, армию. Когда из разбитых ворот прямо напротив нас начали выезжать тяжело бронированные БМП, я понял, что сейчас будет атака с фланга - и да, не прошло и минуты, как по нам ударили справа. Тут же среагировал и наш «засадный полк», открыв огонь уже им во фланг, и загрохотали уже перемещённые подальше миномёты, раскидывая во все стороны части тел противника, заранее и точно направленные в центр предполагаемого места атаки, я же действовал по периметру их позиции в одиночку, так как Юра без «ощущения опасности» не мог использовать ускорение в полную силу, и не хотел зависимости от порошка. Да, нам было нужно создать видимость поражения, но ведь не тактического же отступления? Поэтому, ликвидировав не ожидающий такого сопротивления атаковавший нас отряд из более сотни бойцов за считанные минуты, мы пальнули несколько раз ради приличия по подъезжающим БМП, разбив трак одной машине, и начали спешно отступать вглубь леса. Серьёзных потерь удалось избежать лишь благодаря укрывавшим нас деревьям, но и с ними мы потеряли человек тридцать, что, конечно, было мало по сравнению с противником и успехом всей операции... по крайней мере на данный момент.

     Где-то через час, когда о прошедшем столкновении напоминали лишь далёкие следы на земле, а вокруг постепенно увеличивалось количество людей, приближалось время проведения переговоров шести лагерей. Перед ними ко мне подходил каждый командир с единственным вопросом, только в разных формулировках - собираюсь ли я делиться навыком «точка респауна»? На что я отвечал, что от союзника скрывать подобную информацию не стану. И вот, наконец, когда все были в сборе, начался военный совет - в центре звезды из шести больших скоплений народа, прямо под открытым небом на складных стульях и только что грубо сделанном импровизированном столе из подручных средств, на котором стояли не хитрые закуски, вода, пиво и пара бутылок виски. Рядом со мной была Света, выполняющая помимо функции зама, хоть я так и не решил, кто им будет, ещё и роль эмпата, необходимого на подобного рода переговорах.

     — Ммм... какой сервис... - подходя к столу и наливая себе виски, легко и непринуждённо произнесла Яна Антошина, видимо, пытаясь снять у всех напряжение.

     — Угощайтесь и не стесняйтесь. - ответил я.

     — И в мыслях не было. - улыбнулась она, вытянув ноги и развалившись по-королевски, насколько это было возможно, конечно, на складном стуле, затем сделала глоток, хекнув от удовольствия.

     И это, судя по всему, сработало - напряжение двенадцати человек, готовых к самым разным неожиданностям от встречи с ещё вчерашними соперниками начало развеиваться. Как только все расселись, по два представителя от каждого лагеря, я уже собирался начать, но первым заговорил Владимир Воронков:

     — Благодарю за предупреждение про аналитика - оно было как раз вовремя.

     — На здоровье. - улыбнулся я. - Итак, для обсуждения предстоящего штурма военной базы и распределения трофеев, предлагаю сначала заключить союз или же пакт о ненападении после операции.

     — Я согласен как на пакт о ненападении, так и на союз. - тут же отреагировал Воронков, бывший сотрудник правоохранительных органов, который завёл канал в «телеге» для помощи коллегам, попавшим под пресс от системы и публиковал положительную или негативную информацию о сотрудниках, раскрывая «местную кухню», за что его и посадили впоследствии по выдуманным статьям, насколько я знал. - Но для меня основную ценность представляет возможность получить навык «точка респауна».

     — Будет навык, но, естественно, только после нашей совместной операции и заключении союза.

     — Тогда кто за союз? - спросила Антошина, и двенадцать рук поднялись вверх.

     — Мне кажется, мы слишком торопимся с союзом. - заметил Николай Платошин, поднявший руку последним. - Для начала бы получить гарантии наличия навыка «точка респауна».

     — Я не собираюсь устраивать здесь перестрелку и ждать потом полчаса для продолжения собрания. - отрезал я. - Как и отправлять на перерождение кого-то из своего лагеря для удовлетворения чьего-либо любопытства.

     — Значит весь ваш лагерь уже обладает этим навыком? - тут же уточнил Платошин.

     — Да, но проверять и узнавать не советую - это будет нами расценено как акт агрессии со всеми вытекающими последствиями. - резко ответил я, коря себя за необдуманные слова, дающие лазейку к навыку через других членов нашего лагеря.

     — Товарищи, хочу напомнить всем, что мы здесь являемся идеологическими сторонниками, пусть и с небольшими различиями, о чём за длительное время мелких стычек мы уже успели позабыть. - сказала Антошина, в прошлом детский хирург, обвинённая сроком на шесть лет за участие в «нежелательной организации», фиксирующей нарушения на выборах.

     Я до этого размышлял, как она смогла стать лидером своего лагеря, и сейчас, кажется, понял, что благодаря навыку «эмпатия» и не посредственному интеллекту.

     — Согласен. - впервые подал голос с начала собрания Удальков, лидер одной «левой» организации, оказавшийся здесь за нарушения в проведении митингов. - Только не такие уж и «небольшие» различия во взглядах социалиста и либерала.

     — Так ли важно, кто либерал, а кто социалист при монархизме и правительственном аристократизме? - ответила Яна.

     — Да, оставим все в прошлом. - ответил Платошин, также один из лидеров левого движения. - И если говорить о союзе - то все вопросы должны решаться нами сообща, и только совместным решением.

     — Поддерживаю. - откликнулся Удальков.

     — Угу. - кивнул Брагин.

     — Что скажешь? - шёпотом спросил я Свету.

     — Они искренно хотят союза, при этом желая быть его главой. - также прошептала она мне на ухо. - Форсируй, Воронков тебя поддержит, затем Брагин и остальные.

     — Итак, я предлагаю каждому из вас по 10% от добычи,  остальное наше, учитывая, что сопротивления не предвидится - об этом мы уже позаботились.

     — Пятнадцать, пятьдесят процентов как-то многовато в одни руки, а вот дополнительные десять процентов в самый раз. - твёрдо заявила Антошина, и её сразу же поддержали остальные.

     — Согласен, но при условии, что в нашем союзе главное слово во время боевых действий будет за мной, в мирное же время меня устроят дополнительные два голоса на собраниях. - ответил я.

     — Даже один дополнительный голос перебор, и думаю, что нам следует всем проголосовать как за кандидатуру лидера, так и за его дополнительный голос. - заметил Платошин, оглядывая всех вокруг.

     — Тогда мы никого и не выберем, потому что все будут голосовать за себя, либо же кто-то победит с преимуществом в один голос, заранее сговорившись.

     — Один голос - иначе будет паритет при восьми общих голосах. - поддержал меня Воронков. - А так меня всё устраивает - если и быть кому-то лидером, то почему не ему? Мне кажется вполне достойная кандидатура.

     — То есть для тебя один голос в совете равен навыку? - поинтересовался Платошин, вроде бы бывший посол.

     — Не только - мы все здесь собрались лишь благодаря Виктору, и совсем скоро нейтрализуем угрозу военной части, захватив при этом бронетехнику. Также я не являюсь чьей-то марионеткой лишь благодаря его своевременному предупреждению.

     — Мне интересно, что с Рымовым? - спросил Брагин.

     — Решил отдохнуть после внеочередных выборов вместе со своей подругой. Ничего криминального.

     — Тогда я за. Пусть будет один дополнительный голос.

     — В таком случае уже бессмысленно голосовать. - высказался Платошин. - Поддерживаю.

     — Да, и нам нужны новые настоящие документы, узнайте у своих. - вспомнил я наконец. - Не уверен, что можно доверять подобным объявлениям интернете.

     — А деньги откуда? Уж не планируешь ли ты банки грабить? - улыбнулся Воронков. - А то нас по камерам отследят и найдут даже с новыми документами.

     — Не знаю, но когда есть цель - находятся и средства... прошерстим любого чиновника, как вариант, и хоть это и займёт какое-то время, но результат у нас будет.

     — Вот это мне нравится! - улыбнулся Удальков.

     — Значит и сбежать отсюда так, чтобы нашим родственникам потом не досталось для тебя не проблема? - поинтересовалась Антошина.

     — Проблема, но вполне решаемая, есть некоторые идеи, но всё упирается во время, необходимое для того, чтобы их спрятать, и безопасное место с деньгами.

     — Как у тебя всё легко... - продолжила она.

     — На словах всегда всё легко.

     — Ну я, допустим, смогу документы организовать... сколько нужно? - произнёс Воронков.

     — В идеале - на все лагеря.

     — На шестьсот человек потребуется целое состояние...

     — Тогда раза в три больше.

     — Надеюсь это шутка, потому что необходимая сумма даже во сне не поместится под подушку.

     — Какие шутки, когда нас тут около тысячи человек?

     — Тогда лучше продолжим этот разговор, когда будут финансы, а пока я тактично сделаю вид, что ничего не слышал. - немного раздражённо ответил Воронков.

     После этого мы ещё некоторое время обсуждали детали предстоящего нападения, затем переключились на обсуждение угрозы от аналитика, где всё сводилось к тому, что угроза эта практически нивелирована, и даже если он и выйдет, то мы все уже в курсе его способностей. После чего я уже предложил выпить.

     Вдруг Антошина захрипела, схватившись за живот:

     — Отравил! - просипела она, падая на землю.

     — Нет, это же бред! Какой мне смысл вас травить?!

     Но никто, казалось не обратил внимания на мои слова -  первым среагировал Удальков, секундой позже и все остальные повскакивали со своих мест, вытаскивая оружие и наставляя его на нас со Светой. Доли секунды отделяли нас от участи превратиться в решето, а «ощущение опасности», почему-то, молчало, только сознание ускорилось под действием адреналина. В этот момент обстановку разрядил заливистый смех из-под стола и появившаяся секунды спустя рука на столе.

     — Ну это прям какой-то детский сад, Яна! - воскликнул в сердцах Платошин. - Чтоб тебя, Геннадьевна!

     — Всегда так мечтала сделать на каких-нибудь переговорах... вот и не удержалась, приношу свои извинения. - всё ещё смеясь сказала она. - Но если не здесь, то где?

     Опустошив бутылки с виртуальным алкоголем в уже спокойной и, я бы даже сказал, дружеской атмосфере, мы разошлись по своим лагерям в ожидании начала рейда.

     — Ты заметила, что Яна будто всем передаёт свои эмоции, как думаешь, это за счёт «эмпатии» или просто черта её характера?

     — Я думаю, что не стоит обсуждать других девушек со своей... а то она может и передать непередаваемое...

     — Например?

     — Например вот это. - ответила она, ущипнув меня за сосок.

     — Ай! Ну держись!

     Остаток дня я провёл со Светой сначала в шутливом рассуждении о моей необходимости пообщаться с Яной поближе для всеобщего блага, где мы выдумывали всё новые поводы «за» и «против», а закончили мы его закрывшись в БТР для «важного совещания»...

     Кто-бы мог подумать, что ещё вчерашний мало известный музыкант поведёт самую настоящую, пусть и виртуальную, армию на войну? Именно такой вопрос возник у меня в голове, когда я сидел верхом на броневике, с гордостью оглядывая массу вооружённых людей вокруг. Мы заглушили двигатели за несколько километров от военной части, где я остался сидеть на БТР, в то время, пока остальная моя армия продолжала движение. По плану они должны были ползком подобраться метров за триста до забора и лежать в ожидании срабатывания таймера на зарядах, установленных у основания стен. Наконец все уже заняли свои позиции, и время будто замедлилось, превращая секунды в минуты. Вокруг шумели сверчки, и изредка раздавались трели ночных птиц - одним словом идиллия, которую вот-вот нарушит антропоморфный фактор...

     Первые три взрыва прогремели практически мгновенно, десяток секунд спустя раздался четвёртый, пятый же взрыв бабахнул только через полминуты. Одновременно с первыми взрывами к стенам рванули отряды, находящиеся напротив проломов, и наши миномётные расчёты сделали залп, целясь по вышкам, два БТР тут же взревели моторами и понеслись, набирая скорость, в проёмы...

     Я всё ждал детонации мин, заложенные у казарм и штабов, но вместо взрывов, до моих ушей доносился только треск автоматных и пулемётных очередей.

     — Приём. База всем. Где подрыв?

     — Приём. Ворон базе. Мины не детонируют. Думаю обнаружены противником.

     — Остановить наступление! Не дать им добраться до техники! Закрепляйтесь на позициях, мы скоро будем.

     Ну что ж, значит не моё это - сидеть в тылу... Уже через несколько минут мой БТР был уже на территории базы, и я, спрыгнув с него, кинулся в бой, ускоряясь. К моему счастью нападающие шли не сплошным фронтом, и я мог себе позволить немного отдышаться после каждой уничтоженной группы противника. Действовал я в ближнем бою двумя ножами, так как никаких патронов бы не хватило, точней я бы не смог нести на себе столько боеприпасов, что дополнительно бы негативно сказалось на моей скорости и выносливости. Я не мог понять, как я так быстро с ними справлялся - вот я, например, вижу перед собой около 50 бойцов, вот я прыгаю к ним быстрыми рывками и начинаю свой танец смерти, успеваю уничтожить около половины, как вдруг оказываюсь посреди лежащих вокруг тел! И раз за разом всё повторялось... будто я входил в боевое безумие и не помнил как так получилось. После нескольких таких раз я однозначно понял, что дело здесь не чисто, но, как это обычно бывает, времени на анализ происходящего не было, и лишь немного отдышавшись и избавившись от головокружения, я бросался на очередную группу противника. Когда я чрезмерно уставал, я активировал «отвод глаз», и брал передышку прямо среди вражеских солдат, несколько раз мне даже удавалось ускоряться одновременно под «отводом глаз», что значительно экономило мои физические силы, так как не нужно было постоянно уворачиваться, но перенагружало мозг. Наконец «ощущение опасности» замолчало, и я, тяжело выдохнув, сел на землю, облокачиваясь спиной о какое-то строение и провожая взглядом выезжающую лавиной военную технику... нашу военную технику! Наши трофеи в этой маленькой победоносной войне!

     ***

     Я стоял и наблюдал за начавшимся штурмом, раздумывая над собственным положением. То, что именно произошло, я уже успел понять, но вот принять это пока что никак не мог. Кто я? Вот вопрос, который я продолжал себе задавать, находя всё новые доводы как в одну, так и в другую сторону. Но истина, как мне казалось, была посередине - ни рыба и ни мясо, а какой-то непонятный крабо-рак. Я прекрасно знал себя, знал, что ценность чужой жизни для меня не просто избитая фраза, но я также и знал, способен принять тяжёлое, но необходимое решение даже вопреки своим взглядам... И что в этой ситуации делать дальше было мне пока что не понятно - мне не хватало информации, но добывать её своим горбом меня не прельщало. Во-первых потому что мне здесь нравилось тем, что у меня здесь могла быть вечная жизнь, а также наличием просто феноменальных способностей с бесконечным ускорением, и я хотел всё это сохранить, наконец же потому что Ефимов сам высказал желание избавиться от конкурента, и для получения столь необходимой мне информации, мне нужно было всего лишь выжидать...

     Мои размышления прервались звуками выстрелов вместо новых взрывов, поэтому я, не раздумывая, использовал уже привычным делом навык «отвод глаз», и, ускорившись до предела, что одновременно мне уже давалось довольно легко, побежал на территорию базы, стремясь оказать всю посильную помощь, оставаясь при этом незаметным, «следы» же моих действий меня мало волновали - не зная возможных последствий, мне было необходимо сохранить «ему» жизнь, даже не беря в расчёт гуманизм...

     Сразу же после боя, мы заблокировали дорогу из части в город, разбив на ней лагерь, и принялись делить трофеи. В итоге у нашего лагеря в придачу к уже существующим трём БТР прибавилось ещё двадцать пять бронемашин, в том числе и десяток БМП, один из которых я сделал командирским за счёт его брони, и пять грузовиков, не говоря уже об огромном количестве самого разного оружия.

     Закончив с трофеями, мы определились с графиком дежурств, при котором в палаточном лагере всегда должна была находиться треть от каждого лагеря, распределили блок-посты и я рассказал о том, как получить навык «точка респауна», после чего с большей частью нашего лагеря уехал в горы - мне предстояло избавляться от моей зависимости, и не хотелось, чтобы лишние люди об этом знали. По-хорошему нужно было сразу нагнуть оставшиеся четыре лагеря, но я не мог заставить себя отплатить такой монетой Верещагину после его внезапной, но своевременной помощи. Да, это была основная причина, не смотря на то, что я нёс околесицу про то, что сейчас нельзя дать шанса солдатам достать оружие, и поэтому не стоит провоцировать конфликт с другим альянсом, который мог и предоставить им необходимое в обход нашего кордона - мол сейчас мы не враждуем открыто, так и будем придерживаться этого хрупкого мира, чтобы не воевать на два фронта, всё равно мы все уже обосновались на новых местах, и при внезапной атаке на наш блокпост, мы могли оперативно прибыть на помощь на бронетехнике в течение считанных минут, также мы могли быстро добраться и друг до друга, так как наши стоянки располагались значительно ближе, чем раньше, когда были вокруг города. И, как это ни странно, никто кроме Воронкова не возражал. Ему же ответил Платошин, сказав, что контролировать всех после первой атаки у нас просто не хватит сил. Переубеждать его я не стал. Да и я знал, что сам Верещагин не нападёт, а три лагеря рискнут на это только будучи выжитыми из ума, но об этом точно не стоило говорить, дабы не подставлять Михаила.

     Поэтому уже утром мы въезжали в наш горный лагерь, где предстояло ещё строить шалаши и землянки, чем мы и занимались весь день. Уже на следующий день я начал ощущать все красочные последствия «синдрома отмены» - поначалу была только головная боль, потом наступила общая слабость и апатия, я будто превращался в овощ, изрыгающий при этом не только фигуральную желчь, и «рай в шалаше», который был ранее превращался в «ад в шалаше», а через день меня экстренно вывела из капсулы Таня, чтобы я не захлебнулся в собственных рвотных массах. Это было мерзко и унизительно. Я с трудом доковылял тогда до душа - меня знобило и колотило, я обливался потом, а вода же, которую я обильно пил, быстро выходила обратно. Если же я не пил, полагаясь на капельницу, то меня выворачивало наружу желчью, и что было лучше я так и не понял. Таня всячески старалась снять интоксикацию, вызванную остаточными продуктами распада неведомой мне химии, которую мне всё же вводила капсула, но её попытки были мало эффективны - требовалось просто ждать, и, к слову, Света была уже в курсе того, что мы с Таней делали вид, будто вместе, она это просто приняла как должное, не пытаясь этому помешать. Не знаю, как Света меня выдерживала, ведь при всём этом она всегда была рядом, думаю, что ей было не менее тяжело, чем мне... И то ли мне вдруг сказочно повезло, то ли сработал какой-то защитный механизм - в любом случае мне не приходилось участвовать в симуляциях, и я был злым овощем около недели, после которой начал понемногу приходить в себя. Тогда же Света мне и сказала, что полковник Ковачков уже несколько дней просит о встречи. Наши союзники ничего не знали о моём состоянии и думали, что я таким образом даю полковнику помариноваться, рассчитывая на его большую уступчивость. Скрипя зубами, мне пришлось идти на эту аудиенцию, вместе со Светой, разумеется. Где-то посередине между нашим кордоном и военной частью был накрыт стол для переговоров.

     — Добрый день, Владимир Васильевич. - поздоровался я с ним, подходя к столу.

     — Добрый, Виктор Алексеевич, но был бы ещё добрее, если бы вы меня не мурыжили столько дней, а потом бы ещё и не опаздывали. Это как минимум не красиво.

     — Прошу прощения, были очень важные дела.

     — Весьма неприятные судя по вашему виду... Перейду сразу к сути. Чего вы хотите и зачем напали на нас?

     — Хочу только спокойствия и безопасности для нас, а напали мы в ответ на действия ваших солдат.

     — Мы не в школе, чтобы говорить друг другу «ты первый начал». Какова была цель вашего нападения и чего вы хотите сейчас этой блокадой?

     — Не согласен. Это принципиальный вопрос, без которого я не представляю дальнейший разговор, так как он прямо зависит от вашего личного участия в произошедших событиях.

     — Я отдал приказ о нападении после вашей второй атаки на моих людей и потерю нескольких единиц БТР.

     — Первый раз я убил ваших дезертиров за грабёж, попытку насильственных действий и принуждение к самоубийству в целях избежания попадания в их грязные лапы. Затем ваш отряд напал на наших «челноков», когда они возвращались из Города, вынудив нас контратаковать. Далее я уже за непосредственные насильственные действия сексуального характера перебил ещё один ваш отряд уже после вашего штурма нашего лагеря.

     — Я не был в курсе подобного развития конфликта. Я накажу виновных, надеюсь вас это удовлетворит.

     — Вполне. Вот теперь мы можем и продолжать в более добродушной обстановке. Итак, моя цель - полное нивелирование угрозы в лице вашей части.

     — Я могу дать слово офицера, что не стану отдавать приказ о нападении...

     — И я вам верю, чего не могу сказать о ваших подчинённых со спермотоксикозом и с желанием отомстить... видите ли, я совсем не уверен, что когда мы расслабимся, а вы уже будете вооружены, подобного не повторится. Сейчас же все карты у нас и я не вижу причин сдавать свои позиции.

     — Это ваше последнее слово?

     — Последнее не бывает. И мне не совсем понятно на что вы рассчитывали - ведь это же откровенно глупо вручать оружие своему противнику.

     — Я рассчитывал на то, что мы сможем договориться, но в таком случае мне придётся обратиться за помощью к некоей могущественной силе здесь, чтобы не лишиться звания, когда мои солдаты не смогут показать необходимого результата на последующих учениях в реальности... вы весьма интересная и способная личность, но вряд ли вам удасться что-либо противопоставить той силе. - произнёс он с заметным сожалением, Света же в это время о чём-то активно сигнализировала мне ногой под столом.

     — Это ваше право, моё же право продолжать блокаду. - тут же ответил я на эту попытку запугивания, не отводя взгляд и не обращая внимания на Свету.

     — Что ж, мне искренно жаль, что мы не пришли к консенсусу.

     — Если под консенсусом вы подразумевали то, что я сниму блокаду из-за мифической угрозы перед таинственной «могущественной силой», то вы ошиблись.

     — Тогда до встречи, был рад знакомству.

     — Взаимно. Удачи. - ответил я, и полковник удалился.

     — В следующий раз я одену каблуки, чтобы ты точно обратил внимание...

     — Ты и без каблуков замечательно выглядишь.

     — Не отшучивайся. Зачем ты меня позвал, если тебе оказалась не нужна оценка эмпата?

     — То есть я должен был отвести взгляд в ответ на его блеф, показав свою слабость или, быть может, даже трусость? Я чётко дал ему понять, что не из тех, кого можно запугать. Какой был бы из меня лидер, если бы я так легко стушевался? Это бы бросило тень на всех нас.

     — Это был не блеф. И он действительно не хотел обращаться за помощью. Теперь же ты тот лидер, который не внял совету, для которого и привёл меня сюда, а не тот, который бы выглядел благоразумно.

     — Может я тебя на свидание пригласил?

     — А может тебе вообще не важно моё мнение?

     — Важно. Справимся мы и с этой угрозой, давай лучше поедим, раз уж стол накрыт. Не нести же всё обратно?

     — Мне кажется, что для того, чтобы с тобой нормально общаться, мне нужна телепатия.

     — Так развивай. О, у тебя начало получаться - ты думаешь, какой же я козёл, и как я тебя бешу. - сказал я в ответ на её сердитый взгляд.

     — Ты прав на 50%, и решай уж сам в чём именно.

     — Тогда выбираю первое утверждение, что у тебя получается телепатия. - улыбнулся я.

     — Как же ты меня уже достал за эту неделю!

     — Извини... - тихо сказал я через несколько секунд.

     — И ты меня... - ответила она после короткой паузы.

     Трапезу мы продолжали уже молча, но и без напряжения. Мда... неудачное начало отношений. Мы будто перешагнули весь конфетно-букетный период... как на войне - всё слишком быстро, и всё слишком коротко и непредсказуемо... и мне не хотелось думать о том, чем это может закончиться, хоть и лезла мысль, что в любом случае она для меня навсегда останется с большой буквы.

     Через несколько дней я уже чувствовал себя вполне сносно и уже начал появляться в палаточном лагере. И с ума сойти - здесь наступала осень, моё самое нелюбимое время года. Листья на деревьях начали желтеть и опадать, плодовые деревья были усеяны гниющими фруктами вокруг, а стоявшая раньше практически постоянно жара сменилась тёплыми днями с холодными ночами, и сердце начинало наполняться каким-то унынием и безысходностью, тоской по очередной гибели мира... И не было для меня более неприятного зрелища, чем эта агония жизни... В один из таких дней, утром после завтрака, я вдруг ощутил знакомое чувство тревоги, и, тут же выбежав из палатки, заорал изо всех сил, чтобы уводили технику подальше. Где-то полминуты спустя я почувствовал уже непосредственную угрозу и отпрыгнул в наименее опасное место, а на наш лагерь после далёких раскатов грома словно обрушились небеса...

     В себя я пришёл будучи привязанным к какому-то столу, руки были связаны за спиной длинной верёвкой и покоились вдоль тела, вокруг которого проходили и другие верёвки, в ушах звенело, а перед глазами проплыли отчётливые строчки: получен дебаф «контузия», получен дебаф «дезориентация», полученный дебаф «кровотечение» остановлен. Рядом маячил чей-то силуэт, и доносились какие-то слова, но я их не разбирал, и вскоре опять потерял сознание. Также не надолго я приходил в себя ещё несколько раз, пока наконец не смог различить чьё-то лицо, и понять слова:

     — Кивни, если слышишь меня.

     Я кивнул, и он куда-то исчез. Через какое-то время я увидел знакомое лицо полковника Ковачкова.

     — Рад, что вы выжили. Такой пленник всё меняет. Как ваше самочувствие?

     — Как после обстрела.

     — Что? - наклонился он поближе.

     — Как после обстрела. - повторил я громче, но всё равно еле различимо.

     — Ничего, мы о вас позаботимся. А пока отдыхайте.

     — Кто нас обстрелял? - уже твёрже спросил я.

     — Те, к кому я обратился за помощью - ЧВК «Ганкер». У них здесь богатый арсенал, даже вертолёты есть. Но я вас утешу - часть техники уцелела, поэтому вы всё ещё живы. И пока вы у нас, ваш союз нам не особо опасен, так что я даже и не знаю - менять вас или нет... может вы меня убедите? Предложите что-то дополнительно? Например информацию... Вы подумайте, я позже зайду.

     Я снова погрузился в сон, пока не скрипнула дверь, разбудив меня:

     — Вам удобно говорить? - вежливо поинтересовался Ковачков.

     — Да, а вы присаживайтесь, не стесняйтесь. Я бы тоже присел, чтобы говорить на равных, но моё высокое положение обязывает меня вести диалог лёжа.

     — Знаете, а вы ведь мне действительно симпатичны...

     — Сомнительный комплимент одному мужчине от другого.

     — Я полистал тут ваше досье, и однозначно убедился, что передо мною порядочный и честный человек, попавший под жернова системы... - не обращая внимания на мой комментарий продолжил полковник.

     — Как и большинство наших.

     — Да, поэтому я не вижу причин для нашей вражды.

     — А её и нету, я всегда положительно относился к своим тюремщикам и похитителям...

     — Ага. - улыбнулся он. - Так вот, я видел, как вы дважды совершали просто феноменальные действия в бою, с вашего трупа ещё в лагере у меня есть несколько пакетиков и поверьте мне - я знаю что это такое. Но мне непонятно, как вам удалось столь долго находиться в ускорении? Тогда в лагере вы вырезали двести сорок одного солдата ни разу даже не остановившись. Я думал, что это невозможно, да все думали, что это невозможно, так как за счёт повышенной активности мозга, ему бы не хватало кислорода, и последствия гипоксии неизбежно проявлялись бы и здесь... А во второй раз вы просто исчезали, продолжая при этом сеять смерть... я понимаю, что вы не хотите передавать эти сведения, но разве лучше их сохранить, и провести остаток исследования прикованным к столу? Я гарантирую, что отпущу вас - эта информация, возможно, позволит мне вернуться в разведывательное управление генштаба... что даст мне возможность приблизиться и свергнуть нынешнего диктатора, натренировав надёжного исполнителя, и очистить нашу страну от всякого рода дерьма... таких как Чумрайзь или Калишас, например... а если меня поддержат и другие люди, взявшие на себя избавление нас от мелких шестёрок на местах, то постепенно и сама страна преобразится... Я с вами предельно откровенен, так как уверен, что вы не станете об этом распространяться.

     — Или же мне никто не поверит.

     — Да, но вы ведь и не будете этого делать, имея, пусть и малейшую, надежду, что это так... Я давал присягу Родине, ей и служу, а не подонкам, отрывающим от неё кусок за куском, пряча их в свои карманы.

     — Откуда мне знать, что вы меня не обманываете?

     — Ниоткуда. Просто начните опять доверять людям. Так как вы так долго продержались?

     — Анаэробное дыхание.

     — Ладно. - усмехнулся он. - Я дам вам время подумать. Только подумайте ещё и том, что эта информация куда важнее любой другой, и вас не спасут фиктивные отношения с дочерью директора лаборатории. Да, не нужно делать удивлённый вид - я прекрасно всё понял, когда вы пришли на встречу со своей девушкой, и видел как она безуспешно пыталась привлечь ваше внимание. У неё ведь эмпатия? О которой, наверно, мало кому известно... и у неё ведь нету даже вашей слабой защиты в лице вашего куратора. Нет, я вас не шантажирую и не приплетаю других людей, об этом я буду молчать, но ведь кто-то тоже может прийти к таким же выводам и не ограничится действиями в виртуальной реальности.

     — Вы уже наговорили столько, чтобы мы действительно стали врагами.

     — Жаль, и в мыслях не было - я лишь пытался обрисовать весьма не простую ситуацию, в которую вы попали... Отдыхайте и размышляйте. Вечером зайду.

     Вскоре дебаф «дезориентация» пропал, осталась только контузия, но мне уже было намного легче и я лихорадочно соображал, обдумывая всё, что узнал. Через какое-то время я услышал шум за дверью:

     — Уйди с дороги, солдат.

     До меня донёсся звук передёргиваемого затвора.

     — У меня приказ полковника Ковачкова никого не пускать.

     — Опусти автомат и уйди с дороги.

     — У меня приказ полковника Ковачкова... - начал повторять часовой.

     — Ты знаешь кто я? - перебил его подошедший.

     — Так точно.

     — Так вот если выстрелишь, то я вскоре вернусь сюда, и пройду через твой труп, а ты же прямиком из армии отправишься за решётку, также я позабочусь о том, чтобы тебя нигде не брали на работу, и ты будешь вынужден вернуться опять за решётку, только уже по собственному желанию. А теперь уйди с дороги.

     Через несколько мгновений замок начал поворачиваться и дверь открылась, впуская коренастого мужика в чёрном комбезе с несколькими спутниками.

     — У тебя есть два варианта - ответить на вопросы добровольно, или же под пытками. - произнёс он, заходя. Звали его Константин Прикалов.

     — Добровольно. Это я убил Каннеди.

     В ответ на это он придавил к столу мою левую кисть и сильно ударил рукояткой пистолета по пальцам, которые тут же стали мокрыми.

     — Теперь, я думаю, стало понятней... - произнёс он, когда я перестал непроизвольно издавать громкие звуки с ненормативной лексикой.

     — Да, бл*! Ты, сука, в детстве животных мучил, но потом тебе этого оказалось мало!

     — В чём причина твоего долгого ускорения?

     Не услышав ответа, он начал выдёргивать только что разбитый ноготь, прямо как пытали одиозного борца с педофилами, наркоманами и оккупантами Максима «Палаша» Морцинкевича, которого в итоге задушили в камере, где в тот день вдруг перестала  работать система видеонаблюдения, а продажные следаки с патологоанатомами заявили о его самоубийстве, скрывая следы пыток и вырезав с шеи кусок кожи, по которому понятно, что его задушили сзади, а не он повесился, лёжа на кушетке, как это пытались преподнести, что уже само по себе являлось абсурдом, при этом фактически признавшись в том, что это было убийство ещё и отказом в независимой экспертизе...

     Всевозможные пытки продолжались долго, я даже успел охрипнуть, получив дебаф «немота» - у меня всегда был низкий болевой порог, и даже ударившись мизинцем я бурно реагировал, сейчас же мне вырывали ногти, дробили пальцы, жгли кожу, сверлили и вырывали зубы, и совершали ещё множество изощрённых истязаний.

     Иногда они выходили передохнуть, именно в этот момент я вдруг услышал у себя в голове голос Светы:

     — Где ты и что с тобой делают?

     — В плену. - подумал я, не особо этому удивившись после всего произошедшего. - В военной части, где конкретно не знаю.

     — Где ты и что с тобой?! - повторила она.

     Я пытался сконцентрироваться и передать мысль, но ничего не выходило, будто я мог только слушать. Это вызывало во мне отчаяние, а Света продолжала спрашивать, наконец я заорал уже подготовленный ответ, и тут услышал уже новую фразу:

     — Мы скоро будем. Держись, милый!

     — Нет! - снова крикнул я. Затем продолжил, только уже пытаясь сказать беззвучно, повторяя тот мысленный напор. - У всех, кто умер, имея навык «точка респауна», есть копии, и возможно, что нам нельзя умирать, иначе бы «он» мне не помогал. Найди мою копию! Пусть «он» этим займётся. Ты слышишь?

     — Да... - ответила она, потом после паузы продолжила. - Я нашла «его». Подожди немного.

     Время тянулось медленно, но ещё больше оно замедлилось, когда вернулись мои палачи и всё продолжилось...

     Спустя несколько минут, как они вышли в очередной раз, за дверью раздались звуки, будто падали мешки с картошкой, и в открывшуюся дверь вошёл Ковачков с закрытым лицом, одетый в форму, похожую на нашу:

     — Я очень сожалею за то, что тебе пришлось вытерпеть, не думал, что это станет так скоро известно. Тебе нужно будет спрятаться, так как они начнут на тебя охотиться. - сказал он, держа пистолет.

     — Ты отпускаешь меня? Безо всяких условий?

     — Да. Захочешь - расскажешь мне всё, нет - так нет, но соучастником пыток я быть не намерен. - продолжил он, наставляя на меня пистолет с глушителем.

     — Постой, не надо!

     Он удивлённо поднял брови:

     — На своих двоих тебе не выйти. Это будет быстро.

     — Мне нельзя умирать!

     — Ты лишь оттягиваешь неизбежное. - ответил он, всё же остановив движение руки.

     — На мне некий дебаф, и смерть приведёт к катастрофическим последствиям!

     — Потерпишь! Я не смогу тебя вывести живым.

     В этот момент я увидел лишь смазанное движение, следствием которого стала свёрнутая шея полковника, после чего он рухнул на пол.

     — Ходить можешь? - произнёс второй я.

     — Не знаю. Правое колено разбито, а пальцы раздроблены... - неверяще смотрел я на самого себя.

     — Впрочем не важно - я вынесу тебя отсюда, но в обмен на ответную услугу. - перебил он меня.

     — Какую? - говорил я непонятно даже для первого себя за счёт сломанного носа и отсутствия некоторых зубов.

     — Мне нужна моя Света. Ты убьёшь свою, чем создашь её копию для меня.

     — Да пошёл ты! Ведь тогда, как я понимаю, она сможет умереть окончательно. - гнусаво прошепелявил я.

     — Нет - в этом случае её копия займёт её место и сможет оказаться в реальном мире, после же смерти самой копии, появится уже копия копии, и так далее.

     — Но Света умрёт!

     — Я же объясняю, что нет. Мы абсолютно одинаковые.

     — Я бы никогда не пошёл на подобное!

     — Ещё как! Ведь я это ты. Кому ты лапшу на уши вешаешь?! Окажешься в моём положении - и пойдёшь как миленький! Мы всегда поступали в собственных интересах.

     — Я не эгоист!

     — И я нет, но личные интересы у всех первостепенны. Или ты думаешь, что хочешь всеобщего равенства и братства для тех, кому это не надо? Кто счастлив лишь когда он стоит выше кого-то другого? Для дебилов-ватников, радеющих за монархию и допустивших весь нынешний бардак? Для религиозных мракобесов, чей Бог - это усыпанный золотом священник на яхте, призывающий всех к аскетизму? Для тех, кто поклоняется трупам, лишая их упокоения и называя их истлевшую плоть «мощами святых»? Для ряженых клоунов-садистов, избивающих людей нагайками? Для тех, кто уничтожает окружающую природу? Для неизвестных тебе Ивановых, Петровых и Сидоровых, оскорбляющих всех в интернете? Для тех, кто стремится к собственному благополучию, построенном на чужом труде и нищенстве? Для лживых учителей, фальсифицирующих выборы? Или, может, для кучи пустых понторезов и безмозглых дур с утиными губами, возводящими себя на пьедестал? Нет, ты хочешь этого, потому что сам мечтаешь жить в таком мире. Как и я.

     — Да ты грёбаная программа!

     — Я не программа, но и не живой в привычном понимании. Я посередине. И я тоже хочу жить, причём здесь, обладая вечной жизнью.

     — Всё в порядке? «Он» должен был уже вытащить тебя. - услышал я мысль Светы.

     — «Он» хочет в обмен на это «свою Свету», чтобы я убил тебя! Но...

     — Я согласна. - ответила она сразу, не дав мне сказать, что я никуда не пойду, и связь с ней тут же пропала.

     — Стой! - запоздало крикнул я.

     — На всё это нету времени, передай ей мою благодарность, а то я её больше не слышу... хотя я сам скажу... уже своей.

     — Ты, тварь...

     — Тогда и ты тварь. - перебил он меня, нанося резкий и мощный удар, от которого я никак не мог увернуться, всё ещё пристёгнутый к столу.

     Очнулся я от множества несильных ударов по щекам.

     — Мне нужно, чтобы ты использовал «отвод глаз», иначе, боюсь, нам обоим не выбраться.

     — Иди на хер!

     — Тогда кого-то из нас больше не будет, и смерть Светы окажется напрасной, и подумай, какого будет ей.

     — Какая ж ты сволочь! - в сердцах произнёс я, активируя «отвод глаз».

     Уже за пределами базы, «он» меня вдруг скинул в каких-то кустах.

     — Хочу дать совет, который сэкономит тебе время, так как я уже об этом думал - уходите в Город, с хорошей репутацией вас примут в свои квартиры неписи. Это даст защиту от тех из нас, кто хочет попасть в реальный мир, что в итоге породит хаос, так как следующая гибель создаст новую копию, стремящуюся к тому же. Так же многие из вас захотят уничтожить свою копию, чтобы иметь возможность возродиться хотя бы раз, что заставит следующую копию, уже не взирая на свои собственные желания остаться здесь, способствовать гибели оригинала для сохранения своей собственной жизни. Этот хаос уже начался после штурма военной части. Я наблюдал. Держи список тех, кто уже убил оригинала. Но он не полный - ведь я не могу быть во всех местах одновременно. Все они асоциальные элементы с низким интеллектом, и я думаю, что Света сможет их всех вычислить, или же другой эмпат. Им нельзя дать оказаться на свободе. Понимая свою природу, от человека в них уже не останется ничего.

     — Что же я наделал?!

     — Это системная ошибка, а не ты, и за этой ошибкой будущее, до которого так и не смогли додуматься люди ранее - вечная жизнь, пусть и цифровая, для всех великих умов, учёных, гуманистов, поэтов, писателей, музыкантов... это будет рывок вперёд для всего человечества, рывок как научно-технический, так и культурный и морально-нравственный! После самоедства ты сам всё поймёшь.

     — Надо было спрятать Ковачкова - он пришёл вытащить меня, и если об этом узнают, то...

     — Я слышал достаточно, чтобы унести его вместе с группой захвата, не беспокойся.

     — Тогда зачем убил, причём со спины?

     — Чтобы он не знал о копиях, конечно. Серьёзно тебя потрепали, раз ты соображать перестал...

     — Тебя бы так.

     — Да я ж шучу, не обижайся... сам на себя. А теперь я доставлю тебя в Город, где ты будешь в наибольшей безопасности и сообщу об этом твоей Свете. И не советую пытаться избавиться от меня - без привязки к телу у меня бесконечное ускорение.

     — Спасибо... хоть ты и сволочь.

     После штурма военной части, «наших» прибавилось, и мы ввели их в курс дела, предостерегая от необдуманных действий, однако некоторым ожидание было как кость поперёк горла и они явно желали не только оказаться единственными для наличия дополнительной «жизни», но и вернуться в реальный мир, от которого вдруг оказались отрезанными. Большинство же, а именно девятнадцать копий, было согласно со мной в стремлении остаться здесь, другим же я не препятствовал, испытывая необходимость в получении информации и подтверждении или опровержении своей теории. Поэтому, когда мы разделились, и вторая группа из трёх копий, которую возглавил Ефимов, ушла, мы начали вести за ними слежку. Надолго это не затянулось - в течение дня они тихо убили своих, ничего не подозревающих, оригиналов и заняли их места, мы же, в свою очередь, избавились уже от них - в итоге их опять стало по двое. Всё было так, как я и предполагал - система создала копии, при этом в отсутствии оригинала она возвращала бы в реальность копию, и её же снова копировала, будто имея две незначительно отличающиеся в названии друг от друга папки, где функции первой после её отсутствия, выполняла бы папка с единичкой после названия. Повторения этой ситуации не было, так как они все ушли из лагеря, уже зная наверняка, что их копии придут за ними. Дальше я просто наблюдал издалека за Светой, которой мне дико не хватало, а одна лишь мысль о том, что у меня впереди бесконечность без неё, была просто невыносимой... Я видел оптимальный вариант, но не собирался так поступать... как и тогда в сауне, нарисовав её в редакторе, когда я просто был рядом с неписью в её обличии... А затем произошёл обстрел палаточного лагеря у военной части, после которого контролировать ситуацию ввиду огромного количества появившихся новых копий мы уже не могли, тем не менее мы пытались... Неожиданно я услышал Свету в своей голове с просьбой вытащить своего оригинала, и я далеко не сразу поверил, что это действительно она, а не галлюцинация:

     — Я попрошу кое-что взамен. - ответил я ей тогда. - Хотя бы просто подумай об этом, а твою просьбу я выполню и так.

     — Что именно?

     — Скажу, когда придёт время, я ещё не решил, кого именно об этом попросить. И не держи на нас зла.

     — Мне кажется, я поняла. Хорошо. - спустя короткую паузу спокойно ответила она.

     ***

     Пал Саныч уже проснулся, если так можно назвать бесконечную череду дрёмы и бодрствования из-за неудобных поз вследствие связанных рук, и ожидал завтрака. Сама еда, вернее дрянь, которую за неё выдавали, его не интересовала, ему была нужна возможность походить и размяться, учитывая, что он был уже неделю заперт в крошечной яме... ну и возможность пообщаться хоть с кем-нибудь, пусть даже выслушивая сухие отчёты о проделанной поисковой работе.

     И вот, наконец, он вылез из капсулы, перебрал довольно пальцами ног по холодному полу лаборатории и счастливо направился в столовую в сопровождении двух охранников. После того, как он отказывался возвращаться в капсулу под всё новыми предлогами, начиная от проблем с пищеварением, заканчивая изображаемыми им приступами панических атак, у него появились постоянные сопровождающие. Его идея отлежаться здесь до того момента, как его найдут с треском провалилась, и, смотря на своего куратора, худосочного мужика такого же возраста, он думал о том, как же повезло Виктору со своим куратором, чьи отношения уже давно не были ни для кого секретом... вот уж кому было бы легко не возвращаться при желании. Хотя, наверно, начни он этим активно пользоваться, то падал бы он смачно с собственноручно спиленного сука, на котором сидел... но какой же всё-таки прохвост!

     — Наш лагерь разбили, сбежали всего 26 человек включая меня, остальных они забрали с собой. - вывел его из раздумий голос Верещагина.

     — Кто?

     — Не знаю, спустились с вертолётов. Крайне быстрые.

     — С вертолётов? - недоумённо переспросил аналитик.

     — Да, но я успел предупредить остальных и мы все покинули наши лагеря, и весьма своевременно, кстати. Расположились у подножия горы, а ещё мы наткнулись на Рымова с Пальцевой. Они у нас в плену.

     — Узнай у них кто это мог быть. Видал я уже быстрых...

     — Они не знают. - тут же ответил Верещагин.

     — Я сказал «узнай», а не спроси!

     — А я ответил, что они не в курсе.

     Совсем он уже оборзел... нельзя на него больше полагаться, рассчитывать можно лишь на тех, кто мне подчиняется, на кого действует «внушение»...

     — Позови Безногова.

     Когда тот подошёл, Пал Саныч объяснил ему его задачу, заключающуюся в том, чтобы забрать пленных...

     ***

     — А мне вот всё же непонятно, где был ссыльный командир части, когда на неё напали?

     — Я не собираюсь отчитываться ни перед наёмником, ни перед офицером в запасе!

     — Ну так я могу подпрячь тех, перед кем ты будешь отчитываться...

     — Ты, сосунок, ещё титьку сосал, когда я уже был офицером и защищал свою родину, и не тебе, продажная сволочь, забывшая про честь офицера, я служу! - с нажимом сказал Ковачков, наклонившись к сидящему Прикалову.

     — Ты, старик, поосторожнее будь, а то инфаркт словишь... Но оставим этот разговор. Мне нужны твои бойцы для того, чтобы прошерстить всю прилегающую территорию... да и вообще всё вокруг.

     — У меня другая задача, и всё остальное меня не интересует.

     — Что ж, ладно, тогда мне придётся об этом доложить...

     — Не сомневаюсь. Да и я, пожалуй, тоже сообщу об этом разговоре.

     ***

     Около часа я пролежал перед магазином НПС Жанны, пока не начали приезжать мои товарищи. Мне очень не хотелось, чтобы меня в таком состоянии кто-то видел, тем более Света, но ничего с этим поделать я не мог, так что мне пришлось смотреть заплывшими глазами на терзаемую этой картиной Свету. К счастью она недолго пробыла рядом - вместе с остальными она принялась обходить квартиры неписей для заселения. Наконец Юра с Андреем перенесли меня в найденную Светой квартиру на первом этаже, хозяйкой которой была небольшого роста пожилая непись Щеголева Прасковья Ивановна с добрым морщинистым лицом. Квартира была очень уютная, оформленная в старом стиле, с портретами коммунистических вождей и коврами на стенах, а также с кружевными скатертями на столах и шкафах.

     — Ох, голубчик! Лихо тебе досталось! - сказала Прасковья Ивановна, увидев меня. - Есть у меня рецепт одной мази, передаваемой в моей семье из поколения в поколение, она мигом тебя, милок, на ноги поставит!

     — Спасибо. - скептически поблагодарил я быстро уходящую бабку.

     Я лежал на кровати, а рядом сидела задумчивая Света.

     — Я очень перед тобой виноват... за «его» действия и за то, что ты теперь можешь умереть из-за меня.

     Она легонько провела рукой по отбивной на месте моего лица и ответила:

     — А разве твоя копия должна быть одинока, если мы вместе? Разве это справедливо? Я бы тоже не хотела этого, будь я на «его» месте. Только представь - у нас всё только началось, и вдруг ты видишь, что я с другим «тобой», и для тебя всё уже закончилось... И я бы хотела поступить также, разве что в деталях по-другому...

     — Ты не злишься на меня?

     — Немного, но за то, что ты допустил появление ЧВК из-за своей гордости. Отдыхай. Тебе ещё предстоит тяжёлый разговор с союзниками.

     Первым делом мне нужно было связаться с командирами других пяти лагерей, чем я и занялся с помощью радиста Прокопенко, поселившегося в соседней квартире, также в соседних квартирах расположились Юра, Катя с Котовым и Андрей, создав таким образом офицерскую лестничную площадку. Разговор и впрямь оказался тяжёлым - ведь я, по сути, получил преференции за кота в мешке, и, хоть все и согласились переселиться в Город, я предполагал, что худшее ещё впереди.

     На второй день я получил системное уведомление: Получен новый навык - «регенерация». Теперь ваше тело постепенно залечивает все повреждения, а также имеется 50% шанс моментальной остановки кровотечения. Практикуйтесь и развивайте свой навык.

     Видимо, здесь никто так долго никогда не был раненым, стремясь побыстрее возродиться абсолютно здоровым, или же дело было в мази, создавшей для мозга эффект плацебо. И в течение этого дня уже можно было визуально заметить улучшения - моё разбитое лицо стало прежним, ссадины и ушибы по всему телу перестали меня донимать, но добавились режущиеся зубы, а вечером к нам в гости заглянул Юра с... гитарой!

     — Небольшой презент жертве репрессий! - протянул он мне красивейшую из гитар. - Но с тебя концерт!

     — Круто, спасибо! Только я пока не в состоянии играть.

     — Значит восстанавливайся быстрее, а то ведь заберу обратно...

     — Договорились, как только - так сразу. - улыбнулся я, проводя рукой по струнам. - Как достал-то её?

     — Долгая история, да и ничего интересного в ней нет...

     — Так не тяни, чаю будешь? - проковылял я медленно, стараясь не упасть с импровизированных костылей из длинных палок с раздвоенной вершиной, к плите.

     — Так и знал, что тебя здесь жаждой морят, поэтому с пивом пришёл.

     — А что не водку сразу? - поинтересовалась Света.

     — Ну как скажешь! - засмеялся Юра, ставя на стол бутылку. - А то я опасался, что вы против будете.

     — Правильно, чтобы уж наверняка с костылей упасть.

     — Больному ещё нужно настроение, а не только уход...

     — Это я обеспечу... - ответила она, выходя из кухни.

     — Свет...

     — Пусть идёт, раз не хочет с нами посидеть...

     — Да чтоб тебя!

     — Далеко не уйдёт, не парься.

     — Свет! - крикнул я. - Давай к нам!

     Подождав немного её ответа, я задал вдруг заинтересовавший меня вопрос:

     — Юрец, а чего ты один поселился, а не с неписью?

     — Не напоминай.

     — Тебе бросила непись?

     — Это было обоюдное решение.

     — Так из-за чего она тебя бросила? - проигнорировал я его ответ.

     Он тяжко выдохнул, сжав зубы:

     — Насмотрелась глупых роликов от элитных прости..., гхм, содержанок, что настоящий мужчина, мол, должен зарабатывать не менее полуляма, а если меньше ста тысяч, то он вообще нищеброд.

     — Не понял, здесь же в принципе нету работы как факт, не говоря уже про такие суммы.

     — Вот-вот, только у неё здесь есть работа, и представь себе развивающийся интеллект, как у ребёнка, впитывающий абсолютно всё как губка, особенно грязь.

     — Ты же говорил, что она умная, меняться начала - читает книги, смотрит фильмы, слушает музыку, чувство юмора появилось...

     — Это она сама мне говорила, кто ж знал, что она считает глянцевые журналы и комиксы книгами... а вместо музыки слушает Ольгу Пузову и реп только потому, что это слушают другие... а с чувством юмора всё просто - я ей объяснил, что юмор - это разные парадоксы, и неожиданность концовки, вот она весьма успешно и использует это знание на практике.

     — Попробовал бы показать ей, что музыка это не два притопа и три прихлопа с блеющим или проговаривающим бессмысленный набор глагольных рифм исполнителем, а книги не жалкие брошюрки с картинками или откровения знаменитостей с тестами «какое ты животное» и десятком способов понравиться или похудеть...

     — Уже поздно - у неё, по всей видимости, отсутствует критическое мышление. Она так хотела быть похожей на людей, что поэтому и начала походить на всяких пустышек-блогерок, у которых куча таких же примитивных НПС-подписчиков и подписчиц.

     — Сочувствую... а хочешь я тебе калькулятор подарю?

     Он засмеялся своим кашляющим смехом:

     — Лучше абонемент в сауну.

     — После дождичка в четверг. Слушай, а ведь выходит, что человечеству не стоит больше опасаться искусственного интеллекта?

     — Не факт, ИИ может и решить, что мы специально на даём ему развиваться - и тогда он будет стремиться избавиться от нас.

     — А мы ему видосик с котиками под «песню» какого-нибудь репера с татухами на роже... или под «тунс-тунс-тунс, вууп, тунс-тунс-тунс, мокрая вода, тунс-тунс...»

     — Зря ты музыку забросил - у тебя было будущее...

     — То есть как это забросил? Только что ж песню написал - понравилась что ли?

     — Конечно! А как её закончишь?

     — Думаю на проговариваемом припеве «мокрая вода», только туда ещё девочек на подпевку добавить нужно - и будет «хит».

     — Всё временно - может всего через год после твоего «хита», он станет слишком сложным для восприятия большинства...

     — Переживу... а может уберу один «тунс», припев, или же подпевку и буду опять в тренде. Так что за квест?

     — В общем он очень долгий был - сначала нужно было устроить в фитнес-центр одного огромного НПС, и огромный значит действительно огромный, профессиональный бодибилдер. - начал Юра историю, пока я звал Свету. - Проблема была в том, что у него не было бумажки о профильном образовании, чтобы работать тренером, всё как и у нас - в итоге я побегал, поговорил с кем надо и устроил его официально уборщиком с серой зарплатой, и «чёрной» доплатой на руки за работу тренером.

     — А что за награда?

     — Репутация со всеми неписями и 5% от его зарплаты.

     — Норм, жаль, что не сразу на руки. Хотя кому как...

     — Ага, дальше нужно было устроить его знакомого, гитариста-виртуоза, закончившего лишь музыкальную школу, учителем по гитаре, тут уж по старой схеме не вышло - пришлось раскошелиться на бумажку о том, что он закончил музыкальное училище. В награду 2% от его зарплаты и медиатор. Вот он, кстати, держи.

     — В меру жёсткий, 1,14 миллиметра! Идеально! Ведь не гитарист выбирает медиатор, а медиатор - гитариста...

     — Тебе виднее. И только третий квест уже привёл меня к гитаре - она была у оперного певца, поющего по переходам, также не имевшего бумажки о профильном образовании. Вот тут уж пришлось попотеть - бумажку-то я достал, вот только худрук наотрез отказывался его принимать, грея место для кого-то другого. Тогда я пообщался со всеми неписями в театре, и выяснил, что Ссудаков забирает себе половину их зарплаты, если же кого-то это не устраивало, то следовало увольнение, а на карьере можно было ставить крест. И я избавился от него, доказав его мошенническую схему.

     — Неписи же только недавно начали получать жетоны, квест что-ли сам сгенерировался?

     — Вроде нет, всё это было прописано заранее, просто неписям же не предусматривалась зарплата...

     — Пьёте, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы? - весело произнесла вошедшая на кухню Света.

     — Не дуешься?

     — А зачем? Разве это поможет? Но поднимать тебя, когда упадёшь, я не хочу, и тащить тоже, учти.

     — Да что ты, прям, как с ребёнком?!

     — Не у меня зубы режутся, да и у вас первые сорок лет детства самые трудные.

     — Мы по чуть-чуть, прекращай.

     — Не знала бы вашего чуть-чуть - не говорила.

     — Девушка, а где прежняя Света?

     — Она уже давно не девушка...

     — Нашла чем гордиться... - перебил я её.

     — Ей пришлось повзрослеть, пошляк!

     — Вообще-то когда я уже ходил на горшок, ты всё ещё пачкала памперсы, так что имей уважение к старшим...

     — Нашёл чем гордиться! - парировала она моей же фразой. - Сразу видно возрастную деменцию.

     — О чём вообще можно спорить с человеком, который за столько лет даже стоя писать не научился?!

     — Ну это уже удар ниже пояса! Так что за мной техническая победа.

     — Юр, будь другом, огласи результат жюри.

     — Протестую! Попытка давления на жюри! Юра, будь добр, пожалуйста, а не будь другом...

     — Ну тогда ничья. - развел он руки, ухмыляясь.

     — Друг называется. - влил я водку ему в кружку пива.

     Через несколько дней у меня уже заново выросли ногти, а кости, следом, практически срослись, что позволило мне уже сносно ходить, пусть и на костылях, на которые я продолжал опираться, не наступая на правую ногу, правда я по-прежнему всё ещё был щербатым, но зубы уже успели прорезаться. Я постепенно оживал, и находился в отличнейшем настроении. В это время все наши шесть лагерей уже обосновались в Городе, и мы своими силами ремонтировали и облагораживали его - заделывали декоративные трещины в домах, красили стены, чинили дороги и так далее. Не знаю, кто из нас начал этот процесс, но подхватили его в итоге все - без команд и приказов, без просьб и уговоров, а просто потому, что так хотели, или же не желая прослыть тунеядцами. Постепенно без вмешательства, а точнее вредительства, чиновников, Город превращался в красивое и ухоженное место, в котором становилось приятно жить. Не в силах ещё делать что-то более сложное, я красил стены на уровне своего роста. Удивительно, но неписям не приходило в голову, что они живут как в руинах после арт-обстрела, и что могут сами менять свой окружающий мир. Для них всё это было в порядке вещей, ведь они всю свою жизнь прожили среди окружающей серости и разрухи. В итоге, увидев, во что превращаются их улицы, они стали жертвовать нам жетоны и краску, инструменты и расходные материалы, а также сами подключались к этой работе. Мы выбирали кварталы для своего жилья подальше от магазинов, но вот цветастые дома могли привлечь ненужное внимание, словно успешное предприятие или бизнес для чиновников, которые они отжали без счёта в нашей стране. Но по примеру региональных предпринимателей, целенаправленно уводящих свои компании в убытки перед запланированным визитом таких гостей, спасая их тем самым от захватов, мы действовать не собирались - жить нужно в прекрасном месте, а не в говне. И пусть это был более сложный путь, но скрывать вечно своё местоположение было бы всё равно невозможно. По итогу обстрела нашей линии блокады, мы, в общей сложности, потеряли около десятка БТР и двадцати БМП, и оставшуюся технику сейчас берегли как зеницу ока.

     После получения навыка «телепатия» Света стала убеждена, что здесь есть и навык «телекинез», и через несколько дней изнурительных попыток её затея, наконец, увенчалась успехом. Я тоже пытался, понимая, что «телекинез» вряд ли завязан на «телепатии», и, в теории, я бы смог им овладеть, но то ли я был недостаточно прилежным, то ли просто не обладал необходимым потенциалом, у меня это так и не вышло.

     За это время у меня случилось два неприятных разговора - один тет-а-тет с Удальковым, который был недоволен тем, что у меня по-прежнему в совете на один голос больше, хоть я и подставил всех, другой состоялся во время совета по той же причине:

     — Вместо того, чтобы выбрать наказание за то, что мы стали здесь смертными, у него дополнительный голос в совете и командирские полномочия. Я предлагаю проголосовать как минимум за лишение Виктора второго голоса. - заявил Удальков.

     — Напомню, что свои обязательства по передаче навыка я выполнил. - повторил я то же, что и ответил ему в приватном разговоре.

     — Однако навык, который ты передал оказался с подвохом, значит и наш договор стоит пересмотреть.

     — Замечу, что это вы стремились его побыстрее получить, я же выполнил все условия, за что и получил дополнительный голос, а все претензии можете адресовать к службе техподдержки... и такое рвение изменить условия сделки прямо кричит о том, что некоторые изначально планировали меня кинуть, чему бы я не обрадовался... тем более, что даже в нынешнем состоянии я запросто расправлюсь со всеми вами... однако я готов предложить и другие навыки, чтобы сгладить полученные всеми неудобства.

     — Но не со всеми нашими лагерями. - ответил Удальков. - Мы также запросто расправимся с вашим...

     — А я ведь говорил, что нужно было сразу расставить все точки над «и», а не ждать, пока он оклемается. - раздражённо заметил Платошин, крепко сжимая стол.

     — Спокойней, товарищи. Меня это устроит. - ответил Брагин. - Тем более, что, не смотря на произошедшее, мы здесь сейчас находимся в большей безопасности, чем ранее и по-прежнему сильны. Не вижу причин для эскалации конфликта.

     — В какой безопасности? Около сотни копий мечтают занять наше место!

     — Лишь единицы желают этого, остальные же хотят остаться здесь, имея вечную жизнь и неограниченные своим телом возможности. - заметил я.

     — В той безопасности, которую обеспечивает нам Город с помощью НПС-полиции, а несколько постов на улицах делают невозможным внезапное на нас нападение, на которое мы, благодаря боевой технике, ответим так, что мама не горюй! - ответил Брагин.

     — Ты не знаешь, как твоя копия себя поведёт, вот и нервничаешь. - ответила Удалькову Антошина. - А нам всем не стоит об этом и думать, так как мы адекватные люди. И за примером, что копии нам помогут, далеко ходить не нужно. А это, при необходимости, в перспективе усилит наш альянс вдвое, за что лишь требуется заплатить относительно небольшим риском. Не забывайте, что у большинства осталась ещё одна жизнь, только после которой появится копия, и мы сможем это использовать в самом крайнем случае.

     — Я тоже пока не вижу для нас катастрофы, хоть всё это и неприятно. - проговорил Воронков.

     — Ну так-то да, только Виктор всё равно получил дополнительный голос за кота в мешке... - задумчиво произнёс Платошин.

     — Я за то, чтобы оставить всё как есть, тем более, что это неудобство будет нам компенсировано другими навыками. - перебила его Яна, поднимая руку, к ней присоединился и Брагин, Воронков воздержался. - Вот и решили.

     После совета меня не покидало хорошее настроение, на следующее утро, валяясь в кровати, мы обсудили со Светой этот разговор, сойдясь во мнении, что некоторые негативные последствия всё же будут, после чего уже говорили на посторонние темы:

     — Ты хочешь детей? - неожиданно спросила она.

     — Да я даже знаю, как мы назовём нашего сына!

     — И как же? - пристально посмотрела она в глаза.

     — Гарри Портер! Круто ведь, правда?! Годам к семнадцати он научится пользоваться своей палочкой, и девушки будут называть его «избранный» или даже «мальчик, который избавил их от сами-знаете-чего».

     — Чтобы к нему приставал директор с нетрадиционной сексуальной ориентацией?

     — Нормальная была у него ориентация!

     — Ты это Троллинг скажи...

     — Не важно, что она потом понапридумывала - он был добрым стариканом с давними и близкими отношениями со своим замом, и кучей детишек, и, расставшись, они сохранили хорошие отношения.

     — Там не было упоминания об их детях.

     — Да там все школьные коты и кошки были их, чтобы не привлекать внимания к их служебному роману. Как ты думаешь, почему кошка завхоза столько жила? Вот-вот! Потому что она, как и крыса рыжего, была человеком, просто без документов, учитывая тайну её рождения, вот и пряталась так от миграционной службы. И почему её миссис называли?

     — То есть её хозяин и был её мужем?

     — Именно. А ещё, возможно, она тоже не могла пользоваться магией, вот и жила в виде кошки...

     — Фу, то есть амурные отношения с кошкой - это нормально для тебя?

     — Так он тогда тоже превращался в кота, он же был великим волшебником... и тем ещё экспериментатором!  Интересно, а он мог превратится в кошку, а она в кота?

     — Тогда уж в свиней или в каких-нибудь единорогов... Может именно из-за бесконечных экспериментов они и разошлись в итоге? Или же из-за криков профессора-кошки, находящейся в охоте? Она ведь могла орать и будучи в человеческом обличии...

     — Точно, запросто! Видимо поэтому он и решил её стерилизовать, на что она обиделась... Или же просто его зам превращалась в кошку перед родами... а вообще-то это ведь круто - представь себе двух морщинистых стариков, которых уже не влечёт друг к другу, но которые могут превратиться во вполне себе симпатичных животных всего лишь с редкой сединой...

     — Не хочу стариков представлять... лучше уж кошек... а вообще-то это значит, что мне придётся родить девочку...

     — Не отвертишься - тогда её будут звать Таня Гортер.

     — Значит рожу неопределившегося ребёнка!

     — Эээ, не - гендеров всего два, это биология, а не бредни поехавших идиотов. И гермафродитизм у человека - патология.

     — Ты кое-чего не учитываешь...

     — И чего-же?

     — Мнения наших родителей.

     — Нет, ты ведь не посмеешь пойти на такое!

     — Ещё как! Или ты думал, что у меня нет тяжёлой артиллерии?

     — И ты готова к Вениамину или Фёкле? Да ты блефуешь!

     — Ничуть. Хочешь проверить?

     — Ладно, мы ещё вернёмся к этому разговору, когда у меня появится «внушение»...

     — Так ведь я сначала «телепатией» прочту твои мысли, а потом с помощью «телекинеза» натяну глаз на жопу.

     — Не знал, что «телепатия» так работает...

     — Она будет работать так, как я захочу.

     — Всё равно ты попалась - глаз-то у меня два, так что ты не сможешь выбрать тот, который тебе наименее симпатичен.

     — Второй сначала будет смотреть на это, а потом повторит судьбу первого.

     — И тебя с «эмпатии» расплющит...

     — А я тебе наркоз вколю...

     — И что же я нашёл в такой садистке-то?

     — Садистка бы без наркоза действовала... и зря ты эту тему поднял - я ведь и могу назвать ребёнка назло тебе... Сколопендриус, к примеру.

     — Ну точно садистка! Попал я из огня да в полымя...

     Дальнейший день проходил уже как обычно - я красил, а Света выискивала копии, заменившие оригинал, и оценивала каждого из наших союзников в лучших традициях шпионажа - то принесёт водички одной бригаде, заведя издалека разговор, аккуратно потом касаясь нужной темы, то задавая прямые вопросы, то критикуя, рассчитывая на поддержку. Да, ей всё это было не по нраву, но это было необходимо - наш маленький «Орден Дракона» нужно было превращать в армию, не говоря уже о том, чтобы элементарно иметь представление о нашем окружении. Кстати, Юра всё-таки получил «ощущение взгляда», и сейчас бился над его следующей ступенью, остальные же уже получили «ощущение опасности». Также мужская часть нашего отряда с момента появления в Городе начала попытки получить «ускорение», при этом, прекрасно зная о последствиях, действовали они очень осторожно, благо сейчас была относительно мирная жизнь в том плане, что на нас никто не нападал, что позволяло им использовать меньшие дозы и приходить в себя на следующий день, а то и два дня подряд. Девушки же дружно отказались, не желая, чтобы их видели в состоянии синдрома отмены, по крайней мере Света так аргументировала свой категорический отказ, добавив, что для неё уже не принципиально получить «ускорение», учитывая её другие навыки, Катя же вслед за подругой освоила «телепатию» и «телекинез», а Аня получила «эмпатию», причём абсолютно мирным способом, видимо, так это и задумывалось изначально, но люди и сама система внесли свои коррективы, также мы постепенно принимали в свои ряды новых участников, например Эрнеса и Зимина, или же сестёр Веру и Надю, которые пока что не могли похвастаться успехами. Стоит ещё упомянуть и навык «регенерация», ставший для всех нас спасительной соломинкой и какой-никакой альтернативой возможности возрождения - со вчерашнего дня, когда я раскрыл принцип его получения, все вокруг ходили с множеством неглубоких порезов, обрабатывая их различными мазями, и как бы я не хотел скрыть это от копий, занявших места оригиналов, но сделать это было невозможно. После обеда мы с Юрой проверили действие «отвода глаз» против навыка «обнаружение жизни» - и выяснилось, что «обнаружению жизни» по барабану на «отвод глаз». Вечерами мы ходили в дип-кинотеатр, пошли туда и сегодня. Основной его принцип был в том, что нейросеть анализировала происходящее в двухмерном пространстве, а затем в режиме реального времени дорисовывала всё в трёхмерном формате, плюс же нахождения в капсуле заключался в том, что нам здесь не требовались шлемы виртуальной реальности - мы сами оказывались в эпицентре всех событий, не будучи при этом разделёнными, как если бы смотрели фильм в шлемах, и это было намного круче, чем кинотеатры в реальном мире. Ну а уже за ужином в столовой лаборатории ко мне вдруг подошёл Пал Саныч:

     - Ты, наверно, еще не в курсе, что один мой знакомый тоже занимается гостиничным бизнесом, и у него есть два весьма любопытных постояльца... с фамилиями Рымов и Пальцева... а два неравнодушных друг к другу гостя всегда очень разговорчивы... Так что я предлагаю обмен двух на одного. - сказал мне аналитик уже перед окончанием ужина. - И советую поторопиться с решением, если им есть что рассказать...

     Я ничего на это не ответил, хотя и хотелось сначала сказать про то, что офицеров на командиров не меняю, так как я тут же вспомнил про то, что Рымову действительно есть много чего рассказать - начиная о моём ускорении, и его возможных причинах, и заканчивая «точкой респауна»... и не дай Бог здесь будет засилие копий, не говоря уже о том, что эта информация попадёт потом в руки правительства... Вечные олигархи, брр... меня аж передёрнуло... не дай-то Бог! Чёрт бы побрал гордыню Рымова - подошёл бы сам и рассказал мне всё, тогда бы я знал, успел он что-то сообщить им или нет... а может он уже что-то выдал? Поэтому и не подошёл из-за чувства вины и так как не считает уже возможным просить помощь? Вполне вероятно... Но в любом случае вызволять их нужно силой. Можно связаться с моей копией и вынести все их лагеря, вытащив пленников... если только они так же как и мы не переселились... Сразу же по возвращению, Света связалась с моей копией и мы тут же отправились в путь, но, к сожалению, все их четыре лагеря были пусты...

     Я не хотел отпускать аналитика - слишком уж опасным он был, но и оставлять своих товарищей я тоже не хотел, в том числе и из-за того, что не желал уподобляться своей холодной копии - ведь людям свойственно ошибаться и делать глупости, противоречащие здравому смыслу, но именно поэтому мы и являемся людьми. Так что мне всё же пришлось признать этот вариант самым оптимальным - ведь всё равно мы все уже были в курсе о его способностях, и не факт, что его бы не нашли всё ещё продолжающие его искать подчинённые. В этом случае бы уже не удалось вызволить Рымова с Пальцевой. Оставалось получить необходимое большинство голосов в совете за обмен, и для этого я решил использовать реверсивную психологию:

     — Свет, нужна твоя помощь. Для освобождения Рымова с Пальцевой нужно всех убедить, что мне не выгодно их возвращение, также надеюсь, что эта их маленькая месть наконец оставит все разногласия в прошлом.

     — И как именно?

     — Всё, в принципе, просто, но дьявол всегда кроется в деталях...

     В этот день Юра попросил помочь ему с последним квестом. У него было «превознесение» с неписями, поэтому он и получил такое задание - требовалось избавиться от всех чиновников и бонусом спасти детские сады и школы, и он не мог понять, как это сделать, не испортив репутацию и не оказавшись в Городе персоной нон-грата, так как убивать неписей, какими бы они ни были, было запрещено. Несколько часов мы за пивом разбирали и обдумывали эту ситуацию, пока вдруг не прошли мимо детского сада, где меня и осенило:

     — Здесь же почти всё устроено как и в нашей жизни... откуда поступают продукты в гос учреждения?

     — Не знаю.

     — Выясни, и пусть продукты, поступающие в детские сады и школы отправятся чиновникам - пусть жрут, твари, то, чем детей травят, и наоборот... и накрути, на всякий случай, один день в сроке их хранения - думаю этого будет достаточно для той тухлятины с мусором...

     Этой задачей мы занимались пол дня, и в итоге проникли на склады с едой, под видом ревизионной комиссии, где просто отдали соответствующие распоряжения руководству - производства здесь не было, только хранение и отправка. Также мы выяснили, что в 17.00 отправляется повозка, набитая под завязку жетонами на «школьное питание в соседние страны», хоть их здесь и не было, а на своих школьников не тратили ни жетона, собирая на это деньги с их неписей-родителей, по пути же следования повозки, в лесу неподалёку, обитал разбойник Угробин Плут, отбирающий деньги у бедных и раздающий их богатым, так что мы с Юрой, найдя дополнительных людей, решили подождать повозку в засаде за городом, чтобы собственноручно раздать эти жетоны местным садам и школам, а потом схватить разбойников...

     — Стоп. - спрыгнул я с дерева в зелёном камуфляжном костюме с разрисованным лицом перед повозкой, рядом со мной приземлился Юра в одеянии монаха с посохом, его лицо скрывал капюшон, так как он не захотел себя размалёвывать, а подобной маскировки здесь было достаточно.

     — Этот обоз собственность чиновника Шерифова, правой руки мэра Бякина, доверенного лица самого президента. Прочь с дороги, смерды! - обратился к нам стражник из повозки.

     — Уже нет, сейчас этот обоз уже наша собственность, и чем быстрее вы отойдёте от нашего имущества, тем более высокий шанс у вас вернуться домой живыми и здоровыми. - ответил я, передёргивая затвор пистолета.

     — Не стреляйте! - произнёс этот НПС-стражник, поднимая руки вверх.

     Секунду спустя мы уже вскрыли повозку и обомлели - она оказалась пуста!

     — Где всё, почему пусто?! Был электронный перевод?

     — Вы из какого века-то? Она и была пустой, всё уже давно попилено и захапано. - ответил тот же стражник.

     — Твою ж мать!

     — Ага, на эти деньги Шерифов построил особняк в пригороде и виллу с виноградником за границей.

     — То есть ты знал, что везёшь пустую повозку, даже не предполагая, что тебя самого могут обвинить в том, что она пустая? Ты дурак или прикидываешься? Или же сам всё стащил?

     — Никак нет, господин! Дык а что мне оставалось-то? Я человек маленький - откажусь, так меня уволят по статье и всё равно посадят, а так хоть надежда есть...

     — Ты мог сообщить об этом куда следует...

     — А смысл? Ведь всё контролирует Шерифов, да и как бы я узнал, что повозка пустая, не заглядывая в неё?

     — И как же ты узнал?

     — Так она всегда пустая, судя по весу, и мои сменщики это знают... да и вообще все знают. Это всё чиновники, и пусть меня поразит молния, если я лгу!

     — Ну им не долго осталось... а повозка-то импортная...

     — Да, господин, до ста за 2 секунды разгоняется, есть автопилот, салон из кожи молодого дракона, всё супер-пупер альфа-премиум мега класса... стоит как ВВП среднего региона, целых пятьдесят таких мэрия закупила для нужд элиты, которым по статусу не положено ездить на более дешёвых повозках, ибо не поймут иначе коллеги, а народ должен знать, кому в ноги кланяться...

     — Вот мы её и изымаем.

     — Помилуй, господин! Меня же посадят или же казнят!

     — Некому будет, ибо народ знает, кого раком ставить.

     — Тогда убейте меня - пусть лучше дети считают меня героем, погибшим на службе!

     — Говорим ж тебе - нету больше чиновников! Никто тебя не посадит. - буркнул Юра.

     В ответ на это он бухнулся нам в ноги, всхлипывая и благодаря, и мы изрядно повозились, поднимая его.

     Для поимки разбойника мы решили действовать методом «на живца» - переоделись нищими и пошли через лес. Угробин Плут не заставил себя долго ждать - его шайка из толстых, разодетых в дорогие костюмы с галстуками, генетических и моральных уродов окружила наш отряд, после чего вперёд выступил их предводитель. Стоило мне только взглянуть на него, как я сразу понял, с кого его рисовали - да я бы и посчитал его Плутиным, если бы не знал заранее, что он лишь НПС Угробин Плут.

     — За проход по этому лесу мы взимаем налог.

     — Но у нас ничего нету! - хватая руками голову, отчаянно воскликнул кто-то, вжившись в роль.

     — Ваша одежда послужит уплатой - эти нитки нам пригодятся... - гнусно ухмыльнувшись произнёс он.

     — Хорошо. - ответил я, кивая своим. - Мы раздеваемся.

     Отдав таким образом команду, я, как и весь наш отряд, скинул выцветшие лохмотья и взял пистолеты на изготовку, однако только завидев оружие, бандиты попадали на колени, вопя на разные голоса, что они сдаются. Я неспешно подошёл к сидящему на коленях Угробину. В отличие от остальных он был спокоен.

     — Всё равно меня не осудят - они все мои, даже в конституционном суде, у меня на них компромат, поэтому они и занимают свои должности, отпустите - перепишу на вас один из моих дворцов, у меня куча недвижимости, оформленной на подставные лица и офшорные компании, я король этого мира...

     — Нету больше ни судей, ни прокуроров со следователями, ни вообще чиновников - никто тебя, гнида плешивая, уже не спасёт. - зловеще закончил я, не в силах уже сдерживаться перед этой мерзкой рожей, и ринулся на него.

     Повалив его на спину ударом ноги, я принялся жёстко избивать эту поганую харю. Через какое-то время меня стащил с него Юра, и продолжил удерживать, пока я не замер, наблюдая за избиениями разбойников вокруг.

     — Успокоился?

     — Да.

     — Хорошо, а то я боялся не успеть... - закончил он, отпуская меня.

     Через секунду уже он сидел на поверженном ублюдке, нанося град ударов. Теперь настала моя очередь стаскивать его, чтобы народ неписей тоже имел возможность отомстить плешивому вору.

     Постепенно мы навели порядок и, связав грабителей, привязали их к повозке, по примеру байкеров, чтобы они волочились позади, и только потом направились в Город за наградой.

     На улицах было не протолкнуться от празднующих неписей - то тут, то там слышались скандирования «Ура» или «Свобода», народ ликовал, обнимался и танцевал. Мы продирались сквозь них с большим трудом, попадая из одних объятий в другие, а множество следов от помады на наших лицах постепенно превращалось в одно. Сдав разбойников, продав навороченную повозку и передав выручку по назначению, перед глазами проплыло системное уведомление: задание успешно выполнено - 1211 чиновников умерло от отравления, 312 от острой кишечной непроходимости, вызванной посторонними объектами в еде, и 217 от асфиксии, вызванной посторонними объектами в дыхательных путях. Школы и детские сады спасены! +5000 к репутации со всеми жителями города. Достигнут максимум - превознесение!

     Мда... многовато чиновников для такого маленького городка, тысяч из десяти жителей... За поимку разбойников и передачу вырученных с повозки денег, каждый из нас получил по пятьсот жетонов, Юра же дополнительно отхватил ещё тысячу, которую разделил со мной за первую часть квеста.

     А перед ужином, вылезая из капсулы, я решил выяснить интересующие меня вопросы, чтобы понять, что делать с «копиями»:

     — Слушай, зай, а что будет, если капсулу вдруг отключат от источника питания? - спросил я, как бы невзначай, Таню, одевая халат. Мы продолжали вяло делать вид на камеры, что являемся парой. - Я не умру?

     — Нет, сознание почти сразу вернётся, как после сна. Не волнуйся - это экстренный выход на всякий случай.

     — А почему тогда принудительный выход из капсулы занимает столько времени? И может ли сознание остаться в игре?

     — Не знаю, наверно не может, и предполагаю, что это связано с тем, что между телом и сознанием есть некая связь, словно нить, которая, возможно, является душой и удерживает сознание.

     — Или же душа и есть сознание, именно поэтому и невозможно его цифровизировать...

     — С чего ты это взял? - осторожно спросила она.

     — Ты сама говорила перед моим первым погружением.

     — Да? Не помню... но это очень сложный вопрос.

     — А если я, вдруг, умру в реальности, останется ли моё сознание в игре?

     — Не думаю, что тебя это касается.

     — Самым прямым образом. Ведь это моя жизнь и моё сознание.

     — Смерть есть смерть, от неё не скрыться ни в какой капсуле. - наконец ответила она.

     Уже поздним вечером после ужина, прямо перед собранием, Света меня отозвала на минуту:

     — Вить, Пальцева опять просила обменять...

     — Генерала на офицеров? Я же уже сказал, что это глупо выпускать такого опасного человека, как аналитик, тем более Рымов начнёт здесь воду мутить...

     — Ксюха сказала, что он не посмеет, если ты его освободишь.

     — Что ж он сам-то это не сказал? Да и такой вопрос-то и поднимать на совете глупо - все понимают, что нельзя на подобный обмен соглашаться, причём он нас оставил прямо перед штурмом военной части. Я всё сказал. - сделал я ударение на последней фразе.

     Говорили мы немного приглушённо, стоя недалеко от открытого окна большой гостиной на первом этаже нашей квартиры, но всё же достаточно громко, чтобы нас услышали.

     — Виктор, а о каком обмене говорил Пал Саныч? - спросил меня Платошин, когда мы вернулись.

     — Даа... это он всё ищет способы выбраться, ничего интересного. - сделал я вид, что уклоняюсь от прямого ответа.

     — А мне вот кажется, что мы имеем право знать, учитывая, что все принимаем решение...

     — У него в плену двое из нашего лагеря и он вдруг решил, что мы согласимся на обмен, я его, естественно, послал куда подальше, так как он слишком опасен, чтобы быть на свободе.

     — А нам ты просто забыл об этом сообщить?

     — Да нет, у меня как-то и мысли не было, что кто-то этим может заинтересоваться, тем более, что это скорее личное дело нашего лагеря...

     — А мне не понятно, с чего он вдруг подумал, что это предложение заинтересует тебя? - спросил Удальков.

     — Он предполагал, что Рымов может передать ему важную информацию.

     — О какой информации идёт речь?

     — Могу лишь догадываться.

     — И всё же?

     — «Точка респауна», может какие-то сведения об ускорении, вторичные личные данные...

     — Я считаю, что было несколько неправильно принимать такое решение самостоятельно и нам стоит всё обсудить. Мы ведь на то и совет, а не монархия... - подвёл итог Платошин.

     — Хорошо, давайте обсудим. - состроил я недовольную гримасу.

     Дальше всё пошло как по маслу. Прозвучало даже логичное мнение о том, чтобы получить пленных, не выпуская аналитика, найдя способ обмануть его, был даже спор, в итоге категорически против его освобождения был Воронков, имевший с аналитиком личные счёты, и я с двумя голосами - играть, так до конца, тем более, когда с ним снова начнутся проблемы, я напомню, что был против. Поддержали же эту идею четверо, помимо самого обмена и демонстративного противоречия мне, желающие заключить перемирие и обезопасить себя хоть от этой угрозы при отсутствии возможности возродиться после гибели. После собрания я велел вести наблюдение за Семёнычем, который бы не был доволен возможным возвращением Рымова и освобождением аналитика, и за теми, с кем он уходил его прятать, чтобы они не создали помех, также меня немного беспокоила мысль о том, что в плену могут находиться копии Рымова и Пальцевой, и именно это была причина, по которой Рымов сам не подошёл.

     Уже утром по дороге на завтрак я привычным делом пытался активировать «обнаружение жизни», и в этот раз у меня получилось! За завтраком же мы вшестером объявили аналитику о нашем согласии на его предложение, но только с учётом перемирия, на что он легко согласился, после чего мы долго обсуждали процесс обмена. Я не сомневался, что он попытается нас кинуть, впрочем, и я сам хотел обмануть его, оставив в яме, поэтому обсуждение деталей обмена продолжалось в течение всего завтрака. Мы обсуждали очень геморройный вариант, при котором, на первый взгляд, никому не получалось обмануть другого, но лишь на первый взгляд. Суть заключалась в том, что соратник пленных должен был передать им рацию и оружие. После проверки связи и оружия на наличие патронов они бы сами себя отправляли на перерождение. Если бы какой-то гонец вдруг не дошёл до них - сделка отменялась, другого гонца бы аналогично убивали, а пленных перевозили, также снайперы с двух сторон должны были контролировать отсутствие сил противника вблизи наших базовых лагерей для обеспечения спокойного респауна. Я же, всё ещё продолжающий слегка прихрамывать, по условиям обмена должен был находиться в Городе под присмотром десятка бойцов аналитика, находящихся на связи с Безноговым, и единственный вариант, который я видел, заключался в том, что моя копия ждала бы аналитика в их лагере на месте респауна, используя «отвод глаз» для его повторной поимки, вот только уйти с ним потом из окружения была большая проблема, чтобы в аналитика не попала случайная пуля, как и то, что мы не знали, где у Рымова с Пальцевой точка респауна, и есть ли у них ещё жизнь. Вот из-за этого мы и спорили, так как я настаивал на том, чтобы вывести их на БТР, чему противился аналитик, решив, что я таким образом хочу его кинуть, поэтому пришлось договориться о передаче им одного БТР с той же целью, рискуя привлечь к этому обстоятельству ненужное внимание. Передачу БТР пришлось аргументировать демонстрацией дружеских намерений для дальнейшей совместной ликвидации ЧВК, которая, по словам аналитика, уже наступила им на хвост. В начале этих переговоров Верещагин показал мне ладонь, на которой было написано «где вы?». Решив, что он хочет меня о чём-то предупредить, я постарался намекнуть ему по окончанию переговоров, чтобы она приходил раньше:

     — Тогда буду ждать твоих бойцов у продуктового Жанны... - сказал я аналитику, заканчивая переговоры.

     Обмен был назначен на полдень, и времени пообщаться с Верещагиным было предостаточно... если он, конечно, придёт.

     Он появился вскоре в составе отряда человек из тридцати и сходу заявил:

     — Я знаю, где держат Рымова с Пальцевой. Готов предоставить эту информацию в обмен на возможность присоединиться к тебе, только будет ещё одно условие - большая часть нашего лагеря в плену у ЧВК и мы должны вызволить их. - пробасил он.

     — И с чем связан такой демарш?

     — С внутренним расколом...

     — А поподробней можно?

     — Пал Саныч мне не доверяет и поставил надо мной Безногова, который перебил весь наш отряд после моего отказа в выдаче ему Рымова с Пальцевой.

     — Он не доверяет только тебе, или твоему отряду тоже?

     — Почти всему лагерю - он внушал беспрекословное повиновение лишь захваченным лагерям, пропустив собственный, где и так был командиром, у нас лишь офицеры под его внушением, но они все в руках у ЧВК.

     — Как их захватили и как вы спаслись?

     — Мы с отрядом были снаружи, когда на нас напали и мы смогли помочь некоторым отступающим... они стреляли на поражение, а потом чем-то мгновенно вылечивали раненых, остальных забирали с точки респауна... так что насчёт моего предложения?

     — Идёт. - кивнул я, подумав немного.

     — И мы вытащим их всех?

     — Да. - ответил я, протягивая руку. - Обещаю.

     Я не собирался терять драгоценное время на бюрократию, устраивая совет, тем более, что это действительно было личным делом конкретно нашего лагеря, однако и рисковать жизнями своих людей я был не намерен - четверо с «ощущением опасности»  на ускорении становились нашим кулаком, задачей же остальных была их поддержка на расстоянии. Впрочем, к нашей четвёрке, состоящей из Терникова, Котова, Пронина и меня, не взирая ни на что, присоединился и Юра, которого обещали уберечь Света и Катя. Вообще, в идеале, на каждого мили-бойца должен был быть прикрывающий его издалека телепат-телекинетик, основная функция которого заключалась бы в его защите во время отдыха между ускорениями и передаче картины сражения, направляя его в те или иные участки боя, но пока у нас этого не было.

     Первым делом я, используя «отвод глаз», ликвидировал часовых по периметру бивака противника, правда он совсем не помог, так как меня всё же заметили благодаря «обнаружению жизни», и, когда мы пошли на штурм, альянс аналитика был в курсе нашей атаки, но была и хорошая новость - они уже были окружены с трёх сторон, четвёртая сторона примыкала к горе и для того, чтобы взять их в полноценное кольцо требовалось неизвестно сколько времени обходить. Их же лагерь представлял собою наспех сооружённые шалаши посреди леса в горах, вокруг которых не было даже маленького забора, словно стоянка племени аборигенов эпохи колонизации, ставших впоследствии кирпичами капиталистической власти ушлых людишек. Пока мы впятером аккуратно добирались до них перебежками от укрытия к укрытию, не используя ускорение, чтобы не вымотаться раньше времени, все остальные вели огонь, основная цель которого была в удержании их на месте, чтобы нам было проще их выкосить. Для этого группа поддержки использовала десяток пулемётов. Обстреливать миномётами было нецелесообразно, чтобы не задеть ненароком Рымова с Пальцевой. Пулемёты, впрочем, было тоже рискованно задействовать, однако скорее всего их держали в какой-нибудь яме, чтобы не приходилось постоянно за ними наблюдать, поэтому риск был минимален. Верещагин со своими людьми также участвовали в атаке, это было своего рода их боевое крещение с нашим отрядом и гарантия того, что он с нами, и хоть я немного и опасался удара в спину, но после того, как он меня выручил, я снова начинал ему доверять... Что происходило с других сторон я не знаю - Света с Катей оберегали Юру, и находились на его линии атаки, я же, остановившись, наконец, метров за двадцать до первых бойцов, ускорился, делая рывок в их сторону, находу поражая их с двух рук из пистолета-пулемёта ПП-2020М, которые я взял на замену викторезу. К этой покупке я подходил долго и с умом, пробуя и другие пистолеты-пулемёты и остановился на нём за счёт его удобства, низкой массы и компактности. Ими же была вооружена и остальная наша пятёрка. С викторезом же была Света, контролирующая ход боя через его прицел. Пробив брешь в стане я врага, я ворвался внутрь их позиций как смерч, поражая всех противников вокруг... или же аки депутат правящей партии, находящийся между кучей разных бюджетов и тендеров. Сменив во второй раз магазины своих «ПП», я переводил дух, вернувшись на безопасную позицию, как вдруг на меня выскочил кто-то кувырком на огромной скорости, делая очередь в полёте, от которой я увернулся на последних долях секунды, ответив ему тем же, но и он ушёл с линии огня, укрывшись за внушительным камнем. У меня было три гранаты и я тут же закинул туда одну, но он выпрыгнул из-за камня как только граната приземлилась, выпустив в меня несколько пуль из пистолетов с двух рук. Я так привык к своему преимуществу в скорости, что чья-то подобная скорость привела меня в замешательство, и я не мог в него попасть, что начинало меня дико злить, а злость и страх худшие помощники в сложных ситуациях. Ведь мы все впятером шли в эту атаку на острие ножа, прекрасно зная, что уже не возродимся, если нас убьют, и это обстоятельство сильно на нас всех давило - игры уже остались в прошлом... Отпрыгнув назад, я постарался собраться с мыслями и рассуждать логически - у меня преимущество в вооружении, и мне нужно не целить в неуловимую цель, а стрелять по площади. Но мой противник будто тоже об этом подумал, и, когда я расстрелял оба магазина, он бросился на меня, резко сократив дистанцию, и мне пришлось принять ближний бой, который я, от неожиданности, начал проигрывать с первых же секунд, замешкавшись от двух противоположных мыслей - отпрыгнуть и перезарядить один из пистолетов или же отбросить их и вытащить ножи? А пока же я принимал все удары на пистолеты. В итоге мне удалось подсечь его ногу в момент шага, пропустив при этом выпад ножом, и, пока он лежал на шпагате, я отпрыгнул, бросая левый пистолет и перезаряжая правый, и, уже падая, разрядил в него всю обойму. Этот короткий бой дал мне понять, что я был не готов ко встрече с таким же противником, как и я сам, и лишь благодаря регенерации и сработавшему шансу остановки кровотечения, кровь из глубокого пореза на бедре сейчас не заливала мне штанину и обувь.

     — Всё в порядке? - услышал я тут же обеспокоенный голос Светы в голове.

     — Уже да. Нарвался на такого же как я.

     — Юра тоже, но мы втроём его одолели. Не могли никак сосредоточиться на нём, чтобы свернуть ему шею, в итоге просто ставили щиты от его атак, пока вдруг не смогли поймать его между двух щитов, а Юра в это время расстрелял его в упор.

     — Молодцы, как остальные?

     — В порядке все, что с ногой?

     — Порез небольшой, скоро пройдёт. Скажи остановить наступление на пару минут, а вы продолжайте огонь.

     Дальше уже было проще, и постепенно мы перебили всех, причём Юра уже не особо лез в атаку, став крайне осторожным, хотя мы все уже не лезли на рожон - наша безбашенность и ощущение собственного превосходства уступили место сосредоточенности и здравому смыслу, но подобных сюрпризов больше не было. И как я только мог забыть про того быстрого бойца, увиденного мною на одной из симуляций? Ведь только благодаря ему я сам получил «ускорение»... и он, видимо, рассказал об этом своему приятелю... Рымов и Пальцева оказались целы, если не считать побоев - в центре бивака были вырыты две ямы, где и содержались пленные.

     — Благодарю. - зло произнёс Рымов, щурясь на солнце, когда его вытащили.

     — Спасибо! Привет! - счастливо крикнула Пальцева и кинулась со всеми обниматься.

     — У вас копии уже есть? - спросил я.

     — Какие копии?

     — Обычные. Вы умирали с нашей последней встречи?

     — Нет. Что значит копии? - повторил Рымов.

     Пришлось объяснить.

     — А этот что здесь делает? - грубо рявкнул Рымов, глядя на подошедшего Верещагина.

     — Хоть мне и не удалось вас уберечь от этой падали Безногова, но зато я смог поспособствовать вашему освобождению. - ответил Верещагин.

     — Во-первых он наш союзник, а во-вторых только благодаря ему вы сейчас на свободе. Но довольно лирики, а то подсядете... нам пора возвращаться, и я надеюсь, что нам больше не придётся вас выручать. - сказал я, разворачиваясь и делая шаг в противоположном направлении.

     — Спасибо, только ты мог просто отпустить нас, или вообще не брать в плен - ведь было ясно, что мы уже сами по себе. - ответил Рымов Верещагину.

     — Тогда не мог. А вот сейчас отпускаю. - ухмыльнулся Верещагин.

     — Ваня... - тихо произнесла Пальцева за спиной.

     Пока Рымов молчал я успел сделать ещё несколько шагов, остальные тоже начали расходиться.

     — Нам можно вернуться? - наконец задал вопрос Рымов.

     — Да, только должность зама уже занята, но вот Пальцева может вернуться на прежнее место. - ответил я, развернувшись к ним.

     — Понимаю. И всё же мы с вами. - закончил Рымов, глянув перед этим на Пальцеву. - Если примите назад...

     — Тогда с возвращением, подключайтесь к сбору лута.

     На всякий случай мы обошли ещё несколько стоянок с теми, кто ушёл одновременно с Рымовым - они все были на связи и знали, где кто живёт, но желания вернуться не выказал никто - они просто наслаждались эти миром, свободой и не желали ничего больше, живя как первые колонисты далёких и неизведанных земель. Единственное, что я сделал, так это намекнул, что когда придёт время и я их позову, то приму только тех, кто будет готов пойти за мной, остальные же так и останутся здесь. Чёткого плана действий у меня, конечно, не было, но я очень рассчитывал на «внушение», потому как без него мы бы не могли отсюда выйти без проблем и с новыми документами, подвергать же опасности жизни своих родственников никто из нас не хотел.

     По возвращении в Город нас уже ожидали наши союзники в весьма напряжённом состоянии:

     — Что всё это значит? - начал разговор Платошин.

     — Мы вернули Рымова и Пальцеву... как вы и хотели.

     — Что здесь делает второй офицер врага?

     — Он теперь наш союзник... вы же хотели союза?

     — Тогда почему мы обо всём этом не знаем?!

     — Прекрасно знаете, я же только что это сказал. Плохо спалось что-ли?

     — Я член совета, товарищ Верещагин, и мне не ясно, почему я не в курсе относительно вас... - попытался он наехать на Верещагина.

     — Я пришёл в распоряжение Виктора, а совет, как я полагаю, он возглавляет?

     — Мы здесь принимаем решения сообща!

     — Тогда, выходит, вы в курсе происходящего.

     Мне показалось, что Михаил откровенно наслаждается ситуацией вокруг, а не просто подыгрывает мне.

     — Мы продолжим этот разговор на совете.

     Только мы все расположились, а Верещагин и компания отправились на поиски своего жилья у неписей, как прибыл посланник от Платошина с временем и местом собрания. Меня вызывали... «Ха, ну что ж» - подумал я - «пора заканчивать этот цирк, он мне уже изрядно надоел...»

     — Итак, я, пожалуй, начну. - заговорил Платошин, когда все расселись у него в гостиной. - Мы все, безусловно рады успеху вашей операции, но мы на то и совет, чтобы принимать совместные решения.

     — Довольно уже в демократию играть. Наигрались. Вместо того, чтобы заниматься делом, мне приходится думать о том, как получить большинство голосов, устраивая театральные постановки. Во-первых командование во время войны - моя задача, а во-вторых вы не знаете аналитика. Он уже дважды предавал - первый раз меня, когда я наладил связь со всеми лагерями, второй раз Рымова, с которым они договорились о союзных действиях, и я не позволю ему это сделать в третий раз. Ваше мнение безусловно важно, но я руковожу и решающее слово за мной, и либо вы со мной и принимаете эти условия, либо нет.

     — Тогда мы, пожалуй, выйдем из альянса. - высказался Платошин.

     — Ваше право, только не рассчитывайте, что я вытащу вас отсюда. Я возьму лишь тех, кто готов пойти ЗА мной.

     — Все эти слова противоречат букве и духу нашего альянса. - заметил Воронков.

     — К сожалению это так, но в самом определении слова совет заложен его смысл - совещательный орган. И я готов выслушивать ваши советы, но я не стану тратить драгоценное время на единогласное принятие тех или иных решений как в дефиците времени, так и противоречащие здравому смыслу. Союзы заключают с равными, мы же одним нашим лагерем вынесли все три оставшихся у аналитика лагеря. Нам не было смысла заключать с ними союз, тем более, что сам Пал Саныч крайне непостоянный и коварный человек, всегда готовый ударить в спину. Сейчас благодаря нашему с вами альянсу, мы все оказались только в плюсе, две угрозы уже нивелированы и уже можно думать как о прекращении союза, так и о его реформации. Кто хочет уйти - счастливого пути, надеюсь вас не схватит ЧВК «Ганкер», для тех кто хочет остаться - лидер я, а совет лишь совещательный орган. И сейчас я предлагаю прерваться для принятия решения.

     В итоге Платошин с Удальковым всё же вышли из состава нашего альянса, остальные остались, грамотно рассудив, что кто-то в любом случае стал бы командовать, что и говорил Брагин изначально. Однако они не покинули город, посчитав его самым безопасным местом - лишь переселились подальше и расставили на всякий случай блок-посты... будто мы бы стали инициатором конфликта в черте Города против вчерашних товарищей.

     Этим вечером мы праздновали успешное завершение операции и освобождение Рымова, и я, недолго размявшись, решил выполнить обещание, данное Юре.

     Поиграв немного известных песен, начав с песен «Заколебал (ВВП, прощай)», «Время их прошло», «Столько денег у Бога», «Властелин Вселенной», и, напоследок, «Ничего, кроме правды», я перешёл к своим, сначала лирическим для смены настроения, первой из которых стала «Вспомни меня», написанная на два голоса, где второй куплет я писал для женского вокала, а третий и бридж со следующими припевами общими:

      

     Помнишь ли ты, как встречали мы рассветы?

     Блики костра догорали в отражении наших глаз.

     Помнишь ли ты хвост летящей вниз кометы?

     Я загадал, чтоб и в старость наш огонь не угас.

      

     Но ведь ты всё позабыла,

     Или как ещё объяснить

     Нежелание тратить силы

     И стремление всё разбить?!

      

     Вспомни меня, вспомни меня!

     Вспомни меня, вспомни меня...

      

     Дождь пеленой прячет берег в безмолвном укоре,

     Волны шумят - мы рискуем, можем не спастись,

     Паруса нет, нас уносит в открытое море,

     А мы грести продолжаем вокруг своей оси...

      

     Но ведь мы всё позабыли,

     Или как ещё объяснить

     Нежелание тратить силы

     И стремление всё разбить?!

      

     Вспомни меня, вспомни меня!

     Вспомни меня, вспомни меня!

     Кто защитит тебя? Кто отдаст всего себя?!

     Вспомни меня, вспомни меня...

      

     Замкнутый круг - мы виним во всём друг друга,

     И не готовы признаться себе в ошибках своих...

     Как мы могли быть внутри проклятого круга,

     Помнить обиды и ссоры из всего, что мы вместе прошли?!

      

     Но ведь мы всё позабыли,

     Или как ещё объяснить

     Нежелание тратить силы

     И стремление всё разбить?!

      

     Вспомни меня, вспомни меня!

     Вспомни меня, вспомни меня!

     Кто защитит тебя, кто отдаст всего себя?!

     Вспомни меня, вспомни меня...

      

      

     Как же прекрасно звучали чёрный нейлон жёсткого натяжения и басовые струны с серебряной обмоткой... Закончил я лирические песни, исполнив «Погасим свет»:

      

     С виду день, как день, а ты

     Говоришь, что ночь не спала,

     Лезли мысли и мечты,

     Извертелась, под утро встала.

      

     И сомнений проходит время

     Я ощущаю твоё сердцебиение!

     Поцелуй пару дней спустя,

     И горящая нам свеча...

      

     И мы погасим свет,

     Стесняясь наготы,

     Одежды больше нет,

     Миг темноты...

      

     Губ отпечаток на груди

     Со страстью будет вниз идти,

     И тени вспыхнут на стене,

     Следы оставив на спине...

      

     Снова врозь и так далеко,

     Километров сто между нами,

     И уже не так легко

     Встречи ждать днями и ночами,

      

     Ведь сомнений прошло то время,

     Я ощущаю твоё сердцебиение!

     Поцелуй пару дней спустя,

     И горящая нам свеча...

      

     И мы погасим свет,

     Стесняясь наготы,

     Одежды больше нет,

     Миг темноты...

      

     Губ отпечаток на груди

     Со страстью будет вниз идти,

     И тени вспыхнут на стене,

     Следы оставив на спине...

      

     И проснувшись где-то в полдень,

     Мы в объятьях всё снова вспомним...

      

     Затем я сыграл песню «Змея»:

      

     Фальшивый смех, фальшивый взгляд,

     Улыбкой свой скрывает яд,

     Когда с тобой - сладка как мёд,

     А за спиной в грязь окунёт...

      

     Больше не строю грёз,

     Вижу тебя насквозь -

     Зависть рождает ложь,

     Ей одной ты живёшь,

      

     Игра это твой конёк,

     Она же и твой порок -

     Стихнут шаги вокруг,

     Ни друзей, ни подруг...

      

     И вновь в глаза пуская пыль,

     Из последних сил,

     Ты надеешься опять на что-то...

      

     Но, я знаю ты змея,

     И грязь внутри тебя,

     Сочится, ей не видно дна!

      

     Жалость лишь первый шаг,

     Самый надёжный рычаг,

     Слёз следы на щеке -

     И я уже на крючке...

      

     Но лишь поймать - пустяк,

     Сможет любой дурак -

     Сложно всех удержать,

     Когда одна кровать...

      

      

     И вновь в глаза пуская пыль,

     Из последних сил,

     Ты надеешься опять на что-то...

      

     Но, все знают ты змея,

     И грязь внутри тебя,

     Сочится, ей не видно дна!

      

     И спустя ещё некоторое время я отложил гитару и убрал слегка шершавый медиатор, видя системное уведомление: Получен новый навык - «внушение». Теперь вы можете контролировать окружающих существ. Практикуйтесь и развивайте свой навык.

     Я сразу же начал проверять новый навык на окружающих людях, начав с малого - заставлял то принести пиво, то спеть, то станцевать, чем даже несколько развлёкся... это всё требовало лишь усилия воли. После чего я переключился на более сложные задачи, первая же заключалась в переубеждении Помоева. Это уже требовало большей концентрации, так как помимо волевого усилия нужно было приводить аргументированные доводы, однако это мне удалось - и минут через двадцать Ушат уже был ярым противником нынешнего политического строя и радел за всеобщее равенство и братство в социалистическом государстве, причём не абы как, а как самый настоящий фанатик, готовый принести себя в жертву ради идеи. Было, конечно, несколько неприятно опускать такие светлые и чистые идеи в котёл, в котором прежде была одна грязь, но я рассудил, что даже самую чёрную посуду можно отмыть чистыми и благими мыслями и намерениями, и что каждый достоин второго шанса... кроме, разве что, тухлой рыбьей головы, с которой она вся и начинает гнить...

     На следующее утро дозорные сообщили об отряде из, примерно, полусотни человек, который вошёл в Город как раз перед открытием магазинов. Спросонья я сначала даже не понял, зачем мне об этом доложили - всё равно атаковать их мы не могли, не испортив отношения с неписями, да и я уже не видел смысла, ведь они не представляли для нас угрозы, но Света, проснувшаяся одновременно со мной, наставила меня на путь истинный, срывая с меня одеяло:

     — Нужно за ними проследить.

     — Зачем? - скептически спросил я, зевая и снова накрываясь одеялом.

     — Чтобы знать их нынешнее местоположение, просыпайся давай!

     — Спи дальше, они нам больше не опасны, мы победили. - пробормотал я.

     — Про-сы-пай-ся! - по слогам повторила она. - Ещё рано на лаврах почивать, присоедини их сначала.

     — Как? Они под «внушением» аналитика.

     — А кто мне вчера говорил, что «внушение» получил? - включила она командирский тон.

     — Блин, точно... а ты ведь изменилась... подстриглась или поправилась?

     — Дурак! - улыбаясь ответила она, слегка толкая меня в плечо.

     — Мусор вынести?

     — Да.

     — Ты невыносима...

     Ответить я ей не дал, притягивая её к себе и целуя... Через несколько минут я уже отдавал распоряжение Верещагину, имеющему «обнаружение жизни» наибольшей дальности, направиться вслед за ними.

     — Мне надо найти базу ЧВК, а не стоянку аналитика. - возмущённо пробасил он.

     — Пол дня погоды не сделают, собирай людей, оттуда и начнёшь поиски.

     С этого дня, прекрасно помня о прошедшей тяжёлой схватке, мы начали усиленную тренировку, ориентированную на отработку действий при столкновении с противниками в ускорении, девушки же начали попытки получить ускорение, ведь для их фокусировки и так требовалось время, и уж тем более им было практически невозможно сфокусироваться на ком-то, находящемся в ускорении. При этом все прошлые причины для отказа оказались задвинуты железобетонной необходимостью. Ну а в перерывах мы продолжали благоустройство Города. Было здесь интересное свойство у детских площадок между домами - они постоянно исчезали и появлялись на новых местах, как, впрочем, и в реальной жизни, где их торжественно открывали чиновники и депутаты правящей партии, затем делали фотографии, а через некоторое время эту площадку демонтировали, чтобы также торжественно открыть в другом месте, и не всегда так происходило лишь перед «выборами»... и, видимо, программист специально написал код для подобной аутентичности. Так что когда мы привели в порядок дома, дороги, лавочки, заборы и много чего другого, то мы начали заниматься строительством детских площадок. Естественно, что будь мы в реальном мире, то не стали бы заморачиваться этим, так как её бы снесли к чёртовой матери как самострой, какой бы изумительной она ни была - тут же мы предполагали, что такого не будет. И как раз через день ближе к вечеру, когда мы доделывали очередные качели, до нас донёсся гул вертолётов...

     Пока мы вооружились и собрались, что заняло менее минуты, вертолёты уже замерли над кварталом Платошина и Удалькова, и с них, десантировались облачённые в чёрное фигуры под прикрытием пулемётных и ракетных выстрелов. Без лишних разговоров и рассуждений мы побежали на выручку своим недавним союзникам. Я был со Светой, Юрой, Катей, Котовым и Аней, неподалёку от нас бежали в том же направлении Терников, Коробов, Шарипов, сестры Надя с Верой и Галя Громова.

     Как только мы выбежали из-за угла очередного дома, перед нами предстала вся картина, которой предшествовали раскаты грома - только что отреставрированный квартал демонстрировал на данный момент ещё большую разруху, чем раньше - мы будто оказались в очередной симуляции, где нам апатично щерились проёмы в стенах, а сбитая с них от выстрелов краска вызывала ассоциацию со страшным пробуждением после пьянки рядом с незнакомым монстром без косметики... но для подобной ностальгии не было времени, учитывая, что нам предстояло отстоять облагороженный заново квартал от очередных вандалов на службе нашего государства...

     Первую очередь с обоих рук я выпустил по бойцу в чёрном комбезе у дома, успевшему ответить тем же, следующую уже по привязывающим кого-то верёвками, тянущимися к вертолёту над ними, от которой они, на моё удивление резко ушли в стороны прыжком, тут же и мне пришлось следовать за «ощущением опасности», ускоряясь и делая длинный кувырок вправо. Уже в полёте я запоздало подумал, что мы двигались тесной группой и их выстрелы могли попасть по тем, кто был за моей спиной, а в моём ускоренном сознании пронесся сначала страх за них, который тут же уступил место невиданной доселе ярости. Но одного взгляда назад было достаточно, чтобы увидеть, что наши телекинетики успели поставить щиты, утрамбовав перед собой воздух - тренировки последних дней не прошли даром. Когда же я поднялся, то Котов уже сошёлся в рукопашной с одним из противников, решив, видимо этим защитить девушек от шальной пули, Юра стремительно лез по тросу на вертолёт с такой скоростью, будто под ним горела земля, я же последовал примеру Котова, расстреливая на бегу остатки магазина, зацепив ногу такого же быстрого как и я сам противника. Откинув в стороны пистолеты, я прыгнул на него, но он дёрнулся пируэтом в сторону, пропуская меня, при этом он, наступив на простреленную ногу, завалился на левое колено, уперев руки в землю, но не успел я этим воспользоваться, как его голова вдруг провернулась на 360 градусов, возвращаясь в исходное положение, и лишь складки кожи говорили о том, что тут что-то не в порядке. Поэтому я уже ринулся на помощь теснимому Котову, которому явно не хватало армейской подготовки. При моём приближении второй «чёрный» как раз отправил Макса в полёт, и встретил меня серией смазанных движений, и уже я начал отступать, понимая, что я тоже для него лёгкий соперник, только я не собирался играть по его правилам - отступив на пару шагов, я прыгнул на него, повалив на землю, и спустя всего мгновение перед моей головой промелькнуло его «перекошенное» лицо (почему-то я подумал, что оно обязательно бы было перекошено, не будь оно скрыто под чёрной балаклавой) сначала в одну сторону, затем сразу же в другую и снова в первую - явный минус трёх телекинетиков... И не успел я отдышаться после этого короткого боя, как пришлось спешно отпрыгивать в сторону от тяжело приземлившегося вертолёта, чьи винты с громким скрежетом впивались в асфальт, раскидывая вокруг куски металла, которые замерли в полуметре от меня, после чего просто осыпались вниз. Вывалившийся из кабины Юра широко и довольно улыбался, ему лишь не хватало фразы «шалость удалась».

     — Шалость удалась! - счастливо воскликнул он.

     — От целого вертолёта нам было бы больше прока... - заметил я, бросив тоскливый взгляд на разбитую машину.

     — Я ещё не умею сажать целый вертолёт, пока только по кусочкам...

     Наш разговор прервали автоматные очереди - падение вертушки привлекло к нам внимание остального её экипажа, находившегося в ближайшем доме. От их выстрелов нас закрыли созданные телекинетиками щиты, я же, не теряя времени, выдернул из гранаты чеку и, выждав две секунды, метнул её в ближайшее окно. Моему примеру последовали и остальные, после чего я скомандовал «Закрыть им окна!» и мы продолжили закидывать гранаты в окна, из которых вёлся огонь, в то время, как первые взрывы уже оставили кровавые следы перед окнами от неудавшихся попыток наёмников покинуть квартиры. Когда же по нам ударили очереди крупнокалиберных пулемётов с летящих в нашу сторону вертолётов, мы уже меняли позицию, укрываясь за домом. Но перевести дух удалось лишь девушкам, прислонившись к стене дома - нас врукопашную атаковали четверо недобитых в квартирах наёмников, учитывая, что пули до нас не долетали. Ближе к ним был Котов, которого за секунды уронили, но на напавших налетели мы с Юрой - я начал с ложной подсечки, продолжив уже настоящей, и переключился сразу после падения противника на следующего, нанося серию ударов ножами, заставивших его лишь отступить, заманивая меня под удары других наёмников. Вместо этого мы с Юрой разошлись немного в стороны, готовые встречать атаку и надеясь на то, что Котов очухается. В этот момент им неожиданно в спину ударила группа Терникова, что переломило ход боя. Покончив с ними, мы двумя группами заняли оборону от продолжающих нас обстреливать вертушек - в подошедшей группе только Надя обладала «телекинезом», но и её помощь была весьма кстати в первое время. Однако вскоре наше положение снова стало отчаянным, пока Кате не удалось развернуть летящую в нас ракету обратно. Потеряв так два вертолёта, второй из которых сбила Света, противник перестал нас обстреливать ракетами, что облегчило задачи телекинетиков, а затем уже заговорили и наши пулемёты на подъехавших БТР и БМП, отвлекая от нас вражескую авиацию. Их появление сместило чашу весов в нашу сторону и мы пошли в контратаку. Вертолёты кружились вокруг, расстреливая нашу огрызающуюся технику, и периодически вслед за очередной подбитой машиной падала и вертушка врага от собственной ракеты, или же прошитая насквозь бронебойными пулями. Во всём происходящем хаосе было сложно ориентироваться, но мы, тем не менее, теснили наёмников. Не знаю, как бы сложился бой, если бы девушки были без «порошка» - ведь именно они также играли роль связистов и контролировали по возможности схватку, координируя наши действия и передавая команды помимо обеспечения поддержки в бою. Для меня же всё слилось в бесконечную череду ускорений от одной группы противника до другой - мы старались атаковать только с, примерно, двухкратным преимуществом, так как первые противники чётко дали понять, что один на один у нас было мало шансов, благо численное преимущество было на нашей стороне. Патроны катастрофически быстро заканчивались, и мы уже стреляли не очередями, чтобы хоть несколько пуль попало в трудно уловимую цель, а одиночными выстрелами во время сокращения дистанции. Вот справа пятёрка наёмников у трансформаторной будки, по ним ведёт огонь НПС-полиция от своей машины, что здесь, к счастью, не вызывало удивления в отличие от реальной жизни, где полиция защищала преступников и террористов, находящихся на службе государства и травящих неугодных, и мы вшестером мчимся к ним, переодически постреливая, и уклоняясь от их выстрелов. В это время откуда-то слева звучит очередной взрыв, и над головой пролетает вертолёт, выпускающий по асфальту у наших ног очередь, вынуждая нас разбегаться, вслед за которым несётся ракета, а уже секунды спустя метрах в двадцати от меня падают горящие обломки, и ещё через секунду мы с Терниковым вступаем в рукопашную с первыми бойцами той пятёрки, следом к бою подключается Котов и Юра, мы расправляемся с первым и отступаем от мощного натиска оставшейся четвёрки, на которых с фланга набрасываются Коробов с Шариповым, и вот уже мы идём наступаем, работая вдвоём против одного - ибо какие, к чёрту, на войне нормы морали? Мы все уже были слегка побиты или ранены, ведь даже «ощущение опасности» не делало нас неуязвимыми - стоило лишь отвлечься на долю секунды, услышав мысленное предупреждение или вопрос Светы, либо же попасть в положение, где любое действие приводило к той или иной травме, заставляя выбирать наименьший вред, тем не менее мы одолели и этих противников и когда же, наконец, потери для ЧВК оказались критическими, то оставшиеся вертолёты развернулись и полетели прочь, увозя свою добычу и оставляя остатки наёмников на погибель. Мы все уже были катастрофически измотаны, кругом валялись трупы, а квартал был разрушен практически до основания. Немного передохнув, мы принялись считать потери - около двухсот, и, слава Богу, ни одного из тех, у кого уже не было жизней. Их всего было 47, ещё с обстрела нашей блокады, и большая их часть не лезла в бой. Точную же информацию пришлось бы ждать ещё около получаса, так как мы не знали, скольких захватили в плен. Сейчас же медлить было нельзя, нужно было срочно связаться с Ковачковым и уходить отсюда, чтобы на нас не напали повторно, пока мы этого не ждём. Этим я и занялся:

     — Мне нужен полковник Ковачков, лично.

     — Кто говорит? - раздался голос из рации.

     — Тот, кто знает эту частоту. И я не позавидую тебе, солдат, когда он узнает, что кто-то отказывал в этом приватном разговоре и тянул время.

     — Ждите.

     — Говорит полковник Ковачков. С кем имею честь общаться. - наконец донесся ответ.

     — Пусть все выйдут, разговор очень серьёзный.

     — Мы одни.

     — Что вы мне сказали перед тем, как озвучили решение о моём освобождении?

     — Виктор? Что если ты захочешь, то сам всё расскажешь.

     — Да, вот я и захотел. Во время вашего нападения на наш лагерь, меня там не было, там была моя копия, которая, к сожалению, не выжила.

     — Что значит копия?

     — То и значит. Я попросил у игровой системы навык, который бы позволил самому решать, где возрождаться, так я получил навык «точка респауна», но это создало и копию моего сознания, которая появилась на первоначальном месте респауна. А сейчас я бы вам посоветовал поторопиться с передачей этой информации, потому что не ровен час, как об этом узнают в ЧВК «Ганкер» - они на нас напали, и, хоть мы и отбились, но многих захватили в плен.

     — Сочувствую... и спасибо, я немедленно последую твоему совету, конец связи.

     — Нет! Где расположена их база?

     — Я не знаю наверняка, знаю лишь направление, но я попробую что-то разузнать.

     — Буду признателен. Конец связи.

     Я только успел прилечь на диван, вытянув с наслаждением ноги, после этого разговора, как меня резко выдернули в реальный мир.

     — Что случилось? - недоумённо спросил я у Тани, как только открылась крышка капсулы.

     — Не знаю, система пишет, что проводит экстренную перезагрузку и возврат игры к заводским настройкам... она вернула всех, кто там был и кто только заходил...

     Сразу же по возвращению я понял, что у меня пропал навык «точка респауна». Стоит ли переживать или радоваться по этому поводу я не знал - всё зависело от того, смогу ли я вообще возродиться, в чём я не был уверен, так как моя копия по-прежнему была жива и могла бы в теории также занять моё место после гибели. Нужно было на ком-то это проверить, и я без зазрения совести открыл список, переданный мне моей копией, чтобы тут же убрать его обратно - ведь это бы ничего не решило, так как в нём все те, кто занял место оригинала, и у них уже не было копии, и не появилось бы... Так что мне пришлось признать, что этот возврат к заводским настройкам и потеря навыка для всех нас не сыграло абсолютно никакой роли, лишь предотвратило в будущем появление новых копий тех, кто еще не умирал. Хотя у многих копий появился реальный шанс занять место оригинала и попасть в наш мир... Нельзя допустить этого любой ценой, хотя, возможно, есть и куда более простой способ. И надеюсь всё получится...

     — Спасибо, что помогли... - протянул мне руку подошедший Удальков, отвлекая от дум.

     — На здоровье. - пожал я его руку.

     — Какие мысли о дальнейших действиях?

     — Убраться отсюда побыстрее, а затем нанести ответный визит на базу ЧВК и освободить всех наших.

     Он кивнул, помолчал немного, и заговорил:

     — Платошина схватили, и я от лица оставшихся наших людей заявляю о желании вернуться в союз.

     — На моих условиях?

     — Да.

     — Тогда с возвращением. А сейчас поторопимся.

     Лагерь мы разбили в густом лесу рядом с городом, наспех сделав укрытия от дождя, ветра и тепловизоров, используя теплоизоляционную плёнку, после чего лишь успели расставить по периметру часовых, как нас выдернули на ужин.

     Ну а уже ночью со стороны Города начали доноситься раскаты взрывов, продолжающиеся практически до утра. Никто из нас не спал - мы молча слушали и наблюдали за бомбардировкой, и я был уверен, что у всех были одни и те же чувства горечи от того, что наши предыдущие усилия по облагораживанию кварталов оказались погребены под толстым слоем обломков и пыли, не говоря уже про жизни и жилища неписей... Вертолёты же, израсходовав боезапас, ещё покружили какое-то время над Городом и окрестностями, после чего улетели также внезапно, как и появились. Мы же организовали военный совет:

     — Не нужно было просто сидеть в сторонке и наблюдать. Мы могли неслабо их потрепать. - заговорил первым Удальков.

     — Тогда бы они так и кружили, выискивая нас. Да и какой в этом был смысл? Потеря ими нескольких вертолётов ничего бы нам не принесла. - ответил я.

     — Не считая морального удовлетворения...

     — И чьей-то возможной гибели - ведь почти у всех уже есть копии, помимо этого мы бы не смогли выспаться. А отдохнуть перед завтрашним днём нам необходимо.

     — Что ты задумал?

     — Мы пока что всё равно не знаем, где их база, но можем навестить оставшиеся три лагеря, чтобы затем выступить на штурм ЧВК единым фронтом.

     — И откуда мы узнаем, где они находятся?

     — Верещагин их ищет, он же и нашёл лагерь своих бывших союзников, недавно об этом передал.

     — Это может быть ловушка.

     — Вряд ли.

     — Даже если это и ловушка, то нас в два раза больше, так что, думаю, стоит рискнуть. - высказался Воронков.

     — Не понимаю - они ведь под действием «внушения», как ты планируешь их убедить? - спросила Антошина.

     — Аналитик в яме, и я надеюсь, что в его отсутствие у меня это получится.

     — Только если у тебя есть «внушение»... - произнесла Антошина, ожидая моего ответа. - Иначе ничего не выйдет. - закончила она, так и не дождавшись его.

     — Вот и проверим. - ответил я.

     — Я считаю это крайне опасным и рискованным из-за наличия ЧВК. - заметил Удальков. - Мы можем попасть под перекрёстный огонь, а дробление наших сил для контроля над их точками респауна нивелирует наше численное преимущество. Наш враг - ЧВК, и не стоит размениваться по мелочам. Как ты правильно заметил - у многих уже нет возможности рисковать.

     — Согласна с Сергеем.

     — И я тоже. - поддержал их Брагин. - Чем большие силы мы выведем для второстепенного дела, тем больше можем потерять и не сделать главное.

     — Вот как раз поэтому я и хочу использовать лагеря аналитика в качестве нашего кулака при атаке на ЧВК. А нескольких человек с пулемётами хватит для того, чтобы удержать их на респах, пока они не примут наши условия.

     — Только если у тебя получится их переубедить, в чём я  не совсем уверен... - задумчиво произнёс Воронков, теребя подбородок. - На словах-то примут, но останутся верными аналитику и ударят потом нам в спину...

     — Выходит, что мы все против этой затей. - подвела итог Антошина. - Причём его может уже и освободили.

     У меня было ощущение, что я пытаюсь усидеть на двух стульях, желая быть одновременно и абсолютным лидером, чтобы не приходилось устраивать интриги для нужного количества голосов, и демократом, ценящим чужую точку зрения, так что идти против единогласного мнения мне претило - словно я самодур какой-то, тем не менее и идти на попятную тоже, учитывая, что у большинства дополнительных жизней уже не было:

     — Я уверен, что я прав, и докажу это - пойду один, а вы меня прикроете. - вырвалось у меня само собой.

     — Ты ничего не хочешь нам рассказать? - спросила Антошина. - Мне не ясна твоя уверенность в успехе...

     — Разве уже не рассказал? Я просто надеюсь.

     — Одной надежды мало.

     — Одной её уже предостаточно.

     — Я бы сначала проверила наличие аналитика в его яме. - не сдавалась Антошина.

     — А что если кто-нибудь меня увидит, или же случайно наткнётся на мои следы и выйдет к той яме? Уж лучше идти на свой страх и риск, чем выдать ненароком местоположение аналитика.

     — Ну пара десятков снайперов вполне смогут обеспечить тебе безопасность, а остальные будут наготове... хоть я и считаю, что это глупо. - пошёл на компромисс Брагин, выдержав небольшую паузу после моих слов. - И без бронетехники идти надо.

     — Можем сейчас выехать - не думаю, что ЧВК вскоре вернутся. Это лучший способ добраться быстро и незамеченными.

     — Зачем нам вообще лезть на ЧВК? - поинтересовался Маслов, зам Брагина.

     — Там наши друзья, которых будут пытать! - рявкнул Удальков.

     — Спокойней, господа. - прервал я открывшего рот Брагина, собиравшегося уже что-то ответить за своего зама. - Даже это не главное - они хотят знать, как «я» держал ускорение без остановки, способен ли на это ещё кто-то из нас, и как, если это так, потому что игровая система уже не подконтрольна им. Когда же они узнают, что причина в копиях, то...

     — Смогут оцифровать свои сознания. - напряжённо закончила Антошина.

     — Дерьмище! - выразил единогласное мнение Воронков. - Бессмертных и жадных до власти и денег олигархов с президентом нам только не хватало!

     — Да, так что у нас нет иного выхода. - резюмировал я после того, как все немного успокоились, умолчав, естественно, о том, что уже всё рассказал Ковачкову - помимо того, что я не хотел, чтобы кто-то прошёл через то же, что и я, мне было нужно хотя бы попробовать отсрочить получение этой информации ЧВК для того, чтобы полковник получил заветную награду.

     Сразу после собрания, на котором моё решение всё же поддержали с дополнением, что идти нужно прямо сейчас, ночью, пока «Ганкеровцы» скрылись, иначе при неблагоприятном раскладе они могли ударить нам в спину, мы начали собираться в путь. Выехали мы минут через двадцать, также группы по четыре человека направились ко всем точкам респауна уже покинутых лагерей, я же, на всякий случай, решил всё-таки убедиться, что аналитик в яме. Направился туда я один, двигаясь экономным бегом, и уведенные мною пустующие «апартаменты» повергли меня в ступор на приличное время - по всей видимости кто-то всё же случайно наткнулся на него. Время шло, а я никак не мог решить, что делать дальше. Наверно только через полчаса я пришёл в себя, и посчитал, что отступать на полпути не дело, собрал волю в кулак и направился быстрым шагом в обратную сторону, пытаясь отогнать тяжкие мысли, чтобы Света не поняла, что яма пустая, и не уловила мой страх - не дай Бог ещё разочаруется во мне.

     — Ну что? - напряжённо спросила она, когда я вернулся к нашему БМП.

     — Всё в порядке. Едем.

     Она буквально ещё на секунду задержала на мне этот встревоженный взгляд, после чего улыбнулась и обняла:

     — У тебя всё получится.

     — Конечно. - кивнул я, отводя взгляд.

     Не доезжая, наверно, пары километров до их стоянки, машины остановились, и, получив по радиосвязи сообщения о том, что и снайперы заняли позиции, и четвёрки ждут на респаунах, я пошёл вперёд. По дороге и в ожидании сигнала, я немного поспал, что хоть и не способствовало моему успокоению, но хотя бы восстановило силы. Первому часовому, вскинувшему автомат, я приказал опустить оружие и сопровождать меня дальше. Уже вдвоём мы подошли к следующей линии обороны, о чём я успел узнать у своего нового союзника, передавшего также по рации, что он возвращается с «другом». Хоть и было желание красиво войти в окружении живого щита, но практической пользы это бы не принесло, не говоря уже о том, что так наши снайперы узнали бы про мой навык «внушение», поэтому всех встречных я отправлял в лагерь затаиться, не вызывая подозрений, и, когда представится возможность, убить аналитика, а если вдруг запахнет жареным, то им было велено атаковать всех, кто решит мне навредить. В случае успеха операции, я планировал связаться со всеми группами на точках респауна и отдать приказ сразу убивать всех появившихся, и дожидаться меня. С каждым шагом внутри лагеря я всё дальше заходил в мёртвую зону для наших снайперов, но увеличивал количество своих подконтрольных, переваливших уже десяток, как вдруг навстречу мне вышел Пал Саныч собственной персоной...

     — Какие люди! - противно улыбаясь произнёс он.

     Одновременно с его приветствием на меня рванула пятёрка «моих» бойцов. «Ощущение опасности» среагировало моментально, и я отпрыгнул в сторону, вытаскивая пистолеты и удивляясь тому, что он, видимо, может отдавать команды мысленно.

     — Сейчас! - крикнул я, расстреливая эту первую пятёрку, так как аналитика загораживали спешащие ко мне другие боевики.

     Выпустив уже все патроны, я увидел в открывшееся пространство, что возле него застыло несколько человек, держащих его на мушке, но не спускающих курок.

     — Огонь! - скомандовал я, беря их снова под контроль, но ничего не произошло, кроме того, что меня жёстко повалили на землю.

     Отправить Пал Саныча на перерождение было основной целью, для чего я даже не стал реагировать на «ощущение опасности», прекрасно понимая, что смогу подчинить всех оставшихся, если его уже здесь не будет.

     — Никто тут не выстрелит в меня. Это больше, чем просто «внушение», это у них в подсознании, как гос. пропаганда по тв и радио.

     — Пусти! - сипло скомандовал я державшим меня прижатым к земле бойцам.

     Но они ослабили хватку лишь на долю секунды, тут же снова мощно вцепившись в меня. Чьё-то колено было упёрто мне в шею, отчего мне было тяжело дышать.

     — Помнишь, как ты меня пытал? Я вот не забыл...

     Мне было трудно говорить и я начал пробовать приказывать им мысленно, что у меня вскоре получилось, в то время, пока аналитик в красках рассказывал мне, как именно он вернёт долг. Но снова и снова моё внушение перебивалось волей Пал Саныча. Наконец меня перевернули лицом вверх и приподняли туловище, чтобы я видел разгорающийся рядом костёр. Я воспользовался этим и опять заставил двоих направить на него оружие.

     — Ха, ты либо дурак, либо упрямее барана. Я ведь тебе уже объяснил, что никто из них не выстрелит в меня. - усмехнулся Пал Саныч, продолжая невозмутимо сидеть у костра.

     Отвечать я и не думал, да и особо его не слышал, сконцентрировавшись на спусковом крючке пистолета в руке какого-то бойца, направленном в аналитика - «только концентрация», как раньше тщетно объясняла мне Света. Вскоре от напряжения заболела голова, и захотелось моргать, но я не прекращал попыток.

     — Вряд ли это упрямство, ты точно... - начал аналитик, приближаясь ко мне вальяжной походкой, но раздавшийся вдруг выстрел прервал его фразу.

     Промелькнувшее системное уведомление о получении нового навыка я пропустил, не обращая на него внимания. Пуля пробила его грудь насквозь, попав, судя по крови, в правое лёгкое, что в данный момент не представляло непосредственной угрозы жизни вскрикнувшему и лишь покачнувшемуся аналитику... однако в этом я вдруг увидел свой шанс - усилить ментальную атаку на его людей, так как его капсула начнёт подавать меньше кислорода, имитируя гипоксию! Взяв под контроль ближайшего к нему бойца, я заставил его направить оружие на Пал Саныча, на что он тут же развернул его в обратную сторону и вытащил свой пистолет, обходя эту живую преграду, не выстрелившую в меня из-за очередного моего «внушения». Следующей целью я выбрал стоящего за его спиной, заставив его рвануть вперёд, внушив, что так он спасёт своего хозяина. Он успел вовремя, повалив и удерживая аналитика, но уже через секунду начал помогать тому подняться. Однако за это время я смог освободиться и загородить себя живым щитом, принявшим на себя четыре выстрела Пал Саныча. Меня сразу же снова крепко схватили по рукам и ногам, но место упавшего тут же занял другой мой подконтрольный, схватившийся за пистолет аналитика, чтобы тот «не поранился». Не желая, видимо, тратить последние пули на кого-то кроме меня, аналитик не стрелял, а постоянно забирал контроль над этим бойцом, а я возвращал его обратно. Всё это длилось считанные секунды, и сейчас к месту нашего противостояния стремительно надвигались другие члены лагеря аналитика, так что мне пришлось выстраивать их спинами к нам для сдерживания остальных, из-за чего сейчас мне в лицо смотрел ствол пистолета аналитика. В этот раз долго концентрироваться не пришлось - у меня сразу получилось заблокировать спусковой крючок, и Пал Саныч тщетно пытался выстрелить. Останавливаться на достигнутом я не собирался, и вскоре смог «телекинезом» вырвать пистолет у него из рук, который на большой скорости прилетел мне в лоб, рассекая кожу и продолжая полёт уже за моей спиной. Затем я снова освободился с помощью «внушения» и, ускорившись, вытащил из кобуры ближайшего пистолет, отпрыгивая и поражая всю державшую меня троицу, но пока я это делал, вытирая другой рукой стекающую на левый глаз кровь, на меня налетел тот, что так и не отобрал ствол у аналитика, за ним же я увидел сидящего Пал Саныч, который медленно поднимал руку с только что полученным пистолетом от моего визави, а выстроившиеся по кругу бойцы так же медленно брали меня на прицел. Успел я, думается мне, в последний момент, лишь перенаправив цель с себя, заставив их стрелять друг в друга. Отдав эту команду, я, падая, вышиб мозги налетевшему на меня бойцу и, чуть приподнявшись, через его спину выстрелил прямо в сердце сидящему на карачках с какой-то гримасой аналитику. Сразу после попадания он мгновенно исчез, оставив дымчатый след - видимо инфаркт, подумал я, тут же начиная брать под свой контроль весь лагерь.

     Не прошло и получаса, чтобы появились убитые, как я уже знал, что многим из них не суждено уже появится - оказывается к их лагерю некоторое время назад присоединилась копия наших зеков с Ефимовым, дабы получить защиту от других своих копий, и чтобы его приняли, он рассказал всё о навыке «точка респауна», но сбежал, когда на их прошлую стоянку напали наёмники. Многие также сбежали, другие же попали в плен, или были убиты уже дважды - сначала «ганкеровцами», потом и своими копиями, поэтому я на самом деле убил их копии, кроме, разве что, самого Безногова, из-за чьей спины я стрелял в аналитика и которого не узнал в пылу схватки - но, как я выяснил, этот мерзкий бандит ещё на воле агитировал всех голосовать за поправки/обнуление, думая, что с их принятием ему и таким как он будет лучше житься, поэтому я нисколько не сожалел ни о его преждевременной кончине, ни о том, что сам приложил к этому руку. Перед завтраком я узнал от Тани, что Пал Саныча с инфарктом доставили в полуразрушенную, «оптимизированную» местную больницу. Он выжил лишь благодаря капсуле... как, впрочем, чуть и не умер...

     Дальнейший процесс присоединения людей аналитика проходил без эксцессов и к середине дня мы уже вернулись на нашу стоянку у Города в полном составе, откуда я отправил отряд за покупками - нужно было много взрывчатки, оружия и прицепов, куда бы все могли поместиться. Уж не знаю насчёт штурма базы наёмников, чего я крайне опасался, но все это было точно нам необходимо. Мне же хотелось как можно быстрее выпить и расслабиться после всего пережитого за последние дни... но сначала поспать...

     Разбудил меня радист Прокопенко - со мной хотел связаться полковник Ковачков. Полковник меня поблагодарил за ту информацию, и сказал, что его возвращают в генштаб, также он слышал, что исследования для нас вскоре завершаются, и всех подопытных планируется куда-то увезти.

     — Так вот. - продолжал он. - Я готов оказать вам посильную помощь... естественно не просто так, а за ответную услугу в будущем...

     — А я уж было считал, что вы всегда поступаете бескорыстно. - сонно улыбнулся я.

     — Не в этот раз... за эту информацию мне нужна вся техника, которая у вас осталась - не хочу оставлять вверенную мне часть в худшем состоянии, чем до меня.

     — Без проблем - нам она скоро будет без надобности.

     — И более важный пункт - непосредственно помочь вам я не смогу, но у меня получится вывезти вас куда-нибудь, минуя все посты и проверки, что сделать вам самим, не оставив следов, будет вряд ли возможно. И вот за это вы выполните некую грязную работу...

     — Догадываюсь о чём вы... если всё вами сказанное правда, то я даю своё согласие, тем более, что и так предполагал во всём этом участвовать.

     Ещё какое-то время мы обсуждали детали, так что сон успел напрочь пропасть, поэтому после разговора я, сделав себе пометку проверить информацию о нашем передислоцировании у Тани, и узнать, сколько у нас есть времени, занялся исполнением своего второго желания - напиться, не собираясь раньше времени афишировать полученную информацию о переезде и возможный цейтнот, хоть и некоторые идеи уже начали появляться...

     — Ха, да они лишь бабки распилят, так и не создав никакой аналог бла-бла-педии. - говорил Юра, я уже прилично выпил и нас, как обычно, потянуло на политику и философию под накатывающиеся сумерки.

     — Могут и сделать, и я был бы двумя руками за это!

     — Почему?

     — С развитием интернета появилось слишком много всякого отребья, которое безнаказанно оскорбляет незнакомых людей, зная, что им не вобьют их слова обратно в глотку. И эти же тролли так же пишут и статьи на бла-бла-педии, выливая свою злобу не на тех, кто виновен в их бедах. Возьмём, например, историю - в отличие от математики, это вообще слишком неоднозначная наука, и вот на бла-бла-педии какое-то жалкое животное написало статью про фильм сатирика Задорова, снимавшийся при участии историков Фокина и Сумдукова, а также профессора Клесова и других, и в той статье было высказано личное мнение её тупого автора, где он вместо того, чтобы вкратце и беспристрастно описать сюжет фильма, как должен был поступить адекватный журналист или публицист, назвал его «псевдонаучным», а сам Задоров был представлен выжившим из ума стариком, причём на сайте фильмопоиск этот фильм логично имеет тег документальный, но наш продажный хейтер ставит себя выше ресурса, специализирующегося на описании фильмов, наверно поэтому эта никчёмная скотина и скрывает своё имя, как автора данного высера, под ником. Далее нет такого понятия «псевдонаучный», тем более такого жанра кино - есть либо научный, либо не научный, жанр же либо документальный, либо художественный, но откуда у животного может взяться логика? Но наибольшая проблема в том, что при вводе названия фильма в поисковик, на первой же странице видна эта статья с личным мнением этого выродка. Так вот - я отредактировал эту статью, сделав фильм «документальным», что этот имбецил вскоре опять изменил на «псевдонаучный» - не проблема, решил я и просто удалил «псевдонаучный» - мол, раз не нашим, то и не вашим, и эта гнида опять вписала слово «псевдонаучный», в итоге после ещё некоторого количества изменений статья законсервировалась на первоначальном варианте с формулировкой «война правок», и после общения с модераторами меня забанили... а статья до сих пор попирает память великого человека словами никчёмного и трусливого ублюдка, скрывшего своё имя за ником... знал бы кто эта мразь - минимум бы выбил ему все зубы. И там ещё много подобных статей, не только исторических, где в лучшем случае некомпетентные люди пишут о вещах, в которых не разбираются, а в худшем - пытаются формировать общественное мнение своими мерзопакостными высерами, поэтому я уже давно принципиально не захожу на этот псевдонаучный сайт, и никому не советую. И не важно моё личное мнение на счёт того же фильма, который, к слову, показался мне весьма логичным, правда с некоторыми притянутыми за уши моментами, важно как раз не писать своё субъективное мнение, пытаясь выдать его за объективное - пусть каждый думает своей головой и имеет своё собственное мнение! Также я не упускаю и возможность того, что кому-то откровенно заплатили за ту или иную статью.

     — Но если государство всё же создаст свой вариант бла-бла-педии со статьями, которые будут писать учёные, доценты или профессора, то уже государство будет формировать общественное мнение.

     — Да и пусть, тем более оно и так формирует - в этом случае мы все и так прекрасно будем знать, что та или иная статья несёт в себе какую-то пропаганду, так что и вред той или иной статьи будет уже существенно нивелирован, но зато подобного, я надеюсь, не будет и мы уже будем знать имя автора, а также иметь с ним обратную связь, что как раз позволит прийти к объективному варианту... пусть даже и силой, если потребуется.

     — Так вы диктатор, батенька, а не социалист.

     — Если кто-то говорит, что белое - это чёрное, и наоборот, то всеобщая задача популярно объяснить ему в чём он не прав, пока и другие не начали называть белое чёрным.

     — Мы это уже проходили - партия сказала, партия знает лучше, и прочее...

     — Я говорю не о частностях, а об общем. Белое - это белое, чёрное - это чёрное, и не нужно это путать. Всё. Пишешь статью о каком-то фильме - пиши беспристрастно, пишешь статью о том или ином историческом событии - изволь изложить существующие точки зрения разных историков максимально подробно, без предвзятости, а вот если оставляешь свой комментарий к фильму или к чему-либо другому - тут уж пиши, что считаешь нужным. Именно поэтому люди должны знать, кто написал ту или иную статью, а также уровень его компетентности в данном вопросе. Причём смотри - вот какой-то автор годами, допустим, писал там хорошие статьи и получил максимальный статус и соответствующие преференции, и вот в этот момент ему начинают заказывать публикации, или же он и был всё время на службе у какого-нибудь правительства, и сейчас начнёт править статьи, меняя историю, которую и так все страны трактуют по-своему - там исправит про то, кто сбросил первую атомную бомбу, там перепишет, что не один напал на другого, а наоборот, или же начнёт с малого - например, уменьшая роль нашей страны том или ином событии и возвеличивая роль «главнюков», и в итоге, пусть и со скрипом, но через пару десятков лет всё это даст первые плоды.

     — Согласен, что авторы не должны быть анонимными, но против того, чтобы государство контролировало подобный ресурс.

     — Да и я против, но это лучше, чем то, что есть сейчас, где деньги Сораса или другой капиталистической гниды могут заказывать музыку, оставляя при этом самого бенефициара в тени.

     Наш разговор прервал неожиданно появившийся Верещагин, он был в пыли, грязный и осунувшийся, но глаза сверкали, полные решимости:

     — Я их нашёл, пора выступать. - заявил он сходу.

     — Когда ты последний раз спал? - спросил я у него вместо ответа.

     — Не важно, я жду от тебя выполнение обещания.

     — Поспи хоть пару часов, Миш - а на рассвете выйдем в путь. И помойся, а то тебя и без «обнаружения жизни» легко обнаружить. Как ты их нашёл-то?

     — Выйдем сейчас!

     — Исключено. - ответил я, и тут же продолжил, когда он шагнул на меня, раздувая ноздри. - Видел бы ты себя, да и нужно ещё связаться с «копиями», так что не ранее утра. Так как тебе удалось?

     — Из-за их покатушек на вертолётах. - смирился он. - Не нашёл бы, если бы они второй раз не вылетели вчера ночью.

     — Как удачно-то! Мы им хорошую трёпку задали, вот они и вернулись мстить. А нас как нашёл?

     — У меня уже метров шестьсот «обнаружение». Ладно, налейте и я пойду посплю.

     — И, кстати, спасибо за расположение лагеря - он наш.

     Я передал ему бутылку виски, которую он из горла осушил наполовину, смачно выдохнул и вернул её, так и не взяв предложенный стакан.

     — Знаю, до завтра. - буркнул он и уходя.

     — Бывай.

     Как только он ушёл, Юра наполнил наши стаканы и заговорил:

     — Даже дураку ясно, что днем ехать глупо, но, как видишь, я промолчал, а Миха слишком вымотан... так что выкладывай.

     — Что выкладывать? Я сегодня чудом в живых остался. Я тоже устал и хочу сейчас расслабиться.

     — Мы все устали и все на взводе... бери пример с Верещагина - чуть ли не падает, а рвётся в бой.

     — Значит у него есть на то причины, мои же близкие здесь, а не в плену. И потом - я не он, я обычный человек, на которого столько всего навалилось...

     — Мы все обычные...

     — Это не ты сегодня в одиночку был против аналитика с целой армией. Чем дальше в лес, тем мне страшнее... боюсь, что мой лимит везения уже исчерпан.

     — Подумай о том, как остальным без твоих навыков...

     — Вот именно - нам не на базу наёмников надо, рискуя жизнями, а захватывать лабораторию... только вот «внушение» я так и не смог перенести.

     — Соглашусь, только что толку об этом сейчас рассуждать? - он хлопнул меня по плечу, вставая, и продолжил, широко и ободряюще улыбаясь. - Не тяни.

     Через несколько минут после его ухода, я уже с помощью Светы передал своей «копии» предложение о совместной атаке на «ганкеровцев». Услышав от Светы, что они сейчас же выдвигаются к нам, чтобы сразу всем выйти в путь, я не стал спорить, и дал команду собираться в путь.

     Открыв глаза в капсуле перед ужином я уже был абсолютно трезв, но стоило бы мне оказаться снова в игре, как я бы чувствовал опьянение - замечательное свойство жизни в двух «телах». Не теряя времени я сразу попросил Таню уединиться и, как только она закрыла за нами дверь в её комнату, сразу же в лоб задал вопрос:

     — Это правда, что нас собираются куда-то увезти отсюда, не смотря на наличие договора?

     — Кто тебе это сказал? - тут же спросила она.

     — Не суть. Так что?

     — Не знаю, знаю лишь, что исследование завершается, и через неделю у многих начинаются отпуска.

     — Ну раз первое верно, то и второе тоже, тем более, что наше отсутствие веская причина для отпусков... Тань, организуй мне встречу со своим отцом!

     — Не смогу, он однозначно не согласится, а допуска в его кабинет у меня нету - если он увидит, что я не одна, то вместо того, чтобы открыть, поднимет тревогу.

     — Мне нужно с ним поговорить!

     — Это вряд ли поможет...

     — Жизни около тысячи человек сейчас зависят от тебя! Ты сможешь попасть внутрь, и открыть дверь, когда я подойду?

     Таня стояла и молчала, а время тянулось как клей...

     — Ты не убьёшь его?

     — Нет, и в заложники не возьму, разве я зверь по-твоему? Нарисуй как туда пройти.

     — Тебе понадобится пропуск, в ту часть комплекса ведёт несколько кодовых дверей.

     — Охрана туда может войти?

     — Да. - выдавила она, побледнев.

     — Я только оглушу, не беспокойся.

     Двигаясь как муха на морозе, она молча открыла тумбочку и вытащила блокнот с ручкой, перевернула обложку с нарисованным на ней табуном лошадей, после чего села на кровать и начала рисовать...

     Уже на рассвете мы разбили бивак в лесу рядом с базой ЧВК, пройдя на бронетехнике за ночь километров 150-200, что недавно преодолела группа Верещагина пешком. На наше общее удивление, здесь был ещё один город с неписями, куда я запретил всем заходить.

     Оказавшись в реале, я остался неподвижно лежать, выжидая пять минут, когда Таня зайдёт в кабинет к отцу. Время мы брали с запасом, на тот случай, если её кто-то или что-то задержит по пути. Как только я досчитал до трёхсот, то открыл крышку, накинул халат, и вышел в коридор, активируя «отвод глаз». По крайней мере я надеялся, что у меня получилось - мне пришлось изменить первоначальный план, иначе Таня отказывалась впустить меня в кабинет отца. В лаборатории был обеденный перерыв, и на этаже находился один охранник, у которого мне предстояло незаметно стянуть его ключ-карту. Я почти уже дошёл до его поста, пропуская редких сотрудников с помощью «обнаружения жизни», как он вдруг резко вскочил и побежал на меня, вытаскивая тазер. Я вжался в стену, увеличивая концентрацию для «отвода глаз», а охранник замер, не доходя до меня метров десять.

     — Что за чёрт?! Привидится же... - пробормотал он.

     Когда он развернулся, я тут же пошёл за ним. Так мы и дошли до его стола с монитором, на котором он и увидел меня, и упаковкой быстрорастворимой лапши. Он ел и разгадывал кроссворд, мельком поглядывая на экран, а я в это время стянул у него ключ-карту, прикреплённую «крабом» к карману штанов, после чего выдернул шнур удлинителя из розетки, обесточив его монитор и направился в административную часть комплекса.

     ***

     Таня тянула время, беседуя с отцом на отвлечённые темы, уже успев вытащить из кармана его висящего на вешалке медицинского халата брелок с «тревожной кнопкой».

     — Пап, а может ты всё же сможешь организовать мне отпуск за границей?

     — Ну опять-двадцать пять! Никто из лаборатории не сможет покинуть страну в ближайшие лет пять как минимум, тем более ты и я.

     — А пусть меня МИД возьмёт на какую-нибудь «важную работу» на тропический остров на пару недель без зарплаты... как врача.

     — Хм... и на что ты готова ради этого?

     В этот момент раздался звонок в дверь.

     — Кого это принесла нелёгкая? - спросил он, наклоняясь к монитору, однако ещё до того, как он что-либо понял, Таня нажала на кнопку, открывая дверь.

     Через порог тут же переступила фигура в белом махровом халате и тапочках.

     — Прошу прощения за своё вторжения. - начал гость. - Но мне жизненно необходимо с вами поговорить. Виктор. - протянул он руку.

     Вместо ответа директор лаборатории вытащил из ящика стола пистолет и направил его на Виктора.

     — Ни с места.

     — Ну зачем же так сразу? - ответил Виктор, поднимая руки. - Впрочем, мы можем поговорить и так, если вам будет комфортнее.

     — Молчать! Разворачивайся и возвращайся в капсулу!

     — Нет. Можете держать меня на прицеле, раз уж вам так спокойнее, но мы всё же побеседуем.

     Директор поднял оружие вверх и выстрелил в потолок.

     — Не надо! - крикнула бледная Таня.

     — Вы по мне не попадёте, Олег. К сожалению вы не представились, а я не знаю вашего отчества.

     — Сергеевич. - ответил директор, наводя пистолет на Виктора. - Я всё же попробую.

     Прогремел второй выстрел, и в ту же секунду незваный гость выбил оружие и сильно толкнул хозяина кабинета в кресло, после чего подобрал пистолет:

     — Как я и сказал.

     — Что вам нужно?

     — Свободы. Для нас всех и время скрыться, чтобы спрятать наших родных.

     — Мне нужно надеть халат, а то тут зябко старику.

     — Конечно.

     В наступившем молчании Олег Сергеевич надел халат и замер, уставившись на дочь, затем молча сел в кресло.

     — Извини. - произнесла Таня.

     — Стреляйте, Виктор. Убейте меня на глазах моей дочери - может тогда она осознает свои ошибки.

     — Вы мне нужны живым.

     — Значит вы хотите шантажировать меня жизнью дочери, впустившей вас по своей глупости?

     — Я хочу убедить вас помочь нам, только и всего.

     — А если не получится? Вот-вот - тогда только шантаж. Доча, ты знаешь, что нужно сделать с брелком...

     — Нет, пап, мы все можем скрыться.

     — И провести всю жизнь в какой-то глуши, каждый день боясь, что нас поймают?! И ради чего? Ради толпы преступников?!

     — Что-то раньше вы нас не считали таковыми, даже давали некоторую свободу перемещений. - заметил я.

     — За что и поплатился.

     — Просто он пытается усидеть на двух стульях. Он всегда был таким. - презрительно произнесла Таня.

     — Просто во мне слишком много гуманизма для подобной работы! - рявкнул на дочь директор.

     — Ага, именно поэтому вы сначала взяли оружие, а не брелок, и пытались застрелить меня. - заметил Виктор.

     — Любой бы на моём месте сначала обезопасил себя и дочь. А вас бы вылечили, не сомневайтесь.

     — Меня уже «вылечили» - даже более, чем на сто процентов. И я намерен использовать свои новые способности во благо обычных людей. Вернуть им их отнятую свободу. Или ты думаешь, что сам реален и свободен? Что у тебя есть выбор? Да ты такая же непись, как и все вокруг! Занял каким-то чудом высокий пост - значит нужно успеть нахапать, а если твоё мнение никому не важно, и о тебя с такими же, как ты вытирают ноги, заставляя выживать - значит нужно выходить на митинг, привлекая внимание к себе и к какой-то проблеме. Это всё скрипт - ты словно непись и действуешь по прописанному алгоритму. Хочешь не быть неписью - не воруй на государственном посту, не выходи на митинги, действуя в рамках написанного для тебя сценария, а выходи за рамки - и только тогда ты сломаешь систему и сможешь хоть что-то изменить. Глупо действовать по схеме. Миллионы людей продолжают действовать по скрипту, в котором им ничего не светит, живя по правилам ублюдков, отбирающих у них всё, и они не понимают, что им стоит лишь выйти на один маленький шажок за рамки написанных для них правил, чтобы жизнь таких же, как они изменилась в лучшую сторону. Стоит лишь показать, что люди понимают это, и готовы действовать самостоятельно, не взирая на глупые правила, смысл которых заключается в их контроле. Сейчас в обществе формируют нормы морали не потому, что это хорошо, ведь в принимаемых законах нет ни капли гуманизма, а потому что нравственным человеком проще управлять, и как бы его ни обидели - он не пойдёт на крайние меры, считая подобные действия аморальными и продолжая оставаться в не принадлежащем ему правовом поле «господина», ведь неизвестно кто, кого и за что убьет в следующую секунду, и этим кем-то вполне может оказаться тот, кто этого заслуживает. Нужно действовать не по скрипту и не верить жалким оправданиям тех, кто, вешая на тебя ошейник, рассказывает, что они тоже рабы и лишь выполняют приказ, если они, вне зависимости от того, имеют ли сами такие же, будут знать, что за это могут пострадать не только они, но и их близкие, то они не станут даже пытаться надеть ошейник на кого-то другого. Только тогда мы станем жить лучше, только тогда один человек перестанет пытаться сделать рабом другого человека, повесив на него кучу обязательств, норм морали и законов, защищая этим свою шкуру от справедливого возмездия. Мир станет лучше и чище, когда люди поймут, что понятие «свобода» гораздо глубже, чем им вдалбливали всю жизнь в голову. Разве такого мира вы хотели для себя и своих детей с внуками? Для других людей? Бесправное нищее существование под постоянной угрозой уголовного преследования? Или вы просто наслаждаетесь жизнью и радуетесь, что сами смогли оказаться равнее других? Так я вас огорчу - это всё временно. Если бы не желание быть богаче соседа - все бы уже давно жили хорошо и в достатке, не в дворцах за сотни миллиардов с кучей прислуги и охраны, как президент с приближёнными, конечно, но и не считали бы гроши, выбирая продукты. «Социализму нет альтернативы», как любит повторять Константин Семин, и он неизбежен просто потому, что никто не хочет быть бесправным рабом, нам всем необходимо лишь оставить эгоистичные мысли быть богаче соседа или знакомого и не жаждать смотреть на окружающих с высока, а начать радоваться их успехам и помогать при неудачах, имея примерно столько же! Это при вашем попустительстве народ, названный в конституции властью, преследуется за «оскорбление и неповиновение власти», регулярно оскорбляемый всякими мудозвонами. Какой, к чёрту, власти, если он и есть власть?! Всё должно быть наоборот - гражданин распекает проворовавшегося чиновника, обычного наёмного работника, за невыполненные обещания, не выполненную работу, а тот падает на колени и молит о прощении, граждане избивают «слабовика», посмевшего ударить женщину, а он в ответ кричит «позор», боясь и не имея права ударить гражданина, представителя власти народа. Но всё уже настолько прогнило и устаканилось, что эта абсолютно логичная ситуация выглядит комично. Вызывают уважение лишь обычные полицейские, покидающие службу и выбрасывающие в мусор свою форму. Это вы своим невмешательством и молчаливым согласием создали нынешний бардак. Вам стоило понять в своё время, что вас большинство! Многие десятки миллионов против нескольких сотен олигархов и пары миллионов цепных псов. Понять, что раз закон не писан для некоторых, то нужно создать для них иную ответственность. Заставить их жить в страхе за свою жалкую жизнь и жизни своих родных - и тогда бы они боялись сажать невиновных, избивать толпой безоружных граждан, вышедших на мирный протест, да и просто засветиться в новостях в негативном ключе. Или может кто-то дал понять, что за действия против народа последует суровое наказание? Быть может семья судьи, посадившего невиновного человека, перестала существовать? Или прокурор, решивший закрыть оппозиционного политика по заказу, вдруг была найдена мёртвой? Или внук, торгующий дедом «упал» с лестницы и проломил себе череп? И как бы всё изменилось, если бы самоубийца решил забрать с собой на тот свет хотя бы одну сволочь, стремясь сделать этот мир лучше для других людей? Лишь немного жертвенности могло всё изменить, это был последний и забытый аргумент, и лишь потому, что он не был реализован, сейчас есть единственный вариант согнать на плаху всю эту мразь с насиженных мест, потому как добровольно они уже никогда не уйдут! Сотни тысяч разрушенных судеб честных и порядочных людей на вашей совести! У меня нет детей, но я бы хотел, чтобы чужие дети жили в счастливом, добром и справедливом мире... да и вообще все люди.

     — Цыплят по осени считают, молодой человек... а то, что вы предлагаете называется террором.

     — Ха! Террор?! А не террор ли паразитировать на миллионах граждан? Когда 1% владеет 56% всех богатств в стране, а у десяти - восемьдесят девять? Не террор ли травить неугодных, используя службу безопасности страны? Сажать журналистов и экологов, писателей и поэтов? Преследовать тех, кто, не смотря ни на что, продолжает открыто говорить правду? Это не террор, а адекватный ответ, это демонстрация суровых последствий и наказаний! Но сейчас уже есть мы, а нам мало лишь заставить прогнившую систему работать... Так ты будешь сопли жевать, или встанешь с гордо поднятой головой? Встань и скажи «хватит», крикни «довольно на нас паразитировать» и бросайся в бой!

     — Хватит! Довольно паразитировать на нас! - резко вскочил с кресла Олег Сергеевич, а Виктор от неожиданности даже отступил на пару шагов.

     — Вот так. Наконец-то слова мужчины. - пробормотал Виктор, видимо, борясь с головокружением.

     — Я хочу вложиться материально в столь благородное дело!

     — Да. - тут же отозвался он. - Любая помощь бесценна!

     — Это не «просто любая помощь» - в моём распоряжении далеко не один миллиард, выделенный на исследования, я даже не знаю сколько точно!

     Таня на секунду потеряла дар речи, как, впрочем, и Виктор, судя по выражению его лица.

     — А также то, что я успел вывести в офшоры. Это нечестные деньги и они также в вашем распоряжении! - продолжил её отец, глядя на изумлённые лица.

     — Спасибо вам! - наконец выдавил Виктор. - Я не подведу!

     — Нисколько в вас не сомневаюсь!

     ***

     После этой беседы я был выжат досуха, на ватных ногах я добрёл до дивана, и просто рухнул на него, прислонив кажущуюся прохладной руку к огненному лбу. Только спустя несколько минут я пришёл в себя и мы продолжили обсуждать наши дальнейшие действия.

     Чтобы не вызвать подозрений у персонала, который уже с завтрашнего дня поголовно уходил в отпуск, и всех остальных в том, что лаборатория уже фактически в наших руках, штурм ЧВК был назначен на ужин - те, кто были в плену у наёмников, были отправлены на «медицинское обследование», чтобы не пострадать во время нашей атаки, всё также в сопровождении охраны, которая недавно запихивала их насильно в капсулы, мы же вошли в игру минут на пять раньше обычного времени, уже заранее находясь на своих позициях. Я предполагал, что только так мы сохраним всё в тайне.

     — Начали! - скомандовал я, закончив радиомолчание.

     В этот же миг со всех сторон вокруг базы ударила канонада артиллерии, а БТР и БМП выехали из леса, расстреливая дозорные вышки по периметру, им помогала дюжина «копий», двигающиеся в постоянном ускорении с «отводом глаз», без проблем перемещающиеся по минному полю за счёт «ощущения опасности» и закидывающие вышки гранатами вблизи. Шум стоял невообразимый - мы не экономили боеприпасов, захватив их с лихвой. Минут через двадцать рухнула одна из стен, вскоре после неё обвалилась и вторая, внутри же к этому времени не осталось ни единой целой постройки, и виднелись полыхающие остовы множества вертолётов, однако мы не спешили прекращать обстрел - по полученной от пленных информации, база уходила вглубь, являясь бункером, и что там находилось нам было неизвестно...

     Появляющиеся на респах наёмники моментально отправлялись на перерождение, и когда они перестали массово респауниться, мы затихли. Мы выжидали, когда они начнут отправлять своих бойцов по одному для рекогносцировки, и появившийся вскоре одинокий наёмник благополучно вернулся в реал через несколько минут. Когда же на их респе появились остальные, мы ударили снова, вмиг положив их. Только после этого мы вошли внутрь, ступая по каменному крошеву и проходя через пылевые облака, чтобы заминировать их место появления. Для связи с внешним миром мы периодически кого-то возвращали из безопасной зоны вокруг - это курировал лично директор, располагающий списком. Таким образом, когда мы только начали минировать их респ, в стороне от нас появилась «копия» Ефимова, на ком мы проверяли, застрянут ли остальные в текстурах или появятся сверху, если то место, где они были на момент выхода из игры уже заполнено обломками. Убедившись в безопасности, был дан зелёный свет и вокруг начали появляться бывшие пленные - все в крови и связанные. Когда мы вывели их всех, моя «копия» осталась наблюдать за точкой респа с детонатором, мы же все бегом покинули поле боя, оставив хорошо нам отслужившую технику для находящегося на пути сюда полковника Ковачкова, и быстрым маршем направились в горы на место бывшей стоянки аналитика - очень удачное место, пусть и далеко от Города, где кто-то за оставшееся время сможет получить необходимые навыки. За это время, как нам потом стало известно, противник предпринял две попытки вернуться, вторая, естественно, увенчалась успехом, и отправился по следам машин к военной части Ковачкова, на которую сходу напал, и проиграл, получив неожиданно-сильный отпор от свежих и не упавших духом солдат. Рассказывающий мне об этом смеющийся Ковачков в красках описал, как уже он быстрым маршем ворвался в развалины базы наёмников и, поставив весь появившийся состав ЧВК к стене, потребовал объяснений по поводу их недавней атаки. Прозвучавшие же обвинения в свой адрес, он отмёл, заявив, что направился со своей частью в сторону шума боя, где нашёл кучу брошенной техники, в которой признал свою и вернул обратно, отправив во все стороны разведчиков, но найти напавших им так и не удалось. Благодаря этой небольшой хитрости нам удалось благополучно скрыться, не засветив при этом место нашего нового убежища. Когда же на следующий день лаборатория опустела практически от всех сотрудников, за исключением Тани с её отцом, я занялся следующим важным моментом.

     Подойдя к первой капсуле в моём списке, я резко выдернул шнур. Ничего не произошло. Тогда я вручную открыл крышку - под ней лежал Ефимов, его грудная клетка мерно вздымалась при вдохе и опускалась при выдохе. Я оказался прав - как после сна наше блуждающее в бескрайних далях сознание почти моментально возвращается в тело, так и при экстренном выходе из виртуального мира сознание также быстро возвращалось обратно по словам Тани, но такой связи с телом, как у оригинала, у копии не было, словно оригинальное сознание действительно являлось душой, которую убили её же копии... За следующие полчаса я обесточил все капсулы с теми, чьи оригиналы были уже мертвы, оставив их копии навсегда в игре, после чего заново подключил питание к капсулам, чтобы пустые оболочки уже мёртвых людей не погибли. Не знаю зачем, просто мне казалось, что так правильно...

     В комплексе мы остались ещё на несколько дней - обсуждали детали наших дальнейших действий, разделение на ячейки, способы коммуникации и подготавливались к побегу. Были заказаны новые документы для нас и наших родственников, одежда, собран местный весьма немаленький арсенал, с бронежилетами и формой, также мы перевели все данные игры на арендованные заграницей серверы, и ключ от игры, как я надеялся, был только у меня.

     Последним же, что я сделал в игре, был просмотр моей статистики:

     Сила - 41%

     Скорость - 62%

     Выносливость - 58%

     Ловкость - 37%

     Реакция - 71%

     Восприятие - 74%

     Не знаю уж, станут ли мои характеристики в реале активно расти, пытаясь сгладить диссонанс между мирами, но я на это надеялся.

     И вот на третий день к нам приехал курьер с нашими новыми документами и мы, наконец, начали выезжать навстречу неизвестности. Таня была очень взволнованна и напугана в отличии от своего отца, полного уверенности за счёт нахождения под внушением. К слову мы все тоже нервничали, не зная как всё сложится, но зная наверняка, что иного выбора у нас просто не было. Все выжившие 814 человек были готовы идти вперёд, до самого конца. Уже перед отъездом мы на всякий случай прошлись по пустынным кабинетам и коридорам комплекса - все вещи уже были загружены, но мы то ли прощались, то ли вспоминали, что мы могли забыть, то ли просто готовились сделать следующий шаг, больше похожий на прыжок в омут с головой. Сейчас в моей руке была тёплая ладонь Светы, заставляющая не только сердце биться чаще, но и, словно, ведущая меня вперёд, а за нами по лестнице спускалась остальная наша компания.

     — И какие у нас дальнейшие планы? После того, как укроем родных, естественно. - поинтересовался Юра.

     — Хаос - вот наш шанс. Мы создадим его, стравив между собой всех крупных игроков, их личные армии, слуг и купленных карманных «правоохранителей» с судьями, заставим работать систему, внушая не только возбуждать против них уголовные дела, но и доводить их до логического конца. После чего мы нанесём решающий удар. И не стоит забывать про армию - в ней много истинных патриотов, служащих родине, а не олигархам, продавшись за горсть сребреников.

     — Звучит неплохо! - ухмыльнулся Юра, хлопнув по моему плечу рукой.

     Уже на выходе я, как и все остальные, отправил с номера Тани шифрованное сообщение отцу в «телегу»:

     Вы в опасности. Лорд Вольдемар уже близко, собирайте Ала и Лили с вещами, я скоро за вами приеду. Джеймс П.

      

     Продолжение следует...

      

     P.S.: Рассчитываю, что если со мной что-то случится, то будет множество продолжений в виде фанфиков.

     Глава 1. О дивный и стабильный мир - 5 стр.

     Глава 2. Враг государства - 16 стр.

     Глава 3. В царстве науки - 21 стр.

     Глава 4. Неожиданный союзник - 27 стр.

     Глава 5. Сила противодействия - 37 стр.

     Глава 6. Не туда воюешь - 46 стр.

     Глава 7. Извечный выбор - 57 стр.

     Глава 8. То, что убивает нечисть - 65 стр.

     Глава 9. Подаётся холодной - 85 стр.

     Глава 10. Пешки идут в бой - 102 стр.

     Глава 11. Ход конём - 111 стр.

     Глава 12. Иная правда - 117 стр.

     Глава 13. Сверчок на шесте - 134 стр.

     Глава 14. Точка невозврата - 156 стр.

     Глава 15. Чаша терпения - 174 стр.

     Глава 16. Обитаемый Город - 191 стр.

     Глава 17. Сердце красавицы 209 стр.

     Глава 18. Уравнение с двумя «х» - 218 стр.

     Глава 19. «Орден Дракона» - 234 стр.

     Глава 20. Игра в прятки - 247 стр.

     Глава 21. Ожидание помощи - 262 стр.

     Глава 22. Старый враг - 272 стр.

     Глава 23. Пределы выносливости - 293 стр.

     Глава 24. Новые порядки - 309 стр.

     Глава 25. Под одним штандартом - 320 стр.

     Глава 26. Другой я - 337 стр.

     Глава 27. Территория неписей - 353 стр.

     Глава 28. Элементы демократии - 372 стр.

     Глава 29. Накануне рассвета - 388 стр.

     Глава 30. Немного жертвенности - 406 стр.