Пошла, походила, устала. Потом села за бумажки. Потом бумажки зарябили в глазах. Потом подумала - с чего это волосы выпадают? Уж не заболела ли я чем-то плохим и грустным? Потом стало грустно оттого, что такие мысли имеют основание приходить в голову. Потом решила, что тем более, нужно делать что-то хорошее, например, писать стихи и музыку. Потом написала какой-то первый, пришедший на ум стишок. Он оказался просто дебильным и совершенно бредовым. Пришлось выбросить. Вслед за этим подумалось: неплохо бы выпить. Выпить было не на что. Пришлось идти в сад. В саду росли наивные ромашки, которые можно продать. Попутно, одна ромашка, от нефиг делать, была оборвана по типу "любит- не любит". Оказалось, любит. Встал вопрос, кто? С задумчивым лицом продала несколько букетиков. Последний букет продавала какому-то студенту-заморышу для экзамена. (Еще покупают на экзамены цветы?) Смущаясь, предложила ему выпить вместе на вырученные от продажи ромашек деньги. Предвкушая халяву, студент, краснея, согласился. Выпив бутылку портвейна на двоих натощак, поняла, что влюблена в студента. Причем, почувствовала, что и он тоже. Мало того, как-то подспудно ощущалось, что любовь по французской поговорке такая, что как бы один целует, а другой подставляет щеку. Причем, если судить в процентном отношении то его любовь весила 25%, ее же - все 75%. Что характерно, они и выпили в такой пропорции. Любовь получилась почти неразделенная. Стало очень остро ощущаться это состояние патологической и обреченной влюбленности, вечной женской жертвенности. Хотелось уйти на балкон, нервно курить и плакать, причем так, чтобы слезы затушили сигарету. Скомкать и бросить окурок, вернуться и исступленно целовать студенту глаза, шею, вихры, уши. Потом, разумеется, отпрянуть и молча умоляюще смотреть в глаза. Так и сделала. Студент не понял юмора и полез за презервативами. Разочарованно лежа под сопящим любовником, внутренним радаром ловила из космоса обрывки новой песни. Осталось дождаться момента, когда можно будет добраться до бумажек и записать.