Грозная махина мерно припала ближе к земле там, где река впадала в бушующие студёное море дальнего Востока. Всегда эти земли вызывали у него чувство увядания, словно здесь витал запах старости. Это была одна из самых старых частей грёз, здесь уже множество раз прошла поступь писателя и гусеница фантаста, мерная трубка ученого и слепой взгляд и слух простого человека. Двигатель понемногу пыхтел и ворчал турбинами, пошло шипение подушечного патрубка, корабль пошел плавней.
Сканер замерцал маяком приемника. Аварийный сигнал, о котором говорил связной нашелся сразу. Действительно он был отраженным, и Джон переключил сканер в режим фильтрации. Так он вёл корабль почти до самой дельты реки Ред-Крик. И лишь за две морских мили от дельты сигнал стал полностью чистым по карте он исходил от дамбы, которая была последним аванпостом цивилизации перед темным и загадочным морем Ветров.
Джон еще раз посмотрел на карту, жестом пальцев увеличил масштаб то место где была речная преграда, до места назначения осталось совсем немного, скорее всего места для приземления там нет, ровных площадок со спутника он тоже не видел. Что было странно так это то, что и движений не было, словно людей там вовсе не водилось. Первая мысль, которая объяснила отсутствие людей - это наличие ночных василисков. Но шахт с янтарем, которые были единственным безопасным пристанищем для этих созданий тоже не было, хотя было упоминание о некой большой аварии на угольных шахтах около двадцати лет назад.
Наконец показались остроконечные и разномастные верхушки гор и лесов. Снова нашел туман, но это уже был туман войны, густой, желтый и весьма удушливый словно бы дым исполинского костра. Джон решил сесть поодаль от дамбы. В последний момент движок как-то странно захлебнулся снова пошло шипение и снова захлеб. Он решил садиться побыстрее где придется, тем более, что неподалеку располагался мост тоже способный неслабо экранировать сигнал, да и в целом он до сих пор занимался сбором данных о военных и технологических запасах на территориях поэтому приземлится здесь было не так уж плохо, так как неподалеку располагалось депо где могли стоять советские запасники.
Машина сначала плавно потом рывками начала снижаться, снова захлеб и тяжелое брюхо уселось на стационарное шасси, земля немного похрустела пылью и камнями и наконец машина унялась, и словно выдохнув с облегчением остановила двигатели.
Джон вышел из корабля и сразу принялся осмотрел правую турбину, которая производила ощущения сломанной, оказалось, что один из трех двигателей на ведущем оси протекал декомпрессированным веществом. Видимо на нем пагубно сказался такой долгий перелет. Американские корабли всегда были ненадежны, капризные на резкую смену среды и дороги в эксплуатации, но в то же время весьма и весьма дешевыми при покупке по сравнению со своими русскими собратьями. Тем более русский корабль вызывал больше внимания чем затрепанный и непопулярный Крузер западного производства. Ремонт Джон решил отложить на потом. Все равно надо было перебрать весь движок насквозь так как он уже давно дышал накладом и летел на честном слове.
Погода в здешних краях стояла прекрасная, теплая, приятная, комфортная без этого странного привкуса чей-то чуждой атмосферы бунта и глупости, что витал в воздухе Суверенитета и Европейского архипелага. Джон двинулся вперед, перед ним простирался густой горный лес, справа был крутой обрыв камнями уходящий в быстротечную горную речку, слева раскинулся густой лес, зиявший своими темными зарослями, непроходимыми оврагами и скалами, где-то вдали пригорок, спрятанный лесом, переходил в высокую гору, которую было видно из-за верхушек леса.
В течении минут двадцати размеренного темпа Джон вышел к железнодорожной ветке.
Время и природа сделали здесь свое дело железная дорога бурно поросла полынью, лес в плотную подступил к шпалам. Былое придуманное и созданное поросло высокими травами забвения и бледной тлёй старости. Воздух был чистый, словно девственный, как будто тут никто никогда и тут не жил. Здешняя природа давно забыла свою цивилизацию, истощенные земли были покинуты полвека назад, эти каменистые и тихие бережки помнят власть рейха и буйство победы сорок пятого, но лишь помнят, что такое было, а что конкретно было тут тогда, уже и не помнят ни людей что жали на курок и смерть, что истошно дышала им лицо.
В целом о местности органы русской империи, контролируемые стаей, ничегошеньки не знали, советская власть вообще не вмешивалась в дела местных государств, а семидесяти летний совет фантазии, совсем недавно разогнанный нашим героям, вообще не смотрел на эти земли как на перспективные и важные, наверно именно поэтому они были такие тихие и мирные, ни орбитальных охранных башен, ни аванпостов на берегу, ни высоких зенитных зиккуратов, ни установок терраформинга для восстановления материи. Было здесь хорошо, но в то же время так одиноко. С другой стороны, именно это и было нужно Джону сейчас.
Пока он рассуждал он вышел к небольшому туннелю во тьму, которого уходила железная параллель рельс. Туннель оказался достаточно длинным, ему он почему-то напомнил туннель железнодорожной линии, проходящей через свалку в Припяти, такой же темный, глухой и с запахом замшелой смерти некого животного.
Идя в кромешной пустоте тьмы, он думал, кто мог посылать отсюда столь точный авариный сигнал. Места он эти помнил, но слабо, лет десять назад он был на этом континенте в Санта Монике. Тогда его молодецкое любопытство привлекла история супружеской пары, где муж был людоедом и выйдя замуж за обеспеченную особу решил ее употребить впишу, но супруга оказалась не из робких и отбивавшись от страстного мужа сожгла и его и два этажа гостиницы в которой они тогда с ним жили.
Это дело не особо ему нравилось, но не было никакого смысла привлекать внимание судей и стаи перемещаясь по территории русской фантазии, скорее всего тогда-бы его быстро выследили "ястребы" - могучие беспилотные птицы квадрокоптеры способные выследить даже блоху на плече медведя.
Наконец Джон вышел из тьмы туннеля на свет и оказался средь небольшой поляны, которую во всю длину пересекала железнодорожная нитка, что-то тут было не так заваленные пути вдалеке говорили о присутствии чего-то или кого-то. Но чувство было какое-то глухое непонятное, в воздухе не было чего-то чем можно бы заинтересоваться, был запах леса, травы, а вот запаха присутствия не было, зато было чувство. Джон решил обыскать поляну получше осмотреться как раз отсюда можно было рассмотреть конченый пункт его следования, а именно дамбу Ред-Крик где собственно располагался источник сигнала если верить сканеру.
Джон медленно двинулся сквозь высокую траву и сразу набрел на некий деревянный механизм. То ли это была ловушка для на небольшого зверя, то ли растяжка для предупреждения о движении для охотника, но она была весьма старой и мало этого сработала сразу, как только захрустела трава по близости, очевидно животное так в нее и не попалось. Зато Джон моментально схватил в воздухе запах воспоминаний и смог уловить еле различимые черты ауры человека, который это соорудил. В мгновенье ока ловушку затянуло в себя око прошлого образовав разлом грез, разлом сначала сжался, а потом немного расширился, открыв небольшое окно в прошлое где ловушка еще не сработала.
Он осмотрелся, разлому что-то не хватало. Он продолжил осматривать поляну, тут и там находя мелкий мусор вроде, пластмассовых и керамических черепков. Ничего подозрительного. Постепенно поиски завели его немного вглубь лесной чаши, которая с этой стороны туннеля сразу заползала на громадный пригорок, сложенный природой из огромных глыб. Где-то на высоте пяти метров Джон заметил высеченного в камне скандинавского бога небольшого размера, похожую высечку он, когда встречал в Эрафии и землях Тамриэля. "Интересно! Откуда здесь это?" подумал он, но не стал на этом зацикливаться.
Чуть поодаль одной из скал он наконец нашел еще одну ловушку, в нее когда-то все-таки попался зверь, но очень давно, в деревянных зубах западни остался лишь клочок шерсти. Клочок тот был размером не больше ладони. Шерсть очевидно была лисья, но что-то в ней было не так, потом стало понятно шерсть подбросили в капкан, изнутри она была отделана и весьма неплохо.
Он продолжил поиски, вскоре он нашел еще одну ловушку, но уже расположенную на дереве, рядом с ней он приметил горлышко от бутылки из зеленого стекла. Джон присел на колено, при близком рассмотрении стекло оказалось весьма сильно обточено водой, от стекла исходила неприятная, едкая вонь. Только сейчас, когда он встал и расправился он увидел, что за каменной насыпью где располагалась ловушка с разломом есть небольшой выступ скалы метров десять в ширину и метром пятнадцать в длину, подойдя по ближе он различил, что среди выступа в толстом слое опавших листьев, которые сюда надул ветер что-то зарыто, схрон выдавал характерный плотный бугор из листьев вперемешку с землей.
Джон перемахнул через камни и двинулся к тайнику, почему-то запаха соснового леса сменился на еловый, ветер несколько усилился, выступ сильно выдавался вперед словно балкон он приподымался над отвесной скалой, уходящей в реку. Раскопав тайник Джон нашел в нем несколько листов желтоватой бумаги весьма потрепанных пламенем. Листки оказались вырваны из портовой книги, это выдавал один из заголовков "Мероприятие по устранению...", вместе эти обрывки чьей-то жизни представляли отрывок из дневника.
"14/09/1938 г. Сегодня пошли с дедушкой на рыбалку. Было интересно, солнце очень-очень яркое. Дедушка всю дорогу оборачивался и по долгу смотрел назад на гору с пещерой. Мне очень хочется узнать, что спрятано в той пещере за горой. Еще он постоянно берет с собой кукую-то штуку. Эта штука называется - Антенна"
Дочитав дневник, он задумался над тем что сигнал очевидно ловили и до этого. Он припомнил, что в 2003 году, когда он бывал в компании своей старой знакомой охотницей за головами он слышал рассказ от местных, что в этих краях словно бы ловили сигналы томинокеров или лангольеров. Если следовать дневнику, то получается сигнал исходил из пещеры, а не от дамбы. Джон встал и двинулся дальше благо, когда он вновь осмотрелся он различил вдали этого горного выступа небольшую тропу, уходящую как оказалось к железнодорожному мосту продолжающий путешествие железнодорожных нитей по этой древней земле.
Мост был хлипкий кое-где рельсы уже висели над пустотой пропасти, в других местах рельсы и шпалы давно обвалились и торчали среди камней из реки под мостом. Джон проскользнул меж нескольких пропастей и обваленных секций и оказался неподалеку от небольшого мостового балкона служившим когда-то давно скорее всего каким-то техническим целям. У основания моста бушевала речушка, которая здесь из медленного горного родника превращалась в молотильню для камней, множество порогов она преодолевала в этом узком ущелье.
Он вытянулся достал небольшой походный бинокль из рюкзака и начал изучать интересующую его территорию издалека. В бинокль отлично просматривался противоположенный берег и дамба. Как оказалось, следов жизнедеятельности людей не было даже в небольшом городке из десяти или двадцати домов. Ни дыма из древних заскорузлых европейских печных труб. Ни людей. Тропы практически заросли и их наличие выдавали лишь обветшалый каменные и деревянные заборы да верстовые столбы. Огромная дамба служила центром жизни этого городка. Веще в горах на север от города Джон различил шпиль церквушки.
По окончанию разведки он хотел было убрать свой бинокль, но тут его взгляд остановился на той реке, что текла внизу... Она текла наоборот снизу-вверх, это был ручей-оборотень. Повидав множество других аномалий и парадоксов Джон не чуть не удивился, но вот пар что шел от воды, немного озадачил его. Такое явление называли "ведьминой кровью" и встречалось оно не так уж часто и было свидетельством проявления так называемых проломов. Джон немного помелся, но все же решил оставить эту загадку на потом.
Все казалось еще более странным чем было до этого. Он перевел взгляд на берег озера откуда выпадала река-оборотень и изучил депо, еще две лужайки и небольшой каменистый пляж. Все было тихо и практически девственно, словно вся это старинная утварь мира из домов и дорог выросла сама по себе среди природы дабы создать некий уголок спокойствия. На этой мысли Джон вспомнил про одно из таких же обстоятельств, которое застигло его однажды врасплох, тогда он тоже успокоился и как-то сам снял с себя оборону бдительности и получил по заслугам, когда ксеноморф рассек ему плечо от локтя до лопатки. В теперешней ситуации он все же решил быть на стороже и более тщательно изучать местность, что-то было не так. Надо было во что бы то не стало разобраться в этом деле.
Он двинулся дальше. Впереди ничего не предвещало событий, дорогу уходила в чащу леса.
Он забыл сколько он уже шел по железнодорожным путям. Может час, а может и больше. Кроме высокой травы и ржавеющих рельс ничего. Минут через пять он вышел к узловой, его внимание привлекло то что впереди путь ему преградил оползень сошедший судя по всему не так давно, так как камни и откосы обвала не заросли травой и их еще не промочил дождь. Хотя последний в эти чудные края был редкостью. Мягкий приморский климат земель, про которые все забыли приятно усыплял. Захотелось сесть и подумать. Так он и сделал. Он нашел среди густых крон деревьев, опушенных к самой земле, вагон, местная природа облюбовала и защитила его от влаги и ветра деревьями. На борту виднелся номер "УКР-7856 Вдоль борта 40 пуд.".
Вагон был русским. Скорее всего некогда шел с войны. УКР... Нет не Украина - Ускоренный без прохождения контроля. Скорее всего еда. Сейчас вагон был пуст. А следов бывалой жизни не было. Ветер все же подточил сталь дна и теперь шелуха из краски и древесных хлопьев покрыли металлический пол.
Он сидел и думал еще минут десять. Куда идти дальше? Ни следов, ни сигнала, рацию ничего не ловила. Что же все-таки тут происходит. Вскоре он встал и за отсутствием других путей двинулся вглубь леса, острые оконечники камней теперь не виднелись из лесной гущи. Можно было легко увидеть, что лес обходит один из вех горы и травянистой тропой поворачивает и спускается куда-то чуть ниже.
Он пошел по тропе часто поросшей травы похожей на мокрец, лишь того студеного множества мелких капель не было видно в объятьях ее частых темно-зеленных лепестков. Наконец тропка вывела его из густого лабиринта лесных опушек.
Где-то щебетала птица похожая на свирель, лишь потом он понял, что это был фосфорный источник, что так часто становятся единственным путем для природы грез восстановить утраченную силу и власть над пространством. Природа здесь властвовала безраздельно. Раскаты артиллерийских орудий сороковых, рокот грязных инерционных двигателей, рев моторов, канонада армад. Все это осталось в прошлом.
Только сейчас, когда его грезивший фантазией рассудок посетили эти мысли, он вспомнил, что он как раз сейчас приближается к дамбе. Дамба являлась одной из немногих опорных точек на которых имеется табличка с высеченной на ней фразой, как раз установленной в те майские дни, когда весь мир праздновал победу:
"ВНИМАНИЕ! Вы приближайтесь к линии Гувера. Это первая линия забвения, возможны неполадки с синхронизацией и навигационными приборами.
Опасность эмоциональной нагрузки."
Последняя строчка была на самом-то деле совершенно бессмысленной. Как показала история нет того эффекта, что предсказывают многие историки, что якобы есть линии забвения, которые скрывают области фантазии навсегда закрывая туда доступ умам и желаниям людей. На самом деле, те части что уже никто не помнит, письмена Аристотеля или записи Гипократа. Это все уходит сквозь разломы в другие измерения освобождая пространства новым мыслями и идеям. Туда куда скрываются эти знания правда нет людей. Но попасть туда все же можно. Если захотеть. Такие пространства, в фантазии принято называть "зонами". Для чего так устроена фантазия. Пока никто не знает.
Но сколько бы не старались просвещенные рассказать о свободе мысли, разума и рассудка. Многие кто не имел воображения и страшился открытий своего ума и мозга, держались как можно дальше от этих линий боясь встретиться с ее последствиями.
Он посмотрел далеко за горы. Там была еще одна линия забвения. Линия Мажино. Вот за ней и в правду неизвестно что. За 10 осмысленных лет блуждания по мирам и пространствам фантазии он так и не попал туда. Хотя однажды, зимой, когда было холодно он бывал там, но это было давно и кроме заснеженных вершин и диких обитателей тех мест он ничего не помнил.
Так рассуждая обо всем об этом, он наконец вышел на темную укрытую густейшими кронами деревьев поляну. По среди чего-то истошно стрекотало механическим клацаньем. Вечный часы? Порочное изобретение писателей и драматургов для отсчета действ в своих нетленных трудах. Да это были именно вечные часы. Они были установлены в высоченный семафор, с четырьмя огнями... Правда почему-то одинакового цвета. Такие семафоры конечно есть. Они используются в космопортах для световой ориентации на посадочных площадках. Но откуда этот ребенок холодной войны, здесь?! Среди тех мест куда не ступали ноги прогрессовров, космонавтов, пилотов и стаи.