Чукча не читатель, чукча писатель - это, понятно, из анекдота. В реальности писатель не быть читателем не может. Аксиома. Из нее вывод: пока не перевелись на свете писатели, будут и читатели, хотя бы из среды тех же писателей. Если люди книжки все-таки покупают, логично предположить, что есть где-то и домашние библиотеки. У каждой библиотеки неповторимая судьба: любая книга могла быть получена в наследство или в подарок, куплена, продана, обменена и даже украдена. Один библиофил любил пошутить (а может, и не шутил): "Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, у кого ты спиздил эту книгу". Далеко не всегда книги приобретают непосредственно для чтения. Ценные раритеты волнуют отдельных граждан исключительно своим денежным эквивалентом, а почему бы и нет? И миру книг не чужды альтернативные обязательства, инвестиции и банкротства. Во дни мучительных запоев, сомнений и тягостных раздумий годами, а то и десятилетиями собиравшаяся библиотека в течение недели может раствориться в недрах какого-нибудь букинистического магазина. Известно, как к одному артисту, славившемуся не только ролями, но и роскошной домашней библиотекой, зашел в гости товарищ. Первое, что бросилось в глаза - пустые книжные полки. Поймав недоуменный взгляд визитера, хозяин сделал широкий всеохватывающий жест: "Старик, все прочитано!"
Но как-то тянет к образу читателя, для которого книга - предмет одухотворенный. Не стоит ломать голову, достаточно привести слова Льва Эммануиловича Разгона: "К книгам я относился раньше и сейчас отношусь, как к самому красивому и дорогому, что только может создать человек. Вид порванной книги вызывает у меня почти такое же чувство, как вид раненого человека. И - кажется - я никогда не воровал книг, хотя они - единственное, что может вызвать у меня подобное низменное желание".